Гарри и его друг Бобик (джен)

— Всё, я ухожу!! С меня хватит!!

То, что тётушка Мардж раздулась, как воздушный шар, Гарри ни капли не ужаснуло. Она всю неделю задевала его за живое колкими высказываниями, а никто из Дурслей и не подумал сделать ей хоть одно замечание. Она оскорбила его мать, она назвала его отца бедняком и прохвостом, да пусть она лопнет! Пусть вздуется и лопнет от своей нескончаемой злобы! Родители Гарри были сильнейшими волшебниками. Они сражались с самим Волан-де-Мортом и погибли, защищая сына.

Гарри еле дышал от охватившего его гнева и, стремительно покидая дом, услышал за спиной голос кузена:

— Взять его! Злыдень, фас! Останови его! — орал Дадли. — Вперёд, Злыдень!

Обозлённому бульдогу только команда к действию и требовалась, чтобы стрелой выскочить из дома и рвануть к обидчику хозяйки.

— А-а-а-а-а! Отцепись от меня!! Отвали, тварь! — заорал Гарри, почувствовав боль в ноге, и в этот же момент события вдруг приняли стремительный оборот.

Кусты невдалеке от него задрожали, послышалось рычание. Что-то здоровое на мгновение мелькнуло в свете фонаря. Острые зубы перестали впиваться Гарри в ногу, от того он непроизвольно пошатнулся, всё ещё пытаясь её отнять от бульдога, и упал. Благо, что успел взмахнуть руками и упереться ими в землю. По крайней мере, не приложился об неё головой, успокаивал себя Гарри, часто дыша и слыша дикое биение сердца. В стороне от него велась очень недолгая возня. Злыдень вдруг жалобно заскулил и рванул обратно к дому.

— Что за…

Гарри приподнялся на локтях и замер. Возле его ног сидел лохматый чёрный пёс. Он был заметно крупнее соседских собак, но не казался агрессивно настроенным. Присмотревшись к нему, Гарри заключил, что пёс, похоже, бродячий. Он выглядел неважно: шерсть местами свалялась, от худобы были видны очертания рёбер.

— Привет, — глупо сказал Гарри, хотя пёс вряд ли мог его понимать. — Какой ты… э-э… х-хороший пёсик, — осторожно прибавил он и медленно встал.

Пёс и не подумал сдвинуться с места и напасть на него. Возможно, он выскочил из куста только потому, что решил показать Злыдню, кто на этой территории теперь главный. Гарри же собрал свои пожитки и невольно подумал, что скоро бездомный пёс исчезнет. Тётя Петуния или кто другой из соседей заметит его и вызовет соответствующую службу. Пса непременно поймают и отвезут куда нужно.

Впрочем, у Гарри не было ни настроения, ни возможности, чтобы думать о судьбе бродячего пса и как-то тому помочь.

— Спасибо тебе. Пока! — бросил он на прощание и двинулся дальше.

Он опять применил магию, хмуро думал Гарри, теперь его точно исключат из Хогвартса, а идти ему больше некуда. Разве что сходить в банк, снять сколько-нибудь денег и где-нибудь устроиться. Гарри не знал, получится ли у него жить в волшебном мире без образования и что с ним будет в таком случае, но возвращаться к Дурслям точно не собирался. Едва он двинулся к дороге, как услышал за собой шорох и обернулся.

— Эй, нет! Тебе со мной нельзя! — возмутился Гарри, увидев, что и пёс увязался за ним. — Нет-нет, ты всё не так понял! Я тебе не хозяин! У меня нет ничего, чтобы тебя накормить!

Но псу было всё равно. Он вилял хвостом и шёл за Гарри, как будто уверенный в том, что тот его не бросит.

— Уходи! Уходи, говорю!

Гарри, конечно, не питал любви к кошкам или собакам, но и ненавистником тех или других его тоже назвать было нельзя. Он бы точно не стал, как его кузен Дадли со своей шайкой, развлечения ради пугать или гонять по улице бездомных животных. Потому Гарри решил, что отделаться от незваного спутника можно только одним способом, а именно слинять, и ускорил шаг. Временами он оборачивался и видел, что пёс идёт за ним, временами быстро пересекал дворы и так пока не достиг улицы Магнолий. Там было так темно, что пришлось достать волшебную палочку.

— Люмос! — сказал Гарри и быстро обернулся.

Пса ни за его спиной, ни у ближайшего дома или гаража не было видно. «Наконец-то отстал!» — подумал Гарри и с облегчением выдохнул. Он только повернулся в сторону дороги и…

— Твою мать!

Пёс сидел прямо перед ним. От неожиданности Гарри отшатнулся и, в этот раз безуспешно взмахнув руками, выронил палочку. Возможно, он бы снова упал, но упёрся задом в собственные же вещи. Неустойчивый чемодан пошатнулся и завалился на бок. Гарри присел прямо на него. Из-за палочки, покатившейся непонятно куда, перед глазами сделалось темно, и в следующее же мгновение произошло что-то невероятное. Ночную темноту разрезали яркие огни фар, и трёхэтажный ярко-фиолетовый автобус с золотистой надписью «Ночной рыцарь» появился перед Гарри.

— Добро пожаловать! Это автобус для ведьм и волшебников, попавших в трудное положение! — выскочив на улицу, бодро затараторил кондуктор. — Взмахните палочкой и… Эрн, что это такое? Кто скулит? — повернувшись к салону, спросил он.

— Это тот пёс, который впереди лежит, — ответил ему водитель.

— Ты хочешь сказать, мы сбили какого-то пса?

— Нет, я хочу сказать, какой-то пёс бросился к нам под колёса.

— Зачем?

— Откуда я знаю? Спроси у мальчишки, наверное, это его пёс, поэтому он с перепуга язык проглотил.

— Э-э… Привет! Я — Стэн Шанпайк, — обратился к Гарри молодой кондуктор и шагнул ближе. — Слушай… э-э… приятель, давай так, — заговорил он как можно тише, — мы бесплатно, совершенно бесплатно, отвезём тебя туда, куда ты пожелаешь, а ты не будешь сообщать туда, куда мы не желаем, что мы сбили твоего пса. Идёт?

«Вообще-то, это не мой пёс», — мог бы сказать Гарри, но сейчас он не мог поверить вдруг улыбнувшейся ему удаче.

— А вы вправду можете отвезти меня туда, куда я пожелаю? — переспросил он у Стэна.

— Конечно! — тут же подтвердил тот. — В любую точку мира! Заходи в салон, располагайся!

Кондуктор настолько раздобрел, что не только помог Гарри уложить вещи под кровать, но и принёс с дороги чёрного пса. Тот тихонько скулил и держал в зубах волшебную палочку, как будто бы уверенный, что должен непременно вернуть её хозяину, куда бы тот её ни бросил. «А может, не такой он раньше был и бродячий?» — отметил про себя Гарри и забрал из его пасти волшебную палочку.

— А чего он у тебя такой… тощий? — присмотревшись к псу, поинтересовался Стэн и уложил того на кровать.

— Он… э-э… Мы с ним оказались в затруднительном положении, — нашёлся Гарри и пригладил на лбу волосы, чтобы скрыть знаменитый шрам. — Поэтому и голосовали, чтобы… ну... к родственникам поехать. Нам в Лондон нужно! — быстро он прибавил, желая сменить тему, и уселся на соседнюю кровать.

— В Лондон так в Лондон, — отозвался Стэн и крикнул водителю: — Эрн, трогай!

Едва они покинули знакомые улицы, как болтливый кондуктор опять прицепился к Гарри с вопросами. Например, заинтересовался, кто он такой и как звать собаку.

— Я… э-э… Невилл Долгопупс, — ляпнул Гарри первое, что пришло в голову, глянул на пса и торопливо добавил: — А это… Бобик.

Для убедительности он ненадолго привстал и, состроив самую сочувствующую мину, погладил скулящего пса по голове.

— Бедняга… тебе, наверное, так больно… Бобик, потерпи немного, в городе мы тебя подлечим.

— Ладно, на вот, почитай, — сказал Стэн, похоже, почувствовавший себя неуютно, и перед уходом оставил выпуск «Ежедневный пророка».

В свете свечи Гарри читал про страшного преступника, Сириуса Блэка, и посматривал в сторону дороги. Наверное, надо будет отнести Бобика в ветеринарную клинику, глянув на пса, невольно подумалось ему. Интересно, а что он там скажет? А вдруг его спросят про родителей? Гарри представил, что его самого могут поймать какие-нибудь службы, и подумал, что нет, ему нельзя идти в ветеринарную клинику. Придётся оставить Бобика на пороге, не станут же люди добивать бедную собаку, наверняка подлечат.

— Итак, Невилл, где тебя в Лондоне высадить?

Стэн вспомнил о Гарри, когда в салоне больше не осталось других пассажиров. Услышав ответ, он крикнул Эрну, чтобы тот остановился у «Дырявого котла». Не прошло и четверти часа, как Гарри вышел на улицу, благодаря Стэна за помощь, и тут же похолодел, оказавшись прямо перед министром магии. Корнелиус Фадж представился, полагая, что Гарри его не знает, и поблагодарил экипаж «Ночного рыцаря» за то, что они позаботились о мальчике. Бармен Том взял вещи Гарри и внёс их внутрь.

— Подождите! — вдруг закричал Стэн, вбежав в автобус.

Он уже отошёл от той новости, что их пассажир оказался вовсе не Невиллом Долгопупсом, и, похоже, был рад, что они подвезли самого Гарри Поттера.

— Гарри, ты же чуть Бобика не забыл! — добродушно заметил энергичный кондуктор и вручил того министру магии. — Очень был рад помочь, сэр! Всего доброго!

Корнелиус Фадж немного нахмурился, смотря на отчаянно скулящего в его руках Бобика.

— Это… мой пёс, — осторожно пояснил Гарри. — Он… немного приболел и... исхудал.

— А, вон как, сочувствую, — растерянно отозвался Фадж.

Он немного поморщился, видимо, тоже оценив внешний вид пса, но отнёс того в небольшую гостиную, где Том предложил гостям расположиться. Бобик лежал себе на диване, пока сидящий рядом министр магии говорил удивлённому Гарри, что того не ждёт никакое наказание за проделку с тётушкой Мардж. Также он просил его не уходить далеко и гулять только по Косому переулку. После ухода министра магии Гарри какие-то минуты пребывал в замешательстве и очнулся, когда Том сказал ему, в какой комнате он может найти свои вещи и разместиться.

— О нет… бедный Бобик, — поднявшись с кресла, спохватился Гарри, но Том и об этом попросил его не беспокоиться:

— Да не переживай ты так, Гарри, утром сходи в «Волшебный зверинец» и купи там лекарства. Они помогут псу быстро поправиться.

— Да, но сегодня…

— Одну минуту.

Том вернулся в гостиную с бутылкой, наполненной какой-то прозрачной жидкостью. Как только он её вскрыл, Гарри в нос ударил незнакомый прежде резкий запах.

— Что это? — спросил он.

— Обезболивающее, — ответил Том.

Он открыл пасть Бобика и бесцеремонно влил в того чуть ли не половину бутылки. Если поначалу пёс задёргался, то потом вдруг расслабился и развалился на диване с высунутым из пасти языком и таким ошалелым видом, как будто вдруг разом исполнились все его собачьи мечты.

— А ему точно полегчало? — с сомнением спросил Гарри.

— Полегчало! — заверил Том. — От вод… от такого обезболивающего всем легчает. Иди к себе, Гарри, отдохни с дороги, пёс никуда не убежит. Сегодня так точно.

— Х-хорошо... Спасибо!

Этой ночью Гарри лежал в постели с улыбкой. Две недели можно пожить без Дурслей! Никто не будет его завтра бранить и попрекать! Можно будет нормально поесть и погулять! Вот же счастье! И чего он вообще думал о ветеринарной клинике? Завтра купит Бобику какое-нибудь надёжное волшебное средство, и тот через какие-то часы снова будет гавкать и бегать! Словом, Гарри был невероятно рад тому, как завершился этот необычайно тяжёлый для него день, и очень скоро заснул.

Не спал и не радовался в эту ночь разве что министр магии, Корнелиус Фадж. Мало того, что ему приходилось подписывать то один, то другой указ, чтобы принять меры к поимке треклятого Сириуса Блэка, так сегодня он ещё не мог усидеть на месте.

«Вот же проклятый Том с его клопами!» — почесав бедро, подумал Фадж, поёрзал на стуле и подписал ещё один указ. Раз уж Сириус Блэк может добраться до Гарри Поттера, то нужно выделить транспорт, чтобы первого сентября безопасно доставить мальчика до станции.

Эти две недели были самыми прекрасными за все его каникулы. Гарри спал, сколько хотел, ел, сколько влезало в желудок, делал домашние задания днём, а не по ночам и с фонариком, и гулял, сколько желала его душа, даже если только по Косому переулку. К тому же теперь у него ещё имелся очень энергичный и приятный спутник. Если в первый день Бобик лежал на диване, ослабший и еле живой даже после обезболивающего, то потом Гарри купил ему сразу пять баночек с самыми крепкими микстурами: для сращивания костей, для роста шерсти, для укрепления зубов, для чистоты глаз и ушей и для заживления ран. Возможно, он даже переборщил, когда влил по полбаночки каждой микстуры псу в пасть… Но ведь в тот день Бобик еле дышал и казался неживым, а Гарри сильно за него волновался. Кто же вот мог подумать, что к вечеру пёс дико взвоет от крайне эффективного действия микстур и перевернёт всё в гостиной вверх дном?

Бармен Том потом бранил пса на чём стоял свет, а Бобик прятался у Гарри в комнате под кроватью, но зато его повреждённые кости точно срослись. Грудная клетка сделалась шире, когти на лапах вылезли новые, зубы стали крепче и белее, уши и глаза чище, а шерсть… Старая, грязная и свалявшая, шерсть из Бобика стремительно вылезла, уступив место новой. Даже блохи, похоже, оказались дико изумлены, вдруг потеряв насиженное место, и целых два дня вели с Томом ожесточённую борьбу за ковёр в гостиной, который он в итоге им проиграл и сжёг.

Словом, Бобик теперь выглядел неплохо, почти как домашний пёс с мягкой шелковистой шерстью, впечатление портила разве что его худоба, но это было поправимо. Гарри завтракал, обедал и ужинал вместе с Бобиком. Пока он сам неторопливо ел свою порцию за столом, пёс в сторонке истреблял по две-три порции в своей миске, да с таким аппетитом, как будто это была последняя в его жизни еда. Что удивительно, но Бобик, видимо, раньше и вправду не был бродячим. Он оказался очень послушным и умным. По крайней мере, когда Гарри звал его с собой, пёс оживал, вилял хвостом и сразу же бежал за ним, да и к кличке привык очень быстро. Возможно, его хозяева куда-то уехали и бросили пса или же они умерли, а его некому было забрать. Других объяснений, как такой хороший пёс мог вдруг оказаться на улице, Гарри не находил.

Если в первые дни он подумывал подлечить бедолагу и отпустить, то теперь не мог этого сделать. Трудно было даже представить, чтобы завести Бобика в какой-нибудь приют и безжалостно оставить. Гарри делал за столом домашние задания, а пёс лежал на коврике, положив голову на лапы, и посматривал на него. Если Гарри начинал протяжно вздыхать и потирать глаза, то пёс оказывался у его ног: подавал голос, клал лапу на колено или же тыкался в его бок мордой. Когда они ходили к мистеру Фортескью — Гарри иногда делал домашние задания на свежем воздухе — то пёс, бывало, запрыгивал на соседний стул и подъедал рожок, который ему перепадал. Если шли за покупками, то Бобик или развлекал Гарри тем, что гонялся за своим хвостом, или отнимал у него пакет, и приходилось гоняться за ним. В любом случае с ним не было скучно. Возможно, какие-то привычки у пса сохранились от прежних хозяев. Например, по утрам он периодически хватал край занавески зубами и тянул её в сторону, чтобы прикрыть жмурящегося на кровати Гарри от яркого солнечного света. Кто-то же должен был его этому научить. Кто-то точно был и, скорей всего, этот кто-то умер, иначе трудно представить, что за человек расстался бы с таким псом.

В один из дней Гарри гулял по Косому переулку и засмотрелся на самую скоростную модель метлы. На «Молнию». Пёс, вероятно, подумал, что внимание спутника привлекла свиная или же говяжья вырезка и потому вдруг встал на задние лапы, приложил передние к стеклу и тоже уставился вперёд.

— Эй, там нет еды! — с улыбкой сказал ему Гарри: выходки пса его порой забавляли. — Идём, хватит!

Возможно, две недели пролетели слишком быстро, но и этих дней хватило, чтобы он понял, что привязался к Бобику. Ни прогнать, ни сдать, ни передать его кому-либо Гарри не хотелось, а значит, оставалось только одно — взять пса с собой в Хогвартс. Там он сможет и откормить его, и натренировать, и тогда… Тогда, когда он вернётся на лето к Дурслям, пусть только попробуют его попрекать и повышать голос! Он как скажет Бобику: «Взять!», и безобразие, начатое родственниками, быстро завершится. Да, у Гарри было время всё подумать, и он твёрдо решил, что Бобик поедет с ним. В крайнем случае поселит его у Хагрида — неужели они с Клыком не уживутся? — и будет посылать им при помощи Букли сосиски, котлеты, отбивные… Всё, что нужно, чтобы собаки набирали вес и крепли.

— Гарри! Гарри, мы здесь! Гарри!!

К концу второй недели Гарри наконец-то повстречался с друзьями. Обсудил с ними последние новости касательно своей выходки с тётушкой Мардж и побега Сириуса Блэка, поговорил о покупках к новому учебному году и, конечно же, познакомил их с Бобиком.

— Гарри, но ты не можешь взять с собой второго питомца, — заметила Гермиона, — тем более в Хогвартс было разрешено брать только жабу, кошку или сову.

— Ой, да ладно, — возразил ей Рон, который, несмотря на всем известные истины, брал с собой крысу, — Хагрид вон то Пушка, то Арагога притаскивал и никто ему не мешал.

— Хагрид лесничий, а Гарри…

— А Гарри настоящий герой. Он не так давно василиска победил, что ему, поблажку нельзя сделать?

— Если каждому делать «поблажку», Рон, то…

— Эй, да перестаньте, — остановил спор друзей Гарри. — Я уже всё обдумал. Если что, Бобик поживёт у Хагрида, вряд ли он будет против…

— Ну не знаю… как-то это… чересчур, — не согласилась Гермиона, но спорить больше не стала.

К тому же пёс неторопливо следовал за друзьями и вёл себя очень дружелюбно: на них не рычал, посторонних не пугал, за другими собаками не гонялся, на мух и пчёл не лаял, просто шёл и шёл. Гермиона несколько раз оборачивалась, видимо, пытаясь подловить его на каком-нибудь нарушении, а Гарри в очередной раз поймал её взгляд и победно улыбнулся. У входа в «Волшебный зверинец» он наказал Бобику сидеть, и тот опустился у двери и остался их ждать.

— Вот видишь, какой хороший послушный пёс, — опять поддержал друга Рон.

— Вот можно было бы тогда оставить такого хорошего послушного пса у родственников, — опять не согласилась с ним Гермиона. — Я ничего не имею против того, что Гарри решил приютить бедного пса и позаботиться о нём. Это замечательно. Но, взяв Бобика в школу, он подаст плохой пример другим и может быть...

— Оставить у родственников?! — с жаром подхватил её слова Гарри. — Это у Дурслей-то? Черта с два я у них Бобика оставлю! Они его голодом заморят или отравят!

Если подруга и хотела ему возразить, то ей помешала продавец.

— Молодые люди, вы так и продолжите препираться или будете кого-нибудь выбирать?

Рон опомнился и, достав из кармана свою приболевшую Коросту, положил на прилавок. Гермиона же хлопнула себя по лбу — заболтавшись, она забыла, что хотела на деньги, данные ей родителями ко дню рождения, купить сову. Впрочем, она не успела и выйти, как рыжий криволапый кот вдруг вырвался из какой-то клетки и чуть не сцапал Коросту.

— ЖИВОГЛОТ, НЕЛЬЗЯ!! — закричала продавец.

— Это что ещё такое?! — завопил Рон, едва успев отскочить, и спрятал перепуганную Коросту обратно в карман.

На улице послышался лай и, обернувшись, Гарри увидел, что Бобик то прыгает, то встаёт на задние лапы и передними скребёт по двери. «Наверное, услышал громкие голоса и забеспокоился», — подумал он и, развернувшись, направился на улицу. Следом за ним поспешил Рон, на ходу твердя, что некоторых бешеных кошек надо бы всё-таки усыплять, а не подсовывать за деньги людям. Отстала от них только Гермиона.

— Наверное, помогает порядок навести, — предположил Рон.

— Или подробно расспрашивает о совах, — предположил Гарри и погладил неспособного устоять на месте Бобика по голове. — Эй, всё в порядке, ты чего? Успокойся, всё хорошо.

Но пёс почему-то не успокаивался, он обнюхал ноги Гарри, метнулся к Рону и чуть того не уронил, опять поднявшись на задние лапы.

— Бобик, а ну перестань! Нельзя! — строго сказал ему Гарри.

Пёс оглянулся и уселся обратно, отшатнувшийся же Рон, к облегчению друга, ни капли не испугался и не обиделся.

— Наверное, Бобик запах этого противного кота учуял, — сказал он, — вот и…

Он не смог договорить и замер с открытым ртом. Гарри повернулся и тоже мигом забыл про неподобающее поведение пса — навстречу к ним шла Гермиона, держа в руках того самого противного рыжего кота.

— Взгляните, какой милашка! — сказала она. — Смотрите, Бобику он тоже нравится.

Раньше, чем бы Гарри успел возразить, она поднесла кота к псу и тот, конечно же, не выказал ни капли агрессии. Более того, обнюхав друг друга, Живоглот и Бобик остались на своих местах, точнее, один на руках, а другой на земле. Возвращаясь обратно, Гермиона и Рон ещё какое-то время спорили о том, где надлежит держать кота — в клетке или же на свободе — а Гарри молчал, потому как не знал, чью сторону выбрать. С одной стороны, было жалко ослабшую старенькую Коросту, к чему ей лишний стресс? С другой же стороны, он сам ухаживал за бездомным псом, который раньше выглядел невзрачно. Что, если и бедный Живоглот тоже страдал и ждал кого-то своего, вроде Гермионы?

Впрочем, вечером и Гарри, и Гермиона, и другие обитатели «Дырявого котла» спали в своих постелях, совершенно не догадываясь, какие дела могут твориться за дверьми их комнат. Живоглот, обладающий отличным зрением и нюхом, совершил невозможное и, просунув голову под узкую щель между дверью и полом, смог как-то извернуться и просочиться в коридор. Да, этой ночью кот решил отправиться на охоту и направился к двери в соседнюю спальню, чтобы вытурить оттуда одну обнаглевшую крысу. Кот ещё не знал, что ему будет очень нелегко, но, на его счастье, в ещё одной спальне Бобик, лежавший на коврике, как раз навострил уши, уловив слабое движение неподалёку, и тоже поднялся. У двери он встал на задние лапы, мордой сдвинул засов в сторону, легонько надавил на ручку передними лапами и тоже вышел в коридор.

Перепуганная крыса, которую чуть не сцапал рыжий кот, выскочила из-под двери дальней спальни. Её взгляд метнулся между лестницей и коридором и встретился с псом, который внимательно принюхивался и тихо шёл вперёд. От неожиданности они одновременно замерли и в следующее же мгновение одновременно пришли в движение.

Крыса дико взвизгнула и рванула к лестнице, а пёс в два счёта её настиг и сомкнул пасть. Крыса чудом не угодила ему в зубы, но угодил её хвост. От боли крыса вывернулась и впилась зубками в нос пса. Последний взвыл и разжал челюсти. Крыса же упала и помчалась по ступенькам вниз. Следом за ней рванул кот, который к этому времени тоже выбрался в коридор, и продолжил охоту. В отличие от пса, кот настиг крысу у подножия лестницы и вонзил в её спину острые когти. Крыса дико закричала и сделала то, чего охотники от неё никак не ожидали.

* * *

В эту ночь Том проснулся от шума, ведь слух у пожилого бармена был отличным, несмотря на возраст. Ему послышался погром в баре, потому он накинул на плечи халат и торопливо помчался по коридору. Надо признать, всякого в своей жизни повидал Том… чтобы волшебники нападали на волшебников… чтобы животные нападали на людей… чтобы собаки нападали на кошек… кошки на мышей, но… Но чтобы крысы лезли изо всех щелей и нападали на кота?! Нет, такого Том ещё не видел!

На какие-то мгновения он замер, смотря, как кота атакует как минимум дюжина крыс. Бедный кот фырчал, получая удары и, казалось, вот-вот падёт, но ему на помощь прибежал обозлённый пёс Гарри Поттера и принялся кусать и раскидывать крыс в разные стороны. И вот тогда Том всё понял… Он же закупил новую партию сыра! Похоже, вредители это пронюхали, а кот вышел их распугать, но не знал, что они настолько голодные и отчаянные.

— Ах вы, твари-то эдакие! — завопил Том, схватил швабру и бросился на помощь животным.

Победа была одержана за какие-то минуты, но кот с псом, несмотря на то, что он их хвалил и хотел накормить, почему-то не задержались в баре, а ушли наверх. «Ничего, Гарри Поттера и его друзей хорошим завтраком накормлю!» — подумал Том, заглянул в кладовку, убедился, что с сыром всё в порядке, и приступил к уборке.

* * *

— Гарри! Гарри, ты слышишь?

Утром, когда ему снилось, как он летает на метле на квиддичном поле, Гарри разбудил голос подруги.

— Гарри, ты Глотика случайно не видел? — стуча в дверь, спрашивала Гермиона из коридора. — Он не у тебя?

— Н-не… Нет! — сонно крикнул Гарри, потянувшись, зевнул, разлепил глаза и… замер.

Сперва ему показалось, что с Бобиком что-то приключилось… Пёс ведь был чёрного цвета, а этим утром сделался двухцветным? Но потом Гарри дотянулся до очков, нацепил их на нос и всё прояснилось. Бобик по-прежнему лежал на коврике, а поперёк него лежал Живоглот. Что странно, в спальне был порядок, дверь была закрыта, но пёс с котом были почему-то покрыты царапинами, как будто ночью решили подраться, а потом вдруг передумали и, помирившись, легли спать.

— Ну… ладно, — пробормотал Гарри, совершенно ничего не понимая.

Поднявшись с кровати, он быстро оделся и поискал на столе баночки с микстурами, которые купил две недели назад. Благо, что микстура для заживления ран ещё осталась, он влил немного коту в пасть, а потом и псу. И тот и другой ни капли не сопротивлялись и, даже несмотря на то, что их царапины быстро затянулись, выглядели какими-то вялыми.

— Бобик, идём. Эй, идём! — взяв кота на руки, пришлось повторить Гарри, чтобы пёс наконец-то поднялся и поплёлся за ним.

— О, Глотик, ты нашёлся! — обрадовалась внизу Гермиона, забрав кота в свои руки. — Спасибо, Гарри!

— Да не за что, он… Он всё-таки в моей спальне был. Прости, я не сразу заметил… — смущённо признался последний и опять посмотрел на Бобика.

Пёс почему-то впервые не накинулся на еду в миске, хотя сегодня Том положил ему столько, словно подумал, что Бобик позовёт всех уличных друзей, чтобы угостить их и попрощаться.

— Ты чего, Гарри? — усевшись рядом, спросила Гермиона.

— Не знаю… Может, Бобик заболел, как думаешь? — поинтересовался он, смотря, как пёс просто улёгся у миски. — Ничего вдруг не ест…

— Хм, странно, — согласилась подруга, — он вроде ещё вечером бодрый был… Может, ему просто конкретно эта еда надоела?

— А у собак так бывает?

— Не знаю.

— Вот и я не знаю.

Гарри почувствовал прикосновение к своему плечу и невольно отвлёкся. Гермиона участливо посмотрела ему в глаза и осторожно погладила.

— Гарри, я всё понимаю, но ты бы сам поел: нам ещё столько времени ехать… — заботливо заметила она, и он не смог возразить.

Вскоре к ним за стол опустился раскрасневшийся Рон и принялся жаловаться на несчастья, свалившиеся на его голову. На него накричал Перси из-за значка старосты, к пропаже которого он не имел никакого отношения, а ещё он не мог найти Коросту.

— А ведь я просил тебя не выпускать кота! — напирал он на Гермиону. — Ты ведь выпустила, да? Теперь довольна, когда он съел мою крысу?!

— Не говори ерунду! — резко отвечала она. — Сам посмотри, Глотик очень дружелюбный и не нуждается в поедании твоей крысы!

В качестве доказательства своих слов Гермиона показала на Бобика, возле которого её кот опять очутился и тихонько ел из его миски. Пса эта наглость ни капли не задевала.

— А ещё я та-акое слышал… — проигнорировав доказательства Гермионы, сказал Рон и нагнулся к уху друга. — Тебя касается, Гарри…

— Меня? — очнувшись, спросил последний. — Это что же?

Рон только открыл рот, как показались его родители. Он тут же схватил ложку и шепнул другу: «Потом расскажу».

— Рон, ну что это такое? — упрекнула его мать. — Ты почему не следишь за своим питомцем?

— Питомцем? Вы что, Коросту нашли? — обрадовался Рон.

— Конечно же нашли! — ответил ему отец. — Она была в кладовке, застряла в дырке в стене. Мы уж подумали, померла, а оказалась, только обессилела.

— Только не говори, что ты её вечером не покормил! — сердито прибавила его мать.

— Ну, я… — начал было Рон, но под её тяжёлым взглядом смолк и покраснел.

— Так я и думала! Рональд, ещё раз нам из-за тебя придётся извиняться, то можешь больше ко мне с всякими просьбами не подходить!

— Коросту Перси принесёт, — прибавил мистер Уизли и переключился на другие заботы.

Перси спустился с самым серьёзным видом и поставил перед младшим братом небольшую клетку, в которой лежала перевязанная бинтом Короста.

— А чего это с ней? — изумился Рон.

— Добегалась, смотрел бы лучше, не пришлось бы её в клетку сажать, — строго ответил ему Перси и отошёл.

Рон опять сердито посмотрел на Гермиону и утвердил, что ранение его крысы не могло обойтись без участия её кота, но Гарри их препирательства больше не слушал. Он заметил, что Бобик наконец-то ожил и накинулся на еду. Значит, всё-таки не заболел. От его сердца отлегло, и он тоже вернулся к завтраку.

Совсем скоро все погрузились в машины, предоставленные Министерством магии. «И не просто так», — шепнул ему на ухо Рон, а Гарри молча кивнул. Взбодрившийся Бобик сидел по другую от него сторону, и он обнимал его одной рукой. Добравшись до вокзала, они угодили в людской поток и были вынуждены быстро и слаженно действовать. Благо, что Бобика достаточно было лишь позвать, как он побежал рядом с Гарри и тоже очутился по другую сторону барьера. До отправки поезда оставались лишь какие-то минуты. Миссис Уизли сердечно прощалась с каждым и даже дважды обняла Гарри. Мистер Уизли всё пытался поговорить с ним в сторонке, но так ничего толком и не сказал. Из-за всех волнений друзья вместе с Бобиком едва отыскали свободное купе.

— Давайте сюда, — предложила им Гермиона.

В купе находился лишь один человек, притом взрослый мужчина, бледный на вид и одетый в поношенную штопаную-перештопаную мантию. Он спал у окна, пока озадаченные друзья на него смотрели. Гермиона умудрилась не только разглядеть над ним чемодан, но и заметить на том надпись: «Профессор Р. Дж. Люпин».

— Ладно, — сказал Рон, шагнув за ней.

Гарри тоже было шагнул, но тут Бобик вдруг тихо заскулил и попятился обратно.

— Эй, ты чего? — заботливо спросил его Гарри. — Идём сюда. Бобик, куда ты? Иди сюда. Ко мне! Бобик!

— Может, от этого Люпина чем-то несёт и он почуял? — предположил Рон.

— Не болтай глупости, ничем от него не несёт, — возразила ему Гермиона.

— Бобик, ну перестань! Идём! — уговаривал его вернуться Гарри. — Мне кто-нибудь поможет или нет?! — сердито обратился он к друзьям.

Втроём им всё-таки удалось затащить скулящего Бобика в купе и закрыть дверь. Какие-то минуты пёс ещё шкрябал по ней лапами и посматривал в сторону Гарри, но потом, видимо, сдался и запрыгнул на сидение.

— Вот и молодец, — похвалил его Гарри, а Бобик устроился у него за спиной.

— Наверное, он в поезде раньше никогда не был, вот и боится, — предположила Гермиона, хотя её кот сидел рядом с ней с самым бесстрашным видом и не сводил глаз с клетки, в угол которой забилась очнувшаяся Короста.

Сам Рон в этот раз никак не высказался по этому поводу, потому как ему не терпелось поделиться с друзьями тем, что он утром узнал. Когда он искал Коросту, то невольно подслушал разговор родителей в гостиной и теперь понимал, почему их доставили с таким удобством на вокзал.

— Это всё из-за тебя, — сказал он Гарри. — В Министерстве магии считают, что Сириус Блэк хочет найти тебя и убить ради своего господина. Он ведь служил Сам-Зна…

— Гав! Гав-гав-гав! — внезапно заглушил его Бобик, высунув морду из-за плеча Гарри.

— Эй, ты чего? — обернувшись, спросил последний.

Он и не помнил, чтобы его пёс за эти дни хоть на кого-то так лаял, как вдруг на Рона.

— Бобик, всё хорошо, успокойся, — мягко сказал ему Гарри и погладил по голове. — Слушайте, может, ну его, этого Сириуса Блэка, сколько можно о нём говорить? И так во всех газетах и новостях…

Друзья согласились переключиться на другие темы, заодно купили у продавщицы сладостей всего по мелочи и посмотрели, какие карточки им попались вместе с шоколадными лягушками. Одну лягушку заглотил и Бобик, хотя Гермиона заметила, что ему такое наверняка вредно есть.

— Ой, да ладно, он за всю жизнь на помойке чего, чай, только не съел, — возразил ей было Рон, но Гарри нахмурился и осадил его:

— Бобик не всю жизнь провёл на помойке. Когда-то он…

— Гав! Гав-гав! — прибавил сам Бобик, как будто почуяв, что речь идёт о его жизни.

— А? Что?.. В чём дело? — вдруг послышался им хриплый голос — это профессор Люпин наконец-то проснулся и немного нахмурился, смотря в сторону Гарри: — Ребят, а-ам… а что это у вас там такое?

Его недоумение можно было понять — между учениками было видно только две задние лапы и поджатый между ними хвост.

«Зад это собачий, он что, сам не видит?» — так и читался вопрос на лице Рона, решившего придвинуться к другу, чтобы скрыть за своей спиной этот самый зад.

— Да это… — начал было Гарри и растерянно переглянулся с Гермионой.

— Это собака, у Гарри на неё разрешение есть, — внезапно выдала она с самым серьёзным видом.

— От самого Дамблдора, — тут же поддержал её ложь Рон.

— В чемодане лежит, — быстро присоединился к ним Гарри. — Достать?

— Да нет… не нужно, — растерянно отозвался Люпин, всё ещё хмурясь и безуспешно пытаясь рассмотреть притихшего за их спинами Бобика. — А твоя собака всегда так… странно себя ведёт? — поинтересовался он у Гарри.

— Нет, только с незнакомцами, — тут же придумал он.

— Она у него очень добрая, мухи не обидит, — заверила Гермиона, а Рон энергично закивал.

— Ну что ж, — Люпин наконец-то перестал нервировать своим вниманием Гарри и дружелюбно улыбнулся. — Давайте тогда познакомимся…

Римус Люпин предвидел, что эта поездка в Хогвартс не будет такой же приятной и беззаботной, как в старые добрые времена, когда в купе его ждали весёлые и верные друзья. Но он не мог даже предположить, что она окажется настолько непростой… Мало того, что один его «друг» не так давно сбежал из Азкабана, так Римуса угораздило — не иначе закон подлости! — занять купе, в котором он повстречает Гарри Поттера. Сына ещё одного друга, того смелого и бесстрашного человека, кто пал от руки Волан-де-Морта.

Нет, Римус, конечно же, знал, что непременно встретит Гарри на уроке в классе, в школьном коридоре или же в Большом зале, но он не был готов к тому, чтобы увидеть его так скоро. Сразу же после сна и в том разбитом состоянии, в каком он, оборотень, пребывал после каждого полнолуния. От неожиданности его голову предательски покинули заготовленные фразы из разряда «я знал твоего отца, хороший был человек», да и обстановка не располагала к откровенности. Гарри смотрел на него настороженно и, похоже, намеренно прятал за спиной своего пса, решив, что новый преподаватель непременно его отчитает за такую выходку. И дураку было понятно, что собак в школу брать нельзя, но Гарри и его друзья уверенно заявили, что у них есть разрешение на это аж от самого директора.

«Кошмар, неужели они принимают меня за врага?» — невольно подумалось Римусу. Он всё ещё посматривал на Гарри — как же он похож на отца! — и чувствовал, как защемило сердце. Пришлось познакомиться с ним так, как будто они были совершенно чужими людьми. Познакомиться с ним, а заодно и с его друзьями: Роном Уизли и Гермионой Грейнджер.

— Ну раз мы все теперь знакомы… — как можно теплей продолжил Римус, — может, ваша собака перестанет меня бояться? Познакомишь меня с ней? — с улыбкой обратился он к Гарри.

— Да… конечно. Бобик, это профессор Люпин. Эй, не бойся, покажись.

Гарри подвинулся, но пёс почему-то подвинулся вместе с ним, точнее, подвинулся за его спиной.

— Эй, ты чего? Бобик, иди сюда! — повторил Гарри и встал с сидения. — Познакомься, это профессор Люпин.

Его лохматый тёмный пёс медленно поднял морду и посмотрел на нового знакомого. Улыбка с лица Римуса так же медленно сползла.

«Только не это…» — подумал он, смотря на пса как на Грима, предвещавшего смерть. Всякого Римус ожидал от этой поездки… но уж точно не того, чтобы встретить в одном купе и Гарри Поттера, и Сириуса Блэка в образе пса. Того, кто был ему когда-то другом и предал Поттеров.

— Ты… — наконец сказал Римус, поднимаясь на ноги. — После всего, что ты… сделал, — тихо прибавил он, не сомневаясь, что Сириус расслышит каждое слово. — Гарри, отойди от него! — приказал он, выхватив из-за пояса волшебную палочку.

— Что? — не понял Гарри и встревожился, увидев, что палочка профессора направилась на его «Бобика». — Что вы делаете?!

— Гав-гав! — яростно ответил за его спиной пёс, он же Сириус Блэк, и спрыгнул на пол. — Гав-гав-гав!

Собачий язык Римус, конечно же, не знал, но и по одному виду пса всё было понятно. Тот ещё смел его в чём-то обвинять.

— Бобик, успокойся! — попросил Гарри и снова посмотрел на Римуса: — Что вы делаете?! Не пугайте его!

— Гарри, отойди! — повторил своё Римус. — Ты не представляешь, кто это и на что он…

БАМ! — послышался в стороне от них звук. Это клетка с мечущейся в ней крысой свалилась на пол.

— Гермиона!!! Убери своего кота! — в эту же минуту завопил Рон.

— Глотик, нет! Перестань! — закричала Гермиона.

А дальше события развивались столь стремительно, что ни Римус, ни кто-либо другой не смог бы описать, что именно произошло в купе. Насколько помнил сам профессор, он пытался подвинуть Гарри, но тот упорно стоял на своём и даже достал волшебную палочку… у клетки, свалившейся на пол, велась ожесточённая борьба, поскольку к ней бросились и Рон, и Гермиона, и её кот, и… пёс, которого Римус хотел обезвредить… Поезд, будь он неладен, стал замедляться… то тут, то там открывались двери… кто-то заходил и к ним… слышались чьи-то встревоженные голоса… Римус пытался добраться до пса, но пришлось отталкивать то Гарри, то Рона… кто-то из них оттоптал ему ноги… кто-то двинул кулаком в бок… А потом свет просто погас, и Римус упал на сиденье, потому что одно лохматое животное гавкнуло и сбило его с ног, помчавшись к выходу.

— Стоять!!! — воскликнул он, вскочив на ноги, и взмахнул палочкой. — Люмос!

В купе остался только Римус, трое учеников и пустая клетка, валявшаяся на полу.

— Короста! Короста, где ты? — испуганно звал Рон, осматривая сиденья и пол.

— О нет… Глотика кто-нибудь видел? — спрашивала Гермиона. — Глотик! — позвала она, выскочив из купе.

— Что он вам сделал?! — восклицал Гарри, смотря на Римуса с такой яростью, как будто он тоже был повинен в смерти его родителей. — Зачем вы напугали Бобика?!

— Это не Бобик, это…

Он не смог договорить, потому как в поезде всё сильнее стал ощущаться холод. Римус понял, почему они вдруг встали и что именно движется к ним от конца состава. Дементор шёл по следу сбежавшего узника Азкабана.

— Блэк там! — подсказал ему Римус, взмахнув палочкой вперёд, но треклятый дементор повернулся к ним и вдруг забыл про Сириуса Блэка. — Эй, иди отсюда! Я кому го…

Вот почему этих существ так не любил даже профессор Дамблдор. Эти «охранники» порой больше вредили, чем приносили пользу. Стоило им только почувствовать чью-то боль, как они готовы были её приумножить, вытянув из жертвы остатки радости. Словом, как только Гарри осел на колени, Римус разозлился и взмахнул палочкой. Дементора вышибло из состава серебристой вспышкой света.

— Гарри! Гарри, ты слышишь меня?

Побледневший мальчик был в сознании, но плохо соображал. Римус придержал его за плечи, не позволив упасть, и аккуратно уложил на сиденье. Благо, что в купе вернулась встревоженная Гермиона и принялась спрашивать, что случилось. Римус коротко ей всё объяснил и отдал шоколадку.

— Дай половину Гарри, как начнёт соображать, ему сразу полегчает, поняла?

Гермиона закивала, и он покинул купе. Раз ему пришлось прогнать дементора ради спасения Гарри, значит, он сам поймает Сириуса Блэка, заключил Римус. Поймает и передаст того Министерству. Убийца и предатель не может быть его другом. Он не заслуживает ни снисхождения, ни пощады. Только наказание. Пусть всю оставшуюся жизнь сидит и думает, что он натворил.

«Да как он только посмел находиться рядом с Гарри!» — возмущённо думал Римус, переходя из одного вагона в другой.

— Лохматого чёрного пса никто не видел? — спрашивал он на ходу.

Одни ученики качали головами, другие переспрашивали, о каком это псе он говорит, иные либо показывали пальцами назад — там они слышали лай — либо же утверждали, что видели такого рядом с Гарри Поттером.

«Ничего, от меня не уйдёшь, даже не пытайся», — заглянув в очередное купе, подумал Римус и вдруг услышал громкие голоса. Впереди кто-то ругался, и он рванул на звук. Похоже, Сириус добрался до машиниста.

— Вот ты и попался… «дружище», — вслух проговорил Римус, направляя палочку вперёд. — Сту!..

Он так и застыл с открытым ртом и вскинутой рукой. Навстречу ему действительно спешил старый друг.

Вот только совсем не тот друг, которого он ожидал увидеть.

— А-ай! Перестаньте! Я не хотел, я… А-а-ай, больно! — кричал грязный, в оборванном тряпье, но вполне себе живой Питер Петтигрю, которого якобы убил Сириус Блэк двенадцать лет тому назад.

— Извращенец!!! Безбилетник! Гнилой человечишка! — возмущалась несущаяся за ним продавщица сладостей и размахивала увесистой сумкой, из которой при каждом ударе на пол падали два-три цветных леденца. — Меня не проведёшь, негодник!!

Бум-бум-бум! — вторя словам хозяйки, била по затылку, спине и заду преступника увесистая сумка.

— Я таких, как ты, столько на своём веку повидала!!

— Да не хотел я! Случайно вы!..

Питер не добежал — увидел впереди Римуса и развернулся обратно. Разъярённая продавщица сладостей восприняла его манёвр по-своему и воспользовалась безотказным запрещённым приёмом.

— У-уй, — только и сказал Питер, внезапно согнувшись, и осел на пол от удара промеж ног.

— Я тебе покажу, как к порядочной женщине врываться в купе, мерзавец! Не хотел он, «случайно» вышло! Видела я, как ты хотел посмотреть на меня раздетую, проклятый развратник!..

Без того сморщившийся Питер получил ещё один хороший удар по голове, после чего продавщица сладостей подняла грозный взгляд на Римуса.

— А ты чего застыл там, юнец?! Может, мне ещё за тебя этого извращенца связать и сдать в Мунго?!

— О… нет… прощу прощения, — наконец произнёс потрясённый Римус и взмахнул палочкой: — Петрификус Тоталус!

Питер так и замер на полу в позе упавшего на бок шахматного коня.

— Простите, а вы… Вы случайно не видели ещё одного… неказистого мужчину или, может быть, лохматого пса? — осторожно спросил у продавщицы сладостей Римус.

— Видела. Он этим поездом управляет, — сварливо ответила она и, развернувшись, направилась обратно к себе, бормоча что-то о временах и том, какие пошли мужчины.

«Сириус невиновен, — как гром поразила Римуса очевидная мысль. — Мерлин…»

Однако разыскивать невиновного друга у него не было возможности. Совсем скоро поезд снова замедлил ход. Ученики стали то и дело выглядывать из купе и посматривать на них с Питером. Лишнее волнение и шум после визита дементора были ни к чему. Римус наклонился и перекинул обездвиженного Питера через плечо. Он вынес его из поезда и направился к ближайшему строению, где сидел начальник станции.

— Прошу прощения за вторжение, это… это преступник, я должен вызвать… представителей власти и отдать его им.

Начальник станции согласно кивнул, и Римус оставил свою ношу на полу. Однако он всё ещё не мог ни смотреть на Питера, ни отойти от потрясения, ни тем более начать разговор. Где-то рядом находился Сириус, который не написал ему ни одного письма, не явился к нему и не сказал правду. Сириус, который мог погибнуть в тюрьме, но предпочёл рискнуть жизнью и в одиночку найти настоящего предателя.

Римус еле дышал и не мог посмотреть даже в сторону окна — стыдился собственного отражения. Он отчаянно пытался найти выход из всей этой ситуации, но чувства мешали ясно мыслить, а значит, оставалось только одно. Глубоко вдохнув, Римус закрыл глаза, сосредоточился на счастливом воспоминании и взмахнул палочкой.

— Мне крайне нужна ваша помощь, профессор. Я жду вас у начальника станции. Дело касается членов Ордена Феникса.

Открыв глаза, он увидел, как Патронус в виде серебристого волка устремился в темноту и помчался с голосовым посланием к Хогвартсу, точнее, к той его части, где располагался кабинет директора.

Гарри пришёл в себя, лежа на сиденьи. Его одолевала слабость и перед глазами всё плыло.

— Гарри… Гарри, ты слышишь меня?

Голос подруги он узнал сразу, как и наконец-то смог её разглядеть — Гермиона наклонилась и нацепила ему на нос очки.

— Съешь-ка это…

Раньше, чем бы он успел возразить, она впихнула ему в рот пару долек шоколада и приложила ладонь к затылку. Гарри немного приподнялся и непроизвольно зажевал шоколад. Ему очень скоро сделалось намного лучше. По крайней мере, слабость стала отпускать и он смог вспомнить последние минуты до того, как отключился от реальности.

— О нет… а где Бобик?!

— Я… я не знаю, — растерянно ответила Гермиона. — Глотика тоже нигде нет, я звала, искала, но он… Он как сквозь землю провалился.

Гарри проглотил ещё две дольки шоколада и поднялся на ноги.

— Идём! — воскликнул он и схватил подругу за руку.

Вместе они выскочили из купе и двинулись вперёд. Гермиона по пути прибавила, что Рон тоже не может найти Коросту, а профессор Люпин одним из первых покинул поезд. Другие ученики видели, как он кого-то выносил на своём плече.

— Наверное, кому-то из старшекурсников, как и тебе, стало плохо от встречи с дементором… — предположила она, но Гарри было всё равно на старшекурсников, он хотел лишь найти Бобика.

Редкие ученики, которые ещё оставались в поезде, качали головами в ответ на вопросы друзей. Многие купе уже были пусты, а у кабины машиниста их встретил расстроенный Рон, который так и не нашёл Коросту.

— Это всё Люпин! — сказал он, смотря Гарри в лицо.

— Да, Бобик так испугался, когда его увидел… — согласился последний.

— Вот и Короста в клетке забилась…

— И Живоглот тоже потом убежал и исчез…

— Мальчики… — настороженно начала было Гермиона, но они её не услышали.

— Вот почему он так странно выглядел, а на лице у него эти жуткие шрамы… — подметил Рон.

— Да, он ненормальный, — согласился Гарри. — Видел, как у него глаза загорелись при виде Бобика?

— Видел! И Короста это увидела!

— Но профессор Люпин прогнал дементора! — успела вставить Гермиона, уловившая, куда друзья клонят. — И он преподаватель, он бы не стал…

— А когда это у нас бывали нормальные преподаватели по защите от тёмных искусств? — перебил её Рон

— Верно, а Люпин ещё и очень хитёр, — поддержал его Гарри. — Он хотел меня заболтать и задобрить шоколадкой...

— Вот-вот, думал, мы глупые и не поймём его дурные наклонности…

— Проследим за ним и выясним, куда он дел наших питомцев.

— Если они ещё живы…

— Мальчики!..

— Гермиона, неужели ты не понимаешь?! — горячо перебил её Гарри. — Люпин — живодёр! Наши питомцы почуяли это и убежали, а он побежал за ними и первым смылся под глупым предлогом! Возможно, твой Глотик в такой же опасности, как и Бобик с Коростой…

Напуганная Гермиона тихо охнула и не смогла им ничего возразить.

* * *

Начальник станции счёл, что в его обители проводится очень важное собрание, потому предоставил её в полное распоряжение гостей и куда-то ушёл. Питер, что было вполне ожидаемо, стонал и лил слёзы, сидя на стуле. Верёвки надёжно его удерживали, не позволяя дёрнуться и сбежать, а в том, что он страстно желает это провернуть, у Римуса не было ни капли сомнений. Пожалуй, он один был в комнате самым хмурым и молча посматривал в сторону окна. Где-то там, в темноте, скрывался его друг Сириус, в невиновность которого он до этого дня не верил. Римусу было тяжело слышать признания Питера за спиной, учитывая, что тот повторял их уже не только перед Дамблдором, но и перед Фаджем, прибывшим на станцию из-за призыва директора.

Министр магии, сидевший на другом стуле, был заметно растерян и чесал то предплечье, то шею.

— Я н-е хотел… меня заставили… вы знаете, как Тёмный Лорд умеет себе подчинять? — в слезах обращался к нему Питер, а Римус смотрел на его отражение в стекле окна и сжимал кулаки.

— Думаю, теперь у вас, Корнелиус, не осталось сомнений в том, что Сириус Блэк невиновен? — тем временем спросил Дамблдор.

— Так-то оно так… — осторожно ответил ему министр и, поморщившись, почесал висок. — Но надо бы уточнить некоторые детали…

— Помилуйте, какие же детали? Уж не думаете ли вы, что Блэк и Петтигрю сговорились?

Пока за его спиной вёлся разговор, Римус думал всё о том же… о тех двенадцати годах, что он не видел Сириуса. Годах, когда он несколько раз порывался ему написать и задать лишь один вопрос — зачем тот предал Поттеров — и всякий раз убеждал себя, что это ни к чему. Простит ли его Сириус за то, что друг так просто поверил в его виновность и ни разу не дал о себе знать? И как после такого смотреть ему в глаза, когда он, Римус, чуть не сдал его дементору? А ведь Сириус был возле Гарри… возможно, он хотел его защитить или просто побыть хоть с кем-то близким, с кем-то, кто напоминал его о друге Джеймсе, который бы в Сириусе не усомнился.

— А знаете что, господин министр, — внезапно сказал Римус, отвернувшись от окна, — а почему бы вам не рассказать народу, как вы и ваши сотрудники поймали узника Азкабана и установили истину?

— Прощу прощения? — не понял Фадж и поёрзал на стуле.

Дамблдор, в отличие от него, всё понял и улыбнулся краешками губ.

— Думаю, Римус хотел сказать, что ни он и ни я не имеем никакого отношения к поимке Питера Петтигрю, служившего Волан-де-Морту. Это заслуга исключительно ваша и Министерства магии. Думаю, многие оценят, что вы и ваши доблестные сотрудники провели тщательную работу и обнаружили новые обстоятельства в деле Сириуса Блэка…

— Настоящий преступник был пойман и отправился в Азкабан, — продолжил Римус. — И всё благодаря только вам и вашему ответственному подходу к делу…

Фадж серьёзно задумался, переводя взгляд с одного лица на другое, а Питер продолжил трястись и просить его пощадить.

— Да, но… Сириус Блэк… — наконец сказал растерянный министр, — все знают, что Сириус Блэк опасен и… Будут волнения, Альбус, — обратился он директору, — споры, негодование… новость о Петтигрю всех ещё больше запутает…

— Так зачем же всех путать и ограничиваться только новостью? — мягко возразил ему Дамблдор. — Устройте ещё одно слушание… вы же министр магии, можете и пересмотреть давнее дело. Думаю, как только Петтигрю и Блэк окажутся в зале, достаточно будет ещё раз их опросить и истина станет всем понятна…

— Но…

— Да, волнения, безусловно, будут, мой дорогой друг. Но разве своим поступком вы погрешите против истины?

Фадж поморщился и почесал шею.

— Да, но Сириус Блэк… Как вы предлагаете затащить его в зал, если он сбежал и?..

— Так зачем же вам его тащить, если он невиновен? — перебил Римус. — Отзовите дементоров и объявите о пересмотре дела. Думаю, как только он узнает, что его больше не считают преступником, то появится сам, чтобы это подтвердить.

«Я найду его и в этот раз не подведу», — прибавил он мысленно и посмотрел на Дамблдора. Тот согласно кивнул и напомнил министру, что один из дементоров напал на Гарри Поттера. Пересилив себя, Фадж всё-таки согласился назначить пересмотр дела и вызвал мракоборцев.

— Ри-иму-у-ус! Р-римус, мы же друзья! — кричал уводимый ими Питер, но Римус на него больше не взглянул и лишь покачал головой.

* * *

— Гарри, можно отвлечь тебя ненадолго?

Профессор Люпин, похоже, был уверен, что ему всё сойдёт с рук. После ужина, когда его представили за учительским столом перед всеми, он нагнал Гарри у гриффиндорской башни и попросил отойти в сторону.

— Я хотел спросить по поводу твоего пса… Он нашёлся? — поинтересовался Люпин.

«Вот гад! Сам же за ним погнался, а теперь делает вид, что ничего не было!» — недобро подумал Гарри, но не подал и виду, что его могло хоть что-то смутить.

— Нет, профессор. Он… как убежал, так и не возвращался… испугался, дементора, наверное.

— Печально. Знаешь что, если он вернётся, дай мне знать, ладно?

— Ладно.

— А-ам… Гарри… Ты не подумай, что я… имею что-то против твоего пса, просто, понимаешь… В общем, это не совсем обычный пёс, он…

«Вы на него глаз положили! Шкуру хотите с него содрать и пустить на фарш!» — злобно прибавил за профессора Гарри, но для вида согласно закивал.

— …очень важен для меня и не только для меня… не подумай, я не желаю ему зла и… В общем, дай мне знать, если он появится, хорошо?

— Хорошо, — согласился Гарри, подумав совершенно о другом, и рванул в гостиную. — Бобика у Люпина нет, но он охотится за ним! — возбуждённо сообщил он друзьям.

— Вот же маньяк! — согласился Рон. — Живодёр-маньяк! А ещё пытается добреньким прикинуться…

— Но… он же дементора прогнал… — крайне осторожно напомнила Гермиона, но тут Гарри вдруг звонко хлопнул одной ладонью по другой, как будто в попытке убить невидимую моль:

— А что, если он его и вызвал?!

— Точно! — возбуждённо подхватил Рон. — Вызвал дементора, чтобы сказать, что видел Сириуса Блэка! Вызвал его и отвёл от себя подозрение! Ещё и шоколадку, гад, заранее припас!

— Вот-вот! А ведь никакого Сириуса Блэка в поезде не было! Ни ты, ни я, ни кто-либо другой его не видел!

— И что… что же мы будем делать? — спросила Гермиона, похоже, решившая поверить друзьям.

— Выведем этого гада на чистую воду! — твёрдо ответил Гарри. — Но для начала найдём наших питомцев раньше него…

Друзья решили, что раз Бобик не у Люпина, то значит, он жив, а раз так, то вероятно, живы и Живоглот с Коростой. Возможно, они все просто жутко перепугались и покинули поезд. Возможно, они разбежались и спрятались в Хогсмиде, а значит, надо было срочно провести спасательную операцию. В её рамках друзья кинулись за стол и стали писать объявления. Гарри о пропаже большого лохматого чёрного пса, Гермиона — о милом симпатичном рыжем коте, а Рон о бедной облезлой крысе. Поскольку объявлений нужно было много, то к делу было решено привлечь Перси.

— Ты же старшекурсник, тебе что, сложно размножить наши образцы? — напирал на него Рон.

— Перси, ну пожалуйста, нам очень нужно, — попросила Гермиона, а Гарри нахмурился и ненадолго отошёл к близнецам.

Фред с Джорджем быстро усадили старшего брата за стол, и у друзей через какие-то минуты была целая корзина, доверху наполненная объявлениями. Эту корзину Гарри поставил у своей кровати, решив, что ранним утром побежит в совятню и отдаст Букле. Пускай летит в деревню и раскачивает над станцией и над каждым домом, чтобы объявления сыпались повсюду. Кто-нибудь непременно видел кота, крысу или же его пса, а значит, может откликнуться. Останется лишь накинуть мантию-невидимку и взять метлу, чтобы вернуть напуганных животных в школу.

— Ничего, мы их найдём, — уверял он Рона, ложась в постель. — А Люпин… он ещё ответит.

— Да, отобьём ему дурные наклонности, — соглашался тот, забравшись под одеяло на соседней кровати. — Был плохой Люпин, а станет хороший.

— Это как?

— Как Локонс на мне пытался, помнишь? Направляешь палочку и говоришь: «Обливиейт!»

— Так он же вообще всё себе отшиб…

— А, точно… А знаешь, тогда можно сказать: «Обливиейт живодёрство!» Может, Люпин тогда перестанет на домашних животных охотиться…

— Может, — согласился Гарри, но сам подумал о том, что если Люпин ещё раз доберётся до Бобика и направит на того палочку, то он не только её отберёт, но и руку ему оставит без костей, чтобы этот профессор-живодёр и сам хорошенько помучился. — А знаешь, Локонс нас всё-таки чему-то научил…

— Да-а… — зевнув, согласился Рон, — некоторых ненормальных нужно лечить… Силой.

Гарри тоже зевнул и закрыл глаза. Впереди ждал первый учебный день, обещавший стать непростым, нужно было выспаться.

* * *

Бобик опять собирался отдать Мерлину душу, но наверху или же внизу — доподлинно неизвестно, где именно Бобика не желали видеть, — пробили возврат такой души на грешную землю, а если точнее, пёс вдруг проснулся посреди темноты и понял, что не умер. В его памяти сразу же всплыли недавние события, где он ехал в поезде и помчался за одной крысой… наконец-то он стал человеком, а именно Сириусом Блэком, и смог схватить предателя за грудки. Головой Питера Петтигрю он пробил стекло в пустом купе старост, толкнул предателя туда, навалился сверху и стал душить. Месть свершилась. Почти. Кто же мог подумать, что крыса перед самой смертью найдёт в себе силы и выкинет что-то неординарное?

Сириус настолько был поглощён тем, как сжимал шею предателя, что не заметил, как тот нащупал на полу осколок стекла. Один удар и его хватка ослабла… ещё один удар и он соскользнул с распластанного тела… Питер поднялся и рванул прочь. Сириус поднялся за ним и… дальше он плохо помнил. Кажется, он пошатнулся и схватился за раненый бок... кажется, он снова упал… кажется, возле него опять был тот славный рыжий кот, тыкавший в него чьей-то волшебной палочкой, зажатой в зубах… кажется, он подумал, что да, умереть собакой будет приятнее и лучше, чем неудачником Сириусом Блэком. Он превратился в Бобика и… почему-то не умер. Собственно, этот вопрос его сейчас и занимал. Между потерей сознания и пробуждением должно же было что-то происходить…

«Гарри? Гарри меня опять спас?» — подумал Бобик, лежа в темноте и шевельнул задними лапами, которые тут же во что-то упёрлись. «Гарри! Да точно Гарри! Кто ж ещё!» — радостно ответил он себе, оттолкнулся от чего-то и… выскочил из круглой дыры, прикрытой куском резины, наружу. Там он увидел такое, из-за чего присел на свой зад и совсем не по-собачьи застыл с разинутой пастью.

Над головой Бобика светили звезды и держалась убывающая луна, чуть впереди и по сторонам стояли обычные деревенские дома, в окнах которых не горел свет. Подобие неуклюжего домика, именуемого конурой, стояло и возле пса. Но больше всего его, конечно, поразило не это. Какие-то заботливые люди подлечили Бобика и посадили на цепь, а рядом поставили миску с костями и повесили на забор характерную табличку: «Осторожно, злая собака!»

Похоже, Сириус сбежал из поезда, как только понял, что до Питера ему не добраться. Сбежал очень быстро и куда-то спрятался. По крайней мере, на станции не видели здорового чёрного пса и уж тем более всеми разыскиваемого преступника. Возможно, ему снова удалось прибиться к Гарри и тот провёз его до замка в карете. Римус сильно сомневался в этом — неужели Сириус настолько поглупел или отчаялся, чтобы так рисковать? — и в то же время очень хотел найти друга у крестника. Найти, обнять и попросить прощения.

Однако у Гарри Сириуса не было, тот качал головой и говорил, что его пёс пропал и не возвращался. Римус подумывал было сказать Гарри правду, но представил, как глупо прозвучит фраза: «Гарри, твой пёс — это твой крёстный отец», и решил, что лучше повременить. Вот когда он найдёт Сириуса, поговорит начистоту и поможет привести того в надлежащий вид, тогда можно будет и откровенно поговорить с Гарри. Будет намного проще ему всё объяснить, да и Сириус сможет обратиться и в собаку, и в человека на его глазах, чтобы мальчик не думал, что окружающие рехнулись и несут всякий бред.

— Что, опять за старенькое взялся, да? — спрашивал Римуса ворчливый старик Филч. — Надел профессорскую мантию, а нутро не изменить, так и тянет безобразие творить?

Несмотря на всё, Римус всё ещё надеялся, что Сириус где-то поблизости. Возможно, он присматривает за Гарри, но на расстоянии. Замок он хорошо знает и всегда найдёт, где спрятаться, а значит, есть только один способ его отыскать — заполучить Карту Мародёров, на которой он отобразится. Карту, которую друзья утратили годы назад, но к тому времени не имели ни нужды, ни возможности её искать и возвращать в свои руки.

— При чём же здесь безобразие? — спокойно отвечал Филчу Римус. — Я и в школьные времена следил за порядком…

— Как же, как же, «следил» он… нашёл же, кому эти байки рассказывать…

— Так мне можно взглянуть на ваши находки или лучше попросить вас через директора их предъявить?

Филч помрачнел ещё сильнее, но нехотя впустил незваного гостя в свои владения. Римус обыскал все его ящики, но Карту Мародёров среди всяких вещей вроде рогаток, навозных бомб, засохших жевательных резинок, потрёпанных журналов, содержащих откровенные колдофото каких-то ведьм, так и не нашёл.

— Благодарю за помощь, — бросил он на прощание и отправился к себе.

Комнату ему выделили небольшую, но после тех мест, где ему иногда приходилось бывать, Римус счёл комнату очень даже уютной и чистой. Умывшись перед сном, он переоделся в пижаму, улёгся под одеяло, со вздохом посмотрел на звёзды, светящие в небе, и только тогда расслабился и смог подумать о чём-то простом и в то же время крайне сложном. О правде и терпении. Римус приподнялся, нащупал на тумбочке волшебную палочку и взмахнул.

— Бродяга, прости меня, теперь я всё знаю и… хочу тебе помочь. Прошу, выходи из укрытия. Питер пойман, теперь мы можем восстановить справедливость.

Серебристый волк, соскочивший с его палочки, снова умчался во тьму. Оставалось лишь ждать и надеяться, что старый друг появится сам.

* * *

Букля не сразу поняла, что хозяин от неё хочет, но после долгих и упорных объяснений улетела вместе с корзиной с объявлениями в Хогсмид. В первой половине дня Гарри ещё надеялся на скорый результат и волновался от этого, но чуть позже понял, что поиски не всегда проходят блестяще и быстро. Да, после обеда у них с друзьями было несколько коротких писем от жителей деревни, но те либо указывали на крыс в амбаре, к которым могла прибиться Короста, либо предлагали бесплатно отдать вместо Живоглота любого другого котёнка, коих у местных жителей было в достатке.

— Одна ерунда, — быстро читая очередное письмо, сетовал Гарри за общим столом и посматривал в сторону учителей.

Люпин тоже был хмур, но сдержан. С другими учителями он не общался, сидел себе в стороне и перекусывал.

— А вдруг он всё-таки не причастен к исчезновению наших питомцев? — выразила было сомнения Гермиона, но мальчики быстро напомнили ей, как развивались события в поезде. — Но ведь у других-то питомцы не пропали… — осторожно прибавила она.

— Да потому что у других нет Бобика, — возразил Гарри.

— И они не встречались с Люпином, — подчеркнул Рон.

Они оба понимали, что подруга хочет уберечь их от неприятностей, и оба понимали, что не знают, что делать. Люпин, будь он неладен, не проявлял признаков преступной деятельности, более того, он был крайне вежлив, на животных других учеников не засматривался и на уроках, как потом рассказывали близнецы, вёл себя дружелюбно.

— Интересно, а когда он по ночам шкуры с животных сдирает, он такой же добрый и вежливый? — вечером говорил за общим столом Рон, а Гарри только мрачнел.

Гермиона же читала очередные письма от доброжелателей, откликнувшихся на их объявления, и с печальным видом качала головой: их питомцы как будто провалились сквозь землю. Всё это привело к тому, что на первом же уроке защиты от тёмных искусств Гарри был на нервах: смотрел на доброго профессора и злился, мучаясь от мысли, что тот собирался сделать с Бобиком. Люпин же, как назло, решил рассказать им о боггарте и научить его прогонять. Он хвалил тех учеников, кто справлялся с задачей, хлопал в ладоши и с улыбкой просил выходить следующего. Благодаря его вниманию и доброте в классе очень скоро стало весело и шумно.

Когда очередь дошла до Рона, Гарри понял, что это испытание выше его сил — видеть того, кто чуть не прикончил бедного пса, и ничего не делать.

— Приступай! — бодро сказал было профессор, взмахом палочки открыв шкаф.

Боггарт обратился в паука и в ту же минуту Гарри рванул к другу.

— Ай! — только и сказал Рон, оттолкнутый им в сторону.

Боггарт тут же изменил облик, и в классе сделалось намного тише, доносились лишь редкие перешёптывания и шорохи. Многие ученики удивлённо смотрели на второго профессора Люпина с нездоровым блеском в глазах.

— Да-да, вчера я прокрутил твоего пса на фарш и наделал бургеры! — с безумным видом объявил тот, смотря на Гарри.

— Ридикулус! — не растерялся последний и взмахнул палочкой.

Второй профессор Люпин раздулся, как тётушка Мардж, полетел к потолку и… лопнул. Именно так, как Гарри и хотел бы поступить с оригиналом, озадаченно посматривающим в его сторону. В наступившей в классе оглушительной тишине напуганный боггарт сам спрятался в шкаф и прихлопнул дверкой.

— Прекрасно, — наконец сказал Люпин, но его слабые хлопки ладонями заглушил звонок с урока. — Гарри, можешь задержаться?

«Ну всё, тебе конец», — так и читалось на испуганном лице Рона, который замер в растерянности.

— Гарри, мы подождём тебя в коридоре! — демонстративно объявила Гермиона и вышла вместе с другими учениками.

— Давай пройдём ко мне, — как только они остались одни, предложил Люпин и посмотрел в сторону двери, ведущей в небольшой кабинет. — Не переживай, надолго я тебя не задержу.

Гарри молча кивнул и двинулся в указанном направлении. Переживать он и не думал. Люпин же не Волан-де-Морт и не василиск, что он ему сделает? Скажет, что так вести себя нельзя? Покричит, как дядя Вернон? Или же палочкой размахивать и угрожать станет? Так Гарри её и отнять может. Пусть это Люпин переживает и знает, что он его не боится, может, так этот живодёр быстрее занервничает и выдаст себя.

* * *

Ночка выдалась не из лёгких. Мало того, что его кто-то похитил, так ещё оказалось, что Петтигрю пойман, а Люпин раскаивается и готов помочь старому другу. Всего-то и оставалось, что найти его, а потом найти Гарри. Наконец-то у них появится возможность поговорить друг с другом и всё прояснить. Оправившись от потрясения, Бобик воспрял духом, серьёзно разозлился и занялся цепью. Были предприняты попытки её перегрызть, оторвать, вытянуть шею и как-нибудь повернуть морду, чтобы вытащить её из ошейника, но всё было тщетно. Цепь была крепка и неумолима. Оставалось одно — обратиться в человека и разобраться с этой проблемой, но тут Бобика ждало ещё одно потрясение — как он ни крутился, обращение не удавалось. То ли он был так слаб после ранения, то ли на цепи или чём-то другом были наложены какие-то чары. Словом, к рассвету Бобик так утомился, что уснул, развалившись на земле.

Утром, когда в деревне стали слышны крики петухов, хлопанье дверей и шаги, внимание пса привлекли женские голоса, звучавшие всё ближе и ближе.

— Дорогая, и где ты только его нашла? — доносился один.

— Так говорю же, в поезде! — чуть громче отвечал другой. — Смотрю, лежит, помирает… а никому и дела нет…

— А вдруг он чей-то?

— Да был бы чей-то ошейник бы надели и искали… А меня только один худосочный тип спрашивал о нём… новый учитель вроде бы…

— Так может, пёс его?

— Глупости какие! Ты бы видела этого несчастного, сразу бы поняла, что ему себя-то кормить нечем, не то что такую зверюгу…

— А чего ж он тогда о нём спрашивал?

— Так может, наступил псу на хвост и тот покусал его, вот и спрашивал… Добить, может, хотел.

— А нас он… не покусает?

Когда шаги стали совсем близко, Бобик оторвал голову от земли и увидел перед собой двух пожилых женщин. Одну он узнал — это была продавщица сладостей в Хогварт-экспрессе — а другая, возможно, была то ли её подругой, то ли соседкой.

— Да нет, ты посмотри, какой он славный, по глазам же видно, — сказала продавщица сладостей.

Бобик, конечно же, был противоположного мнения и, поднимаясь, зарычал, но женщины и не подумывали к нему приближаться. Вместо этого они несколько раз взмахнули палочками. Бобик вдруг потерял голос, упал как подкошенный на бок, цепь с него спала, и он куда-то полетел. Как позже выяснилось, его отлевитировали в дом, прямо на обеденный стол.

— Нет, не зря я его на тележку положила и увезла, — говорила продавщица сладостей, доставая из ящика ножницы.

Сердце неподвижного Бобика от одного их вида ушло в пятки. Он невольно подумал, что женщины совсем одурели и, чтобы сделать его менее агрессивным, решили лишить самого ценного. Того, что ещё у него осталось и определяло его как самца. Но, как оказалось, женщины вовсе не думали конкретно об этих его ценностях.

— Да, хороший пёс, — согласилась то ли подруга, то ли соседка продавщицы сладостей и погладила Бобика по боку. — Из такой мягкой шерсти неплохая пряжа выйдет…

— А я тебе о чём битый час толкую! — возбуждённо откликнулась первая. — На пару поясков наверняка хватит. От такой шерсти ни моя, ни твоя поясница больше болеть не будет!

И на этом обе женщины со знанием дела принялись стричь Бобика словно овечку. «Мерлин, вот бы мне отшибло память!» — сокрушённо подумал последний и, скосив один глаз, заметил что-то странное за окном. Но это было не что-то, это был кто-то. Рыжий кот, которого Бобик защитил от нападения крыс, ходил по подоконнику, посматривая через стекло. Как только его взгляд натолкнулся на морду пса, кот ненадолго замер, а затем вскинул ершистый хвост и спрыгнул.

* * *

— Думается мне, у нас возникло некоторое недопонимание, Гарри… — заговорил Люпин, подойдя к столу, и выдвинул верхний ящик.

Гарри не знал, что сказать, и молча остановился у стула. Люпин же достал из ящика какую-то худенькую книжку, полистал её и положил на стол потрёпанное временем сложенное вдвое колдофото, на котором с улыбками стояли двое юношей. Один из них был он сам, только моложе, а другой… Другого Гарри узнал, потому как неоднократно видел его в фотоальбоме, подаренным ему Хагридом ещё в конце первого курса.

— Вы… вы знали моего отца?! — изумлённо спросил он профессора.

— Знал… и не только его, — ответил Люпин и развернул колдофото.

Помимо него и Джеймса Поттера на фото имелось ещё двое улыбающихся парней, один из которых был Гарри смутно знаком.

— Это Сириус Блэк, а это Питер Петтигрю, — пояснил Люпин. — Видишь ли, когда-то мы все… вместе учились и дружили.

Потрясённый Гарри опять не знал, что сказать, и продолжил удивлённо смотреть то на колдофото, то на профессора. В его фотоальбоме не было фотографий с Люпином. Тот что, не откликнулся, когда Хагрид ему писал? Или это фото с друзьями у него единственное?

— Гарри, я не враг тебе, — сказал он, — и Сириус Блэк тоже. Так уж получилось, что до недавнего времени я считал, что он повинен в смерти твоих родителей, ведь он был их близким другом и они ему доверяли. Они укрыли свой дом под одним мощным заклятием, а его тайну, как я думал, знал только он. Когда Волан-де-Морт добрался до твоих родителей, то… иного предположить не оставалось. Я думал, он предал их. Все так думали. А оказалось, что это был другой человек. Он выдал Волан-де-Морту, где находятся твои родители, и подставил Сириуса Блэ…

— Кто? — перебил Гарри.

— Питер Петтигрю. До недавнего времени он считался мёртвым… А потом я увидел его в поезде собственными глазами. Увидел и поймал.

— Так вы… вы его вынесли из поезда?!

— Да, его. Вынес и отдал Министерству. Но я не к тому вёл наш разговор… Понимаешь, Бро… кхм, твой пёс. Бобик, верно? Так вот, Бобик очень важен для меня и для Министерства…

— Как это? В смысле, чем? Он же обыкновенный пёс и…

— В том-то и дело, что не обыкновенный. Он существовал ещё при жизни твоих родителей. И он… нашёл Петтигрю, причастного к их смерти. Он… Ох, Мерлин… Гарри, если Бобик у тебя и ты его прячешь, прошу, приведи его ко мне. Даю тебе слово, что не прокручу его на фарш для бургеров. Понимаю, ты ждёшь больших объяснений, но их трудно дать, когда Бро… Бобика нет рядом. Приведи его и ты убедишься, что я не пытаюсь запудрить тебе мозги. Надеюсь, теперь мы поняли друг друга?

Не способный вставить и слово, Гарри лишь кивнул и покинул кабинет Люпина. В коридоре он встретил встревоженных друзей, которые принялись засыпать его вопросами, что же профессор от него хотел и как ему удалось выжить.

— Дайте выдохнуть, у меня… голова кругом, — со вздохом ответил Гарри и отправился с ними в Большой зал.

За столом он, конечно же, рассказал всё, что узнал от Люпина. Гермиона даже выдохнула и заулыбалась. Казалось, новость о том, что профессор вовсе не собирается убивать Бобика, её очень обрадовала, даже несмотря на пропажу Живоглота. Рон же, наоборот, сделался мрачнее.

— И чем это Бобик так важен ему и Министерству? — спрашивал он. — Даже если этот пёс знает по запаху Петтигрю и жил у твоих родителей, то что это даёт?

— Не знаю… но Люпин знал моего отца и он слово дал не обижать Бобика, — возбуждённо ответил ему Гарри. — Понимаешь?

— Нет, что я тут должен был понять? Ты сам-то хоть что-то понимаешь?

Гарри не знал, что ему ответить. С одной стороны, ему очень хотелось снова оказаться у Люпина и наконец-то получить полные объяснения насчёт гибели родителей, предательства Петтигрю и всего прочего, а с другой стороны, было немного тревожно за Бобика. Но, если Люпин так добр, то может, просто не отходить от пса и всё? Может, Бобик потому к Гарри и прибился, что он напомнил ему о Поттерах? По виду или по запаху или как там ещё собаки определяют родственников своих хозяев…

— Мы с ним не чужие, вот что, — наконец сказал Гарри, поднимаясь из-за стола, и почувствовал ещё больше теплоты к своему псу.

Подумать только, тот существовал ещё при жизни его родителей! «Бедный Бобик, наверное, он поэтому стал бродячим… они его любили, учили всякому и умерли… наверное, он скитался и тосковал по ним, пока не встретил меня…» — подумал Гарри и, покачав головой, двинулся к выходу.

* * *

Тихо скулящий после стрижки Бобик лежал в конуре, чувствовал себя опозоренным и думал, сгрызть ли ему хоть косточку или же лучше сразу удавиться цепью. Как назло желудок Бобика был пуст, и ему невольно подумалось о недавних днях, когда его миска была наполнена отменной едой. Подумалось о добром Гарри, улыбавшемуся ему как лучшему другу, подумалось о мягком коврике в его комнате. Бобик высунулся было из конуры, но без густой шерсти ему очень скоро сделалось холодно, и он с косточкой в зубах вернулся обратно. В конуре всё-таки было теплее. Обглодав косточку, он немного успокоился и задремал.

Бобику снилась свиная отбивная… горяченькая, с паром, поднимающимся над здоровым куском… с жирком, стекающим по миске… Бобик облизывался и хотел к ней подобраться, но его то и дело отвлекала какая-то вибрация. Хрусь-хрусь-хрусь! — улавливали его уши, а глаза упрямо были закрыты. Его морда только приблизилась к аппетитному куску, как…

БАМ! — и Бобик вдруг резко вскочил и ударился затылком об крышу. Спросонья он не сразу понял, что произошло, и недоумённо уставился в сторону дыры в конуре. Сквозь дыру было видно не меньше десятка мышиных хвостов, скрывшихся в траве.

«Что за…» — подумал было Бобик, выходя из конуры, и увидел сидящего впереди рыжего кота. Тот вскинул хвост и направился к забору. Бобик хотел было сказать ему, что не может последовать за ним, как вдруг повернул голову к конуре и только сейчас понял, что именно от неё отвалилось. Дыра образовалась на том самом месте, куда крепилась цепь.

«Да не может быть!»

От радости Бобик рванул к забору вместе с цепью, перемахнул через него и понёсся по улице, сопровождаемый звоном.

— Что это ещё такое?! Чья это псина бегает?! — кричали какие-то люди.

Один старик даже схватился за цепь, но Бобик зарычал и снова оказался на свободе. Вместе с котом он понёсся к Визжащей хижине, пролез между прутьями старенького покосившегося забора, рванул к дому с заколоченными окнами и у самого крыльца резко поскользнулся и упал. Цепь, будь она неладна, за что-то зацепилась и удержала его на месте. Кот скрылся из виду, а Бобику пришлось вернуться к забору и отыскать гвоздь, за который зацепилась цепь.

— Вон он! Там ваш пёс! — тем временем слышались ему голоса из деревни.

— Вот ведь дикая зверюга! — отвечал им один хорошо знакомый. — А я ведь ещё следки не успела нам всем связать!

«Твою мать!» — подумал Бобик, представив ещё один сеанс стрижки, и с цепью в зубах рванул к дому. Однако сколько он ни пытался повалить дверь и отодрать хоть доску от окна, всё было тщетно.

— Эй, а ну иди сюда, дружок! — становился всё громче голос продавщицы сладостей.

Бобику не осталось ничего другого, как совершить подкоп под крыльцом и спрятаться там.

* * *

— Опять одна ерунда… — жаловался перед ужином Рон, разбирая почту.

Пришла его очередь читать письма от доброжелателей, и в них он не нашёл ни одного полезного. Гарри и Гермиона тоже были хмурые. Восторг и новые впечатления после разговора с Люпином стал их отпускать, и они молча ели.

— Гермиона, это ведь ты рыжего кота с приплюснутой мордой искала? — приблизившись к ним, спросил Перси.

— Да, я, а что? — повернувшись к нему, ответила она.

— Да я минут десять назад видел такого в холле, как поешь, сходи, посмотри, вдруг это твой, — ответил он и двинулся дальше.

Гермиона удивлённо переглянулась с Гарри и думать забыла про ужин. Вскочив с лавки, она поспешила к выходу. Рон что-то пробормотал с набитым ртом, возможно, хотел сказать, что ещё не факт, что его брат видел именно Живоглота, а Гарри не стал ему ничего отвечать и поспешил за подругой. Если Живоглот вдруг нашёлся, то может, и Бобик где-то поблизости, подумалось ему. Как-никак они же спали на одном коврике и ели из одной миски, вдруг они и потом держались вместе?

— Глотик! Глотик, куда ты, стой! — был слышен голос Гермионы, и она выскочила за дверь.

Похоже, и впрямь увидела своего питомца, понял Гарри и тоже выскочил следом за ней на улицу. Он видел с крыльца и кота со вскинутым хвостом, и подругу, бегущую за ним. Почему вдруг кот не хотел откликаться и бежал куда-то, ему тоже было непонятно, но Гарри был не из тех людей, кто бросит друга в беде, и побежал за Гермионой.

— Глотик, стой! Глотик! — кричала она и взмахнула палочкой, чтобы зажечь на той свет.

— Гермиона!!! — закричал за её спиной Гарри, видя, что она приближается к Гремучей иве и вот-вот попадёт под град ударов.

К его изумлению, ива вдруг замерла. Гермиона нырнула под неё и исчезла из виду. Гарри со всех ног бросился к дереву и обнаружил под ним лаз.

— Гермиона? Гермиона, ты в порядке? — спрашивал он, двинувшись за ней.

— Да, я здесь! — наконец послышался ему голос, и тьму перед глазами развеял серебристый огонёк на её палочке. — Глотик туда побежал, — сообщила подруга, бросив мимолётный взгляд в тёмную даль, и заметно опечалилась: — Гарри, кажется, он заболел… или же на него наложили какое-то заклятие… Он совершенно меня не слышит.

— Ничего, мы найдём его и подлечим, — успокоил её Гарри и взял за руку. — Идём! — прибавил он и тоже зажёг на конце палочки свет.

Вместе они двинулись вперёд. Гермиона периодически звала Живоглота, но тот не откликался и не появлялся на их пути.

— Что это? Ты слышишь? — вдруг спросила подруга, замерев на месте.

— Ты о чём? — спросил было Гарри, но внезапно и сам уловил шум.

Невдалеке от них были слышны чьи-то голоса, какой-то звон и… лай.

* * *

Укрытие было надёжным, если бы не одно «но». Крысы тоже спали себе под крыльцом и не очень-то обрадовались новому и довольно наглому соседу. С крысами у Бобика были особые счёты, поэтому, как только одна из них укусила его за ногу, он не сдержался и бросился в атаку. Некоторые крысы рванули прочь, парочка храбро пала от его ударов, одну он отбросил, другую придавил лапой. Цепь, как назло, загремела, и ветхие ступеньки затрещали над головой.

— Ах вот ты где, негодник! — послышался голос продавщицы сладостей. — Что тебе, костей мало, что ли? Отстань ты от крыс, они не вкусные! — прибавила она, отворив покосившуюся калитку.

— Дорогая, а может, ну его? — послышался голос то ли её подруги, то ли соседки. — Плохая эта хижина!

— А я в неё не собираюсь заходить!

Бобик, сообразивший, что в него опять может полететь какое-нибудь заклинание, конечно же, сменил место дислокации и побежал к углу дома. Свернуть он успел, но опять резко затормозил и распластался на земле: конец цепи удержали то ли руки, то ли чары.

— Стой, ну куда ты?! — возмутилась его новая хозяйка.

— Отстаньте, у меня больше ничего нет! — ответил ей Бобик, хотя она могла услышать только: «Гав-гав-гав-гав-гав!»

Вытянуть его из-за угла новой хозяйке, конечно же, не удалось, зато к чему-то прицепить цепь и удержать его на месте она смогла. Её волшебная палочка как раз показалась перед его носом, как вдруг на окне скрипнула доска и рыжий кот прыгнул к женщине на плечо.

* * *

Выскочив из дома, Гарри с Гермионой услышали чьи-то крики.

— Мерлин всемогущий, на меня напал лохматый демон!!!

— А я говорила, это плохая хижина!! Смотри, там привидения! Мерлин мой!! Да это же дети-привидения!!!

Какие-то перепуганные женщины снесли ветхий забор и помчались в сторону деревни так лихо, что Гарри с Гермионой не успели их даже окликнуть.

— Глотик!!! Гарри, посмотри!!

Гермиона сбежала с крыльца и рванула к коту, побежавшему к ней навстречу. «Ну хоть кто-то нашёлся», — подумал было Гарри, ощущая и радость, и печаль, но тут в стороне звякнула цепь, и он повернул голову.

— Гав! — сказал показавшийся из-за угла дома пёс. — Гав-гав!

— Бобик!!! — воскликнул Гарри и тоже бросился навстречу.

Едва он упал на колени и прижал Бобика к себе, как заметил, что с тем произошло, и его сердце защемило. Пса лишили шёлковой шерсти, от чего одна голова и хвост остались пушистыми, а на боку стал отчётливо виден шрам от ранения.

— Бедняга, кто же тебя так… — сочувственно сказал Гарри, обхватив прижавшегося к нему пса одной рукой.

— Гав-гав, — тихо отвечал ему Бобик, положив голову на плечо, и вилял хвостом, — гав-гав-гав.

— Ничего, всё хорошо, ты в безопасности, — заверил его Гарри и, отстранившись, попытался снять цепь.

— Давай я, — предложила Гермиона и взмахнула палочкой. — Релашио!

Цепь в то же мгновение упала на землю. Гарри, не способный смотреть на Бобика без жалости, снял с себя мантию, накинул псу на спину и застегнул на груди. Все вместе они двинулись обратно в хижину, а из неё по тёмному проходу к школе.

* * *

Римус засиделся в кабинете допоздна, потому как долго проверял эссе учеников, а потом ещё составлял план уроков и перечитывал несколько параграфов в книгах за третий и четвертый курс. Устав, он откинулся на спинку стула и снова задумался о старом друге, вытащил из кармана старенькое колдофото и развернул его. Давно он не смотрел на других два лица, подумывал оторвать их, но не решался портить фотографию. Сейчас же эта мысль его больше не беспокоила. Римус без зазрений совести оторвал от фотографии кусок с Питером и тот полетел в урну. Молодой Сириус, как и стоящий рядом Джеймс, всё так же беззаботно улыбались.

— Профессор! Профессор, Бобик нашёлся! Идёмте!

Вбежавший в кабинет Гарри оторвал Люпина от ностальгии, и последний даже забыл, что время уже позднее и ученикам не полагалось гулять по коридорам. Он спрятал колдофото в карман, последовал за Гарри и по пути засыпал его вопросами о том, где же Бобик раньше был и как они его нашли.

— Мы привели его в замок, но он оголодал и замёрз, поэтому мы его накормили и оставили в гостиной.

Гарри привёл Римуса в гриффиндорскую башню, и они вместе прошли через открывшийся проём за портретом Полной дамы. Благо, что другие ученики уже разошлись по спальням и в гостиной остались только Рон и Гермиона. При виде профессора они отошли от дивана, и он наконец-то увидел лежащего на нём чёрного пса, а точнее его лохматую голову. Всё остальное было укрыто пледом. Рядом с псом кто-то щедро бросил печенье, кексы и шоколадные батончики, от некоторых из которых остались лишь обёртки.

— А хорошо это он у вас устроился… — заметил Римус и немного нахмурился.

Бобик посмотрел на него, но почему-то ни спрыгнул с дивана, ни гавкнул, ни завилял хвостом. Только вытянул лапы и уронил на них голову.

— Да брось, неужели ты настолько обиделся? — сказал ему Римус. — Бродяга, они ведь всё равно узнают, давай, поднимайся.

— Бродяга? — подхватил Гарри. — Так у него раньше другая кличка была?

— О, поверь мне, и не только кличка…

Но Бродяга почему-то не хотел подниматься и обращаться в человека, поэтому Римус достал волшебную палочку и взмахнул.

— Ревелио!

К его недоумению, не произошло ровным счётом ничего. Он взмахнул палочкой ещё раз, только уже молча.

— Профессор, а чего вы пытаетесь добиться? — поинтересовалась Гермиона. — Думаете, на Бобика наложили какое-то заклятие?

— Д-да… именно так я и думаю, — озадаченно ответил ей Римус, но ничего не произошло ни после третьего, ни после четвёртого взмаха, ни даже после применения двух других контрзаклинаний.

Бобик так и продолжил лежать под пледом. Возможно, по этой же причине он не смог сорваться с цепи и не явился раньше. Римус ещё немного поупорствовал над ним, но был вынужден признать своё поражение.

— А-ам… знаете что, похоже, здесь не обойтись без помощи Дамблдора. Идём, Бродяга, уж директор-то тебя точно расколдует.

Но Бродяга всё равно не сдвинулся с места.

— Он очень устал и ослаб, — сказал в его защиту Гарри. — Может, вы позовёте директора сюда?

— Или поможете отнести Бобика к нему? — предложил Рон, но это было уже слишком.

Римус открыл было рот, чтобы сказать, почему он не станет делать ни того, ни другого, но вовремя остановил себя. Подрывать доверие без того настороженных учеников было ни к чему.

— Ну ты и сволочь, — приблизившись к псу, очень тихо сказал он и постучал по спинке дивана волшебной палочкой.

Диван очень скоро уменьшился в размерах и превратился в тележку на колёсиках, в которой остался лежать накрытый пледом Бобик.

— Всё, теперь идёмте, — сказал Люпин и, нехотя взяв тележку за ручку, покатил её за собой.

— Так вы хотите сказать, что это…

— Да, это я и хотел сказать.

Люпин и Дамблдор вели очень странный диалог, посматривая то в сторону тележки с Бобиком, то в сторону друзей. На Гарри их переглядывания и непонятные неоконченные фразы действовали удручающе. Может, Бобик потому и ослаб, что на него, помимо всего прочего, наложили какое-то страшное проклятие?

— Мне не удалось его расколдовать, профессор, — хмуро продолжал Люпин. — Может, вы сможете?

— Хм… что ж, давайте попробуем.

Дамблдор вышел из-за стола и направил волшебную палочку на Бобика. В отличие от Люпина, он не упорствовал, лишь хмыкнул после пары взмахов и повернул голову.

— Псу давали что-то из зелий? — полюбопытствовал он.

— Ну, я точно нет, — растерянно ответил Люпин.

— Только настойку для роста шерсти, — сказал Гарри и, поймав сразу два взгляда, быстро прибавил: — Его же обстригли, и он мёрз…

— А вот эту рану тоже настойкой лечили? — уточнил у него директор, рассматривая шрам на боку Бобика.

— Не знаю… при мне её не было.

— Тоже не знаю, не видел, — следом за ним ответил Люпин.

— Что ж, в таком случае всё очевидно, мой дорогой друг, — смотря на него, сказал Дамблдор. — Мы не сможем расколдовать Си… пса, пока на него всё ещё действуют зелья, которые способствуют тому, чтобы он оставался тем… кто он есть.

Люпина, казалось, тоже вдруг стала крайне волновать судьба Бобика, и он нахмурился.

— То есть как это? Вы хотите сказать, что он так и останется…

— Нет, мой друг, я хочу сказать, что есть два выхода из положения, — мягко продолжал директор. — Или мы подождём два-три дня, после чего пёс и сам расколдуется, или же вы отведёте его к мадам Помфри. Она найдёт зелье, которое отменит эффект всех предыдущих зелий и…

— То есть заклятие не такое и страшное? — с облегчением подхватил Гарри, опасавшийся, что жизнь Бобика под большой угрозой. — Может, мы тогда подождём, профессор? Пусть он поправится…

Дамблдор и Люпин опять странно переглянулись, и первый вскинул руку как будто бы в предостерегающем жесте.

— Всё верно, Гарри, заклятие не такое и страшное. Можно и подождать.

— Но как же… — начал было Люпин.

— Я думаю, Гарри прав, — чуть твёрже сказал Дамблдор, — псу и вправду лучше отдохнуть и поправиться. А теперь, мой друг, я бы попросил вас проводить учеников обратно до гриффиндорской башни. Им не следует гулять в такое время по коридорам.

На этом Люпин был вынужден снова взяться за ручку тележки и покатить её за собой. На лестничных пролётах ему помогал нести её Гарри. Всю обратную дорогу профессор был молчалив и периодически бросал в сторону Бобика хмурые взгляды, как будто бы в надежде, что тот вдруг взбодрится и, задрав хвост, бросится вперёд. Но уставший Бобик так и продолжил лежать тележке, более того, когда они вернулись в гостиную и тележка снова сделалась диваном, он повернулся на бок, растянулся во всю длину и закрыл глаза.

— Доброй ночи, — бросил Люпин перед уходом, а Гарри укрыл пса пледом и с невероятной лёгкостью на сердце отправился в спальню для мальчиков.

Главное, что Бобик нашёлся и его жизни ничего не угрожает, подумал он.

— Жалко, что Короста не нашлась… — сетовал у своей кровати Рон. — Как думаешь, Живоглот не мог её слопать?

— Да брось, зачем ему это? — возразил Гарри, мысленно прибавив, что кот Гермионы явно не дурак и старенькой крысой питаться не стал бы. — Он только её поцарапать мог и то, когда игрался с ней раньше, а потом ему явно было не до того… Он же к Бобику прибился, когда ему было охотиться на Коросту...

— Ну не знаю… — засомневался друг и улёгся в постель.

Гарри ему, конечно, сочувствовал, но не знал, как поддержать.

— Может, она ещё тоже найдётся… объявится как Живоглот или… в Хогсмиде её увидят и напишут.

— Может… — только и сказал Рон, а Гарри укрылся одеялом и наконец-то со спокойной душой закрыл глаза

* * *

Римус плохо спал и утром опять думал о том же. Он не мог поверить, что Дамблдор мог вот так просто взять и позволить Сириусу оставаться псом. Мысль, что безрассудный друг может пожелать развлечения ради бегать возле крестника как Бродяга, его ни капли не удивляла, но вот то, что директор это ещё и одобрит… Нет, это не укладывалось в голове Римуса. Неужели Дамблдор не понимает, как сейчас важно, чтобы Сириус снова стал самим собой?

— Он же должен быть на повторном слушании, — зайдя к директору утром, твердил Римус. — Там же его судьба решается! Кто ещё Петтигрю поставит на место? Нет, я понимаю, что он двенадцать лет провёл в камере и это… само собой сказалось на нём… увидев Гарри, он, наверное, вспомнил о Джеймсе и… захотел немного побыть с ним… Но это же глупо, профессор! Пусть сперва докажет свою невиновность, а потом уже думает обо всём остальном и…

— Твои рассуждения мне вполне понятны, Римус, но, думается мне, Сириусу сейчас и вправду будет лучше не появляться на слушании, — невозмутимо отвечал ему Дамблдор. — Только представь, что будет, если он и Питер снова окажутся рядом друг с другом? Рискну предположить, что Сириус не сдержится и может произойти такое, что все только утвердятся в его опасности и он снова отправится в Азкабан…

— Но… подождите… — растерялся Римус. — Вы же сами были согласны, что… дело стоит пересмотреть и…

— Да, с этим я всё ещё согласен. Но, думается мне, будет лучше, если интересы Сириуса в зале суда будет представлять кто-то… более рассудительный и сдержанный.

— Вы… вы хотите представлять интересы Сириуса?! — поразился Римус.

— Нет, я подумал, ты захочешь его представлять, — поправил его Дамблдор. — Вы же друзья и к тому же ты неплохо знаешь Питера: тебя он вряд ли сможет вывести из себя…

— Но…

— Разумеется, если судьба Сириуса тебя так заботит. Разве я могу настаивать? Думается мне, отсутствие Сириуса, как и человека, который мог бы его представлять, Корнелиус оценит не в его пользу.

Римус уходил от директора в крайней растерянности. Он, конечно же, хотел помочь Сириусу и искупить вину перед ним за свои сомнения, но и представить себе не мог, что это можно сделать вот так скоро, да ещё и на публике. Дамблдор, казалось, подловил его на слабости, и Римус не смог возразить. В конце концов, что он за друг такой будет, если не защитит перед другими того, кто годы назад хранил его секрет и поддерживал?

* * *

Новость о пересмотре дела Сириуса Блэка вот уже неделю была на слуху. В «Ежедневном пророке» писали, что Сириус Блэк признан невиновным, а Питер Петтигрю, инсценировавший свою смерть, должен занять его место и отправиться в Азкабан. Но больше всего друзей потряс тот факт, что он был анимагом и в образе крысы скрывался у семьи Уизли. Этот факт острее всего задел Рона, которого некоторые ученики спешили поддеть.

— Ну и как, Уизли, Блэк до тебя ещё не добрался? — спрашивал как-то после урока Драко Малфой. — Ты ведь таскал на руках убийцу, подставившего его.

Эти поддёвки не обошли стороной, конечно же, и Гарри.

— Гарри, Гарри, ты всё ещё дружишь с рыжим? — милым голоском спрашивала его Панси Паркинсом. — И не противно тебе? Из-за его крысы твой крёстный отец за решёткой сидел!

Гарри и Рон не подрались с другими учениками только потому, что Гермиона успевала призывать их к порядку и быстро находила аргументы против этого. К тому же некоторые побаивались Бобика, ходившего за друзьями по коридору. Когда Бобик гавкал или рычал, ученики обычно отходили на несколько шагов. Благо, что пёс шёл на поправку и снова вилял хвостом. Была бы возможность, Гарри бы брал его и на уроки, а так они выходили вместе на улицу, гуляли по школьному двору, сидели в Большом зале, где Бобику перепадали куриные окорока или другие мясные продукты, и ночевали в одной спальне: Гарри на кровати, а Бобик на коврике.

— Вот интересно, а Сириус Блэк о тебе вообще помнит? — спросил как-то ночью Рон, лежа в своей кровати. — Он всё-таки твой крёстный отец… и теперь ещё признан невиновным.

— Не знаю… — зевнув, ответил ему Гарри, — да и какая разница? Я его никогда не видел, вряд ли вообще я ему нужен.

Перед тем, как повернуться на другой бок, он протянул руку, погладил Бобика по голове, подтянул одеяло до шеи и вскоре заснул. Того, как тихо заскулил пёс, не слышал ни он, ни другие мальчики в спальне.

* * *

Раз Дамблдор решил, что Сириус может оставаться в школе как какой-то Бобик, то кто он, Люпин, такой, чтобы возражать? Хочет Сириус бегать псом, пусть бегает. Во всяком случае, вина перед ним искуплена. Теперь друг невиновен, пусть сам решает, как воспользоваться этим шансом.

В один из вечеров, когда Римус опять засиделся в кабинете, он услышал шорох шагов и поднял голову. Ручка двери скрипнула, она немного приоткрылась и в проёме показалась собачья морда.

— Ну надо же, кто заглянул, — откинувшись на спинку стула, нарочито тепло произнёс Римус. — Не спится, что ли? Углы в подземелье пометить или во дворе побегать не пробовал?

Пёс тихо заскулил и, повесив голову, прошёл в кабинет.

— Ты меня извини, дружище, но я твой собачий не понимаю. Тебе мячик нужен? Или за ухом некому почесать?

Пёс продолжил скулить, опустился на зад возле стола и, вскинув морду, внезапно завыл.

— Это ты так голос подавать научился? — продолжил допытывать его Римус. — Или это ты так недовольство выражаешь? Гарри тебе что, сегодня на одну сосиску меньше со стола дал? Ну так у меня с собой ничего нет, а шоколадку я тебе не отдам: псам сладкое вредно.

«Пёс» не выдержал, запрыгнул на стул, стоявший напротив Люпина, и обратился в человека. Выглядел он очень даже неплохо для того, кто ещё недавно выбрался из тюрьмы. Тёмные его волосы были чистыми, хоть и растрёпанными, доходили до плеч, бледная кожа не имела царапин или морщин, даже ногти и те не были запущены.

— Ну привет, — подавшись корпусом вперёд, сказал Римус. — Это ты так благодаря «собачьим настойкам» и отменному питанию окреп?

Но кое-что в Сириусе всё-таки настораживало и выглядело неестественно. Эта его рваная старая одежда заключённого, сгорбленная поза, руки, вцепившиеся в колени и, конечно же, выражение лица. Сириус хмурился и, вжав голову в плечи, словно провинившийся пёс, смотрел в сторону.

— Может, скажешь что-нибудь или уже отвык от человеческого языка? — чуть мягче спросил Римус и криво улыбнулся: — И кстати, как к тебе теперь лучше обращаться? Сириус? Бродяга? Или… может, Бобик?

— Мне… помощь нужна, — наконец сказал Сириус и резко повернул голову в сторону двери.

Из коридора доносился голос Пивза. Убедившись, что всё в порядке, Сириус немного расслабился и посмотрел в лицо друга.

— Можешь… с Гарри мне помочь?

Судя по тому, как он себя вёл, собачьи повадки в нём всё ещё были сильны, понял Римус и перестал улыбаться.

— Могу. А в чём именно с Гарри тебе нужна помощь? Как пёс ты ему очень даже нравишься, того и гляди, именной ошейник и лежанку тебе купит.

— А как человек? — настороженно спросил Сириус и так сильно вцепился в штаны, что казалось готов их разорвать. — Как человека… он меня примет?

— Ну… сложно сказать. Он ведь тебя как человека совершенно не знает, а ты и не пытался…

— Так ты… поможешь? Представишь ему… меня?

— Конечно, — согласился Римус, поняв, что за время заключения друг и нормально вести диалог разучился. — Только ты это… приведи себя в порядок, что ли… постригись, переоденься… Выглядишь, честно говоря, дико, как будто из тропиков сбежал орангутанг какой-то.

— Да, это тоже… не помешало бы, наверное… — растерянно согласился Сириус и, оставив худые штаны в покое, взял со стола перо и чистый пергамент. — Сейчас… в банк напишу тогда…

Увидев его безуспешные попытки, всей пятернёй вцепившись в перо, написать разборчиво хоть одно слово, Римус тяжко вздохнул, протянул ему шоколадку и отобрал письменные принадлежности.

— Съешь-ка вот лучше, может, поднимется настроение. Съешь и диктуй давай, кому и что тебе надо написать…

* * *

Подарки от Сириуса Блэка свалились на друзей совершенно неожиданно и посреди учебной недели. Гермиона долго хмурилась, осматривая пять увесистых томов по древним рунам и нумерологии, но, заявив, что они совершенно не тяжёлые, увезла их на тележке куда-то, а потом вернулась с улыбкой и увлечённо погрузилась в чтение. Гарри же слушал восторги сокурсников и держал в руках «Молнию», которую сбегал и опробовал на квиддичном поле. От захлестнувшего его восхищения он передарил свой «Нимбус-2000» Рону, от которого тот, конечно же, не отказался. Сам Рон несколько раз перечитал короткую записку на коробке, но так и не понял, почему вдруг Сириус Блэк решил подарить ему питомца вместо Коросты.

— Предполагаю, так он хотел показать, что не в обиде на тебя, как это утверждают некоторые… недоразвитые личности, — объяснила ему Гермиона.

В коробке, которую получил Рон, сидела пушистая бирманская кошка, светлого окраса, с тёмной мордочкой, ушками, хвостом и лапками. На её ошейнике было написано: «Принцесса».

— Да, но кошка… Зачем она мне? Лучше бы сову подарил… хоть самую дешёвенькую…

Зато такому подарку очень обрадовался Живоглот и побежал знакомиться.

— Гермио-о-она!!! — уже вечером кричал раскрасневшийся Рон. — Гермиона, убери своего кота от моей кошки!!

— Рон, да как я могу? — отвечала ему из-за стола подруга, не желая отрываться от чтения. — Вдруг это разобьёт ему сердце?! И вообще… когда родятся котята, ты их сможешь раздать или продать…

— Продать? Хм…

От мысли, что на потомстве Принцессы он сможет даже немного подзаработать, Рон успокоился и уселся за стол. Взяв перо, он принялся увлечённо и быстро производить какие-то расчёты на пергаменте. Гарри и спросить не успел, что там за столбики и цифры, как Рон уже насчитал, что если у его кошки родится дюжина котят, то к весне он сможет купить вторую кошку, а там, к середине лета, удвоить доход.

— Вот это у тебя крёстный отец! — глядя в свои расчёты, с восторгом твердил Рон. — Ай да Сириус Блэк! Мне бы такого крёстного отца! — прибавил он и опять принялся что-то считать.

Гарри лишь покачал головой, погладил виляющего хвостом Бобика, сидящего у дивана, и отправился с ним к Люпину.

— А-ам… профессор? — постучав в дверь, спросил Гарри и переступил порог кабинета. — Вы просили зайти… после ужина.

— Да-да, всё верно, Гарри, — поднявшись из-за стола, ответил Люпин. — Проходи, присаживайся.

— Что-то случилось?

— Нет, что ты, всё в порядке, просто… м-м… тут такое дело… Ты ведь слышал про Сириуса Блэка, твоего крёстного отца?

— Ну да, — ответил Гарри и опустился на стул.

— Понимаешь, Гарри, он очень бы хотел с тобой… поближе познакомиться, поладить… но немного не решается, в смысле, опасается, что ты не захочешь с ним даже поболтать…

— Почему?

— Ну… его долго не было рядом с тобой… да и ты, наверное, немало слышал о нём плохого…

— Так это же всё неправда. Его же оправдали.

— Да, это верно, конечно, но…

Люпин не договорил, потому как Бобик залаял и Гарри пришлось попросить пса успокоиться.

— В общем, ты не будешь против поговорить с Сириусом?

Гарри покачал головой и оглянулся. В кабинете они были одни, из класса или коридора звука шагов не доносилось.

— А когда… Сириус придёт?

— Да он уже… вроде как здесь, — ответил Люпин и двинулся к двери. — Ладно, не буду вам мешать, дальше, думаю, вы и сами разберётесь, — прибавил он и прикрыл дверь за собой.

«Это что, шутка такая?» — так и хотелось спросить Гарри, но тут вдруг Бобик прыгнул на соседний стул и тот пошатнулся, когда вместо пса на нём очутился взрослый человек.

— Здравствуй, Гарри…

Июль по обыкновению выдался тёплым. До конца месяца оставалась лишь неделя. В деревне Литтл-Хэнглтон к ночи погасли огни в окнах, и только полная луна держалась на небе и щедро ласкала своим светом окрестности. Стоявший у окна Хвост хмурился. Ему невольно вспомнилось о тех временах, когда он был подростком и каждое полнолуние убегал из школы с друзьями, чтобы порезвиться и поддержать оборотня Люпина. Тогда это было забавно и нисколько не страшно. Сейчас же Хвост был совершенно один и уже давно счастливо не улыбался. Какие-то месяцы назад его приговорили к заключению в Азкабане, и он с ужасом представлял, как туда отправится. Повезло ещё, что смог разжалобить одного из мракоборцев.

— Сэр… прошу, милостивый сэр… можно мне в последний раз хотя бы закурить?

Мракоборец нахмурился, но поверил, будто заключённому это и впрямь нужно. Едва он только сунул руку под мантию, как Хвост приложил скованные наручниками руки к волшебной палочке на его поясе и тут же обратился в крысу. Наручники упали на пол.

— Ловите его! Ловите, вашу мать! — кричали и ругались между собой мракоборцы, а он ловко пробежал между десятка ног и скрылся из виду.

Сбежав, он помчался искать могущественного предводителя, того, кто был сильнее и страшнее, чем какой-то Дамблдор или Министерство магии. Вот только сегодня Хвост не был уверен, правильный ли он совершил выбор. Страшный предводитель Волан-де-Морт представлял из себя… то ли уродца, то ли подобие младенца… без содрогания на него нельзя было взглянуть. Иногда Хвоста сильно трясло, когда «повелитель» что-нибудь от него требовал. Например, сцедить яд Нагайны или же взять его на руки. Сегодня Волан-де-Морт опять повторял свои планы, располагаясь в кресле, а Хвост лишь энергично кивал и угодливо повторял, какой же его повелитель сильный и могущественный.

— Что это, Хвост? — вопросил Волан-де-Морт, когда внизу послышался стук.

Хвост мог бы сказать, чтобы повелитель отправил туда свою змею, но для этого ему не хватало смелости.

— Не знаю, мой Лорд, я схожу и проверю, — как можно любезней отозвался он и сам поспешил вниз. — Кто там?

Стук прекратился. Возможно, кто-то нетрезвый проходил мимо дома Реддлов и сам не знал, чего хотел, либо же это опять были глупые соседские дети, которые ещё не решили, готовы ли они испытать ужас или же им стоит бежать. В любом случае незваные гости передумали заходить в дом, и Хвост развернулся обратно к лестнице.

— Это всего лишь… — начал было он вслух, как в дверь опять постучали.

— Хвост, что там? — послышался голос Волан-де-Морта.

Хвост недобро улыбнулся, готовый жестоко наказать нарушителей покоя, достал волшебную палочку и резко распахнул дверь.

— Кто здесь ещё?..

Он наконец-то увидел припозднившегося гостя и не смог договорить.

— Здарова задолбал! — бодро поприветствовал его Сириус Блэк и двинул кулаком в лицо.

Хвост пошатнулся и упал. В ворот его мантии вцепилась та же крепкая рука и оторвала от пола.

— Что я тебе, овчарка поисковая, чтобы бегать за тобой всякий раз?! — сердито прибавил Сириус и потащил его на улицу.

— Господи-и-ин!!! — закричал Хвост. — Господин, помо!..

Удар под дых выбил из него воздух. Сириус вытащил его из дома и швырнул на землю. Хвост отчаянно сопротивлялся, но его руки очень быстро оказались скреплены какой-то дряхлой верёвкой. Из дома тем временем послышалось шипение. Сириус оставил Хвоста в покое и сдвинул брови, смотря в полутёмный коридор.

— Конец тебе, Бродяга, — мстительно произнёс Хвост, прекрасно понимая, что именно шипит и что оно сделает с этим непрошеным гостем.

— Да твою же мать! — выругался Сириус и отшатнулся, как только показалась голова Нагайны.

Хвост, лежащий на земле, с большим наслаждением наблюдал, как старый друг убегает от здоровенной змеи. Она, вероятно, успела бы цапнуть его за ногу, но Сириус на бегу обратился в чёрного пса, а это прибавило ему скорости. С разбега он подпрыгнул и скрылся за холмом. Нагайна, помчавшись за ним, тоже скрылась.

— Прощай, прощай! — громко прибавил Хвост, поднявшись на ноги.

Сколько он ни пытался подцепить пальцами или зубами узел, верёвка на запястьях почему-то не развязывалась. Хвост подумал, что она упадёт так же, как и наручники, стоит ему только обратиться. Он подобрал упавшую волшебную палочку с земли, но почему-то не смог превратиться в крысу. Подняв руки над головой, Хвост наконец-то рассмотрел на верёвке какие-то символы и выругался:

— Бродяга, тварь подлая! Чтобы тебя там на куски пор!..

Его голос внезапно заглушил дикий рёв. Хвост замолк и медленно опустил руки.

— А-у-у-у-у-у-у-у! — где-то под холмом затянул хор пугающих голосов.

Оттуда же послышалось шипение, хруст веток и множество ударов, как будто что-то яростно било по земле. Хвост медленно перевёл взгляд на небо, посмотрел на безмолвную полную луну и закачал головой:

— Нет… нет-нет-нет… нет!

Едва он только повернул к дому, как из-за холма показалась ободранная в нескольких местах одноглазая Нагайна. Змея пыталась уползти от крупной стаи волков, один за другим бросавшихся на неё с такой яростью, как будто она без спроса перебила всю дичь в их лесу и задолжала им с большими процентами. В хвосте стаи можно было видеть и чёрного пса, почему-то не пытавшегося обогнать некрепкого молодого волчка перед ним.

— Не-е-е-е-е-е-ет! — завопил Хвост и забежал в дом.

Закрыв дверь, он вжался в неё спиной и вздрогнул, когда что-то об неё ударило. Послышалось то же шипение, рычание, вой и новые частые удары о землю. За дверью, определённо, велось ожесточённое сражение.

— В чём дело? Что там такое, Хвост?! — послышался со второго этажа недовольный голос господина, но Хвост дрожал всем телом и не мог ему ничего ответить.

— Хвост, я тебя спрашиваю!..

БУМ! Дверь, сорвавшись с петель, придавила Хвоста с такой силой, что он ударился об пол и отключился от реальности.

— Благодарю, мистер Блэк, хорошая работа.

Когда Хвост пришёл в себя, то оказалось, что он лежал на лужайке у дома. Змеи поблизости не наблюдалось, волков тоже не было, а в небе виднелись первые полосы света. Чьи-то руки оторвали его от земли, и Хвост вдруг широко улыбнулся, увидев перед собой хмурые лица мракоборцев. Так же он улыбался, когда его доставили в Азкабан и когда в его камере поставили миску с едой. Наконец-то он обрёл покой и больше не будет ни скитаться, ни скрываться, ни мокнуть под дождём, ни выполнять дурацкие приказы. Хвост облегчённо вздыхал, ощущая себя невероятно счастливым, поедал скудный завтрак и улыбался, посматривая в сторону окошка и слыша оттуда шум наползающих волн.

* * *

Как в старые добрые времена Римуса к рассвету удалось отыскать в густой траве. Мертвенно-бледный, покрытый свежими царапинами, он лежал на боку в чём мать родила и тяжело дышал после мучительной трансформации и ночных приключений. Сириус накинул на него тёплую мантию, перекинул его руку через свою шею и трансгрессировал на второй этаж дома Реддлов. Усадив друга в кресло, он взмахом палочки растопил камин и занялся делами. Спустя несколько часов Сириус и сам с усталым видом развалился в соседнем кресле и стал зевать. К этому времени Римус уже немного оклемался. Он попивал Рябиновый отвар, флакон которого предусмотрительно лежал в кармане мантии, покусывал плитку шоколада и грел босые ноги у огня.

— А что ночью было-то? — повернув голову, осторожно поинтересовался он у друга. — Никто… не пострадал?

— Да нет, если только чьё-то самолюбие, — сонно ответил Сириус и, зевнув ещё раз, закрыл глаза.

— А как… Хвост?

— Забрали его уже.

— М-м, здорово.

— Ага.

Римус ещё немного помолчал и, похоже, осмотрелся.

— А что мы тут… тогда делаем? — опять спросил он.

— Человечка одного ждём… Дождёмся и можем расходиться. Если хочешь, можешь ко мне завалиться. Правда у меня е-е… — Сириус протяжно зевнул и открыл глаза. — Есть нечего, но можно Кикимеру под зад дать, он что-нибудь придумает. Раньше, по крайней мере, это срабатывало.

— А что ещё за «человечек»? И чего мы его ждём? — не понял Римус.

— Да проблемка тут одна нарисовалась… он, думается мне, решит.

— Какая ещё… «проблемка»?

— Да ерунда, забей. И это… у тебя там во внутреннем кармане фляжка должна быть, дай-ка мне её.

Римус покопался в карманах мантии, выудил оттуда фляжку и кинул другу. Вместе с фляжкой он достал из кармана и какой-то листок. Римус, конечно же, был добропорядочным человеком и не стал бы читать чужие записки или письма, но на сложенном вдвое листке было написано только одно слово: «Лунатик». Пока Сириус что-то пил из фляжки, Римус развернул листок и обомлел. В его руке оказался именной чек. Какой-то Джек Терьер поручал гоблинам перевести из его хранилища в хранилище Римуса Люпина пять сотен галлеонов.

— Ш-ш… Что… Сири… — От неожиданности у Римуса сел голос. — Сириус, что это?! — наконец хрипло спросил он.

— Вознаграждение, — невозмутимо отозвался тот и стал закручивать на фляжке крышку. — Джек вообще триста предлагал, а я ему говорю: «Да ты что, совсем оху… уху всю съел? Я меньше чем за семь сотен не отдам!», а он мне: «Да тут красная цена триста пятьдесят и это я по доброте душевной накинул немного!» Ну, в общем, мы сторговались на…

— Подожди, что ещё за «вознаграждение»? За что?!

— Как за что? За змею, конечно. Ну, там за шкуру, зубы, мясо… Не я же её всё-таки хлопнул с мохнатыми собратьями.

Римус раскрыл было рот, но почему-то не смог найти подходящих слов и заглотил немного воздуха.

— Правда, заколебали они меня, эти твои дикие собратья… Учуяли в деревне что-то и побежали туда, еле увёл их прочь.

— Ты… ты… ты от моего лица какие-то сделки вёл?! — наконец возмутился Римус.

— И что? Ты же от моего лица на слушании выступал…

— Это другое! Это вот вообще…

— Слушай, ну что ты завёлся? Не нужно тебе, в огонь бумажку брось, у меня как будто других забот нет, кроме как тебя тут ещё вознаграждение уговаривать забрать. Мне вообще комнату для Гарри давно пора обустроить, чулан для мётел освободить… ещё Хагрид, зараза, не ухаживал за мотоциклом: весь корпус измял, зеркала в чём-то измарал и в бак залил дрянь какую-то… Блин, столько дел, а я всё какой-то ерундой страдаю.

Сириус покачал головой и глянул на наручные часы. Римус ещё раз посмотрел на чек, но выкидывать его не стал и убрал в карман мантии. Едва он открыл рот, как в стороне послышался плач. Притом плач послышался крайне странный, как будто где-то поблизости находился то ли больной поросёнок, то подросший ребёнок, который решил побыть грудным.

— Ш-ш… что… — Римус выглянул из-за кресла, но позади него был лишь только старенький диван, на котором лежал какой-то свёрток. — Что это?

— Это… та самая вдруг нарисовавшаяся проблемка, — ответил Сириус и взмахнул в сторону дивана палочкой. — Силенцио!

— Это что, это ребёнок?! — взволновался Римус. — Ты… Откуда здесь ребёнок?! Ты чего расселся, если там!..

— Да не ребёнок это, успокойся.

Но Римус не мог вдруг взять и успокоиться, когда речь шла о невинной жизни. Он вскочил с кресла и помчался к дивану. Как только он взглянул на то, что лежит в свёртке, Римус ненадолго застыл, тряхнул головой, посмотрел на друга, ещё раз взглянул на свёрток и молча вернулся в кресло с видом человека, которого огрели по голове пыльным мешком.

— Я вообще сперва подумал, что это чей-то старый домовый эльф, — сказал ему Сириус. — Думаю, ничего себе домовики пошли… засел по-хозяйски в кресле и ещё кривой лапкой размахивает… Авадой пытается по мне шмальнуть…

— Что… что ты с ним сделал? — после некоторого молчания спросил Римус.

— Да ничего я с ним не делал, так… Конъюктивитусом ответил разок. А потом как раз твоя мохнатая свора в деревню стала поворачивать… пришлось шарахнуть его первым, что пришло в голову, и за ними бежать. Ночка сегодня выдалась, конечно… очуметь можно.

— И чем это ты его… шарахнул?

— Конфундусом… максимальным. Кто же мог предположить, что от этого всё в его башке перемешается напрочь…

Римус открыл было рот, но почему-то сомкнул губы, моргнул пару раз и выпил ещё немного Рябинового отвара. Сириус же зевнул и снова закрыл глаза. К тому времени, когда внизу послышались чьи-то шаги, он уже храпел и Римус бросил в него пустой флакон из-под отвара.

— А? Что? Чего? Наглый старикан здесь? — вскочив с кресла, живо спросил Сириус.

— Какой ещё наглый старикан? — не понял Римус и в следующую же минуту тоже поднялся и залился краской.

— Полагаю, речь шла обо мне, — невозмутимо отозвался Альбус Дамблдор, пройдя в комнату. — Здравствуй, Сириус, рад тебя видеть в добром здравии после столь долгого отсутствия. Что же ты не направил Патронус? Так бы я прибыл ещё ночью.

— Да у меня возникли некоторые проблемы с Патронусом… — поморщившись, признался Сириус, пока покрасневший Римус отчаянно и тихо пытался сказать, что он не считает Дамблдора наглым стариканом. — Пришлось по старинке сову отправлять. Собственно, вон… то, из-за чего мы вас позвали.

Дамблдор проследил за взмахом его руки и приблизился к дивану. В отличие от Римуса, поплотнее закутавшегося в мантию, дар речи он не потерял.

— Том… — сказал Дамблдор и поднял взгляд на друзей. — Что же с ним такое приключилось?

По лицу Римуса, недовольного тем, что друг поставил его в неловкое положение перед директором, так и читалось: «А теперь давай, попробуй ему это объяснить».

— Да какая-то ерунда, профессор, — живо отозвался Сириус. — Я захожу, а он тут по-королевски сидит, палочкой размахивает. Он по мне убийственным заклятием шмальнул, я по нему — оглушающим, ну, в общем, он с кресла шлёпнулся, башкой, похоже, сильно ударился и вот… совсем чудной стал. Как малый ребёнок прям.

— Удивительно…

— Да мы и сами в шоке! Не знали, что делать, а потом вспомнили про вас и… В общем, спасибо, что вы пришли и выручили нас! Всего доброго!

Сириус махнул рукой и, схватив Римуса за плечо, трансгрессировал на крыльцо родительского дома раньше, чем Дамблдор успел бы что-нибудь ответить.

— Фу-ух, я уж думал, не отвяжется… опять пристанет со своими старческими россказнями…

— Ты что, с ума сошёл?! — возмутился Римус. — Что он с ним делать будет?!

— Да мне всё равно, — отмахнулся Сириус и открыл дверь. — Может хоть удавить из милосердия или своим домовым эльфом сделать, чтобы Лордик Волан-де-Мортик за ним по пятам ходил и лимонные дольки в вазочке носил… или нянчиться, ядом из бутылочки с соской поить и воспитывать как родного сына. Главное, что это больше не моя проблема. Всё, моя миссия окончена, я спать. — Он переступил порог дома и обернулся. — Ты зайдёшь? Не зайдёшь?

Римус, стоявший босыми ногами на ступеньках, быстро опомнился и поспешил за ним.

— Я у тебя это… что-нибудь одолжу? Отцу обещал сегодня заглянуть, не идти же в таком виде…

— Можно подумать, Лайелл тебя никогда с голым задом не видел, вряд ли ты его удивишь.

— Вот обязательно это было подметить?!

— Да иди ты уже наверх и бери там что хочешь, хоть матушкины вещи, мне всё равно. Только меня не трогай, я устал как соба... И без тебя заколебался, короче.

По пути в гостиную Сириус невольно подумал, что друга обязательно нужно в скором времени куда-нибудь пристроить, в какие-нибудь добрые женские руки, а то, чего доброго, повадится ещё каждую неделю наведываться на Гриммо и действовать со своими нотациями на нервы. Ещё не хватало, чтобы он им с Гарри мешал свободно и весело жить. Взмахом палочки Сириус задёрнул портьеры на окнах и, развалившись на диване, зевнул. Нужно подать объявление в газету, закрывая глаза, подумал он. Написать что-нибудь вроде, что добропорядочный и вежливый ветеран первой магической войны со скромным доходом ищет верную и приятную спутницу для долгих и крепких отношений... Сириус зевнул ещё раз и повернулся на другой бок. Наконец-то его странствования закончились и он мог отдохнуть, прежде чем заняться куда более важными делами. Гарри, должно быть, заждался его у Дурслей. Пора отдохнуть и сделать для него то, что когда-то его родной отец без раздумий сделал для самого Сириуса. Он невольно улыбнулся, вспомнив о старом друге, и наконец-то заснул.

Он не один. И никогда не был один. С малых лет Гарри мечтал о каком-нибудь добром родственнике, который придёт и заберёт его от Дурслей. Мечтал до тех пор, пока не подрос и не осознал, что такой родственник вряд ли существует. И вот теперь, спустя столько долгих мучительных лет, выяснилось, что у него был такой человек. Человек, которому он далеко не безразличен. Человек, который держал его на руках ещё младенцем и клялся перед Небесами и Поттерами о нём заботиться. Всё это время этот человек просто находился слишком далеко и не имел возможности с ним увидеться. Но теперь он нашёлся. Гарри весь учебный год периодически улыбался и крутил в памяти тот день, когда впервые увидел своего крёстного отца перед собой.

— Здравствуй, Гарри… — сказал тогда Сириус Блэк, сидя на стуле.

Он выглядел не таким пугающим и бледным, как на колдографиях в «Ежедневном пророке», скорее даже наоборот. Тот человек излучал только горечь и презрение, отталкивая от себя всякого, кто на него взглянет. Этот же тип, прилично одетый, с тёмными вьющими волосами, обрамляющими приветливое лицо, притягивал взгляд и с робкой надеждой в серых глазах смотрел на крестника.

— Знаю, ты, наверное, дико удивлён и хочешь спросить, зачем я бегал в образе пса возле тебя, если можно было обратиться в человека и давно всё объяснить, но…

Тогда поднявшийся со стула Гарри растерялся и не знал, что сказать. Какие-то мгновения он стоял и молча смотрел, как крёстный отец отводит взгляд, тихо бормоча, что да, он заслужил презрение за то, что был слаб духом.

— Ты… тоже анимаг? — спросил его Гарри и наконец-то понял, почему Люпин при нём как при Бобике странно себя вёл. — Профессор Люпин это знает, да?

— Ну конечно же знает. Кого ради мы всё это и затеяли…

— Кто это вы? О чём ты?

Гарри вернулся на стул, и этот жест Сириус воспринял с таким воодушевлением, словно ему ещё раз предоставили возможность доказать свою невиновность в смерти Поттеров. Он поднял на Гарри взгляд и рассказал ему обо всём. О дружбе с Джеймсом Поттером, о Мародёрах, о тайне Люпина, о своём скоропалительном решении, как обезопасить семью Поттеров, и подлом поступке Петтигрю. Рассказал о том, как сидел в Азкабане и выбрался. Рассказал, как впервые увидел Гарри в тот день, когда последний покидал дом Дурслей.

— Я не хотел задерживаться… думал, взгляну на тебя хоть раз и отправлюсь на север, но… ты был совершенно один… шёл непонятно куда на ночь глядя… я подумал составить тебе компанию, ну… чтобы с тобой ничего плохого не приключилось. А потом этот грёбаный автобус меня сбил… да ещё и Фадж рядом нарисовался… я подумал, раз ты поедешь в Хогвартс и возьмёшь меня с собой, то мне и не нужно заморачиваться. Подумал, отдохну немного, побуду с тобой, а там и так доберусь до Уизли и Хвоста… а тут они сами вдруг появились прямо перед моим носом… конечно, Лунатик чуть не испортил всё дело, да и Хвост меня самого чуть не грохнул, но… В итоге всё ведь получилось, верно? Дальше, думаю, ты и сам уже всё знаешь.

Тогда Гарри кивнул — после всего, что ему довелось услышать, он был потрясён и совершенно не думал обижаться, но Сириус воспринял его молчание иначе и опечалился.

— Прости меня, Гарри... — соскользнув со стула на пол, сказал он и посмотрел в его лицо снизу вверх. — Знаю, это был так трусливо: держаться возле тебя как собака и… молчать. Ты заслуживаешь намного большего, чем какой-то…

— Да брось, я не сержусь, — оборвал его Гарри и через какие-то минуты чуть не задохнулся от восторга.

Сириус предложил ему перебраться к нему, а это значило, что больше не будет никаких противных Дурслей поблизости, больше никто не будет бранить Гарри и попрекать. Он согласился в ту же минуту и увидел, как его крёстный отец счастливо улыбнулся. Казалось, на какие-то мгновения он даже помолодел лет на десять. А потом они вернулись в спальню как Гарри и Бобик. Одному ещё нужно было поведать другим ученикам придуманную ими легенду о том, что его пса якобы забирают родственники, а другой собирался отдохнуть немного, прежде чем отправиться в город и разобраться с какими-то делами. Наверное, он собирался привести в порядок дом или же устроиться на работу. Гарри мог бы его расспросить, но было совершенно не до этого. На следующий же вечер, оставшись одни в гостиной, они болтали о старых временах… о Лили, о Джеймсе, о том, какие они были смелые, весёлые, энергичные, жизнерадостные… Гарри засыпал с улыбкой на губах, ощущая себя невероятно счастливым. Ему казалось, словно Сириус ненадолго привёл его маму с папой с собой и позволил побыть с ними.

Однако эти славные дни быстро пролетели, и на выходных они прощались в Хогсмиде. Сириус отдал крестнику разрешение на посещение деревни, а Люпин сопровождал его обратно до школы. Гарри, конечно же, рассчитывал, что уже на Рождество поедет к крёстному, но его радость омрачила новость о побеге Петтигрю. Предатель даже не добрался до Азкабана и сбежал. Сириус писал, что его обязательно найдут, а вскоре стало понятно, что он и сам собирается присоединиться к поискам. Прямо он об этом, конечно же, не писал, лишь извинялся, что не будет находиться в городе на праздник и ссылался на какие-то дела, а Люпин, как и обычно, отделывался обобщёнными утверждениями и вопросами из разряда: «Ты так думаешь?» К тому же учебный год тоже выдался непростым. Хагрид стал учителем и переживал за судьбу гиппогрифа, ударившегося Драко Малфоя, нужно было ему как-то помочь. Оливер Вуд оканчивал последний год и рассчитывал завоевать Кубок школы по квиддичу, а из-за этого увеличивалось количество тренировок и их интенсивность. У Люпина же, что было вполне ожидаемо, начались проблемы по мохнатой части, а противный профессор Снейп, заменявший его ненадолго, как последний подлец требовал учеников изучить тему оборотней.

— Ему так не терпится занять должность преподавателя защиты от тёмных искусств, что он готов Люпина опозорить и как можно скорее выставить! — сердито отзывался о нём Гарри, сидя за столом в общей гостиной с друзьями: от них у него не было секретов.

— Ну это же Снейп, — только и сказал Рон, поглощённый совершенно другими заботами: поскольку карманных денег у него имелось немного, то он наломал веток в Запретном лесу и по схеме из какой-то книги пытался магией «сплести» удобную корзину для своей беременной кошки.

— Да, это очень некрасиво со стороны профессора Снейпа, — только и могла согласиться Гермиона, погруженная в многочисленные книги и пергаменты: предметов на третьем курсе у неё было в два раза больше, чем у мальчишек.

Не сказать, чтобы Гарри вдруг проникся к Люпину симпатией, но ведь тот был к нему очень добр и, что самое главное, являлся другом Сириуса, а последний без раздумий доверил крестнику его секрет. В какой-то степени Гарри чувствовал себя обязанным его хранить и был недоволен тем, как этот секрет вот-вот станет известен всей школе. Неоднократно поразмыслив, он решил, что должен что-то предпринять. Пока Сириус занят важными делами, кто-то должен помочь его другу, особенно если этот наивный друг только и может что раздавать детям шоколад, да подставлять вторую щёку.

Одним вечером Гарри подошёл к кровати Рона и тихо поинтересовался:

— А помнишь, ты мне в сентябре заклинание называл, которым Локонс тебе память хотел стереть? Как оно звучало?

— Обливиейт, — не повернувшись, ответил Рон, под свет Люмоса сосредоточенно читая пособие по уходу за котятами.

— Точно, спасибо.

Поскольку звать друга было бессмысленно — он теперь только о доходах и думал, а Гермионе лучше было бы не знать, что он задумал — она бы пришла в ужас, скажи он ей, то Гарри пришлось действовать в одиночку. Накинув мантию-невидимку, он отправился поздно вечером в подземелье.

— Кто здесь? — вопросил Снейп, стоя в тёмном коридоре. — Эй, я тебя слышу…

На какие-то мгновения Гарри замер, ощущая себя преступником. Но потом он взглянул на профессора и всё вспомнил… дни назад Снейп унижал бедного Невилла… на глазах у всех твердил, что напоит Тревора зельем и если оно сварено не верно, то жаба умрёт… Гермиону обозвал зазнайкой и довёл до слёз, сняв баллы за верные ответы и попытку подсказать, какие темы они прошли на прошлых уроках, а Рона… А Рона Снейп унизил максимально сильно, в качестве наказания отправив чистить утки в больничном крыле. И этот человек ещё собирался открыть всем тайну Люпина… видимо, хочет, чтобы профессор, который и так еле сводит концы с концами, бродяжничал и побирался.

«Вот подлец!» — подумал Гарри и решительно взмахнул волшебной палочкой.

— Обливиейт Люпин и все оборотни!

Снейпа ударило облако серебристого пара, чем-то напоминавшего заклинание Патронуса, и он упал. На какие-то мгновения Гарри застыл и подумал, что убил профессора, но вскоре услышал, как тот шевелится и со стоном ощупывает голову. Гарри развернулся и покинул подземелье. Похоже, убить такого ядовитого профессора, как Снейп, мог только василиск или же другая не менее опасная и ядовитая змея. На следующий день Гарри видел его за учительским столом, и Снейп всё с той же смесью неприязни посматривал в сторону Люпина. Как позже выяснилось, деяния Гарри не были напрасными, хоть и имели некоторые последствия.

— Он должен был сварить мне одно зелье к полнолунию… — делился с ним в своём кабинете Люпин, предложив вместе выпить чай. — А теперь делает вид, будто он меня не знает…

— Ну, Снейп очень вредный — это многим известно, — отвечал ему Гарри. — А зелье было важное? Вы… вы же справитесь без него? — озабоченно он прибавил.

— Справлюсь, конечно, просто не ожидал, что… Ну, что Северус может быть настолько обидчивым и вредным.

— Да он просто бесится, что вы заняли его должность, вот и мстит!

К концу учебного года Гарри вернулся к Дурслям с чувством выполненного долга: Клювокрыл был спасен, тайна Люпина защищена, Кубок школы по квиддичу выигран, а экзамены сданы с неплохими результатами. Гарри вернулся и очень скоро стал изнывать от скуки и тягостного ожидания. За неделю до конца июля Сириус написал, что наконец-то завершил неотложные дела и к концу месяца за ним прибудет, велел собрать к этому времени вещи. Гарри собрал их в тот же день, как получил письмо, и потом ещё несколько раз проверил, всё ли уложил в чемодан. В ближайшие же дни он часто ходил по комнате туда-сюда и представлял, как наконец-то покидает злосчастный дом Дурслей. Гарри не знал, есть ли у Сириуса свой дом и не снимает ли он где-нибудь скромную квартирку, но был уверен, что с крёстным отцом ему будет намного лучше, чем с дядей и тётей. Оставалось лишь дождаться конца июля и его появления.

В судьбоносный день Гарри исполнилось четырнадцать лет, и его стали одолевать смешанные чувства. С одной стороны, было очень волнительно и радостно, что Сириус наконец-то прибудет, а с другой стороны, было обидно и неприятно, что к нему с утра не прилетела ни одна сова. Неужели Рон, Гермиона и Хагрид о нём забыли? Почему никто не прислал ему хотя бы поздравительную открытку? Неужели все настолько заняты или настолько хорошо расслабились и отдыхают? Ладно миссис Уизли, у неё-то большое хозяйство и семья немаленькая, она могла замотаться и забыть отправить угощение, но как же лучшие друзья? Словом, Гарри весь день был как на иголках, а Дурсли были напряжены и молчаливы. Гарри сказал им, что в конце июля его заберёт крёстный отец, тот самый, который сбежал из Азкабана, но не сказал, что того признали невиновным. Дурсли ждали Сириуса с таким смиренным видом, как будто готовы были отдать ему и Гарри, и наличные деньги, и какое-нибудь имущество в придачу, лишь бы только остаться в живых.

До самого вечера Гарри едва слышал шум с улицы, как тут же мчался к окну. Он несколько раз перечитывал письмо Сириуса и хмурился. Тот ведь не написал ни точное время, ни то, как именно он прибудет! Он трансгрессирует? Или у него нет на это лицензии? Или он вывалится из камина? Хотя камин Дурсли заколотили и он точно не подключён к общей сети. Гарри думал, думал, думал… и пришёл к выводу, что Сириус, скорее всего, приедет на автобусе. Вызовет «Ночного рыцаря» и приедет. Возможно, поэтому его так долго нет. Мерлин знает, в какое время этот треклятый автобус ходит! Может, его только вечером и можно «поймать».

Ближе к шести часам Гарри сидел на ступеньках лестницы и, хмурясь, начинал подумывать, что Сириус не приедет. Возможно, у него опять появились какие-нибудь важные и срочные дела, и сова ещё просто не принесла письмо с его извинениями. Гарри тяжко вздохнул и поднялся на ноги, как вдруг услышал с улицы рёв мотора и бросился к двери.

— О… Ого.

Сириус не приехал на автобусе. Вместо этого он припарковал у обочины то ли новенький, то ли старенький, но начищенный до блеска мотоцикл, снял с головы мотошлем, рукой отбросил волосы от лица и двинулся к дому. Замерший у порога Гарри окинул его взглядом и удивился перемене. Выглядел Сириус как настоящий байкер: в кожаной куртке, в джинсах, с цепочками, болтающимися на груди и у бедра.

— Привет! Ты всё собрал? — приближаясь, дружелюбно спросил он.

— Д-да… собрал, — ответил Гарри, совершенно не представляя, к какой части мотоцикла можно прикрепить его увесистый чемодан с клеткой: у транспорта ведь не было ни коляски, ни подобия багажника.

— Отлично, я заберу! — хлопнув его по плечу, сказал Сириус и открыл дверь. — Можешь пока попрощаться с дядей и тётей.

Прощаться с Дурслями Гарри, конечно же, не горел желанием, но из приличия зашёл в дом. У тёти Петунии было столь бледное испуганное лицо, как будто больше всего на свете она жалела, что согласилась принять Гарри и теперь не могла стереть соседям память. Подумать только, Сириус потревожил покой Тисовой улицы! Теперь все соседи обратят внимание на Дурслей и их необычных знакомых… Дурная слава и разговоры пугали тётю больше всего на свете, а дядя Вернон и так сидел красный, как помидор, но молчал, похоже, помня, кто к ним пожаловал.

— Э-э-э… пока! — только и бросил им Гарри, услышав на лестнице шаги.

— Сову я выпустил, она и так долетит, — сообщил Сириус, почему-то спускаясь с пустыми руками.

— А где мой чемодан? — не понял Гарри. — Ты же за ним пошёл…

— В кармане.

— Как это? У тебя что, карман безразмерный?

— Нет, я знаю заклинание уменьшения, оно намного легче и проще, чем заклинание незримого расширения. Кстати, ты так пойдёшь? Не замёрзнешь?

Гарри встретился с Сириусом взглядом и, опомнившись, схватил с вешалки куртку. Последний открыл дверь и пропустил его вперёд. Выйдя на улицу, Гарри не обернулся к ненавистному дому и бодро двинулся к мотоциклу.

— Вообще, можно было домовика за тобой отправить, но он сегодня очень занят, — сообщил ему Сириус, передавая второй мотошлем, — да и потом… Перед ужином не помешает нагулять аппетит, верно?

Гарри кивнул и запоздало понял, что у Сириуса имеется домовик.

— И да, с днём рождения тебя! — улыбнувшись, сказал последний, потрепал его по волосам и взял в руки свой мотошлем. — С меня подарок. Только давай ты сам придумаешь какой, идёт? Не подумай, мне не сложно было что-то выбрать, но… я тут вдруг понял, что отстал от жизни и совершенно не разбираюсь, чем сейчас молодёжь увлекается… Велосипед бы тебя порадовал? Или это уже не круто? Может, тогда лучше скейтборд? Если хочешь баскетбольное кольцо, его можно в гостиной установить: там так уныло, что от скуки можно только на гардине повиснуть и то эта рухлядь вряд ли даже тебя выдержит. В общем, ты подумаешь и скажешь мне, хорошо?

Похоже, дом у крёстного был не такой уж и маленький, если в нём имелся и домовик, и место для того, чтобы вешать кольцо и гонять возле того мяч.

— Э-э-э… хорошо, — только и согласился впечатлённый Гарри, пока Сириус заводил мотоцикл.

Застегнув ремешок от шлема на шее, он ещё раз окинул крестника взглядом и немного нахмурился.

— Я вот не пойму… Ты на каникулах так усердно спортом занимался и похудел? Или тебя эти изверги не кормили?

— Да это одежда Дадли, — поняв, в чём дело, отмахнулся Гарри. — Она всегда на мне так висит.

Сириус на какие-то мгновения застыл, как будто услышав что-то непристойное.

— Ладно… завтра займёмся твоим гардеробом, — помолчав, сказал он странным тоном и забрался на мотоцикл. — Залезай.

Чувствуя, как его распирает от восторга, Гарри забрался на сиденье и, не найдя за что зацепиться, обхватил крёстного за пояс. Мотоцикл взревел и рванул от дома. Лёгкий ветерок трепал ворот куртки и щекотал шею Гарри. Неужели это реально? Неужели то, о чём он мог только мечтать, случилось? Гарри улыбался и, повернув голову, успевал лишь видеть, как аккуратные наскучившие ему домики стремительно проносятся мимо. На каком-то отрезке пути Сириус съехал с дороги и рванул по пустынному полю. Гарри открыл было рот, чтобы крикнуть, зачем он это сделал, как мотоцикл вдруг взял и… оторвался от земли.

— Гарри, ты как? Порядок? — повернув голову, громко спросил Сириус.

— Да! — только и смог ответить Гарри, с замиранием сердца смотря на то, как всё позади него уменьшается и расплывается, точно пятна на чьём-то неуклюжем полотне.

— Отлично! Ещё минут двадцать и будем дома!

Сириус что-то покрутил, и мотоцикл помчался вперёд не хуже «Молнии».

* * *

В Министерстве магии, конечно же, засекли применение магии на Тисовой улице, а именно в доме, где жил несовершеннолетний волшебник. Вот только лето для сотрудников началось с пренеприятных событий и всем стало не до того, чтобы заниматься рассылкой предупреждений и придумыванием наказаний для волшебников-подростков.

Во всём был виноват Корнелиус Фадж. Так считало большинство сотрудников. Министра магии теперь всюду сопровождали презрительными взглядами и перешёптываниями. Если раньше новую особенность министра, а именно периодически чесаться, находили забавной, то теперь эта особенность, а точнее, слух о её существовании переходил из уст в уста и вызывал острую неприязнь.

Дело в том, что начале июня Корнелиус Фадж умудрился встретить иностранных гостей и проявить перед ними эту свою особенность так сильно, что те развернулись и ушли, посоветовав ему показаться целителям. Важные переговоры были сорваны, Фадж был в бешенстве, его заместители в растерянности. Кто-то — личность «героя» до сих пор не была установлена — додумался вызвать из Мунго целителей и те зашли осмотреть министра магии… Нервы, на которые он ссылался, оказались ни при чём, как и чесотка, о которой с улыбкой болтали некоторые сотрудницы.

Во всём были виноваты волшебные блохи…

— Не могут они быть «волшебными»! — иногда твердили некоторые недоверчивые личности. — Обыкновенные блохи! И где он только их подцепил!

— Очень даже могут! Они не один день питались кровью волшебника, подпадали под его магию и неплохо так приспособились к человеческой крови! — отвечали им другие. — Они волшебные, вот и живучие такие!

Как бы там ни было, но после лечения министра целители решили, что в опасности могут находиться и все другие сотрудники. Именно по этой причине лысая Муфалда Хмелкирк собрала со стола несколько записок о нарушениях и бросила их в урну. Она не собиралась задерживаться на службе. Вечером она планировала собраться с коллегами и в очередной раз от всей оскорблённой души проклясть министра магии.

* * *

— Всё в порядке? Гарри?

Когда крёстный положил ладонь ему на плечо, Гарри понял, что всё ещё стоит у крыльца с открытым ртом. Он всякое себе представлял… начиная от небольшой квартирки и заканчивая одноэтажным домиком в каком-нибудь бедном квартале или же даже в глуши, но уж точно не то здоровое высокое здание, что возникло перед ним.

— Ты… ты раньше жил здесь?!

— Ну да, — подтвердил Сириус. — Мрачновато, конечно, но мои предки только этого и хотели... Внушать величие, трепет… Да ну их, идём.

Он запустил руку в карман и через мгновение в ней очутился увесистый чемодан. Гарри поднялся за Сириусом на крыльцо, всё ещё не веря своим глазам. Тот, конечно, не пожалел денег и купил ему «Молнию», но кто бы мог подумать, что он, ещё недавний узник Азкабана, владеет таким шикарным домом!

— Кикимер! Эй, где ты там? — открыв дверь, крикнул Сириус.

Раздался хлопок и перед ними появился старый домовик в чистой светлой наволочке и фартучке, надетом поверх.

— Чего хозяин изволит? — поинтересовался он.

— Отнеси вещи Гарри в его комнату, — распорядился Сириус. — И окно в ней открой для совы: она вот-вот должна прилететь. Да, и налей ей воды в миску, кстати.

— Будет исполнено, — только и ответил домовик, взяв чемодан в свои руки, и с хлопком исчез.

— Идём, Гарри.

Сириус приобнял его за плечи и повёл по коридору. По пути он поморщился и опять заметил, что тёмные стены и лица на портретах, с любопытством встречающие со стен нового гостя, могут навевать уныние.

— Я бы их все отодрал и сжёг, но их надёжно прикрепили. Подозреваю, придётся отдирать вместе с частью стены…

— Варвар! Недостойный отпрыск! Выпороть гадёныша! Круциатус по нему плачет!! — отзывались некоторые портреты, провожая Сириуса презрительными взглядами.

— Если что на них можно заклинания тренировать… — не обращая внимания на выкрики, сказал он, — ну, глухоты, слепоты, немоты… В общем, много чего, я тебя потом научу.

Гарри не сказал бы, что тёмные стены или недобро настроенные портреты смогли хоть немного его напугать или расстроить. Он лишь кивал головой и продолжал смотреть по сторонам. Успел отметить лестницу, узнать, что его комната находится на четвёртом этаже, там же, где и комната Сириуса, узнать, что может применять заклинания, сколько его душа пожелает — в этом доме он в полной безопасности от Министерства и каких-либо других посторонних лиц. Узнать, что может заходить, куда хочет, кроме разве что чердака и то потому, что там вроде бы поселилось несколько упырей и парочка боггартов, до которых пока никто не добрался.

— Вот мы и пришли, — подойдя к дверному проёму в самом конце коридора, сказал Сириус и вдруг толкнул Гарри вперёд. — А вот и наш именинник!

Гарри едва успел открыть рот, как темноту, в которую он угодил, развеяли вспыхнувшие, один за другим, огоньки на волшебных палочках.

— СЮРПРИ-И-И-И-ИЗ!!! — дружно прокричали несколько голосов, и Гарри пошатнулся.

Гермиона бросилась к нему и обвила руками шею.

— С днём рождения Гарри! — с улыбкой сказала она и впервые поцеловала его в щёку.

Гарри почувствовал, как горячая кровь приливает к лицу, и застыл. До чего же приятно изменилась его подруга! Волосы были собраны в косу, на плечах вместо блёклой кофты сидело вишневого цвета платье, оказавшееся на два тона темнее, чем её разрумянившиеся щёки. Впрочем, Гарри не успел ни насмотреться на Гермиону, ни сказать ей хоть слово, как его принялась обнимать и целовать миссис Уизли. Следом за ней его быстро обнял Рон, энергично трясли руку братья-близнецы, помахал в стороне профессор Люпин, Хагрид сжал в таких объятиях, что у Гарри чуть не треснули кости, а почему-то лысые мистер Уизли и Перси ограничились улыбками и кивками.

— Ты чего растерялся, присаживайся, — велел Сириус и надел Гарри на голову цветной колпачок. — Сегодня это твоё место, — прибавил он и выдвинул стул во главе стола.

Рон хотел было сесть по правую руку от Гарри и рассказать о своих успехах, но Сириус его подвинул и усадил Гермиону, а рядом с ней Люпина, себе он место оставил по другую руку от крестника, а рядом с ним расположились близнецы. Рону пришлось занять стул подальше, и он исчез из виду из-за внушительной фигуры Хагрида, пожелавшего первым провозгласить тост за здоровье именинника.

Если где-то в этот день шло празднование, то в полупустом Хогвартсе было тихо и спокойно. Ученики находились по домам, как и некоторые профессора, и только призраки, домовые эльфы и совы всё ещё ходили, бродили, летали по окрестностям и наслаждались покоем.

— Вы вызывали меня, профессор? — вопросил Северус Снейп, зайдя в директорский кабинет.

— Да, да, дорогой Северус, как хорошо, что вы прибыли так быстро, — откликнулся за своим столом Дамблдор и жестом указал на стул. — У меня возникло для вас очень важное дело…

Снейп присел и увидел, как директор двигает в его сторону исписанный лист пергамента.

— Что это, профессор?

— Список совершеннолетних учеников, — ответил тот, — я подумал, вы могли бы опросить их и узнать, кто пожелал бы отправиться в Болгарию и принять участие в Турнире Трёх Волшебников…

— Прошу прощения, а разве Турнир не планировалось проводить у нас?

— Планировалось… но у Корнелиуса возникли какие-то затруднения при переговорах, поэтому было принято решение проводить Турнир в Болгарии.

— Но… разве не вы как директор должны возглавить группу и…

— К сожалению, у меня возникли непредвиденные обстоятельства, из-за которых я вынужден просить вас об услуге, Северус.

— Но…

— Берите список и обойдите учеников.

Ходить от одного дома к другому, как и ехать в какую-то Болгарию, Снейп, конечно же, не горел желанием и уцепился за последнюю соломинку.

— Но… как же школа? Как же зельеварение и мой факультет?

— О, не переживайте, дорогой Северус, я нашёл вам замену… конечно, Гораций запросил жалование в два раза больше вашего… Но что же поделать, мы же не можем оставить учеников без учителя и декана.

Снейп едва успел сомкнуть отвисшую челюсть, как где-то за стеной послышался странный плач.

— О, прошу меня простить, Северус. Меня ждут неотложные дела. Берите список и собирайте в дорогу вещи!

На этом Дамблдор развернулся и лишь на мгновение остановился у двери.

— Ах да, чуть не забыл… говорят, в Болгарии не самый мягкий климат, так что возьмите с собой тёплые вещи, вам как-никак на гиппогрифах туда лететь! Удачи, мой друг!

* * *

Несколько раз Гарри щипал себя, сидя за столом, несколько раз он терялся и не мог сказать ни слова. Сидящий рядом Сириус с улыбкой его выручал и похлопывал по плечу. Миссис Уизли, Гермиона и Джинни ухаживали за ним и другими мужчинами. На кухонном шкафе осталась лежать горка вскрытых подарков в разноцветных обёртках. На большом блюде осталась лишь парочка кусочков торта, а ведь Гарри впервые в своей жизни задувал на том свечи, пока гости пели и хлопали в ладоши. Это всё было нереально, это всё ему наверняка снилось. Гарри широко улыбался, кивал, принимая слова поздравлений, краснел и часто делал глоток сока, чтобы смочить пересохшее горло.

— Значит, ты мне позвонишь, да? — удивлённо спрашивала его у двери Гермиона, оставив ему свой телефонный номер на клочке пергамента. — У тебя ведь… не возникнет из-за этого проблем?

— Да какие у него возникнут проблемы, ты что, — уверял её Сириус. — Я ему притяну к крыльцу телефонную будку из соседнего квартала, и он будет тебе звонить хоть каждый день!

— Сириус, нельзя зачаровывать и присваивать себе телефонные будки! — услышав его, укоризненно подметил Люпин.

— Я сказал, что я её притяну, а не зачарую или присвою, — возразил ему Сириус. — И вообще, нам телефонная будка нужнее, — прибавил он, когда друг вышел за дверь, и подмигнул Гарри.

Когда гости разошлись и в коридоре они остались одни, Гарри не выдержал и порывисто прижался к крёстному.

— Спасибо, Сириус! Это… это был самый лучший день в моей жизни!

— Да ладно тебе, было бы глупо не отметить твой день рождения, — ответил тронутый Сириус. — Пожалуй, стоит ввести такую традицию…

Он приобнял крестника за плечи и повёл за собой. В этот раз они направились к лестнице. Сириус по пути заметил, что если Гарри не понравится цвет обоев в комнате или мебель, то всё можно поменять. Возможно, он немного переживал по этому поводу, но Гарри его новая комната понравилась с первых же минут. Букля ждала его, сидя на широкой ветке, прикреплённой к стене. Теперь сова могла вволю вытягивать лапы, крылья и хоть всю ночь крутиться и ходить по ветке взад-вперёд.

— Ну, думаю, дальше ты и сам разберёшься, — похлопав его по плечу, заметил Сириус. — Дверь моей комнаты ты видел, подходи или зови, если что понадобится…

Гарри молча кивнул, коснулся взглядом стола, шкафа, широкой кровати, ковра и невольно вспомнил о скромной комнатке в «Дырявом котле», какие-то месяцы назад ему для счастья было нужно немного.

— А-ам… Сириус?

Тот развернулся на полпути и посмотрел в ответ.

— Насчёт подарка… ты ведь просил подумать…

— Да?

— А есть какие-то, ну... ограничения в выборе?

— В плане чего? Цены? — с улыбкой отозвался Сириус.

— Ну... необходимости.

— А что? Ты меч Гриффиндора захотел? Так я сейчас Кикимера в Хогвартс отправлю...

— Да нет, я тут подумал... ну...

Гарри сделал паузу и решил рискнуть, в конце концов, когда о таком сказать, как не сегодня, в такой прекрасный день.

— А может, собаку заведём? В доме всё веселее будет... Будет с кем поиграть и погулять...

Улыбка сползла с лица Сириуса, он молча развернулся и отправился к себе.

— Ну ты ведь сам предложил выбрать, что захочется, а теперь что, обижаешься? — бросил ему в спину Гарри. — Сириус! Сириус, я буду сам за ней ухаживать! Могу и в школу взять!

«У меня опыт есть!» — чуть было не ляпнул Гарри, но вовремя замолчал и вздохнул. Однако едва он вошёл в комнату, как в коридоре опять послышались шаги. Дверь открылась, и показался Сириус.

— Ладно… собаку так собаку, — согласился он, — но только при одном… Нет, при двух условиях. Это важно!

— Да? — с надеждой подхватил Гарри.

— Стричь без крайней необходимости мы её не будем! Я не позволю такого насилия над бедным животным!

— О... хорошо, конечно, не будем без необходимости. А что второе?

— Бобиком её звать не будут!

— Так можно Шариком назвать или ещё как…

— Ладно... Завтра тогда пройдёмся по магазинам и заодно в питомник заглянем, — смягчившись, подытожил Сириус и пожелал ему перед уходом доброй ночи.

Гарри долго лежал в кровати и думал обо всём. Ему уже сегодня хотелось позвонить Гермионе, поговорить с ней и позвать погулять. Можно было бы, конечно, позвать и Рона, но тот опять начнёт рассуждать о своих кошках, считать доходы и смотреть в будущее. Того и гляди, купит фотоаппарат, станет делать снимки котят и превратится в мистера Фигга. Оставалось надеяться, что это его увлечение временное.

Впрочем, Гарри ещё не знал, что некоторое вопросы скоро не будут иметь для него значения. Не знал, что спустя месяц поругается с крёстным, потому как тот не захочет отпускать Шарика вместе с ним в школу. Не знал, что в сентябре, на день рождения подруги, откроет в себе новое чувство и будет писать извинения Сириусу, и спрашивать совета в плане выбора подарка. Пока Гарри просто с улыбкой лежал в постели, и счастье переполняло всё его существо. Его мечта сбылась. Он наконец-то дома. Там, где ему всегда и хотелось быть.