По волчьему следу (джен)

Закат поздней осенью занимается рано. Обагрив серое небо кровавыми пятнами, он уже приготовился сойти на нет, уступив место тьме. Спокойное озеро чуть подрагивало под еле заметными порывами ветра.

Андрей смотрел на водную гладь, затаив дыхание. Рука, сжимающая острый кинжал, чуть заметно дрожала.

Когда он вошёл в «Матрёшку» Ратмир уже был там. Указав взглядом на стул рядом с собой, он отвернулся, продолжая не спеша потягивать чай.

— Я не убивал её, — холодно произнёс Андрей, останавливаясь напротив.— Так что можете больше не рассказывать мне сказок…

— Я здесь не за этим, — безразлично отозвался Ратмир, не меняясь в лице. — Я хочу, чтобы ты и твои друзья сняли с Болотных Елей проклятье.

— Ты, правда, хочешь сделать это, сынок? — Пастырь появился как всегда незаметно, словно бы из ниоткуда. За его спиной стояли натянутый как струна Ратмир, с весёлым любопытством предвкушающий предстоящее зрелище Хорт, Зорка, зябко кутавшаяся в не по размеру длинное пальто, Лютыч, зачем-то притащивший с собой гитару, и ещё пару человек из стаи. — Нас больше, мы можем и не дать тебе этого сделать.

— Мальчик не в себе, Пастырь, — Зорка заломила руки. — Поговорите с ним, остановите его…

— А я говорю, пусть кончает, если он дурак, — прокричал Хорт. — А это ещё кто?

— С чего бы вдруг? — Андрей задом наперёд оседлал стул, положив локти на спинку. — Кажется, Пастырь говорил, что это невозможно.

— Я здесь не по воле Пастыря, а по своей, — Ратмир был внешне спокоен, но от Андрея не ускользнуло, что он гораздо бледнее обычного. — Послушай, обряд прост как две копейки. Зелье готовится всего за пару часов. Загвоздка лишь в одном… нужна жертва.

Стук копыт становился всё громче. Пару минут и рассекающие дорожную грязь лошади остановились прямо за Андреевой спиной.

— Надо же, ещё и друзей привёл, — усмехнулся Пастырь. — Как же вы узнали, позвольте спросить, что проклятие можно снять, если запись об этом существует в одном единственном экземпляре, и хранится он у меня?

— Не в единственном, — откликнулась Лана, не вставая с седла. — Я перерыла всю Колдовстворскую библиотеку…

— Ради чего? Чтобы отправить своего друга на смерть? — Пастырь усмехнулся. — Молодёжь…

— Это моё решение, — твёрдо ответил Андрей. — Вам-то что? Вы поохотились, какая вам разница, что будет с вашими жертвами дальше?

— Мой долг защищать таких, как ты, — мягко заметил Пастырь. — А не доводить их до самоубийства. Твоя жизнь… не стоит этого.

— Я сам решу, чего стоит моя жизнь, — резко заметил Андрей, отворачиваясь. — Зелье готово?

Рома утвердительно хлопнул по стоящей прямо перед ним в седле сумке, внутри которой на волшебном огне дымился небольшой котелок. Пар завивался над ним серыми спиралями, и Марьянов то и дело морщил нос.

— Что ж… думаю, нам стоит выслушать и тех, кого ты так отчаянно пытаешься «спасти». Ратмир, — Пастырь тоже обернулся. — Приведи сюда девчонок.

— Ты предлагаешь мне… — Андрей сжал кулаки.

— Разве Ярослава не стоит этого? И все остальные? — с нетерпением проговорил Ратмир. Озвучив то, что уже очень давно занимало все его мысли, он мигом потерял маску безразличия. — Те, кто уже сейчас погребён заживо и будет погребён, если только ты… не возьмёшь это на себя…

Солнце вот-вот должно было закатиться за противоположный берег, когда они вынырнули прямо из озера. Ратмир тотчас же оказался на берегу. Кинувшиеся следом Яра и Ксюша, остановились у самой кромки воды, наткнувшись на незримую преграду.

— Ратмир может вывести их на поверхность воды, но на сушу им не попасть. Мы же можем спускаться к ним, на дно озера, я научу тебя как, — Пастырь говорил тихо, вкрадчиво. — Ты будешь навещать их, когда твоей душе будет угодно. Можешь даже жить с любой из них, если захочешь… Мы против убийств. И самоубийств тоже.

— Нет! — Яра стучала зубами от холода, кутаясь в огромный махровый халат, под которым угадывалось лишь лёгкое светлое платье. Босые ноги быстро перебирали холодную воду. — Не делай этого, я прошу тебя, нет, я тебя умоляю… Поезжайте в школу! Ничего уже не изменить… Уезжайте же!

Ксюша молчала, мелко дрожа в длинном зелёном вязанном свитере. На щеках её застыли дорожки слёз. Встретившись взглядом с Ратмиром, она беззвучно произнесла:

— Останови его.

Оборотень отвернулся.

— Видишь, они не хотят принимать такую жертву, — Пастырь сделал пару шагов, отделившись от своей стаи. — Пойдём со мной, и никто не умрёт. Всё изменится, и это будут перемены к лучшему, вот увидишь…

— Послушай его! Не делай этого, я… я не выдержу, не перенесу, — вновь крикнула Яра. Андрей не смотрел на неё. Когда-нибудь она возможно простит его… Наверное.

Сможет ли он ещё когда-нибудь посмотреть ей в глаза, так, как раньше… Примет ли она то, что он сделал или предпочтёт просто о нём забыть… Что ж, она и так прекрасно знает, что от волков стоит держаться подальше…

— Отдай кинжал, — Пастырь подошёл ещё ближе, на расстояние вытянутой руки. Андрей не шелохнулся. Кровь стучала у него в висках. Сейчас или никогда. — Отдай мне кинжал…

— Как скажете, — мгновение, и холодная сталь метко впилась прямо в сердце.

— Почему именно ты предлагаешь это мне? — Андрей усмехнулся, не скрывая презрения. — Ты ведь так красиво рассказывал, что так верен Пастырю, что он тебе как отец, что он взял тебя под опеку после того укуса…

Губы Ратмира искривились в жёсткой, холодной ухмылке.

— А кто, как ты думаешь, меня укусил?

Глаза Пастыря изумлённо расширились, прежде чем он опустил голову вниз, чтобы взглянуть на торчащую из груди рукоятку… Через пару секунд он осел на землю, уставившись на своего убийцу неподвижным, остекленевшим взглядом.

Всё завертелось слишком быстро. Зарычали волки, в ужасе закричали девушки. Стая бросилась нападать, мстить за своего вожака, но быстрая ловкая угрожающе оскалившаяся рысь прыгнула наперевес, перекрыв им дорогу. Игорь и Констанция были тут же — их отливающие серебром мечи ярко блестели в последних лучах заходящего за горизонт солнца. Рома и Лана подскочили к Пастырю, аккуратно доставая кинжал. Алая капля крови, стёкшая в молочно-белое варево, вмиг сделала его ярко красным.

— Пастырь мёртв! — громко крикнул Ратмир. — Мы уходим.

— У одиноких людей определённого возраста возникает потребность… в детях, внуках, собаках, наконец, — тех, о ком им хотелось бы заботиться, — Ратмир резко отставил на конец стола пустую чашку. — Вот и у Пастыря проснулся отцовский инстинкт. Вот только где взять ребёнка? Любой волшебник, узнав, что его сын или дочь оборотень, либо отправит его в специальную школу-интернат, либо будет следить за ним не смыкая глаз… Мне же не повезло родиться в семье неволшебников. Не знаю, сколько Пастырь искал ребёнка с магическими способностями из неволшебной семьи, но его выбор пал на меня. В одно из полнолуний он специально затаился около моего дома. Даже если бы я рассказал кому-нибудь о случившемся… Ну отвезли бы меня в больницу, сделали бы пару уколов от бешенства… В полнолуние я стал бы тем, кем я есть, и убил бы кого-нибудь. Этого Пастырю и было нужно. Куда мне было идти ещё с таким грузом? Я вступил в стаю, — Ратмир злобно оскалился. — А когда понял, как меня провели… поклялся отомстить.

— И ты ждал столько лет… — осторожно заметил Андрей, внимательно следя за ножом в руке оборотня.

— Вступая в стаю, мы даём Непреложный обет, запрещающий нам убивать. Мне пришлось ждать. Ждать и искать того, кто сделает это за меня. И когда момент настал самый подходящий, появился ты со своей ведьмой… Я не мог упустить такого шанса. Я позаботился о том, чтобы запереть ведьму на дне озера, в надежде, что ты придёшь её спасти и убьёшь Пастыря.

— Я не убийца, — прошипел Андрей. — Убить человека… Это против самой природы!

— А мантихору? — вскинулся Ратмир. — Кикимору? Богинку? Это не против природы?

— Они чудовища!

— Пастырь тоже чудовище! Гораздо страшнее любого зверя, который убивает лишь ради пищи. Кровь моей сестры на его руках. И никакими его россказнями о правильности охоты, о поддержании баланса между волками и людьми её не смыть... Послушай! Мы можем изменить всё! Можем остановить охоту. Навсегда.

— Что ты сказал сосунок? — обернулся на него Хорт. — Они его убили! Эти грёбанные дети его убили! Вспорем же им за это кишки!

— Вы дали Непреложный обед, вы не можете убивать, — спокойно ответил Ратмир.

— Тогда отправим их к девкам на дно! — крикнул кто-то. Стая согласно заулюкала.

— Сейчас не полнолуние, вы не можете превратиться без воли Пастыря. А я, кажется, не разрешал этого делать!

Стая затихла, удивлённо переглядываясь. Лана вполголоса бормотала какие-то заклинания, пока Рома кухонным черпаком выливал порцию зелья в озеро.

Вода быстро убывала, словно из наполненной ванны вытащили пробку. Болотные Ели вырастали прямо на глазах — дома, огороды, деревья… Андрею на миг показалось, что он даже может различить силуэты бабок, сидящих напротив Ксюшиного дома на Центральной улице.

Ксюша и Яра, получив, наконец, долгожданную свободу, обнимались с укрывающей их тёплым пледом Варей.

— Он выбрал преемником тебя? — неприязненно сузил глаза Хорт, приближаясь к Ратмиру. — Ты и подговорил их! — он ткнул пальцем в сторону Андрея. — Ты всё устроил!

— Это уже не важно, — холодно ответил Пастырь. — Стая, мы уходим!

— Незадолго до нашей первой встречи Пастырь назначил меня своим преемником. Когда я встану во главе Охоты… Я покончу с ней.

— Или же ты просто захватишь власть, скинув на меня всю грязную работу. Что ж, хороший план.

— Не веришь мне?

— С трудом. Если только… — Андрей прищурился. — Ты дашь мне Непреложный обет.

Они быстро исчезли в клубящемся тумане, больше не взглянув ни на кого на прощанье. Ксюша проводила их долгим взглядом. Солнце, наконец, закатилось, и на Болотные Ели опустилась тьма.

Андрей подошёл к Донату и, не говоря никому не слова, вскочил в седло. События прошедшего дня прокручивались в его голове, словно отрывки фильма, произошедшего не с ним, с кем-то другим. Ведь всегда кто-то другой может быть подлецом, убийцей… Но только не ты сам.

— Ты сделаешь это во благо, — Ратмир наклонился к нему, бледный, уставший и, казалось, немного испуганный тем, что план, который он вынашивал годами, так близок к осуществлению.

— Убийство — зло. А зло не может делаться во благо, — Андрей опустил голову. Как бы ему хотелось разрешить всё по-другому. Воображение услужливо рисовало красивые картинки, где он героически, рискуя жизнью, спасает Болотные Ели, выныривает из озера с Ярославой на руках, спокойно и с достоинством принимает её благодарность… — Я сделаю это. Приведи к озеру Пастыря.

* * *

Из-за облаков этой ночью не было видно звёзд, поэтому Ярослава удобно устроилась под Деревом Живого сияния, в кронах которого рой дриад-светлячков почти в точности воспроизводил карту звёздного неба. Ветер иногда залетал в летний сектор сада, легонько теребя страницы книги и конспекта, её тёмные волосы и подол платья.

Ближе к полуночи у теплиц мелькнула пара жёлтых глаз. Ярослава вскинулась и резко захлопнула книгу.

— Ты здесь? Я тебя видела!

— Прости, не хотел тебя пугать, — отозвался Андрей, чуть замявшись. С того самого вечера они так и не поговорили наедине, и, как казалось Андрею, ей и не хотелось этого. Ксюша, Рома и Стёпа говорили, что это ерунда, но ему постоянно казалось, что клеймо убийцы, клеймо, которое невозможно стереть, смыть, искупить, всегда будет незримой пропастью отделять его от всех, кто так ему дорог.

— Я не боюсь, — твёрдо возразила Яра, приближаясь к нему. — Я давно хотела…

Он сглотнул, закрыв глаза. Она была совсем рядом, так близко, что он чувствовал исходящий от нее цветочный аромат. Сейчас она вежливо поблагодарит его за спасение, скажет, что они такие же друзья, как и раньше, и что ему стоит поменьше думать о том, чего уже не изменишь… А потом уйдёт, сославшись на то, что завтра рано вставать.

Яра молчала. Один миг или целую вечность. А потом просто взяла в свои руки его лицо. Робко открыв глаза, он увидел, что Яра улыбается.

И вопреки всем кошкам, что всё это время скребли у него на душе, улыбнулся в ответ.

Они так больше ничего и не сказали друг другу в ту ночь. Когда домовой, выйдя в сад, спугнул целующуюся под Деревом Живого сияния парочку, было уже давно за полночь. Облака чуть-чуть рассеялись, и из них выглянул холодный острый краешек луны.

Ксюше не спалось. Тревога мучила её, а в коротких беспокойных снах то и дело мелькали затопленные водой Болотные Ели и идущие ко дну озера родители. Вскакивая, она вставала и неслышно бродила по комнате, то и дело ловя удивленный взгляд наблюдавшей за ней Золушки, и от души надеясь, что Варя и вправду спит, а не просто притворяется. За окном ухнула сова и легонько поскребла когтистой лапой по стеклу. Ксюша вздрогнула, и, глубоко вздохнув, впустила почтальона в комнату.

Пару минут она просто молча смотрела на сложенный вчетверо лист пергамента. Автор послания даже не потрудился найти для него конверт, а просто вывел на обратной стороне её имя. Сова назидательно ухнула, напоминая, что стоит всё-таки прочесть.

Подписи в письме не было. Ни долгого вступления, ни объяснений — лишь две размашистые строчки:

«Мы ещё встретимся, ведьма.

Мы обязательно встретимся».

Сова удовлетворённо ухнула и вылетела прочь. Ксюша закрыла окно, растянулась на кровати и быстро, спокойно заснула.