Отцовское воспитание. (джен)

— Итак, я предполагаю, что твоя любимая команда по квиддичу — «Пионеры Феникса», поскольку она принадлежит твоему отцу, — нарушил молчание Драко после того, как прошел первоначальный дискомфорт.

— Да… но если отбросить мои личные предубеждения, это хорошая команда, — Гарри пожал плечами.

— Полагаю, это правда. Обычно я болею за «Пионеров», когда они не играют против моей любимой команды «Пылающие драконы», — сказал Драко

— «Пылающие драконы»? Хорошая команда. Абрит — отличный вратарь, а Яксли — отличный загонщик.

— Они такие, не так ли? Мне нравятся охотники, Тритон и Бринкс из «Пионеров».

— Они лучшие, — согласился Гарри.

— Разве это не здорово, что ты наконец нашел кого-то, с кем можно поговорить о квиддиче, Драко, — Тео оторвался от своей книги.

— О, на случай, если ты не знал, эти трое безнадежны, если ты когда-нибудь захочешь поговорить о квиддиче, — объяснил Драко Гарри, когда Тео игриво показал ему язык и вернулся к своей книге. — Ты видел квоффл, который Абрит спас на последних десяти минутах игры, когда они играли против «Кэннонс Чадли» в полуфинале? Впечатляет, не правда ли?

* * *

Гарри и Драко продолжили увлекательную беседу о квиддиче и в конце концов перешли к разговору о заклинаниях, которые они пробовали дома, и предметах, которые им было больше всего интересно изучать. Их обоих больше всего интересовали темы, связанные с волшебной палочкой, и меньше всего — «скучная» история магии.

Примерно в половине первого пришла продавщица с тележкой, и пятеро мальчиков купили по горсти угощений из ее тележки. Они обсуждали открытки с шоколадными лягушками и волшебников на карточках. Альбус Дамблдор был на одной из их карточек. К удивлению и дискомфорту Гарри, все мальчики выразили презрение к Дамблдору, которого Гарри считал вполне нормальным, судя по тому, что он слышал о нем. Директор также несколько раз навещал его дома. Но он вспомнил, что его отец говорил о Люциусе, заполняющем разум Драко всякой ерундой, и знал, что их отцы были ответственны за то, что внушали им такие мысли. Чтобы избежать диссонанса, Гарри сменил тему на Николаса Фламеля, волшебника с другой их открытки с шоколадной лягушкой.

Крэбб и Гойл шумно швыряли друг в друга всеми вкусными бобами Берти, пытаясь поймать их ртом. Им это удавалось только в половине случаев.

— Просто игнорируй их. Им нравится вести себя глупо. Ты привыкнешь к этому, — сказал Драко Гарри, бросив на них легкий взгляд. — Ты все еще надеешься попасть в Гриффиндор?

— Мой папа сказал, что не имеет значения, на какой факультет я попаду, но я могу сказать, что он был бы немного разочарован, если бы я не попал в Гриффиндор. Ненавижу разочаровывать своего отца.

Гарри не хотел специально упоминать Слизерин, чтобы не ранить чувства мальчиков, которые, как он знал, планировали поступить в Слизерин.

— Я понимаю, что ты имеешь в виду. Мой отец был бы разочарован, если бы я не поступил в Слизерин, и я ненавижу, когда я разочаровываю своего отца, — понятное дело, сказал Драко.

— Я тоже, — согласился Тео.

— Я полагаю, это могло бы стать небольшой проблемой, если бы ты поступил в Слизерин. Мой отец рассказывал мне, что профессор Снейп и твой отец ненавидели друг друга в школе. Не только твой отец, но и твой крестный. Он двоюродный брат моей матери, не так ли?

— Ты знаешь профессора Снейпа? — спросил Гарри.

— Время от времени он заходит к нам на ужин. Мой отец был его наставником на первом курсе и на седьмом курсе моего отца. Они все еще довольно близки.

— С ним все в порядке? — спросил Гарри, пытаясь, но безуспешно, скрыть легкий страх в своем голосе.

— С ним все в порядке. Ты боишься, что он выместит на тебе свою ненависть к твоему отцу, не так ли? Он не может выместить на тебе свою обиду, даже если бы захотел. Ему это не позволено. И с твоей славой ему это тоже не сойдет с рук, — сказал Драко.

В этот момент дверь купе скользнула в сторону, и вошла девушка с густыми каштановыми волосами и застенчивым круглолицым мальчиком рядом с ней. Они оба показались знакомыми, и девушка уже была одета в мантию Хогвартса.

Девушка представилась Гермионой Грейнджер, а мальчик рядом с ней — Невиллом Лонгботтомом и спросила, видел ли кто-нибудь жабу, поскольку мальчик потерял свою. У нее был властный голос. Все пятеро мальчиков покачали головами. Затем девочка уставилась на Гарри, и он узнал ее. Она была из дочерней школы «Brownstone», частной школы для мальчиков, которую он посещал. Ее школа находилась прямо напротив его школы. Он видел ее несколько раз и знал по имени, но они никогда не разговаривали друг с другом.

Его классная руководительница рассказала его классу все о том, что Гермиона Грейнджер была лучшей девочкой в своей школе и что ее оценки были выше, чем у них. Гарри был в классе отличников, и несколько мальчиков в его классе почувствовали себя оскорбленными тем, что девочка получала оценки лучше их. Обычно Гарри получал в основном «А» и несколько «Б». Он был действительно хорош в математике и обычно получал за нее пятерки.

— Ты из Браунстоуна, не так ли? — спросила Гермиона.

— Да, — сказал Гарри.

— Ты тоже магглорожденный? — взволнованно спросила она.

— Нет, он не магглорожденный. Он полукровка. Но, полагаю, я не могу ожидать, что грязнокровка вроде тебя знает, кто такой Гарри Поттер, — сказал Драко.

Желудок Гарри неприятно сжался. Гермиона не казалась шокированной, и он знал, что это потому, что она не понимала, что означает слово «грязнокровка». Это заставило его посочувствовать ей еще больше. Мальчик рядом с ней, Невилл Лонгботтом, выглядел потрясенным и чувствовал себя так же неловко, как и он сам. Теперь он вспомнил, что слышал о родителях Невилла, Фрэнке и Элис Лонгботтом, которые были частью Ордена Феникса вместе с его родителями и были замучены до безумия четырьмя пожирателями Смерти. Он вспомнил, что видел своих родителей на групповой фотографии Ордена. Вот почему Невилл показался знакомым, поскольку у него было поразительное сходство с обоими родителями.

— Ты действительно Гарри Поттер? — Глаза Гермионы загорелись, когда она пристально посмотрела на него.

Гарри кивнул.

— Я все о тебе прочитала. Ты знал, что ты был в…

— Современной истории магии, взлет и падение Темных искусств и великие волшебные события двадцатого века. Да, я знаю, — закончил за нее Гарри.

— Послушай… — начал Драко.

— Мы уже говорили, что здесь нет никакой жабы. Пожалуйста, поищите в другом месте. Мы дадим тебе знать, если увидим что-нибудь, — оборвал Гарри Драко, вставая и провожая их к выходу из купе.

Он не хотел слышать, как Драко оскорбляет Гермиону за то, что она снова магглорожденная. Даже если она казалась немного раздражающей как всезнайка с властным голосом, Гарри не думал, что она заслуживает оскорблений из-за своего статуса по крови.

— Как грубо, — услышал Гарри слова девушки, закрывая дверь купе.

— Спасибо, Гарри. Я думал, мы никогда не избавимся от этой грязнокровки, — сказал Драко. — И почему этот мальчик озабочен поиском своей жабы? Если бы у меня была жаба, я бы нарочно ее потерял, а ты?

— Угу, — согласился Гарри.

Некоторое время они молчали, поскольку Гарри был предоставлен своим мыслям. Он был действительно сбит с толку и не знал, что чувствовать к Драко. С одной стороны, он казался нормальным, и было приятно поговорить с ним о квиддиче, школьных предметах и семье. С другой стороны, он был предубежден против магглорожденных, а его отец был сторонником Волан-де-Морта. Но его дядя Ремус сказал, что Драко было всего одиннадцать и он, возможно, мог бы изменить свое мнение при правильном влиянии. Можно ли было повлиять на него, чтобы он изменил свое фанатичное мышление при правильном влиянии?