История третья: вместе (гет)

Утро, после хренового вечера, начиналось потрясающе хреново. У Джины ужасно болела голова. Она понятия не имела, где она, а тело все еще не слушалось — при попытке надеть босоножки, заботливо поставленные у кровати, Джина рухнула на ковер плашмя. И осталась лежать, потому что от движения ее немедленно затошнило. Некоторое время Джина боролась со своими внутренностями — и вышла победительницей из этой битвы. Но встать снова она так и не решилась, продолжив дальнейший путь на четвереньках. С трудом дотянулась до ручки и вывалилась в какой-то темный коридор, где на нее с писком наехал робот-уборщик.

Джина ползла к свету, а выбравшись на свет застонала в голос. Она поняла, где она, но как она здесь очутилась?

Последнее, что она помнит о вчерашнем дне… она звонила Изе, но попала куда-то не туда, времена смешались в ее голове и Джина позвала того, кого уже давно не было в живых. Физически отчим умер год назад, но не было его уже давно-давно…

Не мог же мертвый дядя Саша отнести ее в дом к Сереже.

“Или это знак?” — невольно подумала Джина, но тут же вытрясла эту мысль из головы.

Вот так она и бродила вчера по городу, упивалась жалостью к себе и дрянным вином, а в голове крутилось, что она несомненно растет над собой — сумасшедший биолог был, транс — был, но вот маньяка с пироманией у Джины еще не было! Следующий, наверное, будет Волдеморт.

При мысли, что будет еще какой-то “следующий” Джине стало так нестерпимо горько, что она даже подвывать стала. А потом она купила еще вина, сунула гондольеру всю наличку и попросила покатать ее по городу… заебали. Если ты молодая, красивая девушка, просто так погрустить тебе не дадут — Джина успела услышать с десяток вопросов и пять предложений утешить. Отвечала кажется по-русски… По-итальянски тоже, теми выражениями, что обычно использует Иза.

Ей до сих пор нестерпимо горько, что Сережа, который так ей понравился, оказался маньяком. А на мосту, на мосту он просто добил ее своим признанием. Зачем ты это мне сказал? Мне и без того больно и плохо, я должна забыть тебя как можно быстрее…

Джина почувствовала, как по щекам снова побежали горячие дорожки.

— Что, совсем плохо? — послышалось сверху.

Джина подняла голову — на нее смотрел Олег.

А она тут ползет на четвереньках…

Олег легко сбежал с лестницы и аккуратно поднял Джину в вертикальное положение, отчего ее внутренний мир снова начал рваться наружу. Олег подхватил ее на ручки, как маленькую и приволок к туалету.

— Буээээ, — сказала унитазу Джина. — Не смотри…

— Сестренка, думаешь, ты мне сейчас что-то новое показываешь? — хмыкнул Олег. — Блюй спокойно, Олежа и не такое видел. Я тебе сейчас аспиринчику с минералочкой сделаю.

Олег убежал, а Джина, прочистив внутренности, бессильно растянулась на холодном кафеле. Зачем она только пила эту дрянь… Ей надо собраться и бежать отсюда как можно скорее, но она не знает, где ее телефон, где ее кошелек и не может даже встать…

Вернулся Олег, заставил выпить таблетку и вручил бутылку минералки.

— Поплещись, — посоветовал он. — Вода оттягивает. Да и пахнешь ты, прям как винный погреб.

— Я… должна идти, — выдохнула Джина.

— Поплещись, — настойчиво посоветовал Олег. — Если Серегу увидеть боишься, то не беспокойся, он спит. Он вчера такой красивый явился у-у! Я открываю дверь — а он на пороге спит, весь мокрый… Что у вас произошло? Ты все-таки столкнула его в канал?

— Нет, — с трудом выговорила Джина.

— Вот полотенце, — Олег сдернул с крючка махровую простыню. — Вот халат, он чистый. Ради бога, не утони, ванна большая.

Джина не выдержав, хихикнула, последняя фраза была забавной. Наверное, ей правда стоит принять душ — может это соберет ее хоть немного.

… Джина проснулась от стука в дверь и не сразу сумела припомнить, где она. Она лежала в остывшей воде, удобно положив голову на какой-то мраморный выступ, но ей правда полегчало. Джина сумела встать, спокойно выбралась из ванной и, нагнувшись, подняла разбросанные вещи.

— Эй, ты там не утонула? — горланил за дверью Олег. — На счет “три” вышибаю!

— Я… одеваюсь, — пробормотала Джина тихим, хриплым голосом. Олег ее услышал и перестал трясти ручку. Джина обернула волосы простыней, коснулась халата и тут же отдернула пальцы, как ужаленная, вдруг поняв — это Сережин халат. Нет!

“Олег, извини, я утащу твой…”

Халат у Олега был красивого темно-бирюзового цвета, махровый, с глубоким капюшоном, Джина запахнула его на себе едва не в два обхвата. Олегу он должен был доставать где-то до лодыжек, но Джину накрыл со ступнями вместе.

— Бросай вещи стираться, — скомандовал Олег. — Все равно я тебя без завтрака не отпущу.

— Олег, — сказала Джина. — Я все знаю. Я посмотрела видео, я знаю, кто он такой…

Горло перехватило и Джина замолкла.

Олег смотрел на нее очень серьезным взглядом.

— Понятно, — выдохнул он. — Да, это тяжело… Я, когда сам это увидел, глазам не поверил. А самое противное, знаешь, кто в этом виноват? Я.

— Что? — распахнула глаза Джина.

— У меня были большие неприятности, — объяснил Олег. — Такие большие, что я предпочел прикинуться мертвым. Чтобы Серега в это не влез, я ему ничего не сказал… Откуда я, блядь знал, что у него вся психика пойдет вразнос? Откуда мне было знать, что у него это сраное раздвоение личности?

— Нет, — твердо сказала Джина. — Ты не виноват. Ты не доктор.

— А кто, блядь, виноват? Серого винить будем, что он заболел? — зло и горячо выпалил Олег.

— Ты думаешь, я именно это и делаю, да? — горько спросила Джина. Она опять начала плакать, и ничего не могла с этим поделать.

— Я думаю, что тебе очень хреново, — сказал Олег.

И Джину прорвало. Она ревела в голос, уткнувшись лицом в полотенца.

Хреново! Это слабо сказано, ей сдохнуть хочется, а не “хреново!”

Олег осторожно похлопывал ее рукой по спине, а Джина плакала и не могла остановиться, плакала, пока не выплакала все слезы, до полного отупения и равнодушия.

Олег отвел ее на кухню, поставил холодный омлет и налил стакан сока. Сок Джина выпила, но прикоснуться к еде не смогла.

— Домой хочешь? — тяжело вздохнув, спросил ее Олег.

— Ничего уже не хочу, — пробормотала Джина. — Просто не трогайте меня никто.

— Придешь домой — ложись на диван, — посоветовал Олег. — Как Серенький — мордой в подушку и огрызайся на всех подошедших!

— Он так лежит? — спросила Джина, которой снова сдавило горло. Кажется, она выплакала еще не все слезы — вон новые закапали прямо в омлет…

— Так и лежит, — грустно вздохнул Олег. — Лежат. Лежит Сережа, огрызается — Птица. Это раньше Птиц был непробиваемый, пока чувствовать не умел…

— К-как это не умел? — выдавила Джина.

— Ну так… поделились они не слишком ровно, понимаешь? Эмпатия и человечность — Сереже, способность нападать и защищаться — Птице. И друг с другом они почти не сообщались. Точнее… там запутано все было, в общем, — мотнул головой Олег. — Доктор третий год эти кольца распускает. Джин, слушай, я понимаю, что тебе это все очень неприятно, но Сережка ни в чем не виноват. А самое главное — все это уже в прошлом. Они с Птицей шагнули навстречу друг другу и изменились оба. Серега — больше не маньяк.

— Это… утешает, — пробормотала Джина, пытаясь утереть лицо рукой.

“Не маньяк. Бывший маньяк. Чудесно, просто чудесно!”

Голова противно закружилась.

— Пойдем-ка ты ляжешь, — твердо сказал Олег. — Извини, но домой я тебя в таком состоянии не отпущу.

Телефон нашелся — он лежал на тумбочке. По внезапному наитию Джина заглянула в ящик — и нашла там свой клатч.

Джина рухнула на постель, разблокировала экран и набрала Изе.

— Подруга, ну ты даешь! — вздохнула в трубку та. — Ты только проснулась?

— Да, — пробормотала Джина.

— Джинни, это не мое дело, но… вы хоть предохранялись? — вдруг серьезно спросила Иза и Джина ощутила, как ей не хватает воздуха.

Олег сказал, что Сережа вчера был совершенно пьян!!! Почему Иза спрашивает…

— Я перезвоню, — быстро сказала она, сбрасывая вызов.

Тут в дверь, как по заказу, всунулся Олег с запотевшим кувшином лимонада.

— Лимон и огурец, — поведал он. — С похмелюги — самое то. Что-то случилось? — напряженно спросил Олег, глядя ей в лицо.

— Ты сказал, что Сережа вчера был пьян, — сказала Джина, стараясь не истерить. — Насколько сильно?

— В дрова, — ответил Олег. — А что?

— В дрова — как это?

— Да как бревно в полный рост, а что?

— Почему Иза мне звонит и спрашивает, предохранялись ли мы?! — истерика все-таки прорвалась в голос.

Олег отреагировал совершенно неожиданно — он упал на кровать у Джины в ногах и начал хохотать, как сумасшедший.

Джина пнула его босой пяткой в бок, но только развеселила еще больше.

— Не могу… — подвывал Олег. — Сууука… Девочки, что ж вы творите!

— Олег!

— Убииили… сука, укатали вообще! Джина, солнце, а тебя не смущает то, что ты спала в одежде?

— Кому и когда мешала одежда? — хмуро спросила Джина, осознав промах.

Но все-таки, почему Иза спросила об этом??

Олег закатился еще пуще, с похрюкиваниями.

— Девочки, что же вы творите, — выдохнул он просмеявшись. — Спокойно. Ларчик открывается проще. Твоя Иза звонила тебе вчера, я взял трубку, знал же, что тебя искать будут… Она спросила, кто я, я сказал "Олег". Она спросила, где ты, ну я и ответил, что ты спишь… а дальше она сама там что-то понапридумывала.

— Аааааа, — протянула Джина и Олег снова пошел уссываться.

— А чего таким разочарованным тоном? — взвыл он и Джина снова пихнула его пяткой в бок.

— Ты нормальный вообще так ей отвечать?

— Слушай, а я знал, кто это такая? Да и не только вам с Сереньким бухать вчера вечером…

“Как у него это нежно получилось “Серенький”, — подумала Джина.

Самое страшное — Сережа все еще нравится ей, все еще ужасно нравится, но Джина никак не может принять… Santa Maria! Даже пусть он только был маньяком, но даже это не укладывается у нее в голове до конца!

И главное, как он это делал! Господи, как в комиксах. Костюм супергероя. Правда вышел скорее Джокер, чем Бэтмен.

— Почему он делал это в костюме? — пробормотала она.

— Что именно делал? — похабно подмигнул ей Олег.

О чем этот дурак сейчас подумал?

— Он комиксов перечитал? — серьезно спросила Джина.

— А, вот ты о чем… — улыбка сползла у Олега с лица. — Это Птица выкаблучивался. Ты ж не знаешь, какими они оба были раньше.

— Какими? — немедленно спросила Джина.

— Сережа был у нас как фиалочка. Только тронь — и лепестки посыпались. А Птица… он вообще ни перед чем тормозить не умел, он не то что берегов не видел, а похоже даже и не был в курсе, что они существуют, — грустно сказал Олег. — А самое главное — то, как они друг к другу относились. Птица Сережу презирал, Сережа Птицу ненавидел.

— По-моему он и сейчас его не слишком любит, — заметила Джина.

— Сейчас Сережа считает, что Птица с людьми общаться не умеет. А они просто очень по-разному это делают.

— Птица циничней, — заметила Джина.

— Циничней, — согласился Олег. — Нахальней, самоуверенней и чувство юмора у него не доброе. Вот я охуел-то, когда они в тебя влюбились, Птица еще несколько месяцев назад и о дружбе-то понятия не имел…

Джина закусила губу:

— Зачем ты мне это сказал?

Олег развел руками.

— Ладно, ты отдыхай, — сказал он, соскребая себя с кровати.

Джина, ткнувшись лицом в подушку, услышала, как хлопнула дверь. Зачем он сказал ей это? Все и без того абсолютно кошмарно. К Лауре Джина остывала постепенно, разрыв с Абеле болел, как порез ножом, а сейчас у нее такое чувство, будто из нее жилы наживую тянут.

И когда она успела так к нему прикипеть? Она же так хорошо, так разумно поступила на мосту, все сделала правильно, она бы смогла это пережить… Но вот она в этом доме, вот снова говорит о Сереже… Неужели и правда покойный отчим привел ее сюда?

Джина, прикрыв глаза, вспоминала… как же она злилась на мать, когда та ушла от дяди Саши, узнав о его болезни. Как они ругались! Джина, импульсивная семнадцатилетка, честила ее предательницей… А дядя Саша уходил от них все дальше, несмотря на все усилия врачей. Физически он был жив, но от ее любимого папы ничего не осталось.

Господи, мистика какая-то.

Джина на секунду представила, как она обсуждает это с Изой и поняла, что лишь только Изетта услышит, что в ее жизни снова появился Сережа, она поднимет ор выше гор и немедленно побежит в полицию.

По точно такой же причине была отвергнута и мама — если она узнает, что Джина связалась с маньяком…

Синичка не подходила ни по возрасту, ни по мировоззрению. А больше у Джины никого и нет, всех друзей детства она растеряла из-за переездов.

“Доктор”, — вдруг подумала Джина.

Умный, беспристрастный человек. Может быть он сумеет ей помочь?

Джина исхитрилась задремать снова, а проснувшись, она ощутила совершенно волчий голод. Ей хотелось поговорить с сеньором Капуто, но будет ли это удобно? Они едва знакомы, а Джина уже хочет побеседовать с ним о жизни… Но ведь и ситуация у нее необычная.

“Я пойду на кухню,” — подумала она.

Если мистические силы в самом деле хотят, чтобы она осталась с Сережей, Джина встретит там доктора. Если нет… Джина доедает омлет и едет домой, чтобы больше не возвращаться.

“Ты сама-то веришь в это?” — съехидничал внутренний голос.

“Да, верю. Возьму и сделаю”, — подумала Джина без всякой уверенности.

Из кухни… пахло. Джина не могла бы точно определить, чем это пахнет, вроде бы мясо и алкоголь, но в каком-то совершенно мерзотном сочетании.

Запах исходил из сковородки, на сковородке шкворчало нечто — и отвлекшись на это, Джина не сразу заметила тихо сидящего Сережу.

Он устроился в углу стола, упершись лбом в ладонь, челка закрывала лицо… Из той бури, что поднялась у Джины в душе, ясно вычленялась только одна мысль.

“Бежать, пока он меня не заметил!”

Джина прижалась спиной к двери, толкнула ручку, но та отчего-то не поддавалась. Джина тряхнула дверь сильнее, но та все равно не поддалась.

Зато Сережа поднял голову на звук и Джина, распятая на двери, ощутила все страдания грешника на сковородке — ей было так неловко, так мучительно, так… неописуемо!

Сережа тоже молчал, не шевелясь, лишь только неотрывно смотрел на нее и Джина в отчаянии стукнула по двери кулаком. А Сережа встал.

— Олег, это свинство. Отопри дверь, — негромко сказал он.

За дверью царила тишина, Джина снова безнадежно дернула ручку… Скотина! Ну вот же скотина! “Олег, от тебя такой подставы я не ждала!”

— Я сейчас через окно выберусь, — сказал Сережа, не смотря на нее.

И тут Джина повела себя, как самая настоящая королева логичности и последовательности. Она уперла руки в бока и грозно спросила:

— То есть ты со мной даже в одной комнате находиться не хочешь?

Сережа вытаращил глаза.

— Я… я уважаю твой выбор. Джина, я не хочу делать тебе больно…

“Ты зачем, гад, такой идеальный, — подумала Джина, смаргивая слезы. — Зачем ты гад такой идеальный и зачем ты был маньяком… “

А что-то внутри нее, заставило Джину сказать:

— То есть, ты бы правда ни разу мне не позвонил?!

Сережа растерялся окончательно, а Джине захотелось побиться головой о дверь. Что она несет?

— Джина, — тихо и очень устало попросил Сережа. — Скажи мне, что ты хочешь и я сделаю именно так, как ты хочешь.

Джина сглотнула рыдания, собрала свое самообладание в кулак и объяснила:

— Я сама не знаю, чего я хочу!

— Во всяком случае, это было честно, — заметил Сережа с какой-то странной улыбкой. — Я понял. Нам надо угадать, верно?

Джина ощутила себя наипоследнейшей идиоткой, навроде сериальной героини.

— Я хочу выбраться отсюда и разбить супницу твоему Олегу о голову! — яростно выкрикнула она.

— Хорошо, — кротко сказал Сережа и, шагнув к буфету, открыл дверцу.

— Что ты делаешь? — не поняла Джина.

— Супницу ищу, — пояснил Сережа. — Подойдет?

В руках он держал глубокую миску в разводах “под мрамор”, с золотым краем.

— Эта слишком красивая, — пробормотала Джина. Неожиданный поступок Сережи как-то сбил ее воинственный запал.

— Согласен, он не достоин такой супницы, — легко согласился Сережа. — Может эта?

Олег был достоин этой супницы, но Джине было жалко супницу.

— Ты что, — вырвалось у нее, когда она увидела рисунок на супнице, — это же Ван-Гог!

Сережа улыбнулся краешком губ.

— Тогда, может вот эту? Это правда для пирога, но зато смотри, какие жуткие розочки…

— Ты серьезно? — помотала головой Джина. — Ты серьезно готов разбить тарелку о голову лучшего друга?

— Нет, конечно, я просто хотел тебя отвлечь, — рассеянно сказал Сережа. — К тому же я бы посоветовал тебе не “бить о”, а “кидаться в”, иначе тебе придется подпрыгнуть.

Джина невольно фыркнула, чувствуя, как что-то у нее внутри разрывается в клочья.

— Porca miseria, я правда не знаю, чего я хочу! — выдохнула она. — Я так запуталась в этом во всем!

Сережа посмотрел на нее серьезно и печально:

— Если я предложу тебе побеседовать с сеньором Капуто — ты не кинешь в меня этой тарелкой? Просто я по собственному опыту знаю — он здорово умеет распутывать узлы в голове…

— Но для начала надо выбраться с кухни, ведь так? — спросила Джина и пнула дверь ногой.

— Это проще, чем тебе кажется… Олег! Ты все слышал, открывай.

Джина услышала возню за дверью.

“Он еще и подслушивал!”

Замок щелкнул только через полминуты. Джина решительно толкнула дверь, жалея, что отказалась от любезно предложенной тарелки, вылетела наружу и… замерла.

— Где Олег? — тихо спросила сеньора Капуто.

Тот развел руками:

— Олег попросил меня открыть дверь и убежал.

“Детский сад, штаны на лямках!” — изумленно подумала Джина.

— Но он передал мне, что вам нужна моя помощь, — доктор ловко подхватил ее, увлекая за собой. И вдруг неожиданно перешел на русский: — Сережа, боже… что пахнуть?

— Я… пельмени в вине решил пожарить. Сейчас выкину и кухню проветрю, — грустно отозвался из-за спины Сережа.

Доктор привел Джину в уже знакомую гостиную с голубыми креслами. Свет за окнами был оранжевым — Джин продрыхла почти весь день!

— Будет здесь удобно? — ласково спросил сеньор Капуто. — Можете звать меня Аурелио, без лишних формальностей. Расскажите мне все, что у вас сейчас на душе и мы вместе это разберем…

— Я не могу это структурировать, — вздохнула Джина, падая на кресло. — Я… я кажется противоречу сама себе, я мечусь, меня раздирает…

— Рассказывайте как есть, — с поощрительной улыбкой сказал Аурелио. — Поверьте, я пойму.

Джина нервно перебирала пальцами по столу, тут же потерявшись — с чего начать.

— Вас беспокоят ваши отношения с Сережей, — помог ей доктор. — Вы не знаете, хотите ли вы продолжать их после того, что узнали о нем?

— Если бы не это, — с тоской выдохнула Джина. — Я до сих пор не могу уложить в голове!

И тут у нее пошло, полилось — все, что кружилось у нее в голове последние двое суток, во всей своей бессвязности и путанности. Джина не усидела на месте, она ходила по комнате и говорила, говорила, забыв даже о голоде — запах Сережиных пельменей временно отбил ей аппетит.

За окнами разгорался, а затем потух закат, Джина выхлебала из графина всю воду — и, кажется, наконец выговорилась.

— Вам нравится в Сереже все, кроме его прошлого, — наконец сказал Аурелио. — На самом деле вы уже знаете, чего вы хотите. Вы хотите быть рядом с Сережей, но хотите, чтобы то, что было три года назад — исчезло…

“Ни убавить, ни прибавить”, — подумала Джина устало.

— Но это невозможно, — выдохнула она, зарываясь пальцами в волосы.

— Невозможно, — подтвердил доктор. — Вы либо сможете принять это, либо не сможете. Но для осознания этого нужно время, больше, чем успело пройти. Вы не можете встречаться с Сережей, но вы не хотите от него уходить. И что вам делать?

— Остаться друзьями? — горько предположила Джина.

“Не хочу я оставаться с ним друзьями! Но и встречаться не могу, после того, что я узнала…”

Точно сказано. Желания Джины вошли в противоборство с действительностью. Ей… ей правда нужно время, чтобы как-то… примириться с этим.

— Как вы думаете, я смогу это принять? — выдохнула она.

— Вы уже второй раз во время нашей беседы просите меня об этом, — заметил Аурелио.

— О чем? — недоуменно моргнула Джина.

— Помочь вам принять, — сказал доктор. — Безусловно, я буду вам помогать, но прежде всего вам нужно время, Джина. Это не произойдет завтра. Это не произойдет послезавтра. Это может занять от нескольких недель до нескольких месяцев, сейчас невозможно сказать точно. Но, во всяком случае, у нас есть одна важная вещь — это ваше желание идти в эту сторону. Его нельзя недооценивать!

— давай останемся друзьями

такой же бред как например

собака ты мне надоела

давай ты будешь мне котом, — сообщил Джине Птица.

Сережа внятно посоветовал субличности перестать быть ему скотом. Еще недавно эти перепалки умиляли Джину, а теперь у нее от них холодок по спине.

— Я понимаю… да это будет лучше всего, — нервно кивнул Сережа.

Потом он предложил ее покормить, но время было уже позднее и Джина торопилась домой.

Над водой задувал неожиданно зябкий ветер. Джина, в легкой юбке и воздушной маечке, немедленно обхватила себя руками — как сегодня холодно!

Вдруг на плечи ей легло теплое. Джина обернулась — Сережа молча укутал ее своей толстовкой. От нее горьковато пахло одеколоном.

Птица был прав, ну какие тут “останемся друзьями”. Какие тут “останемся друзьями”, когда Сережа смотрит на нее такими глазами. Когда ее саму совершенно однозначно тянет к нему физически — Джина сполна ощутила это, пока Сережа заворачивал ее в толстовку.

— Я хочу с ним познакомиться, — прошептала Джина, когда они ждали лодку, у темной воды.

— Со мной? — Сережина интонация характерно изменилась.

— С тобой, — выдохнула Джина. — Я же тебя почти не знаю.

— Тогда зачем тебе уезжать? — промурлыкал Птица. — Оставайся.

— Завтра, — мотнула головой Джина.

— Значит — мы завтра увидимся? — Птица явно обрадовался. — Приезжай к нам с утра.

О да, они действительно сильно различаются! Насколько Сережа деликатен и нерешителен, настолько же его субличность нахальна и настойчива! Джина тут… наступает на глотку здравому смыслу, предрассудкам и нормам морали одновременно, а он… вообще не притормаживает!

— Вечером, — сурово сказала Джина. — В городе.

— Только не на мосту, — отреагировал Птица. — Я теперь ненавижу мосты.

— Что еще ненавидишь? — рассеянно спросила Джина.

— Ничего, — отозвался Птица. — За ненавистью тебе к Сереже.

— Что? — не поняла Джина.

Сережа вздохнул, закрывая лицо рукой:

— Птица всегда выражал мою собственную ненависть… но я этого не понимал.

— Кто из вас ненавидит мосты? — тихо спросила Джина.

— Оба, — хмыкнул Птица. — Теперь — оба.