По волчьему следу (джен)

В полоске дневного света, украдкой прорывающегося через узкие окна-створки в подвал, медленно трепыхался ворох потревоженных сквозняком пылинок. Чёрная кошка, бросив безуспешные попытки схватить лапой одну из них, лениво растянулась на полу, равнодушно наблюдая за невысокой фигурой в тёмной мантии, склонившейся над небольшим столиком, заваленным разнообразными баночками, травами, кореньями. В возвышавшемся рядом со столом котле, угрожающе булькая, поблёскивало нечто похожее на болотную жижу. Брезгливо поморщившись, ведьма аккуратно влила в котёл пару капель зелёного гноя. Следом отправились и засушенные лягушачьи лапки, дохлая стрекоза и перо филина. Жижа вспыхнула, засветившись ядовитым зелёным блеском. Пробормотав заклинание и перемешав по часовой стрелке, ведьма аккуратно разломала над котлом лирный корень …

Коооогда твоя девушка баншииии!!!

Любви смертельный криииик

И в жилах стынет крооооовь….

Громкий голос солиста культовой группы «Кривокрылые снитчи» рассёк благоговейную тишину. Кошка вскочила с насиженного места, подпрыгнувшая от неожиданности ведьма уронила корень в котёл, зелье зашипело, словно потревоженная чьим-то неосторожным шагом змея, заискрилось перламутровым блеском и мгновенно вскипело, вырываясь на свободу.

— Глациус, — огонь над котлом погас. Разочарованно булькнув, зелёная жижа ухнула на дно котла, обиженно свернувшись в желейную массу. Ведьма осторожно ткнула в неё волшебной палочкой. — Кощеевы тапки! Что бы там не случилось, ты не вовремя, Зорич!

Последнюю фразу она произнесла, ткнув пальцем в экран надрывающегося мобильного телефона, из которого, нагло улыбаясь, на неё смотрела мордашка темноволосого симпатичного юноши.

— И тебе доброе утро, Ксюня, — как ни в чём не бывало ответил голос из телефона. — Что, опять собираешься кого-то отравить?

— Будешь много спрашивать, испробую яд на тебе, — проворчала Ксюша, скидывая мантию. На вид ей было лет семнадцать, ни рыжих волос, ни зелёных глаз, острых клыков или хотя бы бородавок на носу, которые традиционно считаются атрибутами добропорядочной ведьмы, у неё не наблюдалось. В растянутом свитере, рваных джинсах и с пучком светлых волос на затылке Ксения Вронская была скорее похожа на обычную девчонку с соседнего двора, чем на одну из самых одарённых студенток Школы Чародеев, Пифий и Травников Колдовстворец, готовящуюся к Чемпионату мира по зельям даже во время осенних каникул. Только чуть-чуть вздёрнутый с горбинкой нос да хитрый прищур голубых глаз выдавал в ней нечто колдовское, пугающее и очаровательное одновременно.

— У меня всегда под рукой безоар, ты же знаешь, — откликнулся Зорич.

Стоило Ксюше открыть наружу двери подвала, как дневной свет на миг ослепил глаза, раздражённо мяукнула кошка, отправляясь прочь из темноты на обследование пустых грядок, а три почтенные старушки, сидящие на лавке у дома напротив, увидев выползавшую из-под земли молодую колдунью, испуганно перекрестились.

— Вот поэтому на тебе и опробую, — вздохнула Ксюша, заходя в дом. — Что хотел-то?

С Андреем Зоричем они учились на одном курсе. Она на факультете травников, специализировавшемся на гербологии и зельях, он на факультете практической магии, где изучали преимущественно защиту от тёмных сил. Где-то на младших курсах Ксюша и Андрей стали приятелями, когда вместе начали в срочном порядке осваивать колдомедицину. Она получала ожоги от постоянно взрывающихся котлов. Он наживал себе рваные раны в волшебных и не только волшебных дуэлях. Она делилась с ним запасами бадьяна и растопырника, а он мог расквасить в случае чего кому-нибудь из-за неё нос.

— Спросить как дела, — фыркнул Андрей. — А если серьёзно, деревня Большие Сучья — это же недалеко от тебя, судя по карте.

— Есть такие. От моих Болотных Елей километров пятнадцать будет. А что, там у кого-то мантикора под печкой завелась?

— Если бы… Я у тебя буду минут через пятнадцать, направление мне на эти Большие Сучья покажешь…

— Окей, пошла прятать все запасы еды, — пробормотала она, отключаясь.

Пятнадцать минут превратились в час. Но стоило Ксюше, выйдя на улицу, потянуться за телефоном, как вдалеке показался всадник. Неторопливо перебирая копытами, молодой конь горделиво выхаживал по центральной артерии Болотных Елей, приковывая к себе внимание их обитателей. Большая краснощёкая баба, соседка Ксюши, замерла прямо во дворе, настороженно глядя на юношу, с невозмутимым видом туриста проехавшего мимо её сада. Её пятнадцатилетняя племянница, как раз сгребавшая в кучу сухие опавшие листья, густо покраснела, потянулась к сложенным в колосок тёмным волосам, и, поймав взгляд незнакомца, жеманно хихикнула, взмахнув тёмными ресницами. Андрей широко улыбнулся в ответ.

— Эй ты, коневод! — рядом со всадником, громко тарабаня, поравнялась зелёная ауди. Трое парней в ней, перекрикивая орущий из магнитолы рэпчик, заулюкали, высовываясь из окон. — Ты откуда, валет? Ничо не попутал?

Андрей прищурился, вероятно, прикидывая, через сколько километров в машине должна лопнуть шина или заглохнуть двигатель.

— Ты чё оглох что ли? Серый, ввали этому принцу!

— Где тебя носило? — словно бы из ниоткуда на дороге выросла Ксюша. Конь радостно заржал, узнавая старую знакомую.

А вот Серый, уже вылезавший из машины, завидев Вронскую, быстро попятился назад. Слухи о ней и её матери по деревне ходили давно. Говорили, будто Вронская-старшая женила на себе Ксюшиного отца, подлив ему приворотного зелья, что мать и дочь отлично умеют насылать порчу и варят у себя в подвале волшебные зелья… Насчёт последнего, впрочем, люди не ошибались.

Многие из знакомых Ксюше неволшебников, узнав о её связи с чем-то колдовским, тут же то ли в шутку, то ли всерьёз, предлагали попробовать себя в «Битве экстрасенсов». Другие же предлагали посетить экзорциста. Серый и его дружки относились к той части её знакомых, которая много бы отдала за то, чтобы Ксюша как можно быстрее навсегда исчезла из их жизни. Стоит ли говорить, что зелёная ауди скрылась за поворотом в мгновение ока.

— Ндааа… Милая деревенька…

— Пошли уже.

Три старушки-соседки, завидев их, второй раз за день синхронно перекрестились. Андрей с улыбкой махнул им в знак приветствия.

— Ты так и не рассказал, чем обязаны Большие Сучья таким визитом?

Андрей хитро прищурился, разглядывая небольшую кухоньку, и расплылся в улыбке, заметив на столе тарелку с пирогом.

— А ты уверена, что Большие Сучья вообще существуют? — туманно спросил он.

— Разумеется, — под чайником весело вспыхнул огонь. — Я же говорила тебе, это совсем рядом…

— Да, вот только Сашка, отправляясь туда на вызов, никакой деревни и не нашёл. Как будто сквозь землю все провалились.

Сашка, старший брат Андрея, служил в отделе охраны магического правопорядка, занимающегося в основном отловом всяческой нечисти, то и дело забредавшей в города и сёла России.

— Значит плохо искали… Целая деревня не может просто пропасть вот так…

— Всем отделом искали — и ничего. Ни на земле, ни на картах, ни в памяти людей… Как корова языком слизала. Он мне об этом рассказал, да я и вспомнил, что ты вроде что-то про них говорила, что рядом это…

— Стоп, стоп, стоп, — Ксюша разлила по чашкам ароматный чай, секрет приготовления которого передавался студентами травфака от поколения к поколению. — Да у нас у каждого второго в деревне там родственники, у меня у самой тётка двоюродная… или троюродная… Не могут они просто взять и пропасть. Вон, баба Глаша, — Ксюша махнула рукой в окно, где по-прежнему около дома напротив восседали три старушенции. — Она в Сучьях полжизни прожила.

— Как отчество у бабы Глаши?

— Прокофьевна.

— Глафира Прокофьевна! — громко закричал Андрей в открытое окно. Одна из старушек испуганно дёрнулась и, кажется, решила притвориться глухой. — Глафира Прокофьевна, не подскажете, как проехать до деревни Большие Сучья?

— Не знаю я никаких Сучек, — визгнула старушка, подрываясь с места, и поспешно засеменила в дом. — Нет здесь такой деревни!

— Что и требовалось доказать, — Андрей развёл руками.

Неприятное подозрение кольнуло Ксюшу.

— Разве так бывает? — тихо спросила она, услышав в собственном голосе нотки страха.

— Всякое бывает, — пожал плечами Андрей, откусывая от куска пирога солидный кусок.

— Ты же не собираешься ехать туда один? Сашкин отдел уже тоже рыщет здесь?

Андрей нахмурился и опустил глаза.

— Понимаешь… Сашка уже тоже не помнит ничего ни о деревне, ни о вызове том... Я уже думал, это я с ума схожу…

— Кощеевы яйца! Кто-нибудь что-нибудь о них помнит кроме нас с тобой?

— Боюсь, что нет. Может быть, твоя мама ещё… Вы ведь единственные маги в деревне…

Ксюша тут же схватилась за телефон.

— Привет, это я. Нет, всё в порядке, я тут что спросить хотела… Помнишь, тётю Нину из Больших Сучьев, папину сестру? Не помнишь… Мы ещё к ней ездили прошлой весной на юбилей… Не помнишь? Ладно. Нет, всё нормально, давай, пока…

Андрей тактично молчал, доедая пирог, пока Ксюша, пытаясь справится с потрясением, пару долгих минут стояла, тупо пялясь в одну точку.

— Ты когда-нибудь слышал о таком?

Андрей покачал головой.

— Съездим, узнаем, допивай чай, — решительно сказала Ксюша, потянувшись за висевшем на гвозде плащом. — Я пойду запрягу Рапунцель.

Каждый студент Колдовстворца уже с первого года обучения брал на попечение животное, чаще всего лошадь — считалось, что это учит ответственности, дисциплине и организованности. Так, у Андрея был гнедой конь Донат, не раз выручавший хозяина в разных передрягах, а у Ксюши — рыжая кобылка Рапунцель, получившая своё имя за любовь Колдовстворского домового заплетать лошадкам по ночам косы. Чуть позже, у Ксюши появилась и чёрная как смоль кошка, которую по сказочной традиции нарекли Золушкой. Прыгнув на табурет, где только что сидела хозяйка, Золушка опёрлась передними лапами о стол и с любопытством уставилась на гостя, недвусмысленно косясь на остатки пирога.

— Привет тебе, исчадие ада, — беззлобно сказал Андрей, почесав кошку за ухом. — Всё так же шалишь?

Золушка недовольно мяукнула, давая понять, что мнение какого-то там человека о её поведении, мало её волнует.

Пятнадцать минут спустя Ксюша и Андрей верхом выехали из Болотных Елей по дороге на запад. Обогнав заглохшую посреди поля зелёную ауди, кони пустились во весь опор, разбрызгивая вокруг себя дорожную грязь.

— Странно, — прокричала Ксюша сквозь шум ветра. — Мне кажется, мы уже должны были быть на месте…

Андрей нахмурился, но ничего не сказал, осадил коня, более внимательно оглядываясь по сторонам.

— Там озеро, — махнул рукой он. — Оно должно быть перед деревней или за ней?

— Озеро? Здесь отродясь не было озёр, одни болота.

Спешившись и привязав лошадей к чёрной ольхе у самой дороги, Андрей и Ксюша, сжимая волшебные палочки в руках, поспешно двинулись к мерцавшему, словно зеркало, озеру. Всё вокруг словно бы застыло в звенящей зловещей тишине. Даже ветер стих, лишь изредка волнуя сухие отцветшие травы.

— Она должна была быть здесь… Деревня… — Ксюша робко тронула Андрея за плечо. — Надо взять образец воды из озера, возможно…

Договорить она не успела. С другого берега прямо над гладью воды пронеслись серые клубы тумана. Вязкий липкий страх перерастал в дикий ужас, и Ксюша в панике метнулась в сторону, намереваясь бежать, прятаться, спасаться… Андрей ловко перехватил её одной рукой, другой очерчивая вокруг них круг из защитных заклинаний. Достав из кармана атам⁽¹⁾, он с силой воткнул его в землю. Из рукоятки тут же вспыхнуло несколько лучей, образовавших вокруг них серебристый купол.

— Спокойно, — прошептал он, заткнув Ксюше рот ладонью. Она всё ещё трепыхалась, не оставляя попыток вырваться. Где-то на границах помутнённого сознания вспыхнуло понимание, что стучащий в висках визг страха принадлежит ей самой. — Да не вырывайся ты, они нас заметят!

Из клубов тумана грациозно выпрыгнуло несколько гигантских волков. Рыча и скалясь, они почти вплотную приблизились к тому месту, где стояли Андрей с Ксюшей. На одном из волков, самом большом и свирепом на вид, возвышалась фигура всадника. Седые волосы трепыхались на ветру, волчья шкура, небрежно накинутая на костлявые плечи, отливала серебряным блеском, за поясом висели дубина и плеть. Старик поднёс к губам охотничий рог, и тишину разрезал жуткий звук, перешедший в протяжный волчий вой, от которого кровь застыла в жилах. Залаяв, волки двинулись на зов. Пара мгновений, и вся страшная процессия умчалась так же быстро, как и появилась. Туман рассеялся.

Андрей тяжело вздохнул и отпустил Ксюшу. Та, уже придя в себя и стыдясь охватившей её паники, виновато отвернулась, успев, впрочем, заметить, что руки Зорича трясутся, а на лбу выступили капельки пота.

— Никогда не видела ничего подобного, — чуть заикаясь, проговорила она. — Это… это… я не знаю, что это было…

— Я знаю, — тяжело дыша, ответил Андрей, без тени улыбки всматриваясь вдаль. — Давно она здесь не появлялась…

Возвратив атам обратно в карман, он с ожесточением сплюнул на землю.

— Дикая охота.

1) магический ритуальный нож

Вернуться к тексту

В последние три дня каникул погода резко испортилась. На смену и без того редкому солнцу пришли мелкие косые дожди, небо заволокло серыми тучами, а по утрам Болотные Ели укрывал густой молочно-белый туман.

Ксюшу что-то сильно беспокоило, вот только она никак не могла вспомнить, что именно… Обрывочные воспоминания, словно забытый ночной кошмар, вспыхивали и тут же гасли, не оставляя после себя ничего кроме жуткой тревоги. Иногда ей казалось, что кто-то знакомый был у неё в гостях, совсем недавно, уговаривал её, ободрял и обещал кому-то рассказать о случившемся. «Береги себя, Ксюня», — сказал он на прощанье, вскакивая на коня. Или всё это ей только приснилось?

Те, кого она боялась, пришли на рассвете. Бесшумной поступью заходили в дома и без единого звука нападали на их спящих жителей, не щадя ни стариков, ни детей. Но вот гробовую тишину нарушил пронзительный женский крик:

— Волки!

Укутавшись в плащ, Ксюша выскочила во двор. Крики и вопли, огромные фигуры серых волков и падающих, словно костяшки домино, людей, протяжный звук охотничьего рога… Сердце колотилось словно бешенное, норовя выпрыгнуть из груди, в голове не осталось ни одной мысли, лишь инстинкт самосохранения настойчиво твердил: нужно бежать, прятаться...

И она побежала.

В подвале было темно и холодно. Сжавшись в комок, Ксюша опустилась на пол, зажмурив глаза и закрыв уши руками. Всё увиденное и услышанное вновь и вновь прокручивалось у неё в голове, страх внутри рос, словно снежный ком, но вместе с тем, появлялось и осознание того, что стены подвала не спасут её от Дикой охоты.

«Спокойно. Да не вырывайся ты, они нас заметят!» — неожиданно из глубин памяти возник знакомый голос, прогоняя панику. Андрей бы не стал отсиживаться в подвале, зная, что прямо сейчас стая волков раздирает беззащитных неволшебников на куски, никто из её друзей не стал бы…

Ксюша сжала в ладони волшебную палочку, рывком поднялась на ноги и отворила дверь.

В паре метров от её дома, съёжившись в комок и ухватившись, словно за спасательный круг, за ствол молодой берёзки, сидела, дрожа всем телом, племянница её соседки. Волк, стоящий прямо напротив неё, внимательно разглядывал свою жертву, не спеша наносить удар. Ксюша коротко взмахнула палочкой, прицеливаясь…

— Нет! Не вмешивайся! — Татьяна Вронская с силой толкнула дочь обратно во двор и захлопнула за ней калитку, вычерчивая палочкой в воздухе защитные заклинания. — Я помогу людям, а ты создавай портал в Колдовстворец, проси у магистров помощи... Живо!

Зеркальные порталы всегда были её слабым местом. Неправильно созданный портал грозил попаданием в иное измерение, а потому Ксюша предпочла бы воспользоваться старой доброй трансгрессией. Но трансгрессировать прямо в школу было невозможно — максимум к чугунным, массивным воротам. А там стучи колотушкой, жди, пока старик-домовой откроет, да потом ещё и по территории к замку почти минут пятнадцать пилить, бегом — семь. У Болотных Елей этого времени не было.

Ксюша поспешно вынула маленькое карманное зеркальце, пробормотав заклинания. Зеркало начало расти, переливаясь серебром, пока не достигло человеческого роста. От всей души надеясь, что она не допустила ошибки, Ксюша приготовилась пройти сквозь портал…

— МЯУ!!!! — Золушка сломя голову металась прямо под ногами своры волков. Те лениво скалились, обнажая огромные острые зубы, грозя перекусить кошку напополам в любой момент.

— Остолбеней, — позабыв обо всём, Ксюша открыла калитку и кинулась на помощь своей любимице. Золушка, в которой внезапно проснулись гены её дальнего родственника гепарда, на всём ходу влетела прямо в открытый портал. Ксюша бросилась было следом, но огромная серая туша, больно оцарапав когтями плечо, повалила её на землю. Парализованная страхом, замершая, беспомощная, Ксюша заворожено смотрела, как волчья морда, клацая зубами и брызжа слюной, склоняется над её лицом. Мыслей о побеге и сопротивлении не оставалось. Сознание заволакивал густой туман, и с детской надеждой в душе, что всё это лишь дурной сон, Ксюша закрыла глаза.

* * *

Андрей был раздражён. Его отец, занимавший важный пост в отделе охраны магического правопорядка, и слушать не захотел о каких-то там Больших сучьях, которых нет и, возможно, никогда не было на карте. Последнее официальное упоминание о Дикой охоте в России относилось к 1917 году, но и тогда она воспринималась скорее как старушечьи байки, нежели как реально существующее явление. Хуже всего было то, что не о каких приёмов борьбы против неё общеизвестно не было.

Не давала покоя и тревога за Вронскую, которая после случившегося, наотрез отказалась уезжать из Болотных Елей раньше срока. До начала учебной четверти оставалось всего пару дней, и Ксюша упрямо заявила, что хотела бы провести их дома.

Привязав дорожную сумку к седлу, Андрей сорвал покрывало с огромного зеркала в конюшне. Зеркальные порталы, несмотря на сложность создания, были самым удобным способом быстрого перемещения, в особенности, если переместиться надо было не в одиночку, а в компании с конём весом под шестьсот килограмм. Не скакать же из Колдовстворца домой и обратно через всю Россию. Оставлять четвероногого друга на каникулы в школе на попечение дворового тоже не очень хотелось. Почувствовав седока, Донат спокойным размеренным шагом вошёл прямо в серебристую гладь, выйдя уже из зеркала, висящего около колодца, прямо перед конюшнями Колдовстворца.

Русская школа чародеев, травников и пифий представляла собой огромную каменную кольцеобразную крепость, украшенную многочисленными башнями. Вокруг замка располагались квиддичное поле и поле для тренировок, а также теплицы, конюшни и другие хозяйственные постройки, во внутреннем дворе, в который вели несколько полукруглых арок — небольшой сад. С трёх сторон школу окружал дремучий лес, естественной границей четвёртой служил берег огромного озера. Через лес проходила извилистая дорога, связывающая школу и ближайшее волшебное поселение — Буян-град. Выйти на неё, также как и войти обратно, можно было лишь через знаменитые Колдовстворские ворота, наотрез отказывающееся пропускать через себя курево и спиртное крепче шести градусов.

Если взглянуть на Колдовстворец с высоты птичьего полёта, то можно было заметить, что вся его территория была подобна на Колесо Года, рвзделенное на четыре сектора, в которых одновременно, ничуть не мешая друг другу, царили зима, весна, лето и осень.

Конюшни на данный момент находились в последнем.

— Как чувствовал, что ты сейчас появишься, не стал торопиться, — проговорил вместо приветствия Стёпа Степанов, поглаживая свою вороную лошадку по морде.

Со Стёпой они сдружились ещё на первом курсе, когда вместе стали грезить о боях на мечах, победах над страшной нечистью и прочих прелестях жизни на факультете практической магии. Мечты исполнились, и теперь они так же вместе грезили о горячей печке и вкусном завтраке, сидя ночью по пояс в болоте в засаде на очередного упыря.

— Это ты кстати, — откликнулся Андрей, спешиваясь и пожимая протянутую руку. — Есть дело.

В общих чертах он обрисовал историю с пропавшими Большими Сучьями, не умолчав и о визите к Ксюше и встрече с Дикой охотой. Стёпа слушал внимательно, не перебивая, чуть нахмурив светлые брови. Когда Андрей остановился, осторожно спросил:

— Послушай, а кто такая эта…

Договорить он не успел. Резвая белая кобылка, выпрыгнув из зеркала на полном скаку, громко заржала и встала на дыбы, грозясь опрокинуть всадницу на землю.

— Аврора! — завопила та, возмущённая скорее не перспективой бухнуться в грязь, а строптивостью своей подопечной. — А ну уймись, сказала! Вот же капризная… Аврора!

Андрей ловко подхватил кобылу под уздцы, заставив опустить передние ноги на землю.

— С приездом, госпожа Василевская, — чуть поклонившись, проговорил он. Вместо ответа в его руку опустилась маленькая тёплая ладошка, а через пару мгновений девушка легко спрыгнула на землю.

— Привет, Андрюша, Стёпа… Ух, и соскучилась же я по вам!

Ярослава Василевская, их одноклассница с факультета травников, лучезарно улыбнулась обоим. У неё были красивые голубые глаза, тёмные густые волосы обрамляли миловидное личико, на котором периодически выступали веснушки. И хотя Яра постоянно утверждала, что это результат плевка в лицо цветка Драгонцветника, Андрей прекрасно знал, что они у неё были ещё задолго до того, как их стали водить на практику в теплицы. А ещё ему всегда нравилось, как от неё пахло… Даже после работы в сырой земле, тренировки по квиддичу, занятия о зельям или практики в Больничном крыле от Ярославы всегда исходил какой-то тонкий приятный цветочный аромат.

Яра чуть покраснела, поймав его взгляд, и тут же, схватив свою непослушную лошадь под уздцы, скрылась в конюшне.

— Подождите меня, пожалуйста, — донёсся оттуда её голос. — Я сейчас… стой смирно, Аврора… быстро…

— Кстати, а где Марьянов? — спросил Стёпа про своего соседа по комнате, живущего в одном городе с Ярославой.

— Ромка приехал чуть раньше, — отозвалась та, выходя из конюшни с огромной сумкой наперевес. Андрей тут же отобрал её и закинул себе на плечо.

— Опять ты туда какой-то травени засунула…

— Не какой-то, там горшочки с молодой Иван-да-Марьей, это очень мощное антидемоническое растение…

— Да я чувствую, что у тебя там и Иван, и Марья…

— Так ты так и не сказал мне, кто такая эта Ксюша? — перебил уже готовый начаться спор Стёпа.

Андрей остановился как вкопанный.

— В смысле? Наша Ксюша… Вронская… Живёт с Варей в одной комнате… Из травников… Маленькая, светленькая, вредная. На Чемпионат мира по зельям в этом году поедет…

— На Чемпионат вроде Рома едет, нет? — вмешалась Яра. — У нас никогда не было никакой… Э-э-эй, куда ты?

Но Андрей, бросив сумки прямо на землю, бегом бросился в сторону замка. Быстро перемахнув через порог и чуть не сбив с ног какую-то младшекурсницу, Андрей проскочил в общежития. Добравшись до нужной комнаты, он, не тратя времени на стук, с силой толкнул дверь.

Рыжеволосая девушка, по-турецки сидящая на кровати с большим хрустальным шаром в одной руке, даже не пошевелилась.

— Я знала, что ты сейчас войдёшь.

— Увидела у себя в шаре? — тяжело дыша, спросил Андрей.

— От тебя энергетика на три этажа исходит, — невозмутимо ответила Варвара Ленская, студентка факультета пифий. — Волнение, страх, отчаяние...

Но Андрей её уже не слушал, с горечью оглядывая полупустую комнату. Когда-то на полках, рядом с хрустальными шарами и колодами карт валялись флаконы с зельями и рукодельные куклы-травницы, весь подоконник и небольшой письменный стол у окна занимали горшки и банки с растениями, а у стены, по правую руку от него стояла небольшая, застеленная зелёным покрывалом кровать.

— Ты всегда жила в этой комнате одна, верно? — обречённо спросил Андрей.

Варвара, чуть помедлив, кивнула.

— И никакой Ксении Вронской ты не знаешь?

— Знание — вещь весьма расплывчатая, — Варя чуть прикрыла глаза. — Правильней сказать, я не помню такой.

— Ты позволишь обратиться? — спросил Андрей. Варя согласно кивнула.

Анимагии в Колдовстворце обучали исключительно на факультете практической магии. К шестому курсу большинство студентов факультета уже вполне могли свободно превращаться в наиболее близкое ему по духу животное. Для Андрея, например, это был волк, для Стёпы — рысь. Почувствовав, что чувства и инстинкты становятся более простыми и менее человеческими, Андрей опустился на четвереньки. Внимательно обнюхал тот угол, где должна была стоять Ксюшина кровать и тумбочка. Но привычного запаха зелий, ароматов трав и свежей выпечки не было. Как не было больше и самой Ксюши Вронской в истории Колдовстворца.

— А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!!!!!! Она меня укусила!

Мгновенно вернувшись в человеческий облик, Андрей бросился в сторону кухни на крик. Варя последовала за ним. Прямо перед его носом выскочил Рома Марьянов с волшебной палочкой наготове, но встретив страшного «монстра», в нерешительности остановился.

Ярослава, нахмурившись и закусив губы, рассматривала укушенную руку, обиженно косясь на носящийся взад-вперёд чёрный комок шерсти. Её соседка по комнате, Милана Железнякова, успокаивающе гладила её по плечам.

Кошка металась по кухне как заведённая, раздражённо шипела и пресекала всякие попытки приблизиться к себе. Только, когда на кухню ворвался Стёпа с тремя сумками на плечах и без церемоний сгробастал её в охапку, Золушка чуть-чуть успокоилась, спрятавшись у него на груди и дрожа всем телом.

— Бешенная киса почувствовала другую кису, — попробовал пошутить Рома.

— Это Ксюшина кошка, — проговорил Андрей. — Золушка.

Все непонимающе уставились на него.

— Кажется, я её помню, кошку, — наконец подала голос Варя. — Я обещала… минуточку, — она взмахнула палочкой. — Акцио расписка! — в руки ей тут же прилетел небольшой кусок пергамента. Варя прокашлялась и зачитала: — «Я, Варвара Ленская, клятвенно обещаю, что ни кошка Ксении Вронской Золушка, ни все её потомки до пятнадцатого колена не пострадают во имя гаруспики. Заверено Ярославой Василевской и Шуваловой Анной. 21 октября 2012 года» … Второй курс.

— И что всё это значит? — поинтересовался Рома.

Андрей опёрся ладонью на стол и обвёл присутствующих долгим тяжёлым взглядом.

— Вы слышали когда-нибудь о Дикой охоте?

* * *

Холод и сырость проникали в каждую клеточку обмякшего и, казалось бы, потерявшего способность двигаться тела. Ксюша открыла глаза.

Ей и раньше приходилось бывать на дне озера. В глубинах Байкала, на берегу которого расположился Колдовстворец, обитало много подводных жителей, в том числе и племя дружелюбных русалок. Администрация школы частенько договаривалась об экскурсии в их подводный дворец. Каждый ученик предварительно глотал жабросли, благодаря которым мог около часа находиться под водой. Сейчас же Ксюша словно бы находилась в наполненной воздухом и запертой стеклянной банке, погружённой на глубины морского дна. Вода, вопреки всем законам природы, была там, где должно было быть небо, и совсем не мешала дышать так же свободно, как и на суше.

Где-то поблизости послышалось до боли знакомое перешёптывание. Ксюша повернула голову вправо. В паре метров от места, где она лежала, на лавке три старушки, заметив её взгляд, синхронно перекрестились.

«Хоть что-то в этой жизни не меняется» — подумала про себя Ксюша, вновь проваливаясь в небытие.

В окна маленькой уютной кухоньки, расположенной в осеннем секторе, угрюмо смотрело серое пасмурное небо. Рома зажёг свечи, Ярослава заваривала чай, попутно замешивая в миске тесто для пирога. Закусив губу, Милана сосредоточенно листала толстенный и изрядно потрёпанный фолиант, периодически хмурясь, когда на страницах начинали двигаться особо неприятные глазу картинки.

— Лёгкое внеклассное чтение, говоришь? — фыркнул Стёпа, наблюдающий за её стараниями. Уже вполне успокоившаяся на его руках Золушка, чуть сощурив зелёные глаза, неотрывно следила за Андреем, нетерпеливо расхаживающим из угла в угол.

— Нашла! — воскликнула Лана, и все как по команде потянулись к ней. — Дикая охота, или Дикий гон — орда призрачных всадников, появляющихся внезапно в различных областях мира и так же внезапно исчезающих вместе с большим количеством людей. В Восточной Европе явление Дикой охоты чаще всего связано с деятельностью Волчьего пастыря, или управителя волков. Последний официально признанный факт Дикой охоты относится к тысяча девятьсот семнадцатому году, однако среди некоторых современных историков есть версия, что посещения дикой охоты продолжались на протяжении всего двадцатого столетия и имеют место и по сей день. Доказать эту гипотезу пока никому не удавалось, ведь Дикая охота практически не оставляет следов своих преступлений. До сей поры доподлинно неизвестно, что же действительно случается с жертвами охоты. Все сведения о них придаются забвению, словно бы стираясь из памяти тех, кто был с ними знаком. Вместе с памятью исчезают и их вещи, а также любые упоминания о них в каких-либо источниках. Иногда, много лет спустя, жертвы охоты возвращаются в родные места, ничуть не постарев и не помня ничего из того, что с ними происходило, но вместо родственников и друзей находят уже лишь их могилы. В отличие от неволшебников, маги более устойчивы к заклятию забвения, однако через какое-то время оно поражает и их. Не распространяется заклятие лишь на магов, способных принимать волчью ипостась — волколаков и волков-анимагов…

— Это многое объясняет, — перебил её Андрей и впервые за последний час широко ухмыльнулся, инстинктивно потянувшись в карман за палочкой.

— Боюсь, для тебя Дикая охота может быть опаснее, чем для кого-либо, — осторожно заметила Лана. — Волчий пастырь, — продолжила она чтение, — призван хранить баланс между людьми и волками. Он подчиняет своей воле магов, способных в своей волчьей ипостаси навредить людям. Дикая охота — жертва, чтобы утолить их голод и обуздать жажду крови… Охота не забёрет тебя так, как Ксюшу … — Милана оторвалась от книги, подняв на Андрея глаза. — Она заставит тебя к себе присоединиться.

Зорич лишь хмыкнул в ответ.

— Там не написано, как с ней бороться? — сухо спросил он.

Лана грустно покачала головой.

— Дикая охота приходит и уходит… От неё нет спасения. Её можно только переждать, как пережидают бурю…

— Я не намерен пережидать, — отрезал Андрей, снимая со спинки стула свою куртку.

— Куда ты?

— К директору. Кто-то же всё-таки должен знать, как со всем этим разобраться! — звучно хлопнув дверью, Андрей скрылся в коридоре. Друзья переглянулись.

— Неужели мы ничего не можем сделать? — выдохнула Ярослава, подавая всем по чашке зелёного чая. Пар над поверхностью напитка закручивался спиралями, словно стебель причудливого растения. — Вот прям ничегошеньки?

Варя задумчиво крутила в воздухе указательным пальцем, заставляя ложечку самостоятельно размешивать сахар.

— Жертвы Дикой охоты отправляются в небытие, они преданы забвению… — напевно произнесла она, ни к кому конкретно не обращаясь и бездумно таращась в окно, где на ветке невозмутимо щёлкала острым клювом маленькая желторотая птичка. — Но даже самое сильное заклятие забвения не способно уничтожить воспоминания полностью, оно лишь загоняет их очень далеко, в глубины подсознательного и неосознанного…

— Восстановление памяти процесс трудоёмкий и не всегда даёт положительные результаты, — развёл руками Рома и чуть скривился, вероятно, вспомнив занятия по колдомедицине.

— И всё же… — Варя словно бы очнулась, быстро моргнула и уже вполне обычным голосом заметила: — Кажется, я знаю, кто может нам помочь.

Через пару минут они уже толпились около одной из дверей общежития, на которой аккуратным круглым почерком была выведена надпись:

«Направо пойдёшь — коня найдёшь,

Налево пойдёшь — на кухню попадёшь,

Прямо пойдёшь — покой потеряешь (вероятность 76%)».

— Выпендрёжник, — фыркнул Рома, забарабанив в дверь.

— Для особо одарённых повторяю, — послышалось из-за двери недовольное ворчание. — Я не предсказываю итоги квиддичных матчей, и ваши ставки меня не интересуют.

— Промазал, Егоров, — усмехнулся Рома. — У нас тут другое дело.

Дверь мгновенно распахнулась, и на пороге возник худощавый взъерошенный юноша с тёмными глазами и довольно выдающимся носом. Окинув гостей оценивающим взглядом, он криво улыбнулся и чуть отошёл в сторону, пропуская внутрь.

Студент факультета пифий Ростислав Егоров вопреки обычаю жил в комнате один, что наложило на неё свой отпечаток. Повсюду валялись книги и пергаментные свитки, прямо на полу громоздились огромной кучей черепа и хрустальные шары, а на люстре висело чучело умершего ворона, к которому явно дышала симпатией пятнистая и вполне живая пустельга, пристально уставившаяся на друзей пронизывающим взглядом. На контрасте с всеобщим бардаком у окна стоял абсолютно пустой, если не считать аккуратно сложенных письменных принадлежностей, стол.

— С чем пожаловали такой делегацией? — жестом пригласив присесть на явно впопыхах застеленную кровать, спросил Егоров.

— Ты же прорицатель и легилимент, сам что ли не в курсе? — усмехнулся Стёпа.

— Любым мастерством надо пользоваться по мере надобности… — назидательно ответил Ростислав, чуть скривившись. — Что же касается легилименции, вы же знаете, я никогда не читаю чужие мысли без разрешения…

— Вероятность правдивости сказанного сорок девять процентов, — шепнула Лана Яре, и подруги прыснули.

Ни для кого не было секретом, что Егоров всерьёз увлекался нумерологией и математикой, а потому к каждому своему предсказанию добавлял высчитанный, одному Кощею известно как, процент вероятности.

— Я бы остановился на двадцати двух, — холодно заметил он. — Да, бывают исключительные ситуации…

— Сейчас нам как раз и надо, чтобы ты как следует покопался у каждого из нас в голове… — серьёзно объяснила Варя. — Нам нужно найти в памяти… одного забытого нами всеми человека.

— И что я получу взамен? Сколько лишней информации мне придётся увидеть, Кощей вас раздери....

— Удовлетворение своего любопытства. Могу ещё чучелом покруче тебя снабдить…— отрезал Стёпа, кивнув на ворона.

— Это не просто чучело, — обиженно заметил Егоров. — Это — покинувший раньше времени материальный мир друг.

— Человек, которого мы забыли, тоже наш друг, — мягко проговорила Варя. — И ему сейчас позарез нужна наша помощь…

— Коробка космических пряников из Буян-града.

— По рукам!

Если кратко введённый в курс дела Егоров и удивился произошедшему, то вида не подал. Немного поныв о сложности предстоящей задачи, он выставил всех, кроме Ромы, за дверь.

— Легилименция не терпит лишних глаз, так что заходите по очереди!

— Думаете, сработает? — с надеждой спросила Яра, усаживаясь прямо на устеленный пушистым ворсистым ковром пол.

— Сработает, — неожиданно уверенно ответила Варя и, пробормотав что-то неразборчивое, быстро зашагала в сторону своей комнаты.

Когда немного обалдевший от собственных воспоминаний Марьянов вывалился из-за двери, бормоча что-то о по ошибке добавленных в зелье листьях алихоции, в конце коридора показалась и Варя.

— Сюда, — махнула она рукой.

Её комната была абсолютно такой же, что и час назад, за одним маленьким исключением. На подоконнике, в небольшом горшке раскинуло крупные сморщенные листья растение, увенчанное сверху, словно короной, нежным ярко-жёлтым цветком…

— Первоцвет… — выдохнула Яра.

— Он появился здесь, когда Рома был у Егорова, — объяснила Варя. — Ни одна комната травника не обходится без цветов на подоконниках…

— Я вспомнил лишь урывки… В основном это были занятия по зельеварению, мы часто работали в паре… — подал голос Марьянов. — Пифун сказал, что рыться в голове слишком долго опасно, могут быть последствия…

— Но ведь он может порыться в головах не только у нас с вами, — заметила Милана. — Мы должны попросить помощи всех… Всех, кто мог быть знаком с Ксюшей.

Если бы кому-то из преподавателей пришло в голову заглянуть в крыло студенческих общежитий старших курсов, он бы точно заметил, что в Колдовстворце что-то происходит. Каждые пятнадцать-двадцать минут, словно на приём у целителя, кто-то заходил в комнату Ростислава Егорова, возвращаясь оттуда задумчивым и слегка ошарашенным. В гостиной все делились друг с другом внезапно нахлынувшими воспоминаниями. Травницы Аня и Даша ностальгировали, припоминая совместные посиделки на кухне, практики в теплицах, вылазки в лес и в походы по лавкам Буян-града. Практики Игорь, Лёша и Констанция что-то жарко обсуждали со Стёпой, то и дело обращаясь к кипе книг, которые Милана, Рома и Яра разложили прямо на огромном ковре, внимательно изучая каждую и делая в блокнотах какие-то пометки. Ждущая своей очереди травница Соня Петрожицкая о чём-то тихо ворковала с пустельгой.

— Хоть кто-то догадался принести мне поесть, — дверь комнаты распахнулась, и на пороге показалась рыжая шевелюра теоретика Вани Ларина. За его спиной Егоров неспешно дожёвывал пирожок с капустой. — Можно мне ещё? И чаю, пожалуйста!

Варя неспешно прогуливалась по коридору, каждые пятнадцать минут заглядывая к себе в комнату. Подоконник, а также ряд стенных полочек, уже были заставлены горшками с цветами, всевозможными баночками и флаконами от зелий. После сеанса с Егоровым в её голове, словно в калейдоскопе, проносились цветные картинки со светловолосой девочкой в зелёной мантии, затаив дыхание ожидающей очередного переворота карты. «Шут, — шепчет Варя. — Карта перемен, неожиданного поворота событий…». Нахмурившись, девочка сосредоточенно кивает, косясь на маленького человечка в колпаке, которому откуда-то известно о её судьбе гораздо больше, чем ей самой…

— Что здесь происходит?

Услышав знакомый голос, Ярослава подскочила с пола, словно птичка.

— Нам удалось вернуть кое-какие воспоминания, а вместе с ними в комнате стали появляться Ксюшины вещи… — затараторила она.

Андрей обвёл всех долгим тяжёлым взглядом.

— Директор сказал, что любые попытки вернуть кого-то, украденного Дикой охотой, заранее обречены на провал. Что доложит в отдел охраны магического правопорядка, но вряд ли они смогут что-то предпринять, а потому надеяться не стоит… И что студенты в это дело лезть не должны.

— Видите ли, какая забота, — протянул Стёпа, скрещивая руки на груди. — Да простит меня господин директор, но лично мне, как магу-практику, очень интересно посетить эти Болотные Ели, где самым волшебным образом все люди словно в воду канули …

— В воду, — громко повторила Милана, неотрывно глядя на страницу небольшой старенькой книжицы. Сидящая неподалёку Аня Шувалова поспешно перегнулась через её плечо — на миниатюре внизу страницы было изображено блестящее, словно зеркало, раскинувшееся в окружении чуть колышущихся на ветру плакучих ив, чистое лесное озеро.

В Болотных Елях было холодно и сыро, как и положено в ноябре. Лишь рябь воды вместо неба над головой, да грязно зелёные пятна плесени, расцветающие на стенах домов, напоминали о произошедшем. Впрочем, большинство обитателей этого не замечали, погрузившись в бесконечный день сурка, и совсем забыв о том, что недавно стали добычей Дикой охоты.

Закутавшись в три кофты и тёплую куртку, за пару часов Ксюша исходила деревню вдоль и поперёк — всё было как прежде: те же жители, дома и улицы, вот только попытайся она зайти на шаг дальше большого деревянного креста, как её тут же отбрасывало назад. Память полностью вернулась к ней и к её матери, однако, взамен Вронские потеряли то, что могло бы помочь им что-то изменить — свою магию.

Заклятия не удавались, вместо зелий получалась обычная жижа, а волшебная палочка не отзывалась в руке приятным теплом, как это было раньше. Какие-то попытки связаться с внешним миром тоже были обречены на провал — сова возвращалась назад, мобильная сеть не ловила, а дедовский волшебный метод, в виде катания яблока по золотой тарелочке, без магии и вовсе выглядел смешно, как и попытка создать зеркальный портал. Несмотря на всё это, Вронская-старшая пропадала где-то в деревне, пытаясь отыскать следы Дикой Охоты, а Ксюша час за часом сидела над свечкой, вспоминая свои первые уроки в Колдовстворце и пытаясь найти в себе хотя бы искорку волшебства, способную зажечь пламя.

— Это бесполезно.

Ксюша резко подскочила и по привычке схватилась за палочку. В дверях её комнаты стоял незнакомец — молодой и вполне симпатичный, если бы не холодные раскосые глаза и слегка хищный оскал на бледном лице.

— Кто ты? — сглотнув, спросила она. Всех жителей Болотных Елей она знала в лицо. — Предупреждаю, мой отец в соседней комнате…

— Спит перед телевизором. Я Ратмир, и мы уже встречались, — он то ли широко улыбнулся, то ли просто по-звериному оскалился, но намёк она поняла.

— Ты тот волк… Из охоты… — Ксюша слегка скосила глаза на стоявшую в углу стола вазу. Если попробовать ударить его ею… — Ты анимаг?

— Оборотень, — небрежно бросил Ратмир, без приглашения усаживаясь на её кровати и поправляя подушки.

— И зачем ты пришёл?

— У волка свои потребности, у человека свои. И одна из потребностей молодого мужчины — общество красивой девушки… А когда девушка не только красива, но ещё и потерявшая свои силы ведьма…

Ксюша вжалась в стену, чувствуя, как запотевают ладошки. Как и многие её товарищи по факультету, она терпеть не могла физподготовку и даже слегка снисходительно смотрела на студентов пракмагфака, у которых она стояла практически на первом месте. Зачем им навыки рукопашного боя, боя на мечах, на ножах, умение метко стрелять из лука, когда есть магия? Теперь бы она многое отдала, чтобы владеть теми же умениями, что студентки пракмагфака.

— Расслабься, я пришёл в первую очередь поговорить, а там, — он окинул её бесстыдным оценивающим взглядом, — как пойдёт. И не косись так на вазу, голова у меня крепкая.

Мысленно Ксюша пообещала себе, что если всё обойдётся и она когда-нибудь вернётся в Колдовстворец, то никогда и ни при каких обстоятельствах не будет прогуливать уроки физподготовки.

— Кто вы такие и чего вы хотите? — спросила она, усаживаясь на краешек стула.

— Мы волки и мы хотим убивать, — равнодушно сообщил Ратмир. — Но Волчий Пастырь считает, что убивать людей слишком опасно для нас… Съешь Красную шапочку — на утро появятся дровосеки и вспорют тебе топорами брюхо, но поймай Красную шапочку в ловушку, заставь забыть о ней даже её собственную бабушку, да спрячь концы в воду — и ни о тебе, ни о шапочке никто и не вспомнит… Сколько историй ты слышала об оборотнях, загрызших женщину или ребёнка?

Ксюша внутренне содрогнулась. Такие кровавые истории периодически появлялись на страницах газет, вызывая страх и лютую ненависть к волкам со стороны магического сообщества.

— А сколько историй о Дикой охоте? Вот уже сто лет как ни одной! — Ратмир весело прищурился, наблюдая за её реакцией. — Здорово придумано, правда? Мы утоляем свою жажду охоты на людей, но мы не убиваем — Волчий пастырь запрещает нам убивать, он учит нас милосердию. Хотя… в некотором роде, вы всё равно, что мертвы. Впрочем, для большинства разница не так уж и заметна.

«Кощей бы вас побрал со своим милосердием», — пронеслось в голове у Ксюши.

— Почему охоту считают выдумкой, если вы заставляете исчезнуть целые деревни?

— Это часть нашей магии, — пожал плечами Ратмир. — Те, кого забрал Дикий гон, подлежат забвению. Раз, и тебя уже нет и никогда не было. Все твои друзья, знакомые, близкие — никто из них уже и не помнит о тебе. Вместе с воспоминаниями уничтожается и твоя магия — как может творить волшебство тот, кого не существует?

Милосердие... Ксюша почти видела как над ней, всё ещё дышащей и живой, невзирая ни на какие протесты, неумолимо заколачивается крышка гроба.

— И что же со всеми с нами будет?

— Вы находитесь на дне глубокого озера и проживёте здесь свои скучные никчёмные жизни, и никто кроме тебя и твоей матери-колдуньи даже не заподозрит, что что-то не так. Когда вы начнёте умирать, озеро начнёт зарастать тиной и, в конце концов, превратится в болото, о котором сложат байки те, кто придёт жить в эти края. Дикой охоты здесь уже не будет. Мы никогда не остаёмся долго на одном месте.

Бах! На крышку гроба посыпались комья сырой земли.

— Ты пришёл, чтобы рассказать мне всё это? — уныло спросила Ксюша, подняв глаза. Как ни странно, страха перед Ратмиром она больше не чувствовала. Как может что-либо вообще испытывать тот, кого уже не существует?

— Ты сама спросила, — проворчал Ратмир, вероятно поняв, что сболтнул лишнего. — Какая, впрочем, разница... Тебе это всё равно не поможет. А теперь моя очередь.

В ответ Ксюша снисходительно подняла правую бровь.

— Что ты хочешь у меня узнать?

— Видишь ли, я… — Ратмир чуть наклонил голову, пристально вглядываясь в неё. — Если б я не был оборотнем, я мог бы как и ты… В общем, расскажи мне о Колдовстворце.

Ксюша глубоко вздохнула. Сначала он отнимает у неё надежду на возвращение в школу, а после просит рассказать о ней…

— Почитай на Википедии.

Ратмир прищурил и без того узкие глаза, и как бы ненароком стал разминать мышцы.

— Ты в западне, ведьма, — оскалившись, напомнил он.

«Шахерезаде удалось благодаря красноречию избежать смерти, влюбить в себя царя и родить ему троих детей, — магистр Орлов, преподававший у них историю магии, строго и в то же время чуть-чуть насмешливо смотрит на неё из-под очков-половинок, — А вы, Ксения Александровна, затрудняетесь ответить на пару несчастных вопросов в билете… Молчать в вашей ситуации не лучший выход…»

— Ладно… Я расскажу. Но потом ты уйдёшь, — дождавшись согласного кивка, она глубоко вздохнула и начала: — Колдовстворец — одна из наиболее известных в мире Школ магии и волшебства, расположенная неподалёку от легендарного острова Буяна, на берегу Байкала. Совсем скоро, с первым дыханием зимы, лёд на озере замёрзнет, прозрачный, словно тонкое стекло, и крепкий, словно камень, и тогда можно будет кататься на коньках или смотреть сквозь него в водные глубины…

Ксюша закрыла глаза, пытаясь отогнать воспоминания, где она, будучи на первом курсе ещё совсем ребёнком, с любопытством ползала по льду на животе, мечтая хоть одним глазочком увидеть настоящую русалку.

— В лесу, окружающем школу, можно найти тысячи грибов и трав, а также множество обычных и волшебных животных, насекомых и птиц — главное не заблудиться, ведь леший часто забавы ради путает тропинки, поэтому туда лучше не соваться без зачарованной карты и компаса.

Плутали они не раз и не два. Как-то, вместе с Ярой и Аней, Ксюша задержалась в лесу до самых сумерек, и, если бы не нашедшие их Андрей и Стёпа, пожалуй, застряла бы там на целую ночь...

— Во внутреннем дворе школы есть огромный фонтан в виде трёх русалок, облюбованный школьниками и водяными нимфами, которые просто одержимы балетом и часто устраивают свои представления, балансируя прямо на брызгах воды. От фонтана, словно лучи солнца, расходятся аллеи сада, освещённого по вечерам многочисленными фонарями — там притаились скульптуры известных волшебников и волшебных существ, а в самых его глубинах расположились теплицы... Одновременно в четырёх секторах на территории Колдовстворца царят все четыре поры года, но с течением времени сектора смещаются, и в ту часть, где было лето, приходит осень, а затем и зима с весною… Внутри самой школы есть многочисленные деревянные лестницы, потайные ходы и запутанные коридоры. Полы застелены коврами, а на стенах красуются живые картины. В учебных кабинетах спрятаны редчайшие магические артефакты, а в огромной библиотеке собраны тысячи волшебных книг...

— Я слышал, вы часто бродите по лесу, одолевая монстров и ища спрятанные сокровища… — перебил её Ратмир.

— Да, практики… то есть студенты факультета практической магии, часто сдают зачёты по ориентированию…

— А ещё какие есть факультеты?

— Травологии и алхимии, как у меня… Теоретической магии — они в основном более углубленно работают с магическими артефактами. Факультет пифий, они занимаются прорицаниями… — Ксюша нахмурилась, вспомнив весь их курс, ставший за много лет одной большой семьёй, несмотря на различие характеров, темпераментов и принадлежность к разным факультетам. Сейчас, наверное, все уже собрались где-нибудь в гостиной или на кухне, обсуждая прошедшие каникулы, вот только о ней никто больше и не вспомнит, совсем не заметит её отсутствия, как никто не заметил пропажу Больших Сучьев…

— Вот только не разревись, — поморщился Ратмир.

«Только не разревись, — шепчет Рома Марьянов, просовывая к ней руку через решётку. Тогда, на втором курсе, они работали в паре и случайно добавили в котёл листья алихоции, содержащие в себе фермент, вызывающий сильную истерию. Из-за паров зелья вся группа попала в Больничное крыло, а они в качестве наказания — в карцер. Для Ксюши это был первый и последний случай столь сурового наказания. — Мы ведь не виноваты, мы случайно, смотри! — решётка, заколдованная так, что б удерживать только виновного, таяла, стоило им коснуться холодных металлических прутьев. — Значит, нас скоро отпустят, попугают и отпустят!»

Теперь карцером для неё стала её же деревня. Вот только прутья решётки по-прежнему не могли её удержать. Откуда она это знала? Она и сама бы не смогла сейчас этого объяснить.

— Знаешь, вспоминая Колдовстворец, я понимаю, что жизнь здесь — не очень заманчивая перспектива, — Ксюша подняла на Ратмира чуть-чуть блестящие от так и невыплаканных слёз глаза. — Так что передай своему волчьему пастырю или как его там, что я не собираюсь гнить в его озере до конца своих дней.

— У тебя есть выбор? — холодно усмехнулся Ратмир. — Здесь ты бессильна, ведьма.

— Ошибаешься, — прошептала Ксюша. Она очень хорошо знала это ощущение внутренней силы, когда магия буквально струится по кончикам пальцев. Плавным жестом она провела ладонью над свечой. Пару мгновений — и та осветила тёмную комнату ярким пламенем.

— Это невозможно, — процедил Ратмир, опасливо покосившись на лежащую рядом со свечой волшебную палочку.

— Приятно было поболтать, — ответила Ксюша, посылая ему одну из своих самых милых улыбок. — А теперь не мог бы ты убраться из моего дома…

— Это какой-то трюк? — нетерпеливо спросил Ратмир, но всё-таки поднялся с кровати.

— Не путайте волшебника с фокусником! — Ксюша открыла перед ним дверь. — У фокусника, может быть, реквизита и побольше, но толку от них никакого. Всего хорошего!

Ратмир встал прямо напротив, глядя на неё сверху вниз. Со своим ростом в метр пятьдесят Ксюша еле доставала ему до груди, но уверенность, что сейчас перевес на её стороне, позволило ей не дрогнуть и не отвести взгляд. Пару долгих секунд Ратмир смотрел ей прямо в глаза, после презрительно хмыкнул и, не прощаясь, вышел. Через пару мгновений Ксюша увидела в окне его пересекающую двор фигуру. Выйдя за ворота, оборотень исчез в клубах белого тумана.

Ксюша перевела взгляд на подоконник с цветами. На самом краю раскинул большие широкие листья первоцвет, на конце стебелька которого пару минут назад распустил лепестки нежно жёлтый цветок.

Мне во сне привиделось,

Будто конь мой вороной

Разыгрался, расплясался,

Разрезвился подо мной.

Разыгрался, расплясался,

Разрезвился подо мной.

Как налетели ветры злые

Со восточной стороны,

Ой, да сорвали чёрну шапку

С моей буйной головы.

Ой, да сорвали чёрну шапку

С моей буйной головы.

А есаул догадлив был,

Он сумел сон мой разгадать,

Ох, пропадёт, он говорил,

Твоя буйна голова.

Ох, пропадёт, он говорил,

Твоя буйна голова.

Казачья народная песня

На Колдовстворец опустилась глубокая ночь, однако в окнах самых верхних башен по старой традиции горел свет для всех тех, кто заплутал в тёмном лесу и не мог найти пути домой. Немаги, что порой забредали в эти края и от глаз которых школа была надёжно скрыта ­­­всевозможными чарами, рассказывали, что звёзды над Байкалом светят особенно ярко.

Игорь Лисовский задумчиво смотрел в окно. После вечера воспоминаний, вызванных вмешательством в память легилимента Егорова, все уже давно разбрелись по комнатам и только замыслившие на утро вылазку четверо практиков совсем не торопились спать.

— Должно быть здесь, — Андрей пометил нужное место крестиком. — Озеро может работать как портал… Кощей его знает, с чем там придётся столкнуться, пожалуй, одним амулетом для защиты не обойдётся…

Стёпа чуть заметно нахмурился, наклонившись над картой.

— Ты ведь понимаешь, что мы не можем позволить тебе идти с нами?

— Вы ведь понимаете, что я не обязан спрашивать вашего разрешения?

— Не обязан, — спокойно согласился Стёпа. — Но послушаться дружеского совета было бы неплохо. Останься в школе. В любом другом случае я бы первый просил твоей помощи, но сейчас я лучше потащу с собой Марьянова со всеми его годовыми запасами трав и кореньев, чем тебя.

— Чем этот случай отличается от остальных? — нетерпеливо отмахнулся Андрей.

— Проблема в том, что, несмотря на всё это, — Констанция Белова обвела рукой кучу раскиданных по гостиной книг. — Мы так ничего и не знаем о Дикой Охоте. Мы действуем вслепую, не имея даже ни малейшего представления о том, что мы будем делать, если найдём её…

— Наша задача не в том, чтобы найти охоту и сразиться с ней, главное сейчас вытащить Ксюшу и остальных… — Андрей начинал распаляться. — В конце концов, я уже видел их, и Пастыря… Тогда он даже не заметил нас.

Игорь с сомнением покачал головой.

— Не заметил или сделал вид, что не заметил?

* * *

Он явился на рассвете, когда Ксюша ещё спала, согретая надеждой, что всё, что с ней приключилось — лишь дурной сон. Но первым, что она увидела, открыв глаза, была застывшая в углу комнаты фигура Ратмира.

— Тебе говорили, что вламываться в комнаты к спящим людям неприлично? — произнесла она как можно спокойней, одной рукой аккуратно нащупывая под подушкой палочку, другой — натягивая одеяло как можно выше.

— Я в Дикой Охоте с семи лет, меня воспитывала волчья стая. Обычно мы всегда нападаем на рассвете.

— А я думала, что оборотни могут превращаться лишь в полнолуние, — Ксюша села на кровати по-турецки, продолжая прикрывать одеялом нелепую пижаму с лукотрусами.

— Обычные — да, оборотни Дикой Охоты превращаются тогда, когда это им велит их Пастырь.

Повисло неловкое молчание. Ратмир, казалось бы, с искренним интересом рассматривал скромный интерьер комнаты.

— Зачем ты здесь? — произнесла, наконец, Ксюша. — Зачем пришёл сюда, зачем расспрашивал про школу?

— Ты первый человек не из стаи за много лет, с кем я могу поговорить. Разве это странно, что я использую эту возможность? — переведя на неё взгляд и чуть наклонив голову, ответил Ратмир. — Мы живём достаточно обособленно, и среди нас вообще нет девушек моего возраста. К тому же, мне просто скучно.

— Понятно, — Ксюша прищурилась. — А Пастырь в курсе наших бесед?

Ратмир недовольно поморщился. Ксюша поняла, что попала в цель.

— То есть, приходя ко мне, ты идёшь против воли Волчьего Пастыря? Я, если честно, думала, у вас с этим строго.

Ратмир оттолкнулся от стены, подойдя почти вплотную к кровати. Ксюша сжала палочку крепче, нацелив её под одеялом прямо в район его живота.

— Я заметил тебя ещё тогда, когда ты ошивалась около соседнего озера со своим дружком— анимагом. Нет, не увидел, вас скрывали чары, но сразу почувствовал ваш запах. Тогда Пастырь приказал не трогать вас. Мы думали, ты сразу сбежишь в свою школу. Но ты осталась. Пастырь приказал не трогать тебя и твою мать и во время нападения на Болотные Ели, но я ослушался, уж очень мне хотелось посмотреть на попавшую в западню ведьму… Пастырь был не очень мною доволен, он предпочитает не связываться с волшебниками, но какое это имеет значение, если твоих сил слишком мало. Ты можешь зажечь при помощи магии свечу, но чары посложнее не удаются, иначе я бы не смог войти в твой дом, да и тебя бы уже здесь не было. Я виноват в твоих бедах, — с чуть заметным бахвальством продолжал он. — И теперь тебе придётся терпеть меня, пока мы не уйдём отсюда. А мы не уйдём, пока не уничтожим все следы. И горе тем, кто сейчас крадётся по ним.

Заклинание сорвалось прежде, чем она успела как следует обдумать план дальнейших действий. Ратмира с силой отбросило к стене вместе с одеялом. Оборотень громко выругался, выпутываясь из шерстяного плена, и резво вскочил на ноги. Ксюша тоже поднялась, стараясь выглядеть грозно и внушительно, насколько это вообще возможно с маленьким ростом и в пижаме с лукотрусами.

— Истеричка, — прошипел Ратмир. — Лучше убери эту штуку. Я, может быть, и не учился в школе магии, но кое-чему меня обучил Пастырь. К тому же, ты сама прекрасно знаешь, с оборотнями шутки плохи.

— С ведьмами тоже лучше не ссориться, — заметила Ксюша, продолжая держать палочку наготове.

Пару долгих секунд они молча смотрели друг другу в глаза. Ратмир отвёл взгляд первым, закинув голову и прислушиваясь к чему-то.

— Мне пора, — он резко направился к двери, но, уже взявшись за ручку, оглянулся. — Симпатичная пижама.

Оставшись одна, Ксюша вновь опустилась на кровать, захватив с собой одеяло. За окном громко завыл сильный ветер, а следом за ним на Болотные Ели обрушился проливной ливень, словно кто-то в озере сверху приоткрыл ведущую в их маленький мирок дверцу.

Ксюша устало вздохнула. Будь она пифией, она бы точно могла сказать, что день не предвещает ничего хорошего.

* * *

Андрей слышал, как Стёпа, Игорь и Констанция собирались с утра. Он не стал выходить и давать им напутствий, а лишь терпеливо дожидался, пока они телепортируются. После — закинул на плечи рюкзак, прямо во дворе школы открыл портал и уже через пару мгновений очутился в лесу неподалёку от Болотных Елей.

Отследить чьи-либо перемещения через обширную сеть связанных друг с другом зеркал-порталов было делом, пусть и не простым, но вполне возможным. О том, что кто-то наблюдает за ним, Андрей понял сразу же, а потому затаился за ближайшим кустом, дожидаясь своего преследователя. Шпион не заставил себя ждать ­— через пару минут портал вновь открылся.

— Если собираешься за кем-то следить, выбирай одежду понезаметнее, — проворчал Андрей. Ярослава вздрогнула, обернулась на его голос и быстро стянула яркую красную шапку.

— Я не собиралась за тобой следить, — нахмурилась она. — Тебе лучше вернуться в школу. Тебя… магистр Дубровский ищет.

— Одного меня? — Яра закатила глаза.

— Стёпу, Кони и Игоря мы обещали перед магистрами прикрыть, а вот о тебе разговора не было.

— Могли бы что-нибудь и придумать, — Андрей подхватил рюкзак и, не глядя на неё, побрёл в сторону озера.

Как же они не понимают…

— Я понимаю, — неожиданно серьёзно сказала Яра, и он невольно вздрогнул. — Ты чувствуешь вину из-за Ксюши, из-за того, что всё помнил и не смог предотвратить, но ведь ты не поможешь ей, если сам попадёшь в их сети.

— Как знать. Я чувствую, что должен быть здесь. Звучит пафосно, но я привык делать то, что должен. Прости. Тебе лучше вернуться в школу.

Пару секунд Яра смотрела ему вслед, а после сорвалась с места, догнала и пошла рядом.

— Значит я с тобой.

— Исключено, — отрезал Андрей.

— Может быть я тоже чувствую, что должна быть здесь…

Андрей уже собирался ответить что-нибудь едкое, но заметил, что деревья, стоящие всего лишь в пару метрах от них, надёжно скрыты густым туманом.

Они рядом.

— Не отставай от меня, — буркнул он. Яра поёжилась и согласно кивнула.

* * *

Озеро, появившееся на месте Болотных Елей, выглядело вполне себе обычно. Набрав в колбу немного воды, Игорь шёпотом произнёс несколько заклятий, но никакого эффекта не последовало. Покачав головой, Стёпа скинул плащ.

— Ты ведь не собираешься туда нырять? — с подозрением спросила Констанция, напряжённо вглядываясь в блестящую рябь.

— Именно это я собираюсь сделать, — отозвался Стёпа. — Если через пять минут не всплыву — закидывайте невод.

Вода была холодной, но для него подобные заплывы уже давно вошли в привычку. С тех самых пор, как Стёпа выбрал в качестве темы для курсовой исследование подводных тварей озёрных экосистем, он уже успел несколько раз окунуться в воды Байкала в любую пору года. Это озеро, в отличие от школьного, не кишело всяческой обычной и магической живностью, к тому же было совсем неглубоким. Ныряя, Стёпа каждый раз быстро достигал дна, не находя там ничего достойного внимания.

— Обычная лужа, — стуча зубами, объявил он, выходя на берег. Констанция быстрым движением накинула на него согревающие чары. — И никаких следов человека. Честное слово, даже не одного выброшенного бычка.

— Это-то и подозрительно, — покачал головой Игорь. Вдоль водной глади лениво стелились белые хлопья тумана. — Ни рыб, ни птиц, ни человека.

— И никаких следов магии, — Стёпа поправил на шее амулет. — Во всяком случае, заметных для нас.

* * *

— Убрать их? — нетерпеливо спросил Ратмир, настороженно поглядывая на магов с противоположной стороны озера. Туман Дикой охоты скрывал их даже от самых зорких глаз, но ему всё равно было не по себе. Большие, отливающие серебром мечи привлекали его внимание и пугали одновременно, ничуть не хуже волшебных палочек.

— Я говорил тебе, не связываться с магами? — спокойно, как объясняют пятилетнему ребёнку, проговорил Пастырь, внимательно следя за рослым юношей, вынырнувшим из воды. — Если б ты дал уйти девчонке, они бы не явились сюда… Что сделано, то сделано — мягче, по-отечески добавил он. — Они уйдут ни с чем, также как и явились. К тому же, у нас есть гости поважнее.

Ратмир скорее почувствовал, чем увидел их приближение. Двое, один другой, чужой волк и молодая девушка приближались прямо к ним. Пастырь молчал, но Ратмир прекрасно знал, что произойдёт дальше. Они обречены. Никому не удавалось сбежать от Дикой охоты.

Пастырь обратился в долю секунды — огромный матёрый, но всё ещё могучий волк. Грациозно и величественно задрав пасть вверх, Пастырь завыл.

* * *

— Не видно не зги, — проворчала Яра, плотнее запахивая плащ. Андрей не ответил, весь обратившись в слух. Они шли сквозь туман уже довольно долго, но охоту всё ещё не было видно. Злясь на Ярославу, за то, что увязалась за ним, и на себя, за то, что сразу не отправил её назад, он шёл и шёл вперёд, положившись на извечное русское «авось».

Ветер стих, замолкли голоса птиц. Зависшее в воздухе чувство тревоги стало почти осязаемым, но Андрей не спешил воспользоваться атамом, как тогда, при первой встрече с Дикой Охотой. Что-то незримое двигало им против его воли, ласково и твёрдо призывая его покориться, пробуждая в нём того, кто дремал внутри слишком долго — волка.

Почуяв неладное, Яра схватила его за руку, и от её запаха, слишком сильного, цветочного, у него мгновенно закружилась голова. Шарф на её шее чуть размотался, обнажая узкую полоску кожи со вздрагивающей пульсирующей венкой. Она ищет в нём защиты, думает, что с ним она в безопасности… Как же она ошибается.

— Беги, — выдохнул Андрей, оттолкнув её резко и грубо. — Чего ты ждёшь? Уходи! Быстрее!

— Что с тобой? Я не…

Она осеклась, перехватив его взгляд, и попятилась назад. Все чувства, мысли, ощущения Андрея потонули в молочном тумане, когда совсем рядом кто-то завыл, зовя его, маня за собою. Яра вздрогнула всем телом, но осталась стоять, словно парализованная. Андрей заглянул ей в глаза, но вместо сочувствия и озабоченности нашёл там то, что менее всего желал там видеть.

Страх.

Этого он не мог вынести: закинув морду вверх, волк громко и протяжно завыл.

* * *

— Кощей его знает, что со всем этим делать… — нахмурившись, развёл руками Игорь. — ­­­­Видно, придётся прочёсывать…

Договорить он не успел — тишину разорвал леденящий душу волчий вой. Через пару мгновений на него отозвался другой, показавшийся ребятам смутно знакомым… За ним последовал пронзительный, внезапно оборвавшийся женский крик, и тут же всё стихло.

Прошло несколько долгих часов, прежде чем Андрей осознал, что спит, и в то же мгновение выдернул себя из цветного кошмара. От лежания на жёстком неудобном матрасе, расстеленном прямо на каменном полу, больно затекла спина, голова словно бы налилась свинцом, а ноги болели так, будто он пробежал сотню миль.

— Смотрите-ка, очнулся, — прямо над ним возникло бородатое, чуть подпитое лицо с огромным шрамом поперёк щеки. В руках у мужчины угрожающе крутился маленький перочинный ножик.

— Пастырь велел отвести к нему, как только проснётся, — холодно заметил кто-то. Андрей скосил глаза, и увидел, что через пару матрасов от него на новеньком спальном мешке сидит юноша.

— Должен же я поприветствовать нового товарища, — продолжая поигрывать ножом, отозвался бородач. — Думаю, мы закатим тебе обалденную встречу, как только все остальные вернуться.

— Пастырь велел отвести к нему, — тихо повторил юноша, чуть сузив раскосые глаза. — Никакого самоуправства, Хорт. Вставай, — обратился он уже к Андрею. Тот возражать не стал. Волшебной палочки и остальных вещей при нём явно не было, паренёк же по первому впечатлению явно стоял выше бородача в местной иерархии. Лицо со шрамом скривилось в подобии улыбки, обнажив жёлтые зубы, но возражать не стало.

Из большой залы, служившей, судя по всему, общей спальней, они вышли в длинный коридор.

— Не обращай внимания на Хорта, он идиот и пьяница. В стае все его терпеть не могут. Я Ратмир, — мимоходом кинул юноша, не подавая руки.

— Андрей. Стая Дикой охоты, я так понимаю?

— Да, сейчас все в городе, разбрелись по своим делам, а может, пропускают в харчевне по стаканчику.

Они остановились перед деревянной дверью, украшенной резьбой в виде оскаленной волчьей морды. Ратмир коротко постучал, не дожидаясь ответа, распахнул дверь, чуть отходя и пропуская Андрея вперёд. Маленькая комната-кабинет напоминала какое-то административное неволшебное учреждение — обычный деревянный стол с ворохом бумажек, в которых, присмотревшись, Андрей узнал карты, стопка книг на полке, канцелярские принадлежности. Не хватало лишь фотографий родственников в рамочках.

— Аааа, Андрей Зорич, — отвлёкшись от какой-то бумаги, воскликнул седой бородатый мужчина в обычном чёрном костюме и в очках, указывая на стул напротив себя. Андрей кивнул. Пастыря он представлял совсем по-иному. — У тебя, конечно же, очень много вопросов…

— Где Яра? — резко спросил Андрей.

— Этот вопрос мы оставим на закуску, — Пастырь щёлкнул зубами, словно отмахиваясь от назойливой мошки. — Ты, вероятно, знаешь о нашей организации и смысле её существования. Много веков мы объединяем людей, имеющих волчью сущность, преимущественно оборотней, изолируя их от внешнего мира и давая им возможность делать то, без чего не может существовать дикий зверь — охотиться. Возглавляет охоту Пастырь, который перед смертью выбирает себе преемника, — он многозначительно поглядел поверх головы Андрея, и тот почти почувствовал, как стоящий у двери Ратмир вытянулся в струнку. — Все, кто вступает в нашу стаю, дают Непреложный обед никогда не убивать людей, ведь благодаря специальным практикам мы можем контролировать своё сознание и превращаться не только в полнолуние, но и в любое другое время. Своих жертв мы отправляем в иное пространство, в котором большинство из них даже не замечает каких-то изменений...

— Проще говоря, подвергаете их проклятию. Какая гуманность, — процедил Андрей. Пастырь улыбнулся.

— Иначе теряется смысл охоты. Кодекс охоты был разработан ещё в одиннадцатом веке…

— На дворе двадцать первый! Существует специальная школа для детей-оборотней, разработаны зелья, позволяющие оборотням держать сознание под контролем, а у вас кодекс не менялся с одиннадцатого века?

— А ещё существует мнение, что анимаги не опасны, — процедил Пастырь, растянув губы в улыбке. У Андрея всё внутри похолодело.

— Что со мной произошло? — тихо спросил он, до боли сжав руки в кулаки.

— Я попытался захватить твоё сознание. Ты доставлял много хлопот, привёл к нам своих друзей, и всё из-за какой-то малолетней ведьмы. Лучше бы тебе было о ней забыть, как это сделали все остальные… Я вынужден был принять меры. Но всё пошло чуть-чуть не так, как я планировал, — Пастырь выдержал драматичную паузу, окончательно убедившую Андрея в том, что именно это он и планировал. — Мне удалось вытолкнуть из твоего сознания тебя, но не удалось овладеть им. И тогда в твоём сознании остался лишь волк. А волк сделал то, что делает животное, — порывшись в ящике стола, он достал оттуда нечто, что заставило сердце Андрея упасть куда-то вниз. Красную шапку с помпоном.

Как иронично.

— Она ранена? Где она? — сознание вновь начинал застилать туман. Нет, он не мог, только не это.

— Она мертва.

Что-то внутри оборвалось и ухнуло в бездонную пропасть, оставив после себя лишь гнетущую пустоту. Плакать, как ни странно, не хотелось. Как, впрочем, и жить.

— Мы уничтожили тела и любые воспоминания о ней, так что её смерть не причинит никому кроме тебя боли. И мы смогли вовремя сдержать тебя, чтобы другие твои друзья не пострадали. Они уехали ни с чем. Думаю, после этого… несчастного случая ты вряд ли сможешь к ним вернуться.

— Это сделали вы, — Андрея удивился, как спокойно и безразлично прозвучал его голос. — Вы подстроили это специально.

Пастырь серьёзно посмотрел на него из-под очков и сочувственно, по-отечески, произнёс:

— Тебе лучше было бы остаться в школе.

В долю секунды Андрей снёс перед собой стол, намереваясь убить, разорвать, уничтожить спокойное лицо перед собой, но Ратмир напал на него сзади, повиснув на нём как мешок с камнями и не давая приблизиться к Пастырю. Андрей заехал ему локтем, но волчонок дрался не хуже любого студента пракмагфака. Всё время их драки Пастырь не шелохнулся, лишь скорбно поджал губы.

— Довольно, — скомандовал он, и Ратмир тут же отстранился, вытирая от крови подбитую губу. Андрей, тяжело дыша, прислонился спиной к деревянному шкафу. Загнанный в угол волк, которому уже нечего терять.

— Тогда убейте меня, чего уж там, — плюнув кровью прямо на пол, прорычал он.

— Мы не убиваем людей, тем более своих, — спокойно ответил Пастырь. — То, что произошло — несчастный случай. Полагаю, тебе нужно как следует обдумать эту новость. Мы будем рады, если ты присоединишься к нам, но ты можешь и уйти, вернуться в школу. Пару дней, и о твоих подругах, что живой, что мёртвой, никто и не вспомнит, если, конечно, ты не будешь напоминать.

— А вы не боитесь, что я обращусь в магическую полицию?

Пастырь рассмеялся.

— Неужели ты думаешь, что она отыщет наши следы? К тому же, у нас договорённость с магическим правительством, которое справедливо выбрало из двух зол меньшее. Если бы не мы, случаев нападения оборотней на людей со смертельным исходом было бы гораздо больше. Министерство магии такой расклад вполне устраивает.

Андрей ещё раз сплюнул, на этот раз из чувства брезгливости.

— Волки были, есть и будут, несмотря на гонения и травлю. Но те, кого контролирует Дикая охота, наиболее безопасны. Будь под моим началом, и ты больше никому не навредишь.

Андрей поднял на него глаза, но комната плыла перед ним. Что бы, интересно, сказала Яра на такое предложение?

— Никогда.

Пастырь пожал плечами.

— У тебя будет время передумать, — взмахом руки он вернул письменный стол и всё лежащее на нём на место и тут же потянулся к какой-то бумаге. — Ратмир покажет тебе всё тут.

Андрей хмыкнул.

— Освободите Ксюшу.

— Это невозможно, — отозвался Пастырь, не отрывая глаз от своих бумаг. — Будь добр, покинь кабинет.

Обратно Андрей шёл по коридору быстро, так что Ратмир еле поспевал за ним, вламывался в каждую дверь, словно надеясь, что за ней окажется вход в Болотные Ели. Но там обнаружились лишь столовая, комната отдыха с диванами и телевизором, душевые и туалет, и, наконец, спальня с уложенными в ряд матрасами и спальными мешками.

— Где выход? — резко развернувшись, кинул Андрей Ратмиру.

— Выхода нет, — безразлично ответил тот. — Пойдём, помянем твою подружку, — он кивнул головой в сторону столовой.

Рюмку водки Андрей выпил залпом. Боль, до этого приглушённая шоковым состоянием, растеклась глубоко внутри вместе с обжигающей горло жидкостью… Стиснув зубы, чтобы не завыть, Андрей налил ещё.

— Я понимаю, что ты чувствуешь, — тихо произнёс Ратмир. — Знаешь, как я попал в стаю? Мальчишкой я гулял ночью в лесу — тогда мне казалось это верхом храбрости. Когда меня укусил волк, я не стал никому говорить — подумаешь, какая-то царапина, которая и зажила быстро. Я так гордился собой. Но молчал. А в следующее полнолуние я перегрыз горло своей годовалой сестре.

Андрей с силой ударил по столу, разбивая костяшки. Если б физическая боль могла заслонить собой боль другую…

— Пастырь пришёл ко мне на похоронах. Я ушёл с ним, не раздумывая, и не попрощавшись с родителями. Они не винили меня, нет, но и находиться рядом со мной было выше их сил. Думаю, они были только рады, что я исчез. Пастырь заменил мне отца. Теперь я никому не причиняю зла…

Андрей вскинулся и ещё раз с силой ударил по столу.

— Ксюша тоже считает, что вы не причинили ей зла?

Ни один мускул не дрогнул на лице оборотня.

— Не знаю, мы с ней не разговаривали.

Боль от разбитых пальцев была недостаточно сильна. Андрей встал и несколько раз приложился кулаком об стену. Ратмир отвернулся, допил плескавшуюся на дне рюмки жидкость и вышел.

Позади послышались глухие звуки ударов и горький вой. Ратмир прикрыл за собой дверь.

* * *

— Я нашла её прямо около выхода из деревни, — женские руки мягко и заботливо ощупывали тело, проверяя на наличие повреждений. — Кажется, она здорова, но без сознания. Принеси нашатырь!

— Это же… — нервный всхлип, показавшийся таким знакомым. — Мама, я её знаю!

Горький запах нашатыря ударил по обонянию. Она покачала головой, перебирая пальцами по простыни, и тут же нащупала чью-то тёплую ладонь.

Они всё-таки нашли её.

— Яра, Ярочка!

Она открыла глаза, увидев над собой хорошо знакомое взволнованное личико. Улыбнулась.

— Привет, Ксюша.

Зеркало у конюшен Колдовстворца ярко блеснуло, пропуская всадников. Стоявшая у окна Милана облегчённо вздохнула и оторвалась от окна, в сотый раз за сегодняшний день перекатив в ладони маленький хрустальный флакон. О том, что что-то пошло не по плану, она поняла, когда её соседка по комнате Ярослава не появилась на первом уроке. Но когда она поймала себя на мысли, что плохо помнит, как эта самая Ярослава выглядит, сомнений в том, что произошло, быть не могло. Трансфигурировав чернильницу в небольшой сосуд, она перенесла туда обрывки воспоминаний о Яре и Ксюше, запечатав его всеми известными ей заклинаниями.

— Обычное озеро, — с порога крикнул Стёпа. Несмотря на учебный день, узнав о возвращении друзей, Лана, Варя и Рома под различными предлогами ушли с урока, чтобы встретиться в традиционном месте сбора — на кухне. — Но там что-то произошло, мы слышали вой и крик, а потом… всё стихло, не оставив никаких следов. Не могло ведь почудиться всем троим? Где, кстати, носит Андрея?

— Я думал, он пошёл с вами, — покачал головой Рома.

— Нет… Ну рыбьи головешки… Только не говорите мне, что в школе его нет!

— Ребята, ребята, — Лана помахала рукой, привлекая к себе внимание. — Кто-нибудь помнит Яру?

— Это ещё кто такая?

— Так я и думала…

— Стой, я помню… или уже не помню…

— Так что, у нас теперь двое… нет, трое пропавших? Дело становится всё интересней.

— Я ВИЖУ КРОВЬ, — все тут же замолчали, оглянувшись на Варю, прекрасно зная, что значит этот непривычно низкий и грубый голос. Пифия стояла чуть поодаль стола, зажмурив глаза и с зажжённой свечой в руке, от которой доносился терпкий опьяняющий аромат, — ЛИШЬ ВОЛЧЬЯ КРОВЬ СПОСОБНА СНЯТЬ ПРОКЛЯТЬЕ. СОКРЫТА ЖЕРТВА, НО МЕЧ ТОЧИТ ПАЛАЧ. ДА ОБАГРЯТСЯ КРОВЬЮ ВОДЫ! И ДА РАЗДАСТСЯ ЖЕНСКИЙ ПЛАЧ!

Договорив, Варя чуть покачнулась, задула свечу и открыла глаза.

— Ну что? — будничным тоном поинтересовалась она. — Удалось что-нибудь узнать?

Все молчали.

— Пожалуй, стоит ещё раз наведаться в библиотеку, — первой нарушила неестественную тишину Лана. — Если проклятье с деревни можно снять…

— Мы должны это сделать, — угрюмо закончил Рома, сжав кулаки. — Неважно, какой ценой.

* * *

— Как ты здесь оказалась? — Ксюша присела на краешек кровати, всё ещё не веря собственным глазам. Яра нетерпеливо оглянулась по сторонам.

— Мы тебя искали! А где Андрей? Он в порядке?

— Он тоже здесь?

— Да… О нет, — Яра вскочила слишком резко, подбирая ноги под себя. — Охота забрала его в свою стаю…

— Как забрала?

— Подожди, подожди. Давайте, девочки, обо всём по порядку, — Татьяна Вронская подтянула к себе стул, убирая с него вязание на тумбочку. — Из того, что я знаю о Дикой охоте, следует, что ты не должна была даже вспомнить о Ксюше.

Яра кивнула, отмечая про себя, что её подруга была практически не похожа на мать. Волосы Вронской старшей были гораздо темнее, да и глаза совершенно иные — ярко зелёные, как первая весенняя трава. О родстве напоминало лишь неуловимое, еле заметное в чертах лица сходство.

— Андрей. Он помнил обо всём.

Она кратко рассказала о событиях последних двух дней, утаив лишь одну маленькую деталь, произошедшую в тот самый момент, когда огромный серый волк, словно бы выпрыгнувший из её ночных кошмаров, склонился над ней и…

— Он ведь сможет им противостоять, — Ксюша закусила губу. — Может быть, в образе волка им и удалось затуманить его разум, но в образе человека…

— Что ж, на это лишь вся надежда. Хорошо, если хотя бы ваш мальчик не пострадает от этой истории, — Татьяна нахмурилась, словно бы постарев за пару мгновений на несколько лет. Яра видела её и раньше, правда, мельком, и тогда она казалась скорее Ксюшиной старшей сестрой, чем матерью. — Мы же утратили свои волшебные силы и вряд ли сможем когда-нибудь отсюда выбраться… Располагайся, Ярослава, похоже, ближайшую вечность ты проведёшь с нами.

Ксюша опасливо глянула на мать, чуть сжав Ярины пальцы. Дождавшись, пока Татьяна выйдет, она взволновано прошептала:

— Мама думает, что всё потеряно, но… Она не знает кое о чём.

— О чём? — Яра пододвинулась ближе.

— Мне удалось частично вернуть свою магию. Не знаю как, но… — Ксюша разжала ладонь, в которой выпорхнула сотканная прямо из воздуха бабочка. Она быстро затрепетала крылышками, описала небольшой круг и растаяла, приземлившись Яре на плечо. — Но и это не всё, — Ксюша чуть замялась. — У нас тут… бывают гости. Поможешь мне их встретить?

— Конечно, — Яра тоже начала разминать пальцы, почувствовав, что её магический потенциал заметно ослаблен, но не опустошён полностью. — А что надо делать?

— Тоже, что мы делаем обычно, когда ждём гостей, — на губах у Ксюши появилась кривая, жёсткая усмешка. — Приготовим чай.

* * *

Ратмир наблюдал за домом, стоя в тени раскинувшей лапы ели. Ближе к вечеру родители ведьмы вышли гулять. Дождавшись, пока они скроются за поворотом улицы, он толкнул калитку и по-хозяйски вошёл во двор.

— Я надеялась, что ты больше не появишься, — проворчала Ксюша с кухни, заметив его ещё в коридоре. Эффектного неожиданного появления на этот раз не вышло. — Что ж, проходи, я как раз поставила чайник.

Ратмир подозрительно сощурил глаза и резко рванул на себя дверь в Ксюшину комнату. Заглянул. Внутри никого не было.

— Тебе не приходилось встречать здесь кого-то… нового? — спросил он, становясь в углу кухни и наблюдая за её приготовлениями. Ксюша невозмутимо раскладывала какие-то измельчённые листья по кружкам.

— А должна была?

— Возможно, — что ж, рано или поздно она всё равно встретится со своей старой знакомой — деревня маленькая. — Раньше ты не поила меня чаем.

— Я бы и сейчас с удовольствием подсыпала тебе туда яд, — отозвалась Ксюша, заливая кипяток.

— Может тогда мне и пить не стоит? — Ратмир присел, опасливо покосившись на кружку. Пахло вкусно.

— И не пей, — пожала плечами Ксюша. — Раз так боишься.

Он усмехнулся, взял её кружку, поднёс чай к губам. Глотнул.

— Я тебе нравлюсь, ведьма, признай это…

В голове что-то щёлкнуло. Вероятно, именно с таким звуком захлопывается капкан, о существовании которого ты был прекрасно осведомлён, но всё равно почему-то полез в него, надеясь, что механизм не сработает…

— Несомненно, — ответила Ксюша, наблюдая, сузив глаза, как оборотень разморено обмякает на стуле. — Яра!

Василевская появилась прямо из кладовки, дверь в которую все, впервые оказавшиеся в доме Вронских, ошибочно принимали за шкаф. В руках у неё была толстая пеньковая верёвка.

Когда через десять минут Ратмир пришёл в себя, всё его тело уже было плотно привязано к стулу. Две ведьмы с тяжёлыми чугунными сковородками наготове стояли прямо над ним.

— Вы в курсе, что пытки были запрещены Конвенцией ООН?

— Ограничение свободы тоже недопустимо с точки зрения Декларации прав человека, — отозвалась Ксюша. — Но вас это мало смущает.

— Где Андрей? — вмешалась Ярослава.

— Оплакивает твою смерть, — закатил глаза Ратмир. — Могли бы и просто спросить…

— Что вы ему наговорили?

— Что он убил тебя… Бедняга.

Яра с грохотом хлопнула сковородкой по столу. Ратмир посмотрел на неё с интересом, но без тени страха.

— Вы хотите взять его в стаю?

— Если получится.

— Я не позволю!

— Конечно, конечно, — Ратмир усмехнулся. — Она всегда такая наивная? — обратился он уже к Ксюше. — Или это пережитого стресса?

Вронская глубоко вздохнула.

— Помоги нам, — сказала она тихо. — Неужели тебе просто нравится наблюдать за нашими мучениями? Болотные ели, Большие сучья… Люди, живущие здесь, не заслужили того, чтобы быть погребёнными заживо под озером.

— Странно просить о помощи человека, которого отравили, связали и теперь угрожают… сковородкой, — проворчал Ратмир. — Я никогда не помогал никому из наших жертв, почему сейчас должен делать исключение?

— Ты никогда и не говорил ни с кем из ваших жертв, — мягко ответила Ксюша.

— А теперь я должен как в любовных романах польстится на твои прелестные голубые глаза и спасти тебя, пожертвовав собой? — Ратмир закинул голову, беззвучно смеясь в потолок. — Ну уж нет, пусть ваш Колдовстворский Ромео геройствует, спасая свою Джульетту… Я ведь прав? — он резко опустил голову, вперившись взглядом в Яру. Довольно улыбнулся, увидев яркий румянец смущения на её щеках.

— Что ты имеешь в виду под… пожертвованием собой? — насторожилась Ксюша. Ратмир посмотрел на неё с наигранным удивлением.

— Чему вас там вообще в вашей школе учат? Ты ведь хочешь спасти всех, как я понял? Болотные ели, Большие сучья… Это почти тоже самое, что воскресить целое кладбище! Но в курсе ли ты, что для магии подобного уровня нужны серьёзные жертвы. Кости покойных родственников, кровь младенцев, плоть сорока убиенных девственниц… Кем-то по-любому придётся пожертвовать!

Ксюша и Яра переглянулись.

— Скажи, что надо делать, — Яра опустила своё оружие на плиту и скрестила руки на груди.

Ратмир хмыкнул.

— Как знаете… Нужно убить волка. Точнее человека, способного обращаться в волка. Ну и, конечно же, зелье, и пару заклинаний. В библиотеке Колдовстворца рецепт вряд ли найдётся, он хранится у Пастыря в единственном экземпляре. Я пока умирать не собираюсь, поэтому извините — принести его сюда вам не могу.

— Какие есть другие варианты? — Ксюша покачала головой. За её спиной Яра металась из угла в угол.

— Волк ради того, чтобы освободить вас, жертвует собой, — серьёзно ответил Ратмир. — Есть тот, кто смог бы это сделать?

Яра резко остановилась. Лицо её вытянулось, заметно побледнев.

— Не говори ему, — тихо произнесла она. — Ты сказал, он считает, что я умерла? Пусть будет так.

Ксюша посмотрела на неё с сочувствием.

— Неужели нет никаких других способов? — голос её чуть дрогнул.

— Если найдёшь — расскажешь, — отмахнулся Ратмир. — Прости, ведьма, — пару секунд спустя добавил он, пристально глядя на то, как она, отвернувшись, как можно незаметней смахивает слезу. — Я, правда, не могу тебе помочь…

— Тогда уходи, — раздался щелчок, и груда верёвок опустилась на пол. — И не приходи никогда сюда больше. Никогда, слышишь? Вон из моего дома!

Ратмир встал, разминая затёкшие суставы. Яра, не глядя на них больше, скрылась в соседней комнате.

— Я выбрал тебя не просто так, — он замялся. — Я…

— Что здесь, чёрт побери, происходит?

В дверях стояли родители Ксюши, с изумлением рассматривая незнакомца.

— Уже ничего, — Ратмир резко дёрнулся. Лицо его вновь стало непроницаемым. — Прощайте.

* * *

В столовой Андрей проторчал до самого вечера, то срываясь и начиная крушить всё, что попадалось под руку, то тупо уставившись в одну точку. Входили и выходили какие-то люди, глядя на него то насмешливо, то сочувственно, но большинству из них не было до него никакого дела, как и ему до них. Пару раз приставал с расспросами Хорт, но, не получив ответа, быстро убрался. Какая-то дородная светловолосая женщина подсунула Андрею под нос тарелку с супом, и он проглотил его чисто по инерции, толком не распробовав вкуса. Через пару часов она же поставила перед ним ужин, состоящий из густого пюре с котлетой.

— Уже стемнело, — невзначай заметила она. — Вечерами мы обычно собираемся здесь, общаемся, поём под гитару. Вот услышишь, как поёт Лютыч, ммм… Слов нет, чтобы описать. Может, расскажешь нам о себе?

Андрей отрицательно покачал головой.

Пел Лютыч действительно отлично. Хрипло, с надрывом, выжимая из слушателей если не скупую слёзу, то щемление где-то в груди.

Луна появилась и лезет настырно всё выше и выше…

Сейчас со всей мочи завою с тоски… Никто не услышит!⁽¹⁾

— Ты так и просидел здесь? — на соседний табурет плюхнулся Ратмир, в руках у него дымилась кружка с чаем. Перед глазами у Андрея вновь всё поплыло: в памяти вспыхнули обрывки воспоминаний о посиделках в Колдовстворце, о Яре, раскладывающей по чашкам какие-то неизвестные ему вкусно пахнущие травы… Сколько всего он должен был ей сказать! — Эй, ты здесь вообще? Зорка сказала, что ты не с кем не говоришь.

— С чего бы мне говорить с вами? — отозвался Андрей, сжимая кулаки.

— Твоя правда. Не лучшая компания здесь подобралась, да… Маленьких детей— оборотней родители чаще всего отправляют в специальные школы, где их учат контролировать зверя внутри. В охоту же попадают в основном те…кто уже однажды потерял контроль и кому в этой жизни идти больше некуда. Вот, например, дочь Зорки учится в школе…

— Бурэмэктэп? — школа для оборотней в Башкирии была самой известной в России.

— Нет, она в Беларуси, в школе волшебства имени Всеслава Чародея. Там обычные маги учатся вместе с оборотнями… Просто последних хорошенько запирают на огороженной территории в полнолуние.

Андрей хмыкнул, переведя взгляд на женщину, что слушала пение Лютыча, закрыв глаза и чуть улыбаясь собственным мыслям.

— Неужели никому здесь не хочется начать новую жизнь, ни на кого не охотясь?

— Хочется, — пожал плечами Ратмир. — Тебе ведь хочется вернуться в Колдовстворец?

Андрей почувствовал, как к горлу приближается ком. О Яре никто и не вспомнит. Крупицы воспоминаний о Ксюше охота тоже может стереть, а значит никто из товарищей не обвинит его в преступлении, и всё будет почти как раньше… Вот только сможет ли он быть таким как раньше, смотреть всем в глаза, умалчивая о случившемся… Нет, нет, нет, куда угодно, лишь бы не в Колдовстворец!

— Вот видишь, — невесело усмехнулся Ратмир, словно прочитав его мысли. — Все здесь вольны уйти. Вот только от себя не сбежишь.

— А ты почему такой умный не сбежал в школу для оборотней?

Глаза Ратмира чуть потемнели.

— Мои родители немаги. О мире волшебства я узнал от Пастыря. Он заменил мне отца, я не могу его покинуть.

— Вот почему вы все здесь, — безразлично заметил Андрей. — Когда-то ваши клыки распробовали чью-то плоть, но полнолуние прошло, оставив после себя пустоту и чувство вины… И тут появился добрый папочка со словами об отказе от убийства и гуманности, который всё решает за вас… Главное ведь верить, что так будет лучше для всех, что так правильнее, и слушаться Пастыря, так ведь?

Он и сам не заметил, как перешёл на крик. Пение Лютыча смолкло, десяток пар глаз повернулись в его сторону.

— Я хочу уйти, — громко сказал Андрей, вставая с неудобной табуретки.

— Воля твоя, — надо же, он и не заметил, что Пастырь тоже здесь, стоит в углу, сложив на груди руки. — Мы никого не держим.

Вещи и даже волшебную палочку ему вернули, снабдив напоследок ещё каким-то медальоном в виде волчьей морды, что «поможет найти стаю, если он вдруг передумает». Зорка завернула для него в платок сладко пахнущий кусок пирога да небольшой термос с чаем. Дверь выхода нарисовалась там же, где ещё утром была глухая стена.

Оказавшись посреди холодной ноябрьской ночи на улице, рядом с полуразваленной и с виду абсолютно нежилой хибарой с заколоченными окнами на окраине небольшого городка, Андрей всё ещё не верил, что его отпустили так легко. Куда идти теперь… В одной из небольших аккуратных хаток в конце улицы в окне горел свет.

Дряхлая старуха-хозяйка на порог его не пустила, не нашёл он ночлега ни во втором доме, ни в третьем. Лишь на четвёртый раз ему повезло — подпитый хозяин-забулдыга равнодушно кивнул в сторону лавки и скомканного, пахнущего самогоном покрывала. Андрей привередничать не стал, тут же, кинув под голову рюкзак, растянулся и провалился в беспокойный сон.

… — Он смотрит на меня, разинув пасть, а я ору «Риддикулус!» — Яра взволнованно жестикулирует. В тот день на уроке защиты от тёмных сил травники учились бороться с боггартами. Весь вечер только и разговоров было, что об этом. — Он так смешно начал чихать, когда его завалило цветами… Ух, так его, волчару…

Все смеются, болтают, перебивая друг друга. Лишь Андрей молчит, сидя в стороне. В тот же день на занятиях по анимагии они узнали свою животную форму. Его зверь не в пример другим крупный, красивый, хищный. Казалось бы, есть чем похвастаться.

— Ненавижу волков! — восклицает Яра. Андрей сжимает пальцы в кулаки и, воспользовавшись тем, что на него никто не обращает внимания, выскальзывает за дверь…

… — Какая красавица! — Яра хлопает в ладоши, глядя, как рыжая лисица совсем по-человечески приплясывает на месте. Мгновение — и на месте лисицы возникает Констанция и чопорно кланяется благодарным зрителям. Яра с опаской, и в то же время с восторгом смотрит на грациозную рысь, в которую превращается Стёпа, с готовностью гладит по морде здоровенного лося, склоняющего от удовольствия голову точь-в-точь как Игорь.

Увидев большого серого волка, она машинально хватается за палочку, но, поняв, кто перед ней, смущённо отводит глаза. Пролепетав что-то про недописанное эссе, она закидывает на плечо сумку и, помахав всем на прощанье, скрывается по направлению к школе.

Андрею хочется выть…

… — Беги, — выдыхает Андрей, отталкивая её. — Чего ты ждёшь? Уходи! Быстрее!

— Что с тобой? Я не… — Яра осекается, перехватив его взгляд, и пятиться назад. Услышав вой Пастыря, она замирает, словно парализованная, глядя ему прямо в глаза. Когда он завыл, долго и протяжно, она сжалась в комок, но с места не сдвинулась, лишь громко вскрикнула, когда он, прыгнув прямо на неё, повалил с ног, придавливая лапами плечи и приблизив морду к самому её лицу.

Он так долго хотел этого, с того самого дня, когда впервые по-настоящему заметил её. Наклонившись ближе, он… лизнул языком мягкие тёплые губы. Глаза Яры расширились, но в них уже не было страха — лишь удивление.

— Остолбеней! — она обмякла под ним, теряя сознание. Угрожающе зарычав, Андрей поднял морду, намереваясь сражаться и защищать, но поздно — он словно провалился в бездонную пропасть, расслышав напоследок только одно: — Девчонку в озеро, а этого на базу. И что-нибудь из её вещей захвати…

Он сел на лавке так резко, что громыхающая в этой же комнате угрюмая тощая баба, резко подпрыгнула и перекрестилась. Утро уже давно наступило — яркий солнечный свет бил в глаза. Андрей тяжело отдышался.

— Я не убивал её…

— Что это ты там бормочешь, соколик? И какие демоны ночью тебя сюда пригнали…

— Спасибо за ночлег, говорю, — откликнулся Андрей, резво вскакивая.

Кусок пирога с чаем он сжевал уже главной площади, прямо около памятника Ленину, раскинув на скамейке карту. До Болотных Елей, если двигаться на восток, было около пяти километров. Из рюкзака выпал кусок пергамента, сложенный вчетверо. Андрей развернул его, бегло пробежавшись взглядом по нескольким размашистым строчкам.

Встретимся в 10. В корчме «Матрёшка», на углу Советской и Пушкинской.

Ратмир

1) песня группы Чайф "Ой-йо"

Вернуться к тексту

Закат поздней осенью занимается рано. Обагрив серое небо кровавыми пятнами, он уже приготовился сойти на нет, уступив место тьме. Спокойное озеро чуть подрагивало под еле заметными порывами ветра.

Андрей смотрел на водную гладь, затаив дыхание. Рука, сжимающая острый кинжал, чуть заметно дрожала.

Когда он вошёл в «Матрёшку» Ратмир уже был там. Указав взглядом на стул рядом с собой, он отвернулся, продолжая не спеша потягивать чай.

— Я не убивал её, — холодно произнёс Андрей, останавливаясь напротив.— Так что можете больше не рассказывать мне сказок…

— Я здесь не за этим, — безразлично отозвался Ратмир, не меняясь в лице. — Я хочу, чтобы ты и твои друзья сняли с Болотных Елей проклятье.

— Ты, правда, хочешь сделать это, сынок? — Пастырь появился как всегда незаметно, словно бы из ниоткуда. За его спиной стояли натянутый как струна Ратмир, с весёлым любопытством предвкушающий предстоящее зрелище Хорт, Зорка, зябко кутавшаяся в не по размеру длинное пальто, Лютыч, зачем-то притащивший с собой гитару, и ещё пару человек из стаи. — Нас больше, мы можем и не дать тебе этого сделать.

— Мальчик не в себе, Пастырь, — Зорка заломила руки. — Поговорите с ним, остановите его…

— А я говорю, пусть кончает, если он дурак, — прокричал Хорт. — А это ещё кто?

— С чего бы вдруг? — Андрей задом наперёд оседлал стул, положив локти на спинку. — Кажется, Пастырь говорил, что это невозможно.

— Я здесь не по воле Пастыря, а по своей, — Ратмир был внешне спокоен, но от Андрея не ускользнуло, что он гораздо бледнее обычного. — Послушай, обряд прост как две копейки. Зелье готовится всего за пару часов. Загвоздка лишь в одном… нужна жертва.

Стук копыт становился всё громче. Пару минут и рассекающие дорожную грязь лошади остановились прямо за Андреевой спиной.

— Надо же, ещё и друзей привёл, — усмехнулся Пастырь. — Как же вы узнали, позвольте спросить, что проклятие можно снять, если запись об этом существует в одном единственном экземпляре, и хранится он у меня?

— Не в единственном, — откликнулась Лана, не вставая с седла. — Я перерыла всю Колдовстворскую библиотеку…

— Ради чего? Чтобы отправить своего друга на смерть? — Пастырь усмехнулся. — Молодёжь…

— Это моё решение, — твёрдо ответил Андрей. — Вам-то что? Вы поохотились, какая вам разница, что будет с вашими жертвами дальше?

— Мой долг защищать таких, как ты, — мягко заметил Пастырь. — А не доводить их до самоубийства. Твоя жизнь… не стоит этого.

— Я сам решу, чего стоит моя жизнь, — резко заметил Андрей, отворачиваясь. — Зелье готово?

Рома утвердительно хлопнул по стоящей прямо перед ним в седле сумке, внутри которой на волшебном огне дымился небольшой котелок. Пар завивался над ним серыми спиралями, и Марьянов то и дело морщил нос.

— Что ж… думаю, нам стоит выслушать и тех, кого ты так отчаянно пытаешься «спасти». Ратмир, — Пастырь тоже обернулся. — Приведи сюда девчонок.

— Ты предлагаешь мне… — Андрей сжал кулаки.

— Разве Ярослава не стоит этого? И все остальные? — с нетерпением проговорил Ратмир. Озвучив то, что уже очень давно занимало все его мысли, он мигом потерял маску безразличия. — Те, кто уже сейчас погребён заживо и будет погребён, если только ты… не возьмёшь это на себя…

Солнце вот-вот должно было закатиться за противоположный берег, когда они вынырнули прямо из озера. Ратмир тотчас же оказался на берегу. Кинувшиеся следом Яра и Ксюша, остановились у самой кромки воды, наткнувшись на незримую преграду.

— Ратмир может вывести их на поверхность воды, но на сушу им не попасть. Мы же можем спускаться к ним, на дно озера, я научу тебя как, — Пастырь говорил тихо, вкрадчиво. — Ты будешь навещать их, когда твоей душе будет угодно. Можешь даже жить с любой из них, если захочешь… Мы против убийств. И самоубийств тоже.

— Нет! — Яра стучала зубами от холода, кутаясь в огромный махровый халат, под которым угадывалось лишь лёгкое светлое платье. Босые ноги быстро перебирали холодную воду. — Не делай этого, я прошу тебя, нет, я тебя умоляю… Поезжайте в школу! Ничего уже не изменить… Уезжайте же!

Ксюша молчала, мелко дрожа в длинном зелёном вязанном свитере. На щеках её застыли дорожки слёз. Встретившись взглядом с Ратмиром, она беззвучно произнесла:

— Останови его.

Оборотень отвернулся.

— Видишь, они не хотят принимать такую жертву, — Пастырь сделал пару шагов, отделившись от своей стаи. — Пойдём со мной, и никто не умрёт. Всё изменится, и это будут перемены к лучшему, вот увидишь…

— Послушай его! Не делай этого, я… я не выдержу, не перенесу, — вновь крикнула Яра. Андрей не смотрел на неё. Когда-нибудь она возможно простит его… Наверное.

Сможет ли он ещё когда-нибудь посмотреть ей в глаза, так, как раньше… Примет ли она то, что он сделал или предпочтёт просто о нём забыть… Что ж, она и так прекрасно знает, что от волков стоит держаться подальше…

— Отдай кинжал, — Пастырь подошёл ещё ближе, на расстояние вытянутой руки. Андрей не шелохнулся. Кровь стучала у него в висках. Сейчас или никогда. — Отдай мне кинжал…

— Как скажете, — мгновение, и холодная сталь метко впилась прямо в сердце.

— Почему именно ты предлагаешь это мне? — Андрей усмехнулся, не скрывая презрения. — Ты ведь так красиво рассказывал, что так верен Пастырю, что он тебе как отец, что он взял тебя под опеку после того укуса…

Губы Ратмира искривились в жёсткой, холодной ухмылке.

— А кто, как ты думаешь, меня укусил?

Глаза Пастыря изумлённо расширились, прежде чем он опустил голову вниз, чтобы взглянуть на торчащую из груди рукоятку… Через пару секунд он осел на землю, уставившись на своего убийцу неподвижным, остекленевшим взглядом.

Всё завертелось слишком быстро. Зарычали волки, в ужасе закричали девушки. Стая бросилась нападать, мстить за своего вожака, но быстрая ловкая угрожающе оскалившаяся рысь прыгнула наперевес, перекрыв им дорогу. Игорь и Констанция были тут же — их отливающие серебром мечи ярко блестели в последних лучах заходящего за горизонт солнца. Рома и Лана подскочили к Пастырю, аккуратно доставая кинжал. Алая капля крови, стёкшая в молочно-белое варево, вмиг сделала его ярко красным.

— Пастырь мёртв! — громко крикнул Ратмир. — Мы уходим.

— У одиноких людей определённого возраста возникает потребность… в детях, внуках, собаках, наконец, — тех, о ком им хотелось бы заботиться, — Ратмир резко отставил на конец стола пустую чашку. — Вот и у Пастыря проснулся отцовский инстинкт. Вот только где взять ребёнка? Любой волшебник, узнав, что его сын или дочь оборотень, либо отправит его в специальную школу-интернат, либо будет следить за ним не смыкая глаз… Мне же не повезло родиться в семье неволшебников. Не знаю, сколько Пастырь искал ребёнка с магическими способностями из неволшебной семьи, но его выбор пал на меня. В одно из полнолуний он специально затаился около моего дома. Даже если бы я рассказал кому-нибудь о случившемся… Ну отвезли бы меня в больницу, сделали бы пару уколов от бешенства… В полнолуние я стал бы тем, кем я есть, и убил бы кого-нибудь. Этого Пастырю и было нужно. Куда мне было идти ещё с таким грузом? Я вступил в стаю, — Ратмир злобно оскалился. — А когда понял, как меня провели… поклялся отомстить.

— И ты ждал столько лет… — осторожно заметил Андрей, внимательно следя за ножом в руке оборотня.

— Вступая в стаю, мы даём Непреложный обет, запрещающий нам убивать. Мне пришлось ждать. Ждать и искать того, кто сделает это за меня. И когда момент настал самый подходящий, появился ты со своей ведьмой… Я не мог упустить такого шанса. Я позаботился о том, чтобы запереть ведьму на дне озера, в надежде, что ты придёшь её спасти и убьёшь Пастыря.

— Я не убийца, — прошипел Андрей. — Убить человека… Это против самой природы!

— А мантихору? — вскинулся Ратмир. — Кикимору? Богинку? Это не против природы?

— Они чудовища!

— Пастырь тоже чудовище! Гораздо страшнее любого зверя, который убивает лишь ради пищи. Кровь моей сестры на его руках. И никакими его россказнями о правильности охоты, о поддержании баланса между волками и людьми её не смыть... Послушай! Мы можем изменить всё! Можем остановить охоту. Навсегда.

— Что ты сказал сосунок? — обернулся на него Хорт. — Они его убили! Эти грёбанные дети его убили! Вспорем же им за это кишки!

— Вы дали Непреложный обед, вы не можете убивать, — спокойно ответил Ратмир.

— Тогда отправим их к девкам на дно! — крикнул кто-то. Стая согласно заулюкала.

— Сейчас не полнолуние, вы не можете превратиться без воли Пастыря. А я, кажется, не разрешал этого делать!

Стая затихла, удивлённо переглядываясь. Лана вполголоса бормотала какие-то заклинания, пока Рома кухонным черпаком выливал порцию зелья в озеро.

Вода быстро убывала, словно из наполненной ванны вытащили пробку. Болотные Ели вырастали прямо на глазах — дома, огороды, деревья… Андрею на миг показалось, что он даже может различить силуэты бабок, сидящих напротив Ксюшиного дома на Центральной улице.

Ксюша и Яра, получив, наконец, долгожданную свободу, обнимались с укрывающей их тёплым пледом Варей.

— Он выбрал преемником тебя? — неприязненно сузил глаза Хорт, приближаясь к Ратмиру. — Ты и подговорил их! — он ткнул пальцем в сторону Андрея. — Ты всё устроил!

— Это уже не важно, — холодно ответил Пастырь. — Стая, мы уходим!

— Незадолго до нашей первой встречи Пастырь назначил меня своим преемником. Когда я встану во главе Охоты… Я покончу с ней.

— Или же ты просто захватишь власть, скинув на меня всю грязную работу. Что ж, хороший план.

— Не веришь мне?

— С трудом. Если только… — Андрей прищурился. — Ты дашь мне Непреложный обет.

Они быстро исчезли в клубящемся тумане, больше не взглянув ни на кого на прощанье. Ксюша проводила их долгим взглядом. Солнце, наконец, закатилось, и на Болотные Ели опустилась тьма.

Андрей подошёл к Донату и, не говоря никому не слова, вскочил в седло. События прошедшего дня прокручивались в его голове, словно отрывки фильма, произошедшего не с ним, с кем-то другим. Ведь всегда кто-то другой может быть подлецом, убийцей… Но только не ты сам.

— Ты сделаешь это во благо, — Ратмир наклонился к нему, бледный, уставший и, казалось, немного испуганный тем, что план, который он вынашивал годами, так близок к осуществлению.

— Убийство — зло. А зло не может делаться во благо, — Андрей опустил голову. Как бы ему хотелось разрешить всё по-другому. Воображение услужливо рисовало красивые картинки, где он героически, рискуя жизнью, спасает Болотные Ели, выныривает из озера с Ярославой на руках, спокойно и с достоинством принимает её благодарность… — Я сделаю это. Приведи к озеру Пастыря.

* * *

Из-за облаков этой ночью не было видно звёзд, поэтому Ярослава удобно устроилась под Деревом Живого сияния, в кронах которого рой дриад-светлячков почти в точности воспроизводил карту звёздного неба. Ветер иногда залетал в летний сектор сада, легонько теребя страницы книги и конспекта, её тёмные волосы и подол платья.

Ближе к полуночи у теплиц мелькнула пара жёлтых глаз. Ярослава вскинулась и резко захлопнула книгу.

— Ты здесь? Я тебя видела!

— Прости, не хотел тебя пугать, — отозвался Андрей, чуть замявшись. С того самого вечера они так и не поговорили наедине, и, как казалось Андрею, ей и не хотелось этого. Ксюша, Рома и Стёпа говорили, что это ерунда, но ему постоянно казалось, что клеймо убийцы, клеймо, которое невозможно стереть, смыть, искупить, всегда будет незримой пропастью отделять его от всех, кто так ему дорог.

— Я не боюсь, — твёрдо возразила Яра, приближаясь к нему. — Я давно хотела…

Он сглотнул, закрыв глаза. Она была совсем рядом, так близко, что он чувствовал исходящий от нее цветочный аромат. Сейчас она вежливо поблагодарит его за спасение, скажет, что они такие же друзья, как и раньше, и что ему стоит поменьше думать о том, чего уже не изменишь… А потом уйдёт, сославшись на то, что завтра рано вставать.

Яра молчала. Один миг или целую вечность. А потом просто взяла в свои руки его лицо. Робко открыв глаза, он увидел, что Яра улыбается.

И вопреки всем кошкам, что всё это время скребли у него на душе, улыбнулся в ответ.

Они так больше ничего и не сказали друг другу в ту ночь. Когда домовой, выйдя в сад, спугнул целующуюся под Деревом Живого сияния парочку, было уже давно за полночь. Облака чуть-чуть рассеялись, и из них выглянул холодный острый краешек луны.

Ксюше не спалось. Тревога мучила её, а в коротких беспокойных снах то и дело мелькали затопленные водой Болотные Ели и идущие ко дну озера родители. Вскакивая, она вставала и неслышно бродила по комнате, то и дело ловя удивленный взгляд наблюдавшей за ней Золушки, и от души надеясь, что Варя и вправду спит, а не просто притворяется. За окном ухнула сова и легонько поскребла когтистой лапой по стеклу. Ксюша вздрогнула, и, глубоко вздохнув, впустила почтальона в комнату.

Пару минут она просто молча смотрела на сложенный вчетверо лист пергамента. Автор послания даже не потрудился найти для него конверт, а просто вывел на обратной стороне её имя. Сова назидательно ухнула, напоминая, что стоит всё-таки прочесть.

Подписи в письме не было. Ни долгого вступления, ни объяснений — лишь две размашистые строчки:

«Мы ещё встретимся, ведьма.

Мы обязательно встретимся».

Сова удовлетворённо ухнула и вылетела прочь. Ксюша закрыла окно, растянулась на кровати и быстро, спокойно заснула.