Закоулками со свободной душой (гет)

— Так, народ. Нужно понять, что вообще с нами было. — Гарри сделал многозначительную паузу. — Мне кажется, что мне чистили память, а вернее как-то её изменяли.

— Да я тоже склоняюсь к версии об изменении. Даже если взять наши с тобой детские воспоминания. Кому-то было выгодно именно создать ложные, а не стереть их вовсе. Я не понимаю логики действий. — задумчиво произнесла Аделис.

— И этот кто-то, скорее всего, этот ваш Дамблдор, относится к этому делу, как-то спустя рукава. Например, это же глупо изменить память моим родителям настолько, что они забыли, как выглядел их сын в последние пару месяцев. — добавил Дадли.

Поттер кивнул. Он чувствовал, что история совсем не проста. Теперь его ещё волновал вопрос, знал ли директор, если за этим всем стоит именно он, о том, что Северина — внучка Гриндевальда? Конечно, от него можно было ждать чего угодно, с его-то умом и осведомлённостью.

— Кстати, народ, а как мы вообще умудрились правильно запомнить тот вечер?

— Не знаю Марк, не знаю... Я могу лишь предположить, что вмешался какой-то непредвиденный фактор, но вот какой? Но сейчас это — не самый важный вопрос, ответ на него мы будем искать, когда определимся с тем, что нам делать сейчас.

Ребята погрузились в размышления. Каждый строил варианты развития событий и способы не выдать себя перед явными и возможными наблюдателями.

Вдруг кто-то постучал в окно. Вся честная компания подпрыгнула на месте от неожиданности. Гарри нащупал в кармане палочку, Аделис притянула к себе чайник. Звук повторился. Дадли подтолкнул Марка.

— Посмотри, кто там.

— А что сразу я?

— Дом-то чей? Странно будет, если это буду, к примеру, я.

Стук опять повторился, теперь уже настойчивее. Марк осторожно двинулся к окну. Шторки были настолько плотными, что было невозможно рассмотреть даже силуэт стучавшего. Вдруг со стороны Кристиана раздался имперский марш. Все присутствующие уставились на него.

— Ты что творишь, идиот?

— Сам ты, Дадли, идиот, а я случайно на плеер нажал.

— Фу. Напугал. Марк, ё-моё, открой ты уже шторку и посмотри кто там.

— Да ладно, ладно. Только не нервничай, дорогая. Щас всё будет. — И Марк приоткрыл шторку.

На ветке примыкающего к дому дерева сидела белоснежная сова. Когда Марк приоткрыл шторку, она оторвала одну лапу от ветки и постучала когтём по стеклу. К её лапе было привязано письмо.

— Народ, шухер отменяется. Это всего лишь полярная сова с письмом. У дяди другая, так что это, наверное, кому-то из вас.

Гарри со вздохом облегчёния вытащил руку из кармана, отпустив палочку.

— Это моя. Открой, пожалуйста, окно.

Марк открыл окно, сова, ухнув, залетела в комнату, села на стол перед хозяином и вытянула вперёд лапу с письмом. Гарри отвязал письмо и погладил Буклю по голове:

— Лети на Тисовую, я скоро вернусь. Окно в комнату открыто, и я оставил в кормушке пару твоих любимых печений.

Сова благодарственно ухнула и вылетела обратно на улицу, а Гарри распечатал письмо Гермионы.

«Ответ твой получила и, думаю, нам действительно стоит встретиться. Родители послезавтра уезжают на симпозиум, так что могу приехать на пару дней. Я почему-то волнуюсь за тебя. У тебя там всё хорошо?

Буклю сегодня уже не гоняй. Я буду ждать твой ответ завтра.

Гермиона»

— Так, народ. Я боюсь, что моя подруга Гермиона могла попасть, как и мы, под стирание памяти. Она сможет приехать через пару дней. Марк, у тебя родители когда вернутся?

— Не раньше чем через неделю. Я понял твою мысль. Она может пожить у меня.

— Тогда я завтра так ей и напишу.

— Гарри! У нас осталось минут 15 чтобы вернуться домой.

— Так толком ничего и не решили. — Кристиан горестно вздохнул. — Давайте бегите уже. Как раз успеете дойти.

Гарри накинул мантию, Дадли пошёл к двери, оставшиеся пошли их провожать. На пороге из воздуха появилась рука и помахала. Аделис послала воздушный поцелуй в направлении уже исчезнувшей руки.

— Ну всё. На созвоне. — И Дадли с невидимым Гарри отправились обратно домой, на Тисовую.