Сохраняй свой характер ♥️♥️♥️ (джен)

Прежде чем я расскажу вам свою историю — или, скорее, введу в курс событий моей истории, — я хочу задать вам всем один вопрос.

Вы когда-нибудь рождались с полным самосознанием? Нет? Я так не думал.

Позволь мне сказать тебе, это чертовски странно. Особенно когда ты знаешь, что странные гиганты, толпящиеся вокруг тебя после того, как с тебя смыли грязь, не являются твоей настоящей семьей.

Я уверен, что вы думаете что-то вроде: "Как эта цыпочка узнала о своем собственном рождении?" или "Как кто-то может родиться у кого-то, кто не является его семьей?" или, если ваш мысленный диалог особенно четок: "А ...?"

Что ж, очевидно, я расскажу вам, иначе у меня не было бы истории.

Как ни странно, череда событий, из которых складывается эта история, начинается не с моего рождения — или, по крайней мере, не с того, о котором я только что упомянул. На самом деле, все начинается с моей смерти.

Странный способ начать рассказ, да?

В любом случае, поскольку я главный герой, вы могли бы подумать, что, возможно, я умру ужасно крутым способом, не так ли? Может быть, со стрельбой, взрывом и эпической автомобильной погоней? Или смертельный бой с моим другом детства, который оказался моим заклятым врагом? Неправильно. Это было просто одно из тех событий за доли секунды, которые могли произойти в любое время и в любом месте и стали бы просто еще одной статистикой в вечерних новостях.

Я шел домой с работы с минимальной зарплатой в местном продуктовом магазине — имейте в виду тот факт, что мне всего пятнадцать, так что у меня еще нет водительских прав. Итак, я был там, шел вперед, соблюдая все обычные правила для пешеходов. Я посмотрел в обе стороны , прежде чем перейти улицу , и -

БАМ

— Меня сбил пьяный водитель. В четыре часа пополудни, в центре маленького захолустного городка, в котором я вырос, где самым захватывающим событием была пара белок, гоняющихся друг за другом вокруг ствола дерева.

В любом случае, кто так много пьет в такое раннее время дня? Особенно в будний день?

На самом деле, зачем вообще пить? Моя мама говорит, что алкоголь — это приобретенный вкус, но кто вообще захочет им обзавестись, когда все, что он делает, — это ухудшает твои суждения, пока ты не начнешь вести себя как законченный шут?

Не говоря уже о вкусе некоторых из них. Единственный раз, когда я попробовал какой-либо алкогольный напиток, был на службе причастия в церкви. У этого маленького пластикового стаканчика с "вином" был такой вкус, как будто кто-то съел виноградную гроздь, его вырвало, а затем пропустил через старый винный пресс, где раздавливание производилось грязными босыми ногами.

Я полагаю, это просто одна из тех вещей, которых я никогда не получу.

В любом случае, я отклонился от темы — на чем я остановился? О, да. На этот раз я постараюсь не отклоняться от сюжетной линии.

Сбит каким-то придурком за рулем.

Теперь, когда я думаю об этом, это было больше похоже на ХРУСТЯЩИЙ КАРТОФЕЛЬ, с громким визгом добавленный просто для пинки.

В любом случае, это было чертовски больно. Ругаться плохо — даже если какой-то уродливый сын больной обезьяны, казалось, раздробил все мои кости на такие крошечные кусочки, что я могу просто представить, как они кромсают мои внутренние органы.

Если бы я был все еще жив, я бы подал в суд на этого придурка и его мать.

Итак, после моей быстрой, разочаровывающей для главного героя смерти я внезапно оказался в длинной очереди людей.

Я огляделся и обнаружил, что примерно половина людей в очереди выглядела как старые пердуны, готовые упасть в обморок, а остальные выглядели болезненными или имели какие-то серьезные травмы. Даже когда я осматривал очередь позади себя, я увидел, как пара дюжин человек выскочили на моих глазах. В одну секунду было просто пустое пространство, а в следующую они были там. Была даже целая группа, которая появилась точно в одно и то же время, все с ужасающими шрамами от ожогов и несколькими собственными частями, которые, казалось, были оторваны.

Однако единственное, что было общего у всех этих людей, заключалось в том, что все они хранили гробовое молчание (каламбур намеренный), самодовольно продвигаясь вперед вместе с очередью, не обращая внимания на состояние своих тел. Один солдат даже подтягивался на руках, его оторванные ноги были привязаны к спине. Мой разум сонно взбунтовался от этого наблюдения, но на самом деле я не мог заставить себя прийти к выводу, что что-то было не в порядке.

Глядя вперед очереди, я мог видеть людей во главе очереди, заходящих внутрь гигантского здания. На самом деле, это больше походило на какую-то машину, чем на здание, и на нем было написано слово "МОЮЩЕЕ СРЕДСТВО" большими жирными буквами, снова и снова на любом языке, который я мог придумать, и на некоторых, которые я не мог.

Когда я сам продвигался вверх по очереди, каким-то образом передвигаясь, несмотря на смертельные травмы, и все больше и больше людей исчезали в Очистителе, я мог слышать одну вещь сквозь абсолютную тишину.

Это был монотонный голос, почти роботизированный, тон, который я сразу узнал после того, как сам использовал его много раз в течение долгого рабочего дня кассира. Это был голос человека, которому донельзя наскучила порученная ему задача, которому все еще приходилось разговаривать с людьми.

Я вытянул шею, чтобы увидеть говорившего, потому что они были чем-то необычным в этой длинной череде молчаливых людей. По мере того как очередь продвигалась вперед, моим ушам удавалось различать настоящие слова, произносимые гудящим голосом. Динамик оказался настоящим динамиком — электронным, хотя я не уверен, что он работал от электричества. Он был черным, размером примерно с мою голову, и поскольку прикрепить его было абсолютно не к чему, он парил в воздухе, в паре десятков ярдов от Моющего Средства.

"- возьми назначенный тебе мир и тело. Затем вы пройдете через Очищающее средство, чтобы ни одно из ваших предыдущих воспоминаний или переживаний не помешало процессу реинкарнации. Я желаю тебе удачи в твоем новом существовании, несмотря на то, что скоро ты не будешь помнить, как я это делал ". Затем голос сделал паузу, и раздался громкий звуковой сигнал, прежде чем сообщение, по-видимому, началось сначала. "Приветствую всех вас, Недавно Умерших. Пожалуйста, оставайтесь в очереди и следите за тем, чтобы не уронить какие-либо оторванные части тела, которые у вас могут быть. Как только вы доберетесь до этой точки в очереди, пожалуйста, возьмите назначенный вам мир и тело ..."

После этого я не стал утруждать себя прослушиванием, так как сообщение повторилось. Очевидно, от меня ожидали, что я пройду через какой-нибудь утилизатор душ. Разве это не великолепно?

Мой разум кружился головокружительно, почти истерически, когда я наконец вырвалась из странной апатии, которая снизошла на меня после автомобильной аварии. Наряду с моим новым осознанием того, что что-то не так, мой мозг также начал получать болевые сигналы от полученных мной смертельных травм, хотя, к счастью, кровь не начала течь повсюду. Хотя моя шея убивала меня — хар ди хар хар.

Я не хотел терять свои воспоминания. Ваш опыт делает вас тем, кто вы есть как личность, не так ли? Я бы не хотела потерять свою собственную антисоциальную, несколько неуклюжую личность только для того, чтобы стать какой-нибудь — я не знаю — какой-нибудь чопорной девчонкой из долины в моей новой жизни! Или, что еще хуже, какой-нибудь развратный насильник, или расист, или просто какой-нибудь универсальный инструмент.

Или абсолютно худший вариант — все вышеперечисленное.

Однако я не мог точно придумать, что я мог бы сделать, чтобы потенциально предотвратить это.

Моя почти гипервентиляция была прервана ослепительным светом, исходящим из области моего туловища. Мои глаза рефлекторно зажмурились, но когда свет померк, я сразу же посмотрела вниз и увидела светлячка на крэке, который, казалось, уселся мне на грудь.

Там, на моем пропитанном кровью свитере, лежал маленький золотой медальон, прикрепленный к цепочке, которая таинственным образом появилась у меня на шее. Я с любопытством взяла медальон, подняв его на уровень глаз пальцем, который был согнут в неестественное положение.

Я слегка прищурился, каким-то образом будучи в состоянии ясно читать без полностью неповрежденных линз очков.

Надпись гласила: "МИР: Возрожденный киллер Катеке — по сценарию Акиры Амано. КУЗОВ: Ламбо Бовино.'

Моими первыми мыслями, конечно, были: "Я не могу сказать, перерождение — без каламбура — в образе Ламбо хуже или нет".

Я мысленно заплакала при мысли о том, что буду покрытым соплями коровьим ребенком с афроамериканцем. Причем мужского пола.

Мои ноги бессознательно подтолкнули меня вперед в очереди к зловещему Моющему Средству, и то, что я почувствовал, стало бы моей второй смертью за то время, сколько бы я ни был мертв. За исключением того, что на этот раз я потерял бы больше, чем свое физическое тело — что, честно говоря, было не так уж и здорово из-за плохого зрения, прыщавой, одутловатой кожи и пухлости.

На этот раз я терял самоощущение — все, что делало меня "Собой", — включая воспоминания о моих родителях и остальных членах моей семьи, которые, вероятно, просто осознали, что со мной что-то случилось, в зависимости от того, течет ли время в этом месте по-другому.

И чтобы покрыть метафорической глазурью этот метафорический пирог отчаяния, моя недавно очищенная душа была бы перемещена в тело, которое выросло бы в некомпетентного плаксу с проблемой высокомерия. Задница-Обезьяна Вселенной KHR — кроме Тсуны, конечно.

Поэтому с большой неохотой и сильным ментальным возбуждением я вошел в Очистительный центр, который при ближайшем рассмотрении снаружи чем-то напоминал автомойку. Однако, как только я отодвинул тяжелые шторы, все, что я смог увидеть, была темная комната, лишь частично освещенная гигантским голубым экраном на одной из стен.

В центре полутемной комнаты стояло сиденье, напоминающее старое парикмахерское кресло. Он был занят пожилой леди, которая все это время находилась прямо передо мной. Прямо на моих глазах странное устройство спустилось с того места, где оно висело, подвешенное прямо над креслом, к нему была прикреплена лампочка, заливавшая светом кресло внизу. Часть устройства, напоминавшая поршень, закрепилась вокруг седых, тонких бабушкиных кудрей, и в полутемной комнате раздался звук, похожий на шум пылесоса. Это был ужасный шок после молчания на линии.

Освещение в комнате изменилось, и мой взгляд метнулся к экрану на стене. Вместо пустого синего пространства теперь на нем отображалось нечто похожее на батарейку, которая медленно наполнялась цветом. Я оглянулся на старую леди в кресле, но только для того, чтобы в тревоге отпрянуть назад, когда увидел, что ее очертания становятся все более и более размытыми по мере того, как звук пылесоса продолжался.

Она быстро исчезла, пока все, что осталось, не превратилось в смутно очерченный контур человеческой формы со все еще четко очерченным медальоном, висящим у нее на шее. Громкое "дзинь", похожее на шум, который издает микроволновка, когда все готово, прозвучало с нездоровой веселостью, когда шум пылесоса прекратился.

Устройство вернулось в прежнее положение между потолком и полом, и на экране высветился полный заряд батареи. Расплывчатая фигура, которая была всем, что осталось от души старой леди, поднялась со стула, прежде чем направиться или проплыть в противоположный конец комнаты и пройти через дверной проем, исчезнув во вспышке света от своего медальона, когда она пересекла порог.

Мои ноги налились свинцом — или каким-то другим смехотворно тяжелым материалом, — когда я оцепенело уставилась на стул. Можешь ли ты винить меня за то, что я не хочу приближаться к этой штуке?

Очевидно, я потратил слишком много времени на то, что управляло системой перевоплощения, потому что похожая на поршень часть устройства внезапно отделилась от остальной части и потянулась ко мне на длинном шнуре, похожем на щупальце. Это было похоже на что-то из плохого научно-фантастического фильма ужасов, но все равно испытывать это было по-настоящему страшно.

Мои искалеченные в автокатастрофе руки автоматически потянулись вверх, чтобы схватиться за края поршня, пытаясь помешать ему сомкнуться вокруг моей головы. Я почувствовал что-то сродни приливу адреналина, который помог мне игнорировать боль от моих травм и удерживать поршень. Мои зубы сжались от усилия, когда поршень продолжал набирать давление.

В конце концов, однако, мои раздробленные руки должны были ослабнуть под воздействием чрезвычайной силы. Поршень сжался вокруг моей запекшейся от крови головы, и мои сломанные пальцы бесполезно и болезненно царапали края. Однако на этот раз все, чего я добился, это усилил захват поршня еще сильнее в попытке подчинить меня.

Мои глаза крепко зажмурились в том, что, как мне не стыдно признаться, было чистым ужасом. Было ли это сделано еще и для того, чтобы сдержать слезы, я не могу вспомнить. Мои уши напряглись в тишине, с тревогой ожидая ужасного звука пылесоса, который сопровождал бы потерю всего, что делало меня личностью.

Вместо этого мое чрезмерно напряженное тело подпрыгнуло, как испуганный кролик, когда я услышала шипение и приглушенный взрыв, за которым быстро последовал поршень, ослабивший свою смертельную хватку на моем черепе. Я немедленно отпрянул от устройства, позволив ему жалко шлепнуться на пол, гадая, что, черт возьми, только что произошло.

Раздался громкий звуковой сигнал, похожий на звук перед объявлением по внутренней связи, исходящий из какого-то невидимого динамика в темной комнате.

"Моющее средство нуждается в техническом обслуживании. Повторяю, Моющему средству необходим уход. Текущий процесс очистки был прерван. Пожалуйста, почините машину до того, как появится резервная копия в Недавно Умершей линии". объявил роботизированный голос.

Хитроумные приспособления вроде высасывающей индивидуальность машины для перевоплощения нуждались в обслуживании? Очевидно.

Прежде чем я успел либо подумать об иронии этого, либо даже поразмыслить о своей удаче, с черного потолка внезапно спустились яркие шары света. Они падали, как камни, прежде чем какая-то неведомая сила позволила им замедлиться и зависнуть примерно в трех футах от пола. Как только их полет стабилизировался, они слетелись на сломанное устройство, как мухи на мед.

Они либо оценивали ущерб, либо на самом деле чинили Моющее средство — я не задержался здесь достаточно долго, чтобы выяснить. Если должно было произойти невероятное событие, которое позволило бы мне избежать постоянного сеанса Отбеливания мозгов, я определенно собирался воспользоваться этим.

Поэтому я выбрал единственный выход — через дверь на другой стороне комнаты, через которую уходили "очищенные" души. Я побежал к нему так быстро, как только мог с моим изломанным телом, заставляя себя не останавливаться и не вглядываться в черную пустоту, которая была за ним, включая отсутствие пола. Я шагнула через выход, и меня унесло прочь, когда медальон на моей шее вспыхнул, как миниатюрное солнце.

Я не могла избавиться от ощущения, что Алиса проваливается в кроличью нору, когда я падала в эфир того, что предположительно было Вселенной KHR. Это было похоже на катание на американских горках, за исключением того, что я не мог точно чувствовать свое тело, и я двигался вбок, а не вверх или вниз.

Потом я больше ничего не знал — какое-то время. Следующее, что я помню, это то, что какой-то чувак в медицинской форме вытирал с меня телесные жидкости в больнице, прежде чем меня передали какой-то незнакомой даме, которая тут же начала ворковать со мной. Женщина лежала на кровати, предположительно в больнице, и в палату входила куча странных людей с плюшевыми мишками и прочим дерьмом.

Я покосилась на женщину, которая определенно была слишком близко к моему лицу, все еще слегка вздрагивающую от того, что с меня стерли кровь и маточную жидкость. Слишком причудливо. Единственным утешением, которое я получил, было то, что, по крайней мере, я не осознавал этого внутри утробы матери. С другой стороны, мне, вероятно, придется привыкать к подобным пикантным вещам, учитывая, что я только что попал в мир манги, сосредоточенный вокруг мафии.

"Кстати, о причудливых..." Я свела ноги вместе, убеждаясь, что между ними не было ничего такого, чего не должно было быть. Я почти испустила явно недетский вздох облегчения, когда обнаружила, что каким-то образом сохранила свой первоначальный пол. Хотя теперь, когда я подумал об этом, я бы никогда не узнал, была ли моя душа изначально другого пола, или даже сколько раз она могла пройти через процесс реинкарнации.

Если это не было серьезным психическим расстройством, то я не знаю, что это такое.

Я слышал, как чувак в медицинской форме что-то говорил мужчине, который стоял вплотную к кровати — может быть, моему "отцу"? Единственное, я не мог этого понять.

Они говорили по-итальянски. Как будто все и без того не было достаточно непонятным и незнакомым.

Я сердито нахмурился, слушая их. Мне лучше побыстрее выучить язык — вместе с японским, черт возьми! Если Ламбо в каноне мог быть двуязычным, несмотря на то, что был полным идиотом, я, черт возьми, уверен, что мог бы быть, по крайней мере, трехъязычным!

Однако, очевидно, мое недовольное лицо было воспринято как нечто другое, и моя "мама" тут же попыталась покормить меня грудью. Это было намного ближе к сиськам другой цыпочки, чем я когда-либо хотел быть. К сожалению, я кое-что узнала из главы о размножении в моем учебнике биологии, и я знала, что грудное молоко убережет меня от инфекций или болезней. Должно было пройти по меньшей мере около года, пока я действительно не смогу пить обычное молоко. Обладание знаниями и опытом пятнадцатилетнего подростка не помешало мне иметь иммунную систему новорожденного.

Однако это заставило меня задуматься, как мой мозг мог быть развит настолько, чтобы действительно вместить все мои знания и опыт, когда я только что родился в маленьком, крошечном детском теле.

Я просто собираюсь списать это на что-то сверхъестественное или что-то в этом роде.

Кроме того, мой желудок был несколько пуст — и он также попытался высохнуть один или два раза, когда мой мозг сообщил мне, что дети иногда пьют маточную жидкость, чтобы попрактиковаться в глотании.

Затем, конечно, мой разум последовал за этим ходом мыслей и сообщил мне, что моим двигательным функциям придется развиваться заново, и я в буквальном смысле какое-то время не смогу подтирать собственную задницу.

Я просто собирался стать "ранним разработчиком".

Тем не менее, это должно было быть очень долгое, очень унизительное "детство".

Я проснулся с жутким зевком, мои глаза при этом наполнились слезами. Потребовалось мгновение отсталого разглядывания тупых овец, нарисованных на стенах моей спальни, прежде чем мой мозг решил включиться сам. Однако, как только это произошло, я инстинктивно скатился с кровати, уперся руками в травянисто-зеленый ковер и немедленно начал отжиматься.

Несмотря на мой прежний чертовски ленивый характер, за последние пять лет мне каким-то образом удалось направить в нужное русло своего внутреннего трудоголика. Я не знаю, была ли это естественная энергия, присущая всем маленьким детям, приходящим в себя, или что-то еще, но, как ни странно, ложиться спать после долгого рабочего дня было приятнее, чем ложиться спать довольным тем, что мне удалось выкрутиться из чего-то слишком напряженного или скучного.

Конечно, это также, вероятно, имело какое-то отношение к тому факту, что я сейчас замешан в мафии, нравится мне это или нет, благодаря семье, в которой я родился, получив свой второй шанс в жизни. Навыки и умения, которые я раньше откладывал на потом, я с гордостью могу сказать, что учусь с замечательной скоростью — и все потому, что они необходимы для самосохранения.

Люди говорят, что эгоизм — это часть человеческой природы, и что все homo sapiens обладают инстинктом самосохранения. В художественной литературе в основном злодеи делают акцент на этой конкретной черте, что связано с их стремлением к бессмертию и тому подобному — но герои обычно рискуют своими жизнями, не задумываясь ни на секунду, и по глупости никогда не задумываются о том, что произойдет, если они умрут, или даже о том, в какие потрясения они втягивают близких, которых оставили позади.

Поскольку я сам сейчас нахожусь в вымышленном произведении, полагаю, я больше склоняюсь к злодею из соображений самосохранения. С другой стороны, в вымышленной работе, в которой мне довелось участвовать, реальные герои являются частью чертовой мафии, так что, полагаю, я все еще мог бы претендовать на значок "хорошего парня" или что-то в этом роде.

Я полагаю, в отличие от некоторых злодеев — или любых персонажей в целом, — я действительно могу объяснить свое отвращение к смерти. Потому что у меня есть, понимаешь? Умер, то есть. Надвигающаяся угроза того, что какая-либо индивидуальность, которая у меня может быть, будет высосана из меня после того, как я выйду из себя, определенно вдохновляет меня на то, чтобы взяться за работу. И хотя есть вероятность, что смерть во Вселенной KHR не приведет к Очищающему Средству, есть также вероятность, что вместо этого она приведет в Ад с шестью уровнями мучений — как упоминал Мукуро.

Принимая во внимание тот факт, что я, вероятно, в конечном итоге совершу несколько довольно неприятных поступков в своей будущей профессии, и что я предпочел бы убивать, чем быть убитым — я, вероятно, в конечном итоге отправлюсь в упомянутый ад, если это действительно так, куда попадают плохие люди в этой вселенной, когда они начинают собирать маргаритки.

Так что, насколько я понимаю, умирать — это большой запрет. И я, как уже говорилось ранее, очень обеспокоен.

Итак, поскольку смерть не является возможным вариантом для моего будущего, я приступил к тренировкам с целеустремленностью (хотя на самом деле у меня скорее двоякое мышление, чем нет, потому что я отключаюсь, когда тренируюсь, и мои мысли расходятся по спирали в случайном направлении) Я даже не знал, что у меня это было. Тренировки были как физическими, так и умственными, хотя, к счастью, кажется, что биологически тело маленького ребенка позволяет мне обладать сверхпоглощающим фактором обучения маленького ребенка. В сочетании с тем, что я считаю значительной долей здравого смысла, это приводит к тому, что я изучаю итальянский и японский языки в течение пары лет. Официально я говорю на трех языках (а также изучаю русский и китайский, потому что в странах, говорящих на этих языках, есть известные мафиозные семьи), и я самый сильный пятилетний ребенок, о котором я когда-либо слышал — потому что Реборну на самом деле не пять лет, вы знаете.

Одна из самых потрясающих вещей во всей этой работе — это то, что мне больше никогда не придется смотреть дублированное аниме. А еще я могу выполнять всевозможные изящные трюки, например, прыгать выше своего реального роста, лазать по смехотворно плоским зданиям и даже пробивать вмятину в кирпичной стене. Вы должны любить законы физики аниме — как ни в чем другом.

Итак, как только я заканчиваю свою утреннюю тренировку, состоящую из трехсот отжиманий, скручиваний и подскакиваний, а также нескольких упражнений на растяжку, которым я научился, наблюдая за занятиями йогой у "тетушки", — теперь я готов вытереть пот успокаивающим теплым душем. Это еще одна странная вещь, которая изменилась после приезда сюда — раньше я ненавидел принимать душ, потому что считал это пустой тратой времени. Теперь я действительно наслаждаюсь небольшим расслаблением, которое мне дает время принять душ.

Ме. С другой стороны, это, вероятно, еще и потому, что теперь я действительно могу купаться самостоятельно, без присмотра моей няни, чтобы убедиться, что я не утону. Я должен сказать, что мое чувство скромности определенно сильно пострадало от пребывания в теле малыша.

Так и есть, в ванную. Мне нравится прогуливаться по красивому плюшевому ковру, который покрывает пол моей спальни. На самом деле он длинный и, как упоминалось ранее, травянисто-зеленый. Предполагается, что это соответствует теме моей комнаты, превращенной в овечье пастбище. Очевидно, когда у меня родилась девочка, мои так называемые "родители" решили сказать няне, ответственной за большую часть моего воспитания, чтобы она готовила мне что-нибудь в стиле баранины вместо коровьего. Теперь пушистые белые ватные шарики с конечностями украшают почти каждый аспект моего жизненного пространства.

Хотя мне нравятся мои резиновые овечки, которые у меня вместо уточки. Его конечности полностью растопыриваются, когда вы сжимаете его.

Пухлый материал в форме облака, поставленный там, где нельзя было найти принадлежности для овец, все же немного странный. Каждый раз, когда я вижу это, я думаю: Облако ... Облачный Страж ... Хибари. И мысль о том, что в моей ванной будет Хибари, немного пугает — вопреки мнению многих фанаток. И когда это не Хибари, это Череп или Гола Моска, которые оба еще более жуткие.

В любом случае, после приятного, успокаивающего душа я обернула крошечное белое пушистое полотенце (с вышитой плюшевой овечьей головой) вокруг своего тела с пропорциями чиби и взобралась на свою стремянку в форме овцы, чтобы почистить зубы зубной щеткой с изображением овцы.

Посмотрев в зеркало над раковиной (с рамкой, выгравированной в виде овец) Я не мог удержаться, чтобы не остановиться и не уставиться на то, что я увидел. Все еще было странно видеть кого-то настолько непохожего, глядя на свое собственное отражение.

С другой стороны, мне, вероятно, было более комфортно в этом теле, чем когда-либо в моем старом. Во-первых, у меня было больше уверенности, и я не боялся вести себя странно на виду у людей. Вероятно, это было потому, что эксцентричность более допустима в аниме или, по крайней мере, более блаженно игнорируется. Или это может быть потому, что сейчас я всего лишь в теле пятилетнего ребенка, и мне позволено вести себя глупо, потому что я молод. Это может быть даже потому, что я нахожу это новое тело более привлекательным, чем мое старое — потому что кто видел уродливых персонажей аниме, если они не были специально созданы, чтобы быть уродливыми? Но неважно.

Мое лицо все еще было круглым, но с детским жирком вместо того, чтобы просто иметь такую естественную форму — со временем я бы превратилась в более тонкое лицо в форме сердечка. Мои глаза теперь ярко-зеленого цвета, без малейшего намека на серый, и они занимают половину моего лица — хотя вместо широко раскрытых детских глаз они по-прежнему полуприкрыты с моим обычным незаинтересованным выражением. Моя кожа все еще бледная, но, вероятно, из-за моего нового европейского происхождения, в отличие от отбеливания экранами компьютеров. Хорошая новость в том, что у меня больше нет никаких следов прыщей, что может быть либо из-за моего очень юного возраста, либо из-за того, что я снимаюсь в аниме, а прыщи используются только как сюжетные приемы. Единственные странности на моем лице — это те странные родимые пятна в виде цифр, которые, как мне всегда казалось, выглядели довольно броско на canon!Ламбо. Мои волосы такие же короткие и вьющиеся, как и волосы на моем предыдущем теле — только вместо светло-каштановых они цвета смолы, — и даже более вьющиеся из-за статического электричества, которое, кажется, преследует меня повсюду.

Я знаю, о чем ты сейчас думаешь. Статический удар означает электричество. Электричество плюс будущий Страж Молнии равняется Угасающему Пламени Воли, верно? Если вы действительно так думаете, вы действительно были бы правы. Теперь вы можете исполнить мысленный танец счастья, если хотите.

Забавно, однако, что единственный способ использовать Пламя Умирающей Воли — это если у вас есть решимость сделать что-то так, как если бы вам предстояло умереть, верно? Ну, у меня вообще нет намерения умирать, поэтому, когда мне угрожал убийца, который помешал мне перекусить в полночь, когда мне было три года, я просто потянулся за ... чем-нибудь и получил зеленую молнию.

Просто, чтобы вы знали, убийство кого-то электрическим током приводит к потере контроля над кишечником со стороны жертвы. Я так и не задержался здесь достаточно долго, чтобы быть тем, кто это уберет.

Еще одна вещь, которую я добавил в свой график тренировок за последние два года. Не для очищения кишечника, конечно, но для контроля моего Молниеносного Пламени.

Слегка встряхнувшись, чтобы вернуть свои мысли в нужное русло — сбиться с пути случается чаще, чем вы можете подумать, — я быстро выплюнула зубную пасту, улыбнулась ослепительно-белой улыбкой в стиле Ямамото, чтобы проверить свою очаровательную улыбку мафиози, и вернулась в свою комнату, чтобы одеться на день.

Увидев свой шкаф, украшенный фресками с изображением овечьего пастбища, я не смогла удержаться от самодовольной ухмылки удовлетворения, появившейся на моем лице. Уверен, это должно показаться странной ухмылкой, но чтобы вы поняли, почему я так поступил, я должен кое-что объяснить о семье, в которой я родился.

Семья Бовино — это, прежде всего, мафиозная семья — да, итальянская. Таким образом, чтобы научить своих детей жизненным навыкам, которые им понадобятся для их будущей профессии, всех детей поощряют красть все, что они хотят друг у друга (и если ни у кого из их многочисленных двоюродных братьев и сестер нет именно того, что они хотят, их так же поощряют пытаться вымогать это у ближайшего взрослого или красть это везде, где продается вещь) Это, по словам взрослых, должно научить нас, как правильно воровать, а также как расставлять ловушки для защиты наших собственных вещей.

Несмотря на то, что Бовино, похоже, отстой в родительских навыках, я должен признать, что теперь я мастерски умею взламывать замки, расставлять ловушки, подкрадываться, лгать и делать всевозможные другие вещи.

Поэтому видеть свой шкаф чрезвычайно вдохновляет на самодовольство, потому что он полон всей одежды, которую я когда-либо получала от взрослых, а также множества вещей, которые мне на пару размеров больше, но которые я сохранила в качестве трофеев от своих менее компетентных кузенов. Я бы сказал, что сохранил их, чтобы напомнить себе, что с каждым днем я становлюсь лучше, но вместо этого, я почти уверен, это потому, что мне весело дразнить своих более одиозных родственников, время от времени надевая их поверх своей обычной одежды.

Кроме того, одежда большого размера просто удобна.

Одевшись — еще одна вещь, которую я рада иметь возможность делать самостоятельно, без "Ужасной няни", ошивающейся поблизости, — в простую футболку и джинсы, я вышла за дверь и направилась в коридор, осторожно, чтобы не опрокинуть ловушки, которые я установила, чтобы не впускать моих кузенов-клептоманов.

Мои ноги в носках и без обуви бесшумно ступали по мраморному коридору. На самом деле найти дорогу в особняке штаб-квартиры Bovino гораздо проще, чем вы думаете. Вы просто следите за мелодичным эхом криков подростков друг на друга среди других различных шумов.

Таким образом, было просто проследить за тем, чтобы мои уши добрались до гибрида кухни / столовой, где кормили и поили всех бовино в возрасте до восемнадцати лет.

Я по привычке собрался с духом, прежде чем войти в комнату, и как только я это сделал, мне тут же пришлось увернуться от летящего комка яиц, который летел прямо мне в лоб. Когда яйца мрачно заскользили по стене коридора позади меня, мои глаза мгновенно сфокусировались на том, откуда взялись яйца. Я не могла не закатить глаза, обнаружив, что они пришли от одного особенно несносного кузена, которого я недавно разгромила в тренировочной симуляции.

Сделав короткую мысленную пометку отомстить, я проскользнула в комнату, взяла чистую тарелку из буфета рядом с кухонной частью комнаты, а затем продолжила брать то, что хотела съесть, с тарелок моих двоюродных братьев и сестер — потому что правила "укради и защити" распространялись и на время приема пищи. Успешное поедание всего, что было у вас на тарелке в начале любого приема пищи, является победой в этом заведении.

В общем, я взяла немного колбасы, наколола сырный омлет и прихватила пару ломтиков хлеба. Выложив все это к себе на тарелку, я принялась яростно разминать все это в странного вида желтоватую кашицу. Это имеет двойной эффект: я потакаю своему внутреннему ребенку, а также заставляю мою еду казаться неаппетитной моим прожорливым кузенам-поросятам. Я также плюнул на это, так что, если бы кто-то из них действительно решил украсть мою еду, у меня была бы форма инстаграмной мести.

Печально то, что это все равно будет вкуснее, чем все грудное молоко и детское питание, которые запихивали мне в глотку в первые дни этого второго существования.

Я обхватила тарелку одной рукой, другой зачерпнула кашу, а закончив, швырнула указанную тарелку, как летающую тарелку, в кузена, который ранее запустил в меня яйцеклеткой. Он получил удар по шее — именно к этому я и стремился — и был принудительно лишен дара речи. Мне грустно говорить, что это было лишь временно — ну, это и не имело большого значения, учитывая, сколько других кузенов все еще громко ссорились. Их там около двадцати штук.

В любом случае, я должен сказать, что это так приятно — иметь возможность действовать в соответствии со своими насильственными побуждениями, не выслушивая нотаций о том, насколько это неуместно. Наверное, это еще одна вещь, за которую я должен благодарить то, что снимаюсь в аниме.

Итак, после того, как я запил свой завтрак специально приготовленной для меня чашкой чая "Эрл Грей", который я подкупил двоюродного брата, чтобы он заварил для меня (которым я не потрудился запить, потому что даже эти идиоты знают, что нельзя пачкать мой "Эрл Грей"), я сбежал из хаотичной столовой и вприпрыжку направился к Испытательному центру оружия. На случай, если вы не знали, семья Бовино, хотя и не особенно влиятельна в мире мафии, хорошо известна своим революционным арсеналом оружия.

Поскольку мне выпала честь быть Bovino в течение моей второй жизни, я могу тестировать упомянутое революционное оружие, когда оно является всего лишь прототипом — потому что это то, что мы, дети Bovino, делаем для учебных симуляций. Испытайте потенциально смертоносное оружие друг на друге.

Конечно, мы все вынуждены носить эти специальные костюмы, которые частично нейтрализуют кинетическую энергию, а само оружие обезврежено. Все равно довольно круто иметь возможность взорвать своих надоедливых собратьев, даже если взрывы — это всего лишь капсулы с краской. Насилие, к сожалению, не было социально приемлемым в моем прошлом мире.

В качестве еще одного плюса, нас учат обращаться со всеми видами различного оружия, и научиться эффективно стрелять из пушек и других подобных артиллерийских орудий чрезвычайно полезно для достижения всей моей цели "не умереть".

И еще одна вещь, идущая к моей цели "не умереть", — это тот неожиданный сюрприз, который я получил, когда мне только что физически исполнилось два года. К счастью, это было "ДА! Это потрясающе!" типа сюрприза, в отличие от "НЕЕЕЕТ! Это отстой!" — своего рода сюрприз.

Похоже, у меня есть немного больше времени, чтобы привести себя в удовлетворительный боевой вид, чем я думал сначала.

Как выясняется, была причина, по которой Очищающее Средство оставляет после себя абсолютно чистый лист — помимо наличия знаний из прошлых жизней, — о чем свидетельствует тот факт, что я все еще цыпочка, а не переселена в мужское тело. Я отчетливо помню, что на медальоне, висевшем у меня на шее, было написано "мир КХР", но более конкретно "как написано Акирой Амано". Надеюсь, это означает, что можно с уверенностью предположить, как и я, что я не нахожусь во вселенной, созданной фанатами, где персонаж Ламбо, естественно, женского пола. Это, конечно, означает, что то, что я все еще был самим собой, оказало влияние на то, что я знал как канон для Вселенной KHR.

Очевидно, было внесено больше изменений, чем просто мое "снаряжение" осталось таким же, каким оно было в моей прошлой жизни.

Как только я начал получать адекватное представление о наиболее часто используемых языках в штаб-квартире Bovino, у меня появилось подозрение, что что-то изменилось. Что-то не так с общей картиной, понимаешь? Последним гвоздем в крышку гроба моей веры в то, что этот мир был точно таким же, как canon, за исключением того, что "Ламбо" была женщиной, стал подслушанный разговор.

Я помню, это было в тот год, когда мне исполнилось два. Это было где-то в августе — я помню, потому что в тот месяц был день рождения в моей прошлой жизни, — и мои теперь уже биологические родители, которые на самом деле были главами семьи Бовино до того, как умерли пару лет назад, взволнованно говорили по-итальянски о каком-то приближающемся большом событии.

Они были не столько взволнованы указанным событием, сколько тем фактом, что их действительно сочли достаточно важными, чтобы пригласить.

Когда я услышал, в чем на самом деле заключалось это мероприятие, я чуть не подавился собственной слюной.

Мероприятие было назначено на десятое октября — и если вы действительно помешаны на KHR, вы уже знаете, насколько это важно. Они поговорили еще немного, а затем, наконец, прямо подтвердили, что мероприятие было вечеринкой, которую устраивал Вонгола Ноно в честь десятого дня рождения своего младшего сына.

Да, произошла серьезная заморозка мозга — правда, без удовольствия от мороженого или слякоти в дополнение к боли в пазухах носа.

Я имею в виду, давай. Младший сын Девятого — Занзас — приемный, конечно, но никто не должен этого знать. Если Занксусу, которому на момент дебюта в истории исполнилось двадцать четыре, всего десять (десятого числа десятого месяца исполняется десять, в его имени римская цифра десятки ... вау), когда "Ламбо" исполнится два года ... посчитайте.

Мне каким-то образом удалось родиться на десять лет раньше, чем должен был родиться Ламбо.

Это, конечно, причина, по которой я все еще в Италии, когда мне пять лет, вместо того, чтобы быть отправленным в Намимори для "убийства Реборна". С другой стороны, этого, вероятно, все равно бы не произошло. Потому что, хотя одиночество, которое является результатом пренебрежения со стороны взрослых Бовино, не соответствовало канону!Ламбо и привело к тому, что он стал добиваться внимания — это меня вполне устраивает. И поскольку я не собираюсь изо всех сил раздражать всех, требуя внимания, мой биологический дедушка — который теперь является боссом после смерти моих биологических родителей — не будет раздражен мной настолько, чтобы отправить меня на невыполнимую миссию самоубийцы только для того, чтобы избавиться от меня.

Лучшая теория относительно того, почему изменилось время моего рождения, заключается в том, что, когда я умер, моей душе было пятнадцать лет. Возможно, перенос изменил момент, когда я вошел во временную шкалу, так что мне было бы столько же лет — то есть пятнадцать, — когда мой "персонаж" войдет в "сюжетную линию".

С другой стороны — мне пришлось хихикнуть после того, как я понял это. Не коварное хихиканье, когда я придумывала множество гнусных вещей, чтобы потратить свои дополнительные десять лет, и даже не извращенное хихиканье, потому что к моменту начала истории я была бы ближе к возрасту всех подходящих и симпатичных мужчин, которые составляют большинство актеров этого сериала.

На самом деле, это было не столько хихиканье, сколько гогот восторга за чужой счет.

Вы должны признать, что образ сварливого ребенка-Занзаса, едва терпящего давку людей в комнате — и то только потому, что это его десятый день рождения, и потому, что перед ним стоит смехотворно дорогое блюдо с мясом, когда он сутулится за столом.

Для дополнительного эффекта вы можете представить себе картонную праздничную шляпу, прикрепленную к его голове.

Занзас всегда был одним из моих любимых персонажей.

Сохранение своего характера — Глава третья

Так что да. Вы знаете то тренировочное упражнение, о котором я упоминал в прошлой главе? Тот, который регулярно устраивается для всех молодых бовино, чтобы они могли отточить свои навыки, одновременно проводя тестовые запуски всего экспериментального оружия?

Хорошо, что само по себе все прошло нормально. Я должен был бросить бомбу — ну, переделанную гранату, которая выбрасывала только краску вместо огненной гибели и шрапнели — в одного из моих двоюродных братьев, который в последнее время пытался прорваться через ловушки на двери моей комнаты. Вероятно, это было как-то связано с тем фактом, что я стала развешивать по коридорам его украденные трусы, покрытые сомнительной коричневой субстанцией и вышитые его именем, но это было потому, что он пролил мой "Эрл Грей" неделей ранее. Это то, что они называют циклом мести?

В любом случае, после того, как вся тренировка закончилась и все потащились в душевые, все пошло наперекосяк — не столько приятная прогулка по приятно поросшему травой склону, сколько стремительный прыжок со скользкого склона, за которым следует падение в расщелину, достаточно глубокую, чтобы увидеть адское пламя на дне.

События происходили следующим образом: после того, как я убрал свое защитное снаряжение для глаз — эти действительно классные очки — и почистил и отложил в сторону оружие, которым я был оснащен, ко мне подошел один из моих двоюродных братьев, выглядевший очень нервным и все такое.

Я, конечно, сразу же заподозрил неладное. За последние несколько лет я прочитал несколько книг по языку тела и психологии, и его конечности и положение тела практически кричали: "О БОЖЕ! Я сделал что-то действительно очень плохое. Они собираются добраться до меня!'

Затем я узнал от него, что он взял экспериментальный прототип из Лабораторий по исследованию и разработке оружия.

Я такой: "Ты совсем спятил, чувак. Нет даже умеренно полезного, социопатического бренда nutso, который необходим для грязной работы мафии. Глупый, умственно отсталый псих". И я ни в коем случае не шутил.

Все эти ученые, занимающиеся исследованиями и разработками, были гиками, занудами и придурками, над которыми издевались в старших классах и которых Семья Бовино наняла сразу после колледжа. Так уж получилось, что у всех них чрезвычайно развит комплекс мести. Если вы решили напакостить им, то следующее их оружие, которое вы используете, взорвется у вас перед носом и каким-то образом разденет вас догола перед всеми вашими мерзкими родственниками — и у всех них в это время таинственным образом будет камера.

Это были те персонажи, которых вы видите там, где даже главные задиры манги полностью окаменели от угрозы их гнева. Поэтому, конечно, я испытывал к ним умеренно здоровое уважение и воздерживался от совершения чего-либо несанкционированного с их стороны при посещении лабораторий — или, по крайней мере, меня ни за что не поймали.

А потом он начал что-то бормотать. Честное слово, как-черт-возьми-его-рот-вообще-двигается-с-такой- скоростью лепета.

То, что мне удалось разобрать из упомянутой болтовни, было кучей тарабарщины и туманным объяснением, что он сделал это, чтобы произвести впечатление на какую-то девушку из другой семьи — и поскольку он Бовино, что может быть лучше, чем с модной базукой.

Да. Базука. Bovino. Сложите все это вместе, и вы получите нереальную штуковину для путешествий во времени на десять лет вперед.

И тогда, конечно, я должен был спросить: "Почему ты пришел ко мне, и какого черта я вообще должен беспокоиться о ситуации, в которую ты попал?" потому что привязанности, основанной на семейных узах, у Бовино чертовски не хватает. В этой семье ты ничего не делаешь по доброте душевной — еще одна вещь, которую поощряют взрослые, чтобы якобы подготовить тебя к миру мафии.

Его ответом было бы раздувание эго, если бы я постоянно не вбивал в себя за последние годы правило никогда не раздувать эго, потому что все знают, что переоценивать себя — это самый быстрый способ надрать тебе задницу, и если бы у меня не было подозрений, что он просто подлизывается ко мне, чтобы я в конечном итоге оказался козлом отпущения за его промах.

Он объяснил, что я, вероятно, самый опытный из всех детей Бовино, и поскольку я не попадал в неприятности со взрослыми и был довольно тихим и незаметным, что я был бы идеальным кандидатом, чтобы всучить прототип Тибазуки, пока лаборанты больше не будут жаждать его крови и / или полного публичного унижения.

Мой ответ на это был, конечно, "Что я получаю от этого?" Эквивалентный обмен и все такое дерьмо. Братья Элрик были бы горды, верно?

Он предложил услугу — все, что я захочу, чтобы меня вызвали в любое время.

Я решил согласиться на сделку. В то время это не доставляло мне особых неудобств, и подобный контроль над кем-то был хорошим стимулом. Это было похоже на незаполненный чек, только с бесконечно большим количеством применений, чем могли бы иметь простые деньги.

Вскоре после этого я покинул штаб-квартиру Bovino, таща на буксире десятилетнюю Базуку, и отправился на целый день исследовать близлежащие районы Италии, в то время как техники Научно-исследовательской лаборатории перевернули каждый камень и обыскали каждый Бовино в поисках своего пропавшего блестящего эксперимента — и, конечно же, мести.

Итак, пока мои двоюродные братья, тети, дяди и дедушка нервничали — а также подвергались обыску с раздеванием — я ходила за мороженым с зеленым чаем в мою любимую кондитерскую.

Это было очень, очень хорошо. У уличного торговца я также купила немного креспеллы — это просто модное итальянское слово, обозначающее блинчики. Я приготовила их с начинкой из сыра рикотта и немного колбасы. Вкуснятина.

Конечно, после этого все должно было стать еще хуже. Я же говорил, что после тренировочной симуляции ситуация ухудшилась, не так ли? Я уверен, вы, должно быть, думаете: "Как мог ваш день испортиться? Ты получил то, что можно приравнять к обещанию рабства от одного из твоих двоюродных братьев, у тебя было замечательное, восхитительное мороженое, и твой желудок вполне полон блинчиков с рикоттой и сосисками! Как это может быть плохо?'

Если бы ты на самом деле сказал это, я бы назвал тебя оптимистичным придурком, который настолько далек от жанровой подкованности, что считает, что всегда должен поворачиваться спиной к врагу и что у плохих парней — тех, кто на самом деле хорош в том, чтобы быть злым, — есть честь.

И если бы мне не удалось произнести все это до того, как меня похитили, что ж, ты все равно был бы чертовски шокирован и в ужасе, не так ли?

Да, вы действительно правильно это прочитали. Меня похитили. Несмотря на мои навыки супер-ниндзя, которые на самом деле чертовски хороши для пятилетнего ребенка — физические или иные, я был застигнут врасплох. Только что я наслаждалась последним кусочком рикотты с сосисками креспелла, а в следующую секунду почувствовала легкий укол боли в шее, и меня запихнули на заднее сиденье фургона. У меня даже не было достаточно времени, чтобы подготовиться к атаке на них с потерей контроля над кишечником. Просто что-то вроде "бам, бам, в фургоне".

После этого я просто стану еще большим параноиком. Это обострится до уровня Капризности Грозного Глаза. С другой стороны, на самом деле было бы здорово иметь рентгеновский глаз, и даже не из-за потенциала извращения. Хотя я, вероятно, не стал бы ходить вокруг да около и кричать "Постоянная бдительность!", потому что зачем напоминать потенциальным врагам о том, что они должны быть настороже? Хотя это только заставляет меня звучать еще большим параноиком…

Но, возвращаясь к теме — меня похитили.

Пока я боролся, чтобы не потерять сознание — предположительно, от того, что мне вкололи после укола в шею, последнее, что я мог услышать, было чье-то упоминание об успешном получении прототипа устройства для перемещения во времени Bovino, а также о столь необходимом испытуемом.

Я задавался вопросом, будет ли вообще стоить того весь этот пустой чек, история с кузеном-рабом. Почему-то я сомневался в этом.

Очнувшись от вызванной наркотиками потери сознания, я обнаружил, что нахожусь в выцветшей серой клетке комнаты, сидя на потертом футоне. Там было чисто, насколько я мог судить по запаху, и на моих руках были металлические наручники, которые были прикованы к стене. Осмотрев себя, я также обнаружил, что с меня сняли одежду и имущество, а также все оружие, которое было спрятано в них.

Были ли парни, которые забрали меня, педобезьянами? Я имею в виду, кто еще мог похитить относительно симпатичную пятилетнюю девочку, а затем приковать ее голой к стене — и на самом деле специально сшить наручники, которые были достаточно малы, чтобы я не могла просто выскользнуть из них своими крошечными запястьями?

Содрогнувшись при одной мысли об этом, я напрягла свою память, пытаясь вспомнить все подробности моего похищения. Укол в шею, за которым последовали мужские голоса, рассказывающие о ТАЙбазуке, которую я носила с собой, и экспериментах.

Мой двоюродный брат был так обязан мне, если бы меня только что похитили из-за тибазуки, которую я носил исключительно по его приказу.

Во всяком случае, я не мог сказать, было ли быть похищенным безумными учеными хуже, чем быть похищенным педобезьянами. В то время как одна группа приставала ко мне сексуально — наверняка травмирующий опыт, другая экспериментировала на мне, потенциально лишая меня рассудка или человечности, — и это было в значительной степени тем, чего я последние пять лет тренировался избегать. Это было бы похоже на Очищающее средство заново, только в руках настоящих людей, а не ребенка любви в виде поршня и вакуумного шланга.

Что эти люди собирались со мной делать?

На мой вопрос был дан ответ, когда кто-то отпер дверь моей камеры и вошел в крошечную комнатку. У него был стереотипный вид безумного ученого — белый лабораторный халат, очки, которые нереально отражали свет, если бы не физика из аниме, и жесткие, сальные волосы, указывающие на то, что он забыл помыться в своем рвении экспериментировать.

Не сказав мне ни слова, хотя и непрерывно бормоча что-то себе под нос, он зашаркал ко мне. Натянув тонкие резиновые перчатки, он схватил меня за подбородок, наклоняя мое лицо из стороны в сторону. Через минуту или две он, казалось, пришел к какому-то выводу.

"Объект-L может быть полезен для проникновения и убийства из-за ее маленького телосложения. У нее также, кажется, очень развитая мышечная система для пятилетнего ребенка, что свидетельствует о склонности к боевым ситуациям. Как ребенку из семьи Бовино, кажется вполне уместным, что она станет идеальным образцом для экспериментов с прототипом Базуки, которые пройдут десять лет спустя, как только мы выясним, как работает технология этого устройства. Теперь ее просто нужно стерилизовать от внешнего воздействия, и она будет готова к экспериментам ". он заявил, казалось бы, самому себе, но это оказалось неверным, когда в комнату вошли еще два человека.

Они несли вдвоем ванну, наполненную водой, и пару щеток для мытья посуды. Я также мог видеть бритву для бритья в руках одного из них.

Я также сразу заметил, что, хотя они были в перчатках, они были из тонкого пластика, а не из резины. Как только они бросили меня в ванну и окунули руки в воду, я разрядил электрический разряд, который сам накапливал, и устроил им шок, который они запомнят — ну, если они вообще выживут, чтобы помнить это.

Это заставило меня почувствовать себя чем-то вроде Пикачу. Тем более, что в данный момент мне не хватало одежды, как и любому Покемону.

Я слегка поморщился, когда зеленое электричество пробежало по воде в ванне, а также слегка потрясло меня — но мне, конечно, было не так плохо, как тем двоим, которые время от времени подергивались на полу.

Вместо того чтобы быть разгневанным расправой со своими товарищами, первый человек, казалось, был взволнован. "Очаровательно", сказал он, "Субъект-L, несмотря на ее юный возраст в пять лет, кажется, имеет некоторый контроль над своим Умирающим Пламенем Воли — разновидностью Освещения — подвиг, который не был замечен ранее, кроме как у Зансуса, младшего сына Девятого Вонголы. В качестве дополнительного вопроса, представляющего интерес, хотя электричество, по-видимому, причинило ей незначительную боль при прохождении через воду обеззараживающей ванны, она, по-видимому, обладает какой-то биологической устойчивостью к электрическим зарядам ".

Когда были вызваны еще два человека, чтобы утащить несколько вонючие тела тех двоих, которых я шокировал, я не мог избавиться от ощущения, что, возможно, я получил какую-то мелкую месть, но, возможно, усугубил ситуацию для себя. Быть чем-то интересным для сумасшедшего ученого, который планировал провести на тебе эксперимент, вероятно, было нехорошо.

Затем вошли двое других мужчин, на этот раз одетых в резиновые костюмы, и, вколов мне что-то, отчего мои мысли стали затуманенными и замедленными, продолжили брить мою голову налысо и скрести кожу, пока она не приобрела темно-розовый цвет. Затем меня насильно одели в тонкую ярко-зеленую униформу, которая, как я нечаянно подслушал, была частью системы предупреждения для подопытных, которые обладали Угасающим Пламенем Воли и поэтому были более опасны.

После этого двое мужчин, которые "обеззараживали" меня, перевели меня в другую комнату, которые также надели какие-то странные громоздкие наручники на мои маленькие запястья. Упомянутые наручники казались едва ли необходимыми с тем наркотиком, притупляющим разум, который они закачали в мой организм. Новая комната была полностью белой внутри — как в лечебнице — и пахла так же стерильно, как и предыдущая. Однако этикетка на внешней стороне комнаты заставила мое сердце упасть, поскольку мне едва удалось сосредоточиться на ней и разобрать слова сквозь наркотическую дымку.

Там было написано: "Умирающий Будет в камере подавления пламени — номер 07".

Замечательно. Вдобавок к тому, что меня захватили безумные ученые и, по-видимому, у меня было будущее экспериментов, на которое я рассчитывал, теперь я должен был оказаться запертым в комнате, которая, если не сведет меня с ума только из-за отсутствия цвета, не позволит мне использовать мое Пламя Молнии.

Они втолкнули меня в камеру, также сняв наручники — вероятно, потому, что они подавляли мое Пламя Молнии, и поскольку теперь я находился в комнате, которая делала именно это, они больше не были нужны. Один из мужчин слегка приподнял меня, пока другой умело надевал мне наручники на запястья — на этот раз наручники были прикреплены к цепи, вделанной в стену.

Я безвольно рухнул на пол — или настолько безвольно, насколько позволяли цепи, как марионетка, у которой перерезали ниточки. Пол тоже был белым, и хотя мои остекленевшие глаза блуждали по крошечному помещению, они ничего не замечали, потому что я не мог найти в себе достаточно силы воли, чтобы сосредоточиться даже через то лекарство, которое они мне дали.

Через некоторое время, я не мог бы сказать вам, как долго, действие наркотика, казалось, слегка ослабело. Мне было достаточно осознать, что металлические наручники впиваются в нежную кожу моих запястий, поэтому мне удалось заставить себя принять сидячее положение. Я осмотрел комнату, теперь, когда мой мозг мог должным образом обрабатывать информацию, полученную моими глазами, и обнаружил, что в углу стояла маленькая белая раскладушка, а в двери было маленькое окошко, закрытое решеткой.

Проверив длину своих цепей — которые были достаточно длинными, чтобы обеспечить мне доступ ко всей камере, — я подполз к двери. Хотя окно было слишком высоко, чтобы я мог заглянуть в него, мне удалось подтянуться за край и заглянуть сквозь прутья.

Через несколько секунд я упал — не потому, что моим пальцам не хватило силы удержать меня, а из-за того, что я увидел, заглянув через решетку.

Мимо двери моей камеры быстрым шагом проходил ученый, что-то бормоча себе под нос, но на чем мои глаза сразу же остановились, так это на жирных буквах на обратной стороне его блокнота.

Моя голова упала на руки, когда я отпрянул к стене, что только усилило мое чувство беспокойства, когда мои ладони пробежались по чужеродной текстуре моей недавно выбритой головы. Я был захвачен семьей Эстранео.

Та самая семья Эстранео, которая разработала Пулю Для Одержимости — та самая, от которой сбежали Мукуро и банда Кокуйо после того, как они, наконец, прибегли к экспериментам на собственных детях из-за нехватки подопытных.

По-видимому, то, что он родился десятью годами раньше и находился в Италии, также имело некоторые недостатки — Эстранео еще не был убит Мукуро после того, как они допустили ошибку, экспериментируя на нем и его глазу. Надеюсь, мне удастся сбежать из этого места до того, как я изменюсь до неузнаваемости или сойду с ума.

Я не хочу терять себя.

Время летит незаметно, когда тебе весело — по крайней мере, так гласит пословица. И наоборот, время упирается, как упрямый осел (тогда это были бы копыта), когда вы испытываете что-то неприятное. (Итак, по сути, моя теория заключается в том, что Время, вместо старика, которого можно было бы назвать почетным титулом "Отец", — это крылатый осел. Похож на пегаса, только его более уродливый родственник. С помощью хронокинеза.)

Во время моего, к сожалению, длительного пребывания с учеными семьи Эстранео я должен был бы сказать, что у метафорического Осла Времени маленькие задние копытца были закопаны так глубоко, что они расплавились до шишек из-за непосредственной близости к ядру Земли.

Конечно, мое восприятие времени было таким только тогда, когда я не был накачан наркотиками по самые жабры и / или без сознания во время их маленьких хирургических процедур. Остальное время, однако, я провел либо в моей маленькой камере аннулирования воли умирающего, привязанный к электрическому стулу — чтобы посмотреть, сколько электричества я действительно мог бы пропустить через свое тело без негативных последствий, либо в специально сделанной гладиаторской яме-штуковине, в которую меня регулярно бросали, чтобы посмотреть, как развиваются мои боевые навыки и как работают любые оскорбительные дополнения, которые они добавили к моему биологическому составу.

Иногда, однако, они даже не утруждали себя тем, чтобы накачать меня наркотиками — либо из крайнего садизма, либо, возможно, это помешало бы их новой операции. С этими людьми это могло быть либо то, либо другое. В любом случае, определенно неприятно чувствовать, как скальпели рассекают твою собственную кожу и кости — это чертовски больно и жутко.

В других случаях ученый со шприцем заходил в мою камеру, вводил содержимое указанных шприцев, у меня темнело в глазах, и я просыпался через неопределенное время снова в своей камере с несколькими новыми швами. Я не думаю, что смог бы сказать вам, нравилось ли мне не знать о процедурах или нет. Я могу сказать вам вот что: Невежество — это не блаженство, это беспокойство — если вы умны, то да.

Электрический стул был не так плох. Сталь кресла была холодной, пока не нагрелась — и тогда остались ожоги, а электрический ток все еще был ужасно мучительным, но с каждым прогрессивным лечением zap боль немного отступала. И помимо того факта, что боль была немного более терпимой, она также помогла мне стать сильнее — хотя и весьма нетрадиционным и нецелесообразным способом — я был на пути к тому, чтобы стать полностью невосприимчивым к любому виду боли, которая сопровождалась электричеством. С другой стороны, во время операций я не был уверен, делали ли они что-то, чтобы усилить свое оружие "Объект L" (мое новое прозвище во время моего пребывания в очаровательной семье Эстранео), или они просто вскрывали меня, чтобы посмотреть, как я работаю.

То же самое было и с их маленькой боевой ареной. Хотя после боевых симуляций меня почти всегда тащили обратно в мою маленькую белую камеру с новыми синяками и порезами — иногда даже со сломанной костью или двумя, — я также набирался боевого опыта с каждым уничтоженным мной дроном или каждым другим экспериментом, который я победил (я старался не думать о том, что они делали с "устаревшими" экспериментами после того, как собирали их изломанные тела с пола арены). В дополнение к этому, это был, вероятно, единственный раз, когда я действительно мог свободно передвигаться по собственной воле (если вы называете необходимость носить дистанционно управляемый удушающий ошейник, который активировался бы, если бы я сделал шаг в неправильном направлении "свободно")

К тому же, "невзгоды — мать изобретательности", верно? По крайней мере, я думаю, что так говорят. Я думаю, что я научился создавать свои Молнии и манипулировать Ими гораздо эффективнее, чем если бы я прогрессировал в мастерстве только благодаря режиму самоподготовки. Я также стал чрезвычайно опытен в нескольких видах оружия по своему собственному выбору — одна из немногих вещей, которые мне было позволено решать самому. Конечно, я бы предпочел не проходить через многочисленные испытания, привязанный к каталке, но что ты собираешься делать?

Внутри моей камеры Подавления Умирающей воли я, к счастью, не испытывал никакой боли — особенно учитывая, что большую часть моего времени (или, по крайней мере, того времени, которое я мог воспринимать) я провел в маленькой белой комнате. Мне даже дали обезболивающие, когда меня доставили в камеру, так что любые травмы, которые у меня были до этого, притупились до тихой пульсации, а не визга агонии.

Однако это было донельзя скучно. Просто не так сильно, как боль. Я думаю, что у меня на самом деле развивается аллергия на боль. С другой стороны, любые симптомы, которые, как я предполагаю, могут быть аллергической реакцией, могут быть просто результатом одного из их экспериментов.

Я, конечно, проведя свою первую жизнь в эпоху Америки, где граждане стремились постоянно развлекаться, нашел способы запустить этого презренного Осла Времени.

Одним из моих маленьких увлечений были разговоры на трех языках со Мной и самим собой. Я — очень эгоцентричный человек — использую английский, Я — формальный и чопорный — использую японский, а я — будучи, ну, мной — использую итальянский. Это помогло мне сохранить свои языковые навыки острыми и придало дополнительный шарм, который всегда придает поведение сумасшедшего. Надеюсь, я не собираюсь превращаться в шизофреника — но тогда проявляется мудрость Дугласа Адамса: "Нет смысла сводить себя с ума, пытаясь остановить свое безумие. С таким же успехом ты мог бы сдаться и приберечь свое здравомыслие на потом." Это довольно хороший девиз для объекта эксперимента Мафиозной семьи безумных ученых.

Когда я был ранен настолько, что истекал кровью, я решил извлечь из этого максимум пользы. Примечание для всех вас, читатели: красные чернила хороши только до того момента, пока не начнут высыхать и приобретать неприятный коричневатый цвет; кроме того, в написании безумного бреда есть то же очарование безумия, что и в разговоре с самим собой. Я полагал, что это также добавляло работы тому, кто здесь работает уборщиком, потому что стены всегда были скрипучими (я проверял качество звука), когда меня в очередной раз запихивали в мою камеру.

Еще одним из моих трюков, чтобы подстегнуть Time Donkey, было набрасывание чрезвычайно вульгарных и уничижительных сообщений об ученых, их матерях и любых животных, с которыми они, возможно, контактировали, азбукой Морзе. Это было весело, пока это продолжалось, но это также привело к тому, что я был ограничен даже больше, чем просто заперт в камере.

С другой стороны, упомянутые дополнительные ограничения могли быть результатом моих запутанных попыток побега. Meh.

Как бы то ни было, после нескольких упомянутых попыток вырваться из-под "опеки" семьи Эстранео меня не только заперли в моей маленькой белой комнате, но и подвесили посреди комнаты на цепях и заковали в кокон смирительной рубашки. Это отчасти ограничило мои безумные надписи на стенах и оскорбления азбукой Морзе. Это также лишало меня возможности почесать нос или любую другую часть моего тела, если уж на то пошло, что меня очень, очень раздражало.

Конечно, тогда я просто начал разговаривать сам с Собой и даже больше. Песни персонажей Katekyo Hitman Reborn, возможно, также проникли в мой репертуар. На самом деле я мог бы довольно хорошо манипулировать своими новыми голосовыми связками, учитывая, что у меня такой же голос, как у Ламбо в самом сериале. То есть, несмотря на то, что я звучал как мальчик предпубертатного возраста, у меня был приемлемый певческий голос. Ничего особенного, но этого достаточно, чтобы исполнить песню созвучно — это больше, чем некоторые люди могут сказать. Но с другой стороны, я уверен, что большинство людей, которые поют, несмотря на то, что у них ужасно получается держать тональность, обманывают себя и даже не осознают свою неспособность сказать, что они могут исполнить мелодию.

К счастью, мне удалось удержаться от того, чтобы спеть "Gyouza Gyuudon". В любом случае, без I-pin-кода все было бы по-другому.

На самом деле я думаю, что у персонажей аниме не может болеть горло, если только это не прикол к сюжету, потому что я смог спеть около пятисот исполнений "Kufufu no Fu", прежде чем остановился. Даже тогда это было только потому, что пришел разгневанный ученый, чтобы засунуть мне в рот кляп.

Я не думаю, что продержался бы так долго без большой коллекции раздражающе запоминающихся песен для исполнения.. К счастью, я действительно мог вспомнить все тексты песен — воспоминания о моей прошлой жизни придавали им странную ясность — и, что лучше всего, теперь я действительно понимаю японский, так что я действительно могу понимать, что говорю, и это не просто куча непонятной тарабарщины, перемежающаяся несколькими словами, которые я выучил из-за неоднократного просмотра аниме.

Я не уверен, что больше сказывается на моих истощающихся запасах здравомыслия — эксперименты или бодрые песни с японскими персонажами. Но тогда я должен помнить.. "Нет смысла сводить себя с ума, пытаясь остановить свое безумие. С таким же успехом ты мог бы сдаться и приберечь свое здравомыслие на потом."

Интересно, когда наступит мое "позже"?

Единственное, что я знаю наверняка, это то, что я выберусь отсюда.

"Позже" прозвучало немного позже, чем я надеялся. Я думаю. Временной Осел, как всегда, расплывчат, когда речь заходит о реальном течении времени.

Все началось с того, что сработала какая-то сигнализация. Он эхом разносился по немноголюдным коридорам и был лишь слегка приглушен дверью моей камеры. Смутный мысленный пузырь всплыл на поверхность моего разума: из-за чего была тревога?

Понятно, что мне было любопытно — или, по крайней мере, настолько любопытно, насколько позволяло мое нынешнее состояние ума, — потому что никогда в стенах лабораторий Эстранео не случалось ничего такого, что вызывало бы чрезвычайно громкий и визгливый сигнал тревоги, полностью со светящимися красными лампочками, которые вовремя вспыхивали.

Я, Сам, я и даже Осел Времени ждали, затаив дыхание.

Несколько минут спустя (которые на самом деле могли растянуться на секунды благодаря вводу времени Ослом) наши затаившие дыхание были вознаграждены полным отключением света — погасли обычные белые лампочки, погасли красные сигнальные лампочки и сама сигнализация погасла. Это оставило только полную атмосферу темноты и тишины (я уверен, что где-то была какая-то опасность и болезнь ...), которая была бы жуткой, если бы я не проводил чрезмерно много времени, подвергаясь экспериментам сумасшедших ученых мафии. Ну, и если бы у меня не было всего этого опыта с "Очищающим средством: Вакуумной штукой судьбы".

Было немного обидно, что мое затаенное дыхание привело только к отсутствию того, что уже было, вместо того, чтобы появилось что-то новое, поэтому моей единственной реакцией было тупо моргать в течение нескольких секунд.

Это было, конечно, только до тех пор, пока я не понял, что то, что приводило в действие свет и сигнализацию, также было сделано огнестойким для моего телефона Dying Will. И это только что закончилось.

Может быть, мое затаенное дыхание все-таки чего-то стоит. Или это было Время Осла?

В любом случае, я только что легко выбрался отсюда.

С большим апломбом (по крайней мере, я так думаю, и поскольку я был там единственным человеком, значение имеет только мое мнение) зеленое электричество вырвалось из моих рук в прямой куртке, затвердевая в крошечные зазубренные лезвия, которые легко прорвались сквозь цепи и ткань, ограничивающие мое тело.

Я роскошно потянулся, прорабатывая каждую мышцу, которая затекла от столь долгого сковывания. Мало того, что это было чрезвычайно приятно — хотя после побега мне все еще хотелось сходить к массажистке, — но это помогло бы мне расслабиться, если бы я столкнулся с боевой ситуацией. Через минуту или две я решил, что хватит растягиваться, и пришло время взорвать что-нибудь еще.

С первой улыбкой, появившейся на моем лице за, казалось, целую вечность, между моими протянутыми ладонями образовался огненный шар-Молния. Как только уровень мощности стал достаточно высоким, разряд электричества вырвался вперед, устремляясь к двери. Он взорвался с весьма удовлетворительным грохотом.

Секунду я смотрела на пустое место, где раньше была прочная стальная дверь. Казалось почти слишком хорошим, чтобы быть правдой, что было так легко выбраться из камеры, в которой я томился, казалось, годами. Кроме того, теперь я подумал, что, возможно, это была не такая уж и горячая идея — издавать такой громкий шум, когда я пытался сбежать. Возможно, было бы лучше быть немного более сдержанным… но опять же, я бы не смог взорвать эту чертову дверь, так что на самом деле мне было все равно.

Отбросив свои мысли, я быстро выскочила из камеры, прежде чем кто-нибудь из "Эстранео" решил прийти проверить "Объект L". Надеюсь, я навсегда покидал эту маленькую белую комнату.

Моим первым действием, помимо того, что я взорвал свою камеру, было забрать свое оружие с арены. Я бы не хотел оставлять их позади, и они помогли бы отбиться от любого, кто попытался бы меня снова схватить.

Так быстро, как только мог, не жертвуя скрытностью, я направился туда, где на моей ментальной карте располагалась арена, на ощупь двигаясь вдоль стены в полной темноте. Мне удалось пройти по нескольким коридорам без каких-либо препятствий, но когда я заглянул за новый угол, мои глаза — к счастью, уже привыкшие к темноте — поймали человека в белом лабораторном халате, быстро идущего по коридору, светя маленьким фонариком себе под ноги. Я придвинулась ближе к стене, прячась поглубже в тени, наблюдая и выжидая.

В ту секунду, когда он подошел достаточно близко, я прыгнула на него, мои маленькие ручки сомкнулись вокруг его горла и дернули его в сторону. Раздался щелкающий звук, который был немного слишком громким для моего комфорта, но раньше я поступал с дверью камеры и похуже. Когда мужчина рухнул на пол, я оттащил его с главного прохода, стараясь сделать его труп как можно более незаметным.

Немного подумав, я решила не красть его лабораторный халат. В то время как это могло бы сделать другой персонал Эстранео достаточным для меня, чтобы напасть на них, я не был уверен, что по коридорам бродят еще сбежавшие и жаждущие мести заключенные, просто ищущие человека в белом халате, которого можно было бы зарезать. Вместо этого я схватил упавший фонарик, выключил его и убрал в карман (почему у халатов участников эксперимента были карманы?), позволив своим глазам снова привыкнуть к полной темноте. Таким образом, никто не увидел бы моего приближения — если только у них не было сверхвидения или чего-то в этом роде, и я бы не стал откладывать в долгий ящик попытку сделать что-то подобное.

Наконец добравшись до небольшого оружейного арсенала, я быстро нашел шкафчик с надписью "Объект L". Она, конечно, была заперта, но для меня это не было проблемой, когда у меня был доступ к моему Пламени Умирающей Воли. Это был простой вопрос — создать несколько Молний вокруг моей руки и укрепить их до такой степени, чтобы они прорезали металл шкафчика. Я слегка прищурилась, когда зеленое электричество сорвалось с моей руки, прежде чем срезать дверь с петель.

Я поймал дверцу шкафчика до того, как он с лязгом упал на пол, и аккуратно прислонил его к стене, прежде чем нетерпеливо повернуться к своему оружию.

Первым и самым главным был мой абсолютный фаворит — изготовленный на заказ Метеоритный молоток. Для вас, людей, не сведущих в азиатском оружии, Метеоритный молот — это, по сути, два груза, соединенных веревкой или цепью. Он известен своей скоростью, точностью, гибкостью и непредсказуемостью. Это также имело то преимущество, что его было легко скрыть. С другой стороны, мой метеоритный молот имеет несколько различных наборов взаимозаменяемых гирь, и они соединены гибким кабелем. В сочетании с my Lightning Flames трос также можно придать жесткости, превратив его в двуглавый посох.

Я быстро прикрепил груз с лезвием к каждому концу троса, прежде чем эффективно обернуть его вокруг своей руки, здесь быстрый рывок указанной конечности быстро направил бы лезвие в мою цель. Остальные гири были прикреплены к поясу для удобства переноски, и я быстро повесил его на талию, прежде чем переключить свое внимание на свое дополнительное оружие.

Хотя пользоваться им было не так весело, как моим Метеоритным молотком, я так же умело обращался со своим карабином М4. Самое смешное, что если бы я все еще был в своей старой вселенной, карабин был бы бесконечно полезнее. Однако, учитывая, что я нахожусь в аниме, это означает, что рукопашный бой гораздо более распространен, потому что он более популярен среди фанатов. В любом случае, карабин отлично подходит для атак на более дальние дистанции — примерно до шестисот метров. Кроме того, в нем есть куча аксессуаров, которые я могу прикрепить, если понадобится: оптический прицел, прибор ночного видения, лазерная указка, гранатомет, штык и т.д. Конечно, я опытен в использовании других типов оружия, но М4 — мое любимое.

М4 был упакован в футляр вместе со всеми упомянутыми насадками. Поскольку лаборатории Эстранео были такими закрытыми, я, вероятно, использовал бы вместо этого свой Метеоритный Молоток.

Мои глаза в последний раз обежали окружающую обстановку, прежде чем я тихо прокрался обратно в коридоры, переходя ко второй цели: найти, где они хранят файлы об экспериментах, проведенных с "Объектом L".

5

Мне удалось добраться до картотеки без каких-либо дополнительных встреч с учеными Эстранео — или вообще без каких-либо осложнений, если уж на то пошло. Это отчасти делало меня параноиком — особенно с тех пор, как я время от времени натыкался на одетые в белое, забрызганные кровью трупы. Это навело меня на мысль, что, возможно, ученые играли со мной в маленькую нездоровую игру — пытались заставить меня думать, что я собираюсь сбежать, только для того, чтобы затащить меня обратно в камеру и записать наблюдения о том, как я действовал в "реальной" ситуации, которая требовала скрытности.

Однако, подойдя достаточно близко, чтобы увидеть дверь картотеки собственными глазами, я понял, что внутри кто-то есть. Сквозь щели в двери пробивался тусклый свет. Это почти ослабило мою паранойю, потому что наконец-то что-то пошло не слишком идеально, чтобы быть реальным. Но потом это снова сработало, потому что в комнате кто-то был. По сути, моими единственными вариантами были действовать вслепую и попытать счастья с любым ученым или сбежавшим подопытным, который там был, или подождать, пока персонал Эстранео соберется с силами и придет за мной.

Я решил открыть дверь. В конце концов, если бы это был ученый, он, вероятно, был бы где-нибудь еще, а не в картотеке. Поскольку было более вероятно, что я вот-вот столкнусь лицом к лицу с другим испытуемым, была более высокая вероятность того, что либо конфликта не будет, либо я выйду невредимым из драки. Черт возьми, я мог бы объединиться с кем бы то ни было для безопасности в количестве — если бы они к этому моменту не были совершенно безумны от экспериментов. С другой стороны, потребовался бы кто-то, мыслящий хотя бы наполовину рационально, чтобы после побега отправиться за картотекой, вместо того чтобы отправиться на целеустремленную миссию по уничтожению ученых-садистов.

В любом случае, я ни к чему не пришел со всеми своими мыслями по кругу, поэтому я мысленно приготовился, физически расположив руку с моим Метеоритным молотком на ней, и осторожно толкнул дверь, открывая ее. Слабый свет пролился через отверстие, когда оно бесшумно приоткрылось, и я проскользнул в щель. Я убедился, что мои глаза привыкли к новому освещению, прежде чем закрыть за собой дверь с слышимым "щелчком".

Человек внутри развернулся, пистолет в его руке был направлен мне в лицо, в то время как моя собственная рука была обманчиво расслаблена, готовая атаковать в мгновение ока.

Конечно, вы не представляете, как трудно было сохранять эту обманчиво расслабленную позу, когда я понял, что узнал человека, стоящего передо мной. Он был настолько знаком, что я даже смогла узнать его, даже когда черты его лица были нечеткими из-за не слишком яркого фонарика, стоявшего на столе позади него.

Он был одет в темно-синюю медицинскую форму, на которой было несколько темно-фиолетовых пятен от значительного количества крови, а в его свободной руке была бежевая папка, которую в данный момент его напряженные пальцы сжимали мертвой хваткой. Позади него на земле лежал труп, алая жидкость запачкала лабораторный халат, в который он был одет. Настоящим изюминкой, однако, был тот факт, что у него были гетерохромные глаза — голубые и красные — а также короткие голубые волосы, собранные в странный пучок на макушке, напоминающий ананас.

Мы с Мукуро настороженно уставились друг на друга. Это продолжалось достаточно долго, чтобы мне стало скучно, поэтому я все перепутал, улыбнувшись ему и слегка расслабив свою стойку; однако не настолько, чтобы застать врасплох, если он внезапно решит напасть.

Он посмотрел на меня со странным выражением, но я поняла, что, вероятно, выгляжу еще более безумно, чем он в данный момент, несмотря на его декоративные брызги крови. Я был не совсем лыс, сильно забинтован, одет в зеленую медицинскую форму, которая была размера на два больше, чем нужно, к спине у меня был привязан пистолет размером чуть ли не с мое тело, а вокруг руки намотан металлический трос с лезвиями на концах. Очевидно, я была сбежавшей лабораторной крысой, подвергшейся множеству экспериментов, судя по крошечным рядам аккуратных швов на моих руках и маниакальному блеску в глазах. И я улыбалась ему.

Я даже не уверена, была ли это очень приятная улыбка, учитывая, что я не видела зеркала в… как бы долго я ни был с учеными Эстранео. Вся эта работа над моей "очаровательной мафиозной ухмылкой" потрачена впустую…

Молчание растянулось до такой степени, что стало неловким даже для людей, не имеющих понятия о социальных навыках. Хотя на самом деле я не имел ни малейшего представления, как это сломать. Я имею в виду, что бы я сказал? "Эй, отличная работа с тем трупом позади тебя, я думаю, он был одним из тех парней, которые оставили мне этот конкретный шрам ..."

Я так не думаю.

Тем не менее, молчание затягивалось, и Эстранео в конечном итоге вскоре нашел бы нас обоих, если бы мы не поторопились.

"Ты знаешь, где находится секция "Л"?" — Спросила я ни с того ни с сего, убедившись, что говорю по-итальянски.

Мукуро слегка вздрогнул, но умело скрыл свое изумление. Его разноцветные глаза изучали меня еще мгновение или два — удивительно пронзительное выражение, учитывая, как молодо он выглядел. Наконец, он, казалось, пришел к какому-то решению. Он опустил пистолет, хотя настороженное выражение его лица не изменилось, и кивнул в сторону шкафа в правой части комнаты.

Я все еще чувствовала на себе его пристальный взгляд, когда пересекала комнату, направляясь туда, где хранилось мое досье, но довольно успешно проигнорировала его. Но затем я нашел свой файл, и, открыв его, мне больше не нужно было прилагать никаких усилий, чтобы что-то игнорировать — потому что весь мир остановился и сжался внутрь, чтобы включать только меня и файл.

'Субъект L, 10 лет.

Идентификационный код: L50; Расположение: внутренняя сторона левого локтя.

Пламя умирающей воли: Чрезвычайно сильное сродство к Пламени Молнии, а также более слабое сродство к Пламени Тумана.

Подготовка: Субъект L был обучен многим формам физического боя, прошел все уровни стелс-симуляций Estraneo и был единственным субъектом, выжившим в эксперименте "Королевская битва".

Оружие: Владеет Метеоритным молотом — насадками разного веса. Также умеет обращаться с большинством видов оружия (предположительно, благодаря ее прошлому обучению в предыдущей Семье), но наиболее искусна в использовании карабина М4 и различных приспособлений к нему.

Дефекты: У субъекта L развилось бы косоглазие и ослабление зрения, если бы мы не провели корректирующую глазную хирургию. Кроме того, у субъекта сомнительное психическое здоровье, он начал писать на стенах своей камеры кровью и демонстрировать другое тревожное поведение.

Объект L, ранее принадлежавший к семье Бовино, является в первую очередь испытуемым для десятилетнего проекта "Базука". Оригинальная Десятилетняя Bazooka работает исходя из предпосылки, что пользователь поменяется местами с самим собой через десять лет в будущем. Однако мы пришли к выводу, что это нецелесообразно делать. В то время как Будущее "Я" почти всегда намного сильнее, они также не осведомлены о том, в какую ситуацию их втягивают, и хотя у них есть ограничение по времени в пять минут, этого времени достаточно, чтобы провалить миссию. Дезинформированный агент на важном задании неприемлем.

Таким образом, нам удалось модифицировать технологию Десятилетней Базуки в соответствии с нашими пожеланиями. Вместо того, чтобы поменяться местами со своим Будущим "Я", пользователь модифицированной Базуки перенесет свое сознание в копию тела Будущего "Я" по своему выбору. Это гарантирует, что испытуемый по-прежнему будет знать параметры своей миссии, а также будет иметь гораздо более сильное тело. Это также дает дополнительный эффект избавления от ограничения по времени, которое было добавлено в схемы, чтобы не нарушать временную шкалу без возможности восстановления. Еще одна вещь, которую это сделало возможной, — для пользователя Базуки перенести свое сознание в тело Прошлого "Я" по своему выбору, что раньше было невозможно — еще одна мера предосторожности против разрушения временной шкалы.

Кроме того, поскольку большая фиолетовая базука заметна и неуклюжа, нам удалось преобразовать технологию Базуки в микрочип, который мы имплантировали непосредственно в мозг субъекта L через небольшой разрез на задней части ее черепа. Теоретически, теперь ей просто нужно подумать о том, в каком возрасте она хочет быть, и чип скопирует тело того "я", на которое она захочет быть похожей на временной шкале.

Субъект L также обладает потрясающим контролем над своим Молниеносным Пламенем, а также чрезвычайно большим для ее возраста количеством — то, что мы наблюдали только у сына Вонголы Ноно; мы считаем, что это также связано с ее странной устойчивостью к воздействию электрических зарядов. (Устойчивость к электричеству проверялась с интервалами, каждый раз увеличивая мощность. Ее сопротивление, кажется, становится сильнее по мере того, как ее тестируют, и, помимо некоторой боли, Субъект L может выдерживать до 750 мегаватт электричества в течение длительных периодов времени. Она может выдерживать 500 мегаватт без каких-либо побочных эффектов, насколько мы можем судить.)

Из-за потрясающего боевого таланта Субъекта L и ее уникальной способности изменять свой возраст одной мыслью, в будущем ее будут использовать в различных миссиях на благо Местной семьи, включая: саботаж, убийства, сбор информации и соблазнение.

(В качестве дополнительного примечания: объект L был признан стерильным. Как бы ни было интересно посмотреть, передадутся ли ее таланты любым детям, которые у нее могут быть, возможность того, что Субъект L забеременеет во время любой миссии по соблазнению в неприемлема. Это также привело к тому, что у нее никогда не было менструального цикла, что снизило бы ее работоспособность по крайней мере на четыре дня каждый месяц.)

Планы на будущее для субъекта L таковы: обучить ее любым миссиям по соблазнению, а также внедрить в ее мозг другое устройство, чтобы вызвать лояльность.

На этом завершается отчет Estraneo Famiglia по теме L'

Я тупо уставилась на маленькие черные буквы на страницах передо мной. Я не был вполне уверен, что думать или чувствовать, кроме гноящейся ярости, которую я питал к Estraneo Famiglia. Восточная семья, во власти которой я, по-видимому, находился последние пять лет. Мой мозг на мгновение задумался, не канон ли!У Ламбо действительно были проблемы со зрением позже в жизни, и именно поэтому казалось, что у него всегда был закрыт один глаз, или это было еще что-то, что перешло из моей прошлой жизни. Потом, конечно, я мысленно шлепнул себя и вернул свои мысли в нужное русло.

Во-первых, на мне было клеймо. Как какая-то корова, которой я совершенно точно не являюсь, несмотря на оригинальные прозвища Ламбо. Или еще хуже, как еврей в концентрационном лагере.

Во-вторых, они вживили чип. Внутри моего мозга. Полагаю, я должен быть рад, что они еще не внедрили чип лояльности и решили сначала внедрить мозговой чип, стимулирующий сверхспособности.

В-третьих, они сделали меня неспособной иметь детей. На самом деле я не совсем был уверен, что чувствовать по этому поводу, кроме крайнего раздражения и насилия. Я имею в виду, что на самом деле я никогда не хотела иметь детей. Конечно, я думаю, что некоторые дети милые, когда они не гадят, не плюются и не орут, но весь этот процесс выводит меня из себя — особенно после того, как я пережила это с точки зрения ребенка. И месячные определенно были мучением.

Я осторожно ослабил мертвую хватку на папке, прежде чем тихонько закатать левый рукав и осмотреть свой локоть. Когда я уставилась на уродливый черный серийный номер, который резко выделялся на фоне моей бледной кожи, я справилась со своими чувствами и решила быть праведной убийцей по отношению ко всей бывшей Семье.

Ну, за исключением их собственных детей, которых они стали жертвами. Потому что Мукуро — это просто развлечение, а ананасы — вот так безоговорочно ненавидеть. А Кен и Чикуса просто забавные.

Кстати , о будущих членах банды Кокуйо…

Я оторвался от своего досье только для того, чтобы обнаружить Мукуро в затруднительном положении, похожем на мое собственное. У него был закатан собственный рукав, и он уставился на свой собственный маленький набор уродливых черных цифр с неподдельной яростью на лице. Его лицо выглядело еще более леденящим, чем обычно, потому что он был освещен фонариком, который освещал комнату. Именно в тот момент я понял, как люди (Тсуна) могли бояться его. Я сам, вероятно, был бы, по крайней мере, немного выбит из колеи, если бы не прочитал жуткий фанфик о нем.

Ты просто не можешь бояться парня, если живо представила его в ботинках проститутки. Особенно, если вы действительно видели его нарисованную веером картинку.

Я решил вывести его из транса, вызванного гневом, совершенно честным вопросом.

"Эй, судя по твоей форме, у тебя есть Туманное Пламя, верно?" — Спросила я, поражаясь самой себе за то, как скучающе звучал мой голос, учитывая, что я только что подробно прочитала о том, как кучка безумных ученых нарушила мои права как человека.

Голова Мукуро вскинулась, и в его глазах вспыхнула ярость, прежде чем они успокоились от того факта, что я не был тем, кто ему что-либо сделал, и, по сути, был такой же жертвой.

Его разноцветные глаза дернулись, когда он улыбнулся — это выглядело очень непривычно. Теперь я точно знала, что это была не очень приятная улыбка. Но опять же, если бы моя собственная улыбка была такой же жуткой, как у Мукуро, я бы не жаловался на потерю своей "очаровательной мафиозной ухмылки" — компромисс стоил бы того. Возможно, это был просто автоматический результат для любого, над кем экспериментировала семья Эстранео.

"Куфуфуфу, это верно". он мрачно усмехнулся. "У вас есть в них потребность?"

"Поскольку мы оба в данный момент в одной лодке, я полагаю, поскольку ты достаточно силен, чтобы быть помеченным "скрабсом", мы должны держаться вместе, пока не сбежим. Сила в количестве, верно?" — Сказал я беспечно, рассеянно вертя вялый конец моего Метеоритного Молотка.

Его улыбка погасла, когда он осматривал меня еще несколько мгновений, его глаза задержались на моем левом локте и моем оружии, прежде чем его улыбка появилась снова. "Да. Это кажется хорошей идеей ".

"Отлично". — Сказал я. Из моей руки вырвалась дуга зеленой энергии, и файл по "Объекту L" загорелся. "Ты можешь быть человеком-иллюзией, а я буду грубой силой". Я слегка усмехнулся, когда пепел мягко поплыл, чтобы остаться в медленно растекающейся кучке крови, вытекающей из трупа ученого. "Тебе нужно что-нибудь сделать, прежде чем мы ... взорвем это заведение?"

Мукуро, который наблюдал за беспечной демонстрацией силы расчетливым взглядом, кивнул. "Я хочу посмотреть, есть ли какие-нибудь товарищи по экспериментам", — он скривился от гнева и отвращения, выплюнув это слово, "кто пожелал бы присоединиться к нашему маленькому… альянс".

Я приподняла бровь. "Продолжай". — Сказала я непринужденным тоном и махнула рукой в сторону шкафчиков на стене. "Нет лучшего места, чтобы начать поиски".

Затем мои глаза наткнулись на компьютер, расположенный в углу комнаты. "Кроме того, я хочу посмотреть, есть ли у них какие-нибудь резервные файлы, которые могут вернуться, чтобы укусить меня за задницу".

Когда Мукуро быстро прошелся по комнате, а я направилась к компьютеру, я крикнула через плечо: "Кстати, меня зовут Ламбо. Согласно моему досье, я здесь уже пять лет.

"Мукуро". — произнес он в ответ, уже внимательно просматривая несколько папок в своих маленьких руках. "Я здесь уже три года".

"Тебе повезло". — Саркастически сказал я, поднимая с пола жесткий пластиковый стул — я предположил, что он упал в результате борьбы, которую предпринял мертвый ученый. Или, может быть, она просто упала, когда он с удивлением встал, увидев маленького демонического вида синеволосого ребенка, забрызганного кровью, приближающегося к нему. Я переставил свой метеоритный молот в менее боеспособное положение, что освободило мои руки для набора текста, слегка подтолкнул компьютер, чтобы он заработал, и приступил к работе.

В комнате воцарилась тишина, единственными звуками были щелканье компьютерных клавиш, слабое шуршание бумаг и случайный звук открывающихся и закрывающихся металлических ящиков. Мы оба были напряжены, держа ухо востро в ожидании любого признака того, что иностранец приближается к комнате звукозаписи, но в то же время наши чувства были тонко натренированы на другого человека в комнате.

Я имею в виду, кто бы вот так просто доверился потенциально безумной жертве многолетних экспериментов? Глупый человек, вот кто.

В конце концов, я обнаружил, что к семейной сети Эстранео была подключена всего пара компьютеров, и ни на одном из них не было информации ни о каком "Предмете L", хотя там было много информации о нескольких обычных действиях мафии. Очевидно, они решили, что безопаснее хранить свою "конфиденциальную" информацию (имеется в виду все, что заставило бы остальной мафиозный мир кричать об их крови) там, где ее нельзя взломать, а именно, на хорошей, старомодной бумаге.

Тем не менее, я все равно поджарил компьютер. Один взрыв зеленой молнии, и все было поджарено. На самом деле, она была буквально почерневшей по краям.

Затем я откинулся на спинку своего неудобного пластикового стула и наблюдал, как Мукуро просматривает многочисленные файлы. На самом деле это было довольно мило, потому что у него все еще было немного детского жира на щеках, и он все еще был невысокого роста. И иногда он высовывал язык, когда ему приходилось щуриться в тусклом свете, исходящем от потрескивающего фонарика.

Слегка вздохнув, я встал со стула, выуживая из кармана фонарик, который я украл у убитого мной ученого. Почему у этих халатов вообще есть карманы? Кажется странным прикреплять карманы к одежде ваших лабораторных крыс. Неважно.

Я включил фонарик и уверенно расположил его так, чтобы он освещал файлы, которые читал Мукуро. Он поднял глаза с легким удивлением, но быстро вернулся к чтению — на этот раз немного быстрее. К моему разочарованию, казалось, что он высовывал язык только тогда, когда ему приходилось читать при недостаточном освещении.

Однако мы оба замерли, когда услышали шаги и тревожное бормотание, доносящиеся из-за двери. Я увидел, как Мукуро отбросил папку и схватил свой пистолет, в то время как я немедленно схватил со стола гаснущий фонарик и выключил его, одновременно выключая исправный фонарик в другой руке.

Я приготовил свой Метеоритный Молот, протянул свободную руку в темноту и мягко схватил Мукуро за плечо. Он слегка отшатнулся, но я шикнула на него и потянула в угол комнаты, где нас было бы меньше всего видно.

Мы стояли там, напряженно ожидая и пристально наблюдая. Мы видели, как тонкие лучи света время от времени пробивались сквозь щели в двери, когда шаги и голоса приближались. Я напряг слух и в конце концов определил, что их было около четырех. Я прошептала номер Мукуро и почувствовала, как он изменился, когда кивнул.

"Разве нам не следует дождаться охраны вместо того, чтобы вот так разгуливать в темноте?" — спросил нервный, нервный голос.

"Не будь глупой". другой голос, уверенный в себе и высокомерный. "Это просто затемнение".

"Но если электричество отключено, это означает, что некоторые из испытуемых, возможно, сбежали из своих камер". спокойный, безмятежный женский голос указал на это.

"Ну и что?" — спросил раздраженный голос. "У нас есть оружие, не так ли? Только не говори мне, что ты боишься этих глупых маленьких детей."

"Напротив". спокойный голос холодно возразил. "На этих "глупых маленьких детях", как вы их называете, проводились эксперименты, чтобы превратить их в солдат на пике физической силы. И это даже не говоря об уникальных процедурах, через которые прошли некоторые из них, чтобы наделить их особыми способностями ".

Нервный голос заговорил снова. "Вы видели дверь той камеры, для объекта L, я думаю? Она была сорвана с петель и отброшена на противоположную сторону коридора. На нем были следы ожогов. — раздраженно сказал он.

Я не мог удержаться от ухмылки, и небольшое дуновение воздуха вырвалось из моих ноздрей, и мы были так близко в темноте, что я почти уверен, Мукуро почувствовал мою реакцию и понял, кто такой "Объект L".

"Эй, это ведь картотека, верно?" — спросил отрывистый голос, и шаги резко прекратились. У двери горело множество огней, и мы с Мукуро оба напряглись в ожидании.

"Ах, вот именно. Не делает о… как-его-там-зовут проводит большую часть своего времени там?" высокомерный голос небрежно прокомментировал: "Я слышал, что он один из лучших бойцов в Estraneo Famiglia".

На этот раз слегка фыркнул Мукуро. Без сомнения, труп на полу сопротивлялся не так сильно, как, казалось, думал парень снаружи.

"Ну, не стой просто так", — приказал спокойный голос. "Если мы собираемся шататься в темноте с потенциально опасными экспериментами на свободе, мы могли бы также нанять хорошего бойца, чтобы сопровождать нас".

Мое тело задрожало в предвкушении, и тревожная улыбка расплылась по моему лицу. Я мог бы вообразить это, но я думаю, что у Мукуро была такая же реакция.

Дверь открылась.

* * *

6

Дверь открылась — медленно, словно для того, чтобы усилить напряженность. Четыре фигуры в белом просочились в комнату, их фонарики освещали комнату. К счастью, они не направляли лучи туда, где мы с Мукуро прятались в тени.

Хе — хе… притаившийся. Это заставляет нас звучать как гоблины или сталкеры, которые только и ждут, чтобы кого-нибудь похитить. Конечно, то, что мы имели в виду, было чем-то более кровавым, чем похищение. И технически мы столкнулись с группой похитителей…

Их движения резко прекратились, когда лучи их фонариков отразились от лужи крови. Более конкретно, лужа крови, сочащаяся из-под остывающего трупа предполагаемого "сильнейшего бойца Estraneo Famiglia".

От пугливого парня донеслось неловкое "мип". Вроде как на мышь наступили — о, отсылка к Гарри Поттеру. За исключением того, что у пугливого парня было намного меньше массы, чем у Вернона Дурсли. На самом деле он выглядел немного тощим.

"Что за черт!" — воскликнул один из них. Вероятно, он пытался скрыть свой страх за раздражением, но я могла сказать, что он был напуган до смерти. Надеюсь, не в буквальном смысле. Это было бы очень плохо пахнуть.

Именно тогда жуткий зеленый свет исходил от полос, расположенных у пола на стенах. Аварийное освещение снова включилось. Он озарил ученых болезненным сиянием — хотя это могло быть просто их естественной окраской после того, как они увидели труп.

"Наконец-то". — сказал обладатель прежнего высокомерного голоса. Я слышала легкую дрожь в его голосе. Его вновь появившееся лицо было намеренно искажено презрительной усмешкой, но глаза нервно бегали по комнате, чаще всего останавливаясь на трупе. "Они включили эти проклятые фары".

Я почувствовал, как все тело Мукуро напряглось, когда острые глаза женщины-ученого осмотрели комнату. Я намеренно расслабил свое тело, готовый наброситься в любой момент. Мукуро, должно быть, не прошел через очень сильную боевую подготовку, если он держал себя так напряженно. Ученые, вероятно, просто сосредоточились на том, чтобы снабдить его глазной штуковиной, вместо того чтобы улучшать его физические боевые возможности.

Глаза женщины-ученого остановились на нашем укрытии. Ее глаза расширились до невероятных размеров, достаточных для того, чтобы я увидел белки вокруг ее радужек; ее ноздри раздувались, как у испуганной лошади; ее рот дрожал — предположительно, чтобы закричать.

Я отметил все это подсознательно, потому что в тот момент, когда ее глаза наполнились осознанием нашего положения, я выскочил из тени со всей грацией хищника, преследующего свою жертву. И моя няня решила, что моим животным мотивом должен быть ягненок.

Лезвие на конце моего Метеоритного Молотка сверкнуло в зеленом сиянии комнаты, когда я взмахнул им вперед. Он прижился в горле женщины влажным "комочком". Она слегка прополоскала горло, ее лицо все еще было искажено тревогой. Я выдернул свое оружие из ее шеи, когда ее труп рухнул на пол. Перед тем, как она упала, из раны брызнуло немного крови, так что я уверен, что у меня на лице был прекрасный мазок — конечно, благодаря моему низкому росту. Я подавила желание слизнуть несколько капель, которые упали на мои губы, потому что, хотя этот акт был пугающим для всех оставшихся жертв, вы никогда не знаете точно, какие патогены, передающиеся через кровь, могут быть у жертвы. Видите ли, я кое-чему научился на уроках здоровья, хотя в учебнике, вероятно, не был предусмотрен именно этот сценарий.

Начались крики и улюлюканье. Это была смесь страха и гнева — я слышал и всхлипы, и ругательства. Это было также громко и раздражало мои чувствительные уши — это заставило меня задуматься, почему некоторым садистам, кажется, нравятся крики их жертв. Оставшиеся ученые неловко из-за неопытности пытались вытащить пистолеты из карманов своих лабораторных халатов.

Боковым зрением я мог видеть бешено выглядящих собак, выползающих из тени. Мой взгляд метнулся к Мукуро, остановившись на его красном глазу — он изменился на "3". Он слегка посмеивался, когда собака яростно вцепилась в одного из ученых, а другой удерживал его мертвой хваткой, укусив за ногу.

Мои глаза уловили движение за спиной иллюзиониста — Высокомерный Голос был там, направляя пистолет на затылок его остроконечной синей головы. В мгновение ока я оказался всего в футе или двух от головы-ананаса, свободной рукой отбросил пистолет локтем и перекинул ученого через плечо в один из шкафов. Шкаф помят, и бежевые папки разбросаны повсюду, когда они выбрались из искореженных ящиков.

Мукуро оглянулся через плечо встревоженными глазами, и я одарила его слегка кровавой ухмылкой, прежде чем проследить за траекторией полета человека, которого я бросила. У человека в белом халате едва хватило времени поднять глаза и, возможно, почувствовать боль от удара о шкаф, прежде чем я оказался прямо перед ним. Еще одним движением запястья я перерезал ему горло заостренным концом моего Метеоритного Молотка.

Раздался выстрел. Я рефлекторно пригнулся и увидел, как пуля вонзилась в стену передо мной. Я отдернул руку назад, чтобы выбить свой клинок из трупа, одновременно переворачивая ближайший стол на бок и ныряя за него в поисках укрытия. Мои руки загорелись зеленым, когда я направила в него немного затвердевающей энергии — на случай, если натуральное дерево не выдержит летящей пули. Хахах. Вуд бы этого не сделал.

Тряхнув головой, чтобы вернуться в нужное русло — привет, битва продолжается — я выглянул из-за борта и увидел, как Мукуро мерцает вне видимого спектра, у его ног лежит изуродованный труп, который все еще грызут две одичавшие собаки. Хорошо. Это означало, что застрелить его будет не так-то просто. Что ж, в него все равно могли бы выстрелить, стрелок просто не знал бы, куда целиться. Эй, я придумал рифму.

Я вернул свое внимание к стрелку и увидел, кому, по моему мнению, принадлежал этот резкий голос. Его лицо было одновременно хмурым и испуганным, хотя руки оставались твердыми. Он также выглядел немного больным, но опять же, я не могла сказать, было ли это из-за того, как щенки Мукуро играли со своей едой, или просто потому, что аварийные огни были зелеными.

В любом случае, это не имело значения, так как он скоро был бы мертв. В конце концов, он был последним маленьким поросенком, который остался, и он застрял в комнате с двумя большими, злыми волчатами, которые хотели его убить. Но, надеюсь, не съем его (я не был уверен в кулинарных предпочтениях Муку-тана). В любом случае, он не выглядел слишком вкусным.

Парень так нервничал, что, вероятно, выстрелил бы в ту же минуту, как увидел бы малейшее движение. Итак... как убить его, не выходя из-за укрытия?

Мой мозг, отточенный тысячами симуляционных сражений, выдал множество ответов, но прежде чем я смог что-то предпринять, я услышал приглушенный крик. Я выглянул из-за края стола и увидел толстые ярко-синие щупальца, обвившиеся вокруг ученого, душащие его тело, как гигантский сорняк, убивающий цветок. Некоторые из них были у него во рту, что объясняло приглушенный эффект криков, в то время как другие душили мужчину, сжимая его запястья, чтобы заставить его выронить пистолет.

В конце концов, раздался щелкающий звук, и голова мужчины дернулась под неестественным углом, прежде чем он упал на пол, больше не поддерживаемый щупальцами.

Я не мог сказать, радовался я или нет тому, что мне не удалось реализовать свою идею по превращению затвердевшего стола в ученого. Изнасилование щупальцами, вероятно, было более травматичным, так что все хорошо.

Мукуро снова появился в поле зрения, стоя посреди комнаты и глубоко дыша. Это было странно тихо по сравнению с резкими звуками битвы. Тела в белых одеждах были разбросаны по комнате, как у марионеток с перерезанными веревочками, которым позволили лежать там, где они упали. Кроме того, по всему полу были разбросаны папки.

"Я надеюсь, вы получили всю необходимую информацию из этих файлов, потому что вы вряд ли найдете их снова в этом беспорядке". — Спокойно заметил я, вытирая кровь со своего Метеоритного молотка лабораторным халатом мертвого ученого; в любом случае, он больше не собирался им пользоваться. Я поднялся с корточек, снова наматывая кабель от моего оружия на руку.

Голова Мукуро поднялась с того места, где она висела, и он оглядел пол, как будто впервые замечая беспорядок, который мы устроили во время нашей маленькой стычки. Бешеные собаки, которые все еще беззаботно жевали свою добычу, канули в небытие, когда Мукуро отправил их туда, откуда они пришли.

Он слегка промычал, прежде чем кивнуть, и еще одна иностранная улыбка растянула его лицо. "На самом деле, я так и сделал. Есть два товарища ... экспериментатора, чьи способности, я полагаю, могут пригодиться."

"Молодец". — Сказал я, выпрямляясь после своей обычной сутулости и направляясь к двери. "Тогда нам лучше перейти к этому".

Я остановился рядом с ученым, которого он только что убил, и присел рядом с ним на корточки, роясь в его карманах в поисках удостоверения личности. Я стащил его, как только нашел — никогда не знаешь, когда тебе может понадобиться более высокий допуск. Поразмыслив, я приподняла край его накрахмаленного белого халата, чтобы стереть кровь со своего лица, пока она не успела высохнуть и покрыться коркой.

Закончив, я встал и придержал дверь открытой для иллюзиониста, кланяясь в притворном подобострастии. "После вас, мистер Иллюзионист".

Его улыбка слегка дрогнула — то ли от веселья, то ли от раздражения, я не могла сказать, поскольку я не слишком хорошо разбираюсь в чтении эмоций психов с головой ананаса. Однако он действительно вошел в дверь.

Пока мы осторожно шли по коридорам, мне в голову пришла внезапная мысль.

"Эй, сделай это, э-э… у кандидатов в альянс есть какое-либо специальное снаряжение или вооружение?" — Спросил я Мукуро. У Чикусы были его нереальные, извергающие иглы йойо, а у Кена были ... зубные протезы, так что нам, вероятно, пришлось бы остановиться по пути, чтобы совершить набег на оружейную.

Шаги Мукуро остановились, и он задумчиво склонил голову набок. "Я полагаю, что да. У одного из них уникальный выбор оружия, в то время как у другого есть кое-какое оборудование, связанное с... процедурами, проведенными над ним."

Это прозвучало как совпадение — йо-йо, безусловно, уникальны, и зубы определенно связаны с маленькими звериными каналами Кена.

Я просто кивнул. "Тогда нам лучше остановиться на оружейном арсенале. Они, вероятно, были бы более склонны сотрудничать, если бы мы дали им их оружие. Это поможет им почувствовать себя в большей безопасности, плюс это покажет, что мы оказываем им немного доверия, вооружая их, когда они потенциально могут пойти против нас ".

Я изменил наш курс, вернувшись туда, где я ранее вновь приобрел свои собственные маленькие игрушки. Я снова почувствовал на своей спине расчетливый взгляд Мукуро — вероятно, потому, что я не совсем походил на человека, знающего психологию и практикующего ее. Или, может быть, он был голоден. В конце концов, я все еще не была уверена в его предпочтениях в еде.

Мой разум переключился на другое русло, когда зеленое свечение полос аварийного освещения осветило еще один одетый в белое труп.

"Знаешь, — задумчиво сказал я, — это вроде как идти по следу из хлебных крошек, потому что я отчетливо помню, как проходил мимо того трупа по дороге в картотеку".

Это вызвало у него тихий смешок. "Значит ли это, что мы Гензель и Гретель?" — игриво спросил он.

Было приятно видеть, что он начинает приобретать эту игриво-садистскую сторону вместо того, чтобы просто демонстрировать ярость, которую он испытывает к Эстранео. Это был тот Мукуро, которого мы все знаем и любим /ненавидим.

"А ты знал". Я начала рассеянно, мой рот был захвачен в заложники другим ходом мыслей: "В оригинальной версии "Гензеля и Гретель" братьев Гримм, их мать была той, кто бросил их в лесу в первую очередь?" Я спросил его. "Их маленькая семья голодала из-за нехватки денег, и мать эгоистично хотела накопить побольше еды для себя, вместо того чтобы доживать их последние дни вместе — как хотел отец. Однако он довольно быстро уступил придиркам ".

Краем глаза я наблюдала за его лицом. Вероятно, это имело для него большее значение, учитывая, что его родители, вероятно, были теми, кто передал его ученым — ради блага семьи Эстранео или по какой-то другой неадекватной причине. Он не сказал ни слова, и его лицо было пустым, когда он слушал, как я рассказываю сказку.

"Гензель и Гретель на самом деле проснулись, чтобы услышать, как их собственная мать замышляет это, потому что голод не давал им уснуть. Гензель на цыпочках вышел на улицу и собрал несколько камешков, которые блестели в лунном свете, чтобы они могли разложить их вдоль тропинки и пойти за ними обратно домой, когда их оставят на следующий день." Я продолжил, пока мы продолжали идти: "Их мать была немного встревожена, обнаружив их в целости и сохранности на пороге в ту ночь, но все равно впустила их".

"Мать решила сделать то же самое на следующий день, решив бросить своих детей на съедение диким животным в лесу. Гензель еще раз попытался улизнуть, чтобы собрать несколько камней, но дверь была заперта. Вместо этого детям приходилось полагаться на крошки, которые они делали из буханки хлеба, которую им давали в качестве ежедневной еды ".

Я сделал паузу в своем разговоре, чтобы почесать нос. Было приятно на самом деле иметь возможность это делать, вместо того, чтобы мои руки были скованы этим мерзким белым халатом, который заставлял меня обнимать себя.

"Конечно, это сработало не слишком хорошо. Птицы съели крошки, в результате чего маленькие Гензель и Гретель заблудились в лесу на растерзание диким животным, как и хотела Мамси ". Я изящно перешагнула через другой одетый в белое труп, старательно обходя лужу крови, и впоследствии жидкость попала между моих босых пальцев. "Ведьма, однако, была опаснее любого волка или медведя, и она действительно знала, что они были там. Вскоре они наткнулись на ее дом, сделанный из хлеба и сахара специально для того, чтобы заманить заблудившихся детей. Она напустила на себя вид доброй пожилой леди и пригласила их на пир."

"Вероятно, не о таком пиршестве они думали". — Заметил Мукуро, стоя в нескольких шагах позади меня.

Я моргнула, удивленная, что он вообще слушает мой лепет. Тогда я пожал плечами, может быть, он просто любит сказки. Я совершенно отчетливо видел, как он читал произведения братьев Гримм — вероятно, все они были достаточно болезненными, чтобы понравиться кому-то вроде него.

"На самом деле, — ответил я, — она действительно накормила их угощением. Конечно, сразу после этого она заперла Гензеля и поручила Гретель заниматься хозяйством и готовить еду, чтобы откормить своего брата в соответствии со вкусами Ведьмы. Каждый день она проверяла, достаточно ли Гензель упитан, чтобы его можно было есть — к счастью, у Ведьмы было ужасное зрение, и поэтому ее метод проверки состоял в том, чтобы мальчик просунул палец сквозь прутья своей клетки, чтобы она могла почувствовать, какой он толстый. Однако Гензель явно не спешил быть съеденным, поэтому вместо этого он протянул Ведьме кость, заставив Ведьму подумать, что он все еще тощий, как грабли."

Мукуро слегка фыркнул.

"Я знаю, верно?" Я согласился с его мнением о нелепости метода Ведьмы. "Так или иначе, она не была особо терпеливой Ведьмой, и в конце концов ей надоели успехи Гензеля в откорме. Поэтому она решила съесть его тут же, независимо от увеличения его веса или его отсутствия ".

Я остановился на перекрестке в коридоре, пытаясь вспомнить, в какой стороне оружейная. Я быстро вспомнил и быстро вернулся к своему изложению сказки.

"Ну, очевидно, даже у ведьм-каннибалистов есть стандарты в еде, потому что Ведьма не могла просто съесть мальчика сырым. Вместо этого она попросила Гретель разогреть духовку. Через некоторое время в нем снова проснулось нетерпение, и она потребовала, чтобы Гретель проверила духовку, достаточно ли она еще горячая. Конечно, для проверки температуры духовки требовалось наклоняться прямо перед ней, поэтому Ведьма хотела воспользоваться возможностью и втолкнуть девочку внутрь. Однако Гретель не была сутулой, поэтому вместо того, чтобы сделать так, как ей сказали, она притворилась невежественной в этом вопросе и сказала Ведьме, что понятия не имеет, как сделать то, о чем она просила."

Я немного помолчал в раздумье. "Интересно, у всех ли изображенных злодеев есть какая-то глупость, вплетенная в их характер. Хотя, я полагаю, это необходимо, если авторы хотят, чтобы их герои-идиоты победили ". Я задумался.

Мукуро поднял бровь, но хранил молчание, пока мы шли по залитым зеленым светом коридорам. Боги иронии, должно быть, катаются по полу от смеха из-за того, что из всех людей именно я веду этот разговор с Мукуро. Конечно, он, вероятно, не считает и не будет считать себя злодеем, несмотря на то, что он был первым главным антагонистом манги, на которой была основана вся эта вселенная. С другой стороны, я полагаю, что большинство злодеев никогда не считают себя таковыми — возможно, только то, что делают другие люди.

"В любом случае, поскольку Ведьма попалась на маленький обман Гретель, она решила показать девочке, как это делается, — продемонстрировав. Упомянутая девушка воспользовалась шансом поменяться ролями и вместо этого засунула Ведьму в духовку. Затем она приступила к освобождению своего брата из камеры, и они совершили налет на комнату в доме Ведьмы, которая была наполнена сокровищами ".

"В конце концов они нашли свой путь домой с помощью необычайно разумной местной фауны, имея в руках достаточно сокровищ, чтобы прокормить свою семью в течение долгого-долгого времени". Я слегка повернул голову и одарил своего товарища по бегству ухмылкой. "Конечно, поскольку это сказка братьев Гримм, каждый получает по заслугам — даже если иногда они этого не заслуживают. Так что к тому времени, как эти двое вернулись домой, их мать умерла ".

Мукуро слегка ухмыльнулся. "И все же все это не говорит мне, являемся ли мы метафорическими Гензелем и Гретель, идущими по следу из разорванных тел или нет".

Моя голова непроизвольно склонилась набок, пока я размышляла над его вопросом.

"Только если бы мы были в чрезвычайно искаженной версии сказки. Да, мы Гензель и Гретель, но мы проникли в дом Ведьмы и оставили крошечный след, который приведет еще больше ей подобных прямо к нам." Я сделал паузу. "Тогда мы можем запереть их или засунуть в духовку".

Краем глаза я увидел, как Мукуро приподнял бровь. Может быть, он был каннибалом.

"Хотя, думаю, я бы предпочла съесть домик, сделанный из конфет". — Задумчиво произнес я. "Они, вероятно, были бы не слишком вкусными — со всем этим жиром из-за того, что забыли помыться".

Мукуро издал небольшой смешок.

На мгновение воцарилась тишина, единственным звуком были шаги Мукуро, в то время как я шел бесшумно.

"Ах, вот мы и на месте. Сокровищница, самое подходящее место для рейда." Я слегка усмехнулся, когда мы прибыли в оружейную комнату. Войдя внутрь, я намеренно проигнорировала поднятую бровь Мукуро, когда у шкафчика с надписью "Объект L" не было дверцы.

"Так что же это за ребята'… обозначения?" — Спросил я Мукуро. В конце концов, у меня не было никакого реального способа узнать, кого он искал.

"С493 и К9". — Рассеянно сказал Мукуро, уже сканируя шкафчики на противоположной стороне комнаты в поисках правильных идентификационных номеров.

Мне пришлось удержаться от смеха или стона, услышав обозначающий номер Кена, я имею в виду действительно — K9? Собачий? Эти люди из Эстранео оказались хуже, чем я думал, если они придумывают подобные ужасные каламбуры. И разве 493 не был "номером персонажа" Чикусы или что-то в этом роде? Странно.

Звук выворачивающегося металла привлек мое внимание, и я увидел, как Мукуро отрывает дверцу шкафчика своими иллюзиями голубых щупалец.

Покачав головой, я начала сканировать шкафчики на той стороне комнаты, в которой я была. Вскоре я нашел один с надписью "К9", сформировал лезвие из Молниеносного пламени и разрезал его, как банку сардин. Внутри был чемодан, предположительно наполненный патронами Кена "Зубы животных".

Я как раз собирался открыть его, чтобы убедиться, когда что-то странное привлекло мое внимание.

Тут же моя голова повернулась, и я уставилась на странную тень на полу в углу. Я не заметил этого во время моего предыдущего похода в оружейную комнату из-за перегоревшего света. Теперь, с аварийным освещением, я мог ясно видеть, что там не должно быть тени.

Я подошел к странной тени и присел на корточки рядом с ней, поставив футляр с зубами Кена на пол. Я протянул руку, чтобы провести ею по полу, и мои глаза загорелись, когда я почувствовал странную, неуместную бороздку на полу.

Призвав немного Молниеносного Пламени, я снова превратил его в самодельный кинжал, вонзив его в углубление. Немного покачивания из стороны в сторону, вверх и вниз, и о чудо — секция волшебного пола поднялась вверх, открывая небольшой экран компьютера в комплекте с несколькими разъемами и сканерами.

"Привет, Мукуро". — Крикнула я через плечо, глядя вниз на недавно появившийся экран в полу. "Я нашел кое-что интересное".

"О? Что это?" Я услышала его голос, когда он остановился рядом со мной.

"Это волшебная, секретная секция этажа, в которой спрятан компьютер". — Серьезно заявил я. "И волшебные, секретные секции этажа всегда скрывают что-то, что стоит спрятать".

Изучая панель передо мной, я улыбнулась, как только поняла это. Выхватив украденное удостоверение личности из кармана, я протягиваю его Мукуро. "Подержи это минутку". Я сказал ему.

Он поднял бровь, но все равно сделал это. Убедившись в его сотрудничестве, я оторвала маленькую полоску от своей формы и начала вставлять ее в замочную скважину на панели, Мукуро все это время с интересом наблюдал. Сверкнула искра зеленой Молнии, когда тонкая ткань затвердела, пока не приняла точную форму внутренней части замка.

Я протянул руку за удостоверением личности, и как только оно у меня было, я нажал маленькую кнопку, чтобы активировать маленький сканер. Я провела пальцем по карточке, одновременно поворачивая свой импровизированный ключ, прежде чем откинуться назад и ждать, когда произойдет что-нибудь интересное.

Раздался негромкий щелчок, прежде чем широкая секция пола на другой стороне комнаты поднялась вверх. Я подскочил к нему, вглядываясь в темноту внизу.

"Ооо. Волшебный, потайной люк." — Спросила я, любопытство пробегало по моему телу. "Там даже есть лестница".

Мукуро, который последовал за мной, осматривал люк с тем же любопытством, что и я.

"Ну, если они приложили столько усилий, чтобы скрыть это, то там должно быть что-то прохладное. И кто хочет, чтобы у них было что-нибудь классное?" — Спросил я риторически.

И с этими словами я быстро начал спускаться по лестнице, ведущей к люку. В конце концов, у меня закончились ступеньки. Внизу, под волшебным потайным люком, не было аварийного освещения, поэтому я зажгла зеленое электричество на ладонь.

Как только мой разум обработал то, что я видел, я почти уверен, что мои глаза сузились до щелочек.

Передо мной на пьедестале невинно лежала знакомая маленькая фиолетовая базука. Подняв руку еще выше, я увидел еще один пьедестал в нескольких футах от меня. Я подошел к нему и увидел футляр, полный патронов, и трезубец.

"Это то место, где они хранят все чрезвычайно важное оружие или что-то в этом роде?" Подумал я про себя.

"Эй, Мукуро, возможно, ты захочешь спуститься и посмотреть на это". — Сказал я, снимая тибазуку с места и перекидывая ее через плечо за прикрепленный к ней ремень. (плечо без моего M4 на нем, конечно) Я бы, конечно, не оставил это там — кто знает, что случится с лабораториями Эстранео после того, как все ученые будут убиты. Насколько я знаю, может появиться какой-нибудь сомнительный человек, взять в руки базуку и в результате череды событий каким-то образом привести к концу света — в конце концов, это вымышленная вселенная, так что случиться может все, что угодно.

Я услышал шаги Мукуро позади меня. "Что здесь такого интересного внизу… Ламбо-сан?" — спросил он с легким интересом, поколебавшись, прежде чем обратиться ко мне.

Я безмолвно указал на трезубец и Пули Для Хранения, которые сигнализировали о падении репутации Estraneo Famiglia в остальном мире Мафии. Я действительно не понимаю, почему кучка преступников стала бы "избегать их" только из-за Патронов для хранения — особенно учитывая, что они мафия, но неважно.

Мукуро немедленно подошел к пьедесталу, глядя на пули с удивлением и гневом одновременно. Я услужливо поднесла свою маленькую пригоршню электричества немного ближе, чтобы он мог лучше ее разглядеть.

Он ничего не сказал, но собрал патроны и положил их в футляр для патронов, который, по-видимому, носил в кармане. Затем он перевел свои разноцветные глаза на трезубец, явно недоумевая, почему он стоит на той же подставке, что и пули.

Я поднял его свободной рукой, пробуя на вес. Это было удивительно хорошо сбалансированное оружие.

"Ты должен взять это", — сказал я ему. "Возможно, это как-то связано с пулями. Даже если это не сработает, это все равно хорошее оружие ". Я протянул это ему. "Кроме того, никогда не знаешь, когда тебе может понадобиться что-то острое в драке".

Мукуро задумчиво посмотрел на меня, прежде чем взяться за трезубец. Он удивленно моргнул и слегка покрутил оружие, как будто ошеломленный его легким весом или, может быть, его пригодностью для него.

Я тщательно убрала со своего лица все следы синдрома фанатки, когда поняла, что только что помогла главному персонажу обзавестись его фирменным оружием.

Вскоре после этого мы оба снова оказались в настоящей оружейной комнате. Я снова взял футляр с зубами Кена, в то время как Мукуро нес футляр, в котором, по-видимому, находились игольчатые йойос Чикусы.

"Тебе придется показать дорогу, человек-Иллюзия, потому что я понятия не имею, куда иду". Я сказал ему прямо.

В ответ я получила лукавую улыбку, прежде чем мы вернулись к осторожному шествию по коридорам, потенциально кишащим учеными.

"Кстати, ты можешь называть меня "Ламбо-тян"." — Весело сказал я. "После всех наших экспериментов, через которые мы прошли, у нас автоматически должна возникнуть какая-то симпатическая связь, созданная общим опытом, верно?"

Мукуро повернулся, чтобы посмотреть на меня через плечо. Казалось, он пытался просвечивать меня рентгеном своими гетерохроматическими глазами. Еще одна ржавая улыбка появилась на его лице, со странной остротой.

"Конечно, Ламбо-тян".

* * *

7

Весело подпрыгивая — не к месту, хотя действие происходило с учетом обстоятельств, — позади Мукуро я не мог удержаться, чтобы не начать напевать тему Кена и Чикусы из саундтрека. Жаль, что я не мог воспроизвести звуки настоящих инструментов, потому что песне просто немного не хватало нотки в стиле Боузера.

Мукуро шел с уверенностью, о которой большинство десятилетних детей могли только мечтать, несмотря на то, что ему время от времени приходилось обходить трупы ученых, которыми были усеяны коридоры. Упомянутые коридоры, казалось, меняли структуру по мере того, как мы продвигались вперед — становились более мрачными, со случайным мигающим аварийным освещением. Может быть, это было потому, что на данный момент ни Кен, ни Чикуса не являются пользователями Dying Will Flames, и они получили только 1 звездное лечение, в отличие от нашего, э-э ... 1½-звездочного лечения.

После того, как я закончил свое третье повторение саундтрека, я не мог не спросить: "Эй, Мукуро, за каким из них мы начнем в первую очередь?"

Мукуро не потрудился сбавить темп, чтобы повернуться ко мне лицом, когда отвечал. "Сначала мы направимся к ... камере "С493". В отчетах говорится, что у него несколько более спокойный характер, чем у "К9", так что убедить его должно быть легче ". Я слышал отвращение, сквозившее в его тоне, когда он назвал этих двоих "Номерами испытуемых". "- и как только с нами будет еще один человек, "К9" с меньшей вероятностью попытается оторвать нам лица, когда мы придем в… завербовать".

После этого прошло всего несколько секунд, прежде чем мы оказались перед серой металлической дверью с табличкой с номером Чикусы. Я наклонил голову в сторону Мукуро.

"Так мне просто взломать дверь, или у тебя есть ключ?" — Спросила я его, рука, которая не держала футляр для зубов Кена, уже потянулась к двери.

"Отрежь кусочек".

Итак, с быстрым применением моего прекрасного зеленого электричества область вокруг замка была полностью отрезана, и мы с Мукуро оказались в сырой комнате, освещенной только мерцающим светом моей ладони с энергией. Я мог видеть фигуру, съежившуюся у стандартного "ложа безбожного дискомфорта" Эстранео. Он съежился, уткнувшись лицом в колени перед собой. Его голова дернулась вверх, когда свет проник сквозь щели в его руках.

Какое-то время я неловко стоял там. Голова Чикусы была обмотана толстой повязкой, его глаза за очками были расфокусированы, и из обоих его глаз текли дорожки слез, оставляя следы на тонком слое грязи на его коже. Я мог понять, почему он мог стать одержимым душем, если это среднее количество грязи, в котором его держали.

"Кто там?" — спросил я. — осторожно спросил он, еще теснее прижимаясь к кровати у себя за спиной. Я мог сказать, что он не мог видеть нас очень хорошо, так как не был приспособлен к внезапному свету, но, очевидно, он мог сказать, что мы не были обычным видом жирных ученых, которые посетили его маленькую грязную камеру.

"Другие экспериментаторы семьи Эстранео". Мукуро вмешался просто. "Мы пришли, чтобы вытащить тебя отсюда. Тебя зовут Чикуса Какимото, верно?"

Неверие и подозрение боролись с зарождением болезненного вида надежды на лице Тикусы. Я задавался вопросом, как ему вообще удалось приобрести ту апатичную маску, которую он носил позже в жизни, при тех вопиющих эмоциях, которые он демонстрировал. Я имею в виду, я действительно слышал фанатскую теорию о том, что Эстранео сделал Чикусе лоботомию — настолько бесстрастным он был.

"Я Мукуро, а это Ламбо". Мукуро продолжил, слегка продвинувшись вперед. "Ты пойдешь с нами?" — спросил я.

"Куда бы мы направились?" — Прямо спросил Чикуса.

"Чтобы подобрать другого товарища по эксперименту, а затем подальше от этого… место". Заявил Мукуро.

Я мог видеть, как Чикуса обдумывает эту мысль. Я решил попытаться еще немного повлиять на его решение.

"Ну, тогда пошли, Чикуса. Чем скорее мы выберемся отсюда, тем скорее мы все сможем вкусно поесть и принять душ или три. — Здраво сказал я. Я был больше настроен на ... агрессивные переговоры (если вы, фанаты "Звездных войн", понимаете, к чему я клоню), чем стоять здесь и ничего не делать. На самом деле, моя правая нога начала слегка дрожать от того, что я просто стоял там, когда там были жирные, садистские ублюдки-ученые, которые только и ждали, чтобы их зарезали за пределами маленькой темной камеры.

К счастью, ради того, чтобы остановить мое предвкушающее подергивание, кажется, упоминание душа сделало свое дело.

"Я пойду с тобой", — твердо решил он.

Мукуро шагнул вперед, чтобы протянуть руку, и я последовал его примеру. Руки Чикусы на мгновение заколебались, дрогнув в воздухе, но затем он схватил наши руки на удивление сильной хваткой.

Минуту спустя мы втроем быстро, но тихо шли по освещенным зеленым светом коридорам, направляясь к нашей следующей остановке. К счастью, Чикуса, казалось, был немного более уверен в себе, как только воссоединился со своим любимым оружием — было несколько нервно видеть его без этого апатичного спокойствия. Он шел на шаг или два позади нас, пока мы ехали в тишине.

Это было удивительно быстрое путешествие в камеру Кена, без каких-либо потасовок с учеными. К сожалению, на самом деле его не было в своей камере, когда мы туда добрались.

"Ну и дерьмо". Я был невозмутим. Доверьтесь необученной собаке, она никогда не останется там, где ей положено быть.

Как раз в тот момент, когда я собирался спросить, знает ли кто-нибудь из мальчиков, где может быть Кен, мы все услышали громкую возню наряду с повторяющимися выстрелами. Это было все предупреждение, которое мы получили, прежде чем блондин на четвереньках выскочил из-за угла, только чтобы с визгом остановиться, когда увидел Чикусу, стоящего в тусклом свете аварийного освещения — в сопровождении двух незнакомых незнакомцев, которые, по-видимому, выглядели немного психованными, учитывая брызги крови и все такое.

"Какипи?" — смущенно спросил он, прежде чем, по-видимому, пришел в себя, когда мы услышали, что тот, кто стрелял, бежит в нашем направлении. Блондин быстро развернулся и присел в звериной позе, защищаясь перед Чикусой.

Быстро проанализировав ситуацию, я действовал так быстро, как только мог. Я шагнул вперед и схватил Кена за плечо, оттаскивая его назад к стене, жестом приказав двум другим сделать то же самое с рукой, держащей футляр для зубов Кена. Мальчик-собака какое-то время боролся, пока Чикуса слегка не покачал головой своему другу, и тот затих, хотя его тело было напряжено.

"Привет, Мукуро". — Прошептал я. Он наклонил голову в мою сторону, не сводя глаз с угла, из которого мы ожидали компании. "Ты можешь сделать нас невидимыми на мгновение, как ты сделал в том последнем бою?"

Он кивнул, и хотя я все еще мог видеть остальных, они выглядели несколько прозрачными. Вероятно, потому, что Мукуро был достаточно умен, чтобы убедиться, что никто из нас случайно не ударил друг друга.

"Ты К9?" Я направила свой вопрос к блондинке, которую все еще держала неподвижно. В конце концов, я не должен был его узнать — Эстранео поместил меня в совершенно другую "группу тестирования", чем этих парней. То есть, если только у меня не было знаний из другой жизни, втиснутых в мою башку, — но это было неслыханно. Если только ты не Мукуро, нет, что я думаю об этом…

"Это Кен!" — резко прошипел он, янтарные глаза вспыхнули от отвращения и гнева.

"Тогда прекрасно. Кен". — Быстро сказал я. "Значит, это у тебя есть зубы?" Я помахал футляром у него перед носом."

Его лицо озарилось нечестивым ликованием, когда он схватил его и открыл футляр. "Я собирался поискать это после того, как куплю Какипи". Он на мгновение перестал разглядывать свои зубы, чтобы подозрительно посмотреть на Мукуро и меня. "Кстати, кто вы двое?"

"Возможно, этот разговор может подождать, пока от нашей компании не избавятся?" — Осторожно спросил Мукуро, указывая туда, где первый охранник как раз сворачивал за угол.

Кен засунул в рот набор особенно заостренных зубных протезов, Мукуро слегка наклонил свой новый трезубец, а Чикуса держал руки в готовом положении. Я, с другой стороны, увидев, сколько там было охранников, снял со спины чехол со своим карабином М4 и достал пистолет. Затем я приступил к выгрузке коробчатого магазина и подключению его, и все это в рекордно короткие сроки. На самом деле, я был, вероятно, одним из самых эффективных людей в мире в том, что касалось заряжания оружия. Я мог видеть, как остальные слегка разинули рты, когда я легко управлялся с пистолетом почти такого же размера, как я сам.

"Нет смысла тратить больше энергии, чем необходимо". — Риторически заявил я. "Возможно, тебе захочется заткнуть уши". — Тихо пробормотала я своим товарищам по бегству, и ухмылка растянулась на моем лице. Это должно было быть о-о-очень грязно. И весело.

Я потратил секунду, чтобы понаблюдать за тем, как незадачливые охранники тщетно ищут Кена, прежде чем нажать на спусковой крючок. Из ствола вылетел сноп пуль, и коридоры забрызгало кровью. Раздались крики, как от тех, кто не умер мгновенно, потрясенных и напуганных, когда пронзающие металлические пули, казалось, появились из ниоткуда.

Как только они все упали на пол, я немедленно прекратил стрелять и быстро убрал свой пистолет. Нет смысла тратить патроны впустую, не так ли? Особенно не тогда, когда, вероятно, есть еще через кого пройти, прежде чем мы уйдем отсюда. Я осмотрел сцену, отметив ее сходство с чем-то из фильма ужасов или видеоигры с рейтингом M. Или Хеллсинг.

"Я пойду проверю, жив ли еще кто-нибудь". — Сказала я небрежным голосом, игнорируя их недоверчивые взгляды. Хотя я не мог сказать, чему они не верили; это могло быть из-за огромного количества мягких частей человеческого тела, которые теперь валялись в конце коридора, или, возможно, они подумали, что я сошел с ума, раз подумал, что один из охранников мог пережить нападение.

Я старался не наступать босыми ногами на щитки. Иметь кишки между пальцами ног довольно неприятно — почти так же неприятно, как иметь песок между пальцами ног. Конечно, все эти осторожные отступления в сторону пошли прахом, когда один из охранников дернулся, и моей рефлекторной реакцией было сломать ему шею, наступив на нее. Это каким-то образом закончилось тем, что брызнуло.

"Все мертвы ~!" Я снова повернулся к мальчикам. "Вы, ребята, знаете, каким маршрутом нам следует воспользоваться, чтобы выбраться отсюда?"

Кен и Чикуса оцепенело покачали головами. Они выглядели разрывающимися между мрачным удовлетворением, легкой тошнотой или разочарованием из-за того, что им не удалось убить некоторых из них.

Мукуро слегка ухмыльнулся. "На самом деле, я считаю, что лучший маршрут — это тот, откуда только что пришли охранники". — объявил он.

Было забавно наблюдать за тремя мальчиками, осторожно пробирающимися сквозь запекшуюся кровь. Особенно Мукуро, потому что он не выглядел слишком обеспокоенным, просто слегка испытывал отвращение — как будто пытался не наступить на кучу навоза вместо запекшейся крови. Хотя, я полагаю, можно было бы возразить, что расточительство — это все, чем на самом деле были охранники…

Я отчетливо слышал, как Кен что-то бормотал Чикусе сзади. "Эти парни немного пугающие, байон". И еще этот милый маленький словесный тик. Я увидел, как Мукуро улыбнулся.

После этого было просто применить ту же процедуру невидимости к каждому человеку в здании, систематически уничтожая последние остатки семьи Эстранео. Все остальные экспериментаторы либо погибли во время экспериментов, либо были убиты при попытке к бегству во время затемнения, так что единственными живыми существами, с которыми мы столкнулись, были ученые или охранники — все они потеряли эту квалификацию вскоре после того, как мы наткнулись на них.

Кен был полезен, вынюхивая живые чипсы, чему он был очень рад — особенно после того, как нашел пакет с нераспечатанными картофельными чипсами в одном из офисов.

Когда мы были уверены, что все до последней вещи в здании погибло, кроме нас, конечно, мы молча покинули здание. Надеюсь, навсегда.

Оказалось, что лаборатории на самом деле находились под землей — что на самом деле объясняло бы, почему я ни разу не видел окна за последние пять лет. Вход находился внутри небольшого заброшенного здания на окраине итальянского городка среднего размера.

Когда мы открыли последнюю дверь, и первые лучи восходящего солнца пролились через дверной проем, как струйки чистого золота, я мог бы поклясться, что все мальчики прослезились. Конечно, сразу же после того, как эта мысль пришла мне в голову, слезы исчезли. Глупая мужская гордость.

"Что теперь?" — Тихо спросил Чикуса, всегда рациональный, даже когда его глаза жадно блуждали по внешнему миру.

Когда я впервые за пять лет вдохнул свежий воздух и почувствовал естественные летние ароматы Италии, я почувствовал, как на моем лице расплылась улыбка — не столько жуткая, сколько чистая радость.

"Я собираюсь заказать дюжину блинчиков и большую чашку "Эрл Грей"." В конце концов, мне показалось символичным, что моим первым блюдом после побега стали блинчики, поскольку это было последнее, что я ел перед тем, как попасть в плен. Это, а также блинчики были просто восхитительны.

Затем я неловко провел рукой по своей почти лысой макушке, особенно по маленькому рельефному шраму, который я чувствовал на затылке. "Ну, может быть, после того, как я получу шляпу или что-то в этом роде". Я внес поправку. Может быть, я могла бы купить одну с кошачьими ушками.

Затем я осмотрел всех нас немного внимательнее при гораздо более существенном освещении, которое давало солнце. "На самом деле, я думаю, нам всем нужна какая-нибудь новая одежда. Брызги крови могут немного отталкивать некоторых людей ".

Ура. Покупка одежды после резни для избежавших экспериментов.

После нашего побега я путешествовал с тремя мальчиками в течение нескольких месяцев. Кен и Чикуса явно с подозрением относились к нам с Мукуро в течение первой недели или около того, но в конце концов решили просто последовать примеру Мукуро после того, как он немного поговорил с ними. Мы вчетвером провели лето, испытывая все, чего нам не хватало за годы работы с учеными Эстранео, хотя нам пришлось позаботиться о том, чтобы выглядеть немного более нормальными, выходя на публику. Нам было весело обманывать людей на улицах с помощью наших навыков, и мы с Мукуро обменивались советами по иллюзиям и физическому бою соответственно.

Было довольно забавно учиться создавать иллюзии. Хотя на самом деле у меня никогда не было бы той силы, которой обладали Мукуро, Маммон или даже Хром, у меня было достаточно сил, чтобы создать несколько маленьких, но полезных иллюзий. В моем случае дело было скорее в изобретательности, чем в силе. К счастью, у меня был другой вариант, когда я хотел абсолютной власти — и у меня было достаточно изобретательности.

Конечно, было еще веселее постоянно поправлять Мукуро, когда он неправильно принимал стойку. Особенно когда на его лице появилась ухмылка типа "Я-супер-раздражен-но-слишком-крут-чтобы-это-показывать". В конце концов, в течение этого месяца мы часто подшучивали друг над другом — называли друг друга "сэнсэй" в самых воинственных тонах, какие только возможны, и другие подобные вещи.

Однако в конце концов мне пришлось покинуть нашу маленькую группу. Возможно, я остался бы с ними подольше, потому что они были чертовски занимательны, но в следующий раз они планировали отправиться во Францию — предположительно, где присоединились бы к семье Ланча и начали бы устраивать всевозможные неприятности. Неприятности, которые привлекли бы к несчастью внимание виндисской стражи. Я действительно не хотел оказаться в тюрьме Вендикаре — пяти лет заточения для меня было достаточно, — не говоря уже о том, что у меня действительно не было желания уничтожать что-либо, связанное с мафией, как это делал Мукуро. Я немного отличаюсь от них по менталитету — либо потому, что была девочкой, либо потому, что на самом деле я примерно на пятнадцать лет старше их.

Итак, я отправился в путь сам.

Тем не менее, я подарила им несколько подарков на прощание, в том числе: белую шапочку-бини и ассорти мыла для ванной для Чикусы, набор заколок для волос и огромную коробку мятной жевательной резинки для Кена и гакуран для Мукуро. Удивительно, но они дали мне кое-что взамен — темно-зеленый шарф с молниями на нем.

Поскольку теперь я был предоставлен сам себе, я отправился обратно в штаб-квартиру Bovino — на самом деле я не хотел, чтобы остальные трое знали, из какой семьи я происходил, учитывая, что я решил разорвать все связи с Семьей, которая даже не потрудилась меня разыскать. Да, именно так. Они даже не послали ни одного человека искать меня — я знал, я взломал их записи. Возможно, я также занимался немного более мягкой разведкой информации. Например, уничтожить все данные, которые у них были о Десятилетней Базуке. К счастью, они действительно засунули проект в пыльный угол после того, как так и не нашли Базуку, так что вряд ли кто-нибудь пропустил бы стертые данные.

Конечно, я также стер все записи, которые у них были о "Ламбо Бовино". Если я когда-нибудь добьюсь успеха, я не хотел, чтобы они питались моей репутацией, как пиявки, и не хотел, чтобы связь с ними привела меня к падению.

Я решил забрать все свои пожитки из своей комнаты в Штаб-квартире и никогда не оглядываться назад; к счастью, мои ловушки выдержали любые попытки мародерства со стороны моих "членов семьи". Так что теперь у меня была заначка денег, которую я действительно мог использовать, учитывая, что раньше я пользовался иллюзионными деньгами Мукуро. И чемодан с предметами первой необходимости, включая одежду, которая мне могла бы пригодиться, если я когда-нибудь захочу перейти в более молодую форму. И, может быть, еще немного денег, взятых из тайников в комнатах моих разных кузенов. И, возможно, несколько шкатулок с драгоценностями из дорогих драгоценных металлов, инкрустированных драгоценными камнями, которые неплохо бы продать в одном знакомом мне ломбарде…

Во всяком случае, после этого я долго и упорно думал о том, что я хотел бы сделать за те пять лет, которые у меня были, пока не началась собственно сюжетная линия. Я мог бы сделать почти все, что угодно. Я мог бы основать новую семью, хотя на самом деле меня не интересует такая большая ответственность. Я мог бы присоединиться к уже существующей Семье, но позже это может все усложнить. Черт возьми, я мог бы даже уйти из мафии и сделать карьеру в чем-нибудь другом.

В конце концов, я решил, что мне нужно еще немного подумать обо всем, и что расслабление, вероятно, поможет моему мыслительному процессу. Кроме того, было бы неплохо отдохнуть после пяти лет в подземной камере, за которыми последуют три месяца постоянных переездов по Европе.

Поэтому я заказал поездку в Страну Мафии.

В конце концов, мое будущее, скорее всего, было бы тесно связано с мафией, и я хотел бы немного больше опыта общения с другими Семьями, учитывая, что моими единственными крупными примерами были группа развратных безумных ученых, которые экспериментировали самостоятельно, и группа специалистов по оружию, которые были ничтожными, трусливыми, нелояльными придурками. А Страна Мафии приветствовала только семьи, которые не имели дела с наркотиками или другой подобной коррупционной практикой, так что, вероятно, это было самое лучшее, что я мог получить, если хотел увидеть что-то совершенно отличное от семей Эстранео или Бовино.

Прибыв на мобильный остров, я быстро смешался с окружавшими меня бандитами, переодевшись в более старую форму и создав несколько очень простых иллюзий, чтобы изменить некоторые свои черты. (В конце концов, если бы я позже стал Стражем Молнии семьи Вонгола, я бы не хотел, чтобы они узнали во мне этого человека) Я неторопливо исследовал остров, изучая все особенности, которые на самом деле не были показаны в аниме.

Было несколько разных кафе, предлагавших блюда со всего мира (что было немного проще, чем могло показаться, потому что остров фактически перемещался по всему миру); были магазины всех форм и размеров, торгующие всем, от стрижек до сувениров; было несколько нетронутых пляжей с бело-желтым песком и яркими сине-зелеными водами; все отели были супер высокого качества — в том, в котором я остановился, было абсолютно все; но больше всего меня привлекали различные предложения, которыми семьи могли заняться, находясь на нейтральной территории.

Самое главное, там был небольшой уютный бар с дружелюбной атмосферой, хорошей едой и, предположительно, хорошими напитками, судя по тому, что я мог видеть по реакции других людей. Представители разных семей обычно использовали его как место встречи для переговоров. Войдя, я обнаружил, что то, чем я хотел заниматься следующие пять лет своей жизни, буквально вывешено на стене.

Это была гигантская пробковая доска, и каждый ее дюйм был обклеен объявлениями о розыске, предлагавшими вознаграждение, если изображенный на ней человек будет доставлен живым или мертвым. На всех плакатах перечислялись проступки разыскиваемых лиц, и из того, что я прочитал, я мог видеть, что многие из них совершили преступления самого худшего рода — им пришлось бы это сделать, если бы даже их собственные семьи хотели, чтобы их арестовали. Конечно, я мог видеть нескольких, которых разыскивали конкретно "живыми" — предположительно для допроса или чего-то в этом роде, — и нескольких, насколько я мог судить, просто отправили туда за то, что у них была хорошая репутация, или просто разозлили не того человека. Я даже видел плакат с именем Реборна (хотя можно было сказать, что он был там просто ради того, чтобы он был там — никто не был настолько чокнутым, чтобы попробовать эту работу; а если и был, то у них хватило ума не делать этого, несмотря на их уровень "сумасшедшинства").

Система была такой: вы снимаете выбранный вами плакат, отдаете его бармену, который назначает вам определенное время (в зависимости от уровня квалификации "разыскиваемого лица"). Если вы не вернетесь с пленником или доказательством смерти в течение установленного срока, вы будете считаться мертвым, и их плакат снова появится на доске объявлений. Если вы добьетесь успеха, вы получите призовые деньги в выбранной вами валюте (будь то монета определенной страны или старое доброе золото), а также новое перо в вашу шляпу — и иногда бесплатную выпивку, если рядом окажется подходящий посетитель, когда вы принесете свой улов.

Тогда я стал бы охотником за головами. Один из лучших, если мне есть что сказать по этому поводу. Что я, очевидно, и делаю — потому что это я. Те годы, потраченные на то, чтобы Эстранео превратил их в человеческое оружие, на самом деле были бы очень кстати. (Хотя я мог бы обойтись и без ужасных "тестов", которые могли сойти за пытки в испанской инквизиции.)

И это конец моих первых лет в мире мафии.

* * *

8

В слабом утреннем свете, просачивающемся сквозь занавески, одетый в черное убийца крался по дорогому ковровому покрытию гостиничного номера. Он крадучись двинулся к занятой кровати, дрожащими руками вытаскивая из набедренной кобуры тонкий, острый нож.

Когда он был всего в паре футов от кровати, он внезапно остановился, его глаза с недоверием уставились на свою цель. На кровати лежала юная девушка-подросток с чертами лица, которые можно было описать только как "ангельские" — особенно при свете утреннего солнца, освещавшего ее лицо. Ореол соболиных кудрей окружал ее лицо, касаясь нежных скул и густых темных ресниц. Ее маленькие ручки были слегка согнуты и покоились прямо под подбородком, а выражение лица было совершенно безмятежным.

"Это не может быть знаменитый охотник за головами, "Паршивая овца", который, как предполагается, охотится за мной ...? Это, должно быть, сообщник — возможно, информатор. В любом случае, она тоже должна умереть", — подумал он, когда капля пота скатилась по его лицу. Он встряхнулся, глубоко вдохнул и закрыл глаза, когда нож опустился к горлу его цели.

"Ты все делаешь неправильно, ты знаешь". низкий, спокойный голос небрежно прокомментировал откуда-то позади него.

Он резко обернулся, чуть не споткнувшись о толстый персидский ковер, когда тот зацепился за его ботинки. Там стояла высокая, угрожающая фигура, одетая в свои обычные регалии: знаменитую Черную овцу, названную так из-за черного длинного пальто с капюшоном из овчины и демонического вида изогнутых бараньих рогов, торчащих с передних сторон ее капюшона. (а также тот факт, что она была наемным убийцей-фрилансером и на данный момент не имела реальных связей ни с одной мафиозной семьей) Нижняя половина ее лица была обернута черным шарфом, а верхняя скрывалась в тени капюшона — единственное, что убийца мог ясно разглядеть, была пара ядовито-зеленых глаз, сверлящих дыру в его теле.

Паршивая овца внезапно появился из ниоткуда около пяти лет назад, поднимаясь по карьерной лестнице охотников за головами, берясь за одну работу за другую, и быстро приобрел репутацию жестокого исполнителя своих обязанностей. Никто ничего о ней не знал, кроме того факта, что она на самом деле была собой. Люди, сведущие в определении типов телосложения, придерживались мнения, что она была хорошо тренированной женщиной лет двадцати пяти. Однако никто так и не выяснил ее настоящую личность — по крайней мере, насколько ему было известно. И теперь она преследовала его.

"Во-первых, вы не достали свое оружие из ножен перед тем, как войти в комнату, — продолжила она говорить, — в результате чего вы подняли шум, когда вам пришлось его доставать".

Убийца бросил взгляд в сторону кровати, только чтобы увидеть вместо девушки безликий манекен. Он на мгновение разинул рот, прежде чем пришел в себя, и попытался атаковать печально известного охотника за головами, но только для того, чтобы упасть, когда ковер под ним был натянут к потолку проволокой, прикрепленной к четырем углам. Краем глаза он мог видеть, что Черная Овца держит в свободной руке натянутую проволоку.

"Затем вы заколебались, когда увидели что-то неожиданное для вас, вместо того чтобы предвидеть это с самого начала. Ты мог бы, по крайней мере, продолжать без паузы, вместо того чтобы просто стоять там, как идиот, целых пять секунд ". — сказала она, безмятежно наблюдая, как мужчина пытается вывернуться из своей импровизированной сети. Электричество вспыхнуло в ее руке, быстро перемещаясь по проводу, пока не поджарило ковровый кокон вместе с человеком внутри него, обнажив решетку из высокопроводящей проволоки, скрытую под мягкими нитями ковра, когда они отслаивались от тепла.

Когда мужчина начал отключаться, он едва мог слышать, как охотница за головами продолжает свою критику. "А потом ты даже закрыл глаза, нанося предполагаемый "смертельный удар"… чему они учат убийц в наши дни?"

Убедившись, что ее цель потеряла сознание, Черная Овца слегка расслабилась, и тонкая пленка розового дыма покрыла ее тело. Когда последние пряди исчезли, на ее месте появилась гораздо более короткая фигура — идентичная девушке, которая появилась на кровати, только одетая в халат, с волосами, все еще слегка влажными после душа.

Ламбо вздохнула, когда опустила сеть, глядя на свою последнюю добычу. "Это становится почти скучным, учитывая, насколько предсказуемы эти ребята. Я имею в виду, неужели он действительно думал, что был первым, кто попытался нанести мне упреждающий удар?" — презрительно подумала она. "Хотя, полагаю, мне не следовало ожидать особого вызова от этого типа, учитывая, что его разыскивают всего лишь за то, что он трусливый информатор".

Она слегка нахмурилась, глядя на мужчину без сознания. "Ну что ж. По крайней мере, это легкие деньги — и это убивает немного времени. Хотя я отчасти хотел бы, чтобы он не был нужен именно живым. Всегда больно нести и прятать тело без сознания, вместо того чтобы просто взять голову или фотографию в качестве доказательства смерти. К тому же, мне не пришлось бы так неожиданно утруждать себя переодеванием в свою форму "Белой вороны", если бы он все равно собирался умереть. Но клиенту нужно сейчас точно знать, какую информацию выдал этот парень, поэтому таскать ее мертвым грузом (к сожалению, не в буквальном смысле) так и есть.'

Ламбо методично принялся за работу, вытаскивая несколько стальных тросов из рулона, спрятанного в ручной клади. Она эффективно связала свою цель, вывихнув ему пальцы и плечи, и бросила его на кровать рядом со своим манекеном "двойное тело".

Манекен был белым и невыразительным, изготовлен из надувного пластика, для удобства хранения. Приложив немного своего таланта к иллюзиям, она могла бы сделать его похожим на любого живого, дышащего человека по своему выбору — в данном случае на себя в естественном возрасте, пятнадцатилетнюю. Конечно, если бы у нее было чуть больше силы в ее Туманном Пламени, ей даже не понадобился бы манекен, чтобы создать убедительного "человека", но она обошлась тем, что у нее было.

Когда она вернулась в ванную, чтобы привести себя в порядок, ее остановил звук песни "Lucky Star", доносившийся откуда-то из-за ее лодыжек. Она попыталась найти свой мобильный телефон, зная, что только несколько человек знают этот номер, и большинство позвонит ей, только если это будет чрезвычайно важно. Она пошла на звук и нашла его в карманах брюк, которые была надета накануне.

Бессмысленный японский текст песни "Моттеке! Сейлор Фуку' почти закончил, прежде чем охотник за головами сумел забрать устройство. Она отметила время (почти 10 утра — по ее мнению, слишком рано для попытки убийства), а затем посмотрела на идентификатор вызывающего абонента. Она слегка ухмыльнулась, прежде чем ответить.

"Привет, Гай, внешний советник", — поздоровалась она по-итальянски. "Приятно снова тебя слышать. Чего ты хочешь?"

"Ах, прямолинейный, как всегда, Ламбо". На другом конце провода был мускулистый блондин, с которого в данный момент капал пот от прямолинейного отношения своего друга к делу. В данный момент он сидел за дорогим на вид письменным столом и был одет в дорогой на вид костюм. "И разве я не говорил тебе называть меня Иемицу?"

"Я не хочу", — небрежно сказал Ламбо, когда она продолжила двигаться к ванной.

"...Верно". он слегка вздохнул. "Что ж, давайте перейдем к делу, не так ли?"

"Это было бы неплохо". — сказала она, держа телефон между головой и плечом, когда натягивала нижнее белье, а затем пару черных джинсов.

"Как я уверен, вы слышали, учитывая, как много люди, кажется, говорят вокруг вас, Девятый выбрал преемника". Серьезным тоном начал Иемицу.

"Ага, и он послал Реборна обучать беднягу шлоба, не так ли?" — Беспечно сказала Ламбо, натягивая через голову рубашку в серо-черную полоску с длинными рукавами, по одной руке за раз, чтобы не уронить телефон.

Голова Иемицу склонилась над столом, темные тени накрыли его глаза, когда он погрузился в уныние. "...этот "болван", как ты выразился, случайно мой сын". — заявил он несколько мрачно.

Ламбо изумленно присвистнула, как будто она еще не знала этого. "Паршиво для него, не так ли. Держу пари, он станет мишенью для каждого убийцы от Нью-Йорка до Токио. И я имею в виду в обоих направлениях. И если они не охотятся за ним, тогда они будут охотиться за Реборном, и твой ребенок попадет под перекрестный огонь ".

Иемицу поникал еще больше с каждым сказанным ею словом — они воздействовали на его психику подобно залпу пуль. Он чуть не разревелся при одной мысли о том, что его любимый сын — и, соответственно, его жена — постоянно находятся в такой опасности. "Я знаю!" — простонал он. Затем он внезапно немного просветлел. "И именно по этому поводу я тебе и позвонил".

Ламбо на мгновение замолчала, остановив все свои движения. "...о нет. Тебе лучше не думать о том, что я о тебе думаю, Иемицу. — предостерегающе сказала она.

Иемицу слегка дернулся, как от ее тона, так и от формы обращения. Она называла его по имени только тогда, когда была зла или совершенно серьезна. Судя по всему, она была первой.

"Я почти уверен, что думаю о том, кем ты меня считаешь", — честно сказал он.

"Ты хочешь, чтобы я бросила всю свою работу — мою очень прибыльную работу — и начала нянчиться с твоим ребенком, как раз когда он стал настоящим магнитом для опасности?" она резко зашипела в динамик, ее обычно мягкий голос повысился на октаву или две. Хотя она планировала быть в Намимори во время событий этой истории, она точно не хотела брать на себя ответственность наблюдать за неуклюжими, чаще опасными, чем нет, выходками Тсуны.

Иемицу поморщился. "Ну что ж… когда ты ставишь это таким образом... — он замолчал.

"Кроме того, как я уже говорила ранее, несмотря на то, что он нужен для обучения, половина проблемы, вероятно, будет заключаться в присутствии там Реборна". она продолжила, ее голос немного успокоился. "Как присутствие другого высокопоставленного человека рядом с вашим сыном поможет в обеспечении его безопасности, даже если я бы защищал его? Я был бы просто еще одним яблочком, нарисованным у него на лбу, и опасность продолжала бы только возрастать ".

"Но именно поэтому ты идеально подходишь для этой работы!" — Воскликнул Иемицу, дико жестикулируя свободной рукой, несмотря на то, что она не могла этого видеть. "Только несколько избранных людей знают, что ты, Ламбо, на самом деле знаменитый охотник за головами, "Черная овца"! Большинство людей ничего о тебе не знают — они просто думают, что ты какое-то ничтожество, абсолютно без навыков или влияния в мире мафии. И кроме того, тебе придется защищать его только до тех пор, пока он не научится заботиться о себе сам!"

Небольшая хмурость пробежала по лицу Ламбо, пока она размышляла. Хотя она решила использовать "альтернативную личность" для своей карьеры охотника за головами — просто ради анонимности — она точно не имела в виду этот сценарий. Тем не менее, она не могла отказаться, так как это напрягло бы ее отношения с Иемицу, который, несмотря на свои дурацкие выходки, был довольно влиятельным человеком в мафии, благодаря тому, что он возглавлял "Второго Вонголу", как иногда называли СЕДЕФА. Кроме того, у нее не было реальной причины отклонять его просьбу, учитывая, что она все равно собиралась вскоре отправиться туда, и у нее было отвращение к этой работе только потому, что она не хотела дополнительной ответственности.

И все же, доверься одному из немногих достойных людей в мафии, который сумел испортить ей жизнь так же сильно, как это смог бы любой слизняк.

"...Что именно я получу взамен за эту... услугу?" — задумчиво спросила она, натягивая темно-зеленую флисовую куртку. В конце концов, если бы она собиралась, по сути, быть телохранителем главного героя в сенэн-манге, ей лучше было бы извлечь из этого что-то хорошее.

Иемицу вздохнул с облегчением, услышав, что его несколько непредсказуемый друг действительно начал подумывать о принятии его просьбы.

"Ну, помимо того факта, что тебе очень хорошо заплатят и ты получишь бонусы — плюс вознаграждение — за любых убийц, которых ты остановишь ..." — сказал он ей, "Ты также получишь шанс снова увидеть Реборна!" — весело закончил он.

Ламбо слегка разозлился на последнюю фразу. Этот придурок не только знал о ее альтернативной личности (и теперь пользовался этим преимуществом), он также думал, что ей "нравится" Перерождаться таким образом. И хотя она бы точно не возражала (если бы он был в своей взрослой форме, то есть), было немного жутковато, что Внешний советник вообще так думал, учитывая, что он знал Реборн как младенца — не говоря уже о том, что Реборн никогда бы не подумал о ней таким образом. Кроме того, она была знакома, в лучшем случае, с Реборном, сталкиваясь с ним всего пару раз.

"Иемицу..." — она угрожающе замолчала, ее кулак чуть не треснул пластик ее мобильного телефона.

"Хорошо, хорошо!" — он съежился. "Помимо денег, ты также получишь... а..." — беззвучно произнес он одними губами, прежде чем сокрушенно вздохнуть. "окажи мне услугу", — пробормотал он.

Ламбо удивленно уставился на ее мобильный, гадая, правильно ли она его расслышала. В мире мафии подобные одолжения были очень редки и очень выгодны человеку, которому задолжали. А учитывая человека, который предложил быть ее должником ... Что ж, небо — это предел. (Никакой каламбур насчет атрибутов Пламени не предназначен.) Это было гораздо больше, чем она ожидала от него услышать, хотя она предполагала, что он действительно заботился о своей семье — несмотря на то, что большую часть лет был вдали от них.

"...Ну, я полагаю, прошло много времени с тех пор, как я вернулся в Намимори". — Небрежно сказал Ламбо, когда она начала раскладывать свои вещи по разным местам в гостиничном номере.

"Итак, ты сделаешь это?" Иемицу выпрямился в своем офисном кресле с выражением нетерпения на лице.

"Почему бы и нет?" она зловеще усмехнулась, угрожающая темно-фиолетовая аура наполнила воздух вокруг нее. "В конце концов, если я сделаю эту простую вещь, ты будешь должен мне все, что я захочу ... фуфуфу". "И, кроме того, это очень удобно для меня, потому что теперь у меня есть реальная причина торчать рядом с Намимори, пока Тсуна тренируется на Десятого. Тот, из-за которого Реборн не пристрелит меня как потенциальную угрозу.'

Иемицу окаменел на своем стуле, задаваясь вопросом, было ли правильным решением предложить эту сделку Ламбо. В конце концов, Реборн в одиночку был вполне способен дать отпор потенциальным убийцам своего сына, не так ли?

"Я как-нибудь увижу тебя, Парень, внешний советник". Ламбо спокойно заявила, на ее лице все еще играла ухмылка: "Ожидай, что я скоро позвоню тебе, чтобы уточнить детали, прежде чем приступить к работе". закончила она, прежде чем повесить трубку. Она оглядела комнату и слегка вздохнула.

"Ну, я думаю, теперь я возвращаюсь в Японию". она заметила, что убийца без сознания все еще лежал на ее кровати. "После того, как я закончу эту последнюю работу", — поправилась она.

"И я полагаю, что это работает так же хорошо — я все равно планировал скоро вернуться. В конце концов, я не хочу пропустить ни одного действа. Кроме того, в последнее время мне наскучила охота за головами, и однообразие перестало стоить тех денег, которые я получаю, учитывая, сколько я уже имею от всех работ, которые я выполнял за последние пять лет ". Ламбо мысленно настроилась, пытаясь взвесить все плюсы в своей ситуации.

"И таким образом, я смогу предотвратить потенциальный материальный ущерб моему дому в Намимори", — подумала она, слегка огорченная этой мыслью.

0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0

Неделю спустя

0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0

Савада Нана радостно напевала, кружась по кухне и приступая к приготовлению очередного шедевра на ужин. В целом, ей всегда нравилось готовить, было приятно готовить не только для сына и для себя — особенно с тех пор, как Тсуна иногда решала прогуляться куда-нибудь, чтобы поесть.

"Конечно, возможность готовить немного больше — это только одна из приятных вещей, которые пришли вместе с Возрождением домашнего учителя Тсуны", — подумала она про себя, устанавливая рисоварку. "Тсуна, кажется, еще немного выходит из своей скорлупы — насколько я понял, у него появилось два новых друга в школе. Два милых мальчика по имени Гокудера и Ямамото, я думаю? — задумчиво произнесла она, слегка наклонив голову и рассеянно уставившись в потолок. Она пожала плечами и продолжила собирать свои кулинарные принадлежности.

"И что еще более удивительно, буквально на днях у Тсуны в комнате была милая девушка!" — мать чуть не визжала от счастья. Хотя она действительно задремала и увидела чрезвычайно странный сон в середине визита (как ни странно, о гостье ее сына — одетая только в нижнее белье, с пламенем на лбу, которое ее не обожгло), судя по тому, что она увидела, Сасагава Кеко была очень милой девушкой, и ее сын был влюблен в нее. Было очень плохо, что она спала, когда девушка ушла.

Внезапно раздался звонок в дверь. Нана остановилась в своих движениях, недоуменно моргая. Она никого не ждала… Может быть, это был друг Реборна? Или один из тех мальчиков, с которыми подружился Тсуна? Немного радуясь, что она еще не начала готовить что-то, что потребовало бы ее постоянного внимания, матриарх семьи Савада пошла открывать дверь.

На пороге резиденции Савада стояла Ламбо, слушая джазовую музыку, доносящуюся из громоздких неоново-зеленых наушников, висящих у нее на шее. На ней была повседневная одежда, а именно пара обрезанных джинсов, темно-зеленая футболка с коротким рукавом на пуговицах поверх белой футболки и пара черных сандалий.

Она слегка вздохнула, слегка почесав в затылке, пока ждала, когда откроют дверь. "Я все еще не могу поверить, что застряла с телохранителем Тсуной вместо того, чтобы просто оставаться в стороне, как я хотела". она слегка надулась. "Тем не менее, он был просто прекрасен в манге, даже несмотря на все издевательства, через которые он прошел, так что мне не пришлось бы делать так много. И, по крайней мере, у меня будет время разогреться в Повседневной жизни, прежде чем начнут происходить все по-настоящему опасные вещи". ухмылка растеклась по ее губам. "И все же, по крайней мере, сделка заключалась только в том, чтобы сохранить ему жизнь. Это означает, что мне не нужно утруждать себя вмешательством, когда его всего лишь избивают.'

Она вытряхнула себя из своих мыслей, когда услышала быстрые шаги, приближающиеся с другой стороны двери. Дверь открылась, и там стояла мама Тсуны.

Губы Ламбо слегка приподнялись при виде нее: "Извини, что не позвонил заранее, прежде чем навестить". — сказала она тихим голосом, и Нана внезапно просияла, узнав своего посетителя.

"Ламбо-тян! Это ты? Ты так сильно выросла!" — весело воскликнула она, протягивая руку, чтобы обнять свою младшую подругу. "Знаешь, я не видел тебя около года. И не извиняйся за то, что пришел ко мне спонтанно! Ты же знаешь, я сказал, что ты можешь навещать меня в любое время."

"Рад видеть вас, Нана-сан". — Прямо и искренне сказал Ламбо. "Я хотел бы, чтобы мы чаще встречались лично, но я был очень занят в Италии".

Нана слегка надулась, провожая свою подругу внутрь, подальше от слегка влажного вечернего воздуха. "Хотя это очень достойно восхищения, что ты так усердно занимаешься, ты должен знать, что немного расслабиться тебе не повредит, Ламбо-тян. Ты в том возрасте, когда тебе следует быть незрелой и веселиться, а не ехать через полмира учиться — ни много ни мало, в одиночку ". ее щеки надулись от легкого разочарования. "Тем не менее, я рад, что ты, по крайней мере, не забыл позвонить мне, чтобы сказать, как у тебя дела".

Ламбо искренне улыбнулся Нане. Они познакомились около трех лет назад, когда Ламбо переехала в дом чуть дальше по улице; она хотела иметь отличное место для просмотра предстоящих мероприятий и только что накопила достаточно денег от своих щедрот, чтобы купить такое место.

Нана пришла, чтобы принести "приветственное" печенье, но, узнав, что Ламбо сирота и будет жить самостоятельно, она решила взять предположительно "одинокого" ребенка под свое крыло — и таким образом, они стали друзьями.

Хотя сама она была не самым общительным человеком, которого только можно было найти — пребывание в полной изоляции в течение пяти лет, эксперименты над которыми могли так подействовать на девушку, — по какой-то причине Нана ей нравилась. Может быть, это было потому, что она относилась к ней как к нормальному человеку, а не как к потенциальной угрозе или раздражающей непоследовательности, как это делали почти все в мире мафии. К тому же, она готовила просто потрясающую еду — и умела заваривать "Эрл Грей" в самый раз.

Конечно, их встречи привели к тому, что Иемицу заметил мафиози в этом районе — находящегося в тесном контакте со своей любимой Наной, не меньше — и схватил ее для допроса, но, учитывая, что в итоге у нее появился новый знакомый, занимающий высокое положение в иерархии мафии, все обернулось хорошо. Или правильно, как могло бы быть, если бы упомянутый знакомый теперь принуждал ее быть псевдо-телохранителем его несчастного сына.

В любом случае, было приятно снова увидеть ее лично, ведь ее последний визит состоялся около года назад. Разговаривать по междугороднему телефонному звонку было просто не то же самое. Тем не менее, у Ламбо теперь будет достаточно времени, чтобы повидаться с ней, учитывая необходимость телохранителя ее сына. Еще одно преимущество работы, догадалась она.

Нана потащила Ламбо за своей спиной в сторону кухни. Оказавшись в комнате, она обернулась, мягко подтолкнула Ламбо к стулу, уперла руки в бедра и серьезно посмотрела на своего друга.

"Итак, Ламбо-тян", — решительно начала она, "Поскольку я не видела тебя целый год, и я не уверена, что ты нормально питался, находясь в Италии, ты останешься здесь на ужин".

Ламбо слегка моргнула от удивления, услышав тон голоса Наны, но смирилась с тем, что у нее во рту будет чудесная, вкусная еда. "О, ужас", — саркастически подумала она.

"Но все же..." Нана задумалась, наклонив голову, чтобы оглядеть Ламбо. "Я только начинаю готовить, и я не хочу, чтобы тебе было скучно".

"Я могу помочь тебе приготовить еду, Нана-сан". Ламбо предложил — в конце концов, это была всего лишь вежливость. И Ламбо была вежлива с людьми, которые ей действительно нравились.

"Нет, нет, нет!" — Запротестовала Нана. "Я не могу допустить, чтобы гость выполнял какую-либо работу". — Твердо сказала она. Затем ее лицо озарилось. "О, я знаю! Ты можешь подняться наверх и познакомиться с Тсуной!" — радостно сказала она. "Вы никогда не встречались с ним раньше, не так ли? Даже несмотря на то, что мы знаем друг друга уже три года.

Конечно, нет. Вся причина, по которой она хотела быть в Намимори, заключается в том, что она могла бы предсказать — в определенной степени — что будет происходить, и таким образом сохранить себе жизнь. Так что вносить огромные изменения в сюжетную линию было категорически запрещено. Предварительная встреча с Цуной подорвала бы эту причину — кто знает, сколько изменений произойдет, если маленький Цуна встретится с человеком, связанным с мафией, до встречи с Реборном?

Однако Нана, очевидно, всего этого не знала. "О, твой сын?" — Спросил Ламбо с притворным любопытством. "Я слышал, как вы говорили о нем, но нет, я никогда с ним не встречался. Это немного странно, не так ли?"

"Ну что ж, тогда все улажено!" Нана улыбнулась. "Просто поднимись по этой лестнице", — она указала на кухонную дверь, и войди в первую дверь справа, хорошо? Просто, чтобы ты знал, у Цу-куна есть репетитор, который живет с ним, так что не удивляйся, что там есть кто-то еще — я думаю, они сейчас занимаются ".

Как только она закончила, с лестницы донесся приглушенный взрыв, за которым последовал испуганный девчачий вопль мальчика предпубертатного возраста. Ламбо слегка вспотел, пока Нана продолжала суетиться по кухне, совершенно не обращая внимания, за исключением небольшого замечания по поводу буйства маленьких мальчиков. Ламбо покачала головой, когда ее выпроводили из кухни и повели к лестнице. "Я предполагаю, что это аниме, поэтому крайне нелогичные вещи не должны меня так удивлять".

Она повернулась к нужной двери, слегка ухмыльнувшись при виде вывески с тунцом и номером 27, напечатанным на боку. Она повернула дверную ручку и распахнула дверь.

Внутри царило полное опустошение. Там был не только обычный беспорядок, который можно было бы ожидать от мальчика-подростка, но и половина этого беспорядка была взорвана, разбросав повсюду обломки и оставив подпалины. В центре комнаты был маленький ребенок в фетровой шляпе по имени Реборн, стоявший за тремя классическими тротиловыми детонаторами — такими, какие видели в мультфильмах, — которые были помечены как вопросы с первого по третий. Прямо перед ним был невысокий, хилого вида парнишка по имени Тсуна, который дико жестикулировал, крича на своего наставника.

"Где в мире есть домашний репетитор, который использует бомбы всякий раз, когда ученик совершает ошибку?" он недоверчиво вскрикнул, высовывая голову из-за папки, которую он рефлекторно поднял, чтобы защитить голову от взрыва. Это не сработало полностью, потому что его смехотворно пышные волосы выглядели немного опаленными. По крайней мере, он не был мертв, иначе Ламбо остался бы без работы еще до того, как это могло начаться.

"Прямо здесь". Реборн невозмутим, ему на самом деле наплевать на критику своего ученика. "Вот как я все делаю".

"Это определенно неправильно!" — Крикнул Тсуна, положив руки на согнутые колени и свирепо глядя на своего миниатюрного наставника.

"Ты сказал, что будешь усердно готовиться к экзамену, чтобы мама увеличила тебе пособие". — Невинно сказал Реборн, как будто это его ученик был виноват в том, что накричал на него.

"Что, в зависимости от того, как ты на это смотришь, так оно и есть". Ламбо задумчиво произнесла с порога, все еще не замеченная ребенком, которого она должна была охранять. "Я имею в виду, что есть уважение к тем, кто находится в высшей власти, уважение к вам, старшим, и простая старая вежливость, которую он только что нарушил прямо сейчас".

"На данный момент, прежде чем мне увеличат пособие, я вознесусь на небеса!" Тсуна застонал. "Боже, я больше не могу этого выносить..."

"Тогда для тебя хорошо, что мы делаем перерыв". — Объявил Реборн, и внезапно в комнате не осталось никаких следов взрывчатки, а вопросы викторины Тсуны были аккуратно разложены на столе. Ура физике аниме.

Тсуна недоверчиво уставился на своего наставника. В конце концов, до сих пор он не проявлял абсолютно никакого милосердия и мало заботился о чувствах Тсуны, так что там насчет перерыва?

"... ты ведь не шутишь, верно?" — спросил он.

"Конечно, нет, Даме-Тсуна". Реборн заявил это очевидно. Он повернул голову с притворным разочарованием. "Я предполагал, что должен был понять, что ты не поймешь, что это невежливо продолжать то, что ты делаешь, когда у тебя гость". Черные провалы, которые у него были вместо глаз, блеснули. "Похоже, у меня впереди больше работы, чем я думал".

Тсуна разинул рот, и тихий писк сорвался с его губ, когда он понял, что только что сказал его маленький демонический наставник. Его пушистая голова повернулась к дверному проему, только чтобы обнаружить девушку примерно его возраста, стоящую там. Чувство растущего ужаса нахлынуло на него — она явно выглядела европейкой, ее светло-оливковый оттенок кожи наводил на мысль, что она могла быть даже из… Италия.

"Это немного грубо", — согласилась девушка. "Тем не менее, вы, ребята, как комедийный дуэт, так что все хорошо. Как у тебя дела, Реборн?"

Эта девушка знала Реборна.

"Чаоссу, Ламбо. У меня все хорошо. Я ждал тебя".

Реборн был с ней вежлив — и он сказал, что ожидал ее. Последний человек, которого наставник ожидал, чуть не взорвал его!

"О, он позвонил тебе, чтобы сказать, что я приду? Это хорошо — я почти ожидала, что он забудет что-то подобное." — мягко сказала она в ответ. "В любом случае, потребовалось некоторое время, чтобы уладить детали — иначе я был бы здесь раньше". девушка слегка вытянула руки, и это движение показало надпись на ее нижней рубашке.

На этой девушке была футболка с надписью — хотя ему потребовалось около минуты, чтобы перевести английские слова — "Я с мафией".

"Так это и есть тот парень, да?" — сказала девушка, наклоняя голову, чтобы рассмотреть его, даже когда она небрежно плюхнулась на его кровать.

"Ага. Это Даме-Тсуна. Я с нетерпением жду возможности поработать с вами над этой работой ".

Тсуна чуть не упал в обморок. Еще один? Пожалуйста, Ками, НЕЕЕЕЕТ!

* * *

9

Повисло неловкое молчание, которое окутало комнату — по крайней мере, с точки зрения Тсуны. Он был пугающе бледен, его глаза быстро перебегали с одной фигуры на другую перед ним.

Реборн наблюдал за двумя другими со своей обычной кошачьей ухмылкой, но кто знает, что творится в его маленькой извращенной голове?

Ламбо тупо уставилась на мальчика, стоявшего перед ней. "Я знала, что он должен был быть величайшей Жопорезкой в этой вселенной", — подумала она про себя. "Но после реальной встречи с ним..."

"Он еще более жалок", — решительно подумала она.

Она вздохнула, нарушая неловкую (только для Тсуны) тишину в спальне, слегка ссутулившись на кровати.

"У меня такое чувство, что эта работа будет хлопотной", — прямо заявила она, не отрывая взгляда от надписи "приоритетная миссия".

Тсуна дернулся под пристальным взглядом.

"Как маленький кролик или что-то в этом роде..." — лениво подумал Ламбо. "Может быть, если я буду думать о нем как о милом маленьком животном, я смогу набраться больше энергии, чтобы действительно выполнять свою работу".

"Даме-Тсуна, не будь глупой". — Внезапно сказал Реборн. "Она не еще один репетитор — зачем тебе нужен еще один, если я здесь?" — сказал он как ни в чем не бывало.

Внезапно к Тсуне, казалось, вернулась часть его бодрости. "Откуда мне это знать?" — крикнул он. "И не вздумай читать чужие мысли без разрешения!"

Ламбо наблюдала за всем этим со скучающим выражением лица, и на ее лбу сбоку выступила капля пота. "Он не читал твои мысли... Ты просто не умеешь скрывать свои мысли на лице", — прокомментировала она про себя.

"И в любом случае, что это было за приветствие, если она здесь не по тому же поводу, что и ты? Ты сказал, что ждал ее и что тебе понравилось бы работать с ней на этой работе!" Тсуна раздраженно продолжил: "И она определенно связана с мафией!" он указал на слова на ее футболке. "Что еще я должен получить от этого?"

"Похоже, он показывает мне на грудь", — рассеянно подумал Ламбо. "Разве не было бы странно, если бы власть в мафии определялась размером груди? Всем бы делали пластические операции — возможно, даже некоторым парням — и все это было бы еще более веселым, чем сейчас, благодаря сверхспособностям Flaming Rainbow. Не говоря уже о болях в спине. Массажистки заработали бы целое состояние.'

Реборн, казалось, закатил глаза, прежде чем прыгнуть вперед, чтобы пнуть Тсуну в голову, но удар отскочил от черепа его ученика и ловко приземлился на кровать рядом с Ламбо, которая очнулась от своих странствий.

"Хотя это хорошо, что ты действительно прислушался к моим словам, — обратился он к мальчику, — Ты отстой в том, чтобы делать выводы". Он обратил глубокие черные ямы небытия к своему ученику. "Кроме того, разве ты не веришь, что я буду достаточным наставником для тебя?" — невинно спросил он.

Ламбо зачарованно наблюдал, как лицо Тсуны померкло — его глаза буквально превратились в белые круги. Тонкости жизни в мире аниме никогда не переставали ее развлекать. Она практически могла видеть мысленный пузырь над головой тунца: "Кто бы тебе что-нибудь доверил? Ты только что пытался взорвать меня за то, что я неправильно ответил на вопрос!'

"Хочу, чтобы ты знал, что я очень надежный человек". Реборн прямо заявил, внезапно направив зеленый пистолет к голове своего ученика, когда он прочитал оскорбительные мысли, которые были очевидны в выражении лица его ученика.

Тсуна автоматически напрягся в ответ, но Реборн не собирался стрелять в него ... пока.

"В любом случае, ты ведешь себя грубо, Даме-Тсуна". он выругался. "Вы даже не представились своей гостье — фактически, вы полностью проигнорировали ее".

Тсуна дернулся, но обратил свое внимание на Ламбо, который рассеянно смотрел на бакенбарды Реборна, удивляясь, как они каждый раз образуют идеальный завиток. Мальчик с пышными волосами несколько нервно улыбнулся новому потенциально опасному человеку, который вошел в его комнату.

"Um… Меня зовут Савада Цунаеси. Рад познакомиться с вами. — неуверенно произнес он, хотя его взгляд время от времени блуждал по зеленому пистолету, все еще зажатому в крошечной ручке его наставника.

Ламбо перевела свой пустой взгляд на своего подопечного, изучая язык его тела, а также колебания в его голосе. Парень был настороженным, неуверенным, напуганным до полусмерти и несколько смирившимся. "Нет, не вижу этого милого маленького зверька. Просто какой-то слабоумный, немотивированный любитель тряпок. Его человеческие качества разрушают любое ощущение милой пушистости, которое могло бы быть у него в противном случае.'

"Я Ламбо", — просто сказала она. "И с этого момента я также твой телохранитель".

Тсуна удивленно пискнул, заикаясь от недоверия. "Б-телохранитель?" его голос поднялся до высокой ноты, когда он задал свой недоверчивый вопрос.

"Ну да", — сказала она прямо. "Ты будешь только Десятым, потому что три других кандидата до тебя умерли, понимаешь?" "За исключением того, который сейчас на льду..." — подумала она про себя. "Но мы еще не дошли до этой Дуги". Она наклонилась вперед, просверливая дыру в черепе Тсуны. "Вы же не думали, что эти смерти были случайными, не так ли?" — зловеще спросила она.

Тсуна побледнел от страха, мысленно рыдая, когда его мозг вызвал в воображении болезненные образы смерти, которые Реборн показал ему, описывая ужасный конец Девятых сынов.

"Кроме того,"беззаботно продолжил Ламбо, "Ты кажешься немного слабоватым, поэтому, вероятно, потребуется дополнительная защита, если ты хочешь выжить, чтобы стать, ну… что угодно, тем более Десятый Босс семьи Вонгола. Я уничтожу всех убийц, которые придут за твоей маленькой башкой — тем более, что я получаю бонус к оплате за каждого, кого уничтожу."

Тсуна захныкал.

"Но не волнуйся, Тряпочник", — сказала она почти жизнерадостно, хлопая ладонями по коленям. "Я не буду вмешиваться во все — только в смертельные вещи, — так что тебя все равно время от времени будут избивать. Я не собираюсь вмешиваться в тренировочный режим Реборна. В конце концов, то, что тебя не убивает, делает тебя сильнее, и я должен защищать тебя только до тех пор, пока ты не станешь достаточно сильным, чтобы защитить себя."

Легкая ухмылка расползлась по ее лицу, когда она слегка наклонилась вперед. "Кроме того, синяки и сломанные кости закаляют характер".

"У меня такое чувство, что она не хочет эту работу..." — оцепенело подумал Тсуна, задаваясь вопросом, насколько хуже может стать его жизнь, если в нее вторгнется еще один жестокий мафиози. И что было с этим прозвищем?

"Говоря об этом — Реборн, тебе больше не нужно откладывать его обучение только ради меня", — сказал Ламбо миниатюрному наемному убийце. "Вы можете заняться взрывами".

"Это хорошо". — Сказал Реборн, и внезапно все учебные материалы Тсуны снова были разложены по полочкам — вместе с поршневыми тротиловыми детонаторами. "Даме-Тсуне нужно научиться не расслабляться".

"Она определенно не хочет эту работу!" — в отчаянии подумал Тсуна, пытаясь снова сосредоточиться на своих вопросах по математике.

"Нана-сан всегда готовит самую лучшую еду, не Реборн?" Ламбо слегка улыбнулся и маме Тсуны, и его наставнику.

"Конечно". Сказал Реборн. "Мама очень хорошо готовит. Мне всегда нужны секунданты".

Нана скромно покраснела, махнув рукой. "О, прекратите, вы двое, вы заставляете меня краснеть".

Тсуна наблюдал в ужасе, не веря своим глазам. "... двуличный". было единственным словом, вертевшимся у него в голове, пока он машинально ел свою лапшу.

"И она даже вспомнила, что мой любимый напиток — "Эрл Грей"." Ламбо просияла, когда сделала глоток восхитительного чая. Рядом с ней Реборн сделал глоток своего собственного эспрессо.

"Что? Вспомнил?' "Подумал Тсуна, совершенно ошеломленный. "Это значит, что мама уже знала ее ...?"

"О Ламбо-тян, я знаю тебя три года, конечно, я бы запомнил!" Нана радостно улыбнулась. "В конце концов, это почти все, что ты пьешь после молока и фруктового сока на завтрак".

"Три года?" — мысленно взвизгнул Тсуна, чуть не выронив вилку. "И мама так хорошо знает ее привычки!"

"На самом деле, я почти уверен, что твоя кожа уже впитала этот запах!" — Пошутила Нана с легким смешком.

"Из них должен получиться шампунь". — Рассеянно сказал Ламбо, набивая вилкой лапшу.

В разговоре наступило затишье, во время которого Реборн стащил немного лапши с тарелки Тсуны, а затем попросил добавки. Опять же, Тсуна был единственным, кому действительно было не по себе от тишины (и раздражало воровство Реборна). "Ему действительно нужно перестать быть таким застенчивым", — лениво подумал Ламбо.

"О, Ламбо-тян!" — Вдруг сказала Нана. "Я забыл спросить тебя раньше — как долго ты собираешься пробыть в Намимори на этот раз? Я хочу знать, могу ли я назначить время для нашего обычного обхода кафе!"

"Ползать по кафе?" — слабо подумал Тсуна. — "... это похоже на ползание по барам?"

Ламбо внезапно улыбнулся, и только Нана не обратила внимания на слегка озорные нотки в его улыбке. Реборн уделил этому мало внимания, сосредоточившись на еде, но Тсуна узнал это выражение, потому что видел его на лице своего наставника много раз, прежде чем случилось что-то плохое. Он с ужасом наблюдал за разговором, не в силах отвести взгляд, как человек, наблюдающий за крушением поезда — хотя на этот раз он был почти уверен, что единственное, что будет разрушено, — это то последнее, что у него осталось, душевное спокойствие.

"О, вам не нужно беспокоиться об этом, Нана-сан!" — беспечно сказала она. "Я решил перестать мотаться по Европе и просто пожить какое-то время в одном месте — и поскольку Япония — мое любимое место, я решил просто остаться здесь, пока буду учиться".

Нана радостно захлопала в ладоши. "О, это замечательно!" — просияла она, не подозревая о противоречивой реакции своего сына и его растущем ужасе. "Теперь мы можем регулярно навещать друг друга! Но почему бы тебе просто не поступить в настоящую школу, если ты решила остаться в одном месте?" — хотела знать она. "Ты мог бы даже ходить в ту же школу, что и мой Цу-кун!"

"Намимори Посередине, верно?". — Спросил Ламбо, с интересом наблюдая, как Тсуна, казалось, застыл на своем стуле от того, в каком направлении развивался разговор. "Я слышала хорошие вещи об этом — и я смогла бы присмотреть за Тсуной-саном для тебя, если бы сделала это". она сказала Нане.

Тсуна чуть не потерял сознание от ужаса. "Не-е-ет! Почему мама поощряет это? Я не хочу, чтобы она еще и в моей школе училась!'

"Но поскольку я учился в других странах, учебная программа не была бы такой же, и я бы просто запутался, поэтому я предпочел бы просто продолжать учиться сам". Ламбо рассказала об этом своей подруге. "Не говоря уже о том, что я оказался бы в маленьком списке сильнейших бойцов Мукуро в Nami-Middle, чего я не хочу. И есть только тот факт, что мысленно мне около тридцати лет — плюс-минус несколько месяцев из-за моего нового "дня рождения" — с чего бы кому-то моего возраста хотеть вернуться в среднюю школу?"

Тсуна чувствовал себя так, словно увернулся от пули — и он действительно знал по опыту, каково это, с тех пор как появился Реборн.

Нана слегка надулась. "Это очень плохо, Ламбо-тян, для Цу-куна было бы неплохо завести еще одного друга в своей школе — я уже говорил тебе раньше, у него проблемы с общением с другими детьми".

Тсуна смущенно склонил голову, униженно чавкая лапшой. "Она говорит об этом со своими друзьями? Особенно этот?'

Вскоре с едой было покончено, и Тсуне не терпелось вернуться в свою комнату и мирно почитать мангу или еще что-нибудь, чтобы успокоить свои расшатанные нервы. Или, может быть, просто завалиться спать — чтобы убедиться, что он не клевал носом на уроке из-за привычно ранних (и жестоких) пробуждений Реборна. Но вместо этого он был вынужден вежливо сидеть там, пока его ничего не замечающая мать весело болтала с двумя опасными мафиози. Однако в конце концов даже его мать-космический кадет поняла, как долго они разговаривали.

"О боже, Ламбо-тян, уже ужасно поздно". Нана обеспокоенно взглянула на часы. "Тебе пора домой, но на улице уже темно — может быть, тебе стоит просто переночевать в одной из наших гостевых комнат?"

Голова Тсуны в ужасе дернулась вверх, образы того, как темная фигура душит его во сне, вторглись в его мозг: "Мне не придется утруждать себя защитой тебя от убийц, если ты уже мертв, кукуку". фигура угрожающе усмехнулась.

"В этом нет необходимости, Нана-сан". Вялый голос Ламбо прорвался сквозь ужасную визуализацию, и Тсуна воспрянул надеждой.

"В конце концов," Ламбо медленно повернула голову к Тсуне, в ее глазах появился озорной блеск. "Я живу чуть дальше по улице".

Тсуна окаменел в своем кресле, мысленно с пеной у рта.

Когда Ламбо шла домой в тусклом свете уличных фонарей — после того, как попрощалась со своей подругой Реборн и ее временным подопечным, — она не могла не думать: "Запугивать его даже веселее, чем Иемицу".

0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0

На Следующий День

0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0

Тсуна поплелся в школу, образное облако уныния нависло над его головой, а под глазами залегли темные круги бессонницы.

"Прошлой ночью мне снился один и тот же сон, снова и снова". — несчастно подумал бедный будущий босс мафии. "Я все думал, что Ламбо прокрадется сюда посреди ночи, чтобы убить меня".

Он на мгновение остановился.

"И она почти постоянно будет рядом со мной в качестве моего "телохранителя"..." — мрачно подумал он. "Но она даже не защитит меня от хулиганов".

Мрачная туча росла.

Внезапно чья-то рука легла ему на плечо. "Йоу, Тсуна!" — весело произнес голос откуда-то над его головой.

Бедный тунец задрал голову вверх, чтобы увидеть одного из своих единственных друзей. "Привет, Ямамото-кун". сказал он со слабой, но искренней улыбкой. В конце концов, бейсболист, вероятно, был одним из единственных положительных моментов в его жизни — он был далек от того, чтобы быть вовлеченным во всю эту мафиозную чушь.

"Ты хорошо спишь?" — Спросил Ямамото, слегка обеспокоенный, но все еще с улыбкой на лице. "У тебя мешки под глазами, знаешь?

"А-а-а… Кое-что произошло". — Слабо сказал Тсуна, вспомнив своего крайне неохотного "телохранителя". "Я не могу точно сказать Ямамото, что теперь у меня есть "телохранительница", которая, похоже, скорее убьет меня, чем защитит".

"Ну, пока ты не лишен сна из-за учебы, это хорошо". — Сказал Ямамото с дразнящей ухмылкой. Когда Тсуна смущенно посмотрел на него, он слегка усмехнулся. "В конце концов, тогда я потерял бы своего приятеля-неудачника!"

Двое друзей немного посмеялись, прежде чем отправиться в класс, Ямамото игриво ткнул локтем своего друга пониже ростом в висок.

С крыши одного из зданий, расположенных вдоль дорожки главного входа, некий седовласый террорист наблюдал за происходящим с растущим гневом.

"Он только что ударил локтем Десятого!" — подумал Гокудера, стискивая сигарету зубами. "Этот ублюдок... так к нему цепляешься! Он недостоин быть членом Семьи!" — решительно подумал он. "Мне придется попросить Реборн-сан пересмотреть свое решение".

И с этими словами он тоже ускользнул в класс.

Незамеченными на той же самой крыше, которую он только что покинул, оказались два неких мафиози. "Он кажется немного импульсивным и вспыльчивым". — Указала Ламбо скучающим голосом, когда ее глаза проследили за террористом, вбегающим в здание школы. "Я бы сказал, что у него был "взрывной характер" или "вспыльчивый характер", но я думаю, Реборн ударил бы меня за ужасный каламбур".

"Ага." согласился Реборн, балансируя на перилах крыши рядом с тем местом, где она облокотилась. "Но он чрезвычайно предан Даме-Тсуне, так что он полезен".

"А другой ребенок?" — Спросил Ламбо, желая узнать мнение Реборна о Ямамото.

"У него хорошие инстинкты — и он тоже популярен, потому что он хорош в спорте". Реборн отметил. "У него есть задатки прирожденного киллера".

Ламбо задумчиво напевала, без энтузиазма осматривая ту часть школы, которую она могла видеть, на предмет областей, которые потенциально могли быть использованы убийцами.

"Дымящаяся бомба, похоже, этого не одобряет", — мягко заметила она, продолжая их разговор.

"Да, ну, это будет исправлено к концу дня, так или иначе". Глаза Реборна злобно сверкнули. "И мое утверждение не будет доказано неверным".

"Под "в любом случае" ты имеешь в виду, что бедный ребенок будет мертв или его затянет в мир насилия и преступной деятельности". — тупо подумал Ламбо. "Какой у него там выбор".

Ламбо слегка покачала головой и выпрямилась, прислонившись к перилам. "Так зачем же ты все-таки попросил меня прийти сюда, Возрожденный? Я планировал оставить его защиту во время школьных занятий в твоих умелых руках." "А я хотела дополнительное время, чтобы немного расслабиться". — мысленно проворчала она, хотя была уверена, что не покажет своего недовольства на лице, чтобы не спровоцировать крошечного киллера, стоявшего рядом с ней.

"Ты должен знать планировку школы, на всякий случай, если здесь когда-нибудь возникнет какая-нибудь ситуация". Реборн прямо сказал ей об этом. На заднем плане прозвенел запоздалый школьный звонок.

Ламбо скептически посмотрел на него. "Знаешь, я могла бы просто найти чертежи для этого", — заявила она. "...ну, за исключением укрытий, которые, я полагаю, ты сделал".

"Но помимо этого", — продолжил Реборн, хотя он подтвердил ее слова небольшой ухмылкой, "я хотел, чтобы ты понаблюдала за членами семьи Тсуны и была здесь на Семейном вступительном тесте, который я запланировал на сегодня после школы".

Ламбо моргнул, осознав. "Думаю, я действительно попал сюда, когда каноническая версия Lambo была бы здесь. Какое странное совпадение.'

"Действительно ли мнение Smoking Bomb о другом парне так важно?" — спросила она Реборна, любопытствуя узнать, каким будет его ответ.

"Не совсем". Заявил Реборн. "В конце концов, мнение босса — единственное, что действительно имеет значение, но я бы предпочел пресечь любую реальную вражду между ними в зародыше. Кроме того, я хочу оценить его текущий уровень мастерства и склад ума ".

Ламбо понимающе хмыкнул. "Ну, поскольку я уже здесь, я все равно могу обследовать это место". она вздохнула. "Я мог бы даже найти милое местечко для сна, чтобы дождаться окончания занятий".

И с этими словами она перепрыгнула через перила, стремительно падая вниз на твердый тротуар. Она ударилась о землю с мягким стуком и вялым шагом направилась в сторону школьного здания, небрежно помахав на прощание через плечо.

Реборн слегка ухмыльнулся, наблюдая за ее удаляющейся фигурой. Он должен был задаться вопросом, что именно Иемицу предложил своенравной Белой Вороне, чтобы она действительно согласилась присматривать за ребенком — даже если этот ребенок когда-нибудь в будущем станет Десятым боссом Вонголы. Тем не менее, хотя ему было любопытно, он отпрыгнул к своему обычному насесту на дереве за окном класса Тсуны. Независимо от причины, было бы интересно поработать с ней бок о бок, учитывая ее необычный набор навыков — тем более, что ее поддразнивание его ученицы было чертовски забавным.

После окончания занятий Тсуна оказался в школьном бильярдном зале, безуспешно пытаясь еще раз разобраться в безумной мафиозной логике Реборна — и пытаясь игнорировать присутствие девушки, которой, казалось, нравилось пугать его до полусмерти (обычно именно Реборн заставляла его выпрыгивать из штанов — что с помощью Пули Умирающего Уилла.) — особенно с тех пор, как он понял, что она не стала бы вторгаться в его школьную жизнь.

Сам Реборн решил зайти в бассейн с внутренней трубкой и перекусывал мороженым, в то время как Леон плавал рядом с ним в виде ярко-зеленого резинового утенка. Ламбо, которой удалось немного вздремнуть, сидела на краю воды, положив сандалии рядом с собой на кафель, пока ее ноги неторопливо плескались в прохладной воде.

"Итак, чтобы удовлетворить опасения Гокудеры, я решил провести "Семейный вступительный тест" для Ямамото". Реборн обратился к своему ученику, который в данный момент был вне себя.

"Я не удовлетворен!" он закричал. "Перестань решать все самостоятельно! И не входи в школьный бассейн без разрешения!" последнюю фразу он взвизгнул настороженно, оглядываясь вокруг в паранойе, как будто ожидал, что Хибари выскочит из ниоткуда и выбьет из него все сопли — в конце концов, зная везучесть Тсуны, именно его обвинили бы в несанкционированном появлении ребенка в бассейне.

"Кроме того, Ямамото-кун — мой одноклассник, мой друг! И он занят бейсболом! Не впутывай его в свой странный мир!" — Хмуро возразил Тсуна. Реборн проигнорировал его.

Ламбо также проигнорировал его пронзительные крики и вместо этого сосредоточился на плавающем в бассейне подносе с вкусностями рядом с Реборном. На нем было аппетитное мороженое, а также немного фруктового напитка в комплекте с мини-зонтиком. "Это вроде как заставляет меня снова захотеть отправиться в Страну Мафии", — рассеянно подумала она. — На этот раз только для того, чтобы расслабиться, а не для дела. И Тсуна немного туповат — того, что он дружит с Ямамото, уже достаточно, чтобы парня втянули в "странный мир" мафиозного бизнеса.'

"Слишком поздно для этого, Даме-Тсуна. Я уже сказал Гокудере вызвать Ямамото на дуэль." Реборн заявил прямо с ухмылкой, ныряя в воду, прежде чем его ученик смог снова начать кричать. Когда Тсуна умчался, пытаясь помешать Гокудере разнести вдребезги своего единственного друга, Ламбо задумался, была ли фетровая шляпа Реборна, в которой он все еще был под водой, водонепроницаемой. Затем она неохотно встала, взяла свои сандалии и расслабленным шагом последовала за своим креветочным подопечным.

К счастью для помешанного на бейсболе первокурсника, Тсуне удалось добраться туда до того, как Гокудера начал бросать динамит, хотя он согнулся в пояснице, пытаясь восстановить дыхание после долгого спринта.

"Или, скорее, он добрался туда до того, как Гокудера "сорвалсяс катушек"". — подумала Ламбо, даже не запыхавшись, наблюдая за сценой из-за спины Тсуны. "Но я думаю, что это еще один момент, который заставил бы Реборна ударить меня. Хотя я ничего не могу с этим поделать — Гокудера — это как идеальное пушечное мясо для punnage из-за его темперамента в сочетании с его любимым оружием.'

"Привет, Тсуна". Ямамото весело поздоровался. Затем его глаза сфокусировались на Реборне, который в данный момент стоял на скейтборде, поймав попутку, обвязав веревку вокруг талии Тсуны и позволив своему ученику тащить его на буксире. "Кто это, твой младший брат?" — с любопытством спросил единственный человек, не имеющий представления о мафии.

Тсуна был явно сбит с толку, пока рядом с его голенями не раздалось "Чаоссу".

"Возрожденный!" он вскрикнул от удивления. "Неудивительно, что он казался таким тяжелым".

Его проигнорировали, и Реборн продолжил говорить. "Я не его младший брат. Я Возрожденный, киллер номер один для семьи Вонгола ". он прямо заявил.

В полном смятении Тсуна превратился в пародию на картину "Крик". "Он выпалил это так прямо — просто так!"

Ламбо с удивлением наблюдал, как Ямамото легко принял слова Реборна — предполагая, что он играет в игру. "Это так по-другому — видеть кого-то такого тупого в реальной жизни", — подумала она с интересом. "Все равно что увидеть редкое, находящееся на грани исчезновения животное в дикой природе".

"Должно быть, неприятно быть наемным убийцей в таком юном возрасте". — Сказал Ямамото Реборну с улыбкой, присаживаясь на корточки перед киллером.

"Не совсем". Заявил Реборн. "Ты тоже собираешься присоединиться к семье Вонгола".

"П-Эй! Возрожденный!" Тсуна испуганно вскрикнул.

"Эй, успокойся, Тсуна". Ямамото мягко пожурил его. "Он всего лишь ребенок, ты знаешь? Разве ты никогда не играл в полицейских и грабителей, когда был моложе?"

Тсуна уставился на своего друга, разинув рот. "Он думает, что мафия — это игра?" — недоверчиво подумал он.

Ямамото поднял Реборна и осторожно положил ребенка себе на плечо. "Вот так".

"Тсуна — Десятый глава Семьи". Реборн рассказал ему, странно не обеспокоенный его обращением и игнорируя протестующие крики Тсуны.

"О? Это хороший выбор человека!" — Весело сказал Ямамото.

Тсуна ошеломленно наблюдал, не веря своим глазам. "Проклятый Реборн, он чуть не убивает меня, когда я прикасаюсь к нему, но рядом с Ямамото он как взятый напрокат кот! Он ведет себя так паиньки-паиньки!'

Ламбо наблюдала за всем этим ленивыми глазами: "Интересно, когда Тсуна перестанет изводить себя из-за всего?" — подумала она про себя. "С такой скоростью он заработает себе язву, прежде чем кто-нибудь действительно убьет его".

"А ты кто такой?" — спросил я. — С любопытством спросил Ямамото, поворачиваясь к Ламбо. "Я тебя раньше здесь не видел, ты тоже ходишь в школу здесь?"

"Неа. Я занимаюсь самообразованием". — Сказал Ламбо, прежде чем вежливо поклонился. "Меня зовут Ламбо, приятно с вами познакомиться".

"А!" Ямамото ответил на поклон так хорошо, как только мог с Реборном на плече. "Я Ямамото Такеши, мне тоже приятно с вами познакомиться".

"Они оба ведут себя как паиньки!" — в шоке подумал Тсуна.

"Хорошо, малыш. Тсуна — босс, верно? Тогда впусти и меня в эту Семью Вонгола". — Сказал Ямамото Реборну. Ламбо заметила неожиданно серьезный блеск в его глазах, когда он спрашивал — хотя она предположила, что он не мог быть таким рассеянным, каким его считали многие люди.

Ей каким-то образом удалось расслышать насмешку в звуках пронзительных протестов Тсуны, и, обернувшись, она увидела Гокудеру, сидящего в стороне. "Он выглядит так, словно вот-вот взорвется от разочарования", — подумала она про себя, разглядывая напряженные линии позы подрывника. Затем она слегка вздрогнула. 'Geh. Еще один каламбур. Надо прекратить это делать.'

"Итак, что мне нужно сделать, чтобы войти?" — Спросил Ямамото беззаботным тоном.

"Ты должен пройти Вступительный тест в семью". Реборн рассказал ему.

"О, так это тест, да? Это звучит довольно законно ". Ямамото отметил это с легкой улыбкой.

Реборн спрыгнул с плеча бейсболиста. "Если ты не пройдешь тест, ты не сможешь присоединиться к Семье". он рассказал ему.

Тсуна вздохнул с преждевременным облегчением при мысли о том, что его друг не замешан в делах мафии.

"Потому что, если ты не пройдешь тест, ты будешь мертв". — Бесцеремонно заявил Реборн.

Тсуна в очередной раз начал сходить с ума.

Ямамото снова присел на корточки, обращаясь к крошечному наемному убийце. "Ха-ха, ты мне нравишься", — сказал он с усмешкой. "Ты действительно забавный".

Тсуна в ужасе наблюдал за неосведомленностью своего друга. "Это не похоже на того Ямамото! Когда он говорит, что сделает это, он действительно это сделает!'

"Кстати, а как насчет тебя? Ты тоже здесь из-за теста?" — С любопытством спросил Ямамото, поворачиваясь к Ламбо, который с удовольствием наблюдал за происходящим.

"Нет", — сказала она ему прямо. "Я не собираюсь проходить тест. Я его телохранитель." она указала на Тсуну.

Гокудера, который был удовлетворен тем, что Ямамото заставили пройти тест, внезапно взорвался. (A / N: Каламбур не предназначен… Я думаю)

"ЧТО ЗА ЧЕРТ? Кто ты такой, чтобы быть достойным защищать Десятого? — сердито закричал он, грубо тыча пальцем в лицо Ламбо. У Тсуны чуть не случился мини-приступ паники.

"Кто ты такой, чтобы говорить, что я недостоин?" — Спросила Ламбо, ее глаза были полуприкрыты от скуки, и по ее лицу было видно, насколько ее не впечатлила его вспышка.

Гокудера сердито посмотрел на нее. "Я знаю имена всех примечательных людей, причастных к мафии. Я никогда не слышал ни о ком по имени "Ламбо", так что ты не можешь быть достаточно хорош, чтобы даже думать о защите Десятого!"

Ламбо поднял бровь, глядя на него, прежде чем наклониться ближе к его лицу. "Кто сказал, что это значит, что я плохая?" — спокойно спросила она его. "Может быть, все наоборот, и я настолько хорош, что никто никогда не связывал мои поступки с моим именем".

Гокудера замер, не успев открыть рот для опровержения. Он бросил на нее подозрительный взгляд, все еще полный ярости и негодования. "Даже если это так — почему такому неизвестному элементу можно доверить безопасность Десятого?"

Ламбо слегка ухмыльнулся ему. "Просто потому, что большинство людей понятия не имеют, кто я такой, это не значит, что никто этого не знает. Лидер CEDEF лично попросил меня взяться за эту работу и работать непосредственно с Реборном, чтобы сохранить Тсуне жизнь ". ее ухмылка стала шире. "Если у тебя есть проблемы со мной, ты можешь обратиться к любому из них".

Гокудера замолчал, но Ламбо мог сказать, что его гнев и недоверие бурлили прямо под поверхностью.

Между ними пятью повисло молчание, прежде чем его нарушил Ямамото — единственный, кто не замечал напряжения. "Знаешь, Гокудера, я слышал, что расстройство может быть вызвано недостатком кальция". он достал пакет молока. "Ты должен выпить это".

Ламбо сдержал смешок, когда Гокудера выглядел готовым придушить Ямамото. Реборн, к счастью, вернул разговор к Вступительному тесту — в конце концов, в этом не было бы никакого смысла, если бы Ямамото умер еще до начала теста.

"Семейный вступительный тест прост". заявил он, вытаскивая два пистолета, которые были почти такими же большими, как его тело. "Уклоняйся от атак".

"Во-первых, это ножи". Заявил Реборн, бросая несколько единиц указанного оружия. Ямамото легко увернулся от них, хотя и вскрикнул от удивления.

"Зачем он вытащил несколько пистолетов, если собирался сначала пустить в ход ножи?" — ошеломленно подумал Ламбо, когда Тсуна бросился перед Ямамото. "Как скажешь. Оно Переродилось.'

"Подожди, Возрожденный! Ты пытаешься убить Ямамото-куна?" — Воскликнул Тсуна с хмурым видом, хотя Ламбо мог сказать, что он тоже нервничал из-за того, что его самого порезали.

На лице Гокудеры была угрожающая улыбка. "Убей его. Убей его.'

Ямамото покончил с метанием ножа с необычайной быстротой и обнял Тсуну за плечи. "Маа, маа, Тсуна. Разве ты не играл с деревянными мечами, когда был маленьким? Я в порядке, так что давай продолжим".

Тсуна был невозмутим, не веря, что кто-то действительно мог сказать это после того, как в их сторону было брошено острое, потенциально смертельное оружие маленьким киллером.

"Как босс, вы должны показывать пример своему потенциальному подчиненному". Реборн с ухмылкой прервал внутреннее смятение своего ученика.

"Что?" Тсуна зашипел, уставившись вниз на своего наставника.

"Звучит заманчиво!" — Весело сказал Ямамото. "Давайте устроим гонку, чтобы посмотреть, кто пройдет тест!" — предложил он с ухмылкой. И, не дожидаясь никакого ответа, кроме ошеломленного ужасом "а?" от Тсуны, фанат бейсбола побежал вперед.

Пока Тсуна пытался догнать его, Реборн снова начал метать ножи, вытаскивая их полчищами из какого-то неизвестного Пространства Хаммера.

"Хорошая форма, малыш!" — Восторженно заявил Ямамото, уклоняясь еще от нескольких снарядов.

"Он немного странный", — прямо подумала Ламбо, наблюдая, как ученики средней школы спасаются бегством. Затем с нее капал пот. "Хотя, я полагаю, это просто означает, что он отлично впишется. И не похоже, что у меня есть место говорить — или, скорее, думать — о том, что я чудак.'

"У него есть навыки, полученные на тренировках в бейсболе". Отметил про себя Реборн, изучив собственную форму Ямамото. "У него отличные рефлексы".

"Неужели это так...?" Гокудера стиснул зубы с легкой насмешкой, его собственные глаза внимательно следили за фигурой его любимого босса, а не "грубого" бейсболиста.

"Вау, качество игрушек в наши дни просто невероятное!" — Заметил Ямамото Тсуне. "Эти ножи выглядели настоящими!"

Прежде чем Тсуна успел выразить свое крайнее недоверие, Реборн исчез в порыве нереальной скорости, остановившись, когда он был прямо перед бегущими студентами.

"Следующий — духовое ружье". заявил он, а затем продолжил вытаскивать двух из них из ниоткуда — еще раз — и начал стрелять в двух испытуемых.

"Как ему удалось опередить нас?" Тсуна завизжал от ужаса, неуклюже уклоняясь от дротиков.

Ламбо, который догнал Реборна, отметил, что это был момент времени, когда canon!Должен был появиться Ламбо. И как только его появление было проигнорировано, достаньте ракетницу и начните стрелять по двум бегущим мальчикам.

"Значит, либо им будет легче..." — подумала она про себя, наблюдая за шоу. "Или произойдет что-то, что восстановит равновесие истории".

"Ламбо, начинай целиться и в них". Реборн сказал ей, не потрудившись прекратить стрельбу из своих сдвоенных духовых пистолетов. "Это еще недостаточно сложно для них".

"... вот так", — подумала она. Вздохнув, она полезла в накладной карман джинсов, вынимая свой модифицированный шоковый пистолет из набедренной кобуры. Он стрелял маленькими электродами в качестве боеприпасов, которые при попадании во что-либо разряжались разрядом электричества. Одной из замечательных особенностей этого пистолета было то, что он также позволял ей заряжать дополнительный боеприпас собственным электричеством. Обычно она использовала это, когда побеждала цели, которые были нужны живыми, но в этой ситуации это сработало бы так же хорошо. Она прицелилась одной рукой и начала стрелять.

Обманчиво крошечные шарики боеприпасов просвистели в воздухе, намеренно избегая прямого контакта с мальчиками. При соприкосновении с землей шары вспыхивают электрическим разрядом, энергетические дуги изгибаются более чем на пять футов во всех направлениях.

Тсуна вскрикнул от удивления, когда один из электрических разрядов ударил его по руке. Конечность онемела, и Тсуна ускорился из чувства самосохранения, несмотря на то, что его рука портила его форму своими неуклюжими движениями. Гокудера вскрикнул от ужаса, когда увидел, что Десятый был ранен.

Ламбо не смогла сдержать радостной улыбки, продолжая стрелять. Прошло некоторое время с тех пор, как она могла практиковаться на движущихся мишенях — и с оружием, которым она в настоящее время пользовалась, ей требовалось больше мастерства, чтобы избегать попадания в свои цели вместо того, чтобы выводить их из строя.

"Похоже, мне придется подойти к делу серьезно, если я хочу пройти этот тест". Сказал Ямамото сам себе с легким напряжением, решительное выражение появилось на его лице, когда его выступление заметно улучшилось.

Реборн тоже ухмыльнулся, прежде чем вытащить еще одно оружие. "Следующий — пистолет-пулемет". заявил он. "Уволен на уровне наемного убийцы-стажера".

Тсуна услышал его и издал еще один негромкий крик, когда скорострельные пули ударили в землю у его ног.

"Гокудера, ты тоже можешь расслабиться". Возрожденный наполовину заказанный. Когда подрывник, казалось, неохотно целился куда-либо рядом со своим любимым боссом, Реборн сказал ему: "Представь, что убиваешь Ямамото, и ты сможешь это сделать".

Итак, без особых колебаний и под предлогом предложения Реборна, Гокудера присоединился к полному хаосу.

К этому моменту Ямамото и Тсуна уклонялись от множества пуль, электрических разрядов, а теперь к этому добавились динамитные шашки, которые вызывали обычные взрывы. Ну, пока Реборн не переключился на ракетную ракету. Тогда это было это вместо пуль.

Одновременно Гокудера выпустил две почти переполненные пригоршни динамита, Реборн запустил свою колоссальную ракету, а Ламбо зарядила свой следующий снаряд по максимуму, прежде чем выстрелить.

Лица Ямамото и Тсуны "О, $ #!", когда они увидели поток потенциально смертоносного оружия, несущийся к ним — один миллион иен.

Гигантский взрыв, который почти достиг уровня крыш школы — два миллиона иен. (Ламбо любил взрывы, ясно?)

Выражение лица Гокудеры, когда он понял, что он помог чуть не убить своего босса, а Ямамото был тем, кто спас его, — бесценно.

Излишне говорить, что Ямамото прошел Вступительный тест для своей Семьи — и он не только спас своего босса в процессе, но и все еще думал, что бизнес мафии — это всего лишь игра.

Между двумя подчиненными завязался некоторый спор о том, кто был правой рукой Тсуны, но Ламбо перестал слушать после того, как в разговор были вовлечены волосы на носу и сопли.

* * *

10

Ламбо наполовину высунулся из окна спальни Тсуны на втором этаже, пытаясь уловить малейший ветерок, спасающий от изнуряющей жары. На ней уже были майка и шорты до колен, и она все еще потела больше, чем было удобно. К сожалению, кондиционер не работал, а единственный электрический вентилятор достался Нане.

"Почему....?" — мысленно заскулила она, убирая несколько потных прядей волос с того места, где они прилипли ко лбу. "Я хочу быть в хооооооооооооме… В нем есть кондиционер. И крытый бассейн. И я думаю, у меня даже осталось немного фруктового мороженого в морозилке. Так почему же я должен быть здесь?'

"Цу-кун!" — раздался голос снизу. "Не могла бы ты, пожалуйста, сходить в магазин и купить немного зеленого чая для своей мамы?"

Ламбо резко повернула голову, чтобы посмотреть на ученицу средней школы, тоже находившуюся в комнате вместе с ней. — Ах, вот почему. — задумчиво произнесла она....Иемицу получит неприятное количество статического электричества, когда я увижу его в следующий раз.'

Тсуна остановился посреди своего стона при мысли о прогулке по жаре, напрягшись от силы ее недовольного взгляда на его спине. Он слегка вздрогнул и натянул сандалии, надеясь, что, если он выйдет из дома, она перестанет пытаться просверлить дыру в его голове своим взглядом.

К сожалению, он забыл, что технически она была его телохранителем, поэтому ей пришлось следовать за ним на случай, если кто-то воспользуется возможностью попытаться убить его. (Что, учитывая его удачу, именно так и должно было произойти.)

Ламбо слегка ухмыльнулась, обмахиваясь своим новым бумажным веером — прохладные потоки ветра, создаваемые этим движением, были приятным облегчением от палящего зноя. Она уговорила Тсуну купить его для нее в магазине, хотя он был вынужден использовать свои собственные карманные деньги вместо того, что дала ему Нана, потому что это была плата только за зеленый чай, который она хотела. Тем не менее, он был счастлив сделать это после того, как она пригрозила начать подкладывать живых червей в его наволочку, если он откажется.

"Ах, жизнь хороша, когда ты знаешь кого-то, кого можешь заставить покупать тебе бесплатные вещи!" — счастливо подумала она про себя, следуя в нескольких футах за своим Тсуной. Она сделала большой глоток из своей бутылки с водой — тоже купленной для нее ее подопечной. Хотя это было немного подло — или очень подло — ну… в данный момент ей было все равно из-за проклятой жары. Она была человеком холодной погоды, черт возьми! Тем не менее, позже она просто положила бы ему в постель кубики льда вместо червей — это, вероятно, было бы даже приятно для него из-за жары.

Тсуна мысленно плакал водопадами, пока тащился по тротуару, вытирая пот со лба. "Черт бы побрал этого Ламбо", — с несчастным видом подумал он. "Мне не только пришлось потратить на нее свои собственные деньги, но и у меня не было с собой достаточно, чтобы купить себе выпивку. И сейчас я действительно хочу пить. — Он повернулся, чтобы посмотреть на нее, уже представляя злорадное выражение ее лица при виде его разочарования.

Вы можете представить его удивление, когда он не увидел ее нигде в поле зрения, особенно учитывая, что она никогда не упускала такой легкой возможности подразнить его. Она исчезла без следа.

Он снова посмотрел вперед, слегка ошеломленный. "Куда она делась ...?" — подумал он, слегка наморщив лоб. "... лучше бы она не ходила подкладывать червей в мою наволочку". При этой мысли он ускорил шаг, но его продвижение было остановлено звенящим звуком — звуком, который издавал звонок на руле велосипеда. Он повернулся, чтобы посмотреть на улицу, только для того, чтобы увидеть фигуру на мамином велосипеде, притормаживающую рядом с ним.

Фигура, очевидно, была женской — причем хорошо развитой женщиной, судя по изгибам, которые он мог видеть под ее майкой и кожаными штанами. У нее было много аксессуаров для рук, а также татуировка скорпиона на плече. Женщина повернулась к нему лицом, снимая при этом шлем. Каскады жевательно-розовых волос струились вниз, и Тсуна мог видеть, что у нее было очень красивое лицо.

Она вытащила банку содовой. "Можешь взять это, если хочешь", — заявила она, прежде чем швырнуть банку ему в голову и укатить на своем автомобиле вниз по улице.

Тсуна, будучи неуклюжим ребенком, каким он и является, упустил свой улов. Банка грубо ударила его по голове и отскочила на землю, разбрызгиваясь при соприкосновении.

"Ой..." — пробормотал он, наклоняясь, чтобы поднять банку. "Должно быть, я выглядел таким неудачником — и это тоже пролилось".

Прежде чем он успел даже прикоснуться к банке, она начала извергать ядовитые на вид фиолетовые пары. Тсуна застыл в шоке, а затем слегка испугался, когда птица замертво упала на тротуар из-за тумана. Он поднялся с корточек и побежал обратно домой, забыв о жажде в своей тревоге. Ему нужно было поговорить с Реборном по этому поводу — что, если это как-то связано с мафией?

На месте происшествия Ламбо медленно вернулся в видимый спектр, все еще глядя на то место, где исчез байкер. "Черт возьми..." — раздраженно подумала она про себя. "Я и забыл , что этот человек скоро придет сюда… По крайней мере, мне удалось спрятаться до того, как она увидела меня..." Слегка содрогнувшись от того, что едва избежала катастрофы, она тоже направилась обратно к дому Савады. Только вместо того, чтобы хотеть увидеть Реборна, она вроде как хотела спрятаться в шкафу Тсуны.

"Возрожденный!" — Воскликнул Тсуна, взбежав вверх по лестнице и чудом не споткнувшись в спешке. "У нас проблема!" — он распахнул дверь в свою комнату. Ему удалось произнести несколько слов о мертвой птице, прежде чем он действительно понял, что говорили ему его глаза.

Реборн стоял перед ним, большие жуки покрывали каждый дюйм его детского лица, хотя некоторые уселись на его шляпу рядом с Леоном. "Хм?"

"Ты выделяешь древесный сок!" — недоверчиво завопил мальчик.

"Эти ребята — мои летние приспешники". Заявил Реборн. "Они собирают информацию для меня".

"Означает ли это, что ты говоришь на языке жуков?" — Спросил Тсуна, все еще ошеломленный последней эксцентричностью своего наставника.

Реборн проигнорировал его с легкостью того, кого не волнуют слова несущественных людей. "С их помощью я смог получить некоторые важные данные", — сказал он своему ученику, когда жуки рассеялись. "Бьянки в городе".

"Бьянки...?" — Спросил Тсуна, наполовину с любопытством, наполовину со страхом ожидая ответа. "Кто это?" — спросил я.

"Бывший коллега-киллер". Реборн сказал ему прямо.

"Что?" — В ужасе спросил Тсуна. Любой ответ, который он мог бы получить, был прерван звонком в дверь.

"Доставка итальянской пиццы!" — раздался приглушенный голос с крыльца.

Когда Тсуна спустился вниз, чтобы открыть дверь — видя, что его мать вышла куда-то во время его похода в магазин, — его шкаф со скрипом открылся, и оттуда высунулась голова Ламбо.

"Это все твоя вина, ты знаешь", — прямо сказала она наемному убийце поменьше, слегка надув губы.

Реборн только ухмыльнулся ей, точно зная, почему она это сказала, прежде чем спуститься вниз, чтобы еще раз спасти своего незадачливого ученика от смерти.

Тсуна, тем временем, задыхался от паров, исходящих из открытой коробки с пиццей, которую ему поднесли к лицу. Как только он открыл дверь, девушка-байкер, с которой мы встречались ранее, натянула противогаз и открыла ее. Прежде чем он успел фактически потерять сознание от токсичного газа, раздался громкий хлопок, и коробка из-под пиццы вылетела за дверь от пары пуль.

Позади него стоял Реборн, держа все еще дымящийся пистолет. "Чаоссу, Бьянки", — спокойно поздоровался он.

"Возрожденный..." — Благоговейно сказала Бьянки — по совпадению, как преданная фанатка, — снимая противогаз, чтобы показать под ним покрасневшее лицо.

"Эта девушка — Бьянки?" — недоверчиво подумал про себя Тсуна. "Но что еще более важно, почему так получилось, что я был на грани того, чтобы быть убитым ею?"

"Я здесь, чтобы вернуть тебя". Бьянки рассказала ему, ее румянец потемнел, а поза стала почти застенчивой. "Давай вместе сделаем еще одно большое дело, Реборн", — взмолилась она. "Мирное место тебе не подходит. Ты должен быть в темном мире, где каждое мгновение опасно и захватывающе!"

"Я же сказал тебе, Бьянки, у меня есть работа по воспитанию Тсуны, так что я не могу". Реборн сказал ей об этом прямо, не задумываясь, отказавшись от ее предложения.

Бьянки на мгновение замолчала, прежде чем, к ее удивлению, на глаза навернулись слезы. "...Бедный Реборн. Если Десятый не погибнет в результате несчастного случая, он никогда не будет свободен." — печально заявила она.

"Что?" Тсуна окаменел от нелепого хода мыслей, открыв рот в явном недоверии.

"Я пока пойду домой". — Сказал Бьянки, поворачиваясь, чтобы уйти. "Но когда Десятый будет мертв, я имею в виду мертв, я приду, чтобы вернуть тебя снова", — сказала она Реборну, небрежно пропустив мимо ушей свою оговорку.

"А? О чем, черт возьми, ты говоришь?" Тсуна не был настолько готов игнорировать тот факт, что она чуть не сказала "убит". Бьянки проигнорировал его и, не сказав больше ни слова, вышел из дома.

Как только женщина с розовыми волосами ушла, Ламбо высунула голову из-за верхней площадки лестницы. "Теперь она ушла?" — спросила она удовлетворенным тоном.

"А где ты была, когда она пыталась убить меня, о, мисс Телохранитель?" Тсуна наконец взорвался от стресса, когда трое оставшихся в доме людей вернулись в его комнату.

"Избегаю Бьянки". — Прямо заявил Ламбо, когда она села на его кровать.

"Я думал, ты должен был защищать меня от убийц, а не прятаться от них!" — Закричал Тсуна, его глаз дергался от разочарования.

"Бьянки — особый случай. Она ненавидит меня до глубины души." Ламбо прямо сказал ему об этом. "И все остальное во мне тоже", — добавила она задумчиво. "Было бы немного странно , если бы кто — то просто ненавидел человека до глубины души… Это было бы что-то вроде: "Твои внутренние органы оскорбили меня! Уберите их, чтобы мы могли вступить в поединок чести!" ... но тогда человек все равно умрет. Так, может быть, когда они говорят "ненавижу его до мозга костей", это просто означает, что они ненавидят органы, которые поддерживают в нем жизнь?'

"Кстати, кто такой Бьянки?" — Спросил Тсуна, слегка успокаиваясь при мысли о том, что его действительно проинформировали.

"Она наемный убийца по прозвищу "Ядовитый Скорпион"". Реборн рассказал ему. "Ее особые навыки заключаются в том, чтобы кормить людей своей ядовитой стряпней".

"Появился еще один чудак!" Тсуна застонал в смятении, схватившись за лоб. "Что не так с вашим миром?" затем он сделал паузу, думая о чем-то другом. "Но кроме этого, " он указал на Реборна, " она, кажется, очень благоволит тебе".

Реборн слегка ухмыльнулся. "Бьянки любит меня. Мы тоже встречались в какой-то момент".

"Что?" — Удивленно спросил Тсуна. "Так, значит, она была твоей девушкой?" — недоверчиво сказал он, глядя на чрезвычайно молодое тело своего наставника. "Зачем кому-то выходить на улицу с ребенком ...? Разве это не незаконно?'

"Я пользуюсь успехом у женщин". Реборн заявил почти самодовольно. "Бьянки был моим любовником — моим четвертым, если быть точным". он поднял четыре крошечных пальчика.

"Ты хотя бы понимаешь значение слов, которые ты только что произнес?" Тсуна недоверчиво вскрикнул. Он резко успокоился, повернувшись к другому человеку в комнате, который теперь обнимал его подушку. "Но тогда почему она тебя ненавидит? Я имею в виду, ты дружишь с Реборном, не так ли?"

Все тело Ламбо, казалось, содрогнулось от ужасного воспоминания. "... потому что она застала нас с Реборном разговаривающими в баре". она заявила с наигранным спокойствием, энергично разминая подушку в руках.

Тсуна моргнул, ничего не понимая. "Итак?.." Как что-то подобное могло породить ненависть убийственного масштаба? "И почему вы двое — младенец и несовершеннолетняя девушка — разговаривали в баре из всех возможных мест ...? Разве это тоже не незаконно?" — подумал он с непроницаемым лицом.

"Она думала, что я пытаюсь украсть у нее Реборн — сумасшедшую девку!" Ламбо резко закричал от раздражения, чуть не разорвав бедную подушку пополам. "Она даже не остановилась, чтобы попытаться заметить, что мы просто разговариваем — вместо этого она просто начала разбрасывать повсюду ядовитый мусор! Я думаю, она убила, где-то, пятнадцать случайных прохожих!" "Не говоря уже о том, что именно этот инцидент заставил Иемицу начать со своей глупой идеи, что мне нравится Реборн!" — раздраженно подумала она. "Кто принимает действия такого законченного психа, как Бьянки, за веское доказательство подобной бредовой теории?"

Тсуна непонимающе уставился на своего телохранителя. "Что". Он не только был шокирован невероятно глупой ситуацией, он был удивлен, увидев, что его обычно невозмутимая телохранительница потеряла самообладание и повысила голос. Даже когда она угрожала подложить живых червей в его наволочку, чтобы вынудить его освободиться, она сохраняла спокойный, ровный тон голоса. Должно быть, она действительно зла на Бьянки.

"И теперь всякий раз, когда эта идиотка где-нибудь меня видит, она выходит из себя и приходит в неистовство — швыряет свою дерьмовую стряпню во все стороны! Это стало настолько раздражающим, что я просто избегаю ее, когда вижу ". Ламбо жалобно зарычал. "Я имею в виду, я думала, что, поскольку я женщина, всей этой истории "Десять лет спустя Ламбо = Ромео" не произойдет .... Но неееет! Глупая Судьба ненавидит меня! На самом деле, я думаю, что ее реакция на меня даже хуже, чем на canon!Ламбо!"

Тсуна, казалось, немного восстановил свое самообладание. "Но если мой телохранитель намерен избегать ее, как я переживу ее попытку убить меня?" — в отчаянии спросил он.

"Тсуна..." Реборн сказал ему серьезно. "Все люди — это существа, которые однажды умрут".

"Не прикидывайся внезапно просветленным!" — накричал на него ученик средней школы.

И что еще хуже, той ночью Тсуна нашел червей в своей подушке вместе с запиской. Оно гласило: "Поскольку Бьянки приехал в город только из-за тебя, я все равно решил это сделать — мне так легче. — Л.'

"Черт возьми", — мрачно подумал Тсуна, неохотно выпрыгивая из кровати, чтобы сменить подушку.

0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0

На Следующий День

0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0

Ламбо с удовольствием съел завтрак, который приготовила Нана, сидя за кухонным столом Савады. Она приходила к нам поесть с тех пор, как начала "охранять тело" Тсуны — было приятно получить домашнюю еду после многих лет постоянных переездов ради охоты за головами. Она всегда заботилась о том, чтобы тайком положить несколько купюр в бумажник Наны, когда могла — потому что, хотя Нана была достаточно щедра, чтобы ничего не просить взамен на то, что постоянно ее кормила, Ламбо любила ее настолько, что старалась не выманивать у нее деньги обманом. Она точно знала, что как только Реборн прибыл, Иемицу получил "прибавку", позволившую Нане получить дополнительные деньги, необходимые для кормления еще одного рта.

Она оторвала взгляд от своего омлета и тоста, когда Тсуна неуклюже спускался по лестнице. Она осмотрела его фигуру и заметила, что он практически излучает беспокойство. Конечно, по ее мнению, одной мысли о Бьянки было достаточно, чтобы у любого перевернулся желудок.

"Знаешь," она начала обращаться к нему, "В такие дни, как этот, я рада, что не отвечаю за твою охрану в Нами-Миддл". она заявила небрежно.

Тсуна поднял глаза от своей тарелки и вопросительно уставился на нее, его щеки были полны риса. "А?" — пробормотал он с набитым ртом.

"Бьянки совершенно определенно собирается попытаться убить тебя сегодня". Ламбо небрежно ответила ему с улыбкой, подперев голову рукой. "и мне не нужно будет присутствовать при этом".

Тсуна внезапно стал выглядеть еще более встревоженным — его даже слегка затошнило, несмотря на вкусную еду во рту, и он проглотил ее неохотным глотком. Он с беспокойством уставился в свою тарелку, прежде чем быстро встать из-за стола, крикнуть матери "прощай" и отправиться своим обычным маршрутом в школу.

Ламбо ухмыльнулся и продолжил есть. "Конечно, это не значит, что я все равно не приду посмотреть шоу", — удовлетворенно подумала она про себя.

"Дело в том, что, несмотря на то, что она сказала это, чтобы напугать меня, она, вероятно, права", — с опаской подумал Тсуна про себя. Он немного приободрился, когда его возлюбленная, Савагава Киоко, присоединилась к нему по дороге в школу — и действительно поговорила с ним!

"Доброе утро, Киоко-тян!" — нервно поздоровался он, хотя на этот раз это была хорошая видимость нервозности. В последнее время все, что он получал, было плохим, так что это была приятная перемена.

"Доброе утро, Тсуна-кун". она ответила на приветствие улыбкой. "Сегодня мы будем готовить рисовые шарики на уроке домоводства, так что я в восторге!"

"Ооо". Тсуна слегка запнулся, мысленно подыскивая, что бы еще сказать. Его мысли были прерваны пугающе узнаваемым звуком велосипедного звонка, раздавшимся у него за спиной. Он в ужасе обернулся только для того, чтобы убедиться, что Бьянки подъезжает к двум ученикам средней школы на своем мамином велосипеде.

"Те, кто вмешивается в чью-то личную жизнь, должны умереть, покрытые ядом". таково было ее леденящее кровь приветствие. Ядовитый Скорпион достала пару жутко знакомых банок: "Держи". это все, что она сказала, прежде чем уехать на велосипеде.

Пока Тсуна поспешно отбивал две банки ядовитого сока, брошенные в него и его пассию, он не мог отделаться от мысли, что с этого момента день пойдет только под откос.

Ламбо, который наблюдал за ситуацией в бинокль с соседней крыши, неосознанно согласился с его мнением. После этого дня Бьянки собирался стать постоянным членом семьи Савада, если, конечно, все пойдет в соответствии с сюжетной линией. Это было плохо. Она не просто говорила что-то, чтобы вывести Тсуну из себя ранее — Бьянки искренне ненавидела ее; и жизнь с кем-то, кто хочет тебя убить, не способствовала тому, чтобы остаться в живых. Не говоря уже о том факте, что после того, как Ламбо постоянно приходилось уворачиваться от Ядовитого Скорпиона всякий раз, когда он оказывался в одном и том же районе — или просто уходить, или выводить ее из строя, — Ламбо в ответ почти возненавидел ее.

"Это была еще одна причина, по которой я на самом деле не хотела браться за эту работу". она вздохнула, прежде чем перепрыгнуть через крыши в сторону центра Намимори.

"Мы дадим рисовые шарики, которые мы приготовили на уроке домоводства, вам, мальчики!" — объявили все девочки из класса Тсуны, держа в руках тарелки с тремя рисовыми шариками в каждой. Многие из них продолжали бросать взгляды на Гокудеру, заметила Ламбо со своего насеста на школьном здании напротив окна классной комнаты.

Мальчики обезумели от восторга.

Ламбо бдительно наблюдал за развитием событий:

-Бьянки заменила рисовые шарики Киоко на свои собственные, ядовитые онигири.

-Киоко предложила Тсуне свои рисовые шарики, которые были бы сладкими, если бы их не было смертельно опасно проглатывать.

-Тсуна колебался, брать ли рисовый шарик и страдать физически, или разочаровать Киоко и страдать эмоционально.

-Выбор Тсуны был вырван из его рук двумя его "подчиненными", каждый из которых неосознанно потянулся, чтобы взять отравленный рисовый шарик.

-Тсуна выбил рисовые шарики у них из рук, создав у своих одноклассников впечатление, что он угрожает им не есть рисовые шарики Киоко, вместо того, чтобы предупредить их о вреде для их здоровья. (Хотя, поскольку Киоко была такой тупой, она все равно не восприняла это как признак того, что она понравилась Тсуне)

-Реборн выстрелил в Тсуну пулей Предсмертной Воли — в награду за защиту членов его Семьи — а также дополнительной, нацеленной ему в живот, что позволило ему съесть стряпню Бьянки без того, чтобы с ним случилось что-то ужасное.

-Тсуна продолжила есть отравленные рисовые шарики — вместе со всеми остальными рисовыми шариками в классе, в результате чего Бьянки потерпела поражение, увидев, что ее техника не помогла убить Десятого.

Ламбо откинулась на спинку стула и вздохнула, отводя бинокль от глаз. "Что ж, по крайней мере, все шло в соответствии с сюжетом — несмотря на то, что этот сюжет отчасти выводил меня из себя", — подумала она про себя. "Я просто хотел бы знать, что делать, когда Бьянки начнет постоянно ошиваться поблизости. Я не хочу, чтобы дом Наны был разрушен больше, чем это обычно бывает.'

Поразмыслив над этим вопросом несколько минут, Ламбо отказался от него как от невозможного на данный момент. "Пойду попрошу Нану приготовить мне "Эрл Грей"". — решительно подумала она. "И, может быть, десерт или пять штук. Мне нужна комфортная еда.'

Однако, прежде чем она смогла даже представить, какие вызывающие слюни вкусности могла бы приготовить ее подруга, ее прервал кто-то, заговоривший с ней у входа на крышу.

"Вы вторгаетесь на территорию Нами-Мидл". низкий, странно знакомый голос произнес у нее за спиной.

Она повернула голову, чтобы посмотреть назад, и, к своему полному изумлению, увидела некоего Главного префекта в куртке, накинутой на плечи как плащ, выхватывающего пару тонфа и принимающего наступательную стойку.

"За это я загрызу тебя до смерти". Заявил Хибари Кея, в его прищуренных глазах вспыхнул кровожадный блеск.

"Да ладно тебе!" — мысленно проворчала она, быстро убирая бинокль в карман. "Когда я на самом деле не хочу, чтобы история продолжалась как в каноне — как с Бьянки, — это происходит. Но потом, когда в конечном итоге происходит что-то другое, это должно быть что-то вроде этого?'

Она мысленно вздохнула, глядя на сильнейшего бойца в средней школе Намимори. "О, хорошо, я ничего не могу с этим поделать". она смирилась с борьбой, потянувшись за вездесущим Метеоритным молотком, обернутым вокруг талии под рубашкой. Неохотно возбужденный блеск появился в ее собственных глазах. "Полагаю, мне все равно не помешала бы разминка. И Хибари будет хорошим показателем моего уровня силы.'

Хибари наблюдал за новой добычей перед собой. Она двигалась как хорошо смазанная машина и обращалась со своим оружием с легкостью постоянного, интенсивного использования. Он почувствовал намек на интригу, сопровождающий обычное предвкушение кого-нибудь избить. Это действительно может быть интересно.

* * *

11

Ламбо увернулся от еще одной пугающе быстрой и мощной атаки Хибари. Жесткий край его тонфы пробил металлические перила крыши, когда его замах продолжил свой импульс, промахнувшись мимо ее ребер. Несмотря на пропущенные атаки, Хибари, казалось, с каждым мгновением становился все более возбужденным — ему не терпелось сразиться с более стоящим противником, чем обычно.

"Иногда я думаю, что он может нанести больше вреда своей школе во время своих драк, чем кто-либо другой на самом деле", — размышляла Ламбо, покрываясь каплями пота, но быстро вернула свое внимание к драке, когда одна из его тонфа задела ее плечо. Быстро вращая одним концом своего Метеоритного Молота, она ухмыльнулась и начала собственную атаку. Простая, прочная стальная сфера, в настоящее время прикрепленная к концу кабеля, врезалась в бетонную крышу у ног Хибари. Он ловко увернулся от него, черное пальто хлопало, как крылья, от его быстрых движений, и сумел удержаться на ногах, когда часть крыши обрушилась.

К счастью, в данный момент в комнате под ними никого не было, но в этот момент ни одного из них это бы особо не заботило. Им было слишком весело.

"Ты хороша", — заявил он, улыбка хищника появилась на его обманчиво нежном лице, когда он бросился вперед, чтобы ударить ее еще раз. Его глаза были расширены от жажды битвы и рвения.

Ламбо удивленно моргнула, натягивая свой трос, чтобы блокировать следующий удар тонфы, нацеленный ей в ключицу. "И тебе того же", — честно сказала она. Он определенно был одним из лучших бойцов, с которыми она сталкивалась — даже включая членов мафии, с которыми она встречалась в течение последних пяти лет в качестве Белой вороны. И разве это не было немного страшно, учитывая, что она была всего лишь ученицей средней школы.

Но на самом деле, именно по этой причине она была уверена, что сможет победить его на данный момент — Хибари был все еще довольно молод и неопытен — особенно когда противостоял противникам, которые не были слабаками — несмотря на его необузданный талант. Он мало думал, прежде чем действовать, повинуясь своим импульсам, и хотя у него было много чистой силы, скорости и боевых инстинктов, он позволял своей гордости взять верх над ним. Конечно, если бы она боролась против его тайлского "я", это было бы совершенно другое дело.

Тем не менее, она боролась с его теперешним, шестнадцатилетним "я", так что у нее было преимущество.

Так что отработанным движением запястья она обмотала конец своего кабеля вокруг одного из его тонфа, а другим движением выдернула его из его руки и вложила в свою. Его глаза расширились от легкого гнева и еще большего интереса, когда она бросила тонфу в отверстие, которое проделала в крыше. Двигаясь быстро, пока он все еще был немного удивлен потерей оружия, она метнула один конец своего Метеоритного Молота мимо одной стороны Хибари и бросилась вперед к другой его стороне. Она нырнула ему за спину и поймала брошенную часть, прежде чем дернуть за оба конца, в результате чего середина троса обвилась вокруг его предплечий, прижимая их к туловищу. Маленькая зеленая искра заплясала вокруг ее пальцев, превращая кабель в надежное удерживающее устройство, и она быстро попятилась от него, когда он нанес сильный удар ногой.

Хибари хрюкнул от разочарования из-за неподвижности своих рук. Он проверил прочность троса и, обнаружив, что в данный момент он не поддается разрыву, быстро адаптировался, сместив центр тяжести так, чтобы он лучше подходил для стиля, основанного на ногах.

Однако он гораздо больше привык атаковать руками, и поэтому его удары были слабее и менее плавными, чем удары тонфой. Ламбо схватил его за лодыжку обеими руками, решительно остановив свой блестящий черный ботинок в нескольких дюймах от ее лица. Она резко повернула его, и поскольку Хибари балансировал только на одной ноге, было несложно заставить его пошатнуться, в результате чего он рухнул на землю спиной.

Она быстро переместилась, чтобы сесть ему на живот, слегка напряженно дыша, когда наклонилась вперед, чтобы прижать его ноги прямо к бетонной поверхности крыши. Она повернула свой торс, чтобы посмотреть вниз и позади себя на его лицо. Ее глаза заметили, как туго ее Метеоритный Молот облегал его грудь и предплечья, и слегка поморщились от того, как неприятно, должно быть, чувствовать, как кабель под ним впивается в спину. Он определенно выглядел взбешенным — хотя это могло быть из-за того, что она сидела на нем.

Конечно, как не преминула упомянуть ее внутренняя фанатка, он выглядел довольно мило, когда был зол, но такие мысли лучше приберечь на то время, когда он не был в непосредственной близости и, вероятно, испытывал желание разодрать ей лицо. И она сделала пометку помнить об этом, когда также столкнется с биши в будущем — особенно учитывая, сколько их было во Вселенной Reborn.

"Отстань от меня, хитсудзи", (A / N: по-японски означает "овца") приказал он угрожающе низким голосом. Его и без того узкие глаза прищурились еще больше от яркого света.

"Нет, если ты не дашь мне слово не нападать на меня, как только я это сделаю", — прямо сказала она ему, слегка ошеломленная именем, которым он ее назвал. "Возможно , мне не следовало надевать сегодня этот пиджак… Хотя, я полагаю, это лучше, чем когда тебя называют травоядным", — подумала она про себя, покрывшись каплями пота, когда вспомнила, что на ней белая куртка без рукавов с маленькими рожками на капюшоне и крошечным овечьим хвостиком сзади.

Она продолжала говорить: "Продолжать борьбу прямо сейчас было бы хлопотно и привело бы только к большему материальному ущербу". "Не говоря уже о том, что если мне придется прибегнуть к полному избиению тебя, у тебя может возникнуть навязчивая идея победить меня, которая в противном случае была бы направлена на Муку-тана", — подумала она, и на ее лице выступили еще одни капли пота. "И я бы предпочел, чтобы он был тем, кто разберется с этим".

Хибари продолжал пристально смотреть на нее еще мгновение, как будто мысль о том, чтобы остановиться посреди боя, была оскорбительной. Тем не менее, он мог признать, что этот странный человек был прав в своем предположении, что продолжение битвы прямо сейчас приведет только к большему повреждению Намимори.

"Мое слово", — неохотно заявил он, желая снять раздражающую скованность со своих рук. И девушка оторвалась от его живота.

Ламбо поднял бровь, глядя на него, прежде чем оторваться от его живота. Она наклонилась, чтобы помочь ему подняться — возможно, это было трудно для него, учитывая, что его руки были связаны, — но он проигнорировал ее, предпочтя перекатиться на колени и встать оттуда самостоятельно.

Она прошла позади него, игнорируя то, как он повернул голову, чтобы держать ее в поле зрения, и отменила Затвердевание своего Метеоритного Молотка. Она легко обернула его вокруг талии — на этот раз снаружи, так что он выглядел почти как громоздкий пояс. Она повернулась, чтобы уйти с места драки, желая вкусной еды и хорошего чая от Наны больше, чем когда-либо.

"Это была своего рода страшная драка", — подумала она про себя. "Один или два раза он был близок к тому, чтобы сломать кости. И все же я впечатлен его способностями. — В ее глазах появился восторженный блеск. "Я почти не могу дождаться, чтобы увидеть, к каким высотам приведет его этот необузданный потенциал лично — это будет так сильно отличаться от того, чтобы видеть это на экране или странице".

Хибари пристально наблюдал за уходом своего последнего противника, рассеянно потирая предплечья. Какая своеобразная техника. Он зевнул, прежде чем убрать оставшуюся тонфу и улечься на крыше в нескольких футах от недавно проделанной дыры. Он достал свой мобильный телефон, чтобы позвонить одному из членов своего Дисциплинарного комитета по поводу устранения повреждений крыши и перил — и забрать свою упавшую тонфу.

Он посмотрел на облака, слегка нахмурившись. "В следующий раз, когда я увижу эту хитсуджи, я загрызу ее до смерти за то, что она посмела удержать меня — и не закончила бой". Предвкушающая ухмылка появилась на его лице при мысли о том, что он действительно увидит весь спектр ее мастерства, в отличие от того проблеска, который он только что уловил. Он закрыл глаза и погрузился в сон.

К тому времени, как она добралась до дома Савада (и получила чашку "Эрл Грей" от Наны), Тсуна, на удивление, уже вернулась из школы.

"Неужели бой действительно длился так долго?" — подумала Ламбо с легким удивлением. "...Я думаю, время действительно летит незаметно, когда тебе весело".

Оказавшись в комнате Тсуны и усевшись на свое обычное место на его кровати, она обратилась непосредственно к Реборну. "Эй, Реборн, ты знаешь что-нибудь о главном префекте Нами-Миддл?" она спросила его, несколько заинтересовавшись, есть ли у Реборна какая-либо информация, которой она еще не знала о Хибари.

Тсуна застыл в ужасе, чуть не выронив мангу, которую он в данный момент читал, при упоминании страшного главы Дисциплинарного комитета.

"На данный момент не так уж много. Только то, что его зовут Хибари Кея", — свободно признался Реборн со своего места на столе Тсуны. "Почему ты спрашиваешь?"

Ламбо была немного удивлена, что Реборн до сих пор не обратил особого внимания на Хибари, но она предположила, что попадание Тсуны в такое количество необычных ситуаций, должно быть, отнимает у него много времени. "Потому что, когда я пошла в Нами-Миддл, чтобы посмотреть, как Бьянки пытается убить Тсуну", — сказала она ему, игнорируя возмущенный вопль Тсуны, "Он напал на меня за незаконное проникновение". Она недовольно надула губы, делая глоток чая.

Тсуна в шоке наблюдал за ними, пораженный разговором — и отсутствием синяков на коже Ламбо, учитывая, что она только что призналась в жестокой стычке с Хибари. "Она действительно такая сильная?" — спросил он себя. "... или, может быть, у нее просто отличные навыки убегания? Я вообще ее не видел, когда появился Бьянки.'

"Хм?" — С любопытством спросил Реборн, поглаживая Леон, даже не обеспокоенный упоминанием о том, что на нее напали — в конце концов, она могла постоять за себя. "Он, должно быть, что-то особенное, раз ты упомянула о нем", — подсказал он ей.

Ламбо слегка приподнялась, прокручивая в голове драку. "У него много необузданного таланта, Реборн. Он лучше, чем многие мафиози, с которыми я ... сталкивалась за эти годы ", — сказала она маленькому наемному убийце с ухмылкой. "И у него есть почти безграничные возможности для совершенствования".

"О, неужели?" Реборн моргнул, глядя на нее своими черными впадинами, в их глубине скрывался намек на интерес. "Чтобы Паршивая Овца сказала что — то подобное со всеми людьми, которых она приютила… Этот парень, должно быть, очень хорош.'

Ламбо слегка запнулась, когда образ Возрожденной совы всплыл в ее голове, говоря "О'РЛИ?" "Хорошо ... это просто немного жутковато", — подумала она про себя.

Она стряхнула это с легкой дрожью и вернулась к теме. "Тем не менее, у него есть несколько вещей, над которыми он мог бы поработать — например, еще немного подумать, прежде чем действовать в соответствии со своими импульсами. Было довольно легко прижать его, как только я сделала что-то неожиданное ", — призналась она.

Тсуна уставился на нее. "... Я никогда не думал, что Ламбо такой страшный человек", — нервно подумал он. "Быть способным сдерживать Хибари-сан..." Он внезапно почувствовал благодарность за то, что все, что она сделала, это ткнула в него словесно и посадила червей в его подушку.

"У него тоже много гордости", — задумчиво добавил Ламбо. "И в его школе, и в нем самом. Но мы с тобой знаем, что это может быть силой или слабостью".

Реборн задумчиво хмыкнул. "Я буду иметь это в виду. Хорошая работа, Ламбо", — похвалил он, злые мысли наставника уже проносились с заговорами, чтобы заставить его ученика встретиться и неосознанно "испытать" этого человека-Хибари.

"О, и он в некотором роде симпатичный", — заявила Ламбо с ухмылкой, наблюдая за выражением лица Тсуны. Всегда было забавно видеть, какие гримасы он корчил в ответ на ее комментарии.

Реборн поднял маленькую бровь, глядя на нее. Челюсть Тсуны чуть не отвисла до пола. "...симпатичный?"

"У него тоже есть эта странная маленькая фразочка", — заметил Ламбо. "О том, что "кусает людей до смерти". Если он не будет осторожен, кто-то с извращенным умом может воспринять это неправильно ".

"Ты имеешь в виду, как ты?" — мысленно закричал Тсуна, стараясь не думать о разных коннотациях обычной смертельной угрозы Хибари.

Тсуна вздрогнул и решительно вернул свое внимание к своей манге. У него было плохое предчувствие по поводу того, что двое его "преследователей из демонической мафии" проявили интерес к страшному главному префекту. Тем не менее, он выбросил это из головы — в конце концов, не похоже, что ему когда-либо пришлось бы драться с парнем, если бы он продолжал опускать голову, верно? Почему-то эта мысль совсем не успокоила его.

На следующий день Реборн и Ламбо, как обычно, бездельничали в комнате Тсуны. Реборн удобно устроился на полу, наслаждаясь летней лапшой и одетый в юкату с веером, засунутым за оби. Ламбо, с другой стороны, растянулась на кровати, читая одну из манг Тсуны и покусывая палочку поки, хотя на ней тоже была юката. К счастью, кондиционер починили на днях, так что они не перегревались в летнюю жару.

Ламбо внезапно прервала чтение, и по ее спине пробежала дрожь беспокойства. Она села из своего положения на спине, отложив мангу в сторону. "Возрожденный", — сказала она, настороженно глядя на ребенка. "Почему у меня такое чувство, что ты сделал что-то, что мне не понравится?" "Такое ощущение, что кто-то только что впрыснул ледяную воду в мой спинной мозг".

Реборн ухмыльнулся ей, прежде чем проглотить полный рот лапши. "Я понятия не имею, почему ты можешь так думать, Ламбо", — беспечно сообщил он ей. "Что я мог бы сделать такого, что тебе не понравилось бы?" — спросил он со всей невинностью ангела — ангела, у которого изо рта свисает лапша.

Ламбо разглядывала маленького наемного убийцу, из ее подсознания пробивалась назойливая мысль. Ее глаза расширились, когда она поняла, что скоро произойдет. С выражением нарастающего ужаса на лице она исчезла в шкафу, как раз в тот момент, когда Тсуна открыл дверь.

Тсуна вздохнул с облегчением, когда чуть более прохладный воздух его комнаты коснулся его разгоряченного лица. Его лицо сменилось ошеломленным недоверием, когда он заметил своего наставника.

"Он полностью наслаждается японским летом, не так ли?" — покорно спросил он себя. "Где он вообще взял лапшу?"

"У меня тоже есть кое-что для тебя", — внезапно раздался у него за спиной странно знакомый голос.

Тсуна взвизгнул от страха, отпрыгивая от дверного проема, но только для того, чтобы споткнуться и рухнуть на пол. Он резко обернулся, чтобы встретиться лицом к лицу с человеком в дверном проеме.

"Ешь", — приказал Бьянки, протягивая явно ядовитого вида миску с ... чем-то. Это было немного похоже на месиво из маленьких мертвых животных, заставляя Тсуну содрогаться при мысли о том, чтобы действительно съесть это. На самом деле, Тсуне показалось, что он видит живого червя, извивающегося в нем.

Он вздрогнул еще сильнее, вспомнив червей в своей наволочке.

"Бьянки! Что ты здесь делаешь?" он закричал от понятного ужаса — в конце концов, та же самая женщина только что пыталась убить его… ну, вчера.

"Ради любви", — сказала Бьянки, грациозно присаживаясь на сложенные колени рядом с Реборном на полу.

"Для работы", — возразил ей Реборн.

"Реборн нуждается во мне", — заявил Бьянки с явным восторгом.

"Я думал о том, чтобы заставить ее заниматься с тобой неполный рабочий день", — сказал Реборн Тсуне.

"Они совершенно не поняли друг друга!" — изумленно подумал Тсуна. "... и разве Реборн не сказал, что мне не нужен никакой другой наставник? Означает ли это, что он делает это для собственного развлечения?'

"В любом случае, почему ты вдруг заговорил об этом репетиторстве именно сейчас?" — с негодованием спросил он Реборна. "Вряд ли ты сам делаешь что-то из этого! И кроме того, эта женщина пытается убить меня своей Ядовитой Стряпней! Или ты вдруг забыл?"

Бьянки слегка усмехнулся, прикрывшись изящной рукой. "Ты такой ребенок, беспокоящий себя чем-то подобным", — снисходительно сказала она Тсуне. "То, над чем я сейчас работаю, — это Poison Cooking II — с удвоенной частотой убийств", — небрежно заявила она.

"Я хочу, чтобы ты убрался отсюда — сейчас же!" Тсуна закричал от шока и ужаса при мысли о еще худших методах, исходящих от нее.

Бьянки беспечно направился к двери. "Я буду преподавать тебе искусство и домоводство", — сказала она ему, закрывая за собой дверь. "У нас будет эксперимент по домоводству, поэтому я буду готовить на кухне".

Тсуна схватился за голову в явной панике. "С такой скоростью, это будет только вопросом времени, когда меня убьют!" он испуганно вскрикнул.

Ламбо высунула голову из шкафа, наблюдая, как ее подопечная срывается с места.

"Возрожденный, сделай что-нибудь!" он безрезультатно заскулил — Реборн только продолжал прихлебывать лапшу из своей тарелки.

Его неминуемый срыв был прерван звонком снизу. "Десятый!" — весело прокричал чей-то голос.

"Только не он тоже!" — с несчастным видом подумал Тсуна, даже когда неохотно спускался по лестнице.

Ламбо осталась в своей комнате, не особенно желая в данный момент приближаться к кухне — даже если ей отчасти хотелось увидеть, как Гокудера взбесится при виде своего брата или сестры. "Хотя, полагаю, я не могу на самом деле винить его за то, что Бьянки вызвал у него отвращение", — ехидно подумала она.

Ей все еще предстояло придумать решение для песни Бьянки "I KEEL YOU". Хотя она могла бы создать несколько небольших иллюзий, чтобы изменить свою внешность, было бы непросто поддерживать их в течение длительного времени — особенно учитывая, как много Бьянки появилось в истории. И Бьянки определенно узнала бы ее, если бы она просто надела обычную маскировку — что было бы очень плохо, не только потому, что она попыталась бы убить Ламбо, но и потому, что она, скорее всего, причинила бы ущерб дому Наны.

Ламбо слегка вздохнула, наблюдая, как Реборн уходит, чтобы понаблюдать за суматохой. "У меня такое чувство, что я надолго застряну в шкафу Тсуны", — подумала она про себя. "По крайней мере, пока Реборн не скажет ей сходить за угрем".

Она услышала хлюпающий звук внизу — предположительно, Гокудера уронил свой подарок для Тсуны. "Я хочу арбуз прямо сейчас", — пожаловалась она пустой комнате.

*~~~~ОМАКЕ~~~~*

"Это тот самый угол, которого вы все ждали!" — Восклицает бодрый голос со сцены. "Опасное интервью Хару с ХаруХару!" Говорящая — миниатюрная девушка с каштановыми волосами, одетая в пышное желто-розовое платье, с волосами, собранными в конский хвост.

Реборн, сидящий в кресле на противоположной стороне сцены, потягивает свой эспрессо. "Тебя еще даже не представили, Хару", — комментирует он скучающим голосом. "Так почему же они должны были ждать этого?"

Девочка вздрагивает, прежде чем на ее лице появляется паническая гримаса — по-видимому, предполагаемая улыбка — когда она пытается проигнорировать слова ребенка. "В-в любом случае, сегодня у Хару в гостях тот, о ком, я уверен, вам всем было любопытно узнать — Ламбо-сан!"

Джазовая музыка начинает играть из скрытых динамиков, когда с потолка опускают большую коробку. Внутри находится Ламбо, тяжело опустившая голову на скрещенные руки, которые опирались на переднюю перекладину ее вольера.

"Добро пожаловать, Ламбо-сан!" Хару радостно здоровается.

Ламбо ничего не говорит, мирно вдыхая и выдыхая.

Хару смотрит на своего гостя, слегка встревоженная. "Ах… Ламбо-сан?"

Ламбо снова игнорирует ее.

"Она спит", — прямо комментирует Реборн.

Хару снова вздрагивает, не уверенная, быть ли ей просто ошеломленной или оскорбленной.

"Ламбо, ты в деле!" Реборн швыряет свою теперь уже пустую чашку в голову охотника за головами.

Ламбо просыпается с легким вздохом, когда снаряд попадает в цель, рассеянно потирая голову и оглядываясь по сторонам. "Где я ...?" — безучастно спрашивает она, поворачиваясь к своему приятелю-Тсуне-хулигану.

Хару смотрит на нее, совершенно ошеломленная.

"Хару берет у тебя интервью", — заявляет Реборн своему коллеге-киллеру, не совсем отвечая на ее вопрос.

"О". Ламбо поворачивается к младшей девочке. "Что?"

Хару приходит в себя от шока, вызванного таким прямым вопросом, и достает маленькую карточку очереди. "Уммм… Итак, Ламбо-сан, помимо того, что ты телохранитель Тсуны-сана, ты еще и знаменитый охотник за головами, Черная Овца, верно?" — спрашивает она с легким трепетом.

Ламбо смотрит на нее, слегка отстранившись.

"Ах… Ламбо-сан?" Хару пытается втянуть своего гостя в разговор.

"... знаешь, я до сих пор никогда не слышала, чтобы мое прозвище произносили по-японски", — как ни в чем не бывало говорит ей Ламбо, и на ее лице появляется странное выражение.

"..."Куро Хитсудзи?" Хару уточняет.

"Это заставляет меня хотеть сказать: "Я чертовски хороший охотник за головами", — задумчиво говорит Ламбо, глаза слегка блестят от фанатизма.

Хару озадаченно смотрит на нее.

"Хотя, я вроде как думаю, что я был бы отстойным дворецким", — слегка бубнит Ламбо, лениво прислоняясь к боковой стенке своей ложи. "Особенно, когда мной командует такой своевольный ребенок, как Сиэль".

Наступает тишина, пока Ламбо продолжает размышлять про себя о демонах-дворецких, а Хару стоит в недоумении.

"Разве время шоу не вышло?" — Внезапно спрашивает Реборн, отпивая из второй чашки эспрессо, которую он достал из ниоткуда.

Хару вздрагивает, встряхивая головой, чтобы снова сосредоточиться. "Ах, да!" — осознает она, поворачиваясь к камере. "Пожалуйста, в следующий раз посмотрите интервью Хару "Хару-Хару опасно"!"

"На самом деле я не думаю, что выгляжу как "Себастьян", правда, Реборн?" — Спрашивает Ламбо, когда камера гаснет.

* * *

12

Ламбо тупо уставилась на двух идиотов перед ней со своего места в шезлонге. В данный момент они собрались во дворе перед домом Савады, и Реборн стоял рядом с ней, одетый в купальный костюм. Киллер вытирался полотенцем, только что выбравшись из детского бассейна, который был установлен.

Хотя она горячо одобряла цель мальчиков избавить Намимори от вредителя, известного как Бьянки, она не совсем верила, что у них был правильный способ добиться этого. Она покачала головой с легким разочарованием. Гокудера был настолько умен, что иногда вел себя глупо, а Тсуна… ну, он был просто-напросто глуп.

"Что", — безучастно произнесла она в ответ на их нелепую просьбу к ней.

Тсуна вздрогнул от категоричного ответа своего телохранителя, живо вспомнив тот факт, что она выступила против Хибари и вышла невредимой. "Н-ну… ты выглядишь точь-в-точь как бывший парень Бьянки... — он неуверенно замолчал.

"И поэтому, ради Десятой, ты должен выполнить свой долг и помочь вывезти ее из города!" Гокудера грубо вмешался. Он угрожающе вертел в пальцах зажигалку, свирепо глядя на нее. Очевидно, он все еще ни на йоту не доверял ей — особенно в том, что касалось безопасности Тсуны.

Ламбо продолжала смотреть на них мгновение, прежде чем вернуть свое внимание к своей манге. "Нет". "Они хотят, чтобы я — человек, которого ненавидит Бьянки, изображал из себя Ромео — другого человека, которого ненавидит Бьянки? Идиоты", — безжалостно подумала она, когда Реборн запрыгнул на шезлонг рядом с ней, а Леон превратился для него в солнцезащитные очки.

Гокудера выглядел так, словно собирался начать бросать динамит, поэтому Тсуна поспешно вмешался, прежде чем его двор мог поджариться.

"Послушайте, Ламбо-сан, я знаю, что Бьянки ненавидит..." Тсуна попытался урезонить своего телохранителя.

"Нет", — прямо заявила Ламбо, даже не потрудившись оторвать взгляд от своей манги. Она передала Реборну стакан холодного лимонада с маленького столика между их стульями.

Гокудера дернулся всем телом в чистой ярости, когда она прервала его любимого босса. Он рефлекторно потянулся за взрывчаткой, но у него был редкий момент добросовестности, а именно, он был в доме своего босса и не хотел уничтожать ее в процессе превращения грубого человека перед ним в маленькие, мясистые куски запекшейся крови. Поэтому он поискал в своем довольно большом мозгу другой способ отомстить так называемому "телохранителю". На мгновение он выглядел огорченным, поскольку противоречивые мысли боролись в его голове.

Наконец, с большой неохотой он пришел к решению и сложил ладони рупором у рта. Прежде чем Тсуна успел спросить, что он делает, террорист крикнул: "Эй, Старшая сестренка, здесь есть кое-что, на что ты должна посмотреть! Выходи на передний двор!" "Это исключительно для того, чтобы отомстить за честь Десятого — что бы со мной ни случилось!" — ревностно думал он, даже когда его желудок предупреждающе заурчал от отвращения при мысли о сестре.

Тсуна застыл в ужасе, переводя взгляд со своей "правой руки" на "телохранителя" взад и вперед. "Нет, Гокудера-кун! Тебе не следовало этого делать!'

Ощутимая аура абсолютной злобы начала исходить от тела Ламбо, когда она подняла голову, чтобы свирепо посмотреть на террориста. На переднем дворе не было точно никаких шкафов, где она могла бы спрятаться от Бьянки. Она потянулась к Метеоритному Молоту, обернутому вокруг ее талии.

"Я точно собираюсь начать класть фотографии Бьянки в его шкафчик в Намимори", — зловеще подумала она, когда входная дверь начала открываться. "И, может быть, немного больше..."

"Мне не нравится, когда мне что-то приказывают, Хаято, но поскольку это ты, я выполню твою просьбу только на этот раз". — Спокойно заявила Бьянки, распахивая дверь. Она полностью замерла, когда увидела другую девушку, беззаботно сидящую в шезлонге — рядом с Реборн, не меньше.

"Ты..." — пробормотала она с ненавистью, зловещая тень скрыла ее глаза от постороннего взгляда.

Гокудера рухнул на землю с пеной у рта при виде лица своей сестры — но в этот момент никому на самом деле не было дела, кроме Тсуны. Конечно, Тсуна беспокоился обо всем, поэтому он не был в счет.

"Ты тот, кто пытался украсть у меня Реборна!" Бьянки взвизгнула в апоплексической ярости, ее волосы напоминали разъяренные щупальца, когда они отчаянно извивались в воздухе вокруг ее головы. "И теперь ты смеешь приближаться к нему!"

Ламбо тупо уставился на розововолосую наемную убийцу. Она давно отказалась от попыток объяснить все рационально — видя, что логика и здравый смысл, казалось, соскальзывают прямо с толстого черепа Бьянки. Поэтому она выбрала единственный оставшийся вариант — нанести удар по Бьянки. За эти годы она превратила это в искусство — и хотя ее не особенно заботило "завоевание расположения Реборна", она обнаружила, что упоминание о нем было лучшим способом вывести Бьянки из себя.

"Говорит одержимая преследовательница, которая не узнала бы отказа, даже если бы он ударил ее по лицу, одетую только в леопардовые стринги". — Спокойно сказала Ламбо, все еще не отрывая глаз от манги, хотя ее рука была готова отстегнуть кабель ее оружия. "Я удивлена, что Реборн не получил запретительный судебный приказ, чтобы держать тебя подальше от него", — ехидно ухмыльнулась она.

"А если серьезно, я удивлена, что Реборн этого не сделал", — озадаченно подумала она про себя. "Хотя я полагаю, что его мужское эго получает столь необходимую подпитку от ее щедрого внимания — учитывая, что все, что он обычно получает, это обожающее воркование из-за его детских форм. С другой стороны, упомянутая форма также имеет то преимущество, что время от времени его прижимают к женской груди, потому что они не знают, что у него менталитет взрослого мужчины ... '

Тсуна запаниковал, стоя на коленях рядом с распростертым телом Гокудеры, в то время как Бьянки практически вибрировал от ярости. Он чуть не упал в обморок от ужаса при виде явного намерения убить, которое излучали две женщины. "Сделай что-нибудь, Возрожденный!" — воскликнул он в отчаянии, поворачиваясь к своему наставнику. Он чуть не упал, когда увидел крошечного киллера, беспечно потягивающего свой фруктовый напиток и наблюдающего за словесной перепалкой. "Он и пальцем не пошевелит!" — в ужасе подумал Тсуна, по его лицу текли аниме-слезы.

"Я говорил тебе, что пользуюсь успехом у женщин, Даме-Тсуна", — заявил Реборн со своей обычной самодовольной улыбкой. "Они даже дерутся из-за меня".

"Ты сумасшедший!" — в смятении подумал Тсуна, думая о явном насилии, которое вот-вот должно было произойти. "... и я действительно надеюсь, что Ламбо-сан не слышала, как ты это сказал, иначе будет еще хуже ..." — подумал он, вспомнив недоверчиво разъяренное лицо Ламбо, когда она рассказывала о бреде Бьянки о ее "попытке украсть Реборна". Он почти вздохнул с облегчением, когда Ламбо никак не отреагировал на слова своего наставника. Она не слышала его высокомерного заявления. Конечно, он только почти вздохнул с облегчением — потому что две женщины из мафии, скорее всего, все еще собирались устроить жестокую драку на его переднем дворе.

"Ты недостоин даже приблизиться к Возрождению, дорогая!" Бьянки завизжала, как баньши, делая угрожающий шаг вперед и вытаскивая блюдо с ... чем-то из ниоткуда. "Реборну нужен кто-то с навыками и статусом рядом с ним! Ты просто безымянный, второсортный мафиози — абсолютно ничто по сравнению со мной!"

Ламбо вздохнула с притворным долготерпением, откладывая свою мангу и в смятении прикладывая руку к голове. "Что это с тобой и твоим братом, предполагающими мою недостойность?" — риторически спросила она, грациозно вставая со своего стула. "Может быть, в вашем генофонде есть что-то плохое, что делает вас всех задницами?" (A /N: Ты знаешь — когда ты предполагаешь, это превращает "тебя" и "меня" в "задницу"?)

Бьянки плеснула кислым бульоном в своего противника. Ламбо увернулась, и пуля попала в стул позади нее, растворив его в течение секунды и уничтожив траву, на которую она упала.

"Если ты собираешься быть таким", — напряженно начал Ламбо, его глаза расширились от кровожадности, "Возможно, тебе следует увидеть из первых рук, насколько я на самом деле "недостоин", не так ли?" она злобно ухмыльнулась.

Тсуна внутренне заскулил, когда увидел жаждущее насилия выражение на лице своего телохранителя. "Она определенно страшнее, чем я подумал сначала!" — с несчастным видом подумал он, безуспешно пытаясь оттащить бесчувственное тело Гокудеры подальше от вероятного поля боя. "Просто нужно, чтобы она не могла убежать от проблемы, чтобы показать это!"

Бьянки без раздумий бросила "вызов своей любви", быстро запустив в свою "соперницу" несколькими ядовитыми блюдами. "Приготовление ядов II!" — свирепо воскликнула она.

Ламбо издевательски рассмеялся, когда она легко увернулась от медленно летящих снарядов. Ядовитые блюда разбрызгивались, или "выплескивались", когда падали на землю, некоторые просто убивали траву, другие выедали глубокие полости в земле. Удивительно, но все они промахнулись мимо Тсуны, который в данный момент был легкой добычей, пытаясь утащить Гокудеру из-под перекрестного огня. Неудивительно, что все они таинственным образом скучали по Реборну, который просто продолжал потягивать свой лимонад, наблюдая за смертельной схваткой, как за спортивным событием.

"Кто, собственно, этот недостойный?" — Сардонически спросил Ламбо, насмешливо ухмыляясь Ядовитому Скорпиону. "Ты даже не можешь ударить "второсортного мафиози без имени", не так ли? — С твоей лучшей техникой!"

Глаза Бьянки вспыхнули от ярости, и она внезапно извлекла из ниоткуда большое блюдо размером с ее собственное туловище — оно было покрыто чем-то, что выглядело так, как будто оно было мертвым в течение нескольких недель, а затем закопано в кучу компоста на месяц, прежде чем его снова выкопали. "Умри, сука!" — взревела она в ярости, швыряя в Ламбо большое смертоносное блюдо.

Даже когда она услышала, как Тсуна кричит от ужаса на заднем плане, Ламбо просто вызывающе ухмыльнулась, когда она ослабила часть кабеля, плотно обернутого вокруг ее руки. Она начала быстро вращать конец, пока он не стал напоминать высокоскоростные лопасти электрического вентилятора. Тарелка врезалась во вращающийся кабель и была отброшена в сторону, как будто была заблокирована сплошным щитом.

Яд выплеснулся на землю перед ней, не причинив вреда (за исключением травы ...), и Ламбо снисходительно ухмыльнулась своему противнику, совершенно не пострадавшему от опасной атаки. Бьянки тяжело дышал, как разъяренный носорог, в то время как Тсуна вздохнул с облегчением, что кто-то только что не умер на лужайке перед его домом.

Ламбо рванулась вперед, переходя в наступление, полностью разматывая свое оружие во время движения — разворачивая его в прямую линию. С помощью вспышки энергии трос превратился в двуглавый посох — Ламбо потянул его назад, прежде чем жестоко ударить концом в живот Бьянки. Розововолосая женщина согнулась пополам от силы удара, давясь собственной желчью.

"О?" — Весело спросила Ламбо, хотя она не переставала двигаться, снова взмахнув своим посохом, чтобы врезаться в спину Бьянки. "Держу пари, это первый раз, когда тебя тошнит от твоей последней трапезы после драки, не так ли?"

Бьянки, которая рухнула на землю после второго удара, сумела поднять голову, чтобы бросить смертельный взгляд на Ламбо. Упомянутая охотница за головами отреагировала быстро, ударив стальной сферой на конце своего посоха в нос Скорпиона.

Бьянки проиграл по счету.

После окончания боя воцарилась глубокая тишина, Тсуна в шоке смотрел на безжалостное уничтожение, которое совершил его телохранитель. Ламбо тихо выдохнула, прежде чем спрятать свое оружие и вернуться к своему шезлонгу. Она небрежно села, прежде чем снова взять свою мангу и начать читать. Однако, когда она потянулась за своим стаканом лимонада, который был поставлен на соседний столик, ее встретили с разреженным видом.

Ламбо оглянулась, но только для того, чтобы надуться, когда увидела, что Реборн потягивает второй стакан лимонада, в то время как его первый стоял пустым на столе. Он выглядел совершенно безразличным к тому факту, что его самый большой преданный лежал, избитый до потери сознания, всего в паре ярдов от него.

"Тебе обязательно было брать и мой стакан тоже?" — угрюмо спросила она. "Ты должен знать, что битва вызывает жажду".

"Тогда тебе следовало закончить раньше", — без раскаяния сказал ей Реборн, прихлебывая свой украденный напиток.

Тсуна вспотел от их совершенно безразличного отношения. "Хотя, полагаю, я не могу их по-настоящему винить. Внимание Бьянки, будь то негативное или положительное, кажется, только доставляет неприятности", — размышлял он про себя. Краем глаза он мельком увидел Гокудеру. "И это только доказывает мою точку зрения", — подумал он с очередной каплей пота, наблюдая за коматозным телом своего "подчиненного".

Ламбо обиженно скрестила руки на груди, глядя куда-то вдаль. "Это несправедливо, что такой трудный человек должен вызывать такую же эмоциональную реакцию, как пушистый маленький котенок, всякий раз, когда я его вижу", — ворчливо подумала она, подумывая о Реборне. "Я имею в виду, даже если он выглядит достаточно мило, чтобы его можно было потискать, я все равно знаю, что он, вероятно, вышиб бы мне мозги, если бы я поддалась желанию сжимать его до тех пор, пока бездушные впадины, которые он принимает за глаза, не вылезли бы из его маленького черепа".

Ее взгляд усилился, неосознанно нервируя Тсуну, который попал в луч. "И я даже не могу налить себе еще стакан лимонада с тех пор, как Бьянки все это время была на кухне — кто знает, что она сделала со всеми съедобными вещами там?"

Внезапно ее мыслительные процессы остановились намертво, зацепившись за единственную идею, которая только что возникла. "Ах!" глухо воскликнул Ламбо, и кулак шлепнулся в ее раскрытую ладонь. "Я забыл об этом".

"А?" Тсуна нервно дернулся от ее слов.

"Я могла бы избежать всей этой ссоры", — задумчиво заявила она, подперев подбородок руками и размышляя, полностью игнорируя Тсуну.

Тсуна уставился на нее с недоверием. "Так почему же ты этого не сделал!" — мысленно кричал он, оплакивая судьбу своего бедного газона — очевидно, совершенно ненужную трагедию. Однако в данный момент он был слишком напуган, чтобы на самом деле накричать на нее, чтобы она не заставила его тоже выблевать свой обед.

Внезапно облако зловещего розового дыма окутало тело Ламбо. Когда оно медленно исчезло, Тсуна смог разглядеть силуэт фигуры размером с Возрожденного. Когда дым полностью рассеялся, бедный, сбитый с толку ученик средней школы чуть не вывихнул челюсть, когда она упала.

На шезлонге сидела крошечная, детская версия пятнадцатилетнего подростка, который раньше сидел там. У нее были все те же черты лица, даже если ее одежда была совершенно другой — она была одета во что-то похожее на косплей овцы. На вид ей было около пяти лет.

"Ч-что...?" — ошеломленно заикнулся Тсуна, совершенно сбитый с толку ее изменением в возрасте.

Реборн полностью проигнорировал своего ученика, внезапно став гораздо более внимательным к охотнику за головами, сидящему рядом с ним. "Я и не знал, что она может выглядеть моложе", — заинтригованно подумал он. "Какой досадный пробел в моей информации. Она выглядит почти как одна из Аркобалено...'

"Прошло так много времени с тех пор, как я использовала эту форму", — непринужденно прокомментировала Ламбо, рассматривая свой костюмированный вид. "Я думаю, это было год или два назад — когда мне пришлось пробраться на тот рождественский спектакль, чтобы убить одного из мудрецов". "Неужели вселенная устроила заговор, чтобы я была одета как овца?" — рассеянно подумала она.

"Разве это не кощунственно?" Подумал Тсуна с отстраненным чувством ужаса, даже продолжая смотреть в полном неверии. "... И это действительно Ламбо?" — спросил он себя

"Не могу поверить, что забыла об этом", — сказала Ламбо, откидываясь назад, чтобы продолжить чтение своей манги, совершенно не обращая внимания на то, что она была одета в костюм ягненка. "В конце концов, Бьянки не стала бы приравнивать пятилетнюю маленькую девочку к человеку, которого она видела разговаривающим с Реборном".

"На самом деле, я чувствую себя немного идиоткой", — подумала она про себя, покрывшись каплями пота, когда перелистнула на предыдущую страницу. "Я так волновалась из-за присутствия Бьянки, когда было так легко избегать ее". Ламбо вздохнула, слегка разочарованная собой. "Мне нужно не забывать повторять все свои навыки по крайней мере раз в неделю, чтобы я не забывал их, когда они могли бы пригодиться вот так".

"Плюс, есть еще тот факт, что эта форма так полезна для того, чтобы выпутываться из щекотливых ситуаций", — размышляла она вслух. "И получать бесплатные конфеты от людей".

Тсуна внезапно перестал быть таким потрясенным. "Это определенно один и тот же человек", — угрюмо подумал он. "Отлынивать от таких людей..." Воспоминания о том, как она вынудила его купить ей выпивку и веер в жаркий день, промелькнули в его голове.

Ламбо внезапно бросила острый взгляд на Тсуну, снова откладывая свою мангу, когда ей в голову пришла новая мысль. Он напрягся под ее пристальным взглядом, чувствуя себя крошечным кроликом, загнанным ястребом в угол. Он заметил, что ее взгляд переместился вверх, чтобы осмотреть его волосы.

"Я хочу знать..." — задумчиво подумала она. "Его волосы..."

Тсуна почти взвизгнула, когда маленькая фигурка Ламбо спрыгнула с шезлонга, траектория прыжка завершилась тем, что ее целью стала его голова. Он рефлекторно поднял руки, чтобы защитить лицо — очень привык получать пинки от Реборна. Он был потрясен, когда вместо крошечной ножки, с силой ударившей его по лицу, он почувствовал, как на макушку ему опустился легкий вес.

"А?" — подумал он в замешательстве.

Ламбо погладил крошечными ручками настоящий лес пушистых каштановых волос вокруг нее. "Он действительно такой пушистый, каким кажется..." — подумала она с легкой улыбкой.

"Привет, парень с половиком". она обратилась к своему насесту. Он напрягся, когда понял, что именно — или кто — был причиной легкой тяжести у него на макушке. "Не двигайся слишком много. У тебя мягкие волосы, так что я собираюсь вздремнуть, — прямо сказала она ему.

"Потому что это еще одна вещь, для которой хороша эта форма", — радостно подумала она про себя, когда Тсуна нервно вспотел, стоя неподвижно. "Я могу вздремнуть в стольких новых местах..."

Она не знала о пронзительном взгляде, направленном на нее неким Сан Аркобалено, когда она набросила несколько прядей волос на свое тело в качестве импровизированного одеяла. Затем она подложила под голову комок коричневого пуха в качестве подушки и попыталась заснуть.

"Если она скрывала эту способность все это время", — задумчиво подумал Реборн, пряча задумчивое выражение лица за стаканом с лимонадом, — "Интересно, о каких еще вещах о ней я не знаю ..."

Мысли Тсуны были немного проще, когда он стоял там — имитируя статую и обливаясь потом из-за своего беспокойства. "Не двигайся. Не двигайся. Она убьет тебя, если ты ее разбудишь, так что не двигайся". — Эта мантра крутилась у него в голове, пока он заставлял себя игнорировать легкую жажду и почти полный мочевой пузырь.

Гокудера на самом деле вообще не думал, видя, что он все еще не в порядке и в настоящее время пускает слюни на траву. К несчастью для него, после того, как он увидел лицо своей сестры, он также почувствовал несколько испарений от выбранного ею токсичного оружия — так что он будет без сознания еще некоторое время. И его брат тоже все еще был без сознания.

Ламбо уставился сонными глазами на двух распростертых итальянцев. "Если бы у меня была сила воли встать, я бы поставил Бьянки прямо перед этим глупым бомбардировщиком. Тогда первое, что он увидел бы, проснувшись, было бы ее лицо", — подумала она сонно, но злобно. "Придурок заслужил бы это за то , что натравил ее на меня… Тем не менее, я определенно отомщу.'

Она погрузилась в мирный сон — ей снились сны о том, как она давит гигантских розовых скорпионов, поджидающих ее под ногами.

На следующий день Тсуна и компания зашли в центр Намимори, относительно мирно беседуя, учитывая, что Гокудера был частью "компании".

"Я не могу поверить, что после всех этих неприятностей Бьянки просто уехала из города после того, как Реборн сказал ей, что хочет угря", — сказал Тсуна с недоверчивым облегчением. "Это, и я не могу поверить, что она не может сказать, что маленькая девочка, ошивающаяся вокруг дома, на самом деле Ламбо", — размышлял он, чувствуя, как пот стекает с его лица. "Не похоже, что она вообще потрудилась изменить свое поведение".

"Че, я не могу поверить, что она настолько глупа, что не понимает, что тупая овца все это время была прямо у нее под носом", — бессердечно усмехнулся Гокудера, поправляя сигарету во рту.

"Только ты, Гокудера-кун", — подумал Тсуна с нервной гримасой. "Ты единственный человек, которого я знаю, кто сказал бы что-то подобное так прямо".

Ямамото склонил голову набок, на самом деле не понимая, о чем они говорят.

Они сделали остановку у каждого из своих шкафчиков, и, добравшись до Гокудеры, у Тсуны возникло неприятное ощущение, что что-то не так. Он настороженно огляделся, гадая, не собирается ли Реборн что-нибудь с ним сделать, но его сканирование окружения было прервано булькающим шумом, исходящим от Гокудеры. Голова Тсуны резко повернулась, только чтобы увидеть, как террорист рухнул на пол в коридоре с пеной у рта.

"Что случилось?" — мысленно взвизгнул он.

"Эй, Тсуна", — позвал Ямамото своего друга с легким беспокойством. "Ты думаешь, у Гокудеры анемия? Возможно, именно поэтому он упал в обморок." Бейсболист тяжело вздохнул. "Ему следовало подождать еще немного — похоже, кто-то оставил для него закуску в его шкафчике".

Тсуна повернулся, чтобы заглянуть внутрь шкафчика, только для того, чтобы с отвращением отшатнуться, инстинктивно натянув край рубашки на нос. На полке стояла маленькая кастрюлька с пузырящейся фиолетовой массой, от которой исходил прогорклый пар. Приглядевшись, он увидел маленький клочок бумаги, приклеенный скотчем к дверце шкафчика.

В нем говорилось: "Дорогой Гокудера, видя, как тебе не терпелось на днях позвонить своей сестре на улицу, я полагаю, что ты, должно быть, ужасно по ней скучал. Поэтому, чтобы составить тебе компанию в школьные часы, я расклеил эти фотографии по всем местам, которые ты регулярно посещаешь". Под ними была приклеена четкая фотография Бьянки, стоящей лицом к камере. "Кроме того, поскольку я чувствовала себя очень задумчивой, я обыскала кухню, где она готовила, и нашла это блюдо для тебя — вкус ностальгии. От меня тебе — L.'

"Месть страшного человека!" — мысленно захныкал Тсуна, поклявшись себе никогда не злить Ламбо. Она, вероятно, нашла бы способ опозорить его наихудшим из возможных способов — может быть, даже перед Киоко!

Когда двое все еще находящихся в сознании студентов начали нести своего друга в кабинет медсестры, Ламбо наблюдал за этой сценой с садистским удовлетворением. В данный момент она была в своей детской форме — спрятана в одном из потайных мест Реборна в стене коридора. Здесь было на удивление уютно и пахло кофе и порохом.

"Надеюсь, они положат его в кровать справа", — подумала она про себя с озорным смешком. "Я повесил картину Бьянки на потолок над ним".

Она выскочила из крошечного форта и отступила от школы до того, как Хибари смог найти ее снова — в конце концов, он не был таким тупым, как Бьянки, и наверняка заметил бы, что она была тем же человеком, с которым он сражался. "С другой стороны... — подумал Ламбо, покрывшись каплями пота. — Ему может быть все равно в любом случае, и он просто нападет на меня из принципа. И я действительно не хочу драться, когда в этом нет абсолютно никакой цели".

Как бы то ни было, она все равно ушла в спешке. Они с Наной собирались отправиться в кафе до обеда, и она хотела успеть хорошенько принять ванну перед их уходом. В конце концов, ее заставили взять в руки одно из блюд Бьянки.

*~~~~ОМАКЕ~~~~*

Бьянки встречает Мини-Ламбо

"О, кто это?" — спросил я. — Спросила Бьянки с легким любопытством, оглядывая маленькую девочку, стоявшую перед ней.

"Я Ламбо", — представилась молодая охотница за головами, не потрудившись взглянуть на вредителя, быстро нажимая кнопки на "позаимствованном" DS Тсуны.

Голова Тсуны резко поднялась от журнала, и он наблюдал за происходящим глазами, полными ужаса. "Какой был смысл менять свою форму, если ты просто собираешься сказать ей, кто ты такой?" — мысленно взвизгнул он. "Я не хочу, чтобы в моей комнате началась еще одна драка!"

Бьянки, однако, никак иначе не отреагировал, кроме как сказать: "Приятно, что у Реборна теперь есть друзья его размера". а затем вернулся на кухню.

"А?" — подумал Тсуна с потрясенным облегчением, потирая шею. Она затекла от необходимости оставаться в одном и том же положении все то время, пока его телохранитель дремал у него на голове. "Она не понимала, что это она… Но, означает ли это...'

"Хорошо, что Бьянки так и не удосужилась выучить мое имя", — со скукой прокомментировала Ламбо, проводя своего персонажа по уровню.

"Она так сильно тебя ненавидит и даже не знает твоего имени?" — недоверчиво мысленно прокричал Тсуна.

Его единственным ответом были победные фанфары, которые звучали после победы на этапе.

* * *

13

Ламбо, хотя и не задерживалась на занятиях, часто ходила в школу с Реборном и Тсуной. Не только потому, что это помогло ей составить расплывчатый график (необходимый, потому что она годами жила без какого бы то ни было графика — она просто постоянно получала награды, спала и ела, когда уставала или проголодалась.), Но и потому, что по ходу манги в поездке произошло много интересных вещей.

В данный момент она шла вдоль стены, которая окаймляла тротуар, которым регулярно пользовался Тсуна, прямо за Реборном, как утенок. Хотя, вместо того, чтобы ковылять и есть ломти хлеба, она шла необычно скоординированной походкой и потягивала из термоса "Эрл Грей", который дала ей Нана, когда приехала за Тсуной. Скорее всего, это выглядело немного абсурдно, но, вероятно, было бы хуже, если бы она все еще была одета в свой крошечный костюмчик из ягненка. Вместо этого ее миниатюрная фигурка была одета в самую тошнотворно очаровательную, но удобную одежду, которую она смогла найти, а именно в какие-то зеленые джинсовые шорты на подтяжках и слишком большую белую футболку.

Обычно она сохраняла свой "естественный", пятнадцатилетний облик, вместо того чтобы переходить на детский. (Если только Бьянки не было поблизости.) Потому что, хотя упомянутая детская форма была хороша для того, чтобы дремать и проникать в небольшие пространства, ее конечности были не только слишком короткими, чтобы владеть любимым оружием, но и тело, безусловно, не было натренировано до тех высот, которых она достигла. И поскольку ее прошлые формы были, так сказать, "высечены на камне", она даже не могла тренироваться в своей пятилетней форме, потому что это не имело бы абсолютно никакого значения. Учитывая, что она была слегка параноидальным типом личности, она предпочитала находиться в такой форме, где у нее были наилучшие шансы защитить себя от потенциальных угроз.

Кроме того, было также несколько раздражающе, когда к тебе относились с воркующей снисходительностью, с которой большинство людей относились к маленьким детям, — хотя иногда это было полезно для выпутывания из неприятностей.

Тем не менее, на сегодня она сделала исключение. Детская форма, скорее всего, спасла бы ее от потенциальной пощечины — учитывая, с кем Тсуне предстояло столкнуться.

Ее голова наклонилась, чтобы проследить за определенным домом, когда они проходили мимо, острый взгляд задержался на окне ванной наверху. Это было то место, где некто Миура Хару обычно стоял каждый день, когда они проходили мимо. Девушки в этот момент там не было, но обычно она никогда не упускала возможности понаблюдать за Реборном, когда он проходил мимо — чаще всего она была в полусне и пускала слюни из пены от зубной пасты.

"На самом деле, теперь, когда я думаю об этом", — подумала Ламбо про себя, продолжая свое расслабленное балансирование на заборе, — "Хару вроде как похожа на зомби в таком виде… Может быть, именно поэтому она хочет обнять Реборна, как только встретит его — это предлог приблизиться к его голове, чтобы она могла раскроить ему череп и съесть его мозг из черепной коробки с помощью спорка.' Она решительно кивнула сама себе. "На самом деле я бы не был так удивлен, если бы зомби существовали в этой вселенной — там уже есть один парень, я думаю, Моретти, которого в значительной степени можно назвать нежитью. В конце концов, ему не пришлось бы останавливать свой пульс и дыхание для этой единственной техники, если бы их уже не существовало.'

Она как будто оторвалась от своих все более произвольных мыслей, когда Реборн внезапно остановился перед ней, и она была вынуждена остановиться, прежде чем врезаться в его спину. Это было бы плохо, поскольку Реборн был очень разборчив в том, кого он впускал в свое личное пространство — и она была почти уверена, что ее не было в списке гостей его личного пузыря. Она вытянула шею, чтобы оглядеться, только чтобы увидеть девушку-зомби, сидящую на корточках на заборе перед киллером.

Тсуна был занят тем, что намеренно не смотрел на девушку, потому что в том положении, в котором она находилась, ему было бы очень легко случайно заглянуть ей под юбку. Учитывая его абсолютно ужасную удачу, девушка определенно заметила бы, если бы он это сделал, и немедленно попыталась бы убить его.

"Меня зовут Миура Хару", — заявила Хару с густым румянцем на лице. "Я уже некоторое время вижу, как ты проходишь мимо этого забора каждый школьный день. Тебя зовут Реборн, верно?"

"Ух ты, какой выдающийся сталкер", — подумал Ламбо, и пот выступил у него на лбу. "Реборн, кажется, привлекает таких типов, да?" Кошмарные видения Бьянки проносились в ее голове.

"Ты будешь моим другом?" — Спросила Хару застенчиво, но прямо, глядя на домашнего учителя умоляющими глазами.

"Конечно", — сказал Реборн со своей обычной беспечностью.

"Реборн, ты не должна вести себя круто с такими сталкерами", — подумала Ламбо, мысленно приложив ладонь к лицу, когда она села на верхушку забора, чтобы посмотреть шоу. "Это просто поощряет их".

Хару упала в обморок от чистого восторга от положительного ответа, чуть не упав со своего насеста на твердую мостовую тротуара, когда она тихонько взвизгнула от радости. Вместо этого она гибко изогнулась в воздухе и приземлилась в согнутом положении. Реборн тоже спрыгнул на тротуар, встав рядом с Тсуной, который наблюдал за всем происходящим в своем обычном состоянии недоверия.

"Жаль, что она не "шлепнулась" на тротуар", — с чисто академическим интересом заметила Ламбо, наблюдая за происходящим сверху и делая еще один глоток чая. "Было бы интересно посмотреть, сможет ли она просто вернуть свою шею на место, если она сломается — подобные вещи обычно не действуют на зомби надолго".

"Это замечательно!" — Радостно воскликнула Хару, ее жуткий педофильский румянец разлился по щекам. "А теперь, Реборн-тян, если это не слишком назойливо с моей стороны, не могла бы ты меня крепко-крепко обнять, вот так?" — продемонстрировала она, обхватив себя руками за туловище — как в стандартной позе человека в смирительной рубашке.

Ламбо счел намек на то, что она чокнутая, несколько уместным. "Называть его "-тян"... а потом прямо просить нарушить его личное пространство… Может быть, именно поэтому зомби постоянно стремятся поглотить чужие мозги — потому что у них нет своего собственного.'

"Не прикасайся ко мне так легко", — угрожающе сказал Реборн, выхватывая один из своих пистолетов. "Потому что я наемный убийца".

"Значит ли это, что у всех наемных убийц очень избирательные личные пузыри?" Ламбо размышляла про себя. "...этого не может быть, потому что Луссурия существует. С другой стороны, возможно, он проницателен в том, что ему нравятся только мужчины, мускулистые и покойные. Я знаю, что у меня самого такой же личный пузырь, как у Реборна ...'

Хару в шоке уставилась на объект своей привязанности.

Тсуна, с другой стороны, был немного более привычен к особой эксцентричности Reborn. "Н-ну, Реборн, не говори таких вещей при свете дня!" — нервно воскликнул он, не совсем желая, чтобы эта новая, хотя и сумасшедшая, девушка тоже была втянута в дела мафии.

Прежде чем бедный студент успел сказать что-нибудь еще, чтобы отругать своего преподавателя, его прервала ладонь, сильно ударившая его по щеке.

"Ты ублюдок! Чему ты его учил? Методы убийства?" Хару закричал в гневе. "Младенцы — это ангелы с чистыми белыми сердцами!" — продолжала она разглагольствовать. "Ты разрушаешь эту прекрасную чистоту своим гнилым разложением?" — потребовала она, угрожающе хватая его за воротник.

Понятно, что Тсуна был шокирован. В конце концов, именно Реборн пытался развратить его.

Ламбо, с другой стороны, чуть не выплюнула чай, сдерживая смех. "Возрожденный? Чистый? Это все равно что сказать, что сатана — просто бедный, непонятый маленький ангел! Если только она не имеет в виду чистоту его решимости или что-то в этом роде — это единственное, что я могу назвать в нем "чистым".'

"И не только это, но и подруга Реборн-тян тоже будет испорчена, если останется с тобой! Кто бы оставил ответственность за двух невинных детей в твоих ужасных, порочных руках?" Хару кричала ему в лицо, тряся его взад и вперед своей хваткой за его рубашку.

"Он выглядит как болван", — прокомментировала Ламбо со своего места у стены, ритмично дрыгая маленькими ножками в воздухе — она определенно была рада, что у нее хватило предусмотрительности перейти в более молодую форму, чтобы ее считали "жертвой", а не "растлителем". Реборн кивнул со своей обычной ухмылкой, наблюдая за небольшой ссорой с видом человека в кино.

"П-подожди секунду!" Тсуна отчаянно пытался успокоить явно психованную девчонку, которая душила его. "Я думаю, произошло какое-то недоразумение!"

"Что именно, по-твоему, я недопонимаю?" Хару нахмурился на него, грубо дергая за галстук.

"Я не учил его никаким приемам убийства!" — Воскликнул Тсуна, выглядя немного подташнивающим от быстрого дергания головой.

"Ты лжец!" — Закричал Хару. "Я вижу вас с ним почти каждый день — ты его старший брат, не так ли?"

"Мы не брат с сестрой!" Тсуна закричал в ответ на ее домогательства.

"Тогда ты еще больший ублюдок!" Хару взвизгнула с новой силой. "Превращать чужого ребенка в дьявола!"

"Она просто не слушает ни слова из того, что я говорю!" — мысленно простонал Тсуна, уверенный, что его мозг гудит от всей этой тряски.

Ламбо, прочитав его мысли по выражению лица, не мог не подумать: "Теперь ты кое-что знаешь о том, каково это — быть объектом невежественной ненависти со стороны Бьянки… Может быть, это научит тебя не пытаться заставить меня играть роль "приманки", чтобы выманить этого психа.'

"Послушай ты! Ты больше не увидишь Реборн-тяна или его друга!" — Скомандовала Хару, почти тыча ему в лицо угрожающим пальцем. "Ты слишком сильно оказываешь дурное влияние!"

Реборн наконец соизволил заговорить. "Это бы не сработало".

Хару вопросительно повернулась к нему, в то время как Тсуна преждевременно вздохнул с облегчением. "Да, ты объясни это ей, Реборн. И вообще, почему это я должен был получить пощечину?" — ворчливо подумал он, потирая нежную щеку.

"Это моя работа — воспитать Тсуну Десятым боссом мафиозной семьи", — прямо сказал ей Реборн. "Значит, я не могу расстаться с Тсуной до тех пор".

Ламбо подняла руку, чтобы предложить собственное объяснение. "Я телохранитель Тсуны", — откровенно сказала она. "В моем контракте сказано, что я должен остаться, пока он не научится преодолевать свою слабость".

Тсуна внезапно получил удар кулаком — в то же самое место, в которое его ударили.

Ламбо уставилась на свою подопечную, совершенно не впечатленная. "Он был ошеломлен этим? Удар от физически слабой девочки средней школы?" — подумала она с легким разочарованием. "Я имею в виду, я знаю, что он должен быть супер-жалким на данный момент, но это немного расстраивает — видеть его таким ... слабаком, когда он такой сильный в будущем".

"Что это за мафиозные штучки?" — Потребовала Хару, выглядя готовой начать дышать на него огнем. "Это заходит слишком далеко, даже для такого преступника, как ты! И заставлять такого маленького ребенка быть твоим телохранителем? Тебе не должно быть позволено так их ограничивать!"

Хару пристально посмотрела на Тсуну на мгновение, прежде чем, по-видимому, что-то решить и потопала прочь. "Я оставлю объятия на потом — нужно что-то делать с этим преступником, жестоко обращающимся с детьми!"

"П-подожди! Послушай ... !" Тсуна попытался перезвонить ей — на самом деле он не хотел, чтобы кто-то думал о нем как о человеке, который манипулирует детьми, даже о таком странном человеке, как она.

Хару одарила его демоническим взглядом, заставив его слова прерваться испуганным писком. Затем она повернулась, чтобы солнечно улыбнуться двум миниатюрным зрителям-мафиози. "Пока-пока", — сказала она им, прежде чем поспешно завернуть за угол, обдумывая способы разлучить их с Тсуной.

Реборн ухмыльнулся своему незадачливому ученику. "Вы двое хорошо ладите", — небрежно заметил он. "Как супружеская пара".

"Может быть, та, которая вот-вот разведется!" — Закричал на него Тсуна, все еще прижимая к себе поврежденную щеку.

"Тебе действительно нужно научиться манипулировать разговорами в своих интересах, любитель тряпок", — критически сказал ему Ламбо со снисходительным вздохом. "Если ты не можешь объяснить такую простую ситуацию, не доводя другого человека до самоубийства, ты потерпишь неудачу в семейных переговорах", — со знанием дела объяснила она со своего места на стене, тыча крошечным указательным пальчиком ему в лицо.

"В моей ситуации нет абсолютно ничего простого!" — Взвизгнул Тсуна, недоверчиво глядя на своего изменившегося в возрасте телохранителя. "И я не хочу быть боссом мафии!"

Она снисходительно покачала головой. "Глупый любитель половых тряпок. Для мира мафии это относительно просто. Тебе следует научиться перестать так сильно изводить себя из-за каждой мелочи ".

"Это просто означает, что дальше будет хуже!" — внутренне отчаялся Тсуна, отворачиваясь от своих мучителей размером с пинту и мрачно направляясь в школу.

Ламбо неодобрительно покачала головой, глядя, как он уходит.

"Ему понадобится много работы", — серьезно сказала она Реборну. "Даже если у него действительно есть потенциал, без какой-либо решимости он никуда не денется".

Реборн просто ухмыльнулся ей, одной рукой рассеянно поглаживая своего домашнего хамелеона. "Я величайший киллер в мире. Он научится". "В конце концов, — подумал он про себя, — решительность — одна из отличительных черт семьи Вонгола".

Ламбо не сомневался в этом — судя по выражению лица наставника, он остановился бы только перед тем, чтобы убить Тсуну, пытаясь вбить в него решимость. Она слегка выдохнула через нос от своих собственных мыслительных процессов, когда Реборн исчез в направлении Нами Мидл. Она последовала его примеру и повернула к дому.

"Тем не менее, это означает, что Тсуне в конце концов понадобится новое прозвище", — задумчиво подумала она. "В конце концов, "Парень с половой тряпкой" так долго подойдет только Реборну в качестве репетитора".

Была причина, по которой Ламбо была несколько обижена тем, что ей навязали такую должность, как "телохранитель". Главным образом, это было потому, что у Тсуны не было такого в оригинальной манге, а Ламбо хотел, чтобы все шло параллельно упомянутым событиям. (Хотя это было также потому, что на самом деле она не хотела, чтобы ее беспокоила значительная ответственность.) Было бы почти невозможно, чтобы все оставалось по-прежнему, учитывая, что телохранитель был такой заметной фигурой в жизни своего подопечного.

У стремления Ламбо сохранить сюжетную линию, относительно соответствующую оригинальной истории, была причина. Причина была проста: она ленивый, разленившийся человек.

И из-за этого аспекта ее характера очевидный вывод, к которому вы можете прийти, заключается в том, что она не хотела иметь дело с незнанием того, что произойдет на следующий день, потому что это доставляет хлопоты. Вместо этого она хотела провести следующие пару лет в безопасности от предвидения и развлекать раздражающих людей своим невозмутимым видом. Но из-за ее видного положения в делах Тсуны что-то должно было измениться.

Конечно, другая причина, по которой ей хотелось получить хоть какое-то представление о будущих событиях, заключалась в том, что она не стремилась снова умереть в ближайшее время. Тем не менее, фактор развлечения, заключающийся в действительном проявлении самодовольства типа "Я знаю кое-что, чего ты не знаешь", также был заметным мотивом.

Как это было в настоящее время, события развивались относительно по "сценарию". Однако на что Ламбо на самом деле не рассчитывал, так это на крайнюю степень накапливающейся скуки. В конце концов, она отказалась от захватывающего, спонтанного образа жизни, выслеживая людей, чтобы убивать и / или захватывать их в плен, постоянно испытывая свой ум и физическое мастерство, чтобы стильно выполнять свою работу… к жизни в японском пригороде, получая хоть каплю волнения только тогда, когда происходили события манги, с днями, иногда неделями между инцидентами.

Так что, да, Ламбо была немного не в себе от скуки.

Как будто госпожа Удача или какое-то другое хаотическое божество услышало ее мысли, ее острые глаза внезапно заметили что-то, что могло временно развеять ее скуку.

Облачко розового дыма окутало ее крошечную фигурку, только чтобы показать ее пятнадцатилетнее тело. Она задумчиво посмотрела на мужчину на другой стороне улицы, прежде чем вытащить высокотехнологичное оборудование из кармана своих шорт. Это был специально изготовленный гибрид телефона и компьютера, который она заказала для своей работы охотника за головами. Она подняла его в воздух, пытаясь найти правильный ракурс, чтобы сфотографировать лицо парня. Она сделала снимок, и он появился на экране мини-аппарата. Посчитав это удовлетворительным, она нажала другую кнопку, и маленькая полоска света переместилась вертикально вниз по изображению, сканируя его. Через несколько мгновений появился жирный черный текст.

"Совпадение найдено", — говорилось в нем по-итальянски, потому что, хотя она по-прежнему, вероятно, лучше всех владела английским, итальянский стал ее любимым языком из-за его лиричности. Кроме того, другие люди с меньшей вероятностью поняли бы его, чем японский или английский, учитывая ее текущее местоположение.

Ламбо нажал другую кнопку, открывая найденный файл. 'Federico Vandigo, eh? Он работает на одну из Семей, выступающих против Вонголы… Тогда, скорее всего, послан, чтобы устранить моего подопечного", — прочитала она, быстро оценив угрозу. "... награда за этого довольно высока", — подумала она с ухмылкой, острым взглядом отметив слабые очертания пистолета под его пальто — именно это заставило ее заметить его в первую очередь. В конце концов, ношение пальто в одну из самых жарких недель лета было немного бросающимся в глаза.

Ее ухмылка стала шире, и она исчезла из видимого спектра быстрым применением своих иллюзий. "И мне даже не нужно беспокоиться о том, чтобы оставить его в живых, а это значит, что сегодня нет необходимости изображать из себя Черную Овцу".

Излишне говорить, что мужчина попал в эффективную засаду, и ему свернули шею — безжалостно и без свидетелей. Было почти грустно, насколько трогательно легко это было, учитывая его высокую щедрость, но она предположила, что он, должно быть, просто разозлил не тех людей.

Ламбо слегка усмехнулся, когда она набирала номер на своем мобильном телефоне. "... эй, Иемицу?" — спросила она. "У меня есть кое-что для твоих парней в Намимори, чтобы забрать".

Она никогда не была так рада, что ее переговоры о приеме на работу телохранителя включали в себя "чистку" ее рабочих мест. Ей больше не придется таскать с собой мертвый груз (в буквальном смысле). Все, что ей нужно было сделать, это сделать дело, позвонить Иемицу, и ей заплатили — никаких лишних хлопот не требовалось. Это также имело дополнительное преимущество в уведомлении Иемицу о количестве людей, отправленных за его сыном, — главе CEDEF было полезно знать. Однако самое главное, это исключило наименее любимую часть выбранной ею профессии.

Проигнорировав его вопросы о более подробной информации, Ламбо просто сообщил ему местонахождение трупа. "Я хочу, чтобы вознаграждение было отправлено на мой счет в швейцарском банке, оплачено золотом, как обычно", — прямо сообщила она ему, прежде чем закончить разговор.

И с этими словами она вышла из переулка, оставив после себя труп, и, насвистывая веселую песенку, снова направилась к своему дому. "И для меня есть еще несколько томов манги", — радостно подумала она. "Я полагаю, эта работа не такая плохая. У меня такое чувство, что Тсуна сделает меня богатым. А это значит, что я могу купить кое-что для развлечения.'

Возможно, ей не было бы скучно все время. В конце концов, это был восьмой вероятный убийца, от которого она "избавилась" за последние пару недель.

Видя, что чувство скуки Ламбо немного улеглось благодаря небольшому, выгодному обходу, она была не в настроении разрушать свое счастье, став свидетельницей глупости Хару на мосту на следующее утро — и, следовательно, ее превращения в "Фанатку Тсуны". Хотя это также сделало бы ее свидетельницей нелепости Тсуны, она полагала, что в любом случае увидит достаточно подобного в будущем — и, кроме того, она уже достаточно шантажировала его, чтобы заставить отказаться от своего первенца.

Так что вместо того, чтобы быть на месте происшествия, она ждала в доме Савады, когда прибыли Тсуна и его вездесущий наемный убийца-наставник — мальчик, одетый только в свои боксеры с нелепым принтом и все еще влажный после купания в реке.

Ламбо подняла взгляд со своей обычной реквизированной позиции на его кровати, читая какую-то аналогично присвоенную мангу.

"О, ты пошла купаться без меня?" — спросила она, слегка надув губы.

Глаза Тсуны судорожно подергивались, разрываясь между усталостью и разочарованием, когда его руки крепче сжали полотенце, которое он держал в руках. На самом деле это была довольно мягкая реакция со стороны взвинченного мальчика.

Ламбо позволил ее глазам критически оценить его фигуру. "Почему ты не захватила свой купальник вместо того, чтобы плавать в боксерах?" — подтолкнула она, пряча легкую ухмылку. Она на мгновение замолчала. "И ты знаешь, тебе, вероятно, следует гораздо больше работать над своим телосложением, если ты хочешь, чтобы какие-нибудь девушки обратили на тебя внимание".

Желание Тсуны удержаться на ногах, казалось, пошатнулось при этих словах, и он рухнул на пол, внутренне оплакивая свою новую ситуацию. "Почему я, кажется, привлекаю психов?" — с несчастным видом подумал он. "Девушка наконец-то замечает меня романтическим образом, и это просто должен быть кто-то вроде Хару, девушки, которая только вчера угрожала мне — и, что более важно, кто-то, кто не Киоко-тян!"

Ламбо заметил его побежденное выражение лица. "Ах, так даже ты сам знаешь, что, вероятно, никогда не сможешь привлекать девушек своим телом", — со знанием дела заявила она.

Тсуна жалобно застонал. "И единственная женщина, кроме моей мамы, с которой я сталкиваюсь на регулярной основе, — это этот человек!" Затем он внезапно увял еще больше. "... и Бьянки".

Да, Тсуна ни в коем случае не был дамским угодником. С его удачей Ламбо, возможно, никогда даже не представится шантажировать его, чтобы заставить отказаться от своего первенца. Какой печальный конец для рода Вонгола.

~~~ОМАКЕ~~~

"Это был восьмой случай за две недели!" Нахмурившись, подумал Иемицу, захлопывая свой мобильный телефон, в равной степени беспокоясь за своего сына и злясь на людей, посылающих за ним убийц. "... И все же, я полагаю, это подтверждает, что это того стоило, чтобы Ламбо взялся за эту работу", — размышлял он.

"Кто это был, Иемицу?" — любопытный голос вернул его в его нынешнее окружение.

Он поднял глаза и увидел, что Девятый босс Вонголы с любопытством смотрит на него через дорогой стол, и внезапно вспомнил, что был на совещании.

"А", — Иемицу неуверенно замолчал, не зная, что именно сказать своему боссу, учитывая двойную личность Ламбо. "Просто мой друг проинформировал меня об одной ситуации", — туманно сказал он Тимотео.

"Они, должно быть, очень хорошие друзья, раз ты отвечаешь так без колебаний". Тимотео слегка прощупал почву. "И доверить им "ситуацию"".

Иемицу слегка вспотел, вспомнив, как много раз Ламбо насмехалась над ним, и какую зловещую услугу он ей оказал — настоящая причина, по которой он ответил так быстро, заключалась в ее нынешней работе. Тем не менее, она, вероятно, была одним из самых надежных людей, которых он знал за пределами Вонголы, и они работали сообща.

"Я полагаю, ты мог бы называть ее и так", — наконец сказал он.

Тимотео наклонился вперед, его глаза заблестели так, как мог бы блеснуть только человек, видевший, как проходят годы. "Она, не так ли? Но не Нана или кто-то из ваших подчиненных? Вот это уже странно ".

"Как так получилось, что ты не глава Разведывательного управления, учитывая твои любопытные наклонности, старина?" "Подумал Иемицу про себя с нежным раздражением. "Да, я думаю".

"Так кто же эта таинственная леди?" — Спросил Тимотео с легкой усмешкой. "Она не может быть романтической привязанностью, поэтому я должен признать, что ты вызываешь у меня любопытство".

Иемицу невольно фыркнул при слове "леди", относящемся к Ламбо, прежде чем чуть не подавился собственной слюной при упоминании "романтической привязанности".

"Хорошо, во-первых, она определенно не леди", — твердо заявил Иемицу, придя в себя. "И кроме того, даже если бы я не был женат (не дай Бог), она была бы слишком молода для меня". Он сделал паузу на мгновение, прежде чем скорчить гримасу. "К тому же, я даже не могу представить тип парня, который мог бы поддерживать с ней романтические отношения без того, чтобы она их не убила ...."

Тимотео поднял бровь. "Итак ... она хороший друг главы CEDEF, явно нетрадиционная, молодая, незамужняя и со склонностью к насилию", — подытожил он.

Иемицу не мог точно возразить ничему из этого.

Тимотео задумчиво откинулся назад. "Возможно, Занзасу следует познакомиться с этой молодой женщиной", — размышлял он вслух. "Возможно, это единственный шанс для дедушки ... э-э-э, наладить с ним хорошие отношения".

Иемицу в очередной раз начал задыхаться от собственной слюны. "Я не знаю, что страшнее", — размышлял он, мысли путались из-за недостатка кислорода. "мысль о том, какой ущерб нанесли бы эти двое, если бы ввязались в драку, или какой ущерб они могли бы нанести, если бы собрались вместе".

И таким образом, один человек во Вселенной запрыгнул на корабль Зансус / Ламбо, даже не зная, кто она такая.

* * *

14

Ламбо резко проснулась со своего места на полу у Тсуны, когда упомянутый ученик средней школы ворвался в дверь, захлопнув ее за собой. Она почти вскочила на ноги в ожидании внезапной опасности, но расслабилась, увидев, что источником шума был всего лишь ее довольно слабоватый подопечный. Она затуманенным взглядом посмотрела на него, рассеянно вытирая немного слюны изо рта, наблюдая, как он носится по комнате, лихорадочно собирая грязную одежду и выброшенные обертки от эскимо.

"С каких это пор тебя стало волновать, что твоя комната похожа на свинарник?" — сонно спросила она, ее дремота на солнышке была нарушена его шумными движениями.

"С тех пор, как Ямамото-кун придет делать домашнее задание!" — Поспешно огрызнулся Тсуна, теперь осторожно беря в руки зловеще испачканный комикс.

"И ты хочешь скрыть тот факт, что ты полный неряха?" — Предложила Ламбо, приподнимаясь на локтях, когда еще немного пришла в себя. "Тем не менее, Ямамото пришел сделать домашнее задание ... это означает, что началась следующая глава… тот дурацкий, где никто не может ответить на седьмой вопрос", — рассеянно подумала она про себя. "...так что это будет скучно". Она снова обратила свое внимание на своего незадачливого подопечного. "Ты знаешь, Тсуна, честность — лучшая политика в большинстве дружеских отношений", — мудро сказала она ему.

Удивительно, но Тсуна удостоил ее лишь краткого раздраженного взгляда, вместо того чтобы позволить себе поддаться головокружительному приступу негодующего недоверия. Ламбо слегка надулась, не получив реакции, но вскоре снова приняла удобное положение на подушках, которые она стащила с кровати Тсуны, снова игнорируя его. Она быстро отдернула голову от подушки, обнаружив пятно влаги, вызванное ее слюнотечением. Внутренне ворча, она перевернула подушку, взяв другую, чтобы свернуться калачиком, и быстро провалилась обратно в сон.

Казалось, всего несколько минут спустя ее снова пробудили ото сна громкие приветствия, выкрикнутые внизу, и крик удивления Тсуны, увидевшей там Гокудеру в дополнение к приглашенному гостю. Резко открыв глаза, она немедленно столкнулась с видом двух озер черного, как смоль, высасывающего душу зла менее чем в двух дюймах от ее носа.

Она ограничила свою рефлекторную реакцию на взрыв Reborn электричеством, достаточным для питания небольшого городка, простым морганием.

"Ты что-нибудь хотел?" — спросила она ровным голосом, не потрудившись сдвинуться со своего распростертого положения на подушках — хотя она убрала со своей щеки новое пятно от слюны. Очевидно, Тсуна был слишком напуган ее возможной реакцией, если бы он попытался переместить ее, и вместо этого обошел небольшой периметр вокруг ее гнезда, когда убирался.

Она увидела, как постоянная ухмылка, скрытая за его невинным детским личиком, стала немного шире.

"Даме-Тсуна и другие придут сюда через несколько секунд, чтобы сделать домашнее задание для летней школы", — заявил он, привычно поглаживая маленькую зеленую головку Леона.

"Я знаю", — сказал ему Ламбо несколько недовольным тоном. "Он разбудил меня от дремоты, когда начал убираться".

"Не оказывай им никакой помощи", — прямо приказал Реборн.

Ламбо поднял бровь, глядя на него, слова "Зачем мне вообще хотеть это делать?" остались невысказанными. Вместо этого она утвердительно пожала плечами и лениво откинулась на ближайшую подушку. Реборн, очевидно удовлетворенный ее ответом, удобно устроился на одной из выступающих подушек ее маленького гнездышка.

Прежде чем она смогла на самом деле вернуться в свой сон (намереваясь игнорировать близость машины смерти размером с пинту), дверь спальни с грохотом распахнулась, и в комнату ввалились трое мальчиков средней школы.

Щенячье выражение лица Гокудеры, когда его пригласили в комнату его "любимого Десятого", быстро сменилось его обычной хмуростью — хотя, возможно, в ней было даже немного больше яда, чем обычно, — при виде черноволосой наемной убийцы, развалившейся на подушках.

Тсуна вспотел при виде того, как его самопровозглашенная правая рука пытается одним лишь сердитым взглядом проделать дырки в черепе его телохранителя. "Он определенно не оправился от картин Бьянки..." — нервно подумал брюнет.

Ямамото, резко контрастируя с ней, направил на нее свою обычную дружелюбную улыбку. "Эй, ты телохранитель Тсуны в игре! Ламбо, верно?"

Ламбо, у которой не хватило духу быть полной задницей по отношению к одному из немногих не враждебных людей в ее жизни, соизволила на самом деле сформулировать внятный ответ, несмотря на сонливость, туманившую ее мозг. "Ага". Она слегка покачала головой. "А ты Ямамото".

Это был не вопрос, но Ямамото все равно весело ответил утвердительно. Затем, заметив взгляд, которым его седовласая одноклассница стреляла в нее, заговорила: "Эй, Гокудера, почему ты так смотришь на Ламбо-тян?" — с любопытством спросил он. "Разве это не она приложила столько усилий, чтобы подарить тебе школьные фотографии твоей сестры, когда ты скучал по дому?" — в обычно беззаботном тоне мальчика прозвучал намек на неодобрение из-за предполагаемой неблагодарности.

Ламбо слегка ухмыльнулся, увидев яркий красный оттенок ярости и негодования на лице террориста. Бейсболист был на волосок от гибели — только поспешное вмешательство Тсуны удержало Гокудеру от того, чтобы поджечь несколько динамитных шашек и засунуть их в неприятное место. Ну, это, и Ламбо швырнула в него своей самой покрытой слюнями подушкой, и мокрый шлепающий звук, казалось, ошеломил его, заставив недоверчиво бездействовать в течение нескольких секунд, необходимых Тсуне, чтобы отвлечь его враждебное внимание.

Остальная часть "события главы" в восприятии Ламбо была увеличена. Возможно, это было хорошо, что она то засыпала, то просыпалась, потому что вся суета, которую они подняли из-за такого простого вопроса, вероятно, заставила бы ее просто прокричать им ответ — и учитывая, что Реборн воспринял бы это как "помощь им с домашним заданием"… Что ж, хорошо, что она была слишком сонной, чтобы разозлиться.

Также хорошо, что ее лицо было закрыто подушкой, когда Хару позвала Бьянки на помощь, поэтому вместо того, чтобы затевать драку, розововолосая зануда просто предположила, что она просто еще одна школьная подружка Тсуны, и ушла без шума, когда она была полна решимости ничем не помочь.

(И еще одной хорошей вещью был тот факт, что Тсуна помешала остальным разбудить ее в попытке узнать, может ли она помочь с вопросом ...)

В следующий раз, когда произошло что-то достойное внимания, это произошло несколько дней спустя. Удивительно, но вместо очередного события манги "приключение" произошло в один из выходных дней Ламбо.

Все началось с идеи недовольного подрывника.

Гокудера пошел пешком в среднюю школу Намимори, чтобы сопроводить Тсуну (и, следовательно, Ямамото) домой после того, как брюнет закончит свои летние занятия. Они как раз подошли к воротам дома Тсуны, когда это случилось.

"Не будь таким проворным с Десятым!" Гокудера зарычал на Ямамото, который был виновен в "преступлении", заключающемся в том, что он обнял Тсуну за плечи, когда они шли.

Ямамото отвлекся от ответа, когда его острый взгляд уловил знакомую фигуру на другой стороне улицы. "Эй, это случайно не Ламбо-тян?"

Раздраженный взгляд Гокудеры стал убийственным, когда он заметил наемную убийцу, идущую в том направлении, откуда они только что пришли, слегка покачивая головой в такт музыке, льющейся из ее громоздких наушников. "Да", — выдавил он сквозь стиснутые зубы.

"Эй, а почему она сегодня не охраняет тебя телом, Тсуна?" — С любопытством спросил Ямамото.

Тсуна на самом деле слегка улыбнулся, когда вспомнил причину. "У Ламбо сегодня выходной", — сказал он блаженно. "У меня есть остаток дня в полном распоряжении!" — восторженно подумал он про себя, направляясь в дом, намереваясь провести остаток дня без Ламбо, валяясь на кровати и читая мангу, которую она обычно крала у него.

"Тчч", — усмехнулся Гокудера. "Когда дело доходит до безопасности Десятого, не должно быть никаких перерывов. Но, полагаю, мне не следует многого ожидать от такого подозрительного человека.

"Подозрительный?" — С любопытством спросил Ямамото. "Ламбо-тян раньше играл в команде соперника?"

"Мафия — это не игра, бейсбольный фанат!" Гокудера зашипел. "Но дело в том, что мы ничего о ней не знаем. Насколько нам известно, она могла быть вражеской шпионкой, поджидающей, чтобы убить Десятого, или удерживать его ради выкупа, или даже просто собирать информацию о нем.

"Откуда ты это знаешь?" Ямамото задумался. "Знаешь, она могла бы просто быть в нашей команде".

Казалось, над его головой погасла лампочка. Ухмылка появилась на его губах.

"Тогда мне просто придется самому немного пошпионить", — заявил Гокудера, не сводя глаз с Ламбо, который наклонился, чтобы рассмотреть цветок, растущий у тротуара. "Сегодня у нее выходной, верно? Это означает, что это прекрасная возможность увидеть, что она делает, когда не выдает себя за телохранителя!"

Глаза Тсуны расширились от ужаса, рука застыла в воздухе, собираясь толкнуть ворота. "Я... я не думаю, что это хорошая идея, Гокудера-кун!" он почти пискнул. "Я не хочу думать о том, что сделала бы Ламбо, если бы обнаружила, что ты преследуешь ее! К тому же, я не хочу иметь с ней ничего общего сегодня — хотя технически это ее выходной, он также и мой!"

"Не волнуйся, Десятый!" Гокудера просиял, глядя на своего "босса". "Ты отличный босс, раз беспокоишься о своей правой руке, но мне определенно нужно знать, можно ли ей доверить твою безопасность!"

Ямамото весело рассмеялся. "Значит, сегодня мы играем в шпионскую игру?" — весело спросил он, не обращая внимания на растущий ужас Тсуны.

Внезапно Реборн выскочил из ниоткуда, одетый в костюм ниндзя, с черной маской, закрывающей большую часть его головы. "Первое, что нужно помнить, когда преследуешь кого-то, — это никогда не выпускать цель из виду", — сказал он мальчикам, ткнув маленьким пальчиком в сторону Ламбо.

Ученики средней школы оглянулись, чтобы увидеть охотника за головами в нескольких футах от того, чтобы завернуть за угол и скрыться из виду.

Гокудера немедленно поспешил за ней, "украдкой" нырнув за несколько препятствий, когда подумал, что она собирается развернуться. Ямамото слегка усмехнулся и последовал за ним более неторопливым шагом, гораздо менее напряженный из-за всего этого, чем Гокудера.

Тсуна задержался у ворот своего дома, с тоской поглядывая на окно своей спальни. Однако, когда его рука снова потянулась, чтобы открыть калитку, он был остановлен на полпути ставшим уже знакомым звуком взводимого курка пистолета. Краем глаза он увидел Возрожденного ниндзя, держащего в руках пару угрожающе блестящих сюрикенов.

"Ну, ну, Даме-Тсуна, босс никогда не должен позволять своим подчиненным подвергать себя опасности, не присматривая за ними", — угрожающе заявил крошечный наставник.

Тсуна чуть не заплакал, но все равно побежал за двумя своими "подчиненными".

Ламбо, хотя и была расслаблена и довольна тем, что у нее был выходной, прожила недостаточно долго, чтобы прославиться как Паршивая овца, не обращая внимания на то, что кто-то следит за ней.

Или, в данном случае, какие-тотела.

Гокудера скрывал себя лучше всех, в данный момент небрежно прислонившись к стене переулка, натянув капюшон куртки на голову и покуривая сигарету. Ламбо все еще чувствовала, как его глаза подозрительно сверлят ее затылок. Ямамото, с другой стороны, просто небрежно прогуливался по торговому району, время от времени с интересом разглядывая выставленные на продажу товары — она могла сказать, что он следовал за ней только ради "игры" со своими друзьями.

Тсуне, откровенно говоря, было отстойно следить за кем-то. Он заметно нервничал, когда нервно пробирался сквозь толпу снующих покупателей, и Ламбо могла видеть, как он обливается потом в отражении витрины, на которую она смотрела. Конечно, некоторую нервозность можно было объяснить тем фактом, что она также могла видеть Реборна в отражении — и в данный момент он гладил своего ручного хамелеона, как будто был в нескольких секундах от превращения Леона в оружие и нападения на своего незадачливого ученика, если тот провалит свою "миссию".

Излишне говорить, что это не помогло Тсуне с его уже несуществующим "скрытным" преследованием.

Ламбо подавила вздох, когда вошла в свой любимый магазин манги. Она не торопилась с покупкой — не потому, что была бережливой (хотя она была довольно щепетильным человеком), а потому, что размышляла над вопросом, что делать со своими преследователями из средней школы.

Ее лучшим объяснением того, почему трое парней преследовали ее, было то, что это предложил Гокудера. Будучи единственным из группы, кто вырос вместе с мафией, он, естественно, был гораздо более подозрительным человеком, чем двое других — и хотя обычно она бы одобрила эту черту в любом начинающем мафиози, это действительно чертовски раздражало, когда обращалось к ней. Плюс, Ямамото была не совсем из тех, кто шпионит, и Тсуна, вероятно, наслаждалась перерывом от нее так же, как и она от него.

Она позволила своим глазам блуждать по книжным полкам и не могла не подумать о том, как она была благодарна за то, что в этой вселенной была вся та же манга, что и в ее предыдущей (за исключением Katekyo Hitman Reborn!, конечно). Это было не только привычной формой развлечения, но она действительно заработала немного денег, делая ставки на то, какие повороты в сюжетных линиях произойдут. Плюс, учитывая, что она фактически находилась во вселенной манги, это помогло ей придумать непредсказуемые боевые маневры — вот почему она в основном читала сенен.

Слегка раздраженно выдохнув через нос — в конце концов, она наслаждалась отдыхом от тех же людей, которые теперь следили за ней, — Ламбо схватила новейшее издание Shounen Jump и подошла к кассе.

Она просто выполнит свою обычную рутину и пока проигнорирует их. В конце концов, она не чувствовала себя особенно игривой в данный момент, когда ее хорошее настроение после отпуска было испорчено.

К тому же, она всегда могла просто отомстить им позже. "Месть — это блюдо, которое лучше всего подавать холодным", как гласила поговорка. (Потом было "око за око"… может быть, она отплатит им тем же и будет преследовать их, когда они меньше всего этого захотят… идея имела свои достоинства.)

Пожав плечами, она заплатила за свой товар и покинула магазин манги. Она придумает что-нибудь позже, когда ей больше этого захочется.

"Цель движется к маленькому, подозрительно выглядящему магазинчику. Кажется, удовлетворяет потребности мелких животных. Прием, — раздался голос из динамика неуклюжей рации.

Тсуна тупо уставился на устройство связи в своей руке (Реборн вытащил его из ниоткуда со своим обычным пренебрежением к законам физики и логики и навязал своему незадачливому ученику — потому что "Хороший босс мафии всегда знает, что происходит во время операции".), задаваясь вопросом, насколько маленький, веселый зоомагазин был "подозрительным". Даже на взгляд Гокудеры, казалось, что это будет слишком далеко. Ради бога, в витрине были маленькие, невероятно очаровательные щенки!

"Хм. Интересно, какое домашнее животное есть у Ламбо-тян?" — С любопытством поинтересовался Ямамото.

"Боже! Ты тупой Помешанный на бейсболе! Разве я не говорил тебе не упоминать никаких конкретных имен! Вы никогда не знаете, может быть, она каким-то образом подключается к ним! И соблюдайте надлежащий протокол связи!" — Рявкнул Гокудера. "Конец", — добавил он, подумав.

Тсуна вспотел, когда Ямамото просто добродушно рассмеялся в ответ. "Ха-ха, Гокудера-кун, я не знал, что ты так серьезно относишься к подобным играм. Ты, должно быть, много играл в шпионские игры, когда был маленьким!"

Пока его самопровозглашенная правая рука кипела от злости (на этот раз молча, чтобы не предупредить преследовательницу о том, что они следят за ней), Тсуна задумчиво разглядывал зоомагазин, обдумывая предыдущий вопрос Ямамото.

Какое домашнее животное могло бы быть у такого человека, как Ламбо?

Сразу же ему на ум пришла картина какого-то безымянного, бешеного ужаса, пускающего кислоту в слюни и угрожающе жестикулирующего щупальцами размером с телефонные столбы. Мозг Тсуны почти поник от ужаса — учитывая странности, через которые ему пришлось пройти в последнее время, он не стал бы сбрасывать со счетов то, что у нее была какая-то жуткая мерзость в качестве домашнего животного. И он определенно не упустил бы случая, чтобы она свалила это на него. Возможно, зоомагазин был подозрительным. Может быть, Ламбо покупал сырое мясо для какого-нибудь плотоядного зверя. Может быть, это было даже человеческое мясо. Были ли какие-нибудь странные исчезновения в окрестностях Намимори в последнее время?

Из тревожного оцепенения его вывел веселый звонок над дверью зоомагазина, когда Ламбо вышла из здания, на запястье у нее была маленькая сумочка с логотипом магазина. Он замер, когда ее взгляд окинул окрестности и, казалось, на мгновение задержался на его укрытии (спрятался за небольшой рекламной панелью на тротуаре), прежде чем вздохнуть с облегчением, когда она продолжила идти без какой-либо негативной реакции.

Очевидно, его не заметили, иначе она сотворила бы с ним какой-нибудь невыразимый ужас.

Глаза Тсуны чуть не вылезли из орбит, когда он увидел, что делает его телохранитель, вместо того чтобы совершить ужасную месть ему.

Она совершила внезапный прыжок в воздух — намного выше, чем это было возможно "обычно", — только для того, чтобы поймать ярко-желтый воздушный шар. Она приземлилась почти беззвучно и с улыбкой повернулась к крошечной девочке, которая потеряла его. Девочка слегка шмыгнула носом, но ослабила обезумевшую хватку на своих косичках, чтобы вернуть воздушный шарик, который протянул ей Ламбо. Девочка одарила своего "героя" ослепительной улыбкой, несмотря на опухшие глаза и дорожки от слез, и вприпрыжку вернулась к своей матери, которая торговалась у небольшого фруктового киоска в нескольких футах от нее.

Тсуна вытаращил глаза от этого зрелища. Тихий хрип недоверия вырвался из его горла, так как он был слишком потрясен, чтобы действительно что-то сказать. Его злобный телохранитель, делающий что-то по доброте своего (маленького, черного, мстительного, безжалостного) сердца? Невозможно!

"Дам-Тсуна, ты могла бы кое-чему научиться у Ламбо", — прокомментировал Реборн, появившись позади своего ученика. "Босс мафии всегда должен стремиться к тому, чтобы его любили жители территорий, на которых он действует, даже если он совершает ужасные поступки, когда они не видят".

Прежде чем Тсуна смог прокомментировать, насколько это было неправильно, заговорил один из других мальчиков.

"Вау, Лэм ... я имею в виду, цель, конечно, хороша, не так ли?" Ямамото прокомментировал это с легким восхищением. "Конец", — быстро добавил он, пытаясь придерживаться "правил игры".

"... это, должно быть, какой-то трюк, Десятый!" — Заявил Гокудера срывающимся от изумления голосом. "Должно быть, она по какой-то причине меняет свое обычное поведение! Может быть, она знает, что мы здесь, и пытается застать нас врасплох!"

Тсуна, несмотря на свое ошеломленное состояние, не мог не согласиться. "Гокудера-кун, тебе не кажется, что она пыталась бы, эм, убить нас, если бы знала, что мы шпионили за ней?" — предложил он несколько неуверенно.

На мгновение воцарилась тишина, поскольку они оба вспоминали ее предыдущие акты мести. Они все еще находили фотографии Бьянки по всей Средней школе, а подушка Тсуны все еще не перестала пахнуть раздавленными червями.

Прежде чем Гокудера смог начать позорно пресмыкаться за то, что высказал мнение, противоречащее мнению его любимого босса, его остановили в пользу следования за целью, которая быстро исчезала из поля зрения.

Они украдкой (не совсем в случае Тсуны) следовали за ней, когда она покидала торговый район, петляя по узким улочкам пригорода, пока район не начал казаться Тсуне знакомым.

"Мы направляемся в школу?" — озадаченно подумал он, зная, что Ламбо редко ходил в среднюю школу Намимори. "И почему она пошла туда именно в свой выходной день?" — удивился он.

Внезапно Ламбо нырнул в едва заметную нишу, в которой Тсуна узнал место, где стояли школьные мусорные контейнеры (его запихивали в них не один раз).

Трое мальчиков обменялись взглядами, прежде чем осторожно, на цыпочках, подкрасться к входу в небольшой переулок и заглянуть внутрь, чтобы посмотреть, что делает Ламбо.

Все их лица побледнели при виде того, что предстало их глазам. Ламбо сидела на корточках посреди переулка с беспрецедентно мягкой улыбкой, освещавшей ее обычно апатичное лицо. Со всех сторон ее окружали нетерпеливо мяукающие маленькие котята, все требовали немного еды из пакета, который она держала на коленях. Она протянула горсть еды, нежно поглаживая крошечных созданий, которые доверчиво ели ее с ее ладони. Судя по отношению к ней диких кошек, она явно бывала там много раз раньше.

Мозг Тсуны чуть не умер тогда и там. Изображение настолько противоречило обычной картине, которую представлял Ламбо, что он едва мог его осознать. В конце концов, он знал, что она была человеком, у которого почти не было милосердия или заботы о благополучии других людей — видеть, как она обращается с маленьким выводком котят с таким деликатным и ласковым прикосновением, чуть не поджарило его синапсы. Особенно с тех пор, как животные, у которых почти всегда был сильный инстинкт самосохранения, казалось, обожали ее.

Мальчиков вывели из крайнего замешательства резкие щелчки уверенных шагов, раздавшиеся у них за спиной. Обернувшись, Тсуна был в ужасе, Гокудера взбешен, а Ямамото ошеломлен при виде стоящего там Хибари Кея.

"Вы, травоядные, вторгаетесь на территорию Намимори", — твердо заявил префект, принимая свободную позу со своей тонфой. "Школьные занятия закончились, и ни в одном из клубов нет мероприятий, которые продолжались бы до сих пор". От лидера Дисциплинарного комитета исходила темная аура. "За праздношатание ты будешь искусан до смерти".

Тсуне удалось мельком заглянуть обратно в переулок, только чтобы обнаружить, что там нет его телохранителя, а кошачий корм свален на земле в небольшую кучку. Несмотря на ее отсутствие, у него сложилось отчетливое впечатление, что она только что швырнула в него малиной, как раз перед тем, как его внимание было отвлечено ощущением столкновения тонфы с его ребрами.

* * *

15

Ламбо посмотрела вниз на киллера размером с пинту, стоявшего у ее лодыжек. Он держал большую флягу, из горлышка которой вырывались струйки пара, пахнущего "Эрл Грей".

"Что именно ты хочешь Возродить?" — спросила она, не отрывая глаз от напитка. В то время как Реборн обычно придерживался философии "проси прощения, а не разрешения" — только без части прощения, — с Ламбо ему пришлось действовать немного более рассудительно. Потому что, хотя их текущие задания пересекались друг с другом, Ламбо, в конце концов, не был связан с Вонголой, а вместо этого делал это в качестве личного одолжения другу. Таким образом, Реборн действовал в соответствии со своим статусом представителя Семьи Вонгола по отношению к постороннему, который был бы очень выгодным рекрутом для Семьи.

Так что, по сути, Реборн относился к ней с той долей вежливости, которой обычно не проявлял ни к кому (исключая Нану, Тимотео и, может быть, одного или двух других — возможно, таких, как Люси), а Ламбо относился к нему как к величайшему в мире наемному убийце, а именно к тому, на чьей плохой стороне ты не хотел быть. Они уважали авторитет друг друга в своей конкретной работе — так что Ламбо не мешал Реборн заниматься репетиторством и не вмешивался в ее меры безопасности. Хорошие рабочие отношения в целом, хотя и немного более дружелюбные, чем можно было бы ожидать от этих двоих из-за сближения из-за издевательств Тсуны.

Таким образом, когда Реборн хотел, чтобы она изо всех сил участвовала в одном из его планов, он обычно подкупал ее. В основном с чаем.

"Даме-Тсуна устроил себе поединок с капитаном боксерского клуба Намимори", — сказал ей Реборн. "Я хочу, чтобы ты и его друзья были там, чтобы он сделал все, что в его силах".

Перевод — "Я обманом втянул Тсуну в драку со старшим братом его пассии, так что если он победит, это, вероятно, вызовет у нее неприязнь к нему, но если он проиграет… что ж, он будет выглядеть неудачником. И я хочу, чтобы ты и его друзья были там, чтобы он не струсил.'

Ламбо пожала плечами, взяла свой чай и последовала за Реборном.

Бесплатный чай и шоу. Что тут может не понравиться?

"Интересно, почему никто, кроме Тсуны и Дино, никогда не понимает, что это Возрождается за маскировкой толщиной с бумагу… Должно быть, что-то из аниме", — размышляла Ламбо про себя, наблюдая, как Ребо-эр, мастер Пао Пао, говорит, что хочет провести поединок между капитаном и новым членом боксерского клуба. На нем была странная шляпа в форме головы слона, а также небольшая козлиная бородка — Леон даже был в ней, превратившись в крошечную копию слона поверх нового головного убора Реборна. (Киллер также издавал странные звуки "Пао ~ н" — предположительно, они должны были звучать как трубящий слон, но звучали просто очаровательно благодаря его детскому голоску. Это было очень странно.)

Гокудера, Ямамото и Киоко радостно подбадривали двух бойцов. Рехэй выглядел сосредоточенным, тело держалось в твердой боксерской стойке. Тсуна, с другой стороны, выглядел так, словно его вот-вот вырвет, и неуверенно держал руки в боксерских рукавицах перед лицом.

"Поехали, Савада!" — крикнул я. — Крикнул Рехэй, когда прозвенел звонок. Он бросился вперед, и сосунок ударил Тсуну кулаком в лицо.

"Не будь беспечным, Савада!" Рехэй упрекнул своего противника. "В конце концов, это матч, чтобы увидеть твой истинный уровень мастерства!"

Ламбо наблюдала, как мысли проносились в голове ее подопечной. Она увидела, как он взглянул на Реборна, который теребил свой пистолет. Конечно, тогда Тсуна был в замешательстве из-за того факта, что если он перейдет в режим Предсмертной воли и выбьет сопли из Рехея, Киоко возненавидит его за то, что он сокрушил ее брата.

"Не стреляйте!" — крикнул я. Тсуна в отчаянии одними губами обратился к своему наставнику.

"Тогда как насчет этого?" — Спросил Реборн и быстро выпустил пулю в другую цель. Пуля попала Рехэю прямо в центр лба, и боксер рухнул на пол боксерского ринга, оставляя за собой струйку крови, вытекающую из входного отверстия.

Тсуна выглядел так, как будто собирался начать грызть свои перчатки, когда боксер вылезет из его кожи — в конце концов, насколько сильнее мог стать старший Сасагава, прежде чем это стало излишеством для его бедной женской натуры?

Рехэй, с другой стороны, был в полном порядке. И совершенно такой же, как до того, как в него выстрелили, за исключением небольшой вспышки желтого пламени у него на лбу.

"Эй, Савада, ты ведь можешь встать, правда?" — спросил он, казалось, не замечая, что только что произошло что-то неестественное, за исключением того, что он, возможно, "поскользнулся". "Давай продолжим".

"Даже я должна признать, что это довольно впечатляюще", — подумала Ламбо про себя, делая глоток своего "Эрл Грей". "Не часто встретишь кого-то, тем более ученика средней школы, который всегда действует в соответствии со своей Предсмертной Волей. Очень жаль, что он, вероятно, самый непопулярный Страж из всех существующих.'

Затем Тсуна тоже был застрелен, просто чтобы уравнять шансы.

"КАК БУДТО МНЕ СУЖДЕНО УМЕРЕТЬ, я ОТВЕРГНУ ПРЕДЛОЖЕНИЕ ВСТУПИТЬ В БОКСЕРСКИЙ КЛУБ!" — закричал он. И в кои-то веки на матч он уже был одет только в шорты, так что не разделся до боксеров.

Рехэй поднял бровь. "О? Тогда я не буду спрашивать, почему..." Он снова нацелил правый хук в лицо Тсуны. "Потому что я верю, что мужчины могут общаться с помощью кулаков!"

"Вступай в мой клуб!" — удар

"Я ОТКАЗЫВАЮСЬ!" — крикнул додж

"Присоединяйся!" удар

"НЕТ!" — крикнул додж

Я уверен, вы понимаете, к чему это ведет. То есть в ближайшее время никуда. В конце концов, однако, Режим Умирания будет!Тсуна, очевидно, решил, что его отказы не проходят через (ЧРЕЗВЫЧАЙНО) толстый череп боксера. И учитывая, что Рехэй сказал, что, по его мнению, мужчины общаются с помощью кулаков…

"Я ОТКАЗЫВАЮСЬ!" Тсуна закричал и нанес боксеру сверхмощный удар в лицо.

Рехэй вылетел с ринга, отлетев вбок, пока не врезался в стену (и почти полностью пробил ее). Ямамото и Киоко удивленно наблюдали за происходящим, Гокудера весело поздравил своего босса с победой, а Ламбо наблюдал за происходящим с легкой скукой.

"Интересно, как разозлится Хибари из-за этой разрушенной стены", — рассеянно подумала Ламбо, делая еще один глоток чая.

Пламя на лбах бойцов погасло. Тсуна выглядел испуганным, когда понял, что только что сделал именно то, чего пытался избежать.

Конечно, он волновался напрасно, учитывая, насколько чокнутыми были все в этой конкретной вселенной.

"Теперь ты мне нравишься еще больше, Савада!" — Воскликнул Рехэй, ухмыляясь, несмотря на кровь, стекающую из царапин на его лице. Он поднялся с пола, его сестра обеспокоенно вертелась рядом с ним. "Твои боксерские навыки подобны платиновым — я бы определенно приветствовал тебя в клубе!"

Киоко расслабилась с улыбкой, когда поняла, что с ее братом все в порядке — и он такой же энергичный, как обычно. "Ты выглядишь таким счастливым, братик", — заметила она.

"Ты мне тоже нравишься, Сасагава Рехэй", — заявил Реборн, все еще маскируясь под слоновью шляпу. "Хочешь присоединиться к Семье?"

Тсуна быстро переключился с недоумения, почему, черт возьми, его больше любят после избиения Рехея, на недоверие к случайной разведке Реборна.

"Семья Тсуны?" — С любопытством спросил Рехэй. "Конечно!" он с энтузиазмом согласился после того, как "Мастер Пао Пао" подтвердил это. "Было бы забавно иметь еще одного младшего брата или сестру — зови меня Братик-сан, хорошо, Тсуна?"

"Он так быстро принимает людей, которых едва знает, как семью — даже тот тип семьи, о котором он думает ...!" — недоверчиво подумал Тсуна. "... и прекрати пытаться втянуть моих одноклассников в мафию, Реборн!"

"Кто еще является членом семьи?" — Радостно спросил Рехэй. "Я хочу знать, с кем еще я теперь состою в родстве!"

"Гокудера и Ямамото тоже из семьи Тсуны. Они также ходят в тот же класс, что и он", — сказал Реборн боксеру, указывая на указанных мальчиков. Наемный убийца украдкой взглянул на Ламбо. "И поскольку Тсуна — босс, у него есть телохранитель для защиты — это Ламбо".

"... по крайней мере, он не сказал, что я на самом деле была в Семье", — подумала Ламбо про себя, вежливо поклонившись Рехэю. "Он просто как бы приукрасил это".

"Телохранитель?" — Задумчиво спросил Рехэй, оглядывая Ламбо с ног до головы. "С такими ЭКСТРЕМАЛЬНЫМИ боксерскими навыками, как у Тсуны, он не может сам о себе позаботиться? Ты даже сильнее его?" он выглядел взволнованным, когда задавал последний вопрос, Ламбо практически видела, как он готовится вызвать ее на боксерский поединок.

Ламбо на мгновение заморгал. "... вот почему я лучше уживаюсь с не слишком возбудимыми типами", — на мгновение подумала она про себя. "Да, я телохранитель. Тсуна не умеет защищаться от убийц — особенно учитывая, что он не заметил ни одного из тех, кого я убрал с тех пор, как начал эту работу. И это почти оскорбительно, что ты даже рассматривал вариант, что я могу быть слабее его, — быстро ответила она.

Тсуна разрывался между оскорблением из-за ее небрежной насмешки над его способностями (независимо от того, насколько точными они могут быть), ужасом из-за того факта, что множество людей хотели его убить, о чем он даже не знал (хотя, даже зная о Бьянки, она также пугала его) — и, наконец, крайне неверящим в то, что Ламбо на самом деле все это время выполняла свою работу, а не просто бездельничала и придиралась к нему.

В любом случае, сколько убийц охотилось за его головой?

"На данный момент их было пара дюжин", — сказал ему Ламбо, правильно прочитав выражение его лица.

Тсуне было немного трудно осознать тот факт, что она действительно столько раз спасала ему жизнь, несмотря на ее обычное обращение с ним.

"Я даже получил дополнительный бонус, потому что получил пять таких коктейлей за одну неделю", — ухмыльнулся Ламбо, прежде чем сделать еще глоток своего "Эрл Грей".

"Она говорит об этом так, словно это сделка "два за одного" в супермаркете!" "Недоверчиво подумал Тсуна.

Гокудера посмотрел на обычно ненавидимую наемную убийцу с неохотным уважением. "По крайней мере, она делает свою работу правильно ..."

Ямамото был удивлен этим разговором. "Вау, у Ламбо-тян, должно быть, теперь действительно высокий балл в игре, если она получила так много бонусов", — с благоговением подумал он про себя.

"И все они были сильными, верно?" Рехэй проигнорировал реакцию остальных и подошел ближе к телохранителю. "Ты тоже должен сразиться со мной в поединке!" — восторженно завопил он.

"Нет", — немедленно ответила Ламбо, пренебрежительно отворачивая от него голову. Фактически она отвечала на оба вопроса одновременно — до сих пор убийцы были мелкой сошкой по ее стандартам (какими бы высокими стандартами они ни были). И она не хотела с ним драться.

Лицо Рехэя комично вытянулось, прежде чем стать еще более решительным.

"Давай, Ламбо!" — попытался он убедить ее, обнимая мускулистой рукой за стройные плечи. "Мы теперь семья, верно? Всем моим братьям и сестрам должен нравиться бокс!"

Ламбо фыркнул от отвращения к вторжению в ее личное пространство. "Мне жаль, Сасагава-сан, но бокс не моя сильная сторона", — сказала она ему с легким намеком на лед в ее обычно апатичном голосе, глядя на руку, обнимающую ее за плечи, как будто она была сделана из грязных подгузников.

Однако, прежде чем Рехэй смог попытаться убедить ее снова, его остановила внезапная тишина, которая пронеслась по зданию клуба. Он обернулся, чтобы посмотреть, что заставило замолчать весь разговор, только чтобы увидеть некоего Хибари Кея, стоящего по другую сторону дыры в стене, которую Тсуна проделал, используя Рехея в качестве снаряда. Он уже достал свои тонфы, готовясь к сеансу "кусания".

"Боже. Этот парень появляется повсюду", — подумала Ламбо про себя, стряхивая руку Рехея. "Как будто он и есть тот самый бугимен… или у него могла бы просто быть действительно точная система наблюдения за школой. Хотя было бы круче, если бы он был ночным пугающим монстром. Во всяком случае, таково, по-видимому, общее отношение к нему студентов.'

"А, Хибари!" — радостно поздоровался старший Сасагава. "Ты наконец пришел, чтобы вступить в боксерский клуб?"

Почти все в комнате вспотели от его полной неподвижности.

"Ну, за исключением этого идиота", — поправила Ламбо свою предыдущую мысль. "Насколько тупым ты можешь быть?"

Хибари даже не удостоил это ответом. "Кто несет ответственность за этот ущерб собственности Намимори?" — холодно спросил он.

Тсуна попытался съежиться до незаметного состояния, чувствуя себя еще более уязвимым, чем обычно, перед наводящим ужас главой Дисциплинарного комитета, одетым так, как будто на нем были только боксерские шорты. Ламбо указал прямо на него.

К счастью для обычно незадачливого брюнета, этот жест, казалось, привлек внимание Хибари к его телохранителю, а не к нему.

Глаза префекта сузились еще больше, в них вспыхнул яростный интерес. "Хитсуджи. Ты снова вторгаешься на территорию Намимори, — заявил он с предвкушающей ухмылкой, делая агрессивный шаг к ней.

Ламбо слегка ухмыльнулась, хотя и нащупала свой спрятанный Метеоритный Молот на случай, если Хибари прибегнет к насилию, что было его обычным способом действия.

"Вообще-то, на этот раз у меня есть разрешение быть здесь", — сказала она ему, вытаскивая маленький бланк разрешения, который Реборн приобрел для нее. К счастью, она заранее подумала на случай, если произойдет что-то подобное — в конце концов, в средней школе Намимори произошло много событий, и она не хотела пропускать их все, чтобы иметь дело с нападками Хибари за незаконное проникновение.

Префект на мгновение нахмурился, прежде чем к нему вернулось его прежнее выражение.

"Тогда вместо этого ты будешь искусан до смерти за то, что удерживал меня, осмелился сесть на меня и ушел до того, как мы закончили", — властно заявил он, поднимая свои тонфы в боевую готовность.

Тсуна вытаращил глаза от намека на эти слова, румянец смущения покрыл его щеки. "ЧТО?! Во-первых, он не называет ее "травоядной", как все остальные (на самом деле, это звучало почти как ласкательное имя ...), а теперь… они занимались такими вещами?!'

Он всегда думал о Хибари как об ужасном монстре из ночных кошмаров — короче говоря, асексуальном; или, по крайней мере, состоящем в преданных отношениях со школой. И мысль о том, что кто-то может завязать романтические отношения с Ламбо без того, чтобы она их не убила, казалась невозможной. (Где-то в Италии Иемицу чихнул. Он улыбнулся. "Цу-кун растет и с каждым днем становится все больше похожим на меня!" — радостно подумал он про себя, прежде чем застонал от отчаяния, когда другой член CEDEF зашел, чтобы положить еще бумаги на его стол.)

"С другой стороны", — передумал Тсуна с большой каплей пота. "Если бы кто-то мог с этим справиться, то, скорее всего, это был бы бесчеловечный Хибари-сан".

У всех остальных в комнате была похожая реакция. Даже Реборн поднял бровь.

Ламбо чуть не приложил ладонь к лицу от того, как многозначительно Хибари преподнес их драку для ушей несведущих. Вместо этого она была вынуждена вытащить свое спрятанное оружие, чтобы блокировать мощный удар жаждущего битвы префекта. "Ну что ж", — подумала она покорно, но с трепетом дикой энергии. "По крайней мере, так это поможет сохранить мои навыки отточенными".

"Дам-Тсуна, смотри внимательно", — сказал Реборн своему ученику, запрыгивая к нему на плечо и пристально наблюдая за ходом боя. "Как Десятый босс Вонголы, однажды ты сможешь сражаться даже лучше, чем сейчас — без использования Пули Предсмертной Воли".

"Ни за что!" — тут же подумал Тсуна, съежившись, когда увидел, как удар Хибари полностью уничтожил одну из боксерских груш, свисающих с потолка, одним ударом.

Реборн ударил его ногой в голову. "Ты сомневаешься в моей опеке?" — потребовал он.

От ответа Тсуну спас его самый добродушный друг. "Ха-ха, они действительно идут на это, не так ли?" — Спросил Ямамото с ухмылкой и каплями пота, когда Ламбо увернулся, прогнувшись назад в почти идеальный бридж, прежде чем снова перевернуться в положение стоя. "Интересно, берет ли Ламбо-тян уроки гимнастики — она действительно гибкая".

Разум Тсуны, застрявший на предыдущем непонимании слов Хибари, автоматически уловил намек и в словах Ямамото, и он снова поперхнулся, румянец неловкости на его лице только усилился.

Рехэй наблюдал за битвой с горящими глазами — любой намек полностью пролетал мимо его головы. Он поднял руку и сжал ее в кулак. "Ламбо — очень ЭКСТРЕМАЛЬНЫЙ боец! Сейчас я хочу сразиться с ней еще больше!"

В конце концов, Тсуна неохотно обрел еще одного члена Семьи в виде старшего брата своей пассии, успешно сумел яростно отклонить приглашение в боксерский клуб, и ему пришлось сдерживать Гокудеру от того, чтобы их всех убили, когда террорист чуть не бросил динамитные шашки в двух дерущихся за то, что "они чуть не задели Десятого своей ссорой!"

О, и Хибари получил удачный удар после того, как все остальные ушли, заставив Ламбо пожаловаться на разбитый рот — это только усилило путаницу в отношении точной (извращенной) природы их отношений.

~~~~~~ОМАКЕ~~~~~~

Что могло случиться

Лицо Рехэя комично вытянулось из-за отказа охотника за головами боксировать с ним, прежде чем стать еще более решительным.

"Ну же, Ламбо!" — попытался он убедить ее. "Мы теперь семья, верно? Всем моим братьям и сестрам должен нравиться бокс!"

А затем он подписал свой смертный приговор, обняв ее за плечи.

Тсуна быстро побледнел, осознав серьезную ошибку, допущенную его новым "братиком-саном". Мало того, что боксер (ЧРЕЗВЫЧАЙНО) вторгся в личное пространство колючей охотницы за головами, что могло слегка раздражить ее в любое время, — но он также решительно нажал на одну из самых страшных кнопок ее Неистовства.

Сила его небрежного жеста товарищества толкнула меньшую фигуру Ламбо и пролила ее чай. Ее любимый чай "Эрл Грей". Жидкость, казалось, медленно стекала на пол здания клуба, и Тсуне показалось, что это предвестник крови, которая вскоре потечет так же.

"О, #$%!" — воскликнул будущий дон мафии и быстро нырнул в укрытие.

Зловещая, густая, черная аура, казалось, пульсировала от тела Ламбо, удушая своей интенсивностью. Соболиные кудри ниспадали на верхнюю половину ее лица, скрывая глаза. Ее рука сжалась вокруг теперь уже пустой фляжки, и хрустящий звук ее разрушения разорвал внезапную тишину, охватившую комнату.

Киоко поспешно вывели из комнаты, прежде чем могла начаться резня. Ее нежные уши были прикрыты руками Тсуны, даже когда он вздрагивал от каждого крика боли и хруста костей, которые эхом разносились по зданию клуба. Несколько минут спустя очень бледный Ямамото оцепенело вышел из здания, за ним последовал не менее бледный Гокудера, который курил три сигареты одновременно, держа трясущиеся руки в карманах.

Реборн, теперь одетый в свой обычный щегольской костюм, нахмурился со своего места на одной из угловых стоек боксерского ринга. "Черт. Теперь я должен найти другого Хранителя Солнца. Я не думаю, что он когда-нибудь снова будет правильно пользоваться этой рукой.'

Крошечный киллер даже не дернулся, когда окровавленная Ламбо резко повернулась к нему, не обращая внимания на кровь, забрызгавшую ее руки, рубашку и лицо. "Можно мне еще чашечку чая?"

16

Ламбо небрежно шла по улице к дому семьи Савада, засунув руки в карманы своих капри и в наушниках играя разнообразную музыку. Прошел час или два, прежде чем Тсуна закончила школу, поэтому она направлялась в его комнату — в основном для того, чтобы к тому времени, когда он вернется, она выглядела раздражающе уютно в его комната, как будто она была ее собственностью. Кроме того, она смогла бы увидеть травмы дня и услышать его ворчание, что позволило бы ей определить, когда в сюжетной линии она была — например, буквально на днях он пожаловался самому себе на то, что Реборн обманом втянул его и его друзей (подчиненных) в драку с "Хибари-сан" из-за Приемной…

"Хибари Кея сегодня тестировали Даме-Тсуна и его подчиненные", — сказал Реборн Ламбо, спрыгивая с головы Тсуны на кровать рядом с ней — они оба проигнорировали отрицания Тсуны о наличии "подчиненных". "Ваша предыдущая оценка его навыков была точной — он определенно будет полезен в будущем".

"Полезен для чего, Возрожденный?! И зачем тебе понадобилось обманом втягивать нас в драку с ним?! Ямамото-куна и Гокудеру-куна чуть не отправили в больницу, и Хибари-сан определенно собирается избить меня, если когда-нибудь увидит снова!" Тсуна застонал в отчаянии, схватившись за голову и тяжело опустившись за свой стол.

"Ты не должен так думать об этом, парень-Тряпка", — рассеянно сказал ему Ламбо, переворачивая страницу еще одной манги, которую она стащила из его заначки. "Хибари похож на парня, который избивает людей без всякой причины, кроме того, что ему этого хочется — так что ваша небольшая стычка, вероятно, не повлияла на вероятность того, что это произойдет в любом случае".

"...Это означает, что все еще очень вероятно, что он побьет меня", — рука Тсуны подсознательно потянулась к темному синяку на своей щеке, который он приобрел после избиения Хибари. Он поморщился, и его голова ударилась о рабочий стол в унынии.

"Не унывай, настоящий бой — лучший способ стать сильнее", — она проигнорировала его страдания.

"Я сказал ему то же самое раньше, но ему было все равно", — прокомментировал Реборн, и в его глазах появился садистский блеск. "... возможно, ему нужно испытать немного больше реальных боев, чтобы точно увидеть, насколько это может быть полезно".

Фирменный девчачий визг Тсуны эхом разнесся по всему дому.

Покачав головой при этом воспоминании, Ламбо прошла через ворота Савады во двор. Прежде чем войти в дом, она заглянула в окно. Если Нана была дома, она входила прямо через парадную дверь и предлагала помощь по хозяйству, над которой, скорее всего, была занята; если Бьянки присутствовала, она забиралась на дерево во дворе и залезала в окно Тсуны.

Гримаса скривила ее губы, когда она увидела вспышку розовых волос и столб тошнотворно-фиолетового дыма, выходящий из кухни. Это было лазание по деревьям.

Как ни странно, она едва успела дочитать первую главу нового тома манги (украденную из тайника Тсуны), когда услышала, как открылась и закрылась входная дверь. За этим последовал звук открывающегося крана в ванной на первом этаже и громкое восклицание: "ЧТО ЗА ЧЕРТ?!"

Это был слегка девчачий визгливый голос Тсуны. Он должен быть в школе еще по крайней мере сорок минут, так какое необычное событие заставило его вернуться домой?

"ЧЕРЕП РАЗГОВАРИВАЕТ!"

"Оу. Это когда у него начинается болезнь черепа". Ламбо на мгновение моргнула, прежде чем снова переключить внимание на свою мангу. Она снова сделала паузу, прежде чем смогла прочесть следующую страницу. "... подожди секунду… Болезнь черепа. Иначе известная как "Болезнь, ставящая-себя-в неловкое положение-перед-смертью". Или, в моей интерпретации: "Непревзойденный Собиратель Шантажа".'

Злая ухмылка появилась на ее лице, и она быстро отбросила мангу в сторону, выпрыгнув обратно в окно (приземлившись с легким стуком, несмотря на падение с высоты двух этажей), и побежала вниз по улице к своему дому. Ей нужна была камера.

К счастью, ей удалось довольно быстро добраться до своего дома и обратно, и она прибыла в дом Савады как раз вовремя, чтобы увидеть, как Киоко уходит (забрав у своего старшего брата несколько книг по боксу) — и, что более важно, Тсуну в его комнате, без рубашки, с его самыми постыдными секретами, расклеенными по всему телу.

Она даже не потрудилась забраться в комнату, просто сделала первый снимок с ветки дерева снаружи. К счастью, камера работала очень тихо, и у нее не была включена вспышка, так что она смогла сделать несколько снимков незаметно для Тсуны — и хотя Шамал и Реборн оба заметили ее в ту минуту, когда она присела у окна, их не особо волновало, что она собирала шантаж.

Тихонько пробравшись в комнату, пока Тсуна стоял к ней спиной, она сделала еще несколько снимков, прежде чем спрятать камеру и вернуться в свое прежнее положение на кровати. В конце концов, хотя то, что ваша цель знает о том, что вы ее шантажируете, — это прекрасно, но если они этого совершенно не осознают, момент, когда вы раскрываете свои рычаги воздействия, становится намного приятнее. А Ламбо всегда был любителем сладостей. (и этот совершенно опустошенный взгляд, который появлялся у людей, когда они понимали, что она знает их самые глубокие, темнейшие секреты.)

Тсуна воспользовался этим моментом, чтобы обернуться, только чтобы обнаружить, что его телохранитель удобно развалился на его кровати, уставившись на него. Его садист-оппортунист-телохранитель. Уставилась на него. В то время как у него по всему телу были написаны самые постыдные вещи о себе, которые когда-либо были. Его тело, которое в настоящее время было полностью выставлено на всеобщее обозрение, за исключением его боксерских трусов (что стало удивительно обычным явлением с тех пор, как появился Реборн).

Сдавленный, пронзительный вопль унижения вырвался из его рта, когда его лицо сильно покраснело от унижения, и он бросился к брошенной рубашке на полу. "К-как долго ты там находишься?!" — с трепетом спросил он, поспешно натягивая рубашку.

"Достаточно долго, чтобы знать, что однажды у тебя в носу застряла фасолина, и тебе пришлось лечь в больницу, чтобы ее удалили", — невозмутимо ответила Ламбо, едва заметная ухмылка тронула уголки ее губ. И технически, она не лгала — просто опустила тот факт, что добралась туда немного раньше, чем предполагала.

Румянец Тсуны быстро исчез, когда он побледнел при мысли о том, что она знала что-то подобное. Он обдумывал свои варианты, как заставить ее никому не рассказывать (хотя они ограничивались бесстыдным пресмыкательством или подкупом ее — но он сомневался, что она была достаточно отзывчивой, чтобы попрошайничество сработало, и он содрогнулся при мысли о том, какой именно дорогой должна была бы быть взятка ...), когда Ламбо сама прервала его размышления.

"Это болезнь Черепа, верно?" — Спросила Ламбо полуинтересующимся тоном, поворачиваясь, чтобы лечь на живот, и положив подбородок на руки. "Я слышал, что это очень быстрый работник — сколько тебе осталось? Если ты выкинешь все из головы способом, который не связан с убийцами или физическим насилием, я могу уволиться с этой работы и все равно получить бонус за уход ".

Тсуна еще больше побледнела при напоминании о его неминуемой смерти (а также немного от того факта, что она раздумывала, будет ли она иметь право на бонус в зависимости от того, как он умер ...), и быстро перевела умоляющие, полные слез глаза на Шамала, который с отвращением отшатнулся, получив такой взгляд от парня.

Ламбо мгновение изучал выражение его лица. "Хм ... Может быть, он напоминает маленькое милое животное (а не просто слабака) только тогда, когда собирается заплакать ..." — размышляла она. "... делает ли это меня садистом за то, что я так думаю? Или у меня жуткий фетиш на плач? За исключением того, что меня обычно не привлекают парни, которые много плачут, так что я не думаю, что это ... '

Пока Ламбо размышлял о странных фетишах, Шамал, не теряя больше времени, выпустил своего комара, переносчика Ангельской болезни. (Потому что, несмотря на его презрение к людям мужского пола, он не только испытывал крайнюю жалость к Тсуне из-за того, что тот еще два месяца назад ни разу не разговаривал с девушкой — что было написано у него на спине из-за болезни, — но и если бы он действительно позволил Десятому боссу Вонголы, пусть даже всего лишь проходящему обучение кандидату, умереть у него на глазах, это было бы очень плохо для бизнеса.)

Тело Тсуны обмякло от облегчения, когда он увидел, что "татуировки" черепа и их неловкие речевые пузыри исчезли. К сожалению, это чувство полностью исчезло, когда он поднял глаза и увидел, что Шамал пристально смотрит на Ламбо. Крайне извращенный Шамал, помешанный на поцелуях. Уставился на своего садистского, равнодушного, способного на массовое уничтожение телохранителя, у которого был чрезвычайно избирательный личный пузырь.

Ему казалось, что он наблюдает крушение поезда. В каком состоянии была бы его комната после того, как Шамал неизбежно попытался бы нащупать Ламбо? Осталась бы у него вообще комната? Остался бы у него вообще дом ?! Он закрыл глаза, не желая видеть неизбежную бойню.

"Прошло много времени, не так ли, Шамал?" Удивительно дружелюбный голос Ламбо прозвучал совсем рядом с доктором.

"К моему большому неудовольствию, моя милая леди ламб!" — Воскликнул Шамал в обожающей, льстивой манере.

Тсуна взглянула на них прищуренными глазами, наполовину ожидая, что Ламбо, вопреки ее тону голоса, врежет Шамалу по яйцам за какой-нибудь прошлый проступок. Вместо этого его глазные яблоки чуть не вылезли из-под почти закрытых век в полнейшем шоке от открывшегося им зрелища.

Ламбо слегка наклонился и слегка поцеловал доктора в щеку, прежде чем отстраниться. Она даже улыбалась — и не той садистской улыбкой, которая появлялась у нее, когда она угрожала кому-то (в основном ему), или саркастической улыбкой "кто, я?", которую она надевала, когда насмехалась над кем-то (тоже в основном над ним). Это была искренняя, хотя и несколько слабоватая улыбка.

И Шамал тоже не лапал ее.

"Что...?!" — изумленно пискнул Тсуна.

"О, хорошо, вы двое уже знаете друг друга. Тогда нет необходимости представляться, — прокомментировал Реборн со своего места на столе Тсуны, хотя ему было немного любопытно, откуда они знают друг друга — и почему Шамал на самом деле сдерживается от своего обычного лапания привлекательной женщины.

Ламбо заметил его невысказанный интерес. "Шамал следил за моим здоровьем, когда я проходила курс приема все более сильных ядов, чтобы приобрести к ним устойчивость", — рассказала она the hitman.

Тсуна был ошеломлен тем, что кто-то добровольно потребляет токсины. Затем он вспомнил Бьянки и ее обиду на Ламбо. "Все еще… Я просто не могу представить, чтобы Ламбо добровольно так напрягалась ... Она такая ленивая.'

Реборн задумчиво кивнул. "Я немного удивлена — большинство женщин пошли бы к другому врачу. Чтобы обеспечить профессиональное поведение".

Ламбо бесстрастно посмотрел на него, выуживая информацию. Хотя она должна была признать, что женщина, добровольно отправляющаяся в Шамал за чем-то меньшим, чем угроза для жизни, была немного необычной.

"Я не люблю врачей — по крайней мере, обычных", — как ни в чем не бывало заявил Ламбо. А кто бы стал после пяти лет под скальпелем? "Итак, ненормальный характер Шамала и непринужденные процедуры сделали его хорошим выбором для меня", — сказала она с покерным лицом. "И кроме того, он один из лучших в том, что он делает, так что это не значит, что я пожертвовал каким-либо качеством ради того, чтобы иметь врача, который не вызывает у меня желания убить его из принципа".

"Но он извращенец, не так ли?!" — Воскликнул Тсуна, оба не веря, что какая-либо женщина может приблизиться к нему, особенно к такому придирчивому к физическому контакту человеку, как его телохранитель. — и ошеломлена тем, что именно из-за его характера она не хотела его убивать. "Как так получается, что он не пытается тебя лапать или что-то в этом роде?!"

Шамал одарил мальчика снисходительным, но в то же время жалостливым взглядом. "Некоторые женщины похожи на кошек", — покровительственно сказал он ему. "Они предпочитают проявлять привязанность на своих собственных условиях. Ты должен позволить им прийти к тебе, а не наоборот ".

Ламбо непонимающе уставился на извращенца на мгновение, прежде чем снова повернуться к обвинению, странно настроенный на то, чтобы действительно дать совместное объяснение. "Я пытаюсь проявить немного привязанности к нему, чтобы предотвратить это — например, нанести упреждающий удар. И кроме того, он знает, что если бы он попытался сексуально домогаться меня, я бы отрезала его ди...

"ЛАДНО! Я улавливаю картину!" Тсуна брезгливо взвизгнул, зажимая уши руками, прежде чем его телохранительница смогла закончить предложение.

"В любом случае, Шамал, после того, как я закончу дежурство у двери (ее любимое имя для телохранителя Тсуны) сегодня вечером, ты хочешь заняться нашим обычным делом?" Ламбо снова повернулась к своей подруге-врачу.

"Когда бы я этого не хотел?" — Спросил Шамал с извращенной ухмылкой на губах, нисколько не смущенный ее предыдущими угрожающими словами.

"Это хорошо. Мы можем наверстать упущенное, пропустить стаканчик-другой... — Ламбо размышлял вслух. ("Не слишком ли ты молод, чтобы употреблять алкоголь?!" — в тревоге крикнул Тсуна. Глупый Тсуна. Она выросла в Италии. Она впервые пригубила выпивку на вечеринке в свой пятый день рождения — хотя технически, примерно в тот момент, она мысленно достигла совершеннолетия.)

"... и посмотри на леденцы для глаз, пока мы это делаем!" Шамал закончил с выжидательной ухмылкой. Ламбо показал ему поднятый большой палец.

Тсуна уставился на них обоих с непроницаемым лицом. "... вот настоящая причина, по которой тебе все равно, извращенец он или нет — ты почти такой же плохой, как и он!"

К счастью для Ламбо, следующий день после ее ночи в городе с Шамалом был последним из дней подготовки к спортивному фестивалю средней школы Намимори — это означало, что Тсуна задержалась в школе допоздна, чтобы помочь.

Это означало, что у нее было достаточно времени, чтобы справиться с легким похмельем.

К счастью, Шамал был достаточно заботлив, чтобы оставить ей одно из своих дополнительных снадобий от похмелья, прежде чем уйти вслед за особенно хорошенькой дамой, на которую он засмотрелся в баре. (Она ушла сразу после этого, лишь слегка взволнованная — хотя была уверена, что доктор задержался намного, намного позже), она залпом проглотила лекарство, при этом зажимая нос, чтобы избавиться от отвратительного вкуса, и прополоскала рот, прежде чем встать под душ, чтобы надолго окунуться в теплую воду под струями.

"Спортивный фестиваль, да?.." — подумала она про себя, намыливая волосы своим любимым шампунем с ароматом кедра. "Это связано с соревнованием по выбиванию шеста, верно? Было бы забавно понаблюдать за эпическим провалом Тсуны, а затем увидеть, как все это перерастет в драку ...'

"Но Бьянки будет там", — сказала она вслух с легкой дрожью отвращения, оттирая себя еще сильнее при мысли о Ядовитом Скорпионе.

"Не говоря уже о том, что Хибари мог бы узнать меня, даже если бы я вышел в своей более молодой форме ... И, по-видимому, я не очень хорошо справился с тем, чтобы избежать его насильственной одержимости ... и это могло бы заставить его решить прийти за мной, вместо того, чтобы противостоять Тсуне в Нокауте с Шестом, что было бы и вполовину не так смешно".

Еще немного поразмыслив над этим вопросом, она про себя пожала плечами. "Думаю, я просто попрошу Реборна или Нану записать это для меня".

Покончив с размышлениями о душе, Ламбо выключила кран подачи воды и ступила на коврик, схватив свое любимое пушистое фиолетовое полотенце со стойки раковины. Несмотря на то, что все началось на пару часов позже обычного, у нее все еще была работа, на которую нужно было успеть.

"Пфф ...!" Ламбо прижала руку ко рту, когда она слегка фыркнула. Она протянула руку к боковому столику, чтобы взять еще горсть попкорна из большой миски, стоявшей там.

"ЗАТКНИСЬ!" — КРИКНУЛ я. Тсуна смущенно закричал со своего места на противоположной стороне дивана.

"Но ты настолько жалок, что это было бы невозможно", — прямо заявил Ламбо, указывая слегка маслянистым пальцем на экран телевизора, на котором транслировалось домашнее видео Фестиваля легкой атлетики.

Более конкретно, в настоящее время там проходили гонки на пого-стиках, в которых Тсуна занял последнее место.

"Ты знаешь, я был болен. Высокая температура и все такое, — сказал он своему телохранителю, защищаясь. "Я все еще немного простужен после того, как упал в реку за день до Фестиваля".

Ламбо задумчиво посмотрела на свою миску с попкорном, полностью игнорируя слова Тсуны, поскольку он кипел от унижения. "Мне, вероятно, следует прекратить есть это, пока я смотрю; я могу в конечном итоге подавиться до смерти, если начну смеяться, пытаясь проглотить".

В этот момент в комнату вошла Нана с корзиной, полной только что высушенного белья, прервав сына от грубого комментария, который он собирался сделать. ("Нет-нет, продолжай есть это — я надеюсь, что ты подавишься до смерти".) Она на мгновение поставила корзинку на спинку дивана, тоже наблюдая за происходящим.

"Это был такой запоминающийся фестиваль легкой атлетики, Ламбо-тян. Так жаль, что ты не смогла прийти, — разочарованно вздохнула Нана, приложив руку к ее щеке. Она слегка просветлела. "И Цу-кун даже был лидером своей команды! Он был там, наверху, во время Столкновения с Шестом и все такое!"

Ламбо подавила ухмылку и превратила ее в улыбку, чтобы вместо этого прицелиться в свою старшую подругу. "Это слишком плохо. Но, по крайней мере, Реборн записал все это на пленку, так что я все равно могу поделиться воспоминаниями ".

"Реборн-тян такой заботливый, не так ли?" — Спросила Нана с улыбкой, направляясь к бельевому шкафу, чтобы убрать простыни.

На мгновение на диване воцарилась тишина, прежде чем Ламбо косо ухмыльнулась своему подопечному, который в данный момент недоверчиво смотрел в ту сторону, куда ушла его мать, одними губами произнося слова "Возрожденный, вдумчивый!?".

"Стучишь по шесту, да?" — спросила она, хватая пульт дистанционного управления и нажимая кнопку быстрой перемотки вперед. "Это должно быть интересно".

Тсуна в ужасе обернулся, его планы каким-то образом испортить запись до того, как его телохранитель доберется до этой части, развеялись в дым. Тем не менее, его тело, казалось, не успевало за мыслительным процессом, и он инстинктивно потянулся к пульту в руках Ламбо.

Секунду спустя он осознал, в каком положении находится, а именно, наполовину укрытый своим телохранителем, с его лицом всего в паре дюймов от ее. Он замер в ужасе, когда увидел жуткий блеск, покрывающий ее лицо. 'Hie! Я сейчас умру, я мертв, мертв, мертв!" — мысленно кричал он, пытаясь заставить свои скованные мышцы работать и убежать от девушки, похожей на убийцу.

Конечно, примерно в тот момент ему улыбнулась удача, и все стало гораздо хуже, чем просто вторжение в личное пространство Ламбо. Его лицо, и без того перекошенное от ужаса, исказилось еще больше, когда он почувствовал, как к нему подкрадывается некое побуждение. Потенциально смертельный порыв в том положении, в котором он находился.

К несчастью для Тсуны, он не мог сдерживаться, пока не вышел из ее личного пузыря. Поэтому он чихнул. Прямо в лицо, всего в паре дюймов от его лица.

Время, казалось, остановилось на мгновение, когда они оба осознали, что только что произошло. Затем температура в комнате резко упала, и покрытое соплями лицо Ламбо приобрело выражение, которое говорило: "Я-серьезно-подумываю-о-нарушении-условий-моего-контракта-с-целью-убить-тебя-прямо-сейчас".

Молниеносным движением Ламбо протянул руку и сжал воротник рубашки Тсуны стальным кулаком. Она спокойно использовала его рубашку, чтобы вытереть свое лицо, прежде чем снова грубо толкнуть его спиной к другой стороне дивана.

Окаменев, он сидел и дрожал, наблюдая, как она встает со своего места и направляется в ванную на первом этаже, чтобы смыть остатки. Он побледнел до такой степени, что стал похож на труп, когда переваривал ее уходящие слова.

"Если я заболею от этого, я собираюсь зашить твои ноздри. При любом будущем чихании у тебя либо вылезут глазные яблоки, либо ты захлебнешься собственными соплями, когда они попадут тебе в горло ".

Он действительно надеялся, что у нее хорошая иммунная система.

Кассета быстро перемоталась до конца и выскочила из видеомагнитофона, но Тсуна был слишком занят размышлениями о своей ужасной удаче, чтобы беспокоиться о своем плане ее уничтожения.

* * *

17

Как оказалось, Ламбо действительно заболел из-за непроизвольного приступа соплей у Тсуны.

К счастью для незадачливого "Я-не-хочу-быть-боссом-мафии", она не выполнила свою угрозу — деньги за его защиту были слишком велики, и не стоило калечить будущего босса Вонголы. Конечно, это не означало, что она не будет мстить — это просто было бы менее постоянным; и, возможно , немного менее травмирующим психику, если бы она была в лучшем настроении к тому времени, когда увидела его в следующий раз.

Но в любом случае, она заболела только на следующий день после упомянутого приступа соплей — и, угрожая сделать опасность для психического здоровья Тсуны еще более серьезной, чем раньше, "следующий день" оказался одним из ее выходных. И мало того, что холод подкрался к ней в выходной день, но она даже не смогла приступить к своим планам на день. Вместо этого она проснулась с хриплым кашлем и сильной болью в горле, которой совсем не помогало обильное количество соплей, стекающих по нему. Она перебрала множество коробок с салфетками, пытаясь уменьшить ощущение, что ее носовые пазухи набиты ватой.

Угроза зашить ноздри Тсуны казалась все лучше и лучше с каждой салфеткой…

Но если отбросить ужасные мысли о порче, Ламбо был болен. Больной до такой степени, что нормальный человек (см.: не мафиози) был бы прикован к постели как минимум на несколько дней. И ее самочувствие не намного улучшилось к следующему утру, когда ей снова пришлось вытирать пол. Итак, хриплым голосом и слегка шмыгая носом в трубку, она позвонила Реборну тем утром и сказала ему, что ему придется устранить слабину в охране Тсуны, по крайней мере, на этот день. Согласившись с тем, что не годится иметь рядом частично недееспособного телохранителя в качестве потенциальной обузы, Реборн сказал ей отдыхать столько времени, сколько ей нужно для восстановления.

Это казалось необычно великодушным со стороны наемного убийцы Аркобалено, поэтому Ламбо немного заподозрил, что у него на уме какой-то план, чтобы воспользоваться ее болезнью. С другой стороны, она не была особо расстроена или что-то в этом роде при этой мысли — тем более, что схемы Реборн обычно включали в себя Тсуну, причину ее нынешнего плохого самочувствия, избиение / неприятности. Поэтому она пожала плечами и позвонила следующему человеку в своем мысленном списке: соседскому мальчику, который был бы готов купить для нее продуктов — он привык выполнять для нее случайную работу, потому что занимался этим с тех пор, как она жила в Намимори.

Несмотря на продукты, она, конечно, была права насчет интриг Реборна.

Как только она повесила трубку, Реборн рассказал Тсуне о болезни своего телохранителя за завтраком. Тсуна разрывался между крайним ужасом от того факта, что он действительно довел своего телохранителя до болезни (он не хотел зашивать ноздри!), и нерешительной радостью от того факта, что у него будут еще двадцать четыре часа свободного от Ламбо времени в дополнение к ее выходному.

Удивительно, но Реборн был не тем, кто лопнул пузырь робкой надежды, поднимающийся в его груди.

"Ламбо-тян заболел?" — В смятении спросила Нана, чуть не уронив сковородку, на которой готовила очередной омлет для голодных мальчиков за столом. "Это ужасно! Она почти никогда не болеет, но когда это случается, это обычно довольно серьезно, — слегка встревожилась она. Однако секунду спустя она повернулась к своему сыну с решительным выражением лица. "Цу-кун, я собираюсь приготовить свой фирменный суп "поскорее выздоравливай" для Ламбо-тян, поэтому, когда он будет готов сегодня днем, я хочу, чтобы ты передал его ей", — твердо сказала она ему, перекладывая готовый омлет на его тарелку.

Затем она поспешила к кладовой, чтобы достать ингредиенты, необходимые для ее супа, оставив Тсуну безмолвно разевать рот от ужаса, когда он уставился на ее удаляющуюся спину.

"Даже не пытайся уклоняться от этого, Даме-Тсуна. Вы (как босс мафии и как ученик средней школы) всегда должны уважать желания своей матери. Кроме того, Ламбо была бы очень выгодным дополнением к семье Вонгола, а ты до сих пор не производил на нее хорошего впечатления ", — прямо сказал Реборн своему ученику. "Я пойду с тобой, чтобы убедиться, что ты ничего не испортишь". Ему каким-то образом удалось выглядеть еще более угрожающим, чем обычно, несмотря на то, что он всего лишь ел свой завтрак.

"Это даже хуже, чем если бы я просто пошел один!" — мысленно огрызнулся Тсуна на своего наставника, хотя и не осмелился высказать это вслух. Глубокий вздох сорвался с его губ, когда он потянулся за омлетом, только чтобы обнаружить, что его нет на тарелке. Он поднял глаза в легком замешательстве, только для того, чтобы его настроение ухудшилось, когда он увидел, как Реборн доедает последний кусочек своего омлета.

"Этот день будет только хуже — я могу сказать", — с несчастным видом подумал Тсуна.

"Определенно стало хуже", — подумал про себя Тсуна с наполовину гримасой, наполовину умиротворяющей улыбкой на лице, пока он пытался удержать большую кастрюлю супа в руках от расплескивания, когда его зажали между двумя друзьями. Крики Гокудеры на Ямамото постепенно оглушали его ухо (правое, конечно, поскольку Гокудера не стал бы заходить с другой стороны).

Его самопровозглашенный "правая рука" приехал рано утром, желая провести свободный от учебы день со своим любимым боссом. Как только он услышал, что Тсуна собирается в дом Ламбо, он сразу же решил последовать за ним — по иронии судьбы, желая защитить его от своего телохранителя. (Он также предложил понести тяжелую кастрюлю с супом, но Реборн бросил на них обоих взгляд, который автоматически отменил предложение для него. В любом случае, Тсуна отнесся к предложению Гокудеры с некоторой опаской, учитывая выражение лица подрывника, когда он услышал, что это для Ламбо. В конце концов, его сестра была Ядовитым Скорпионом — кто знал, не унаследовал ли он тот же талант на кухне?)

Ямамото, с другой стороны, шел в местный парк, чтобы потренироваться в бейсболе. Когда он увидел двух своих лучших друзей (хотя определенный бомбист, конечно, не согласился бы с этим ярлыком), идущих куда-то вместе, Тсуна держал большую банку супа, бейсболисту, естественно, стало любопытно. Услышав, что Ламбо плохо себя чувствует, он решил тоже присоединиться, чтобы навестить своего больного друга, несмотря на протесты Гокудеры (как из-за его прихода, так и из-за упоминания Ламбо как любого друга).

И несмотря на то, что прибытие его друзей заставило Реборна решить наблюдать издалека, вместо того чтобы дышать Тсуне в затылок (чтобы посмотреть, сможет ли Тсуна вести себя вежливо, а также также держать своих подчиненных в узде без его вмешательства извне), невысокий брюнет все еще определенно не веселился.

"Итак, напомни, который из них дом Ламбо-тян?" — Спросил Ямамото своего "босса", обшаривая дома, выстроившиеся вдоль улицы, острыми, любопытными глазами.

Тсуна неловко удерживал кастрюлю с супом наполовину на поднятом колене, выуживая клочок бумаги из кармана брюк. Он прочитал номер, написанный знакомым почерком его матери. "Uh...it говорит номер 5050..."

Все трое мальчиков подняли глаза и увидели каменную стену средней высоты — выше, чем та, что окружала двор Савады, — увитую красиво цветущей глицинией. Небольшой участок с фиолетовыми цветами был расчищен над почтовым отделением, на нем были видны элегантные золотые цифры, указывающие точное число, которое они искали.

"Так как же мы собираемся попасть внутрь, Десятый? Перелезть через ворота?" — Нетерпеливо спросил Гокудера, желая покончить со всем этим как можно быстрее — хотя, если бы он мог найти что-нибудь, чтобы использовать на глупых овцах, пока они были в ее доме, он был бы не прочь.

Тсуна недоверчиво посмотрел на своего "правого помощника". Мало того, что он нес довольно тяжелый и громоздкий горшок, так еще и ворота были не из обычных металлических прутьев, через которые могли бы перелезть самые решительные подростки. Это была прочная, высокая плита из темной, неподатливой стали, без каких-либо опор для ног, хотя на гравюры, выгравированные на поверхности, было интересно смотреть.

"Ха-ха, звучит забавно, Гокудера-кун!" — Весело сказал ему Ямамото. "Но это было бы не очень вежливо. Кроме того, вон там есть звонок!" — сказал он, указывая на маленькую кнопку на стене рядом с воротами.

Тсуна тихо сглотнул, уставившись на кнопку. "Как будто я вот-вот войду в логово зверя...!" — со страхом подумал он про себя. Он на мгновение заколебался, прежде чем напоминание о том, что Реборн будет наблюдать, заставило его действовать.

Он нажал на кнопку.

Наполовину ожидая, что кнопка откусит ему палец, Тсуна почувствовал облегчение, услышав совершенно обычное жужжание, которое раздавалось из динамика под кнопкой. Он услышал тихое жужжание, которое обычно издавали механизмы, и краем глаза заметил маленькую камеру, спрятанную за плющом, которая повернулась и указала на троих мальчиков.

Секунду спустя раздался небольшой лязгающий звук, когда ворота открылись.

"Я пойду первым, Десятый!" — Серьезно вызвался Гокудера, протягивая руку вперед, чтобы открыть большие ворота, в другой руке он держал наготове несколько динамитных шашек. "Если там есть какие-нибудь ловушки, тебе будет безопаснее позади меня".

Ворота распахнулись.

Тсуна разинул рот от изумления при виде открывшегося перед ним зрелища. Хотя дом Ламбо был построен по той же схеме, что и другие дома на улице, включая его собственный, он выглядел настолько совершенно иначе, что это было удивительно.

В отличие от равнины за пределами дома Тсуны, дом Ламбо был полностью покрыт растениями или какими-то украшениями. Толстый ковер из мелких зеленых растений полностью покрывал крышу, и еще больше цветущих лоз глицинии взбиралось по стенам. С навеса или крыльца свисали многочисленные ветряные колокольчики всех форм и размеров вперемешку с маленькими украшениями из сверкающего цветного стекла. По обе стороны дорожки, ведущей к двери, росли два огромных цветущих сливовых дерева с еще большим количеством ветряных колокольчиков, свисающих с их ветвей, и большие цветущие кусты светло-фиолетовой сирени, которые росли вдоль внутренней стороны стены, наполняя весь двор сладким цветочным ароматом

Это было похоже на попадание в какую-то сказочную страну.

"Так почему же у меня все еще есть это действительно зловещее чувство надвигающейся гибели!?" — истерично подумал Тсуна, прижимая кастрюлю с супом к груди, как уютное одеяло.

"Вау, у Ламбо-тян действительно классный дом!" — Благоговейно воскликнул Ямамото, с удивлением оглядываясь по сторонам.

Гокудера осмотрел дом, или, точнее, крышу, с чувством невольного уважения. "И к тому же разумный. У нее на крыше растет текторум, — сказал он двум другим. На их непонимающие взгляды он уточнил дальше. "Это также называется Common Houseleek — но у всех более важных названий есть имена, которые отсылают к богам молнии, таким как Борода Тора или Глаз Юпитера. У него есть магические свойства, которые защищают от грозы", — объяснил он с восторженным блеском в глазах.

"Я и забыл, что Гокудера-кун верил в такие вещи, как магия и инопланетяне..." — подумал Тсуна, покрывшись каплями пота.

Трое мальчиков пошли по тропинке — Гокудера все еще параноидально высматривал ловушки, Ямамото восхищался пейзажем, а Тсуна пытался побороть чувство нарастающего трепета.

"Что за черт!?" — Воскликнул Гокудера, когда они вышли на крыльцо, уставившись на маленькую табличку, прикрепленную к стене рядом с дверью.

Два мальчика-японца с любопытством посмотрели на маленькую табличку, так как она была написана по-английски, а они точно не были лучшими учениками. Она выглядела достаточно приятно, изображая красивое пастбище с несколькими пушистыми пасущимися овцами, а над ними в небе веселым шрифтом были написаны слова.

"Здесь сказано: "Оставьте всякую надежду, вы, кто входит сюда". — что, черт возьми, не так с этой тупой овцой?"

Ямамото рассмеялся над этой "шуткой". Тсуна слегка захныкал.

Гокудера резко потянулся к двери, хотя и с осторожностью. В конце концов, он был связан с мафией всю свою жизнь. Он знал, что подобное предупреждение может оказаться пугающе обоснованным — особенно при въезде на совершенно незнакомую территорию.

Прежде чем его рука успела коснуться дверной ручки, дверь распахнулась с угрожающим скрипом.

Мальчики замешкались на пороге — особенно Тсуна, который прятался за спинами двух других настолько, насколько осмеливался, в то время как Реборн наблюдал за его "представлением" в поисках подходящего поведения для босса мафии.

Тсуна, чье воображение рисовало образы какого-то дома ужасов — или, по крайней мере, дорогого и устрашающего итальянского декора с надписью "мафия", — был удивлен, обнаружив вместо этого скромно обставленную, по-домашнему уютную прихожую. Пол был из темного дерева, а стены выкрашены в приглушенный кофейно-коричневый цвет в тон. Там были две увеличенные фотографии ударов молнии, развешанные по обе стороны зала, как на картинах.

Там тоже никого не было. Так как же была открыта дверь?

Несколько взволнованный, несмотря на теплую атмосферу дома Ламбо (хотя что касается реальной температуры, то здесь было почти холодно по сравнению с теплой летней погодой на улице), Тсуна нервно снял ботинки и поставил их рядом с другой парой, которая, по-видимому, принадлежала его телохранителю. Двое других мальчиков последовали его примеру, и все они некоторое время неловко стояли, не зная, что делать дальше.

"Так куда же делся Ламбо-тян? Почему бы тебе не остаться здесь после того, как откроешь нам дверь?" — С любопытством спросил Ямамото, с интересом разглядывая интерьер дома таинственной девушки.

"Che. Если глупая корова собирается быть грубой, мы должны просто найти кухню, оставить суп и уйти, — проворчал Гокудера, блуждая глазами по стенам в поисках любой опасности.

"Эй, это не очень мило, Гокудера", — упрекнул Ямамото, слегка нахмурившись. "Разве подобные визиты не предназначены для того, чтобы выразить поддержку больному человеку, показать, что вы заботитесь о нем? Уйти так быстро, даже не поздоровавшись, я бы этого не сделал. Не говоря уже о том, что это было бы довольно грубо."

Тсуна, который был полностью за то, чтобы последовать идее Гокудеры, слегка вздрогнул от слов Ямамото, угроза Реборна произвести лучшее впечатление на Ламбо эхом отозвалась в его голове.

"Это не эхо, Даме-Тсуна".

Тсуна немного взвизгнул от шока, суп в кастрюле чуть не выплеснулся через край, когда он подпрыгнул. Его голова резко повернулась в сторону слов, только чтобы увидеть Реборна, стоящего на земле рядом с обувью, одетого как обувь. (Леон был превращен в неоново-зеленый шнурок, продетый в проушины костюма.)

"Ямамото прав. Ты здесь для того, чтобы Ламбо думал о тебе как о не бесполезном и некомпетентном человеке, а входить в чей-то дом, даже не поздоровавшись с ним, просто невежливо", — заявил Реборн.

Как раз в этот момент дверь позади них со скрипом медленно закрылась. Все мальчики резко обернулись, но никого там не увидели.

"М-может быть, это был ветер?" — Нервно предположил Тсуна, бросив взгляд карих глаз на зловеще самоходящуюся дверь и внезапно ставший намного более угрожающим коридор, который вел в глубь дома Ламбо.

"Но колокольчики ветра снаружи не играли, так что этого не могло быть", — заметил Ямамото с легкой каплей пота.

Челка Гокудеры затеняла его глаза. "...Я всегда знал, что с этой глупой овцой что-то не так!" Заявил он. "Жить так комфортно в таком явно населенном привидениями доме… Она, должно быть, ведьма!"

"В этом Гокудера-куне нет ничего "очевидного"!" Тсуна задумался с непроницаемым лицом.

"Ха-ха, может быть, именно поэтому Хибари до сих пор не смог ее избить!" Ямамото со смехом пошутил. "Она использует свои сверхъестественные силы, чтобы победить его!"

"Ты тоже, Ямамото-кун!" "Недоверчиво подумал Тсуна.

"Разве вам, ребята, не следует поискать кухню? Хотя тебе не следует просто выбрасывать суп и уходить, возможно, было бы лучше поставить его на стол, пока Даме-Тсуна не разлила его", — отметил Реборн, поскольку жидкость почти снова пролилась, когда Тсуна обернулся, чтобы посмотреть, что закрыло дверь.

К счастью для нервов Тсуны и для того, чтобы суп не пролился, кухню нашли быстро, потому что между ней и гостиной была только перегородка высотой по пояс, а указанная гостиная была напрямую соединена с прихожей. Поэтому они легко заметили это с порога зала, и Тсуна поспешно поставил кастрюлю с супом на мраморную столешницу, пока другие посетители обнюхивали гостиную.

Пол сменился на толстый, мягкий темно-коричневый ковер, а по комнате были расставлены удобные на вид предметы мебели насыщенного темно-зеленого цвета.

"Ламбо-тян, должно быть, действительно любит грозы", — прокомментировал Ямамото, заметив, что на стенах гостиной было больше высококачественных фотографий ударов молнии.

"Держу пари, что в это время она может использовать свою самую темную магию!" — Объявил Гокудера, подозрительно оглядывая комнату в поисках наполовину скрытого котла или какого-нибудь вымазанного кровью ритуального круга.

Тсуна снова вспотел, глядя на своего самопровозглашенного правого помощника. "Гокудера-кун, несмотря на то, что Ламбо странный, я не думаю, что происходит что-то подобное этому..."

Его мысли были внезапно прерваны низким, печально звучащим стоном, доносившимся из другой комнаты в доме. Он слегка испугался, задаваясь вопросом, не следует ли ему каким-то образом пересмотреть свое мнение о том, что в доме водятся привидения.

"Смотри! Это, должно быть, мстительный дух жертвы убийства, который был похоронен под домом!" В голосе Гокудеры звучал тревожащий энтузиазм при мысли о том, что потенциально смертоносный призрак находится совсем рядом.

"Может быть, Ламбо-тян стало скучно, и она тестирует спецэффекты для Хэллоуина!" — Весело предложил Ямамото. "Там, откуда она родом, намного популярнее, верно?"

"За исключением того, что Хэллоуин в конце октября..." — недоверчиво подумал Тсуна, нервно оглядываясь в поисках источника тревожащего шума. "... и я бы не стал сбрасывать со счетов то, что в ее доме без всякой причины появились жуткие вещи..."

Тихий царапающий звук жутким эхом разнесся по комнате, неуклонно становясь громче с каждой секундой.

Тсуна начал пробираться к дверному проему, подальше от шума и ближе к входной двери.

"Босс мафии должен быть бесстрашным перед лицом неопределенности", — прозвучал жуткий голос прямо у него за головой.

Голова Тсуны резко повернулась, только чтобы увидеть бледное лицо прямо перед собой.

Мальчик громко вскрикнул в ответ, отшатываясь назад, пока его спина не ударилась о стену, рука схватилась за грудь. Он вздохнул в равной степени с облегчением и разочарованием, когда понял, что это был просто Возрожденный — одетый в безупречно белые погребальные одежды, щеголяющий длинным, спутанным, черным как смоль париком и пепельно-пудровым гримом, покрывающим его детское личико. Он также был подвешен к потолку на веревке подозрительно зеленого цвета.

Стереотипный образ японского призрака. Ну, за исключением веревки. Но все же, вы не можете точно ожидать от кого-то настоящей левитации — даже если это волшебный отпрыск мафии.

(Где-то волшебный отпрыск мафии по имени Вайпер — в настоящее время известный под именем Маммон — чихнул одновременно со своей ручной лягушкой, вызвав иллюзию, которую он использовал, чтобы выйти из-под контроля и убить парня, у которого он пытался вымогать местонахождение крупной суммы наличных. Он невольно нахмурился от разочарования, заработав щипок за пухлые щеки от покрытой кровью блондинки в тиаре.)

"Ха-ха, классный костюмерчик — ты тоже проникаешься духом Хэллоуина?" Ямамото дерзко пошутил.

Тем не менее, несмотря на костюм, Реборн был таким же Реборном, как обычно, а именно — он наставлял пистолет на своего трусливого ученика, стирая все мысли о возможном побеге из нежелательной ситуации.

Смирившись с неприятным блужданием по дому ужасов, пытаясь найти столь же неприятного (по крайней мере, для него) владельца указанного дома — скорее всего, даже более неприятного, чем обычно, по отношению к нему из-за приступа соплей, — Тсуна робко отступил к коридору.

Зная Реборна, он не позволил бы им уйти, пока не найдет Ламбо, а Тсуна не хотел видеть, насколько жутким это место может стать ночью.

Во второй раз за день раздался звонок у ворот, и допущенный человек вошел во двор, ступая с таким уровнем комфорта, который говорил о том, что он знаком с бесчисленное количество раз проделывал одно и то же.

"Я все еще не понимаю, зачем ей нужны огромные ворота и камера ..." — проворчал человек себе под нос, переставляя сумки, которые он переложил, чтобы нажать кнопку звонка. "Не то чтобы Намимори был криминальным городом или что-то в этом роде — особенно когда Хибари все время "следит за дисциплиной" ..."

"И хотя я мог видеть, как она легко действует кому-то на нервы, не похоже, что она когда-либо вступала в контакт с человеком, которого было бы опасно раздражать ..." Он продолжил бормотать, снова перебирая сумки, пока выуживал маленький ключ из кармана, поднимаясь по ступенькам крыльца.

"Так что я не вижу смысла в..." его слова резко оборвались, его глаза за очками невероятно расширились, когда он заметил, что на двери были небольшие царапины внизу. Мгновение он молча смотрел, прежде чем медленно выдвинуть локоть вперед и надавить на дверь.

Она распахнулась, как будто там вообще не было ни дверной ручки, ни замка.

Его челка затеняла глаза, когда он стоял в дверном проеме, дрожа на мгновение. Затем он быстро поставил пакеты с продуктами на крыльцо и вбежал внутрь.

"Кто-то вломился в дом Ламбо ...!" — обеспокоенно пробормотал он себе под нос и бросился посмотреть, все ли с ней в порядке, игнорируя внезапную боль в животе.

Конечно, если бы он был немного менее поспешен, он бы понял, что ни один злоумышленник, намеревающийся совершить воровство или насилие, не стал бы вежливо снимать обувь. И если бы он убрал продукты на кухне, как обычно, он бы определенно понял, что суп они тоже не принесут.

Жуткий рычащий шум преследовал их с тех пор, как они покинули гостиную, нервно отметил Тсуна. И каждый раз, когда он оглядывался назад, пытаясь разглядеть источник такого тревожащего звука, он так ничего и не увидел — кроме случайной вспышки яркого, зловеще-желтого цвета, которая напомнила ему глаза какого-то хищного зверя.

Конечно, это только заставляло его нервничать еще больше. Особенно когда он вспомнил свои предыдущие размышления о том, какую жуткую мерзость Ламбо мог бы держать в качестве домашнего любимца.

"Может быть, ей нравятся и милые, приятные вещи , и страшные, чудовищные?" — с беспокойством подумал он про себя, вспомнив, что она почти нехарактерно обожала уличных кошек.

Он не думал, что то, что преследовало их, издавая этот ужасный шум, было милым маленьким бродячим котом. В основном потому, что он только мельком увидел эту штуку, и она выглядела огромной.

Например, "достаточно большой, чтобы съесть его голову, не слишком широко открывая рот", огромный.

Особенно встревоженный последним шумом, особенно в сочетании с мыслями о поедании голов, Тсуна нырнул в следующий дверной проем, через который они прошли, и, как только другие мальчики последовали за ним, плотно закрыл за ними дверь.

Ямамото тихо, восхищенно присвистнул, когда все они осматривали новую комнату.

Это была небольшая комната прямоугольной формы, но не менее интересная своими размерами. Стены были расписаны вручную, как внутри грозы, клубящиеся серые облака перемежались с яркими полосами света. Освещение было тусклым, единственным источником света служили несколько медных ламп, развешанных по стенам, что придавало атмосфере таинственность и делало стены похожими на надвигающуюся бурю.

В дальнем конце комнаты, по углам, стояли два больших бюста на маленьких прочных столиках из темного дерева. Между двумя столами с бюстами стояла большая витрина, заполненная чем-то похожим на каменные трубки. На стене над ним висела тонкая и длинная темно-зеленая ткань, украшенная молниями.

Мальчики вышли вперед, им было любопытно не только посмотреть на бюсты, но и узнать, что именно может быть настолько особенным, чтобы кто-то вроде Ламбо выставил это на всеобщее обозрение.

Один бюст изображал человека в крылатом шлеме, с туловищем, закованным в доспехи, и сжимающего в руке в перчатке большой боевой молот. На другой был изображен мужчина с длинными вьющимися волосами, густой, такой же вьющейся бородой, торсом, наполовину прикрытым тогой, и гордого вида орлом, сидящим у него на плече.

"Боже, она немного перегибает палку с темой молнии, не так ли?" Гокудера слегка усмехнулся, рассматривая бюсты.

Реборн поднял бровь с того места, где он стоял на плече Ямамото, снова одетый в свой обычный щегольской костюм. "Учитывая, что Паршивая Овца известна тем, что наносит своим пленникам электрические ожоги ... Нет", — криво усмехнувшись, подумал он про себя, оглядывая комнату с таким же интересом, как и мальчики.

"Кому принадлежат эти бюсты?" — С любопытством спросил Ямамото, наклоняясь к тому, что был с молотком.

Гокудера насмехался над бейсболистом. "Очевидно, что это Тор и Зевс — только идиот не понял бы этого, учитывая тему, которой овца украшает весь свой дом".

Тсуна отвел взгляд от Гокдуэры с неловким, ироничным выражением лица. "... Наверное, это значит, что я идиот..." — подумал он про себя, зная, что Гокудера никогда бы так не сказал, если бы подрывник знал, что его "босс" тоже не знает ответа.

Пытаясь предотвратить еще одно косвенное оскорбление его интеллекта — а именно это произошло бы, если бы Ямамото спросил, — заговорил Тсуна. "Что это за штуки на витрине?" — спросил я.

Внутри футляра находились странные образования, немного похожие на полые корни деревьев, сделанные из какого-то землистого вещества. Трубки имели размер от пары дюймов до пары футов и были различных цветов — от черного или коричнево-коричневого до зеленого или даже полупрозрачно-белого

"Они называются фульгуриты — "фульгур" — это латинское слово, обозначающее молнию. Они образуются, когда молния ударяет в землю и перегревает почву, в которой содержатся материалы, необходимые для производства стекла ", — на удивление услужливо описал Реборн. "У Ламбо неплохая коллекция".

Тсуна подумал, что это было неожиданно крутое хобби от Lambo. Он думал, что она будет кем-то, кто коллекционирует орудия убийства или что-то в этом роде. Мальчик положил руку на край витрины, желая наклониться вперед, чтобы увидеть некоторые из фульгуритов сзади.

Конечно, будучи Даме-Тсуной, его рука нажала на кнопку, чтобы увеличить громкость динамиков в комнате. И будучи Даме-Тсуной, он немедленно в испуге бросился обратно в зал, когда шокирующе громкий звук грома и молнии ударил ему в уши.

Его друзья, хотя и были не менее поражены, последовали за ним по коридору.

Они так и не заметили, что существо, которое преследовало их, сидело за дверью, в равной степени недовольное таким громким шумом.

Тсуна, его нервы были на пределе, взбежал по лестнице и потянулся, чтобы открыть первую попавшуюся дверь.

У него не совсем получилось. Что ж, он действительно прошел через дверной проем, но не совсем так, как хотел.

А именно, на него грубо напали, сила тела, ударившего его, заставила его руку повернуть дверную ручку, и оба, он и его нападавший, упали на пол внутри комнаты.

"Послушай, мне все равно, вор ты, или убийца, или просто извращенец! Но не смей причинять вред Ламбо!" — кричал нападавший, пока они боролись на полу.

"Что..!? Я не такой!" Тсуна булькнул, как из-за сильного шока, так и потому, что в данный момент его душили.

К счастью для дыхания Тсуны, Гокудера оттащил от себя другого мальчика, крича о нападении на его драгоценного "босса". Ямамото неловко натянуто улыбнулся, пытаясь удержать Гокудеру от убийства другого мальчика.

Даже несмотря на то, что Гокудера в настоящее время удерживал его, мальчик продолжал угрожающе разглагольствовать, извиваясь в стальной хватке террориста. "Не пытайся оправдываться! Входная дверь, очевидно, была взломана, и я только что видел, как ты пытался проникнуть в ее спальню, тяжело дыша, как какой-нибудь развратник!"

Тсуна, схватившись за горло, обливался потом. "Дверь была такой же , когда мы пришли сюда… а я задыхался от бега вверх по целому лестничному пролету!" — с несчастным видом подумал он. Затем он побелел как полотно. "Спальня Ламбо...?"

"Ух ты. Вы, ребята, забавные", — раздался знакомый голос из-за суматохи, хотя и звучавший намного более перегруженно и хрипло, чем обычно.

Все четверо мальчиков (и Реборн) повернули головы только для того, чтобы увидеть Ламбо, развалившуюся между подушками на своей огромной кровати с балдахином и смотрящую на них сонными глазами. Она потянулась к небольшой пирамиде коробочек с салфетками на прикроватном столике, высморкалась из забитого носа и бросила сопливые салфетки в огромную, неуклонно растущую кучу.

"Ламбо, ты в порядке! Я больше никогда не усомнюсь в твоих параноидальных мерах предосторожности!" мальчик облегченно вздохнул, выскальзывая из рук Гокудеры на темно-зеленый ковер.

"Нет, Шоичи, эти парни не нарушители границы, ты знаешь?" — безучастно сказала она своему рыжеволосому соседу в очках. "Они принесли суп", — добавила она, указывая на большой экран на стене, который был разделен на несколько разных видов камер. В правом верхнем углу была изображена кухня, большая кастрюля с супом, прямо стоявшая на стойке.

Айри Шоичи слегка дернулся, прежде чем схватиться за живот, когда внезапная боль в животе дала о себе знать.

"Шо-тян был милым, хотя и защищал меня, когда думал, что я в беде", — ухмыльнулся Ламбо. Затем она нахмурилась, скорее надув губы, чем выражая сильное неудовольствие. "Но ты оставила мои продукты на крыльце. Мороженое растает. Зефир станет липким." Она отвернула голову в притворной печали. "И подумать только, у меня было кое-что особенное, чтобы подарить тебе, когда ты закончишь".

Шоичи смутился, покраснев от того, что его назвали милым, и сменился тревогой при мысли о том, что он не получит подарок, который приготовил для него Ламбо. В конце концов, несмотря на ее странности, она всегда дарила самые лучшие подарки. И с этими словами он выбежал из комнаты, намереваясь как следует разложить продукты.

"Принеси леденцы от кашля и зефир обратно с собой, когда закончишь!" Ламбо крикнул ему вслед. На мгновение воцарилась тишина, прежде чем она повернулась к оставшимся посетителям. "... значит, Тсуна из тех, кто подозрительно прячется за дверью спальни девушки, да?" — громко спросила она "саму себя".

Это нарушило тишину. Тсуна покраснел и, заикаясь, начал все отрицать. Гокудера пытался отчитать ее за то, что она даже подумала, что Десятый способен на такое — и даже если у него были такие наклонности, что у нее хватило наглости думать, что он снизойдет до того, чтобы приставать к ней. Ямамото только рассмеялся.

Вскоре Шоичи вернулся, держа в руках не только два огромных пакета — один с зефиром и один с леденцами от кашля, — но и гигантского длинношерстного дымчато-серого кота.

"Я нашел его возле вашего выставочного зала. Очевидно, на твоем диске "Гроза" громкость была увеличена до упора, и это вывело его из себя ", — объяснил рыжий, передавая свой груз, игнорируя недовольный взгляд, который бросил на него кот.

Тсуна отпрянул от раздраженного кота, узнав в этих сверкающих желтых глазах те же самые, что преследовали их по всему дому. Он с недоверием наблюдал, как Ламбо встала из своего одеяльца-кокона, чтобы с обожанием заключить гигантского кота в объятия — животное быстро утратило свой сварливый вид от внимания своей хозяйки, мурлыкая, как мотор.

Затем он покраснел как помидор, осознав, что идея Ламбо о пижаме заключалась в рубашке большого размера, которая соскальзывала с одного ее плеча в сочетании с парой коротких шорт, которые едва виднелись под подолом указанной рубашки, создавая иллюзию, что под ней ничего не надето.

Он быстро перевел взгляд на странное зрелище своего страшного, жестокого телохранителя, воркующего со своим котом-монстром — он был размером со весь ее торс, — как будто он был милым маленьким котенком. (Он не хотел, чтобы она сердилась на него — в этот момент она была неожиданно дружелюбна, и он не хотел, чтобы она помнила, что угрожала зашить ему ноздри.)

"Ты ведь познакомился с моей кошечкой, верно?" Ламбо повернулась к мальчикам и подняла свою кошку чуть выше. "Он пошел поприветствовать вас, как только вы пришли сюда — ему всегда интересно общаться с новыми людьми, поэтому он некоторое время следует за ними".

Тсуна бросил один взгляд на выражение лица кота — адский взгляд, направленный на всех, кто не был Ламбо (хотя взгляд Шоичи был скорее пренебрежительным, чем враждебным), и решил ничего не говорить в любом случае.

"Надеюсь, он вас не встревожил. Входная дверь в настоящее время сломана, поэтому ему нравится играть с ней, открывая и закрывая ее ", — продолжила Ламбо с понимающим блеском в глазах и намеком на ухмылку в уголках губ, когда она погладила рукой кошачью голову. "И мне сказали, что его голос может быть немного странным, если вы к нему не привыкли, каким бы милым он ни был".

Словно в дополнение к словам своего хозяина, кот мяукнул, и раздался поразительно низкий и демонически звучащий вой.

"Сладкая моя задница!" — подумал про себя Тсуна, быстро закрывая рот Гокудеры рукой, когда показалось, что курильщик собирается сделать неприятный комментарий. Он не хотел, чтобы Ламбо — или кот, если уж на то пошло, — пытался покалечить его.

Итак, суп был благополучно доставлен, продукты доставлены, Тсуна был напуган до смерти капризным и территориальным котом, а Шоичи познакомился с будущим боссом семьи Вонгола, набросившись на него через дверной проем и обвинив в извращенчестве.

Шоичи отправился домой с коробкой уникальных снарядов для базуки, намереваясь повозиться с ними. Ламбо подарил ему их, сказав, что они "устарели", и она знала, что он неравнодушен к необычным технологиям. (Но в основном потому, что она хотела убедиться, что Будущая Дуга произошла — хотя он, конечно, этого не знал.)

Тсуна, с другой стороны, вернулся домой с большой шишкой на голове, любезно предоставленной Реборном и его Леон-маллетом. Очевидно, "подозрительно притаившийся извращенец" не соответствовал тому, чтобы производить хорошее впечатление.

*~ОМАКЕ~*

Между мальчиками повисло немного неловкое молчание — в конце концов, там были избиения, удушения и обвинения в извращениях. (Хотя Гокудера просто пялился на кота, считая это еще одним доказательством того, что Ламбо ведьма — в конце концов, кошки были фамильярами ведьмы, верно?) Реборн и Ламбо не обратили на это внимания, сидя на кровати и представляя друг другу своих животных. Леон показал язык огромному коту, который, в свою очередь, обнюхал его.

Ямамото наклонил голову, наблюдая за процессом — его также не беспокоила тишина, хотя больше из-за забывчивости, чем безразличия.

"Эй, Ламбо-тян, как зовут твоего кота?" — с любопытством спросил он. (Шоичи слегка поперхнулся, услышав, как к его эксцентричному соседу обращаются с этим суффиксом. Даже если бы он любил ее, она была не совсем тем типом человека, с которым у него ассоциировалось бы обращение "-тян".)

"Юрей".

Голова Тсуны резко повернулась. "Ты хочешь сказать, что это действительно был призрак, следовавший за нами все это время?!"

(A / N: Юурей — это, по сути, японский эквивалент призраков в западном фольклоре. Название состоит из двух кандзи (ю), означающих "слабый" или "тусклый", и (рей), означающих "душа" или "дух".)

Гокудера подсчитал еще одно "очко ведьмы".

*~ОМАКЕ 2~*

Бьякуран задумчиво смотрел на своего рыжеволосого соседа по комнате, пока Шоичи быстро печатал на своем ноутбуке. Седовласый мужчина перевел взгляд на маленький буфетчик, который был у них в комнате в общежитии.

"Не, Шо-тян".

Шоичи оторвался от своей работы с вопросительным выражением лица.

"Откуда ты знаешь, какой сорт зефира самый лучший, если ты его даже не ешь?"

* Воспоминание*

Ламбо надулся на ее мальчика на побегушках. "Я удерживаю твою зарплату".

"Ха!?" — воскликнул младший Шоичи. "Для чего?"

Ее губа выпятилась немного дальше, и она подтолкнула пакет в дюйме от его лица. "У вас самый плохой сорт зефира на полках!"

"...в чем разница?" — Спросил Шоичи, несколько раздраженный своим странным соседом.

Челка Ламбо затеняла выражение ее лица. "... в чем разница, ты говоришь? В чем разница?!" она вскинула голову, в ее глазах появился фанатичный блеск, который появлялся только тогда, когда речь шла об Эрле Грее или свитсе. "Попробуй! Пушистость! Мягкость! Как хорошо он превращается в липкую массу, когда ты разминаешь его между пальцами!"

С каждой секундой Шоичи выглядел все более и более сбитым с толку.

Ламбо ткнул пальцем ему в лицо. "Ты пойдешь во все супермаркеты в ближайшем радиусе и купишь упаковку всех марок зефира, которые у них есть. Потом ты вернешься сюда, и я заставлю тебя почувствовать разницу".

* Конец Флэшбэка*

Шоичи сгорбился, когда его желудок скрутило от этого воспоминания.

"Опыт", — сумел сказать он, отвечая и на то, как он узнал, какую марку купить, и на то, почему он никогда их не ел.

* * *

18

Может быть, это было потому, что она все еще справлялась с некоторыми меньшими симптомами простуды, но следующие несколько событий canon, казалось, сливались воедино, когда они проносились с точки зрения Ламбо. Не то чтобы она сильно жаловалась — в конце концов, учитывая, что она решила, что мир, похоже, в основном следит за событиями манги (хотя она не исключила бы идею о том, что это своего рода объединение манги и аниме), чем быстрее будет закончена "Дуга повседневной жизни", тем скорее начнутся серьезные бои.

И она признала бы, что стала чем-то вроде боевой наркоманки за время своего пребывания в мире мафиозного бизнеса. Даже если небольшой перерыв в вопросах жизни и смерти был несколько освежающим, было бы приятно вернуться к тому, что она знала лучше всего.

Говоря о том, что она знала лучше всего, инцидент с "Первым убийством" прошел достаточно быстро.

"По крайней мере, теперь ты раскрыла свою убийственную вишенку. Это на одну вещь меньше, за что другие мафиози будут высмеивать вас. Теперь у тебя осталось всего около миллиона дел, над которыми нужно поработать ..." Ламбо мудро сказал мальчику, выйдя из укрытия, как только Бьянки ушел готовить что-нибудь "праздничное".

"Это совсем не помогает!" Тсуна закричал в панике.

Затем беспорядок стал еще хуже, когда Хару, Ямамото и Гокудера все пришли и увидели "мертвое" тело. Был момент, когда они подумали, что парень жив, и Шамал пришел, чтобы вынести свой вердикт. Когда было подтверждено, что он мертв, Хибари подъехал на своем мотоцикле, вызванный Реборном, чтобы избавиться от тела.

"Я здесь сегодня не для того, чтобы играть с вами, ребята", — заявил префект, вылезая в окно, хотя он выглядел так, словно готов был отказаться от своих слов, когда заметил стоящего там Ламбо. Его руки дернулись к тонфе, но он воздержался от нападения на нее, так как был здесь из-за одолжения — хотя его тон был более угрюмым, чем обычно, когда он сказал Реборну, что ребенок у него в долгу.

А потом Тсуна взбесился, когда понял, что Дисциплинарный комитет Хибари также покрывал убийства и избавлялся от трупов, когда это было необходимо.

"Это неправильно во многих отношениях!" — закричал он про себя, теперь еще больше боясь нарушить какие-либо школьные правила.

Но затем, к счастью для статуса Тсуны как "не-убийцы", они поняли, что парень на самом деле не был мертв — благодаря импульсу Гокудеры бросить динамит в Хибари, который затем отбросил их обратно в комнату и заставил "труп" показать свое живое состояние, чтобы выйти из радиуса взрыва.

"... ты можешь быть тем, кто скажет Бьянки, что ее красный рис не нужен", — сказал Ламбо Тсуне после того, как шумиха вокруг техники Аддио Моретти утихла (без каламбура).

Затем было "Ешь и беги", что было бы веселее, если бы Ламбо действительно любил суши… Тем не менее, она была в долгу перед Тсуной за то, что он подарил ей такую сильную простуду, и ее мстительность перевесила ее неприязнь к рыбной пище; таким образом, она съела несколько более сносных (дорогих) суши просто для того, чтобы Тсуне пришлось за это заплатить.

Конечно, роль "Няни" не состоялась — в конце концов, она теперь Ламбо, и за ней точно не нужно было присматривать… к тому же она, вероятно, все равно убила бы Реборна, если бы он попытался сделать что-то подобное.

В конце концов, пришло время для вечеринки по случаю дня рождения Реборна. Ламбо на самом деле неплохо справлялся с днями рождения — в основном потому, что подарок нужно было сделать только одному человеку. Она даже не забыла купить Тсуне подарок, даже если вечеринка была запланирована только для Реборна.

Итак, от нее Реборн получил коллекцию своих собственных плакатов wanted, начиная с самых первых, когда он стал Arcobaleno, плюс несколько записей Фрэнка Синатры, которые, как она заметила, ему понравились, когда она прокрутила их на нескольких динамиках, подключенных к ее mp3-плееру. (Насколько она знала, Реборн на самом деле была лично знакома с Синатрой до того, как киллер был проклят быть Аркобалено.)

Тсуна получил от Ламбо пару самодельных билетов, которые позволят ему провести целый день без ее издевательств.

(Тсуна не совсем был уверен, что об этом думать. В конце концов, единственным человеком, который помнил и отмечал его день рождения, был Гокудера — и он был, ну, Гокудерой. Для его довольно равнодушного телохранителя, который, как он думал, ненавидел его половину времени, дать ему что-либо было огромным потрясением.)

Реборн оценил ее очень высоко, не только за свой собственный дар, но и потому, что знал, как весело было издеваться над Тсуной, и ей стоило много очков, чтобы отказаться от этого, хотя бы на пару дней.

Затем, конечно, наступил день, когда прибыл некий близорукий убийца…

"Кто это?" — спросил я. — Спросил Ламбо Нану, глядя через стол для завтрака, чтобы увидеть сидящего там И-пина.

"О, разве он не самый милый? Он рассказал мне о надвигающемся дожде, так что я смогла занести белье в дом до того, как оно промокло. Я пригласила его перекусить, — сказала Нана со своей обычной улыбкой, не обращая внимания на то, что она использовала неправильное местоимение, описывая крошечного китайского убийцу.

И-пин покосился через стол на Ламбо. Через секунду она казалась шокированной и напуганной, указывая пальцем на телохранителя.

"Это монстр из Самосы *!" — пропищала она по-китайски.

Ламбо мгновение непонимающе смотрел на нее, немного сбитый с толку тем, что его приняли за вкусную выпечку.

"Учитывая тот факт, что Ай-пин использует еду в своем стиле Геза-кен, довольно странно, что она пугается, когда ей кажется, что она видит пищевых монстров", — подумала она про себя, но краткий обзор заставил ее пересмотреть свое мнение: "... с другой стороны, поскольку она знает, что еда может обладать разрушительной силой, возможно, это поразительно подходящая фобия ..."

"На самом деле, я человеческое существо", — спокойно заявила она на том же языке. "Меня зовут Ламбо, а тебя как?"

И-пин немного расслабилась, когда услышала, что ей отвечают на ее родном языке, но ей было неловко (хотя, к счастью, не настолько, чтобы взорваться) называть такого милого человека монстром. "Меня зовут И-пин. Я сожалею о недоразумении, — смиренно сказала она.

Ламбо приподнял бровь, удивленный крайне редкой вежливостью со стороны такого маленького ребенка. Она предположила, что именно это и происходило, когда у тебя был Фон в качестве мастера.

"Это не проблема", И это действительно было не так — раньше ее определенно называли хуже. "Пожалуйста, наслаждайтесь едой. Я уверен, вы обнаружите, что Нана готовит одно из лучших блюд, которые вы когда-либо пробовали, — ответила Ламбо, делая, как она предложила, и принимаясь за свой завтрак.

И на этом все закончилось. Поскольку Ламбо не был незрелым маленьким сопляком, не было никакой погони друг за другом или повторного взрыва, рассчитанного на Пинзу. И определенно не было Десятилетней Базуки, которая вернула бы гораздо более опасную версию упомянутого взрыва в прошлое.

Тсуна просто узнала, что И-пин была девушкой, когда Ламбо назвал ее таковой. (И соответственно взбесился.)

После этого Ай-пин, на удивление, довольно долго общалась с Ламбо, когда ее не было с Наной. Возможно, это было потому, что она могла говорить по-китайски, потому что Ламбо был почти уверен, что она не была экспертом по обращению с детьми или что-то в этом роде.

Затем она получила бесплатный торт, когда Киоко и Хару невольно отказались от своих покупок, случайно отравившись суперконцентрированными клецками "Гедза-кен" от I-pin. (Эй, не похоже, что они собирались это есть ...)

"Милле-фейль" действительно был таким потрясающим, как говорили девочки.

Тем не менее, она была немного расстроена из-за того, что забыла обо всем инциденте с "Криминальными братьями" (хотя было не так уж трудно забыть о таком незначительном событии), когда у Наны украли кошелек. Тем не менее, она десятикратно вернула глупым воришкам (ну, больше похоже на то, что ограбила их вслепую примерно в десять раз больше того, что они пытались украсть у Наны — даже если матриарх Савада уже вернула ей кошелек), и было забавно наблюдать, как Тсуна отвел их в полицейский участок, только чтобы самому быть арестованным за непристойное поведение в общественном месте. (Должен любить режим Умирающей воли ...)

А потом в Намимори прибыл некий Каваллоне.

Когда Ламбо приехала в дом Савады, она была лишь слегка удивлена, увидев море мужчин в черных костюмах, слоняющихся по переднему двору. Широкая ухмылка расплылась по ее лицу, когда она точно поняла, кто был внутри в данный момент. Зная, что они пропустят только членов семьи Савада, она применила небольшую иллюзию невидимости, чтобы проскользнуть мимо них. Она проскользнула по дереву и влезла в окно спальни Тсуны.

Заметив светловолосого босса Каваллоне, сидящего в большом черном офисном кресле, которого наверняка не было там накануне, она подкралась к нему сзади и прошептала на ухо. "Фуфуфу — фуфу… Рад снова видеть тебя, Дино."

Он издал "мужественный" вопль, чуть не свалившись со стула (и он определенно свалился бы, если бы в комнате не было двух его подчиненных), как от шока, так и от узнавания голоса.

Он обернулся, только чтобы увидеть Ламбо, стоящую там, чеширская ухмылка растянула ее губы, когда она подавила смешок при виде его растерянного и испуганного лица.

"Л-ламбо?" — спросил он, оглядывая комнату, как будто проверяя, нет ли каких-либо признаков того, что все это розыгрыш или галлюцинация ... Или просто перед ним не Ламбо, стоящая там с таким видом, как будто она собиралась изводить его до смерти.

"Приятно видеть, что ты узнаешь меня спустя столько времени", — "любезно" сказал Ламбо.

"Как я мог не узнать тебя после всего, что случилось, когда я был моложе?!" — напряженно думал Дино. "Мне не сказали, что ты тоже будешь здесь", — сказал он вместо этого.

"О, я телохранитель Тсуны", — сказал ему Ламбо с ухмылкой, небрежно плюхаясь на кровать Тсуны, рядом с тем местом, где стоял стул Дино.

Дино разрывался между чувством жалости к бедному мальчику — которому приходилось иметь дело одновременно с Реборном и Ламбо — и просто огромным облегчением от того, что ему не пришлось.

Особенно когда он вспомнил о сильном стрессе от пребывания в непосредственной близости с ними обоими — даже если только на короткие промежутки времени.

* Воспоминание — четыре года назад*

Выглядящий моложе, восемнадцатилетний Дино стоял в маленьком дворике в задней части территории особняка Каваллоне. Он держал свой хлыст твердой, немного неопытной хваткой, на его лице застыло решительное выражение.

Он планировал отдохнуть весь день, видя, что Реборн в отъезде, встретиться с Вонгола Ноно. Однако прошел всего час, прежде чем он обнаружил, что просто не может сидеть сложа руки и ничего не делать. Все время, которое он провел с Реборном, постоянно угрожая, стреляя, убивая электрическим током и просто избивая его (и все это под предлогом того, что он "готовил его быть хорошим боссом мафии"), блондин привык к почти постоянному движению. Поэтому вместо того, чтобы тратить свое время впустую, он решил выйти на улицу и попрактиковаться со своим любимым оружием. В конце концов, как он пришел к выводу, быть сильнее могло только помочь ему лучше защищать свою семью.

(К тому же, он был почти уверен, что у Реборна где-то могли быть камеры, так что бездельничать в любом случае было не лучшей идеей.)

Он попытался взмахнуть запястьем в правильной технике, пытаясь попасть в мишень, которую он наклеил на одно из деревьев. Конец хлыста хрустнул, но вместо того, чтобы двинуться вперед, как он хотел, он отскочил назад и ударил его по уху.

"Ладно, так что, возможно, это была не очень хорошая идея проходить практику без кого-либо из моих подчиненных ..." — подумал он про себя, слегка нахмурившись и схватившись за голову. По крайней мере, ему не удалось завязать себя, как в тот действительно плохой день...

Его мысли были прерваны громким хлопком, за которым последовала голова статуи в центре фонтана рядом с ним, разлетевшаяся на бесчисленные осколки. Он инстинктивно нырнул за край фонтана, легко распознав звук и эффект выстрелов после всего времени, проведенного рядом с Реборном.

Он услышал взрыв, и тело было сброшено с линии деревьев только для того, чтобы врезаться в останки статуи и упасть в воду.

"Будь ты проклят ...!" — прорычал человек, которого бросили, как тряпичную куклу, когда он, спотыкаясь, поднялся на ноги, сжимая снайперскую винтовку. "У меня был бы этот шанс, если бы ты не вмешался! Ты знаешь, сколько стоит голова этого отродья Каваллоне?!"

"Естественно", — ответил ровный, бархатистый женский голос. "Однако, учитывая, что семья Каваллоне в союзе с Вонголой… что ж, я просто соглашусь на цену за твою голову."

"Отлично", — подумал про себя Дино, пытаясь сохранять спокойствие. "Застрял между убийцей и охотником за головами , который охотится за ним… что ж, по крайней мере, одна из них напрямую не пытается убить меня, так что я определенно буду помогать ей.'

К сожалению, он забыл, что никого из его подчиненных поблизости нет. Когда он выскочил из-за своего укрытия, это было только для того, чтобы затем споткнуться о собственные ноги и упасть прямо на охотника за головами. Он замер на секунду, подняв взгляд, чтобы увидеть невероятно яркие зеленые глаза, окруженные темными тенями, и устрашающие бараньи рога, вьющиеся по бокам ее головы — это было все равно, что смотреть демону в лицо.

"Шевелись, мальчик!" — рявкнула женщина, хотя ее голос звучал всего на несколько лет старше него. Однако, несмотря на свой резкий тон, она охотно обвилась вокруг него, когда убийца сделал еще пару выстрелов, прикрывая его своим телом.

Она бросила его долю секунды спустя, бросившись к фонтану. Она опустила руку в воду, и Дино был поражен, увидев огромные электрические дуги, спускающиеся в воду. Вода, в которой все еще стоял убийца.

Мужчина сильно дрожал, слегка курил, прежде чем рухнуть, как труп.

Женщина в черном рухнула на бортик фонтана, прижимая руку в перчатке к животу. Ему показалось, что он услышал, как она пробормотала что-то вроде: "Чертовы персонажи канона ... пытаются покончить с собой ..."

"Эй, ты, малыш Каваллоне!" — заговорила женщина, пристально глядя прямо на него.

Дино слегка вздрогнул, когда к нему обратились. Чего она могла от него хотеть?

"Иди сюда и сними с меня рубашку".

Дино покраснел, ярко-красный цвет контрастировал с его светлыми волосами. У него были слуховые галлюцинации, верно? Не было никакого способа, чтобы женщина, которая только что убила парня (и в настоящее время была одета как какой-нибудь демонический таран ниндзя), что-то говорила… вот так.

"Боже, можно подумать, что тот, кто пользуется кнутом, не будет так стесняться подобных вещей", — слегка цокнула языком женщина. Она проигнорировала смущенное бормотание, вызванное ее комментарием, и продолжила говорить. "В любом случае, я просто хочу осмотреть рану у себя на животе, но у меня повреждена рука, поэтому мне нужно, чтобы ты застегнул пуговицы для меня".

Одновременно более расслабленный тем, что у него была уважительная причина, и более напряженный, потому что она, вероятно, получила травму, когда защищала его, Дино подошел к ней и осторожно расстегнул нижнюю половину ее рубашки. Черная ткань разошлась, обнажив длинную, довольно глубокую рану на боку женщины.

"Тск", — женщина издала звук раздраженного недовольства, когда она потрогала рану своей неповрежденной рукой, но Дино не мог не думать, что это была довольно мягкая реакция, учитывая, сколько ее собственной крови было на ее одежде.

И она получила эти раны, потому что защищала его бесполезную, неуклюжую сущность. "Как я вообще смогу защитить свою Семью с такой скоростью ...?" Подумал Дино про себя, красная ее кровь превратилась в изуродованные трупы его друзей в его видении.

"Эй, убери это тупое выражение со своего лица", — огрызнулась женщина. "Ты выглядишь так, словно кто-то только что убил твоего щенка. Твой... щенок мафии... щенки мафии?" — пробормотала она себе под нос, ее раздраженный тон резко сменился на "легкомысленный".

Дино не мог видеть выражение ее лица под капюшоном и шарфом, но он подумал, что она, возможно, была неуместно задумчива по поводу щенков мафии, учитывая, что она пролила обильное количество своей крови по всей земле.

"Эй… Я думаю, что я немного схожу с ума от потери крови ", — сказала женщина слегка ошеломленным голосом.

"Ты думаешь...?" — подумал Дино, покрывшись каплями пота, хотя и слегка запаниковал при мысли о том, что кто-то, кто только что спас ему жизнь, умирает прямо у него на глазах.

"Buuuuu~t! Мои внутренние органы не были повреждены, и пули все еще не внутри моего тела, так что со мной, вероятно, все будет в порядке!" ее глаза слегка изогнулись — единственное, что указывало на ее широкую, несколько кривоватую улыбку.

Дино еще немного уставился на нее. "Эта женщина... немного сумасшедшая".

"Конечно, мне понадобится немного еды и безопасное место для отдыха на некоторое время..." — размышляла женщина вслух, откидываясь назад, чтобы прислониться к бортику фонтана. Затем ее голова резко повернулась к Дино, и он отпрянул назад от блеска в ее глазах — жутко напоминающего взгляд его наставника, когда он замышлял что-то предосудительное.

"Итак, поскольку я спас тебе жизнь — и ты, таким образом, у меня в долгу — я полагаю, ты только что вызвался приютить меня на некоторое время!"

~(O)~(O)~(O)~(O)~(O)~(O)~(O)~(O)~

"Черт. Черт. Как получилось, что мне в итоге причинили такую боль? Этот парень должен был стать легкой мишенью!" Ламбо мысленно оплакивала свое нынешнее состояние, с несчастьем глядя на белые бинты вокруг живота. Однако, несмотря на ее мысленный запрос, она точно знала, почему в данный момент была ранена.

В основном, это была неопытность в ее "Форме Десятилетней давности", как она это называла. Проведя десять лет в гораздо меньшем и низкорослом теле, она все еще испытывала некоторые трудности с адаптацией к балансу такой разной формы — даже по прошествии большей части года. Даже переход на более молодые формы был лучше, потому что она уже испытывала их в какой-то момент. (Тем не менее, это было необходимо, если она не хотела, чтобы ее "альтер эго" было связано с ее настоящей личностью — плюс, более старая, более зрелая форма помогала ей восприниматься всерьез, и это давало ей больше возможностей в бою.)

Плюс был тот факт, что она все еще была немного неопытна во всей этой истории с охотником за головами. В конце концов, большинство парней, за которыми она ухаживала, были в этом бизнесе годами. Она? Она проработала у Бовино пять лет (о чем стоило упомянуть только из-за оружейного ноу-хау, которое она там приобрела), следующие пять провела на попечении безумных ученых (что было немного более травмирующим, но гораздо более полезным) и только сейчас впервые по-настоящему окунулась в лужу мафиозных дел.

Что ж, по крайней мере, теперь она знала некоторые вещи, над которыми ей следует больше работать. А именно, используя свою способность к затвердеванию за гораздо более короткий промежуток времени — она могла бы превратить свою рубашку в пуленепробиваемый материал (черт возьми, может быть, ей следует выяснить, будет ли простое затвердевание ее кожи иметь какие-либо неприятные побочные эффекты ...) — а также гораздо быстрее реагировать на неожиданные ситуации. Как неуклюжий, проходящий обучение босс мафии, решивший "помочь".

Ее лишь немного утешал тот факт, что Дино так легко поддавался чувству вины (ему придется поработать над этим, прежде чем стать боссом), и теперь она жила в очень милой комнате для гостей в фамильном особняке Каваллоне. Плюс, ее последняя награда была передана ей, так что она не упустит наличные из-за того, что пропустит крайний срок.

Тем не менее, огнестрельные раны ужасно болели. И бинты были такими стягивающими.

"Почему Дино должен быть таким недотепой? Может быть, это не так сильно изменило бы историю, если бы он умер от тех выстрелов. Или, может быть, он пережил бы их без каких-либо необратимых повреждений", — она обдумала бой в уме, пытаясь точно рассчитать, куда попали бы пули. "... или, может быть, он умер бы сразу от пули в голову, и меня, вероятно, обвинили бы в убийстве наследника семьи Каваллоне, и, таким образом, за мою голову охотился бы весь Альянс Вонгола", — заключила она с гримасой под тонким черным шарфом, закрывающим нижнюю часть ее лица.

И, о да, ей не только предстояло оставаться в незнакомой обстановке по меньшей мере неделю (что было сущим адом для ее параноидального склада ума) — ей все это время предстояло делать это в маске Белой вороны. Длинный черный плащ с поднятым капюшоном, скрывающим ее голову — хотя, возможно, она могла бы вместо него надеть платок, если это станет слишком раздражающим, — а также прикрыть лицо. Кроме того, она не могла позволить себе роскошь находиться в своем естественно состарившемся теле, в котором по какой-то причине всегда чувствовала себя более комфортно.

По крайней мере, она могла убрать рога, поскольку их функцией было запугивание, а не помощь в сокрытии ее личности.

"Я даже представить себе не могу, как буду спать в этом..." — подумала она, и пот выступил у нее на лбу, когда она посмотрела на камин в своей комнате (номера в Каваллоне были очень милыми). "Я бы, наверное, проткнул пару подушек и закончил бы тем, что ходил бы вокруг, как будто моя голова была начинкой в каком-то причудливом с'море наоборот ..."

Ее желудок заурчал при мысли о зефире, шоколаде и крекерах грэм. Внезапно ей вспомнилось, что она ничего не ела со вчерашнего небольшого завтрака.

"Я надеюсь , что скоро получу немного еды… и, надеюсь, не какое-нибудь действительно причудливое дерьмо, в котором почти нет вещества ..." — подумала она, и ее гримаса стала немного глубже.

Как раз в этот момент ее голодные размышления были прерваны стуком в дверь.

"Да?" — ответила она, надеясь, что это был кто-то с едой. Надеюсь, не кто-то, кто хочет ее убить — удивительно обычное явление с тех пор, как она стала охотником за головами. (Парень, который занимался назначениями за вознаграждение в Mafia Land, очевидно, был не прочь уведомить людей с наградами о том, что за ними кто-то охотится — за соответствующую цену, конечно. Охота была просто чуть интереснее — опаснее, — когда жертва знала о хищнике.)

Дверь открылась, и появился Дино, неся большое сервировочное блюдо, на котором стояло несколько тарелок с едой, которая восхитительно пахла для голодного носа Ламбо. Был момент откровенного ужаса от того факта, что Дино нес такую неуклюжую вещь — представьте себе, вся эта прекрасная, вкусная еда потрачена впустую из-за мгновенной неуклюжести! — но вскоре все стихло, когда она заметила, что за ним последовал невзрачный мужчина в черном костюме, неся большой кувшин и стакан.

"Тогда еда не будет внезапно падать", — подумала она с облегчением, нетерпеливо наблюдая, как поднос ставится на маленький столик рядом со стулом, в котором она сидела.

Блондинка неловко постояла мгновение, не уверенная, как обращаться к человеку, который только что спас ему жизнь, а затем продолжила обманом заставлять его предоставить ей комнату и питание.

Итак, Ламбо решил растопить лед.

"Поскольку одна из моих рук вышла из строя, означает ли это, что ты собираешься меня покормить?" — прямо спросила она. И она искренне хотела знать. Раньше ей приходилось есть только одной рукой, когда ученый проявил неосторожность и освободил одну из них от смирительной рубашки только во время обеда. Это было не весело — в основном просто унизительно и грязно.

Конечно, хотя она действительно хотела знать, это также имело дополнительное преимущество, заставляя Дино нервничать. Ему тоже пришлось бы поработать над этим "легко смущающимся" — просто не годилось иметь босса, которого легко мог соблазнить шпион другой Семьи.

Она ухмыльнулась (и она была уверена, что видела почти такое же выражение у парня в костюме), когда блондин все равно кормил ее, его лицо все время горело.

~(O)~(O)~(O)~(O)~(O)~(O)~(O)~(O)~

Ламбо сидела в одном из садов особняка Каваллоне, изнывая от невыносимой скуки, а также немного изнывая от летней жары, учитывая, что на ней все еще был костюм Черной овцы и чистый черный платок, чтобы скрыть волосы. Хотя ее окружение было прекрасным, и она действительно высоко ценила ухоженную флору, она была не в настроении ценить это. Ей было скучно — и ей было скучно последние три дня, когда она застряла в незнакомом месте, пока ее раны заживали.

К счастью, Дино, казалось, был полностью настроен быть настолько хорошим хозяином, насколько это было в его силах. Это могло быть потому, что она спасла ему жизнь, и он чувствовал себя обязанным ей — или это могло быть просто потому, что он хотел стереть из ее памяти любое представление о том, что он еще больше обязан ей из-за плохого гостеприимства.

Или, возможно, ему было так же скучно, как и ей, учитывая, что Реборн отсутствовал в те дни, когда она жила в комнате для гостей Каваллоне. Дино, должно быть, чувствует себя таким заброшенным без своего наставника.

Как бы то ни было, Ламбо была отчасти благодарна за то, что Дино почувствовал необходимость искать ее общества. Это хорошо помогало развеять ее чувство скуки, поскольку он в основном делал это без компании кого-либо из своих подчиненных; его почти постоянная болтовня была чрезвычайно занимательной.

Ламбо оценивающе оглядел восемнадцатилетнего парня, когда тот шел в сад. Он посмотрел… как принц. Не в том смысле, который делал его удивительно, универсально привлекательным для женщин повсюду — скорее в том, что, по ее мнению, он выглядел слишком благопристойно и немного слишком защищенно.

Еще одна вещь, которую, вероятно, следует исправить до того, как он станет полноправным боссом мафии. Она могла бы это сделать.

Дино настороженно уставился на своего "гостя", слегка встревоженный задумчивым взглядом Черной Овцы. И снова это тревожно напомнило ему о некоем наставнике наемного убийцы. Он мог бы полностью избегать ее, если бы его не воспитали в манерах и этикете. К тому же, теперь, когда она в основном оправилась от потери крови, она была не так далека от истины.

"Ты можешь сплюнуть?" — Внезапно спросил Ламбо.

"А?" — Выпалил Дино, его рот слегка приоткрылся от неловкого вопроса. Ладно, отбросим идею о том, что она была "немного менее оторвана от стены".

"Я просто спрашиваю, потому что, если ты собираешься занять важную должность — например, босса мафии , — которая делает тебя популярной мишенью для похитителей, ты действительно должен знать, как отойти на некоторое расстояние с помощью капли слюны", — продолжил Ламбо, проигнорировав его замечание. "Я имею в виду, что прием "Демонстративно плюнуть в лицо своему Похитителю" является абсолютно классическим — если вы, вероятно, будете в состоянии использовать его, вам определенно следует научиться".

Дино покрылся потом, когда женщина в черном плаще продолжила бессвязную речь. Почему, когда кто-то спас ему жизнь, названный спасителем был таким законченным психом?

"... и если вы сможете точно засечь время, когда они произносят середину монолога, вы сможете выплюнуть комок прямо им в рот; а когда их вырвет, вы можете использовать этот шанс, чтобы сбежать", — со знанием дела сказал Ламбо, который однажды уже сделал это с ученым из Эстранео.

Несмотря на первоначальные опасения Дино и то, что Ламбо пришлось повозиться с шарфом, прикрывающим ее рот, они коротали время за плеванием — Ламбо давал указания другому, пока тот не стал достаточно опытным, чтобы они могли устроить соревнование по плеванию. (Блондинка в итоге победила — в основном потому, что у Ламбо шарф испортил положение губ, но также потому, что один из его приспешников в какой-то момент принес им лимонад, и его присутствие придало огромный импульс компетентности Дино.)

И это было то, к чему пришел Реборн. Его подопечный учится метко плеваться на большие расстояния под руководством подающего надежды охотника за головами.

Дино подумал, что это была самая нервирующая и приводящая в замешательство встреча, свидетелем которой он когда-либо был — он все время ожидал, что один из них обидится на что-то сказанное другим и начнет пытаться убить друг друга. Не говоря уже о том, что он до смерти боялся, что Реборн разобьет ему голову за то, что он потратил целый день на то, чтобы научиться плеваться.

Вместо этого блондин разрывался между облегчением и абсолютным ужасом от того, что они, казалось, действительно неплохо ладили. Или, по крайней мере, они не испытывали друг к другу такой неприязни, чтобы обратиться в отдел убийств. (Хотя Реборн был немного недоволен, услышав, что Дино так легко поддался чувству вины — особенно после того, как это привело к тому, что он пригласил совершенно незнакомого, переодетого человека в свой дом.)

Ламбо, с другой стороны, несмотря на ее кажущееся безразличным поведение, испытывала внутреннее волнение эпических масштабов. Конечно, она заметила отсутствие наставника наемного убийцы, но она надеялась, что будет далеко от особняка Каваллоне до возвращения Аркобалено. Для хитрого киллера было бы довольно неудобно обнаружить личность своего альтер эго. Теперь вместо этого она сохраняла спокойный, вежливый вид, надеясь, что Реборн не будет слишком заинтересован в ней — в основном потому, что если бы это было так, он, скорее всего, очень быстро раскусил бы ее.

Конечно, законы аниме-вселенной часто делегируются таким силам, как Мерфи, поэтому обложка Ламбо была в значительной степени обречена, как только она надеялась, что не произойдет чего-то, что заставит ее истинную личность выйти на свет.

В данном случае Мерфи вмешался под видом другого убийцы в тот самый вечер, когда вернулся Реборн, и после того, как почти все разошлись по своим кроватям. Упомянутый убийца на самом деле был братом того, кто пришел за головой Дино несколькими днями ранее. Он стремился не только закончить работу своего брата, но и устранить того, кто убил упомянутого брата.

К его удобству, они оба находились в одном здании.

К неудобству для него, Ламбо уже был параноиком из-за необходимости спать в таком незащищенном месте и в настоящее время находился в состоянии повышенной готовности к любым опасностям. И убийце просто повезло, что он попытался напасть на нее первым, думая, что у мальчика Каваллоне будет более надежная охрана вокруг его комнаты.

Он вскарабкался по стене особняка со всем мастерством скалолаза и ловко приземлился на балконе, который, как он знал, вел в комнату для гостей, где в настоящее время спал убийца его брата. Он нахмурился, рассматривая распростертое тело на кровати; он придерживался мнения, что она спала слишком спокойно для человека с окровавленными руками. Он убил бы ее не только для того, чтобы удовлетворить свое чувство мести, но и для того, чтобы пресечь в зародыше задатки очень опасного охотника за головами.

Он потянулся вперед к шее охотника за головами. Удушение помешало бы ей устно предупредить кого-либо о незваном госте.

Рука в черной перчатке резко схватила его за запястье мертвой хваткой, и громкий щелчок эхом отозвался в тишине гостевой комнаты.

"Ну вот, теперь у нас обоих по одной здоровой руке. Это справедливо, — мягко заявила женщина, ее кислотно-зеленые глаза пристально смотрели на него.

Он зарычал и вытащил пистолет.

"Ладно. Не так уж и справедливо."

Пистолет выстрелил, и Ламбо быстро скатилась с кровати, издавая подавленный стон боли, когда ее ранили в бок и руку. Она сорвала простыню со своего полностью одетого тела (она была так рада, что в данный момент ей не предстоял смертельный поединок в пижаме) и направила в него немного пламени Молнии, образовав гибкое, но пуленепробиваемое покрытие, защищающее ее, пока она на мгновение задумалась.

Она мысленно отметила несколько вещей. Во-первых, этот мужчина был очень похож на того, кого она недавно сдала за вознаграждение. Во-вторых, этот мужчина был слишком зол на нее, чтобы просто погнаться за ценой за ее голову. В-третьих, ее рука и бок определенно не были достаточно заживлены, чтобы она могла подвергать их энергичным боевым движениям. В-четвертых, пистолет, который был у мужчины, не был с глушителем, так что кто-то, должно быть, услышал шум. В-пятых, поскольку мужчина попытался тихое удушение, он, скорее всего, пытался скрытое убийство, и, вероятно, за ней охотилась другая цель — тем более, что, если бы она была единственной целью, было бы бесконечно легче преследовать ее, как только она освободится от охраны Каваллоне.

Вывод: скорее всего, он был родственником человека, которого она убила ранее. Судя по их очевидному возрасту, скорее всего, брат или двоюродный брат. Он охотился за ней, чтобы отомстить, но, вероятно, также охотился и за Дино — мальчик Каваллоне был единственным человеком в особняке с достаточно высокой наградой, чтобы беспокоиться. (Ну, за исключением Реборна, но никто не был настолько чокнутым, чтобы пойти за ним.)

Поскольку она была недостаточно исцелена, ей пришлось бы сменить свою форму "Белой вороны" на свою самую боеспособную форму — свою естественную. И было весьма вероятно, что ее обнаружат в указанном виде, потому что шум стрельбы наверняка привлек бы к месту происшествия нескольких охранников. Это была очень раздражающая ситуация, учитывая, что ее личность должна была оставаться тайной, но она предпочла бы быть живой и раскрытой, чем умереть с бесполезным секретом.

Поэтому с глубоким хмурым видом, сильно раздраженная мужчиной за то, что он загнал ее в такую ситуацию, Ламбо неохотно переместилась в свое обычное тело и быстро схватила свой Метеоритный молот, который болтался у нее на торсе. Она быстро раскрутила кабель и погрузила утяжеленный конец своего оружия в череп мужчины с шумным, влажно звучащим "хрустом".

"Полагаю, могло быть и хуже", — подумала Ламбо про себя, слегка нахмурившись. Выражение было гораздо больше похоже на надутые губы на лице десятилетней, идущей на одиннадцать, маленькой девочки, которая выглядела так, как будто ей следовало бы прыгать через скакалку с Метеоритным Молотком, болтающимся вокруг ее туловища, а не крушить им черепа. Мужчина был настолько ошеломлен ее внезапным превращением из демонически выглядящей охотницы за головами в фарфоровую куклу-девочку, что борьба была до смешного легкой.

Конечно, именно тогда появились встревоженные мафиози, Переродившиеся во главе с резко встревоженным выражением на детском личике, за которыми следовал все еще слегка пошатывающийся Дино.

* Флэшбэк заканчивается*

Реборна очень заинтересовала ее способность менять свою форму на форму взрослого человека (в тот момент он не знал, что она может сделать себя моложе); Дино был просто до смерти напуган — не только изображением милой маленькой девочки, забрызганной обжигающей мякотью того, что раньше было головой мужчины, но и тем фактом, что страшная охотница за головами, с которой он имел дело последние несколько дней, на самом деле была упомянутой милой маленькой девочкой.

Рядом с ней и Реборном у него мог развиться хронический страх перед детьми — он всегда думал, что они вот-вот выхватят пистолет и начнут стрелять.

Кроме того, он был в ужасе от того, что она собиралась убить его во сне днем за то, что он узнал ее тайную личность.

Излишне говорить, что блондин испытал огромное облегчение, когда Ламбо уехал всего пару дней спустя. (И это облегчение довольно быстро исчезло, когда он понял, что его наставница иногда встречалась с ней за чашечкой кофе, а иногда приглашала ее на уроки Дино по работе системы вознаграждений.)

"После Тсуны было много убийц?" — Спросил Дино не только для того, чтобы отвлечься от тревожных воспоминаний, но и потому, что он был несколько обеспокоен будущим боссом Вонголы. В конце концов, семья Каваллоне была в союзе с семьей Вонгола с момента ее основания. Если бы он мог что-то сделать, чтобы защитить мальчика, это было бы его долгом и его удовольствием.

"О да", — удовлетворенно ответила Ламбо, злорадно ухмыляясь, что заставило Дино пожалеть бедную дурочку, которая перешла ей дорогу. "Хотя я все еще не слишком рад отказываться от своей бесплатной работы ради того, чтобы нянчиться с таким некомпетентным ребенком, он оказался удивительно эффективной приманкой для получения хороших вознаграждений. Я даже получаю бонусы за то, что привожу большое их количество за одну неделю ".

"Ладно, хотя ему, возможно, больше не нужна защита, я думаю, ему может понадобиться небольшая моральная поддержка в его углу с таким телохранителем", — размышлял Дино, чувствуя, как пот стекает с его лица.

Реборн, появившийся в комнате несколько минут назад, решил вмешаться. "На самом деле, Ламбо, я мог бы попросить тебя пропустить одного или двух из них через свою охрану. Возможно, для Тсуны было бы полезно посмотреть смерти в глаза. Разумеется, я позабочусь о том, чтобы вам возместили ущерб.

"...Я остаюсь при своем мнении. Ему может понадобиться большая моральная поддержка с наставником и дуэтом телохранителей, как эти двое, — Дино почти закрыл лицо ладонями.

*~ОМАКЕ~*

"Ты действительно хранил один из них так долго?" — Спросила Ламбо, приподняв бровь, поправляя бретельку на своем изумрудно-зеленом платье.

Тсуна ностальгически улыбнулся, посмотрев на ваучер "День без издевательств" в своих руках. "Я подумал, что мне придется приберечь их для чего-то действительно важного. И я не могу думать ни о чем более важном, чем день моей свадьбы ".

"Хорошо, отдай это", — приказал Ламбо. Как только он оказался у нее в руках, она призвала немного Туманного Пламени, чтобы сжечь его до состояния почерневшего месива.

Она уставилась на пепел на своих руках. "Очень жаль. Если бы ты этим не воспользовался, я бы пригрозил размазать это по твоему лицу. Может быть, вместо этого я вытру все это из Хаято. Он, вероятно, предложил бы совершить сеппуку за то, что не был опрятным (правой рукой) шафера ".

Тсуна вспотел, глядя на своего бывшего телохранителя, хотя улыбка не сходила с его лица.

"Чувак, ты тогда был таким слабаком", — сказал ему Ламбо, когда они вошли в огромный собор. "Держу пари, подросток, на котором ты упала бы в обморок, если бы он услышал, что ты выходишь замуж ..."

Ее голос оборвался, когда за ними закрылись большие двери.

* ~ OMAKE 2 — HALLOWEEN EDITION ~* (серьезно, даже если публикация запоздала, я все-таки написал этот раздел о Хэллоуине)

В будущем, когда Тсуна был вынужден путешествовать, с ним всегда отправлялись два Стража. Обычно это были Lambo и Chrome — Lambo, потому что у нее определенно был самый большой опыт работы с защитными деталями, и Chrome, потому что ее иллюзии облегчали им путь через международные порты. (К тому же, Хром, вероятно, была самой здравомыслящей из его Опекунов, и она не была склонна выходить из себя или мелко мстить.) К несчастью для Тсуны, когда он собирался в Америку на встречу с одной из союзных семей Вонголы, Хром была занята другим, и ее успокаивающее влияние было заменено на нежелательное присутствие Мукуро.

При мысли о том, что эти два Стража будут его единственной компанией, Тсуне действительно захотелось вернуться в Италию. Они не только сами по себе были нарушителями спокойствия, но и когда были вместе, сопутствующий уровень неприятностей, как правило, стремительно возрастал, поскольку двое "друзей детства" подстрекали друг друга.

"А вот и они", — промурлыкала Ламбо со злобной ухмылкой, прислонившись к перилам балкона.

"Куфуфу. Может быть, это было не так уж плохо, что я был вынужден пойти вместе с Вонголой", — зловеще усмехнулся Мукуро, глядя на дорожку, ведущую к двери американской базы Вонгола.

"Если бы вы этого не сделали, у вас не было бы такой возможности", — прокомментировал Ламбо, наблюдая за своей добычей, как ястреб. "В конце концов, люди, которые живут рядом с базой в Италии, знают, кто мы такие; они никогда бы не посмели попытаться разгромить нашу базу. К тому же, это просто кажется более американским занятием — ходить вокруг да около и попадать в неприятности на Хэллоуин ".

Мальчики-подростки, вооруженные коробками из-под яиц и рулонами туалетной бумаги, не поняли бы, что на них обрушилось, когда они попытались испортить "старый, заброшенный дом на окраине города".

Тсуна обливался потом над своими бумагами, находясь в комнате, соединенной с балконом. Он почти почувствовал жалость к мальчикам, и, вероятно, пожалел бы, если бы они не пытались разрушить его собственность. Ламбо и Мукуро, вероятно, были худшими из его Опекунов, с которыми пришлось столкнуться в такой ситуации, — они были достаточно мстительными, чтобы осуществить упреждающую месть, и достаточно мелочными, чтобы бороться огнем с огнем.

Они даже устроили из этого целое мероприятие — запаслись на своем маленьком балконе таким количеством глинтвейна и конфет на Хэллоуин, что их хватило бы на всю ночь. Очевидно, они собирались растянуть это как можно дольше ради развлекательной ценности. (Еще одна причина, по которой они, вероятно, были двумя худшими Стражами, с которыми приходилось сталкиваться — например, хотя возмездие Хибари за такой акт вандализма было бы жестоким, оно также было бы быстрым. К тому же это не было бы намеренно унизительным, просто изнуряющим.)

Он слегка вздрогнул, услышав, как Мукуро хихикает своим жутким смехом, а Ламбо откровенно хихикает — он создает иллюзию бесконечного, наполненного ужасом лабиринта, чтобы они не могли сбежать, и ее собственные яйца, которые она бросает, приземляются с предельной точностью на головы мальчиков, иногда вспыхивая электричеством, которого достаточно, чтобы заставить их потерять контроль над своим кишечником.

Он действительно хотел, чтобы Хром сделал это вместо него. И он действительно надеялся, что его Опекуны не решили сделать это традицией Хэллоуина.

* Самоса — это жареное или запеченное тесто с пикантной начинкой, такой как приправленный специями картофель, лук, горошек, чечевица, молотая баранина или курица.

* * *

19

Дино слегка подпрыгнул, услышав, как внизу с грохотом распахнулась входная дверь, а затем Тсуна крикнул Реборну, чтобы тот объяснил причину появления толпы мужчин в черных костюмах на его переднем дворе. Обычно он не был таким нервным в присутствии своих подчиненных, но нахождение в одной комнате с Реборном и Ламбо заставляло его немного напрягаться.

"Дино", — заявил Ламбо строгим тоном.

Босс Каваллоне вздрогнул от чрезвычайно серьезного тона, удивленный отсутствием игривости или сухого остроумия.

"Парень с Ковриком не знает моего альтер-эго, несмотря на то, что я его телохранитель, так что не проговорись", — приказал ему Ламбо. В то время как ее контракт с Иемицу действительно предусматривал для Тсуны ограничение на сокрытие своего альтер эго (и косвенные исключения, касающиеся любых новых членов Famiglia), она на самом деле не заботилась о том, чтобы слабак узнал. В основном потому, что его реакция на происходящее была бы и близко не такой веселой, если бы он боялся ее намного больше, но также и потому, что она еще не была уверена, насколько хорошо он умеет хранить секреты. Кроме того, чем меньше людей знают секрет, тем меньше шансов, что он выйдет наружу. Это был просто здравый смысл.

Дино открыл рот, почти рефлекторно протестуя из-за отсутствия доверия между телохранителем и защищаемым. Особенно с учетом того, что защищаемым в этом случае был тот, с кем он собирался заключить тесный союз в будущем — своего рода приемный "брат", как он надеялся. Но потом он точно вспомнил, кому он чуть не противоречил.

Тем не менее, он немного колебался, скрывая что-то настолько важное от Тсуны, несмотря на присущее ему опасение по отношению к ней, и выражение его лица показывало это.

Ламбо мысленно закатила глаза, но внешне она устремила на Дино глубоко проникновенный взгляд, схватившись за бок, в который ее ранили, и прикрывая его своим телом.

Дино вздрогнул, немедленно уступая эмоциональной манипуляции там, где запугивание потерпело неудачу. Хотя он годами сопротивлялся такой тактике, эти барьеры, как правило, быстро рушились перед лицом Реборна, из-за его прежнего статуса наставника, и Ламбо, потому что она спасла ему жизнь (и была суперстрашной).

"Слишком просто", — подумал Ламбо с отсутствующим выражением лица, наблюдая в абсолютной скуке, как Тсуна и Дино встретились в первый раз.

Позже той ночью, после того как проблема с водопоглощающей черепахой в ванне была улажена, и Дино уехал в свой отель, Ламбо сама готовилась к ночной слежке. Пока она сидела на дереве во дворе Савады, распутывая какие-то ниточки, которые вели к ее ловушкам по периметру, Реборн выпрыгнул из окна Тсуны, чтобы сесть на ветку рядом с ней.

Реборн краем глаза посмотрел на телохранителя своего ученика. Он заметил, что Ламбо становилась все более и более вялой по мере продолжения работы с Тсуной, хотя она по-прежнему была так же эффективна в задержании убийц, как и всегда. Конечно, он не мог по-настоящему винить ее. У него самого иногда возникало желание просто выйти и исполнить роль "наемного убийцы" в своем титуле, а не "домашнего репетитора". И ей, вероятно, было еще хуже, потому что, хотя у него был предыдущий опыт того, что он был несколько связан, обучая Дино, и был заключен контракт с семьей Вонгола, Ламбо никогда не был частью Семьи (насколько Реборн знал) и никогда не заключал долгосрочный контракт, подобный тому, на котором она была сейчас. Он все еще был наполовину убежден, что Иемицу продал свою душу, чтобы заставить ее взяться за эту работу.

Что еще хуже, Намимори по большей части представлял собой картину мирного пригорода, если только Реборн не устраивал активных беспорядков. Хотя он чувствовал, что Ламбо наслаждалась отдыхом не меньше, чем любой другой неработающий, ее, должно быть, раздражало полное отсутствие какой-либо реальной угрозы — мелкие наемные убийцы, посланные "прощупать почву" для защиты вокруг Вонгола Децимо, даже не зарегистрировались.

Для Паршивой овцы, охотницы за головами, широко известной во всей мафии своей жестокой эффективностью, постоянными передвижениями и последовательным выполнением заданий, это должно быть похоже на своего рода чистилище.

О, она не показывала этого открыто. Она по-прежнему регулярно дразнила Тсуну и выполняла свои обычные действия почти таким же образом. Но Реборн был ее знакомым в течение многих лет еще до того, как они начали так тесно сотрудничать — таким образом, он мог читать ее довольно хорошо, несмотря на то, что она была не очень выразительной. Он мог сказать, что Ламбо рассматривала драки как нечто приятное, но также и как способ высвободить эмоции, которые она подавляла большую часть времени. Без ее обычной отдушины ее скука почти пересиливала.

Реборн нахмурился. То, что Ламбо так не нравилось браться за такого рода работу, не способствовало тому, что ее когда-либо удалось убедить стать Стражем Молнии Тсуны, чего он хотел с тех пор, как взялся за работу наставника мальчика. Она была одной из лучших кандидатур, которых он когда-либо видел на подобную должность, с чем даже Иемицу неохотно согласился, когда они говорили об этом — хотя мужчина предупредил его, чтобы он был чрезвычайно осторожен, если он когда-нибудь решит действовать в соответствии с этим представлением. Мало того, что она была чрезвычайно искусна в чисто боевых ситуациях, но он все больше осознавал, что у нее были друзья, или, по крайней мере, дружески знакомые, на высоких постах — или, скорее, на низких местах, будучи в мафии, какими они были.

Иемицу, тот, кто каким-то образом уговорил ее взяться за эту работу (Реборн часто задавался вопросом, что именно этот человек мог пообещать ей, чтобы она согласилась), был главой CEDEF. Дино, который все еще чувствовал себя в некотором долгу перед ней, был боссом семьи Каваллоне. Шамал, который, казалось, уважал ее больше, чем других женщин, с которыми Реборн видел, как он общался, в настоящее время был лучшим врачом в мафии. Реборн даже слышал, что у нее были отношения с главой индустрии вознаграждений, сосредоточенной в Стране Мафии, и никто не мог сказать, с кем еще она встречалась во время своих постоянных путешествий в качестве охотника за головами.

Если вы добавите тот факт, что он сам был с ней в дружеских отношениях (что означает, что он, по крайней мере, не застрелил бы ее без уважительной причины), Реборн не мог не думать, что она была слишком хороша в налаживании связей для ее же блага. Хотя, он предполагал, что она должна была бы быть такой, учитывая, что она была совершенно неаффилированным охотником за головами — причем успешным.

Такие способности были бы весьма ценны для одного из Стражей Тсуны, учитывая, что большинство кандидатов, которых имел в виду Реборн, ничего не знали о делах мафии. (И исключение из этого правила, Гокудера, временами был слишком вспыльчив, чтобы должным образом использовать свои знания.)

"Ты чего-то хотел, Реборн?" — Спросил Ламбо у крошечного киллера, прерывая его размышления, когда она взглянула на него через очки ночного видения. Он никогда раньше не выходил поговорить с ней, когда была ее очередь дежурить ночью.

"Тебе, кажется, скучно в последнее время", — прямо заявил Реборн, внимательно изучая ее реакцию.

Ламбо остановилась в своих движениях по распутыванию нитей. Она посмотрела на Аркобалено, задаваясь вопросом, почему его это действительно волнует. Реборн была не совсем из тех, кто заботится о психическом благополучии других людей, и это не было похоже на то, что она позволяла своей незаинтересованности влиять на ее эффективность. Если и было что-то, чем она гордилась, так это ее профессионализм, главным образом потому, что никто никогда не нанял бы охотника за головами, у которого его не было.

"Ну, здесь было не совсем весело", — наконец ответила она, возвращая свое внимание к веревкам-ловушкам.

Реборн промычал в знак согласия. "Это не повлияет на вашу эффективность", — сказал он скорее как тонкий приказ, чем как вопрос.

Ламбо слегка напрягся, хмуро глядя на малышку, когда она отложила свою работу. "Пожалуйста, не подвергай сомнению мою компетентность, Реборн. Просто потому, что я вижу, что в данный момент мне немного неинтересно, это не значит, что я расслабляюсь. Если бы я не мог работать от скуки, я бы не был там, где я есть сегодня ".

Реборн слегка ухмыльнулся, получив от нее такую реакцию, хотя очки скрывали большую часть выражения ее лица. "Я знаю, что из вашей репутации вы никогда не отличались особой эффективностью на предыдущих работах. Но это немного более ... долговечно, чем твоя предыдущая работа, не так ли?"

Ламбо вздохнула, прислонившись спиной к стволу дерева, когда она взяла термос с "Эрл Грей", чтобы сделать глоток. "В этом ты не ошибаешься. Может быть, мне нужно завести новое хобби или что-то в этом роде".

"Или заведи парня", — прокомментировал Реборн с легкой ухмылкой, ожидая, что она либо непонимающе уставится на него, либо начнет отпускать грубые комментарии о потенциальных романтических партнерах, которых она знала. Он был удивлен, когда реакцией Ламбо на его слова было то, что чай брызнул у нее из носа, когда она тихо фыркнула в недоверчивом смехе. У него было чувство, что это было бы нехарактерно громко и хрипло, если бы она не осознавала тот факт, что семья Савада в настоящее время спит.

"Реборн, это, вероятно, наименее вероятная вещь, отнимающая время у меня когда-либо", — сказала она ему, намек на веселое недоверие задержался на ее лице. "Есть очень мало парней, с которыми я бы хотела встречаться в первую очередь, и я почти уверена, что никто из них не захотел бы встречаться со мной в ответ. Я думаю, что займусь новым хобби ".

Реборн поднял бровь, заинтригованный ее неожиданной реакцией на его маленький комментарий. Это почти выглядело так , как если бы она… низкая самооценка. Ему даже в голову не приходило, что она, возможно, не так уверена в себе, как изображала. В конце концов, большинство людей, которых он встречал в мафии, никогда не были настолько застенчивыми или даже особенно многослойными личностями. Она никогда не казалась сильно изменившейся.

Крошечный киллер запрыгнул обратно внутрь, оставив своего коллегу размышлять о потенциальных увлечениях, пока его собственные мысли бурлили у него в голове.

Вскоре после визита Дино в дом Савады наступило Рождество.

Один член семьи Савада был особенно рад этому.

"Мало того, что у Ламбо есть свободное время от занятий, но, по-видимому, контракт дает ей право на все рождественские каникулы!" — подумал Тсуна про себя с улыбкой, проснувшись в канун Рождества.

Он был особенно рад отсрочке от обычных выходок Ламбо, потому что в последнее время он заметил, что с каждой ее насмешкой она постепенно теряла часть своей естественной, ленивой игривости. Вместо этого, это было почти так, как если бы она просто издевалась над ним по привычке — и пустое кольцо за каждым поддразниванием почему-то казалось намного хуже, чем когда за ним скрывались искренние эмоции.

Хотя на самом деле он не хотел беспокоиться о ком-то, кто всего лишь был груб с ним, он ничего не мог с этим поделать. Она была такой постоянной в его жизни с тех пор, как появилась — и он знал, что она много раз спасала ему жизнь, хотя и не часто упоминала об этом. Он мог только надеяться, что праздничный настрой поднимет ей настроение, когда она вернется к "Обязанностям коврика у двери", как она это называла.

В настоящее время он был в торговом районе Намимори, избегая большого количества романтических пар, отправляющихся на праздничные свидания, и надеясь найти хороший подарок для своей матери. Он был не совсем уверен, заметила ли она вообще странные события, которые начали происходить с тех пор, как появился Реборн, но он хотел подарить ей что-нибудь приятное в обмен на то, что она не поднимала из-за всего этого большого шума. Лучше всего то, что он был совершенно один — с ним не было ни малолетних киллеров, ни заядлых бомбистов, ни вообще кого-либо, связанного с мафией. Это был его первый спокойный момент наедине с самим собой за долгое время. Он сел на общественную скамейку, просто чтобы насладиться этим мгновением.

И, конечно, в тот момент, когда он это сделал, его мирное настроение было решительно испорчено внешним воздействием.

Волна покупателей подсознательно расступилась перед фигурой, окутанной очень мрачным видом, который, казалось бы, приглушал их веселье одним своим присутствием. Тсуне потребовалось несколько мгновений, чтобы узнать человека, идущего в его направлении, с волосами, скрытыми белой шапочкой, и лицом, выражающим незнакомые эмоции.

Он остановился на мгновение в абсолютном удивлении, наблюдая, как Ламбо пробирается сквозь толпу щебечущих сладких парочек, выражение меланхолии окрасило ее обычно скучающее или ухмыляющееся лицо. Хотя он был насторожен ее внезапным появлением, ему также было любопытно ее необычно сдержанное поведение. Он на мгновение заколебался, его совесть боролась с присущей ему тревогой за нее. Он только что решил уйти в другом направлении, чтобы оставить ее заниматься своими делами, когда пара ярко-зеленых глаз внезапно удержала его на месте. Он напрягся от инстинктивного страха жертвы перед хищником, задаваясь вопросом, должен ли он убежать, прежде чем она набросится.

"Оу. Привет, Тсуна, — сказал Ламбо вялым голосом.

Тсуна уставился на нее со своего места, удивляясь отсутствию унизительного прозвища для него. Его челюсть отвисла еще больше, когда Ламбо плюхнулась рядом с ним, удобно расслабляясь на скамейке без намека на ее обычное презрение к его присутствию.

Ламбо оглядела толпу перед ними пустыми глазами, обводя взглядом счастливую пару за счастливой парой.

"Рождество в Японии совсем другое", — сказала она своему невольному спутнику. "Это коммерциализировано до такой степени, что за этим не стоит никакой дух, кроме жадности, и это настолько ориентировано на пары, что в нем нет места для времени с семьей".

Тсуна облизал внезапно пересохшие губы, глядя на своего неожиданно разговорчивого телохранителя. Она всегда была довольно сдержанна во всем, что касалось ее самой — даже в большинстве своих мнений, — и то, что она внезапно высказала свои мысли о сезоне отпусков, было чрезвычайно странно, даже для него.

"Тогда почему бы тебе не уехать на каникулы, если тебе здесь не нравится? Навестить свою семью?" — Бездумно выпалил Тсуна.

Горькая улыбка промелькнула на ее лице, когда она перевела взгляд на него. "У меня больше нет семьи".

Тсуна покраснел от самобичевания, отводя взгляд. "Глупая Дама-Тсуна, ты всегда говоришь не то".

Повисло неловкое молчание, по крайней мере, со стороны Тсуны; Ламбо, казалось, была мысленно далеко в тот момент, когда она рассеянно наблюдала за снующей толпой.

"...зачем ты мне это рассказываешь?" Тсуна робко заговорил:

"Хм?" Ламбо снова повернулся к нему лицом. "Почему не ты? Я знаю тебя, не так ли?"

"Да, но ты ненавидишь меня!" — взорвался он, это чувство росло в нем уже довольно долгое время.

Ламбо в замешательстве посмотрел на него, слегка откинувшись на спинку скамейки. "Что заставляет тебя думать, что я достаточно эмоционально привязана к тебе, чтобы ненавидеть тебя?" — спросила она, и между ее бровями появилась небольшая морщинка.

Тсуна уставился на нее, не уверенный, что чувствовать при этом.

"Послушай, малыш, не обижайся на это. В любом случае, не так много людей, к которым я испытываю сильные чувства ". Она честно рассказала ему. "Кроме того, ты тот человек, которого меня наняли защищать, а ненависть не совсем способствует выполнению требований работы".

"Ну, даже если ты не ненавидишь меня, я почти уверен, что я тебе не нравлюсь", — пробормотал Тсуна.

"Ну, по сути, ты — причина, по которой я застрял здесь, на самой скучной работе, которая у меня когда-либо была. И я могу признать, что я достаточно стерва, чтобы вымещать на тебе свое разочарование, — прямо сказал Ламбо.

"Потому что я Даме-Тсуна и, следовательно, легкая мишень?" — Сказал Тсуна с горечью, но смирившись со своей ролью боксерской груши в переносном и буквальном смысле для всего мира.

"Вот почему", — сказала Ламбо, внезапно став гораздо более оживленной, чем он когда-либо видел ее. "Ты совершенно бесполезен практически во всем, но ты мне не нравишься не из-за этого. Ты мне не нравишься, потому что ты решил, что никогда не достигнешь чего-то большего, поэтому ты даже не утруждаешь себя больше попытками — даже когда возможность для самосовершенствования преподносится тебе на блюдечке с голубой каемочкой! Ты убегаешь от любых проблем, выбираешь легкий выход из любого конфликта и принимаешь тот факт, что люди считают тебя бесполезным, потому что ты видишь себя таким же".

Она наклонилась близко к его лицу с напряженным выражением на лице. "И это бесит меня, потому что у тебя так много потенциала, который ты просто растрачиваешь", — сурово прошептала она.

Тсуна уставился на нее, его глаза были шире, чем когда-либо. Он никогда не ожидал чего-то подобного от своего бескорыстного, даже социопатичного телохранителя. Это было почти то, что она говорила, что... думала, что он мог бы добиться большего.

Так же внезапно, как и нахлынула волна эмоций, она прошла, и она снова была против равнодушной, немногословной молодой женщины, с которой он был знаком.

"Но, эй, как бы то ни было, это твое решение, если ты хочешь облажаться", — небрежно пробормотала она, вставая со скамейки. "Я собираюсь отправиться домой и наслаждаться своим одиночеством, как рождественским пирогом".

Тсуна уставился на нее, обдумывая ее слова, пока она уходила. Затем ее прощальные слова дошли до сознания.

"...Разве рождественский торт не для одинокой женщины старше двадцати пяти?" спросил он себя. Затем он вспомнил времена, когда он видел, как Ламбо превращалась в гораздо более молодую форму, чем ее обычная пятнадцатилетняя внешность. "Сколько же ей на самом деле лет?!" — недоверчиво подумал он, на мгновение отбросив мысли о скрытом потенциале.

Ламбо, тем временем, сделала именно то, что она сказала Тсуне, что сделает. То же самое она делала каждое Рождество с момента своего "возрождения" в мире KHR.

Ушла домой, чтобы провести время, размышляя о вещах, которые она обычно себе не позволяла. Такие вещи, как семья, по которой она очень скучала, или на что может быть похожа ее загробная жизнь, когда она умрет во второй раз (она не была достаточно самонадеянной, чтобы верить, что сможет избежать смерти навсегда). Это могло показаться странным способом провести ее любимый праздник, но она всегда считала Рождество временем для семьи и размышлений.

И не имея семьи, с которой можно было бы проводить время, ей оставалось заниматься только саморефлексией, и поэтому она проводила время, размышляя над мыслями, которые она держала в узде до конца года, вместо того чтобы позволять им угнетать ее.

Поэтому она взяла немного домашнего гоголь-моголя и штропвафеля (приготовленного точно так же, как делала ее голландская бабушка на Рождество), надела свой любимый пушистый свитер (она купила его, потому что он напомнил ей почти идентичный тому, который ее мать вязала вручную в прошлой жизни) и удалилась в свой маленький кабинет, в котором был камин. Она разожгла огонь на средний огонь, свернулась калачиком со своими закусками на гнезде из подушек и слегка улыбнулась, когда кот Юрей решил нарушить ее обычное праздничное уединение, чтобы прижаться к ней.

В этом году, после ее обычных воспоминаний о своей потерянной семье, она подумала о своих более недавних проблемах, о тех, которые Реборн выдвинул на первый план в ее сознании своим небольшим разговором неделю или две назад — о скуке и одиночестве.

Она была достаточно честна с собой, чтобы понять, что часть проблемы, вероятно, заключалась в том факте, что она была почти неспособна больше формировать длительные, глубокие отношения с людьми. То, что возраст отличался от ее внешности, образовало барьер между ней и большинством других людей — и тот факт, что она родилась в такой неблагополучной семье, не помог. Годы, проведенные под скальпелем безумных, аморальных ученых-мафиози, только усилили ее чувственную оторванность от других людей, и, будучи охотницей за головами, она постоянно переезжала с места на место по своим рабочим местам, никогда по-настоящему не позволяя себе нигде пустить корни.

Вероятно, о ней что-то говорило то, что, возможно, самые глубокие отношения, которые у нее были за последнее десятилетие, были связаны с безумным, совершавшим массовые убийства анархистским экспериментом, известным как Мукуро. Или, мысленно поправила она себя, когда крошечные коготки впились в ее руку, ее любимый кот Юрей.

Если она призналась в этом самой себе, отчасти ее неспособность установить контакт была вызвана тем, что, хотя она в основном справилась с этим, часть ее мозга все еще говорила, что все вокруг нее были поверхностными, двумерными персонажами из комиксов. Большинство людей, которых она встречала на протяжении многих лет, даже не были персонажами, упомянутыми в манге KHR, и она почти чувствовала в них какую-то "плоскость". Возможно, это было потому, что они были недостаточно важны для того, чтобы "автор" раскрыла их личности — или это могло быть просто потому, что она недостаточно заботилась о том, чтобы протянуть руку помощи и завести друзей, и поэтому она рассматривала большинство людей как часть "безликой массы", к которой на самом деле не имела никакого отношения, а не реальных людей с реальными чувствами и жизнями.

С другой стороны, с людьми, которых она действительно знала по манге, которые были названы по именам и хотя бы немного описаны, также существовал барьер. На этот раз, скорее не потому, что они были не глубже картонного выреза, а потому, что она слишком много знала об их реальных чувствах и жизнях.

Иногда она скучала по своему старому миру, потому что, хотя она точно не была светской львицей с кучей друзей, у нее была любящая семья. Семья, которая заботилась о ней так, как может только семья, и с кем она была знакома по-дружески, а не подглядывала в окно в их жизни в качестве развлечения.

И хотя у нее никогда не было парня, даже в ее предыдущей жизни обычной девочки-подростка, где все было гораздо проще, она знала достаточно, чтобы понимать, что любые романтические отношения, которых она хотела бы, должны основываться на взаимном доверии и привязанности.

"На данный момент это было бы невозможно", — мрачно подумала Ламбо, потягивая свой гоголь-моголь и глядя на танцующие языки пламени. "Я не только живу в социальной сфере мафии, где предостаточно ненадежных людей, но и сам что-то скрываю, и у меня паранойя по поводу того, что эти вещи могут быть использованы, если кто-то еще когда-нибудь узнает. Ни я, ни кто-либо из моих партнеров, скорее всего, не были бы до конца честны.'

И помимо доверия и честности, были также многочисленные барьеры, состоящие из ее несоответствующего внутреннему и внешнему возрасту, ее несколько неустойчивой психики (у нее не было иллюзий относительно того, насколько расшатан ее рассудок), отсутствия мужчин, которые хотя бы интересовались романтикой, ее относительной неспособности открыто выражать какие-либо эмоции, которые могли бы положить начало какому-либо роману, и последнее, но не менее важное, ее бесплодие, которое следовало учитывать.

Она была абсолютно честна с Реборном. Практически не было никаких шансов на то, что у нее когда-либо будут удовлетворяющие романтические отношения с кем-либо. Хотя она могла фантазировать с лучшими (или худшими) из фанаток, она могла отличать фантазии от реальности — и хотя ее реальностью теперь было аниме-шоу, это определенно не было фантазией.

Подводя итог всему этому, она была совершенно уверена, что никто из людей, которых она знала по "манге", никогда бы не захотел встречаться с недоверчивой, замкнутой, бесплодной психопаткой, которая, откровенно говоря, могла быть немного стервой, когда была раздражена.

"Знаешь, Юрей, я думаю, это было слишком удручающе даже для моего ежегодного самоанализа", — сказал Ламбо. Она села, потянулась к нижнему ящику своего офисного стола и, достав маленькую бутылочку алкоголя, щедро плеснула в свой гоголь-моголь.

"Твое здоровье", — сказала она сварливому серому коту и опрокинула весь стакан в горло, решив напиться так, чтобы похмелье было достаточно сильным, чтобы отвлечь ее от того факта, что у нее нет семьи, с которой она могла бы проснуться рождественским утром.

*~ОМАКЕ~*

Тсуна слегка съежился за своим дорогим антикварным столом из итальянского дуба, когда стена рядом с дверью в его кабинет внезапно взорвалась.

"Вот мой отчет", — беспечно сказал Ламбо, безразличный к разрушениям, которые она только что учинила.

"Ты не можешь просто войти в дверь? По крайней мере, в моем офисе? Реборн убьет меня, если мне придется заменить другой стол!" — Взмолился Тсуна, его глаза наполнились слезами, когда он понял, что она никогда бы этого не сделала.

"Конечно," заявила Ламбо, к большому недоверию своего босса, "я сделаю это, когда вы запретите использовать омелу в особняке", — продолжила она, указывая пальцем на невинно выглядящий пучок листьев, висящий над дверным проемом.

Тсуна грубо ударился головой о стол. "Ты знаешь, что я не могу этого сделать!" — жалобно простонал он. "Реборн убил бы меня, потому что это противоречит какой-то неясной традиции вонгола, но на самом деле потому, что он находит дисфункциональные ситуации забавными. Мукуро убил бы меня, потому что он тот, кто выставляет большую часть этого в попытке застать под ним как можно более неловкие пары. Черт, у Бьянки пятьдесят на пятьдесят шансов убить меня, потому что, если она возродится, это будет воплощением мечты, но если Реборн доберется до тебя, она убьет всех..." после этого он опустился бы до бессвязной болтовни, если бы Ламбо не прервал его.

"Эй, это твое решение — решать, как ты хочешь себя накручивать".

Тсуна сделал паузу, грубая фраза его Опекуна навеяла воспоминания — особенно перед Рождеством.

"У тебя на лице это действительно тупое выражение "зоны ностальгии", — прямо сказал Ламбо.

"Эхехе", — смущенно рассмеялся Тсуна. "Я просто вспоминал тот разговор, который у нас был в первый сочельник после того, как мы встретились", — выражение его лица немного смягчилось. "Я думаю, что это был первый раз, когда я осознал, что ты человеческое существо с настоящими чувствами под твоей безразличной внешностью, а также первый раз, когда я понял, что кто-то думал, что я могу быть чем-то большим, чем просто Даме-Тсуна".

Ламбо непонимающе уставился на него на мгновение.

"Я бы не знала, — прямо сказала она, — я провела большую часть того дня совершенно пьяной".

Тсуна окаменел в своем кресле.

"Куфуфу, что бы ты ни сделал с Вонголой, Ламбо. Он выглядит так, словно только что увидел Шесть Царств Ада, — раздался ровный голос с другой стороны дыры.

Ламбо посмотрела на верхнюю часть отверстия, как только услышала Мукуро, и увидела еще один пучок омелы, появляющийся в облаке тумана цвета индиго. Она проделала еще одну дыру в стене, чтобы избежать этого, отвечая тем же.

"Я думаю, что много лет назад, будучи пьяным, я случайно произнес ему вдохновляющую речь, которая изменила его жизнь, и он узнает об этом только сейчас".

Голова Тсуны снова с грохотом упала на его стол, когда хриплый смех — исходивший не только от Мукуро, но и от других людей — донесся из коридора, отчетливо передаваясь через многочисленные бреши, которые были с силой проделаны в стенах недовольным Стражем Молнии.

"Почему я?" — жалобно подумал он, зная, что скоро у всех появится еще одна постыдная история, которая навечно нависнет над его головой.

* * *

20

Как ни странно, проведя Рождество в подпитии и в целом думая о депрессивных вещах, Ламбо почувствовала себя скорее лучше, чем хуже. Она предположила, что выплескивание своих негативных чувств вместо того, чтобы закупоривать их, как она обычно делала, имело эффект, подобный вытеканию яда из раны.

Болезненно, но это сохраняло ваше здоровье в долгосрочной перспективе — или что-то в этом роде.

В любом случае, она где-то слышала, что если вести себя определенным образом достаточно долго, даже если на самом деле ты этого не чувствуешь, то в конце концов чувства станут подлинными. По крайней мере, наверняка их было бы легче подделать. Итак, на Новый год (к счастью, она не участвовала в Vongola vs. Cavallone showdown), она приняла решение попытаться еще немного насладиться своей ситуацией. Это было не так, как она будет всегда преодолейте барьер ее глубокого знания будущего, потому что в манге подробно описаны события только определенного периода времени. А что касается романтики, что ж, хотя это было бы неплохо, это не было абсолютной необходимостью для счастливой и полноценной жизни, вопреки смыслу всех существующих любовных романов.

В любом случае, если она будет вести себя отстраненно и апатично от скуки, это не пойдет ей на пользу. Ей просто пришлось бы самой все разнообразить, поскольку Мукуро не торопился со Сменой жанра.

Кроме того, у нее были и другие причины радоваться тому, что ей успешно удалось восстановить свой обычный вид ленивого веселья. Она несколько раз ловила, как Тсуна бросал на нее задумчивые взгляды, которые, как она предполагала, он считал сдержанными — резкое отличие от его обычной испуганной / раздраженной покорности — и она понятия не имела, что вызвало эту перемену. Даже Реборн замечал странные взгляды, приобретая созерцательный оттенок в выражении лица, когда он смотрел на нее, которого раньше не было.

Это заставляло ее нервничать. Внезапные, необъяснимые изменения в поведении, как правило, не были чем-то хорошим в ее работе. Обычно они заканчивались предательством и /или чьей-то смертью.

К счастью, она решила, что странные взгляды не были для нее серьезной угрозой к тому времени, когда появилась настоящая серьезная угроза.

Примерно в середине января она приехала в дом Савады в обычное время, только чтобы найти очаровательного маленького ребенка с каштановыми волосами и шарфом, сидящего на кровати Тсуны.

Она почти напряглась в панической реакции, но сумела сохранить маску безмятежной вежливости. "Почему Высокопоставленный принц здесь, Возрожденный?" — спросила она киллера, не обращая внимания на личинок жука-"зимнего миньона", ползающих по его лицу. Это немного выбивало ее из колеи, но Реборн, как правило, воспринимал раздраженную реакцию на свои выходки как приглашение поднять ставку (см. Все более странные ситуации, в которые продолжала попадать Тсуна).

"Он показался интересным, поэтому я впустил его, когда он появился", — беспечно ответил Реборн.

"Ах", — сказал Ламбо, мысленно переводя его слова следующим образом: "Он может оценить Тсуну для меня, чтобы я мог увидеть холодные, неопровержимые факты о том, насколько жалок на самом деле мой ученик. Кроме того, если Тсуне удастся расположить к себе мальчика, это было бы большим преимуществом для его семьи. Кроме того, мне захотелось впустить его.'

Сама того не ведая, она упустила из виду одну из причин Реборна. Ему также очень хотелось узнать , расскажет ли Фуута что — нибудь о ней. С тех пор как у него состоялся с ней разговор перед Рождеством, когда у него возникло подозрение, что она, возможно, не такой незамысловатый персонаж, как большинство мафиози (то есть уверенная в себе до заносчивости, легко обижающаяся до необдуманной глупости и / или жаждущая власти до порочности), он больше, чем когда-либо, интересовался своей коллегой. Ее довольно необычная способность, которая, по-видимому, позволяла ей менять возраст (что было особенно важно для него как Аркобалено), была интересной, да — но далеко не такой интересной для него, как мысль о том, что она не была очередной прозрачной простушкой, подобной большинству людей, которых он встречал в мафии в течение своей обманчиво долгой карьеры.

Он хотел знать, почему она этого не сделала. И учитывая, насколько скрытным человеком она была, сверхъестественная способность Фууты собирать информацию была лучшим выбором Реборна для удовлетворения его любопытства. Или, по крайней мере, самая быстрая и легкая ставка.

"Ты Паршивая овца!" двое наемных убийц в комнате были слегка удивлены восхищенным тоном Высокопоставленного принца, когда он смотрел на Ламбо.

Ламбо молча кивнул, не утруждая себя отрицанием своего альтер эго и слегка опасаясь парня, который мог бы показать ее белье (грязное или иное) всем подряд, если бы у него было желание. Ей было интересно, когда он сталкивался с ней в прошлом, чтобы включить ее в свой Рейтинг.

"У тебя действительно классные рейтинги ..." Фуута размышлял вслух, пробуждая интерес Реборна.

Но он больше ничего не сказал, к большому облегчению Ламбо и разочарованию Реборна, потому что Тсуна выбрал именно этот момент, чтобы вернуться домой.

"Возрожденный!" — Позвал Тсуна, входя в свою комнату. "Я видел сегодня кое-что действительно странное..." Он замолчал, увидев, как личинки медленно расползаются по лицу его наставника. Он отпрянул с неожиданным отвращением. "Предполагается, что это твои зимние миньоны!?" — закричал он, совершенно обалдев.

"На самом деле, эти личинки не могут извлекать информацию", — прямо сказал ему Реборн.

"Тогда зачем они у тебя?!" Тсуна взвизгнул.

"Забудь об этом", — сказал ему Реборн, указывая крошечной фигуркой на Фууту. "Тебе нужно поприветствовать гостя. Научись хорошим манерам, Даме-Тсуна."

Тсуна взвизгнул от шока, грубо указывая на маленького мальчика и заикаясь, пробормотал, что упомянутый мальчик был "действительно странной" вещью, которую он видел в тот день — он левитировал футбольный мяч, вытащил неуместно большую книгу из кармана куртки, а затем был прогнан какими-то грубовато выглядящими мужчинами.

"Они были из мафии", — сказал ему Фуута со слегка встревоженной улыбкой. Когда Тсуна в замешательстве уставился на него сверху вниз, его глаза наполнились слезами, и он сложил руки перед лицом, глядя на Тсуну глазами лани. "Пожалуйста, Вонгола Децимо! Пожалуйста, помогите мне!"

"А?! Что я могу сделать против мафии?" Тсуна нервно вспотел.

"Не так уж много, как ты", — пробормотала Ламбо, лениво прислоняясь к стене и наблюдая за взаимодействием.

"Немного", — ответил Фуута с улыбкой, вытаскивая свою печально известную информационную книгу. Он пролистал его на мгновение и нажал на определенный раздел. "Потому что Тсуна-нии Занимает… последнее место по общим боевым способностям и интеллекту из 872 боссов мафии".

Улыбка Фууты стала шире, и он перевернул книгу, чтобы Тсуна мог ее увидеть. "Но ты первый из боссов в категории "неспособность отклонять просьбы"!"

И после еще нескольких минут колебаний со стороны Тсуны на этом все было кончено. Поскольку Тсуна был беспомощен, чтобы отказать невинному маленькому Фууте, он был немедленно вынужден сбежать через окно со своим новым подопечным на буксире, поскольку головорезы мафии из предыдущего засекли Фууту еще раз.

После короткой потасовки, в которой Фуута внес раздор между головорезами своим Рейтингом, а Тсуна снова был ранен пулей Предсмертной Воли, головорезы потерпели поражение.

К несчастью для Ламбо, это означало, что Фуута наверняка останется здесь навсегда.

День или два спустя Ламбо снова бездельничал в комнате Тсуны, читая очередную мангу и ненавязчиво, но настороженно поглядывая на Высокопоставленного принца. Мальчик в настоящее время играл в "колыбель для кошки" с Реборном, как будто он не провел последние пару дней, преследуя Тсуну и появляясь в самое неподходящее время.

Ламбо почувствовал самую малость жалости к Фууте. Вероятно, до сих пор он испытывал очень мало доброты — и еще меньше без скрытых мотивов. Это, безусловно, объясняло его цепкую реакцию на Тсуну, у которого полностью отсутствовали амбиции, подпитывающие коварство. (Хотя просмотр режима Умирающей воли, который полностью подорвал все рейтинги Фууты для Тсуны, также способствовал его симпатии к старшему мальчику.)

Тем не менее, это не означало, что она не была немного обеспокоена тем, что ее собственные секреты выйдут на свет. Остальная часть мафии не была необоснованной в своих крайних реакциях на Фууту, несмотря на его детское добродушие и очаровательность. Она знала лучше, чем большинство, учитывая деликатный характер ее воспоминаний о "будущем". Он мог бы быть самым ценным активом — или инструментом неминуемого падения в руках их врагов. Ее собственная ситуация могла вызвать у нее некоторую симпатию к нему, но это также заставляло ее с тревогой осознавать потенциальную катастрофу, которую он представлял.

Отсюда и ее опасения в последнее время.

Внезапно ей пришло в голову, что она могла бы просто попросить его не оценивать ее. Фуута был опасен, да, но в нем, как ей показалось, не было злонамеренной жилки. И хотя такая просьба могла попасть на радар подозрительности Реборна, это не было совсем неожиданным желанием от кого-то из их профессии.

"Фуута", — позвала она со своего места на кровати.

Он оживился и, повернувшись, уставился на нее яркими карими глазами. "Да, Ламбо-сан?"

"Не могли бы вы, пожалуйста, не ранжировать меня снова?" вежливо попросила она.

Реборн послал ей острый, оценивающий взгляд. Фуута надулся.

"А? Но я действительно хотел посмотреть, изменилось ли что-нибудь", — сказал он. "Некоторые из ваших рейтингов действительно интересны".

Ламбо задумалась, что он имел в виду под этим, но решила, что, возможно, ей лучше не спрашивать — особенно с Реборном в комнате.

"О, правда", — сказала она вместо этого. "Что ж, спасибо за комплимент, но часть моей карьеры зависит от того, чтобы я оставался загадкой".

Фуута выглядел так, будто понял, но надутая губа осталась. Внезапное вдохновение осенило ее, и легкая улыбка озарила ее лицо. Она жестом пригласила его подойти к ней.

"Кроме того, одной из причин, по которой меня наняли телохранителем Тсуны, была моя тайная личность. Это позволяет мне намного лучше защищать его, — прошептала она ему.

Его глаза загорелись. "Как супергерой?" он прошептал в ответ.

Ламбо задавался вопросом, что он, должно быть, за человек, или, возможно, что ее Рейтинг сказал ему, что он был так готов поверить в такое о ней.

Она одарила его кривой улыбкой. "Что-то вроде этого".

Он нахмурился в неохотном размышлении, как будто идея о ней как о супергерое только делала ее рейтинг намного более заманчивым. "Тогда я постараюсь не делать этого", — серьезно сказал он ей. "Но иногда, когда я оцениваю вещи, Ранжирующая Планета начинает предоставлять мне информацию обо всем, что находится поблизости".

Он выглядел несколько разочарованным в себе, и Ламбо не смог удержаться, чтобы не погладить его по голове. Его волосы были мягкими.

"Не слишком волнуйся об этом, малыш. Не было бы смысла что-то затевать против тебя, если бы это был несчастный случай."

Фуута просиял, глядя на нее. Ее бровь дернулась, когда она подавила желание обнять его или, может быть, поднять и посадить рядом с собой на кровать. Она быстро снова спрятала свое лицо в манге.

Когда Тсуна вернулся домой, он вошел в свою комнату с усталым хмурым видом, едва удерживаясь от того, чтобы не отругать Фууту за то, что тот появлялся в разное время в течение его учебного дня. Его легкое раздражение увяло, как умирающий цветок, когда Фуута украсил его еще одним из своих смертельно милых лиц — сплошными улыбками и глазами лани.

"Почему самые симпатичные обычно самые опасные?" Ламбо посетовала про себя, на мгновение бросив взгляд в сторону Реборна.

Прикрыв глаза, она наблюдала, как Дино ворвался в комнату Тсуны со своей свитой мужчин в черных костюмах, желая купить у Фууты несколько Рейтингов. Она нерешительно показала Каваллоне язык, когда он взглянул на нее. Затем она поняла, насколько тусклым, должно быть, выглядел ее ответ, и опустила нижнее веко для пущей убедительности.

Дино все еще бросил на нее странный взгляд, и у нее мелькнула мимолетная мысль, что он, возможно, сможет прочитать ее лучше, чем она могла подумать.

Эта идея немного расстроила ее, учитывая, насколько изолированной она была практически всю свою вторую жизнь. Она привыкла быть одна, ей даже нравилось это. Мысль о том, что кто-то может вскрыть ее внешнюю оболочку беззаботности, была действительно чертовски странной — возможно, несколько пугающей, если честно. И не только потому, что она владела конфиденциальной информацией, указывающей на будущее. Уединенность и святость ее разума долгое время были ее единственной незапятнанной твердыней; незапятнанной, когда ее тело было жестоко изменено, как с помощью реинкарнации, так и безумной науки.

Честно говоря, учитывая ее одиночное мышление и территориальные пристрастия, она не удивилась бы, если бы разработала длину волны для Облачного Пламени.

К тому времени, как она отвлеклась от своих мыслей, Дино, к счастью, уже вышел из комнаты. Менее удачным был тот факт, что Реборн только что предложил Тсуне запросить некоторые собственные Рейтинги. Что еще хуже, те задумчивые взгляды, которые посылал ей ее подопечный, казалось, не собирались ослабевать — и тот факт, что он послал ей один взгляд сразу после того, как услышал предложение наставника, не утешал.

"Меня это устраивает!" — Весело сказал Фуута, уже снова открывая свою книгу, готовясь получить доступ к своим силам.

Тсуна, как обычно, на мгновение замешкался. Его глаза метнулись к ней.

Она не совсем поняла, каким выражением лица наградила его поверх своей книги, но он вздрогнул и отвел взгляд.

"...Рейтинги обо мне?" — спросил он вместо этого.

"Конечно!" Фуута улыбнулся.

Это было немного лучше, но из ее смутных воспоминаний об этом относительно неважном сегменте событий сериала — и учитывая его более раннее предупреждение — рейтинг Фууты мог распространиться на всех в комнате. Ламбо тайком встал с кровати Тсуны в надежде прокрасться на кухню выпить чаю.

Нежеланный, писклявый голос Реборна остановил ее на полпути. "Ламбо, тебе не кажется, что было бы полезно узнать о рейтинге твоего подопечного?"

Она повернулась, чтобы спокойно посмотреть на него, гадая, относится ли он к ней с каким-то подозрением или просто любопытствует. "Не совсем", — заявила она. "Я почти уверен, что сейчас он находится на самом дне в большинстве вещей".

Краем глаза она заметила выражение лица Тсуны, наполненное чем-то, что не было смирением с его собственной неадекватностью. Вместо этого, это был еще один из его задумчивых взглядов, как будто она только что сказала что-то глубокое.

"...прямо сейчас?" — прошептал он сам себе.

Ламбо услышала его, и ее брови взлетели вверх, когда она вернулась к тому, что сказала, и осознала последствия. Что вызвало внезапную перемену в отношении? Из того, что она вспомнила, у него не возникало никаких мыслей о том, что он не бесполезен, пока люди (не подстрекаемые Реборном) не начали всерьез пытаться убить его и его друзей. И, как упоминалось ранее, в последнее время ей стало скучно из-за отсутствия какой-либо реальной угрозы.

"Тсуна-сан и близко не находится на дне!" — пронзительно взвизгнул возмущенный голос.

"Почему ты в моем доме?!" Собственный крик Тсуны добавил к какофонии.

Хару казалась застенчивой, когда повернулась к Тсуне. Девушка была больше смущена тем, что находилась в присутствии Тсуны, чем тем, что ворвалась в его дом и спальню.

"Хару увидела, что собирается дождь, поэтому принесла твое белье", — сказала она с улыбкой и румянцем.

"Ах, бред влюбленных подростков", — размышляла Ламбо про себя, бросив на Хару равнодушный взгляд.

После минутного раздумья она повторила свою мысль вслух, просто чтобы посмотреть на реакцию.

Тсуна бросил на своего телохранителя оскорбленный взгляд. Хару надулся, как недовольное животное, пытаясь выглядеть устрашающе.

"Хару может любить Тсуна-сана, но все, что она говорит о нем, — правда! Вот почему она любит его!"

"Как будто ты вообще знаешь, что такое любовь", — в замешательстве подумал Ламбо. "Хотя, полагаю, у меня не так много места для разговоров на романтическом фронте".

"В любом случае, кто ты такой?" — Подозрительно спросила Хару.

"Я телохранитель Тсуны", — сказала Ламбо, казалось, в энный раз, еще более благодарная за то, что описание ее работы не распространялось на отпугивание сумасшедших, но несмертельных преследователей, а также убийц.

Хару посмотрела на пожилую женщину. Она была выше, лишь немного старше и экзотична на западный манер.

"Хм, " усмехнулась она. "Это ведь не просто предлог, чтобы сблизиться с Тсуна-куном, не так ли?"

Ламбо уставился на нее. "Нет".

Хару казался почти оскорбленным ее резким отказом. "И что плохого в том, чтобы сблизиться с Тсуна-куном?!" — потребовала она.

Ламбо внимательно оглядел Тсуну. "Не в моем вкусе", — сказала она, решив не извергать длинный список его недостатков.

"Тсуна-кун должен нравиться всем!" Заявила Хару. Она повернулась к Фууте. "Ты гадалка, верно? Пожалуйста, расскажи нам, что мне больше всего нравится в Тсуна-куне!"

"Пожалуйста, скажи мне, что она не станет еще одной Бьянки", — подумал Ламбо.

Фуута с готовностью согласился и быстро впал в свой обычный транс. Очевидно, что больше всего Хару нравилось в Тсуне его напористость, сила и мягкость. Упомянутый мальчик покраснел и объявил весь процесс странным.

"И она сказала, что у нее не было бреда", — подумала Ламбо, нервно смахивая грязный носок, который полетел ей в лицо, пока она слушала продолжающийся поток оценок Фууты.

И-Пин ворвался в комнату только для того, чтобы быть подхваченным гравитацией Фууты. Ламбо легко подхватил ее в воздухе и уложил на сгиб ее руки.

"Супер-взрыв, рассчитанный на Пинзу, от I-Pin занимает 38-е место из 816 самых мощных атак. Более того, когда дело доходит до атак средней дальности, ее Гедза-Кен занимает 116-е место из 520 эффективных атак. Ее статистика потрясающая для ее возраста! На данный момент I-Pin занимает 3-е место из 52 262 человек по потенциалу стать наемным убийцей!" — Монотонно заявил Фуута.

Ламбо похлопала свою ручную кладь по голове в знак поздравления, когда Тсуна молча вышла из себя. И-Пин уставилась на нее в приятном замешательстве, ее недостаток опыта в японском языке мешал ей понять замечательные Рейтинги и, возможно, взорваться от смущения.

Затем настала очередь Ламбо молча выйти из себя, когда Фуута повернулся к ней и уставился на нее своими глазами, наполненными галактикой.

"Ламбо-сан занимает 50-е место из 86 202 человек, которые хорошо ладят с детьми. Она также занимает 19-е место из 86 202 человек, которым хорошо удается заводить друзей с незнакомыми людьми. Возможно, наиболее впечатляюще то, что у нее есть несколько рейтингов № 1: 1—я, с наибольшей вероятностью пережившая удар молнии; 1-я, с наибольшей вероятностью покалечившая кого-то за прикосновение к ее вещам; 1-я, с наибольшей вероятностью принятая не за тот возраст; 1-я, с наибольшей вероятностью точно преди...

К счастью для нервов Ламбо, Фуута был прерван на этом, так как дверь с грохотом распахнулась и ворвался Гокудера, сопровождаемый более беспечным Ямамото. Тсуна (сюрприз, удивление) потрясенно воскликнул.

"Почему ты не сказал мне, что Высокопоставленный парень был здесь?" — Взволнованно спросил Гокудера. "Есть кое-что, о чем я уже давно хотел его спросить".

Он повернулся к Фууте, челка затеняла его глаза. "Есть только одна вещь , которую я хочу знать… в Рейтинге людей, подходящих на роль правой руки Десятого, на каком месте нахожусь я?"

Последовала драматическая пауза. Затем Фуута заговорил. "Это просто. Рейтинг Хаято-нии как правой руки Тсуны-нии равен… вне пределов досягаемости."

Гокудера вздрогнул, выглядя так, словно вот-вот упадет от разочарования и неудачи.

"Есть диапазон для Ранжирования?" — Удивленно спросил Тсуна.

"Это не выходит за рамки Рейтинга. Это атмосферно вне досягаемости".

Оттуда все пошло прахом, а заполненные ошибками Рейтинги разлетелись налево и направо из-за дождя. К тому же Бьянки ввязался в драку за какие-то любовные рейтинги, что само по себе было катастрофой. К счастью, она оказалась достаточно быстрой, чтобы справиться с возрастными изменениями, не позволив вещам действительно выйти из-под контроля.

К еще большему счастью для Ламбо, ни один из Рейтингов, которые были выданы о ней, не был особо конфиденциальной информацией — она больше всего беспокоилась о том, что он скажет что-нибудь о ее статусе реинкарнации или потусторонних знаниях. Она была почти уверена, что, когда его прервали, он собирался сказать что-то о "предсказании будущего".

"В общем, все могло быть намного хуже", — подумала она про себя, вздыхая с облегчением по дороге домой. Она предвкушала, как съест немного сладостей (в тот вечер Шоичи должен был доставить продукты) и, возможно, примет долгую горячую ванну.

Она подошла к воротам, собираясь ввести пароль, когда чей-то голос прервал ее.

"Значит, ты Ламбо".

Брови Ламбо слегка нахмурились при звуке смутно знакомого голоса. Она повернулась к нему и увидела белые волосы и фиолетовые глаза. Только ее опыт беспечного поведения с Реборном не позволил ее телу проявить признаки психического расстройства.

Ну, это, а также присутствие ее озабоченного мальчика на побегушках / помощника Шоичи, который стоял прямо рядом с вторжением в ее предсказуемый мир и держал ее продукты.

Какого черта Бьякуран появился перед Мукуро? Что изменилось? Что за черт? Это было похоже на появление финального босса до окончания урока!

Ее мозг кричал в бесконечной череде шумов, как у цыпочки, которую убивают в фильме ужасов. Ощущение, похожее на холодную рябь, пробежало по ее костям, и жизнь внезапно показалась реальной в своей капризности — реальной так, как не была с тех пор, как она участвовала в событиях "канона".

Она моргнула один раз, медленно.

"А ты кто?" — спросила она.

Он ухмыльнулся, засунув руки в карманы, невинно улыбаясь ей, как будто он не станет однажды безжалостным мировым диктатором с манией величия.

"Меня зовут Бьякуран!" — прощебетал он, раскачиваясь на каблуках, как ребенок. "Я полагаю, у нас есть общий друг в лице Айри Шоичи", — здесь он обвил долговязой рукой плечи мальчика пониже ростом. "Он много говорит о тебе!"

Он наклонился вперед, как будто собирался поделиться с ней секретом.

"В его устах ты звучал так интересно, что я просто должен был с тобой познакомиться!"

"Я понимаю", — сказала она. И она это сделала. Шоичи был достаточно молод, и у него было достаточно проблем с приобретением друзей, чтобы харизматичному Бьякурану (даже не совсем злой его версии) не составило бы труда заставить его говорить о вещах, которые ему, возможно, не следовало. Она подавила желание хлопнуть его по затылку — бедный рыжий и так выглядел достаточно подавленным тем, что сказал Бьякуран.

"И поэтому вы последовали за ним в мой дом?" она была невозмутима. "Шо-тян, ты не должна приводить бездомных животных без моего разрешения".

Лицо Шоичи вспыхнуло, и Ламбо наблюдала за этим со смешанными чувствами — ставить в неловкое положение своего помощника было забавно, но она не была уверена, что и думать при мысли о том, что Бьякуран согласился с ней. Упомянутый помешанный на зефире человек в данный момент широко ухмылялся выражению лица Шоичи, дерзко тыкая пальцем в расползающуюся красноту на щеке мальчика пониже ростом.

Чтобы отвлечься от возможного сходства между ней и зловещим будущим злодеем, она задала Шоичи вопрос, не думая о последствиях.

"Ты не забыла принести мне зефир, не так ли?"

Нечестивый блеск появился в глазах Бьякурана, и лисья ухмылка заставила их собраться в уголках.

Ламбо не совсем понимала, как это произошло, но на ее кухне был ожидающий деспот, и ее каким-то образом втянули в дискуссию с ним о зефире, которая переросла в разговор о кондитерских изделиях в целом.

Ей было интересно, как много он на самом деле знал о ней. Если бы в какой-то далекой параллели вселенной ее версия излила ему душу (в переносном смысле, конечно. Как человек, который, вероятно, был приглашен на должность Хранителя Молнии семьи Вонгола, было вероятно, что очень многие миры включали более буквальную интерпретацию.) Если уж на то пошло, она задавалась вопросом, была ли она единственной версией "Ламбо", которая, по сути, была неисправностью в системе души. Может быть, каждый второй Ламбо был просто ответвлением того своевольного, сопливого ребенка-коровы, которого она помнила.

Она предположила, что если бы она была какой-то необычностью, это могло бы объяснить его кажущийся интерес к ней.

Шоичи, как третья сторона их энтузиазма по поводу зефира на протяжении всего разговора, наконец, сменил свое встревоженное выражение (его основательно тошнило от сладостей за то время, что он их знал) в пользу того, чтобы, извинившись, отлучиться в ванную.

Ламбо было неловко осознавать, что теперь она была наедине с Бьякураном. Шоичи действовал как буфер, хотя его присутствие, конечно, не удержало бы Бьякурана от чего-то радикального, если бы мужчина действительно хотел пройти через это. И каким бы очаровательным и дружелюбным он ни казался, у нее была удручающая привилегия знать, что он из тех людей, которым присуща безжалостность, необходимая для насильственного захвата каждой параллели в мультивселенной (за исключением одной, которая есть). Если бы в этот момент у него была сила Колец Кобылы… что ж, это было не самое удачное сочетание.

Но если она правильно помнила, на данный момент у него не было бы доступа к упомянутым Огненным Кольцам, и он не был бы полностью не в себе, как его будущий "я". Тем не менее, она не собиралась терять бдительность — в конце концов, не то чтобы она была в состоянии предсказать его появление в первую очередь. В этот момент он был чем-то вроде дикой карты. Но, честно говоря, она больше беспокоилась о будущих (с большой буквы "F") последствиях этой встречи, чем о сиюминутных.

Бьякуран уставился на нее с другой стороны кухонного стола, его голова была наклонена, чтобы опереться на подставленную ладонь. Его улыбка стала немного шире, а затем она раскрылась.

"Ты точно знал, что даешь Шо-тян, не так ли?" — спросил он ее.

Ей не нужно было никаких разъяснений, чтобы понять, что он имел в виду. Ее мысли сразу же перескочили на патроны для Десятилетней базуки. Она все равно попросила об этом. Отрицай, отрицай, отрицай — здесь нельзя найти никаких особых знаний о мире. Переходите к разговору о чем-нибудь более безопасном, например, о конфетах.

"Не нужно стесняться со мной!" — ухмыльнулся он. "Даже если ваша роль кардинально меняется от мира к миру, единственное, что никогда не меняется, — это ваши необъяснимо всеобъемлющие знания".

Ламбо внутренне пошатнулся. Это ответило на несколько вопросов о ее месте в мультивселенной. И вырастил нескольких.

Было очевидно, что Бьякуран ничего не знал о "каноне" Ламбо — этот сопляк определенно не мог быть описан как обладающий "всеобъемлющими знаниями". Таким образом, пятилетний мальчик в комбинезоне с рисунком коровы, по-видимому, был вычеркнут из всей мультивселенной и заменен версиями ее самой.

Она не была совсем уверена, как к этому относиться.

Вместо этого она зацепилась за конкретное слово — "необъяснимо". Будем надеяться, это означало, что ни один из ее коллег, какими бы ни были их различные решения, никогда не соизволил рассказать кому-либо о своих знаниях манги / аниме о вселенной KHR.

"Я не думаю, что кто-то обвинял меня в застенчивости", — сказала она. "По крайней мере, в этой жизни". "И я не совсем уверен, что ты имел в виду, говоря о "мире"".

"Хм, нет? Значит, ты не застенчивый Ламбо, — он кивнул сам себе, как будто принимая к сведению, полностью игнорируя ее неуклюжую попытку продемонстрировать невежество.

Ламбо не хотел знать, почему он почувствовал необходимость отметить что-либо о ней. Наверняка он уже знал ее или, по крайней мере, мог достаточно хорошо предсказать ее действия благодаря своему псевдо-всеведению? Она действовала в своей новой жизни под впечатлением, что ее присутствие было сродни капле воды в океане — новое дополнение, да, но быстро впитывающееся и в конечном счете несущественное. В конце концов, несмотря на ее совершенно иные обстоятельства, разве она не прибыла в Намимори в то же самое время, что и канон!Ламбо бы так сделал? Разве Бьянки не нашла какую-то нелепую причину ненавидеть свою пятнадцатилетнюю форму в отсутствие "Ромео"?

Почему Бьякуран нашел ее особенно интересной? Особенно, если он, казалось, не осознавал источник ее "таинственной" информации. Хотя она предположила, что фактор двусмысленности может только усилить любой интерес, а не подавить его.

"Хотя все это так интересно", — он наклонился через стол, сосредоточившись на ней с пугающей сосредоточенностью. "Ваша позиция меняется ааааа все время, и то же самое происходит с некоторыми поверхностными чертами личности. Но у каждого из вас, с кем я встречался, их сердцевина оставалась удивительно последовательной ".

Она могла бы гордиться своими другими "я" за то, что они верны самим себе, если бы Бьякуран не улыбался довольно тревожной манерой, рассказывая ей о них.

"Ты и самый стабильный, и самый удивительный человек, которого я встречал", — его глаза скользнули по выражению ее лица со странным, жгучим намерением. "В некотором смысле это похоже на парадокс".

Он моргнул, прерывая свой напряженный взгляд. "Хммм... парадокс...." После минутного размышления он снова ухмыльнулся ей. "Видишь, вот почему мне нравится разговаривать с тобой — у меня всегда появляются новые идеи!"

Ламбо не хотел давать ему новых идей. Это звучало плохо для ее здоровья.

Казалось, он что-то прочитал в выражении ее лица, несмотря на непроницаемое выражение (и разве это не была странная мысль, что он знал по крайней мере одну ее версию достаточно хорошо, чтобы в какой-то степени читать ее — и, кроме того, почему все так пристально смотрели на нее в последнее время?), и надулся на нее. Это было так же тревожно, как и любая из его ухмылок.

"Не смотри на меня так, Ламбо. Я здесь не для того, чтобы создавать проблемы. Я просто хотел увидеть тебя — такую тебя".

Он опустил взгляд на ее руки.

"Никакого Кольца с Молнией. Значит, ты не Страж Вонголы — по крайней мере, пока. Но я не могу представить, что ты была бы в Намимори без какой-либо связи с ними, — он снова уставился на нее. "Похоже, на этот раз мы будем врагами, если только..." Он замолчал, намеренно не закончив предложение.

Ламбо слегка напрягся.

"Я понятия не имею, о чем ты говоришь, но спасибо за неспецифическое предупреждение", — невозмутимо ответила она.

Бьякуран усмехнулся. "Не нужно беспокоиться", — заверил он ее, протягивая руку, чтобы погладить ее по голове с сомнительной нежностью. "Я не планирую задерживаться здесь надолго; есть дела и все такое".

Ламбо предполагал, что эти "вещи" включали в себя создание основы для мирового господства, и был очень неуверен в себе. Это было то, с чем ей в любом случае придется иметь дело в будущем, и в его присутствии это теперь совершенно очевидно нависало над ее головой.

Тот факт, что он все еще прикасался к ней, запуская свои длинные пальцы в ее кудри, тоже не помогал.

Шоичи выбрал это время, чтобы высунуть голову из-за угла, проверяя, закончили ли они свои тошнотворные разговоры о сладостях. Он залился краской, когда увидел, что Бьякуран практически ласкает ее.

"Что вы делаете, Бьякуран-сан?!"

"Я глажу Ламбо", — прощебетал он в ответ, его улыбка была достаточно широкой, чтобы его глаза прищурились. "У нее действительно мягкие волосы ~"

"Ты встретил ее минут десять назад!" Шоичи отругал его. "Не ходи вокруг да около, лаская людей, с которыми ты только что познакомился!"

Бьякуран со всей невинностью склонил голову набок. "А? Так это значит, что я могу гладить ее сколько захочу, как только узнаю ее достаточно долго?" — спросил он. Его тон подразумевал какую-то внутреннюю шутку.

"Нет, — хотел сказать Ламбо, — знание параллельных версий меня не дает тебе разрешения прикасаться ко мне". Вместо этого она осторожно схватила его за запястье — его глаза распахнулись, чтобы посмотреть на точку соприкосновения, — и отвела его руку, быстро толкнув ее к столу перед ними.

"К сожалению", — начала она с некоторым сарказмом. "Мы не знаем друг друга. Пожалуйста, воздержись от того, чтобы снова прикасаться ко мне".

Его глаза сузились, а язык быстро скользнул по изгибу его улыбки. Он поставил локти на стол и сплел пальцы вместе, положив на них подбородок. "Если Ламбо так говорит ~"

Желудок Шоичи заурчал от дискомфорта из-за неловкой ситуации. Не отрывая глаз от более опасного человека в комнате, Ламбо обратилась к младшему мальчику. "В шкафу есть несколько антацидных таблеток, Шоичи".

После того, как он получил свое лекарство, она заговорила снова. "Ты планировала остаться надолго, Шо-тян?"

Шоичи перевел взгляд с одного на другого, сидящих за столом, и его прошиб пот от наполненных напряжением взглядов, которыми они обменивались. "Хммм. Я просто зашла занести продукты, так что мне, наверное, стоит вернуться домой и сделать кое-какую домашнюю работу до завтра."

"Это хорошо. Твоя учеба очень важна", — заявил Ламбо с непроницаемым лицом.

"Ха-ха... верно". Взгляд Шоичи снова метнулся между ними двумя, и он понял, что ему, вероятно, следует уйти, пока его желудку не стало еще хуже. "Тогда… Увидимся позже!" — воскликнул он, подходя, чтобы вытащить Бьякурана из его кресла.

Мужчина позволил оттащить себя к двери, но остановился, проходя мимо все еще сидящего Ламбо. Он лукаво улыбнулся и быстро, как гадюка, наклонился, чтобы запечатлеть легкий поцелуй на ее щеке.

"Arrivederci ~" — пропел он нараспев, когда настойчивое дерганье Шоичи стало еще более настойчивым.

Ламбо тупо уставилась вдаль — или, по крайней мере, так далеко, как позволяла стена ее кухни.

"Бьякуран-сан, что случилось с запретом прикасаться?! Гораздо меньше поцелуев?!" она отстраненно услышала шипение Шоичи.

"Но у нас обоих итальянские корни, Шо-тян! Это было всего лишь настоящее прощание ~" — поддразнил Бьякуран.

Дверь за ними захлопнулась.

Несколько секунд спустя голова Ламбо с глухим стуком ударилась о столешницу. "Что за черт?" — спросила она у вселенной в целом, звук ее хриплого голоса был приглушен защитной повязкой на лице.

Она рассеянно услышала звуки похлопывания кота Юрея, крадущегося к ней. Когда он начал обвиваться вокруг ее лодыжек, она быстро наклонилась, чтобы поднять его для столь необходимых объятий.

После того, как она немного успокоилась с помощью пушистотерапии, она встала со стула, более чем когда-либо полная решимости съесть немного сладостей и принять горячую ванну. Она прибережет глубокие мысли на завтра.

* * *

21

Следующие несколько дней Ламбо пребывала в некотором оцепенении, проклиная себя из прошлого, которая заскучала и хотела больше острых ощущений.

Бьякуран был слишком возбужден. Ощущение было похоже на то, как если бы ты захотел получить пневматический пистолет на Рождество, а затем развернул свой первый подарок только для того, чтобы обнаружить внутри ядерную бомбу.

По крайней мере, таков был его эффект, когда она была к нему не готова. Надеюсь, в будущем у нее все будет лучше. (Хотя, возможно, ей следовало меньше доверять своим воспоминаниям о "каноне", который, возможно, уже не был точным — никто не мог сказать, насколько велик станет разрыв между ее знаниями и реальностью через десять лет; ей нужно было больше тренироваться, составлять планы на случай непредвиденных обстоятельств, расширять свою сеть союзников и информацию... Ей было стыдно признавать это, но она стала немного самодовольной, наслаждаясь своей победой в качестве охотника за головами и своим, теперь неуверенным, знанием будущего.)

С этой идеей подготовки, тяготевшей над ее умом, Ламбо провела утро после своего зловещего визита, одержимо просматривая отснятый материал с ее камер и слушая аудиозаписи. Как стервятник, которого сбили на дороге, она тщательно подбирала каждое предложение, каждое слово, каждую интонацию в поисках намеков и его знаний о ее месте во вселенной. Это было медленно и напряженно. Возможно , даже еще более напряженный , когда она осознала правду о пугающей искренности Бьякуран продемонстрировал себя, и что еще хуже, странную нежность, которая окрашивала его жесты по отношению к ней.

Она предположила, что не так уж невероятно, что по крайней мере одна ее версия решила присоединиться к стороне Бьякурана; она могла оказаться на плохой стороне Вонголы — или, возможно, он просто достаточно хорошо заплатил. Это объяснило бы его фамильярность с ней, хотя и не полностью, учитывая ее склонность к анонимности. С другой стороны, потенциально потребовалась бы только одна версия того, что она была немного откровенна со своими знаниями, чтобы остальные из них попали под его пристальное внимание.

Эта идея чрезвычайно взволновала ее, но казалось, что наблюдение за ней было почти его хобби.

Честно говоря, самым неприятным было то, что она мало что могла с этим поделать. Ее выводы были всего лишь кульминацией теорий и предположений — скорее всего, в ближайшее время она не получит никаких конкретных ответов. Даже получение их в будущем казалось маловероятным, учитывая очевидную склонность Бьякурана к загадочному ублюдчеству. Единственное, что она действительно могла сделать, это быть лучше подготовленной морально в следующий раз и научиться лучше справляться с неожиданностями.

И надеяться, что он больше не поцелует ее и не проявит к ней никакой привязанности. Она была меньше всего уверена в том, что справится с этим.

Может быть, это было то, на что он рассчитывал. Если бы он знал много разных версий ее — которые, по его описанию, были в основном одинаковыми по сути — он, вероятно, мог бы понять, насколько неопытной она была в том, что касалось шкурничества или подразумеваемых привязанностей. И, честно говоря, он казался таким придурком, что воспользовался этим, чтобы выбить ее из колеи; любая нежность, которую он, возможно, испытывал к какой-то ее версии, только усугубила бы такие тенденции — Бьякуран, казалось, даже в самом ручном состоянии был "другом", который дергал за косички.

Почему он хотел выбить ее из колеи, она не знала — он, казалось, не рассматривал ее как врага, несмотря на его разговоры о ее вероятном положении у вонголы; опять же, все сводилось к тому, что он был просто таким придурком. Как бы то ни было, мысль о том, что он был заинтересован в ней (и она даже не обязательно имела в виду это в виду), нервировала. Она находила определенное чувство безопасности в анонимности. Отсюда и ее альтер-эго.

Тем не менее, Ламбо была не из тех, кто надолго погружается в жалость к себе (возможно, одна из причин, по которой ей доставляло такое удовольствие придираться к Тсуне, который фактически превратил жалость к себе в стиль жизни), поэтому, как обычно, она закупоривала свое беспокойство и разочарование внутри, где они будут тлеть до тех пор, пока она не найдет выход — то есть пока она не ввяжется в драку или снова не наступит Рождество.

Но как будто мир хотел бросить раздражающе загадочное и причудливо ласковое поведение Бьякурана ей в лицо — или как будто это было в сговоре с ним (была ли она параноиком? хотел ли он, чтобы она стала параноиком?) — День Святого Валентина ворвался как какое-то стихийное бедствие.

К счастью, визит Бьякурана не испортил ей сладости, иначе праздник был бы совершенно невыносимым. Как бы то ни было, она пережила катастрофу, которая заключалась в том, что Бьянки готовила сладости для Реборн и "помогала" Хару и Киоко с их угощениями. Более того, множество коробок шоколада со скидкой, которые она нашла в местной аптеке, были полезны для укрепления ее поврежденных нервных резервов.

Но затем к ее порогу доставили посылку среднего размера; белую с бледно-фиолетовыми сердечками, напечатанными по всей ней. Ее нервное настроение в сочетании с природной настороженностью заставило ее проверить его на наличие ловушек, но в этом отношении он был совершенно невинен. Она открыла его, озадаченно скривив губы, гадая, кто, черт возьми, мог подарить ей подарок на день Святого Валентина — в Японии не совсем обычно, чтобы парни раздавали подарки, поскольку их очередь была Белым днем. Может быть, Шоичи? Маловероятно. Он был немного слишком застенчив, чтобы пройти через такое.

Внутри был пластиковый поднос с изысканным зефиром в шоколадной глазури — из темного, молочного или белого шоколада, причем сами зефиры варьировались от ванильных и шоколадных до более экзотических вкусов, таких как лаванда, — каждый был аккуратно и индивидуально уложен в каждом углублении. С замиранием сердца она осторожно вынула поднос из коробки и обнаружила маленькую записку, спрятанную под ним.

На итальянском она гласила:

"Дорогой Ламбо,

Я увидел это и сразу подумал о тебе после нашего разговора. Видя, что к тому времени, как вы прочтете это, я уже уеду из Намимори, я решил подарить вам что-нибудь на память обо мне! Я надеюсь, они вам понравятся — я знаю, что хотел бы ~

КСОХО, Бьякуран~

P.S. Мы еще увидимся в будущем, так что не слишком сильно скучай по мне!"

"Ну, это совсем не пугает", — оцепенело подумала она.

После этого она стала еще большим параноиком, чем раньше — хотя, к счастью, Реборн и все остальные, кто, возможно, заметил, казалось, приписали ее новообретенную раздражительность тому, что она едва избежала Ранжирования Фууты и упомянутого Ранжирующего Принца, продолжающего присутствовать. К счастью, самого Фууты не было среди тех, кто заметил — его щенячьи глаза убили бы ее.

(Она съела зефир. Они были гурманами, и, честно говоря, Бьякуран был настолько самоуверен и эгоистичен, что она была уверена, что если бы он хотел убить ее, то просто вышел бы и сказал это — не говоря уже о том, что он был достаточно драматичен, чтобы сделать это каким-то более грандиозным способом, чем скромное отравление. Плюс, там была целая косвенная угроза увидеть ее снова, которая, хотя и была угрожающей, также странно вселяла уверенность, учитывая, что этого просто не произошло бы, если бы она была мертва.

С другой стороны, вопрос о том, чего он действительно хотел от нее, возможно, был хуже, чем потенциальная угроза смерти.)

Как бы то ни было, она пережила несколько глупых выходок — все, конечно, спровоцированных Реборном — и стала особенно "рассеянной", когда дело дошло до появления Найто Лонгчэмпа (кто, черт возьми, он такой, напомните?).

Когда Реборн пришло время назначить им поездку в Страну Мафии, она на самом деле почувствовала большое облегчение. Особенно с тех пор, как она получила отпуск от Реборна, чтобы уйти и заняться своими делами. Это место было для нее как дом вдали от дома, даже если на самом деле никто не знал ее в ее истинном обличье — она взяла свой псевдоним и замаскировалась еще до того, как устроилась на свою первую работу. Большинство просто знало ее в ее реальном облике мелкого фрилансера-модификатора оружия.

Было бы неплохо хоть раз расслабиться. Что ж, настолько, насколько можно расслабиться на маленьком острове, заполненном мафиози сомнительной морали.

Или, может быть, она проверила бы стену вознаграждений. Может быть, там был бы кто-нибудь из семьи Каркасса, отправленный на почту. В той мере, в какой Земли мафии были нейтральной территорией, силы вторжения были бы бесплатной игрой.

Как бы то ни было, первый шаг с круизного лайнера (после того, как удалось избежать еще нескольких выходок Реборна и последующих выходок Тсуны) был подобен шагу к утопии.

"Тогда я ухожу", — сказала она, подняв руку в знак прощания и шагнув к толпе. "У меня есть кое-какие дела, которыми нужно заняться".

"Тогда увидимся позже, Ламбо-тян!" Нана весело помахала ей рукой, прежде чем повернуться к океану вместе с Ай-Пин и Бьянки.

Тсуна на мгновение запаниковал.

"Мой телохранитель уходит как раз тогда, когда я добираюсь до такого места, как это — где все мафиози?!" — тихо взвизгнул он про себя.

Как бы ей ни нравилось изводить его, он прекрасно осознавал тот факт, что она помешала многим убийцам добраться до него — особенно с тех пор, как Реборн разместил табло на стене своей спальни. Тэлли Маркс никогда не выглядела так устрашающе.

"Ламбо тоже заслуживает отпуска", — сказал Реборн откуда-то из-за его лодыжек. "В конце концов, за последние несколько месяцев она поймала достаточно врагов для десяти телохранителей".

"Я это уже знаю!" — с несчастным видом подумал Тсуна. "Но ... разве это место не довольно опасное?" — спросил он, переводя взгляд с толпы преступников на свою ничего не замечающую мать и обратно.

"На Земле мафии заключен пакт о нейтралитете, Даме-Тсуна", — сказал ему Реборн. "Никто здесь не стал бы легко нарушать его. Кроме того, охрана довольно строгая. Мама будет в безопасности".

Тсуна на мгновение почувствовал облегчение и повернулся, чтобы присоединиться к остальным на пляже. Затем Реборн заговорил снова.

"Кстати, говоря о безопасности — вам придется зарегистрировать нас на стойке регистрации, поскольку вы наш представитель", — беспечно сказал он, надевая очки для подводного плавания.

Тсуна застонал и тут же получил по голове лопатой для песка. Он неохотно ушел, чтобы следовать инструкциям своего наставника.

Тем временем Ламбо пробирался сквозь толпу, наслаждаясь солнцем и едой, продаваемой многочисленными продавцами.

Никакого Фууты, каким бы очаровательным он ни был. Бьянки не было, так как она была занята на другой стороне острова. Нет Тсуны, за которой нужно постоянно присматривать. Никаких Возрожденных, смотрящих на нее навязчиво созерцательными черными пустотами-ямами. Конечно, никакого Бьякурана.

Это было умиротворяюще, приятная смена темпа. Она наслаждалась собой.

Она доела сахарную вату, а затем нырнула в боковой переулок, прикрываясь небольшой иллюзией, пока она переходила в свою форму Черной Овцы — с облачком дыма цвета ее недавно съеденного угощения.

Насколько мир был приятен, настолько же ей нравилось насилие на ее собственных условиях; это был один из ее выходов, настолько нездоровый и проблематичный, насколько она знала, это потенциально могло быть. Плюс, то, как толпа расступалась перед ней, как будто у нее был Посох Моисея — или, может быть, лазерное зрение, учитывая то, как они, казалось, избегали смотреть ей в глаза, — было таким же удобным и удовлетворяющим, как и всегда.

Более того, она также почувствовала, как с ее плеч, образно говоря, свалился груз. Она не осознавала, как сильно скучала по возможности войти в форму, где люди просто оставили бы ее в покое. Форма, в которой у нее не было никаких связей или обязательств, кроме ее следующей работы.

Она зашла в бар "Охотник за головами" и была встречена несколькими внезапными разговорами шепотом, а небольшой бокал проскользнул к ней через барную стойку.

"Ну что ж, давненько тебя здесь не видел. Я думал, вы решили сделать перерыв, — сказал бармен.

На самом деле никто не знал его имени, поэтому все называли его просто Бармен. Но никогда не был барменом, по какой-то причине. Последний человек, назвавший его барменом, был пригвожден к стене рядом крошечных зонтиков-зубочисток.

"Сейчас у меня перерыв. Долгосрочная работа, — заявила она бескорыстно.

Она всегда говорила кратко, когда была в "режиме охотника за головами" — тот раз у Дино был исключением из-за потери крови, и она смирилась с этим, чтобы сохранить лицо. Впрочем, как и обычно, ей было довольно приятно не утруждать себя общением, даже полунормальным, с другими людьми.

Она вгляделась в снимок, который он ей подарил, и одобрительно промычала, увидев на нем люминесцентное свечение. Это был напиток, который он приготовил специально для нее (и вдохновленный ею) — как и для всех наиболее известных охотников за головами, украшавших его заведение, — под названием Battery Cell. Нет, он не был радиоактивным, но да, он был заряжен электричеством. Оно также было ярко-зеленого цвета — она была почти уверена, что в основном его готовили из абсента.

Она сделала глоток, наслаждаясь ощущением покалывания, которое он оставил на ее языке — как от напряжения, так и от его великолепной сладости. (Если Бармену и показалось, что ее любовь к сладкому расходится с тем образом, который она проецировала, он ничего не сказал.) Любой другой, вероятно, умер бы от шока, если бы не содержание алкоголя, но ее многолетние тренировки сделали ее практически полностью невосприимчивой к электричеству и яду (к которым относится алкоголь).

"На длительный срок, да?" Бармен посмотрел на нее, не то чтобы он мог многое разглядеть из-за ее затемненных черт. "Не принял тебя за такой типаж".

Ламбо уклончиво хмыкнул, делая еще один глоток. Он понял намек. Один из них недолго продержался в этом бизнесе из-за нежелательного любопытства.

"Итак, что ты ищешь?" — спросил он ее, кивнув головой в сторону досок, которые занимали заднюю стену.

"Carcassa."

Мгновение он что-то напевал. "Да... Carcassa… Я думаю, что их может быть несколько. Они должны быть в направлении секции слева."

Ламбо благодарно кивнула, схватила свой напиток и направилась к задней части зала, выглядя во всех отношениях как какой-то демонический призрак благодаря рогам и капюшону. Оказавшись там, она легко нашла около десяти различных контрактов для членов семьи Каркасса. Порывшись еще немного, она, наконец, нашла один для Черепа, который был похоронен под несколькими слоями.

Она просмотрела его и, заметив назначение награды, схватила. Они не хотели его смерти, и они не собирались пытать его, так что она смирится с этим.

Бармен поднял бровь, увидев стопку баунти, которые она принесла обратно.

"Ты собираешься преследовать всю Семью?" — осторожно спросил он.

Это не было необоснованным предположением. Возможно, она просто хотела максимизировать свою прибыль, уничтожив их всех сразу. Но такое крупномасштабное мероприятие могло привлечь внимание Мстителя, в зависимости от жертвы и преступника.

К счастью, Ламбо никогда не был и, надеюсь, никогда не будет таким глупым.

"Наоборот", — ответила она.

Вторая бровь бармена соединилась с другой где-то ближе к линии роста волос.

"Ты их разозлил или что-то в этом роде?"

Она покачала головой. "Место, а не человек".

Бармен сделал паузу, потянувшись за стопкой плакатов. "...Ты, э-э, ожидаешь их немедленно?" — деликатно спросил он.

Она наклонила голову и уставилась на него светящимися кислотно-зелеными глазами. Он был сдержанным типом, так что не было никакой реальной проблемы рассказать ему.

"Может быть. Держи это в секрете."

Он медленно кивнул и вытащил из-под стойки большую книгу записей.

"Хорошо, ну, тогда я отмечу тебя для этих парней. Тогда, я полагаю, ты скоро вернешься?" — спросил он, листая книгу с нереальной скоростью, делая проверки тут и там.

"Вероятно", — заявила она. Она допила остатки из своего Аккумулятора, аккуратно поставила стакан на стойку бара и повернулась, чтобы уйти.

"Ах, подождите!" Позвал Бармен. "Я только что вспомнил, но недавно мне сказали передать сообщение сильным охотникам за головами, которые придут!"

Она снова посмотрела на него. "Да?"

"Поскольку большая часть сил безопасности на острове уехала на те похороны, они поручили мне поиск временных добровольцев, если они достаточно сильны", — объяснил он. "Вам будет выплачена компенсация в зависимости от того, как долго вы решите работать и сколько угроз вы отправите".

Ламбо издал звук подтверждения.

Он на мгновение огляделся и наклонился, чтобы говорить немного тише. "Если ты ожидаешь здесь каких-то неприятностей в ближайшее время, я полагаю, это была бы возможность э-э… удваивай счет".

Ламбо кивнул в знак согласия. Затем она пожала плечами в знак согласия. Почему бы и нет?

Бармен ухмыльнулся ей и протянул флаер. "Тогда ладно! Предполагается, что все добровольцы должны ненадолго связаться с Колонелло, чтобы передать это и получить его одобрение — но у вас определенно не возникнет с этим никаких проблем ".

Глаз Ламбо дернулся в покорном раздражении в тени ее капюшона. Все больше и больше казалось, что вселенная ухитрилась бросить ее на путь канона — и как раз тогда, когда она думала, что свободна от этого (по крайней мере, от Тсуны и Реборна) на некоторое время.

Она подавила фаталистический унылый вздох и взяла листовку. Она еще раз кивнула бармену, прежде чем уйти.

Тсуна чувствовал себя так, словно попал в ад — возможно, потому, что ему было дано обещание рая до того, как его жестоко вырвали у него. Мало того, что ему было отказано в возможности повеселиться на каникулах, но теперь он оказался во власти, по сути, двух Перерожденных.

"А я думал, что сочетание Reborn и Lambo было плохим!" — с несчастным видом подумал он. Его тут же впечатал в сетчатый забор светловолосый малыш по имени Колонелло, у которого, очевидно, было военное прошлое?! "И почему я продолжаю находить младенцев в мафии?!"

Он съежился в ожидании следующего удара от Reborn (очевидно, они соревновались, кто может быть жестче?!) Когда от его наставника не последовало непропорционально сильного удара, он посмотрел сквозь прищуренные веки, чтобы увидеть, что происходит. Они тут же расширились от шока при виде странной фигуры, стоящей рядом с двумя младенцами.

Вероятно, это был самый явно угрожающий человек, которого он видел за последнее время, одетый с головы до ног в глубокий, поглощающий свет черный цвет, лицо скрыто капюшоном, из которого торчали рога, похожие на рога демона или что-то в этом роде! — и единственной чертой, которую он мог разглядеть наверняка, были зеленые глаза, которые светились, как светящиеся палочки.

Эти глаза на мгновение остановились на нем, и его дыхание нервно сбилось. Затем они снова отвернулись.

Дрожь пробежала по его спине, и он разрывался между вполне оправданным страхом и странной оценкой того факта, что этот человек был так явно пугающим; он был на пути к тому, чтобы стать крайне параноидальным по отношению к совершенно невинно выглядящим людям благодаря замаскированному злу таких людей, как Реборн и Колонелло, или даже Ламбо с ее подростковой (была ли она вообще подростком?!) симпатичный.

"Эй! Ты Паршивая овца?" — Прямо спросил Полковелло, вскидывая на плечо свое противотанковое ружье.

Фигура кивнула и молча протянула маленькую пачку бумаги светловолосому малышу. Он взял его и издал тихий звук удивления.

"Хм. Не думал, что ты из службы безопасности, — проворчал он и подозрительно покосился на Реборна, который ухмылялся шире обычного, как будто только что услышал шутку про себя.

"Удобная работа", — констатировала черная фигура, слегка пожав плечами. Она наклонила голову, чтобы лучше рассмотреть его. "Хорошая винтовка. В детстве у меня была такая же модель."

Тсуна был удивлен, услышав женский, хотя и глубоко звучащий голос, исходящий от такой опасной на вид фигуры. Затем он вспомнил Бьянки и Ай-Пина и подумал, что это, возможно, не так уж странно (или, по крайней мере, не странно в соответствии с новыми стандартами, в которые внезапно была воткнута его жизнь). На самом деле, краткость ее речи была намного более странной, учитывая все болтовню, крики и разглагольствования психов, с которыми он столкнулся в последнее время — хотя, кто, черт возьми, дал ребенку противотанковое ружье?!

Птица Полковелло взмахнула крыльями, неся ребенка по контролируемой спирали вокруг женщины, чтобы он мог получше рассмотреть ее. Он приземлился еще раз и задумчиво промычал.

"Ваш послужной список охотника за головами сам по себе рассказывает о ваших способностях охотника — и у вас хороший вкус в оружии — но вы хороши в защите?" — прямо спросил он, скрестив свои крошечные ручки и уставившись на нее.

Черная Овца склонила голову набок. "Есть опыт".

"Хмф". Он смотрел на нее еще мгновение. "Ну, я прикрываю заднюю часть острова. Ты выходишь вперед, кора!"

Фигура молча кивнула и перед изумленными глазами Тсуны, казалось, исчезла там, где стояла.

"Хм. Я вычислил ее как Молнию по повреждениям ее целей, — тихо прокомментировал Колонелло. "Туманы, как правило, плохо сочетаются с этими".

"Хм", — мысленно промычал Реборн, еще мгновение глядя на то место, где стояла женщина.

"Ч-кто это был?" Тсуна осторожно выглянул, любопытствуя, но опасаясь снова привлечь их внимание.

"Это была одна из лучших охотниц за головами в бизнесе, названная так из-за ее внешности и того факта, что она еще не вступила в какую-либо Семью", — сообщил ему Реборн. "Она, как известно, хороша в своей работе и печально известна своей независимостью. Она бродит по миру, выслеживая отбросов мафии, чтобы сдать их за вознаграждение ".

Тсуна уставился на него с удивлением и намеком на страх.

"Страна мафии, вероятно, единственное место в мире, где ее регулярно видят — тебе должно повезти, что ты мельком увидела ее, кора", — сказал ему Колонелло.

Реборн выхватил пистолет и направил его на Тсуну. "Она возглавляет список кандидатов на вербовку в Вонголу. Но тебе понадобится гораздо больше тренировок, прежде чем ты сможешь даже подумать о попытке, Даме-Тсуна."

Тсуна взвизгнул и нырнул в сторону, оплакивая свою судьбу, когда пытка началась снова. Должно быть, к его несчастью, упомянутые пытки продолжались в течение всего дня, становясь по ходу дела все более жестокими и необычными.

Когда зазвучали сирены, это было почти облегчением.

На другой стороне острова у Ламбо была почти такая же реакция, когда она развалилась на верхушке одной из крыш. Надеюсь, ей удастся немного выпустить пар.

Она спрыгнула со своего насеста как раз вовремя, чтобы отразить несколько выстрелов с приближающихся кораблей, которые в противном случае попали бы в кого-нибудь из островитян. Она почувствовала, что взгляды нескольких людей на мгновение задержались на ней, но они были слишком заняты бегством, чтобы перегруппироваться в Форте Мафии, чтобы беспокоить ее.

Она повернулась лицом к побережью, бесстрастно наблюдая, как мужчины в байкерских костюмах и мотоциклетных шлемах высаживаются на берег.

Они сделали несколько шагов, намереваясь облететь остров. Как только все они сошли с корабля и сделали несколько шагов по чистому белому песку, большинство из них тут же споткнулись о тонкую, как бритва, проволоку, которую она натянула и скрыла Туманным Пламенем. У остальных были прострелены коленные чашечки. Пока они все стонали и ругались, сбившись в кучу на земле, она небрежно бросила гранату в их гущу. Мгновение спустя он издал громкое шипение, когда усыпляющий газ вырвался наружу, чтобы окутать их всех. Через несколько секунд перед ней была большая, спутанная куча обмякших конечностей и слюнявых лиц.

Ламбо покрылась испариной от полного отсутствия сопротивления, с которым она столкнулась.

"Это все, что составляет боевую силу семьи Каркасса?" — с сомнением подумала она. "Мне даже не пришлось использовать ни один из моих резервных планов ..."

Она знала, что Череп был чем-то вроде самой жопастой обезьяны в мире, но на самом деле? Если бы он считал этих парней сильными…

Она всегда думала, что титул "Сильнейший в мире" просто относился к силе Пламени Аркобалено, а не к каким-либо боевым способностям. У других людей были неправильные представления из-за кажущегося совпадения между этими двумя — но, во всяком случае, Череп опроверг их. Этот недостаток силы в бою в сочетании с его кажущимся отсутствием здравого смысла и бравадой, которую он носил, как одежду…

"Он определенно выжил до сих пор только благодаря своему Облачному Пламени, учитывая, что из-за его положения такая мишень оказывается у него за спиной", — кивнула она сама себе.

Стряхнув с себя недоверие, Ламбо быстро и эффективно связала их всех вместе еще несколькими проволоками — укрепленными ее "Молниеносным пламенем" для дополнительной страховки — и затем повернулась к кораблю, все еще находившемуся далеко от берега.

Она нахмурилась в раздумье на мгновение, задаваясь вопросом, должна ли она попытаться потопить его. Но в данный момент у нее точно не было при себе никакого сверхмощного оружия, и ее эксперименты с превращением себя в человека-рельсотрона еще не дали удовлетворительных результатов.

Она пожала плечами и решила позже направить туда Полковелло с его противотанковым ружьем. Затем она умчалась в направлении особняка "Форт мафии", куда жители острова должны были отступить в случае вторжения. Череп был бы в лесу, приближаясь к ним.

Секундой позже она услышала выстрелы и соответствующим образом переориентировалась. Она прибыла на место происшествия как раз вовремя, чтобы увидеть гигантские, бронированные щупальца осьминога, отражающие шквал пуль, его движениями руководил крошечный ребенок, одетый в велосипедную кожу.

Череп снова взмахнул руками, и щупальца метнулись вперед, чтобы обвиться вокруг различных мафиозных хряков перед ним и подбросить их в воздух.

Или именно это и произошло бы, если бы Ламбо не вмешался.

Сняв с плеча карабин М4, она выпустила очередь пуль в сторону протянувшихся щупалец, целясь в мягкие, небронированные куски. Когда внимание Черепов направлено на атаку, они успешно наносят удар.

Осьминог отшатнулся от боли, и Ламбо встал между двумя противоборствующими силами.

Череп вздрогнул при виде травм своего питомца, указывая на нее крошечным возмущенным пальчиком. "Что?! Кто... кто ты такой, чтобы противостоять захвату семьей Каркасса острова Мафии?!"

Ламбо уставился на него, задаваясь вопросом, действительно ли он был настолько не в курсе событий. В конце концов, она сделала себе что-то вроде имени.

Она молча указала на очень заметные рога, торчащие из-под ее капюшона.

Он уставился на мгновение, затем, наконец, казалось, понял это. "Паршивая Овца? В отчетах говорилось, что вас не видели в этом заведении несколько месяцев! Почему ты вдруг здесь!?"

"Защита", — просто сказала она, хотя, судя по его словам, она задавалась вопросом, была ли она сдерживающим фактором против предыдущих вторжений. Пища для размышлений, предположила она.

Затем она выпустила еще одну очередь пуль в своего крошечного противника.

Он немедленно взмахнул руками, подавая сигнал бронированным конечностям своего осьминога защитить его от нападения. Когда щупальца отодвинулись в сторону, место, где она стояла, было пусто.

Его голова в шлеме нервно повернулась, но он не мог видеть ее за громадой своего гигантского головоногого моллюска — а она была именно там: за осьминогом. Она прижала ладонь правой руки (одетую в перчатки, специально изготовленные из токопроводящего материала) к его обнаженной коже и выпустила заряд электричества.

Металлическая броня не пошла ему на пользу, и бедняжка рухнула, как желе в форме щупалец. Пока Череп таращился на своего поверженного товарища, Ламбо достал еще один моток проволоки и быстро обмотал его от пят до шеи — он был таким маленьким, что на это не ушло и половины мотка.

Он крутился в воздухе на обрывке лишнего провода, выкрикивая полные бравады угрозы, в которых слышались явные оттенки нервозности. Она перекинула его через плечо, на котором не было ее винтовки, и он болтался там, как особенно кричащий спортивный мешок.

Затем она повернулась к своей аудитории, которая все уставилась на нее, как на какое-то экзотическое и неуловимое дикое животное (не так уж далеко от ее реальной репутации, если честно).

"Мне нужна тележка", — заявила она. "Тела для перемещения".

Тсуна, неохотно оказавшийся в первых рядах толпы, выглядел так, словно его вот-вот вырвет, но остальные начали подбадривать. Кто-то подал ей тележку, осмелившись быстро, поздравляюще похлопать по плечу. Она легонько пнула лежащего на нем осьминога, чтобы скатить его в океан, прежде чем забрать свой спутанный клубок захватчиков с пляжа.

Порядок — или то, что выдавалось за порядок на острове Мафии, — быстро восстановился, с негодяями разобрались, а корабли потопил Колонелло. Некоторые из посетителей острова были разочарованы тем, что пропустили это действо, но большинство остались довольны тем, что увидели Паршивую Овцу.

Несколько часов спустя Ламбо неторопливо вернулась на круизный лайнер с легким сердцем и потяжелевшим кошельком, счастливая возможностью исполнить свою любимую роль — и снова с нетерпением ожидающая окончания Арки Повседневной жизни.

*~Омаке~*

Ламбо шел по улице в крупнейшем китайском квартале Японии, рассматривая различные рестораны и продуктовые лавки. Она только что закончила свою работу — выследила и разобралась с парнем, который нанял последнюю партию убийц, чтобы преследовать Тсуну, — и искала, где бы перекусить, прежде чем отправиться обратно в Намимори.

Ее внимание привлекла лавка с раменом. Она не ела лапшу, казалось, целую вечность — практически святотатство, учитывая ее итальянские корни в этой жизни. И, честно говоря, в последнее время она была несколько рассеянна (из-за существования Бьякурана и всего остального), поэтому ела не так часто, как это было бы строго полезно.

Она подняла занавеску и села на самый дальний табурет от того, который уже был занят. Владелец быстро принял ее заказ (большая миска соленого рамена с дополнительными ломтиками тушеной свинины) и дал ей оценку в пару минут.

Ламбо оперлась локтем о прилавок, чтобы подпереть лицо, и со скукой оглядела прилавок. Звон фарфора о фарфор навострил ее уши, и она искоса посмотрела, чтобы увидеть, как единственный посетитель ставит свою миску поверх стопки, которая уже состояла из четырех других мисок. Ее бровь рефлекторно поползла вверх, а затем застыла в крайнем ужасе, когда она заметила кольцо на его пальце.

То есть Адское Кольцо.

В частности, Адское Кольцо, которое выглядело как обрезки волос Медузы. Тот, что принадлежит Кавахире, иначе известному как Человек в Железной Шляпе, иначе известный как Клетчатое Лицо, иначе известному как, возможно, самое сильное живое существо на планете.

И в данный момент он сидел в том же ларьке с раменом, что и она, налегая на лапшу.

Она уставилась на него. Втайне она надеялась. В данный момент ее лицо не было полностью под ее сознательным контролем.

Беззвучный стон вырвался из ее горла. "Неа. Нопенопенопе. Знаешь что, к черту все это. Очевидно, это мой удел в жизни — быть травмированным беловолосыми супер-ублюдками.'

Ламбо закрыла глаза, ущипнула себя за переносицу и сделала глубокий вдох в попытке заглушить внезапную головную боль от напряжения пикантным ароматом качественного бульона с лапшой.

Затем она попросила изменить ее заказ на еду на вынос. Владелец бросил на нее странный взгляд из-за мертвого тона ее голоса.

Она напряженно сидела в течение нескольких минут, которые потребовались для того, чтобы ее заказ был готов, отказываясь даже взглянуть на мужчину, сидящего по другую сторону прилавка. Когда сумка была положена на прилавок, она схватила ее, положила на ее место несколько купюр и быстро ушла из заведения.

Темные глаза, спрятанные за неуместно дурацкими очками, смотрели ей вслед.

"Такое сильное пламя Молнии", — размышлял он про себя. — Полагаю, есть кто-то, кого следует иметь в виду.

* * *

22

Благодаря снятию стресса, вызванного событиями в Mafia Land, Ламбо была в гораздо лучшем настроении, чтобы обдумать то, что уже некоторое время не давало ей покоя.

С тех пор как произошел инцидент в Бьякуране, Ламбо серьезно задумалась о том, что означало то, что этот мир, в котором она находилась, был "таким, как написано Акирой Амано".

Повинуясь какому-то странному инстинкту, движимая своей ленью и желанием избежать определенного количества неприятностей, она действовала сдержанно — как будто могла испортить сюжетную линию, какой она ее знала.

Но из того, что она увидела, мир, казалось ... изогнулся, за неимением лучшего слова, чтобы соответствовать "канонической" сюжетной линии — отсюда такие вещи, как Бьянки, с ее непонятными ходами мыслей, приводящими к недовольству, подобному ее каноническому, против бывшего парня. Честно говоря, даже если бы Ламбо не переучивалась так сильно, или если бы она полностью отсутствовала в Намимори, она чувствовала, что события развивались бы аналогично.

Если это было так, могли ли ее действия действительно сильно измениться в конце концов? Была ли излишней ее забота о том, чтобы избежать перемен?

Но это тоже казалось неправильным. Ее действия ощущались как ее собственные; она была способна следовать собственному ходу мыслей и аргументации для каждого своего действия, и она определенно позаботилась о том, чтобы сказать, когда что-то воздействовало на ее разум, учитывая присутствие иллюзионистов в мире — хотя, возможно, непостижимые способности автора могли быть необнаружимы. Но последствия упомянутых автономных действий тоже казались подлинными. Это было похоже на логическую последовательность причин и следствий, а не на искажающее реальность направляющее влияние какого-то далекого авторского замысла.

Итак, Ламбо размышляла, и размышляла, и пила "Эрл Грей", и размышляла, просматривая свои воспоминания о том месте и времени между жизнями так внимательно, как никогда раньше. Это подарило ей несколько странных снов. Довольно пугающие, если честно; предвкушение которых было причиной, по которой она избегала таких воспоминаний. Но однажды она проснулась с чем-то большим, чем просто смутно тревожное чувство, свидетельствующее о ее ночном испытании.

На медальоне у нее на шее, который определил ее предназначение, было не только написано "как написано Акирой Амано"; это было просто дополнительное описание мира, которым было "Возрожденный киллер Катеке".

Ей, честно говоря, хотелось сделать ... что-нибудь… самой себе в отчаянии от того, что забыла такую важную вещь. Или просто не осознавая этого. Тем не менее, имея это в виду, она быстро построила новую рабочую теорию.

Дело было не в том, что у Ламбо не было никакой свободы воли, и он функционировал исключительно как марионетка, разыгрывающая сюжетную линию, написанную мангакой. Ее действия были ее собственными; отсюда и ее приключения до Намимори, которым не хватало никакого сходства с тем, что предположительно было в каноне!История Ламбо. Это было просто... мир действовал как сенэн-манга. И учитывая, что она была второстепенным персонажем, единственными ее действиями, которые можно было исказить (или, скорее, последствиями указанных действий, которые могли быть исказлены), были те, которые повлияли бы на приключения и испытания главного героя.

Это не означало, что не могли произойти вещи, отличные от канона (что подтверждало ее осторожность в том, чтобы убедиться, что ее знания о возможном будущем не оказались бесполезными) — о чем свидетельствует ее совершенно другая "предыстория" и, ну, Бьякуран , появившийся на ее пороге. Это просто означало, что эти вещи не окажут большого влияния на общий канонический сюжет и исход, насколько это касалось Тсуны и Реборна. Сюжетные дуги, скорее всего, остались бы узнаваемыми, и что бы ни происходило в них, было бы таким же остросюжетным и драматичным и, вероятно, включало бы речи, сверхспособности, броманс и веселые и / или запутанные ситуации, как в канонической манге.

(Что подтвердило ее осторожность в том, чтобы убедиться, что ее знания о возможном будущем не оказались бесполезными. Если детали могли измениться, ее единственным реальным, все еще применимым знанием о будущих событиях было то, что касалось механики и, возможно, личностей и боевых способностей. События могут быть похожи, но, скорее всего, будут настолько разными, что она не была готова поставить свою жизнь на простые предположения, о которых когда-то читала целую жизнь назад.

Было слегка обескураживающе осознавать, что так много ее знаний о будущем, вероятно, оказались второстепенными, но, честно говоря, она знала, что это произошло с тех пор, как появился Бьякуран; она просто не хотела признавать это.)

Другими словами, события имели бы тот же колорит, что и творение Акиры Амано, если бы не те же особенности. И из-за названия все это странное было бы сосредоточено на одноименном Домашнем репетиторе Hitman Reborn — и, очевидно, Тсуне, как его ученике. Бедный ублюдок.

Чтобы проверить свою гипотезу, она потратила несколько дней, внося как можно меньше вклада в хаос и даже пытаясь сделать так, чтобы все шло гладко. Но даже при том, что она прекрасно знала свои собственные возможности, любая попытка уменьшить нелепость происходящего потерпела неудачу.

Когда она попыталась наложить иллюзию на Бьянки во время ее "свадьбы" с Реборном, чтобы та не поняла, что ее новый "муж" — точная копия робота, ее толкнул официант, который таинственным образом появился из ниоткуда. Например, она вообще не почувствовала его, несмотря на ее чрезвычайную осведомленность о ситуации. Это нарушило ее концентрацию всего за несколько секунд до того, как робот действительно начал нервничать, и все предсказуемо полетело к чертям собачьим.

Точно так же любые попытки саботировать прибытие Джаннини, чтобы он не смог довести до конца свою бессмысленную "настройку оружия", не сработали. Несмотря на то, что она использовала много подобных трюков за годы своей охоты за головами — и все с совершенным успехом. И когда она попыталась убрать "невидимых" убийц Верде до того, как они смогли войти в дом, ее нога застряла в необъяснимо упрямой кроличьей норе.

Честно говоря, она была почти уверена, что половина успеха Реборна заключалась в том, что он работал с хаосом и намеренно применял "Правило хладнокровия". Это было похоже на то, что любая попытка поощрять странности или качества в стиле "шоунен" практически заставляла мир прогибаться назад, чтобы приспособиться к вам.

Она забыла, что, по сути, живет в аниме / манге. Мир коренным образом отличался от ее первоначальной реальности, несмотря на все сходства, которые он неизбежно имел как произведение, производное от указанной реальности. Возможно, если бы она решила предпринять открытые действия заранее, чтобы уменьшить драму вокруг жизни Тсуны, она бы вспомнила, как устроен такой мир раньше, поскольку ее попытки неизбежно провалились.

Как ни странно, новая линза, с помощью которой можно было смотреть на мир, казалось, давала ей странное чувство внутреннего покоя. Казалось странным, что это привело к такому результату, учитывая, что упомянутая перспектива в основном означала, что теперь она осознала, что мир предопределен к абсурду и хаотичности. Но при всей ее апатичности и склонности избегать драм, за годы охоты за головами она пристрастилась к конфликтам (если честно, "на своих-условиях").

Плывя по течению, она определенно добилась бы гораздо большего "на своих собственных условиях".

Плюс, учитывая, что она не была ни Реборном, ни Тсуной, она была почти уверена, что сможет найти "не хаотичные" зоны мира, если захочет, незатронутые из-за того, что они не были фактором в каноне. Из того, что она заметила, в основном любая область, в которой не было связей с мафией или преступным миром, была на удивление нормальной.

Было странное утешение в осознании того, что, будучи всего лишь "второстепенным персонажем", у нее было гораздо больше возможностей выбора. Но, честно говоря, она, вероятно, слишком привыкла к странностям мафии, чтобы когда-либо надолго мириться с миром — отсюда и тяга к путешествиям, с которой она боролась, будучи застрявшей в постоянной роли телохранителя. Она не совсем осознавала это раньше, но ей казалось, что хаос, созданный вокруг Тсуны Реборном, был слишком ручным. Или, по крайней мере, неподходящий "вкус" для ее предпочтений.

Вот почему ей было скучно до Бьякурана. Который находился на совершенно противоположном конце спектра хаоса. (Надеюсь, с ним было бы легче иметь дело, когда бы она не волновалась из-за его "неканонической" внешности.)

В любом случае, отложив в сторону глубокие размышления о том, как устроена вселенная, она начала почти с нетерпением ждать, когда все станет серьезным. С обновленным чувством предвкушения и решимостью плыть по течению шоунен, она устроилась поудобнее, наблюдая, как мимо проплывают последние остатки Повседневной Жизни.

Наблюдать за тем, как Тсуна мечется, пытаясь научиться плавать лучше, было слегка забавно, хотя и слегка разочаровывающе — все равно что наблюдать за веселой, но некомпетентной игрой в "Давайте играть". Конкурс фестиваля Танабата был еще одной затеей Вонголы, так что от него тоже было достаточно легко уклониться; к счастью, хотя это и было странно для него, Реборн, казалось, не был склонен пытаться втянуть ее во что-то против ее воли. Она предположила, что это было как-то связано с желанием завербовать ее, в сочетании с пониманием того, что его обычная тактика вербовки не сработает на ней так же хорошо, как на невежественных подростках, которые окружали Тсуну.

Она все еще была не совсем уверена, что хочет делать со всей этой историей со Стражем Молнии. Учитывая, что вокруг Тсуны не было точно никаких других кандидатов (и, таким образом, их "ввели в сюжет"), у нее было подозрение, что обстоятельства вступят в сговор, чтобы подтолкнуть ее к этой роли. Но она еще подумает об этом позже.

Поход на пляж был интересным. Озадаченный взгляд, который она получила от Тсуны, выйдя в гидрокостюме (ее обычный купальник, учитывая, что она не хотела утруждать себя маскировкой своих шрамов Туманным Пламенем, как обычно), был забавным; также это был первый раз, когда она смогла увидеть будущую силу Тсуны, когда он добровольно рискнул своей жизнью, чтобы спасти маленькую девочку от утопления. И это тоже было за счет проигрыша конкурса для компании Киоко. Ламбо был почти горд — по крайней мере, до тех пор, пока он не начал тонуть, беспомощно размахивая руками и брызгая слюной, и нуждался в том, чтобы его застрелили Пулей Предсмертной Воли.

Летний фестиваль был потрачен на то, чтобы уворачиваться от патрулирующей Хибари (у которого, по-видимому, все еще не хватало духу выбросить ее из головы, несмотря на другие случаи, когда он выслеживал ее), и состязание в храбрости было довольно скучным, учитывая, что она была в паре с Тсуной, как кэнон!Ламбо и, таким образом, был скорее страшилой, чем устрашителем.

Это было своего рода разочарованием — у нее тоже было несколько довольно хороших идей.

В тот день, когда лояльность Гокудеры была проверена Дино от имени Девятого, Ламбо почти вибрировал в предвкушении. Это была последняя из глав о повседневной жизни в манге.

Соответственно, вскоре после этого она услышала по слухам о побеге мафиози из тюрьмы. Затем Фуута исчез, хотя никто, казалось, не заметил, кроме Ламбо (и, скорее всего, Реборна), что, возможно, было связано с тем, что они объяснили это его привычкой уходить на несколько дней в поисках новых Рейтингов. Она была несколько раздосадована тем, что оставила все как есть, но рассудила, что Мукуро на самом деле не причинил ему вреда в каноне — и, кроме того, "как написано Акирой Амано", казалось, было встроено в какую-то защиту / живучесть для тех, с кем Тсуна был связан.

(Тем больше причин остаться здесь, теперь, когда она подумала об этом.)

Вскоре после этого распространился слух о том, что префекты Среднего звена Намимори были избиты, им удалили разное количество зубов. Ламбо не смогла сдержать улыбку за своей кружкой чая, когда Нана, Реборн и Тсуна говорили об этом за завтраком.

Было бы неплохо снова увидеть Мукуро.

Но это было в том случае, если она действительно увидит его. Возможно, ей даже не удастся поехать в Кокуйо. Но она надеялась, что на этот раз ей достанется настоящая драка. Даже если нет, после того, как все это прошло, и он пережил свою первую потерю из-за кого-то, кроме нее, она могла бы, по крайней мере, сразиться с Хибари, не зацикливаясь на ней.

Она вроде как с нетерпением ждала этого. Она знала, что была сильной, но на самом деле не знала, насколько сильна, учитывая отсутствие канонических противников, с которыми она сражалась. И иногда она беспокоилась, что только борьба с теми, кто в основном являлся второстепенными персонажами, сделает ее чересчур самоуверенной.

(Бьянки не в счет. Ламбо, как правило, пытался забыть о существовании другой женщины вообще.)

Легкая улыбка не сходила с ее лица, когда она отдыхала на крыше дома семьи Савада. Ни в один из ее дней не было возможности проводить Тсуну в школу, поэтому она ждала неизбежного звонка Реборна.

Это произошло через несколько часов после того, как эти двое ушли. Она ответила на звонок после второго гудка.

"Да?" — спросила она.

"Жертвы были отсчетом сильнейших бойцов Namimori Middle", — сказал Реборн без предисловий. "Гокудера следующий в списке, и Тсуна отправился его искать. У меня есть кое-что, что мне нужно проверить, так что иди и найди его."

Ламбо спрыгнула с крыши с ухмылкой на губах и направилась в сторону торгового района. "Есть какие-нибудь идеи о направлении? В школе?"

Реборн усмехнулся. "Гокудера, вероятно, прогуливает, и он мальчик-подросток. Найди место, где продают дешевую еду".

Она фыркнула. "'Хорошо".

"Если кто-то ранен, доставьте их в школу, а не в больницу".

"Конечно".

К тому времени, когда она прибыла в торговый центр, следуя указаниям сплетников, она обнаружила Тсуну, склонившегося над выглядевшим хуже некуда Гокудерой. Ямамото опустился на колени рядом с ними, нависая точно так же, с мечом в руке.

На тротуаре также лежали два трупа, которые выглядели как гражданские лица с глубоко воткнутыми в их лбы иглами. Она совершенно забыла об этом. Она сделала пометку позвонить в свою обычную службу утилизации.

"Нужна какая-то помощь?" — спросила она.

"Ах! Ламбо (-тян)!" — позвали двое мальчиков.

Она вальсировала к ним, намеренно сжав губы в нейтральную линию, а не в улыбке, которую хотела изобразить. Вероятно, это было бы неуместно.

"Иглы, да?" — заявила она, выражение смутного интереса появилось на ее лице. "И они все у него спереди. Означает ли это, что его нужно нести в свадебном стиле?"

Тсуна взвизгнул, как обычно, и Ямамото невольно издал натянутый смешок.

Когда они добрались до школы, Гокудеру (которого Ламбо действительно несла на руках, в основном для того, чтобы у нее было оправдание — помимо ее характера — никогда не подводить его) положили на кровать в лазарете и Шамал подключил его к дыхательной маске.

Ламбо выскользнул в коридор, надеясь избежать встречи с Бьянки, когда она неизбежно появится. Она повернула голову в сторону, прикрывая лицо, когда мимо промелькнуло пятно розовых волос с корзиной гнилых фруктов.

Тсуна последовал за ней некоторое время спустя, хотя, казалось, он не осознавал, что она была там всего мгновение. Он прислонился к стене, выглядя еще более напряженным и паническим, чем обычно, крепко вцепившись в свои пушистые волосы.

Он, казалось, собирался отругать себя вслух, но затем его глаза метнулись вверх и увидели ее.

Он уставился на нее на мгновение, глаза немного успокоились, его рот подергивался, как будто он хотел что-то сказать. Затем ему на голову упал камешек. Учитывая крик, который он издал, это, вероятно, было тяжелее, чем казалось.

Они оба посмотрели вверх и увидели Реборна, сидящего на растянутом Леоне-коконе, прикрепленном к потолку, как будто это был гамак.

"Что, черт возьми, это такое?!" Тсуна взвизгнул.

"Леон наконец-то остепенился и вошел в состояние кокона", — прямо сказал Реборн.

Все лицо Тсуны дернулось, но, к удивлению, он оставил этот вопрос без внимания. "В любом случае, пока все здесь стало действительно плохо, чем ты занимался?"

"Я расследовал инцидент с побегом из тюрьмы, который произошел в Италии", — сказал Реборн.

Ламбо внимательно слушал, как Реборн рассказывал о побеге и присутствии Мукуро в Кокуйо. Об этом было странно слышать.

"Почему кто-то настолько пугающий нацелился на мою школу?" Тсуна взвизгнул. "И, подождите ... означает ли это, что наши противники тоже состоят в мафии?"

Ламбо поднял бровь, удивляясь тому факту, что Тсуна причислил себя к "мафии". Несмотря на все его жалобы, он, конечно, не был очень непреклонен в сопротивлении.

"А-а-а! Что мне следует делать?" — Крикнул Тсуна, опускаясь на корточки и снова дергая себя за волосы.

Для человека, который хотел нормальной жизни, он, конечно, не стеснялся вести себя как законченный чудак.

"Что ты должен сделать?" — Повторил Реборн. "У тебя нет выбора, кроме как уничтожить банду Мукуро".

"Но мы никак не сможем победить таких парней, как эти, верно!"

"Даже если ты не можешь этого сделать, у тебя все равно нет выбора", — сказал ему Реборн. Он достал письмо — чуть ли не больше, чем он сам, — из кармана своего пиджака.

Казалось, что Тсуна приберегал свое большое волнение для особого случая — Реборн, прочитавший ему письмо от Вонголы Девятого, в котором в основном говорилось "уберите Мукуро или умрите как предатель", казалось, соответствовал необходимым требованиям.

Ламбо не был уверен, была ли угроза смерти на самом деле в письме, или Реборн сказал это просто для того, чтобы мотивировать (и облажаться) Тсуна.

В любом случае, через несколько секунд после этого Тсуна убежал в приступе страха и отрицания.

"Мы следуем за ним?" — Скучающе спросил Ламбо.

Реборн посмотрел на нее, по-видимому, что-то обдумывая.

"Вероятно, теперь мы действительно скоро отправимся в Кокуйо", — прокомментировал он. "Но я не думаю, что тебе следует идти с нами".

"А?" спросила она, несколько удивленная. Она точно не ожидала этого.

Она обдумала это. "Потому что Тсуна должен делать это сам или через своих подчиненных?"

"Да. Это и, учитывая то, что мы видели о людях, с которыми имеем дело, я бы не стал отрицать, что они преследуют гражданских лиц, которые связаны с Тсуной ", — сказал Реборн. "Мне нужно быть там, чтобы присматривать за происходящим и стрелять Пулей Умирающей Воли. Ты должен присматривать за Намимори."

Ламбо непонимающе уставился на него сверху вниз.

"Это требовательный тон", — заявила она. "Этого нет в моем контракте, ты знаешь?"

Поля фетровой шляпы Реборна отбросили тень на его лицо, когда он наклонил голову вниз. Она была так согласна следовать его планам — даже радостно, — что он почти забыл, что ее единственной реальной обязанностью было защищать Тсуну. Конечно, она должна была сотрудничать с ним, но только должна была в отношении этой цели.

Ежедневно общаясь с Ламбо, он почти забыл, что она также была печально известной скрытной и независимой Белой вороной. Он все еще понятия не имел, как Иемицу вообще заставил ее согласиться на эту работу.

"Думай об этом как о способе заставить Вонгола Децимо быть у тебя в долгу", — сказал он, не показывая ни одной из своих мыслей на лице. "Поскольку выполнение этого ради работы не считается".

Ламбо на мгновение задумался. Затем она ухмыльнулась малышу-киллеру.

"Каков отец, таков и сын, а?"

"Что ж, вот и ответ на этот вопрос", — подумал Реборн. Ему было интересно, что именно Ламбо планировал сделать с помощью одолжения главы CEDEF.

"Ладно, Реборн", — продолжила она. "Я сделаю это. Шамала ты тоже завербовал для этого?"

"Он будет следить за Сасагавой Киоко".

"Тогда, я полагаю, я буду охранять маленькую фанатку Наны и Тсуны".

Ламбо повернулся, чтобы направиться по коридору, но остановился. Она склонила голову набок, чтобы посмотреть на него из-под челки (с таким же успехом можно было бы выглядеть как можно более женственно, верно?).

"Но ты знаешь, я могу появиться, если мне станет любопытно, Реборн".

Добравшись до дома Савады, Ламбо поговорила с Наной, предложив ей пригласить Хару составить компанию ей и Ай-Пин, поскольку девушке "может быть одиноко, когда все ее друзья из Намимори залегли на дно". В принципе, для Ламбо было лучше, чтобы ее подопечные находились в одном месте. И Хару никогда бы не отказалась от шанса поближе познакомиться со своей "будущей свекровью".

Как бы то ни было, Тсуна снова взбесился, когда услышал, что Ламбо не поедет с ним и группой в Кокуйо, потому что "он должен был выполнить работу самостоятельно". Ни Реборн, ни Ламбо не потрудились рассказать ему о ее намерении охранять его мать и ... друга? (была ли это та, кем была Хару?) Это только отвлекло бы его от текущей задачи, а ему нужны были все преимущества.

В любом случае, Ламбо смотрела на его вопли бесстрастно, думая о том, отправится ли она на Землю Кокуйо после того, как разберется с этим тупым Чертовым Близнецом, посланным за Хару.

Было бы в некотором роде приятно снова увидеть Мукуро. Но опять же, это означало, что ее прошлое с ним и семьей Эстранео, вероятно, всплывет наружу. Но действительно ли ее волновало, произойдет ли это? Или этот инстинкт скрывать свое прошлое был всего лишь затяжным остатком ее ныне несуществующего стремления сохранить канон?

Как бы то ни было, даже если бы она пошла туда, после канона могло произойти что-то странное!Ламбо не ушла; с другой стороны, если бы в результате вышла ее "трагическая предыстория", это могло бы быть достаточно драматично, чтобы вселенная не почувствовала необходимости искажать себя, чтобы создать еще больше дерьма шоунен.

Эти мысли снова и снова крутились у нее в голове. Почти достаточно, чтобы помешать ей уловить приближение некоего уродливого серийного убийцы. К счастью, теперь, когда "история" вошла в более серьезную "колею", она решила немного ужесточить меры безопасности (тем более, что на этот раз Реборна там не было, чтобы работать с ней). Таким образом, она находилась в процессе использования техники, которой она особенно гордилась — той, которая принесла большую эффективность в ее карьеру охотника за головами.

С момента своего побега из Эстранео Ламбо работала над совершенствованием своих способностей и придумывала новые техники для использования. Одним из них был своего рода электрический радар, который позволял ей ощущать электричество — самое главное в данном случае, биоэлектричество — в пределах определенного радиуса. К сожалению, это было не совсем инстинктивно — ощутить электричество вне своего тела было намного сложнее, чем сделать это внутренне.

По сути, это была электрорецепция. Используя его, она чувствовала себя утконосом.

В любом случае, какими бы странными ни были так называемые Кровавые Близнецы, они все равно производили биоэлектричество, как и любое другое человеческое существо. Неважно , насколько украдкой… оно... вошло, она мгновенно заметила момент его прибытия.

После этого оставалось только спрыгнуть с крыши незамеченной и приземлиться прямо, обхватив руками его череп. Простым поворотом событий серийный убийца был повержен, оставив ее гадать, не следовало ли ей выбрать что-нибудь более грязное. Сделай Кровавого Близнеца немного кровавее.

"Так на бабушкиной лужайке будет меньше беспорядка", — решила она.

Затем она задалась вопросом, что, должно быть, подумали Тсуна и Компания, увидев, как она совершает такой жестокий демонтаж — прямое доказательство того, что она убийца. Извращенное желание сделать все это еще более жгучим еще раз дернулось в дальнем уголке ее мозга. Она ткнула его обратно концом мысленной метлы.

"Ну что ж", — сказала она.

Затем она вошла внутрь, чтобы попросить у Наны термос "Эрл Грей". В конце концов, она собиралась отправиться на экскурсию.

* * *

23

Когда Ламбо пробиралась через заросшие развалины Земли Кокуйо, она обнаружила, что ее разум дрейфует в странных направлениях. В этом не было ничего необычного. Что было необычным, так это само количество раз, когда это происходило, и, как следствие, количество раз, когда ей приходилось сознательно сосредотачиваться на текущей задаче.

На ее вкус, ее волосы стали немного длинноваты, может быть, ей стоит их подстричь? Не забыла ли она попросить Шоичи принести ей еще чая во время его следующего похода за продуктами от ее имени — и купит ли он ту же марку, что и Нана? Будет ли Мукуро, с которым она собиралась встретиться, выросший из того, кого она знала ребенком, отличаться от его канонического двойника? Узнает ли она свои отпечатки пальцев где-нибудь в его личности? Поладит ли с ним ее кошка — или наоборот? Ее электрорецепция в стиле утконоса улавливала удивительное количество диких животных, и она не была уверена, было ли это связано с присутствием Кена или нет. Путешествовала ли банда Кокуйо со зверинцем (то есть, кроме Птиц и его птиц)? Существовала ли фортепианная песня Хибари на самом деле в этом мире; если да, то кто ее сочинил?

Малыш!Хибари, сидящий за полноразмерным пианино и берущий уроки, был удивительно очаровательным образом, который стоило придумать.

Ее уши навострились, когда они уловили слабый, отдаленный шум боя. Грохот, лязг и малейший намек на ревущий пожар.

Значит, Тсуна уже был в этом замешан. Ей стало интересно, изменится ли вкус зефира, если его поджарить на Угасающем огне.

Встряхнувшись еще раз, она пробралась сквозь подлесок к полуразрушенному зданию, которое когда-то было развлекательным центром. Со стенами из треснувшего стекла он выглядел как раз таким тенистым, чтобы Туман чувствовал себя как дома.

Реквизит для Мукуро, гордо выставляющего напоказ свои стереотипы.

Если она правильно помнила, Мукуро и остальные должны были находиться в аудитории верхнего этажа, причем все пути наверх были уничтожены, кроме одного — простой трюк, чтобы заманить захватчиков. Ламбо все еще не была до конца уверена, хочет ли она вмешиваться, поэтому выбрала альтернативный маршрут.

С небольшим усилием она взобралась на ближайшую стену, цепляясь за ее разбитые края стекла затвердевшими пальцами. Любой другой ободрал бы себе руки, но она поднялась на здание с относительной легкостью. Добравшись до самого верха, она принялась искать удобную точку обзора, встряхивая руками, чтобы развеять ощущение статичности, которое у нее всегда возникало после укрепления собственного тела.

Вскоре она нашла отверстие в потолке, достаточно большое, чтобы обеспечить относительно полный обзор комнаты внизу. Посмотрев вниз, она обнаружила, что театр в лучшем случае слабо освещен, половина рядов кресел отсутствовала, а другая половина была сломана настолько, что отбрасывала тревожные тени на стены. Бессознательные тела тех, кого уже вывели из боя, только усиливали жуткую атмосферу.

Тсуна был источником большей части света в комнате, героем сенена он и был.

Мукуро, с другой стороны, прятался в затененных углах комнаты, как намеренно жуткий Рыцарь Цербера, которым он и был.

Но, честно говоря, такая склонность была у него еще в детстве. Итак ... приятно видеть, что ничего не изменилось?

Ламбо задумался, насколько она, должно быть, чокнутая, если ее реакцией на его неподдельную жуткость была нежная ностальгия.

В настоящее время Мукуро объяснял свою конечную цель — контролировать мировых лидеров.

"Контролируя их, я нарисую этот мир в чистой и прекрасной тьме", — безмятежно сказал он, закрыв разномастные глаза, словно для того, чтобы визуализировать образ, вызванный его словами.

"Мировая война". Он посмотрел на Тсуну, и в его спокойной улыбке промелькнул намек на юмор. "Или это слишком банально?"

Ламбо подавил желание ответить ему. Учитывая, что она жила в мире сенен, это был бы подходящий момент для того, чтобы разыграть всю эту драму, но на самом деле она не планировала вмешиваться без крайней необходимости.

Лицо Мукуро внезапно стало серьезным. "Но я начну с мафии… Искоренение мафии".

Напряженная тишина воцарилась примерно на две секунды, прежде чем Реборн нарушил ее.

"Почему ты одержим мафией?"

Тсуна, в своем режиме Гипер Умирающей Воли, немедленно ухватился за ниточку, за которую ухватился его наставник. "Ты затаил на них обиду?"

Мукуро, несмотря на все то, что он радостно разыгрывал свою Туманную жуткость, не чувствовал необходимости следовать стереотипу злодея, извергающего свою трагическую предысторию с небольшой провокацией.

Вместо этого он вызвал в воображении свой черный призрак, покрытый белыми трещинами и щеголяющий красными глазами рептилии, и послал его вперед, к Тсуне.

Ламбо пристально наблюдала, чувствуя несоответствие в электрических сигналах ее мозга, которые приходили при попытке иллюзиониста обмануть ее. Но она также чувствовала биоэлектричество человеческого существа, укрывшегося внутри призрака; Мукуро скрывался внутри иллюзии.

Тсуна не двигался, как он делал в каноне, думая, что это всего лишь иллюзорная атака.

Но в отличие от канона, казалось, что у этого Мукуро хватило присутствия духа использовать свой трезубец вместо простого кулака, когда у него была возможность нанести неожиданный удар — это позволило бы ему овладеть Тсуной, а не просто нанести какой-то урон тупым предметом.

Возможно, это была ее вина, когда они обменивались уроками рукопашного боя и наведения иллюзий.

Ну, если это была ее вина, она должна быть той, кто это исправит, верно?

Без долгих раздумий она вошла в комнату (и это было так же драматично и шоуненски, как и раньше — возможно, даже более драматично, учитывая, что она предотвращала решающий удар по главному герою).

Трезубец Мукуро со звоном отскочил от затвердевшей цепи метеоритного молота Ламбо. Он отшатнулся на шаг назад, оскал ухмылки искривил его губы — затем он увидел, кто именно помешал ему зарубить Тсуну.

Его разноцветные глаза расширились в нехарактерно открытом проявлении шока.

"Ламбо?" — пробормотал он.

"Мукуро", — спокойно ответила она.

"Они знают друг друга?" — Пробормотал Тсуна. Режим Hyper Dying Will, безусловно, предоставил долгожданную отсрочку от его обычной шумности.

Реборн не потрудился ответить на очевидное.

"Был ли Мукуро одной из твоих целей, Ламбо?" — спросил он вместо этого.

"А?" Глаза Ламбо на мгновение метнулись к нему. "Но я уничтожаю только парней из мафии, а Мукуро не состоит в мафии".

Мукуро, казалось, вернул себе самообладание. Он пристально посмотрел на нее.

Затем он начал смеяться.

"Куфуфуфу… Ты мог бы сказать, что мы друзья детства, Аркобалено", — ответил он на вопрос Реборна, хотя его взгляд не отрывался от Ламбо.

"Я не ожидал, что ты появишься здесь, даже если ты защищаешь наследника Вонголы", — сказал он низким и почти зловещим голосом. "Странно видеть тебя после стольких лет".

Ее брови поползли вверх. "Ты не искал меня, не так ли?"

Он ухмыльнулся. "Я подумал, что вас может заинтересовать то, что я планирую сделать. У нас есть симпатическая связь, выкованная на основе общего опыта, не так ли?"

Ламбо уставился на него из-под тяжелых век. "Я не могу поверить, что ты помнишь это", — невозмутимо произнесла она.

"Друзья детства?" — Резко вмешался Реборн.

Какой подозрительный маленький ребенок. Хотя Ламбо предположил, что это не было необоснованным, учитывая его профессию.

"Они не работают вместе, Реборн", — спокойно сказал Тсуна.

"То, что он сказал", — Ламбо пожал плечами. "Кроме того, мы расстались до того, как он решил стать супер непослушным".

Мукуро снова рассмеялся. "И какой это позор, когда мы так хорошо работали вместе. Ты не учитываешь ничего из того, что мы делали до того, как ты покинул "super naughty"?" — спросил он насмешливым тоном.

"Нет".

"Даже этого нет?" его голос упал до самого низкого регистра.

Ламбо заметила мерцание в уголке глаза, совпадающее с посторонними электрическими сигналами, которые она обнаруживала внутри своей системы.

Маленькое тело вышло из тени разрушенной комнаты, перешагнув через распростертую фигуру, которая материализовалась примерно в то же время.

Это была она. Или, скорее, та, которая когда-то сбежала из лабораторий Эстранео — крошечная и почти лысая, в испачканной кровью медицинской форме и все такое. В довершение всего, в глазах проекции появился блеск, который говорил об определенном расстроенном качестве. Иллюзия подняла крошечную ручку, чтобы вытереть брызги крови у себя под глазом, ее беззаботность — или то, что даже можно было бы назвать удовлетворением — от этого действия только усиливала впечатление, что с ней было что-то не совсем в порядке.

Ламбо моргнул, едва заметив реакцию Тсуны и Реборна. Ей было довольно интересно увидеть чью-то другую точку зрения на нее. К тому же, хотя она могла и иногда переходила в более молодые тела, она никогда не испытывала желания вернуться в то конкретное время. Было странно снова видеть себя такой.

Блин, она была довольно жутким ребенком. Возможно, у нее не было места говорить о Мукуро и его радостной приверженности определенным стереотипам.

"Нет", — спокойно повторила она. "В худшем случае это было слегка неприлично".

Мукуро еще раз хихикнул и позволил иллюзии рассеяться.

"А я-то думал, что ты немного успокоилась, став свидетелем того, как ты убила этого Чертова Близнеца", — жеманничал он. "Это было почти милосердно чисто, Ламбо".

"Тогда все дело было в отсутствии волос. Облысение просто выявляет худшее во мне ", — сказала она с непроницаемым лицом. "Как Самсон, но вместо силы я потерял терпимость".

Он снова рассмеялся. Он делал многое из этого.

"Я скучал по твоему чувству юмора, Ламбо", — сказал он почти с нежностью.

Затем он бросился вперед, его трезубец был нацелен на то, чтобы пронзить ее плоть.

"Неужели? Ты всегда казался скорее раздраженным, чем развлекаемым", — размышляла она, лениво блокируя каждый выпад. "И ты забыл, кто обучал тебя рукопашному бою, не говоря уже об использовании секир?"

"Конечно, нет, сенсей", — усмехнулся он.

По подергиванию его брови она могла сказать, что все же разозлила его. Но потом это разгладилось, и он ухмыльнулся ей.

"Ты забыл, кто обучал тебя использованию иллюзий?" — спросил он.

Пол пузырился и светился красным, как металл, оставленный в открытой кузнице. Столб огня вырвался из-под ее ног, чтобы поглотить ее.

"Ламбо!" — Закричал Тсуна.

Мгновение спустя иллюзорное пламя исчезло, открыв Ламбо, стоящего там, невредимого.

"Нет, я этого не делала, сенсей", — ответила она Мукуро с оттенком самодовольства. "Но я узнал гораздо больше того, чему ты меня научил. Чего бы мне ни не хватало в создании иллюзий, я с лихвой восполнил их обнаружение".

Губы Мукуро скривились. "Я тоже научился большему, чем тому, чему ты меня научил".

Он оторвался от нее, и секунду спустя он был перед Тсуной, трайдент устремился к нему. Мальчик не сделал ни малейшего движения, чтобы увернуться, возможно, слишком удивленный, чтобы сосредоточиться, несмотря на то, что находился в режиме Гипер Умирающей Воли.

Ламбо подстроился под движения Мукуро и смог заблокировать его.

"Я не намерена проваливать назначенную мне задачу, Мукуро, даже если ты мой противник", — серьезно заявила она. "Профессионализм и все такое".

Он посмотрел прямо ей в глаза, казалось, что-то ища.

"Взаимно", — пробормотал он.

Затем его губы скривились в весьма зловещей усмешке. Он был похож на Гринча.

Ей было интересно, нравится ли ему Рождество. Он был ужасно одиноким существом. Может быть, он потратил их так же, как и она?

"Но, похоже, на этот раз я добьюсь своего, Ламбо".

Мукуро поднял свой трезубец, повернув его так, чтобы скудный свет в комнате упал на его лезвия, с одного из которых стекала струйка крови.

Ее кровь.

Она посмотрела на свои руки и обнаружила крошечный порез на уголке указательного пальца правой руки. Она не почувствовала боли от пореза из-за его незначительного размера и крепкой хватки за оружие.

"Черт", — сказала она. В самом деле, как это произошло? Почему она не укрепляла свою кожу Пламенем Молнии?

Присутствие Мукуро вывело ее из равновесия больше, чем она думала. Она задавалась вопросом, каково это — быть одержимой.

Затем наступила темнота.

Когда Ламбо снова осознала себя, это было не из-за ощущения, что она перенапряглась, не помня об этом. Также она не видела, как ее "друга детства" утаскивали цепи Виндиса после его поражения от рук Тсуны — именно этого она наполовину ожидала.

Вместо этого она обнаружила, что лежит на спине, глядя сквозь бесшовную стеклянную чашу, которая служила крышей для того места, где она оказалась. За стеклом клубились стально-серые облака, искрящиеся зеленым электричеством, и лучи света, проглядывающие то тут, то там, были единственным свидетельством солнца.

Какое-то время она лежала там, просто глядя на грозу. Пока она смотрела, молния устремилась вниз, к стеклу. Вместо того чтобы разбить его вдребезги или расплавить, молния просто прошлась по куполу, как будто она была внутри какого-то странного перевернутого плазменного шара.

Это было ужасно красиво, хотя и в таком смысле, который привел бы в ужас кого-то не такого стойкого к электричеству, как она.

Это было также странно, поскольку она была почти уверена, что некоторые законы физики соблюдались не так строго, как обычно.

Ламбо слегка нахмурилась и села из своего распростертого положения. Наблюдая за окружающей обстановкой, она обнаружила, что стеклянный купол играл роль крыши в том, что выглядело как крошечная круглая библиотечная VIP-кабинка на спортивном стадионе (хотя и с одним местом, а не рядом). Комната была уставлена книжными полками, достаточно высокими, чтобы встретиться со швом, где стена соединялась со стеклянным потолком, а сами книжные полки были битком набиты. Единственная часть периметра комнаты, незакрытая мечтой библиофила, вместо этого украшала стеклянную панель, повторявшую изгиб стены. Перед ним стояло, казалось, самое удобное кресло, которое Ламбо когда-либо видел, все плюшевое, бархатистое и зеленое, с выдвижной подставкой для ног и подстаканником, прикрепленным сбоку.

Ей хотелось схватить одну-две книги и сидеть так часами. Это было похоже почти на ловушку.

Поэтому вместо того, чтобы поддаться присущей ей лени, она неторопливо подошла посмотреть, на какой именно вид открывается из кресла. Ее брови подпрыгнули вверх, когда она увидела внизу большое поле, вылитый гладиаторский ринг. Она была огорожена не трибунами для зрителей, а тенями. Казалось, что единственным местом для наблюдателей был единственный стул, перед которым она стояла.

Она чуть не выпрыгнула из своей кожи, когда по маленькой комнате разнесся звук микрофона. Она настороженно оглядела комнату, пытаясь определить, откуда доносится звук, но не было никаких динамиков, которые она могла видеть, а сам звук, казалось, доносился до нее со всех сторон.

"ОБЪЯВЛЯЕМ НАШЕГО НОВОГО ПРЕТЕНДЕНТА!" — провозгласил типичный голос шоумена. "С лица даже мать не могла бы любить, весом в 'изможденных, гниению строку-бобов,' высота 'сложить внутрь, как плоть оригами!' Официально известный как половина кровавого Близнецов, штука heeeeeeeeeeeere все #2!"

Она посмотрела вниз, в гладиаторскую яму, и увидела прожектор, сфокусированный на небольшом участке тени, окружавшей ринг. Появилось отверстие, похожее на свет, льющийся через дверной проем в затемненную комнату, и ранее объявленный Кровавый Близнец, извиваясь, вышел в… его?... инстинктивно вызывающая отвращение походка.

"И, КОНЕЧНО ЖЕ, В ДРУГОМ УГЛУ У НАС ЕСТЬ НАШ ДЕЙСТВУЮЩИЙ ЧЕМПИОН!", — продолжил диктор. "Наш собственный домашний герой, этот одинокий охотник в темноте, Паршивая Овца!"

Какое-то мгновение Ламбо смотрел в никуда в частности. Понятно, что она была смущена и посмотрела на противоположную сторону арены, надеясь увидеть что-нибудь поясняющее.

Но другой вход так и не появился, не говоря уже о том, чтобы впустить ее двойника (или кого-то, на кого она могла подать в суд за использование ее имени).

Вместо этого, когда Кровавый Близнец достиг центра арены, сверху упала темная вспышка, похожая на ту молнию, которая ранее ударила в стеклянную крышу. Резкий щелкающий звук эхом разнесся по арене, усиленный какой бы невидимой звуковой системой она ни работала.

Окровавленный Близнец упал на землю со сломанной шеей, в точности имитируя то, как она убила его однажды раньше. Труп даже принял ту же позу.

Над ним стояло ее альтер-эго, полностью облаченное во все черное и с бараньими рогами. Черная Овца молча скрестила руки на груди и, с минуту посмотрев вниз на свою последнюю добычу, удалилась в тень на краю ринга.

"Ну, это немного странно", — пробормотала она.

"И У НАС ЕСТЬ ПОБЕДИТЕЛЬ!" Снова заговорил диктор. "Как и ожидалось, Паршивая Овца быстро и полностью уничтожила новейшего претендента. Должно быть, она была сегодня в благодушном настроении, ребята! Там почти не осталось грязи, которую могло бы убрать Моющее средство!"

Холодок пробежал по ее коже. Моющее средство?

Словно вызванное из самой глубокой, самой темной ямы ее подавленных воспоминаний, слишком знакомое устройство, похожее на поршень, выползло из темного потолка арены, остановившись прямо над неподвижной фигурой Кровавого Близнеца. Очищающее средство попало прямо ему в голову, зажав так, что Ламбо поморщился от вспомнившейся боли. Поднялся шум вакуума, странным эхом разносящийся по всему безмолвному стадиону.

Как будто хуже уже быть не могло, вместо того чтобы просто раствориться в неопределенных очертаниях человека, когда его воспоминания и переживания были высосаны, тело оставалось полностью, внутренне телесным. Чтобы всосать его, Очищающее средство просто увеличивало мощность своего всасывания до тех пор, пока под его воздействием тело не начало распадаться на более мелкие кусочки.

Это звучало ужасно, и выглядело не намного лучше.

А затем, как только тело было полностью израсходовано, Очищающее Средство просто поднялось обратно вверх, и арена снова опустела.

"Я должен согласиться. Это было странно", — раздался знакомый голос у нее за спиной.

Ламбо резко обернулся и увидел Мукуро, развалившегося в удобном на вид кресле. Он огляделся с проницательным любопытством ценителя искусства на выставке. Когда его взгляд остановился на ней, он приподнял бровь, удивленный ее нехарактерно неуравновешенным поведением.

"У тебя очень интересный склад ума, Ламбо", — сказал он.

* * *

24

"Во-первых," продолжил он, скрещивая свои длинные ноги в слишком удобном жесте, учитывая, что в данный момент он вторгся на чужую территорию. В. Ней. Голова.

"Он очень развит. Чисто, — сказал он. "Вообще никаких размытых краев. Я бы сказал, реалистично, но..."

Он кивнул в сторону стеклянного потолка и невероятно близкой грозы, а затем на вид гладиаторской арены.

"Это более сюрреалистично, ты согласен?" он задумался. "Такие странные вещи произвели впечатление в твоем сознании..."

"У тебя есть какая-то точка зрения?" — Спросил Ламбо, нервничая как от неприятного напоминания о Чистильщице — или, точнее, от процесса ее реинкарнации / почти полного стирания личности — так и от того факта, что в ее разум вторглись.

Мукуро закрыл глаза, посмеиваясь над ней. Затем стул, на котором он сидел, внезапно опустел.

"Такого рода определения приходят только с опытом, Ламбо", — произнес его голос прямо ей в ухо.

Она повернула голову, чтобы взглянуть на него краем глаза. Его лицо было скорее задумчивым, чем зловещим.

"Ты старше, чем выглядишь, не так ли?" — тихо спросил он. "У меня уже некоторое время было такое впечатление. Сначала я подумал, что это может быть из-за той способности, которую они тебе дали, которая позволяет тебе менять возраст. Но когда мы впервые встретились, ты был в своем естественном теле. Это ваше естественное тело. Ты родился всего пятнадцать лет назад.

"Хм", — она утвердительно хмыкнула, незаметно оглядывая себя с внезапным осознанием того, что ее "естественная" форма в ее сознании была формой Ламбо, а не той, какой она была изначально — в комплекте со шрамами, которые она обычно скрывала.

Означало ли это, что теперь она думала о себе исключительно как о Ламбо? Не… ее прошлая жизнь?

Но о кризисе идентичности стоило подумать позже, когда она не имела с этим дела… это.

"Но ты прожил дольше этого".

Она не потрудилась ответить ему. Через мгновение он продолжил, несмотря ни на что.

"...они сделали с тобой больше, чем ты показывал, не так ли?" он скорее констатировал, чем спросил. "Я так и не смог увидеть ваше досье до того, как вы его уничтожили".

Его странный тон заставил ее повернуться к нему лицом полностью. Он слегка наклонился вперед, когда стоял перед ней, уперев руки в бока. Его лицо было открытым, что она редко видела, демонстрируя смесь его старой, ледяной ярости на Эстранео с намеками на незнакомую надежду.

"Ты... ты тоже был перевоплощен".

Ламбо поразился тому, как он воспринял доказательства, неверно истолковал их и все же сумел прийти к правильному выводу. По крайней мере, у него не было реального способа осознать, что весь этот мир был вымыслом по сравнению с ее прошлой жизнью". Она могла видеть, как такое осознание наклонило его голову немного дальше, чем было перекошено даже сейчас — несмотря на все, что он пережил шесть предыдущих "путей" под ножом ученых Эстранео, все они, по-видимому, были жизнями, прожитыми в мультивселенной KHR, если не в одной и той же вселенной.

Он понятия не имел о мире за пределами того, в котором они обитали, не говоря уже о том, который смотрел на их нынешний мир как на форму развлечения.

Решив, что ничего не поделаешь (когда Мукуро приходил к выводу, который считал правильным, он был общеизвестно упрям в том, чтобы передумать), она медленно кивнула в знак подтверждения.

Его лицо исказила судорога, плечи опустились, когда он откинулся назад, а уголки глаз и рта дернулись. Через мгновение Ламбо понял, что он улыбается. Не ухмыляясь. Улыбающийся. Искренне.

Для данного значения улыбки. Он выглядел слишком ржавым, чтобы соответствовать обычному определению этого слова.

"Ты всегда была странно понимающей, когда я был... новичком", — сказал он, имея в виду их первые несколько дней в бегах после убийства Эстранео.

Мукуро был... несколько сбит с толку противоречивыми воспоминаниями о своих разных прошлых жизнях. Они были расположены не совсем упорядоченным образом, учитывая экспериментальный характер их присутствия.

Она... была там. Он пытался скрыть это от Кена и Чикусы, вероятно, потому, что они смотрели на него снизу вверх — и, несмотря на все, что он отрицал это, Мукуро действительно испытывал к ним определенную привязанность. Но она была достаточно проницательна, чтобы увидеть это, и ей не хватало благоговейного поклонения герою, которое ослепляло двух младших.

В ответ на то, что была свидетельницей его ночных кошмаров, и на случайные моменты, когда он говорил что-то совершенно нехарактерное (для личности его нынешней жизни, то есть), она предложила невысказанную поддержку. Обычно в виде горячего напитка, появляющегося у его постели, или незаметного щипка за локоть. В конце концов, он пришел в себя, и тот факт, что она не придавала этому большого значения, был оценен по достоинству.

Это был первый раз, когда он когда-либо поднимал эту тему.

"Паника ничему бы не помогла", — заметила она.

"Нормальный ребенок так бы и сделал".

"Да, ну, Кена и Чикусу тоже нельзя было считать нормальными — весь этот лабораторный эксперимент, знаете ли", — парировала она. "Ненормальный не означает перевоплощенный".

"Отклонения бывают разными", — спокойно сказал он. "У нас с тобой очень специфический сорт. "Симпатическая связь, созданная общим опытом", хм?

"Уф, к чему ты клонишь?" — Спросил Ламбо.

"Если кто-то и должен сочувствовать моим целям, так это ты, Ламбо".

Тем временем, за пределами головы Ламбо — где время, по-видимому, текло намного быстрее — Мукуро устраивал поединок мафиозной вражды с Десимо.

Действительно, Мукуро был довольно хорош в многозадачности. Мало того, что он мог контролировать смехотворное количество тел одновременно, он мог произносить речь "Переходи на темную сторону" в голове Ламбо, пока тот сражался насмерть с Тсуной в режиме Гипер Умирающей Воли.

Но хотя ситуацию можно было бы назвать странной, на самом деле самой странной вещью (то есть, в контексте предположения, что все дела мафии в некотором роде странные, эта конкретная вещь противоречила типичной "логике" мафии) было то, что Ламбо никогда не включали в этот коллектив боевых кораблей, несмотря на тот факт, что на ней была рана от трезубца, которая сделала бы ее уязвимой для одержимости. Вместо этого ее тело сидело там, где Мукуро опустил ее на пол после того, как порезал, с опущенной головой, слегка дрожа из-за двух противоречивых мыслей, присутствующих внутри.

Честно говоря, Тсуна был просто рад, что ему, по-видимому, не пришлось драться и с ней тоже. Это отняло у него достаточно сил, чтобы вывести из строя Гокудеру и Бьянки, а их тела были не в лучшей форме, как у Ламбо. Не говоря уже о том, что Ламбо, естественно, был сильнее их, даже если они были в том же состоянии.

Возрожденный, с другой стороны… Даже когда он неотрывно наблюдал за дракой своей ученицы со сбежавшей заключенной, его взгляд постоянно возвращался к ее неподвижному телу.

Действительно… было так много того, чего он о ней не знал. Друзья детства с Рокудо Мукуро? Семейный эксперимент Эстранео?

Несмотря на то, что он, можно сказать, знал о ней больше, чем большинство, учитывая, что он знал о ее альтер эго, он, очевидно, все еще был в неведении относительно некоторых довольно важных вещей.

Но в то же время ... изменило ли это что-нибудь?

Он уже знал, что в ней было что-то более глубокое — что-то более сложное, с чем могло справиться большинство людей в мафии. И она была очень скрытной, чего не было у вашего типичного напыщенно-хвастливого или пугающе высокомерного (и склонного к монологам) мафиози. Скорее всего, она очень мало изменилась бы, если вообще изменилась, после того, как ее прошлое несколько раскрылось.

В конце концов, Реборн могла, по крайней мере, рассчитывать на свою профессиональную гордость за выполнение своей работы — даже имея связь с Мукуро, она защитила Тсуну, когда в противном случае он был бы одержим.

Плюс, был тот факт, что Тсуна, опираясь на свою Гиперинтуицию Вонголы, заявила, что она не работает вместе с Мукуро.

Кроме того, то, что он узнал, на самом деле мало что дало, кроме объяснения того, откуда у нее, вероятно, появилась эта странная способность изменять возраст и ее отвращение к врачам — и, возможно, ее склонность охотиться за полными отбросами мафии.

Вернувшись в свои мысли, Ламбо долго смотрела на Мукуро, точно не ожидая от него такого.

"Ты не совсем в лучшем положении, чтобы устраивать мне вербовку", — сказала она, имея в виду его вторжение в ее разум.

Казалось, он сразу понял, что она имела в виду, и она задалась вопросом, было ли это потому, что он хорошо разбирался в людях, потому что он хорошо разбирался в ней, или просто потому, что он буквально был у нее в голове.

"Я не одобряю такого рода нарушения", — решительно заявила она, засовывая руки в карманы и подходя к окну. "Не говоря уже о том, что я являюсь частью мафии. Ты знаешь — тот, кого ты так сильно хочешь уничтожить."

"Только по касательной", — немедленно возразил он.

"О?" она подняла бровь. "Следил за мной, Муку?"

Его губы слегка скривились при этом прозвище. Казалось, он не слишком обиделся на это, скорее, нашел это незнакомым.

Ну, они не видели друг друга уже… сколько лет это было? Пять?

В любом случае, она сомневалась, что он нашел много людей, готовых дать ему прозвище в лицо во время его мафиозной резни и последующего заключения.

"Естественно", — спокойно сказал он. "И из того, что я понял, вы не столько являетесь частью мафии, сколько пользуетесь этим".

Она повернулась к нему лицом с неестественно широко раскрытыми глазами. "Я? Воспользоваться кем-нибудь?"

"Куфуфу, как бы ты еще это назвал?" — спросил он со смешком. "Вы узнаете, кто худший из худших, выследите их — и они неизбежно окажутся мертвыми, а вы получите деньги. Даже те, кого ты приводишь живыми, скорее встречают свой конец, чем нет".

Она моргнула, удивленная тем, что он присмотрелся достаточно внимательно, чтобы заметить.

"Не все из них", — отметила она.

"Да, не все из них", — согласился он. "Только те, кто совершил преступления, которые, как я полагаю, противоречат вашему моральному кодексу".

Внезапно со стадиона внизу донесся дребезжащий звук старенькой катушечной кинокамеры.

"А ТЕПЕРЬ НЕМНОГО РАЗВЛЕЧЕНИЙ В ПЕРЕРЫВЕ ДЛЯ ВСЕХ ВАС!" Диктор, ну, объявил. "Пока вы все терпеливо ждете на краешках своих кресел следующего претендента, пожалуйста, наслаждайтесь этими захватывающими моментами из предыдущих охот Черной овцы!"

Ламбо повернулся к окну и с любопытством заглянул вниз, на арену. Она не совсем знала, что и думать, когда на дальней стене ринга внезапно появился телевизор с самым широким экраном, который она когда-либо видела. Он был по меньшей мере размером с дом. И игра на нем была чем-то сродни видеоигре в жанре шутера от первого лица — за исключением того, что она могла узнать свои собственные руки на игровом персонаже.

Одновременно большая платформа просочилась сквозь землю стадиона, и над ней появились ярко-зеленые голограммы — 3D-изображения того, что изображалось на экране. Одна фигура всегда была ее, хотя она старела и меняла форму в зависимости от того, какой экземпляр изображался.

Короткие ролики, примерно по 10 секунд каждый, прокручивались на экране один за другим, каждый заканчивался смертью или тейкдауном — большинство из них также сопровождались быстрым мельканием ее рук, превращающихся в очередной плакат с наградой за прилавок в Mafia Land; голограммы точно синхронизировались с ними.

"Хах!" отрывистый смех вырвался из ее горла, когда она увидела, как бросает мужчину на металлические перила промежностью вперед. Дюжину раз подряд.

Он был сексуальным хищником, который оказался не на той стороне босса средней руки, когда охотился за дочерью этого человека. "Баунти" попросила доставить его живым (либо потому, что босс хотел помучить его лично, либо потому, что его хотели заманить на свадьбу с дробовиком — она не знала, что именно), но она внимательно слушала, пока не услышала новость о том, что он умер от осложнений после операции по восстановлению таза.

Смотреть на это с такой точки зрения было все равно что смотреть фарс в черной комедии.

Она задавалась вопросом, был ли это жанр ее жизни. Это могло бы кое-что объяснить.

Она только ухмыльнулась шире, когда увидела ностальгическую сцену своих рук, меньших, чем в любом другом видеоклипе, когда она орудует своим карабином М4, чтобы прикончить нескольких ученых из Эстранео.

Так что, возможно, немного ужасов тоже было бы уместно.

Мукуро подошел и встал рядом с ней, наклонившись поближе, чтобы заглянуть прямо ей в лицо. Казалось, он уловил искорку веселья в ее глазах, и в его собственных зажегся ответный огонек.

"Это то, что указывает мне на то, насколько наши цели должны совпадать", — сказал он. "Я хочу изменить этот мир, уничтожить грязь, которая прилипла к нему. И ты делал то же самое все эти годы..."

Он с ухмылкой склонил голову набок. "Хотя и в меньшем масштабе, чем то, чего я собираюсь достичь".

"Неужели?" она протянула, воздерживаясь от комментариев по поводу его чрезвычайной уверенности. "Я думал, что просто зарабатываю деньги. Охота за головами как раз соответствует моему набору навыков ".

"И было множество целей, которые заплатили бы больше, но при этом причинили сравнительно мало зла — членам мафии, то есть", — ехидно добавил он, прислоняясь спиной к стеклу.

Она смотрела на него еще одно долгое мгновение, затем пожала плечами.

"Делать плохие вещи плохим людям намного веселее, чем делать это с людьми среднего морального уровня".

""Морально средний"?" — Спросил Мукуро, перекатывая фразу во рту, как будто пробуя ее на вкус, как глоток вина. "Разве это ничего не говорит о состоянии нашего мира — о том, что "морально средние" люди причисляются к преступникам".

"Посмотрите, кто говорит, мистер каторжник", — парировала она.

Уголок его рта снова дернулся. Затем, намеренно, он разгладил все выражение со своего лица, за исключением странной серьезности, которая сохранялась в его разноцветных глазах.

"Тот факт, что ты остался в мафии, когда ты увидел, когда ты испытал на себе присущее ей уродство… это говорит только о том, что вы достаточно умны, чтобы понимать, что власть — это единственный способ жить так, как вы хотите, формировать мир так, как вы хотите; и, к сожалению, власть здесь принадлежит мафии ", — сказал Мукуро с оттенком горечи в голосе.

Затем его голос смягчился, хотя и стал тяжелее от интенсивности. "Тот факт, что вы потратили свои годы, выслеживая отбросы этого невыразимо уродливого общества, и воздержались от вступления в одну из их семей, говорит о том, что вы не смирились с их влиянием".

Он сделал паузу.

"Ламбо", — заявил он. "Я знаю, что ты видел худшее в этом мире. Больше, чем большинство — нет... больше, чем кто-либо другой, кроме меня."

На ум пришло имя "Бьякуран", но она промолчала.

"И ты знаешь, что реинкарнация — это путь этого мира", — сказал он, напряженность просачивалась в его тон. "Другие могут верить мне или нет, но нужно испытать это на себе, чтобы по-настоящему понять".

Что ж, воспоминание о том, что ты родился, было поистине неописуемым переживанием, она должна была дать ему это.

"... и ты думаешь, что этот мир настолько плох, что единственное решение — уничтожить его и надеяться, что он возродится как нечто лучшее?" — Тихо спросил Ламбо, безучастно глядя на стадион внизу с его все еще сражающимися голограммами.

Глаза Мукуро слегка расширились, когда она проникла в его цель разрушения мира, чтобы добраться до его странно благонамеренного сердца.

"Удивительно альтруистично с твоей стороны, Мукуро", — сказала она. "Но твои рассуждения ошибочны".

Мукуро нахмурился, но на удивление не был расстроен тем, что она пренебрегла его жизненной целью.

"Я был неправ? Ваш прошлый опыт смирил вас с тем, что вы живете в таком коррумпированном мире, как этот?" — спросил он ее. "Неужели ты думаешь, что даже следующий мир не мог быть полностью очищен от скверны своего предшественника? Я признаю, что временами у меня возникали подобные мысли ".

"Нет, я просто думаю, что тебе нужно научиться находить хорошие вещи наряду с плохими". Она на мгновение замолчала. "И, может быть, поймешь, что все, что ты делаешь прямо сейчас, — это создаешь еще больше плохого".

"Все это было бы стерто в новом мире. Я просто ускоряю превращение во что-то более прекрасное", — настаивал он.

Она вздохнула.

"Ты так говоришь, но почему ты так уверен, что миры перевоплощаются так же, как люди? И если они действительно перевоплотятся таким же образом, кто скажет, что они не будут похожи на нас и не сохранят какую-то память об этом мире, который вы намерены сделать полностью темным от уродства?"

Ее глаза, пристально сфокусированные на языке его тела, уловили, как все его тело напряглось на короткую долю секунды, прежде чем он насильно расслабился.

"Кроме того, твоя убежденность в том, что мир неисправим, похоже, основана на том, что ты пережил в своих многочисленных воплощениях — но кто скажет, что Эстранео намеренно не втянул тебя в жизни, которые были худшими из худших?"

Она позволила вопросу повиснуть в повисшей между ними тишине. (Кто бы мог подумать, что ее разум может быть таким безмолвным? Большую часть дней она едва могла заставить его замолчать.)

"Я нахожу весьма вероятным, что вы были подвержены предвзятости при отборе проб", — закончила она, ее тон был лишь слегка шутливым. "И это слишком масштабный эксперимент, чтобы проводить его на основе ошибочной статистики".

Его лицо стало непроницаемым.

"Не играй со мной в игры", — холодно сказал он, скривив губы, в его словах слышалось шипение. "Не на этом".

"Не похоже, что у тебя есть место для разговоров о том, чтобы валять дурака с людьми, но мне сейчас не весело, так что я не играю", — просто заявила она. "Кроме того, даже если бы это была игра, она бы уже закончилась".

Она отвернулась от стадиона и Мукуро, шагнув в сторону книжных шкафов, выстроившихся вдоль стен. Ей было немного любопытно, какие книги проявятся в ее сознании — может быть, воспоминания о книгах, которые она прочитала? Или, может быть, просто воспоминания в целом? Или они были бы пустыми?

Затем она резко развернулась, блокируя трехзубый нож, который Мукуро нацелил ей в спину.

На этот раз она не забыла укрепить руки.

Хотя, отметила она, возможно, в этом не было полной необходимости. Внезапно она почувствовала, что ее обычное оружие висит на ней, как будто оно всегда было там. Ее разум определенно работал странным образом.

"Куфуфу… Я вижу, что тебя не убедит мой образ мыслей, — сказал Мукуро, и его обычная ухмылка вернулась на место. "По крайней мере, не сейчас. Так что я обрываю наш разговор и прямо сейчас завладеваю твоим телом ".

Она непонимающе уставилась на него.

"Я думал, что уже закончил разговор. Я имею в виду, я подразумевал, что вы злоупотребили своим гостеприимством здесь, верно?" какое-то время она что-то бормотала. Ее взгляд заострился. "Особенно с учетом того, что тебе никогда не были рады с самого начала".

Затем она со Спарты пнула его назад, к окну. Стекло, которое прекрасно выдержало удар молнии, произошедший незадолго до этого, разбилось так легко, как она и хотела. Мукуро стремительно полетел вниз, к полу стадиона, прямо сквозь несколько голограмм, все еще сражавшихся там.

Она всегда хотела попробовать какую-нибудь дефенестрацию в стиле Спарты. Не обязательно на Мукуро, но его вторжение в ее разум делало его такой же хорошей жертвой, как и любого другого.

"Тебе нужно больше разбираться в тонкостях, Муку!" — крикнула она ему вслед. "Хороший гость знает, когда уходить!"

И тогда она вытащила свой Метеоритный Молоток и спрыгнула вниз вслед за ним.

Ламбо приземлилась странно легким шагом, учитывая, какой большой была дистанция ее падения. Еще одна вещь, которую можно списать на странную физику разума.

Мукуро, который уже поднялся и отряхивал свое плечо, стоял на противоположном от нее конце платформы. Между ними все еще сражались зеленые голограммы.

"Меня никогда раньше не выбрасывали из окна", — отметил он.

"Я никогда никого не выбрасывала из окна", — пожала она плечами, крутя один из утяжеленных концов своего оружия. "Поздравляю. Ты первый".

Он слегка фыркнул от удовольствия, даже когда сменил свой нож на трезубец, которого мгновение назад не было.

"Ты понимаешь, что никому не удалось изгнать меня из своего разума?" — спросил он.

Ламбо несколько секунд рассматривал его с невозмутимым видом. Затем она широко и резко улыбнулась — улыбка, более подходящая какому-нибудь хищнику, а не овце.

"Но ты же сам сказал , что я разделяю… что это было? "Особый вид ненормальности" у тебя? — спросила она.

Ее ухмылка стала шире. "И я держу пари, что ты никогда не сражался в сознании того, у кого тоже есть Туманное Пламя".

Как только она это сказала, большой экран потемнел, и голограммы внезапно исчезли. Мгновение спустя телевизор снова включился, показывая разделенный экран, который, казалось, проецировался с точки зрения Ламбо и Мукуро от первого лица (естественно, она была игроком 1). Это было немного сумбурно — э-э, сумбурнее.

Затем голограммы появились снова — и не только тех, кто участвовал в одном бою. Это были все они сразу. Каждый человек, с которым она сражалась или которого убила, стоял позади нее, проецируясь в виде относительно невыразительного неоново-зеленого тела. Справа от Ламбо призрачное изображение ее альтер-эго просочилось с пола платформы, скрестив руки на груди.

Черная Овца вытащила из-за спины полностью черный карабин М4 и встала с ним в боевую стойку.

Ламбо без нужды взмахнула своим Метеоритным Молотом, затем позировала как персонаж JoJo, ее лицо было настолько невыносимо пустым, насколько она могла это сделать.

"Подойди ко мне, братан".

К тому времени, как Ламбо удалось силой заставить Мукуро отступить и прийти в себя, первое, что она увидела, это то, как все еще горящий Тсуна вдавил его в пол.

Возможно, между этими двумя поражениями была какая-то взаимосвязь, но, честно говоря, она была слишком истощена, чтобы в данный момент сильно переживать. Мукуро решила, что было бы хорошей идеей вызвать кучу жутких мурашек у себя в голове.

Это было довольно мерзко. И слегка травмирующее, после того, как ее мысленное представление о Моющем Средстве, очевидно, решило, что его работа — убирать раздавленные останки упомянутых ползучих тварей.

Поэтому вместо этого она сказала: "О, хорошо, значит, мы закончили на сегодня?"

Тсуна посмотрел на нее, Пламя погасло, и оранжевый цвет исчез из его глаз. Они все еще загорелись, когда увидели ее, по-видимому, снова ставшую такой, как обычно.

Что было немного странно, учитывая, что ее обычное поведение обычно вызывало у него страх и / или раздражение.

Но эй, ситуации жизни и смерти. Они вызывали странную реакцию.

Вот почему она подняла большой палец вверх вместо того, чтобы найти повод подразнить его.

Следующие несколько минут состояли из того, что Тсуна беспокоился о своих друзьях и их травмах, а Кен и Чикуса внезапно появились, чтобы проделать обычную штуку "злодей рассказывает историю своей жизни", которая обычно происходила в конце сюжетной арки.

К счастью, они, казалось, не заметили ее. Или, по крайней мере, заметить, что она проснулась. Она слишком устала, чтобы разговаривать с ними — тем более после того, как ей снова пришлось услышать о том детском периоде экспериментов над людьми; не говоря уже о том, что она точно не знала, как они могут отреагировать на нее после стольких лет разлуки.

Хотя, учитывая, что они включили ее в свою историю горя как человека, который спас их через Эстранео-резню вместе с Мукуро, возможно, все не так плохо, как она думала? Пойди разберись.

Конечно, именно тогда Виндис решила объявиться.

И, по-видимому, именно тогда здравый смысл Ламбо решил взять больничный.

Ошейники с цепями с лязгом сомкнулись на шеях Мукуро, Кена и Чикусы; высокий мужчина в цилиндре и черном плаще, державший концы поводков, начал наматывать их, как будто это были особенно крупные рыбы.

Также, как у особенно крупной рыбы, рот Ламбо разинулся и изрыгнул какую-то чушь.

"Я бы на твоем месте не брал их".

Головы трех Виндис неумолимо повернулись, чтобы посмотреть на нее, и краем глаза она заметила, что из всех людей Реборн бросил на нее удивленный взгляд.

Не то чтобы она не была шокирована собой и всем прочим, но Возродиться? Это просто сказало ей, что дела определенно плохи. Или очень, очень за пределами левого поля.

"И почему это так, Паршивая Овца?"

Блин, Оправдание звучало жутковато. Вероятно, они написали жирным шрифтом.

Она застонала от усталости и своего недавнего идиотизма.

Я имею в виду, на самом деле, она решила наплевать на канон — но это? Это было немного далековато. И немного пугающий.

С другой стороны, действуй по-крупному или отправляйся домой, верно?

Ей нужно было выпить кофе.

Тем не менее, она приняла более достойную позу — то есть села, а не растянулась на полу, как тряпичная кукла, — и мысленно подготовилась, насколько могла, к тому, чтобы как-то уговорить свою подругу не настаиваться, как ананасовый чай, в камере с глубокой водой в тюрьме Вендикар.

ОМАКЕ

Когда-то в далеком возможном будущем Кеко, Хару и компания считали Ламбо "одной из девушек". Это было странное место для нее — особенно учитывая, что Стражи, казалось, видели в ней "одного из парней".

Во-первых, это означало девичьи вечеринки.

И, как правило, девичник проводился скорее внутри, чем вне дома — хотя бы из соображений безопасности. Но этот конкретный случай включал в себя кошачьи глаза Киоко, направленные на Тсуну и ее брата, и клюшку, которая была куплена и тщательно проверена для ее конкретного использования.

Это означало отсутствие пижамы. Это означало клубную одежду.

Ламбо не была в клубе с того единственного раза, когда ей пришлось гоняться за наградой, и никто не собирался говорить Паршивой Овце, что тренч с капюшоном и рогами — неподходящая одежда для окружающей среды, особенно после того, как она подбросила мужчину к потолку с такой силой, что он обернулся вокруг диско-шара.

То есть в данном случае Ламбо не хватало в отделе гардероба. В основном у нее была неряшливая одежда для безделья дома и строгие костюмы и тому подобное для официальных мафиозных дел.

В итоге она позаимствовала у Ханы симпатичный фиолетовый топ на бретельках и соединила его со своими собственными джинсами темного цвета, которые сели после стирки. Единственной вещью, которой не хватало, был хороший комплект обуви — в основном потому, что ее единственные каблуки были вооружены, что было запрещено на ночь. Но не было времени ходить по магазинам, и ни одна из девушек не носила одежду такого же размера, как у нее.

Вот почему они все были удивлены, когда она появилась на назначенном ими месте встречи, щеголяя парой изящных сапожек до бедра на небольшом каблуке, которые не будут беспокоить ее в течение ночи.

Любопытство снедало их, и Хару была почти готова взорваться от него к тому времени, как они уселись за свою VIP-кабинку в клубе.

"Где ты это нашел?" — спросила она внезапно и напряженно, перегибаясь через стол и бессознательно приближаясь к лицу Ламбо.

"А?" — спросил Ламбо. Она посмотрела вниз. "Из-за ботинок?"

"Конечно!"

"О, ну, я не хотела тратить деньги на пару туфель, которые, вероятно, больше не надену, поэтому я просто решила одолжить кое-что".

"От кого?" — С любопытством спросила И-Пин, потягивая свой очень красный напиток.

"Мукуро", — сказала Ламбо, с сомнением вглядываясь в предложенный ей коктейль.

Хана, которая только что сделала глоток импортного пива, чуть не расквасила его себе через нос. Она подавила это желание, хотя бы для того, чтобы бросить странный взгляд на Ламбо.

"Hahi!" Хару пискнула.

"Неужели?" — Спросила Киоко, широко раскрыв глаза. Она приложила палец к уголку рта и наклонила голову. "Полагаю, я часто видел, как он носил ботинки".

"Сапоги до бедер?" Хана фыркнула, все еще странно глядя на нее.

"Да. И школьная форма, — глубокомысленно кивнул Ламбо. "Но в любом случае, я подумала, что сапоги будут хорошо смотреться с этим нарядом, и у нас одинаковый размер обуви".

"Дело не в этом!" Хару взвизгнула. "Они достаточно близки, чтобы знать размеры друг друга! Чтобы поделиться обувью!"

"Ну, что, да?" — Сказал Ламбо, несколько не понимая, к чему клонит Хару. "Мы знаем друг друга уже долгое время".

"Ты этого не понимаешь!" — Страстно крикнул Хару. "Обмен одеждой — одна из самых интимных вещей, которые может сделать пара людей!"

Капля пота скатилась по щеке Ламбо.

"Не совсем", — не согласился Ламбо. "Я имею в виду, он буквально был в моем сознании раньше. Обувь на самом деле не идет ни в какое сравнение ".

Хару издала странный звук, смесь визга и ворчания разочарования, когда соскользнула на свое место.

"Она этого не поймет, Хару", — прокомментировала Хана, ухмыляясь. "Она слишком рассеянна".

Ламбо, который уже много раз слышал подобные комментарии от Ханы, не стал утруждать себя просьбами о разъяснениях. Она знала, что ничего не получит. Вместо этого она сделала осторожный глоток шипучего зеленого напитка, который держала в руке.

"Приятно видеть, что детская дружба длится вот так, не так ли?" — Спросила Киоко, также не обращая внимания.

Хару снова застонала, сползая все ниже, пока ее нос не оказался примерно на одном уровне со столешницей.

"Делиться одеждой..." — Пробормотала Ай-Пин себе под нос, ее лицо покраснело почти до цвета ее напитка. "Гольфы до бедер..."

Никто не заметил отсчет времени у нее на лбу — это было достаточно редкое явление, чтобы его никогда не запечатывали, как это было бы на временной шкале canon! — пока не стало слишком поздно.

Девичник закончился на взрывной ноте. Объединив это с алкоголем, Ламбо обнаружил, что это не слишком отличается от тусовки с парнями. За исключением одежды.

* * *

25

Будучи готовой практически ко всему, что жизнь преподносила ей в течение последних нескольких лет — либо из-за ее предвидения, либо из-за ее собственных договоренностей, — Ламбо, по понятным причинам, немного волновалась из-за взаимодействия, в которое она ввязалась с Виндисом; к этому было совершенно невозможно подготовиться, учитывая, что она сама даже не знала, что собирается подтолкнуть их к переговорам, пока слова не слетели с ее губ.

Отличная работа, рот.

Хотя она старалась внешне этого не показывать, ее мозг перебирал различные варианты разговора, как тасующий карты игрок в Вегасе. В частности, возможности, которые не привели бы к ее смерти.

Или Мукуро и Компания заперты, предположила она. Теперь, когда она, очевидно, уже посвятила себя этой цели.

На краткий миг она задумалась, идти или нет по пути "ты сломал это, ты купил это", который был так популярен среди мафии — технически говоря, можно сказать, что банда Кокуйо теперь находилась под юрисдикцией Тсуны (и, следовательно, Вонголы), потому что именно он победил Мукуро. И также по прямому приказу Девятого, что означает, что это была санкционированная / официальная операция.

Но, честно говоря, она не могла предвидеть, что кто-то будет особенно доволен таким исходом. Мукуро был бы глубоко возмущен тем, что его поместили под влияние и "опеку" Вонголы — особенно, если бы это произошло, когда он был без сознания и не мог даже попытаться словесно выкрутиться из этого. Не говоря уже о том, что самому Тсуне было бы крайне неудобно брать на себя такую ответственность, несмотря на то, какое сочувствие могла вызвать у него трагическая предыстория предыдущих экспериментов.

Она предположила, что, возможно, могла бы попросить об этой услуге Иемицу — в конце концов, он смог частично освободить их из тюрьмы Вендикаре в кэноне, — но она планировала приберечь это для более дождливого дня. Что-то вроде ливня "после того, как ее псевдопредвидение иссякло". Плюс, опять же, она не могла представить, чтобы Мукуро был слишком доволен мыслью о том, что он обязан своей свободой высокопоставленному мафиозному шишке.

Ламбо глубоко вздохнула, драматично уставившись на пятнистый, ветхий потолок, как будто могла видеть сквозь него бездонные небеса. Она скорее почувствовала, чем увидела, как взгляд Реборна перемещается между ней и охранниками, его черные глаза были пустыми и блестящими; Тсуна наблюдал почти то же самое, выражение его лица медленно менялось от усталого облегчения к нервному страху, когда он оценивал ситуацию.

Это почти удивило ее, несмотря на ее знания, учитывая, как мало она видела этого на практике, но у Тсуны действительно была хорошая интуиция.

Что ж, первым шагом к плодотворным переговорам было знание того, чего хочет ваш оппонент. Она предположила, что, поскольку она решила не утруждать себя слишком строгим соблюдением канона, ей лучше начать использовать некоторые из этих знаний в своих интересах, пока они еще актуальны

"Видите ли, мне довольно нравятся эти парни", — сказала она, обращаясь к ближайшему охраннику. "И тюрьма, похоже, с ними не согласна, учитывая, что в прошлый раз, когда они были там, они сбежали".

Ааааа И судя по едва уловимому, но зловещему шороху цепей, ей, вероятно, не следовало подразумевать, что Защита может не сдержать их (даже если бы она знала, что это правда). Честно говоря, она была просто счастлива, что Мукуро и другие не были ранее заключены в Вендикаре и, таким образом, сбежали от них — у нее было ощущение, что уязвленная гордость точно не сделает Виндис более сговорчивыми к переговорам.

"В любом случае", — поспешно продолжила она. "У меня есть кое-что предложить тебе в обмен на то, что ты освободишь их. Обмен, если хотите."

"Что может предложить простой охотник за головами, что Виндис сочтет справедливой ценой за освобождение заключенных?"

Ламбо сделала быстрый, глубокий вдох сквозь зубы.

"Немного информации относительно тех камней на ваших шеях", — заявила она, кивая в их сторону с нарочито спокойным выражением лица. "И способ вырвать контроль у того, кто дал их тебе".

Трое Виндисов замерли — неестественно неподвижно, как будто застыли во времени или просто замерли. Даже их цепи перестали звенеть и бряцать.

"Хотя", — продолжила она. "Возможно, вы захотите провести этот разговор где-нибудь в более уединенном месте".

Виндис, казалось, каким-то образом повернулся, чтобы посмотреть на единственных других людей в сознании — Тсуну и Реборна — фактически не поворачивая головы.

Затем они кивнули. Их цепи снова начали греметь, снова неуклонно сматывая свою добычу — на этот раз в качестве предполагаемого орудия обмена, а не обычных пленников. Это было что-то вроде обновления. Она надеялась.

Ее глаза метнулись к густым теням позади них, и только напрягая зрение, она смогла едва различить присутствие формирующегося чернильного портала.

"Прелестно", — сказала она, лишь отчасти шутя, пытаясь подняться на ноги.

Она сделала паузу.

"Я... упала и не могу встать", — сказала она с непроницаемым лицом.

Очевидно, вся эта история с битвой в центре ее разума была немного утомительной и для ее физического тела. Она предположила, что это имело смысл, если учесть тот факт, что каждое движение было вопросом собственного желания сделать это — вдвойне, когда дело доходило до Умирающего Пламени Воли и его использования — и она, по сути, только что завершила эквивалент силы воли обширной тренировки.

Хотя все еще неловко.

На мгновение у нее создалось впечатление, что по крайней мере один из Виндисов уставился на нее с таким невозмутимым выражением лица, которое заполнило бы комедийную паузу молчания.

Затем другая цепь пролетела через комнату и обвилась вокруг ее живота, резко подняв ее в вертикальное положение. (Она услышала, как Тсуна издал несколько приглушенную версию своего фирменного вопля.) Она приготовилась к тому, что ее уронят на нетвердых ногах, но вместо этого почувствовала, что летит через комнату к удаляющейся Виндис.

Ламбо чувствовал себя чем-то средним между женщиной на американских горках и собакой на поводке.

У нее была всего доля секунды, чтобы осознать свое внезапное движение, прежде чем ее протащили через портал. Очевидно, было темно — но не совсем темно ночью, как можно предположить из названия "Пламя Виндис"; это было больше похоже на целое царство, покрытое вантаблаком. Было отчетливое ощущение почти упругого движения, как будто ее тело было камешком в рогатке, а затем она прошла сквозь него.

Она все еще моргала из-за изменения освещения — даже тускло освещенная комната, в которой она оказалась, казалась яркой по сравнению с порталом, — когда обнаружила, что сидит в чем-то похожем на офисное кресло. Когда ее глаза привыкли, она осознала, что перед ней стол. За ним сидел особенно индивидуальный Виндис (в том смысле, что у него вообще были отличительные черты), который мог быть только Джегером; на его плече — как и большинство Аркобалено — стоял мумифицированный младенец с прозрачной соской.

Она была слегка впечатлена тем, что они так быстро оказались в пугающем положении для своей импровизированной встречи, но потом она вспомнила, что они могли открывать порталы своим дерьмовым Пламенем, а Бермуды канонически перешли на скорость света.

На самом деле ей действительно хотелось еще немного осмотреться в тюрьме Вендикар, теперь, когда она оказалась в ней. Это не было похоже на то, что манга показывала углубленное исследование кроватки Виндис, и ей было любопытно. К сожалению, казалось маловероятным, что она сможет, учитывая напряженность ситуации — она была окружена немертвыми электростанциями, все из которых когда-то были Аркобалено (то есть самыми сильными в мире) и теперь смотрели на нее с растущим нетерпением.

"Ваша информация?" — Безучастно спросил Джегер, не проявляя никакого интереса или недоверия вообще.

На этот раз она воздержалась от легкомысленного комментария.

"Существует возможное — нет, весьма вероятное будущее, в котором система Arcobaleno будет усовершенствована до такой степени, что больше не потребует новых жертв", — прямо сказала она.

Они напряглись при слове "жертвы", но ни один из них не мог поспорить с таким, к сожалению, подходящим описанием.

"Более того, ваши уникальные способности занимают центральное место в указанном процессе. Конечным результатом будет то, что система Arcobaleno будет изъята у Checkerface на следующем испытании и передана под ваше попечение Vindice ".

На мгновение в комнате воцарилась тишина, казалось, становившаяся все темнее и темнее по мере того, как она затягивалась.

"Каков ваш источник для этого… предсказание?" — Спросил Джегер.

Ламбо на мгновение заколебался, задаваясь вопросом, действительно ли правда была лучшим выбором в данном случае. Это было не совсем правдоподобно — предвидение могло бы быть более правдоподобным, учитывая склонность к нему обладателей определенного Три-Ни-Сета; в то же время, если бы она таким образом извинилась за свое уникальное прозрение, они могли бы заметить несоответствия, потребовать доказательств, которые она не могла предоставить.

Более того, процесс ее перевоплощения был... частным. Очень сильно.

Кроме того, она сомневалась, что кому-нибудь понравилось бы услышать, что в другом мире их борьба была всего лишь пустяковым развлечением для некоторых фанатов аниме.

"Я прочитала это в книге, которой не существует в этом мире, которая предсказывала потенциальное будущее", — сказала она наконец.

Это было правдой, если не во всей полноте — и искажено особенно правдоподобным образом. Учитывая, как долго Виндис существовала, предположительно разыскивая информацию о Три-Ни-Сете и Клетчатом Лице, было на самом деле довольно вероятно, что они, по крайней мере, слышали о параллельных способностях Колец Маре. Было бы вполне возможно, что усовершенствование системы было обнаружено в другом мире, и кто-то в их мире каким-то образом наткнулся на эту информацию.

Несмотря на повязки на все лицо, которыми щеголяла Виндис, она могла сказать, что на нее пялились. Она поспешила продолжить.

"Я знаю только об одном возможном будущем", — объяснила она далее. "Но даже если дела идут не совсем так, как раньше, знание того, как все работает, остается актуальным — так что ... обходной путь должен быть жизнеспособным, даже если дела расходятся с тем, что я знаю".

"Как именно это могло бы… функция обходного пути?"

Здесь она снова заколебалась. Знание было опасной вещью в мафии, особенно когда ты фактически рассказывал кому-то, что знаешь их секреты.

"Это сильно связано с Ночным Пламенем. Вот почему тебе в конечном счете будет предоставлена, гм, опека над ним, — осторожно сказала она.

Несмотря на то, чего опасался Ламбо (в основном из-за бинтов), Оправдания было не так сложно прочитать, как можно было бы подумать. Было ли это из-за того, что они были в основном страшилищами из серии "шоунен", или просто из-за их ненормального существования, они, как правило, излучали почти осязаемую ауру, которая передавала их эмоциональное состояние.

Учитывая, что Пламя, которое поддерживало их "живыми", буквально подпитывалось злобой и ненавистью, она предположила, что обычно это проявлялось только в атмосфере явного запугивания по требованию — но в этом случае она могла почувствовать, как к ним подкрадывается шок. Она услышала, как за ее спиной загремели цепи.

Она намеренно сохраняла неподвижность, когда Бермудо, по-видимому, отказавшись от своей имитации куклы, спрыгнул на стол и бесшумно направился к ней. Он долго вглядывался в ее лицо.

"И что ты знаешь о Ночном Пламени?"

"Эта штука с порталом и способностью развивать скорость света", — выпалила она, не желая вдаваться ни в какие подробности, кроме этого — например, то, что Бермуды узнали о них из чистой злобы и пренебрежения Клетчатой Физиономией; если бы он знал, что ей известно что-то подобное о нем, о его прошлом ... эта встреча могла бы стать опасно неловкой.

"В основном потому, что обходной путь, э-э, работает, потому что он включает в себя хранение Семи Небесных Огней в одном контейнере и использование Ночных Огней для постоянного ускорения их, чтобы увеличить выработку энергии".

Голова Бермуды наклонилась. В очередной раз она мысленно прокляла систему Arcobaleno за то, что она запихнула самых смертоносных людей в мире в очаровательные тела размером с плюшевого мишку. Даже Бермуды, с их зомби / мумией и источающей аурой горечи, были милыми.

Это должен был быть цилиндр.

"Очевидно, что у вас есть определенный объем знаний относительно фактов, которые были скрыты, и метод, который вы нам представили, кажется правдоподобным. Это указывает на возможность того, что ваш рассказ — правда", заявил Бермудский.

Он наклонился ближе.

"Но Виндисы действуют не исходя из простых возможностей. Какой может быть ваша информация… проверено, если ваша "книга" не существует?"

"Разыщи Талбота — мастера по изготовлению колец Вонголы", — немедленно ответила она. "Он единственный, у кого есть навыки и знания, чтобы создать то, что вам нужно. Если вы предложите ему эту идею, он сможет сказать вам, может ли это сработать ".

Бермуды рассматривали ее еще одно долгое мгновение.

"То, что вы не распространили то, что знаете о нашей силе, подразумевает, что вы обладаете определенной долей благоразумия — или, по крайней мере, инстинкта самосохранения", — заявил он, гипотетическая угроза, если бы она сделала это, подразумевалась таким небрежным образом, что она могла бы пропустить ее, если бы точно забыла, с кем разговаривает.

"Зачем рисковать, ведя переговоры с нами?"

Несколько сбитая с толку тем, что он спрашивал о ее мотивах, вместо того чтобы немедленно разыскать Тэлбота, она ответила — немного более резко, чем могла бы в противном случае из-за своего замешательства.

"Благоразумие и самосохранение на самом деле не оказывают большого влияния на это", — сказала она. "Вы все чертовски страшные, но вы следуете своим собственным правилам, и я не нарушил ни одного".

Он фыркнул от легкого веселья. Учитывая, как испуганное шуршание цепей позади нее возобновилось, она предположила, что это, должно быть, было редким явлением.

"Вы кажетесь таким уверенным в нашей приверженности нашему закону, и все же вы торгуетесь с нами, чтобы сделать исключение?"

Она пожала плечами, немного беспомощно.

"Вот почему то, что я предложил тебе, — это единственное, что ты ставишь превыше закона".

"О?"

"Месть", — просто сказала она.

Последовало еще одно долгое молчание (очевидно, это было характерно для Виндис — и, вероятно, гораздо менее тревожное, чем то, что они были болтунами), во время которого Бермуды созерцали ее.

"Мы будем на связи".

Затем она почувствовала что-то странное, и ее взгляд метнулся вниз, чтобы увидеть черный портал, зияющий под ее ногами. Ее желудок скрутило, когда она перешла в свободное падение, и мгновение спустя она обнаружила, что падает обратно в театр теней на Земле Кокуйо.

Она приземлилась на ноги, но приземление получилось не совсем удачным. Ее ноги, казалось, осознали, насколько она устала (во всех значениях этого слова), и просто подкосились, как пара мягких макарон. Ее спина ударилась о землю с громким звуком "плюх".

Наверное, она была благодарна, что это было не ее лицо.

"Ламбо!?"

Ее голова болезненно, медленно повернулась, чтобы увидеть Тсуну, сидящего рядом со своими друзьями без сознания — все еще помятыми после драки, но теперь окруженными небольшим роем медиков вонголы. Он уставился на нее огромными глазами.

"Ламбо", — произнес другой, гораздо более резкий голос позади нее.

Она повернулась в другую сторону и, возможно, вздрогнула бы, несмотря на то, что была знакома с пустыми глазами Реборна, если бы не была так чертовски уставшей. Они были гораздо ближе, чем когда-либо прежде, — и, к сожалению, гораздо любопытнее.

"Привет", — выдавила она.

Вместо этого она осторожно перевела взгляд на потолок.

"Теперь, я думаю, на сегодня мы закончили".

Дни после поражения Мукуро (которые, честно говоря, Ламбо отметила в своем мысленном календаре скорее как "День, когда я решила потерять всякий здравый смысл и вести переговоры с мафиозными страшилищами") были, прямо скажем, странными. Ламбо провела их очень уставшей и на самом деле изрядно беспокоилась о своих друзьях в Вендикаре.

Едва ли не хуже было, когда она еще раз встретилась со своим опасным коллегой-троллем и их подопечной (которые были единственными, кто "проснулся" из-за всего, что произошло после того, как она зашла). Она была там только для того, чтобы подтвердить тот факт, что у нее фактически "перерыв" до тех пор, пока Тсуна и Компания полностью не оправятся от испытания Мукуро; обычно она была бы еще больше настороже, учитывая, что обманчивое затишье после боя было идеальным временем, чтобы устроить кому-нибудь засаду — но тот факт, что ей пришлось вести битву в центре своего сознания, привел ее к умственному истощению, оправиться от которого было немного сложнее, чем от физического. Реборн заметил, что она была не совсем на 100%, и поскольку он был очень свеж, потому что Девятый приказал ему не участвовать в боях, он решил полностью взять на себя обязанности телохранителя Тсуны и оставить ее восстанавливать силы дома.

На вид сострадательный, но в основном просто эффективный.

Во всяком случае, встреча была явно тревожной. По-видимому, тот факт, что она была "подругой детства" с контролирующим разум бывшим экспериментатором-заключенным (не говоря уже о том, что она сама была бывшим экспериментатором), а также тот факт, что она была достаточно сумасшедшей, чтобы торговаться с Виндисом, сделали ее немного интереснее, чем она была раньше.

К счастью — и странно — Реборн, по-видимому, решил подойти к предмету своего любопытства (то есть к ней) гораздо более тонко, чем его обычное чутье. То есть, вместо того, чтобы связать ее и ввести ей сыворотку правды (которая, честно говоря, вероятно, не сработала бы так хорошо, учитывая ее общий иммунитет к ядам и отвращение к тому, чтобы быть связанной), он просто смотрел на нее сверху вниз, как будто пытался психически раскроить ее череп, как панцирь краба, чтобы съесть "мясо" ее секретов. Хотя, по общему признанию, у нее было ощущение, что он замышляет что-то гораздо худшее за этими пустыми черными глазами.

Тсуна на самом деле делал почти то же самое — как наставник, как ученик? Он смотрел на нее оценивающим взглядом, гораздо более острым, чем те, которыми он стрелял в нее в последнее время. Возможно, это было потому, что он только что пережил свой первый настоящий конфликт со смертельным исходом, и он просто был в задумчивом настроении. Может быть, это было потому, что это также был первый раз, когда он непосредственно видел, как она защищала его от смертельного удара. Или это могло быть просто потому, что он понял, как мало на самом деле знал о ней, несмотря на ее довольно постоянное присутствие в его жизни.

Как бы то ни было, Ламбо чувствовала себя почти ополченкой и была очень рада, что период восстановления означал, что ей какое-то время не придется постоянно находиться рядом с ними. Может быть, они потеряют интерес.

Через несколько дней после перерыва Ламбо валялась на своей кровати в боксерах и смехотворно свободной и удобной футболке, бесцельно просматривая Netflix и наслаждаясь ощущением абсолютного бездействия. Естественно, это означало, что ее свободное время было внезапно прервано появлением чернильного портала над ее прикроватным столиком. Из него выпал конверт, и портал закрылся.

Она уставилась на него на мгновение, задаваясь вопросом, не слишком ли много вникает в происходящее, или точное расположение портала в ее личной спальне — не менее над ближайшим к ней столом — было псевдо-угрожающим напоминанием о силе Виндайса. Она потянулась, чтобы схватить его. Вероятно, было лучше прочитать сообщение от них раньше, чем позже.

Послание внутри было написано серебристыми чернилами на черной бумаге. Очень готично, как обычно.

"Паршивая Овца,

Ваша информация оказалась плодотворной. Виндис выполнит нашу часть сделки.

Ожидайте, что ваши осужденные будут доставлены в течение часа.

Обратите внимание, что это единственное помилование, которое им должно быть предоставлено. Любые дальнейшие правонарушения будут рассматриваться в соответствии с нашими законами ".

Она удивлялась тому, как они настойчиво называли ее своим альтер эго, но она предположила, что это было такое же верное имя, как и любое другое, которым она себя называла.

Облегчение поднялось в ее груди. Значит, им удалось найти Тэлбота. Честно говоря, она не была полностью уверена, что ее сделка сработает. Что, вероятно, имело бы для нее последствия — не то чтобы она думала об этом (постоянно, повторяясь последние пару дней).

Конечно, потом она поняла, что Виндис должны были появиться очень скоро — предположительно, в ее доме, учитывая их сверхъестественную осведомленность о ее местонахождении, — а на ней, по сути, было только нижнее белье. Она поспешно оделась, а затем поспешно переместилась в свою гостиную. Она не пропустила бы мимо ушей их появление в ее спальне, и, честно говоря, ей слишком нравилось спать там, чтобы ей снились кошмары о Виндисе, появляющемся рядом с ее кроватью.

Следующие несколько минут были почти невыносимыми. Она никогда в жизни так много не стучала пальцами. Жизни.

И вот, наконец, они пришли. Было немного странно, когда мамочки-зомби с порталами черной магии приходили, чтобы подбросить осужденных к ее дому, как будто они были щенками, которых она оставила в их детском саду.

Или не так уж странно, в отношении Кена.

Она моргнула, когда прикованные, бессознательные фигуры ее друзей тяжело плюхнулись на пол. К счастью, ради их спин (или, в случае Кена, его лица), ее гостиная была устлана довольно мягким ковром.

"Спасибо за доставку", — сказала она, гадая, нужно ли ей что-нибудь подписать.

Одна из трех Виндис, стоявших в ее доме, кивнула в знак согласия, и они как один повернулись, чтобы уйти через тот же портал, через который пришли.

"Ах! У меня есть кое-что еще, что должен знать ваш лидер, — поспешила сказать она. "Это не имеет прямого отношения к информации, которую я передал, поэтому я не думал об этом до окончания нашей встречи, но это может повлиять на ваши планы".

Все трое резко обернулись и выжидающе уставились на нее.

"Существует большая вероятность того, что Sky The Mare Rings в относительно ближайшем будущем сотворит что-нибудь с манией величия. Он может покончить с нынешним Аркобалено, а может и не покончить с ним до начала следующего испытания — и Чекерфейс позволит это, потому что у него предвидение, подобное предвидению боссов Джильо Неро, поэтому он знает, что смерти будут отменены с помощью махинаций с путешествиями во времени ".

И снова у нее возникло ощущение, что виндисы стреляют в нее невозмутимыми взглядами.

"Вы все равно определенно получите возможность взять под контроль Пустышки, как только будущее будет восстановлено", — заверила она их. "Так что, пожалуйста, не "забирайте" моих друзей, если это произойдет"?

Не говоря больше ни слова, они повернулись обратно к порталу.

"Это значит "да", верно?" — позвала она, немного нервничая.

Портал закрылся за ними, оставив Ламбо одну в своей гостиной, уставившуюся на бессознательные (и пускающие слюни, в случае Кена) формы своих коллег-бывших экспериментаторов.

"Это было "да", — сказала она им, кивнув.

Она оглядела их, размышляя, как лучше расстегнуть путы. Как правило, она была той, кто связывал людей и доставлял их; она не привыкла быть на принимающей стороне.

Ее взгляд упал на волосы Мукуро, пучок ананасов и все такое, и она поняла, что теплое освещение в ее гостиной делало его голубые волосы фиолетовыми.

Именно тогда она поняла, что ее действия непреднамеренно и резко снизили шансы на то, что Chrome когда-либо существовал. Свободный от Вендикаре, Мукуро не имел причин искать сосуд, через который он мог бы взаимодействовать с внешним миром. Было вполне возможно, что Наги будет томиться на этой больничной койке, ожидая органов (иллюзорных или иных), которые никогда не придут.

Ламбо даже не могла положиться на "Как написано Акирой Амано", чтобы вовлечь девушку в происходящее, потому что (насколько она могла судить) Хром персонаж существовал только для того, чтобы быть символическим женским персонажем основной боевой команды и изобразить Мукуро в более симпатичном свете, показав, что он может устанавливать человеческие связи.

Обе роли теперь исполнял Ламбо, и это была самая тревожная мысль, которая когда-либо приходила ей в голову. Не только ради себя (она действительно надеялась, что вселенная не начала искажаться, чтобы превратить ее в девицу в бедственном положении), но и ради Наги — что может случиться с второстепенным персонажем, который внезапно вообще не вошел в "канон"?

Но, честно говоря, может быть, Наги было бы лучше при том, как обстоят дела сейчас? Может быть, это было к лучшему. Наги была 13-летней девочкой — по меньшей мере, безнадзорной, но с такой же вероятностью с ней активно плохо обращались — и все, что сделала бы для нее мафия, это втянула бы ее в битву не на жизнь, а на смерть и привязала к "хозяину", у которого, несомненно, были проблемы с признанием привязанности любого рода. Конечно, в конце концов у нее появились бы друзья, но мафия была не единственным местом, где можно было найти друзей.

Может быть, теперь она вообще не попала бы в больницу — кто знает? Несчастный случай, в результате которого она оказалась там, возможно, произошел только потому, что это был лучший рассказ, чтобы привлечь внимание Мукуро к ней. Может быть, всей этой трагической предыстории не случилось бы, если бы она не собиралась стать сосудом Мукуро?

В любом случае, она решила разобраться с последствиями позже.

Тем временем она просто будет присматривать и при необходимости что-нибудь сделает с ситуацией Наги. Девочку было бы достаточно легко выследить, и организовать несчастный случай для так называемых родителей было бы не слишком сложно — даже с учетом точности, необходимой для того, чтобы оставить их органы неповрежденными и жизнеспособными для трансплантации. (Хотя она сделала пометку сначала убедиться, что они были отмечены как доноры — или организовать это тоже.)

Тогда ей просто нужно было бы позаботиться о том, чтобы девочка попала в хорошую семью. С кучей кошек.

Немного успокоившись от пережитого экзистенциального ужаса, она снова обратилась к безвольным, скованным фигурам своих друзей. Теперь, когда она подумала об этом, она решила, что было бы практичнее оставить их связанными, пока они не проснутся. Честно говоря, она не была уверена, в каком состоянии может оказаться ее гостиная, если они проснутся, думая, что все еще находятся в тюрьме Вендикар.

Она не пропустила бы мимо ушей ни одного из них, если бы подошла с размаху (или, в случае Кена, рыча и кусаясь).

Она пожала плечами и одну за другой собрала их и разложила на различных предметах мебели, а затем отправилась на кухню перекусить.

"Я должна сказать Шо-чану, чтобы он купил мне еще, когда придет с продуктами на этой неделе", — подумала она про себя, зачерпывая остатки своего любимого мороженого со вкусом ирисок.

Она замерла.

Шоичи шел к ее дому. Это не было чем-то новым, он приходил еженедельно, чтобы… как долго сейчас? Просто, ну, Мукуро, Кен и Чикуса почти наверняка все еще были бы там в следующий раз. Несмотря на то, что она любила банду Кокуйо, она прекрасно понимала, что все они занимали разные позиции на скользящей шкале социопатии; они без колебаний причиняли вред любому, к кому не испытывали определенной привязанности.

Конечно, было вероятно, что они классифицировали бы Шоичи как "приспешника Ламбо" и проигнорировали бы его, а не издевались над ним — но Мукуро не пытался скрыть свою природную жуткость, а Кен и Чикуса сами были не совсем нормальными. Шоичи определенно почувствовал бы, насколько они не в себе. А нервный Шоичи был Шоичи с болью в животе, который, в свою очередь, был непродуктивным Шоичи.

Ламбо застонала, потирая виски — как из-за своей новой проблемы, так и из-за того, что она бессознательно начала размазывать мороженое, пока лихорадочно все обдумывала, и теперь у нее замерзли мозги.

Вызволять ее друзей из тюрьмы с каждым днем становилось все более трудным решением.

И это даже без учета того, как это может повлиять на дугу Вариа.

ОМАКЕ

Ни для кого не было секретом, что большинство организаций, которые использовали пользователей Flame of the Sky, также имели тенденцию использовать тематические кодовые имена. У Девятого были свои десерты, у Занзаса — свои Пороки, у Бьякурана — свои цветы… Тсуна был чем-то вроде исключения, но даже он не мог полностью избежать условностей — поскольку он уже чувствовал вину за то, что "втянул своих друзей в мафию", он отказался переписать что-то столь важное, как имена своих Опекунов; вместо этого тенденция к именованию тем проявилась в подразделениях Элементов 10-го поколения.

Гокудера, вечный энтузиаст УМА, попросил свое подразделение Storm выбрать имена из пула криптидов и мифологических существ; подразделение Rain Ямамото носило имена известных бейсболистов; подразделение Sun Рехея могло похвастаться названиями различных школ боевых искусств.

Ламбо сама выбрала, чтобы ее приспешники из подразделения Lightning выбирали имена покемонов.

Официально говоря, облака Хибари были названы в честь сортов чая — но она была почти уверена, что это рук Кусакабэ, поскольку Хибари обычно называл их "Травоядными", за которыми следовало число.

Что касается Мукуро, ну… очевидно, он получал огромное удовольствие, заставляя своих приспешников Тумана составлять анаграммы, в которых использовалось сочетание его имени и их имени. Было довольно трудно придумать те, которые звучали бы не совсем глупо — особенно учитывая международный характер многих их названий. Оправданием Мукуро было то, что это поощряло творчество.

Актуальность всего этого может быть объяснена открытием, которое Ламбо сделала однажды, навестив своего Туманного товарища-Хранителя в его логове (иначе известном как южная половина восточного крыла).

Направляясь к комнате отдыха Подразделения Mist, в которой было множество головоломок и переизбыток видеоигр в песочнице, она прошла мимо женщины пониже ростом. Она, вероятно, не обратила бы на нее никакого внимания, если бы не фиолетовые волосы. Ее глаза автоматически опустились на лицо другой женщины.

Ламбо моргнула и вошла в комнату, чтобы занять свое место на диване рядом с Мукуро. Когда они запустили свою игру на день — старый добрый Mario Kart — она как бы невзначай упомянула о своем новом любопытстве.

"Новый рекрут?"

"Хм? О, фиолетовая девушка? Она начала в понедельник", — рассеянно ответил Мукуро, естественно, выбрав Короля Бу в качестве своего персонажа. "Что-то вроде интересного случая — изначально она была гражданским лицом, но она уже хорошо владела своим Туманным Пламенем, когда прибыла. На первоначальном допросе она утверждала, что у нее был анонимный благодетель со средней школы, который, среди прочего, дал ей что-то вроде руководства по использованию Пламени после того, как у нее начались неконтролируемые вспышки иллюзий ".

"Ха", — сказала Ламбо, тупо глядя вперед и пытаясь столкнуть Мукуро с Рейнбоу-Роуд своими Сухими Костями. "Но зачем вступать в вонгола?"

"Ну, она, очевидно, пытается разыскать свою крестную-фею, и знания Флейм, смешанные с сомнительно законным характером некоторой предоставленной "помощи", заставили ее думать, что мафия была ее лучшим выбором".

Ламбо задумался о потенциальной неловкости, которую таила в себе эта встреча. "И какое неудачное прозвище она получила в итоге?"

"...Джина Курому — или Хром, я полагаю?" — сказал он, уделяя больше внимания вождению, чем разговору.

"Ха", — безучастно сказал Ламбо.

Затем она пожала плечами.

"Думаешь, она была бы Розалиной?"

* * *

26

Когда Мукуро наконец проснулась, Ламбо как раз убирала свое любимое кресло для сидения. Она свалила кучу подушек на пол перед ним и была в процессе того, чтобы пихнуть на них Кена несколькими толчками, потому что ее руки были заняты миской с мороженым и ложкой.

Это, конечно, была не тюрьма Вендикар. Там не было особо удобных диванов, на которых можно было бы посидеть.

Но он все еще был сдержан.

"...Ламбо?"

Она остановилась на середине удара и обернулась, выражение ее лица было наполнено удивлением, а рот набит ложкой.

"О, привет", — пробормотала она. "Прикидывает, что ты проснешься первым".

"Где..." — начал он. "Нет, почему мы находимся где-то еще, кроме Вендикара? Где находятся Виндайсы?"

Конечно, он планировал еще один побег, но, учитывая, что у него не было шанса довести его до конца, факты не совсем сходились. Последнее, что он помнил, был свистящий скрежет цепей Виндайса, ощущение, как его тело тащат по грубому полу в тисках холодного металла, а затем знакомая темнота беспамятства.

Он думал, что они, возможно, перевозят его в камеру более строгого режима — чего он наполовину ожидал после своего предыдущего успешного побега. На самом деле, он был только удивлен, что они не сделали этого немедленно. Вместо этого он томился в... в том, что, откровенно говоря, было эквивалентом камеры предварительного заключения или чего-то подобного, в течение нескольких дней. Мало что произошло, хорошего или плохого.

"Оу. Я заключил с ними сделку. На этот раз у вас, ребята, пропуск. Хотя, возможно, не захочется снова их злить."

Очевидно, он все еще был без сознания. Его сны обычно были странными, в совершенно иной манере, чем этот, но он предположил, что отсутствие адского пламени было достаточно приятным изменением. Он не отрывал взгляда от призрака своего "друга детства", почти уверенный, что если он отведет взгляд, то обнаружит обычные ужасы, выползающие из затененных углов комнаты. С другой стороны, учитывая, что их последняя встреча включала в себя его вторжение в ее разум и борьбу с ней, возможно, она просто превратилась в один из обычных ужасов.

"Поскольку твоим непосредственным инстинктом не было расцарапать мне лицо или что-то в этом роде, я думаю, что могу освободить тебя от них сейчас", — Ламбо кивнул на цепи, удерживающие его связанным. "Нет смысла заставлять тебя таскаться по разным местам. Хотя это, наверное, было бы забавно."

Она поставила свое мороженое на кофейный столик и обошла диван. Она потрогала его цепи секунду или две, уделяя особое внимание висячему замку на его грудине, пожала плечами, а затем проделала тот же трюк, который она использовала много раз во время их скитаний после побега из лабораторий Эстранео. Она оторвала длинную свисающую нитку от конца пледа, лежащего на спинке дивана, и начала заправлять прядь в замок. Искра зеленого света, и прядь спаялась, приняв форму внутренней части замка.

Она повернула свой импровизированный ключ, и внезапно он был свободен.

Когда он просто уставился на нее, она снова пожала плечами.

"Они не дали мне ключ".

""Они"?"

"Охранники, которые высадили вас, ребята", — сказала она, как будто это было очевидно и нисколько не озадачивало. "И я действительно имею в виду падение. Ты издал "глухой звук"."

Губы Мукуро скривились в подобии улыбки. Ламбо из мира сновидений был удивительно похож на Ламбо из мира бодрствования. Шутливая и не обращающая внимания на то, какой странной она была на самом деле. Он почти хотел остаться спать и побаловать себя этой фантазией о свободе.

Тем не менее, осознанность всегда была важна — вдвойне для иллюзиониста. И даже несмотря на то, что этот сон был ручным, даже безопасным, а на самом деле он, скорее всего, был какой-нибудь погребенной клеткой в Вендикаре… ему нужно было проснуться.

Он потянулся к своим чувствам и быстро вскочил на ноги, но только для того, чтобы споткнуться от скованности в ногах.

"Вау, вот так", — сказал Ламбо, хватая его за плечи. "Может быть, сначала вернем хоть какую-то чувствительность этим конечностям".

"Это реально?!" — прошипел он ей в лицо, схватив за предплечья.

Она уставилась на него в замешательстве.

"Ну, я имею в виду настолько реально, насколько это возможно в жизни, я думаю. Но если ты хочешь поговорить о том, существуем мы или нет, сначала мне нужно поставить чайник.

Мукуро почти не слышал ее, пораженный внезапным осознанием того, что он находится в красиво обставленной гостиной с удобной мебелью — предположительно, Ламбо — и он и его ... приспешники, согласно ее предыдущим словам, свободны от Вендикара. Его пальцы крепче сжали ее руки, едва уловив мягкость рукавов и тепло кожи.

"Су ... Если ты хочешь чая и экзистенциальных кризисов, тебе придется расслабиться", — сказал Ламбо. "Или подожди, ты больше любишь кофе, не так ли? Я почти забыла."

Мукуро пристально смотрел ей в глаза, пока она болтала о горячих напитках. Эта женщина… Она знала его только относительно короткий период времени, независимо от того, насколько хорошо они узнали друг друга, и их последняя встреча была жестокой. Она явно не соглашалась с его целями.

И все же она... заключила сделку с Виндисом. Успешно. Для него. Для них.

"Я думаю, у меня есть кое-что припрятанное в глубине шкафа на случай бессонницы. Не волнуйся, это по-итальянски. Ты думаешь, Кен и Чикуса тоже чего-нибудь захотят?"

Она выжидающе уставилась на него; Мукуро чувствовал, что больше никогда не сможет ничего от нее ожидать.

Ему удалось разжать пальцы и он почти рухнул обратно на диван.

"Я возьму тот кофе".

Когда Кен и Чикуса проснулись, они увидели двух старых друзей, которых они считали потерянными из-за времени или тюремного заключения, сидящих за стойкой, отделявшей кухню от гостиной, и потягивающих из больших кружек. Они смотрели широко раскрытыми глазами, в которых был странный коктейль из радости и неуверенности.

Ламбо быстро повторила за ними свой отпирающий трюк. Кен, тактильный, как всегда (и нежный к тем, кого он считал частью своего "мы", а не "них"), сжал ее в объятиях, прежде чем сесть рядом с Мукуро. Чикуса просто схватил ее за рукав и, казалось, был доволен, что не отпускает его, пока она слонялась по кухне, чтобы принести еще напитков.

Честно говоря, она была удивлена тем, как сильно они, казалось, скучали по ней. Они явно видели в ней "одну из них" — что служило хорошим предзнаменованием, учитывая, что для нее становилось все более и более очевидным, что она видела в них нечто подобное.

Они тоже сели за стойку, и Ламбо подробно рассказала, что с ними произошло, а после того, как шок от всего этого прошел, она перешла к тому, что произойдет.

Она выторговала для них помилование у Виндис. Но только за прошлые преступления, а не за будущие. И она сомневалась, что сможет сделать это снова.

"Так что сейчас самое подходящее время для тебя, возможно, найти хороший плейлист и сделать своего рода глубокий мысленный монтаж. Четко расставьте свои приоритеты", — сказала она им, бросив особый взгляд на Мукуро. "Чего ты хочешь? И есть ли способ получить это, кроме как сделать что-то, за что тебя закуют в цепи и засунут в аквариум?"

Кен и Чикуса, всегда прислушивающиеся к подсказкам Мукуро, несмотря на свою привязанность к ней, несколько настороженно переглядывались между собой. Когда все, что он сделал, это бросил на нее нерешительную усмешку из-за своей кружки с (очень приправленным) кофе, в их глазах появилось что-то вроде облегчения.

Ламбо хлопнула в ладоши, и все ее "гости" слегка подпрыгнули.

"Ну, это, наверное, лучшее, что я от тебя получу, так что перейдем к следующему: у меня есть комнаты для гостей".

Последовала пауза, и три удивленных взгляда разной интенсивности впились в нее.

"Ты хочешь, чтобы мы остались?" — Спросил Кен с наглым шоком, чуть не пролив ромашку себе на грудь.

"Конечно", — она пожала плечами с легкой усмешкой. "Это будет совсем как в старые добрые времена, верно?"

Хотя на самом деле, было хорошо, что ее дом был таким большим, каким он был — она, вероятно, не предложила бы, если бы он был немного меньше. Она была эгоистична, и ей нравилось свое пространство, как бы она ни любила людей в нем.

"В любом случае, деньги на самом деле не проблема для меня, так что платите столько, сколько вам нравится, хотя, если вы устроите беспорядок, я буду ожидать, что вы все уберете или отремонтируете. Еда, вода и все остальное доступны, но вам придется сказать громче, если того, что вы хотите, нет в списке покупок ", — беспечно перечислила она. "У меня есть полусекретная тренировочная площадка под домом, если ты хочешь выпустить пар — просто спроси, хочешь ли ты войти. О, и, говоря о продуктах, у меня есть мальчик на побегушках, и я буду благодарен вам, если вы не травмируете его. Или моя кошка."

Она сделала глоток чая.

"Вы здесь не пленники. Оставайтесь столько, сколько вам нравится или не нравится, — прямо сказала она им. "Но вы также должны знать, что мы сейчас находимся в Намимори — здесь живут люди вонгола, которых вы совсем недавно преследовали. Оправдание, возможно, и очистило ваш официальный послужной список, но воспоминания не так-то легко стереть начисто. Было бы неплохо, если бы ты не устраивал ссор на моем заднем дворе ".

Казалось, они восприняли это скорее как угрозу, чем как принятие желаемого за действительное, и это было хорошо. И точный.

Кстати, о хороших угрозах.

"Кроме того, ты должен знать, что если ты будешь копаться в моих вещах, я совершу ужасное возмездие", — спокойно сказала она. "Это повлечет за собой много насилия".

Кену и Чикусе хватило такта выглядеть встревоженными. Мукуро просто выглядел удивленным — но пока у нее не было причин доказывать его неправоту, он мог быть настолько самодовольно уверен, насколько ему хотелось.

"Две гостевые комнаты прямо по этому коридору", — указала она, затем искоса посмотрела на Чикусу. "И ванная рядом с ними тоже. В душе действительно приятно."

Тикуса предсказуемо оживился, инстинктивно оглядываясь на Мукуро, чтобы тот извинился. Когда другой мальчик кивнул ему, Чикуса в последний раз дернул Ламбо за рукав и побрел в сторону горячего душа. Кен, горя желанием осмотреть новую территорию, последовал за ним.

Ламбо смотрела им вслед, делая еще один глоток чая.

"Это, безусловно, поворот событий", — лукаво сказал Мукуро. "Из того, что я в последний раз помню, ты категорически возражал против "гостей"."

"О, кстати говоря", — весело сказал Ламбо, полностью игнорируя свою попытку разозлить ее; он знал разницу между приглашенным и нежеланным — и особенно знал разницу между местом и разумом. "Ты должен знать, что "мои вещи" включают в себя мою голову".

Взгляд Мукуро скользнул вниз, к ее руке, где с тех пор зажил порез от его трезубца. Что-то похожее на сожаление промелькнуло в его глазах; она задавалась вопросом, было ли это из-за его вторжения или из-за того факта, что его врата в ее разум были закрыты.

"Я не думаю, что… Виндис оставила наше оружие у тебя?"

Ламбо моргнул.

"Ты знаешь, я думаю, они, вероятно, так бы и сделали", — сказала она странным тоном. "Они... тщательные. Просто я почти уверен, что вонгола — это те, кто забрал их в первую очередь ".

Мукуро издал звук, нечто среднее между гулом и насмешкой.

"Я полагаю, это означает, что теперь они потеряны для нас? Раз уж ты не хочешь "ссаного матча"?"

Ламбо оглядел его, глаза его были немного шире, чем обычно. Неужели это он намекал, что действительно собирается следовать ее правилам?

"Забавно слышать, как ты говоришь "писает", — сказала она ему, вместо того чтобы спросить о его странной уступчивости. Не нужно искушать судьбу.

Он закатил глаза, глядя на нее с таким видом, как будто допил бы остаток своего алкогольного кофе, если бы это не лишало его оправдания в виде размеренных глотков, когда он хотел потянуть время.

Как раз в этот момент он сделал один из этих глотков с задумчивым видом.

"Почему?" — просто спросил он.

Она знала, что последует вопрос, но его прямая подача была заметным отличием от его обычных извилистых манипуляций или мрачной драматургии. Она подумала о том, чтобы прикинуться тупицей, чтобы посмотреть на его реакцию, но он был в слишком серьезном настроении, чтобы ответить весело.

"Мне так захотелось", — она пожала плечами.

"Тебе "захотелось" поторговаться с Виндисом", — невозмутимо произнес он, его руки крепче сжали кружку.

"Ну, я, очевидно, не продумала это до конца, так что я не могу представить, что все это исходит откуда-то еще, кроме моих чувств", — сказала она. "Очевидно, вы мне очень нравитесь, ребята".

Он фыркнул, его глаза были пытливыми и странно недоверчивыми.

"Интересно, смогу ли я когда-нибудь привыкнуть к твоей особой честности", — сказал он.

Затем он нахмурился, глядя в свою чашку.

"Это ведь не твоя попытка заставить меня "видеть хорошее в мире", не так ли?" — спросил он, его тон был между циничным и задумчивым.

Немного озадаченная тем, что он запомнил то, что она сказала, она снова пожала плечами.

"Я же сказал тебе, я не совсем задумывался. Это не было преднамеренным заговором или что-то в этом роде — это просто вырвалось, потому что ты мне нравишься и я не хотела, чтобы ты страдал ", — сказала она, а затем криво усмехнулась. "Кроме того, если бы речь шла о хорошем в мире, я не думаю, что использовала бы себя в качестве яркого примера".

Во всяком случае, он выглядел еще более неприятно.

"И это… так ли это? Тебе ничего от меня не нужно? От нас?"

Она на мгновение задумалась.

"Я имею в виду, я могла бы уговорить Кена помочь с садоводством. Солнечный огонь был бы полезен для моих растений, — предложила она. "И было бы здорово снова иметь людей, с которыми можно было бы спарринговать".

Мукуро просто уставился на нее, полуприкрыв глаза, а затем действительно допил остаток своего напитка.

Банда Кокуйо устроилась ... на удивление хорошо. Конечно, был начальный период времени, когда все было немного неловко, поскольку они привыкали к своему новому окружению и правилам, которые с ним пришли (что, должно быть, было особенно странно, поскольку они так долго были в бегах или в тюрьме) — но Ламбо, к счастью, была избавлена от того, чтобы они проверяли свои границы; по-видимому, они знали ее достаточно хорошо, чтобы понять, что она была абсолютно серьезна в отношении угрожающих последствий.

В итоге Кен и Чикуса поселились в более просторной комнате для гостей, которая была оборудована одной кроватью и одним раскладным диваном. Кен проводил большую часть своего времени, играя в видеоигры или на заднем дворе — он на удивление хорошо относился к садоводству, проявляя бережное терпение к растениям, которого у него на самом деле не было с людьми; это, и он просто наслаждался пребыванием на улице и, возможно, грязью. Чикуса, с другой стороны, был доволен тем, что воспользовался своим неограниченным доступом к внутреннему водопроводу; он ежедневно подолгу принимал душ, а остальное время проводил либо в солярии / помещении с бассейном, либо сидел за столом в ее игровой комнате, неуклонно разбираясь в ее пыльной, нераспечатанной коллекции пазлов.

Что удивило ее больше всего, так это их склонность просто… будь рядом. Если она оставалась в комнате, которая не была ее личной спальней или кабинетом, более чем на полчаса или около того, один из них входил и устраивался там, часто без единого слова.

Когда Мукуро заметил, что она косится на них из-за этой привычки, он взял на себя смелость объяснить.

"Эти двое скучали по тебе, после того как ты оставила нас в Европе", — сказал он с легкой ухмылкой. "Кен был взволнован, Чикуса — меланхоличен, но сейчас они очень счастливы; твои переговоры с Vindice для нас были, по сути, окончательным подтверждением того, что ты всегда был частью группы".

Будучи в значительной степени не в курсе, что она произвела такое впечатление на этих двоих, Ламбо, естественно, прибегла к поддразниванию.

"Оуу. Я оставил тебя наедине с капризными детьми, Муку?" сказала она, затем задумчиво помолчала. "И я, по сути, тоже веселый родитель. Ты, наверное, никогда не заходил в "Макдоналдс".

Мукуро фыркнул и вернулся к своему состязанию в гляделках с Юреем.

Удивительно, но больше всего проблем у ее кота возникло с Мукуро (она ожидала возможных проблем с Кеном в этой области, но догадывалась, что, несмотря на его собачьи наклонности, мальчик все еще был связан с животными всех видов). Всякий раз, когда иллюзионистка входила в ту же комнату, что и она, Юрей садился рядом с ней, как часовой, его желтые глаза были устремлены на иллюзиониста, как будто он собирался сделать что-то неприличное.

Это было довольно забавно.

В остальном Мукуро, казалось, был чертовски доволен, привыкая к своему новому образу жизни — гораздо больше и гораздо раньше, чем она ожидала, учитывая, что теперь он жил по правилам ее дома. Он, даже больше, чем двое других, был не из тех, кто позволяет другим диктовать ему ... что угодно. Анархизм и все такое.

Может быть, доступ в Интернет и внутренняя сантехника компенсировали это?

Честно говоря, самой интересной вещью в том, что он был ее соседом по комнате, было случайное использование боевых щупалец, чтобы достать вещи с верхней полки ее кладовки. (А также его привычка находить видео с фокусниками сцены и начинать с уморительно стервозной критики.)

Даже Шоичи воспринял новый поворот событий с удивительной приспособляемостью (после пары болей в животе). Учитывая, что она, к счастью, была права, полагая, что ее новые соседи по комнате отнесут ее мальчика на побегушках к категории "Приспешников Ламбо", Мукуро и Компания на самом деле не делали ничего открыто угрожающего Шоичи или рядом с ним; а так, они в основном игнорировали его. Его больше всего беспокоил тот факт, что с ней теперь жили трое мальчиков-подростков.

Когда она сказала ему правду, он был слишком отвлечен сопутствующими знаниями о Солнечном пламени, с которыми она его познакомила (в основном для самообороны, на случай, если кто-нибудь из мальчиков однажды взбесится) — и даже после того, как у него было время все это усвоить, он, очевидно, решил, что сверхспособности и пораскинуть мозгами по этому поводу важнее, чем друзья детства / бывшие заключенные, живущие сейчас с его псевдобоссом; он даже не раз болтал с Кеном, когда она уговаривала его поработать в саду.

Ламбо на самом деле был тем, кому потребовалось больше всего времени, чтобы чувствовать себя менее неловко по любому поводу. Она не привыкла к тому, что другие были так близко — не говоря уже о том, что так долго. Чаще всего, особенно в первые пару дней, ей приходилось подавлять желание выгнать их всех на задний двор на несколько часов, чтобы дом снова был в ее полном распоряжении.

Это было... странно. И иногда была ужасно близка к тому, чтобы пробудить в ней давно забытое чувство смущения — в основном, когда она забывала, что в ее доме есть другие люди, и готовила завтрак в пижаме (читай: нижнем белье и футболке) или разговаривала сама с собой с дурацким акцентом, слоняясь без дела.

Она предположила, что разыгрывать это с частично притворной беспечностью было хорошей практикой для общения с Реборном, но все же…

Но быстрее, чем она думала, что это возможно, старая фамильярность возродилась, и беззаботность стала довольно искренней. В любом случае, они не могли судить, не тогда, когда она знала их, возможно, смущающие привычки. И, в конце концов, она даже стала ценить компанию — с достаточным количеством перерывов между ними, чтобы подзарядить свои интровертные батарейки; было ... приятно иметь людей, с которыми можно просто заниматься чем-нибудь, например, играть в видеоигры, или смотреть телевизор, или плескаться в бассейне, или даже просто сидеть на заднем дворике с напитком и наслаждаться солнцем.

Ламбо только начала осваиваться и получать удовольствие от того, что у нее осталось от отпуска, когда ей позвонил Иемицу.

Это было кратко и совершенно серьезно, что было редкостью в устах этого мужчины — особенно когда поднималась тема его семьи, как это неизбежно происходило с ее нынешней работой. Он спросил о том, как прошли дела с заданием, которое Девятый дал Цуне ("Хорошо, Иемицу. Тсуна стал сильнее, серьезных травм нет, и все возвращается в норму. Здесь точно нет бывших заключенных, которые болтаются поблизости и едят мои хлопья." "Что это было?" "Ты стареешь, Парень, Внешний советник. Ты начинаешь кое-что слышать"); затем он перешел к делу.

"Здесь назревают кое-какие неприятности", — прямо сказал он. "Та самая Вария. Офицеры отсиживаются в своем маленьком поместье, а пеоны снуют вокруг, как хорошие маленькие рабочие пчелки. Объедините их поведение с сообщениями о том, что Занзас сбежал из своего "тайм-аута" и..."

"Вы верите, что они станут мишенью для Тсуны", — подытожил Ламбо.

"На данный момент это кажется неизбежным. Занзас вышел на лед восемь лет назад, и с тех пор все его братья были выведены из игры. Я могу представить, как его оскорбила мысль о том, что мальчик, выросший на гражданке, будет первым в очереди на титул Децимо, — ответил он с сухостью, которую редко использовал.

"Ну, вы наняли меня не просто так", — как ни в чем не бывало заметила она. "Я буду охранять Тсуну от членов Вонголы там, где Реборн не сможет. Но только до тех пор, пока их атаки несанкционированы; мой контракт не предусматривает вмешательства во внутренние дела ".

Воцарилось задумчивое молчание, а затем она услышала долгий вздох на другом конце провода.

"Да. Это будет непросто, Ламбо."

После окончания разговора ей пришлось столкнуться с неприятным осознанием того, что ей придется глубоко подумать о том, как она хочет все уладить — с приходом Varia Arc (и состава Tsuna Guardian), что бы она ни решила в ближайшем будущем, это надолго определит ход событий.

И, конечно, как будто ее потребность в длительном самоанализе каким-то образом оскорбила вселенную, вскоре после этого позвонил Реборн: Тсуна выздоровела, у нее было время сделать то же самое, и, таким образом, на следующий день она снова будет вытирать пол.

ОМАКЕ 1

Когда солнечные лучи осветили ее спящие глаза, Ламбо неохотно удалось выбраться из своего гнездышка из подушек. Конечно, ее постель была прелестной, но она была голодна, а в субботних утренних мультиках ее звали.

Завершив утреннее омовение, она, затуманенная, спотыкаясь, спустилась на кухню, чтобы приготовить себе завтрак. Яйца звучали аппетитно.

К тому времени, как она намазала маслом сковороду, положила немного хлеба в тостер и взбила немного молока с яйцами, она немного пришла в себя. Кухня всегда была для нее веселым местом — у нее всегда было желание петь и / или танцевать, вероятно, потому, что ее руки были заняты, но это занятие не требовало много размышлений.

Она как раз насвистывала мелодию из "Парохода Вилли", когда услышала, как отодвигают один из стульев за кухонным столом. Она оборвала себя на полуслове и, медленно повернувшись, увидела, что Чикуса сидит там, уставившись на нее полусонными глазами, а изо рта у него свисает украденный кусочек ее тоста.

Она забыла, что больше не живет одна — снова.

И она все еще была одета в свою пижаму, то есть нижнее белье и футболку.

На мгновение она ответила на его пристальный взгляд. Затем она пожала плечами, решив, что это было не хуже, чем прошлой ночью, когда ее застали танцующей по гостиной, пока она чистила зубы.

"Омлет?" — предложила она.

-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-

ОМАКЕ 2

Как мог бы сказать вам любой житель Намимори, для Хибари было практически невозможно не заметить то, что происходило в пределах его города. В течение нескольких недель он узнал о присутствии Мукуро на своей территории; в тот же день, когда это осознал, он быстро направился к дому Ламбо и напросился на ее территорию, чтобы попытаться втиснуть свою тонфу в глазницу иллюзиониста.

(глазница, в которой находился его красный, создающий иллюзию глаз, естественно)

Ламбо стояла на крыльце своего заднего двора, неуверенно потягивая утреннюю кружку чая. Она едва пришла в себя настолько, чтобы вовремя отклониться в сторону, чтобы избежать удара по лицу летящим куском дерна. Кен и Чикуса тоже наблюдали — обычно они вмешивались от имени Мукуро, но он, казалось, был совершенно счастлив подраться с Хибари; это, а им хотелось спать.

С одной стороны, это было чрезвычайно забавно, и она чувствовала себя ленивой. С другой стороны, она сказала, что никаких ссаных спичек, и она слышала, что важно твердо стоять на ногах, когда имеешь дело с детьми. Или животные.

Предположительно, то же самое относилось к любой нечестивой смеси того и другого, каковой эти парни квалифицировались.

И они подобрались слишком близко к ее кустам сирени.

(Ей нужно было бы попросить Шоичи усилить меры безопасности для нее, теперь, когда он знал о Флеймах — у нее было неприятное предчувствие, что вторжения Хибари теперь станут делом).

Она вздохнула, передавая свою кружку Кену и закатывая рукава своего халата (который она достала из своего шкафа в нерешительной попытке проявить скромность, вдохновленную соседкой по комнате). Затем она бросилась в драку, намереваясь оттащить их обоих к ближайшей реке, чтобы сбросить в нее.

Это был хороший тревожный звонок, если не что иное.

* * *

27

Тсуна пытался насладиться своим "отдыхом" от обычного хаоса, который, как он чувствовал, был вполне заслужен после особенно необычного количества испытаний, через которые он и его друзья только что прошли. Но его врожденная способность расслабляться была ... не в центре внимания, и это была даже не вина его затяжной болезненности; его разум был выбит из колеи. Было совершенно неприятно думать, что Реборн разрушал даже свои природные способности бездельника-подростка.

...но нет. На этот раз это не было прямой проблемой Возрождения.

Он не совсем знал, как относиться ко всей этой истории с Мукуро даже сейчас, спустя недели после того, как все закончилось (хотя, по общему признанию, отчасти это было потому, что он пытался не думать обо всем этом деле). С одной стороны, иллюзионист был супер жутким и жестоким — но, учитывая ужасающие вещи, которые с ним произошли, возможно ли вообще, что он мог бы стать более ... нормальным?

Это был мыслительный процесс, который просачивался в его подсознание с тех пор, как Кен и Чикуса выложили всю свою предысторию, и он все еще никуда с этим не продвинулся. Он был подростком — Даме-Цуна, к тому же; что позволяло ему выносить моральные суждения по такому темному вопросу? Конечно, в тот момент он не чувствовал ничего, кроме желания побить Мукуро — но это исходило скорее из простого желания, чтобы он перестал причинять боль другим (друзьям Тсуны), чем из чувства самодовольства.

Он взглянул на свою кровать, где обычно бездельничал его телохранитель с украденной мангой.

Честно говоря, большая часть его душевных затруднений была вызвана попытками примирить свой образ Ламбо со всей трагедией. Мукуро был одним из них — короткой, жестокой встречей, которую он мог выбросить из головы теперь, когда с этим было покончено. Но Ламбо? Конечно, она была немного... не в себе. Но замученная лабораторная крыса? Впечатление, которое он сформировал о ней в своем сознании, не совсем совпадало.

Еще раз, краткий взгляд на нее, который показал им Мукуро — окровавленный, изодранный ребенок — промелькнул в его голове.

Он покачал головой, пытаясь еще раз сосредоточить свое внимание на своем новом томе манги. Но, как будто вселенная была полна решимости помешать любым попыткам установить мир с его стороны, он услышал, как внизу открылась входная дверь — и знакомый голос поприветствовал его мать.

Тот самый предмет его недавней умственной гимнастики; Ламбо, по-видимому, вернулся к обязанностям телохранителя.

Не вполне отдавая себе отчет в собственных действиях, Тсуна обнаружил, что скатывается с кровати и крадется к верху лестницы. Его голова наклонилась, уши практически встали торчком, когда он попытался подслушать какой бы то ни было разговор Ламбо и его мамы.

"... давно тебя не видел, дорогая — с тобой все в порядке?" — спросила его мать своим обычным воздушным тоном с оттенком беспокойства.

"Я в порядке, Нана-сан — Извините, что не позвонила или что-то в этом роде. У меня совсем недавно кое-что произошло в личной жизни", — сказала Ламбо, ее тон был странно искренним в попытке успокоить.

Последовала короткая пауза.

"Это ведь не твоя... семья, не так ли?" — Спросила Нана.

Тсуна чуть не подпрыгнул (и с его везением это привело бы к болезненному падению с лестницы). Голос его матери звучал почти... сердито. А семья Ламбо? Он никогда по-настоящему не думал о них — в основном, он тешил себя полушутливой мыслью, что она появилась из какой-то подземной ямы, полностью сформированная и рычащая. Не то чтобы Ламбо рассказывал о ее личной истории (он не был уверен, что хотел знать, учитывая, насколько его потрясла недавняя вспышка озарения ее прошлым) — за исключением, по-видимому, своей матери.

Это определенно было немного странно, не так ли? И какая семья была достаточно плохой, чтобы вызвать гнев Наны, которая редко питала недоброжелательность к кому-либо? (Он содрогнулся при мысли — не из-за них ли Ламбо попал к Эстранео?)

"Нет, нет, Нана-сан. Они тут ни при чем", — снова заверил Ламбо — как ни странно, звуча менее эмоционально по этому поводу, чем Нана. "Я недавно был там... воссоединился с некоторыми друзьями детства, вот и все."

В ее устах это звучало так просто, с тревогой подумал Тсуна. Это была своего рода скользкая полуправда, которой Реборн продолжал пытаться научить его делать.

"О!" — пропищала Нана, ее тон снова стал нормальным, как будто нехарактерный гнев никогда не проявлялся. "Я никогда раньше не встречал твоих друзей, Ламбо-тян — ты должен как-нибудь привести их сюда, я бы с удовольствием приготовил для всех вас!"

Последовала еще одна пауза, и Тсуна вообразил, что он и его телохранитель разделили редкий момент недоверия. Он старался не представлять Мукуро, сидящего за обеденным столом и смотрящего на него сверху вниз, когда тот угрожающе откусывает кусок жаркого своей матери с конца своего трезубца.

"Это..." Голос Ламбо звучал напряженно — это потому, что Мукуро и остальных забрали те страшные парни из охраны? "Это может быть немного... сложно замахнуться, Нана-сан. Тем не менее, я ценю ваше предложение".

Тогда Тсуну поразило, как мило Ламбо вел себя со своей матерью; с кем-либо другим она бы сказала прямое "нет" — или, возможно, подробно объяснила, почему предложение было смехотворно глупым. Со вспышкой озарения, вдохновленной его предыдущим наполовину осознанием того, что Ламбо должен был (должен был иметь?) семья (возможно, при этом плохая), он задавался вопросом, была ли Нана самым близким человеком к (хорошей) маме, который у нее был.

"О, тебе всегда здесь рады, дорогая", — весело сказала Нана. "Тем не менее, ты, вероятно, пришел потусоваться с Цу-куном и Реборн-куном, верно?

"Ах. Мне, наверное, стоит подняться, — ответила Ламбо, ее голос все еще был немного прерывистым. "Мы поговорим подробнее позже".

Тсуна отполз назад, надеясь, что его не поймают за подслушиванием — затем кто-то дернул его за лодыжку, и он тут же упал плашмя на спину. Потирая голову, он сел и заметил хлыст знакомого зеленого оттенка, соскользнувший с его ноги.

"Возрожденный?! Когда ты сюда добрался?" он закричал так тихо, как только мог.

"Шпион всегда должен знать, что другие шпионят за ним", — укоризненно сказал Реборн. "Нет смысла собирать информацию, если человек, охотящийся на тебя, тоже ее получит".

Другими словами, Реборн, вероятно, был там в ту минуту, когда Тсуне впервые пришло в голову подслушивать. Прежде чем он смог возразить, знакомый скрип верхней ступеньки заставил их обоих повернуться лицом к Ламбо, когда она поднималась. Она быстро просмотрела их, ее лицо превратилось в намеренно пустую маску.

"Ты слышал это, верно?" — спросила она, в кои-то веки даже не потрудившись прокомментировать его недостойное положение.

Он попытался выпалить отрицание или объяснение — он не был вполне уверен, что могло бы подойти лучше, — но она продолжила:

"Я была не единственной, кто думал, что встреча Наны и Мукуро будет нечестивой случайностью, не так ли?" — спросила она.

Тсуна внезапно осознал, что его телохранительница не сдерживала боль при мысли о своей заключенной подруге — она просто едва сдерживала смех.

"Разве ты не беспокоишься о нем — о них?" — Выпалил Тсуна, его мозг неизбежно подсказывал ему, как он был бы расстроен, если бы с Ямамото или Гокудерой случилось что-то плохое.

"А?" — Спросила Ламбо слегка озадаченным тоном. "С чего бы мне быть таким?"

Тсуна почувствовал вспышку гнева, которая удивила его самого. Как она могла ничего не чувствовать? Он точно не знал, что это за тюрьма Вендикар, но, судя по ее охранникам, это, вероятно, было ужасное место. Ее друзья, должно быть... страдают. И ей было все равно?

"Хорошо, что ты не позволишь тюремному заключению Мукуро повлиять на твою работу", — заметил Реборн. "Несмотря на вашу связь".

"Я говорила тебе, Реборн, я профессионал", — автоматически парировала Ламбо, но затем она сделала паузу, ее лицо разгладилось от осознания. "О, точно. Вы, ребята, не знаете. Я имею в виду, что незнание Тсуной — это в основном данность..."

("Эй!" — Воскликнул Тсуна.)

"—но я думал, что ты мог бы, Реборн".

"О? Тогда что это такое?" — Спросил Реборн обманчиво невинным тоном.

У Тсуны сложилось впечатление, что его наставника разозлила мысль о том, что он не является местным всеведущим, но то, что Ламбо сказал дальше, стерло эту мысль и все остальное из его мозга.

"Мукуро нет в Вендикаре", — просто сказала она, как будто это имело смысл.

Конечно, Тсуна помнила, что она пыталась заключить сделку с Виндисом (тот краткий, поразительный всплеск чистого ужаса, когда цепи утащили ее в пасть черной дыры) — но когда ее вернули, взъерошенную, но невредимую, она была одна. Испытывая облегчение (и вдохновленный объяснением Реборна об охранниках — он не мог представить, чтобы кто-то убедил группу, к которой Реборн относился настороженно), он предположил, что переговоры провалились.

У Тсуны хватило редкого присутствия духа, чтобы краем глаза заметить выражение лица Реборна, и он получил беспрецедентное удовольствие, увидев, как рот его наставника слегка приоткрылся от крайнего удивления. Это длилось меньше секунды, но Тсуна был полон решимости навсегда сохранить это в своей памяти.

"Ты торговался с Виндисом", — Реборн больше требовал, чем просил. "Успешно".

"Заключил сделку три к одному", — радостно ответила Ламбо (она редко улыбалась, не говоря уже о широкой, но прямо сейчас Тсуна мог видеть ее зубы) — Тсуна догадался, что она тоже заметила кратковременную оплошность Реборна. "Но доставка заняла некоторое время. Это часть того, что я хотел обсудить сегодня ".

Реборн долго, не мигая, смотрел на нее.

"... они у тебя дома, не так ли?"

"Мы соседи по комнате!" она улыбнулась.

Неохотно мозг Тсуны двинулся дальше — Реборн потерял самообладание! — к менее приятному вопросу.

"Мукуро в Намимори?!" — пронзительно пропищал он.

"И Кен, и Чикуса", — кивнула она, ее лицо снова превратилось в раздражающую маску спокойствия. "Люди склонны забывать о них. Но я полагаю, что по сравнению с этим Мукуро, вероятно, немного более запоминающийся ".

"Однако разве это не опасно?" — Спросил Тсуна. "Разве он просто не придет за мной снова?!"

"Нет, если только он не хочет стать выставкой аквариума", — пробормотал Ламбо.

"Что?" — подумал Тсуна, совершенно сбитый с толку.

"Это была всего лишь одноразовая бесплатная карточка на выход из тюрьмы", — объяснил Ламбо. "А иллюзионисты преуспевают в элементе неожиданности — если он снова придет за тобой, особенно так скоро, его обязательно поймают".

Она сделала паузу в раздумье.

"Хотя, возможно, ты захочешь не приходить в ближайшее время".

Тсуна не мог кивать быстрее.

"И размещение кого-то, кто напал на человека, находящегося под вашей защитой, не противоречит вашей морали как телохранителя?" — Спокойно спросил Реборн.

Ламбо мгновение смотрел на него.

"Не-а".

Реборн уставился на нее в ответ. Затем он моргнул, и Леон принял свою знакомую форму пистолета.

На долю секунды Тсуна в ужасе подумал, не собираются ли его наставник и телохранитель устроить драку в коридоре на верхнем этаже его дома. Затем пистолет переместился в его сторону.

"Даме-Тсуна, ты бездельничала последние пару недель. Мы возвращаемся к графику. Начинай учиться".

Зная, что он абсолютно серьезен, Тсуна вскочил на ноги и направился в свою комнату, отбросив все мысли о Ламбо и Мукуро в пользу того, чтобы избежать новых пулевых отверстий.

Вернувшись в коридор, Реборн опустил Леона с легкой ухмылкой, хамелеон удобно свернулся у него на ладони. Затем он снова повернулся, чтобы посмотреть на Ламбо, который присел на корточки и прислонился к стене, чтобы быть немного ближе к своему росту.

"С ним не будет проблем", — заявил он.

"Мукуро? Я сомневаюсь в этом, — Ламбо слегка пожал плечами. "Может быть, небольшая неприятность. Иногда он ничего не может с собой поделать, когда дело доходит до озорства. Но не слишком кровавое. Я установил несколько правил, и он до сих пор им следовал".

Она посмотрела в сторону. Реборн бросила на нее заинтригованный взгляд при мысли о том, что Мукуро действительно подчиняется ее указаниям.

"Я бы больше беспокоился о другой стороне вещей.]", — отметил Ламбо. "Не стал бы откладывать дело в долгий ящик, Парень, чтобы напасть на одного из них в продуктовом магазине или что-то в этом роде".

"Гокудера научится не наживать врагов там, где ему это не нужно", — прокомментировал Реборн. "В конце концов".

Она слегка ухмыльнулась, затем поморщилась.

"Хибари не будет".

"Хибари не будет", — весело согласился Реборн.

Некоторое время они молчали, прислушиваясь к неистовому бормотанию и глухим ударам, доносящимся из комнаты Тсуны, пока он искал свои учебники.

"Друзья в low...er места могут быть полезны", — в конце концов сказал Реборн, отчасти объясняя свое легкое принятие ситуации.

Ламбо искоса взглянул на него.

"Ты говоришь о Мукуро... или о Виндисе? Потому что я бы на самом деле не назвал их своими друзьями, идиома это или нет ".

Взгляд Реборна стал острее.

"Я бы сказал, что друзья были невозможны для Виндисов, но не так давно я бы сказал то же самое о том, что они торгуются с кем угодно".

Где-то там был вопрос.

Ламбо рассматривала его, проводя большим пальцем по своей нижней губе.

"Если бы было что-то, что можно было бы использовать в качестве рычага воздействия на Виндис, как ты думаешь, они бы захотели, чтобы это распространилось повсюду?" — медленно спросила она.

Реборн натянул поля своей шляпы чуть ниже на глаза, слегка разочарованный своим неудовлетворенным любопытством. Последовала долгая пауза, пока он гладил своими крошечными пальчиками спину Леона, но в конце концов он кивнул в знак согласия.

"Ты сказал, что история с Мукуро была только частью того, что ты хотел обсудить?" — спросил он.

"О, да. Иемицу звонил тебе по поводу того, что происходит в Италии?" — спросила она.

Взгляд Реборна остановился на ней. "Нет, он этого не сделал. Девятый — мой основной контакт."

Ламбо промурлыкала, вытягивая ноги прямо, вместо того чтобы оставаться на корточках. Этот разговор может занять немного больше времени.

"Значит, вы знаете условия завершения моего контракта, верно?" — спросила она для начала.

"Ты обязан защищать Тсуну, пока не будет определено, что он достаточно силен, чтобы справиться с угрозами своей жизни", — быстро ответил Реборн.

"Технически говоря, мой контракт выполнен", — беспечно сказала она.

Глаза Реборна слегка расширились.

"Письмо Девятого", — понял он.

"Отправив Цуну за Мукуро, Девятый, чья власть признана моим контрактом, признал его силу", — объяснила она. "Это все основания, которые мне нужны, чтобы сказать, что моя работа выполнена".

"Тогда почему ты все еще здесь?" — прямо спросил он.

Она слегка улыбнулась.

"Не спеши так сильно увидеть меня со спины, Реборн. Я остаюсь здесь, потому что верю в выполнение духа работы, а не в педантичные придирки ".

Она сделала долгий выдох.

"Что возвращает нас к звонку, который я недавно получил от Иемицу. И менее очевидная часть моего контракта."

"Чтобы заполнить то, чего я не могу", — заявил он с быстрым пониманием. "Из-за моего союза с Ноно".

"Для защиты от несанкционированных нападений со стороны вонгола", — согласилась она.

Реборн уставился на нее, в его глазах было молчаливое требование дальнейших объяснений.

"Вария", — просто сказала она.

Реборн втянул воздух сквозь зубы.

"Что заставило их действовать сейчас?"

"Поступали сообщения о том, что некто сбежал из своего чиллаута-тайм-аута".

"Черт".

Ламбо удивленно моргнул. Реборн обычно не ругался, хотя бы потому, что ругань была чем-то, от чего он был готов отказаться (в отличие от кофе и оружия) в пользу увековечения своей милой детской выходки. Или, может быть, потому, что он не думал, что ругань соответствует джентльменским манерам, которые он время от времени предпринимал.

"Занзас собирается прийти прямо к Тсуне", — заявил Реборн, скрестив руки на груди и задумчиво глядя вдаль.

Он снова повернулся к Ламбо.

"У вас есть временные рамки?"

Она на мгновение задумалась.

"По словам Иемицу, они были взбудоражены в течение некоторого времени, но если вы хотите что-то более точное, он сказал, что собирается ввести их в заблуждение, что может временно направить их в нашем направлении. Он хочет, чтобы здешние дети имели хоть какое-то представление о том, что их ждет. Он позвонит мне, когда сделает это. Я почти уверен, что это произойдет скорее раньше, чем позже ".

Шляпа Реборна снова наклонилась.

"Тогда мне нужно заняться кое-какими уроками".

Ламбо пожала плечами и перекатилась на ноги. Реборн отрикошетил от стены и приземлился ей на плечо, и она проводила их в комнату Тсуны. Она оглядела полный беспорядок, в который превратилось это место — ответственный за это мальчик стоял в куче грязного белья, прижимая к груди недавно найденный учебник, как будто он мог остановить пули.

"Может быть, начать с урока "все на своем месте"?" предложила она.

"Звучит заманчиво", — сказал Реборн, поднимая Леон-ган. "И место Даме-Тсуны — быть прилежной ученицей".

Тсуна захныкал.

В течение следующих нескольких дней Реборн практически загнал Тсуну в угол физическим аспектом своих тренировок — и вовлекал в них своих друзей всякий раз, когда это было возможно.

Тсуна, как всегда странная смесь рассеянности и проницательности, казалось, заметил, что изменение в поведении Реборна свидетельствовало о беспокойстве; и его общий мыслительный процесс, казалось, сводился к тому, что все, что слегка беспокоило Реборна, стоило полномасштабной паранойи со стороны Тсуны.

В свою очередь, друзья Тсуны заметили, как сильно он нервничал — что только усугублялось его долгим периодом смущенных размышлений после Мукуро (и тем фактом, что его мать сказала ему, что Иемицу скоро вернется домой; честно говоря, мысль о надвигающейся смертельной опасности внушала лишь немного меньше беспокойства).

Так получилось, что Ямамото предложил их маленькой группе пропустить школу на день в пользу того, чтобы подбодрить Тсуну расслабляющим днем в центре города — рассматриванием витрин, аркадными играми и еще много чем.

Технически говоря, Ламбо не дежурил во время занятий, независимо от того, была ли Тсуна на самом деле в школе или нет — но на этот раз она получила предупреждение от Иемицу за день до этого о новом члене CEDEF, которого преследует офицер Varia. Поэтому, когда ее тоже пригласили (Реборн была той, кто дал Ямамото ее номер?), она сочла благоразумным присоединиться.

Она бродила вокруг, следуя за группой, но на самом деле не слишком много с ними общалась. Она несколько раз мягко оттолкнула И-Пина с пути нерадивого прохожего и делала то же самое для Фууты всякий раз, когда у него возникало желание составить Рейтинг посреди тротуара. Раз или два Ямамото обнимал ее за плечи и показывал на что-нибудь в витрине магазина — или Киоко и Хару подзывали ее попробовать сладости или пытались заинтересовать какой-нибудь милой розовой вещицей. Кроме этого, она в основном нервничала или получала раздраженные косые взгляды от Тсуны и Гокудеры соответственно. Во всяком случае, она была гораздо больше сосредоточена на наблюдении за их окружением, чем на социальном взаимодействии.

Честно говоря, она почти надеялась на какие-то действия к тому времени, как прошел первый час.

Звук отдаленного взрыва (и смехотворно громкий вопль) привел ее в чувство. Она бросила взгляд на Реборна, и он воспользовался возможностью, чтобы начать уводить детей и гражданских девушек подальше от надвигающейся конфронтации.

"Ламбо, что происходит?" Тсуна взвизгнул позади нее.

"Хм?" рассеянно спросила она, позволив своему Метеоритному Молоту выскользнуть из рукава в готовое положение. "Почти уверен, что это акула, охотящаяся за драгоценностями".

"Что?!"

"Образумься, глупая овца!"

Она бросила на Гокудеру недовольный взгляд в ответ на его вспышку гнева.

"Во мне есть смысл", — невозмутимо ответила она. "А теперь, возможно, вам захочется сжать свои задницы. Это может быть немного выше ваших сил ".

"Ха-ха", — Ямамото рассмеялся над ее фразой, но резкий блеск появился в его глазах, когда он постучал бейсбольной битой по плечу. "Над нашими головами? Я не знаю об этом. Наша команда довольно хороша в этой игре".

Ламбо мельком взглянул на него, но довольно скоро отвернулся, гораздо больше заинтересованный надвигающейся опасностью.

"Недостаточно хорош".

ОМАКЕ

Тсуна взглянул на своего телохранителя, который лениво вертелся на своем рабочем стуле. Он не решался заговорить, но в конце концов его любопытство пересилило страх.

"Э-э, Ламбо?" — спросил он.

Она резко замерла, затем посмотрела на него слегка расфокусированным взглядом, борясь с надвигающимся головокружением.

"Ухух?"

"Ты сказал, что сейчас живешь с М-Мукуро, Кеном и Чикусой, верно?" — сказал он, слегка запинаясь на имени страшного мальчика.

"Ага".

"Но, эм… а как насчет остальных?" — Спросил Тсуна. "Ланча-сан, а М.М.?"

Ламбо долгое время тупо смотрел на него.

"Были и другие?"

Тсуна уставился на нее с недоверием, подавляя возглас недоверия.

"Как ты относишься к другим людям?" мысленно спросил он ее.

Через мгновение Ламбо пожал плечами.

"Должно быть, это второстепенные второстепенные персонажи", — решила она. "Не моя проблема".

"О, вот как", — подумал Тсуна с гримасой.

"В любом случае, я предполагаю, что они отбывают свой срок в Азкабане".

"О, вот как", — подумал Тсуна с еще более глубокой гримасой.

ОМАКЕ 2

"Что они вообще делают?" — Спросил Тсуна с болезненным любопытством, не в силах представить Мукуро и Компанию, живущих простой жизнью в пригороде.

Ламбо склонила голову набок.

"Ну, Кен помогает мне в саду", — начала она. "Чикуса много плавает, а Муку смотрит реалити-шоу и всех поносит".

"Это так нормально!" подумал Тсуна, широко раскрыв глаза.

"Недавно я пыталась уговорить Мукуро потратить часть своего времени на просмотр "Диснея" или что-то в этом роде вместо этого", — продолжила она. "Это могло бы помочь ему разработать несколько лучших рекомендаций, как избежать тюрьмы. И массовое убийство."

Дисней? Неужели!?' Тсуна мысленно взвизгнул.

Ламбо, казалось, прочел некоторую долю скептицизма на его лице.

"Никто не получает лучших рекомендаций от реалити-шоу", — мудро объяснила она.

"Ты совершенно упускаешь суть!" Тсуна заскулил.

"В реалити-шоу нет смысла", — сказал Ламбо.

Тсуна тяжело опустился на свой стол, смирившись с тем, что никогда не был тем, кто руководил разговором, когда был вовлечен Ламбо.

* * *

28

Следующий взрыв был не таким далеким, и долю секунды спустя к группе с грохотом полетело тело. Ламбо, не сводя глаз с эпицентра взрыва, просто отошла в сторону.

Естественно, это означало, что бедный придурок столкнулся с Тсуной — беднейшим из придурков.

Он закричал, падая, а затем со стоном свернулся калачиком на тротуаре под человеческим снарядом.

"Для телохранителя Ламбо определенно выбирает, когда она на самом деле охраняет мое тело", — пробормотал он.

"Ах! Я приношу извинения", — сказало тело, лежащее на нем сверху, быстро поднимаясь.

Тсуна замер, когда взглянул на мальчика прищуренными глазами. Он выглядел довольно потрепанным, и прямо над его бровями горел огонек — и что еще более странно, он был голубым, а не более естественным оранжевым, к которому привык Тсуна.

"А?"

Как ни странно, мальчик казался почти таким же потрясенным, как и он сам.

"Ты… ты есть...!"

"Ты?!" — с сомнением подумал Тсуна. — В наше время и в таком возрасте?

Манера речи была почти более странной, чем пылающий лоб, хотя бы потому, что последнему он подвергался на полурегулярной основе с тех пор, как прибыл Реборн.

"Десятый?!"

"Тсуна! Ты в порядке?"

Гокудера и Ямамото бросились к Тсуне, на их лицах было написано беспокойство. Как только он увидел, что его босс сел, относительно нормально, Гокудера с рычанием повернулся к запущенному мальчику.

"Ты! Кто, черт возьми, он?—"

"Вы, ребята, возможно, захотите заткнуться. Вы привлекаете внимание, — сказал Ламбо им через ее плечо. "Бэзил, верно? Поднимайся на ноги."

"Ты знаешь этого парня?" — Спросил Ямамото с напряженной усмешкой.

Его проигнорировали.

"Ламбо-доно!" Бэзил вскочил на ноги, подходя, чтобы встать рядом с ней. "Простите мое грубое появление. Я не ожидал, что меня будут так нагло преследовать в таком населенном пункте ".

"Он Вариа", — невозмутимо ответил Ламбо. "Вы не должны ожидать от них здравого смысла или заботы о гражданских лицах".

Словно в доказательство ее слов, пыль немного рассеялась, показав Сквало, стоящего на вершине невысокой крыши. Он свирепо ухмылялся.

"ВУАЙ! Я порежу любого из вас, подонки, кто встанет у меня на пути!"

Затем он опустил лезвие своей руки вниз с достаточной силой, чтобы направить потоки чистого воздуха, с визгом падающие на пятки паникующей, убегающей толпы незадачливых покупателей.

Ламбо посмотрел на него, не впечатленный полным отсутствием утонченности. Затем она взглянула на Бэзила.

"В любом случае, разве у тебя нет работы, которую нужно делать?" — спокойно спросила она.

Глаза Бэзила распахнулись, и мгновение спустя он снова оказался рядом с Тсуной, выплевывая очередные быстрые извинения и оттаскивая невежественного мальчика подальше от врага. Они не успели далеко уйти, как Сквало прыгнул вниз, целясь в Бэзила; даже когда мальчик блокировал удар своей ... штуковиной-бумерангом, сама сила удара отбросила его назад, пробив стену.

Сквало устремил суровый взгляд на Тсуну.

"Ты! Как ты связан с этим парнем?" — закричал он, указывая рукой с мечом на новую дыру в здании.

"А? HIE?!" Тсуна пошатнулся от страха и шока.

Ламбо, который переместился на более высокую наблюдательную позицию, внимательно наблюдал за тем, как Гокудера и Ямамото отреагировали на бедственное положение своего друга. Честно говоря, она могла бы легко вмешаться, но она была почти уверена, что быть превзойденной и слегка избитой Сквало сейчас было лучше, чем умереть позже в результате отсутствия мотивации в сфальсифицированном гладиаторском поединке.

Ямамото на короткое мгновение скрестил клинки с убийцей и был быстро сражен взрывом пороха, который вылетел из рукояти клинка Сквало. Гокудера последовал его примеру меньше чем через минуту, волчки отсекли его динамит, а сам мальчик рухнул на землю от жестокого удара локтем в спину.

Когда Сквало, казалось, собрался убивать, Ламбо бросил на Бэзила уничтожающий взгляд — не вмешивайся и вместо этого выполняй свое задание — и оттолкнулся от крыши в мощном прыжке.

Ее передняя нога была в нескольких дюймах от соприкосновения с рукой Сквало, когда мужчина слегка сдвинулся, наклоняя свой меч так, чтобы ее инерция привела ее прямо на пронзение. К несчастью для него, она ожидала его быстрой реакции — не стоит недооценивать офицера Вариа — и выгнула спину назад, прогнувшись ровно настолько, чтобы на волосок не коснуться края.

Это было похоже на лимбо, но из тех, что могут закончиться тем, что ты будешь выглядеть как Волдеморт в отделе носа.

Она скользила вперед на голенях, пока ее скорость внезапно не оборвалась. Ламбо насмешливо ухмыльнулась убийце позади нее; она использовала свой Метеоритный Молот за долю секунды после попытки удара, и дальний конец его аккуратно обвился вокруг руки мужчины с мечом, как ловушка.

Он уставился на нее сверху вниз, ноздри раздувались от нахлынувшего раздражения, и попытался отдернуть руку. Она не сдвинулась с места.

Это, конечно, означало кричать.

"VOI! Теперь этот?! Кто ты, черт возьми, такой!"

"Просто озабоченный подросток с талантом к рыбной ловле", — серьезно сказала Ламбо, даже когда она оскалила зубы от удовольствия.

Он поймал ее восхищенный взгляд и послал ей саркастическую усмешку. Затем он уперся ногами в бетон с абсурдным количеством грубой силы, готовясь к более эффективному рывку. Наверное, хотел поменяться с ней ролями и затащить ее на шашлык.

Она скопировала его, затем сделала еще один шаг и укрепила свои конечности. Он не смог бы перехитрить ее.

После нескольких безрезультатных рывков — во время которых его разочарование становилось все более и более забавно очевидным — он зарычал, меняя позу, готовясь вместо этого просто прыгнуть на нее.

Ламбо ухмыльнулась ему чуть шире, затем позволила своему Молниеносному пламени проявиться в нескольких видимых электрических дугах на ее конце кабеля — чтобы не быть недооцененной, она сделала так, чтобы все выглядело так, будто у нее был усиленный электрошокер, а не доступ к сверхспособностям мафии.

В конце концов, это было в основном для более поздней Арки.

Глаза Сквало расширились. У любого другого это выглядело бы как недоверие. В основном это был гнев. Он с воплем бросился вперед.

"VOIIIIIII! Ты, должно быть, ши—"

Заряд пронесся по соединяющему их кабелю.

Раздался взрыв — потому что это была серия shounen, — и когда пыль рассеялась, стало совершенно очевидно, что у Lambo больше не было акулы на кону.

Однако она держала его за руку. Меч. Рука с мечом?

Ламбо взмахнула своим Метеоритным молотком, одновременно потянув и выпустив протез в ее сторону. Она поймала его свободной рукой, с интересом разглядывая. Поверхность выглядела немного почерневшей от взрыва, но когда она сжала ее затвердевшей рукой, она нисколько не согнулась. Крепкий материал.

"ТЫ!"

Она повернулась лицом к убийце, все еще улыбаясь. Он стоял в нескольких ярдах от меня, выглядя не хуже, чем раньше, если не считать отсутствующего придатка. Его оставшаяся рука конвульсивно сжималась и разжималась, и она могла видеть, как пульсирует вена у него на виске.

"Я?" — невинно повторила она.

Раскаленная ярость пронеслась по его лицу, как вспышка. Он выглядел готовым броситься на нее с мечом или без меча, когда громкий, знакомый крик эхом отозвался с соседней крыши. Голова Сквало резко повернулась к нему, хотя он не спускал с нее глаз. Она увидела, как его челюсть двигается с мучительной медлительностью, как будто его зубы вот-вот заскрежещут от силы его возбуждения.

"Тот парень, что был раньше..." прошипел он.

Он резко повернулся к ней лицом еще раз — и, честно говоря, из-за всего этого поворота головы было трудно воспринимать его всерьез, потому что он выглядел как из рекламы с пышными волосами — его глаза напряглись под тяжестью сердито сдвинутых бровей.

"ТЫ! Будь это в любой другой день, я бы вздернул тебя на твоем же собственном оружии, перерезал тебе горло на пороге дома твоей матери и вырвал свой меч из твоих дерьмовых мертвых пальцев!" он закричал на нее. "Не смей верить, что все кончено!"

Затем он бросился в направлении крика — потому что "Тсуна-крики" означало "Тсуна", а Тсуна ранее был утащен Бэзилом, и Бэзил нес чемодан, который был его конечной целью.

Ламбо мгновение рассматривала свой новый сувенир, затем нажала на небольшое углубление сбоку костяшки среднего пальца. Лезвие сложилось само по себе до довольно внушительных размеров, затем убралось внутрь протеза руки. Она взяла один из свободных ремешков, которые когда-то крепили эту штуковину к обрубку руки Сквало, и привязала его к петле своего ремня.

Затем она последовала за ним.

Она прибыла как раз вовремя, чтобы услышать, как появляется Дино.

"Разве это не немного неловко — быть таким грубым с некоторыми детьми?"

На этот раз он действительно звучал несколько прохладно, Ламбо должен был отдать ему должное. Но он упустил прекрасную возможность.

"Ты должен был сказать "коварный", Дино", — слегка пожаловалась она.

"А?" Дино слегка вздрогнул, хотя, к счастью, присутствие Ромарио на шаг или два позади него означало, что он не замахнулся и не скорчил эпическую гримасу.

Она указала на руку, пристегнутую к ее штанам.

"Ха!?" Глаза Дино выпучились, он метнулся обратно к Сквало — или, скорее, к отсутствию у него меча.

(Потому что, честно говоря, знакомство с ним означало, что отсутствие меча было более шокирующим, чем отсутствие руки.)

"Это был подарок", — сказала она с невозмутимым лицом. "Подержанный".

Дино выстрелил в нее вопросом: "как-ты-еще-не-умерла?" смотри. Она получила много таких писем от людей, которые знали ее дольше, чем мимоходом, что, вероятно, что-то говорило о ней — но ей было слишком весело, чтобы размышлять об этом. Она могла слышать, как Сквало рычит в глубине его горла даже на расстоянии.

Дино вздохнул, сделал глубокий вдох, затем сделал еще один шаг вперед.

"Сквало, я буду твоим следующим соперником, если ты прямо сейчас не прекратишь эту свою игру", — серьезно сказал он.

"Я помогу", — радостно сказал Ламбо. "Ты определенно не сможешь победить нас в одиночку".

Все лицо Сквало дернулось.

"Вой, Взбрыкивающая лошадь, у меня нет проблем убить тебя прямо здесь, прямо сейчас", — сказал он, по-видимому, решив игнорировать ее. "Но нападение на союзническую семью вызвало бы недовольство начальства. Так что сегодня я мирно..."

Он быстро ударил оставшейся рукой, схватив Тсуну за запястье и удерживая его в воздухе.

"Отпусти его!" — крикнул я. — Крикнул Дино, быстро взмахивая своим хлыстом.

Но Сквало лишь ухмыльнулся, затем выплюнул маленькую круглую лепешку. Он взорвался, превратившись в густое облако дыма. Ламбо немедленно закрыла глаза, сосредоточившись так, чтобы использовать свое электрорецептивное восприятие. Удивительно, но Сквало даже не намекнул на то, чтобы подойти к ней, чтобы забрать свой потерянный протез. И его гордость, предположила она.

Он действительно был предан своей миссии. Или, скорее, Занзас.

Дым слегка рассеялся, показывая, что Тсуна снова рухнул на землю, но без новых ран, а Сквало держит маленький черный футляр.

"Я оставляю их жизни тебе", — сказал он Дино с кривой усмешкой. "Но я возьму это на себя".

Затем, бросив последний огненный взгляд на Ламбо, он бросился прочь.

С ним было весело возиться. Она вроде как хотела увидеть его лицо, когда он поймет, что его обманули с коробкой поддельных колец.

"Эк!" Бэзил попытался встать, несмотря на свои очевидные раны; изо рта у него буквально текла кровь.

"Эй, не пытайся двигаться", — предупредил его Дино.

"Кольца Вонголы...!" Бэзил снова покачнулся.

"Это слишком опасно для преследования", — сказал Реборн, появляясь из ниоткуда, как сумасшедший крот, как он обычно делал.

Тсуна выкрикнул его имя, сразу же весь затрепетав от мысли, что Реборн не придет ему на помощь против такого врага.

"Мне не позволено нападать на этого человека", — прямо заявил Реборн. "Потому что он тоже часть семьи Вонгола. Такие люди, как он, являются одной из причин, по которой Ламбо был нанят следить за тобой ".

Еще один вопль Тсуны.

"На меня напал кто-то из вонгола? Что происходит!?"

"Кто знает?" — Непонимающе сказал Реборн, бросив взгляд на Ламбо.

Она пожала плечами, вялая от того, что ввязалась в драку. И, к счастью, прежде чем могли произойти очередные неприятности или неловкие вопросы, вдалеке зазвучали полицейские сирены, неуклонно приближаясь.

Странно, в кои-то веки быть благодарным полиции.

Дино повел Тсуну за собой, направляясь в безлюдную больницу, которую он организовал по этому случаю. Тсуна замешкался из-за беспокойства за своих поверженных друзей — словно вызванные его беспокойством, Гокудера и Ямамото подбежали мгновением позже. Прежде чем они смогли последовать за ними, Реборн полностью отключил их.

"Уровень, на котором вы сейчас сражаетесь, сделает вас, ребята, всего лишь мертвым грузом", — прямо сказал крошечный киллер. "Ты можешь идти домой".

Он перепрыгнул расстояние, во много раз превышающее его рост, и грациозно приземлился на плечо Ламбо, слегка подтолкнув ее следовать за Дино. Если бы не его позиция, она бы снова пожала плечами. Как бы то ни было, она просто вяло подняла руку (свою собственную, не Сквало — хотя это было заманчиво) на прощание с двумя недавно наступившими на бордюр мальчиками и пошла дальше.

Она чувствовала, как их взгляды прожигают ей спину. Она сомневалась, что ее первозданное состояние или новый сувенир ускользнули от их внимания — как и тот факт, что Реборн легко включил ее, когда они были заблокированы из-за отсутствия у них боевой доблести.

Она задавалась вопросом, будет ли кто-нибудь из них противостоять ей. В конце концов, Гокудера был практически олицетворением конфронтации. И Ямамото мог бы быть смехотворно конкурентоспособным, если бы была нажата правильная кнопка.

Сквало определенно был нажимателем кнопок.

Что ж, если бы они хотели быть сильными, они могли бы приложить усилия. Или подвергнуться экспериментам. Не ее проблема.

Ламбо в основном патрулировал периметр больницы, пока Реборн и Дино объясняли Тсуне суть Колец и пытались подарить ему настоящие. Когда Тсуна выбежал из комнаты несколько минут спустя, нервно оглядываясь назад, даже когда он прямиком направлялся домой, она последовала за ним.

В доме Савады на веревках висело мужское белье. Что означало… Иемицу был там.

Что означало, что ей действительно не нужно было быть там, чтобы защитить Тсуну прямо сейчас, если его отец был там. И она хотела пойти и положить свой сувенир в безопасное место.

Она отвела взгляд и быстро кивнула Реборну, который только что подошел. Она шла домой, позволяя бодрящему, легкому ощущению высвобожденного напряжения, которое пришло после боя, растекаться по ее венам.

Ламбо вошел в ее парадную дверь, почти насвистывая от хорошего настроения. Юрей подбежал, чтобы поприветствовать ее низким мычанием, и она наклонилась, чтобы почесать его за ушком.

"Хах? Что привело тебя в такое настроение?" — Спросил Кен, высовывая голову из-за угла кухни, чтобы уставиться на нее с любопытством на лице.

"Хорошо подрались, вот и все", — беспечно сказала она.

Чикуса тоже выскочил из-за угла и быстро, внимательно оглядел ее.

"Вы, кажется, не пострадали", — спокойно заметил он. "Это было быстро?"

"По общему признанию, немного слишком быстро", — сказала она. "Но что более важно, это означает, что поступающих становится все больше".

Ее лицо слегка изменилось. По общему признанию, она легко вернулась домой, потому что знала, что Иемицу прекрасно сможет защитить своего сына, но также и потому, что хотела избегать самого Иемицу. Он определенно затаился бы в засаде, просто горя желанием спросить ее…

"Ойя? Надвигающиеся неприятности?" Мукуро тоже появился, высунув голову из-за спинки ее дивана. "Вонгола, я полагаю?"

Его губы брезгливо скривились при упоминании фамилии Семьи.

"Своего рода?" Ламбо склонила голову набок, пожав плечами.

"Вроде того", — невозмутимо повторил Мукуро.

"Ну, с одной стороны, у тебя есть главная семья, а с другой, у тебя есть СЕДЕФ", — она подняла одну руку, затем другую. "Ветвь с внешней перспективой, которая, тем не менее, обладает большой властью".

Затем она вытащила свою новую игрушку из петель на поясе и помахала ею перед своими соседями по комнате.

"А с другой — с другой стороны, у тебя есть Вария. Экстраординарный отряд сумасшедших убийц".

Какое-то время все трое безучастно смотрели на нее.

"У какого бедняги с ампутированной конечностью ты украл протез, Ламбо?" — Спросил Чикуса с каменным лицом.

"Тип ассасина; Громкий. Злой. Как у Рапунцель, — весело сказала она, поправляя захват, а затем снова нажимая на углубление на костяшке.

Клинок выдвинулся из своего тайника / ножен и раскрылся с большой готовностью. Кен и Юрей оба подпрыгнули.

Бровь Мукуро дернулась.

"Почему Вария в городе, и почему ты затеваешь драки?" — спросил он псевдо-спокойно.

"Ты выиграл, верно?" — Вмешался Кен.

Она помахала рукой у него перед лицом, гадая, как заставить ее пальцы шевелиться.

"Ну, я взяла его за руку, и его обманули", — сказала она, кивнув.

"Ламбо", — сказал Мукуро.

Она повернулась к нему лицом, мгновение разглядывая его. Она не обнаружила ничего откровенно дьявольского в его намерениях (хотя, по общему признанию, все, на что ей действительно нужно было обратить внимание, — это его лицо, обладавшее врожденными дьявольскими качествами, которые она должна была мысленно отфильтровать), поэтому она снова пожала плечами.

"Внутренняя борьба. Прямо сейчас происходит какая-то суматоха по поводу права наследования. Разные кандидаты, которых поддерживают разные фракции, и все такое."

Кен усмехнулся. Это было немного похоже на чихание щенка.

"Ух ты, мафиози набрасываются друг на друга, как собаки, из-за нескольких клочков власти. Какой шокер".

"Разве это не оскорбительно для собак?" — Спросил Мукуро с праздным интересом, его глаза говорили, что он уже размышляет о чем-то более глубоком.

Кен на мгновение задумался. Он пожал плечами.

"Не-а. Иногда они такими бывают".

Ламбо фыркнул, а Чикуса закрыл лицо ладонью, бормоча что-то о том, что доступ в Интернет был одновременно и благословением, и проклятием.

"Так что ты хочешь сказать..." Вмешался Мукуро. "Это значит, что Савада Цунаеси и его маленькие друзья-школьники средней школы в конечном итоге выступят против величайших специалистов Вонголы по убийствам?"

"В значительной степени", — кивнул Ламбо.

"Хотя", — продолжила она немного медленнее, немного неохотно, но глядя ему в глаза. "Возможно, ты захочешь поговорить со мной позже".

Мукуро бросил на нее взгляд, явно недоумевая, как ситуация вообще может касаться его.

"Почему не сейчас?" — спросил он.

"Потому что прямо сейчас я наслаждаюсь хорошей борьбой настолько, насколько это возможно, прежде чем мне придется сесть и обдумать предстоящий важный выбор, который сделает или сломает всю мою оставшуюся жизнь", — весело сказал Ламбо.

Сказав это, она положила руку-меч на кофейный столик и, взяв на руки свою кошку, чтобы потискать, направилась на кухню за мороженым.

Мукуро посмотрел ей вслед с подозрительным прищуром, но любезно вернулся к просмотру "Выжившего" и поеданию миски попкорна.

Позже тем же вечером Мукуро загнала Ламбо в угол в ее маленькой выставочной комнате. Она растянулась на спине на краю настоящей горы подушек перед своей витриной из фульгурита. Когда он вошел, звук грозы был настолько громким, что ему пришлось похлопать ее по плечу, чтобы привлечь ее внимание. Она не совсем подпрыгнула, но напряглась с потрескиванием зеленого электричества.

Это, больше, чем что-либо другое, заставило зародиться в его сознании дурное предчувствие. Не так уж много взволновало ее до такой степени, чтобы она вспыхнула.

"О, привет, Муку", — сказала она. "Недостаточно идиотов, чтобы поиздеваться над идиотской коробкой?"

Ее попытка проявить свою обычную беспечность потерпела неудачу. Он попытался проигнорировать это.

"Куфуфу, конечно, нет", — нарочито усмехнулся Мукуро. "Дураков достаточно много, что трудно не споткнуться о них, если я выйду прогуляться".

Он внимательно посмотрел на нее.

"На самом деле я никогда не считал тебя беспокойной", — сказал он через мгновение, не в силах удержаться от комментария.

"Я скрытый борец", — немедленно ответил Ламбо. "Это как быть скрытым воином, но вместо того, чтобы тайно избивать мир, мир тайно избивает твой мозг".

К настоящему времени, в основном привыкший к легкомысленной тактике Ламбо, Мукуро сел рядом с ней на запасную подушку. Несколько мгновений они слушали раскаты грома из динамиков.

"О чем ты хотел со мной поговорить?" — спросил он с несвойственной ему прямотой.

"Суперби Сквало из Вариа был в городе, потому что преследовал молодого агента CEDEF по имени Бэзил", — резко начала она.

"И что?"

"Он верил, что у Бэзила была половина Колец Вонголы", — продолжил Ламбо.

Глаза Мукуро расширились. Половина причины, по которой он хотел обладать Тсуной в первую очередь, заключалась в огромной силе семьи Вонгола — и большая часть этой силы исходила от Колец, которыми владели семь основных членов семьи. Ходили слухи, что они обладают сверхъестественными способностями, выходящими за рамки обычных эксцентричностей мафии.

Он не совсем знал, с чего начать. Он мысленно вернулся к началу того дня, сразу после того, как Ламбо вернулся домой с этой нелепой рукой. Вопрос о престолонаследии, не так ли?

В некотором смысле, это имело смысл, учитывая одержимость властью, которой очернила себя мафия; не обязательно, чтобы семь основных членов Вонголы носили Кольца — просто тот, кто владел Кольцами, имел право быть основными членами Вонголы.

"Ты сказал , что он ушел… "обманутый"?" — Спросил Мукуро после паузы.

"У Бэзила были фальшивки", — безучастно сказала Ламбо, скрестив руки за головой и откинувшись лицом к потолку. "В свою очередь, Тсуна и его маленькие приятели получили представление о предстоящей битве и время подготовиться, поскольку Сквало увозит подделки обратно в Италию".

Мукуро некоторое время смотрел на витрину. Все это было очень интригующе, но он действительно плохо представлял, какое это имело отношение к нему.

"Я предполагаю, что твое маленькое руководство о том, чтобы не нападать на Цунаеси, все еще в силе?" — спросил он, продолжая, не дожидаясь ответа. "Так зачем рассказывать мне об этом... романе, если ты не демонстрируешь слабость, которой я могу воспользоваться?"

"Потому что Иемицу — упрямый идиот, который хочет лучшего для своей Семьи", — нахмурился Ламбо.

Мукуро искоса взглянул на нее, затем подтолкнул ее носком ботинка.

"Оу. Иемицу — глава CEDEF, — небрежно объяснил Ламбо. "Он также отец Тсуны".

Это объясняло, почему обычный гражданский ученик средней школы внезапно стал главным кандидатом на место Вонголы Децимо, предположил Мукуро. Кумовство во всей красе, и все такое. Все еще понятия не имею, какое это имеет отношение к нему.

Ламбо вздохнул. Это был особенно наигранный, мелодраматичный вздох, и это сразу же разозлило его.

"Иемицу из тех родителей, которые хотят для своего ребенка самого лучшего", — медленно объяснила она. "И в этом случае он ходит по магазинам в поисках Опекунов".

Мукуро почувствовал, как маленькие крупицы информации складываются воедино в его сознании, и почувствовал себя немного нехорошо. И недоверчивый.

"Куфуфу. И ему нужна ты, печально известная независимая?" — недоверчиво спросил он, у него вырвался маниакальный смешок. "Нет, вопрос в том, какой же он ненормальный, что ему нужна я, который недавно предпринял попытку эффективно убить своего сына и носить его труп повсюду в качестве маскировки?"

Ламбо пожал плечами.

"Когда мы встретились в первый раз, он скрутил меня и допрашивал, потому что считал, что я представляю угрозу для его жены", — беспечно заметила она. "Но теперь он у меня в долгу, потому что он лично призвал меня защитить его ребенка. Я думаю, что столь долгое пребывание в мафии непоправимо исказило его чувство врага / союзника ".

Она повернулась, чтобы встретиться с ним взглядом.

"Ты не можешь отрицать, что ты, по сути, лучший из всех иллюзионистов", — отметила она.

Мукуро почувствовал, как его эго слегка раздулось. Характерная прямота Ламбо позволяла ей так же хорошо высказывать искренние комплименты, как и оскорбления — просто из-за ее характера последнее становилось гораздо более обыденным.

Тем не менее, существовала проблема под рукой.

"Я ненавижу мафию", — невозмутимо заявил он.

"Ага", — кивнула она.

"Ты ненавидишь работать подчиненным", — добавил он.

"Ага".

"И все же ты рассматриваешь это?" — почти требовательно спросил он, читая беспокойные мысли, бурлящие в ее глазах.

Она снова повернулась к потолку, затем резко перечла список, от которого он чуть не разинул рот.

"Ну, во-первых, из-за того, что я был телохранителем в своей базовой форме, а не Белой вороной ради скрытности, с этой самой скрытностью покончено; если уже не покончено, я в конечном итоге все равно буду связан с Вонголой. А с более высоким профилем приходит нежелательное внимание. Если я хочу сохранить свою жизнь при себе, мне, вероятно, понадобится больше защиты, чем это требуется фрилансеру — и, конечно, я мог бы просто придумать другую личность, я полагаю, но в то же время мне намного комфортнее быть таким, какой я есть от природы. В принципе, почти неизбежно, что в сознании мафии я буду объединен с вонголой; вы слышали фразу "вы не можете предотвратить войну, только отсрочить ее в интересах кого-то другого"? Разве я не должен воспользоваться преимуществом и занять наилучшую позицию, которую я могу получить, пока все хорошо и все такое?

"И, честно говоря, я даже не обязательно говорю об этом в смысле власти. Дело скорее в том, что Тсуна не совсем из тех, кто считает людей своими приспешниками, а тем более приказывает им делать что-то противное их морали. Вероятно, это было бы больше похоже на сотрудничество, чем на подчинение. Кроме того, есть тот факт, что он вырос на гражданке, а это означает, что его в любом случае, мораль, вероятно, гораздо менее извращенная, чем у меня. Честно говоря, как только он наберется мужества, я не удивлюсь, если он снова превратит вонгола в линчевателей. Звучит довольно забавно — вспомните шутки "Я — месть, я — ночь"!

"В любом случае, разговор с Иемицу на данном этапе означает, что я смогу торговаться с позиции силы и добиться от него некоторых уступок из-за моего хорошо известного нежелания вступать в официальный союз. В конечном счете, я бы получил власть, защиту и не отчитывался ни перед кем, кроме босса, который даже не стал бы мной командовать. Черт возьми, у меня, вероятно, было бы больше влияния на него ".

Пока Мукуро пытался переварить этот настоящий поток критических замечаний (которые сыпались из ее рта на высокой скорости), ему показалось, что он, возможно, слышал, как она упоминала что-то вроде "действительно хороших боев со злодеями" и "сюжетной брони", но это действительно не запомнилось.

"Ты обдумывала это", — еле слышно подтвердил он.

"Ну, у меня вроде как было подозрение, что Иемицу имел это в виду с самого начала. Просто тогда мне действительно не хотелось думать об этом", — призналась она. "Были и другие варианты для телохранителя. А если нет, Реборн должен был сам справиться с этой работой ".

Мукуро прищурился, глядя на нее.

"Ты планировал присоединиться к вонголе", — сказал он.

Он не был совсем уверен, как к этому относиться. Честно говоря, она, вероятно, была последним человеком, кроме него самого, о котором он когда-либо думал, что присоединится к мафии.

"Это всегда было возможно", — тихо признала она, глядя на него с некоторой задумчивостью, которая говорила о том, что она уловила его текущие мысли.

Напоминание о проницательности Ламбо, когда она в основном прятала ее за легкомыслием и прямотой, немного успокоило его. Если она, которая была единственным человеком, которого он считал чем-то равным, думала, что это был лучший вариант действий… что ж, ему, по крайней мере, пришлось бы еще немного поразмыслить, прежде чем списывать ее со счетов как еще один кусок отбросов мировой преступности.

Это, и он задолжал ей достаточно, чтобы убить ее, как и всю остальную мразь, было не совсем возможным вариантом.

Он обдумал ее небольшой поток болтовни, половину из которой он, возможно, пропустил мимо ушей, потому что она перечисляла положительные стороны ситуации с "вступлением в мафию". Его разум зацепился за слово "линчеватель" (самый важный из нескольких абзацев, и она неизбежно последовала за ним — прикрыла его — глупой ссылкой на Бэтмена).

Это было практически то же самое, чем она занималась все это время, не так ли? Самосуд, но под видом охоты за головами; играла по правилам мафии только потому, что это давало ей возможность достичь своих собственных целей.

Он моргнул. Обдумал эту мысль еще немного.

Он заметил движение Ламбо только после того, как она полностью выбралась из-под подушек. Он обернулся, чтобы увидеть, что она смотрит на него немного настороженно, и был почти удивлен, услышав свой тихий смешок.

"Ну и ну. Хорошо поговорил, Мукуро. Было приятно поделиться с кем-то своими мыслями вместо того, чтобы позволять им кипеть, — сказала она, поднимаясь на ноги и театрально отряхивая руки. "Я собираюсь приготовить немного с'мори на кострище. Ты можешь посидеть здесь и еще немного дьявольски ухмыльнуться, обдумывая свою роль, или ты можешь присоединиться к нам, чтобы поесть сладостей и посмотреть, как Кен неизбежно прожует пару палочек для запекания ".

Затем она побрела из комнаты, такая вялая, какой он ее никогда не видел, прежняя напряженность была почти забыта. Казалось, что она определилась с планом действий.

Но он только начинал прокладывать себе новый путь.

Когда он, наконец, вышел из грозовой комнаты, он последовал на запах жженого сахара на задний двор, только чтобы найти Чикусу, спокойно сидящего на шезлонге с с'мором в руке; рядом с ним на земле вертелся Кен, который практически плакал, хихикая в траву.

Ламбо жарила зефир на заостренном конце своей недавно приобретенной руки-меча.

ОМАКЕ

"Дино, ты был почти крут там", — прокомментировал Ламбо с ухмылкой, когда они все шли к больнице.

"Ха-ха, спасибо?" — Сказал Дино, немного сбитый с толку этим "почти".

"Дай пять?" предложила она.

Дино автоматически развернулся и протянул руку, немного обрадованный мыслью о таком жесте товарищества, исходящем от нее.

Его рука коснулась чего-то холодного и гладкого. Что-то щелкнуло.

"А?"

Протез меченосца, прижатый ладонь к ладони поднятой рукой, внезапно выпустил почти трехфутовое лезвие из щели между средним и безымянным пальцами.

Дино взвизгнул и опрокинулся назад (даже присутствие Ромарио не могло все решить), прямо на Тсуну, который тоже взвизгнул, когда его второй раз за день быстро придавило к земле чьим-то телом.

Ламбо обменялся настоящей пятеркой с Реборном.

ОМАКЕ 2

Мукуро снова настроилась как раз вовремя, чтобы услышать последний пункт в ее списке.

"И, честно говоря, у вонголы достаточно чокнутая история, и я боюсь, что их сумасшествие как бы соберется в черную дыру и создаст какую-то искажающую реальность причинно-следственную связь, чтобы поставить меня на это место", — продолжила Ламбо со своим особым видом нездорового веселья. "Дети Реборна, собравшиеся вокруг Тсуны, ужасно похожи на парней из Первого поколения Вонголы, за исключением волос — Тсуна в основном брюнетка, наполовину японка Примо, — а я точная копия Первого поколения Стража Молнии".

Он непонимающе уставился на нее.

"А ты похож на Деймона Спейда", — беспечно продолжила она. "За исключением того, что твоя дыня не похожа на дыню".

Когда его пустой взгляд в ответ стал только более льстивым, она наклонилась, практически излучая серьезность.

"Знаешь, почему ты больше склоняешься к ананасам?"

Она погладила хохолок, который всегда упрямо торчал у него на макушке, игнорируя зловещее "куфуфу", которое зародилось в задней части его горла — скорее прерывистое рычание, чем его обычный смешок.

"Знаешь, тебе не обязательно было так укладывать волосы, чтобы придерживаться фруктовой темы", — торжественно сказала она, хотя ее тон противоречил выражению ее глаз. "Ты источаешь фруктовость просто благодаря силе своей личности".

Она увернулась от его выпада со своим собственным хихиканьем и выбежала из комнаты, а затем и из дома.

Погоня закончилась только тогда, когда она провела их мимо центра Намимори, и Хибари неизбежно уловил запах своего нелюбимого иллюзиониста. Она похлопала себя по спине и пошла за блинчиками.

ОМАКЕ 3

"Итак, пока мы в веселом настроении, я хотел тебя кое о чем спросить", — небрежно упомянул Ламбо.

"Хм? Что это?" Мукуро вырвал себя из каких бы то ни было мыслей, которые его посещали.

"Когда ты был... в моих мыслях", — Ламбо слегка заколебался. "Ты выглядел, ну, точно так же, как и сейчас".

Мукуро поднял бровь.

"Да?"

"Ну, поскольку ты уже перевоплощался раньше..." Ламбо продолжил. "Почему ты не был похож ни на одну из своих прошлых жизней? Может быть, твой первый или что-то в этом роде?"

Мукуро бросил на нее долгий непроницаемый взгляд, почти немного сбитый с толку тем, что она внезапно затронула тему, о которой никогда не говорили.

"Мой ум легко приспосабливается", — сказал он наконец. "Мое тело — это сосуд, который наполняет мой разум, и поэтому мой разум принимает форму сосуда".

"Хм", — смущенно ответила она. "Думаю, в этом есть смысл".

Мукуро некоторое время смотрел на нее.

"Обычно ты донимал меня более подробностями. Или, по крайней мере, сделать неординарный комментарий", — отметил он.

Он сделал паузу, глядя на нее с любопытством, даже слегка наклонившись к ней.

"Почему ты хотел это знать?" — спросил он.

"Ха-ха. Я спрашиваю не потому, что мне было любопытно узнать о том же самом вопросе, но в отношении меня, но я стараюсь решать свои собственные проблемы в основном с помощью косвенных методов и подсознательного примирения, потому что преднамеренный самоанализ становится все более и более трудным по мере того, как я переживаю больше травм ".

"Что?" — Спросил Мукуро, широко раскрыв глаза.

"Я собираюсь пойти приготовить чай, хочешь?"

"Ламбо!"

* * *

29

"Разве закат в Намимори не великолепен?" — Спросил Иемицу.

Он откинулся на спинку своего места на заднем крыльце дома своей семьи и сделал большой глоток пива. Он глупо ухмыльнулся, услышав характерные звуки того, как Нана возится на кухне, все еще поднимая бурю в своем хорошем настроении — из-за его возвращения, не меньше!

Что он сделал, чтобы заслужить ее, он никогда не узнает.

"Если тебе нравится пригород", — нейтрально сказал Реборн, запрыгивая рядом с ним.

"В этом есть свои прелести", — мечтательно ответил он, очевидно, думая о своей жене.

Реборн ударил его ногой по локтю, намереваясь заставить мужчину упасть на спину. Иемицу просто сел, чтобы избежать этого, его глупая улыбка не потускнела.

"Сосредоточься, Иемицу", — просто сказал Реборн. "Вария вернется раньше, чем ты захочешь".

Непринужденное выражение лица Иемицу растаяло, и он перевел взгляд на недопитую бутылку в своей руке.

"Ты думаешь, дело дойдет до боя на Ринге?" Подсказал Реборн.

"Занзас хочет ... нет, нуждается в легитимности", — сказал Иемицу. "Независимо от того, как он обычно поступает, на этот раз он не может просто прийти и убить всех. Это должно выглядеть официально, иначе союзники Вонголы не примут его после попытки государственного переворота."

Реборн слегка приподнял свою шляпу вперед.

"Бой на Ринге требует разногласий между главой CEDEF и боссом Vongola", — заявил он через мгновение.

Лицо Иемицу исказилось, и он сделал большой глоток пива.

"Не исключено, что Ноно передумал. Чувство вины может быть очень сильной вещью, особенно когда ты достаточно взрослый, чтобы о многом сожалеть ", — сказал он. "И Занзас — его сын, независимо от его действий — мы все еще не знаем, кто его освободил".

"Но ты не думаешь, что это то, что произошло", — прямо сказал Реборн.

"Нет", — лицо Иемицу посуровело. "Нет, я этого не делаю. Именно поэтому я займусь расследованием этого дела в Италии как можно скорее ".

Реборн кивнул.

"А как насчет Опекунов Тсуны?" — спросил он. "Есть несколько очевидных кандидатов, но другие будут более ... сложными".

"Шторм, Дождь и Солнце", — перечислил Иемицу. "Легко, судя по тому, что я слышал. И Клауд достаточно предсказуем, так что заполучить его тоже будет не слишком сложно, при правильном подходе ".

Он снова повернулся лицом к закату, задумчиво вертя бутылку в руках.

"Молния и Туман — вот настоящая проблема здесь".

"Ты хочешь Ламбо за это", — прямо заявил Реборн.

"Можешь ли ты винить меня?" — Спросил Иемицу с усмешкой. "Вы нигде не найдете такого мастерства, как это. Или профессионализм, если уж на то пошло."

"Я легко могу обвинить тебя", — немедленно сказал Реборн. "Ламбо — один из самых трудных для манипулирования людей, которых я когда-либо встречал — как из-за отсутствия рычагов воздействия, так и из-за ее личности. Она не из тех, кого вы бы назвали последовательницей."

"Я немного шокирован тем, что она не Облако", — признал Иемицу в знак согласия. "Что с тем, как она избегала быть привязанной к Семье все эти годы".

"И это даже не упоминая ее партнеров. Она точно не водит компанию сторонникам мафии."

Иемицу коротко поморщился.

"Да, это стало для меня шоком. Ее история никогда не была очень прозрачной ".

"Даже для ЦЕДЕФА?" Реборн не мог не спросить.

Иемицу покачал головой.

"Я присмотрелся к ней, когда впервые нашел ее в Намимори — хотел знать, кто был рядом с моей семьей, понимаешь?" медленно сказал он. "Но даже несмотря на то, что я прочитал, кто она такая, я так и не смог найти ничего конкретного о том, что привело ее туда. Там нет следов, и она не любительница болтать. По крайней мере, не о себе."

"Ты должен следить за ней, чтобы что-нибудь узнать", — согласился Реборн.

"Или кусочки ее прошлого всплывают ни с того ни с сего", — криво усмехнулся Иемицу.

Реборн немного удивленно фыркнул.

"Они теперь соседи по комнате, ты знал?" — спросил он, все еще немного не веря самому себе.

"Я знаю", — тихо сказал Иемицу, его тон был странным.

Реборн легко определил это как странную смесь восхищения и решимости.

"И тот факт, что она успешно заключила сделку с Виндисом, только заставляет вас хотеть ее на эту должность еще больше", — заявил он.

"А ты бы на моем месте так не поступил?" — Спокойно возразил Иемицу. "Не похоже, чтобы кто-то из остальных в группе Тсуны в настоящее время демонстрировал какие-либо навыки дипломатии".

Реборну потребовалось мгновение, чтобы внутренне рассмеяться самому себе при мысли о том, что Ламбо назовут дипломатичным.

"Это также указывает на то, что завербовать ее еще труднее, чем вы могли бы подумать", — отметил Реборн. "Это не похоже на то, что ты можешь запугать ее до этого. Нет, если она сможет пройти через тень Оправдания и выйти с помилованными осужденными".

Иемицу тоскливо вздохнул, как будто ему хотелось, чтобы запугивание действительно было возможным вариантом. Он заглянул в свою бутылку.

"Хотя, какой еще есть кандидат?" — тихо спросил он. "Если я не хочу, чтобы Тсуна проиграл..."

Реборн мгновение смотрел на него, затем ухмыльнулся.

"Ты будешь обязана ей до конца своей жизни", — решил он.

Плечи Иемицу драматично опустились.

"Я знаю!" — захныкал он. "И я тоже уже у нее в долгу!"

"С другой стороны", — весело сказал Реборн. "Если ты получишь ее, то, возможно, просто получишь Туман по цене два к одному".

Иемицу бросил на него любопытный взгляд.

"Я о нем ничего не слышал, но он живет в Намимори уже несколько недель", — объяснил Реборн. "Это, по крайней мере, наполовину потому, что он следует "рекомендациям" Ламбо не нарушать ее территорию".

Иемицу надолго задумался над этим.

"... Иногда ты должен задаться вопросом, не следует ли ей легко следовать за тобой, потому что она лучше умеет руководить", — сказал он.

"Я не думаю, что ей нравится делать ни то, ни другое", — сказал Реборн с редкой честностью.

Иемицу фыркнул.

"Было бы легче, если бы она это сделала. Предполагается, что власть и влияние — довольно универсальные стимулы, — проворчал он.

Разговор прервался, когда они двое услышали легкие шаги, приближающиеся к ним изнутри, которые легко было идентифицировать как шаги Наны. Дверь во внутренний дворик скользнула в сторону, и она поприветствовала их обоих своей обычной теплой улыбкой.

"Дорогая! Возрожденный-кун! Ужин готов, — прощебетала она. "И у нас такой полный стол, это так замечательно — мне пришлось принести еще один со склада, чтобы у нас хватило места для всех!"

"Это здорово, Нана!" — Выпалил Иемицу, вскакивая на ноги, чтобы заключить свою жену в объятия. "Моя жена такая очаровательная, когда она счастлива!"

Реборн закатил глаза и вошел внутрь, уклоняясь от иллюзорных сердечек и цветов, которые извергала пара. С любым дальнейшим разговором придется подождать.

Тем временем Ламбо уже определилась со своим планом действий. Выплескивание ее беспокойств и мыслительных процессов обо всем этом (по крайней мере, большинства из них) Мукуро помогло, даже если он в основном просто сидел там — медленно переходя от слегка подавленного состояния к зловеще созерцательному.

Что, возможно, было немного тревожно, теперь, когда она подумала об этом.

Но Мукуро сделал бы то, что сделал бы Мукуро. Прямо сейчас она была достаточно занята мысленно, чтобы не волноваться о том, что происходит в этой конкретной башке. Пока он не нарушал ничего важного, она оставляла его в покое.

И, честно говоря, факт был в том, что он был тем, у кого она почерпнула свою нынешнюю идею.

Как только Ламбо определил, что повествовательная причинность определенно существует, опасения по поводу того, что канон Амано искажает всю реальность, стали очень реальными. Так что она не была полностью уверена, что даже сможет не стать Стражем, как она думала раньше.

Но никто не сказал, что она должна остаться одна.

(Хотя, если она задумалась об этом, постоянство в манге как бы подразумевалось — или, по крайней мере, предполагалось. Бессмертная верность Небу и вся эта чушь. Она игнорировала это.)

В любом случае. Временный Опекун.

Она бы взяла на себя эту роль на протяжении всей Арки боя на Ринге и немного задержалась. Достаточно долго, по крайней мере, для того, чтобы "канон" перестал быть чем-то особенным; и, может быть, достаточно долго, чтобы Тсуна полностью утвердилась, если она почувствует щедрость.

Потом она уходила и снова занималась своими делами. Хотя, вероятно, в положении, аналогичном нынешнему статусу Реборн как несемейного партнера, учитывая, что на тот момент ее репутация, скорее всего, была бы связана с репутацией Вонголы. Но были семьи и похуже, с которыми можно было общаться, чем с вонголой — особенно с вонголой в версии Тсуны, которая считалась менее криминальной, более бдительной.

Все это сошлось довольно аккуратно и было лучшим из ее вариантов, насколько она могла судить. По крайней мере, в ее сознании; она не была слишком уверена, что Иемицу — который был тем, кто организовывал вещи, связанные с Опекуном, — согласится с ней на практике. Он определенно был из тех, кто хотел бы, чтобы вся эта "бессмертная преданность" была направлена на Тсуну.

Вот тут-то и появилась идея, вдохновленная Мукуро.

Контракты. Хотя и не в обычном для Мукуро смысле крови и обладания.

Ламбо взглянул на лист разлинованной бумаги, который она несла. Она была написана довольно просто, но охватывала все основные моменты.

"Я, Цунаеси Савада, заявляю, что применяются следующие условия:

1. Если Ламбо станет моим Опекуном, у нее есть мое разрешение оставить эту должность, если она захочет.

2. В течение срока своего Опекунства Ламбо обязана выполнять только те распоряжения, которые исходят лично от меня.

3. Если какой-либо из вышеперечисленных приказов противоречит морали Ламбо или ее мудрости, она может отклонить их ".

Она сделала формулировку максимально простой, чтобы избежать лазеек и / или несогласия Тсуны — она даже избегала использовать название "Decimo" на случай, если они в конечном итоге остановятся на "Neo Vongola Primo" (и, опять же, чтобы Тсуна автоматически не возразил). И она оставила небольшое место в конце, чтобы он подписал, и, что более важно, оставила немного Пламени в качестве неопровержимого доказательства его одобрения.

Она глубоко вздохнула, немного встревоженная, если честно, затем постучала в окно спальни Тсуны.

Тсуна, естественно, резко обернулся на шум, вздрогнув при виде того, как она скорчилась на дереве снаружи, и свалился со своей кровати, размахивая кучей веток. Он достаточно хорошо пришел в себя и с трудом поднялся на ноги. Он медленно наклонился, чтобы нерешительно открыть для нее окно.

Честно говоря, он казался больше удивленным тем фактом, что она постучала, чем ее фактическим присутствием.

"...Ламбо?" — спросил он. "Ты ведь сейчас не на дежурстве, верно?"

"Неа. Нана пригласила меня на ужин, — сказала она, плавно проскальзывая внутрь. "Но у меня также есть кое-что для тебя, на что можно посмотреть".

Он настороженно посмотрел на нее.

"Это не опасно или... отвратительно, не так ли?" — пробормотал он, испытав подобные трюки от нее или Реборна раньше.

"Справедливое предположение", — признала она. "Но нет. Это мое серьезное лицо ".

Она указала пальцем на свое невозмутимое выражение — почти такое же лицо было у нее, когда происходили вышеупомянутые шутки.

Тем не менее, хотя Тсуна бросил на нее недоверчивый взгляд, он, казалось, почувствовал, что на этот раз она была искренне серьезна.

"Тогда в чем же дело?" — спросил он с сомнением.

Она оглядела его на мгновение, задаваясь вопросом, придется ли ей отговаривать его от очередного раунда отрицания, прежде чем что-то действительно можно будет сделать.

"Это имеет отношение к Кольцам, за которыми охотился длинноволосый парень", — просто сказала она.

Он немедленно отступил от нее на пару шагов. Но его лицо, казалось, не указывало на то, что он был "готов закричать" от стресса. Пока.

"Я не собираюсь их забирать", — быстро сказал он.

Она долго, задумчиво моргала.

"Это прекрасно", — сказала она.

"А?" — выпалил он, часть напряжения покинула его тело; он очень не привык, чтобы кто-то соглашался с ним в этот момент.

Это была реакция, на которую она надеялась.

"Это нормально, если ты не хочешь их брать. Но это потому, что тебя все равно могут втянуть в это — и меня тоже ".

Он сделал долгую паузу.

"Потому что ты мой телохранитель?" — медленно спросил он, как будто уже думал, что это было не совсем правдой.

Он действительно был весьма проницателен, когда не собирался выходить из себя от явной паники или отрицания.

"На самом деле, не в этот раз", — сказала она, размышляя, с чего начать объяснение — или сколько объяснять, если уж на то пошло.

"В том деле было нечто большее, чем просто Кольцо Босса", — решила сказать она. "Это полный комплект, и от человека требуется носить каждый из них — и занимать ту позу, которая к нему прилагается".

Она сделала паузу для драматического эффекта.

"Люди, решающие, кому какое Кольцо достанется, хотят, чтобы я надела одно из них".

Лицо Тсуны несколько забавно исказилось, когда он попытался проанализировать последствия. Она практически могла видеть, как из его ушей идет пар. (Честно говоря, учитывая, что у него регулярно изо лба вырывались языки пламени, это было не так уж и далеко.)

"... Они хотят, чтобы я был твоим боссом?!" — в конце концов взвизгнул он. "Кто настолько глуп, чтобы додуматься до такой идеи?"

Ламбо подавил смешок, все еще пытаясь придать лицу серьезное выражение.

"В любом случае, ты знаешь, что у людей из мафии есть способы добиться своего, независимо от того, чего ты — или я — хочешь", — сказала она вместо этого. "Поэтому я бы хотел, чтобы вы подписали это, на всякий случай".

Она поднесла газету к его глазам.

Он ухватился за него трясущимися руками, пару раз пробежавшись по нему глазами, прежде чем, казалось, действительно вник в суть.

"...Хранитель?" — спросил он.

Она пожала плечами. "Это традиционное название для этой должности".

Он долго молчал.

"И ты действительно беспокоишься о том, что тебя ... принудят к этому?" — спросил он нерешительно, взглянув на нее на мгновение, как будто боялся оскорбить ее, намекнув, что она занимается нормальными человеческими вещами, такими как беспокойство.

"Да", — просто сказала она.

Это, казалось, больше всего на свете поразило его. Он снова просмотрел газету.

"Так это просто означает , что… у тебя есть выход, и тем временем никто не может тебе приказывать?" — спросил он после долгой паузы.

Она кивнула, внимательно наблюдая за ним.

На короткую секунду его глаза вспыхнули решимостью, которая была почти неслыханной вне режима его Умирающей Воли.

"Я все равно не хочу никого принуждать к чему-то подобному", — тихо сказал он. "Это неправильно".

Она пожала плечами.

"У людей в мафии на самом деле не такая мораль, как у таких людей, как вы", — сказала она. "Они меньше сосредотачиваются на том, должны ли они что-то делать, и больше на том, могут ли они. Вот почему все отвергают ваши возражения — они не понимают, почему вы не хотите власти ".

Тсуна долго хмурился, по-видимому, вникая в то, что она говорила; честно говоря, он, вероятно, был бы более открыт для Реборна и других, если бы они не пытались его раскрутить — по-видимому, это только вызвало у Тсуны реакцию автоматического отрицания. На самом деле объяснять ему все — даже если и с уклоном — получалось намного лучше.

"Но ты этого не делаешь", — сказал он наконец, на его лице было написано замешательство. "Тебе тоже не нужна такая должность, как эта", — он помахал контрактом, — "так почему ...?"

"О, я в основном завожу тебя, потому что это весело", — сказала она успокаивающе. "И потому, что я думаю, что ты подходишь к своему отказу совершенно неправильным образом".

Тсуна, чье лицо расслабилось при первой части того, что она сказала, переориентировался.

"...что ты имеешь в виду?"

"Ну, как я уже сказала", — ответила она, удивляясь тому, что разговор сошел с рельсов без того, чтобы она намеренно пустила его под откос, "Мафиози рассматривают вещи с точки зрения власти, поэтому, если ты не можешь одолеть их ни физически, ни ментально, у тебя есть шанс, равный кубику льда в аду, изменить их мнение".

Она сделала паузу, наблюдая, как он практически сдулся от ее слов.

"Или ты можешь быть хитрым".

"...Подлый?" Тсуна, который, как она знала, часто выбирал персонажей-невидимок в своих видеоиграх, задумчиво повторил:

"Ну да", — сказала она. "Например, ты мог бы усвоить уроки Реборна, а затем использовать их, чтобы избежать встречи с Вонголой. Или вы могли бы сделать что-то, что делает вас нежизнеспособным как кандидат. Или вы могли бы согласиться на эту должность и затем управлять Вонголой как законным бизнесом — или даже отрядом бдительности, как это было в старые добрые времена ".

Она снова пожала плечами, глядя на Тсуну, чьи глаза неуклонно расширялись.

"Жизнь состоит не только из двоичных файлов типа "да или нет". Обычно вы можете найти лучшие варианты, если проявите творческий подход ".

Она окинула его взглядом с ног до головы.

"Вероятно, ты мог бы найти вдохновение в своей манге или видеоиграх", — сухо предположила она. "Писателям нравятся хитроумные повороты сюжета".

Ламбо дала ему просочиться в течение минуты или двух, затем прочистила горло.

"Итак, ты подпишешь это?" она кивнула на контракт.

Тсуна вздрогнул, по-видимому, забыв, с чего начался их маленький разговор. Он опустил взгляд на бумагу, затем кивнул, нащупывая в ящике стола ручку. Он написал свое имя — вдумчиво, как кандзи, так и ромадзи.

Он попытался вернуть его ей, но она покачала головой.

"Нужно немного больше, чем это, учитывая".

"Что ты имеешь в виду?"

"Немного пламени на конце означало бы, что никто не сможет оспорить, что это законно", — объяснила она.

Тсуна нахмурился.

"Но я не могу этого сделать", — сказал он тоном, средним между беспокойством и разочарованием.

"Конечно, ты можешь", — сказала она с нарочитой небрежностью. "Когда ты не паникуешь, ты можешь быть довольно решительным. И к этому моменту ты уже знаешь, каково твое Пламя".

Она уже обдумывала это раньше, что делать, когда дойдет до этого шага. Откровенно говоря, у этого канона не было никакой реальной причины!Тсуне нужны были таблетки или пуля, чтобы активировать свое Пламя. Она была почти уверена, что это было наполовину психологическим фактором с его стороны — особые способности не могут исходить от него, они должны исходить из этих странных внешних источников — и наполовину решением со стороны Реборна сделать его психологически зависимым, заставив его думать, что способность магически решать его проблемы доступна только через Мафию (по крайней мере, до того момента, когда он принял титул Децимо).

И, честно говоря, она каталась не только потому, что это было весело. Вполне возможно, что она, лишь чуточку, переняла весь образ мыслей Мафии.

Если бы Тсуна не смог вызвать свое Пламя по собственной воле… что ж, она сделает так, чтобы он смог это сделать ко времени ужина.

В конце концов, потребовались некоторые незначительные психологические манипуляции и несколько крошечных иллюзий, чтобы настроить его на правильный лад, но Тсуне удалось прижать кончик пальца Пламени к концу контракта и заставить его придерживаться. Он долго смотрел на результат, весело мерцающий, не обжигая бумагу, — глаза наполнились чем-то похожим на удивление, когда он переводил взгляд с бумаги на свои руки.

Учитывая положение вещей, это, вероятно, не привело бы к каким-либо огромным изменениям. Может быть, немного улучшить психическое здоровье Тсуны? Неважно. Она получила то, за чем пришла.

"И как раз вовремя", — подумала она, когда Нана позвала их спускаться к ужину.

Она похлопала его по спине в знак благодарности, которую он едва заметил, и ушла в столовую, засунув драгоценную бумажку во внутренний карман пальто и практически вприпрыжку спускаясь по лестнице. Она подумала, не могла бы она заламинировать его, учитывая Пламя и все такое. Или затвердевание, вероятно, сработало бы, предположила она.

Итак, вот и все. Это смягчило повествовательную причинно-следственную связь, и она была свободна поступать в будущем так, как ей заблагорассудится.

И, честно говоря, хотя она и не хотела рассказывать Мукуро обо всей этой истории с повествовательной причинностью (и, следовательно, о том, что "этот мир — вымысел"), она также не хотела упоминать некоторые из потенциально важных преимуществ. Во-первых, было бы трудно объяснить, откуда она вообще узнала о них, а во-вторых, возможно, было не очень мудро говорить Мукуро, что Кольца Вонголы обладают способностью искажать время.

Она, возможно, больше, чем кто-либо другой, из-за всей этой Десятилетней истории с Базукой, была очень заинтригована способностями, связанными со временем, — и, честно говоря, Три-Ни-Сетом в целом, учитывая всю эту историю с "основами мира", которую они затеяли. Она всегда был очень заинтересован ими и механикой Dying Will Flames в целом, но информации было мало. На самом деле, его практически не существовало. Она представляла, что вступление в семью Вонгола, или Джессо, или Джильо Неро, было одним из немногих возможных путей узнать о Три-Ни-Сете — хотя бы путем личного наблюдения. (Что, зная себя, вероятно, и было причиной того, что Бьякуран казалась такой знакомой с ней; по крайней мере, одна ее версия, вероятно, была соблазнена собственным любопытством.)

Но она не была готова присоединиться ни к одному из них — не думала, что ей будет навязана такая должность, независимо от ее собственных желаний; поэтому она выбросила это из головы.

В любом случае, идея наконец-то узнать больше привела ее в восторг. И она чувствовала себя намного лучше, стремясь к знаниям теперь, когда у нее был способ выбраться из большинства кроличьих нор.

Она с улыбкой опустилась на стул между Реборном и Фуутой.

"Все выглядит прекрасно, Нана-сан", — весело похвалила она, делая глоток "Эрл Грей", который был приготовлен для нее.

Нана ответила тем же с ослепительной улыбкой, и вскоре приятная беседа и звон посуды наполнили комнату, прерванные только стуком Тсуны по лестнице пару минут спустя. Ламбо наелась досыта, совершенно игнорируя озабоченные взгляды, которыми Иемицу бросал на нее.

Лучше всего было то, что Иемицу не знал о ее договоренностях — а это означало, что она могла бы договориться с ним от его собственного имени, если бы захотела. На самом деле, было бы подозрительно, если бы она не пошла на жесткую сделку.

Но она, вероятно, удовлетворилась бы чуть меньшим, чем его имя. Вероятно. (Что бы она вообще с этим сделала?)

Поэтому, когда Иемицу догнал ее в вестибюле и попросил встретиться с ней на следующий день, она холодно взглянула на него и согласилась со всей видимостью неохоты. Но по дороге домой она чуть не сбежала вприпрыжку.

ОМАКЕ

В Италии, несмотря на то, что во время Рождества здесь было теплее, чем во многих других странах, погода на пляже круглый год была не совсем пляжной. Поэтому, когда какая-то традиция не требовала иного (например, White Elephant: стиль Вонголы, который, откровенно говоря, привел к слишком большому материальному ущербу, чтобы проводить его где-либо, кроме как дома, — и, к счастью, случался только раз в пять лет), типичной практикой было отправиться куда-нибудь погорячее.

Ламбо размазывала песок барбадосского пляжа между пальцами ног, сидя на флуоресцирующем зеленом пляжном полотенце, с легким интересом поглядывая на других посетителей пляжа из-за своих ретро-солнцезащитных очков (которые она выбрала в основном потому, что они были достаточно большими, чтобы скрывать половину ее лица и, следовательно, следить за людьми). Она как раз собиралась приподнять бровь при виде особенно оранжевого мужчины в плавках, когда кто-то плюхнулся рядом с ней в тени огромного пляжного зонта.

Это был Кен, наполовину засыпанный песком из-за грубой застройки.

"Хаах! Я люблю пляж, — вздохнул он. "Песок, море и солнечный свет. В этом нет ничего плохого!"

С другой стороны от нее Хана возмущенно фыркнула, хотя и не подняла глаз от своей книги.

"О, и что теперь?" Кен заныл, научившись уставать от споров с адвокатом — но не настолько, чтобы вообще перестать это делать.

"Одно слово: бритье", — невозмутимо ответила она.

Кен бросил на нее взгляд.

"Это как дополнительные пять минут в душе, не так ли?" — с сомнением спросил он.

"Это зависит", — сказала она. "В любом случае, это глупо, а иногда и болезненно — и это то, с чем мальчикам не приходится сталкиваться, несмотря на то, что обычно от них хуже пахнет", — она бросила взгляд на Кена, — "поскольку бритье ног, в конечном счете, является произвольным социальным стандартом, который применим только к женщинам. Это по своей сути несправедливо ".

"Тебе не обязательно разражаться целой тирадой!" — Парировал Кен, несколько оскорбленный вонючим подтекстом. "Это не может быть настолько ужасно!"

"Отчасти так и есть", — прокомментировал Тсуна, проходя мимо по пути к волейбольной сетке.

Все трое долгое время смотрели ему вслед.

"Ах! В тот раз он проиграл пари с Мукуро и был вынужден одеться Золушкой на бал в честь дня рождения Киоко", — понял Ламбо.

"Ооо", — сказали остальные в стерео.

"Из Киоко получился хороший принц", — глубокомысленно заметил Кен.

Двое других кивнули.

Секунду спустя Хана бросила суровый взгляд на Ламбо, увидев возможность выиграть спор благодаря естественной склонности Кена соглашаться с мнением Ламбо.

"А как насчет тебя, что ты думаешь?"

"На самом деле я не заинтересована в этом споре", — сказала Ламбо, возвращаясь к своему наблюдению за людьми. "Я не бреюсь".

Они оба с сомнением посмотрели на нее. Кен ткнул пальцем в ее очень гладкую голень, затем бросил на нее взгляд с двойным сомнением.

"Самоэлектролиз", — просто объяснила она.

Хана что-то нехарактерно пробормотала — смесь "Могу поверить, что я об этом не подумала" и "почему вы не предложили мне такого обращения", — и Кен указал на нее, издавая почти визгливое хихиканье при виде выражения ее лица.

Ламбо ушел прежде, чем Хана успела ткнуть его лицом в песок.

ОМАКЕ 2

Белый слон: Стиль Вонголы был встречен, мягко говоря, неоднозначно. Сначала правила казались Тсуне совершенно нормальными — вытягивать номера, № 1 выбирает анонимный подарок из кучи и открывает его на глазах у всех, № 2 может либо выбрать новый, либо украсть то, что было открыто, и так далее.

Затем он обдумал последствия этих правил применительно к людям, которых он знал. В частности, слово "украсть". Для нормального человека это означало бы подойти к человеку с подарком, который вы хотели, и игриво попросить его передать.

К Вонголе… что ж. Это определенно было бы связано с насилием. И, вероятно, немалое количество краж из-за скрытности, а не разовые попытки, когда была ваша очередь.

И это даже без учета того, какие подарки эти люди сочли бы уместным принести.

Обычно Тсуна сожалел о самой идее иметь открытый бар — но на этот раз он позволил это, хотя бы потому, что знал, что лично ему потребуется много-много-много напитков.

Он был прав.

Все началось плохо, когда Реборн, естественно, получил # 1 — и быстро открыл подарок размером с обувную коробку, чтобы найти самый изящный пистолет, который Тсуна когда-либо видел, с выгравированным тонким золотым узором пламени вдоль рукояти (плюс несколько упаковок специальных патронов, которые к нему прилагались).

Занзас быстро начал присматриваться к нему. И, по ассоциации, его приспешники делали то же самое — независимо от того, были ли они обычно достаточно глупы, чтобы бросить вызов Реборну.

В конце концов, Тсуна почувствовал, что пережил эту ночь только благодаря присутствию его любимой Киоко (которая в итоге получила обширный набор для выпечки) рядом с ним — плюс тот факт, что люди, как правило, были по крайней мере немного менее смертоносно, когда рядом с ней направленный пистолет или лезвие — и обильное количество алкоголя. В конце концов, это переросло в тотальную драку, поскольку люди напились сильнее, а выстрелы стали чаще (хотя он со стыдом признавал, что сам на мгновение вмешался, чтобы схватить полностью функциональную механическую фигурку с дистанционным управлением, которая могла быть сделана только Спаннером); он сделал мысленную заметку, чтобы отсчитать всем плату за полный разгром бального зала, включая чрезвычайно сложную люстру.

Кроме Фон и Ламбо, которых он заметил, беззаботно сидящими в углу, потягивающими напитки и уклоняющимися от пуль малейшими движениями, совершенно довольными подарками, которые им достались: бокс-сет с фильмом Джеки Чана и буклет с купонами на сомнительные услуги (которые она ждала до конца вечера, чтобы вырвать из пьяной хватки почти потерявшего сознание Гокудеры) соответственно.

И музыка, которая последние три часа звучала в детском хоре как ироничная "Счастливого Рождества" (война окончена) (он винил во всем лично Фрэн), продолжалась.

* * *

30

"Ты... ты знаешь, о чем просишь?"

Иемицу пожалел, что не может сказать, что не может поверить в дерзость Ламбо… но "дерзкая" определенно подходило среди других прилагательных, которыми пестрело его мысленное досье на нее.

Тем не менее, это было выше ее обычного странного пренебрежения к социальному чувству. Конечно, он знал, что она не будет счастлива даже от простой идеи быть чьим-то подчиненным — даже в отношении такой высокой должности, как Страж Вонголы, — но явная скорость и жестокость, с которыми она опровергала все, с чем он пытался работать, что ж, это немного выбило его из колеи.

Он пробовал различные аргументы: она собиралась быть связаны с Vongola в мафии коллективный разум в любом случае из-за концерта, телохранитель, так почему бы не присоединиться официально?; она собиралась иметь, чтобы забрать семью, чтобы присоединиться со временем все равно — так почему не самый лучший? (и за это она бросила на него злобный взгляд); ей может понадобиться какая-нибудь серьезная огневая поддержка, если она хочет продолжать защищать своих маленьких друзей-заключенных (и еще более злобный взгляд за это ).

(Он сделал мысленную пометку в ее досье: друзья — возможное слабое место. С другой стороны, учитывая, на что она проявила готовность пойти ради них, возможно, это было скорее указание "не прикасаться к стометровому шесту".)

Его последней попыткой были "непостижимые ресурсы" — он был рад наконец увидеть искру интереса в этих тусклых глазах с тяжелыми веками, — но, конечно, она направила это в то русло, которое ему на самом деле было безразлично. Честно говоря, он наполовину чувствовал, что она спрашивает только потому, что думает, что он сочтет это слишком высокой ценой и, наконец, оставит ее в покое.

"Я только что сказал это, так что я, очевидно, это знаю", — невозмутимо сказал Ламбо.

"Что заставляет вас вообще думать, что ваша просьба возможна, не говоря уже о том, что она существует вообще?" — спросил он, его лицо и плечи были напряжены больше, чем за последние годы; обычно было бы намного сложнее добиться от него такой красноречивой реакции, но он был совершенно ошеломлен.

(и, что ж, он знал, что Ламбо не из тех, кто этим пользуется — самое большее, что она могла сделать, это подшутить, а не использовать это как повод для жестокого убийства.)

Она бросила на него укоризненный взгляд за его неубедительную попытку отрицать.

"Вонгола веками были на вершине мафиозного мира во многом благодаря своему акценту на наследии", — сказала она как ни в чем не бывало. "Что включает в себя это наследие, так это превосходное использование Dying Will. И хотя знаменитая Интуиция боссов Вонголы может указывать на то, что эта очевидная близость к Пламени объясняется всего лишь тем, что они набирают лучших специалистов, я бы сказал, что для этого все слишком систематично; у них должны быть техники или какое-то более глубокое понимание природы Пламени. Даже Стражи, которые вызывали скептицизм из-за своей низкой природной силы, в конечном итоге стали лидерами под крылом Вонголы — в частности, даже сталкиваясь с противниками аналогичного уровня силы, Вонгола, как правило, одерживают верх. Очевидно, что у Семьи есть информация о Flames, которой нет у остальных из нас, даже если они мудро воздержались от открытой рекламы этого ".

Она окинула его холодным взглядом. Он не знал, какое у него было лицо, но, наверное, это было странно. Это было самое большее, что он когда-либо слышал от нее за один присест — особенно без неуместных комментариев или сарказма, — и это был неприятно проницательный анализ от кого-то, кто технически не был членом той самой Семьи, которую она вербально препарировала. И все же она продолжала.

"Но хотя Примо действительно делал акцент на наследии, он также придавал большое значение понятию ответственного использования власти. И он отдавал предпочтение последнему перед первым. Отсюда и разрезанные Кольца, — указала она. "В частности, расстаться с CEDEF. Я полагаю, что ваша конкретная организация действует как нечто вроде привратника для тех, кто ищет могущества Вонголы, включая ее знания. У вас, вероятно, есть больше, чем знает даже главная Семья, со строгими инструкциями о том, когда и нужно ли сообщать об этом Боссу Вонголы, в зависимости от их характера ".

Наконец, ее лицо сменило раздражающе пустую маску. К сожалению, это означало принять раздражающе самодовольную ухмылку.

"Тот факт, что ты так нервничаешь по этому поводу, только подтверждает мои мысли", — продолжила она.

(и там был тычок.)

В доме Савады на мгновение воцарилась оглушительная тишина, даже учитывая, что остальные его обычно шумные обитатели отправились за покупками. Иемицу почувствовал, как все его существо превращается в сталь.

"И учитывая, что это драгоценный подарок, доверенный нам Примо, которым мы не поделимся даже с Боссом, что заставляет вас думать, что вы достойны этого?" — спросил он мягко, опасно.

Ламбо даже не напрягся. Напротив, она подняла ладони в небрежном пожатии плечами.

"Тот факт, что тебе так трудно найти рычаги давления на меня?" она указала на это.

"И я не имею в виду это в том смысле, что ты должен дать мне это, потому что больше ничего не работает", — добавила она, упреждая резкое несогласие, которое он собирался высказать.

Она наклонилась вперед.

"Разве тот факт, что я не восприимчив к обещаниям власти, не свидетельствует о моих взглядах на это?"

Иемицу долго смотрел на нее, отчетливо и неохотно вспоминая, как на днях упоминал Реборну именно эту черту ее характера. Он ничего не сказал.

"Я не использую силу, чтобы подчинять других", — прямо сказала она. "Я использую его с мыслью о защите и оберегании, а также с явным удовольствием от достижения феноменального. Я просто хочу знать больше и сам быть лучше".

В тот момент, когда первое предложение слетело с ее губ, глаза Иемицу неестественно расширились. Когда она продолжила, он почти почувствовал, что выходит из тела, на него опускается пелена крайнего шока.

Он почувствовал, что медленно, наконец, натянуто кивнул.

"Я займусь этим", — услышал он свой голос. "Есть системы сдержек и противовесов, через которые я должен пройти, прежде чем смогу пообещать вам что-то конкретное".

Но даже когда она сказала ему в ответ, что ее согласие зависит от фактического получения запрошенных знаний, а не от возможности их получения, он почувствовал, как в подозрительном уголке его сознания зарождается другой ход мыслей.

Откуда она могла знать эти слова? Сказал ли ей кто-нибудь? Она никогда бы не выдала источник, он знал ее достаточно хорошо, чтобы определить это, но... Или, может быть, это было что-то другое? В конце концов, Примо был известен своей почти дальновидностью. Но даже если их мир был достаточно нелепым, чтобы предвидение будущего было возможным, предательство, к сожалению, было более вероятным.

Размышляя о недавних событиях, которые привели его в эту ситуацию в первую очередь: капризничающая Вария, странная смена мнения Девятого, а теперь и возможная утечка… Иемицу почувствовал усталость.

Все это указывало на очень уродливую картину гнили, скрытую в незаметных уголках Вонголы — и, что еще хуже, СЕДЕФА.

Но когда Ламбо вышел из комнаты, он намеренно выпрямился, и искра решимости вспыхнула ярким пламенем. Ему просто нужно было бы сжечь эту гниль дотла.

Ламбо шел домой в странном настроении. Конечно, она получила то, что хотела — либо она получит информацию о Флеймс, либо ее оставят в покое, — но это было просто странно; и необъяснимые вещи, такие как реакция Иемицу в тот момент, попахивали предзнаменованием. Он превратился из самого пугающего, каким она когда-либо видела его, в роботизированного кивающего и уставившегося на нее так, словно увидел привидение.

Ее рот скривился. Легкая победа не обязательно была плохой, но когда победа была подозрительно легкой... Честно говоря, у нее было предчувствие того, что она "однажды вернется и укусит меня". Что еще хуже, не было никаких указаний на то, что то, что произойдет, будет чем-то, на что намекают в каноне; у нее не было возможности даже частично предсказать события, кроме как обычным способом.

Но в то же время было что-то похожее на облегчение.

Было полезно иметь какое — то руководство на будущее — что — то вроде защитного одеяла… но затем пришло осознание того, что за кэнон стояла какая-то энергия, которая буквально искажала реальность; это было сродни осознанию того, что одеяло живое и может задушить ее, если она попытается встать с кровати.

И Господь, она пинала себя за то, что когда-либо приняла просьбу Иемицу о постельном белье. Сюжет, казалось, искажал реальность только тогда, когда дело касалось развития событий, а не самих людей — о чем свидетельствует то, что ее не превратили насильно в хнычущую, злобную маленькую соплячку в коровьем комбинезоне. Если бы она никогда не приехала в Намимори, никогда не вступила в контакт с Тсуной и Реборном, вокруг которых вращался сюжет, она бы никогда не попала в поле зрения потенциальных Стражей Молнии, и какой-нибудь другой бедный придурок мог бы быть втиснут в роль Силой Амано (как она решила это назвать — просто, но не очевидно для тех, кто не в курсе). Но теперь она, вероятно, застряла с делами до окончания канона, хотя бы потому, что Иемицу найти другого кандидата в такой короткий срок было практически невозможно.

Так что все это казалось подозрительным, но было приятно знать, что в мире есть вещи за пределами вынужденного пути.

Чувствуя странную легкость, Ламбо начал обдумывать наилучший способ тренировки; Иемицу сказала, что ему нужно время, прежде чем согласиться, но, учитывая отсутствие других потенциальных Стражей Молнии, она, вероятно, получит то, что хотела (сила Амано может пригодиться, когда она согласится с чем-то). Может быть, она пойдет с основами? Она еще не была до конца уверена, как она собирается вести себя с Леви, поскольку это зависело от того, каким придурком он оказался лично. Тренировка ее Пламени Предсмертной воли больше казалась хорошей ставкой, хотя бы потому, что любой прогресс в этой категории оставался постоянным, какое бы тело она в данный момент ни занимала. Ей бы не хотелось надрывать свою задницу физически только для того, чтобы в конечном итоге сразиться с Леви в форме, которая не получила ни одного из преимуществ.

Было достаточно рано, чтобы она решила сразу отправиться на тренировку, а не начинать ее завтра. Как только она вернулась домой, она потащилась в свой выставочный зал и подошла к бюсту Тора. Она провела ногтем по невидимому шву, спрятанному на его молотке, затем открыла его верхнюю часть, обнажив маленький черный переключатель.

Чуть позже щелкнул выключатель, и раздалось пневматическое шипение. Большая витрина, заполненная фульгуритами, медленно покатилась вперед, в центр комнаты, открывая небольшое отверстие в полу у стены. Прежде чем она смогла соскользнуть вниз по лестнице, она почувствовала легкое движение у своих ног. Она посмотрела вниз и обнаружила, что Юрей сидит у ее ноги, склонив голову набок, и с любопытством разглядывает обновку. Она взяла его на руки, и он начал мурлыкать, когда она провела рукой по мягкой шерсти у него на животе.

"Твоя секретная тренировочная комната?"

Ламбо наклонила голову, чтобы увидеть Мукуро, прислонившегося к дверному проему; она подавила смешок, когда поняла, что он делает тот же самый наклон головы, что и Юрей. Несмотря на то, что они не ладили, они были до смешного похожи.

"Что привело тебя сюда, Муку? Я думала, что прямо сейчас идет новое шоу с конкурсом фокусников на сцене", — спросила она.

Хотя, честно говоря, она не была удивлена, увидев его. У него в значительной степени был нюх, как у ищейки, когда дело доходило до секретов — может быть, дело было в Тумане?

Он принюхался.

"Мне просто стало любопытно, когда маленький сопляк перестал следить за мной, как обычно", — сказал он, закатывая глаза на кошку у нее на руках.

Она издала небольшой смешок.

"Тогда пойдем", — пригласила она.

Затем она подошла к отверстию и спрыгнула вниз, как кошка и все остальное, в туннель внизу. Она приземлилась с легким приседанием; падение было недолгим — всего лишь немного выше ее. Настоящий спуск начался с длинной лестницы в конце короткого туннеля.

Как только она спустилась по лестнице, Мукуро последовал за ней, Юрей высвободился из ее объятий, чтобы осмотреть тренировочный зал и все его запахи — хотя он уделил часть своего внимания тому, чтобы, как обычно, искоса поглядывать на Мукуро.

"Постановка крупнее, чем я думал", — прокомментировал Мукуро, двигаясь по краям.

Это действительно было довольно большое помещение, учитывая его скрытый подземный статус. Но она хотела, чтобы пространство было достаточно большим для большого количества движений, включая достаточно высокий потолок для суперскоков. Как бы то ни было, у нее было пространство размером с поле для американского футбола, включая вертикальное пространство для стоек ворот. Пол был лишь слегка обит, в то время как стены и потолок были сделаны из специальных изолированных металлических панелей (то есть таких, которые могли противостоять деформации при сильном нагреве и других — электрических — видах энергии). Одна стена была увешана разнообразным оружием, как ближнего боя, так и иного назначения. В другом был небольшой книжный шкаф, полный всего, что могло бы пригодиться для разработки человеческого оружия — от томов по физике и биологии до сенен-манги для вдохновения. В одном углу комнаты была небольшая площадка с мишенями и тестовыми манекенами. В конце, ближайшем ко входу, было огороженное место с подушками и мини-холодильником, а также дверь в маленькую ванную комнату.

"Ты же меня знаешь, я люблю, чтобы вещи были просторными и удобными", — сказала она.

Она сбросила свою легкую куртку и швырнула ее в зону отдыха, точно так же двумя точными пинками сбросив сандалии, оставшись в майке и свободных длинных шортах. Затем она начала свою обычную серию растяжек. Даже если она собиралась тренироваться в основном в более эзотерическом аспекте своих способностей, она обнаружила, что приведение своего тела в нужное положение может помочь привести в нужное положение ее разум.

"Что это?" — услышала она вопрос Мукуро.

Она повернулась и обнаружила его возле совершенно определенного участка стены. Там был шов, замаскированный сетчатым рисунком на стенах, который мог открыться, чтобы показать шкаф, где она хранила несколько важных документов.

Опять рутина с ищейкой.

Зная Мукуро, даже если бы она не показала ему, что там было, он бы тайком спустился позже, чтобы посмотреть самому. И не было похоже, чтобы она хранила что-то постыдное.

"Просто кое-какие бумаги", — честно пожала она плечами.

Мукуро покосился на нее. Она закатила глаза, видя, что его любопытство еще не было удовлетворено. Перекатившись на ноги, она подошла к нему, Юрей трусил за ней по пятам, чтобы он мог протиснуться между ней и незваным гостем. Ощупав стену, она быстро нашла очень неглубокое углубление, в котором находился сканер отпечатков пальцев, и прижала к нему большой палец. Раздался легкий щелчок, и фальшивый кусочек стены отодвинулся, позволив ей вытащить его и отложить в сторону. За ней была небольшая каморка, занятая единственным картотечным шкафом.

"Видишь? Канцелярские штучки."

"Это Пламя", — невозмутимо ответил Мукуро.

Проследив за его взглядом, Ламбо увидела, что он уставился на контракт, который она недавно заставила Тсуну подписать. Он был помещен в углу каморки, без особого энтузиазма спрятан за шкафом, чтобы оранжевое сияние Пламени Тсуны не просачивалось сквозь швы фальшивой стены.

Откровенно говоря, она понятия не имела, как это подать. Или если это подожжет остальные ее документы.

Тем не менее, она была очень горда этим конкретным ходом — не говоря уже о том, что была уверена, что Мукуро может получить от него удовольствие, — поэтому она решила показать его ему. Он просто смотрел долгое мгновение; она была рада увидеть, как его бровь дернулась в замешательстве. Затем он испустил долгий, протяжный вздох и ущипнул себя за нос, как будто хотел избавиться от головной боли.

"Почему я вообще удивлен?" — спросил он. "Ты всегда ищешь простые, странно элегантные решения, о которых никто другой даже не подумал бы".

Затем он сунул контракт обратно ей и, развернувшись на каблуках, направился к лестнице. Юрей самодовольно сидел у ее ног, как будто гордился тем, что прогнал иллюзиониста.

"Куда ты направляешься?" — спросил я. — спросила она, немного обиженная его внезапным уходом, но также странно польщенная его описанием ее методологии.

"Я тоже возьму одну", — бросил он через плечо, затем исчез в туннеле.

Ламбо на мгновение остановился. Это звучало так, как будто Мукуро тоже планировал поиграть в Стража, хотя бы на время. Это было по меньшей мере странно. Учитывая, что Иемицу в настоящее время не шантажировал его безопасностью своих друзей, она задавалась вопросом, какова была его точка зрения.

Затем она пожала плечами, вознесла краткую молитву за психическое здоровье Тсуны и возобновила свои упражнения на растяжку.

Пристегнуться для серьезной тренировки было странно освежающим занятием, несмотря на обычное предпочтение Ламбо бездельничать. Она забыла, как это весело — просто играть со своими сверхспособностями. Просто невозможно описать, насколько потрясающе — даже в традиционном смысле этого слова — было видеть, как из твоей руки вылетает молния и обвивается вокруг нее, как послушная змея, двигаясь только по твоей воле.

Как только она втянула в это мальчиков — без Мукуро, поскольку его не было в доме с тех пор, как он ушел, чтобы выбить у Тсуны собственный контракт, — все стало еще лучше. С небольшим поощрением с ее стороны (на самом деле ей не терпелось протестировать некоторые из возможностей, которые она придумала для других типов пламени), они быстро выяснили, как сделать свое Пламя полезным. Небольшая активизация, чтобы ускорить процесс восстановления, вместе с некоторым спокойствием, чтобы унять шум в голове и напряжение в мышцах; в совокупности они стали идеальными компонентами для создания полноценного сна. Между Пламенем Солнца и Дождя усталость ушла в прошлое, включая умственную усталость.

(Честно говоря, реакция Шоичи на это была немного пугающей. В последнее время он был в научном запое, возможно, из-за откровения о сверхспособностях — о чем свидетельствовал вид енота, которым он щеголял. Мысль о бессонных ночах без последствий практически приводила его в пароксизмы сильного нервного возбуждения.)

Итак, первая часть предварительного монтажа тренинга Varia прошла довольно быстро.

Ламбо, довольная своим прогрессом — и немного испытавшая блаженство от одного из откровенно потрясающих послетренировочных массажей спины, сделанных Чикусой, — решила сделать перерыв, подышать свежим воздухом. Возможно, уделите немного внимания ее кошке (потому что, несмотря на любопытство по поводу нового места для исследования, Юрей чаще всего пугался нередких взрывов и других разнообразных хлопков).

Потратив некоторое время на то, чтобы просто погладить и подтолкнуть Юрея, Ламбо выбежал за дверь. Она собиралась подстричься с тех пор, как появились Мукуро и Компания, чтобы устроить неприятности, но у нее точно не было времени. Не говоря уже о том, что ее готовность покидать дом без крайней необходимости была рекордно низкой, потому что ее новые соседи по дому сильно истощили ее интровертные батарейки.

Она на мгновение полюбовалась своей сиренью, которая расцвела благодаря удивительно внимательному уходу Кена, затем остановилась у своего почтового ящика. Среди обычных местных рекламных листовок (в одной из которых был купон на посещение местной парикмахерской) она нашла открытку. Не совсем уверенная, кто бы ей его прислал, она перевернула глянцевую фотографию Колизея, чтобы прочитать оборотную сторону.

Дорогой Ламбо,

Я слышал по слухам, что некий отряд по уничтожению закатил истерику. И мы знаем, кому придется с этим иметь дело, не так ли?

Я не могу дождаться, чтобы увидеть, что ты будешь делать!

КСОХО Бьякуран

Долгое мгновение Ламбо просто смотрел на это. Почерк был таким же странно витиеватым, как и в записке от Валентина, которую он отправил. И учитывая выбор на картинке, он, вероятно, знал, что она собиралась выступать в роли Стража Молнии для Битв на Кольце — что теперь она официально связана с Вонголой. Учитывая, что он выставлял себя для них врагом, дружеский тон открытки (не говоря уже об объятиях и поцелуях в конце) был, мягко говоря, неуместен. Не то чтобы Бьякуран не был склонен к странностям как личность в целом; показательный пример — его постоянные упоминания о том, как он наблюдал за ней.

В этот момент было совершенно очевидно, что он определенно каким-то образом наблюдал за ней — или, по крайней мере, достаточно хорошо отслеживал ситуацию вокруг нее, чтобы сделать вывод, какой будет ее роль. Но необъяснимые силы или ресурсы почему-то волновали меньше, чем вопрос о том, почему он вообще захотел заглянуть к ней.

"Знаешь что, все заботы, связанные с Бьякураном, могут подождать до запуска следующей Арки", — наконец подумала она. "Проблема для будущего меня. Буквально.'

У нее больше не было желания переживать из-за этого; просто так был устроен ее мозг — однажды понервничав из-за чего-то, она могла в значительной степени спокойно справиться с этим позже (именно так она справилась и со всей этой травмирующей реинкарнацией — пару дней рыданий, что, к счастью, было совершенно естественно для ребенка, и она снова была в основном рациональной. Это было эффективно, хотя, возможно, в некоторых случаях слишком близко к нездоровому разделению.). Она сунула открытку к остальной почте, а затем засунула эту пачку в карман куртки. Затем она пошла и сделала свою стрижку (коротко подстриженная прическа пикси, которая прекрасно сочеталась с ее вьющимися волосами).

Конечно, поскольку день, по-видимому, был предопределен на этот лад, к ней пристали по дороге домой.

"Эй, Глупая Овца!"

Честно говоря, это было не самое худшее, как ее когда-либо называли. Хотя все еще раздражает — что также в значительной степени соответствовало ее впечатлению о Гокудере в целом, теперь, когда она подумала об этом. Она не потрудилась отреагировать на него.

Она услышала, как он тихо зарычал, возможно, ему не терпелось швырнуть в нее бомбу.

"Ламбо", — неохотно переключился он, затем позвал снова, громче. "Ламбо!"

Ей потребовалось короткое мгновение, чтобы взвесить свои возможные ответы. Либо она остановилась, чтобы поговорить с ним о том, о чем он хотел (она понятия не имела, о чем, учитывая, что они никогда по-настоящему не разговаривали), либо он, возможно, проводил ее до дома со своей обычной собачьей решимостью. Учитывая, что гости ее дома чуть не убили его во время их последней встречи, это была не совсем хорошая идея. Хотя бы ради ее сирени.

Она повернулась к нему лицом без особого энтузиазма.

Выражение лица Гокудеры было шедевром противоречивых эмоций. Он выглядел взбешенным на нее, на себя, на мир в целом (возможно, Шамал, бывший учитель, больше, чем кто-либо другой), но также осознавал, что он чего-то хотел от нее, и что у нее не было реальной причины давать это ему.

Он что-то пробормотал.

"Говори громче, я тебя не расслышал", — прямо сказал Ламбо.

Его уши порозовели, но он явно держал себя в руках, вместо того чтобы выплеснуть свой гнев.

"Почему ты такой сильный?"

"Я ем свой шпинат", — невозмутимо ответила она.

Его уши перешли на красную территорию, но он продвигался вперед.

"Реборн, кажется, высокого мнения о твоих навыках" — то, чего он не знал о Гокудере, осталось невысказанным. "... и Шамал не просто сходит с ума из—за тебя, он уважает тебя", — сказал он, по-видимому, больше не веря в последнюю часть.

Ламбо предположил, что, вероятно, было естественно уважать кого-то, если ты точно знал, через какие страдания он прошел — особенно если он не совсем свихнулся в процессе. Шамал, будучи ее обычным врачом, знал, что с ней произошло, лучше, чем кто-либо другой, кроме нее самой. И она вышла из этого лишь частично спятившей.

"Я тренируюсь?" — попыталась она. "И у меня больше опыта, чем у тебя".

Гокудера упрямо смотрел на нее, как будто у нее был какой-то другой секрет, которым она могла поделиться, который мог волшебным образом улучшить его. Она вздохнула.

"Я имею в виду, я думаю, ты всегда можешь попросить какого-нибудь сумасшедшего ученого об обновлении", — сказала она.

Когда он выглядел тревожно задумчивым, она не смогла удержаться, чтобы не вмешаться.

"Да, это? Вот в этом, вероятно, и есть ваша проблема ".

"Какая проблема?" — сказал он с убийственным взглядом.

"Тот факт, что тебе наплевать на себя".

Его глаза расширились, а рот беззвучно шевелился. Редкость для него.

Она снова вздохнула, удивляясь, как она продолжает вести эти разговоры с глупыми мальчиками-подростками. Почему они не могли быть хорошо приспособленными и самостоятельно справляться со своими психологическими проблемами?

Но, увы, они были мальчиками-подростками. Причем в манге.

"Послушай, ты, наверное, слышал, что люди типа "терять нечего" представляют огромную угрозу, верно?" — спросила она. "Не боится смерти, готов пойти на любой риск. Неудержимый."

Он серьезно кивнул. Из того, что она знала о нем, это, вероятно, было не просто чем-то, что он слышал мимоходом — вероятно, скорее состоянием бытия, к которому он стремился.

"Это чушь собачья", — сказала она прямо. "Те, у кого на самом деле ничего не осталось, не продолжают жить. Они либо находят новые вещи и людей, ради которых можно жить, либо находят способ исполнить свое желание умереть".

Она сделала эффектную паузу, наблюдая, как скривилось его лицо. Она практически могла прочитать "Не вычисляет", написанное в его глазах.

"Кроме того, ты все равно не мог бы быть одним из тех, кому "нечего терять". Не тогда, когда Тсуна рядом".

Тсуна определенно был подходящим вариантом; возможно, единственная тема, которая могла пробиться сквозь типичную гордость и раздражительность Гокудеры.

"Десятая — это причина, по которой я мог бы без колебаний расстаться со своей жизнью!" Гокудера гордо сплюнул, ощетинившись, как встревоженный кот.

"И как ты думаешь, что бы он почувствовал после этого?" она сказала медленно, чтобы убедиться, что он действительно слушает. "Иметь твою смерть на его руках? Потому что, если ты не думаешь, что он воспринял бы это именно так, тогда ты вообще не знаешь своего босса ".

Гокудера выглядел растерзанным, половина его явно пыталась обдумать ее вопросы — очевидно, ему не приходило в голову, что его жизнь будет чем-то, о чем стоит скорбеть, несмотря на тот факт, что одно из приключений Daily Life Arc заключалось в том, чтобы вбить в его толстый череп, что Тсуна видит в нем друга. Другая его половина бессмысленно и яростно протестовала против того, что он не знал каждого мнения и чувства Тсуны.

Через мгновение Ламбо снова подтолкнул его, мысленно вздохнув. Очевидно, что при общепризнанно высоком интеллекте Гокудеры возникали проблемы с производительностью, когда дело доходило до учета его собственного благополучия и любых связанных с ним предметов.

"Тогда подумай об этом так: как бы ты себя чувствовал, если бы Тсуна погиб, защищая тебя? Или даже просто пытаюсь чего-то добиться для тебя?"

"Я бы никогда этого не допустил!" — автоматически вырвалось у него. "Десятый ни за что не должен подвергать себя опасности ради меня!"

Ламбо ободряюще кивнула, чувствуя себя так, словно учила основам логики трехлетнего ребенка.

"Это чувство там? Вот как Тсуна думает обо всех своих друзьях. Включая тебя."

Когда глаза Гокудеры приобрели остекленевший вид человека, на которого только что снизошло прозрение — наконец — Ламбо проверила время на своем телефоне. Она похлопала его по плечу, и он вытянулся по стойке смирно с взволнованным выражением лица.

"В любом случае, вернемся ко всей этой истории с силой — по-настоящему страшные это те, кто цепляется за жизнь, как бешеная ласка", — сказала она с мудрым кивком. "Которые планируют продолжать жить после победы. У них есть вещи, ради которых стоит жить, и планы посерьезнее, чем уйти в сиянии славы; из-за таких амбиций люди становятся опасными ".

Она наклонилась немного ближе.

"Будь типа бешеной ласки. Не лемминг, — серьезно сказала она.

Он кивнул, возможно, бессознательно, широко раскрыв глаза, но нахмурив брови.

"Теперь мы закончили? Ты получил свой ответ? Могу я пойти домой без того, чтобы ты изводил меня всю обратную дорогу?"

Его хмурый взгляд усилился, и он раздраженно фыркнул, вырываясь из ее хватки. Прежде чем совсем уйти, он повернул голову и что-то пробормотал в ее сторону.

"Опять это бормотание".

"Я сказал "спасибо"! Не то чтобы твой совет был настолько уж полезным или что-то в этом роде!" он огрызнулся.

А потом он убежал, предположительно, чтобы еще немного потренироваться. Ламбо посмотрел ему вслед, сморщив нос.

"Что за цундере".

ОМАКЕ 1

По дороге домой Ламбо услышала странный лязгающий звук, доносившийся откуда-то издалека, дальше по улице. Она обернулась и краем глаза заметила темное пятно, атакующее… Дино?

О, тогда это был Хибари. Там нет ничего нового.

Но после еще пары мгновений наблюдения она заметила, что Хибари не просто атаковал со своим обычным целеустремленным подходом к победе над врагом. Он был… пасущий Динозавра. Что было смешнее, чем могло бы быть в противном случае, учитывая его типичный жаргон Animal Planet.

Затем она поняла, в каком направлении они направлялись — и почему Хибари, возможно, захотел направиться туда.

"О, да ладно ", — пробормотала она, прежде чем побежать за ними.

"Мукуро сейчас даже нет у меня дома, Хибари! И ты в любом случае не имеешь права драться на моей территории!"

ОМАКЕ 2

Оказавшись дома, Ламбо заскочила к ней на кухню перекусить. Там она нашла Шоичи — в последнее время он все чаще околачивался поблизости, учитывая все открывшиеся сверхспособности. Он был так поглощен тем, что делал, что даже не заметил, как она вошла.

"Эй, Шоу-тян, над чем ты работала?"

Шоичи, склонившийся над блокнотом за кухонным столом, вздрогнул от внезапного междометия.

"Ла-ламбо", — поприветствовал он. "Хм ... просто проект, который я продолжаю уже некоторое время".

Ламбо маячил у него за спиной, склонившись над его макушкой. Когда она уловила жаргон, связанный с путешествиями во времени, и имя Бьякурана, она отступила назад и возобновила свое путешествие, чтобы осмотреть холодильник.

"Все еще проблема для будущего меня", — спокойно сказала она себе. "Вот тебе и предупреждение, будущий я".

Затем она съела тарелку с остатками чили и направилась обратно в свой тренировочный зал. Смертельный поединок с убийцей был гораздо менее хлопотным делом для подготовки.

* * *

31

Ламбо проснулась оттого, что что-то зудящее коснулось ее рта. Юрей свернулся калачиком на ее торсе, задница была направлена к ее голове, а его хвост обвился вокруг ее лица, как эквивалент бороды и усов в уродливом парике.

Это было благоприятное начало дня.

Она осторожно приподняла своего гигантского мехового ребенка — он издал низкий звук, в котором типичный кошачий мрррп смешался с ревом бензопилы, — и повернулась, чтобы усадить его на теплое местечко, которое она только что освободила.

К счастью, в ее расписании было не так уж много дел. Она ленилась целый день восстанавливаться, вместо того чтобы продолжать свои довольно жестокие тренировки — согласно ее старым воспоминаниям и новому жизненному опыту, плюс информационной сети Иемицу, она подсчитала, что Вариа прибудет либо этой ночью, либо на следующий. Быть отдохнувшим и с расслабленной мускулатурой было хорошей идеей.

И конечно, она якобы не стала бы драться сразу — матч "Сан" был первым — и у нее было немного дополнительного времени ... Но кто знал, когда рядом была Амано-Форс? Может быть, это попытается сбить ее с толку, так что она проиграет свой матч, как кэнон!Ламбо.

Стряхнув с себя неприятные мысли, широко зевнув, она поплелась в ванную. Она не была уверена, был ли это необычный час, из-за которого у нее кружилась голова, но она поймала себя на том, что довольно долго просто тупо смотрела в зеркало, пока чистила зубы. Она озадаченно посмотрела на себя, гадая, что же ее так поразило. Не то чтобы она часто оглядывалась назад; она не была особо тщеславна — и даже после всех этих лет все еще время от времени возникала мысль, что кто-то другой должен оглядываться назад.

(Что напомнило ей ... Ей нужно было поговорить с Мукуро о трюке, который он использовал для проявления и входа в ментальные пространства, посмотреть, может ли этому научиться любой, у кого есть немного Тумана. Ей было любопытно исследовать свою собственную, и она хотела изучить ее немного внимательнее, при меньшем принуждении — и особенно стремилась выяснить, что там внутри книг. С другой стороны, если это был навык исключительно Муку, она не очень-то стремилась приглашать его на прогулку. Одного раза было слишком много.)

Ламбо наклонился немного ближе, вытягивая вперед более длинный локон с ее макушки, немного скосив глаза, когда она попыталась посмотреть на него прямо, а не через зеркало.

Оно было зеленым.

Она зашаркала в свою комнату, чтобы взглянуть на это при другом освещении — но нет. Все еще зеленый. По общему признанию, это был очень слабый зеленый оттенок, едва заметный на фоне черноты ее волос. На самом деле все выглядело не так уж плохо.

Сбитая с толку, она побрела на кухню, гадая, не добавила ли что-нибудь кто-нибудь из ее соседей по дому в ее шампунь. С другой стороны, до сих пор они достаточно хорошо следовали правилам, и она не думала, что кто-то из них был из тех, кто способен испортить свой образ хорошего мальчика из-за чего-то столь тривиального, как шалость с покраской волос. Кроме того, это не было ни одним из их стилей; это был слишком тонкий цвет для Кена, недостаточно похожий на фильм ужасов, чтобы быть трюком Мукуро, и недостаточно ироничный для Чикусы (а Шоичи — единственный человек, регулярно бывающий в ее доме, — был, честно говоря, слишком запуган ею, чтобы вообще подумать о том, чтобы подшутить над ней, если он вообще был склонен к подшучиванию).

Может быть, это сделал парикмахер? Если не краска или подкрашивание, то, возможно, то, как они уложили ее волосы, заставило их по-другому отражать свет или что-то в этом роде? Черт возьми, насколько она знала, это была просто игра в аниме, потому что ее способности были зелеными, и она только что широко использовала их в тренировочном монтаже…

В тот момент, когда ее нога коснулась кафельного пола ее кухни, она обнаружила что-то маленькое, пикантное примерно в дюйме от своего рта. Она подняла глаза и обнаружила, что Чикуса смотрит на нее со своей обычной мягкой пристальностью.

"Попробуй это".

Она слегка принюхалась, но открыла рот без особой осторожности. Чикуса положила пирог между зубами и продолжила пристально смотреть, пока она жевала.

"Это вкусно", — сказала она.

Он не совсем улыбался, но что-то в его глазах выглядело явно удовлетворенным.

"Пирог на завтрак. Это сыр, бекон, обжаренный лук и яйцо."

Она напевала, затем неторопливо подошла, чтобы взять еще один пирог с подноса, где они остывали. Она прислонилась к столешнице, наблюдая, как Чикуса начал мыть различные кухонные принадлежности, которыми пользовался этим утром. Он был аккуратен со своим новым хобби, по крайней мере, ни с чем другим.

По странному стечению обстоятельств ее соседки по комнате постепенно переняли навыки одной полноценной домохозяйки. Кен, очевидно, занимался своим садоводством, в то время как Мукуро мог часами сидеть и смотреть дрянной телевизор (он уморительно переключился на мыло), и если вы положите белье рядом с ним, пока он смотрит, сработает какая-то странная мышечная память, возможно, из прошлой жизни, и он автоматически начнет складывать вещи, даже не заметив. И вот теперь Чикуса взялся за выпечку.

У него это получалось удивительно хорошо.

"Для тебя посылка", — добавил Чикуса после долгой минуты молчаливой работы.

Ламбо в последнее время ничего не заказывал, так что ее интерес был задет. Она отправила в рот последний кусочек пирога, затем прошаркала к другой стойке — той, что между кухней и гостиной, куда обычно клали почту, если кто-то беспокоился о том, чтобы получить ее утром.

Там, среди обычных рекламных листовок и счетов, лежала простая коричневая коробка размером примерно с ее ладонь. Она быстро сорвала ленту и развернула ее. Внутри была немного меньшая белая коробочка в стиле, в котором вы ожидаете найти браслет, а внутри, этого, был USB-ключ, расположенный рядом с определенным полукольцом поверх какого-то пуха. Медленно моргнув, она осторожно приподняла пушок, обнажив спрятанную под ним липкую записку.

"Я справился со своей стороны — И.С."

В ту секунду, когда Ламбо осознала это, она с возбужденным писком схватила USB-ключ (который она будет вечно отрицать). Она чувствовала, что Чикуса пристально смотрит на нее, но у нее слишком кружилась голова, чтобы обращать на это внимание. Если это содержало ту информацию, о которой она думала ... Честно говоря, небольшое смущение меркло по сравнению с этим.

В те краткие моменты, когда она позволяла себе немного отвлечься от тренировок, она была как на иголках, ожидая вестей от Иемицу — даже если в глубине души какая-то ее часть полагала, что Амано-Форс поможет ему добиться успеха, чтобы она стала Опекуном Тсуны, не "ломая свой характер" эгоистичной, независимой задиры. (Половина причин, по которым она поступила так, как поступила, заключалась в том, чтобы проверить пределы автофокусировки. В конце концов, если вся концепция исходила из того, что мир существует как вымышленное повествование, то само собой разумелось, что он следовал правилам хорошего письма — например, пытался избежать OOC. И хотя она не была полностью уверена, что она права насчет этой теории, Иемицу фактически передал ей секреты Вонголы, потому что А: она была единственным жизнеспособным Хранителем Молнии для Тсуны-главного героя, и Б: получение ею того, чего она хотела, было единственным способом, которым кто-то вроде нее согласился бы на эту должность… это не совсем опровергло ее гипотезу о Наклонностях Характера.)

В любом случае, это приобретение знаний взволновало ее больше всего, чем когда-либо с тех пор… ну, с момента прорыва в Эстранео. Даже в ее прошлой жизни построение миров и силовая механика представляли для нее большой интерес — но здесь, где это действительно было лично применимо? Конечно, она экспериментировала с Пламенем самостоятельно, а совсем недавно и со своими соседями по дому. Но было что-то особенное в более систематическом, энциклопедическом подходе. То, как она себе это представляла, было похоже на правила языка — чем лучше ты знаешь правила, тем эффективнее ты можешь изменить их, чтобы донести свою точку зрения.

(Кроме того, если указанная информация поступала в виде чего-то вроде заметок, написанных кем-то из поколения Примо, возможно, там были интересные исторические сведения или материалы, пригодные для шантажа.)

От этой мысли у нее защекотало внутри. Даже Кольцо — и связанные с ним хлопотные, хотя, надеюсь, и временные, обязанности — не смогли слишком сильно испортить ей настроение. Кроме того, само Кольцо также представляло собой возможность для обучения, учитывая его статус как части набора мистических камней, которые, по-видимому, удерживали мир от конца? Каким-то образом. (ну, половина одного. Как расщепление — не говоря уже о запечатывании — Колец Вонголы вообще сработало, если они были необходимы для регулирования или балансировки жизненной силы мира или чего-то еще?)

Но она представляла, что узнать о Три-Ни-Сетте будет еще сложнее, чем о Умирающем Уилле Флеймс, поэтому она считала эту тему исчерпанной, пока не появится что-то новое.

Ламбо осторожно вытащил Кольцо из пуха и мгновение разглядывал его. Вместо того чтобы надеть его, она сунула его в карман своего халата. Затем, захватив тарелку с еще несколькими пирожными, она ушла в свою комнату — и, что более важно, за своим ноутбуком.

Насколько она знала, Вариа могла появиться в любой момент, и она хотела хотя бы мельком просмотреть свои новые данные во время того небольшого затишья, которое осталось.

Ламбо не потребовалось много времени, чтобы втянуться. Она пролистала заметки, как внезапный поток, щелкая по всему, что казалось интересным. Там были разделы о практическом использовании Пламени Умирающей воли (и классификации их свойств), анекдоты от бывших членов Вонголы (некоторые из которых действительно содержали дразнящие упоминания исторических личностей), список информации о Пламени (и дезинформации), которую Вонгола передал мафии, очень краткое упоминание о кольцах Вонголы (без упоминания остальной части Три-Ни-Сетте вообще) и даже некоторые исследования происхождения Пламени.

В последней категории одним из подзаголовков было "Что определяет тип пламени индивидуума"; какая-то ее часть (вероятно, та, которая в прошлой жизни проходила личностные тесты по этому предмету) сосредоточилась на этом.

Существовало несколько теорий. Происхождение, во-первых — неудивительно, учитывая исторический акцент на родословных. Сверхъестественное влияние было еще одним, которое казалось достаточно подходящим. И потом, была, конечно, индивидуальная индивидуальность.

Каждая из теорий имела свои вариации в мышлении. Было ли это наследством от матери или отца? Была ли это магия или инопланетяне? И какая именно грань вашего характера определила бы такую вещь, как Пламя?

Ламбо считала, что все теории имеют некоторую ценность (хотя даже она не была уверена, считать ли землян магией или инопланетянами). Пламя, вероятно, возникло в результате сочетания нескольких факторов. Тем не менее, она поймала себя на том, что вчитывается в слова, изучая совпадения, а также различия — некоторые из которых были лишь незначительными. Ей это было очень интересно; с одной стороны, в том смысле, что это объясняло или пыталось объяснить, как работают силы, — с другой, это был взгляд на точку зрения других людей по этому вопросу.

До прошлой недели тренировок с ребятами Ламбо точно ни с кем не говорил о смерти Уилла Флеймза. Во-первых, это была довольно небольшая группа людей, которые были даже в курсе событий. Во-вторых, у нее на самом деле не было друзей — не говоря уже о тех, с кем можно поговорить о силах и слабостях; ее Пламя было тем, что давало ей преимущество, поддерживало ее жизнь и богатство. Таким образом, ее мозг в значительной степени классифицировал Пламя как очень секретное и сугубо личное.

Так что было интересно, хотя и странно, читать об идеях других людей и опыте общения с ними; их любопытство было ... возможно, иным, чем у нее, учитывая, что какая-то часть ее самой все еще видела Пламя как часть энергетической системы из аниме. Но эти люди подходили к этому так же, как к любой другой тайне окружающего их мира.

Она устроилась поудобнее и пролистала вниз до следующей страницы.

То, что казалось минутами, оказалось часами, судя по звуку, издаваемому ее суставами, когда она выпрямилась из своего скрюченного положения на кровати. Она немного поморгала, взглянула на часы на прикроватной тумбочке, затем решила перекусить в полночь. Может быть, кофе, если она собиралась засиживаться допоздна, что, вероятно, в конечном итоге и сделала бы; ее Earl Grey, к сожалению, не подходил для подобных ситуаций (скорее всего, помог бы ей уснуть, чем сохранить бдительность).

Она вошла на кухню — только сейчас заметив Кена и Чикусу, сидящих на диване в гостиной и смотрящих какой-то комедийный скетч, — и открыла шкафчик с кофеином. Она схватила пакетик гущи вместо одного из одноразовых пакетиков, которые прилагались к кофеварке (на ночь был полный кофейник), и пошла за кружкой.

А потом появился Леви А Тан.

Он включил бесшумную сигнализацию — очевидно, не ожидая, что иллюзии тумана скрывают ловушки и охрану, когда он охотился за подростком, — и панель на стене гостиной скользнула в сторону, открывая экран, на котором отображались записи со всех внешних камер Ламбо.

В данный момент он топтал ее пионы на заднем дворе по пути к дому, сопровождаемый несколькими слегка поджаренными приспешниками, которые, очевидно, сработали в одной из не очень бесшумных ловушек (благодаря последним усилиям Шоичи в области безопасности, подстегнутым нежелательными вторжениями Хибари; неудивительно, что они на самом деле не помогли в отношении префекта).

Ее губы скривились, пальцы потянулись к Кольцу в кармане халата. Маленькие карты экстрасенсорных соплей Маммона, конечно, были неудобными.

"Эй, Ламбо, это один из парней-убийц?" — Спросил Кен, уже вставая на ноги.

Чикуса стоял рядом с ним, выуживая один из его новых йо-йо (кто знал, что боевые йо-йо можно заказать онлайн? Но опять же, это была услуга прямо из Страны мафии...) из его кармана.

"Ага", — сказал Ламбо.

Она обнаружила, что ей на удивление неинтересно, учитывая, что Леви было бы до смешного легко втянуть в веселую драку. Но, учитывая, что он прервал ее небольшое учебное занятие — и он вторгся на ее территорию ... Честно говоря, она предпочла бы, чтобы он был проблемой, которой не существовало.

"Не могли бы вы, ребята, просто ... держать его подальше от цветов или что-то в этом роде? Я уверен, что остальная часть мафиозного цирка будет здесь достаточно скоро и..."

Остальная часть ее предложения — что-то насчет того, что с этой маленькой засадой вскоре разберется кто-то другой, потому что люди хотели подогнать всю проблему Varia к чуть более законному формату смертельного поединка — резко оборвалась.

Как и, по-видимому, каждый шум в комнате.

Кен и Чикуса бессознательно отодвинулись от Ламбо, их взгляды были болезненно прикованы к верхней правой части экрана безопасности.

Маленькое серое пятно только что выскочило из-под одного из кустов сирени — безошибочно можно было узнать Юрея во время одной из его ночных прогулок по двору. Он направился прямиком к Леви, заметно шипя и плюясь, надувшись, как будто его ударило током, намереваясь всерьез вцепиться в незваного гостя.

Леви пнул его. Жесткий. В боевых ботинках и с достаточной силой, чтобы бедный кот пролетел несколько ярдов и врезался в забор. Он лежал там, не двигаясь.

"Кен. Чикуса"

Они подпрыгнули при звуке ее голоса, более холодного, чем они когда-либо слышали.

"Иди к Юрею. Сейчас же".

И когда она молча вышла за дверь, они последовали за ней, и голубое и желтое пламя лизнуло их кончики пальцев.

Мукуро, как правило, был намного честнее с самим собой, чем кто-либо мог бы поверить. Сказал, что честность, естественно, редко выходила на свет божий, но обман был инструментом, о котором он очень заботился, чтобы не стать обоюдоострым.

Поэтому Мукуро признался бы в этом только самому себе (хотя бы ради своих амбиций — даже при… просмотрите, какими они были прямо сейчас), что ему очень нравился его нынешний, довольно мирный образ жизни. Однако, независимо от его намерений скрыть свои чувства, его мысли по этому поводу, к сожалению, были очевидны, если присмотреться. Неужели люди действительно думали, что он будет следовать чьим-то правилам, если они ему не подходят?

С другой стороны, возможно, люди объясняют это тем, что Ламбо была чем-то вроде исключения, какой она обычно была. (Кое-что еще, в чем он никогда бы не признался вслух.)

Тем не менее, факт заключался в том, что ему нравились вещи такими, какие они были, и какой-нибудь выскочка, который вздумал бы все испортить, вывел бы его из себя. Возможно, в степени лишь немногим меньшей, чем неизбежное недовольство Ламбо такой ситуацией.

Вот почему, несмотря на то, что он наслаждался своей жизнью, он некоторое время не был в доме Ламбо. Но для одной короткой остановки, чтобы забрать свой собственный блестящий, светящийся оранжевым контракт, он собирал информацию об этих… Люди Варии. Тем лучше отнестись к ним с большим предубеждением.

Именно поэтому он установил своего рода пограничную линию вокруг ее ... их дома. Невидимая, необнаруживаемая окружность, напрямую связанная с его осознанием своих сил, как и все его творения. И действительно, было забавно, насколько ограниченными люди считали Туманы; они существовали только для жутких салонных трюков и визуального дезориентации. Откровенно говоря, он мог делать все, что хотел, и мог вообразить, лишь бы ему удавалось обмануть мир, заставив его думать, что это реально.

С другой стороны ... Может быть, другие Туманы были просто слабоумными, а он был просто настолько лучше по сравнению с ними, что никто не мог предсказать его истинную эффективность.

Удовлетворенный этой мыслью, он позволил самодовольной ухмылке тронуть его губы. Затем он снова сосредоточился на том, чтобы направиться прямиком к дому. Он только что закончил со своей последней зацепкой, когда получил мысленный сигнал от своей растяжки. Кто-то незнакомый пересек границу.

Кто-то опасный. По крайней мере, более опасен, чем обычные подозреваемые — почтальон или маленький приспешник Ламбо.

К тому времени, когда он прибыл, он ожидал, что ситуация уже обострится. Ламбо была восхитительно искусна злить людей в целом, не говоря уже о потенциальных противниках — и с вторжением на ее домашнюю территорию она была бы в пиковой возбуждающей форме.

Как ни странно для него, он недооценил, насколько плохо может обернуться ситуация. Вместо типичной извилистой дорожки, по которой обычно ездил Ламбо, машина внезапно съехала с дороги прямо в кювет. И теперь все были вынуждены идти по темному лесу, с блестящими глазами, следящими за их спинами из-за линии деревьев.

Или, по крайней мере, нынешнее состояние Ламбо определенно производило впечатление какого-то крадущегося хищника. Луна в ту ночь была не особенно яркой, и она стояла спиной к свету на крыльце — но, несмотря на то, что черты ее лица были погружены в темноту, он все равно мог видеть ее глаза, потому что они светились прямо вверх. (Он не знал, что она могла делать это; они были практически как бенгальские огни, дополненные пушистым жгучим уколом на внутренней стороне его век, когда он моргал.)

Учитывая, что в последний раз он видел ее всего около недели назад, она казалась совсем другой. Во-первых, ее волосы были другими (короткая стрижка ей шла) — но она также была более безумной, чем он когда-либо видел ее; даже больше, чем когда они убирали ученых Эстранео, как детей-гремлинов из фильма ужасов.

Но еще более нервирующим было ощущение, что там что — то было… Неправильно. Что-то не так. Мукуро потребовалось немало времени, чтобы понять, что его выбило из колеи.

Не было никаких признаков ее ярости, кроме того, что ее глаза горели добела — и они тоже были широко открыты, полностью лишенные ленивого, полуприкрытого взгляда, которым она обычно щеголяла. Не было никакого ощутимого намерения убить, никаких искр, никакого искривления в выражении ее лица. Она просто стояла со странной неподвижностью и смотрела, не мигая, на довольно невзрачного мужчину с нелепым пирсингом и несколькими зонтиками за спиной.

Леви А, чем из Варии. Удивительно неосведомленный для убийцы такого калибра.

С другой стороны, если бы Мукуро не знал ее так долго, даже он , вероятно, пропустил бы то, как она, казалось, была готова разжать челюсти, как змея, и откусить мужчине голову.

Однако, учитывая, что у него была привычка наблюдать за привычками других, осознание того, что он что-то упустил, было подобно удару под дых. Он не заметил, что Ламбо никогда не совершал убийства с намерением убить. Конечно, он часто видел, как она излучала своего рода раздражение, чтобы запугать людей, но когда у нее действительно возникало желание кого-нибудь убить? Ничего.

Он предположил, что это было бы подспорьем для успешной охоты за головами.

Так поражена его оплошностью (и снова испытала сильное желание вернуться в голову Ламбо, хотя бы на мгновение, чтобы он мог понять, как она тикала. Который использовал убийственные намерения для мелкого запугивания, но не для реального убийства?), он осознал причину ее крайнего состояния почти запоздало. Позади нее на корточках сидели Кен и Чикуса, их руки горели желтым и синим соответственно. И средоточием их Пламени был жалкий маленький комочек меха. Низкое рычание, доносившееся с той стороны — вероятно, удерживаемое от перерастания в адский вой только готовым запасом Спокойствия, — точно сказало ему, что это было. Юрей.

Несмотря на то, что Ламбо могла нянчиться с этой кошкой, она не стала бы настаивать на том, чтобы они подвергали Пламя — раскрывая свой уровень угрозы — врагу без причины. (Даже если это было всего лишь потенциальное разоблачение, поскольку на ней был легкий слой Тумана, скрывающий световое шоу; Вария должна быть способна обнаружить ее иллюзии, но кто знает, не недооценили ли они ее.)

Он почувствовал странную вспышку собственной враждебности. Юрей был... раздражителем, да. Но он был частью их маленькой группы. Он был котом Ламбо. Несмотря на то, что Мукуро иногда хотелось дернуть кота за хвост, кто-то другой, серьезно ранивший его, был не приемлем. Он обнаружил, что его пальцы сжимаются вокруг древка трезубца, который еще не существовал вне его сознания.

Какая-то сверхчувствительная часть его дернулась навстречу, когда Ламбо нарушила свою странную неподвижность. Она сделала один шаг вперед. Мужчине с чрезмерным пирсингом и уродством, который в данный момент произносил монологи на ту или иную бессмысленную тему, даже не хватило проницательности заметить свою неминуемую гибель.

Но как раз в тот момент, когда он был уверен, что ночь закончится пионами, пропитанными кровью убийцы (Кен закатил бы такой припадок, подумал он с не слишком обеспокоенным внутренним вздохом), появилась небольшая толпа людей. Или, скорее, две меньшие орды, противостоящие друг другу.

Мукуро почувствовал, как его губы скривились. Слишком мало, слишком поздно. Теперь это вряд ли было их делом.

Тем не менее, он прислушивался к тому, что они говорили. Не следовало бы что-то упускать, теперь, когда он был ... номинально Опекуном Савады Цунаеси.

Вдвойне, поскольку казалось, что Ламбо не собирался обращать на это внимания. Вместо того, чтобы вцепиться Леви в горло, как она, по-видимому, намеревалась несколько мгновений назад, она уставилась на дальнюю стену двора, на которую не падал свет с крыльца. Она ткнула рукой в тень, вытащила взъерошенного мужчину в белом халате — извращенца, доктора от комаров; Шамала или что-то в этом роде — и начала тащить его в направлении раненого Юрея.

"Проверь его", — просто сказала она, присаживаясь на корточки рядом со своим котом.

"Я не ветеринар, Ламбо", — запротестовал он.

Но затем доктор взглянул на ее лицо, и его нежелание исчезло. Он легко присел на корточки рядом с Юреем, не обращая внимания на Кена и Чикусу поблизости (которые, по понятным причинам, не очень любили врачей мафии). Он нежно тыкал кота — вероятно, от серьезных царапин его спасло только то, что Пламя Дождя все еще проникало в него — и тихо мурлыкал.

"Твои маленькие друзья проделали хорошую работу. Ничего не было проколото; ребра были только треснуты, так что ничего не нужно было вправлять, и Солнечное Пламя все правильно исцелило. А дождь не давал ему слишком много передвигаться и ухудшал его состояние. С ним все в порядке. Просто немного... под кайфом."

Что-то в позе Ламбо расслабилось, и она кивнула доктору, толком не глядя на него — или на что-либо еще, если уж на то пошло. Она протянула руку, чтобы мягко погладить Юрея по голове.

Мукуро не спускал с нее глаз, но большая часть его внимания была прикована к дуракам из мафии, разыгрывающим небольшую драму. Было почти слишком много позерства, угроз смертью и тому подобного, но ему все же удалось составить связную картину того, что они собирались предпринять. Серия поединков один на один — скорее всего, насмерть — между командами: ученики средней школы против профессиональных убийц.

Какое проявление порядочности и честной игры. И это даже не говоря о той мерзости, которую он обнаружил, творящейся за кулисами.

Потом появились эти подозрительные девчонки из Сервелло. Официальные лица для фарса.

Тем не менее, несмотря на все свое отвращение, он поймал себя на том, что с интересом разглядывает своего потенциального противника. Один из самых сильных младенцев в мире — Аркобалено. Это означало сильное Пламя Тумана, что было легко заметно по силе иллюзии, сотканной вокруг него. Чтобы помешать другим осознать его статус? И, по-видимому, в первую очередь для того, чтобы не проводить связь между его детской формой и указанным статусом (в конце концов, в мире мафии не было точно других детей с полностью взрослыми способностями). Это была интересная концепция.

В конце концов, окончательно, все разошлись. Вариа исчезла в дорогом отеле, который Мукуро уже давно приметил, в то время как ученики средней школы разошлись после нескольких обнадеживающих банальностей — Шамал последовал за веселящимся от взрыва ребенком.

Савада Иемицу, единственный посторонний, оставшийся во дворе, неторопливо подошел к Ламбо. Мукуро окинул его взглядом, отметив потрепанную строительную одежду и растрепанные волосы на лице. Трудно было поверить, что такой человек, как он, занимал должность второго номера Вонголы.

"Ты ужасно тихая, учитывая обстоятельства", — сказал мужчина.

Она взглянула на него.

"Ты ужасно спокоен, учитывая обстоятельства", — ответила она. "Каковы шансы, что один из друзей вашего сына умрет на следующей неделе?"

Иемицу казался почти застигнутым врасплох. Это было довольно резкое замечание, исходящее от Ламбо; обычно она склонялась к комичному или абсурдному. Но затем он заметно успокоился.

"Шансы лучше, чем ты можешь подумать. Это притворство легитимности дает Тсуне шанс. Это просто, к тому же зрители допускаются. Вмешательство — это последнее средство, но все же возможное ".

Тогда он ухмыльнулся ей, но его глаза на долю секунды метнулись к Мукуро. Иллюзионист сдержал насмешку.

"Кроме того, мне нравится думать, что у нашей стороны есть две ... нет, три гарантированные победы".

Ламбо фыркнула, ее глаза, наконец, сфокусировались на мужчине.

"Ты все еще на моей территории", — сказала она через мгновение.

Она сделала рукой движение "кыш-кыш".

Иемицу закатил глаза, но, тем не менее, убрался со двора, неторопливо направляясь по улице к дому Савады.

Как только он ушел, Ламбо повернулась к Мукуро, ее глаза были широко раскрыты и проницательны. Ее руки сжались на его плечах, и он почти вздрогнул. Он был не из тех, кто любит болтать, но Ламбо на самом деле не инициировал физический контакт.

Насилие в сторону.

"Что у тебя есть на Леви А Чем?" — спросила она. "Я знаю, что ты ушел вынюхивать".

Мукуро не мог не приподнять бровь.

"Ламбо, тебе вряд ли нужна моя помощь, чтобы убить такого человека, как этот".

Она фыркнула, нетерпение было написано на ее лице.

"Убивать легко. Я хочу заставить его захотеть умереть. Скажи мне, как уничтожить его."

Мукуро не смог удержаться от улыбки.

ОМАКЕ 1

Ламбо и другие ее соседи по дому сидели вокруг кухонного стола. На нем было разбросано множество фотографий и листов бумаги. Выполнялась операция: Стереть лицо с электрошоком.

Ламбо погладил по спине Юрея, большой ребенок растянулся у нее на коленях и мурлыкал, как землетрясение. (Он принял обычную кошачью позу "Я никогда не совершал такой ошибки, я совершенен и неприкосновенен" и, к счастью, продолжал вести себя как обычно.)

"Ты удивительно хорош в фотографии, Муку".

"У меня есть досягаемость", — невозмутимо бросил он ей, щупальце высунулось из неопределенной точки за его спиной.

"На Taserface мало что есть", — тихо сказал Чикуса, роясь в заметках. "Только некоторые основы о его боевой статистике и личности".

"Да, файлы других парней намного больше", — вмешался Кен.

Все, как один, повернулись и уставились на Мукуро. Упомянутый иллюзионист повернулся, чтобы посмотреть в потолок вместо того, чтобы встретиться с ними взглядом.

"...он скучный, ясно?!"

ОМАКЕ 2

Имея в голове план, мурлыкающую кошку на коленях и несколько чашек чая в пищеводе, Ламбо значительно успокоилась. Пока остальные продолжают обсуждать информацию на столе, она мысленно вернулась к сцене, которую проигнорировала ранее.

Там был Леви, затем остальные Вариа и Сервелло. Как ни странно, она на самом деле не заметила Занзаса. Разве его аура ярости не должна была привлекать к себе внимание? Не говоря уже о зареве Пламени Гнева.

"Ах!"

"Что? Что случилось?" — Рявкнул Кен.

"Сквало был там!"

"Вот этот?" Чикуса указал на фотографию длинноволосого фехтовальщика, о котором шла речь.

"И что из этого?" — Спросил Мукуро.

"У меня было так много каламбуров, которые я не успел использовать!" Ламбо надулся. "По крайней мере, на пару страниц. Плюс рука, которую я ему оторвал."

Мукуро вздохнул.

"Если бы мы могли вернуться к нашему разговору..."

"... под рукой", — прошептал Чикуса Кену.

"...который у нас был", — закончил Мукуро, вена пульсировала у него на лбу.

"Я мог бы показать ему средний палец его собственной рукой!" Ламбо сокрушался.

Мукуро встал и подошел к шкафу с алкоголем.

* * *

32

"Это кажется менее разрушающим жизнь и более ... мелочным", — сказал Мукуро, заглядывая Ламбо через плечо.

Она сделала паузу, делая еще несколько пометок в своей книге мести, и наконец посмотрела на него, когда они шли по улицам Намимори.

"Что заставляет тебя думать, что эти два понятия не могут пересекаться? Мелочность — это просто разрушение чьей-то жизни в мельчайших масштабах". спросила она. "И это идеально подходит для моей цели здесь; Леви супер анально внимателен ко всей этой истории с Guardian. Он одержим своим боссом и, следовательно, исполнением своей роли на высоком уровне. Так что если бы его соперник в Боях на Ринге не проявлял практически никакой серьезности или преданности, это сильно разозлило бы его. И я воздерживаюсь от того, чтобы выставлять себя Белой вороной, потому что наличие какого-нибудь ничтожества в качестве своего оппонента сделало бы почти то же самое. Сказал, что некачественный соперник затем полностью разрушает он — просто глазурь на торте".

Она на мгновение замолчала.

"Конечно, я также должен принять во внимание, что корнем всего этого является его одержимость Занзасом. Честно говоря, если бы мой Туман был сильнее, я бы, вероятно, парализовал его, а затем создал иллюзию того, что с его боссом происходит что-то неприятное, пока он беспомощен вмешаться ".

Она подняла бровь, глядя на него.

"В любом случае, с каких это пор у тебя когда-либо были проблемы с Петти?"

"Куфуфу", — он поднял руки в притворной капитуляции. "Я не принимаю это близко к сердцу. Напротив, я полагаю, выражение его лица к тому времени, когда ты закончишь, будет довольно забавным."

"Если у него все еще есть лицо", — пробормотала она.

Он бросил на нее взгляд.

"Что? Я имею в виду, я никогда не говорил, что не убью его. Я просто хочу, чтобы он заранее пострадал по максимуму", — как ни в чем не бывало сказал Ламбо.

Мукуро пожал плечами. Она сомневалась, что он когда-нибудь обиделся бы при мысли о том, что еще одного головореза из мафии ждет ужасный конец.

"В любом случае, они не сказали, какой матч состоится сегодня вечером. У тебя есть какие-нибудь конкретные идеи о том, когда произойдет наш маленький бросок, мистер Всезнайка?"

Его губы скривились, и она не могла сказать, позабавило его это прозвище или нет.

"Чиновники скрывались на крышах школы. И маленькая птичка видела, как они устанавливали высокие металлические столбы ".

Ламбо остановился и посмотрел на небо.

"... Ты бы сказал, что это выглядит так, как будто надвигается шторм?"

Он приподнял бровь.

"Если вы говорите в метафорическом смысле, я бы сказал, что это давно пришло. Что касается прогноза, я полагаю, что на сегодняшнюю ночь были запланированы грозы ".

Ламбо скривила рот.

"Тогда, наверное, я буду драться сегодня вечером", — сказала она.

"Я не могу представить, чтобы громоотводы устанавливались для кого-то еще", — согласился он. "Вонгола, как правило, ужасающе прямолинейны в своих погодных мотивах".

Ламбо промычал в знак согласия, лихорадочно соображая. Какая могла быть причина для того, чтобы Битва за Кольцо Молнии была первой вместо Битвы за Солнце? (И, кстати, силы Амано, по-видимому, могли контролировать погоду, что было слегка пугающим, учитывая сам масштаб; или это привело к тому, что на следующий день все просто рухнуло, и порядок сражений, таким образом, был изменен, чтобы угодить погоде.) Имело ли это отношение к очевидным ограничениям AF, когда дело доходило до прямого манипулирования людьми?

Она представляла, что ей потребуется немало усилий, чтобы проиграть Леви. Хотел ли AF, чтобы она выступила первой, чтобы повествованию было легче придерживаться намеченного курса, независимо от результата? Означало ли это, что это было ограничено ее собственным характером, в том смысле, что это не могло заставить ее действовать, и поэтому ей нужна буферная зона, чтобы все шло своим чередом? Когда она выиграла (потому что она собиралась к), заставит ли это одного из маленьких друзей Тсуны проиграть, чтобы сохранить напряжение "шея в шее" при относительно равном счете? Стала бы Тсуна вмешиваться в чужой матч, поскольку она не была абсолютно некомпетентной пятилетней девочкой? Собиралась ли вся эта история с механикой, основанной на покинутом дедушке, выйти раньше — или позже?

Ламбо подавил вздох. Конечно, было бы неплохо получить прямые ответы, чтобы она могла перестать тратить свое время на бесполезные домыслы.

"Хорошо", — она захлопнула свой блокнот. "Если я собираюсь это сделать, нам нужно сходить в клуб".

Мукуро скорчил странную гримасу — вероятно, самую близкую к тому, чтобы сказать: "Мы должны это сделать, мам?" — и она могла сказать, что он собирался успокоиться тем раздражающе эффективным способом, который мог сделать только Туман.

"Давай, Муку", — она бочком подошла к нему и толкнула его в плечо своей (какая-то маленькая часть ее маниакально захихикала, когда она поняла, что все еще выше его). "Это тоже не мое представление об отличном времяпрепровождении, но, конечно, вы можете оценить необходимость аутентичности при постановке шоу?"

Когда он только поднял бровь без выражения, она развернулась, чтобы встать перед ним, и одарила его своей лучшей психо-улыбкой, подобной которой мог быть только эксперимент Эстранео.

"Это для хорошего са-использования ~" — пропела она нараспев.

Он слегка вздохнул, закатив глаза. Но Мукуро всегда жаждал мести, особенно когда речь шла о том, чтобы заморочить мозги мафии. Они уехали в город побольше.

Клубов — шумных, кричащих и полных людей, которые были даже глупее, чем ваш среднестатистический медведь из-за опьянения и гормонов, — как правило, следовало избегать.

Однако Ламбо почувствовала, что оно того стоило, когда увидела выражение лиц всех присутствующих, когда она "наткнулась" на крышу Намимори Миддл той ночью. Это мог быть запах тысячи спиртов, витавший вокруг нее, который не мог заглушить даже дождь, это мог быть тот факт, что она была одета в облегающий топ на бретельках и шорты (в отличие от ее обычного свободного, удобного образа). Или, возможно, это было потому, что она была наполовину накинута на плечо Мукуро, и оба они были полностью окутаны множеством светящихся палочек.

"Ух ты, какая уродливая штука!" — Сказал Ламбо с наигранной невнятностью.

Ей потребовалось мгновение, чтобы выпрямиться, затем плавно подняла одну из своих рук, указывая на лицо Леви.

"Честно говоря, я должна выиграть это только из-за эстетики", — сказала она, поворачиваясь к одному из розововолосых судей. "Можем ли мы просто сделать это? У меня есть дела поважнее, на которые я могу потратить свое время, чем глупая драка с глупым убийцей .... придурок?"

Краем глаза она увидела, как глаз Леви начал подергиваться. Она "отшатнулась" от Мукуро, который едва сдерживался от смеха, и протянула руку, чтобы поймать капли дождя, как будто только что заметила ливень.

"Блеск просто не проходит", — отметила она, снова поворачиваясь лицом к Мукуро — спиной к Леви, поскольку она полностью игнорировала его. "Это знак, Муку. Мы должны вернуться в клуб, пока метка все еще на нас ".

Скрип перчаток Леви, когда он сжимал кулаки, был слышен даже сквозь сильный дождь и раскаты грома.

"Ну-ну, Ламбо", — Мукуро покачал головой. "Ты сделал обещание. Просто быстро избей этого дурака, и тогда мы сможем сделать что-нибудь стоящее ".

"Хммм. Я догадываюсь, — захныкала она, снова поворачиваясь лицом к Леви.

Тсуна не мог поверить, что его телохранитель явился на смертельный поединок пьяным и безоружным. Тем не менее, с Мукуро. Он искоса взглянул на него так незаметно, как только мог, но иллюзионист, казалось, полностью игнорировал его, предпочитая с удовольствием наблюдать за Ламбо.

Тсуна, в конце концов, отвлек свое внимание от парня, который пытался убить и завладеть им, когда они встречались в последний раз. (Он намеренно проигнорировал воспоминание о том, как Мукуро пришел к нему с контрактом, точно таким же, как у Ламбо, даже неделю назад — это был явно странно яркий кошмар, который он собирался поместить в сильно подавленную часть своего мозга.)

"Что она делает?" он что-то бормотал себе под нос, отчаянно переводя взгляд с Ламбо на мужчину, с которым ей предстояло драться.

Гокудера, стоявший рядом с ним с более мрачным выражением лица, чем обычно, как ни странно, нашел ответ.

"Я не думаю, что она на самом деле пьяна", — тихо сказал он. "У нее есть устойчивость к яду, из-за… ты знаешь."

"Э-э-э?!" Тсуна резко развернулся к нему лицом. "Тогда почему она… вот так?"

Реборн, который стоял на плече Ямамото, вмешался.

"Игры разума — это действенная тактика, Даме-Тсуна", — сказал он. "Но она не похожа на тот тип людей, которые делают все возможное, чтобы разыграть подобный сценарий. Должно быть, ей действительно не нравится Леви А Тан."

"Ты хочешь сказать, что она пытается вывести его из себя!" Тсуна закричал так тихо, как только мог.

"Я бы сказал, что она не просто пытается", — сказал Ямамото со смехом. "Посмотри на него".

Леви А Тхан, который и раньше выглядел достаточно устрашающе со своим суровым лицом и пирсингом, теперь выглядел близким к апоплексическому удару. На его лбу пульсировала вена, а руки и челюсть были стиснуты.

"Мы можем уже покончить с этим?" Ламбо зевнул, глядя на него. "Пинки, как мы начнем матч?"

Сервелло, казалось бы, не тронутый странным именем, шагнул вперед.

"Не могли бы оба бойца, пожалуйста, подтвердить свое владение Половинчатыми Кольцами Молний?" — спросил один из них.

"И оба будут носить их на своих шеях", — закончил другой.

"Условия победы в битве на Ринге таковы:"

"Победитель может вывести из строя другого бойца".

"Или победитель может просто объединить две половины Кольца".

"Для этой битвы нет временных ограничений".

"Но это будет происходить на нашей специально созданной арене".

"Электрическая схема, разработанная специально для проверки качеств Стража Молнии".

Они оба указали на коллекцию громоотводов в центре крыши. Как по расписанию, разряд молнии рассек воздух и нырнул прямо в них, осветив не только стержни, но и сеть металлических кабелей, проложенных на полу между ними. Вся штука вспыхнула белым светом, когда по ней распространилось электричество.

"Ламбо должен сражаться в этом?" — С ужасом спросил Тсуна.

— Ловко, — протянула Ламбо, щелкнув зубами на букве "т".

Тсуна задавался вопросом, осознавала ли она вообще, что ей придется столкнуться не только с разъяренным убийцей, но и со смертоносной силой природы. Ее лицо выглядело таким же скучающим, как и обычно. Какая-то часть его, та часть, которая существовала только после инцидента в Кокуйо, задавалась вопросом, не прошла ли она просто через худшее.

Два бойца вышли на ринг.

"Пусть начнется Молниеносная битва — Леви А Тан из Варии против Ламбо!" — объявил один из Сервелло, прежде чем двое отпрыгнули с арены, как будто она вот-вот взорвется.

Это было не слишком далеко, учитывая молнию, предположил Тсуна.

"Драться с такой маленькой девочкой, как ты, — это оскорбление моих способностей", — сказал Леви А Тан, глядя сверху вниз на своего противника. "Но я выиграю это в одно мгновение".

"Хорошо", — равнодушно сказал Ламбо, наклоняясь, чтобы снять с нее обувь.

Она выбросила их с ринга Мукуро.

"Не хочу, чтобы они растаяли", — сказала она. "Это удобные сандалии".

Взбешенный тем, что она все еще практически игнорирует его, Леви вырвал один из странных предметов из кобуры на спине. Тсуна был ошеломлен, увидев, что это был зонтик.

Прежде чем человек успел напасть, с неба упала еще одна молния. Удар о прутья занял всего секунду, но Леви успел подпрыгнуть в воздух, чтобы избежать течения, пробежавшего по сетке, покрывающей пол.

Ламбо, однако, этого не сделал.

"Ламбо!" Тсуна взвизгнул.

Его непосредственным побуждением было прикрыть глаза, не желая смотреть, как его телохранителя поджаривает электричество. Низкий, восхищенный свист Ямамото заставил его снова открыть их.

Ламбо стояла там, маленькие искорки танцевали по ее фигуре, но в остальном она была невозмутима. Даже ее одежда не была опалена. Она потерла кончики пальцев друг о друга.

"Покалывает", — сказала она.

"Как?.." Тсуна заикнулся.

Реборн, всегда выступавший агентом экспозиции, заговорил.

"В редких случаях тело может измениться после того, как в него несколько раз ударила молния. Электричество проходит по их коже и рассеивается в земле, оставляя их практически нетронутыми ".

Странно, но не невероятно, учитывая его жизнь в целом.

"Это идеальная способность для Стража Молнии. Их роль состоит в том, чтобы принимать ущерб на себя, перенаправляя его подальше от Семьи ".

Эта часть объяснения оставила кислый привкус во рту Тсуны. Как это вообще может быть определенной позицией? Превращать кого-то в замену нанесенного ущерба? Он был рад, как никогда, подписанию контракта, который принес ему Ламбо. (Не говоря уже о том, что он вообще не мог представить Ламбо в таком положении.)

"Что за дурацкая работа".

На мгновение Тсуне показалось, что это сказал он, и он съежился от того, что Реборн неизбежно взбесит его.

Но нет, это был Ламбо, который заговорил.

"Я имею в виду, это Страж Молнии, а не Громоотводныйжезл, верно? Разве роль не должна заключаться в том, чтобы уничтожить врага со скоростью молнии, прежде чем он даже доберется до Семьи?" — спросила она, почесывая затылок.

Она бросила на Леви задумчивый взгляд, заметив внезапное, странное выражение его лица.

"Но ты, похоже, из тех, кто купится на это глупое объяснение. Ты начинаешь ревновать, потому что я могу перенаправлять электричество? Я имею в виду, мои способности, очевидно, потрясающие — но я не могу поверить, что вы хотите одну из них, потому что это соответствует неполному описанию роли Стража Молнии ".

Она бросила на него откровенный взгляд, по-видимому, испытывая прозрение.

"Если только ты не "М", — сказала она.

Тишина была примечательной, даже несмотря на дождь и раскаты грома. Тсуна почти не мог поверить, что она сказала это, но потом он вспомнил практически все остальное, что она сделала, и тогда он смог.

"Я имею в виду, я полагаю, в этом есть смысл? Прийти сюда пораньше, чтобы два часа стоять под проливным дождем без капюшона? Посвящать себя роли, которая, по вашему разумению, напрямую связана с получением травмы?"

Она сделала паузу, затем бросила на него взгляд, полный чистого снисхождения и жалости.

"Подлизываешься к Занзасу?"

Тсуна даже не удивилась, когда Леви бросился на нее с воплем чистой ярости.

Ламбо спрятала ухмылку, когда Леви бросился к ней, вытаскивая один из своих электрических дохикей из кобуры на спине.

"Ты же знаешь, что они не сильнее молнии, верно? Я имею в виду, ты сдавал естествознание в начальной школе, не так ли?" спросила она, хватаясь за все еще искрящийся конец зонтика, которым он замахнулся на нее.

Все еще держа его, она нацелилась ударить босой ногой по руке, которой он держал его. Когда его хватка ослабла от удара, она вырвала у него зонтик и поймала его свободной рукой.

"Что это вообще такое? Зачем тебе, типа, десять зонтиков?" — спросила она. "На самом деле, забудь об этом — почему ты два часа стоял под дождем, не воспользовавшись ни одним из них?"

Она увернулась от его следующих нескольких ударов со всей беспечностью, на которую была способна.

"Подожди, я на секунду забыла, что ты "М", — сказала она с невозмутимым лицом.

Она сморщила носик.

"Я не знаю, как я отношусь к тому, чтобы втоптать тебя в землю, если тебе это понравится".

"Ты ничего не почувствуешь, когда станешь трупом!" Леви усмехнулся.

Он вытащил еще два зонтика и снова набросился на нее. Она блокировала его удары своим украденным. Честно говоря, учитывая, насколько он был взбешен и выведен из равновесия, это было немного похоже на игру на мечах с ребенком.

Когда он на мгновение отскочил назад, она воспользовалась возможностью осмотреть зонтик. Она прищелкнула языком, явно не впечатленная выступлением, а затем разломила его, как сухую макаронную лапшу, о колено.

"Может быть, тебе стоит приобрести оборудование получше", — предложила она. "Я имею в виду, ты должен знать, что ты… недостает, поскольку у вас их так много. Но есть кое-что, что можно сказать в пользу качества, а не количества, понимаешь?"

Она бросила на него смущенный взгляд.

"На самом деле, я думал, что "Качество" — это на самом деле целая вещь для Varia".

Она изобразила на лице выражение зарождающегося понимания.

"Возможно, вы являетесь заменой? Я имею в виду, я знаю, что узнала об этом только неделю назад ".

Она слегка ухмыльнулась, когда увидела, что зинг ударил его особенно сильно. Она предполагала, что так и должно было быть, учитывая, что он годы добивался должности Хранителя Занзаса.

"Занзас не мог найти никого лучше за такой короткий срок, да?" спросила она сочувственным тоном.

"Я тот, кто лучше всего подходит на роль признанного Опекуна Босса!" Леви практически взвыл, замахиваясь на нее еще сильнее в своей ярости.

"Неужели? Как печально для него".

Они обменялись еще несколькими ударами — и действительно, с его яростью, разрушающей его самоконтроль, и ее буквально молниеносными рефлексами… это было немного неловко. И хотя это, по сути, было всей ее целью на этот матч, она сама почти смутилась, сражаясь с ним. Разве это не должно быть сложнее? Он был профессиональным убийцей, верно? Хотя, она предположила, что ни один из вариа не был самым хорошо приспособленным, так что, возможно, психологический подход был странно эффективен против них?

Она решила подняться на ступеньку выше.

"Хм. Теперь, когда я думаю об этом, я знаю, что выиграю это — но если Занзас победит в целом ... означает ли это, что я буду его Стражем Молнии?" — спросила она через мгновение.

Она проигнорировала ощутимый всплеск ярости со стороны Леви — это было ее конечной целью, в конце концов, учитывая, что на самом деле она не волновалась. Тсуна никогда бы не проиграл все это с самого начала, будучи главным героем таким, каким он был.

"Эй, Сервелло! Бывают ли Стражи вот так не подобраны, или это что-то вроде полного набора? Потому что я бы не стал затевать драку, но я не соглашался быть опекуном "Папиных проблем Макэнгри".

"Ты смеешь так говорить о Боссе!" — Закричал Леви.

Он сделал жест руками, почти похожий на пожатие плечами, и оставшиеся зонтики у него за спиной взмыли в воздух, чтобы закружиться над ними. Новая вспышка молнии ударила в них, и они начали светиться, кончики, направленные внутрь, вспыхнули особенно ярко.

"LEVI VOLTA!"

Ламбо почувствовал капли дождя на ее зубах, такой широкой была ее улыбка. Это было то, чего она так долго ждала. Она полезла в карман.

Она подпрыгнула в воздух, но ее целью не было подняться над зонтиками и таким образом избежать электрического разряда, который они могли бы направить между ними. Она хотела, чтобы ее ударили.

И нет, она не была М.

Она услышала безошибочно узнаваемый вопль Тсуны со стороны — сопровождаемый криками остальной части его маленькой галереи арахиса — когда она двинулась прямо на путь концентрированных лучей молнии.

Она позволила Огню Молнии появиться вокруг нее — достаточно слабому, когда в нее попала настоящая молния, — и уловить электричество. Используя свою собственную силу, поглощающую энергию, она направляла ее так, как хотела. Это был трюк, которым она особенно гордилась; следующим шагом после осознания естественных электрических импульсов своего тела было научиться контролировать их. Это было просто так, доведенное до крайности.

Напряжение было значительным по сравнению с неизмененной молнией, с которой она практиковалась раньше. Она направила ток вниз по правой руке, а конкретно в указательный и средний пальцы, которые были расположены параллельно друг другу, а между ними лежала монета в одну иену.

Это был вопрос чрезвычайной многозадачности: контролировать молнию, направлять ее в нужные ей магнитные силы, укреплять свое тело и особенно пальцы, чтобы они просто не сломались под действием всего этого. Даже ее положение в воздухе было вызвано тем, что она еще не определила способ управления отдачей, и она не хотела, чтобы ее вышвырнуло с арены. Но ей это удалось.

Она стала человеком-рельсотроном.

Последовала яркая вспышка, сопровождаемая звуком, который заставил ее вспомнить Штативы из "Войны миров" — только значительно уменьшенные в длине и более высокие по тону. Она почувствовала, что ее подбросило выше в воздух, и сделала пару сальто, чтобы погасить инерцию.

Когда она приземлилась — приземление на три точки, большое вам спасибо, поскольку ее сверхспособности означали, что это не повредит ее суставы, — ее аудитория все еще моргала после этого. Она посмотрела в сторону места удара. В крыше зияла дыра, а рядом с ней лежал Леви.

Однако не труп Леви.

Она немного нахмурилась, задаваясь вопросом, была ли ее цель ошибочной, или вмешались Силы Амано. Она и представить себе не могла, что у Леви было столько сюжетных доспехов. С другой стороны, люди на самом деле не умирали в каноне KHR; и, как правило, если они и умирали, то все менялось с помощью махинаций Три-Ни-Сетте. Или , может быть , это было просто слишком рано в истории — или , может быть , слишком рано в Арке — чтобы произошла смерть, и AF не захотела повышать ставки? Возможно, наблюдение за смертью в этот момент травмировало бы Тсуну и его друзей и слишком сильно изменило бы их развитие? Или убийство Леви уничтожило бы любые шансы на будущее сотрудничество с Варией — и это само по себе разрушило бы привычку Тсуны "создавать союзников из бывших врагов"? Может быть, она была слишком близка к тому, чтобы своим ударом поразить сверхважный, балансирующий на мировом уровне Ринг? Возможно, дело было даже в том, что она направила больше силы, чем обычно, и полностью просчиталась, полагаясь на свои собственные достоинства.

Честно говоря, было слишком много возможностей. Единственный вариант, который она действительно могла исключить, заключался в том, что ее подсознание выступало против убийства нераскаявшегося убийцы.

Как бы то ни было, Леви избежал того, что в его туловище была проделана дыра. У него не хватало только руки. Она тоже нигде не могла его разглядеть, так что он не просто отделился — скорее всего, его полностью разорвало в клочья.

"Святое дерьмо", — услышала она удивительно тихое междометие с того места, где стояли остальные Вариа, — настолько отличающееся от его обычного тона, что она почти не узнала голос Сквало.

Ламбо подошла к своему поверженному противнику. Она почти отпрянула назад, когда увидела, что его глаза все еще открыты. При ближайшем рассмотрении оказалось, что мужчина без сознания — просто жутко. Она не была уверена, было ли это из-за явной травмы, физической или иной, или, возможно, он ударился головой, когда его швырнули на землю.

Она пожала плечами и сняла Кольцо с его шеи, чтобы защелкнуть его своей Половинкой.

"Видишь? Быстрый, как молния."

Она направилась обратно к Мукуро, уже думая об удобной одежде, чае и интересных вещах, которые можно почитать дома.

ОМАКЕ

Ламбо повернулся лицом к Леви, только чтобы посмотреть прямо мимо него туда, где стояли остальные офицеры Варии — естественно, без Занзаса.

"О-о-о, это мастер на все руки!" — выдохнула она. "Привет, мастер на все руки!"

"VOIIIIII! Заткнись, мразь! Просто поторопись, и тебя уже зарежут!" — Закричал Сквало.

"Как тебе удалось запихнуть все эти волосы в капюшон?" — спросила она, лишь наполовину симулируя свое замешательство. "Это, типа, у тебя сзади в штанах или что-то в этом роде? Потому что я помню, что оно было длиннее того пальто."

Бельфегор хихикнул — и, боже, это прозвучало еще более странно вживую.

"Этот крестьянин забавляет принца. Это почти позор, что она умрет здесь ".

Она прищурилась на него, прежде чем снова повернуться к Сквало.

"Игнорирую Улыбки, потому что он тупой", — беспечно сказала она. "Я собирался тебе кое-что сказать, Рапунцель, но сейчас даже не могу вспомнить, что это было. Хммм, что это было?"

Теперь Бельфегор начинал дергаться.

"Ламбо, подумай о своем поясе", — терпеливо сказал Мукуро.

Ламбо просиял от этого "осознания".

"О, точно! У меня все еще есть твоя рука с мечом — твой сванд — прямо здесь, — серьезно сказала она, ее рука нащупала петлю для ремня у бедра. "Ты сейчас сам себя выведешь из себя".

"Нет, Ламбо. У тебя его больше нет, — поправил ее Мукуро. "Вспомни милую пьяную девушку, которую ты встретил возле туалета".

Ламбо бросила на него "растерянный" взгляд, наконец-то отстегивая предмет от петли на поясе. Она подняла его перед собой.

"О", — сказала она довольно печально, глядя на резинового уточку. "Я обменял его".

Утка издала довольно хриплый писк, когда она сжала ее.

Маммону пришлось задействовать все щупальца, чтобы сдержать Сквало, прежде чем мужчина потерял пару колец из-за энергичной попытки убить Ламбо.

От переводчика:

На момент публикации перевода, это все главы какие есть в оригинале.