Сохраняй свой характер ♥️♥️♥️ (джен)

* * *

21

Следующие несколько дней Ламбо пребывала в некотором оцепенении, проклиная себя из прошлого, которая заскучала и хотела больше острых ощущений.

Бьякуран был слишком возбужден. Ощущение было похоже на то, как если бы ты захотел получить пневматический пистолет на Рождество, а затем развернул свой первый подарок только для того, чтобы обнаружить внутри ядерную бомбу.

По крайней мере, таков был его эффект, когда она была к нему не готова. Надеюсь, в будущем у нее все будет лучше. (Хотя, возможно, ей следовало меньше доверять своим воспоминаниям о "каноне", который, возможно, уже не был точным — никто не мог сказать, насколько велик станет разрыв между ее знаниями и реальностью через десять лет; ей нужно было больше тренироваться, составлять планы на случай непредвиденных обстоятельств, расширять свою сеть союзников и информацию... Ей было стыдно признавать это, но она стала немного самодовольной, наслаждаясь своей победой в качестве охотника за головами и своим, теперь неуверенным, знанием будущего.)

С этой идеей подготовки, тяготевшей над ее умом, Ламбо провела утро после своего зловещего визита, одержимо просматривая отснятый материал с ее камер и слушая аудиозаписи. Как стервятник, которого сбили на дороге, она тщательно подбирала каждое предложение, каждое слово, каждую интонацию в поисках намеков и его знаний о ее месте во вселенной. Это было медленно и напряженно. Возможно , даже еще более напряженный , когда она осознала правду о пугающей искренности Бьякуран продемонстрировал себя, и что еще хуже, странную нежность, которая окрашивала его жесты по отношению к ней.

Она предположила, что не так уж невероятно, что по крайней мере одна ее версия решила присоединиться к стороне Бьякурана; она могла оказаться на плохой стороне Вонголы — или, возможно, он просто достаточно хорошо заплатил. Это объяснило бы его фамильярность с ней, хотя и не полностью, учитывая ее склонность к анонимности. С другой стороны, потенциально потребовалась бы только одна версия того, что она была немного откровенна со своими знаниями, чтобы остальные из них попали под его пристальное внимание.

Эта идея чрезвычайно взволновала ее, но казалось, что наблюдение за ней было почти его хобби.

Честно говоря, самым неприятным было то, что она мало что могла с этим поделать. Ее выводы были всего лишь кульминацией теорий и предположений — скорее всего, в ближайшее время она не получит никаких конкретных ответов. Даже получение их в будущем казалось маловероятным, учитывая очевидную склонность Бьякурана к загадочному ублюдчеству. Единственное, что она действительно могла сделать, это быть лучше подготовленной морально в следующий раз и научиться лучше справляться с неожиданностями.

И надеяться, что он больше не поцелует ее и не проявит к ней никакой привязанности. Она была меньше всего уверена в том, что справится с этим.

Может быть, это было то, на что он рассчитывал. Если бы он знал много разных версий ее — которые, по его описанию, были в основном одинаковыми по сути — он, вероятно, мог бы понять, насколько неопытной она была в том, что касалось шкурничества или подразумеваемых привязанностей. И, честно говоря, он казался таким придурком, что воспользовался этим, чтобы выбить ее из колеи; любая нежность, которую он, возможно, испытывал к какой-то ее версии, только усугубила бы такие тенденции — Бьякуран, казалось, даже в самом ручном состоянии был "другом", который дергал за косички.

Почему он хотел выбить ее из колеи, она не знала — он, казалось, не рассматривал ее как врага, несмотря на его разговоры о ее вероятном положении у вонголы; опять же, все сводилось к тому, что он был просто таким придурком. Как бы то ни было, мысль о том, что он был заинтересован в ней (и она даже не обязательно имела в виду это в виду), нервировала. Она находила определенное чувство безопасности в анонимности. Отсюда и ее альтер-эго.

Тем не менее, Ламбо была не из тех, кто надолго погружается в жалость к себе (возможно, одна из причин, по которой ей доставляло такое удовольствие придираться к Тсуне, который фактически превратил жалость к себе в стиль жизни), поэтому, как обычно, она закупоривала свое беспокойство и разочарование внутри, где они будут тлеть до тех пор, пока она не найдет выход — то есть пока она не ввяжется в драку или снова не наступит Рождество.

Но как будто мир хотел бросить раздражающе загадочное и причудливо ласковое поведение Бьякурана ей в лицо — или как будто это было в сговоре с ним (была ли она параноиком? хотел ли он, чтобы она стала параноиком?) — День Святого Валентина ворвался как какое-то стихийное бедствие.

К счастью, визит Бьякурана не испортил ей сладости, иначе праздник был бы совершенно невыносимым. Как бы то ни было, она пережила катастрофу, которая заключалась в том, что Бьянки готовила сладости для Реборн и "помогала" Хару и Киоко с их угощениями. Более того, множество коробок шоколада со скидкой, которые она нашла в местной аптеке, были полезны для укрепления ее поврежденных нервных резервов.

Но затем к ее порогу доставили посылку среднего размера; белую с бледно-фиолетовыми сердечками, напечатанными по всей ней. Ее нервное настроение в сочетании с природной настороженностью заставило ее проверить его на наличие ловушек, но в этом отношении он был совершенно невинен. Она открыла его, озадаченно скривив губы, гадая, кто, черт возьми, мог подарить ей подарок на день Святого Валентина — в Японии не совсем обычно, чтобы парни раздавали подарки, поскольку их очередь была Белым днем. Может быть, Шоичи? Маловероятно. Он был немного слишком застенчив, чтобы пройти через такое.

Внутри был пластиковый поднос с изысканным зефиром в шоколадной глазури — из темного, молочного или белого шоколада, причем сами зефиры варьировались от ванильных и шоколадных до более экзотических вкусов, таких как лаванда, — каждый был аккуратно и индивидуально уложен в каждом углублении. С замиранием сердца она осторожно вынула поднос из коробки и обнаружила маленькую записку, спрятанную под ним.

На итальянском она гласила:

"Дорогой Ламбо,

Я увидел это и сразу подумал о тебе после нашего разговора. Видя, что к тому времени, как вы прочтете это, я уже уеду из Намимори, я решил подарить вам что-нибудь на память обо мне! Я надеюсь, они вам понравятся — я знаю, что хотел бы ~

КСОХО, Бьякуран~

P.S. Мы еще увидимся в будущем, так что не слишком сильно скучай по мне!"

"Ну, это совсем не пугает", — оцепенело подумала она.

После этого она стала еще большим параноиком, чем раньше — хотя, к счастью, Реборн и все остальные, кто, возможно, заметил, казалось, приписали ее новообретенную раздражительность тому, что она едва избежала Ранжирования Фууты и упомянутого Ранжирующего Принца, продолжающего присутствовать. К счастью, самого Фууты не было среди тех, кто заметил — его щенячьи глаза убили бы ее.

(Она съела зефир. Они были гурманами, и, честно говоря, Бьякуран был настолько самоуверен и эгоистичен, что она была уверена, что если бы он хотел убить ее, то просто вышел бы и сказал это — не говоря уже о том, что он был достаточно драматичен, чтобы сделать это каким-то более грандиозным способом, чем скромное отравление. Плюс, там была целая косвенная угроза увидеть ее снова, которая, хотя и была угрожающей, также странно вселяла уверенность, учитывая, что этого просто не произошло бы, если бы она была мертва.

С другой стороны, вопрос о том, чего он действительно хотел от нее, возможно, был хуже, чем потенциальная угроза смерти.)

Как бы то ни было, она пережила несколько глупых выходок — все, конечно, спровоцированных Реборном — и стала особенно "рассеянной", когда дело дошло до появления Найто Лонгчэмпа (кто, черт возьми, он такой, напомните?).

Когда Реборн пришло время назначить им поездку в Страну Мафии, она на самом деле почувствовала большое облегчение. Особенно с тех пор, как она получила отпуск от Реборна, чтобы уйти и заняться своими делами. Это место было для нее как дом вдали от дома, даже если на самом деле никто не знал ее в ее истинном обличье — она взяла свой псевдоним и замаскировалась еще до того, как устроилась на свою первую работу. Большинство просто знало ее в ее реальном облике мелкого фрилансера-модификатора оружия.

Было бы неплохо хоть раз расслабиться. Что ж, настолько, насколько можно расслабиться на маленьком острове, заполненном мафиози сомнительной морали.

Или, может быть, она проверила бы стену вознаграждений. Может быть, там был бы кто-нибудь из семьи Каркасса, отправленный на почту. В той мере, в какой Земли мафии были нейтральной территорией, силы вторжения были бы бесплатной игрой.

Как бы то ни было, первый шаг с круизного лайнера (после того, как удалось избежать еще нескольких выходок Реборна и последующих выходок Тсуны) был подобен шагу к утопии.

"Тогда я ухожу", — сказала она, подняв руку в знак прощания и шагнув к толпе. "У меня есть кое-какие дела, которыми нужно заняться".

"Тогда увидимся позже, Ламбо-тян!" Нана весело помахала ей рукой, прежде чем повернуться к океану вместе с Ай-Пин и Бьянки.

Тсуна на мгновение запаниковал.

"Мой телохранитель уходит как раз тогда, когда я добираюсь до такого места, как это — где все мафиози?!" — тихо взвизгнул он про себя.

Как бы ей ни нравилось изводить его, он прекрасно осознавал тот факт, что она помешала многим убийцам добраться до него — особенно с тех пор, как Реборн разместил табло на стене своей спальни. Тэлли Маркс никогда не выглядела так устрашающе.

"Ламбо тоже заслуживает отпуска", — сказал Реборн откуда-то из-за его лодыжек. "В конце концов, за последние несколько месяцев она поймала достаточно врагов для десяти телохранителей".

"Я это уже знаю!" — с несчастным видом подумал Тсуна. "Но ... разве это место не довольно опасное?" — спросил он, переводя взгляд с толпы преступников на свою ничего не замечающую мать и обратно.

"На Земле мафии заключен пакт о нейтралитете, Даме-Тсуна", — сказал ему Реборн. "Никто здесь не стал бы легко нарушать его. Кроме того, охрана довольно строгая. Мама будет в безопасности".

Тсуна на мгновение почувствовал облегчение и повернулся, чтобы присоединиться к остальным на пляже. Затем Реборн заговорил снова.

"Кстати, говоря о безопасности — вам придется зарегистрировать нас на стойке регистрации, поскольку вы наш представитель", — беспечно сказал он, надевая очки для подводного плавания.

Тсуна застонал и тут же получил по голове лопатой для песка. Он неохотно ушел, чтобы следовать инструкциям своего наставника.

Тем временем Ламбо пробирался сквозь толпу, наслаждаясь солнцем и едой, продаваемой многочисленными продавцами.

Никакого Фууты, каким бы очаровательным он ни был. Бьянки не было, так как она была занята на другой стороне острова. Нет Тсуны, за которой нужно постоянно присматривать. Никаких Возрожденных, смотрящих на нее навязчиво созерцательными черными пустотами-ямами. Конечно, никакого Бьякурана.

Это было умиротворяюще, приятная смена темпа. Она наслаждалась собой.

Она доела сахарную вату, а затем нырнула в боковой переулок, прикрываясь небольшой иллюзией, пока она переходила в свою форму Черной Овцы — с облачком дыма цвета ее недавно съеденного угощения.

Насколько мир был приятен, настолько же ей нравилось насилие на ее собственных условиях; это был один из ее выходов, настолько нездоровый и проблематичный, насколько она знала, это потенциально могло быть. Плюс, то, как толпа расступалась перед ней, как будто у нее был Посох Моисея — или, может быть, лазерное зрение, учитывая то, как они, казалось, избегали смотреть ей в глаза, — было таким же удобным и удовлетворяющим, как и всегда.

Более того, она также почувствовала, как с ее плеч, образно говоря, свалился груз. Она не осознавала, как сильно скучала по возможности войти в форму, где люди просто оставили бы ее в покое. Форма, в которой у нее не было никаких связей или обязательств, кроме ее следующей работы.

Она зашла в бар "Охотник за головами" и была встречена несколькими внезапными разговорами шепотом, а небольшой бокал проскользнул к ней через барную стойку.

"Ну что ж, давненько тебя здесь не видел. Я думал, вы решили сделать перерыв, — сказал бармен.

На самом деле никто не знал его имени, поэтому все называли его просто Бармен. Но никогда не был барменом, по какой-то причине. Последний человек, назвавший его барменом, был пригвожден к стене рядом крошечных зонтиков-зубочисток.

"Сейчас у меня перерыв. Долгосрочная работа, — заявила она бескорыстно.

Она всегда говорила кратко, когда была в "режиме охотника за головами" — тот раз у Дино был исключением из-за потери крови, и она смирилась с этим, чтобы сохранить лицо. Впрочем, как и обычно, ей было довольно приятно не утруждать себя общением, даже полунормальным, с другими людьми.

Она вгляделась в снимок, который он ей подарил, и одобрительно промычала, увидев на нем люминесцентное свечение. Это был напиток, который он приготовил специально для нее (и вдохновленный ею) — как и для всех наиболее известных охотников за головами, украшавших его заведение, — под названием Battery Cell. Нет, он не был радиоактивным, но да, он был заряжен электричеством. Оно также было ярко-зеленого цвета — она была почти уверена, что в основном его готовили из абсента.

Она сделала глоток, наслаждаясь ощущением покалывания, которое он оставил на ее языке — как от напряжения, так и от его великолепной сладости. (Если Бармену и показалось, что ее любовь к сладкому расходится с тем образом, который она проецировала, он ничего не сказал.) Любой другой, вероятно, умер бы от шока, если бы не содержание алкоголя, но ее многолетние тренировки сделали ее практически полностью невосприимчивой к электричеству и яду (к которым относится алкоголь).

"На длительный срок, да?" Бармен посмотрел на нее, не то чтобы он мог многое разглядеть из-за ее затемненных черт. "Не принял тебя за такой типаж".

Ламбо уклончиво хмыкнул, делая еще один глоток. Он понял намек. Один из них недолго продержался в этом бизнесе из-за нежелательного любопытства.

"Итак, что ты ищешь?" — спросил он ее, кивнув головой в сторону досок, которые занимали заднюю стену.

"Carcassa."

Мгновение он что-то напевал. "Да... Carcassa… Я думаю, что их может быть несколько. Они должны быть в направлении секции слева."

Ламбо благодарно кивнула, схватила свой напиток и направилась к задней части зала, выглядя во всех отношениях как какой-то демонический призрак благодаря рогам и капюшону. Оказавшись там, она легко нашла около десяти различных контрактов для членов семьи Каркасса. Порывшись еще немного, она, наконец, нашла один для Черепа, который был похоронен под несколькими слоями.

Она просмотрела его и, заметив назначение награды, схватила. Они не хотели его смерти, и они не собирались пытать его, так что она смирится с этим.

Бармен поднял бровь, увидев стопку баунти, которые она принесла обратно.

"Ты собираешься преследовать всю Семью?" — осторожно спросил он.

Это не было необоснованным предположением. Возможно, она просто хотела максимизировать свою прибыль, уничтожив их всех сразу. Но такое крупномасштабное мероприятие могло привлечь внимание Мстителя, в зависимости от жертвы и преступника.

К счастью, Ламбо никогда не был и, надеюсь, никогда не будет таким глупым.

"Наоборот", — ответила она.

Вторая бровь бармена соединилась с другой где-то ближе к линии роста волос.

"Ты их разозлил или что-то в этом роде?"

Она покачала головой. "Место, а не человек".

Бармен сделал паузу, потянувшись за стопкой плакатов. "...Ты, э-э, ожидаешь их немедленно?" — деликатно спросил он.

Она наклонила голову и уставилась на него светящимися кислотно-зелеными глазами. Он был сдержанным типом, так что не было никакой реальной проблемы рассказать ему.

"Может быть. Держи это в секрете."

Он медленно кивнул и вытащил из-под стойки большую книгу записей.

"Хорошо, ну, тогда я отмечу тебя для этих парней. Тогда, я полагаю, ты скоро вернешься?" — спросил он, листая книгу с нереальной скоростью, делая проверки тут и там.

"Вероятно", — заявила она. Она допила остатки из своего Аккумулятора, аккуратно поставила стакан на стойку бара и повернулась, чтобы уйти.

"Ах, подождите!" Позвал Бармен. "Я только что вспомнил, но недавно мне сказали передать сообщение сильным охотникам за головами, которые придут!"

Она снова посмотрела на него. "Да?"

"Поскольку большая часть сил безопасности на острове уехала на те похороны, они поручили мне поиск временных добровольцев, если они достаточно сильны", — объяснил он. "Вам будет выплачена компенсация в зависимости от того, как долго вы решите работать и сколько угроз вы отправите".

Ламбо издал звук подтверждения.

Он на мгновение огляделся и наклонился, чтобы говорить немного тише. "Если ты ожидаешь здесь каких-то неприятностей в ближайшее время, я полагаю, это была бы возможность э-э… удваивай счет".

Ламбо кивнул в знак согласия. Затем она пожала плечами в знак согласия. Почему бы и нет?

Бармен ухмыльнулся ей и протянул флаер. "Тогда ладно! Предполагается, что все добровольцы должны ненадолго связаться с Колонелло, чтобы передать это и получить его одобрение — но у вас определенно не возникнет с этим никаких проблем ".

Глаз Ламбо дернулся в покорном раздражении в тени ее капюшона. Все больше и больше казалось, что вселенная ухитрилась бросить ее на путь канона — и как раз тогда, когда она думала, что свободна от этого (по крайней мере, от Тсуны и Реборна) на некоторое время.

Она подавила фаталистический унылый вздох и взяла листовку. Она еще раз кивнула бармену, прежде чем уйти.

Тсуна чувствовал себя так, словно попал в ад — возможно, потому, что ему было дано обещание рая до того, как его жестоко вырвали у него. Мало того, что ему было отказано в возможности повеселиться на каникулах, но теперь он оказался во власти, по сути, двух Перерожденных.

"А я думал, что сочетание Reborn и Lambo было плохим!" — с несчастным видом подумал он. Его тут же впечатал в сетчатый забор светловолосый малыш по имени Колонелло, у которого, очевидно, было военное прошлое?! "И почему я продолжаю находить младенцев в мафии?!"

Он съежился в ожидании следующего удара от Reborn (очевидно, они соревновались, кто может быть жестче?!) Когда от его наставника не последовало непропорционально сильного удара, он посмотрел сквозь прищуренные веки, чтобы увидеть, что происходит. Они тут же расширились от шока при виде странной фигуры, стоящей рядом с двумя младенцами.

Вероятно, это был самый явно угрожающий человек, которого он видел за последнее время, одетый с головы до ног в глубокий, поглощающий свет черный цвет, лицо скрыто капюшоном, из которого торчали рога, похожие на рога демона или что-то в этом роде! — и единственной чертой, которую он мог разглядеть наверняка, были зеленые глаза, которые светились, как светящиеся палочки.

Эти глаза на мгновение остановились на нем, и его дыхание нервно сбилось. Затем они снова отвернулись.

Дрожь пробежала по его спине, и он разрывался между вполне оправданным страхом и странной оценкой того факта, что этот человек был так явно пугающим; он был на пути к тому, чтобы стать крайне параноидальным по отношению к совершенно невинно выглядящим людям благодаря замаскированному злу таких людей, как Реборн и Колонелло, или даже Ламбо с ее подростковой (была ли она вообще подростком?!) симпатичный.

"Эй! Ты Паршивая овца?" — Прямо спросил Полковелло, вскидывая на плечо свое противотанковое ружье.

Фигура кивнула и молча протянула маленькую пачку бумаги светловолосому малышу. Он взял его и издал тихий звук удивления.

"Хм. Не думал, что ты из службы безопасности, — проворчал он и подозрительно покосился на Реборна, который ухмылялся шире обычного, как будто только что услышал шутку про себя.

"Удобная работа", — констатировала черная фигура, слегка пожав плечами. Она наклонила голову, чтобы лучше рассмотреть его. "Хорошая винтовка. В детстве у меня была такая же модель."

Тсуна был удивлен, услышав женский, хотя и глубоко звучащий голос, исходящий от такой опасной на вид фигуры. Затем он вспомнил Бьянки и Ай-Пина и подумал, что это, возможно, не так уж странно (или, по крайней мере, не странно в соответствии с новыми стандартами, в которые внезапно была воткнута его жизнь). На самом деле, краткость ее речи была намного более странной, учитывая все болтовню, крики и разглагольствования психов, с которыми он столкнулся в последнее время — хотя, кто, черт возьми, дал ребенку противотанковое ружье?!

Птица Полковелло взмахнула крыльями, неся ребенка по контролируемой спирали вокруг женщины, чтобы он мог получше рассмотреть ее. Он приземлился еще раз и задумчиво промычал.

"Ваш послужной список охотника за головами сам по себе рассказывает о ваших способностях охотника — и у вас хороший вкус в оружии — но вы хороши в защите?" — прямо спросил он, скрестив свои крошечные ручки и уставившись на нее.

Черная Овца склонила голову набок. "Есть опыт".

"Хмф". Он смотрел на нее еще мгновение. "Ну, я прикрываю заднюю часть острова. Ты выходишь вперед, кора!"

Фигура молча кивнула и перед изумленными глазами Тсуны, казалось, исчезла там, где стояла.

"Хм. Я вычислил ее как Молнию по повреждениям ее целей, — тихо прокомментировал Колонелло. "Туманы, как правило, плохо сочетаются с этими".

"Хм", — мысленно промычал Реборн, еще мгновение глядя на то место, где стояла женщина.

"Ч-кто это был?" Тсуна осторожно выглянул, любопытствуя, но опасаясь снова привлечь их внимание.

"Это была одна из лучших охотниц за головами в бизнесе, названная так из-за ее внешности и того факта, что она еще не вступила в какую-либо Семью", — сообщил ему Реборн. "Она, как известно, хороша в своей работе и печально известна своей независимостью. Она бродит по миру, выслеживая отбросов мафии, чтобы сдать их за вознаграждение ".

Тсуна уставился на него с удивлением и намеком на страх.

"Страна мафии, вероятно, единственное место в мире, где ее регулярно видят — тебе должно повезти, что ты мельком увидела ее, кора", — сказал ему Колонелло.

Реборн выхватил пистолет и направил его на Тсуну. "Она возглавляет список кандидатов на вербовку в Вонголу. Но тебе понадобится гораздо больше тренировок, прежде чем ты сможешь даже подумать о попытке, Даме-Тсуна."

Тсуна взвизгнул и нырнул в сторону, оплакивая свою судьбу, когда пытка началась снова. Должно быть, к его несчастью, упомянутые пытки продолжались в течение всего дня, становясь по ходу дела все более жестокими и необычными.

Когда зазвучали сирены, это было почти облегчением.

На другой стороне острова у Ламбо была почти такая же реакция, когда она развалилась на верхушке одной из крыш. Надеюсь, ей удастся немного выпустить пар.

Она спрыгнула со своего насеста как раз вовремя, чтобы отразить несколько выстрелов с приближающихся кораблей, которые в противном случае попали бы в кого-нибудь из островитян. Она почувствовала, что взгляды нескольких людей на мгновение задержались на ней, но они были слишком заняты бегством, чтобы перегруппироваться в Форте Мафии, чтобы беспокоить ее.

Она повернулась лицом к побережью, бесстрастно наблюдая, как мужчины в байкерских костюмах и мотоциклетных шлемах высаживаются на берег.

Они сделали несколько шагов, намереваясь облететь остров. Как только все они сошли с корабля и сделали несколько шагов по чистому белому песку, большинство из них тут же споткнулись о тонкую, как бритва, проволоку, которую она натянула и скрыла Туманным Пламенем. У остальных были прострелены коленные чашечки. Пока они все стонали и ругались, сбившись в кучу на земле, она небрежно бросила гранату в их гущу. Мгновение спустя он издал громкое шипение, когда усыпляющий газ вырвался наружу, чтобы окутать их всех. Через несколько секунд перед ней была большая, спутанная куча обмякших конечностей и слюнявых лиц.

Ламбо покрылась испариной от полного отсутствия сопротивления, с которым она столкнулась.

"Это все, что составляет боевую силу семьи Каркасса?" — с сомнением подумала она. "Мне даже не пришлось использовать ни один из моих резервных планов ..."

Она знала, что Череп был чем-то вроде самой жопастой обезьяны в мире, но на самом деле? Если бы он считал этих парней сильными…

Она всегда думала, что титул "Сильнейший в мире" просто относился к силе Пламени Аркобалено, а не к каким-либо боевым способностям. У других людей были неправильные представления из-за кажущегося совпадения между этими двумя — но, во всяком случае, Череп опроверг их. Этот недостаток силы в бою в сочетании с его кажущимся отсутствием здравого смысла и бравадой, которую он носил, как одежду…

"Он определенно выжил до сих пор только благодаря своему Облачному Пламени, учитывая, что из-за его положения такая мишень оказывается у него за спиной", — кивнула она сама себе.

Стряхнув с себя недоверие, Ламбо быстро и эффективно связала их всех вместе еще несколькими проволоками — укрепленными ее "Молниеносным пламенем" для дополнительной страховки — и затем повернулась к кораблю, все еще находившемуся далеко от берега.

Она нахмурилась в раздумье на мгновение, задаваясь вопросом, должна ли она попытаться потопить его. Но в данный момент у нее точно не было при себе никакого сверхмощного оружия, и ее эксперименты с превращением себя в человека-рельсотрона еще не дали удовлетворительных результатов.

Она пожала плечами и решила позже направить туда Полковелло с его противотанковым ружьем. Затем она умчалась в направлении особняка "Форт мафии", куда жители острова должны были отступить в случае вторжения. Череп был бы в лесу, приближаясь к ним.

Секундой позже она услышала выстрелы и соответствующим образом переориентировалась. Она прибыла на место происшествия как раз вовремя, чтобы увидеть гигантские, бронированные щупальца осьминога, отражающие шквал пуль, его движениями руководил крошечный ребенок, одетый в велосипедную кожу.

Череп снова взмахнул руками, и щупальца метнулись вперед, чтобы обвиться вокруг различных мафиозных хряков перед ним и подбросить их в воздух.

Или именно это и произошло бы, если бы Ламбо не вмешался.

Сняв с плеча карабин М4, она выпустила очередь пуль в сторону протянувшихся щупалец, целясь в мягкие, небронированные куски. Когда внимание Черепов направлено на атаку, они успешно наносят удар.

Осьминог отшатнулся от боли, и Ламбо встал между двумя противоборствующими силами.

Череп вздрогнул при виде травм своего питомца, указывая на нее крошечным возмущенным пальчиком. "Что?! Кто... кто ты такой, чтобы противостоять захвату семьей Каркасса острова Мафии?!"

Ламбо уставился на него, задаваясь вопросом, действительно ли он был настолько не в курсе событий. В конце концов, она сделала себе что-то вроде имени.

Она молча указала на очень заметные рога, торчащие из-под ее капюшона.

Он уставился на мгновение, затем, наконец, казалось, понял это. "Паршивая Овца? В отчетах говорилось, что вас не видели в этом заведении несколько месяцев! Почему ты вдруг здесь!?"

"Защита", — просто сказала она, хотя, судя по его словам, она задавалась вопросом, была ли она сдерживающим фактором против предыдущих вторжений. Пища для размышлений, предположила она.

Затем она выпустила еще одну очередь пуль в своего крошечного противника.

Он немедленно взмахнул руками, подавая сигнал бронированным конечностям своего осьминога защитить его от нападения. Когда щупальца отодвинулись в сторону, место, где она стояла, было пусто.

Его голова в шлеме нервно повернулась, но он не мог видеть ее за громадой своего гигантского головоногого моллюска — а она была именно там: за осьминогом. Она прижала ладонь правой руки (одетую в перчатки, специально изготовленные из токопроводящего материала) к его обнаженной коже и выпустила заряд электричества.

Металлическая броня не пошла ему на пользу, и бедняжка рухнула, как желе в форме щупалец. Пока Череп таращился на своего поверженного товарища, Ламбо достал еще один моток проволоки и быстро обмотал его от пят до шеи — он был таким маленьким, что на это не ушло и половины мотка.

Он крутился в воздухе на обрывке лишнего провода, выкрикивая полные бравады угрозы, в которых слышались явные оттенки нервозности. Она перекинула его через плечо, на котором не было ее винтовки, и он болтался там, как особенно кричащий спортивный мешок.

Затем она повернулась к своей аудитории, которая все уставилась на нее, как на какое-то экзотическое и неуловимое дикое животное (не так уж далеко от ее реальной репутации, если честно).

"Мне нужна тележка", — заявила она. "Тела для перемещения".

Тсуна, неохотно оказавшийся в первых рядах толпы, выглядел так, словно его вот-вот вырвет, но остальные начали подбадривать. Кто-то подал ей тележку, осмелившись быстро, поздравляюще похлопать по плечу. Она легонько пнула лежащего на нем осьминога, чтобы скатить его в океан, прежде чем забрать свой спутанный клубок захватчиков с пляжа.

Порядок — или то, что выдавалось за порядок на острове Мафии, — быстро восстановился, с негодяями разобрались, а корабли потопил Колонелло. Некоторые из посетителей острова были разочарованы тем, что пропустили это действо, но большинство остались довольны тем, что увидели Паршивую Овцу.

Несколько часов спустя Ламбо неторопливо вернулась на круизный лайнер с легким сердцем и потяжелевшим кошельком, счастливая возможностью исполнить свою любимую роль — и снова с нетерпением ожидающая окончания Арки Повседневной жизни.

*~Омаке~*

Ламбо шел по улице в крупнейшем китайском квартале Японии, рассматривая различные рестораны и продуктовые лавки. Она только что закончила свою работу — выследила и разобралась с парнем, который нанял последнюю партию убийц, чтобы преследовать Тсуну, — и искала, где бы перекусить, прежде чем отправиться обратно в Намимори.

Ее внимание привлекла лавка с раменом. Она не ела лапшу, казалось, целую вечность — практически святотатство, учитывая ее итальянские корни в этой жизни. И, честно говоря, в последнее время она была несколько рассеянна (из-за существования Бьякурана и всего остального), поэтому ела не так часто, как это было бы строго полезно.

Она подняла занавеску и села на самый дальний табурет от того, который уже был занят. Владелец быстро принял ее заказ (большая миска соленого рамена с дополнительными ломтиками тушеной свинины) и дал ей оценку в пару минут.

Ламбо оперлась локтем о прилавок, чтобы подпереть лицо, и со скукой оглядела прилавок. Звон фарфора о фарфор навострил ее уши, и она искоса посмотрела, чтобы увидеть, как единственный посетитель ставит свою миску поверх стопки, которая уже состояла из четырех других мисок. Ее бровь рефлекторно поползла вверх, а затем застыла в крайнем ужасе, когда она заметила кольцо на его пальце.

То есть Адское Кольцо.

В частности, Адское Кольцо, которое выглядело как обрезки волос Медузы. Тот, что принадлежит Кавахире, иначе известному как Человек в Железной Шляпе, иначе известный как Клетчатое Лицо, иначе известному как, возможно, самое сильное живое существо на планете.

И в данный момент он сидел в том же ларьке с раменом, что и она, налегая на лапшу.

Она уставилась на него. Втайне она надеялась. В данный момент ее лицо не было полностью под ее сознательным контролем.

Беззвучный стон вырвался из ее горла. "Неа. Нопенопенопе. Знаешь что, к черту все это. Очевидно, это мой удел в жизни — быть травмированным беловолосыми супер-ублюдками.'

Ламбо закрыла глаза, ущипнула себя за переносицу и сделала глубокий вдох в попытке заглушить внезапную головную боль от напряжения пикантным ароматом качественного бульона с лапшой.

Затем она попросила изменить ее заказ на еду на вынос. Владелец бросил на нее странный взгляд из-за мертвого тона ее голоса.

Она напряженно сидела в течение нескольких минут, которые потребовались для того, чтобы ее заказ был готов, отказываясь даже взглянуть на мужчину, сидящего по другую сторону прилавка. Когда сумка была положена на прилавок, она схватила ее, положила на ее место несколько купюр и быстро ушла из заведения.

Темные глаза, спрятанные за неуместно дурацкими очками, смотрели ей вслед.

"Такое сильное пламя Молнии", — размышлял он про себя. — Полагаю, есть кто-то, кого следует иметь в виду.

* * *

22

Благодаря снятию стресса, вызванного событиями в Mafia Land, Ламбо была в гораздо лучшем настроении, чтобы обдумать то, что уже некоторое время не давало ей покоя.

С тех пор как произошел инцидент в Бьякуране, Ламбо серьезно задумалась о том, что означало то, что этот мир, в котором она находилась, был "таким, как написано Акирой Амано".

Повинуясь какому-то странному инстинкту, движимая своей ленью и желанием избежать определенного количества неприятностей, она действовала сдержанно — как будто могла испортить сюжетную линию, какой она ее знала.

Но из того, что она увидела, мир, казалось ... изогнулся, за неимением лучшего слова, чтобы соответствовать "канонической" сюжетной линии — отсюда такие вещи, как Бьянки, с ее непонятными ходами мыслей, приводящими к недовольству, подобному ее каноническому, против бывшего парня. Честно говоря, даже если бы Ламбо не переучивалась так сильно, или если бы она полностью отсутствовала в Намимори, она чувствовала, что события развивались бы аналогично.

Если это было так, могли ли ее действия действительно сильно измениться в конце концов? Была ли излишней ее забота о том, чтобы избежать перемен?

Но это тоже казалось неправильным. Ее действия ощущались как ее собственные; она была способна следовать собственному ходу мыслей и аргументации для каждого своего действия, и она определенно позаботилась о том, чтобы сказать, когда что-то воздействовало на ее разум, учитывая присутствие иллюзионистов в мире — хотя, возможно, непостижимые способности автора могли быть необнаружимы. Но последствия упомянутых автономных действий тоже казались подлинными. Это было похоже на логическую последовательность причин и следствий, а не на искажающее реальность направляющее влияние какого-то далекого авторского замысла.

Итак, Ламбо размышляла, и размышляла, и пила "Эрл Грей", и размышляла, просматривая свои воспоминания о том месте и времени между жизнями так внимательно, как никогда раньше. Это подарило ей несколько странных снов. Довольно пугающие, если честно; предвкушение которых было причиной, по которой она избегала таких воспоминаний. Но однажды она проснулась с чем-то большим, чем просто смутно тревожное чувство, свидетельствующее о ее ночном испытании.

На медальоне у нее на шее, который определил ее предназначение, было не только написано "как написано Акирой Амано"; это было просто дополнительное описание мира, которым было "Возрожденный киллер Катеке".

Ей, честно говоря, хотелось сделать ... что-нибудь… самой себе в отчаянии от того, что забыла такую важную вещь. Или просто не осознавая этого. Тем не менее, имея это в виду, она быстро построила новую рабочую теорию.

Дело было не в том, что у Ламбо не было никакой свободы воли, и он функционировал исключительно как марионетка, разыгрывающая сюжетную линию, написанную мангакой. Ее действия были ее собственными; отсюда и ее приключения до Намимори, которым не хватало никакого сходства с тем, что предположительно было в каноне!История Ламбо. Это было просто... мир действовал как сенэн-манга. И учитывая, что она была второстепенным персонажем, единственными ее действиями, которые можно было исказить (или, скорее, последствиями указанных действий, которые могли быть исказлены), были те, которые повлияли бы на приключения и испытания главного героя.

Это не означало, что не могли произойти вещи, отличные от канона (что подтверждало ее осторожность в том, чтобы убедиться, что ее знания о возможном будущем не оказались бесполезными) — о чем свидетельствует ее совершенно другая "предыстория" и, ну, Бьякуран , появившийся на ее пороге. Это просто означало, что эти вещи не окажут большого влияния на общий канонический сюжет и исход, насколько это касалось Тсуны и Реборна. Сюжетные дуги, скорее всего, остались бы узнаваемыми, и что бы ни происходило в них, было бы таким же остросюжетным и драматичным и, вероятно, включало бы речи, сверхспособности, броманс и веселые и / или запутанные ситуации, как в канонической манге.

(Что подтвердило ее осторожность в том, чтобы убедиться, что ее знания о возможном будущем не оказались бесполезными. Если детали могли измениться, ее единственным реальным, все еще применимым знанием о будущих событиях было то, что касалось механики и, возможно, личностей и боевых способностей. События могут быть похожи, но, скорее всего, будут настолько разными, что она не была готова поставить свою жизнь на простые предположения, о которых когда-то читала целую жизнь назад.

Было слегка обескураживающе осознавать, что так много ее знаний о будущем, вероятно, оказались второстепенными, но, честно говоря, она знала, что это произошло с тех пор, как появился Бьякуран; она просто не хотела признавать это.)

Другими словами, события имели бы тот же колорит, что и творение Акиры Амано, если бы не те же особенности. И из-за названия все это странное было бы сосредоточено на одноименном Домашнем репетиторе Hitman Reborn — и, очевидно, Тсуне, как его ученике. Бедный ублюдок.

Чтобы проверить свою гипотезу, она потратила несколько дней, внося как можно меньше вклада в хаос и даже пытаясь сделать так, чтобы все шло гладко. Но даже при том, что она прекрасно знала свои собственные возможности, любая попытка уменьшить нелепость происходящего потерпела неудачу.

Когда она попыталась наложить иллюзию на Бьянки во время ее "свадьбы" с Реборном, чтобы та не поняла, что ее новый "муж" — точная копия робота, ее толкнул официант, который таинственным образом появился из ниоткуда. Например, она вообще не почувствовала его, несмотря на ее чрезвычайную осведомленность о ситуации. Это нарушило ее концентрацию всего за несколько секунд до того, как робот действительно начал нервничать, и все предсказуемо полетело к чертям собачьим.

Точно так же любые попытки саботировать прибытие Джаннини, чтобы он не смог довести до конца свою бессмысленную "настройку оружия", не сработали. Несмотря на то, что она использовала много подобных трюков за годы своей охоты за головами — и все с совершенным успехом. И когда она попыталась убрать "невидимых" убийц Верде до того, как они смогли войти в дом, ее нога застряла в необъяснимо упрямой кроличьей норе.

Честно говоря, она была почти уверена, что половина успеха Реборна заключалась в том, что он работал с хаосом и намеренно применял "Правило хладнокровия". Это было похоже на то, что любая попытка поощрять странности или качества в стиле "шоунен" практически заставляла мир прогибаться назад, чтобы приспособиться к вам.

Она забыла, что, по сути, живет в аниме / манге. Мир коренным образом отличался от ее первоначальной реальности, несмотря на все сходства, которые он неизбежно имел как произведение, производное от указанной реальности. Возможно, если бы она решила предпринять открытые действия заранее, чтобы уменьшить драму вокруг жизни Тсуны, она бы вспомнила, как устроен такой мир раньше, поскольку ее попытки неизбежно провалились.

Как ни странно, новая линза, с помощью которой можно было смотреть на мир, казалось, давала ей странное чувство внутреннего покоя. Казалось странным, что это привело к такому результату, учитывая, что упомянутая перспектива в основном означала, что теперь она осознала, что мир предопределен к абсурду и хаотичности. Но при всей ее апатичности и склонности избегать драм, за годы охоты за головами она пристрастилась к конфликтам (если честно, "на своих-условиях").

Плывя по течению, она определенно добилась бы гораздо большего "на своих собственных условиях".

Плюс, учитывая, что она не была ни Реборном, ни Тсуной, она была почти уверена, что сможет найти "не хаотичные" зоны мира, если захочет, незатронутые из-за того, что они не были фактором в каноне. Из того, что она заметила, в основном любая область, в которой не было связей с мафией или преступным миром, была на удивление нормальной.

Было странное утешение в осознании того, что, будучи всего лишь "второстепенным персонажем", у нее было гораздо больше возможностей выбора. Но, честно говоря, она, вероятно, слишком привыкла к странностям мафии, чтобы когда-либо надолго мириться с миром — отсюда и тяга к путешествиям, с которой она боролась, будучи застрявшей в постоянной роли телохранителя. Она не совсем осознавала это раньше, но ей казалось, что хаос, созданный вокруг Тсуны Реборном, был слишком ручным. Или, по крайней мере, неподходящий "вкус" для ее предпочтений.

Вот почему ей было скучно до Бьякурана. Который находился на совершенно противоположном конце спектра хаоса. (Надеюсь, с ним было бы легче иметь дело, когда бы она не волновалась из-за его "неканонической" внешности.)

В любом случае, отложив в сторону глубокие размышления о том, как устроена вселенная, она начала почти с нетерпением ждать, когда все станет серьезным. С обновленным чувством предвкушения и решимостью плыть по течению шоунен, она устроилась поудобнее, наблюдая, как мимо проплывают последние остатки Повседневной Жизни.

Наблюдать за тем, как Тсуна мечется, пытаясь научиться плавать лучше, было слегка забавно, хотя и слегка разочаровывающе — все равно что наблюдать за веселой, но некомпетентной игрой в "Давайте играть". Конкурс фестиваля Танабата был еще одной затеей Вонголы, так что от него тоже было достаточно легко уклониться; к счастью, хотя это и было странно для него, Реборн, казалось, не был склонен пытаться втянуть ее во что-то против ее воли. Она предположила, что это было как-то связано с желанием завербовать ее, в сочетании с пониманием того, что его обычная тактика вербовки не сработает на ней так же хорошо, как на невежественных подростках, которые окружали Тсуну.

Она все еще была не совсем уверена, что хочет делать со всей этой историей со Стражем Молнии. Учитывая, что вокруг Тсуны не было точно никаких других кандидатов (и, таким образом, их "ввели в сюжет"), у нее было подозрение, что обстоятельства вступят в сговор, чтобы подтолкнуть ее к этой роли. Но она еще подумает об этом позже.

Поход на пляж был интересным. Озадаченный взгляд, который она получила от Тсуны, выйдя в гидрокостюме (ее обычный купальник, учитывая, что она не хотела утруждать себя маскировкой своих шрамов Туманным Пламенем, как обычно), был забавным; также это был первый раз, когда она смогла увидеть будущую силу Тсуны, когда он добровольно рискнул своей жизнью, чтобы спасти маленькую девочку от утопления. И это тоже было за счет проигрыша конкурса для компании Киоко. Ламбо был почти горд — по крайней мере, до тех пор, пока он не начал тонуть, беспомощно размахивая руками и брызгая слюной, и нуждался в том, чтобы его застрелили Пулей Предсмертной Воли.

Летний фестиваль был потрачен на то, чтобы уворачиваться от патрулирующей Хибари (у которого, по-видимому, все еще не хватало духу выбросить ее из головы, несмотря на другие случаи, когда он выслеживал ее), и состязание в храбрости было довольно скучным, учитывая, что она была в паре с Тсуной, как кэнон!Ламбо и, таким образом, был скорее страшилой, чем устрашителем.

Это было своего рода разочарованием — у нее тоже было несколько довольно хороших идей.

В тот день, когда лояльность Гокудеры была проверена Дино от имени Девятого, Ламбо почти вибрировал в предвкушении. Это была последняя из глав о повседневной жизни в манге.

Соответственно, вскоре после этого она услышала по слухам о побеге мафиози из тюрьмы. Затем Фуута исчез, хотя никто, казалось, не заметил, кроме Ламбо (и, скорее всего, Реборна), что, возможно, было связано с тем, что они объяснили это его привычкой уходить на несколько дней в поисках новых Рейтингов. Она была несколько раздосадована тем, что оставила все как есть, но рассудила, что Мукуро на самом деле не причинил ему вреда в каноне — и, кроме того, "как написано Акирой Амано", казалось, было встроено в какую-то защиту / живучесть для тех, с кем Тсуна был связан.

(Тем больше причин остаться здесь, теперь, когда она подумала об этом.)

Вскоре после этого распространился слух о том, что префекты Среднего звена Намимори были избиты, им удалили разное количество зубов. Ламбо не смогла сдержать улыбку за своей кружкой чая, когда Нана, Реборн и Тсуна говорили об этом за завтраком.

Было бы неплохо снова увидеть Мукуро.

Но это было в том случае, если она действительно увидит его. Возможно, ей даже не удастся поехать в Кокуйо. Но она надеялась, что на этот раз ей достанется настоящая драка. Даже если нет, после того, как все это прошло, и он пережил свою первую потерю из-за кого-то, кроме нее, она могла бы, по крайней мере, сразиться с Хибари, не зацикливаясь на ней.

Она вроде как с нетерпением ждала этого. Она знала, что была сильной, но на самом деле не знала, насколько сильна, учитывая отсутствие канонических противников, с которыми она сражалась. И иногда она беспокоилась, что только борьба с теми, кто в основном являлся второстепенными персонажами, сделает ее чересчур самоуверенной.

(Бьянки не в счет. Ламбо, как правило, пытался забыть о существовании другой женщины вообще.)

Легкая улыбка не сходила с ее лица, когда она отдыхала на крыше дома семьи Савада. Ни в один из ее дней не было возможности проводить Тсуну в школу, поэтому она ждала неизбежного звонка Реборна.

Это произошло через несколько часов после того, как эти двое ушли. Она ответила на звонок после второго гудка.

"Да?" — спросила она.

"Жертвы были отсчетом сильнейших бойцов Namimori Middle", — сказал Реборн без предисловий. "Гокудера следующий в списке, и Тсуна отправился его искать. У меня есть кое-что, что мне нужно проверить, так что иди и найди его."

Ламбо спрыгнула с крыши с ухмылкой на губах и направилась в сторону торгового района. "Есть какие-нибудь идеи о направлении? В школе?"

Реборн усмехнулся. "Гокудера, вероятно, прогуливает, и он мальчик-подросток. Найди место, где продают дешевую еду".

Она фыркнула. "'Хорошо".

"Если кто-то ранен, доставьте их в школу, а не в больницу".

"Конечно".

К тому времени, когда она прибыла в торговый центр, следуя указаниям сплетников, она обнаружила Тсуну, склонившегося над выглядевшим хуже некуда Гокудерой. Ямамото опустился на колени рядом с ними, нависая точно так же, с мечом в руке.

На тротуаре также лежали два трупа, которые выглядели как гражданские лица с глубоко воткнутыми в их лбы иглами. Она совершенно забыла об этом. Она сделала пометку позвонить в свою обычную службу утилизации.

"Нужна какая-то помощь?" — спросила она.

"Ах! Ламбо (-тян)!" — позвали двое мальчиков.

Она вальсировала к ним, намеренно сжав губы в нейтральную линию, а не в улыбке, которую хотела изобразить. Вероятно, это было бы неуместно.

"Иглы, да?" — заявила она, выражение смутного интереса появилось на ее лице. "И они все у него спереди. Означает ли это, что его нужно нести в свадебном стиле?"

Тсуна взвизгнул, как обычно, и Ямамото невольно издал натянутый смешок.

Когда они добрались до школы, Гокудеру (которого Ламбо действительно несла на руках, в основном для того, чтобы у нее было оправдание — помимо ее характера — никогда не подводить его) положили на кровать в лазарете и Шамал подключил его к дыхательной маске.

Ламбо выскользнул в коридор, надеясь избежать встречи с Бьянки, когда она неизбежно появится. Она повернула голову в сторону, прикрывая лицо, когда мимо промелькнуло пятно розовых волос с корзиной гнилых фруктов.

Тсуна последовал за ней некоторое время спустя, хотя, казалось, он не осознавал, что она была там всего мгновение. Он прислонился к стене, выглядя еще более напряженным и паническим, чем обычно, крепко вцепившись в свои пушистые волосы.

Он, казалось, собирался отругать себя вслух, но затем его глаза метнулись вверх и увидели ее.

Он уставился на нее на мгновение, глаза немного успокоились, его рот подергивался, как будто он хотел что-то сказать. Затем ему на голову упал камешек. Учитывая крик, который он издал, это, вероятно, было тяжелее, чем казалось.

Они оба посмотрели вверх и увидели Реборна, сидящего на растянутом Леоне-коконе, прикрепленном к потолку, как будто это был гамак.

"Что, черт возьми, это такое?!" Тсуна взвизгнул.

"Леон наконец-то остепенился и вошел в состояние кокона", — прямо сказал Реборн.

Все лицо Тсуны дернулось, но, к удивлению, он оставил этот вопрос без внимания. "В любом случае, пока все здесь стало действительно плохо, чем ты занимался?"

"Я расследовал инцидент с побегом из тюрьмы, который произошел в Италии", — сказал Реборн.

Ламбо внимательно слушал, как Реборн рассказывал о побеге и присутствии Мукуро в Кокуйо. Об этом было странно слышать.

"Почему кто-то настолько пугающий нацелился на мою школу?" Тсуна взвизгнул. "И, подождите ... означает ли это, что наши противники тоже состоят в мафии?"

Ламбо поднял бровь, удивляясь тому факту, что Тсуна причислил себя к "мафии". Несмотря на все его жалобы, он, конечно, не был очень непреклонен в сопротивлении.

"А-а-а! Что мне следует делать?" — Крикнул Тсуна, опускаясь на корточки и снова дергая себя за волосы.

Для человека, который хотел нормальной жизни, он, конечно, не стеснялся вести себя как законченный чудак.

"Что ты должен сделать?" — Повторил Реборн. "У тебя нет выбора, кроме как уничтожить банду Мукуро".

"Но мы никак не сможем победить таких парней, как эти, верно!"

"Даже если ты не можешь этого сделать, у тебя все равно нет выбора", — сказал ему Реборн. Он достал письмо — чуть ли не больше, чем он сам, — из кармана своего пиджака.

Казалось, что Тсуна приберегал свое большое волнение для особого случая — Реборн, прочитавший ему письмо от Вонголы Девятого, в котором в основном говорилось "уберите Мукуро или умрите как предатель", казалось, соответствовал необходимым требованиям.

Ламбо не был уверен, была ли угроза смерти на самом деле в письме, или Реборн сказал это просто для того, чтобы мотивировать (и облажаться) Тсуна.

В любом случае, через несколько секунд после этого Тсуна убежал в приступе страха и отрицания.

"Мы следуем за ним?" — Скучающе спросил Ламбо.

Реборн посмотрел на нее, по-видимому, что-то обдумывая.

"Вероятно, теперь мы действительно скоро отправимся в Кокуйо", — прокомментировал он. "Но я не думаю, что тебе следует идти с нами".

"А?" спросила она, несколько удивленная. Она точно не ожидала этого.

Она обдумала это. "Потому что Тсуна должен делать это сам или через своих подчиненных?"

"Да. Это и, учитывая то, что мы видели о людях, с которыми имеем дело, я бы не стал отрицать, что они преследуют гражданских лиц, которые связаны с Тсуной ", — сказал Реборн. "Мне нужно быть там, чтобы присматривать за происходящим и стрелять Пулей Умирающей Воли. Ты должен присматривать за Намимори."

Ламбо непонимающе уставился на него сверху вниз.

"Это требовательный тон", — заявила она. "Этого нет в моем контракте, ты знаешь?"

Поля фетровой шляпы Реборна отбросили тень на его лицо, когда он наклонил голову вниз. Она была так согласна следовать его планам — даже радостно, — что он почти забыл, что ее единственной реальной обязанностью было защищать Тсуну. Конечно, она должна была сотрудничать с ним, но только должна была в отношении этой цели.

Ежедневно общаясь с Ламбо, он почти забыл, что она также была печально известной скрытной и независимой Белой вороной. Он все еще понятия не имел, как Иемицу вообще заставил ее согласиться на эту работу.

"Думай об этом как о способе заставить Вонгола Децимо быть у тебя в долгу", — сказал он, не показывая ни одной из своих мыслей на лице. "Поскольку выполнение этого ради работы не считается".

Ламбо на мгновение задумался. Затем она ухмыльнулась малышу-киллеру.

"Каков отец, таков и сын, а?"

"Что ж, вот и ответ на этот вопрос", — подумал Реборн. Ему было интересно, что именно Ламбо планировал сделать с помощью одолжения главы CEDEF.

"Ладно, Реборн", — продолжила она. "Я сделаю это. Шамала ты тоже завербовал для этого?"

"Он будет следить за Сасагавой Киоко".

"Тогда, я полагаю, я буду охранять маленькую фанатку Наны и Тсуны".

Ламбо повернулся, чтобы направиться по коридору, но остановился. Она склонила голову набок, чтобы посмотреть на него из-под челки (с таким же успехом можно было бы выглядеть как можно более женственно, верно?).

"Но ты знаешь, я могу появиться, если мне станет любопытно, Реборн".

Добравшись до дома Савады, Ламбо поговорила с Наной, предложив ей пригласить Хару составить компанию ей и Ай-Пин, поскольку девушке "может быть одиноко, когда все ее друзья из Намимори залегли на дно". В принципе, для Ламбо было лучше, чтобы ее подопечные находились в одном месте. И Хару никогда бы не отказалась от шанса поближе познакомиться со своей "будущей свекровью".

Как бы то ни было, Тсуна снова взбесился, когда услышал, что Ламбо не поедет с ним и группой в Кокуйо, потому что "он должен был выполнить работу самостоятельно". Ни Реборн, ни Ламбо не потрудились рассказать ему о ее намерении охранять его мать и ... друга? (была ли это та, кем была Хару?) Это только отвлекло бы его от текущей задачи, а ему нужны были все преимущества.

В любом случае, Ламбо смотрела на его вопли бесстрастно, думая о том, отправится ли она на Землю Кокуйо после того, как разберется с этим тупым Чертовым Близнецом, посланным за Хару.

Было бы в некотором роде приятно снова увидеть Мукуро. Но опять же, это означало, что ее прошлое с ним и семьей Эстранео, вероятно, всплывет наружу. Но действительно ли ее волновало, произойдет ли это? Или этот инстинкт скрывать свое прошлое был всего лишь затяжным остатком ее ныне несуществующего стремления сохранить канон?

Как бы то ни было, даже если бы она пошла туда, после канона могло произойти что-то странное!Ламбо не ушла; с другой стороны, если бы в результате вышла ее "трагическая предыстория", это могло бы быть достаточно драматично, чтобы вселенная не почувствовала необходимости искажать себя, чтобы создать еще больше дерьма шоунен.

Эти мысли снова и снова крутились у нее в голове. Почти достаточно, чтобы помешать ей уловить приближение некоего уродливого серийного убийцы. К счастью, теперь, когда "история" вошла в более серьезную "колею", она решила немного ужесточить меры безопасности (тем более, что на этот раз Реборна там не было, чтобы работать с ней). Таким образом, она находилась в процессе использования техники, которой она особенно гордилась — той, которая принесла большую эффективность в ее карьеру охотника за головами.

С момента своего побега из Эстранео Ламбо работала над совершенствованием своих способностей и придумывала новые техники для использования. Одним из них был своего рода электрический радар, который позволял ей ощущать электричество — самое главное в данном случае, биоэлектричество — в пределах определенного радиуса. К сожалению, это было не совсем инстинктивно — ощутить электричество вне своего тела было намного сложнее, чем сделать это внутренне.

По сути, это была электрорецепция. Используя его, она чувствовала себя утконосом.

В любом случае, какими бы странными ни были так называемые Кровавые Близнецы, они все равно производили биоэлектричество, как и любое другое человеческое существо. Неважно , насколько украдкой… оно... вошло, она мгновенно заметила момент его прибытия.

После этого оставалось только спрыгнуть с крыши незамеченной и приземлиться прямо, обхватив руками его череп. Простым поворотом событий серийный убийца был повержен, оставив ее гадать, не следовало ли ей выбрать что-нибудь более грязное. Сделай Кровавого Близнеца немного кровавее.

"Так на бабушкиной лужайке будет меньше беспорядка", — решила она.

Затем она задалась вопросом, что, должно быть, подумали Тсуна и Компания, увидев, как она совершает такой жестокий демонтаж — прямое доказательство того, что она убийца. Извращенное желание сделать все это еще более жгучим еще раз дернулось в дальнем уголке ее мозга. Она ткнула его обратно концом мысленной метлы.

"Ну что ж", — сказала она.

Затем она вошла внутрь, чтобы попросить у Наны термос "Эрл Грей". В конце концов, она собиралась отправиться на экскурсию.

* * *

23

Когда Ламбо пробиралась через заросшие развалины Земли Кокуйо, она обнаружила, что ее разум дрейфует в странных направлениях. В этом не было ничего необычного. Что было необычным, так это само количество раз, когда это происходило, и, как следствие, количество раз, когда ей приходилось сознательно сосредотачиваться на текущей задаче.

На ее вкус, ее волосы стали немного длинноваты, может быть, ей стоит их подстричь? Не забыла ли она попросить Шоичи принести ей еще чая во время его следующего похода за продуктами от ее имени — и купит ли он ту же марку, что и Нана? Будет ли Мукуро, с которым она собиралась встретиться, выросший из того, кого она знала ребенком, отличаться от его канонического двойника? Узнает ли она свои отпечатки пальцев где-нибудь в его личности? Поладит ли с ним ее кошка — или наоборот? Ее электрорецепция в стиле утконоса улавливала удивительное количество диких животных, и она не была уверена, было ли это связано с присутствием Кена или нет. Путешествовала ли банда Кокуйо со зверинцем (то есть, кроме Птиц и его птиц)? Существовала ли фортепианная песня Хибари на самом деле в этом мире; если да, то кто ее сочинил?

Малыш!Хибари, сидящий за полноразмерным пианино и берущий уроки, был удивительно очаровательным образом, который стоило придумать.

Ее уши навострились, когда они уловили слабый, отдаленный шум боя. Грохот, лязг и малейший намек на ревущий пожар.

Значит, Тсуна уже был в этом замешан. Ей стало интересно, изменится ли вкус зефира, если его поджарить на Угасающем огне.

Встряхнувшись еще раз, она пробралась сквозь подлесок к полуразрушенному зданию, которое когда-то было развлекательным центром. Со стенами из треснувшего стекла он выглядел как раз таким тенистым, чтобы Туман чувствовал себя как дома.

Реквизит для Мукуро, гордо выставляющего напоказ свои стереотипы.

Если она правильно помнила, Мукуро и остальные должны были находиться в аудитории верхнего этажа, причем все пути наверх были уничтожены, кроме одного — простой трюк, чтобы заманить захватчиков. Ламбо все еще не была до конца уверена, хочет ли она вмешиваться, поэтому выбрала альтернативный маршрут.

С небольшим усилием она взобралась на ближайшую стену, цепляясь за ее разбитые края стекла затвердевшими пальцами. Любой другой ободрал бы себе руки, но она поднялась на здание с относительной легкостью. Добравшись до самого верха, она принялась искать удобную точку обзора, встряхивая руками, чтобы развеять ощущение статичности, которое у нее всегда возникало после укрепления собственного тела.

Вскоре она нашла отверстие в потолке, достаточно большое, чтобы обеспечить относительно полный обзор комнаты внизу. Посмотрев вниз, она обнаружила, что театр в лучшем случае слабо освещен, половина рядов кресел отсутствовала, а другая половина была сломана настолько, что отбрасывала тревожные тени на стены. Бессознательные тела тех, кого уже вывели из боя, только усиливали жуткую атмосферу.

Тсуна был источником большей части света в комнате, героем сенена он и был.

Мукуро, с другой стороны, прятался в затененных углах комнаты, как намеренно жуткий Рыцарь Цербера, которым он и был.

Но, честно говоря, такая склонность была у него еще в детстве. Итак ... приятно видеть, что ничего не изменилось?

Ламбо задумался, насколько она, должно быть, чокнутая, если ее реакцией на его неподдельную жуткость была нежная ностальгия.

В настоящее время Мукуро объяснял свою конечную цель — контролировать мировых лидеров.

"Контролируя их, я нарисую этот мир в чистой и прекрасной тьме", — безмятежно сказал он, закрыв разномастные глаза, словно для того, чтобы визуализировать образ, вызванный его словами.

"Мировая война". Он посмотрел на Тсуну, и в его спокойной улыбке промелькнул намек на юмор. "Или это слишком банально?"

Ламбо подавил желание ответить ему. Учитывая, что она жила в мире сенен, это был бы подходящий момент для того, чтобы разыграть всю эту драму, но на самом деле она не планировала вмешиваться без крайней необходимости.

Лицо Мукуро внезапно стало серьезным. "Но я начну с мафии… Искоренение мафии".

Напряженная тишина воцарилась примерно на две секунды, прежде чем Реборн нарушил ее.

"Почему ты одержим мафией?"

Тсуна, в своем режиме Гипер Умирающей Воли, немедленно ухватился за ниточку, за которую ухватился его наставник. "Ты затаил на них обиду?"

Мукуро, несмотря на все то, что он радостно разыгрывал свою Туманную жуткость, не чувствовал необходимости следовать стереотипу злодея, извергающего свою трагическую предысторию с небольшой провокацией.

Вместо этого он вызвал в воображении свой черный призрак, покрытый белыми трещинами и щеголяющий красными глазами рептилии, и послал его вперед, к Тсуне.

Ламбо пристально наблюдала, чувствуя несоответствие в электрических сигналах ее мозга, которые приходили при попытке иллюзиониста обмануть ее. Но она также чувствовала биоэлектричество человеческого существа, укрывшегося внутри призрака; Мукуро скрывался внутри иллюзии.

Тсуна не двигался, как он делал в каноне, думая, что это всего лишь иллюзорная атака.

Но в отличие от канона, казалось, что у этого Мукуро хватило присутствия духа использовать свой трезубец вместо простого кулака, когда у него была возможность нанести неожиданный удар — это позволило бы ему овладеть Тсуной, а не просто нанести какой-то урон тупым предметом.

Возможно, это была ее вина, когда они обменивались уроками рукопашного боя и наведения иллюзий.

Ну, если это была ее вина, она должна быть той, кто это исправит, верно?

Без долгих раздумий она вошла в комнату (и это было так же драматично и шоуненски, как и раньше — возможно, даже более драматично, учитывая, что она предотвращала решающий удар по главному герою).

Трезубец Мукуро со звоном отскочил от затвердевшей цепи метеоритного молота Ламбо. Он отшатнулся на шаг назад, оскал ухмылки искривил его губы — затем он увидел, кто именно помешал ему зарубить Тсуну.

Его разноцветные глаза расширились в нехарактерно открытом проявлении шока.

"Ламбо?" — пробормотал он.

"Мукуро", — спокойно ответила она.

"Они знают друг друга?" — Пробормотал Тсуна. Режим Hyper Dying Will, безусловно, предоставил долгожданную отсрочку от его обычной шумности.

Реборн не потрудился ответить на очевидное.

"Был ли Мукуро одной из твоих целей, Ламбо?" — спросил он вместо этого.

"А?" Глаза Ламбо на мгновение метнулись к нему. "Но я уничтожаю только парней из мафии, а Мукуро не состоит в мафии".

Мукуро, казалось, вернул себе самообладание. Он пристально посмотрел на нее.

Затем он начал смеяться.

"Куфуфуфу… Ты мог бы сказать, что мы друзья детства, Аркобалено", — ответил он на вопрос Реборна, хотя его взгляд не отрывался от Ламбо.

"Я не ожидал, что ты появишься здесь, даже если ты защищаешь наследника Вонголы", — сказал он низким и почти зловещим голосом. "Странно видеть тебя после стольких лет".

Ее брови поползли вверх. "Ты не искал меня, не так ли?"

Он ухмыльнулся. "Я подумал, что вас может заинтересовать то, что я планирую сделать. У нас есть симпатическая связь, выкованная на основе общего опыта, не так ли?"

Ламбо уставился на него из-под тяжелых век. "Я не могу поверить, что ты помнишь это", — невозмутимо произнесла она.

"Друзья детства?" — Резко вмешался Реборн.

Какой подозрительный маленький ребенок. Хотя Ламбо предположил, что это не было необоснованным, учитывая его профессию.

"Они не работают вместе, Реборн", — спокойно сказал Тсуна.

"То, что он сказал", — Ламбо пожал плечами. "Кроме того, мы расстались до того, как он решил стать супер непослушным".

Мукуро снова рассмеялся. "И какой это позор, когда мы так хорошо работали вместе. Ты не учитываешь ничего из того, что мы делали до того, как ты покинул "super naughty"?" — спросил он насмешливым тоном.

"Нет".

"Даже этого нет?" его голос упал до самого низкого регистра.

Ламбо заметила мерцание в уголке глаза, совпадающее с посторонними электрическими сигналами, которые она обнаруживала внутри своей системы.

Маленькое тело вышло из тени разрушенной комнаты, перешагнув через распростертую фигуру, которая материализовалась примерно в то же время.

Это была она. Или, скорее, та, которая когда-то сбежала из лабораторий Эстранео — крошечная и почти лысая, в испачканной кровью медицинской форме и все такое. В довершение всего, в глазах проекции появился блеск, который говорил об определенном расстроенном качестве. Иллюзия подняла крошечную ручку, чтобы вытереть брызги крови у себя под глазом, ее беззаботность — или то, что даже можно было бы назвать удовлетворением — от этого действия только усиливала впечатление, что с ней было что-то не совсем в порядке.

Ламбо моргнул, едва заметив реакцию Тсуны и Реборна. Ей было довольно интересно увидеть чью-то другую точку зрения на нее. К тому же, хотя она могла и иногда переходила в более молодые тела, она никогда не испытывала желания вернуться в то конкретное время. Было странно снова видеть себя такой.

Блин, она была довольно жутким ребенком. Возможно, у нее не было места говорить о Мукуро и его радостной приверженности определенным стереотипам.

"Нет", — спокойно повторила она. "В худшем случае это было слегка неприлично".

Мукуро еще раз хихикнул и позволил иллюзии рассеяться.

"А я-то думал, что ты немного успокоилась, став свидетелем того, как ты убила этого Чертова Близнеца", — жеманничал он. "Это было почти милосердно чисто, Ламбо".

"Тогда все дело было в отсутствии волос. Облысение просто выявляет худшее во мне ", — сказала она с непроницаемым лицом. "Как Самсон, но вместо силы я потерял терпимость".

Он снова рассмеялся. Он делал многое из этого.

"Я скучал по твоему чувству юмора, Ламбо", — сказал он почти с нежностью.

Затем он бросился вперед, его трезубец был нацелен на то, чтобы пронзить ее плоть.

"Неужели? Ты всегда казался скорее раздраженным, чем развлекаемым", — размышляла она, лениво блокируя каждый выпад. "И ты забыл, кто обучал тебя рукопашному бою, не говоря уже об использовании секир?"

"Конечно, нет, сенсей", — усмехнулся он.

По подергиванию его брови она могла сказать, что все же разозлила его. Но потом это разгладилось, и он ухмыльнулся ей.

"Ты забыл, кто обучал тебя использованию иллюзий?" — спросил он.

Пол пузырился и светился красным, как металл, оставленный в открытой кузнице. Столб огня вырвался из-под ее ног, чтобы поглотить ее.

"Ламбо!" — Закричал Тсуна.

Мгновение спустя иллюзорное пламя исчезло, открыв Ламбо, стоящего там, невредимого.

"Нет, я этого не делала, сенсей", — ответила она Мукуро с оттенком самодовольства. "Но я узнал гораздо больше того, чему ты меня научил. Чего бы мне ни не хватало в создании иллюзий, я с лихвой восполнил их обнаружение".

Губы Мукуро скривились. "Я тоже научился большему, чем тому, чему ты меня научил".

Он оторвался от нее, и секунду спустя он был перед Тсуной, трайдент устремился к нему. Мальчик не сделал ни малейшего движения, чтобы увернуться, возможно, слишком удивленный, чтобы сосредоточиться, несмотря на то, что находился в режиме Гипер Умирающей Воли.

Ламбо подстроился под движения Мукуро и смог заблокировать его.

"Я не намерена проваливать назначенную мне задачу, Мукуро, даже если ты мой противник", — серьезно заявила она. "Профессионализм и все такое".

Он посмотрел прямо ей в глаза, казалось, что-то ища.

"Взаимно", — пробормотал он.

Затем его губы скривились в весьма зловещей усмешке. Он был похож на Гринча.

Ей было интересно, нравится ли ему Рождество. Он был ужасно одиноким существом. Может быть, он потратил их так же, как и она?

"Но, похоже, на этот раз я добьюсь своего, Ламбо".

Мукуро поднял свой трезубец, повернув его так, чтобы скудный свет в комнате упал на его лезвия, с одного из которых стекала струйка крови.

Ее кровь.

Она посмотрела на свои руки и обнаружила крошечный порез на уголке указательного пальца правой руки. Она не почувствовала боли от пореза из-за его незначительного размера и крепкой хватки за оружие.

"Черт", — сказала она. В самом деле, как это произошло? Почему она не укрепляла свою кожу Пламенем Молнии?

Присутствие Мукуро вывело ее из равновесия больше, чем она думала. Она задавалась вопросом, каково это — быть одержимой.

Затем наступила темнота.

Когда Ламбо снова осознала себя, это было не из-за ощущения, что она перенапряглась, не помня об этом. Также она не видела, как ее "друга детства" утаскивали цепи Виндиса после его поражения от рук Тсуны — именно этого она наполовину ожидала.

Вместо этого она обнаружила, что лежит на спине, глядя сквозь бесшовную стеклянную чашу, которая служила крышей для того места, где она оказалась. За стеклом клубились стально-серые облака, искрящиеся зеленым электричеством, и лучи света, проглядывающие то тут, то там, были единственным свидетельством солнца.

Какое-то время она лежала там, просто глядя на грозу. Пока она смотрела, молния устремилась вниз, к стеклу. Вместо того чтобы разбить его вдребезги или расплавить, молния просто прошлась по куполу, как будто она была внутри какого-то странного перевернутого плазменного шара.

Это было ужасно красиво, хотя и в таком смысле, который привел бы в ужас кого-то не такого стойкого к электричеству, как она.

Это было также странно, поскольку она была почти уверена, что некоторые законы физики соблюдались не так строго, как обычно.

Ламбо слегка нахмурилась и села из своего распростертого положения. Наблюдая за окружающей обстановкой, она обнаружила, что стеклянный купол играл роль крыши в том, что выглядело как крошечная круглая библиотечная VIP-кабинка на спортивном стадионе (хотя и с одним местом, а не рядом). Комната была уставлена книжными полками, достаточно высокими, чтобы встретиться со швом, где стена соединялась со стеклянным потолком, а сами книжные полки были битком набиты. Единственная часть периметра комнаты, незакрытая мечтой библиофила, вместо этого украшала стеклянную панель, повторявшую изгиб стены. Перед ним стояло, казалось, самое удобное кресло, которое Ламбо когда-либо видел, все плюшевое, бархатистое и зеленое, с выдвижной подставкой для ног и подстаканником, прикрепленным сбоку.

Ей хотелось схватить одну-две книги и сидеть так часами. Это было похоже почти на ловушку.

Поэтому вместо того, чтобы поддаться присущей ей лени, она неторопливо подошла посмотреть, на какой именно вид открывается из кресла. Ее брови подпрыгнули вверх, когда она увидела внизу большое поле, вылитый гладиаторский ринг. Она была огорожена не трибунами для зрителей, а тенями. Казалось, что единственным местом для наблюдателей был единственный стул, перед которым она стояла.

Она чуть не выпрыгнула из своей кожи, когда по маленькой комнате разнесся звук микрофона. Она настороженно оглядела комнату, пытаясь определить, откуда доносится звук, но не было никаких динамиков, которые она могла видеть, а сам звук, казалось, доносился до нее со всех сторон.

"ОБЪЯВЛЯЕМ НАШЕГО НОВОГО ПРЕТЕНДЕНТА!" — провозгласил типичный голос шоумена. "С лица даже мать не могла бы любить, весом в 'изможденных, гниению строку-бобов,' высота 'сложить внутрь, как плоть оригами!' Официально известный как половина кровавого Близнецов, штука heeeeeeeeeeeere все #2!"

Она посмотрела вниз, в гладиаторскую яму, и увидела прожектор, сфокусированный на небольшом участке тени, окружавшей ринг. Появилось отверстие, похожее на свет, льющийся через дверной проем в затемненную комнату, и ранее объявленный Кровавый Близнец, извиваясь, вышел в… его?... инстинктивно вызывающая отвращение походка.

"И, КОНЕЧНО ЖЕ, В ДРУГОМ УГЛУ У НАС ЕСТЬ НАШ ДЕЙСТВУЮЩИЙ ЧЕМПИОН!", — продолжил диктор. "Наш собственный домашний герой, этот одинокий охотник в темноте, Паршивая Овца!"

Какое-то мгновение Ламбо смотрел в никуда в частности. Понятно, что она была смущена и посмотрела на противоположную сторону арены, надеясь увидеть что-нибудь поясняющее.

Но другой вход так и не появился, не говоря уже о том, чтобы впустить ее двойника (или кого-то, на кого она могла подать в суд за использование ее имени).

Вместо этого, когда Кровавый Близнец достиг центра арены, сверху упала темная вспышка, похожая на ту молнию, которая ранее ударила в стеклянную крышу. Резкий щелкающий звук эхом разнесся по арене, усиленный какой бы невидимой звуковой системой она ни работала.

Окровавленный Близнец упал на землю со сломанной шеей, в точности имитируя то, как она убила его однажды раньше. Труп даже принял ту же позу.

Над ним стояло ее альтер-эго, полностью облаченное во все черное и с бараньими рогами. Черная Овца молча скрестила руки на груди и, с минуту посмотрев вниз на свою последнюю добычу, удалилась в тень на краю ринга.

"Ну, это немного странно", — пробормотала она.

"И У НАС ЕСТЬ ПОБЕДИТЕЛЬ!" Снова заговорил диктор. "Как и ожидалось, Паршивая Овца быстро и полностью уничтожила новейшего претендента. Должно быть, она была сегодня в благодушном настроении, ребята! Там почти не осталось грязи, которую могло бы убрать Моющее средство!"

Холодок пробежал по ее коже. Моющее средство?

Словно вызванное из самой глубокой, самой темной ямы ее подавленных воспоминаний, слишком знакомое устройство, похожее на поршень, выползло из темного потолка арены, остановившись прямо над неподвижной фигурой Кровавого Близнеца. Очищающее средство попало прямо ему в голову, зажав так, что Ламбо поморщился от вспомнившейся боли. Поднялся шум вакуума, странным эхом разносящийся по всему безмолвному стадиону.

Как будто хуже уже быть не могло, вместо того чтобы просто раствориться в неопределенных очертаниях человека, когда его воспоминания и переживания были высосаны, тело оставалось полностью, внутренне телесным. Чтобы всосать его, Очищающее средство просто увеличивало мощность своего всасывания до тех пор, пока под его воздействием тело не начало распадаться на более мелкие кусочки.

Это звучало ужасно, и выглядело не намного лучше.

А затем, как только тело было полностью израсходовано, Очищающее Средство просто поднялось обратно вверх, и арена снова опустела.

"Я должен согласиться. Это было странно", — раздался знакомый голос у нее за спиной.

Ламбо резко обернулся и увидел Мукуро, развалившегося в удобном на вид кресле. Он огляделся с проницательным любопытством ценителя искусства на выставке. Когда его взгляд остановился на ней, он приподнял бровь, удивленный ее нехарактерно неуравновешенным поведением.

"У тебя очень интересный склад ума, Ламбо", — сказал он.

* * *

24

"Во-первых," продолжил он, скрещивая свои длинные ноги в слишком удобном жесте, учитывая, что в данный момент он вторгся на чужую территорию. В. Ней. Голова.

"Он очень развит. Чисто, — сказал он. "Вообще никаких размытых краев. Я бы сказал, реалистично, но..."

Он кивнул в сторону стеклянного потолка и невероятно близкой грозы, а затем на вид гладиаторской арены.

"Это более сюрреалистично, ты согласен?" он задумался. "Такие странные вещи произвели впечатление в твоем сознании..."

"У тебя есть какая-то точка зрения?" — Спросил Ламбо, нервничая как от неприятного напоминания о Чистильщице — или, точнее, от процесса ее реинкарнации / почти полного стирания личности — так и от того факта, что в ее разум вторглись.

Мукуро закрыл глаза, посмеиваясь над ней. Затем стул, на котором он сидел, внезапно опустел.

"Такого рода определения приходят только с опытом, Ламбо", — произнес его голос прямо ей в ухо.

Она повернула голову, чтобы взглянуть на него краем глаза. Его лицо было скорее задумчивым, чем зловещим.

"Ты старше, чем выглядишь, не так ли?" — тихо спросил он. "У меня уже некоторое время было такое впечатление. Сначала я подумал, что это может быть из-за той способности, которую они тебе дали, которая позволяет тебе менять возраст. Но когда мы впервые встретились, ты был в своем естественном теле. Это ваше естественное тело. Ты родился всего пятнадцать лет назад.

"Хм", — она утвердительно хмыкнула, незаметно оглядывая себя с внезапным осознанием того, что ее "естественная" форма в ее сознании была формой Ламбо, а не той, какой она была изначально — в комплекте со шрамами, которые она обычно скрывала.

Означало ли это, что теперь она думала о себе исключительно как о Ламбо? Не… ее прошлая жизнь?

Но о кризисе идентичности стоило подумать позже, когда она не имела с этим дела… это.

"Но ты прожил дольше этого".

Она не потрудилась ответить ему. Через мгновение он продолжил, несмотря ни на что.

"...они сделали с тобой больше, чем ты показывал, не так ли?" он скорее констатировал, чем спросил. "Я так и не смог увидеть ваше досье до того, как вы его уничтожили".

Его странный тон заставил ее повернуться к нему лицом полностью. Он слегка наклонился вперед, когда стоял перед ней, уперев руки в бока. Его лицо было открытым, что она редко видела, демонстрируя смесь его старой, ледяной ярости на Эстранео с намеками на незнакомую надежду.

"Ты... ты тоже был перевоплощен".

Ламбо поразился тому, как он воспринял доказательства, неверно истолковал их и все же сумел прийти к правильному выводу. По крайней мере, у него не было реального способа осознать, что весь этот мир был вымыслом по сравнению с ее прошлой жизнью". Она могла видеть, как такое осознание наклонило его голову немного дальше, чем было перекошено даже сейчас — несмотря на все, что он пережил шесть предыдущих "путей" под ножом ученых Эстранео, все они, по-видимому, были жизнями, прожитыми в мультивселенной KHR, если не в одной и той же вселенной.

Он понятия не имел о мире за пределами того, в котором они обитали, не говоря уже о том, который смотрел на их нынешний мир как на форму развлечения.

Решив, что ничего не поделаешь (когда Мукуро приходил к выводу, который считал правильным, он был общеизвестно упрям в том, чтобы передумать), она медленно кивнула в знак подтверждения.

Его лицо исказила судорога, плечи опустились, когда он откинулся назад, а уголки глаз и рта дернулись. Через мгновение Ламбо понял, что он улыбается. Не ухмыляясь. Улыбающийся. Искренне.

Для данного значения улыбки. Он выглядел слишком ржавым, чтобы соответствовать обычному определению этого слова.

"Ты всегда была странно понимающей, когда я был... новичком", — сказал он, имея в виду их первые несколько дней в бегах после убийства Эстранео.

Мукуро был... несколько сбит с толку противоречивыми воспоминаниями о своих разных прошлых жизнях. Они были расположены не совсем упорядоченным образом, учитывая экспериментальный характер их присутствия.

Она... была там. Он пытался скрыть это от Кена и Чикусы, вероятно, потому, что они смотрели на него снизу вверх — и, несмотря на все, что он отрицал это, Мукуро действительно испытывал к ним определенную привязанность. Но она была достаточно проницательна, чтобы увидеть это, и ей не хватало благоговейного поклонения герою, которое ослепляло двух младших.

В ответ на то, что была свидетельницей его ночных кошмаров, и на случайные моменты, когда он говорил что-то совершенно нехарактерное (для личности его нынешней жизни, то есть), она предложила невысказанную поддержку. Обычно в виде горячего напитка, появляющегося у его постели, или незаметного щипка за локоть. В конце концов, он пришел в себя, и тот факт, что она не придавала этому большого значения, был оценен по достоинству.

Это был первый раз, когда он когда-либо поднимал эту тему.

"Паника ничему бы не помогла", — заметила она.

"Нормальный ребенок так бы и сделал".

"Да, ну, Кена и Чикусу тоже нельзя было считать нормальными — весь этот лабораторный эксперимент, знаете ли", — парировала она. "Ненормальный не означает перевоплощенный".

"Отклонения бывают разными", — спокойно сказал он. "У нас с тобой очень специфический сорт. "Симпатическая связь, созданная общим опытом", хм?

"Уф, к чему ты клонишь?" — Спросил Ламбо.

"Если кто-то и должен сочувствовать моим целям, так это ты, Ламбо".

Тем временем, за пределами головы Ламбо — где время, по-видимому, текло намного быстрее — Мукуро устраивал поединок мафиозной вражды с Десимо.

Действительно, Мукуро был довольно хорош в многозадачности. Мало того, что он мог контролировать смехотворное количество тел одновременно, он мог произносить речь "Переходи на темную сторону" в голове Ламбо, пока тот сражался насмерть с Тсуной в режиме Гипер Умирающей Воли.

Но хотя ситуацию можно было бы назвать странной, на самом деле самой странной вещью (то есть, в контексте предположения, что все дела мафии в некотором роде странные, эта конкретная вещь противоречила типичной "логике" мафии) было то, что Ламбо никогда не включали в этот коллектив боевых кораблей, несмотря на тот факт, что на ней была рана от трезубца, которая сделала бы ее уязвимой для одержимости. Вместо этого ее тело сидело там, где Мукуро опустил ее на пол после того, как порезал, с опущенной головой, слегка дрожа из-за двух противоречивых мыслей, присутствующих внутри.

Честно говоря, Тсуна был просто рад, что ему, по-видимому, не пришлось драться и с ней тоже. Это отняло у него достаточно сил, чтобы вывести из строя Гокудеру и Бьянки, а их тела были не в лучшей форме, как у Ламбо. Не говоря уже о том, что Ламбо, естественно, был сильнее их, даже если они были в том же состоянии.

Возрожденный, с другой стороны… Даже когда он неотрывно наблюдал за дракой своей ученицы со сбежавшей заключенной, его взгляд постоянно возвращался к ее неподвижному телу.

Действительно… было так много того, чего он о ней не знал. Друзья детства с Рокудо Мукуро? Семейный эксперимент Эстранео?

Несмотря на то, что он, можно сказать, знал о ней больше, чем большинство, учитывая, что он знал о ее альтер эго, он, очевидно, все еще был в неведении относительно некоторых довольно важных вещей.

Но в то же время ... изменило ли это что-нибудь?

Он уже знал, что в ней было что-то более глубокое — что-то более сложное, с чем могло справиться большинство людей в мафии. И она была очень скрытной, чего не было у вашего типичного напыщенно-хвастливого или пугающе высокомерного (и склонного к монологам) мафиози. Скорее всего, она очень мало изменилась бы, если вообще изменилась, после того, как ее прошлое несколько раскрылось.

В конце концов, Реборн могла, по крайней мере, рассчитывать на свою профессиональную гордость за выполнение своей работы — даже имея связь с Мукуро, она защитила Тсуну, когда в противном случае он был бы одержим.

Плюс, был тот факт, что Тсуна, опираясь на свою Гиперинтуицию Вонголы, заявила, что она не работает вместе с Мукуро.

Кроме того, то, что он узнал, на самом деле мало что дало, кроме объяснения того, откуда у нее, вероятно, появилась эта странная способность изменять возраст и ее отвращение к врачам — и, возможно, ее склонность охотиться за полными отбросами мафии.

Вернувшись в свои мысли, Ламбо долго смотрела на Мукуро, точно не ожидая от него такого.

"Ты не совсем в лучшем положении, чтобы устраивать мне вербовку", — сказала она, имея в виду его вторжение в ее разум.

Казалось, он сразу понял, что она имела в виду, и она задалась вопросом, было ли это потому, что он хорошо разбирался в людях, потому что он хорошо разбирался в ней, или просто потому, что он буквально был у нее в голове.

"Я не одобряю такого рода нарушения", — решительно заявила она, засовывая руки в карманы и подходя к окну. "Не говоря уже о том, что я являюсь частью мафии. Ты знаешь — тот, кого ты так сильно хочешь уничтожить."

"Только по касательной", — немедленно возразил он.

"О?" она подняла бровь. "Следил за мной, Муку?"

Его губы слегка скривились при этом прозвище. Казалось, он не слишком обиделся на это, скорее, нашел это незнакомым.

Ну, они не видели друг друга уже… сколько лет это было? Пять?

В любом случае, она сомневалась, что он нашел много людей, готовых дать ему прозвище в лицо во время его мафиозной резни и последующего заключения.

"Естественно", — спокойно сказал он. "И из того, что я понял, вы не столько являетесь частью мафии, сколько пользуетесь этим".

Она повернулась к нему лицом с неестественно широко раскрытыми глазами. "Я? Воспользоваться кем-нибудь?"

"Куфуфу, как бы ты еще это назвал?" — спросил он со смешком. "Вы узнаете, кто худший из худших, выследите их — и они неизбежно окажутся мертвыми, а вы получите деньги. Даже те, кого ты приводишь живыми, скорее встречают свой конец, чем нет".

Она моргнула, удивленная тем, что он присмотрелся достаточно внимательно, чтобы заметить.

"Не все из них", — отметила она.

"Да, не все из них", — согласился он. "Только те, кто совершил преступления, которые, как я полагаю, противоречат вашему моральному кодексу".

Внезапно со стадиона внизу донесся дребезжащий звук старенькой катушечной кинокамеры.

"А ТЕПЕРЬ НЕМНОГО РАЗВЛЕЧЕНИЙ В ПЕРЕРЫВЕ ДЛЯ ВСЕХ ВАС!" Диктор, ну, объявил. "Пока вы все терпеливо ждете на краешках своих кресел следующего претендента, пожалуйста, наслаждайтесь этими захватывающими моментами из предыдущих охот Черной овцы!"

Ламбо повернулся к окну и с любопытством заглянул вниз, на арену. Она не совсем знала, что и думать, когда на дальней стене ринга внезапно появился телевизор с самым широким экраном, который она когда-либо видела. Он был по меньшей мере размером с дом. И игра на нем была чем-то сродни видеоигре в жанре шутера от первого лица — за исключением того, что она могла узнать свои собственные руки на игровом персонаже.

Одновременно большая платформа просочилась сквозь землю стадиона, и над ней появились ярко-зеленые голограммы — 3D-изображения того, что изображалось на экране. Одна фигура всегда была ее, хотя она старела и меняла форму в зависимости от того, какой экземпляр изображался.

Короткие ролики, примерно по 10 секунд каждый, прокручивались на экране один за другим, каждый заканчивался смертью или тейкдауном — большинство из них также сопровождались быстрым мельканием ее рук, превращающихся в очередной плакат с наградой за прилавок в Mafia Land; голограммы точно синхронизировались с ними.

"Хах!" отрывистый смех вырвался из ее горла, когда она увидела, как бросает мужчину на металлические перила промежностью вперед. Дюжину раз подряд.

Он был сексуальным хищником, который оказался не на той стороне босса средней руки, когда охотился за дочерью этого человека. "Баунти" попросила доставить его живым (либо потому, что босс хотел помучить его лично, либо потому, что его хотели заманить на свадьбу с дробовиком — она не знала, что именно), но она внимательно слушала, пока не услышала новость о том, что он умер от осложнений после операции по восстановлению таза.

Смотреть на это с такой точки зрения было все равно что смотреть фарс в черной комедии.

Она задавалась вопросом, был ли это жанр ее жизни. Это могло бы кое-что объяснить.

Она только ухмыльнулась шире, когда увидела ностальгическую сцену своих рук, меньших, чем в любом другом видеоклипе, когда она орудует своим карабином М4, чтобы прикончить нескольких ученых из Эстранео.

Так что, возможно, немного ужасов тоже было бы уместно.

Мукуро подошел и встал рядом с ней, наклонившись поближе, чтобы заглянуть прямо ей в лицо. Казалось, он уловил искорку веселья в ее глазах, и в его собственных зажегся ответный огонек.

"Это то, что указывает мне на то, насколько наши цели должны совпадать", — сказал он. "Я хочу изменить этот мир, уничтожить грязь, которая прилипла к нему. И ты делал то же самое все эти годы..."

Он с ухмылкой склонил голову набок. "Хотя и в меньшем масштабе, чем то, чего я собираюсь достичь".

"Неужели?" она протянула, воздерживаясь от комментариев по поводу его чрезвычайной уверенности. "Я думал, что просто зарабатываю деньги. Охота за головами как раз соответствует моему набору навыков ".

"И было множество целей, которые заплатили бы больше, но при этом причинили сравнительно мало зла — членам мафии, то есть", — ехидно добавил он, прислоняясь спиной к стеклу.

Она смотрела на него еще одно долгое мгновение, затем пожала плечами.

"Делать плохие вещи плохим людям намного веселее, чем делать это с людьми среднего морального уровня".

""Морально средний"?" — Спросил Мукуро, перекатывая фразу во рту, как будто пробуя ее на вкус, как глоток вина. "Разве это ничего не говорит о состоянии нашего мира — о том, что "морально средние" люди причисляются к преступникам".

"Посмотрите, кто говорит, мистер каторжник", — парировала она.

Уголок его рта снова дернулся. Затем, намеренно, он разгладил все выражение со своего лица, за исключением странной серьезности, которая сохранялась в его разноцветных глазах.

"Тот факт, что ты остался в мафии, когда ты увидел, когда ты испытал на себе присущее ей уродство… это говорит только о том, что вы достаточно умны, чтобы понимать, что власть — это единственный способ жить так, как вы хотите, формировать мир так, как вы хотите; и, к сожалению, власть здесь принадлежит мафии ", — сказал Мукуро с оттенком горечи в голосе.

Затем его голос смягчился, хотя и стал тяжелее от интенсивности. "Тот факт, что вы потратили свои годы, выслеживая отбросы этого невыразимо уродливого общества, и воздержались от вступления в одну из их семей, говорит о том, что вы не смирились с их влиянием".

Он сделал паузу.

"Ламбо", — заявил он. "Я знаю, что ты видел худшее в этом мире. Больше, чем большинство — нет... больше, чем кто-либо другой, кроме меня."

На ум пришло имя "Бьякуран", но она промолчала.

"И ты знаешь, что реинкарнация — это путь этого мира", — сказал он, напряженность просачивалась в его тон. "Другие могут верить мне или нет, но нужно испытать это на себе, чтобы по-настоящему понять".

Что ж, воспоминание о том, что ты родился, было поистине неописуемым переживанием, она должна была дать ему это.

"... и ты думаешь, что этот мир настолько плох, что единственное решение — уничтожить его и надеяться, что он возродится как нечто лучшее?" — Тихо спросил Ламбо, безучастно глядя на стадион внизу с его все еще сражающимися голограммами.

Глаза Мукуро слегка расширились, когда она проникла в его цель разрушения мира, чтобы добраться до его странно благонамеренного сердца.

"Удивительно альтруистично с твоей стороны, Мукуро", — сказала она. "Но твои рассуждения ошибочны".

Мукуро нахмурился, но на удивление не был расстроен тем, что она пренебрегла его жизненной целью.

"Я был неправ? Ваш прошлый опыт смирил вас с тем, что вы живете в таком коррумпированном мире, как этот?" — спросил он ее. "Неужели ты думаешь, что даже следующий мир не мог быть полностью очищен от скверны своего предшественника? Я признаю, что временами у меня возникали подобные мысли ".

"Нет, я просто думаю, что тебе нужно научиться находить хорошие вещи наряду с плохими". Она на мгновение замолчала. "И, может быть, поймешь, что все, что ты делаешь прямо сейчас, — это создаешь еще больше плохого".

"Все это было бы стерто в новом мире. Я просто ускоряю превращение во что-то более прекрасное", — настаивал он.

Она вздохнула.

"Ты так говоришь, но почему ты так уверен, что миры перевоплощаются так же, как люди? И если они действительно перевоплотятся таким же образом, кто скажет, что они не будут похожи на нас и не сохранят какую-то память об этом мире, который вы намерены сделать полностью темным от уродства?"

Ее глаза, пристально сфокусированные на языке его тела, уловили, как все его тело напряглось на короткую долю секунды, прежде чем он насильно расслабился.

"Кроме того, твоя убежденность в том, что мир неисправим, похоже, основана на том, что ты пережил в своих многочисленных воплощениях — но кто скажет, что Эстранео намеренно не втянул тебя в жизни, которые были худшими из худших?"

Она позволила вопросу повиснуть в повисшей между ними тишине. (Кто бы мог подумать, что ее разум может быть таким безмолвным? Большую часть дней она едва могла заставить его замолчать.)

"Я нахожу весьма вероятным, что вы были подвержены предвзятости при отборе проб", — закончила она, ее тон был лишь слегка шутливым. "И это слишком масштабный эксперимент, чтобы проводить его на основе ошибочной статистики".

Его лицо стало непроницаемым.

"Не играй со мной в игры", — холодно сказал он, скривив губы, в его словах слышалось шипение. "Не на этом".

"Не похоже, что у тебя есть место для разговоров о том, чтобы валять дурака с людьми, но мне сейчас не весело, так что я не играю", — просто заявила она. "Кроме того, даже если бы это была игра, она бы уже закончилась".

Она отвернулась от стадиона и Мукуро, шагнув в сторону книжных шкафов, выстроившихся вдоль стен. Ей было немного любопытно, какие книги проявятся в ее сознании — может быть, воспоминания о книгах, которые она прочитала? Или, может быть, просто воспоминания в целом? Или они были бы пустыми?

Затем она резко развернулась, блокируя трехзубый нож, который Мукуро нацелил ей в спину.

На этот раз она не забыла укрепить руки.

Хотя, отметила она, возможно, в этом не было полной необходимости. Внезапно она почувствовала, что ее обычное оружие висит на ней, как будто оно всегда было там. Ее разум определенно работал странным образом.

"Куфуфу… Я вижу, что тебя не убедит мой образ мыслей, — сказал Мукуро, и его обычная ухмылка вернулась на место. "По крайней мере, не сейчас. Так что я обрываю наш разговор и прямо сейчас завладеваю твоим телом ".

Она непонимающе уставилась на него.

"Я думал, что уже закончил разговор. Я имею в виду, я подразумевал, что вы злоупотребили своим гостеприимством здесь, верно?" какое-то время она что-то бормотала. Ее взгляд заострился. "Особенно с учетом того, что тебе никогда не были рады с самого начала".

Затем она со Спарты пнула его назад, к окну. Стекло, которое прекрасно выдержало удар молнии, произошедший незадолго до этого, разбилось так легко, как она и хотела. Мукуро стремительно полетел вниз, к полу стадиона, прямо сквозь несколько голограмм, все еще сражавшихся там.

Она всегда хотела попробовать какую-нибудь дефенестрацию в стиле Спарты. Не обязательно на Мукуро, но его вторжение в ее разум делало его такой же хорошей жертвой, как и любого другого.

"Тебе нужно больше разбираться в тонкостях, Муку!" — крикнула она ему вслед. "Хороший гость знает, когда уходить!"

И тогда она вытащила свой Метеоритный Молоток и спрыгнула вниз вслед за ним.

Ламбо приземлилась странно легким шагом, учитывая, какой большой была дистанция ее падения. Еще одна вещь, которую можно списать на странную физику разума.

Мукуро, который уже поднялся и отряхивал свое плечо, стоял на противоположном от нее конце платформы. Между ними все еще сражались зеленые голограммы.

"Меня никогда раньше не выбрасывали из окна", — отметил он.

"Я никогда никого не выбрасывала из окна", — пожала она плечами, крутя один из утяжеленных концов своего оружия. "Поздравляю. Ты первый".

Он слегка фыркнул от удовольствия, даже когда сменил свой нож на трезубец, которого мгновение назад не было.

"Ты понимаешь, что никому не удалось изгнать меня из своего разума?" — спросил он.

Ламбо несколько секунд рассматривал его с невозмутимым видом. Затем она широко и резко улыбнулась — улыбка, более подходящая какому-нибудь хищнику, а не овце.

"Но ты же сам сказал , что я разделяю… что это было? "Особый вид ненормальности" у тебя? — спросила она.

Ее ухмылка стала шире. "И я держу пари, что ты никогда не сражался в сознании того, у кого тоже есть Туманное Пламя".

Как только она это сказала, большой экран потемнел, и голограммы внезапно исчезли. Мгновение спустя телевизор снова включился, показывая разделенный экран, который, казалось, проецировался с точки зрения Ламбо и Мукуро от первого лица (естественно, она была игроком 1). Это было немного сумбурно — э-э, сумбурнее.

Затем голограммы появились снова — и не только тех, кто участвовал в одном бою. Это были все они сразу. Каждый человек, с которым она сражалась или которого убила, стоял позади нее, проецируясь в виде относительно невыразительного неоново-зеленого тела. Справа от Ламбо призрачное изображение ее альтер-эго просочилось с пола платформы, скрестив руки на груди.

Черная Овца вытащила из-за спины полностью черный карабин М4 и встала с ним в боевую стойку.

Ламбо без нужды взмахнула своим Метеоритным Молотом, затем позировала как персонаж JoJo, ее лицо было настолько невыносимо пустым, насколько она могла это сделать.

"Подойди ко мне, братан".

К тому времени, как Ламбо удалось силой заставить Мукуро отступить и прийти в себя, первое, что она увидела, это то, как все еще горящий Тсуна вдавил его в пол.

Возможно, между этими двумя поражениями была какая-то взаимосвязь, но, честно говоря, она была слишком истощена, чтобы в данный момент сильно переживать. Мукуро решила, что было бы хорошей идеей вызвать кучу жутких мурашек у себя в голове.

Это было довольно мерзко. И слегка травмирующее, после того, как ее мысленное представление о Моющем Средстве, очевидно, решило, что его работа — убирать раздавленные останки упомянутых ползучих тварей.

Поэтому вместо этого она сказала: "О, хорошо, значит, мы закончили на сегодня?"

Тсуна посмотрел на нее, Пламя погасло, и оранжевый цвет исчез из его глаз. Они все еще загорелись, когда увидели ее, по-видимому, снова ставшую такой, как обычно.

Что было немного странно, учитывая, что ее обычное поведение обычно вызывало у него страх и / или раздражение.

Но эй, ситуации жизни и смерти. Они вызывали странную реакцию.

Вот почему она подняла большой палец вверх вместо того, чтобы найти повод подразнить его.

Следующие несколько минут состояли из того, что Тсуна беспокоился о своих друзьях и их травмах, а Кен и Чикуса внезапно появились, чтобы проделать обычную штуку "злодей рассказывает историю своей жизни", которая обычно происходила в конце сюжетной арки.

К счастью, они, казалось, не заметили ее. Или, по крайней мере, заметить, что она проснулась. Она слишком устала, чтобы разговаривать с ними — тем более после того, как ей снова пришлось услышать о том детском периоде экспериментов над людьми; не говоря уже о том, что она точно не знала, как они могут отреагировать на нее после стольких лет разлуки.

Хотя, учитывая, что они включили ее в свою историю горя как человека, который спас их через Эстранео-резню вместе с Мукуро, возможно, все не так плохо, как она думала? Пойди разберись.

Конечно, именно тогда Виндис решила объявиться.

И, по-видимому, именно тогда здравый смысл Ламбо решил взять больничный.

Ошейники с цепями с лязгом сомкнулись на шеях Мукуро, Кена и Чикусы; высокий мужчина в цилиндре и черном плаще, державший концы поводков, начал наматывать их, как будто это были особенно крупные рыбы.

Также, как у особенно крупной рыбы, рот Ламбо разинулся и изрыгнул какую-то чушь.

"Я бы на твоем месте не брал их".

Головы трех Виндис неумолимо повернулись, чтобы посмотреть на нее, и краем глаза она заметила, что из всех людей Реборн бросил на нее удивленный взгляд.

Не то чтобы она не была шокирована собой и всем прочим, но Возродиться? Это просто сказало ей, что дела определенно плохи. Или очень, очень за пределами левого поля.

"И почему это так, Паршивая Овца?"

Блин, Оправдание звучало жутковато. Вероятно, они написали жирным шрифтом.

Она застонала от усталости и своего недавнего идиотизма.

Я имею в виду, на самом деле, она решила наплевать на канон — но это? Это было немного далековато. И немного пугающий.

С другой стороны, действуй по-крупному или отправляйся домой, верно?

Ей нужно было выпить кофе.

Тем не менее, она приняла более достойную позу — то есть села, а не растянулась на полу, как тряпичная кукла, — и мысленно подготовилась, насколько могла, к тому, чтобы как-то уговорить свою подругу не настаиваться, как ананасовый чай, в камере с глубокой водой в тюрьме Вендикар.

ОМАКЕ

Когда-то в далеком возможном будущем Кеко, Хару и компания считали Ламбо "одной из девушек". Это было странное место для нее — особенно учитывая, что Стражи, казалось, видели в ней "одного из парней".

Во-первых, это означало девичьи вечеринки.

И, как правило, девичник проводился скорее внутри, чем вне дома — хотя бы из соображений безопасности. Но этот конкретный случай включал в себя кошачьи глаза Киоко, направленные на Тсуну и ее брата, и клюшку, которая была куплена и тщательно проверена для ее конкретного использования.

Это означало отсутствие пижамы. Это означало клубную одежду.

Ламбо не была в клубе с того единственного раза, когда ей пришлось гоняться за наградой, и никто не собирался говорить Паршивой Овце, что тренч с капюшоном и рогами — неподходящая одежда для окружающей среды, особенно после того, как она подбросила мужчину к потолку с такой силой, что он обернулся вокруг диско-шара.

То есть в данном случае Ламбо не хватало в отделе гардероба. В основном у нее была неряшливая одежда для безделья дома и строгие костюмы и тому подобное для официальных мафиозных дел.

В итоге она позаимствовала у Ханы симпатичный фиолетовый топ на бретельках и соединила его со своими собственными джинсами темного цвета, которые сели после стирки. Единственной вещью, которой не хватало, был хороший комплект обуви — в основном потому, что ее единственные каблуки были вооружены, что было запрещено на ночь. Но не было времени ходить по магазинам, и ни одна из девушек не носила одежду такого же размера, как у нее.

Вот почему они все были удивлены, когда она появилась на назначенном ими месте встречи, щеголяя парой изящных сапожек до бедра на небольшом каблуке, которые не будут беспокоить ее в течение ночи.

Любопытство снедало их, и Хару была почти готова взорваться от него к тому времени, как они уселись за свою VIP-кабинку в клубе.

"Где ты это нашел?" — спросила она внезапно и напряженно, перегибаясь через стол и бессознательно приближаясь к лицу Ламбо.

"А?" — спросил Ламбо. Она посмотрела вниз. "Из-за ботинок?"

"Конечно!"

"О, ну, я не хотела тратить деньги на пару туфель, которые, вероятно, больше не надену, поэтому я просто решила одолжить кое-что".

"От кого?" — С любопытством спросила И-Пин, потягивая свой очень красный напиток.

"Мукуро", — сказала Ламбо, с сомнением вглядываясь в предложенный ей коктейль.

Хана, которая только что сделала глоток импортного пива, чуть не расквасила его себе через нос. Она подавила это желание, хотя бы для того, чтобы бросить странный взгляд на Ламбо.

"Hahi!" Хару пискнула.

"Неужели?" — Спросила Киоко, широко раскрыв глаза. Она приложила палец к уголку рта и наклонила голову. "Полагаю, я часто видел, как он носил ботинки".

"Сапоги до бедер?" Хана фыркнула, все еще странно глядя на нее.

"Да. И школьная форма, — глубокомысленно кивнул Ламбо. "Но в любом случае, я подумала, что сапоги будут хорошо смотреться с этим нарядом, и у нас одинаковый размер обуви".

"Дело не в этом!" Хару взвизгнула. "Они достаточно близки, чтобы знать размеры друг друга! Чтобы поделиться обувью!"

"Ну, что, да?" — Сказал Ламбо, несколько не понимая, к чему клонит Хару. "Мы знаем друг друга уже долгое время".

"Ты этого не понимаешь!" — Страстно крикнул Хару. "Обмен одеждой — одна из самых интимных вещей, которые может сделать пара людей!"

Капля пота скатилась по щеке Ламбо.

"Не совсем", — не согласился Ламбо. "Я имею в виду, он буквально был в моем сознании раньше. Обувь на самом деле не идет ни в какое сравнение ".

Хару издала странный звук, смесь визга и ворчания разочарования, когда соскользнула на свое место.

"Она этого не поймет, Хару", — прокомментировала Хана, ухмыляясь. "Она слишком рассеянна".

Ламбо, который уже много раз слышал подобные комментарии от Ханы, не стал утруждать себя просьбами о разъяснениях. Она знала, что ничего не получит. Вместо этого она сделала осторожный глоток шипучего зеленого напитка, который держала в руке.

"Приятно видеть, что детская дружба длится вот так, не так ли?" — Спросила Киоко, также не обращая внимания.

Хару снова застонала, сползая все ниже, пока ее нос не оказался примерно на одном уровне со столешницей.

"Делиться одеждой..." — Пробормотала Ай-Пин себе под нос, ее лицо покраснело почти до цвета ее напитка. "Гольфы до бедер..."

Никто не заметил отсчет времени у нее на лбу — это было достаточно редкое явление, чтобы его никогда не запечатывали, как это было бы на временной шкале canon! — пока не стало слишком поздно.

Девичник закончился на взрывной ноте. Объединив это с алкоголем, Ламбо обнаружил, что это не слишком отличается от тусовки с парнями. За исключением одежды.

* * *

25

Будучи готовой практически ко всему, что жизнь преподносила ей в течение последних нескольких лет — либо из-за ее предвидения, либо из-за ее собственных договоренностей, — Ламбо, по понятным причинам, немного волновалась из-за взаимодействия, в которое она ввязалась с Виндисом; к этому было совершенно невозможно подготовиться, учитывая, что она сама даже не знала, что собирается подтолкнуть их к переговорам, пока слова не слетели с ее губ.

Отличная работа, рот.

Хотя она старалась внешне этого не показывать, ее мозг перебирал различные варианты разговора, как тасующий карты игрок в Вегасе. В частности, возможности, которые не привели бы к ее смерти.

Или Мукуро и Компания заперты, предположила она. Теперь, когда она, очевидно, уже посвятила себя этой цели.

На краткий миг она задумалась, идти или нет по пути "ты сломал это, ты купил это", который был так популярен среди мафии — технически говоря, можно сказать, что банда Кокуйо теперь находилась под юрисдикцией Тсуны (и, следовательно, Вонголы), потому что именно он победил Мукуро. И также по прямому приказу Девятого, что означает, что это была санкционированная / официальная операция.

Но, честно говоря, она не могла предвидеть, что кто-то будет особенно доволен таким исходом. Мукуро был бы глубоко возмущен тем, что его поместили под влияние и "опеку" Вонголы — особенно, если бы это произошло, когда он был без сознания и не мог даже попытаться словесно выкрутиться из этого. Не говоря уже о том, что самому Тсуне было бы крайне неудобно брать на себя такую ответственность, несмотря на то, какое сочувствие могла вызвать у него трагическая предыстория предыдущих экспериментов.

Она предположила, что, возможно, могла бы попросить об этой услуге Иемицу — в конце концов, он смог частично освободить их из тюрьмы Вендикаре в кэноне, — но она планировала приберечь это для более дождливого дня. Что-то вроде ливня "после того, как ее псевдопредвидение иссякло". Плюс, опять же, она не могла представить, чтобы Мукуро был слишком доволен мыслью о том, что он обязан своей свободой высокопоставленному мафиозному шишке.

Ламбо глубоко вздохнула, драматично уставившись на пятнистый, ветхий потолок, как будто могла видеть сквозь него бездонные небеса. Она скорее почувствовала, чем увидела, как взгляд Реборна перемещается между ней и охранниками, его черные глаза были пустыми и блестящими; Тсуна наблюдал почти то же самое, выражение его лица медленно менялось от усталого облегчения к нервному страху, когда он оценивал ситуацию.

Это почти удивило ее, несмотря на ее знания, учитывая, как мало она видела этого на практике, но у Тсуны действительно была хорошая интуиция.

Что ж, первым шагом к плодотворным переговорам было знание того, чего хочет ваш оппонент. Она предположила, что, поскольку она решила не утруждать себя слишком строгим соблюдением канона, ей лучше начать использовать некоторые из этих знаний в своих интересах, пока они еще актуальны

"Видите ли, мне довольно нравятся эти парни", — сказала она, обращаясь к ближайшему охраннику. "И тюрьма, похоже, с ними не согласна, учитывая, что в прошлый раз, когда они были там, они сбежали".

Ааааа И судя по едва уловимому, но зловещему шороху цепей, ей, вероятно, не следовало подразумевать, что Защита может не сдержать их (даже если бы она знала, что это правда). Честно говоря, она была просто счастлива, что Мукуро и другие не были ранее заключены в Вендикаре и, таким образом, сбежали от них — у нее было ощущение, что уязвленная гордость точно не сделает Виндис более сговорчивыми к переговорам.

"В любом случае", — поспешно продолжила она. "У меня есть кое-что предложить тебе в обмен на то, что ты освободишь их. Обмен, если хотите."

"Что может предложить простой охотник за головами, что Виндис сочтет справедливой ценой за освобождение заключенных?"

Ламбо сделала быстрый, глубокий вдох сквозь зубы.

"Немного информации относительно тех камней на ваших шеях", — заявила она, кивая в их сторону с нарочито спокойным выражением лица. "И способ вырвать контроль у того, кто дал их тебе".

Трое Виндисов замерли — неестественно неподвижно, как будто застыли во времени или просто замерли. Даже их цепи перестали звенеть и бряцать.

"Хотя", — продолжила она. "Возможно, вы захотите провести этот разговор где-нибудь в более уединенном месте".

Виндис, казалось, каким-то образом повернулся, чтобы посмотреть на единственных других людей в сознании — Тсуну и Реборна — фактически не поворачивая головы.

Затем они кивнули. Их цепи снова начали греметь, снова неуклонно сматывая свою добычу — на этот раз в качестве предполагаемого орудия обмена, а не обычных пленников. Это было что-то вроде обновления. Она надеялась.

Ее глаза метнулись к густым теням позади них, и только напрягая зрение, она смогла едва различить присутствие формирующегося чернильного портала.

"Прелестно", — сказала она, лишь отчасти шутя, пытаясь подняться на ноги.

Она сделала паузу.

"Я... упала и не могу встать", — сказала она с непроницаемым лицом.

Очевидно, вся эта история с битвой в центре ее разума была немного утомительной и для ее физического тела. Она предположила, что это имело смысл, если учесть тот факт, что каждое движение было вопросом собственного желания сделать это — вдвойне, когда дело доходило до Умирающего Пламени Воли и его использования — и она, по сути, только что завершила эквивалент силы воли обширной тренировки.

Хотя все еще неловко.

На мгновение у нее создалось впечатление, что по крайней мере один из Виндисов уставился на нее с таким невозмутимым выражением лица, которое заполнило бы комедийную паузу молчания.

Затем другая цепь пролетела через комнату и обвилась вокруг ее живота, резко подняв ее в вертикальное положение. (Она услышала, как Тсуна издал несколько приглушенную версию своего фирменного вопля.) Она приготовилась к тому, что ее уронят на нетвердых ногах, но вместо этого почувствовала, что летит через комнату к удаляющейся Виндис.

Ламбо чувствовал себя чем-то средним между женщиной на американских горках и собакой на поводке.

У нее была всего доля секунды, чтобы осознать свое внезапное движение, прежде чем ее протащили через портал. Очевидно, было темно — но не совсем темно ночью, как можно предположить из названия "Пламя Виндис"; это было больше похоже на целое царство, покрытое вантаблаком. Было отчетливое ощущение почти упругого движения, как будто ее тело было камешком в рогатке, а затем она прошла сквозь него.

Она все еще моргала из-за изменения освещения — даже тускло освещенная комната, в которой она оказалась, казалась яркой по сравнению с порталом, — когда обнаружила, что сидит в чем-то похожем на офисное кресло. Когда ее глаза привыкли, она осознала, что перед ней стол. За ним сидел особенно индивидуальный Виндис (в том смысле, что у него вообще были отличительные черты), который мог быть только Джегером; на его плече — как и большинство Аркобалено — стоял мумифицированный младенец с прозрачной соской.

Она была слегка впечатлена тем, что они так быстро оказались в пугающем положении для своей импровизированной встречи, но потом она вспомнила, что они могли открывать порталы своим дерьмовым Пламенем, а Бермуды канонически перешли на скорость света.

На самом деле ей действительно хотелось еще немного осмотреться в тюрьме Вендикар, теперь, когда она оказалась в ней. Это не было похоже на то, что манга показывала углубленное исследование кроватки Виндис, и ей было любопытно. К сожалению, казалось маловероятным, что она сможет, учитывая напряженность ситуации — она была окружена немертвыми электростанциями, все из которых когда-то были Аркобалено (то есть самыми сильными в мире) и теперь смотрели на нее с растущим нетерпением.

"Ваша информация?" — Безучастно спросил Джегер, не проявляя никакого интереса или недоверия вообще.

На этот раз она воздержалась от легкомысленного комментария.

"Существует возможное — нет, весьма вероятное будущее, в котором система Arcobaleno будет усовершенствована до такой степени, что больше не потребует новых жертв", — прямо сказала она.

Они напряглись при слове "жертвы", но ни один из них не мог поспорить с таким, к сожалению, подходящим описанием.

"Более того, ваши уникальные способности занимают центральное место в указанном процессе. Конечным результатом будет то, что система Arcobaleno будет изъята у Checkerface на следующем испытании и передана под ваше попечение Vindice ".

На мгновение в комнате воцарилась тишина, казалось, становившаяся все темнее и темнее по мере того, как она затягивалась.

"Каков ваш источник для этого… предсказание?" — Спросил Джегер.

Ламбо на мгновение заколебался, задаваясь вопросом, действительно ли правда была лучшим выбором в данном случае. Это было не совсем правдоподобно — предвидение могло бы быть более правдоподобным, учитывая склонность к нему обладателей определенного Три-Ни-Сета; в то же время, если бы она таким образом извинилась за свое уникальное прозрение, они могли бы заметить несоответствия, потребовать доказательств, которые она не могла предоставить.

Более того, процесс ее перевоплощения был... частным. Очень сильно.

Кроме того, она сомневалась, что кому-нибудь понравилось бы услышать, что в другом мире их борьба была всего лишь пустяковым развлечением для некоторых фанатов аниме.

"Я прочитала это в книге, которой не существует в этом мире, которая предсказывала потенциальное будущее", — сказала она наконец.

Это было правдой, если не во всей полноте — и искажено особенно правдоподобным образом. Учитывая, как долго Виндис существовала, предположительно разыскивая информацию о Три-Ни-Сете и Клетчатом Лице, было на самом деле довольно вероятно, что они, по крайней мере, слышали о параллельных способностях Колец Маре. Было бы вполне возможно, что усовершенствование системы было обнаружено в другом мире, и кто-то в их мире каким-то образом наткнулся на эту информацию.

Несмотря на повязки на все лицо, которыми щеголяла Виндис, она могла сказать, что на нее пялились. Она поспешила продолжить.

"Я знаю только об одном возможном будущем", — объяснила она далее. "Но даже если дела идут не совсем так, как раньше, знание того, как все работает, остается актуальным — так что ... обходной путь должен быть жизнеспособным, даже если дела расходятся с тем, что я знаю".

"Как именно это могло бы… функция обходного пути?"

Здесь она снова заколебалась. Знание было опасной вещью в мафии, особенно когда ты фактически рассказывал кому-то, что знаешь их секреты.

"Это сильно связано с Ночным Пламенем. Вот почему тебе в конечном счете будет предоставлена, гм, опека над ним, — осторожно сказала она.

Несмотря на то, чего опасался Ламбо (в основном из-за бинтов), Оправдания было не так сложно прочитать, как можно было бы подумать. Было ли это из-за того, что они были в основном страшилищами из серии "шоунен", или просто из-за их ненормального существования, они, как правило, излучали почти осязаемую ауру, которая передавала их эмоциональное состояние.

Учитывая, что Пламя, которое поддерживало их "живыми", буквально подпитывалось злобой и ненавистью, она предположила, что обычно это проявлялось только в атмосфере явного запугивания по требованию — но в этом случае она могла почувствовать, как к ним подкрадывается шок. Она услышала, как за ее спиной загремели цепи.

Она намеренно сохраняла неподвижность, когда Бермудо, по-видимому, отказавшись от своей имитации куклы, спрыгнул на стол и бесшумно направился к ней. Он долго вглядывался в ее лицо.

"И что ты знаешь о Ночном Пламени?"

"Эта штука с порталом и способностью развивать скорость света", — выпалила она, не желая вдаваться ни в какие подробности, кроме этого — например, то, что Бермуды узнали о них из чистой злобы и пренебрежения Клетчатой Физиономией; если бы он знал, что ей известно что-то подобное о нем, о его прошлом ... эта встреча могла бы стать опасно неловкой.

"В основном потому, что обходной путь, э-э, работает, потому что он включает в себя хранение Семи Небесных Огней в одном контейнере и использование Ночных Огней для постоянного ускорения их, чтобы увеличить выработку энергии".

Голова Бермуды наклонилась. В очередной раз она мысленно прокляла систему Arcobaleno за то, что она запихнула самых смертоносных людей в мире в очаровательные тела размером с плюшевого мишку. Даже Бермуды, с их зомби / мумией и источающей аурой горечи, были милыми.

Это должен был быть цилиндр.

"Очевидно, что у вас есть определенный объем знаний относительно фактов, которые были скрыты, и метод, который вы нам представили, кажется правдоподобным. Это указывает на возможность того, что ваш рассказ — правда", заявил Бермудский.

Он наклонился ближе.

"Но Виндисы действуют не исходя из простых возможностей. Какой может быть ваша информация… проверено, если ваша "книга" не существует?"

"Разыщи Талбота — мастера по изготовлению колец Вонголы", — немедленно ответила она. "Он единственный, у кого есть навыки и знания, чтобы создать то, что вам нужно. Если вы предложите ему эту идею, он сможет сказать вам, может ли это сработать ".

Бермуды рассматривали ее еще одно долгое мгновение.

"То, что вы не распространили то, что знаете о нашей силе, подразумевает, что вы обладаете определенной долей благоразумия — или, по крайней мере, инстинкта самосохранения", — заявил он, гипотетическая угроза, если бы она сделала это, подразумевалась таким небрежным образом, что она могла бы пропустить ее, если бы точно забыла, с кем разговаривает.

"Зачем рисковать, ведя переговоры с нами?"

Несколько сбитая с толку тем, что он спрашивал о ее мотивах, вместо того чтобы немедленно разыскать Тэлбота, она ответила — немного более резко, чем могла бы в противном случае из-за своего замешательства.

"Благоразумие и самосохранение на самом деле не оказывают большого влияния на это", — сказала она. "Вы все чертовски страшные, но вы следуете своим собственным правилам, и я не нарушил ни одного".

Он фыркнул от легкого веселья. Учитывая, как испуганное шуршание цепей позади нее возобновилось, она предположила, что это, должно быть, было редким явлением.

"Вы кажетесь таким уверенным в нашей приверженности нашему закону, и все же вы торгуетесь с нами, чтобы сделать исключение?"

Она пожала плечами, немного беспомощно.

"Вот почему то, что я предложил тебе, — это единственное, что ты ставишь превыше закона".

"О?"

"Месть", — просто сказала она.

Последовало еще одно долгое молчание (очевидно, это было характерно для Виндис — и, вероятно, гораздо менее тревожное, чем то, что они были болтунами), во время которого Бермуды созерцали ее.

"Мы будем на связи".

Затем она почувствовала что-то странное, и ее взгляд метнулся вниз, чтобы увидеть черный портал, зияющий под ее ногами. Ее желудок скрутило, когда она перешла в свободное падение, и мгновение спустя она обнаружила, что падает обратно в театр теней на Земле Кокуйо.

Она приземлилась на ноги, но приземление получилось не совсем удачным. Ее ноги, казалось, осознали, насколько она устала (во всех значениях этого слова), и просто подкосились, как пара мягких макарон. Ее спина ударилась о землю с громким звуком "плюх".

Наверное, она была благодарна, что это было не ее лицо.

"Ламбо!?"

Ее голова болезненно, медленно повернулась, чтобы увидеть Тсуну, сидящего рядом со своими друзьями без сознания — все еще помятыми после драки, но теперь окруженными небольшим роем медиков вонголы. Он уставился на нее огромными глазами.

"Ламбо", — произнес другой, гораздо более резкий голос позади нее.

Она повернулась в другую сторону и, возможно, вздрогнула бы, несмотря на то, что была знакома с пустыми глазами Реборна, если бы не была так чертовски уставшей. Они были гораздо ближе, чем когда-либо прежде, — и, к сожалению, гораздо любопытнее.

"Привет", — выдавила она.

Вместо этого она осторожно перевела взгляд на потолок.

"Теперь, я думаю, на сегодня мы закончили".

Дни после поражения Мукуро (которые, честно говоря, Ламбо отметила в своем мысленном календаре скорее как "День, когда я решила потерять всякий здравый смысл и вести переговоры с мафиозными страшилищами") были, прямо скажем, странными. Ламбо провела их очень уставшей и на самом деле изрядно беспокоилась о своих друзьях в Вендикаре.

Едва ли не хуже было, когда она еще раз встретилась со своим опасным коллегой-троллем и их подопечной (которые были единственными, кто "проснулся" из-за всего, что произошло после того, как она зашла). Она была там только для того, чтобы подтвердить тот факт, что у нее фактически "перерыв" до тех пор, пока Тсуна и Компания полностью не оправятся от испытания Мукуро; обычно она была бы еще больше настороже, учитывая, что обманчивое затишье после боя было идеальным временем, чтобы устроить кому-нибудь засаду — но тот факт, что ей пришлось вести битву в центре своего сознания, привел ее к умственному истощению, оправиться от которого было немного сложнее, чем от физического. Реборн заметил, что она была не совсем на 100%, и поскольку он был очень свеж, потому что Девятый приказал ему не участвовать в боях, он решил полностью взять на себя обязанности телохранителя Тсуны и оставить ее восстанавливать силы дома.

На вид сострадательный, но в основном просто эффективный.

Во всяком случае, встреча была явно тревожной. По-видимому, тот факт, что она была "подругой детства" с контролирующим разум бывшим экспериментатором-заключенным (не говоря уже о том, что она сама была бывшим экспериментатором), а также тот факт, что она была достаточно сумасшедшей, чтобы торговаться с Виндисом, сделали ее немного интереснее, чем она была раньше.

К счастью — и странно — Реборн, по-видимому, решил подойти к предмету своего любопытства (то есть к ней) гораздо более тонко, чем его обычное чутье. То есть, вместо того, чтобы связать ее и ввести ей сыворотку правды (которая, честно говоря, вероятно, не сработала бы так хорошо, учитывая ее общий иммунитет к ядам и отвращение к тому, чтобы быть связанной), он просто смотрел на нее сверху вниз, как будто пытался психически раскроить ее череп, как панцирь краба, чтобы съесть "мясо" ее секретов. Хотя, по общему признанию, у нее было ощущение, что он замышляет что-то гораздо худшее за этими пустыми черными глазами.

Тсуна на самом деле делал почти то же самое — как наставник, как ученик? Он смотрел на нее оценивающим взглядом, гораздо более острым, чем те, которыми он стрелял в нее в последнее время. Возможно, это было потому, что он только что пережил свой первый настоящий конфликт со смертельным исходом, и он просто был в задумчивом настроении. Может быть, это было потому, что это также был первый раз, когда он непосредственно видел, как она защищала его от смертельного удара. Или это могло быть просто потому, что он понял, как мало на самом деле знал о ней, несмотря на ее довольно постоянное присутствие в его жизни.

Как бы то ни было, Ламбо чувствовала себя почти ополченкой и была очень рада, что период восстановления означал, что ей какое-то время не придется постоянно находиться рядом с ними. Может быть, они потеряют интерес.

Через несколько дней после перерыва Ламбо валялась на своей кровати в боксерах и смехотворно свободной и удобной футболке, бесцельно просматривая Netflix и наслаждаясь ощущением абсолютного бездействия. Естественно, это означало, что ее свободное время было внезапно прервано появлением чернильного портала над ее прикроватным столиком. Из него выпал конверт, и портал закрылся.

Она уставилась на него на мгновение, задаваясь вопросом, не слишком ли много вникает в происходящее, или точное расположение портала в ее личной спальне — не менее над ближайшим к ней столом — было псевдо-угрожающим напоминанием о силе Виндайса. Она потянулась, чтобы схватить его. Вероятно, было лучше прочитать сообщение от них раньше, чем позже.

Послание внутри было написано серебристыми чернилами на черной бумаге. Очень готично, как обычно.

"Паршивая Овца,

Ваша информация оказалась плодотворной. Виндис выполнит нашу часть сделки.

Ожидайте, что ваши осужденные будут доставлены в течение часа.

Обратите внимание, что это единственное помилование, которое им должно быть предоставлено. Любые дальнейшие правонарушения будут рассматриваться в соответствии с нашими законами ".

Она удивлялась тому, как они настойчиво называли ее своим альтер эго, но она предположила, что это было такое же верное имя, как и любое другое, которым она себя называла.

Облегчение поднялось в ее груди. Значит, им удалось найти Тэлбота. Честно говоря, она не была полностью уверена, что ее сделка сработает. Что, вероятно, имело бы для нее последствия — не то чтобы она думала об этом (постоянно, повторяясь последние пару дней).

Конечно, потом она поняла, что Виндис должны были появиться очень скоро — предположительно, в ее доме, учитывая их сверхъестественную осведомленность о ее местонахождении, — а на ней, по сути, было только нижнее белье. Она поспешно оделась, а затем поспешно переместилась в свою гостиную. Она не пропустила бы мимо ушей их появление в ее спальне, и, честно говоря, ей слишком нравилось спать там, чтобы ей снились кошмары о Виндисе, появляющемся рядом с ее кроватью.

Следующие несколько минут были почти невыносимыми. Она никогда в жизни так много не стучала пальцами. Жизни.

И вот, наконец, они пришли. Было немного странно, когда мамочки-зомби с порталами черной магии приходили, чтобы подбросить осужденных к ее дому, как будто они были щенками, которых она оставила в их детском саду.

Или не так уж странно, в отношении Кена.

Она моргнула, когда прикованные, бессознательные фигуры ее друзей тяжело плюхнулись на пол. К счастью, ради их спин (или, в случае Кена, его лица), ее гостиная была устлана довольно мягким ковром.

"Спасибо за доставку", — сказала она, гадая, нужно ли ей что-нибудь подписать.

Одна из трех Виндис, стоявших в ее доме, кивнула в знак согласия, и они как один повернулись, чтобы уйти через тот же портал, через который пришли.

"Ах! У меня есть кое-что еще, что должен знать ваш лидер, — поспешила сказать она. "Это не имеет прямого отношения к информации, которую я передал, поэтому я не думал об этом до окончания нашей встречи, но это может повлиять на ваши планы".

Все трое резко обернулись и выжидающе уставились на нее.

"Существует большая вероятность того, что Sky The Mare Rings в относительно ближайшем будущем сотворит что-нибудь с манией величия. Он может покончить с нынешним Аркобалено, а может и не покончить с ним до начала следующего испытания — и Чекерфейс позволит это, потому что у него предвидение, подобное предвидению боссов Джильо Неро, поэтому он знает, что смерти будут отменены с помощью махинаций с путешествиями во времени ".

И снова у нее возникло ощущение, что виндисы стреляют в нее невозмутимыми взглядами.

"Вы все равно определенно получите возможность взять под контроль Пустышки, как только будущее будет восстановлено", — заверила она их. "Так что, пожалуйста, не "забирайте" моих друзей, если это произойдет"?

Не говоря больше ни слова, они повернулись обратно к порталу.

"Это значит "да", верно?" — позвала она, немного нервничая.

Портал закрылся за ними, оставив Ламбо одну в своей гостиной, уставившуюся на бессознательные (и пускающие слюни, в случае Кена) формы своих коллег-бывших экспериментаторов.

"Это было "да", — сказала она им, кивнув.

Она оглядела их, размышляя, как лучше расстегнуть путы. Как правило, она была той, кто связывал людей и доставлял их; она не привыкла быть на принимающей стороне.

Ее взгляд упал на волосы Мукуро, пучок ананасов и все такое, и она поняла, что теплое освещение в ее гостиной делало его голубые волосы фиолетовыми.

Именно тогда она поняла, что ее действия непреднамеренно и резко снизили шансы на то, что Chrome когда-либо существовал. Свободный от Вендикаре, Мукуро не имел причин искать сосуд, через который он мог бы взаимодействовать с внешним миром. Было вполне возможно, что Наги будет томиться на этой больничной койке, ожидая органов (иллюзорных или иных), которые никогда не придут.

Ламбо даже не могла положиться на "Как написано Акирой Амано", чтобы вовлечь девушку в происходящее, потому что (насколько она могла судить) Хром персонаж существовал только для того, чтобы быть символическим женским персонажем основной боевой команды и изобразить Мукуро в более симпатичном свете, показав, что он может устанавливать человеческие связи.

Обе роли теперь исполнял Ламбо, и это была самая тревожная мысль, которая когда-либо приходила ей в голову. Не только ради себя (она действительно надеялась, что вселенная не начала искажаться, чтобы превратить ее в девицу в бедственном положении), но и ради Наги — что может случиться с второстепенным персонажем, который внезапно вообще не вошел в "канон"?

Но, честно говоря, может быть, Наги было бы лучше при том, как обстоят дела сейчас? Может быть, это было к лучшему. Наги была 13-летней девочкой — по меньшей мере, безнадзорной, но с такой же вероятностью с ней активно плохо обращались — и все, что сделала бы для нее мафия, это втянула бы ее в битву не на жизнь, а на смерть и привязала к "хозяину", у которого, несомненно, были проблемы с признанием привязанности любого рода. Конечно, в конце концов у нее появились бы друзья, но мафия была не единственным местом, где можно было найти друзей.

Может быть, теперь она вообще не попала бы в больницу — кто знает? Несчастный случай, в результате которого она оказалась там, возможно, произошел только потому, что это был лучший рассказ, чтобы привлечь внимание Мукуро к ней. Может быть, всей этой трагической предыстории не случилось бы, если бы она не собиралась стать сосудом Мукуро?

В любом случае, она решила разобраться с последствиями позже.

Тем временем она просто будет присматривать и при необходимости что-нибудь сделает с ситуацией Наги. Девочку было бы достаточно легко выследить, и организовать несчастный случай для так называемых родителей было бы не слишком сложно — даже с учетом точности, необходимой для того, чтобы оставить их органы неповрежденными и жизнеспособными для трансплантации. (Хотя она сделала пометку сначала убедиться, что они были отмечены как доноры — или организовать это тоже.)

Тогда ей просто нужно было бы позаботиться о том, чтобы девочка попала в хорошую семью. С кучей кошек.

Немного успокоившись от пережитого экзистенциального ужаса, она снова обратилась к безвольным, скованным фигурам своих друзей. Теперь, когда она подумала об этом, она решила, что было бы практичнее оставить их связанными, пока они не проснутся. Честно говоря, она не была уверена, в каком состоянии может оказаться ее гостиная, если они проснутся, думая, что все еще находятся в тюрьме Вендикар.

Она не пропустила бы мимо ушей ни одного из них, если бы подошла с размаху (или, в случае Кена, рыча и кусаясь).

Она пожала плечами и одну за другой собрала их и разложила на различных предметах мебели, а затем отправилась на кухню перекусить.

"Я должна сказать Шо-чану, чтобы он купил мне еще, когда придет с продуктами на этой неделе", — подумала она про себя, зачерпывая остатки своего любимого мороженого со вкусом ирисок.

Она замерла.

Шоичи шел к ее дому. Это не было чем-то новым, он приходил еженедельно, чтобы… как долго сейчас? Просто, ну, Мукуро, Кен и Чикуса почти наверняка все еще были бы там в следующий раз. Несмотря на то, что она любила банду Кокуйо, она прекрасно понимала, что все они занимали разные позиции на скользящей шкале социопатии; они без колебаний причиняли вред любому, к кому не испытывали определенной привязанности.

Конечно, было вероятно, что они классифицировали бы Шоичи как "приспешника Ламбо" и проигнорировали бы его, а не издевались над ним — но Мукуро не пытался скрыть свою природную жуткость, а Кен и Чикуса сами были не совсем нормальными. Шоичи определенно почувствовал бы, насколько они не в себе. А нервный Шоичи был Шоичи с болью в животе, который, в свою очередь, был непродуктивным Шоичи.

Ламбо застонала, потирая виски — как из-за своей новой проблемы, так и из-за того, что она бессознательно начала размазывать мороженое, пока лихорадочно все обдумывала, и теперь у нее замерзли мозги.

Вызволять ее друзей из тюрьмы с каждым днем становилось все более трудным решением.

И это даже без учета того, как это может повлиять на дугу Вариа.

ОМАКЕ

Ни для кого не было секретом, что большинство организаций, которые использовали пользователей Flame of the Sky, также имели тенденцию использовать тематические кодовые имена. У Девятого были свои десерты, у Занзаса — свои Пороки, у Бьякурана — свои цветы… Тсуна был чем-то вроде исключения, но даже он не мог полностью избежать условностей — поскольку он уже чувствовал вину за то, что "втянул своих друзей в мафию", он отказался переписать что-то столь важное, как имена своих Опекунов; вместо этого тенденция к именованию тем проявилась в подразделениях Элементов 10-го поколения.

Гокудера, вечный энтузиаст УМА, попросил свое подразделение Storm выбрать имена из пула криптидов и мифологических существ; подразделение Rain Ямамото носило имена известных бейсболистов; подразделение Sun Рехея могло похвастаться названиями различных школ боевых искусств.

Ламбо сама выбрала, чтобы ее приспешники из подразделения Lightning выбирали имена покемонов.

Официально говоря, облака Хибари были названы в честь сортов чая — но она была почти уверена, что это рук Кусакабэ, поскольку Хибари обычно называл их "Травоядными", за которыми следовало число.

Что касается Мукуро, ну… очевидно, он получал огромное удовольствие, заставляя своих приспешников Тумана составлять анаграммы, в которых использовалось сочетание его имени и их имени. Было довольно трудно придумать те, которые звучали бы не совсем глупо — особенно учитывая международный характер многих их названий. Оправданием Мукуро было то, что это поощряло творчество.

Актуальность всего этого может быть объяснена открытием, которое Ламбо сделала однажды, навестив своего Туманного товарища-Хранителя в его логове (иначе известном как южная половина восточного крыла).

Направляясь к комнате отдыха Подразделения Mist, в которой было множество головоломок и переизбыток видеоигр в песочнице, она прошла мимо женщины пониже ростом. Она, вероятно, не обратила бы на нее никакого внимания, если бы не фиолетовые волосы. Ее глаза автоматически опустились на лицо другой женщины.

Ламбо моргнула и вошла в комнату, чтобы занять свое место на диване рядом с Мукуро. Когда они запустили свою игру на день — старый добрый Mario Kart — она как бы невзначай упомянула о своем новом любопытстве.

"Новый рекрут?"

"Хм? О, фиолетовая девушка? Она начала в понедельник", — рассеянно ответил Мукуро, естественно, выбрав Короля Бу в качестве своего персонажа. "Что-то вроде интересного случая — изначально она была гражданским лицом, но она уже хорошо владела своим Туманным Пламенем, когда прибыла. На первоначальном допросе она утверждала, что у нее был анонимный благодетель со средней школы, который, среди прочего, дал ей что-то вроде руководства по использованию Пламени после того, как у нее начались неконтролируемые вспышки иллюзий ".

"Ха", — сказала Ламбо, тупо глядя вперед и пытаясь столкнуть Мукуро с Рейнбоу-Роуд своими Сухими Костями. "Но зачем вступать в вонгола?"

"Ну, она, очевидно, пытается разыскать свою крестную-фею, и знания Флейм, смешанные с сомнительно законным характером некоторой предоставленной "помощи", заставили ее думать, что мафия была ее лучшим выбором".

Ламбо задумался о потенциальной неловкости, которую таила в себе эта встреча. "И какое неудачное прозвище она получила в итоге?"

"...Джина Курому — или Хром, я полагаю?" — сказал он, уделяя больше внимания вождению, чем разговору.

"Ха", — безучастно сказал Ламбо.

Затем она пожала плечами.

"Думаешь, она была бы Розалиной?"