Явление проблемного бедствия (джен)

Солнечные лучи пробивались сквозь плотные шторы, отбрасывая на пол узкие полосы света, где кружились редкие пылинки, словно в замедленной съёмке. Джин открыл глаза не от яркости, а от непривычного запаха — смесь поджаристого мяса с ноткой горечи и лёгким дымком, который витал в воздухе, нарушая привычную стерильность особняка. Этот аромат был чужим, почти навязчивым, в доме, где обычно царила пустая тишина, прерываемая лишь шагами или редким шелестом страниц. Он лежал неподвижно несколько мгновений, анализируя ощущения: тело отзывалось лёгкой ноющей усталостью, эхом вчерашней вспышки эмоций и физического напряжения, но это не было настоящей болью — скорее, напоминанием о необходимости контроля. Сон о фарфоровой кукле в самодельной коробке всё ещё маячил на краю сознания, но реальность требовала движения, и он сел на краю кровати, игнорируя внутренний голос, который нашептывал о бессмысленности всего этого.

Поднявшись, Джин направился в ванную, где прохладный кафель встретил его ступни лёгким ознобом. Он включил душ, настроив воду на умеренную теплоту — не обжигающую, а ровно такую, чтобы смыть следы ночи: пот, смешанный с чужим ароматом, и те ощущения, которые лучше не вспоминать в деталях. Струи стекали по плечам и спине, унося напряжение мышц, но мысли оставались острыми, как всегда: Курока всё ещё здесь, её присутствие — не случайность, а часть какой-то схемы, и это раздражало больше, чем утомляло. Выключив воду, он энергично вытерся полотенцем, пригладил мокрые волосы ладонью и надел простую рубашку с брюками — одежда села привычно, без лишних усилий, подчёркивая атлетичное телосложение, которое он унаследовал вместе с этой силой.

В коридоре его остановил приглушённый писк — высокий, настойчивый звук с оттенком паники, доносившийся из-за двери небольшой кладовки, где пылились забытые коробки и инструменты. Джин замер, точно определяя источник: шум был ритмичным, как будто кто-то отчаянно пытался привлечь внимание. Он повернул ручку — дверь сопротивлялась, подпертая изнутри тяжёлым ящиком с книгами. Толкнув сильнее, он открыл проход, и писк перешёл в лихорадочный шквал. Внутри метался Куро: фамильяр носился по тесному пространству, его рубиновые глаза сверкали беспокойством, а уши с алыми кончиками плотно прижались к голове, выдавая стресс. Кролик подскочил к хозяину, ткнувшись влажным носом в ладонь, и Джин сразу понял — это не случайность. Кто-то запер его намеренно, и подозрение мгновенно указало на виновницу. Раздражение вспыхнуло, но он подавил его, как всегда: наклонился и погладил питомца по шелковистой шерсти, чувствуя, как напряжение в маленьком теле постепенно ослабевает.

— Успокойся уже, — пробормотал Джин тихо, поднимая Куро на плечо, где тот устроился, всё ещё слегка подрагивая. — Ничего страшного не случилось.

С фамильяром на плече он спустился вниз, следуя за усиливающимся ароматом еды, который теперь смешивался с лёгким металлическим привкусом подгорелого масла. Кухня, обычно холодная и пустая, как заброшенная лаборатория, преобразилась: на столе стоял поднос с блюдами, а у плиты, в лёгком фартуке поверх облегающего платья, стояла Курока. Она повернулась, её золотистые глаза загорелись знакомым хищным интересом, а кошачьи ушки слегка шевельнулись в приветствии, подчёркивая её игривую натуру.

— Доброе утро, мой милый, — промурлыкала она низким голосом с лёгкой хрипотцой, намекая на их недавнюю близость, и обвела его взглядом, полным соблазна. — После такой бурной ночи я подумала, что тебе не помешает хорошая подзарядка. Ты меня вчера измотал, но я всё равно встала пораньше. Садись, попробуй. Может, это разожжёт аппетит... на продолжение.

Она указала на стол, где парила яичница с беконом, несколько тостов и миска с чем-то вроде овсянки. Всё выглядело с энтузиазмом новичка: яйца потемнели по краям от лишнего жара, бекон был нарезан неровными полосками и местами оставался розовым внутри, а каша собралась в плотные комки, словно её варили наспех. Курока опёрлась о столешницу, скрестив ноги в грациозной позе, и наблюдала за ним с той же смесью расчёта и желания, что и ночью, её хвосты слегка покачивались за спиной.

Джин, не показывая удивления, опустился на стул напротив. Он уставился на еду, отмечая подгорелые края и неровности, но без эмоций — просто факт. Взяв вилку, он начал есть методично, жуя каждый кусок без спешки, словно выполнял рутинное задание. Первый укус яичницы прошёл гладко, но во втором хрустнула скорлупа — мелкая оплошность, которую он отметил мысленно, но лицо осталось невозмутимым. Курока наклонилась ближе, её ушки навострились, а губы изогнулись в игривой усмешке.

— Ну, как? — спросила она с поддразниванием, её тон был лёгким, но с подтекстом. — Я не часто экспериментирую на кухне, но для тебя расстаралась. После того, как ты меня... ну, ты знаешь. Заслужил что-то особенное.

Он проглотил следующий кусок, не моргнув глазом, и продолжил опустошать тарелку: бекон хрустел неравномерно, каша оказалась пресной, но он ел всё, не выражая ни похвалы, ни недовольства. Закончив, отодвинул посуду и кивнул кратко. — Не ожидал. Спасибо.

Поднявшись, он подошёл к кофеварке, сварил себе кружку крепкого чёрного кофе без сахара и для неё — какао с молоком, добавив немного сахара для сладости, чтобы сбалансировать вкус. Вернувшись, поставил напитки на стол и сел, его выражение лица стало более сосредоточенным, с лёгкой тенью скуки в фиолетовых глазах — не от слабости, а от привычной апатии к играм. Отпив глоток кофе, он посмотрел на неё прямо, без лишней агрессии.

— Что тебе на самом деле нужно от меня? — спросил он ровным тоном, не допуская уклонений.

Курока, до этого державшаяся легко — с шутками и намёками на их интимность, — на миг замерла. Её брови приподнялись в немом удивлении, озорство в глазах потухло, сменившись лёгкой настороженностью. Она не ждала такой прямолинейности сразу после трапезы, без флирта или разминки.

— Прямо в лоб? — ответила она, пытаясь вернуть игривость, но в голосе проскользнула осторожность. — А я надеялась, мы сначала вспомним приятные моменты. О том, как ты вчера брал верх.

Он не улыбнулся, продолжая смотреть на неё, и добавил спокойно: — И корм для кошек ты ела. Он хоть вкусный?

Это задело её глубже. Курока моргнула, растерянность мелькнула на лице — редкий проблеск уязвимости для той, кто привыкла манипулировать. Она открыла рот для ответа, но он продолжил, его тон стал чуть более дерзким, с ноткой иронии, пронизывающей взгляд.

— На что ты рассчитывала? — произнёс он, откидываясь на стуле, но не отводя глаз. — Втереться через секс? Или просто развлечься за мой счёт?

В этот момент её маска окончательно дала трещину, инстинкты взвыли. Лицо Куроки посерьёзнело, золотистые зрачки сузились в узкие щели. От неё хлынула волна ки — густая духовная энергия, пропитанная напряжением и скрытой угрозой. Тело преобразилось: ушки стали чётче, два хвоста обвились вокруг талии, а одежда сменилась на элегантное кимоно с изысканными узорами, подчёркивающими её формы. Вокруг вспыхнули синие сферы пламени, танцующие в воздухе, нагревая пространство и создавая ауру опасности.

Но Джин остался спокоен, его апатия была как щит. С бесстрастным выражением он выпустил свою ауру — не враждебную, но подавляющую, словно давление океанской толщи. Она обрушилась на Куроку, мгновенно развеяв сферы и заставив её замереть, тело задрожало от первобытного страха. Ки угасла, хвосты поникли, и она осознала свою ничтожность перед этой силой — не злой, но абсолютной, способной раздавить одним желанием.

— Сядь, — сказал он ровно, без злобы.

Курока подчинилась без промедления, опустившись на стул, её руки слегка дрогнули от адреналина.

— Не кипятись, я просто спросил, — добавил он, отпивая кофе, его тон смягчился, но остался твёрдым. — Нет нужды в драке.

Она выдохнула, осматривая себя, и подняла взгляд, ища в его глазах обман, но нашла только прямолинейность — глубокую, без подтекста. Не уловив угрозы, она наложила иллюзию, скрывая ушки и хвосты, возвращая человеческий вид. Но услышав его следующие слова, отменила её, позволяя истинной форме проявиться свободно.

— Не заморачивайся с масками, — сказал он, подперев голову рукой и глядя в сторону окна. — Я не причиню вреда. Просто объясни. Ты здесь не за развлечениями, это и так ясно. Выкладывай правду.

Курока удивилась ещё сильнее, её глаза расширились. Сделав глоток какао — тёплого, с приятной сладостью, которая успокаивала нервы, — она собралась с духом. Озорство ушло, сменившись осторожной откровенностью.

— Ладно, — начала она ровным голосом, без шуток. — Мы хотим, чтобы ты не вмешивался в предстоящее событие.

Джин приподнял бровь, его удивление было минимальным, но заметным. В памяти всплыли фрагменты знаний о сюжете — Локи.

— Подробности, — потребовал он нейтрально, но с нажимом. — Что за событие?

Курока заколебалась, её хвосты нервно шевельнулись. Она вздохнула, словно преодолевая внутренний барьер. — Планируется сорвать собрание в аду. Саммит фракций... Просто игнорируй это, останься в стороне, и обойдётся без лишних потерь.

Его глаза блеснули, в мыслях мелькнуло: "Локи и его Рагнарёк... ожидаемо." Он откинулся назад, размышляя вслух. — Локи со своим концом света... Отказано. Это затронет слишком многое — войны, разрушения, смерти. Зачем вы ввязываетесь?

Курока уставилась на него, её ушки прижались в шоке. Страх смешался с изумлением — откуда такая осведомлённость? Она не называла имён, не раскрывала суть.

— Как... откуда ты знаешь о Локи? — прошептала она, голос дрогнул. — Я не упоминала. Ты... Читаешь мысли?

Он заметил её панику и вздохнул, разряжая атмосферу. — Расслабься, я не читаю мысли. Просто... знаю? Но расскажи подробнее. Что Локи задумал? И какова ваша выгода?