Мемуары Тёмного Властелина (джен)

Той ночью я всё-таки смог заснуть и даже немного выспался, однако обиду на наставника затаил крепкую. Наставник никогда раньше не делал мне плохо просто так. Всегда это было наказание, и я вполне осознавал, за что. А вот в ситуации с кошмарами я не мог понять, чем заслужил подобное, потому-то и обиделся на величайшую с моей точки зрения несправедливость.

Что, впрочем, не помешало мне пойти вниз, когда наставник позвал завтракать, храня при этом вид надутый и независимый.

Фаер присоединился к нам тем же утром, и, разумеется, заметил царящее между нами напряжение. Не знаю уж, что сказал наставник по телепатической связи, когда они обменялись долгими понимающими взглядами, но лич не стал пытаться читать мне морали или что-то вроде, и не стал пытаться нас помирить. И отдельное спасибо, что не стал смеяться, сейчас-то, поднабравшись ума с возрастом, я понимаю, как был смешон.

Интересно, ещё лет через двадцать мне будет стыдно за то, что я творю сейчас? Доживу — узнаю.

В противовес изматывающему маршу к Горному скиту, на восток мы продвигались в привычном темпе, никуда не торопясь. Наставник, казалось, вовсе забыл о том, что нам надо к границе Светлых земель. Я дулся и целиком посвятил себя общению с Фаером. Лич, похоже, просто отрывался и пребывал в постоянной лёгкой эйфории от того, что жив.

На привалах наставник раздавал задания, обращаясь с нами, в принципе, одинаково, как с учениками — то есть бесплатными помощниками. Я выполнял всё в гордом молчании, Фаер посмеивался и рассказывал истории о своём ещё прижизненном ученичестве. Потом меня сажали за чтение очередного умодробительного трактата, а наставник и лич устраивались поодаль и творили магию.

Сейчас я понимаю и неторопливость нашего путешествия, и зачем Фаер вдруг сменил имя, и почему вёл себя, как приличный ученик. Ему была нужна легенда для успешного существования на Светлых землях, потому что появившиеся ниоткуда маги очень подозрительны и привлекают ненужное внимание. А так всё вышло вполне неплохо — покуда лич Фаер Грин якобы пребывал в долгом анабиозе в своём склепе, дороги мира утаптывал маг-слабосилок Риган Фай, который не прижился в учениках у мрачного тёмного друида и решил попытать счастья на другой половине материка. Я рассказываю об этом, поскольку Фаер уже вернулся из своего путешествия и раскрытие ему не грозит, иначе продолжил бы нести тайну в себе. А в детстве мне было не до высоких размышлений о подоплёке событий и поступков, я просто воспринял происходящее как интересную игру и с удовольствием поддерживал.

В один из вечеров в начале путешествия мы всё-таки взялись за совершение величайшего эксперимента — создания моей первой нежити. К непосредственно оживлению Фаер меня не пустил, отговорившись, что ему-то терять нечего, а вот мне душу стоит поберечь, вдруг пригодится? Я вытребовал взамен заклинание магического видения — в силу возраста мне оно пока не давалось — и, затаив дыхание, следил за тем, как творится таинство поднятия. Очень красивая и сложная вязь энергий стекала с пальцев лича и плавно укладывалась петлями внутри выпотрошенной и избавленной от лишней плоти тушки, заставляя её слегка светиться на аурном уровне.

— Восстань! — велел Фаер, и птица подняла голову и хрипло заклекотала. Глаза засветились уже знакомым мне зелёным цветом, и я поинтересовался, а почему, собственно, так.

— Простейшая индикация, — подмигнул лич. — Зелёный означает, что нежить поднята из мёртвого тела. А красный цвет — для тех, кого наживую обращали. Есть ещё серый, этот редко встречается. Если лича лишить фокусировщика и долго держать в подчинённом состоянии, со временем его личность разрушается, а огни выцветают.

— Поня-атно, — глубокомысленно протянул я. — А что с птицей? Для чего она?

— А для чего придумаешь, это универсальная некро-зверушка, — начал рассказывать Фаер. — Автономная, собирает энергию из окружающей среды, послушная, достаточно сообразительная. Хочешь, почтальоном будет, хочешь, шпионом — можно подключиться к её глазам и ушам. Ну и вообще всякие применения найти можно.

— У птиц есть уши?

— Неуч! — раздавшийся прямо над ухом голос наставника заставил подпрыгнуть и вжать голову в плечи. — Дожили! В четыре года не знать, что у птиц уши есть, только внутри, а не снаружи, нет, Риган, ты посмотри на это! Позор на мой друидский посох, и это — мой подопечный! Всё, Звезда, кончились твои деньки невежества, в ближайшем же городе куплю для тебя анатомическое пособие, пора тебе учиться отличать желудок от селезёнки. Ты меня понял?

— Понял, наставник! — привычно гаркнул я, вытянувшись во весь рост.

Вот так бесславно скончалась моя обида и попытки играть в молчаливого героя. Но я о том нисколько не жалел.

В нашем затянувшемся путешествии случалось множество забавных вещей, и большинство из них — благодаря Фаеру. Он, похоже, старательно отрывался не только за годы бытия нежитью, но и вообще, за всю прошлую жизнь. Наставник не скупился на воспитательные подзатыльники и постоянно ворчал, за какие проступки ему досталось это наказание в ученики и как оно вообще дожило до своих лет. Фаер отмахивался и продолжал источать такое жизнелюбие, что в его не-мёртвую природу верилось с трудом.

Пожалуй, если пересказать всё, что мы на пару творили, понадобится целый немаленький том. Но, несмотря на высказываемое наставником недовольство, он не спешил прекратить это безобразие. И правильно, неожиданно нашедшийся товарищ надолго и прочно завладел моим вниманием, и мне было форменно не до того, чтобы выделываться и скучать. Я даже про переписку с Инфернальным скитом мог позабыть начисто, если бы не пунктуальность и обязательность одного слугача.

Мы как-то не додумались предупредить Фаера, так что первое появление Доггера стала для него большим сюрпризом. Оглянувшись и вдруг обнаружив постороннего буквально у себя за плечом, лич молниеносно выхватил посох и шарахнул слабо оформленным комком энергии — в живом состоянии он проседал по магии и не мог швыряться смертоносными лучами, но рефлексы никуда не исчезли. Я едва сумел уловить движения Фаера, но Доггер был ещё быстрее, его отследить у меня не получилось вовсе! Слугач просто оказался в другом месте, подальше от напуганного Фаера.

— Цыц, оба, — наставник прервал потасовку, не дожидаясь её начала. — Риган, ты чего такой нервный? Ещё б завизжал и сапогом швырнул. Доггер, старая псина, что за мода?

— Слуга Инфернального скита иногда может себе позволить небольшой розыгрыш, — заявил с невозмутимым лицом Доггер, и тут я его настиг, намертво повиснув на поясе и смотря снизу вверх.

— Как ты тут оказался? Я тебя опять не заметил! Давай письмо!

Отговорившись традиционным приветствием, Доггер подхватил меня на руки и, немного покружив, поставил на землю.

— Сию минуту, мой юный друг, — улыбнулся он, и снова я не успел рассмотреть, откуда в протянутой руке взялся запечатанный свиток. Поблагодарив слугача, я ушёл к костру — читать, и взрослые на некоторое время были избавлены от моего сиятельного общества.

С каждым письмом разбирать почерк Гипноса становилось всё легче и легче, так что надолго моё отсутствие не затянулось. Я на всякий случай перечитал послание пару раз, скатал обратно в свиток и спрятал за пазуху. Доггер что-то рассказывал Фаеру и наставнику, так что я предпринял очередную попытку застать его врасплох.

— Ага! — воскликнул я, прыгнув на слугача, и тут же оказался схвачен.

— Аккуратнее, мой юный друг, ты мог ушибиться о мою спину. Слуга Инфернального скита, к сожалению, слишком твёрдый для того, чтобы быть хорошей посадочной площадкой.

— А что такое посадочная площадка? — поинтересовался я. — Это кусок стула, который не ножки и не спинка?

— Нет, это не сиденье, — улыбнулся Доггер, усаживая меня рядом. — Посадочная площадка — это выровненный участок, куда можно приземлиться. Предположим, летит дракон…

— Эй, давай-ка тут без крылатых ящериц, — вскинулся наставник.

— Как скажете. Предположим, летит демон…

— А какой демон? — тут уже Доггера перебил я.

— Предположим, вульгар Огня. И вот он летит над лесом и чувствует, что устал. Но если просто упасть вниз, то он обдерёт все крылья о ветви деревьев, либо, если сложить крылья, переломает руки-ноги при падении. Что надо сделать демону?

— Найти место без деревьев! Ну там поляну.

— Правильно, — кивнул слугач. — Но простая поляна — это не посадочная площадка. А вот если кто-то уберёт с поляны все сучья и неровности, посыплет её хорошо видным с высоты белым песком и добавит фонарики, чтобы можно было найти и ночью — это будет посадочной площадкой. Понимаешь?

— Ага, — кивнул я. — Ты это, когда в следующий раз придёшь, тоже фонарики повесь. Тогда я точно не промахнусь!

— Мне кажется, он немного не это имел в виду, — хихикнул Фаер, Доггер же лишь тонко улыбнулся в ответ.

— Хватит, ученички, засиделись, — проворчал наставник, поднимаясь на ноги. — Давайте укладываться, завтра подниму до рассвета. Поможете мне собрать снежные луковицы, самое время их из сугробов выкапывать.

— Но я же ещё не ответил! — возмутился я.

— Ладно, Звезда, но только быстро!

Торопливо проговаривая Доггеру то, что хотелось сказать, я задумался над тем, что, наверное, уже достаточно взрослый. Поэтому, уже укладываясь на ночь, подкатился под бок личу и пихнул его кулаком.

— Ну чего тебе, маленькое чудовище? — поинтересовался Фаер.

— Научи меня писать!

— Уговорил, в городе куплю тебе всё необходимое, а сейчас дай поспать.

Вскоре у меня появилась моя первая красящая палочка для записей и тетрадь из осиной бумаги. И, честно, вспоминая все свои разнообразные занятия, я не устаю задаваться вопросом, а как у меня часов в сутках на всё это хватало? Сейчас бы определённо не отказался от такого умения, но, увы! Похоже, оно безвозвратно ушло вместе с детством.