Жизнь с другой стороны (гет)

«Я закрываю глаза и открываю с рассветом.

Мы закрываем сердца, после жалеем об этом.

И плывут облака, улетают грачи…

Никому, никогда, ни за что.

О главном молчим» ©

Юта — Кстати

Гермиона бессмысленно бродила ко комнатке. Снаружи бушевала гроза, вспышки молний озаряли погруженную во тьму гостиную, и по-хорошему, зажечь бы свечу или просто включить электричество, но Гермионе казалось, что в тенях думается лучше. А подумать было о чем.

Изнанка жизни, как прозвал их мир Регулус, потихоньку сводила ее с ума, лишая выбора и запутывая еще больше. Выложить Сириусу всю правду и вытащить его из Арки Гермиона не могла. Он видел магию, в той или иной мере случайно брошенные заклинания, мимолетные вспышки, шепотом сказанный заговор, подлитое в чай зелье — на него ничего не действовало. Нужен был толчок, добровольный шаг, побуждение к действиям.

— К чувствам нельзя принудить, мисс Грейнджер, — говаривал, бывало, профессор Снейп, потягивая свой чай с молоком. Гермиона молчала, нарезая ингредиенты, перемешивая зелья, отмывая котлы. Она проходила у него обучение, и за время ее практики Снейп полюбил долгие философские разговоры под методичные удары ножа о доску или скрип щеток о стенки котлов. Гермиона не возражала, но и не вмешивалась, прощая профессору его рассуждения.

— Мы слишком хорошо видели, чем закончились принуждения к любви печально известной Меропы Гонт, — как ни в чем ни бывало продолжал профессор, — хотите ли вы для себя такой судьбы?

— О чем вы? — Гермиона вернулась в реальность и посмотрела на Снейпа, не замечая, как выкипает зелье.

— На вас насела Молли, преданно смотрит Поттер, неделя-другая, и Рональд Уизли притащит обручальное кольцо, а вы, вместо того, чтобы готовиться к свадьбе, прячетесь у меня в лаборатории и портите мои ингредиенты.

Гермиона спохватилась, что ее зелье уже безнадежно испорчено и принялась убирать беспорядок.

— Все ждут от нас этого брака, — небрежно отозвалась она минутой позже. Снейп подлил себе еще чаю.

— Все упрекают меня в невыносимом характере, но, знаете ли, я не просто так столько лет был деканом Слизерина, я тоже вел нудные разговоры о выборе карьеры и точно так же, как Минерва или Помона, вытирал сопливые носы разочарованным слизеринкам.

— Мне не нужно вытирать нос, профессор.

— Конечно, вы слишком гордая для этого. И слишком упрямая, но я все-таки скажу, что думаю. Вам не нужен этот брак или какой-либо еще, вы поставили себе цель, но слишком боитесь ее достижения.

— О чем вы?

— Налейте себе чаю и слушайте, прежде чем сломя голову броситься в омут. Я видел, как вы таскаете у меня книги об Изнанке мира, и прежде чем вы начнете краснеть и бормотать извинения, скажу, что если бы я не хотел, чтобы они попали к вам в руки, я бы усилил охранные щиты. Да, загробный мир существует, да, там есть те, кто был нам дорог, нет, их нельзя воскресить, нет, я бы не хотел туда попасть, но я не вы. Одно из многих отличий кислого профессора от гриффиндорской всезнайки. Между нашим миром и Изнанкой есть своего рода Чистилище, вы же, вроде бы, посещали воскресную школу в детстве, вам должен быть знаком термин, порой в Чистилище попадают по ошибке, порой по глупости, и мы оба с вами знаем, кого угораздило там застрять. Итак, зачем вам понадобился Блэк?

Гермиона сжала в ладонях чашку и потупилась: лепет о том, что она мечтает вернуть Гарри его крестного не убедил бы и первокурсника. Снейп, меж тем, продолжал:

— Бытует мнение, что у слизеринского декана нет ни души, ни сердца, ни, тем более, семьи, рискну вас разочаровать: всё это у меня в наличии, более того, Эйлин Астра Снейп через два года станет студенткой Хогвартса.

На ошеломленный возглас Гермионы Снейп только улыбнулся:

— Чарити Бербидж, у нас был продолжительный роман, во время вашего пятого курса родилась Эйлин, потом началось это сумасшествие под эгидой Волдеморта, мне пришлось их прятать и дурачить всех, инсценировать смерть Чарити, к примеру, и изо всех сил стремиться сберечь собственную шкуру ради них, но даже в той гонке я заметил, как вы сблизились с Блэком. Кажется, вы единственная, кто заметил, как Сириус сходит с ума от безделья и несостоятельности.

Гермиона вздохнула, собираясь с мыслями. У профессора была семья, Чарити Бербидж жива, Эйлин Снейп, скорее всего, поступит на Слизерин… Было удивительно понять, что ее учителя — тоже люди и человеческие желания им не чужды.

— Скажете, я выжила из ума? Я могу стать женой Рона и нарожать ему целую квиддичную команду, а вместо этого я гоняюсь за призраками.

— Можете, но, согласитесь, вам это быстро наскучит, Гермионе Грейнджер всегда необходим был вызов, иначе она зачахнет.

— А если он не захочет возвращаться? Что, если ему не нужна гриффиндорская дурочка, которая невесть что себе возомнила?

Снейп вдруг посерьезнел и строго сказал:

— Думаете, прославленный Мастер Зельеварения тратил бы на всяких дурочек свои таланты? Что до Блэка, то отбрасывая в сторону мою к нему неприязнь, замечу, что я часто видел, как вы с ним вели разговоры в библиотеке, как он отвечал, вспоминал что-то, кроме вас это даже Поттеру редко удавалось. Вас не допускали к собраниям Ордена, потому вы не знаете, но Блэк был тенью самого себя, он брал бутылку и запирался на чердаке, а потом, в пьяном угаре рвался вершить подвиги, до вмешательства Дамблдора, как правило, или выговоров Молли, ее бы и сам Волдеморт испугался. Но на этом забота старших и заканчивалась, Сириус был взрослым и был волен гробить себя как угодно, вы же заметили и пробудили в нем что-то такое, что мы считали давно умершим: волю к жизни. Вкус к приключениям.

— А потом мы так глупо проиграли, — сокрушенно прошептала Гермиона.

— Во всяком случае, он жив, хоть и застрял в Арке.

— И что мне делать?

— Рискнуть сделать то, чего хочется вам, а не то, что хочет от вас клан Уизли или кто-то еще. Вы будете жалеть всю жизнь, если не сделаете первый шаг.

— Вы… вы поможете с нужными заклинаниями? — робко спросила Гермиона.

— Иначе зачем бы я начал этот разговор? Но помните: к любви нельзя принудить. Не стоит мучить себя понапрасну, если Блэк откажется возвращаться.