Пророчество для леди Рейвенкло (джен)

Несколько месяцев пролетели незаметно. Возможно, виной тому был огромный объем занятий, свалившийся на старших с наступлением весны — Елена не помнила, чтобы раньше ей приходилось так много корпеть над свитками и так мало спать. Ее однокашники ходили вечно сонные, недовольные, насупленные. Леди Рейвенкло не давала им спуску ни на день: каждый урок превращался в экзаменовку по изученным чарам, и гнев небесный обрушивался на тех, кто пытался отлынивать или работал палочкой спустя рукава. Даже Этель, славящаяся своим терпением и способностями на весь Дом, как-то раз после одного особенно выматывающего занятия не выдержала и заявила, что подумывает заказать ритуал богам мудрости на успешное окончание Хогвартса. Даже леди Хельга, обычно мягкая и снисходительная, не щадила их — не всем удавалось разобраться с перевоплощениями неживой материи в живую хотя бы с пятого раза. Мастер была непреклонна и заставляла каждого отрабатывать до последнего. Рейвенкловцы покидали Дом Хаффлпафф измученные, с ворчанием, что, дескать, уж она-то могла бы сжалиться над ними: ее собственные ученики — или «барсучки», как называла их Хельга — вовсе не выглядели «переучившимися». Наоборот, они беззастенчиво наслаждались жизнью, безо всякого огорчения сносили разносы Ровены за лень и несобранность, смеялись, дурачились — словом, всячески раздражали рейвенкловцев, которые целыми днями зубрили формулы заклинаний, получали нагоняи от своего Мастера, зевали, дремали и вид имели самый мрачный.

Однако Елена, несмотря на то, что ей приходилось ничуть не легче товарищей, чувствовала себя превосходно. В ней бурлила энергия, а внутри зрело предвкушение чего-то невообразимо радостного. Усилием воли она стирала с лица широкую улыбку, рисовавшуюся незаметно для нее самой. Аудитории не давили на нее, и в самые тяжелые часы, когда запястье затекало от вращения волшебной палочкой, а голова готова была взорваться от очередного длинного заклинания, сердце стучало беззаботно и радостно, призывая забыть о невзгодах. Иногда Елена ловила себя на том, что ей хочется запеть — и пусть однокашники уставятся на нее в неописуемом изумлении, а Ровена и вовсе остолбенеет перед аудиторией, как громом пораженная. Представляя себе эту картину, Елена с трудом подавляла смех и заставляла себя сконцентрироваться на занятии.

Она уже не скрывала от себя, что причиной такого необычайного внутреннего подъема был Феллан Макмахон.

С каждым днем он казался ей все более и более привлекательным. Его длинные волосы, падающие на лицо так естественно и небрежно, серебристые глаза, смотрящие исподлобья, впалые щеки, быстрая, ласковая улыбка — все это вызывало в Елене небывалое волнение. Они единогласно, без обсуждений решили не давать повода для распространения слухов: Феллан, хоть и выглядел несколько разочарованным, сказал, что скорее проглотит змею, чем бросит тень на честь своей дамы. Елена оценила его благородство в полной мере и наслаждалась каждым представившимся моментом — мимолетным прикосновением в аудитории, поцелуем в пустом коридоре, переплетением рук в потоке спешащих учеников. По вечерам они часто гуляли у озера, однако выглядело все более чем пристойно и невинно. Со стороны могло показаться, что новый ученик ищет внимания Елены (что ни у кого не вызывало никаких вопросов, только понимание), она же сохраняет с ним дружескую дистанцию и чисто светскую любезность. Однако если бы кто-то увидел их в укромном уголке парка или безлюдном коридоре, то был бы немало поражен. Елену бросало в жар от мысли, что их в самом деле могут застать — больше всего ее, конечно, страшили остальные поклонники, о которых она почти забыла — но пока все обходилось.

По мере приближения лета ее расписание становилось все более плотным и устрашающим. Как и другим старшим рейвенкловцам, Елене приходилось засиживаться за свитками до поздней ночи, а все дни коротать в аудиториях. Это расстраивало ее, зато в предвкушении свидания сердце билось как барабан, а встречи после перерыва были жаркими. Она поймала себя на том, что думает о Феллане как о мужчине — да, именно как о мужчине — и все чаще ощущает непонятное, но очень сильное и жгучее томление в низу живота. Отчасти благодаря ему она почти забыла о сне. Странное ощущение появлялось неожиданно и не оставляло места никаким другим мыслям. Когда Елена, собравшись с духом, тайно переговорила об этом с Этель, та, покраснев, призналась, что часто испытывает то же самое. Окончательно смутившись, она добавила, что это называется «желанием любви» и говорит женщине о том, что ей неплохо бы обзавестись мужем. Елена и сама догадывалась об этом, но слова Этель отчего-то смутили ее. Она не подала виду, чтобы не вызвать подозрений. Она бесконечно любила Этель и доверяла ей, однако что-то останавливало ее от того, чтобы открыться кому бы то ни было.

…— Госпожа Рейвенкло, может быть, вы все-таки соблаговолите мне ответить?

Елена встрепенулась и чуть не выронила свиток. Она сидела у окна в Общей гостиной, забравшись с ногами в кресло и предположительно читая о Ментальных чарах, а на деле вспоминая во всех подробностях особенно счастливый час, который она и Феллан скоротали в обеденное время у озера. Он поцеловал ее в шею, и от этого по всему телу побежали быстрые и очень приятные мурашки. И хотя он стремительно отстранился, испуганный своей дерзостью, больше всего ей тогда хотелось, чтобы он поцеловал ее снова. И…

Елена потрясла головой, отгоняя запретные мысли, и вскинула глаза на стоящую перед ней Ровену с иронично изогнутой бровью.

— Прошу прощения, мадам, — она всей душой надеялась, что мать не заметила ее вспыхнувших щек. — Я с головой ушла в Ментальные чары. Вы что-то у меня спросили?

— Я сказала, что хочу поговорить с тобой.

Елена спустила ноги с кресла и выпрямилась. Внутри шевельнулось недоброе предчувствие — так официально Ровена завязывала разговоры только в исключительных случаях, как правило, не суливших ничего хорошего. Обычно она просто подходила и говорила все, что хотела. У Елены холодок пробежал по спине: вдруг матери все известно про них с Фелланом? Быстро сказав себе, что стыдиться ей нечего, Елена приготовилась к любым вопросам относительно своего времяпрепровождения. Впрочем, лицо Ровены не выражало никаких гневных чувств, и это ее немного успокоило.

— Да, конечно, — как можно невозмутимее отозвалась Елена. — О чем угодно, мадам.

Ровена с грациозной неспешностью опустилась в соседнее кресло. Елена на мгновение позабыла о своей тревоге, залюбовавшись ее прямой спиной и густыми черными косами. Она попыталась сесть так же прямо, но поняла, что ничего не получится. Чего-то главного не хватало. Может, непоколебимого спокойствия или неподражаемого внутреннего достоинства, которого в Ровене было столько, что хватило бы и на троих? Елена не знала.

— До Лита* (кельтский праздник летнего солнцестояния, 21-22 июня — примеч. автора) ты закончишь Хогвартс, — сказала Ровена. Мимо быстро прошли две девочки, почтительно присев в реверансе перед Мастером. Она благосклонно кивнула им и вновь повернулась к дочери. — Я, леди Хельга и Годрик с Салазаром старались передать тебе и остальным все, что знаем сами. Теперь настает черед найти применение тому, что тебе удалось постичь.

Елена не сводила с нее глаз.

— Я давно думаю об одной вещи, — Ровена сцепила руки в замок. — Она захватила меня еще несколько лет назад, больше всего на свете мне хотелось изучить и исследовать ее, но моей заботой был — и останется уже навсегда — Хогвартс, расстаться с которым я не могу ни под каким предлогом. Сперва я думала попросить тебя, дочь моя, временно занять мое место и принять мои обязанности, а самой отправиться вслед за моими идеями, хотя бы за тем, чтобы удостовериться в своей правоте или ошибке. Однако скоро я отвергла эту мысль: долг Мастера — слишком тяжелая ноша для столь молодой колдуньи. Следовательно, остается одно. Скажи, что ты думаешь о друидизме?

Елена изумленно вскинула брови. Поистине, мать умела удивлять как никто другой.

— О друидизме?

— Да. Ты ведь слышала о нем?

— Возможно, — Елена постаралась сосредоточиться на том, что знала, хотя это было очень трудно из-за безграничного недоумения. — Это древняя магия народов, заселяющих запад, верно?

— Неизученная магия, — это слово мать произнесла с таким удовольствием, будто только что отведала необычайно вкусное блюдо. — Совершенно неизученная. Судя по тому, что мне удалось найти, это какая-то абсолютно другая разновидность магии, не та, которая покорилась мне, Хельге, Салазару и Годрику. В ее основе лежит что-то странное, но очень мощное. К сожалению, мне не довелось столкнуться с друидами раньше. В юности я была вынуждена перебраться очень далеко от тех мест, в замок твоего отца. А из него — сюда. Я бы очень хотела отправиться на запад и увидеть это воочию, но, как уже сказала, не могу оставить Хогвартс. Ты — очень способная чародейка, Елена, и…

— Вы правда так считаете, мадам? — быстро спросила она, не сумев сдержаться.

— Да, — Ровена едва заметно улыбнулась. — Так вот, ты могла бы посетить запад и изучить все как следует. Если, конечно, захочешь. Я не могу настаивать, но, все же…

Елена смотрела на нее во все глаза, осмысливая сказанное. Отправиться в новые места? Увидеть нечто неизведанное? Испытать наконец себя? Она ощутила, как ее накрывает волна восторга.

— Да! Да, да, да! — Елена вскочила с кресла и хлопнула в ладоши. Но тут же, смутившись своего ребячества, подобралась и сдержанно поклонилась матери. — То есть, я хочу сказать, не беспокойтесь, мадам. Я вас не подведу.

И все же ей не удалось скрыть широкой счастливой улыбки. Ровена улыбнулась в ответ.

— Что ж, отрадно слышать, что ты согласна.

— Согласна сотню раз!

— Саласия не прочь отправиться с тобой. Лорд Салазар считает это целесообразным, хотя и непросто было уговорить его. Он верит предрассудкам, считающим жителей запада дикарями.

— Ерунда! У нас же будут палочки! — от новости, что с ней будет Саласия, сердце всколыхнулось от радости.

— Вовсе не ерунда, но они не дикари, — голубые глаза Ровены загорелись, и было видно, что последним словам она не придает большого значения, поскольку мысли ее где-то далеко. — Своеобразный уклад жизни еще не делает человека дикарем. И возведение сооружений из камня — тоже. Я думаю, это как-то связано с их магией. Знания, которыми они обладают, могут внести множество изменений в наше понимание магии.

— Конечно, вы правы, мадам.

— Словом, опасности никакой. К тому же, сопровождать вас вызвался Реджис.

При звуке этого имени у Елены вытянулось лицо.

— Простите?

— Реджис Гонт хочет сопровождать вас с Саласией в путешествии, чтобы заботиться о вашей безопасности, — медленно проговорила Ровена. — И, Елена… Он прибудет в Хогвартс через два дня, навестить своего Мастера и поздравить тебя со скорым окончанием школы.

— Право? — без энтузиазма протянула Елена. — Это очень мило с его стороны.

Ровена приподняла бровь.

— Мне казалось, вы друзья.

— Разумеется. Я просто растерялась от такой неожиданной новости, вот и все.

Мать внимательно посмотрела на нее. В этом взгляде Елене почудилось что-то очень странное.

— Ты, должно быть, соскучилась по нему? — спросила Ровена будто невзначай, но ее глаза оставались испытующими.

— Н… да, мадам, — Елена качнула головой и откинула назад волосы. — Он был товарищем моих детских игр. Конечно, я буду рада увидеться с ним.

От взгляда матери ей внезапно стало не по себе. Она словно ждала от нее чего-то.

— Очень хорошо, — Ровена наконец отвела глаза и поправила мантию. — Вам будет, о чем поговорить.

Улыбнувшись, она сдержанно кивнула Елене и направилась в башню. Елена долго смотрела ей вслед, пытаясь разгадать, что же все это означает.

* * *

— О, небо, как же я рад вас видеть!

Елена сложила губы в обворожительную улыбку и склонилась в реверансе. Ровена, стоявшая чуть впереди, искоса взглянула на нее, слегка кивнула и обратила взор на молодого человека, быстро шагавшего через парк к замку. За его плечами развевался длинный темно-зеленый плащ, темные волосы блестели на солнце, как и высокие, до колен, сапоги довольно щегольского покроя. Сапоги неприятно напомнили Елене другого мужчину, куда более крупного, некогда шагавшего по парку с таким же напором, и она не без труда удержала на лице приветливую улыбку.

— Je suis heureux de vous accueillir, мesdames,*(Я счастлив приветствовать вас, дамы. — франц.) — воскликнул Реджис Гонт, приблизившись к каменным ступеням. Лицо его сияло. — Le ciel, comme je suis heureux!*(Небо, как же я счастлив! — франц.)

— Bonjour, Régis,*(Здравствуй, Реджис. — франц.) — любезно ответила Ровена. Ради того, чтобы встретить его, она — подумать только! — отпустила учеников с занятий немного пораньше, что они обещали впоследствии увековечить в истории. — Je suis aussi content de te voir, mon garçon.*(Я тоже рада видеть тебя, мой мальчик. — франц.)

Глаза Елены наполнились слезами. Не от растроганности, а оттого, что она долго не сводила взгляда с молодого мужчины, стоявшего напротив нее. За прошедшие годы Реджис Гонт изменился. Теперь он был хотя и не слишком высоким, но крепким, подтянутым, сильным на вид; подбородок и щеки покрывала щетина, что очень ему шло, руки казались знакомыми с физическим трудом, темные глаза смотрели с захватывающей смесью смущения и страсти. Пожалуй, он был даже красив — не так, как Джильбертус, с его изящной фигурой и тонким лицом, но все-таки красив. Реджис склонил голову и припал к ее руке. По-светски галантный жест, однако Елена чувствовала, какая горячая у него ладонь.

— Es-tu heureux de me voir, chère Helen?*(А ты рада видеть меня, милая Елена? — франц.) — тихо произнес он, не поднимая глаз. Она ощутила, что его пальцы слегка дрожат.

— Bien sûr, Regis, — ответила Елена, стараясь говорить спокойно и вежливо. — Tu es mon vieil ami, et tu m'as manqué.*(Конечно, Реджис. Ты мой старый друг и я скучала по тебе. — франц.).

Он вскинул голову и встретился с ней глазами. Елена слегка поежилась. Реджис просто прикипел к ней взглядом.

— Пройдемте в башню, — предложила Ровена. — Надеюсь, тебе придется по вкусу наш прием.

— Не сомневайтесь, леди Рейвенкло, — ответил ей Реджис, но взгляд его был по-прежнему прикован к Елене. — Я просто на седьмом небе.

…Реджис был очень оживлен и мил за столом — много говорил о своем поместье, о том, что пользуется среди соседей большим уважением, что капитал его растет. Хотя обращался он в первую очередь к Ровене, его глаза неотрывно смотрели на Елену. Ей было не слишком уютно из-за этого. У нее появилось странное впечатление, будто мать и Реджис знают нечто такое, о чем не хотят говорить ей. Она постаралась отогнать от себя это чувство, но с каждой минутой оно становилось все сильнее. Елена улыбалась, умело поддерживала разговор, но нервозность ее нарастала, и она измяла свою новую легкую накидку цвета золота.

— Я так рад, что ты заканчиваешь школу в числе лучших учениц. Ты не боишься отправиться на запад, дорогая… Елена? — Реджис явно через силу добавив в конце фразы ее имя.

— Нет, — ответила она. — Пока со мной палочка, я не боюсь ничего.

— Сильно сказано! — рассмеялся Реджис. — Не в духе юной леди, но сильно и смело.

Елена смотрела на него и пыталась отыскать черты мальчика, некогда игравшего с ней и Саласией, смешившего их французским акцентом, неуклюжими манерами и глупыми выходками. Ее попытки не увенчались успехом.

«Как же он изменился! — подумала она. — Красив ли он? Да! Нравится ли мне? Точно нет. Скорее, в нем есть что-то пугающее. Но что? Не пойму».

— Весьма благородно с твоей стороны стать сопровождающим, Реджис, — сказала Ровена, заметив, что дочь ушла в свои мысли. — Хотя я и спокойна относительно ее магических сил, меч никогда не бывает лишним в незнакомом месте.

Реджис польщенно улыбнулся.

— Мне и самому в радость побывать в новых местах, — произнес он. — А ваше доверие греет мне душу, как солнце. Сколько продлится наша экспедиция?

— Трех месяцев будет вполне достаточно, — леди Рейвенкло оперлась подбородком на руки. — Самое большее — четырех. Ты уверен, что твои дела не пошатнутся в твое отсутствие?

— Я уже распорядился насчет всего, — заверил ее Реджис. — Вы же знаете, на меня можно положиться.

Елена бросила взгляд в окно. Солнце уже склонилось к закату. Вечером она обещала встретиться с Фелланом. При воспоминании о нем внутри у нее все свело. Внизу живота разлился жар, и она вдруг испугалась, что выдала себя с головой. Но, к счастью, как раз в эту минуту Ровена принялась обсуждать с Реджисом перспективы экспедиции к друидам, и Елена снова взяла себя в руки.

— Мой брат тоже вскоре наведается сюда, — неожиданно сказал Реджис. — Ему нужно переговорить с Мастером Слизерином.

— Что-то серьезное? — осведомилась Ровена.

— Думаю, да. В последний раз, когда я видел его, он был сам не свой.

— Надеюсь, с его поместьем и делами все в порядке?

— Во всяком случае, я не слышал, чтобы у него возникли с этим трудности. Мне кажется, леди Рейвенкло, его беспокоят… дела личного свойства.

Елена невольно вздрогнула и взглянула на него. Ей показалось что-то многозначительное в его последних словах.

— Мастер Салазар как никто умеет устраивать дела личного свойства, — сказала она, заставив себя улыбнуться. — В этом ему нет равных.

— К сожалению, даже ему не подвластно все, — Реджис посмотрел ей в глаза. — Но, полагаю, Джильбертус все же получит свое.

— Правда? — вежливо поинтересовалась Елена, не понимая, о чем он говорит.

— Да. Мастер Слизерин … впрочем, неважно. Я еще увижусь с ним. А пока я целиком и полностью ваш.

Мысли Елены были заняты одним — предстоящей встречей с Фелланом, и она даже сама не заметила, какие трудности ей пришлось преодолеть, чтобы вести непринужденную беседу. Она отвечала на вопросы, вовремя вворачивала реплики и продолжала улыбаться. Время от времени она чувствовала на себе странный, испытующий взгляд матери, но не подавала виду, что замечает это.

Когда истекло время, положенное для вежливого визита, она поднялась, поклонилась Ровене и Реджису и произнесла:

— Прошу простить меня, мадам… и тебя, Реджис, но мне необходимо отлучиться. Через некоторое время я снова присоединюсь к вам. И мы… продолжим вечер.

Ровена подняла брови, но тем не менее кивнула. Что до Реджиса, то на его лице отразилась растерянность.

— Но, Елена…

— Я скоро вернусь, Реджис. Обещаю.

Он вопросительно повернулся к Ровене, а Елена пересекла просторный зал и быстро спустилась по лестнице сначала в гостиную Дома Рейвенкло, а затем — в коридор. В это время он был безлюден. Если, конечно, не считать одного человека.

Сердце у нее подпрыгнуло и радостно заколотилось. Феллан, слонявшийся у лестницы, увидел Елену и просиял улыбкой. Она бросилась к нему, чтобы обнять, но он опередил ее: обхватил руками за талию и притянул к себе. Его губы быстро коснулись ее шеи, отчего по всему телу девушки пробежала легкая дрожь.

— Наконец-то ты пришла, моя леди, — шепнул он и провел ладонью по ее белокурым волосам.

— Ты ждал меня? — спросила она, хотя и так знала ответ.

— И мог бы ждать еще целый год, — его серые глаза смотрели так ласково, так нежно. Елена погладила его по щеке — такой неожиданно колкой от покрывающей ее щетины — когда они потянулись друг к другу для поцелуя.

— Елена, ты…

От раздавшегося сзади голоса ее будто ударила молния. Она только-только почувствовала губы Феллана, когда он отстранился от нее. Растерянные, сбитые с толку, они воззрились на незваного гостя.

Реджис стоял прямо напротив них. В руках у него была ее золотая накидка.

— Ты забыла свою накидку, я подумал, без нее будет прохладно на улице, — лицо юноши оставалось спокойным, но зубы были крепко сжаты, а черные глаза сверкали от ярости.

Елена посмотрела на Феллана. Тот, хотя и выглядел пораженным, не отступил и открыто взглянул на Реджиса.

— Большое спасибо, Реджис, — она протянула руку и забрала накидку. — Я вечно забываю ее везде.

Феллан по-прежнему обнимал ее за талию.

— Не стоит благодарности, — ответил Реджис. Елене показалось, что в его глазах мелькнул алый, какой-то кровавый отблеск.

— Напротив, это было очень любезно, — сказал Феллан невозмутимо.

Реджис не моргая смотрел на него.

— Что же ты, Елена? — голос его слегка дрогнул от переполнявшей его горечи. — Представь меня своему… другу, раз уж мы встретились. Неприлично стоять так и разговаривать, будучи незнакомыми.

Внутри у Елены все оборвалось. Ситуация показалась ей каким-то нелепым сном, но никак не явью, происходящей с ней.

— Феллан Макмахон, — сказала она, обращаясь к Реджису, и затем подчеркнуто официально, с хорошо заученным галантным движением руки представила Феллану младшего Гонта: — Реджис Гонт, мой старый друг.

Феллан кивнул. Уголок его губ даже изогнулся было в улыбке, но довольно напряженной.

— Рад встрече.

Реджис снова прожег его взглядом.

— Ну что ж, очень приятно, что все приличия соблюдены, — произнес он, затем посмотрел на Елену. Ярость прошла, сменившись мимолетным выражением боли. Почти сразу оно исчезло. Елена, хоть и с большим трудом, не отвела глаз. — Простите, если помешал. Разумеется, распространятся ни о чем не намерен.

И он удалился быстрым шагом в направлении башни Дома Рейвенкло. Надеюсь, он сдержит свое слово, подумала Елена. Она вздохнула и опустила голову на грудь Феллану.

— Какой жуткий тип, — сказал он, пытаясь выдержать шутливый тон. Но в его голосе сквозила тревога.

— Мы были друзьями в детстве, — нехотя проговорила Елена. — И вот он надумал навестить меня и леди Рейвенкло.

— Кажется, у меня завелся очень ревнивый соперник, — Феллан погладил ее по плечу. Елене показалось, что в его глазах мелькнула печаль.

— Вовсе нет, — она провела рукой по его щеке. — Никакого соперника.

— Он точно так не считает.

— Неправда.

Его руки разжались.

— Он готов был броситься на меня. Еще немного, и не будь рядом тебя — бросился бы.

— Он напугал тебя?

Феллан взглянул на нее.

— Только тем, что он может нравиться тебе.

У Елены даже дыхание сперло от такого предположения. Оно было нелепо… и вместе с тем повергало ее в шок. Нет, она считала Реджиса Гонта красивым, но отмечала это отстраненно, как, например, красивый закат и другие явления природы. Его чувства смущали ее, а не льстили. Она видела в нем только мальчика, когда-то дружившего с ней. Вернее, пыталась увидеть, но у нее это не вышло.

— Нет, — тихо сказала Елена, скользнув руками по его груди, плечам и обхватив шею. — Никогда. Реджис… только друг. Больше ничего. Скоро он уедет, и мы встретимся в следующий раз только через несколько лет. Может быть.

Лоб Феллана разгладился. Он ответил на ее объятие, нежно погладил по спине.

— Я бы предпочел, чтобы вы не встретились никогда.

— Это тоже не исключается.

Елена решила, что момент рассказать ему о предстоящей экспедиции в сопровождении Реджиса Гонта еще не наступил.

* * *

Как и говорила Ровена, еще до солнцестояния старшие ученики закончили обучения и стали разъезжаться из Хогвартса кто куда. Елене было грустно расставаться с теми, с кем провела бок о бок столько лет. Особенно тяжелым ударом стал отъезд Этель — она отправлялась домой, к жениху, которого ей подыскали родители. Этель в глаза его не видела, однако родители заверили ее, что он более чем достойная партия и ей впору гордиться этим. Этель и сама не знала, что ей думать, а Елена была слишком подавлена, чтобы успокоить ее. Они проплакали в обнимку всю ночь перед отъездом Этель, а наутро даже не могли говорить от горя. Так и расстались, молча обнявшись напоследок, будто перед казнью.

Реджис покинул замок на следующий же день после того, как познакомился с Фелланом. Скомкано объяснил Ровене, что в поместье случилось что-то непредвиденное и ему нужно домой. Ни с кем не прощаясь, вышел за ограду Хогвартса и аппарировал. Он даже не встретился с Мастером Слизерином.

Зато оставил Елене письмо, открыть которое она побоялась и отложила до лучших времен. Ей и без того было горько после расставания с Этель, чтобы добавлять к этому новые огорчения.

Однако долго раскисать было некогда. Настало время готовиться с экспедиции на запад.

— Нас ждут приключения, оруженосец! — Саласия держалась самоуверенно, как и всегда, однако чувствовалось, что она немного нервничает. Так или иначе, она старалась поддержать Елену, за что та была ей благодарна.

— Не сомневаюсь, — ответила Елена, слабо улыбаясь. — С тобой я найду приключения где угодно.

Саласия рассмеялась и обхватила ее за плечи.

— Не забывай, оруженосец идет в огонь и воду. Чувствую, у нас будет и то, и другое.

Елена посмотрела на нее и улыбнулась уже окрыленнее, ощутив прилив энергии и радостное предвкушение.

* * *

— Так это правда? Ты покидаешь меня на три месяца? — Феллан перебирал ее светлые волосы.

Елена, лежа головой у него на коленях, пустилась рассказывать о тайной магии друидов, о том, какая важная миссия возложена на нее и как она жаждет доказать наконец, чего стоит на самом деле. Эмоции так захватили ее, что она не заметила, как движения Феллана стали машинальными, а сам он застыл, как изваяние. Пару раз она засмеялась, но он не поддержал ее.

— Смотрю, ты не слишком опечалена, — заметил Феллан. Она не могла видеть его лица, но почувствовала, что он задет.

Елена приподнялась, опершись на локти, сжала его запястье и улыбнулась. Они расположились в астрономической башне, абсолютно заброшенной в дневное время. Когда-то в детстве Елена боялась подниматься сюда — ее пугала сумасшедшая высота и безлюдность. Но с годами она научилась ценить царящий здесь покой и открывающийся на озеро и горы ослепительно прекрасный вид.

— Я же вернусь. Время пройдет быстро. Я буду думать о тебе каждый день… Если, конечно, ты не забудешь меня и не окажешь честь какой-нибудь другой молодой леди.

Она засмеялась, давая понять, что это шутка, но смех прозвучал немного болезненно. Сердце предательски сжалось от мысли, что подобное может быть правдой.

Словно почувствовав ее смятение, Феллан наклонился и обхватил ее голову.

— Не смешно, — сказал он, гладя ее локоны. — Я бы не отпускал тебя всю жизнь. Мне тяжело расставаться с тобой, но, если ты вернешься, я готов ждать хоть до скончания века. Только возвращайся. Без тебя мне никуда, Елена.

Она почувствовала, как ее бросает в жар. Медленно поднявшись, заглянула ему в лицо — доброе, юное, красивое лицо, озаренное солнечным светом. Она могла бы смотреть на него вечно, завороженная любовью, пронизавшей каждую его черту. Елена обхватила его лицо ладонями и поцеловала.

На этот раз все было иначе. Казалось попросту невозможным прервать поцелуй, даже когда его руки опустились ниже, даже когда перестало хватать дыхания. Он был так близко — прекрасный, ослепительный, дарующий тепло и свет, как солнце, его мягкие пепельные волосы щекотали ее щеку, его дыхание обжигало шею. Ей казалось, что ничто не может достаточно крепко связать ее с ним, и в то же время ей хотелось этого больше всего на свете. Елена потянула его к себе, дернула вниз мантию. Феллан вздрогнул, но лишь крепче прижался к ней и отстранился немного назад только затем, чтобы прошептать:

— Елена, неужели тебе хочется…

— Да! Да, да, да, — мантия сдалась не сразу, но все-таки сдалась.

Его руки задрожали уже ощутимо, но он не отступил. Немного времени — и Елена ощутила мурашки от непривычного прикосновения его пальцев к бедрам и животу. Его кожа была прохладной и гладкой. Очень приятно.

Они оба были невинны, однако все произошло совершенно естественно.

Позже, когда солнце скрылось за соседней башней и они оказались в тени, Елена рассеянно проводила пальцами по его груди и размышляла, куда это все их приведет и как она была счастлива в этот момент.

Три месяца. Может быть, это небольшой срок, если речь идет о занимательном приключении. Но это слишком много времени для того, кто будет ждать встречи.

Она будет ждать.

Феллан открыл глаза, приподнялся, перевернулся и уткнулся лбом ей в грудь. Елена усмехнулась и погладила его волосы.

— Ты любишь меня? — спросил он, не поднимая головы.

Елена хотела было ответить легкомысленно — заводить такие разговоры после того, что у них было, ей казалось странным — однако что-то в его голосе заставило ее стать серьезной. Может быть, искренняя тревога. Она задумалась над ответом, но тут слова сами слетели с ее губ, прежде чем она успела их осмыслить:

— Как никого.

Феллан поднял голову, поцеловал ее в ключицу и посмотрел в глаза.

— Значит, три месяца, — задумчиво проговорил он.

Елена хотела повторить, что обязательно вернется, однако Феллан ласково прижал палец к ее губам.

— Ничего не говори. Я хочу, чтобы ты запомнила это надолго.

Он поцеловал ее во вторую ключицу, потом ниже груди, потом спустился к животу. Елену сковало недоумение, удивление и в то же время сладостное предвкушение. По телу снова пробежала дрожь. В тот момент, когда Феллан миновал живот, он нашарил ее руку и сжал что было сил. Затем его губы спустились еще ниже. У Елены вырвался вздох. Она хотела что-то сказать… но ведь он попросил ее молчать. И она повиновалась.

Она вздохнула еще раз. Потом еще, еще и еще. До тех пор, пока вздох не перешел в стон.

Феллан оказался прав. Елена запомнила это на всю жизнь.