Тайна Рейкйахлида (джен)

Открылась дверь большого дома с крышей в форме пятилучевой морской звезды, выделяющейся росшими на ней броскими голубыми цветами с сочно-оранжевыми серединками. Из неё вышли двое и направились к стоянке. В одном сразу узнавался Женя, другой был одет в необычного вида жёлтую одежду. Незнакомец свернул в промежуток между домами раньше, чем его удалось как следует разглядеть. Скрывшийся двигался резко и размашисто. С такого расстояния я не рассмотрел его лица, но в самом силуэте и манере передвижения чувствовалось что-то нечеловеческое.

Женя подбежал ко мне и, крепко пожав руку и обняв на секунду, произнес:

— Не подумал, дружище, что ты отправишься меня спасать. Но, как видишь, выручать меня не надо, со мной все не просто хорошо, а великолепно! Ты ведь уже всё знаешь? Представляешь, какая великая честь нам оказана? В любом случае я рад, что ты тоже здесь, — выдал он, сияя от радости.

— Рад тебя видеть живым и здоровым. Скажи, что происходит? — осторожно спросил я в ответ на экспрессивное приветствие, отстранившись.

— Скоро сам всё поймёшь, — ушел он от расспросов, после чего ехидно добавил: — Смотри, в обморок не упади только.

Выглядел Женя абсолютно счастливым человеком. Не помню, чтобы за последние годы мой друг хоть раз был таким.

Тепло поздоровавшись с Тару, Женя позвал нас в расположенный между двух домов «дворик», огороженный высоким кустарником с узкими бледно-зелёными листьями. Среди пышных трав и неизвестных мне золотых и алых соцветий стояла изящная белая скамейка, на которой спиной к нам сидел человек в одежде василькового цвета. Человек ли? Густые, серо-серебристые волосы доходили до плеч. Голова немного больше, чем ожидается у человека такого роста и близкого телосложения. Но отличие не производило отталкивающего впечатления.

Губы Тару тронула тень улыбки, и она прошептала:

— Талви Руола, просыпайся, к тебе пришли.

Сидящая стремительным движением повернулась к нам, перекинув длинные сильные ноги через скамейку. Её лицо оказалось по-своему красивым и почти человеческим — пожалуй человек, не знающий правды, издалека вполне мог принять её за себе подобную, принадлежащую к европеоидному типу нашего вида, найдя её облик очень необычным, пусть и вполне приятным. Однако любой передумал бы, увидев заострённые уши. Но более всего поражали глаза — большие, с двойной радужной оболочкой — круглый чёрный зрачок окаймлялся ультрамариновой внутренней радужкой, окружённой лазурной внешней. Белки глаз, без прожилок сосудов, отдавали слабым бледно-голубым отливом. Под обычными веками, не отличающимися от человеческих, скрывались вторые, в опущенном состоянии напоминающие толстые контактные линзы. Почти отсутствовала впадинка между носом и верхней губой. Бледная и гладкая кожа инопланетянки выглядела твёрдой и бескровной, как фарфор или пластик. На васильковом костюме красовались серебристые металлические пуговицы в форме звёздочек. Носки блестящих чёрных сапог загибались вверх — в манере незнакомки одеваться присутствовала нотка экстравагантности.

И тут до меня окончательно дошло, во что я влез. Несмотря на небывалое сходство с человеком, она оставалась существом иного, далёкого и чужого мира. Моя рука вцепилась в плечо Жени, как хватается рука оступившегося альпиниста за первый попавшийся выступ. Голова закружилась, и мысли разбежались в страхе и смятении. Из лёгких вырвался растерянный выдох. Несмотря на рассказ Тару, я остался не готов увидеть живое подтверждение в нескольких шагах от себя.

— Здравствуй, Тару. Я вижу, что у меня гости. Я просто задумалась, — тихим чистым голосом откликнулась инопланетянка. Голос, мелодичный и приятный, не оставил сомнений в её природе: нечеловеческий тембр заставил поёжиться.

В ошеломлённом мозге пробежала отстранённая мысль, что обе говорят на хорошем русском. Не иначе как прочитав её, Талви Руола пояснила:

— Василий, у нас принято, что в обществе нужно разговаривать на языке понятном всем присутствующим. Начни мы говорить на икэли, поступили бы невежливо. Я уже поступила невежливо, не поздоровавшись. Меня зовут Талви Руола, и я занимаюсь созданием диалога между нашими цивилизациями. Ты принял наше приглашение, и я прошу тебя помочь мне в моем деле. А ещё я научу тебя той музыке, слух к которой не даёт тебе покоя, — так же тихо и спокойно разъяснила она. На её мраморно-белом лице не отразилось никаких чувств.

— Буду очень рад помочь, — просипел я, тщетно пытаясь справиться с шоком.

Я попал в состояние близкое к прострации. Мозг категорически отказывался воспринимать происходящее. В голове образовался глубокий вакуум. В нём захлебнулось даже удивление. Я мог только действовать, но не рассуждать. На миг даже вспыхнула уверенность в том, что всё это и вправду затянувшийся сон, и сейчас смывающим иллюзию водопадом обрушится пробуждение — я открою глаза в своей московской квартире. Мелькнула жалость, что такой замечательный сон сейчас закончится. Но ни дивный сад, ни инопланетянка в длинном синем одеянии, ни Тару с Женей никуда не исчезали. Верить своим собственным глазам было трудно как никогда.

Внезапно вмешался мой друг. Он спросил, где и как мы встретились с Тару. Дождавшись окончания её рассказа, Евгений спросил, не хочу ли я услышать более развернутый ответ на заданные около рейкйахлидской больницы вопросы. Увидев моё согласие, он попросил Талви Руолу объяснить.

— Да. Кто? Кто вы? Почему Женя и я? — пролепетал я голосом застарелого невротика.

— Ожидаемые вопросы. Как ты уже знаешь, мы не из вашего мира. И не бойся — здесь никто не причинит тебе и твоему другу зла, — успокоила Талви своим тихим неземным голосом. — Слушай.

Она скупым жестом попросила сесть на траву, после чего сама встала со скамейки, тоже устроилась на зелёном ковре и неспешно начала рассказ.

Она поведала, что самоназвание её расы — «алтэн-имио»; в единственном числе — алтимэ, во множественном, не охватывающем всей расы, — алтимэт. Родом они с планеты на окраине Млечного пути, в более чем тридцати тысячах световых лет от Земли, если использовать человеческие меры космических расстояний. Их цивилизация возникла задолго до земной и к настоящему времени достигла неизмеримо превосходящего уровня развития. Алтимэ мало отличается от человека внешне: это следствие конвергентной эволюции. Однако физиологические, структурные и биохимические различия колоссальны. Несмотря на сходства, они — принципиально иной тип жизни.

Я слушал, открыв рот.

—Но почему именно? — заплетаясь, попытался спросить я. Поняв вопрос, Талви тут же дала ответ.

В-основном, именно Первой земной экспедиции алтэн-имио, самой массовой из трех, имевшей место много тысяч лет назад, люди обязаны возникновением мифологических образов скандинавских альвов. Та встреча оставила после себя в некоторых языках инопланетный след, который обнаружил Евгений. Тогда на Землю прилетело несколько десятков тысяч алтимэт. Люди и алтимэт прожили бок о бок долгий срок. Здесь Талви Руола сделала паузу и добавила, что расскажет о Первой экспедиции позже, когда мы с Евгением будем способны воспринять информацию в полной мере.

Язык, используемый большинством алтимэт для письменного и устного общения, действительно очень сильно повлиял на некоторые земные языки, вплоть до совпадения отдельных простых слов и общих принципов фонетики и синтаксиса. Восточные диалекты финского и ряд малораспространенных наречий европейского севера России звучат для алтимэт знакомо. Когда тысячелетия назад человечество впервые встретилось с расой Талви Руолы, многие люди начали учить икэли. Одни — из искреннего интереса, другие — надеясь, что знание языка пришельцев даст им мудрость и магическую силу. Алтимэт старались развеять суеверия, но очень радовались желанию учиться и охотно помогали.

Поморгав глазами, инопланетянка продолжила будоражащее повествование.

Их абсолютно не берут никакие инфекции, от бактерий до паразитов. Алтимэт не стареют и не умирают естественной смертью уже более шестнадцати тысяч лет. Всё это — сочетание успехов естественной и искусственной эволюции. Со временем, пообещала Талви Руола, биологического бессмертия смогут добиться и люди. Впрочем, всё имеет свои издержки. Но мудрый способен даже слабость обратить себе в пользу.

— Простите, я отвлекусь ненадолго, — оборвала рассказ Талви и замолчала, будто прислушиваясь к чему-то.

— Потрясающе, не правда ли? — прошептал Женя, наклонившись ко мне. — Не зря я столько лет блуждал?

Спустя минуту Талви встряхнулась и снова заговорила.

Устройство общества инопланетной расы было анархо-коммунистическим. Более точного названия я подобрать не смог.

Талви Руола рассказала, что им известно порядка ста тысяч ныне существующих разумных рас, создавших цивилизации, и более девяти миллионов вымерших, рассеянных по разным областям нашей Вселенной и иным пространственно-временным континуумам. Причем области обитания многих совершенно недостижимы на современном уровне развития звездоплавания и иных способов материального перемещения. Контакты с ними осуществляются посредством особенного вида телепатии. Он доступен лишь немногим и позволяет ненадолго слить вместе разумы существ, обитающих на недосягаемом расстоянии друг от друга. Даже находящихся в разных Вселенных.

— Я завидую вам. Знать о стольких невообразимых для нас мирах, о стольких тайнах и их разгадках! — выпалил Женя.

— Сколько вы летели? — сорвался с моего языка непрошеный возглас. — Расстояние чудовищно!

Талви разъяснила, что пространство и время куда более зыбки, условны и податливы, чем считает земная наука, и существуют пути короче прямого. Но тем не менее от ближайшей заселённой алтэн-имио звёздной системы до человечества минимум тридцать лет тяжёлого и опасного пути на лучших звездолётах по земному времени при благоприятных условиях. Их полёт занял тридцать шесть лет.

— Но для чего? — поразился я.

Она ответила, что во всей Галактике человек едва ли не самый близкий им по культуре и облику вид. Поэтому алтэн-имио желают дружбы и взаимовыгодного сотрудничества между нашими расами. К их глубокому сожалению человечество поражено множеством тяжёлых социальных болезней и разобщено. Более того, организация земного общества исключает возможность полноценного общения. Конкурирующие за ресурсы и влияние государства не способны на сотрудничество. Возможно, это связано с тем, что пока человек весьма несовершенное существо. Но сам человек в этом не виноват. Единственная виновница — слепая и бездумная эволюция жизни. Поэтому алтэн-имио не чувствуют себя вправе презирать человечество за его уродства. На самом деле сами алтэн-имио являются сильным отклонением от общекосмической «нормы» благополучия для разумных видов — в то время как человечество идеально в неё вписывается.

— Нам повезло, — резюмировала Талви Руола. — Нас обошла большая часть того, что отравляет жизнь вам.

Она добавила, что среди всех прочих одно качество алтэн-имио представляется ей наиболее ценным. Это завидная способность держаться золотой середины между крайностями даже в самых сложных ситуациях. Врождённое чувство жизненного равновесия, тонкого баланса между разными стремлениями и силами. Дар лёгкой походкой идти по лезвию над бездной, когда один неверный шаг, неловкое движение ввергнет в гибельные пучины. Еще более понизив голос, Талви призналась, что без этого качества её раса нравственно стала бы ничем не лучше людей.

Потом она объяснила, что человечество — в группе риска, и алтэн-имио не хотят, чтобы людей постигла судьба миллионов разумных видов, потерявшихся в песках времен и ушедших в небытие. Вопреки своим недостаткам, люди способны на высокий полет мысли и чувства. По её мнению, мы заслуживаем лучшего будущего.

Их экспедиция — группа энтузиастов, желающих лучше узнать и понять человечество, установить доверительные отношения между расами. Пусть даже пока на уровне отдельных индивидов.

— Но почему вы скрываетесь? — недоуменно спросил я.

— Многие твои сородичи не обрадовались бы нам, — бросив печальный взгляд, ответила Талви. — И они помешают.

К несчастью, человечество слишком глубоко запуталось в собственных противоречиях, и изучение сталкивается с огромными трудностями. Двадцать лет, прошедшие с прибытия экспедиции, прошли не так хорошо, как надеялись оптимистично настроенные исследователи. Однако пока всё складывается куда лучше, чем опасались некоторые авторитетные умы, отговаривавшие их от полета. Открытый контакт оказался нецелесообразен, как и считали скептики. Но, живя среди людей в тайне и связываясь с отдельными людьми узами крепкой дружбы, алтимэт удалось немало продвинуться к заключению подлинного союза.

— И вы, двое, — сказала инопланетянка, протянув к нам руки, — живое доказательство тому, что у нашего дела, теперь уже общего, есть будущее и надежда на успех!

Несмотря на абсолютно разную биологию, между нами очень много схожего. Общие черты мышления означают возможность движения по одному пути развития. К появлению у людей тех же особенностей и умений. Но даже зачатки некоторых особенностей алтэн-имио могут навредить, если обладатели лишены должной воли и дисциплины мышления. А люди этими необходимыми достоинствами обделены.

Поэтому те, кому "повезло" с этой особенностью, должны проходить специальную подготовку. А её пока могут дать только алтимэт. По её признанию, я как раз из таких. Для человечества подобное ещё лежит в области неведомого.

Проявление этих особенностей даже у отдельных людей — знак того, что вид вступает в новую эпоху. Чем обернётся переход − ужасной гибелью или процветанием − зависит от самих людей. Но, так или иначе, экспедиция прибыла вовремя.

"Особенные" крайне важны для экспедиции, потому что могут понять инопланетную культуру куда полнее, чем обычные люди, и помочь найти наилучший путь к сотрудничеству двух цивилизаций.

— Что значит — "особенные"? — настороженно поинтересовался я.

— Завтра ты всё узнаешь, — ответила она. — А пока не томи себя тревогой.

Закончив рассказ, Талви Руола поинтересовалась нашим самочувствием и позвала за собой. Выйдя из уютного садика, мы пошли к домику с конусообразной крышей. В прихожей царили темнота и прохлада.

Меня провели в небольшую комнатку с семиугольным окошком на втором этаже, с низкой кроватью из странного на вид дерева, застеленного бельём из очень непривычной на ощупь и вид ткани. По словам Талви Руолы, в качестве светильника служил бледно-зелёный эллипсоид, росший из стены, подобно экзотическому грибу. Освещение включалось и выключалось прикосновением. В комнате справа жила она, слева — Евгений. Комната Тару располагалась в другом доме.

Тару предложила мне вернуть взятую напрокат машину в Эйильсстадир и сказала, что я могу добраться до Рейкйахлида вместе с ней через два часа. Я согласился.

В Рейкйахлиде я встретился с Ладвиком, моим попутчиком (он взял на себя половину стоимости аренды машины, как мы и договаривались), сдал машину в Эйильсстадире и вернулся назад вместе с Тару.

Ладвик удивленно смотрел на меня и спрашивал, почему я пошатываюсь, словно пьяный, — на что не получил вразумительного ответа. Это наверняка добавило ещё одну байку в его коллекцию таинственных историй. Целый день прошел как в тумане — я до сих пор не верил в реальность происходящего. Всё по-прежнему было как во сне. Когда я вошел в предоставленную комнату, то уже не понимал толком, который час, где я и что происходит. Занавесив окно, я рухнул на кровать и провалился в сон, глубокий, как океанская впадина.