Девочка с кошачьими ушками и хвостом (гет)

В замке больше не было места, где ей было бы спокойно и комфортно. Такое же место вряд ли могло найтись за стенами. Гермиона сама не знала, как она оказалась на восьмом этаже. Кажется, ей хотелось скрыться, сбежать от страшной правды туда, где её бы никто не нашёл. Выручай-комната как-то сама поняла, что ей нужно, и в стене появилась даже не дверь, а лишь её половинка. Квадрат, за которым скрывалась темнота. Гермиона нырнула за спасительную дверку и оказалась в тесном пространстве, чем-то напоминающим коробку. Кого другого такое, вероятно, могло бы напугать, но у неё больше не было свободного места, не было дырок в стене, чтобы видеть других, и она затихла в этой коробке, поджав хвост, подтянула к себе коленки и обняла их.

— А давай, когда всё это кончится, жить вместе? — слышался ей до боли знакомый голос. — Ты и я, вдвоём в этом доме!

Этот голос, конечно же, принадлежал Гарри, и Гермиона понимала, что это всё только иллюзия. Выручай-комната считала из её разума всё, что ей дорого, и теперь выдавала фразы Гарри, льющиеся непонятно откуда, словно из динамика.

— А потом у нас будут дети… возможно, с такими же ушками как у тебя. Особенные дети. Я бы хотел троих или даже четверых, а ты?

Гермиона молчала, уткнувшись лицом в коленки, её паника не исчезла, но хотя бы перестала расти. Она слышала голос Гарри и тонула в воспоминаниях о тех днях, что они вместе провели на Гриммо. Казалось бы, совсем немного отделяло их от исполнения мечты. Какие-то годы учёбы и ненавистный Волан-де-Морт.

Когда послышался хлопок и кто-то прикоснулся к ней, Гермиона даже не вздрогнула.

— Сэр Гарри Поттер хочет видеть мисс Грейнджер, но не может попасть в комнату, — доложился домовик. — Добби вызвался помочь сэру Гарри Поттеру найти мисс Грейнджер.

Гермиона молчала, решив, что Добби — это тоже иллюзия, созданная Выручай-комнатой. Она чувствовала его руки, тянувшие её за локоть, но не подчинилась им.

— Добби вынужден прибегнуть к крайним мерам! — трагически объявил домовик, и тут послышался щелчок пальцев.

Темнота, что окружала её, резко сменилась ярким светом, и Гермиона закрыла ладонями лицо.

— Гермиона! — раздался над самым её ухом знакомый голос. — Гермиона, это я — Гарри. Гермиона, прошу, посмотри на меня!

Она почувствовала руки на своих плечах, почувствовала, как пальцы взяли её ладони и убрали от лица. Гермиона открыла глаза и поняла, что сидела на полу в коридоре. На коленях возле неё стоял Гарри. Совершенно живой, разве что в грязной одежде и покрытый царапинами.

Гермиона разомкнула губы, но так и не смогла произнести ни слова, только беспомощно смотрела в его зелёные глаза, направленные на неё. Гарри, кажется, решил, что она ему не верит.

— Гермиона — это я, я вернулся! — твердил он и приложил к её лицу свои ладони. — Гермиона, прости, что бросил тебя, я думал это ненадолго! Теперь я всегда буду рядом. Скажи, ты простишь меня?

Её губы задрожали, а в глазах образовались слёзы.

— Г-гарри? — переспросила она.

— Да, я, — повторил он. — Всё позади. Мы разбили основные силы, осталась лишь чаша, но с ней быстро…

Гермиона не понимала, о чём он говорит, и не могла сейчас его внимательно слушать.

— Гарри! — повторила она и подалась к нему. — Гарри — это ты! Гарри!

Её руки так крепко обхватили его шею, что Гарри покраснел. Но раньше, чем он успел что-либо сказать, Гермиона разомкнула объятия и тут же принялась его бить.

— Гарри, как ты мог меня оставить?! Ты должен был взять меня с собой! Гарри, ты негодяй! Ты меня предал! О чём ты только думал! — восклицала она, и её руки шлёпали его по плечам и груди.

— Да-да, я был очень жесток, я негодяй! — соглашался Гарри, снося её удары. — Прошу, дай мне хоть что-нибудь тебе объяснить…

В конце концов, он не выдержал и перехватил её руки за запястья. Одно мгновение — и Гермиона оказалась вплотную к нему. Гарри наклонил голову, и его сухие властные губы накрыли её губы в жарком поцелуе. Гермиона перестала сопротивляться и закрыла глаза, поддаваясь инстинктам. Через какие-то минуты она целовала щёки Гарри, целовала его виски, с улыбкой окунала свои пальцы в его тёмные непослушные волосы и тёрлась своим носиком об его лицо.

— Знаешь, мне нужно принять душ, и я всё тебе расскажу, — сказал он.

— Нет, не оставляй меня. Гарри…

— Ни за что на свете. Пойдём.

Гермиона сидела у Гарри на кровати с кружкой тёплого молока, пока он приводил себя в порядок. После этого они лежали вместе под одеялом, и Гарри неторопливо рассказывал ей, как проходили его дни вдали от неё. Рассказывал, как они сговорились с Дамблдором и министром магии действовать одним фронтом, рассказывал, как они встретились с Волан-де-Мортом в Годриковой Впадине, где его смертельное заклятие ненадолго убило Гарри. Рассказывал о Делакурах, вступивших в эту войну из-за потери дочери, о гоблинах, согласившихся на выгодных условиях занять одну из сторон. Гарри говорил до самой ночи, а Гермиона его не перебивала. Она заснула, прижавшись к его оголённой горячей груди. Заснула, обнятая его крепкой рукой, и впервые за прошедшее время замурлыкала.

Пока волшебный мир полнился новостями, а ученики, освобождённые от экзаменов, с возбуждением их обсуждали на школьном дворе, Гарри с Гермионой гуляли по окрестностям, держась за руки. Из-за разлуки у них скопилось множество всяких мыслей, которые хотелось обсудить. К тому же у Гермионы на почве стресса слезло много шерсти с хвоста и ушек, и Гарри чувствовал себя в этом виноватым. По вечерам он заботливо втирал в них масло, полученное от мадам Помфри, а днём звал Гермиону на улицу, посчитав, что солнечный свет и свежий воздух быстрее помогут вернуть её бледному лицу немного краски. Он был таким милым, что Гермиона больше не могла на него сердиться. Иногда по ночам она всё равно просыпалась с криком: «Гарри! Гарри не уходи!», и спускалась в гостиную, где утром он её находил. Это Гарри предложил ей перебраться в спальню мальчиков. Кровать Рона, уехавшего вместе с сестрой к родным, была свободна. Однако и это плохо помогало Гермионе прийти в себя.

Вот тогда Гарри вспомнил про Выручай-комнату и про то, что могло успокаивать его девушку. Он сходил на кухню к домовикам и принёс в спальню здоровую коробку, куда уложил мягкий плед и подушку. Какой-то неведомый Гермионе инстинкт толкнул её внутрь, и она удобно устроилась на новом месте. В коробке было тепло и спокойно. Никто её там не видел и не досаждал. Гарри принес ей все нужные книги, и теперь, когда его не было рядом или уже у неё под ночь вдруг появлялась энергия, Гермиона могла сидеть в своём уютном местечке и без лишнего света читать благодаря острому зрению. Когда она нуждалась в тепле, Гермиона поднималась и ложилась к Гарри под бок. Коробка, может, и не представляла собой ничего особенного, но служила некоторым укрытием, временным пунктом, где можно было понемногу исцелять душу перед возвращением в мир. Коробка не могла стоять ни в каком другом месте, кроме как в спальне мальчиков, и даже профессор МакГонагалл, пытавшаяся деликатно поговорить с Гарри и Гермионой на эту тему, не смогла их переубедить.

— Полно тебе, Минерва, — во время этого обсуждения вмешался директор Дамблдор, — там, где мы имеем дело с высшей силой, совершенно бессмысленно следовать вековым традициям и призывать к доводам разума. Я думаю, что мисс Грейнджер и мистер Поттер не ставили своей целью дать пример безрассудного поведения другим и вполне сознают свои действия.

Гарри с Гермионой молча кивнули, когда Дамблдор хитро на них посмотрел, и на этом были свободны. Это лето они снова решили провести на Гриммо, и Гарри первым делом сложил коробку для Гермионы, нежели собрал свои вещи в чемодан. Поскольку время было всё ещё неспокойное и остатки Пожирателей разгуливали на свободе, то ребят на вокзале встретил Римус Люпин, передавший Гермионе письмо от родителей, где они сообщали, что отправились в Австралию. Гарри, заметивший, как она погрустнела, вечером снова лежал с ней постели и прижимал к себе. Его ладонь успокаивающе ходила по её спинке, и Гермиона расслабилась. А утром её ждали блинчики на завтрак и жареная рыбка на обед.

— Я, правда, раньше ещё никогда не готовил рыбу… — неловко начал было Гарри, но Гермиона и без столовых приборов набросилась на аппетитное блюдо, стала облизывать свои измазанные в жиру пальчики, и её хвост энергично заходил из стороны в сторону. — Ну да, приятного тебе аппетита.

Римус Люпин, снова вынужденный сопровождать их в Косом переулке, тащил для Гермионы коробки с разными тканями, нитками и пряжей.

— Я потом и тебе нормальный костюм сошью! — обещала она дома и зачаровывала старенькую швейную машинку, найденную наверху.

Гарри в это же время читал какие-то спортивные журналы, заказывал себе разное снаряжение и с любопытством посматривал на её задумки. Гермиона хотела наделать и зачаровать всякие ободки, шапочки, юбки, перчатки. Она уже видела свой собственный магазинчик с эксклюзивными видами товаров. Можно будет даже ушки и хвосты накладные продавать, если кому-то тоже захочется побыть особенным. Даже чары не надо применять, надел и как родное! Конечно, Гермиона ещё не знала, что когда-то её продукция будет пользоваться большим успехом, потому как обязательно найдутся те, кому захочется разнообразить свою повседневную или сексуальную жизнь. Сейчас она только мечтала, сама не зная, что из всего этого получится.

— Подожди, ты же вроде хотела права эльфов защищать… — сидя рядом на диване, напомнил ей как-то Гарри.

— Так одно другому не мешает! — оторвавшись от модного журнала, ответила ему Гермиона. — Вот окончу школу, и буду днём защищать права эльфов, а вечером вязать или шить одежду для них, для себя, для всех необычных существ. О, я больше не позволю ущемлять ничьи права, у меня все будут хорошо одеты!

— Хм… ателье мадам Поттер? А что, неплохо звучит.

— Почему мадам По?.. — начала было Гермиона, но порозовела и уткнулась в свой журнал. — Так, чего ты меня сбиваешь с мысли? Мне ещё надо произвести кое-какие подсчёты.

Однако думать и подсчитывать дальше она уже не могла, Гарри придвинулся ближе и положил руку на её плечи.

— А я через неделю стану совершеннолетним, — с улыбкой напомнил он.

— Да, сможешь получить лицензию на трансгрессию и избавиться от Надзора, — деловито согласилась она. — Хотя Надзор тебе в последнее время и так не особо мешал…

— А ещё я смогу записаться в любую команду и официально заключить брак.

Гермиона оторвалась от журнала и заглянула в его хитрые зелёные глаза, обращённые к ней. Пальцы Гарри погладили её по щеке и заправили парочку локонов за ухо.

— Хочу одержать самую главную победу в своей жизни и завоевать нечто бесценное, — мягко сказал он, и его пальцы соскользнули с её лица к груди, туда, где часто-часто забилось её сердце.

— Ты уже давно это завоевал, — ответила ему Гермиона и потянулась навстречу.

Их губы слились в нежном поцелуе, после которого она перебралась к Гарри на колени и уткнулась носом в его шею, пока он её обнимал и поглаживал. Впереди их ждал ещё один год обучения в Хогвартсе, какие-то трудности и свершения, но ей не было страшно. Она знала, что вместе они всё преодолеют, ведь их соединила самая великая сила на свете.