Падение вверх (гет)

Рие поправила полу мантии, которую с упорством пытался колоколом вздуть ветер. Очень хотелось окружить себя согревающими чарами, но тогда бы девушка выбилась из образа очень слабенькой ведьмы.

— Ненавижу холод, — едва слышно выдохнула Поттер, поправляя воротник и втягивая голову в плечи.

Холод напоминал о бытие Гарри Поттером. Та жизнь будто вся состояла из попыток справиться с холодом. Сначала Гарри мерз в чулане под лестницей, потом в Хогвартсе, где старые кроссовки и одежда Дадли не спасали от вечных сквозняков. Год, проведенный в странствиях с Гермионой и Роном, показал, что дом Дурлей был еще теплым и уютным. В палатке Гарри все никак не удавалось согреться. И голод лишь усиливал это ощущение. Но хуже, конечно, было в темном сыром подвале. Вот там юноша в полной мере осознал смысл выражения «смертельный холод».

Мотнув головой, чтобы отогнать болезненные воспоминания, Рие вгляделась в пока спокойную гладь озера и чистое небо.

— Надеюсь, гости прибудут поскорее, — проныл первокурсник Джейми, нахально прячась от ветра за спиной Генри. — Холодно же!

Его поддержали другие малыши и ребята постарше, собравшиеся вокруг Поттер. Кто-то попробовал накрыть всех согревающими, но получилось лишь на миг обдать пространство вокруг порывом теплого воздуха.

— Ай, — расстроилась Мари и обхватила за плечи свою сокурсницу Кристину. — Я сейчас в ледышку обращусь!

Внезапно Рие и всех, кто стоял в радиусе пары ярдов от нее, накрыло куполом тепла. Поттер невольно тихо застонала, ощущая, как мгновенно согреваются щеки и уши.

— Ух ты! — восторженно запищали малыши, придвигаясь ближе. — Кто? У кого получилось?

Генри знала наверняка, что ни у кого из младших не вышло бы такого качественного заклинания, а потому осторожненько осмотрелась, пытаясь вычислить благодетеля. Недалеко собралась группа гриффиндорцев, Невилл даже посматривал в сторону Рие, но девушка сомневалась, что парень смог бы улучить момент и вытащить палочку в тайне от прилипшей к нему Джинни или ее братьев. Там же, недалеко от героя, изображала спокойствие и независимость Грейнджер, но уж той-то точно не было дела до кого-то постороннего. Гриффиндорка, похоже, и себе согревающих не наколдовала, что уж о помощи какой-то хаффлпаффке говорить. С другой стороны, глядя на озеро, памятником самому себе торчал Малфой. В его непричастности девушка была вполне уверена, но все равно на несколько мгновений задержала на парне взгляд.

— На кого ты смотришь? — спросила любопытная Мари и обернулась.

— Ни на кого, — ласково щелкнув девочку по носику, улыбнулась Рие. — Просто задумалась.

— Как же тепло, — прижимаясь к боку Поттер, счастливо выдохнул Джейми.

Генри улыбнулась и ему. Пусть она не знала, кто наложил чары, но этот маг очень постарался. Тепло было ровным и уютным. Порывов ветра совсем не ощущалось.

Прикрыв глаза, девушка вдохнула полной грудью. На миг ей почудилось, что она в небольшой гостиной в широком кресле перед ярко пылающим камином, ее ноги прикрывает толстый пушистый плед. А рядом на столике исходит пряным ароматом подогретое с апельсином и гвоздикой вино.

Уютно. Безопасно.

Нахмурившись, Генри открыла глаза и вдумчиво принюхалась. Сочетание ароматов ей не причудилось, оно было разлито в воздухе, будто сама магия пахла дымом, раскаленным железом, вином, апельсинами и гвоздикой. Девушка огляделась, но никто из тех, кто стоял рядом, этого, похоже, не замечал.

«И как это понимать?» — спросила себя Поттер, но задуматься над ответом не успела — кто-то вскрикнул, заметив в небе движущуюся точку.

* * *

Делегации других школ прибыли в пределах часа, не заставив обитателей Хогвартса мерзнуть на продуваемом берегу слишком долго. Полюбовавшись полетом величественных пегасов и тем, как легко всплыл из глубин озера мрачный корабль Дурмстранга, студенты вернулись в замок.

В следующий раз чужаков все увидели уже в Большом зале во время приветственного пира. Как и в другой реальности, представители зарубежных школ появлялись с помпой и ярким представлением. Отличался лишь состав участников. Но оно и понятно, ведь Турнир в этой реальности проходил на год позже.

Сидя среди учеников младших курсов, Рие с интересом слушала передаваемые из уст в уста слухи.

Так среди шармбатонцев первую скрипку отдали племяннице нынешнего министра магии Франции Жене Дюбуа. Эта девушка была полной противоположностью Флер. Яркая брюнетка с голубыми глазами, Жене мгновенно покорила всех парней в зале искренней улыбкой и шармом. Без всякой магии и крови вейл.

Среди ребят из Дурмстранга снова первым был Крам. Виктор должен был выпуститься в прошлом году, но директор Каркаров и тренер сборной Болгарии убедили всех в том, что из-за соревнований Крам пропустил слишком много занятий в школе.

— Да ясно же, они просто нашли способ пропихнуть Крама в отбор для Турнира, — закатил глаза Джейми. — Все это понимают.

— Интересно, а кто будет от Хогвартса? — мечтательно осмотрела зал Мари. — Как думаете?

Рие пожала плечами. Диггори уже завершил обучение, так что назвать она могла только одно имя. Вот только если она его озвучит, ее или засмеют, или позже обзовут провидицей.

* * *

Оглашение участников состоялось третьего ноября. Честь Шармбатона предстояло защищать Жене Дюбуа, за Дурмстранг вновь выпало сражаться Виктору Краму, а вот от Хогвартса в этой реальности не повезло выступать одному только Невиллу Лонгботтому.

Отсутствие другого чемпиона Хогвартса не помешало ребятам со всех четырех факультетов устроить парню бойкот и травлю, считая, что он каким-то образом смог обмануть возрастной барьер. Рие даже пожалела его в начале, но после того, как узнала, что здешний Рон продолжает поддерживать приятеля, а сам Лонгботтом хоть и смущенно, но самодовольно улыбается на общем фото участников Турнира, все сострадание как ножом отрезало.

Пока участники соревнований готовились к первому испытанию, а остальные студенты Хогвартса взглядами протирали дыры в приезжих волшебниках и волшебницах, Генриетта училась и пыталась ничем не выдать увеличение магической силы.

Все свободное время Рие пропадала в теплицах, среди растений находя покой и умиротворение. Большую часть времени девушка просто рыхлила землю или поливала что-нибудь в дальних теплицах, где профессор выращивала травы для Больничного крыла, но порой просто сидела на низкой табуреточке, с нежностью наглаживая листья и запуская пальцы в землю. Магия золотистыми с прозеленью искрами стекала с ее рук, мгновенно впитываясь в окружающее пространство.

Поттер очень надеялась, что профессор ничего не заметит, но и сама признавала, что рано или поздно кто-нибудь да начнет задаваться вопросами по поводу того, почему так бурно растут капризные магические растения в двенадцатой теплице, где обычно проводит по полдня Генриетта.

К середине ноября Рие стала замечать за собой еще кое-что странное. Началось все с внезапно возникающих и исчезающих за какой-то час признаков простуды. И если это она еще могла как-то себе объяснить, то вот проблемы со зрением, слухом и обонянием пугали. Поттер то щурилась, не в силах разобрать текст в книге, которую держала, то видела даже пылинки под сводами Библиотеки. За завтраком девушке могло казаться, что она жует картон вместо тоста с джемом, но уже к ужину вкус возвращался, многократно усиливаясь, и она могла по списку назвать все использованные в жарком пряные травы. Но хуже всего приходилось с обонянием. Если отсутствие запахов почти не беспокоило, то вот их усиление в один из дней едва не обернулось для Генри рвотой.

Ничего не подозревая, Поттер пришла на занятие по ЗОТИ и устроилась на своем обычном месте. Урок должен был быть совмещенный для всех четырех курсов, так что класс постепенно заполнялся студентами. Позади девушки устроились Уизли и Лонгботтом, и Рие подавилась вдохом, ощутив запах застарелого пота, ударивший в нос. К началу урока Поттер готова была выть и лезть на стену из-за стоявшей в аудитории какофонии запахов. Приятные по отдельности ароматы духов смешались с запахами пота, зелий и пищи, создав такое зловоние, что девушка искренне взмолилась высшим силам, чтобы те подарили ей забвение или же выбили окна в классе, впустив в помещение свежий воздух. Генри думала, что хуже быть не может, но потом в класс, стуча железкой ногой, ввалился Аластор Грюм, и Поттер повело окончательно. Лишь чудом ее не вывернуло прямо в проход.

После такого игнорировать странности было нельзя. Рие дождалась обеда и сбежала на улицу, к Запретному лесу, где, спрятавшись за широким стволом, впервые с начала учебного года вызвала домовика.

— Кричер, что со мной? — сдерживая истерику, спросила Генри, обнимая себя за плечи. — Что происходит?

Эльф пристально вгляделся в Рие, а потом недоверчиво принюхался.

— Хозяюшка стала сильнее! — восторженно проскрипел домовик. — Намного сильнее.

— Еще сильнее? — опешила Рие. — Но почему? Зачем?

Ей и так тяжело давалось сохранять прежний образ слабенькой ведьмы.

— Хозяюшке нужно домой, — сказал Кричер. — Хозяюшка Вальбурга все объяснит и поможет.

Рие опустилась на корточки, обхватив себя за плечи. Если для какого-то решения проблемы необходимо было вернуться в Блэк-хаус, то дело явно было серьезным.

— Но как?.. — начала было Поттер, но тут же замолчала. План возник за несколько секунд, и девушка, быстро прикинув способы его реализации, велела эльфу: — Передай бабушке, что я постараюсь выбраться в ближайшие дни.

— Хозяюшке потребуется провести дома несколько дней, — предупредил Кричер, и Генри обреченно застонала.

Но отпроситься домой оказалось совсем не трудно. Тетя Петунья легко согласилась подыграть племяннице и написала для той официальное письмо для администрации. Ей даже ничего придумывать не пришлось. И уже к обеду следующего дня на руках Поттер было письмо, удовлетворившее декана Спраут.

— Сердечный приступ? — с сочувствием покачала она головой, прочитав письмо опекунши Рие. — Это серьезно. Конечно, мисс Поттер, вы можете вернуться к родным, чтобы их поддержать. Но как вы доберетесь домой? Хогвартс-экспресс отправится в Лондон только через три дня.

— Я думала о Ночном рыцаре, мэм, — ответила Генри, и получила одобрительный кивок от профессора.

— Хорошо, — согласилась женщина. — А сопровождение…

— Я смогу добраться сама, — заверила Поттер. — Не волнуйтесь.

— Хорошо, тогда жду вас обратно через…

— Неделю, — просительно произнесла Рие, глядя на декана честными невинными глазами с намеком на скорбь. Гарри совершенно не умел врать, даже если правда могла серьезно ему навредить, но Рие была способна договариваться с собственной совестью.

— Хорошо, — вздохнула Помона. — Я сообщу преподавателям ваши обстоятельства. Надеюсь, вы потом догоните учебу, мисс Поттер.

— Конечно, профессор! — заверила Генри.

* * *

Еще до ужина в тот же день Поттер покинула школу и за воротами вызвала автобус. Девушка была уверена, что никому нет до нее дела, но все равно назвала кондуктору не площадь Гриммо, а Дубовую улицу.

И едва не пожалела об этом в середине пути. Ее странное состояние многократно ухудшилось. Рие мутило и даже один раз вырвало. То ли от стыда, то ли по какой-то иной причине девушку попеременно бросало то в жар, то в холод. А автобус, будто в издёвку, все кружил и кружил по стране, пару раз заехав в Лондон.

Лишь к ночи Поттер высадили перед домом дяди и тети, где она незамедлительно припала к газону, радуясь его неподвижности. И только продувающий насквозь ветер заставил девушку встать и отряхнуться.

— Здравствуй, милая, — устало улыбнулась тетя Петунья, открыв дверь через минуту ожидания. — Заходи.

В письме миссис Дурсль почти не сообщала подробностей, но дядя, к которому они заглянули, выглядел не так плохо, как представлялось Генри. Мужчина полулежал в кровати и с тихой руганью просматривал кипу бумаг. Пожаловавшись племяннице на наглых банкиров и сына-обормота, дядя Вернон затребовал чашку чая и печенья.

— Так что случилось? — спросила Рие, когда тетя увела ее на кухню. — Дядя выглядит лучше, чем я боялась.

Миссис Дурсль вздохнула, взяла чайник, чтобы налить в него воды, и принялась рассказывать. Оказалось, последние месяцы дела у фирмы мистера Дурсля шли не очень хорошо. Сорвалось несколько сделок, уменьшились продажи. Вернон не унывал и верил в лучшее. Даже кредит в банке взял. А полоса невезения продолжилась. И соломинкой, что перебила хребет верблюду, стало письмо из школы Дадли о возможном отчислении.

— Ты же знаешь, как твой дядя гордился тем, что когда-то закончил Воннингс, — вытряхивая печенье из коробки, со вздохом произнесла тетя. — И как он был горд, когда Дадли взяли в эту школу. А теперь такое!

Генри могла лишь сочувственно покивать. Дадли из этой реальности не был тем жестоким и самоуверенным парнем, который устраивал хоту на Гарри Поттера. Но сын Дурслей все еще был тем самым мальчишкой, что предпочитал компьютерные игры учебе. Рие ни капельки не сомневалась, что отчисление Дадли грозило как раз за лень.

— Но ничего, мы со всем справимся, — сама себе кивнула Петунья. — А что случилось у тебя?

Рие не стала юлить и рассказала как есть: про самочувствие, про нежелание рассказывать об этом школьной медсестре и учителям, про нестабильную магию. Прямо во время своего рассказа Поттер ощущала озноб и усилившееся обоняние. Спасало лишь то, что в доме Дурслей было тепло и очень чисто, но при мысли о том, что снаружи темно и холодно, тянуло свернуться калачиком и не двигаться.

— Да, ты выглядишь не очень хорошо, — покачала головой тетя. — Уверена, что тебе куда-то надо среди ночи? Оставайся.

— Нет, — решительно ответила Рие, убеждая больше себя, чем родственницу. — Да и… боюсь, мне вот-вот станет хуже.

Тетя Петунья не стала уговаривать девушку дальше, и, распрощавшись, Поттер покинула дом Дурслей. С порога в лицо ударил порыв ветра, вынудив втянуть голову в плечи.

— Как же хорошо, что тут нет Фигг и других соглядатаев, — шепнула Генри, еле переставляя ноги: — И Дамблдору я совершенно неинтересна. Кричер!

Появившийся домовик подхватил уже бессознательное тело.

— Хозяюшка!

Не мешкая, эльф перенес девушку прямо в Блэк-хаус, в коридор под портрет леди Вальбурги.

— Кричер? — насторожилась нарисованная волшебница. — В чем дело? Генриетта! Генриетта?

Рие, придя на миг в сознание, тихо застонала. Внутри возникла и ширилась дикая боль. Ослепнув и оглохнув, Генри скорчилась на полу, все ее тело будто раз за разом прошибало заклятье Круцио.

— Что... Что такое? — хрипло выдавила девушка, когда боль отступила на секунду.

— В ритуальный зал! — разнесся вопль леди Блэк на весь дом. — Кричер!

— Сейчас, хозяюшка, сейчас!

Рие не видела эльфа, лишь ощутила его магию, когда сила приподняла тело над полом и повлекла прочь из коридора. Поттер попыталась сосредоточиться на этой силе, найти в ней опору в море боли, но ничего не выходило. Она будто разваливалась на части как разбитая чашка.

— Хозяюшка, хозяюшка, — в какой-то момент в голову ввинтился настойчивый зов Кричера. — Я не могу перенести вас к камню, вам нужно дойти самой.

Рие попыталась открыть глаза, но веки оказались неподъемно тяжелыми.

— Хозяюшка.

— За… зачем?

Девушка не была уверена, что эльф ее услышал. Самой показалось, что она лишь беззвучно шевельнула губами. И то это причинило боль, от которой будто что-то взорвалось под веками.

— Станет легче, — был ей простой ответ.

Это стоило усилий, но прежде нужно было встать и дойти. Рие никогда не была в ритуальном зале, не знала, как выглядит камень, а все тело казалось сведенным судорогой и перед глазами все плыло и мельтешило. Но в теле обитала душа, прошедшая и не через такое. Поттер ориентировалась на реплики эльфа и двигалась вперед. Она ползла, подтягивалась на руках, отталкивалась ногами. Лоб, нос, щеки, живот, локти и колени после всего этого горели так, что это ощущение заслонило ломающую боль во всем теле. А потом пришло облегчение, стоило коснуться чего-то гладкого и теплого. Поскуливая от счастья, Генри взобралась на плоскую гладкую поверхность и распласталась на ней, прижавшись щекой.

Очнулась Поттер отдохнувшей, с чувством, будто каждую клеточку тела кто-то взял, отчистил и поставил на место. И поставил правильно. Оказывается, прежде она и не осознавала, что тело было неловким, мысли путаными, даже на глазах будто постоянно висела тонкая ткань, не давая различать все детали и полноту красок.

Рие лежала на огромном, почти шесть футов в поперечнике, полупрозрачном камне, внутри которого будто кто-то запер кипящее зелье. Яркие изумрудные разводы перемешивались с лиловыми и серебристыми, распадались на полосы и нити чистого цвета, переплетались и вспенивались пузырями. Следить за этим действом можно было бесконечно.

Зал тоже вызывал восхищение. Стены только казались черными. На самом же деле они были темно-вишневыми, и издали не было видно стыков между камнями, будто помещение было целиком выдолблено внутри каменной глыбы.

Полежав еще немного, Рие попробовала встать и ей это не без труда удалось. Ничего не болело, но мышцы тянуло и что-то случилось с координацией в пространстве.

— Осторожнее, — прокряхтел Кричер, от дверей наблюдая за попытками девушки сохранять равновесие. — Осторожнее, хозяюшка.

Сосредоточившись на эльфе, Поттер медленно побрела прочь из ритуального зала. Домовик подхватил ее чарами в коридоре и мягко переместил прямо в большое кресло у камина в спальне. Через секунду у нее в руках оказалась чашка бульона, а на подлокотнике возникли плошка с крекерами и несколько бутылочек с зельями.

— Тебе стоит подкрепиться, — с неожиданной заботой прокомментировала происходящее Вальбурга Блэк, выходя из-за рамы единственной в помещении картины. — У тебя выдались тяжелые двое суток.

— Что? — опешила Генри. — Двое суток? Я провалялась там больше нескольких часов? Но что вообще со мной случилось?

Леди Блэк подождала, пока Рие выпьет принесенное Кричером укрепляющее, и стала объяснять:

— Я предполагала что-то подобное, но искренне верила, что все случится позже. Летом или даже еще через год. Поэтому и не предупредила. Но в Хогвартсе, рядом с местом силы, процесс шел быстрее. Я не учла этот фактор.

Рие мелкими глотками пила бульон и грызла крекер, не пытаясь спрашивать. Леди Блэк не любила, когда ее перебивали.

— Видишь ли, в другой реальности ты была очень сильным волшебником. Изначально такой родилась. Но здесь Генри Поттер появилась на свет едва ли не сквибом. Ее тело не было готово ко всей мощи магии из другого мира. И хотя Великие позаботились о том, чтобы магия не обрушилась на это тело всем валом сразу, твой потенциал все время увеличивался. Верно?

— Да… — пробормотала девушка, глядя на огонь. — Сразу после… Пробуждения? Слияния? В общем, когда я стала той, кем являюсь, то сразу ощутила разницу. Мне было тяжело это контролировать, не сливая излишки в пространство. Потом… я уехала в Хогвартс, где сам замок не давал мне как следует расходовать магию. Я подпитывала там растения. Только так удавалось освободиться от распирающего меня напряжения.

— Твоей магии не хватало места, да и оболочка была слабее, чем нужно, — кивнула леди Блэк. — И магия решила изменить тебя под себя.

— Что? Что со мной? — перепугалась девушка.

— Ты больше не бета, — ответила Вальбурга. — Магия сделала из тебя омегу. Омеги сильнее бет в разы. Теперь твое тело способно выдержать твой потенциал. Кричер принесет тебе кольцо-блокатор.

— Что?! — воскликнула Генри и дернулась, расплескав на себя часть бульона. — Нет! Нет! Нет! Как же так?

— В этом нет ничего ужасного, что ты так всполошилась? — удивилась нарисованная ведьма.

— Как такое возможно? И почему я?!

— Будь ты грязнокровкой, подобное не произошло бы, — недовольная реакцией девушки, припечатала Вальбурга. — Но ты вроде как полукровка.

— Нет… — простонала Рие, откинувшись на спинку кресла. Чашка выпала из ослабевших рук, разбрызгивая остатки бульона по обивке и ковру. — Нет.

— Генриетта, что с тобой? Я не вижу повода так реагировать.

Поттер прикрыла лицо руками, скрывая выступившие на глазах слезы, и глухо ответила:

— А как мне реагировать? Что хорошего в произошедшем именно для меня? Еще два дня назад я была обычным человеком, бетой. И мне это нравилось, понимаете? Я собиралась тихо закончить школу, вернуться сюда, просто жить… Мне нравилась моя новая жизнь! То, что я будто невидимка почти для всех. Не герой и не знаменитость. А та самая безымянная девушка из толпы, с которой не может произойти ничего удивительного. И тут такое?

Леди Вал тихо фыркнула и успокоила:

— Если не хочешь, то никто и не узнает. Я не уверена, что понимаю тебя, но скрыть изменения совсем нетрудно.

В этот миг в комнате снова появился Кричер. В лапках эльф сжимал большую шкатулку.

— Это кольца, которыми пользовались Блэки, — пояснила Вальбурга, наблюдая за тем, как Рие неуверенно откидывает крышку.

На подушке темного бархата покоилось не меньше пары дюжин всевозможных колечек. И лишь некоторые из них походили на обычные стандартные ограничители, которые девушка видела прежде.

В Хогвартсе, хочешь не хочешь, а подобные колечки бросались в глаза. Почти каждый студент носил на левой руке тонкий серебряный ободок с алой или белой эмалью. Ношение подобного артефакта было обязательным для всех несовершеннолетних альф и омег, а в Хогвартсе волей Дамблдора запрещалось снимать ограничитель до самого выпуска.

Дамблдор вообще активно продвигал идею законодательно закрепить обязательное ношение подавителей вообще всеми, но его мало кто поддерживал. Рие, желая узнать побольше, прочитала статьи директора в «Пророке». Аргументы Альбуса скакали как блохи от одной крайности к другой. То его волновали права ущемляемых бет, сквибов и магглорожденных. То свобода воли альф и омег, чей выбор спутника жизни обосновывался не любовью, а физическим притяжением. К радости Поттер волшебное сообщество, слепо доверявшее Дамблдору во многих вопросах в другой реальности, здесь полностью игнорировало его нападки на гендерное разделение. Хоть где-то директор не вертел всеми, как ему хотелось.

Пробежавшись взглядом по кольцам, девушка остановила свой выбор на простеньком колечке с теснением в виде цветов и листьев.

— А можно скрыть цвет? — спросила Генри, примеряя кольцо. Рука того, кто носил блокатор до Рие была больше, и кольцо свободно болталось на предназначенном ему пальце. Поколебавшись секунду, Поттер натянула подавитель на средний палец.

— Кричер, — повелительно махнула леди Блэк эльфу.

Тот поклонился портрету, шагнул к Генриетте и провел лапкой над ее рукой. Белые эмалевые цветочки тут же выцвели. Кольцо стало полностью серебряным.

— Надеюсь, однажды в будущем ты раскроешь правду о себе, — со вздохом произнесла Вальбурга, глядя на девушку. — Ты же не собираешься прожить всю жизнь с ограничителем?

Рие хотелось сказать, что и без всяких сущностей прекрасно проживет, но промолчала и неопределенно пожала плечами. Пока она не заглядывала в будущее дальше года-двух.

— Надеюсь, ты хотя бы знаешь, чем отличаются альфы, омеги и беты? — спросила леди Вал.

Немного подумав, Поттер перечислила волшебнице несколько общеизвестных фактов:

— Гендер не зависит от пола. Мужчина может родиться омегой, а женщина — альфой. Физиологически омеги, альфы и беты не отличаются, но альфы и омеги значительно сильнее и выносливее бет. Чистокровные рождаются только альфами и омегами, а вот с полукровками возможны варианты. Магглорожденные всегда беты. Как и те, кто носит на себе семейное проклятие.

Девушка замолчала, не зная, что еще добавить, и леди Блэк нахмурилась:

— Это все?

Рие пожала плечами.

— До этого не было необходимости знать больше.

— Кошмар! — возмутилась нарисованная ведьма. — Ты должна была прочитать что-то по теме хотя бы для общего развития!

— Зачем? — удивилась Генриетта. — Как бы мне это пригодилось в жизни?

Вальбурга Блэк помолчала, а потом махнула рукой.

— Может это и к лучшему. В конце концов, за книгами ты пошла бы в собрание Хогвартса, а я сомневаюсь, что там со времен учебы моих детей что-то изменилось к лучшему. Если я помню правильно, не без Альбуса там остались лишь сочинения всяких магглорожденных с их жуткими выдумками! Я подумаю, что тебе стоит прочесть.

— Хорошо, бабушка, — миролюбиво согласилась Рие, вертя колечко на пальце.

— А пока отдыхай.

* * *

Все дни до возвращения в школу Генри только ела, спала и беседовала с леди Блэк, узнавая тот минимум, что был ей необходим на первое время.

— Тебе не стоит снимать кольцо даже на время. Если у других перестройка организма начинается лет в семь и происходит плавно, то у тебя, как ты уже заметила, процесс сопровождают неприятные ощущения. Зрение, слух, обоняние еще долго будут мешать тебе жить, как прежде. Но в итоге все наладится, ты освоишься.

— И я буду омегой.

— Ничего ужасного в этом нет, — в который раз повторила бабушка. — Разве ты видела в Хогвартсе хоть одну или одного омегу, которые были бы недовольны своим положением?

Генри призадумалась и вынужденно покачала головой.

— Нет, я таких не встречала. А на моем факультете и вовсе всем заправляет омега! Ханна Аббот. Но разве лидером не должен быть альфа?

Леди Вальбурга усмехнулась и ответила:

— Альфы никому не подчиняются, а омеги — лишь своему альфе. Раз та девочка со стороны выглядит лидером группы, то это означает лишь то, что альфы факультета решили не спорить за лидерство и позволили свободной и, видимо, сильной омеге царствовать. А как на других факультетах?

Рие призадумалась.

— На Гриффиндоре все очень странно…

— Это же Гриффиндор!

— Внешне там лидер Невилл Лонгботтом, но фактически всем заправляют беты Уизли, — сказала Поттер. — На Рейвенкло я не заметила ничего подобного.

— Вороны!

— А на Слизерине… Малфой! — невольно улыбнулась Генри. — При поддержке Панси Паркинсон, а она тоже альфа.

Из-за того, что слизеринцы постоянно подсаживались к ней в Библиотеке, Рие давным-давно во всех деталях рассмотрела их блокаторы. У Драко и Панси те были нестандартные, но вполне узнаваемые. И не заметить красную эмаль было сложно.

— Малфой? — переспросила нарисованная ведьма. — Сын Нарциссы?

По улыбке бабушки Рие поняла, что та очень довольна успехами родственника.

* * *

Через неделю Поттер вернулась в Хогвартс, прихватив из дома сквозное зеркало и стопку книг, которые ей предстояло изучить. Ее отсутствие мало кто заметил. Разве что Малфой странно косился, но Рие списала это на впечатление от собственного вида — девушка сильно потеряла в весе. Если в теле Генриетты и были какие-то лишние граммы, то они ушли и прихватили с собой часть мышечной массы — организм, спасаясь, использовал все, до чего смог добраться.

На первое испытание Турнира Генри не пошла. Ее до сих пор передергивало от мысли о драконах. Младшенькие барсуки уговаривали девушку, но Поттер предпочла в тот день заняться пересадкой в горшки тех растений из коллекции профессора Спраут, которые нельзя было оставлять на зиму в открытом грунте. И ни капли об этом не пожалела, узнав, что Лонгботтом едва не превратил себя в хорошо прожаренную котлету.

В этой реальности подмены Грозного Глаза не случилось, ЗОТИ студентам преподавал настоящий одноногий и одноглазый аврор, который не спешил раздавать кому-либо подсказки. На метле Невилл держался и вполовину не так хорошо как Гарри Поттер, поэтому за план действий отвечала Грейнджер, предложившая чем-нибудь отвлечь дракона. Вот только в состоянии стресса Лонгботтом не смог сразу правильно воспроизвести формулу трансфигурации камня в собаку и получил сгустком пламени в бок. Спас парня только толстый слой противоожоговой мази, из-за которой тот напоминал питомца из своей иной жизни.

Пару дней все охали, ахали и обсуждали выступление участников, но потом директора школ объявили о проведении Святочного бала, и студенты думать забыли о чем-то другом.

Генри за метаниями парней и девушек наблюдала с ностальгической улыбкой, пока сама не получила первое предложение. И тут же его отвергла, ведь поступило оно от Лонгботтома. Второе отвергла не менее категорично, недоумевая, что от нее нужно Малфою.

— Медом им, что ли, намазано? — шипела Поттер, третьим отшив Виктора Крама.

Будь ее воля, девушка вообще не пошла бы на бал.

После Крама Рие смогла выдохнуть. В ее сторону посматривали, но редкие попытки подойти делали только подопечные Игоря Каркарова. Хогвартские же парни будто не замечали Поттер. Почти все. Кроме Малфоя, который так и занимался с Генри за одним столом в Библиотеке. И там же, оторвавшись от эссе по Трансфигурации, повторно позвал девушку на бал. Покосившись на Паркинсон, преспокойно делавшую пометки в конспекте, Поттер отказала, не подозревая, что это будет очередной, но не последний ее отказ слизеринцу. А тот взял за правило задавать один и тот же вопрос каждый раз при встрече. И на двенадцатое предложение не выдержала вовсе не Рие, а Панси, слезно попросившая:

— Да согласись ты уже. Он не отстанет!

Малфой кивнул, подтверждая заявление одноклассницы. Поттер недовольно нахмурилась, вздохнула и ответила:

— Ладно. Только не надо об этом болтать.

Просьба была не праздной. На Поттер из-за Малфоя уже косились.

В остальном же жизнь текла по своему руслу. Рие училась, тихой серой мышкой скользила по коридорам и все больше времени проводила в теплицах. Поттер все так же сливала излишки магии, возясь с растениями, но теперь она еще и видела саму энергию жизни, текущую в ветвях и листьях, что не могло не завораживать, принося покой и радость. Профессор Спраут умиленно улыбалась, ловя Рие за воркованием над каким-нибудь чахлым кустиком или семечком. А к декабрю девушка добилась того, что у нее прорастали даже самые безнадежные экземпляры. Декан даже выделила своей помощнице угол в одной из теплиц и позволила заниматься самостоятельно на своих уроках.