Гарри и его друг Бобик (джен)

— Так вы хотите сказать, что это…

— Да, это я и хотел сказать.

Люпин и Дамблдор вели очень странный диалог, посматривая то в сторону тележки с Бобиком, то в сторону друзей. На Гарри их переглядывания и непонятные неоконченные фразы действовали удручающе. Может, Бобик потому и ослаб, что на него, помимо всего прочего, наложили какое-то страшное проклятие?

— Мне не удалось его расколдовать, профессор, — хмуро продолжал Люпин. — Может, вы сможете?

— Хм… что ж, давайте попробуем.

Дамблдор вышел из-за стола и направил волшебную палочку на Бобика. В отличие от Люпина, он не упорствовал, лишь хмыкнул после пары взмахов и повернул голову.

— Псу давали что-то из зелий? — полюбопытствовал он.

— Ну, я точно нет, — растерянно ответил Люпин.

— Только настойку для роста шерсти, — сказал Гарри и, поймав сразу два взгляда, быстро прибавил: — Его же обстригли, и он мёрз…

— А вот эту рану тоже настойкой лечили? — уточнил у него директор, рассматривая шрам на боку Бобика.

— Не знаю… при мне её не было.

— Тоже не знаю, не видел, — следом за ним ответил Люпин.

— Что ж, в таком случае всё очевидно, мой дорогой друг, — смотря на него, сказал Дамблдор. — Мы не сможем расколдовать Си… пса, пока на него всё ещё действуют зелья, которые способствуют тому, чтобы он оставался тем… кто он есть.

Люпина, казалось, тоже вдруг стала крайне волновать судьба Бобика, и он нахмурился.

— То есть как это? Вы хотите сказать, что он так и останется…

— Нет, мой друг, я хочу сказать, что есть два выхода из положения, — мягко продолжал директор. — Или мы подождём два-три дня, после чего пёс и сам расколдуется, или же вы отведёте его к мадам Помфри. Она найдёт зелье, которое отменит эффект всех предыдущих зелий и…

— То есть заклятие не такое и страшное? — с облегчением подхватил Гарри, опасавшийся, что жизнь Бобика под большой угрозой. — Может, мы тогда подождём, профессор? Пусть он поправится…

Дамблдор и Люпин опять странно переглянулись, и первый вскинул руку как будто бы в предостерегающем жесте.

— Всё верно, Гарри, заклятие не такое и страшное. Можно и подождать.

— Но как же… — начал было Люпин.

— Я думаю, Гарри прав, — чуть твёрже сказал Дамблдор, — псу и вправду лучше отдохнуть и поправиться. А теперь, мой друг, я бы попросил вас проводить учеников обратно до гриффиндорской башни. Им не следует гулять в такое время по коридорам.

На этом Люпин был вынужден снова взяться за ручку тележки и покатить её за собой. На лестничных пролётах ему помогал нести её Гарри. Всю обратную дорогу профессор был молчалив и периодически бросал в сторону Бобика хмурые взгляды, как будто бы в надежде, что тот вдруг взбодрится и, задрав хвост, бросится вперёд. Но уставший Бобик так и продолжил лежать тележке, более того, когда они вернулись в гостиную и тележка снова сделалась диваном, он повернулся на бок, растянулся во всю длину и закрыл глаза.

— Доброй ночи, — бросил Люпин перед уходом, а Гарри укрыл пса пледом и с невероятной лёгкостью на сердце отправился в спальню для мальчиков.

Главное, что Бобик нашёлся и его жизни ничего не угрожает, подумал он.

— Жалко, что Короста не нашлась… — сетовал у своей кровати Рон. — Как думаешь, Живоглот не мог её слопать?

— Да брось, зачем ему это? — возразил Гарри, мысленно прибавив, что кот Гермионы явно не дурак и старенькой крысой питаться не стал бы. — Он только её поцарапать мог и то, когда игрался с ней раньше, а потом ему явно было не до того… Он же к Бобику прибился, когда ему было охотиться на Коросту...

— Ну не знаю… — засомневался друг и улёгся в постель.

Гарри ему, конечно, сочувствовал, но не знал, как поддержать.

— Может, она ещё тоже найдётся… объявится как Живоглот или… в Хогсмиде её увидят и напишут.

— Может… — только и сказал Рон, а Гарри укрылся одеялом и наконец-то со спокойной душой закрыл глаза

* * *

Римус плохо спал и утром опять думал о том же. Он не мог поверить, что Дамблдор мог вот так просто взять и позволить Сириусу оставаться псом. Мысль, что безрассудный друг может пожелать развлечения ради бегать возле крестника как Бродяга, его ни капли не удивляла, но вот то, что директор это ещё и одобрит… Нет, это не укладывалось в голове Римуса. Неужели Дамблдор не понимает, как сейчас важно, чтобы Сириус снова стал самим собой?

— Он же должен быть на повторном слушании, — зайдя к директору утром, твердил Римус. — Там же его судьба решается! Кто ещё Петтигрю поставит на место? Нет, я понимаю, что он двенадцать лет провёл в камере и это… само собой сказалось на нём… увидев Гарри, он, наверное, вспомнил о Джеймсе и… захотел немного побыть с ним… Но это же глупо, профессор! Пусть сперва докажет свою невиновность, а потом уже думает обо всём остальном и…

— Твои рассуждения мне вполне понятны, Римус, но, думается мне, Сириусу сейчас и вправду будет лучше не появляться на слушании, — невозмутимо отвечал ему Дамблдор. — Только представь, что будет, если он и Питер снова окажутся рядом друг с другом? Рискну предположить, что Сириус не сдержится и может произойти такое, что все только утвердятся в его опасности и он снова отправится в Азкабан…

— Но… подождите… — растерялся Римус. — Вы же сами были согласны, что… дело стоит пересмотреть и…

— Да, с этим я всё ещё согласен. Но, думается мне, будет лучше, если интересы Сириуса в зале суда будет представлять кто-то… более рассудительный и сдержанный.

— Вы… вы хотите представлять интересы Сириуса?! — поразился Римус.

— Нет, я подумал, ты захочешь его представлять, — поправил его Дамблдор. — Вы же друзья и к тому же ты неплохо знаешь Питера: тебя он вряд ли сможет вывести из себя…

— Но…

— Разумеется, если судьба Сириуса тебя так заботит. Разве я могу настаивать? Думается мне, отсутствие Сириуса, как и человека, который мог бы его представлять, Корнелиус оценит не в его пользу.

Римус уходил от директора в крайней растерянности. Он, конечно же, хотел помочь Сириусу и искупить вину перед ним за свои сомнения, но и представить себе не мог, что это можно сделать вот так скоро, да ещё и на публике. Дамблдор, казалось, подловил его на слабости, и Римус не смог возразить. В конце концов, что он за друг такой будет, если не защитит перед другими того, кто годы назад хранил его секрет и поддерживал?

* * *

Новость о пересмотре дела Сириуса Блэка вот уже неделю была на слуху. В «Ежедневном пророке» писали, что Сириус Блэк признан невиновным, а Питер Петтигрю, инсценировавший свою смерть, должен занять его место и отправиться в Азкабан. Но больше всего друзей потряс тот факт, что он был анимагом и в образе крысы скрывался у семьи Уизли. Этот факт острее всего задел Рона, которого некоторые ученики спешили поддеть.

— Ну и как, Уизли, Блэк до тебя ещё не добрался? — спрашивал как-то после урока Драко Малфой. — Ты ведь таскал на руках убийцу, подставившего его.

Эти поддёвки не обошли стороной, конечно же, и Гарри.

— Гарри, Гарри, ты всё ещё дружишь с рыжим? — милым голоском спрашивала его Панси Паркинсом. — И не противно тебе? Из-за его крысы твой крёстный отец за решёткой сидел!

Гарри и Рон не подрались с другими учениками только потому, что Гермиона успевала призывать их к порядку и быстро находила аргументы против этого. К тому же некоторые побаивались Бобика, ходившего за друзьями по коридору. Когда Бобик гавкал или рычал, ученики обычно отходили на несколько шагов. Благо, что пёс шёл на поправку и снова вилял хвостом. Была бы возможность, Гарри бы брал его и на уроки, а так они выходили вместе на улицу, гуляли по школьному двору, сидели в Большом зале, где Бобику перепадали куриные окорока или другие мясные продукты, и ночевали в одной спальне: Гарри на кровати, а Бобик на коврике.

— Вот интересно, а Сириус Блэк о тебе вообще помнит? — спросил как-то ночью Рон, лежа в своей кровати. — Он всё-таки твой крёстный отец… и теперь ещё признан невиновным.

— Не знаю… — зевнув, ответил ему Гарри, — да и какая разница? Я его никогда не видел, вряд ли вообще я ему нужен.

Перед тем, как повернуться на другой бок, он протянул руку, погладил Бобика по голове, подтянул одеяло до шеи и вскоре заснул. Того, как тихо заскулил пёс, не слышал ни он, ни другие мальчики в спальне.

* * *

Раз Дамблдор решил, что Сириус может оставаться в школе как какой-то Бобик, то кто он, Люпин, такой, чтобы возражать? Хочет Сириус бегать псом, пусть бегает. Во всяком случае, вина перед ним искуплена. Теперь друг невиновен, пусть сам решает, как воспользоваться этим шансом.

В один из вечеров, когда Римус опять засиделся в кабинете, он услышал шорох шагов и поднял голову. Ручка двери скрипнула, она немного приоткрылась и в проёме показалась собачья морда.

— Ну надо же, кто заглянул, — откинувшись на спину стула, нарочито тепло произнёс Римус. — Не спится, что ли? Углы в подземелье пометить или во дворе побегать не пробовал?

Пёс тихо заскулил и, повесив голову, прошёл в кабинет.

— Ты меня извини, дружище, но я твой собачий не понимаю. Тебе мячик нужен? Или за ухом некому почесать?

Пёс продолжил скулить, опустился на зад возле стола и, вскинув морду, внезапно завыл.

— Это ты так голос подавать научился? — продолжил допытывать его Римус. — Или это ты так недовольство выражаешь? Гарри тебе что, сегодня на одну сосиску меньше со стола дал? Ну так у меня с собой ничего нет, а шоколадку я тебе не отдам: псам сладкое вредно.

«Пёс» не выдержал, запрыгнул на стул, стоявший напротив Люпина, и обратился в человека. Выглядел он очень даже неплохо для того, кто ещё недавно выбрался из тюрьмы. Тёмные его волосы были чистыми, хоть и растрёпанными, доходили до плеч, бледная кожа не имела царапин или морщин, даже ногти и те не были запущены.

— Ну привет, — подавшись корпусом вперёд, сказал Римус. — Это ты так благодаря «собачьим настойкам» и отменному питанию окреп?

Но кое-что в Сириусе всё-таки настораживало и выглядело неестественно. Эта его рваная старая одежда заключённого, сгорбленная поза, руки, вцепившиеся в колени и, конечно же, выражение лица. Сириус хмурился и, вжав голову в плечи, словно провинившийся пёс, смотрел в сторону.

— Может, скажешь что-нибудь или уже отвык от человеческого языка? — чуть мягче спросил Римус и криво улыбнулся: — И кстати, как к тебе теперь лучше обращаться? Сириус? Бродяга? Или… может, Бобик?

— Мне… помощь нужна, — наконец сказал Сириус и резко повернул голову в сторону двери.

Из коридора доносился голос Пивза. Убедившись, что всё в порядке, Сириус немного расслабился и посмотрел в лицо друга.

— Можешь… с Гарри мне помочь?

Судя по тому, как он себя вёл, собачьи повадки в нём всё ещё были сильны, понял Римус и перестал улыбаться.

— Могу. А в чём именно с Гарри тебе нужна помощь? Как пёс ты ему очень даже нравишься, того и гляди, именной ошейник и лежанку тебе купит.

— А как человек? — настороженно спросил Сириус и так сильно вцепился в штаны, что казалось готов их разорвать. — Как человека… он меня примет?

— Ну… сложно сказать. Он ведь тебя как человека совершенно не знает, а ты и не пытался…

— Так ты… поможешь? Представишь ему… меня?

— Конечно, — согласился Римус, поняв, что за время заключения друг и нормально вести диалог разучился. — Только ты это… приведи себя в порядок, что ли… постригись, переоденься… Выглядишь, честно говоря, дико, как будто из тропиков сбежал орангутанг какой-то.

— Да, это тоже… не помешало бы, наверное… — растерянно согласился Сириус и, оставив худые штаны в покое, взял со стола перо и чистый пергамент. — Сейчас… в банк напишу тогда…

Увидев его безуспешные попытки, всей пятернёй вцепившись в перо, написать разборчиво хоть одно слово, Римус тяжко вздохнул, протянул ему шоколадку и отобрал письменные принадлежности.

— Съешь-ка вот лучше, может, поднимется настроение. Съешь и диктуй давай, кому и что тебе надо написать…

* * *

Подарки от Сириуса Блэка свалились на друзей совершенно неожиданно и посреди учебной недели. Гермиона долго хмурилась, осматривая пять увесистых томов по древним рунам и нумерологии, но, заявив, что они совершенно не тяжёлые, увезла их на тележке куда-то, а потом вернулась с улыбкой и увлечённо погрузилась в чтение. Гарри же слушал восторги сокурсников и держал в руках «Молнию», которую сбегал и опробовал на квиддичном поле. От захлестнувшего его восхищения он передарил свой «Нимбус-2000» Рону, от которого тот, конечно же, не отказался. Сам Рон несколько раз перечитал короткую записку на коробке, но так и не понял, почему вдруг Сириус Блэк решил подарить ему питомца вместо Коросты.

— Предполагаю, так он хотел показать, что не в обиде на тебя, как это утверждают некоторые… недоразвитые личности, — объяснила ему Гермиона.

В коробке, которую получил Рон, сидела пушистая бирманская кошка, светлого окраса, с тёмной мордочкой, ушками, хвостом и лапками. На её ошейнике было написано: «Принцесса».

— Да, но кошка… Зачем она мне? Лучше бы сову подарил… хоть самую дешёвенькую…

Зато такому подарку очень обрадовался Живоглот и побежал знакомиться.

— Гермио-о-она!!! — уже вечером кричал раскрасневшийся Рон. — Гермиона, убери своего кота от моей кошки!!

— Рон, да как я могу? — отвечала ему из-за стола подруга, не желая отрываться от чтения. — Вдруг это разобьёт ему сердце?! И вообще… когда родятся котята, ты их сможешь раздать или продать…

— Продать? Хм…

От мысли, что на потомстве Принцессы он сможет даже немного подзаработать, Рон успокоился и уселся за стол. Взяв перо, он принялся увлечённо и быстро производить какие-то расчёты на пергаменте. Гарри и спросить не успел, что там за столбики и цифры, как Рон уже насчитал, что если у его кошки родится дюжина котят, то к весне он сможет купить вторую кошку, а там, к середине лета, удвоить доход.

— Вот это у тебя крёстный отец! — глядя в свои расчёты, с восторгом твердил Рон. — Ай да Сириус Блэк! Мне бы такого крёстного отца! — прибавил он и опять принялся что-то считать.

Гарри лишь покачал головой, погладил виляющего хвостом Бобика, сидящего у дивана, и отправился с ним к Люпину.

— А-ам… профессор? — постучав в дверь, спросил Гарри и переступил порог кабинета. — Вы просили зайти… после ужина.

— Да-да, всё верно, Гарри, — поднявшись из-за стола, ответил Люпин. — Проходи, присаживайся.

— Что-то случилось?

— Нет, что ты, всё в порядке, просто… м-м… тут такое дело… Ты ведь слышал про Сириуса Блэка, твоего крёстного отца?

— Ну да, — ответил Гарри и опустился на стул.

— Понимаешь, Гарри, он очень бы хотел с тобой… поближе познакомиться, поладить… но немного не решается, в смысле, опасается, что ты не захочешь с ним даже поболтать…

— Почему?

— Ну… его долго не было рядом с тобой… да и ты, наверное, немало слышал о нём плохого…

— Так это же всё неправда. Его же оправдали.

— Да, это верно, конечно, но…

Люпин не договорил, потому как Бобик залаял и Гарри пришлось попросить пса успокоиться.

— В общем, ты не будешь против поговорить с Сириусом?

Гарри покачал головой и оглянулся. В кабинете они были одни, из класса или коридора звука шагов не доносилось.

— А когда… Сириус придёт?

— Да он уже… вроде как здесь, — ответил Люпин и двинулся к двери. — Ладно, не буду вам мешать, дальше, думаю, вы и сами разберётесь, — прибавил он и прикрыл дверь за собой.

«Это что, шутка такая?» — так и хотелось спросить Гарри, но тут вдруг Бобик прыгнул на соседний стул и тот пошатнулся, когда вместо пса на нём очутился взрослый человек.

— Здравствуй, Гарри…