Desperate Holmeswives (гет)

— О нет, только не это!

Маргарет быстрым шагом пронеслась по коридору в сторону комнатки со стиральной машинкой, и Молли выглянула из спальни.

— Что такое? — спросила она свояченицу.

— Все мои телесные лифчики в стирке, — с досадой пояснила та. — А я специально погладила то бледно-желтое платье, помнишь? Черный или белый с ним не наденешь, будет слишком вульгарно.

— Значит, нам повезло, что Холмсы любят худышек, — Молли вытащила из комода необходимый предмет белья и подала его Маргарет. — Возьми мой.

— Спасибо, что бы я без тебя делала! — она с облегчением перевела дух. — Только на шестом месяце беременности нас худышками не назовешь.

— Шутишь, что ли? Ты и на девятом будешь тоненькой, как балерина. А на меня сегодня все равно внимания не обратят.

Маргарет покусала губы.

— Слушай, я…

— О, кажется, они едут, — Молли прислушалась, и действительно: шум мотора был различим даже сквозь толстые стены Масгрейва. — Тебе лучше поторопиться.

— Да, конечно, — решив не развивать тему, Маргарет поспешила в их с Шерлоком спальню, чтобы переодеться.

Мистера и миссис Холмс, родителей Майкрофта, Шерлока и Эвр, встречали в полном составе, разве что не вытянувшись по струнке. Братья заранее выехали за ними на станцию и теперь выгружали из багажника дорогие кожаные чемоданы, в то время как их супруги здоровались со свекром и свекровью, а Уильям, Филипп и Герберт, как воспитанные мальчики, стояли рядом и терпеливо дожидались, когда на них обратят внимание.

— Дорогие, мы так рады вас видеть! — миссис Холмс заключила обеих невесток в объятья и по очереди их расцеловала. — Только посмотрите, какие вы кругленькие, просто загляденье!

— Спасибо, — сказала Маргарет и слегка покраснела, не до конца уверенная в том, что правильно отреагировала на этот комплимент. Молли не успела ничего ответить — миссис Холмс обратилась к внукам.

— А вы растете не по дням, а по часам! Скоро вам придется потесниться.

— Не придется, — невозмутимо ответствовал Герберт. — Маленькие малыши спят с родителями. Так что никто не будет тесниться.

— Ах ты проказник, все знаешь, — миссис Холмс потрепала его по щеке, но Берти не улыбнулся. Молли на миг стало тревожно. Лучше бы младший сын промолчал. Хотя, кого она обманывала. Герберт был еще ребенком и не знал всех правил игры.

А может, он просто не хотел их принимать.

Обед прошел на свежем воздухе, в непринужденной, даже веселой атмосфере. На дворе стояла поздняя весна, начиналась пора каникул и отдыха, и для Холмсов это время знаменовало приближение нового этапа в их жизни. И Молли, и Маргарет без осложнений прошли две трети беременности и обе ожидали появления своих малышей в середине августа. Маргарет уже приостановила концертную деятельность, хотя продолжала давать уроки и периодически наведывалась в студию, где записывала музыку для нового альбома своего оркестра. Молли с головой погрузилась в благотворительный проект, который она возглавила по просьбе королевы и ее невестки, но по мягкому настоянию Майкрофта согласилась препоручить часть домашних обязанностей молодой горничной, что приходила помогать им по дому четыре раза в неделю. Сегодня, впрочем, у нее был выходной — Холмсы в полном составе приехали в Масгрейв, чтобы провести уик-энд в обществе родителей Майкрофта и Шерлока, с которыми они не виделись с прошлого Рождества.

Визиты свекра и свекрови были испытанием для обеих женщин, хотя и по разным причинам. Маргарет, что десять лет провела в приюте и впоследствии воспитывалась отцом-одиночкой, большие семьи были в новинку, и она не знала, как правильно себя вести. Как жена младшего из братьев, она считала необходимым уступать первенство Молли, но у миссис Холмс, видимо, было другое мнение на сей счет. За обедом она чаще обращалась именно к Маргарет, и, судя по задаваемым ею вопросам, ее самочувствие волновало ее больше, чем здоровье Молли. Последняя полагала, что это было резонно: в конце концов, она уже четвертый раз находилась в положении и ожидала предстоящего испытания с большим спокойствием, чем Маргарет. Однако это обстоятельство было не единственной причиной, по которой миссис Холмс уделяла Молли меньше внимания. С самого начала своего замужества супруга старшего из братьев ощущала ту дистанцию, что свекровь проложила между ними. Это не было отчуждением или неприятием, просто их отношения никогда не были сердечными, и за восемь с лишним лет своего брака Молли так и не сумела понять, что послужило тому причиной. Скорее всего, она просто не слишком нравилась миссис Холмс. Молли знала, что в семьях это было распространенным явлением: какой бы хорошей ни была жена сына, мать все равно не сможет проникнуться к ней симпатией, и ничьей вины в этом не было. И все же эта ситуация немного ее огорчала. Молли была очень счастлива с Майкрофтом, и ей было грустно думать, что она не может поделиться этим счастьем с его самыми близкими людьми.

После обеда старшие Холмсы выказали желание немного отдохнуть (все-таки межконтинентальный перелет и смена часовых поясов давали о себе знать), поэтому следующий раз взрослые собрались все вместе только за легким ужином, накрытым в гостиной. Уильям, Филипп и Герберт уже поели раньше и отправились спать. Молли и сама с удовольствием бы прилегла пораньше (видимо, из-за волнения она перенервничала и устала больше обычного), но ей не хотелось оставлять Маргарет. Конечно, Майкрофт и Шерлок терпеливо исполняли свой сыновий долг, так что одиночество ей не грозило, но Молли по опыту знала, что присутствие рядом человека в аналогичном положении порой является лучшей поддержкой.

— Вы уверены, что не хотите рожать в Лондоне? — миссис Холмс обеспокоенно посмотрела на невесток. — Конечно, я не сомневаюсь, что здешние врачи весьма компетентны, но если что-то пойдет не так…

— У нас нет причин не доверять опыту доктора Мортимера, — негромко заметил Майкрофт. — Он трижды принимал роды у Молли, и каждый раз все прошло наилучшим образом.

— Я понимаю, — миссис Холмс явно не слишком убедили его слова, — но…

— Нам бы хотелось, чтобы дети родились ближе к дому, — пояснила Маргарет. — Срок в августе, а летом в Масгрейве так хорошо… К тому же, здесь достаточно места для всех нас, а мне бы хотелось, чтобы Молли была рядом. Для меня это первый малыш, и мне было бы спокойнее, если бы рядом был кто-то опытный.

— Вы очень удачно подгадали время, — с улыбкой проговорил мистер Холмс. — Когда Майкрофт и Шерлок сообщили, что вы обе беременны, я не сразу поверил. Как удивительно все сложилось!

— Ну вот — в кое-то веки решили действовать сообща, и даже родной отец этому не поверил, — шутливо проворчал Шерлок. — Ты же меня знаешь: без наставлений старшего брата я никуда. Поэтому весьма кстати, что мое первое отцовство совпало с его четвертым.

— За это следует поблагодарить Молли, разве нет? — беспечно произнесла миссис Холмс. — Если бы она вышла за тебя, как и хотела, Майкрофт бы так и остался холостяком.

Повисла секундная пауза. В этот миг Молли поймала взгляд Маргарет. Последняя с непониманием смотрела на членов своей семьи, и Молли не хотелось даже думать, какие эмоции отразились на ее собственном лице.

— О чем ты говоришь, мама? — переспросил Шерлок таким тоном, будто она оговорилась и сказала, что столицей Шотландии является не Эдинбург, а Глазго. — Молли никогда не хотела выйти за меня замуж.

— Разве? — миссис Холмс с невинным видом хлопнула ресницами. — А мне казалось, что лет десять назад она была так сильно в тебя влюблена. Я помню, миссис Хадсон рассказывала мне о той злополучной рождественской вечеринке, после которой ты зачем-то поехал в морг… Или я что-то путаю?

Молли сидела, не двигаясь. Кажется, малыш внутри нее шевельнулся, будто не понимая, что происходит, и она машинально положила правую руку на живот, но головы не поворачивала. Она и без того чувствовала, что Маргарет рядом с ней сбита с толку — они ведь сестры, а сестры все друг о друге знают.

— А, так вы об этом!.. — воскликнула вдруг Маргарет таким тоном, словно она только что о чем-то вспомнила. — Ну, все закономерно: я ведь тоже сначала хотела выйти замуж за Майкрофта. Вот ведь она, судьба… Я всегда говорю своему мужу: не будь ты таким страшным, к моменту нашего знакомства ты бы уже десять лет как был женат.

Шерлок рассмеялся — слишком громко и со слишком большим энтузиазмом, чтобы его веселье можно было принять за чистую монету. Молли судорожно пыталась сообразить, что она может на это ответить, но свояченица снова пришла ей на выручку.

— Как насчет музыки? — Маргарет встала и, не дав никому из них шанса возразить, взяла свою скрипку (днем у них с Уильямом был урок, и она оставила инструмент в гостиной). — Шерлок, не сиди без дела, присоединяйся.

Детектив-консультант вскочил на ноги и поспешил за своим инструментом. Маргарет не стала его дожидаться и сыграла небольшую веселую песенку. Держалась она по-прежнему непринужденно, но смычок так резво скакал в ее тонких пальцах, что на какой-то миг он напомнил Молли о фехтовании на шпагах. Что ж, в этом сравнении было столько же правды, сколько и иронии: чтобы быть частью семьи Холмсов, нужно было уметь балансировать так же ловко, как это делали самые искусные мастера шпаги.

Расчет Маргарет оправдался: они с Шерлоком играли достаточно долго, чтобы после их импровизированного концерта никому не захотелось слишком засиживаться. Поблагодарив невестку и сына, старшие Холмсы отправились к себе, и Молли, не дожидаясь того неловкого момента, когда они останутся вчетвером, под каким-то незначительным предлогом поднялась в спальню. Она могла бы пойти в детскую, посмотреть, как там дети, но вместо этого остановилась у комода с плюшевым зайцем в руках — игрушка Берти, забытая им в гостиной. Молли вдруг подумала, какой могла бы быть ее несостоявшаяся жизнь. Она силилась представить хоть что-то, но вместо картин не воплотившихся в реальность мечтаний она видела чистый лист. Странно. Молли и не предполагала, что она так легко об этом забудет. Никто не готовил ее к тому, что настоящее окажется прекраснее самых сокровенных грез.

— Молли?..

Она вздрогнула и подняла голову. Маргарет стояла на пороге спальни, держа в руках смычок и скрипку.

— Вы чудесно играли, — пряча глаза, Молли поспешила убрать зайца, но его место было не здесь, и она так никуда его и не положила. Ее комплимент прозвучал запоздало и оттого неуместно, но Маргарет не обратила на это внимания.

— Спасибо. Я хотела сказать, что положу лифчик в корзину для белья, так что не теряй его. Ты меня очень выручила.

— Обидно было бы не надевать такое красивое платье из-за столь досадного недоразумения, — Молли вымученно улыбнулась, и Маргарет не очень уверенно произнесла:

— Слушай, я… Что бы тогда ни произошло, это осталось в прошлом. Я всегда восхищалась тем, как сильно вы с Майкрофтом любите друг друга, и…

— Маргарет, пожалуйста, — прервала ее Молли. Этот разговор начал ее раздражать, но она старалась этого не показывать — Маргарет ни в чем не была виновата. — Я должна была тебе сказать. Между мной и твоим мужем ничего не было, но я действительно испытывала к нему чувства. Собственно, это и привело к моему знакомству с Майкрофтом, — она горько усмехнулась. — Грег Лестрейд пожалел меня и выступил кем-то вроде сводника. Устроил мне встречу с Майкрофтом, и, как оказалось, это была неплохая идея. Я очень скоро забыла Шерлока. Конечно, я до сих пор его люблю, но как… как брата.

Маргарет незаметно кивнула. Судя по всему, она все-таки уловила раздражение Молли, и ей не хотелось его усугублять.

— Конечно, — проговорила она. — Я понимаю. Я всего лишь хотела сказать, что твои прежние… чувства к Шерлоку ничего между нами не изменят. Потому что мне показалось, что у того, как я об этом узнала, была определенная цель, и мне бы не хотелось, чтобы ты думала, будто она была достигнута.

Молли прикусила губу. Ей стало стыдно за свои негативные эмоции, но больше она не смогла ничего сказать и лишь коротко кивнула. Маргарет пожелала ей спокойной ночи и ушла.

Майкрофт пришел спустя десять минут. К тому моменту Молли уже привела себя в порядок и легла в постель. Когда Майкрофт на несколько мгновений задержался у кроватного столбика, ей показалось, что он хочет что-то сказать, но он промолчал. Молли понимала, что это было разумно: к чему бередить старую рану? Когда Майкрофт лег рядом с ней, она взяла его ладонь обеими руками и прижала их к своему животу. Ее несбывшиеся мечты по-прежнему представляли собой белую пустоту, и Молли знала, что Майкрофту хорошо об этом известно.

Утром она проснулась с ощущением усталости. Только сейчас Молли поняла, что мистер и миссис Холмс проведут с ними еще два дня, и это обстоятельство придавило ее повседневность, словно тяжелые гантели. Молли находилась у себя дома, но перестала чувствовать себя свободно. Каждое ее движение словно фиксировалось камерой слежения, и Молли знала, что малейший неверный шаг может привести к тому, что ее недостатки и ошибки будут снова выставлены на всеобщее обозрение.

— Мама, ты устала? — спросил Уильям, когда она устроилась с вязаньем в детской (Майкрофт был занят приготовлением обеда, а старшие Холмсы вместе с Шерлоком и Маргарет отправились на прогулку).

— Нет, конечно, что ты, — Молли улыбнулась старшему сыну. Судя по его обеспокоенному лицу, он ей не поверил.

— А когда бабушка с дедушкой уедут? — спросил вдруг Берти.

— Через два дня, — сказал Филипп.

— Как долго! — скривился младший из братьев.

— Берти! — воскликнула Молли. — Нельзя так говорить!

— Можно, — отрезал Герберт. — Бабушка мне надоела! Она такая громкая!

— Да неужели? Можно подумать, что ты у нас тихий.

— Берти не тихий, — согласился Филипп. — И бабушка не тихая. Он пошел в бабушку.

— Неправда! — взвился Герберт. — Я пошел в маму! Мама тихая! И самая лучшая!

— Конечно, мама самая лучшая, — Уильям обнял Молли за плечи и поцеловал ее в щеку. — Принести тебе чаю? Чай укрепляет силы.

— Спасибо, солнце, но пока не нужно, — Молли ласково погладила его по голове. — Вы поиграйте, а я посижу здесь. Нужно связать свитерок малышу.

— Малышу нужно спокойствие! — заявил Берти.

— Ну, раз малышу нужно спокойствие, тогда вы сейчас спокойно поиграете, а я посмотрю. И потом расскажу ему, как нужно правильно играть, чтобы он учился на вашем примере.

— А как ты ему расскажешь, если он еще у тебя в животике? — не понял Герберт.

— Малыши всегда понимают мам, даже когда они находятся в животике, — объяснил брату Филипп.

— Хм… — задумался Берти. — Мне мама ничего не рассказывала, когда я был в животике. Я такого не помню.

— Это потому, что у тебя память дырявая, — констатировал средний из братьев.

— Неправда! — вспылил младший. — Ничего она не дырявая! А очень даже… зашитая!

— Ох, мальчики, — рассмеялась Молли. — Опять вы ссоритесь. А я еще надеялась на спокойствие…

— Пойду, сделаю чай, — решил Уильям. — А вы прекратите бузить, — строго сказал он братьям.

— Пусть тогда Филипп прекратит обзываться! — Берти сердито насупился.

— Я же не тебя обзываю, — заметил ему брат. — А только твою дырявую память.

Молли вздохнула. Спор возобновился и прекратился только тогда, когда Уильям предложил Герберту сходить вместе с ним на кухню. Пока их не было, Филипп разложил на столике мелки и принялся рисовать маму.

Время с детьми пролетело незаметно и помогло Молли позабыть о вчерашних огорчениях. На обед они спустились все вместе, когда Холмсы-старшие и Шерлок с Маргарет уже вернулись с прогулки. Длинный дубовый стол был накрыт старинной белой скатертью и заставлен всевозможными вкусностями. У Молли потекли слюнки. Во время беременности ей не приходилось жаловаться на аппетит.

— Маргарет рассказывала нам о том, как проходят ее уроки с королевскими детьми, — сообщила миссис Холмс, когда пришел черед второго блюда (Майкрофт приготовил картофельное пюре и ростбиф). — Возможно, дорогой, когда-нибудь ты сыграешь дуэтом с принцессой, — обратилась она к Уильяму.

Тот слегка покраснел.

— Я бы не смог сыграть с принцессой, бабушка, — промолвил он. — Я бы очень волновался.

— Но ты бы справился с волнением, я в этом совершенно уверена. Твой отец, благослови его Бог, всегда переживал перед школьными концертами, но потом так мило выступал, наш славный пухленький ангелочек!

Это уже слишком, подумала Молли. Она полила пюре томатным соусом и знаком предложила подливу сидящему рядом Герберту, но тот не без отвращения помотал головой и продолжил ковыряться в своей тарелке. Вообще-то картофельное пюре было одним из его любимых блюд, но сегодня он отнесся к нему без энтузиазма.

— Папа не пухленький, — заметил тем временем Филипп.

— Сейчас, возможно, нет, но мы ведь говорим о тех временах, когда он был маленьким, — возразила ему бабушка. Обернувшись к сидящему рядом Герберту, она похлопала его по руке. — В твоем возрасте он был таким милым, ну просто очаровашка. Конечно, мы не сразу поняли, что у него проблемы с лишним весом — когда речь идет о первом ребенке, ошибки неизбежны.

— Мама, возможно, сейчас не самое лучшее время… — начал было Шерлок.

— Но мы же просто болтаем, разве нет? — она пожала плечами. — Впрочем, наверное, ты прав. Ваши дорогие жены и так прекрасно знают, как нужно обращаться с детьми. Особенно Молли, — миссис Холмс мило улыбнулась невестке. — Должна признать, дорогая, я восхищаюсь твоим мужеством. Мне и трое детей кажутся великим достижением, так что уж говорить о четве… А-а-а-а-а!

Все произошло так быстро, что Молли не сразу это осознала. Секунду назад миссис Холмс разглагольствовала о деторождении — и вот уже по ее ошарашенному лицу стекает томатный соус, а сидящий рядом Герберт смотрит на нее с такой яростью, словно она только что нанесла ему смертельную обиду.

— Заткнись! — закричал он. — Хватит болтать!

Звук отодвигаемого стула был подобен свисту кнута. Молли не успела и слова сказать, как Майкрофт, весь красный, словно его тоже вымазали соусом, оказался у стула младшего из сыновей и, грубо схватив его за руку, потащил из столовой.

— Что ты себе позволяешь?! — прошипел он. — Что ты себе позволяешь, я спрашиваю?!

— Пусти!! — от боли на глазах у Герберта выступили слезы. Он безуспешно пытался вырваться, но отец держал его мертвой хваткой. — Она это заслужила! Тупая болтливая корова!

— Что ты сказал?! — гнев заставил Майкрофта повысить голос. — Сейчас ты у меня получишь, паршивец!

Молли сорвалась с места и побежала за мужем. Она не могла объяснить, почему не сделала этого раньше — наверное, от шока она просто оцепенела.

— Майкрофт… — она нагнала его у лестницы. — Майкрофт, прекрати, что ты делаешь…

— Не вмешивайся! — прикрикнул он. За все восемь лет совместной жизни Молли никогда не видела его в такой ярости. Он безжалостно волок наверх заливающегося слезами сына, не обращая никакого внимания на его крики.

— Мама!.. Мамочка!.. — голосил Берти.

— Замолчи! — крикнул Майкрофт. Дотащив сына до его спальни, он грубо втолкнул его внутрь и, захлопнув дверь, повернул ключ. Продолжая звать маму, Герберт замолотил кулачками по двери, но Молли стояла в коридоре, приложив ладони к губам, и чувствовала себя абсолютно беспомощной. По ее щекам текли слезы, и больше всего на свете она хотела очутиться сейчас рядом с сыном, но она была не в силах пройти мимо незнакомого человека с перекошенным от боли лицом, преграждавшего ей путь.

К счастью, она была не одна.

— Майкрофт, — Шерлок прошел мимо нее, подходя к брату. Молли не видела его лица, но его голос был странно спокоен. Как он мог быть спокоен в такую минуту?.. — Майкрофт, пусти меня к нему.

— Это не твое дело, — проскрежетал старший из братьев сквозь стиснутые зубы. — Уходи.

— Майкрофт, ты сейчас…

— Я сказал, уходи! — заорал он, но Шерлока это не испугало. Обеими руками он взял Майкрофта за запястья и потянул, побуждая посмотреть себе в глаза.

— Майкрофт, ты не дышишь, — настойчиво сказал Шерлок. — Тебе нужно дышать. Давай, вместе со мной. Вдох-выдох. Вдох-выдох.

Молли подумала, что муж вырвется и, еще хуже, ударит брата, но дыхательное упражнение и прямой зрительный контакт подействовали. Майкрофт глубоко втянул воздух, и только тогда Молли осознала, что Шерлок был прав: на некоторое время ее муж перестал дышать. Несколько ритмичных выдохов постепенно вернули ему прежний цвет лица, и ярость вышла вместе с ними, сдулась, словно шарик, из которого выпустили воздух.

— Я зайду к нему, — сказал Шерлок, не разрывая зрительного контакта и продолжая держать брата за запястья.

Майкрофт дернулся, словно раненый зверь.

— То, что он сделал… — хрипло произнес он.

— Неважно, что он сделал. Он мой крестник. Я поговорю с ним как его крестный. Пожалуйста.

На миг Молли почудилось, что Майкрофт откажется, но она ошиблась. Он коротко кивнул, и Шерлок, отпустив его, открыл дверь в спальню и зашел внутрь. А Молли отчаянно пожелала, чтобы все это оказалось сном. Чтобы она могла открыть глаза, как после ночного кошмара, и с облегчением осознать, что ей не придется залечивать эту новую рану, говорить с детьми, успокаивать их, объяснять, почему это случилось, как не придется выстраивать мостик к тому закутку души ее любимого человека, который до этого он предпочитал скрывать.

Ее пожелание осталось без ответа. Начать пришлось с самого сложного.

Вскоре после того, как Шерлок зашел в комнату Герберта, плач за дверью стих. Молли знала, что Маргарет возьмет под контроль ситуацию в столовой, и поэтому, выждав несколько мгновений, она последовала за Майкрофтом, что ушел в их спальню.

Он не мог сейчас сесть, и у него не было сил ходить по комнате, поэтому он просто стоял у окна, сжав пальцами спинку кресла, и перекатывался с носка на пятку. Бесшумно закрыв за собой дверь, Молли сделала полшага вперед, но не стала подходить к нему.

— Почему ты мне не сказал? — тихо спросила она.

Майкрофт дернул плечами.

— Что… что не сказал? — не понял он.

— То, что заставило тебя так поступить. Ты бы никогда не совершил нечто подобное, если бы на то не было причины.

Майкрофт не отвечал долго, около минуты. В глубине души Молли опасалась того, что он вообще ничего не скажет, но, видимо, он понимал неразумность дальнейшего молчания.

— Герберт не должен был так поступать, — проговорил он, не поворачиваясь. — Это был недостойный поступок.

— Но ты не поэтому рассердился, — сказала Молли.

— Нет, — Майкрофт еле заметно кивнул в знак согласия. — Я рассердился, потому что в моей власти было наказать его, но я ничего не мог сделать, чтобы заставить свою мать замолчать. Видишь, Молли, как это жестоко: мы позволяем родителям причинять нам боль, а став взрослыми, отыгрываемся на собственных детях. Это омерзительно, — он опустил глаза на свои ладони, словно увидел, что они были забрызганы кровью. — Я омерзителен.

— Неправда, — Молли помотала головой. — Это неправда. И это не ответ на мой вопрос. Почему ты сорвался? Я понимаю — я не та женщина, которую миссис Холмс хотела бы видеть твоей женой…

— Опять стремишься во всем обвинить саму себя, — Майкрофт усмехнулся с жестокой полуулыбкой. — Молли, разве это не очевидно? Ты тут не при чем. Моя мать холодна к тебе только потому, что она не любит меня. Не любит и, возможно, никогда не любила. Мое появление нарушило ее планы. Она ведь тогда писала диссертацию и не хотела ни на что отвлекаться. А тут эта беременность… Отец уговорил ее оставить малыша, но первые годы моей жизни она почти мной не занималась. Я жил с бабушкой, она меня воспитала. А потом мама успешно защитилась, начала работать в университете… Когда появился Шерлок, она уже могла позволить себе иметь детей, тогда все уже шло по плану. Вот такая вот история, — он невесело пожал плечами.

Молли едва не повторила свой первый вопрос, но слова застряли у нее в горле. Она знала, каким будет ответ, но Майкрофт все же произнес его вслух, окончательно устраняя эту недосказанность между ними:

— Как я мог рассказать тебе нечто подобное? Если бы ты об этом узнала, то это вставало бы между нами каждый раз, когда мои родители приезжали бы в гости. И наши дети. Что бы ты подумала, глядя на то, как я провожу время с нашими детьми, если бы знала, что я был нежеланным ребенком?

— Пусть ты был нежеланным ребенком, без тебя моя жизнь была бы пустой, — прошептала Молли.

Майкрофт улыбнулся сквозь боль.

— Не такой пустой, как моя без тебя, — проронил он. — Знаешь, я ведь сразу понял, почему Лестрейд решил нас свести. Мне было известно о твоих чувствах к моему брату, и я был совершенно уверен, что никогда не сумею его заменить. Но после того свидания… Ты была такой приветливой и доброй. Самый добрый человек, которого я когда-либо встречал. Я подумал, каким, наверное, счастливым будет тот, кого ты назовешь своим мужем. Кто бы мог поверить, что им стану я.

Майкрофт замолчал, и Молли подошла к нему. Он позволил ей обнять себя, и Молли поняла, что эта откровенность стала тем лекарством, которое поможет им преодолеть то, что случилось сегодня за обедом. Она всегда знала, что семейная жизнь была невозможна без сложностей и размолвок, но теперь как никогда ясно понимала, что ей под силу исцелить даже то, что поначалу кажется безвозвратно утраченным.

— Пойдем к нему, — отстранившись, промолвила она. — Мы должны с ним поговорить.

Майкрофт покачал головой.

— Он меня ненавидит. Он не захочет слушать и будет прав.

Молли мягко взяла его за руку.

— Твой поступок не отменяет того факта, что Герберт поступил плохо. Наш долг — объяснить ему, что произошло. Иначе эта рана никогда не заживет и будет причинять боль нам всем.

— Он еще ребенок, — обронил Майкрофт.

— Он поймет, — сказала Молли. — Дети всегда понимают. Особенно если они Холмсы.

Когда они зашли в спальню младшего сына, тот тихо разговаривал о чем-то с Шерлоком. При появлении родителей Герберт насторожился и отвернулся. Шерлок потрепал его по головке и встал.

— Я буду в столовой, — сказал он и вышел. Ему не требовалось никаких пояснений. Наверное, подумала Молли, он каким-то образом предвидел такое развитие событий. В конце концов, он ведь Шерлок Холмс.

И, что гораздо важнее, он младший брат Майкрофта.

Когда за Шерлоком закрылась дверь, Молли подошла к сыну и опустилась рядом с ним на кровать.

— Берти, родной, нам нужно с тобой поговорить.

Он с ногами забрался на постель и обхватил руками коленки, словно пытаясь стать меньше.

— Берти, прости меня, — Майкрофт подставил к кровати стул и сел. — Я ужасно с тобой поступил. Но то, что ты сделал… Зачем ты облил бабушку соусом?

Ответом было молчание. Молли протянула руку и погладила сына по спине. Берти вздрогнул, но не сбросил ее ладонь.

— Сынок, ты можешь все нам рассказать, — проговорила она. — Мы не будем больше кричать, я обещаю. Нам просто нужно понять, почему ты так поступил.

— Вы и так все знаете, — пробурчал Герберт.

— Мы не знаем. Нам нужно, чтобы ты нам рассказал.

Берти порывисто сел и, убрав с лица растрепавшиеся пряди волос, одновременно протестующе и жалобно воскликнул:

— Я ненавижу бабушку! Она ужасная! Она болтает и обижает вас, и вы потом ходите грустные! Зачем она так поступает?

Молли растерялась.

— Кто тебе сказал, что она нас обижает? — спросила она.

— Никто не говорил! Я и так это вижу! Ты сегодня весь день грустная, мама, и папа тоже! Когда бабушка с дедушкой приезжают, вы всегда такие! Почти не смеетесь, не улыбаетесь по-настоящему, будто чего-то боитесь! Я это ненавижу! — в его глазах собрались слезы, а голосок звенел от обиды.

В поисках поддержки Молли посмотрела на мужа. Она никак не ожидала, что самый младший (на данный момент) из их сыновей окажется настолько проницательным. Хотя… Она ведь знала, каким темпераментным и чувствительным он был. Так чему же она удивлялась?

— Герберт, послушай меня, — Майкрофт пересел со стула на кровать и взял ладошки сына в свои руки. Берти не стал вырываться — сейчас он был потерян, и только родители могли указать ему дорогу. — Дело в том, что бабушка, моя мама, она… не слишком сильно меня любила. И поэтому некоторые ее слова могут ранить маму и меня.

Герберт был совершенно потрясен.

— Бабушка тебя не любит? — прошептал он. — Но почему? Ты плохо себя вел?

— Нет, я… Просто так получилось, — Майкрофт пожал плечами. — Иногда мне грустно из-за этого, но у меня есть мама и все вы, и это… это замечательно.

Герберт беспомощно посмотрел на мать.

— Но я… Но ты ведь любишь нас всех, да, мама? — взволнованно спросил он.

— Конечно, — заверила его Молли. — Мы с папой очень любим всех вас и всегда будем рядом. И я понимаю, что тебе тяжело найти общий язык с бабушкой, но ты обязан ее уважать.

— Почему? — Герберт упрямо поджал губы.

— Потому что уважение — главное средство для сохранения добрых отношений, когда между людьми нет любви, — сказал Майкрофт. — Как бы бабушка ко мне ни относилась, я обязан уважать ее, потому что она моя мать. И я не могу позволить, чтобы ты пачкал ее одежду томатным соусом, Герберт.

— Но это несправедливо! — он выпятил нижнюю губу.

— В жизни много несправедливостей, малыш. Но ты должен помнить, о чем сказала мама: что бы ни случилось, мы всегда будем вас любить. А любовь помогает преодолеть множество несправедливостей.

Герберт ничего не сказал. Опустив взгляд, он теребил одеяло. Молли не представляла, какой урок он вынесет из этой ситуации. Разговор с сыном оказался гораздо сложнее, чем она предполагала, и ей оставалось лишь уповать на то, что ее собственное суждение окажется верным. Герберт поймет. Пусть он еще маленький, он обязательно поймет.

Словно в ответ на ее внутренние сомнения, Герберт вдруг встал на коленках и обнял отца за шею.

— Я люблю тебя, папа, — серьезно сказал он.

— Я тоже тебя люблю, сынок, — отозвался Майкрофт.

* * *

Старшие Холмсы уехали на следующий день (им нужно было еще уладить некоторые дела в Лондоне). Поскольку миссис Холмс приняла извинения Герберта, прощание прошло в дружеской обстановке. Родители Майкрофта и Шерлока пообещали приехать после рождения внуков и на такси отправились на станцию. Молли наконец-то свободно вздохнула. Судя по тому, как заметно расслабилась после отъезда вызванной машины Маргарет, она испытывала похожие чувства.

Видимо, прошедший визит забрал у них больше сил, чем они предполагали. Вечером все рано разошлись спать, и Молли осталась в гостиной в одиночестве. Расположившись на диване у потрескивающего камина, она сосредоточилась на вязании. Почему-то ей захотелось побыстрее закончить эту работу. Скоро их четвертый с Майкрофтом малыш появится на свет, и это новое счастье поможет им побороть все плохие воспоминания.

— Мама?

Молли подняла голову. Она думала, что дети уже пошли спать, и появление в гостиной Уильяма заставило ее слегка встревожиться.

— Что такое? Почему ты не спишь?

— Я читал. В библиотеке. И еще я приготовил тебе какао, — Уильям подошел ближе, и Молли только сейчас заметила, что он держит в руках дымящуюся кружку.

— Спасибо, солнце, — улыбнулась Молли. Уильям поставил кружку на столик у дивана и сел рядом с матерью. — Что ты читал?

— Жюля Верна. «Таинственный остров».

— Интересно?

— Да, — Уильям кивнул, и Молли подумалось, как сильно он похож на отца. Все это отмечали, и она давно к этому привыкла, но почему-то сегодня это обстоятельство предстало перед ней в новом свете. Уильям был их первенцем, старшим наследником, и, несмотря на юный возраст, они уже могли на него положиться. Он никогда бы не сказал ей об этом вслух, но продемонстрировал свою заботу делом. Майкрофт поступил бы так же.

— Ну а теперь тебе пора спать, — Молли поцеловала сына в лоб. — И проследи за братьями, ладно?

— Конечно, мама, — подтвердил Уильям и встал. — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, дорогой.

Вновь оставшись в одиночестве, Молли сделала несколько глотков горячего какао. В камине плясал огонь, согревая ее сердце, и она вернулась к работе, оставив позади все тревоги минувших дней.