Кофейная гуща (гет)

Гермиона проснулась от приглушенных ненавязчивых звуков — возле огромного окна с видом на альпийские горы прибиралась молоденькая эльфийка, с помощью магии обновляя свечи в канделябрах. Утро было безветренным, солнечным и ясным. На столе уже стояла стопка чистых полотенец, а с другой стороны от кровати появилась напольная вешалка с несколькими комплектами одежды на выбор.

Девушка поспешно села в кровати, заставив широкий удобный матрас тихонько скрипнуть. Не на шутку перепугавшаяся эльфийка принялась без устали отвешивать поклоны.

— Луппи не хотела разбудить Госпожу, Луппи так жаль! Луппи сейчас исчезнет!

— Луппи, стой, не уходи, прошу тебя! Не нужно суетиться, все в порядке, — Гермиона слезла с высокой постели и сделала осторожный шаг навстречу волшебному существу. — Скажи, пожалуйста, кто-то из хозяев уже проснулся? Меня искали?

Домовой эльф отрицательно покачала головой, стыдливо поджав свои большие ушки:

— Луппи приказано подать завтрак к девяти. Еще рано трапезничать, Луппи еще не накрывала на стол. Госпожа голодна?

— Я Гермиона, Луппи, зови меня Гермионой, — девушка села на корточки, с улыбкой заглядывая в огромные прозрачно-голубые глаза. — Если можно, я поем со всеми. Скажи, где тут комната Астории Малфой?

— Госпожа Гермиона ищет маленькую Хозяйку? Луппи жаль, Луппи виновата, маленькая Хозяйка еще спит!

— Нет-нет, ты ни в чем не виновата! Я обещала мистеру Малфою с утра осмотреть его дочь. Она пока не может проснуться, мне нужно ей в этом помочь.

Эльфийка притихла, внимательно глядя на волшебницу, словно пытаясь понять, говорит ли она правду. Затем Луппи осторожно улыбнулась в ответ и щелкнула пальцами. Гермиона вместе с ней перенеслась в просторную гостевую комнату, которая за считанные минуты стараниями двух домовых эльфов преобразилась этой ночью в детскую. По бежевым стенам, трепеща ажурными крылышками, порхали нарисованные золотые бабочки. В центре комнаты стояла огромная, будто рассчитанная на несколько детей сразу, белоснежная кровать со сверкающим сиреневым балдахином и россыпью шелковых подушек такого же нежного оттенка. Остальная мебель была здесь не менее изысканной, но миниатюрной, — белой, сиреневой и бежевой. Пожалуй, эта спальня могла претендовать на апартаменты для маленькой принцессы. Гермиона восхищенно ахнула, оглядевшись по сторонам, — в детстве о такой комнате она могла лишь мечтать.

На кровати, прижимая к себе дочь, крепко спал Малфой, не потрудившись даже переодеть свою черную водолазку и брюки во что-то домашнее. Они мирно сопели, даже не подозревая, что за ними наблюдают целых две пары глаз. Гермиона тихонько подошла к кровати и достала волшебную палочку из глубокого кармана пижамных штанов. Произнесла несколько диагностических заклинаний, проверяя состояние девочки, и, наконец, с улыбкой кивнула самой себе. Каждой клеточкой тела Астория была готова к пробуждению. Восстановление прошло довольно быстро, и никаких осложнений возникнуть не должно было, — разве что страх после пережитого никуда не денется. Волшебница взмахнула палочкой, выводя Тори из магической комы. С минуты на минуту малышка должна была очнуться.

* * *

Астория, пренебрегая всеми правилами этикета, не замолкала за столом ни на секунду. Неожиданное знакомство с бабушкой привело ее в неистовый восторг, казалось, даже самые страшные часы в ее жизни были позабыты. Ее восхищала новая комната, особенно бабочки на стене, которые двигались, словно настоящие. Девочка, узнавшая в это утро о существовании магии, хотела знать абсолютно все и сразу и, разумеется, задавала миллион вопросов. На удивление, быстрее всего она нашла общий язык с женихом Нарциссы, Огастином Эженом.

Мужчина оказался последним представителем знаменитого дома де Гизов. Его предком был Шарль Эжен Лотарингский — военачальник, принц, граф и герцог. Ни одна из трех жен так и не смогла подарить ему ребенка, и проблема бесплодия смогла решиться лишь с помощью магии. Его ребенок был зачат от волшебницы и скрыт от мира магглов в те темные времена «охоты на ведьм». Хотя тот мальчик и не был признан официально, Шарль Эжен перед смертью одарил его мать землями, и все последующие его поколения, включая Огастина, жили более, чем в достатке. Больше всего Асторию, разумеется, заинтересовало то, что именно на этих землях стоял знаменитый Парижский Диснейленд. Тори была поражена, когда узнала, как много в этом парке аттракционов работало именно благодаря магии. Не зря же любой маггловский ребенок и даже взрослый мечтал попасть именно туда. Как выяснилось, взрослые волшебники тоже его посещали. Это было то самое место, где они могли колдовать, не задумываясь о последствиях. Для всего немагического мира Диснейленд принадлежал телевизионной компании, и лишь волшебники знали, что Парижским парком аттракционов на самом деле владеет магическая ветвь известного благородного семейства. И вот представитель этого семейства сидит с ней за одним столом и предлагает не просто провести день в Диснейленде, а посмотреть все изнутри, побывать на внутреннем производстве, где работают домовые эльфы, куда имеет доступ лишь он. Стоило ли говорить, что Астории уже не терпелось отправиться в путь.

После завтрака миссис Малфой отправила домовика Нэнни организовать для Тори новый гардероб. Когда девочка покинула столовую, Нарцисса заговорила первой:

— Драко, мой мальчик, надеть ей этот кулон было лучшим решением в твоей жизни. Я рада, что он достался именно ей.

Малфой вопросительно приподнял брови и, не донеся чашку до рта, поставил ее обратно на блюдце.

— Ты не знал? — женщина усмехнулась, слегка покачав головой. — Мерлина ради, дорогой, Астория носит нашу фамильную ценность.

— Это кулон ее матери, мама, — голос волшебника предательски дрогнул. Казалось, сколько бы ни прошло лет с той трагедии, он всегда будет явно помнить, как, прощаясь, снял с жены украшение, решив оставить для новорожденной дочери хоть какую-то память о ней.

— Драко, — голос Нарциссы прозвучал с некоторым снисхождением. — Еще до твоего слушания я лично отдала эту вещицу твоей невесте. И вижу, что сделала это не напрасно. Чудесно, что в итоге кулон достался именно твоей дочери. Он имеет особую силу и оберегает наш род.

— Значит ли это?.. — Малфой нахмурился, пока не зная, действительно ли он хочет услышать ответ.

— Ты и сам знаешь, что это значит, ведь Тори рассказала тебе о том, как сумела сбежать. И это все объясняет. Кулон в разы увеличивает магию наследника Рода в случае опасности, даже может сделать на какое-то время невидимым. Разумеется, мы проведем диагностику, но шанс, что Астория лишена магии, почти нулевой.

— Даже если она была зачата и рождена в тот момент, когда у обоих ее родителей сковали магию? — Гермиона сгорала от нетерпения. С первой же минуты, как она увидела девочку, ей хотелось знать, обладает ли малышка магическими способностями. Тогда это не было праздным любопытством, скорее, Гермиона за нее переживала, прекрасно понимая, каково это — быть волшебницей в семье магглов. А без воспоминаний, со скованным магическим ядром, Малфоя вполне можно было так назвать.

— Наш магический род один из самых древних, милочка, — на мгновение лицо Нарциссы сделалось высокомерным. — Непросто задавить подобные гены.

— Однако, мою магию они буквально растоптали, — в голосе Драко сквозило плохо скрываемое разочарование.

— Ты что, после возвращения воспоминаний еще не пробовал колдовать? — миссис Малфой выразительно приподняла бровь.

— Я бы с радостью, но как-то сомневаюсь, что потяну беспалочковую магию, не колдуя столько лет.

— Драко Люциус Малфой, — голос женщины перешел на возмущенный шепот. — Ты меня просто поражаешь. Во всех наших поместьях есть семейные тайники, и палочка одного из предков обязательно должна быть в каждом. Для чего мы с тобой все это раньше заучивали, я не понимаю?

— То есть… — Гермиона удивленно переглянулась с Драко. — В этом доме теоретически может быть древняя, незарегистрированная волшебная палочка, которая, скорее всего, примет любого Малфоя?

— Не скорее всего, а так и есть, — Нарцисса промокнула губы тканевой салфеткой и подозвала домовика звоном колокольчика. — Пришло время провести по дому экскурсию, надеюсь, вы закончили трапезничать.