Превосходное и недвусмысленное предсказание № 666. (гет)

Очнулись наши души лишь теперь,

Очнулись — и застыли в ожиданье;

Любовь на ключ замкнула нашу дверь,

Каморку превращая в мирозданье.

Кто хочет, пусть плывет на край земли

Миры златые открывать вдали —

А мы свои миры друг в друге обрели.

(Джон Донн 1572-1631гг)

Дорогой мой читатель, знаете ли Вы, как трудно описать человеческое счастье? Именно потому, что у всякого о нем свое понятие. Но, поверьте бедному автору, что во всех царствах мира люди хотят тепла очага родного дома, сытости выращенного в труде и радости хлеба, здоровых и счастливых детей, а потом и внуков. Хорошо, когда все это щедро приправлено любовью и уважением друг к другу и окружающему миру. Причем очень желательно, чтобы все это происходило под мирным небом. Что же наша героиня именно этим и наслаждалась!

Тем более, что работа над вопросом деторождения, происходившая обычно либо в таинственных вечерних, или радостных утренних сумерках, но никогда днем или глубокой ночью, приносила ей несказанную радость, а муж страстен, и нежен. «Видимо таким способом он прячет меня от сиянья Небес и тьмы Преисподней,» — думала Агнесса.

Тем более, что к Рождеству 1620 года она поняла, что в ней уже несколько недель бьется новая жизнь ее будущего ребенка. Несколько дней она не решалась рассказать об этом мужу, а потом все же открылась: «Энтони, у нас будет ребенок.»

— Да, примерно в августе. И это будет мальчик, — ответил он.

— Ты знал? И откуда знаешь, что мальчик? Ты можешь видеть, что будет впереди? Значит, ты знаешь, каким он будет? И что будет — потом?

— Перестань, Несси. Ну, да. Демоны иногда могут остановить время или пробраться вперед и заглянуть, но ненадолго и недалеко. Этот вопрос меня волновал. Как ты сама заметила, ребенок будет у нас. Я и заглянул.

— И что? С хвостиком? Будет ли он здоров? Да расскажи же, наконец, псих ты ненормальный. Я тут думаю, как тебе сообщить поаккуратнее, а он оказывается знает подробности.

— Успокойся, милая. Никакого хвостика, уси-пуси какие пальчики и все, что полагается обычным детям. Будет очень похож на свою прекрасную мать. Я сам его у тебя приму. Так что не волнуйся. Никаких осложнений не предвидится. Ты ведешь вполне здоровый образ жизни, эпидемии на горизонте не маячат, да и война, если и разразится в ближайшие пять-семь лет, то не на Британской территории. И потом, я же рядом.

-Здоровый образ жизни?

— Да. Пива не пьешь, табак не куришь, основная работа — физическая и на свежем воздухе, перестала нервничать из-за брата, а когда решился вопрос… с деторождением, то и вовсе успокоилась и выглядишь вполне довольной. Прекрасно выглядишь.

— Тоже мне! Как букашку какую-то рассматриваешь. Я тебе что? Пациент?

— Ну и обижаешься на пустяки, как обычная беременная женщина.

— И кислого все время хочется. Или соленого. А как далеко вперед ты можешь заглянуть?

— Перестань. Я же сказал, недалеко. Если бы мы могли заглянуть далеко, кто бы с Люцифером связался? Оставь это, пожалуйста. В будущее смотреть очень опасно. Можно ошибиться или спятить в результате. Думай сейчас только о себе и ребенке. Не делай ничего тяжелого. А насчет кислого, что-нибудь придумаем.

Что-нибудь насчет кислого оказалось небольшим деревом с глянцевыми листьями в кадке, увешанным незнакомыми овальными плодами от ядовито-зеленого до ярко-желтого, видимо из-за разной степени зрелости, которое Энтони притащил неизвестно откуда на следующий день.

— Что это такое?

— Лимон. Надолго хватит. Они постепенно зреют и как раз зимой. В теплых странах. Поэтому расти может только в комнате. А весной цветет очень ароматно. Попробуй. Кислый.

Он сорвал ближайший плод, отрезал тонкую дольку и протянул ей.

— Вот-вот. Так же и Еву яблоком кормил?

— Нет. Она сама взяла и слопала. Прямо с дерева немытое. И на дольки нечем порезать было.

Агнесса отведала прозрачную мякоть и скривилась то ли в улыбке, то ли от кислоты, но поблагодарила: «Спасибо, дорогой! Приятненько. С медом должно особенно вкусно будет.»

В последующие месяцы муж окружил ее такой заботой, что Агнесса порой даже находила это чрезмерным. Но спорить с ним не бралась, потому что ясно понимала, что движет им подспудный страх за нее и будущее, несмотря на уверения о своих расчетах благоприятных перспектив ближайших событий в стране. В конце концов, она решила с расспросами не приставать и отнесла беспокойство к обычному состоянию будущих отцов, ничего в деле деторождения не понимавших в большинстве своем, кроме начального краткого собственного участия. Зарождающаяся мудрость изредка шептала ей, что ее-то муж не совсем обычный мужчина, и что-то здесь не так, но Агнесса отмахивалась от этих мыслей: «Не обычный? Чепуха. Все они одинаковые. Хоть черт, хоть ангел, хоть плотник или фермер. Как дойдет до женских дел, так ничего и не смыслят. Видимо все, потому что и Бог — мужчина.» Однако, страх будущего отца имел все основания присутствовать. Ведь он прекрасно помнил тринадцатый век, когда до семи лет не доживало от тридцати до семидесяти процентов детей, а конкретно в Англии каждый третий не доживал до пяти лет. Отвратительный уровень гигиены, научно не обоснованный прикорм всякой дрянью, рахит и чахотка — «Великая белая чума Европы» — не способствовали детской выживаемости. Добавить сюда тяжелые роды, резус-конфликты, еще не открытые наукой, а также бытовые травмы, падения, ожоги, недоедание и утопления? Он-то прекрасно знал, откуда в Преисподней берутся эти маленькие странные неопределенные пузатые создания с тоненькими конечностями и острыми носиками, ведь христианские священники лихо отправляли туда всех мертворожденных. Рассказывать эти тонкости и опасности беременной жене? А смысл? При всей разумности и прагматичности Агнессы, никакая человеческая нервная система не выдержала бы подобных интересных данных, преподнесенных во вселенском масштабе.

В конце мая 1621 года она благополучно приняла роды у Марион Морган и Бетси Янг, и семьи друзей пополнились сыновьями. А в середине августа родился сын Наттеров. Агнесса совершенно некстати подумала, что раз рождается много мальчиков, значит, быть войне. Когда же она высказалась на эту тему муж успокоил: «Есть такая наука — статистика, занимается подсчетами и сравнениями. По ее законам три пацана в одной деревне не могут считаться достаточной группой для достоверных выводов. Так что успокойся, а то молоко пропадет.» В крестные отцы позвали Джона-Гаджета-сына, также недавно женившегося. Он прибыл с радостью и настаивал на имени Индевор. На что Агнесса отчаянно возражала: «Никаких Стремлений и Благочестий, а также Не-Убий и Возлюби-Ближнего-Своего, любезный Джон! Томасом он будет. Томасом.» На том и порешили. Генри, злой и зеленый от зависти, ребенка окрестил по всем правилам, хотя и в отсутствии в церкви его отца, якобы по каким-то срочным делам вызванного в Престон гильдией. И дальше дни потекли в новых заботах. Энтони вернулся через пару дней после крестин в странно мрачном настроении, которое Агнесса отнесла к особо трудному заказу гильдии. Но расспрашивать не стала.

Мальчик и впрямь оказался похожим на мать цветом волос и глаз, а проявившийся в последствии решительный и упрямый характер тоже очень напоминал Агнессу. Она задумывалась порой о том, что же передал ребенку отец, какие секреты ума и памяти. Но думы эти не были тревожны, потому что видела она, как трепетно Энтони берет ребенка в руки, пеленает, играет с ним, а позже учит ходить и говорить. В такие минуты ей казалось, что большего счастья не может на свете и случиться. Ему тоже так казалось? Нет, он точно это знал. Что в течение его столь долгой жизни пять или десять лет человеческой? И да, он мог останавливать время. Сейчас же ему хотелось длить каждый день, час и миг, проведенный вместе с любимой женщиной и ребенком, каждое мгновение странного для демона человеческого бытия казалось восторгом возвращения в давно потерянный Рай.

Тем временем на Небесах архангел Михаил пытался распутать странный узел: на Земле кто-то явно применил «Книгу Абрамелина», что совершенно точно изменило общий магический профиль планеты, но при этом все ангелы-хранители были на своих местах и к неизвестному заклинателю ни один из них не отлучался. Пришлось собрать экстренное совещание, которое тоже ничего не дало, кроме общего шума, гама и возмущения. Однако, после совещания к Михаилу подошел Сандальфон и признался, что когда ему было поручено составить списки хранителей, то на всех людей ангелов не хватило, и ему пришлось добавить в список замешанных в восстании. А так как этот самый Список Хранителей в конце концов был утвержден Высшей инстанцией, то потом уже изменить его оказалось невозможно, но имена ангелов, ставших демонами, просто исчезли в основном документе. Разъяренный Михаил вначале попытался отследить место применения книги, но рассмотреть в подробностях этот кусочек Британии мешал весьма странный фокус: какой-то идиот установил на башне местной церкви громоотводы-флюгеры в виде ангелов с направленными в небеса мечами. И эти самые мечи совершенно не давали силам небесным разглядеть, что же там происходит. Михаил сердился недолго и использовал случай для того, чтобы обратиться к другой стороне, а именно к герцогу Преисподней Лигуру. Встреча прошла исключительно на нейтральной территории, Михаил в кружевном воротнике времен Якова Мудрейшего смотрелся еще круче, чем в оборках двадцатого столетия, геккон Лигура был на три с половиной века моложе, и потому сиял и переливался еще не сильно запачканной шкуркой. Князь Ада просьбе внял и прошвырнулся в Ланкаширскую деревню. Там он с радостью обнаружил священника, служившего одновременно и протестантам, и католикам, причем и тем и другим — за деньги, которые не просто любил, а обожал со всей возможной греховной алчностью. Как оказалось мечи торчали в небеса как раз по инициативе данного кандидата на местечко в Аду. Ковал же эти шедевры какой-то мутный кузнец с пиратской рожей, рьяно ухлестывавший за сестрой священника, женившийся на ней и занимавшийся благотворительностью для этой самой церкви, но на роль ангела-хранителя никах не подходящий. Лицом он с этим кузнецом столкнулся пару раз около трактира, но, благодаря защитной магии абрамелинского заклинания, ничего подозрительного, кроме определения, что рожа уж больно пиратская, в голову ему не пришло. Таким образом, следов «Книги Абрамелина» Лигур не обнаружил, однако, доложил обо всем и Михаилу, и по инстанции — Вельзевул. Последний, только что весьма кстати дочитавший отчет Кроули трехлетней давности, нашел историю абсолютно не занимательной, а поиски неизвестно чьего ангела-хранителя в Ланкашире напрасной тратой ресурсов Преисподней, и рекомендовал Лигуру священником больше не заниматься, раз уж он готов хоть сейчас для Ада. Михаил, не получив нужных сведений от Лигура, призвал Сандальфона. Тот, выслушав историю о священнике, церкви с громоотводами и полном фиаско поисковой операции, предложил: «Так может спалить там все?» На что получил гневный ответ: «Тебе бы все палить! Забудь уже Гоморру. Подумаешь, священник-лицемер и кузнец-пират, они никакими непотребствами там не занимаются. Просто найти эту чертову «Книгу Абрамелина» и спрячь подальше. Найти и быстро спрятать! Все! Можешь попросить помощи у Азирафеля. Он как раз открыл книжную лавочку в целях маскировки.»

Сандальфон нашел и лавочку, и Азирафеля, и озадачил того длинным изложением запутанной истории во всех подробностях, даже разболтал секрет списка Хранителей. Азирафель врать не стал и искомый фолиант Сандальфону предъявил. Тащить эту книжонку на Небеса резона не было, и порешили, что в магазинчике Азирафеля она будет сохранна и не доступна для пользования смертными. Однако, оставшись один, Азирафель вновь исследовал книгу. Никаких пометок, надписей владельца и закладок в ней не было. Единственный след — лента, стиранная в святой воде. Но этот признак благочестия никак не мог принадлежать вконец погрузившемуся в грех ланкаширскому священнику. «Кроули оказался в Престоне как раз в то самое время, когда я купил книгу. И злился в ответ на мои расспросы ужасно. Хотя, с другой стороны, он всегда бывает так эмоционален. Ангел-Хранитель? Нет! Исключено. Это точно не он, не стоит наводить тень на плетень зря. Ведь даже при малейшем подозрении, что это вдруг Кроули, вся история будет грозить ему нешуточными неприятностями. Нет! Надеюсь, что это не он. Да, точно не он. Какой из него Хранитель?! Полный Псих!»

Меж тем, господин Псих преспокойно наслаждался счастьем семейной жизни и отцовства.

В 1621 году Мудрейший отправил Бэкингема и сына в Испанию свататься к инфанте, однако английская миссия вывела испанцев из себя своим высокомерием и манерами, а когда сэр Варлей, сопровождавший Карла отвесил оплеуху местному священнику, король Испании попросил Бэкингема удалить из страны протестантскую свиту. Переговоры были практически сорваны и сватовство не состоялось.

Тем временем Томас Наттер старательно набирал вес и рост, учился сидеть, ползать, слушал мамины песенки, играл с погремушками, искусно сделанными отцом. Когда он научился стоять и сделал первый шаг, Кроули почувствовал давно забытую радость бытия, словно не было тысячелетий проклятия и изгнания. Когда же он научился говорить, то родители поняли, что любимой формой выражения мыслей сына всегда будут вопросы. Но ведь именно вопросы, на которые мы пытаемся найти ответы характеризуют нас больше всего. Кто-то спросит, как помочь и что делать, а кто-то просто поинтересуется ценой. Мы задаем вопросы, делаем выводы, растем, получая или не получая ответы.

В 1625 году Яков I скончался, а новый король ничего лучше не придумал, как привести в страну, еще не отошедшую от порохового заговора, королеву-католичку, а потом развязал войну с Испанией, в которой потерпел позорное поражение в Кадисе на первом же году своего правления.

Томас в пять лет обнаружил, что, зная буквы, можно самому читать чудесные истории, которые до этого вечерами ему читала мать. Вопросы становились интереснее и глубже. Отец же учил говорить его и на французском, а также латыни, и отвечал на вопросы. Агнессе иногда казалось, что муж слишком нагружает малыша и книгами, и вопросами, и языками. Но мальчик проявлял так знакомую ей жадность к узнаванию нового, к изучению мира и жизни, что она словно снова проходила свой путь познания, но с другой стороны — со стороны учителя и воспитателя. Граф заказал кузнецу ограду и ворота для мэнора, так как после смерти первой жены пять лет назад решил снова жениться, и кое-что в поместье нуждалось в ремонте и обновлении. Наттер согласился и много времени проводил в кузнице и в поместье. Итогом трудов его в 1626 году стала решетчатая высокая ограда, с орнаментом из кованных листьев и цветов. Ворота же представляли собой райский сюжет. Западная их половина изображала яблоню с переплетенными ветвями, листьями и яблоками, на которой замысловато изогнувшись висел эдемский змей, а восточную половину украшал выкованный в человеческий рост ангел с распростертыми изящными крыльями с мечом в руке. Сэр Хью остался доволен. Что думала по этому поводу его вторая молодая жена никого не интересовало.

В 1627 году король развязал войну с Францией, Бэкингем осаждал Ла-Рошель, где был убит Фелтоном, пуритане и ритуалисты продолжали оспаривать друг у друга главенство в англиканской церкви, король требовал у Парламента субсидий, а Парламент возмущал короля «Петицией о правах», отказывал в праве содержать постоянную армию, субсидий не давал и был распущен.

В эти годы малыш Томас уже бойко работал в кузнице инструментами, сделанными для него специально, иногда играл, иногда помогал отцу, с удовольствием копался в грядках с Агнессой, бегал в лес с товарищами из деревни — детьми Янгов и Морганов. Дела Джозефа Моргана по организации сукноделия в Экклстоне принесли плоды, качество и количество производимой в деревне ткани заинтересовали не только престонскую гильдию, но и купцов и хозяев мануфактур Норриджа и даже Херефордшира, где производили лучшую и самую дорогую по 260 шиллингов за тюк шерсть. Марион долго сомневалась, но в конце концов они все же решили согласиться на предложение херефордширцев и перебраться в Вустер. В марте 1629 года Агнесса с грустью проводила семью подруги. Кроули старался утешить ее всеми силами, нежничал, как никогда, в результате чего лучшим утешением для нее стало рождение в 1630 году прелестной дочурки. Крестным опять пригласили Гаджета-сына, который тут уж вовсю развернулся с выбором имени на свой вкус, и девочку назвали Добродетелью.

Весна 1632 года дождила упорно до самого конца апреля, а потом в какие-то пять семь дней установилось блаженное тепло, и экклстонские сады зацвели во всей красе. Десятилетний Томас уже вовсю работал с отцом в качестве подмастерья. Из-за того, что Агнесса много времени занималась малышкой, мальчик основное время проводил с отцом, и им обоим это нравилось. Принося им в кузницу воды или еды, Агнесса порой заставала отца и сына за беседой, полной истории или философии и гордилась ими, и любила их, и любовалась ими, чувствуя себя счастливой до неприличия. Перед самым Белтайном Томас с Джорджи и Тэсс Янг решили сходить за ветками для майского дерева. Надо сказать, что мальчик по-особенному поглядывал в сторону Тесс давно, а девочка, расцветающая особенной миловидностью, под этими взглядами вспыхивала нежным румянцем. Кроули смотрел на ситуацию иронически, а Агнесса и Бэтси Янг умилялись и строили планы на будущее. Итак, дети отправились в лес, Агнесса работала в саду, Мистер Наттер стучал молотом в кузнице.

Граф тем временем злился на все — на прислугу, на короля, на Генри Брэдшоу, на дождь в апреле, на взрослых сыновей и на все еще незамужнюю дочь, а особенно он злился на свою молодую жену, которая уже третий год подряд рожала мертвых детей. Чтобы несчастные не попали в ад, приходилось звать Генри, чтобы тот тайно и за немалый куш провел крещение. Последние такие крестины произошли третьего дня, а сегодня сэр Хью решил пострелять из новых французских контрабандных мушкетов, которые приобрел в подарок для его Величества в немалом количестве. А приобрел он их с единственной целью — обеспечить старшему сыну, медленно бесившемуся от скучной деревенской жизни, место при дворе, так как младший одержимый идеей пройти по следам великих пиратов елизаветинских времен, шестью месяцами ранее отплыл на поиски юго-восточного пути в далекую Индию и вестей от него до сих пор не было. Добравшись до опушки леса, он заметил шевеление в боярышниковых зарослях, и не нашел ничего лучшего, как открыть по этим зарослям пальбу.

Через много дней после всего произошедшего в тот майский день, сидя в кузнице с еще перевязанной поломанной правой рукой и украшенным остатками ссадин лицом и медленно напиваясь на пару с Наттером, Питер Янг излагал историю следующим образом, а так как он свидетель, мне не стоит ничего прибавлять и приукрашивать печальные события.

— Понимаешь, Энтони, наш граф тварь последняя, это я давно знал. Но до такой степени! Я пытался остановить. Я всегда эту их аристократическую стрельбу ненавидел. А тут… Я кричу ему: «Не надо здесь стрелять, Ваша светлость! Там могут быть дети!» А этот гад в латах бьет меня прикладом по лицу, направляет на меня своего безумного коня и рявкает в ответ: «Убирайся! Вот отсюда, Питер Янг. Из моих владений вон! Как смеешь ты, грязь, мне указывать! Дети? Да их там у вас много развелось этих паршивых выродков! Одним меньше, одним больше! Убирайся, чтоб не видел я тебя и мелких пакостников по фамилии Янг ни в своем лесу, ни в своем поместье, ни в Ланкашире! А останешься, будешь осужден, как бунтовщик.» Потом поднял мушкет и выстрелил! Только по крикам моей Тесси, моей дорогой маленькой Тесси я понял, что она жива. Она-то жива! Но мальчик, мальчик твой! Он прикрыл собою мою девочку. Жизнь отдал за мою малышку!»

Примечания к главе седьмой.

Индевор - Стремление. Те, кто любит детективы об инспекторе Морсе, это знают.

Ангелы с направленными в небеса мечами. Если Вы приедете в Самару, бывшую некоторое время назад Куйбышевым, то на обзорной экскурсии Вам обязательно расскажут историю о памятнике Чапаевцам с саблей Василия Ивановича, или с пистолетом его комиссара, направленными в сторону здания бывшего городского комитета партии, или Городской Думы. Выбор определяется настроением экскурсовода. И, скорее всего, все они врут. Но автору захотелось интерпретировать подобную историю в своих злодейских целях.

конкретно в Англии каждый третий не доживал до пяти лет. Данные о детской смертности взяты из книги Грегори Кларка «Прощай нищета! Краткая экономическая история мира» и других источников по истории медицины. Подробности. Анализировать статистику прошлого сложно. Церковно-приходские книги не регистрировали некрещенных. А мертворожденных детей до определенного времени было крестить запрещено — ступайте в ад, милые детки! Отдельные священники тайно крестили за деньги, но деньги были не у всех. Если взять годы, описываемые мною, то у поколения матерей года рождения 1600-1609 умирали 18,9% до года, а 36,3% не доживали до 15 лет. Позже, в поколении 1660-1669гг младенческая смертность была уже 25,41%, а до 15 лет не доживали 47,5% детей. У знати дела обстояли гораздо хуже, чем у крестьян — жизнь в закрытых помещениях, неудобная одежда, недостаточность подвижных игр, физического труда и солнца способствовали процветанию туберкулеза и рахита. Интересные цифры приводятся по данным о католических и протестантских принцессах: у католиков выживало больше детей, но младенческая смертность до года была у них выше. В общем в большинстве поколений семнадцатого века младенческая смертность превышала 20%. И, кстати, за девочками в детстве ухаживали меньше, чем за мальчиками, и случаи детоубийства — чаще убивали девочек. Таким образом, вмешивались и случайности, и человеческий фактор. Причем один из вопросов исповеди: «Не придушила ли ты своего ребенка во сне?», тоже характеризует эпоху, когда в больших семьях все могли спать вповалку в одной кровати, или на одном соломенном тюфяке на полу.

моей дорогой маленькой Тесси. Тесс — уменьшительное от Тереза — "Летняя". Мне всегда очень хотелось сохранить жизнь Тэсс из рода Д’Эрбервиллей, придуманной Томасом Гарди.