Тот самый Чумной (джен)

Чёрная стена упиралась в самое небо и царапала колючек проволокой звёзды. Ворота, закрытые шлагбаумом, едва заметно светились по краям защитными заклинаниями, а сквозь них лились рыжеватые отблески огня. Над металлической бочкой за стеной склонились два человека. В бочке горел огонь, просачиваясь сквозь многочисленные дырки в стали, с годами растерявшей всю свою эмаль и проржавевшей насквозь.

— Так вот слушайте, Лев Саввич.

Фигура, та, что повыше и поплечистее, покрутила ветку-шампур и насаженной на неё сосиской.

— История. Как вы знаете, у короля Рудольфа никогда не росла борода. Король Рудольф очень этим мучился и всегда завидовал трактирщику Пендрагону, у которого, наоборот, борода росла вполне прилично. «У не-

го — ростет, а у меня — не ростет», — частенько говаривал король Рудольф, показывая ногтями на трактирщика. И всегда был прав.

Над стеной повисло молчание.

— Что за чушь, щегол, ты что, нормальных анекдотов не знаешь? — наждачкой прозвенел второй голос. — Всё то твоя высококультурная дичь. Как в шашки играть — так в турецкие, как в шахматы, так в Капабланки. Ну ка кой, скажи мне, пудовая твоя башка, восемь коней на поле? Это уже полноценный кавалерийский отряд получается.

— Ну Лев Саввич, смешно же.

При приближении бегущих мезанцев привратники даже не дёрнулись. Лев Саввич только кружку с чем-то душистым и горячим к носу поднёс. Соболь широко улыбался.

— Ну что, туристы, — едко выделив последнее слово. — Вижу, как вы гуляете на экскурсии и к сёстрам в гости. Устроили чёрти что. Будь моя воля, век бы вам сидеть за стеной, видал я таких. Спать хорошо будете, даже не почешетесь. И что с вами делать?

— Да ничего с ними не делать, — отозвался Соболь. — Проходите спокойно, на ваш счёт поступили указания.

И долее не задерживая на них блестящего от бликов взгляда, он сосредоточился на том, чтобы с ювелирной точностью повернуть сосиску ещё не прожарившейся стороной к огню.

Давид не верил, что все закончилось как-то слишком уж быстро. Зачем они приходили тогда? Чтобы все сжечь?

— Какие указания? Где Елена? Мы же, вроде, за ней приходили, — но Каон лишь махнул на все рукой, потому что не хотел оставаться в этом сумасшедшем месте, которое и в сне страшном явно не приснится. Хотя все же ему до сих пор не верилось. Будто это был сон. Но очки остались на голове. Ущипнул себя — больно. И камешек тот валяется там, где был оставлен. Неужто мэр и есть их ректор?

— Указания? — мимика Юго поплыла в таком удивлении, что, казалось, еще немного и лицо её исказиться до неузнаваемости. — Ах, да к черту. Дайте мне договор о вступлении в возрождение — я подпишу.

Протолкнувшись через толпу, Ю рванула прочь за стены, оставляя при себе полную амуницию, банку консервы и кухонный нож Елены. Крыша у мисс Шиман поехала так, что паранойей и паническими атаками дело точно не обойдется.

—Указания! Везде эти чёртовы указания. Узнал бы, кто их даёт, специально для этого человека достал бы красивый нож и вырезал бы ворона на груди, — описал юноша методы мести и почти упал в шлагбаум. Сил не было. Хотелось не просто ползти, а упасть на киборга и попросит, чтобы он нёс на руках. Анук через силу вдохнул, тряхнул головой, потер руку о штаны и бросил злой взгляд через плечо. Чумной горел. Йеремия был очень бодр. Брысь был поход на сумасшедшего: руки тряслись, ноги подкашивались, глаза горели, лицо было таким, словно Гессит маньяк. Хотя он и был. Человека, кажется, убил.

— Лев Саввич, и Вы... — Иржи посмотрел на парня, не расслышав его имя, — Вы бы оба от стены подальше ушли. Просто на пару часов. Никто не заметит, а мы никому не скажем.

Еж был в компании Ури, Аси и Маши, и если они были в некотором оцепенении от вечера, то он в мрачном возбуждении. Так обычно проявлялся шок — шаг до истерии или до полной апатии, но парень держался и шаг этот не делал.

Задачу они сегодня и вчера не выполнили. Зачем ходили в Чумной — не ясно. Что с Еленой — не понятно. Адам, должно быть, будет очень удивлен.

Рик готов был и тут пробиваться с боем. Но не почувствовал разочарования, когда их так просто пропустили. Хотелось переспросить. Страшно было ждать пулеметной очереди в беззащитные спины. Рико представил ее так отчетливо, что от зуда едва не попытался почесать лопатки одну о другую. Полукровка убедился, что брат тоже здесь, что впереди такие родные и безопасные Жижи. Ущипнул себя, боясь, что выпал из реальности. а потом забыл, куда шел. Все ужасы оставались в памяти, сложности и неудачи тоже. А цель пропала. И это было странно. Но хотя бы не больно.

Чарли хотел было высказать привратникам несколько нелицеприятных фраз, но сдержался. Он молча сбросил перчатки и очки на землю, к ним же полетел и респиратор. В иной ситуации такой быстрый пропуск и слова об "особых указаниях" вызвали бы в Чарли череду вопросов и эмоций, но сейчас было всё равно. Хотелось есть, хотелось в душ, хотелось подать на Адама в суд, проиграть дело и снова подать.

— Никакой дезинфекции? — вяло прохрипел он, держась за живот. Почему-то он до этой минуты считал, что перед выходом их должны были хотя бы обдать из какого-нибудь шланга с разведённой в воде хлоркой, но, видимо, это по здешним меркам пустяки. Или за стеной их уже поджидают.

Хотелось завершить это бессмысленное приключение и скорее смыть с себя кошмары последних трёх дней.

Блимм рассказала бы Йеремии все, что она думает о нем, Эниак, их понятиях и что это следствие их методов усовершенствования. И выразила бы сожаления, что он выбрался вместе с ними из этого костра инквизиции. Но для этого нужно было говорить и правильно связывать последовательности слов. А на это не было уже никаких ни сил, ни желания. На указания бальзамировщица аппатично кивнула. Если бы по указаниям ее должны были отдать утилизаторам или тайной полиции — она отреагировала бы точно так же.

Долго уговаривать Диана не пришлось, тем более огонь уж красноречиво подгонял двигаться в более безопасное место. Диана поспешила вслед за остальными, за спиной осталась полыхающая улица, которая освещала им дорогу буквально до первого поворота. Вот это и не понравилось зрению девчонки, поэтому ей пришлось немного замедлиться, чтобы в самом конце пути не навернуться и к прочим ссадинам и синяками добавить перелом конечности.

Знакомые сторожа вызвали радость в душе северстальки, как некий островок спокойствия и неизменности. А их слова о том, что вернуться могут все, и вовсе осчастливили Мур. "Не 60 процентов, а все сто" — устало подумала Диана, осматриваясь и пытаясь сообразить, все ли на месте.

Ник бежал в хвосте толпы, изрядно выдохшийся и все еще переживающий буйство огня внутри себя. Память, как заведенная, транслировала его силу, мощь и вихрастые щупальца, цепляющиеся за крышу дома. Где-то рядом кричали люди. Юноша попытался смигнуть яркие видения, успокоиться и переключиться на текущие проблемы, но преуспел только когда сосредоточил все свое внимание на привратниках. Северсталец попробовал выравняться, очистить куртку от сажи не менее грязной перчаткой и перевести дыхания.

— Действительно, что с нами делать. Отпустить домой, а то что-то еще... — подавившись окончанием, Доминик затравленно оглянулся.

Дышать было тяжело. Во-первых, Хани мешал респиратор — пусть он и сдерживал запах гари и горячий воздух, но он и не особо выпускал тяжелые выдохи самой девчонки. Во-вторых, она еще никогда прежде так далеко и быстро не бегала. Физкультуру мультяшка не любила, худеть — тем более. Вот и стояла теперь, осторожно обойдя почерневшую стену и шлагбаум в наружность, упершись ладошками в дрожащие колени.

— Не знаю, кто и что, но спасибо ему. Мне нравился Чумной район издалека, но больше я про тебя статьи писать не буду, — Чони показала стене за спиной язык и, оттолкнувшись да покачнувшись, высвободилась из сапог, сняла респиратор, защитные очки и кинула те в ту же кучу, откуда и взяла.

— Ничего не выяснили, ничего не поняли. Зато подрумянились и отбили желание гулять в запретную зону.

Йеремия одновременно был как будто удивлён и обрадован.

— Знал бы я, что это будет так просто, — шепнул он себе под нос и весело улыбнулся мезанцам. — Черт возьми, как приятно быть живым и на свободе! Не важно, какой ценой. И как хорошо, что вы все живы. Хотя, клянусь, я бы поставил целостность своего живого мозга на то, что все вы умрёте если не от чумы, то от пожара точно. Думаю, вас в скором времени подлатают. А сейчас, держитесь крепче на ногах, мы покидаем это место.

Он извлёк из кармана пресс-папье и швырнул его на мостовую. По предусмотрительности Адама, портал вёл не в Институт, а прямиком в Нозодохиум.

В следующее мгновение рядом со входом в Чумной Квартал остались только Лев Саввич, Сокол и коптящаяся на огне сосиска.

Подбежав к мезовцам, Петя облегченно выдохнула. Успела. Ладонь устала сжимать в руке нож, как и устала быть готовой к чему-либо. Слишком много напряжения на низкого роста девчонку, у которой за душой ни билета в сап-салон на расслабляющие процедуры. И вот ведь удивительно, Лев Саввич, например, не изменился, а ребят успел повидать в разных состояниях. Сейчас они стояли побитые, может быть даже заразные.

— Здрасте. И спасибо. Вот, — успела произнести статуя перед тем, как исчезнуть в портале.

Дышать было тяжело. На самом деле Бэт бежала так, что приблизившись к стене готова была уже выплюнуть лёгкие частями, но приблизившись к пропускному пункту, сбавила скорость и постаралась выглядеть поприличнее, а то вдруг заподозрят в чём-нибудь неправомерном, например в поджоге, и не выпустят. На это, правда, никто не обратил внимание. У сторожей уже были указания. Чьи, Сорби пока-что было не важно. Главное, что они были и можно было выйти.

— До свиданья! — с нескрываемой радостью в голосе попрощалась северсталька, резво перейдя на ту сторону, где заканчивался Чумной и начинался весь другой мир и только там остановилась, будто опасаясь, что сторожа передумают и запретят выходить.

Отсюда девушка и высматривала остальных мезовцев, желая убедиться, что выбрались все, а потом исчезла в портале.

— Минутку.

Иржи снял куртку, шарф и очки, сбросил их тут же на земле. То же самое сделал с верхней одеждой Ури и девочек. Нужно было поторопиться в Нозодохиум, больны они или не больны. То, что они оказались без курток, никак Иржи не волновало. В Жижах можно было колдовать.

Взяв палочку у Аси и задним числом удивившись ее длине, Еж не с первого раза, но призвал из Кошки свой скейт. Пришлось подождать несколько секунд, но островная погода сегодня не располагала к прогулкам пешком.

— Энгоргио, — шепнул он, увеличив тот до размера небольшой тележки. Кажется, по Нозодохиуму придется передвигаться, как больная каракатица. Усадив на нелепое средство передвижения Машу, Асю и Юрку, Еж устроился позади, на тейле, сам, оттолкнулся ногой от асфальта и поспешил убраться от этого места подальше.

Чумной мок в молочно-белом тумане, молчаливый и будто бы совсем вымерший. Легко было позабыть, что за высокими стенами шла своя тихая, но по-своему бурная жизнь. Где-то между домами слонялись больные, чернильно-чёрные кляксы ползали по мостовой.

Обычно, Чумной не давал о себе знать другой части города. И не особо интересовался внешней жизнью. Но иногда наступали времена... особенные. Странные времена. Времена, которые всех так или иначе касались, даже самых позабытых и замкнутых в своём больном мирке.

Туман над городом вспучился, как поверхность воды, и из-под него вынырнул тугой мышино-серый бок воздушного шара. Он раздувался, тянулся к небу до тех пор, пока не смог перемахнуть через стену Чумного. Под шаром болталась корзина. В корзине металось две фигуры. Сперва они могли показаться всклокоченными громадными воронами, но на деле были лишь людьми в чёрных плащах. Лица их скрывали клювастые маски чумных докторов.

Воздушный шар медленно поплыл над Старым районом. Доктора же принялись с помощью шлангов с тонкими серебристыми наконечниками распрыскивать что-то над городом. Опрыскивали они обильно и тщательно, а после того, как закончили с немноголюдным Старым районом, направились к оставшимся частям города.