Что если? (джен)

— Пойдем, Гарри, мы собираемся навестить маму, — сказал Джеймс, забирая Гарри из коляски и поднимаясь на зеленый холм рядом с Сириусом и Ремусом, обходя могильные камни, мимо которых они проходили.

— Мамочка! — Гарри радостно завизжал, хлопая в ладоши.

Джеймс печально повернулся к Сириусу и Ремусу. — Он заметил, что ее нет рядом, — сказал он.

— Ну конечно, — торжественно сказал Ремус, когда они заметили группу людей в темной одежде. — Она его мать.

Джеймс посмотрел вниз и задумался, подходит ли ему то, что на нем надето. Поскольку это была маггловская деревня, их попросили носить только маггловскую одежду. Джеймс был одет в черную куртку и брюки. Сириус был в кожаной куртке и брюках, а Ремус в костюме, выглядевшем очень прилично. Джеймс одел Гарри в белый топ и коричневые брюки.

Джеймс боялся этого. Не то чтобы он раньше не был на похоронах. Там были его бабушка с дедушкой, его родители, родители Лили. Он вспомнил, как на похоронах своих родителей он сломался в объятиях Лили. Он помнил, как люди подходили к нему, желали ему всего наилучшего, выражали свои соболезнования. Он все это помнил, все было так же на похоронах его бабушки и дедушки, но сейчас все было по-другому.

Он поклялся Лили своей жизнью. Он поклялся защищать ее, но потерпел неудачу. Теперь он шел на ее похороны, охваченный чувством вины. Когда люди подходят к нему, выражая свои соболезнования, настаивая на том, что это не его вина, он отвергает их, потому что это была его вина. Он мог бы поступить лучше. Он мог бы защитить ее. Он мог бы, верно?

— Джеймс, мой дорогой мальчик, как дела? — Старый профессор Джеймса, полугоблин по имени Флитвик, сказал.

— Я в порядке, профессор, — сказал он, оглядывая всех людей, которые начали пробираться к нему, и вздохнул.

— Позвольте мне первым сказать, что Лили была фантастической женщиной, — пропищал он. — Одной из моих самых любимых и одаренных учениц. Ее будет очень не хватать.

Джеймс натянуто кивнул, когда Сириус и Ремус отошли поговорить с людьми, стоявшими в очереди, чтобы увидеть Джеймса, за что он был очень благодарен.

— О, похоже, гроб прибыл, — сказал Флитвик, глядя вдаль.

Как и все присутствующие, Джеймс повернулся туда, куда смотрел Флитвик. Подъехали две черные машины министерства, первая намного длиннее другой. Двое мужчин выскочили из первого и обошли его сзади, в то время как из второго выпрыгнул мужчина, прижимая к сердцу маленькую книжку.

Джеймс наблюдал, пока Гарри стоят на земле, схватившись за ногу, как двое сотрудников Министерства открыли заднюю дверь машины и начали вытаскивать большой коричневый гроб. Казалось, комок подступил к его горлу, когда он наблюдал, как его поднимают. Он заметил только, что Ремус побежал вперед, чтобы помочь, за ним последовали два других волшебника и ведьма. Джеймс заметил только твердую руку на своем плече и две маленькие ручки, тянущие его за штаны. Он был прижат к земле, не осознавая, что происходит вокруг, кроме этого коричневого гроба. Он знал, что лежит в этом коричневом гробу, и его сердце сжалось, когда он представил рыжую голову, лежащую в нем. Он почувствовал движение вокруг себя, но просто не сводил глаз с приближающегося гроба.

— Ну, мы готовы, — мужчина, прижимающий книгу к сердцу (маггловский священник?), встал перед Джеймсом.

Джеймс вышел из оцепенения и взял Гарри на руки. — Да, хорошо, — коротко сказал он.

— О, — министр выглядел неловко. — Вон тот мужчина с длинной бородой. В платье, — указал он, и Джеймс только сейчас заметил Дамблдора, стоящего рядом с Минервой МакГоннагал в длинной изумрудной мантии, несмотря на то, что его предупредили, что он должен носить маггловскую одежду.

— А что насчет него? — Спросил Джеймс.

— Он говорит, что хочет произнести речь, — сказал министр, как будто это была отвратительная идея.

Джеймс взглянул на Дамблдора. — Хорошо, — сказал Джеймс. — Пусть он произнесет речь.

* * *

Речь Дамблдора состояла из того, какой замечательной и одаренной женщиной была Лили, но он постарался не упоминать о ее магическом происхождении в присутствии маггловского министра. Он кратко упомянул о ее большой любви к сыну и мужу, на что Джеймс застыл, все время глядя на коричневый гроб, стоящий перед толпой.

Джеймс слышал, как случайные люди сморкаются или шмыгают носом, но Джеймс чувствовал себя бесстрастным. Он взглянул на Ремуса, покачивающего Гарри на коленях, с его губ сорвался тихий всхлип, и он даже увидел, как Сириус пустил слезу, но он ничего не почувствовал. Министр встал, проходя мимо Дамблдора, когда тот сел обратно, странно посмотрев на него. Министр начал проповедовать о том, как Лили будет очень не хватать, как она наложила отпечаток на жизни всех присутствующих.

«Откуда ты знаешь?» — Высокомерно подумал Джеймс. «Не похоже, что ты знал ее лично. Она могла быть ужасной, и ты бы не узнал»

— Наши слезы потекут по этой любимой женщине…

«Слезы?» — Подумал Джеймс. «Почему у меня нет слез? Почему я чувствую себя таким бесчувственным? Без чувства раскаяния? Почувствуй что-нибудь, Джеймс. Испытывай что-то к своей жене.»

Он услышал, как МакГоннагал очень громко высморкалась, и увидел, как Сириус смахнул слезу, когда священник сошел, и все встали на ноги и направились к большой яме за гробом. Джеймс медленно поднялся на ноги и направился к толпе, как будто плыл в толпе. Ремус нес Гарри за собой, а Сириус — рядом с Джеймсом.

— Мы как раз собираемся опустить гроб, — многозначительно сказал священник нескольким волшебникам.

Вышеупомянутые волшебники бросились вперед, взялись каждый за конец гроба и медленно опустили его на землю, Джеймс наблюдал за этим с выражением, похожим на беспомощность.

Пока гроб лежал на дне ямы, несколько ведьм и волшебников, все еще сморкаясь, достали цветы практически отовсюду (которые, как предположил Джеймс, они наколдовали) и бросили их на гроб. Их уважение. Джеймс почувствовал, как Сириус что-то сжал в его руке, и, посмотрев вниз, обнаружил единственный цветок, который почти сделал его боль терпимой. Лилия.

Джеймс улыбнулся Сириусу, который слегка подмигнул ему, прежде чем бросить лилию в гроб. Лилия среди других цветов была последним, что увидел Джеймс, прежде чем внутрь полетела грязь.

* * *

Толпа колебалась вокруг недавно заселенной могилы, слезы все еще текли из глаз, а носы все еще были высморканы, но один мужчина одиноко стоял у подножия со своим сыном на руках, читая надпись на могиле.

Покойся с миромЛили Эванс Поттер1960-1981Любящая жена Джеймса Поттера и мать Гарри Джеймса Поттера

— Это не принесет тебе никакой пользы, Джеймс, если ты будешь просто пялиться на слова, — Ремус был позади него, он тоже читал слова.

— Я знаю, — пробормотал Джеймс. — Это просто кажется таким сюрреалистичным, понимаешь? Я имею в виду, что мы женаты всего два года, вряд ли встречались так долго до этого. Я знал, что женюсь на ней, я просто знал это, — Ремус мрачно кивнул, когда Джеймс продолжил. — Я преследовал ее годами, а получил всего три года! Насколько это справедливо, Ремус? Как? А что насчет Гарри? Даже не вспомнит ее!

— У него будут фотографии, — тихо сказал Ремус. — Может быть, не те же самые, но у него есть истории, у него есть твои воспоминания.

— Этого будет недостаточно, — пробормотал Джеймс, опуская Гарри на землю и становясь перед ним на колени. — Там мама, — сказал он, указывая на могилу. — Давай, — он подтолкнул Гарри вперед, ближе к могиле.

Все вокруг Джеймса, казалось, на минуту замерли, разговоры стихли, когда все они смотрели, как Гарри медленно идет вперед, осматривая могилу, держась за нее для опоры. Джеймс наблюдал, как Гарри начал что-то бессвязно бормотать себе под нос, затем, словно решив, что его мама на самом деле не собиралась выпрыгивать из могилы, он обошел ее с другой стороны, скрытый от посторонних глаз.

— Мама? — Джеймс услышал крик и на минуту подумал, что маленький мальчик действительно нашел свою рыжеволосую маму, скорчившуюся за большим камнем, но затем он появился снова, выглядя удрученным.

Он подошел к Джеймсу, не обращая внимания на жалостливые взгляды, которыми его одаривали многочисленные зрители.

— Мама? — спросил он Джеймса, пожимая плечами и глядя на Джеймса грустными ярко-зелеными глазами. Сердце Джеймса разрывалось на миллион кусочков, когда он видел своего сына таким, таким уязвимым без матери, которая прижимала бы его к себе, шептала утешения. Гарри еще не знал, что его мать уехала. Он все еще думал, что она будет там. Ему нужно было сказать. У него должна была быть идея.

— Мама? — Гарри нажал.

Джеймс тяжело вздохнул, зная, что его следующие слова будут отчетливо услышаны всеми присутствующими.

— У мамы есть… Мамочка… — он перевел дыхание и тщательно обдумал свои слова, глядя на одинокого Сириуса, который ободряюще улыбнулся ему в ответ. — Видишь тот большой камень? — он указал на могилу Лили, и Гарри обернулся, чтобы посмотреть, куда он указывает. — Вот где мама, — сказал он, и Гарри вопросительно посмотрел на него, в замешательстве нахмурив брови. — Вон тот большой камень? Ты видишь это, Гарри? Это могила мамочки. Вот где она.

Испуганное выражение осознания промелькнуло на лице Гарри, и Джеймс понял, что достучался до своего ребенка.

Сириус подошел, достал из внутреннего кармана рукава маленькую розу и протянул ее Гарри.

— Привет, — тихо сказал он, когда опущенное лицо Гарри уставилось на него. — Почему бы тебе не отнести это ей?

Но Гарри не взял цветок и даже не рассматривал его. Он отвернулся от Сириуса и Джеймса и подошел к могиле, повернувшись ко всем спиной. Он с минуту с чем-то возился, а потом еще секунду стоял неподвижно. Когда он вернулся к Джеймсу и Сириусу, перед могилой лежал одинокий цветок.