Кофейная гуща (гет)

— Тори! Тори, ты где?

Светловолосая девочка, сидевшая на декоративной лесенке в саду, замерла, пытаясь понять, хочет ли она, чтобы ее обнаружили, или ей нужно побыть одной еще минуточку. Немного поразмыслив, она все-таки решила промолчать. Конечно же, буквально через пару минут послышались шаги.

—Тори! Ты не слышала, как я тебя звал?

—Девочка опустила голову, рассеянно разглядывая что-то у себя в руках.

— Астория Малфой! Воспитанные леди должны отвечать, когда их спрашивают.

— Не слышала, папочка, прости. Я задумалась.

Взгляд серых — таких же, как и у дочери — глаз отца потеплел.

— О чем же ты задумалась, малышка? — девчушка снова опустила взгляд на руки, и глаза Драко последовали за ним. — Что это за чашка?

Малышка подняла свои не по годам внимательные глаза на отца, пытаясь предугадать его реакцию на свои последующие слова:

— Няня Серафина гадала мне на кофейной гуще, — девочка скривилась, вспомнив горький вкус черной жижи, которую так и хотелось выплюнуть, совсем не как подобает юной леди.

Лицо Драко пошло пятнами.

— Няня Серафина слишком много себе позволяет. Снова, — ледяным голосом процедил аристократ. Опасным голосом, как про себя его именовала Тори. Девочка умоляюще взглянула на отца.

— Не нужно, папочка, я сама ее попросила.

— Что-то я не удивлен, — покачал головой Драко и снова взглянул на чашку. — И что же тебе нагадала няня?

Девочка подскочила на месте, торопясь рассказать отцу новости.

— Няня Серафина сказала, что скоро у меня будет новая мама! — радостно выпалила девчушка, заискивающе глядя в глаза отцу. Лицо которого снова пошло пятнами.

— Дай мне взглянуть, — почти что шепотом попросил аристократ, пытаясь за своей интонацией скрыть охватившее его бешенство. Что эта женщина себе позволяет?! Играть на чувствах ребенка, не задумываясь о том, как это отразится на девочке! Он совершенно точно ее уволит.

Тори тем временем очень бережно, словно самую ценную на свете вещь, вложила маленькую белую чашечку в протянутую руку отца. Мужчина неуверенно сжал хрупкий фарфор и, помедлив мгновение, заглянул внутрь.

Они вместе склонились над чашкой — одинаковые волосы редкого платинового оттенка, одинаковые глаза, выхватывавшие образы из сложившихся причудливым узором остатков кофе, одинаковые прямые носы и линии скул. От умершей при родах матери девочка унаследовала только имя.

— Ну что, что ты там видишь? — детский голосок звенел нетерпением. Драко разглядывал узоры, попутно размышляя о том, как выбить из головы дочери всю эту "магическую" чепуху.

— Что-то я ничего не вижу, милая. А няня тебе что-нибудь объяснила?

— Да, — девочка нахмурилась, силясь вспомнить слова няни. — Только я не помню, что именно. Там было так много всего... — внезапно лицо ее просияло: — Роза! Роза обозначает встречу! — Тори радостно посмотрела на отца, изучающего чашку. Разглядев что-то, действительно напоминающее розу, Малфой тяжело вздохнул. Поднявшись на ноги и натянув на лицо улыбку, он взглянул на дочь.

— Пойдем, отнесем чашку на кухню, пусть ее вымоют.

— Нет! — вскричала девочка, и ее глаза наполнились слезами.

— Милая, — Драко вновь опустился на корточки. — Оттого, что чашку помоют, будущее не изменится. Тем более, ты все равно уже забыла, какие знаки высматриваешь, так зачем такой чудесной чашечке пропадать? — Драко искренне надеялся, что если треклятая чашка исчезнет с поля зрения малышки, предсказанное "будущее" также забудется.

Но дочь упрямо покачала головой.

— Я буду хранить ее у себя в комнате до тех пор, пока не появится мама.

Мистер Малфой поморщился.

— Ладно, Тори, идем в дом, а то холодно, — Драко помог дочери подняться, и они вместе направились к особняку.

* * *

Драко шел по лесной полянке недалеко от поместья, куда изредка приходил поразмышлять. В этот раз его мысли были заняты проблемами с дочерью, слишком увлекшейся игрой во все эти "предсказания". Время от времени он рассеянно поддевал мыском дорогой начищенной туфли пушистый снег, наблюдая за хаотичным движением взметающихся в воздух снежинок.

Драко ненавидел зиму. Холодное, мерзкое время года, продирающее холодом до костей, леденящее тело и душу. Время года, когда все живое умирает, и остаётся лишь снежная пустыня.

В голову некстати закрались мысли о покойной жене, умершей как раз-таки зимой при родах, и Малфой в сердцах занес ногу для следующего удара по белому покрывалу, как вдруг замер, заметив нечто странное. Наклонившись, он вытащил из снега... чашку. Точнее, обычную, немного помятую жестяную кружку, какие были в чести в прошлом столетии, на треть наполненную еще теплым чаем. Драко огляделся в поисках владельца.

Метрах в десяти от него, под ближайшим деревом, уткнувшись лицом в колени, прямо в снегу сидела молодая женщина. Поверх повседневной одежды на ее плечи была накинута одна лишь длинная шерстяная кофта.

Драко подскочил к ней, позабыв про чай, выплеснувшийся в глубокий снег.

— Мисс, с Вами все в порядке? — Малфой дотронулся до заледеневшего плеча. Незнакомка не пошевелилась. Драко приподнял ее и увидел, что ее глаза закрыты. Нащупав едва различимый пульс, он поднял девушку на руки и поспешил в особняк.

* * *

— Когда она очнется? — большие взволнованные глаза Астории вопросительно взглянули на отца.

— Доктор сказал, что у нее нервное истощение и небольшое обморожение, так что, думаю, нескоро. Ей нужно поспать, восстановить силы, а ты иди пока поиграй.

— Я хочу побыть здесь, — малышка упрямо сжала губы.

— Астория Малфой! — Драко нахмурил брови. — Нашей гостье нужен покой.

Дочь вздохнула и поплелась к выходу. Бросив последний взгляд на кровать, она выскользнула за дверь, оставляя отца наедине с девушкой.

Драко убрал непослушную каштановую прядь со лба незнакомки, размышляя о том, как она попала на ту поляну. Кругом на мили не было ни одного населенного пункта — Малфои издавна владели прилегающими землями, не желая их ни застраивать, ни продавать. Может, ее привезли на машине и оставили в лесу одну? С кружкой чая... Драко перевел озадаченный взгляд на стоящую на тумбочке у изголовья жестяную кружку.

При себе больше у девушки ничего не было, и о том, кто она такая, можно было только догадываться.

— Мистер Малфой, девушка очнулась, — служанка, принесшая благую весть, тут же испарилась: хозяин поместья не любил, чтобы прислуга путалась под ногами. Но сегодня Драко ничего и не заметил бы — бросив все свои дела, он поспешил в гостевую спальню на втором этаже.

Гостья сидела на кровати, обхватив пальцами старую облупившуюся жестяную кружку. Малфой стукнул костяшками пальцев в открытую дверь, и девушка подняла голову; ее лицо было мокрым от слез.

—Доброе утро. Меня зовут Драко, Драко Малфой. А Вас? — мужчина решил начать издалека, чтобы не пугать девушку еще больше. Но та будто не слышала его слов, задумчиво глядя куда-то сквозь хозяина поместья. Драко уже хотел было повторить вопрос, когда она наконец сфокусировала свой взгляд на его лице и нахмурила бровки.

— Гермиона, — еле слышно проговорила гостья. — Гермиона Уиз... Уинтер, — она закусила предательски задрожавшую губу и подавила судорожный вздох.

— Гермиона, я нашел Вас в лесу. Вы замерзали, и я принес Вас в свой дом, — Драко посчитал должным объяснить девушке, что происходит, но, похоже, она и так все поняла, потому что активно закивала.

— Да-да... Спасибо большое...мистер Малфой.

— Драко, — поправил ее мужчина. Он отметил, что голос девушки был мелодичным, будто перезвон колокольчиков. А может, это звенели ее спрятанные слезы. Решив наконец выяснить, что к чему, Малфой задал гложущий его вопрос: — Что Вы делали в самой чаще одна, Гермиона? Как Вы вообще забрались в такую даль?

Гостья сжала в руках кружку, и непрошенные слезы снова полились по все еще бледным щекам. Драко протянул ей чистый платок и присел на краешек кровати, наблюдая за тем, как она собирается с силами.

— На... мою семью... напали. Муж погиб... А я... — она прижала платок к губам, не в силах совладать с пережитым ужасом.

Драко подхватил:

— Вас похитили?

— Что-то вроде того, — Гермиона глубоко вздохнула и решительно посмотрела хозяину дома прямо в глаза. Драко подметил, какого глубокого коньячного оттенка они были, но тут же прогнал эту мысль как неуместную. — Мистер Малфой...

— Просто Драко, — снова поправил ее мужчина.

— Драко... — девушка слегка запнулась, словно ей пришлось приложить усилие, но мистер Малфой, имея такое редкое и необычное имя, давно к такому привык. — Если Вы не против, я бы хотела… немного отдохнуть. Я не задержусь надолго, не волнуйтесь.

— Нет-нет, можете оставаться здесь столько, сколько потребуется, — уверил ее Малфой и уже у дверей добавил: — Соболезную по поводу Вашего мужа.

Дождавшись неуверенного кивка, он прикрыл за собой дверь.

* * *

К обеду гостья спустилась в сопровождении служанки, тут же растворившейся в дверях, ведущих на кухню. Малфой, сидевший во главе стола с газетой в руках, оторвал взгляд от колонки новостей и мельком взглянул на маленькую светловолосую девчушку, сидевшую по его правую руку, прежде чем повернуться к гостье. Почувствовав, что кто-то вошёл в комнату, девочка резко обернулась и посмотрела на Гермиону со смесью любопытства и приязни. Большие серые глаза светились умом и казались необыкновенно проницательными для девочки семи-восьми лет. Гермиона подметила, что дочь была практически точной копией отца.

Увидев, что гостья нерешительно замерла на пороге, Драко встал, учтиво поприветствовал ее и, представив свою дочь, Асторию Малфой, пригласил к столу.

Обед прошел неожиданно тихо и спокойно, и Гермиона была благодарна за то, что ей дали собраться с мыслями. Время безжалостно утекало, словно песок меж пальцев, но она не могла просто взять и ринуться в бой, так просто забыв обо всем. Она должна была погоревать, оплакать их всех.

Несмотря на то, что юная Тори буквально горела от нетерпения, она не задала ни одного вопроса в течение всего церемониального обеда, как про себя нарекла его Гермиона, хоть и знавшая, но не привыкшая к соблюдению всех правил этикета, которым в этом огромном богатом доме следовал даже семилетний ребенок.

Когда десерт был позади, Гермиона заметила, что взгляды двух пар одинаковых серых глаз сосредоточились на ней. Глубоко вздохнув, она промокнула губы тканевой салфеткой с вышитым на ней вензелем и выпрямилась, посмотрев сначала на Асторию, а потом на ее отца, который даже не подозревал, что ждало их впереди.

— Мистер Малфой, у меня к Вам большая просьба: не могли бы Вы проводить меня на то место, где Вы меня нашли?

— Но, постойте, Вы ведь еще не оправились! Да и как Вы собираетесь выбраться из нашей глуши? Когда Вам станет лучше, я отвезу Вас, куда скажете.

Гермиона, опешившая от такого благородства, поспешила успокоить хозяина поместья:

— Нет-нет, мне лишь нужно найти одну... вещь, которую я, должно быть, обронила.

— Вещь?.. — Драко казался озадаченным. — Но Вы ни за что не найдете ее в снегу, если она, конечно, сама не выпрыгнет из сугроба к Вам в руки, — его левая бровь выгнулась, что являлось явным показателем сарказма.

— Поверьте, эта вещь очень важна для меня. Прошу Вас, — что-то такое было в голосе девушки, что сразу убедило Драко в серьезности ситуации.

— Хорошо, я провожу Вас завтра, но сегодня Вы должны пообещать, что хорошенько отдохнете, — не дожидаясь ответа, мужчина позвонил в колокольчик, и тут же из дверей показалась все та же горничная.

— Анита, проводи нашу гостью обратно в покои, — Драко окинул Гермиону задумчивым взглядом и добавил: — И принеси ей что-нибудь из гардероба Астории, — увидев недоумение, отразившееся в карих глазах, он поспешил пояснить: — Асторией также звали мою покойную жену.

— Примите мои соболезнования, — повернувшись к тихонько прислушивающейся к разговору девочке, Гермиона мягко добавила: — Вам обоим.

— Ничего, — Астория-младшая не казалась расстроенной. — Я ее совсем не помню.

«А он помнит, — невольно подумалось Гермионе, поднимавшейся следом за служанкой по витиеватой лестнице. — Ведь он до сих пор хранит ее одежду».

* * *

Спустя полчаса Гермиона сидела на своей кровати в простом, но сшитом из явно дорогой зеленой ткани платье и задумчиво вертела в руках жестяную кружку, совершенно случайно прихваченную из дома. Теперь она служила лишь абсолютно ненужным напоминанием о Роне и о боли, которую она перенесла. Она больше не плакала: это навсегда оставит шрам в ее душе, но надо двигаться дальше, надо действовать по плану, который по старой привычке мгновенно зародился в ее голове в критической ситуации.

Только она поставила чашку на тумбочку, как раздался робкий стук в дверь.

— Входите! — в комнату несмело заглянула белокурая головка. — Астория, проходи, что-то случилось?

— Нет, — девочка явно чувствовала себя неуютно, но в глазах ее горел огонек любопытства. Наконец, малышка важно спросила: — Как Вы устроились, миссис Уинтер? Может, Вам что-нибудь нужно?

Гермиона поперхнулась от смеха, но тут же притворилась, что у нее обыкновенный приступ кашля, чтобы не смущать Асторию. Этот вопрос, как и соблюдение этикета за обеденным столом, были настолько необычными для ребенка, что Гермионе пришлось приложить немало усилий, чтобы взять себя в руки. Наконец, она ответила:

— Просто замечательно, спасибо. Твой отец обо всем позаботился, — мгновение поколебавшись, будет ли это уместно, Гермиона мысленно махнула рукой и закончила свою мысль: — Ты можешь звать меня просто Гермиона.

— Гермиона... — глаза малышки удивленно расширились, но она казалась обрадованной. Еще бы, в таком большом доме, будучи единственным ребенком на мили вокруг, она, должно быть, чувствовала себя одинокой. Решив ее подбодрить, Гермиона поддержала беседу:

Ты уже ходишь в школу?

— Нет, — лицо девочки погрустнело, и она опустилась на краешек кровати, рассматривая пустую белую чашку в своих руках. — Отец нанял мне репетитора, она приходит пару раз в неделю. Кроме того, гувернантка учит меня французскому и музыке, а сам отец занимается со мной рисованием.

— И как, получается?

— Не так хорошо, как у папы, но он говорит, у меня есть... Пон...тецал, — девочка совсем засмущалась, понимая, что, вероятнее всего, только что похвалила себя, и Гермиона поспешила на выручку, переводя тему:

— Можно посмотреть?

Проследив за взглядом гостьи, юная хозяйка медленно и чуть недоверчиво протянула ей чашку. Бережно взяв ее в руки, Гермиона увидела, что на дне ее были давно засохшие черные разводы.

— Кофейная гуща? — догадалась она.

Малышка кивнула и заинтересованно посмотрела на девушку, изучавшую заковыристый рисунок.

— Вы разбираетесь в этом?

— Умею ли я гадать на кофейной гуще? — Гермиона рассмеялась, будто вспомнив что-то забавное, и лукаво посмотрела на ребенка: — Ну, я кое-что знаю по этой теме.

— Ух ты! — глаза Астории загорелись, и Гермиона наконец-то смогла разглядеть юношеский задор за фасадом внешней холодной аристократичности этой девочки. — Няня говорит, что все, что она увидела, сбудется. Это правда?

— А ты хочешь, чтобы это сбылось? — Астория активно закивала, и губы Гермионы дрогнули в улыбке: — Тогда, полагаю, у судьбы просто нет шансов, — на секунду став серьезнее, Гермиона нагнулась к девчушке и заговорщически прошептала: — Наши желания — самая сильная магия.

Астория недовольно надула губки и заявила:

— Папа тоже так говорит. Только он совсем-совсем не верит в магию, ни капельки.

— А ты веришь? — Гермиона поймала себя на мысли, что задает слишком много вопросов практически незнакомой ей девочке, но что-то в ней цепляло и не давало просто проигнорировать этот юный цветок, отчаянно тянувшийся к людям в поиске тепла.

— Верю, — Астория покраснела до корней волос, но сказала это твердо, будто пытаясь убедить не столько Гермиону, сколько себя саму. Девушке стало безумно жаль малышку, и она невольно протянула руку, чтобы утешить ее, но тут же остановилась. Своих детей у нее не было, опыта в общении с ними, как такового, тоже, поэтому она понятия не имела, как отреагировать на слова Астории. Чувствуя себя неуютно, она опустила голову и уставилась в чашку, которую все еще держала в руках. Гуща образовала множество узоров, переплетенных так тесно, что в них ничего нельзя было разобрать. Зацепившись взглядом за пятнышко, смутно напоминавшее птицу с раздвоенным хвостом, Гермиона задумчиво прошептала:

— Кто знает, может, ты и права...

На следующий день, сразу после завтрака, Малфой заглянул в комнату Гермионы, легонько стукнув в дверь костяшками пальцев:

— Вы готовы?

— Да, — Гермиона накинула пальто, оставленное служанкой, и вопросительно посмотрела на Драко. Выбившиеся из пучка непослушные пряди дразнили его, и он в последний момент удержался, чтобы не прикоснуться к ним. «Да что это с тобой», — одернул он себя и натянул на лицо вежливую улыбку:

— Вы не против прогуляться пешком? Тут недалеко, а машина, боюсь, не проедет: ночью была метель.

Гермиона только кивнула, разочарованно выдыхая из легких весь кислород без остатка. Сделав глубокий и медленный вдох, она тряхнула головой, словно прогоняя лишние мысли из головы, и последовала за мужчиной.

Они шли достаточно долго, и каждую минуту Гермиона с опаской вглядывалась в окружающую ее природу. Девушка невольно удивилась: она никогда не видела, чтобы в Британии выпадало столько снега за раз. На лице Малфоя застыло скептическое выражение, и Гермиона его понимала: в таких сугробах сложно было найти что-либо. Но не в ее случае.

Выйдя, по словам Драко, на ту самую поляну, путники остановились.

— Не представляю, как тут можно что-либо найти. И, кстати говоря, что мы ищем?

Гермиона прикрыла глаза, пытаясь почувствовать тонкую магическую нить, идущую от ее волшебной палочки. Наверное, со стороны это выглядело неуместно, потому что она услышала вздох, сквозивший нетерпением, и свое имя, произнесенное с вопросительной интонацией. Внезапно нащупав знакомый поток магии, Гермиона шикнула на Драко и сосредоточилась на теплом следе, разгоравшемся все ярче по мере того, как она концентрировалась. Ей повезло, что она вернулась в школу и закончила обучение, ведь на последнем курсе как раз проходили магические потоки и разнообразные полезные уловки, одна из которых ей сейчас очень пригодилась. Удовлетворенно улыбнувшись, Гермиона открыла глаза и уверенно пошла к дальнему краю поляны, выуживая из сугроба прямо на глазах ничего не понимающего Драко... обыкновенную деревянную палку.

— Что? Палка? Вам нужна была палка? — Малфой задохнулся от возмущения. — Могли просто попросить, у меня целый сад таких!

— Не таких, — глаза девушки светились мягким светом, в ней что-то неуловимо изменилось.

— Не таких? — Драко поразился, как ему везет на сумасшедших. Няня Серафина отдыхала по сравнению с этой леди, пришедшей из ниоткуда. — Дайте угадаю, эта палка особенная.

— Именно, — Гермиона подняла на него смеющийся взгляд. — Она волшебная.

Малфой не знал, что ответить. Пораскинув мозгами, он вспомнил, что с психами нельзя спорить, и разговаривать с ними следует мягко, поэтому поднял руки в примирительном жесте и произнес:

— В таком случае, мы можем возвращаться? — «Доберусь до дома, вызову санитаров», — дал себе обещание мужчина.

— Одну секунду, — взгляд девушки стал серьезным, и она подняла палочку, беззвучно шевеля губами. Малфой подался назад от неожиданности, и вдруг перед глазами его помутнело, и он упал на колени, схватившись за голову, внезапно взорвавшуюся адской болью.

Голова раскалывалась до белых искр перед глазами, и когда их стало так много, что он уже ничего не мог разглядеть, блаженная тьма наконец поглотила его, принося покой.

* * *

Драко почувствовал приятное теплое прикосновение на своей почему-то заледеневшей от холода щеке и попытался открыть глаза, но не смог: веки будто сдавило. «Давление подскочило, здравствуй, старость», — подумал мужчина и тут почувствовал, как рука на его щеке шевельнулась.

— Драко, очнитесь, — голос явно не принадлежал его дочери, и Малфой запаниковал, буквально заставляя себя разлепить глаза. Их тут же резануло болью от слепящего света, и он снова зажмурился, успев разглядеть лишь буйные темные кудри на белом фоне. — Драко, — голос ему определенно был знаком. Малфой постарался сосредоточиться и вспомнить, где он находится, но память отказывалась служить ему.

Поднапрягшись, мужчина оперся на локти и медленно сел, приоткрыв один глаз.

Рядом с ним на корточках сидела эта женщина, Гермиона Уинтер... Нет, не Уинтер, он никак не мог вспомнить ее фамилию, но она определенно была не Уинтер. Решив оставить эти мысли на потом, он хрипло спросил:

— Где я?

— Мы в лесу, недалеко от Вашего дома. Вы можете встать?

Драко оперся на предложенную ему руку и поднялся на трясущихся ногах, едва подавив стон.

— Мерлин... Что произошло?

Гермиона странно посмотрела на него, затем задумчиво пробормотала себе под нос:

— Странно, обычно это не занимает так много времени...

— Что не занимает? — голова Драко отдавала тупой болью, словно ей трапезничали мозгошмыги, и сконцентрироваться на разговоре было невероятно трудно.

— Возвращение памяти, — Гермиона нахмурилась, усиленно думая о чем-то, и добавила: — Хотя, если принять во внимание, что заклинание пришлось немного изменить из-за родовой защиты, то ничего удивительного.

Что мелет эта баба?! Вернувшись домой, он совершенно точно сдаст её в Мунго... «А где оно, это Мунго?..»

Драко стало страшно. В голове каша, и хотелось лишь одного — домой, к дочери, к единственному человеку, мысли о котором не путались и не двоились.

— Мне нужно домой, — мужчина сделал шаг и покачнулся, Гермиона тут же подскочила и подставила ему свое плечо.

— Не спешите, я помогу Вам дойти, — девушка поудобней перехватила его руку, и они двинулись в обратный путь.

Спустя полчаса или около того они наконец увидели впереди имение. Все заснеженное, оно казалось уютным и безмятежным домиком из стеклянного шара, какие любила собирать его дочь. Но подойдя поближе, они почувствовали, что безмятежный вид был обманчив. Вокруг стояла гробовая тишина, не было слышно ни одной птицы, а сам дом будто излучал опасность и темную энергетику.

Драко почувствовал неладное и, забыв про плохое самочувствие, рванул к дому. Распахнув дверь и зовя Асторию, он взбежал по лестнице на второй этаж, где находилась ее комната.

Посреди коридора без движения лежала служанка, смотря в расписной потолок стеклянными глазами.

— Тори! — застывший на последней ступеньке мужчина очнулся и подбежал к двери, ведущей в спальню дочери. Толкнув ее, он увидел, что комната пуста. Занавески колыхались от колючего ветра, врывающегося сквозь приоткрытое окно, и внимание Драко привлекло движение листа бумаги, приколотого кинжалом к кровати Астории. На негнущихся от ужаса ногах Малфой подошел поближе и дрожащей рукой вытащил острое лезвие за богато инкрустированную рукоятку. На листке, а точнее, на куске пергамента, было всего три слова, написанных от руки: «Приди и забери». Малфой еще не успел осознать смысл прочитанного, как бумага превратилась в дым, на мгновение принявший форму черепа с языком в виде змеи, который тут же рассеялся, будто его и не было.

Будто бы все это была лишь галлюцинация.

Если бы не кинжал, который Драко все еще крепко сжимал в руке.

Кажется, никогда в жизни прежде Драко не испытывал подобного липкого, леденящего душу страха. Он метался по дому, словно загнанный в угол зверь, опрокидывая попадающуюся на пути мебель, будто надеясь обнаружить еще хоть какую-то улику. Пульсирующая в висках боль уже не имела никакого значения — он мог думать лишь о своей малышке, даже не замечая, как рассуждает вслух о том, как далеко могли уйти или же уехать похитители и как возможно было их обнаружить. Мысль о полиции возникла лишь после идеи о поисковом заклинании, и он нервно рассмеялся, осознавая, что буквально сходит с ума от ужаса. Конечно, он слышал о том, что некоторые люди становятся религиозны после пережитых трагедий, начинают верить в чудеса и прочую чепуху, но… Заклинания?

Когда чья-то теплая ладонь легла на его руку, он испуганно дернулся, давно позабыв, что рядом с ним кто-то находился. Девушка смотрела на него серьезно и одновременно с тем решительно. Она излучала удивительное спокойствие, и отчего-то Малфою на миг стало легче, будто эта незнакомка могла как-то помочь. Он верил в ее силы, верил в ее знания, — она больше не казалась ему такой уж беззащитной.

— Ты должен вспомнить, прошу тебя, — в тихом голосе прозвучала мольба, и Драко замер, на мгновение теряясь.

— Вспомнить что? — он закипал как обычный маггловский чайник, ощущая, что каждая клеточка его тела была уже на пределе. — Что такого я могу вспомнить сейчас, когда моя девочка неизвестно где, и я даже не представляю, насколько напугана? Что тебе от меня нужно?! — мужчина перешел на крик, до боли сжимая свои кулаки. Он ни за что бы не ударил женщину, но будь у него возможность, он бы заставил ее замолчать с помощью магии. Заморозил, превратил бы в статую, — что угодно, лишь бы не разбираться с этой сумасшедшей сейчас, когда ему по настоящему до нее не было никакого дела.

— Моя фамилия Уизли, — зачем-то оповестила девушка дрогнувшим голосом. Она сделала шаг в сторону, будто давая возможность себя получше рассмотреть или же стремясь отойти как можно дальше, — Драко не знал наверняка.

— Гермиона… Уизли, — медленно повторил мужчина, ощущая прилив еще большего, чем прежде, раздражения. Кем бы ни была эта девушка, теперь она вызывала в нем достаточно противоречивые чувства. Он ей завидовал, ощущал трепет, граничащий между страхом и уважением. Подобные эмоции когда-то в нем вызывал отец… Отец!

Драко упал на колени, ощутив, как что-то болезненно сдавливает его грудную клетку. Перед его взором возник образ отца — не заносчивого аристократа, каким он его помнил, а усталого, истощенного мужчины в тюремной робе. Множество магов в дорогих мантиях активно жестикулируют, о чем-то откровенно споря, и вот… Приговор. Такой оглушительный в его застывшем мире стук молотка — и уже навсегда потухшие глаза матери. С того самого мгновения отец приговорен к Поцелую дементора.

* * *

Гермиона наполнила хрустальный бокал в мужской руке почти доверху, не соблюдая никаких приличий, и, на мгновение застыв, налила и себе. Возвращение памяти было мучительно долгим и болезненным, но даже те крупицы воспоминаний, которые они смогли выудить за прошедшие два часа, побудили их открыть спиртное. Гермиона понятия не имела, что Малфоя лишили памяти прежде, чем приговор Люциуса был исполнен, а мать покинула страну, став заложницей одного из своих поместий во Франции. Драко так и не смог попрощаться с родителями, и пускай в тот момент особого значения для него это не имело, теперь, когда память начала возвращаться, он ненавидел Министерство всем своим сердцем и горевал о том, что его дочь так и не познакомилась со своей бабушкой, ведь, как оказалось, вопреки навязанным воспоминаниям, он не хоронил свою мать.

Однако для того, чтобы найти Тори, ему нужно было вспомнить гораздо больше, чем свою тоску и старые потери. Он желал оживить в памяти каждый грязный секрет каждого так или иначе выжившего Пожирателя. Ведь когда-то они все были повязаны. Как много часов они провели вместе, «обслуживая» Темного лорда, одинаково жалко трясясь на собраниях, а после пытая в подземельях магглорожденных волшебников? Чаще всего он выступал лишь в роли одного из охранников — стоял в стороне, отчаянно держа лицо и подавляя рвотные позывы. Массовка. И как же много жуткой болтовни пьяных как свиней Пожирателей он успел услышать за это время. Как ни странно, у темных магов тоже были свои мечты — пусть и весьма своеобразные. Им было что скрывать, к чему стремиться и куда идти в случае провала, — и именно эти знания делали Драко столь опасным для тех, кто так и не склонился на сторону добра. Вероятно, именно это привело их в сегодняшний день, лишило малышку родительского дома, а отца — душевного равновесия. И это были именно те воспоминания, которые так надеялась обнаружить Гермиона. Она желала найти тех, кто отобрал у нее самых близких, самых родных людей; кто разрушил весь ее мир, за раз уничтожив надежду на счастливый финал и мирное небо над головой. Тех, кто осмелился похитить ни в чем не повинную маленькую девочку, чья фамилия и титул значили гораздо больше, чем та могла себе представить. До сегодняшнего дня Гермиона даже не задумывалась о том, что из них с Малфоем могла бы получиться команда, что они могли бы быть заодно. И вот теперь они отчаянно искали выход из положения вместе, распивая бутылку огневиски на двоих, обрушивая за разговорами все стереотипы и предубеждения.

* * *

Астория не прекращала мелко дрожать то ли от страха, то ли от того, что в пещере сквозил сильный ветер, пронизывающий до костей ее худое тельце, облаченное лишь в льняное бирюзовое платье. Она очнулась не так давно, но виду не подавала, застыв на месте, сжавшись в маленький, почти незаметный комочек у дальнего камня, не желая привлекать к себе лишнее внимание. По тускло освещенному факелами помещению неспешно расхаживали фигуры разных комплекций, облаченные в черные плащи и устрашающие маски. Они негромко говорили между собой, часто произнося слова, значения которых Тори совершенно не понимала. Иногда ей казалось, что они, словно злые волшебники, обсуждают самую настоящую магию — ингридиенты зельев и какие-то заклинания... Девочку не покидала мысль, что она либо спит, либо попала в какую-то страшную сказку, но как очнуться от этого кошмара и выбраться отсюда, даже не представляла. А потому Тори лишь молча слушала окружающих ее черных колдунов, коими она мысленно их окрестила.

Она не плакала.

Как-то отец сказал ей, что если много плакать, то можно умереть от обезвоживания, — тогда она разбила свою любимую форфоровую куколку, привезенную отцом из города с не менее прекрасным названием — Парижем, куда он по обыкновению летал по работе весной. Слезы тогда не прекращались у девочки целых три дня, и папа уже не знал, как успокоить отчаявшуюся малышку. Эта фраза, на удивление, сработала безотказно — умирать Тори никогда не хотелось. Она и так познакомилась со смертью слишком рано, потеряв в младенчестве мать и обеих бабушек с дедушками еще до своего рождения. Они с папой были единственными друг у друга, и покидать его даже ради самой красивой и нарядной куклы Астория не собиралась. А уж из-за каких-то страшных темных колдунов — тем более.

— Хорошо, теперь, по крайней мере, у нас есть предположение, куда нам идти, — Гермиона поднялась с глубокого массивного кресла и размяла затекшие плечи, а затем и ноги. На дворе стояла глубокая ночь, весь вечер они с помощью легилименции пытались восстановить из обрывков памяти полноценную картину. Извели кучу бумаги, делая заметки и воссоздавая хронологическую цепь. — Однако, есть некоторые сложности…

— Некоторые сложности? — Малфой скептически приподнял бровь. — Это чертовски сложная ситуация, Грейнджер. Я был в тех горах лишь однажды. Как мне быстро найти там мою девочку? Если ты думаешь, что я обследовал каждую пещеру… Салазар, Гойл-старший тогда просто поручил мне быть почтовой совой. Он знал, мы с его сыном согласны на любую работу, лишь бы не участвовать в пытках. Я тогда и понятия не имел…

— Мы найдем ее, Драко, — Малфой поморщился, и Гермиона натянуто улыбнулась в ответ. — Ты сам просил себя так называть. В любом случае, это не единственная сложность. Волшебная палочка…

— Волшебная палочка, — эхом отозвался блондин, остужая разгоряченный лоб холодным стеклом бокала.

Разумеется, теперь он вспомнил, как во время судебных разбирательств у всей его семьи и у него самого конфисковали оружие.

— Ну конечно, было бы неплохо иметь на руках хоть что-то, сражаясь с кровожадными психами…

— Существует беспалочковая магия, — Гермиона отошла к окну, задумчиво разглядывая безмятежное ночное небо с молодой луной. — Это сложно, но возможно. Правда, ты давно не практиковался, да и занимает это много времени…

— У нас нет времени, Грейнджер! — Малфой с громким стуком поставил бокал на стол. — Это тебе уже нечего терять! Для меня это не просто баллада о мести, мне дорога каждая секунда!

Девушка резко обернулась, зло сверкнув глазами:

— Не надо давить на больное! Ты думаешь, я не хочу ее спасти? Она ведь невинное дитя!

— Мое, — с болью в голосе отозвался Малфой, исподлобья взглянув на Гермиону.

— Что? — Гермиона растерянно моргнула.

— Это мое дитя, Грейнджер. В этом мире нет человека, который беспокоился бы о ней в той же мере. Уж извини, если я решил, что тебе просто не терпится наказать тех, кто отнял у тебя твоего жениха.

— Он был моим мужем! — в янтарных глазах мелькнули слезы. — И погиб не только он! Там были все они… Гарри и Джин, их сын Джеймс, Артур и Молли… — губы у девушки предательски задрожали. — Так что просто… заткнись. Будь добр.

Малфой подорвался со своего кресла, скинув рукой несчастный бокал на кафельный пол. Стакан со звоном раскололся, оставляя на полу остатки огневиски. Мужчина выскочил из комнаты, громко хлопнув дверью. Минуты тянулись бесконечно, безжалостно оставляя плачущую Гермиону в отчаянии и безысходности. Девушка не знала, как много времени прошло, когда дверь отворилась. Она медленно убрала ладони с лица, взглянув на вошедшего. Малфой стоял в дверях, держа в руке добротное охотничье ружье.

— Да пошло оно все, Грейнджер, — мужчина был наполнен решимостью. — Мы их уничтожим и вытащим оттуда мою малышку, так или иначе.

* * *

Тори успокаивающе гладила заметно урчащий живот, свободной рукой выкладывая у своих ног цветочки из маленьких камней. Чтобы хоть как-то отвлечься, она почти беззвучно напевала себе под нос любимую колыбельную, которую каждый вечер просила исполнить отца. Колыбельную, которую, как он утверждал, когда-то пела беременная ею мама, чтобы успокоить ночные чрезмерно активные шевеления.

За те долгие часы, что она провела в плену, на нее почти не обращали внимание. Лишь единожды к ней подошел один из «темных колдунов» и предложил воды из грязной миски. Она вежливо отказалась, мысленно решив, что даже умирая от жажды не станет оттуда пить. Мужчина в маске устрашающе загоготал и своей обезображенно-обожженной рукой потрепал ее по щеке. Астория едва сдержалась, чтобы не завизжать от ужаса и не вытереть лицо, которое сразу же стало ощутимо грязнее.

Иногда люди менялись. Все они были одинаково одеты, вот только их голоса и рост отличались. Тори заметила, что место двух женщин теперь заняли мужчины, один из которых был со знакомыми ожогами. Астория каждой клеточкой тела ощущала их липкие, словно скотч, взгляды, которые как будто оставляли на ней неприятные следы, вызывая покалывание и зуд. Даже игра с камнями и песня больше не дарили ей успокоения. Она притихла, старательно вслушиваясь в разговор охранников, которые, впрочем, даже не пытались скрыть свои намерения.

— …Брось, нам приказано оставить ее живой, но целой никто не просил, — гогот неприятного человека с ожогами пробирал до костей. Тори содрогнулась.

— Ты предлагаешь просто порезвиться и заставить следующую смену разбираться с последствиями? В прошлый раз ты переусердствовал, и на маггле живого места не осталось… — в гнусавом голосе второго послышалась усмешка.

— Ну, сломаю ей руку или ногу, если будет дергаться, возможно, ребра. Но, знаешь, я ведь тоже бываю нежным…

Мужчины безумно расхохотались. Тори зажала рот ладошкой, подавляя крик. Она понятия не имела, что хотели с ней сделать эти мерзкие типы, но отчаянно не желала попадать в их лапы. Астория зажмурилась, взмолившись маме, папе и даже своим бабушкам и дедушкам, которых так ни разу и не видела, в надежде на то, что случится чудо и может хотя бы их духи ей помогут.

В следующую секунду раздался оглушительный грохот, поднялось необъятное облако пыли, и Тори закашлялась, поднимаясь на трясущиеся ноги. «Темных колдунов» завалило камнями. Астория даже не представляла, что могло произойти, но разбираться в этом не хотела. Она рванула со всех ног к выходу, почувствовав совершенно неожиданный прилив сил. Девочка проскочила в узкую щель, оставшуюся от прохода, и понеслась по длинным каменным коридорам, слабо освещенным факелами — благо, ходы не разветвлялись. Когда Тори добежала до льющегося с улицы лунного света, она заметила, как в пещеру входят сразу три высоких фигуры в масках с деревянными палками наготове. Девочка испуганно вжалась в стену, затаив дыхание, уже представляя, что же сейчас с ней сделают эти страшные люди. Однако они пробежали мимо нее, не обращая на малышку ни малейшего внимания. Астория удивленно открыла глаза, провожая взглядом удаляющиеся силуэты, и стремительно выскочила на улицу.

С тихим хлопком между деревьев возникли две тени, одна из которых тут же исчезла, неуклюже свалившись в сугроб.

— Люмос, — прошептала Гермиона и не смогла сдержать смешок, когда позеленевшее от перемещения лицо Малфоя осветил тусклый луч света. Он обессилено лежал в снегу, обнимая свое ружье.

— Салазар, я все еще ощущаю себя магглом, как паршиво…

— Ты просто отвык, — Гермиона протянула мужчине руку, всего на мгновение ощутив некоторое удовлетворение. Драко с усилием поднялся на ноги, едва не уронив девушку в соседний сугроб, и отряхнул свои брюки, облепленные снегом.

Гермиона взмахнула палочкой, очистив и высушив его одежду, и вновь вернула свет.

— Не знаю, как мы на это решились… Я имею в виду, одна палочка на двоих — не особо удобно.

Драко выудил из кармана небольшой фонарик и, гордо продемонстрировав его, нажал на кнопку.

— Ты слишком долго была волшебницей, — Малфой торжествующе улыбнулся.

— А ты, видимо, магглом, — девушка усмехнулась в ответ, но тут же сделалась серьезной. — Ты захватил то, что я просила?

Малфой повесил ружье на плечо, зажал фонарик зубами и достал из внутреннего кармана пальто сложенную в несколько раз бумажную топографическую карту. Он развернул ее и дал один край Гермионе, чтобы освободить руку и вытянуть ее над картой. Девушка взмахом волшебной палочки рассекла мужскую ладонь, и Драко, поморщившись, сжал ее. Из небольшого надреза на карту послушно засочилась кровь.

— Инвенире! — золотое свечение тонкими нитями пронзило алые капли, осветив их изнутри. Капли благородной малфоевской крови соединились в шарик, который спустя мгновение заскользил по карте, не оставляя за собой следов. Гермиона исцелила заклинанием рану, и Драко перехватил фонарик рукой, не отрывая взгляда от карты.

Наконец, алый шарик замер.

— Хорошая новость, Астория совсем рядом, — Гермиона осмотрелась по сторонам в поиске ориентиров.

— Почему не в пещере? — Малфой недоверчиво глядел на карту. — Они не удосужились найти укрытие от метели?

— Тут нет никакой метели, — спокойно ответила девушка, потянув карту на себя. Та покорно выскользнула из ослабевших пальцев.

— Они что, посадили Тори прямо в сугроб? — стальные глаза недобро сверкнули.

— Пожиратели туповатые и злые, но все же волшебники. Могли разбить лагерь, — Гермиона неопределенно пожала плечами. — Ты готов идти?

— Они пытаются ее заморозить. Или… — в голосе Драко слышалась зарождающаяся паника. — Избавились от… трупа?

Волшебница мягко дотронулась до мужского плеча.

— Нам надо идти, ладно? Чем быстрее мы найдем ее, тем быстрее спасем. Им не нужна ее смерть, им нужен ты. Драко, они пытались выманить тебя, и только. Им нужны твои знания, а для этого нужен рычаг давления. Вот кто для них Тори. Ценный рычаг давления, — Гермиона не сводила с Малфоя пристальный взгляд, дожидаясь хоть какой-то реакции. Когда Драко наконец слабо кивнул, девушка продолжила. — Держи ружье наготове, мы не знаем, как много магических щитов они наложили, чтобы охранять Асторию. Маггловское оружие может пригодиться. Сомневаюсь, что они готовились к подобному.

Драко покорно перехватил ствол поудобнее, стараясь выровнять свое рваное дыхание. Он слишком много потерял — родителей, любимую жену, воспоминания и способность колдовать на долгие годы. Он слишком любил ее — такую смышленую и отважную красавицу-дочку. И будь проклят весь мир, если он, Драко Малфой, не сможет ее спасти.

* * *

Когда Астория сбегала, она совершенно точно не задумывалась о том, насколько же на самом деле было холодно за пределами пещеры, которая каким-то удивительным образом сохраняла подобие тепла. Девочка мчалась по горному склону, слабо освещенному лунным светом, не разбирая дороги. Она то и дело погружалась в снег, доходящий местами ей до колен, и цеплялась волосами за голые ветки. Повсюду деревья бросали устрашающие тени, подгоняя и без того напуганную малышку. Лес не спал — он был наполнен самыми разными звуками. Тори слышала и завывающий ветер, и волчий вой, вторящий ему, и уханье птиц, готовых к ночной охоте. В какой-то момент к лесному шуму добавились голоса, наполненные яростью. Астория уже слышала их, знала, кто и зачем ищет ее. Но она не останавливалась, невзирая ни на боль во всем теле, ни на ужас и отчаяние, затопившие ее. Тори молилась всем известным человечеству богам самой искренней детской молитвой и продолжала быстро перебирать своими маленькими ножками, несясь навстречу неизвестности. В один момент что-то вдруг сбило ее с ног. Астория и сама не поняла, был ли то слишком сильный порыв ветра или же так неудачно подвернувшийся камень, но уже в следующую секунду она катилась по снегу, то и дело погружаясь в него лицом и едва сохраняя способность дышать. Казалось, каждая клеточка ее тела заледенела, а ее сердце на удивление билось все медленнее. Все силы разом покинули ее, не оставляя Астории возможности даже пошевелить рукой. Вокруг было темно и холодно, и желание отчаянно бороться, которое так долго горело в ней, внезапно потухло, словно резко погрузившись в холодный мокрый снег. Тори лежала и думала о своей маме. О том, что, возможно, скоро они встретятся. Думала о том, что хочет поскорее уснуть и забыть весь этот кошмар. Что больше всего на свете она боится открыть глаза и опять увидеть темных колдунов. Только бы не их. Чьи-то заглушенные снежным ковром шаги ворвались в ее ускользающую реальность, на мгновение приводя Тори в чувство. Девочка мысленно сжалась, готовясь к самому худшему, но пошевелиться, отодвинуться, да хоть как-то поменять позу, уже не могла. Чьи-то крепкие теплые руки бережно подхватили ее и сжали в своих объятиях. В ушах звенело, и Астория не могла расслышать произнесенных слов, вот только голос говорившего возрождал в ней казалось бы навсегда утерянное спокойствие. Вдруг девочка ощутила, как окружающий мир пошатнулся, а после словно сжался до минимальных размеров — стал настолько крохотным, чтобы суметь пройти через игольное ушко. А потом все вокруг погрузилось во тьму.

— Нам надо убираться отсюда как можно дальше, — Гермиона левиосой подняла опрокинутую тахту с изысканной спинкой и резными деревянными ножками. Малфой аккуратно положил на нее окоченевшую Асторию, чья кожа уже приобрела голубовато-серый оттенок. — Я ею займусь, а ты собери самое необходимое. Надеюсь, у тебя есть идеи, куда податься.

Волшебница сконцентрировала все свое внимание на девочке. С каждым заклинанием ее почти бездыханное тельце все больше согревалось. Ссадины на руках и ногах затягивались, синяки исчезали.

Малфой носился по дому, почти без разбора хватая еду и одежду. Теперь, когда он вспомнил о том, что является волшебником, больше всего на свете он жалел, что не имеет волшебной палочки и законным путем приобрести ее уже не сможет. Он бы с радостью призвал к себе все необходимое, ни на фут не отходя от дочери, однако на деле мог только, скрипя зубами, доверить ее драгоценную жизнь заучке Грейнджер.

После прошедших десяти лет в шкуре маггла Драко переосмыслил многое. Он так и не сблизился ни с одной маггловской семьей, хотя его работа инвестором предполагала много путешествий и новых знакомств. Однако для себя он сделал вывод, что люди бывают разные, и достойных, честных, посвящающих себя благотворительности и медицине, тоже было немало.

— Вот и все, — Гермиона сняла с себя пальто бывшей хозяйки поместья и, устало трансфигурировав его в плед, накрыла им спящую девочку. Девушка обернулась на Малфоя, который пытался запихнуть все свое имущество в дорожную сумку. — Позволь помочь, — Гермиона заклинанием уменьшила вещи, и они с легкостью проскользнули внутрь. — С Тори все будет в порядке.

Малфой облегченно выдохнул и кинулся к дочери. Он нежно поправил ее спутавшиеся кудряшки, убрав непослушные прядки с нежного личика.

— Это… магическая кома?

— Да, ее организму нужно время восстановить силы, — Гермиона вымученно улыбнулась. — Кое-что магия решить моментально все-таки не способна…

Драко порывисто обнял волшебницу, крепко прижав к себе. Это длилось всего несколько мгновений, но Гермиона успела смутиться. Когда Малфой отстранился, она, пряча лицо за густыми волосами, быстро потянулась за сумкой с вещами, которую мужчина так небрежно бросил.

— Я знаю, куда мы можем переместиться, — Драко взял на руки Тори, заботливо укутав ее поплотнее. — Снаружи это место под охраной аврората, а вот внутрь могут попасть только кровные Малфои и те, кому они безусловно доверяют.

— Ты имеешь в виду какое-то из ваших поместий?

— Именно, — Малфой криво улыбнулся. — Так что хватайся за мою руку, Грейнджер, и держись покрепче.

* * *

Ницца встретила их холодным сухим ветром и абсолютным отсутствием снега. Сад был хорошо освещен керамическими восковыми светильниками с подставками. Повсюду росли зачарованные вечнозеленые лиственные кустарники и цитрусовые деревья.

— Ого, а это место совсем не выглядит заброшенным, — Гермиона без всякого стеснения сорвала апельсин с ближайшего дерева и с удовольствием вдохнула его аромат. — Интересно, какое заклинание для этого используют?

— Вероятно, постарались домовики, — Малфой решительно направился по вымощенной камнем дорожке прямиком к поместью. — Последний раз я был здесь на летних каникулах на пятом курсе, так что даже не спрашивай, как их зовут и нравится ли им тут работать.

— Меня больше интересует, что это за поместье, если здесь все еще живут магические существа, — тихонько проворчала Гермиона, провожая хозяина дома долгим взглядом. Она наложила на сумку заклинание, облегчающее вес, и быстро зашагала следом.

Поместье было значительно меньше величественного Мэнора и нового имения Малфоев, — высотой всего в два этажа. Большая часть его фасада поросла девичьим виноградом, пестревшим оттенками красного и зеленого, несмотря на зимнее время года.

Открыть дверь они смогли безо всякого труда простой алохоморой. Вероятно, хозяева озаботились только защитой периметра.

— Мне нужно к чему-то готовиться? — поинтересовалась Гермиона, с некоторой опаской ступив на мягкий ворс ковра, чтобы придержать дверь для Малфоя, чья дочь все еще крепким сном спала на его руках.

Многоуровневая люстра со свечами тотчас зажглась, осветив просторный холл. У подножия лестницы, ведущей из холла на верхние этажи, возник домовой эльф в новенькой белоснежной простыне. Он удивленно хлопал глазами, переводя взгляд с незваной гостьи на молодого хозяина, которого мгновенно узнал, несмотря на прошедшие годы. Эльф низко поклонился и с глубоким почтением и нескрываемой радостью заговорил:

— Молодой хозяин, сэр, вернулся! Тилли рад услужить молодому хозяину, сэру!

— Тилли, не шуми, разбудишь миссис Малфой, — Драко повел затекшими плечами, ощущая облегчение, что основные испытания позади, и теперь он может немного расслабиться.

— Хозяйка не спит, сэр! Хозяйка будет рада Вас видеть! Молодого хозяина проводить?

Малфой застыл, не ожидая, что долгожданная встреча может случиться так скоро. Он надеялся, что до утра у него еще будет время собраться с мыслями и подготовиться к этому моменту. Драко не видел Нарциссу целых десять лет, и его терзала мысль, не станет ли он теперь для матери всего лишь болезненным напоминаем о страшных днях, которые, возможно, она давно оставила далеко позади? Или, что еще хуже, — вдруг его мама навеки застряла в этой боли и теперь лишь влачит свое существование? Он боялся увидеть жалкую тень, оставшуюся от когда-то сильной, энергичной и яркой женщины. Драко боялся ее боли.

Гермиона сверлила Малфоя выжидающим взглядом, не упрощая задачи. В самом деле, что он теряет?

— Проводи, — Драко сделал шаг вперед, но почувствовал прикосновение на своем плече. Гермиона выразительно подняла брови:

— Ты не собираешься разуться? Тут ковер!

Малфой сощурился, на мгновение решив, что девушка издевается, однако он почти сразу вспомнил, с кем имеет дело, и усмехнулся:

— В таких домах предусмотрены эльфийские чары очищения обуви на пороге, так что не напрягайся.

* * *

Первым, что увидел Драко, ступив на порог гостевого зала, был огромный камин, украшенный изысканной лепкой и занимающий большую часть стены. На одном из кресел напротив сидела Нарцисса в черном шелковом пеньюаре до пола с небрежно заплетенной косой и бокалом вина в руках. Она звонко смеялась, и Драко не сразу заметил причину этого веселья — статного седовласого мужчину в очках, который, облокотившись на стол-бобик, зачитывал вслух какую-то, вероятно, весьма комичную книгу на французском.

Домовик подошел ближе к хозяйке дома и, смущенно поджав ушки, прокашлялся, пытаясь привлечь к себе внимание.

— Тилли не хотел мешать, Тилли пришел сообщить радостную весть Хозяйке!

Незнакомец поднял взгляд от книги и замер, встретившись сразу с двумя удивленными парами глаз.

— Цисси, — ласково и немного взволнованно заговорил мужчина, выпрямляясь и откладывая томик на стол. — Кажется, у тебя гости.

Нарцисса резко обернулась, едва не расплескав содержимое бокала, — в ближайшие дни она никого не ждала.

— Драко? — голос женщины дрогнул, когда она увидела своего сына.

Гермиона смущенно отошла в сторонку, ощущая себя совершенно лишней в этом моменте. Однако на нее ровным счетом никто и не обращал внимания.

Нарцисса выронила бокал, и тот со звоном раскололся. Она лишь вздрогнула и медленно поднялась с кресла, не отводя взгляда от неожиданного гостя, будто тот мог в любой момент раствориться словно мираж.

Драко не знал, что сказать. Все заготовленные прежде слова казались неважными, лишними, чересчур пафосными. Он сглотнул ком, застрявший в горле, и спросил первое, что пришло ему в голову:

— Куда я могу положить Тори?

Нарцисса отмерла и мгновенно засуетилась, отдавая распоряжения домовикам. Хозяйка поместья наконец заметила Гермиону и приняла ее как радушная хозяйка, не задавая лишних вопросов. А ухажер Нарциссы быстро ретировался, желая принять более подобающий вид для знакомства. Ночь обещала быть долгой.

Гермиона проснулась от приглушенных ненавязчивых звуков — возле огромного окна с видом на альпийские горы прибиралась молоденькая эльфийка, с помощью магии обновляя свечи в канделябрах. Утро было безветренным, солнечным и ясным. На столе уже стояла стопка чистых полотенец, а с другой стороны от кровати появилась напольная вешалка с несколькими комплектами одежды на выбор.

Девушка поспешно села в кровати, заставив широкий удобный матрас тихонько скрипнуть. Не на шутку перепугавшаяся эльфийка принялась без устали отвешивать поклоны.

— Луппи не хотела разбудить Госпожу, Луппи так жаль! Луппи сейчас исчезнет!

— Луппи, стой, не уходи, прошу тебя! Не нужно суетиться, все в порядке, — Гермиона слезла с высокой постели и сделала осторожный шаг навстречу волшебному существу. — Скажи, пожалуйста, кто-то из хозяев уже проснулся? Меня искали?

Домовой эльф отрицательно покачала головой, стыдливо поджав свои большие ушки:

— Луппи приказано подать завтрак к девяти. Еще рано трапезничать, Луппи еще не накрывала на стол. Госпожа голодна?

— Я Гермиона, Луппи, зови меня Гермионой, — девушка села на корточки, с улыбкой заглядывая в огромные прозрачно-голубые глаза. — Если можно, я поем со всеми. Скажи, где тут комната Астории Малфой?

— Госпожа Гермиона ищет маленькую Хозяйку? Луппи жаль, Луппи виновата, маленькая Хозяйка еще спит!

— Нет-нет, ты ни в чем не виновата! Я обещала мистеру Малфою с утра осмотреть его дочь. Она пока не может проснуться, мне нужно ей в этом помочь.

Эльфийка притихла, внимательно глядя на волшебницу, словно пытаясь понять, говорит ли она правду. Затем Луппи осторожно улыбнулась в ответ и щелкнула пальцами. Гермиона вместе с ней перенеслась в просторную гостевую комнату, которая за считанные минуты стараниями двух домовых эльфов преобразилась этой ночью в детскую. По бежевым стенам, трепеща ажурными крылышками, порхали нарисованные золотые бабочки. В центре комнаты стояла огромная, будто рассчитанная на несколько детей сразу, белоснежная кровать со сверкающим сиреневым балдахином и россыпью шелковых подушек такого же нежного оттенка. Остальная мебель была здесь не менее изысканной, но миниатюрной, — белой, сиреневой и бежевой. Пожалуй, эта спальня могла претендовать на апартаменты для маленькой принцессы. Гермиона восхищенно ахнула, оглядевшись по сторонам, — в детстве о такой комнате она могла лишь мечтать.

На кровати, прижимая к себе дочь, крепко спал Малфой, не потрудившись даже переодеть свою черную водолазку и брюки во что-то домашнее. Они мирно сопели, даже не подозревая, что за ними наблюдают целых две пары глаз. Гермиона тихонько подошла к кровати и достала волшебную палочку из глубокого кармана пижамных штанов. Произнесла несколько диагностических заклинаний, проверяя состояние девочки, и, наконец, с улыбкой кивнула самой себе. Каждой клеточкой тела Астория была готова к пробуждению. Восстановление прошло довольно быстро, и никаких осложнений возникнуть не должно было, — разве что страх после пережитого никуда не денется. Волшебница взмахнула палочкой, выводя Тори из магической комы. С минуты на минуту малышка должна была очнуться.

* * *

Астория, пренебрегая всеми правилами этикета, не замолкала за столом ни на секунду. Неожиданное знакомство с бабушкой привело ее в неистовый восторг, казалось, даже самые страшные часы в ее жизни были позабыты. Ее восхищала новая комната, особенно бабочки на стене, которые двигались, словно настоящие. Девочка, узнавшая в это утро о существовании магии, хотела знать абсолютно все и сразу и, разумеется, задавала миллион вопросов. На удивление, быстрее всего она нашла общий язык с женихом Нарциссы, Огастином Эженом.

Мужчина оказался последним представителем знаменитого дома де Гизов. Его предком был Шарль Эжен Лотарингский — военачальник, принц, граф и герцог. Ни одна из трех жен так и не смогла подарить ему ребенка, и проблема бесплодия смогла решиться лишь с помощью магии. Его ребенок был зачат от волшебницы и скрыт от мира магглов в те темные времена «охоты на ведьм». Хотя тот мальчик и не был признан официально, Шарль Эжен перед смертью одарил его мать землями, и все последующие его поколения, включая Огастина, жили более, чем в достатке. Больше всего Асторию, разумеется, заинтересовало то, что именно на этих землях стоял знаменитый Парижский Диснейленд. Тори была поражена, когда узнала, как много в этом парке аттракционов работало именно благодаря магии. Не зря же любой маггловский ребенок и даже взрослый мечтал попасть именно туда. Как выяснилось, взрослые волшебники тоже его посещали. Это было то самое место, где они могли колдовать, не задумываясь о последствиях. Для всего немагического мира Диснейленд принадлежал телевизионной компании, и лишь волшебники знали, что Парижским парком аттракционов на самом деле владеет магическая ветвь известного благородного семейства. И вот представитель этого семейства сидит с ней за одним столом и предлагает не просто провести день в Диснейленде, а посмотреть все изнутри, побывать на внутреннем производстве, где работают домовые эльфы, куда имеет доступ лишь он. Стоило ли говорить, что Астории уже не терпелось отправиться в путь.

После завтрака миссис Малфой отправила домовика Нэнни организовать для Тори новый гардероб. Когда девочка покинула столовую, Нарцисса заговорила первой:

— Драко, мой мальчик, надеть ей этот кулон было лучшим решением в твоей жизни. Я рада, что он достался именно ей.

Малфой вопросительно приподнял брови и, не донеся чашку до рта, поставил ее обратно на блюдце.

— Ты не знал? — женщина усмехнулась, слегка покачав головой. — Мерлина ради, дорогой, Астория носит нашу фамильную ценность.

— Это кулон ее матери, мама, — голос волшебника предательски дрогнул. Казалось, сколько бы ни прошло лет с той трагедии, он всегда будет явно помнить, как, прощаясь, снял с жены украшение, решив оставить для новорожденной дочери хоть какую-то память о ней.

— Драко, — голос Нарциссы прозвучал с некоторым снисхождением. — Еще до твоего слушания я лично отдала эту вещицу твоей невесте. И вижу, что сделала это не напрасно. Чудесно, что в итоге кулон достался именно твоей дочери. Он имеет особую силу и оберегает наш род.

— Значит ли это?.. — Малфой нахмурился, пока не зная, действительно ли он хочет услышать ответ.

— Ты и сам знаешь, что это значит, ведь Тори рассказала тебе о том, как сумела сбежать. И это все объясняет. Кулон в разы увеличивает магию наследника Рода в случае опасности, даже может сделать на какое-то время невидимым. Разумеется, мы проведем диагностику, но шанс, что Астория лишена магии, почти нулевой.

— Даже если она была зачата и рождена в тот момент, когда у обоих ее родителей сковали магию? — Гермиона сгорала от нетерпения. С первой же минуты, как она увидела девочку, ей хотелось знать, обладает ли малышка магическими способностями. Тогда это не было праздным любопытством, скорее, Гермиона за нее переживала, прекрасно понимая, каково это — быть волшебницей в семье магглов. А без воспоминаний, со скованным магическим ядром, Малфоя вполне можно было так назвать.

— Наш магический род один из самых древних, милочка, — на мгновение лицо Нарциссы сделалось высокомерным. — Непросто задавить подобные гены.

— Однако, мою магию они буквально растоптали, — в голосе Драко сквозило плохо скрываемое разочарование.

— Ты что, после возвращения воспоминаний еще не пробовал колдовать? — миссис Малфой выразительно приподняла бровь.

— Я бы с радостью, но как-то сомневаюсь, что потяну беспалочковую магию, не колдуя столько лет.

— Драко Люциус Малфой, — голос женщины перешел на возмущенный шепот. — Ты меня просто поражаешь. Во всех наших поместьях есть семейные тайники, и палочка одного из предков обязательно должна быть в каждом. Для чего мы с тобой все это раньше заучивали, я не понимаю?

— То есть… — Гермиона удивленно переглянулась с Драко. — В этом доме теоретически может быть древняя, незарегистрированная волшебная палочка, которая, скорее всего, примет любого Малфоя?

— Не скорее всего, а так и есть, — Нарцисса промокнула губы тканевой салфеткой и подозвала домовика звоном колокольчика. — Пришло время провести по дому экскурсию, надеюсь, вы закончили трапезничать.

В лучших традициях всех спрятанных комнат, тайник находился в подвале дома. Из хозяйского кабинета к нему вел ход с винтовой лестницей, скрытой широким книжным шкафом. Помещение оказалось довольно просторным и своим содержимым напоминало музейный зал. Вдоль боковой стены тянулся ряд манекенов с нарядами, рядом с которыми были таблички с указаниями эпох вплоть до пятнадцатого века. Дивные платья и камзолы казались удивительно новыми, нетронутыми временем, — явно не без помощи магии. Напротив них располагалась длинная стеклянная витрина со сверкающими драгоценностями.

Гермиона прошла мимо, не обращая должного внимания на роскошную одежду и украшения. Всеми ее мыслями завладел неприметный узкий шкаф в углу комнаты, полки которого снизу доверху были заполнены книгами,

уменьшенными до размера спичечных коробков. Волшебница не касалась их, зная силу защитной магии в подобных местах, она лишь тщетно пыталась разглядеть хотя бы какие-то названия, сложенные из крошечных витиеватых букв.

— Неужели Вы позволите себе залезть в чужой дневник? — Драко усмехнулся где-то совсем рядом, побуждая девушку испуганно дернуться. Мужчина улыбался краешком губ и совсем не казался раздраженным. Он словно по-дружески подначивал ее. Будто они действительно начинали с нуля.

— Это все дневники? Так много? — глаза Гермионы горели едва сдерживаемым любопытством.

— Возможно, тут есть пара книг с семейными рецептами. Ну, знаешь, фирменный пирог Малфоев с тайными ингредиентами, — Драко произнес это с таким серьезным выражением лица, что волшебница растерялась, не понимая, уместно ли будет рассмеяться. Однако улыбку она все-таки не сдержала.

— Так вот чем славится ваш род? Пирогом?

— Ага, — Малфой игриво улыбнулся в ответ и отошел к своей матери, которая уже успела магией раздвинуть манекены и пройти вплотную к только недавно скрытой от взоров стене.

Шепча заклинания, Нарцисса с помощью волшебной палочки надрезала свою руку и приложила свежий порез к цветку, вырезанному из камня. Когда она убрала ладонь, лепестки, словно живые, со скрежетом зашевелились. Из стены выехал небольшой каменный ящик с узким бархатным футляром внутри. Гермиона подошла ближе, с восхищением глядя на хозяйку дома.

— Тайник внутри тайника — это так…

— …по-Малфоевски? — Драко усмехнулся, принимая из рук мамы футляр.

— Я хотела сказать, гениально.

— Что, в общем-то, является синонимами, — Нарцисса сдержанно улыбнулась, подарив Гермионе насмешливый взгляд.

Деревянная палочка имела серебряную рукоять в форме головы кобры с двумя крупными глазами-изумрудами. Драко долго изучал ее, прежде чем попробовать достать из футляра. Едва он коснулся своей рукой палочки, змея недовольно зашипела. Малфой мгновенно отдернул руку и растеряно посмотрел на мать.

— Эта палочка меня не принимает! — в его голосе смешались возмущение и растерянность. — Я же наследник, что не так? Палочка чувствует, что я давно не колдовал? Я… больше не могу это делать? — Драко захлопнул футляр и разочарованно протянул его Нарциссе. Однако та даже не попыталась его забрать.

— Ты знаешь, кому принадлежит эта палочка, дорогой?

— Деду? Прадеду? Его… троюродному дяде? — Малфой сложил руки на груди, на мгновение почувствовав себя ребенком, которого в очередной раз отчитывают за плохо выученный урок по семейной истории. Это ощущение его гложило.

— Хозяин этой палочки — двоюродный дедушка твоего отца, Андрайон Абсалон Малфой. Ты помнишь, чем он славился?

— Своим паршивым характером? — предположил Драко, скорее из вредности, нежели со всей серьезностью. Здесь, в стенах старинного французского поместья, рядом со своей матерью, он ощущал себя сыном, а не родителем. Странное, давно забытое чувство.

— Смею предположить, он кого-нибудь спас? — Гермиона попыталась разрядить обстановку, не понимая, с чего вдруг Малфой заводится на ровном месте. В конце концов, он давно уже не был подростком.

— Вообще-то, да, — свою страну, во время великой Французской революции. И характер у него действительно был… железный. Эта палочка не примет слабака, Драко. Ты должен вспомнить свои корни, дорогой, если хочешь вернуть свою магию.

Нарцисса выдержала многозначительную паузу, прежде чем первой покинуть тайник.

* * *

Гермиона сидела на застекленной веранде в глубоком плетеном кресле, подобрав под себя ноги и неспешно попивая горячее какао. Она наслаждалась тишиной и одиночеством после недавнего инцидента, когда невольно стала свидетелем конфликта семейства Малфоев. Несмотря на все протесты Драко, Огастин на весь день забрал Асторию с собой в Диснейленд. Нарцисса настаивала на том, что в связи с последними событиями ее внучке были жизненно необходимы приятные впечатления. И разумеется, она считала, что знакомство с миром магии нужно было начинать уже сейчас. Огастин был единственным, кто мог покинуть поместье, ничего не опасаясь, а Драко все еще не был готов отпустить от себя дочь ни на шаг. Гермиона понимала каждого в этой истории, но была полностью на стороне Тори. Девушка знала, что маленькую, но уже такую израненную душу могло исцелить только настоящее волшебство, и речь шла вовсе не о колдомедицине.

— Прячешься? — Малфой приземлился в соседнее кресло, крутя в руках всю ту же бархатную коробочку.

Гермиона растерянно пожала плечами, все еще погруженная в свои мысли.

— Извини за эту сцену, — Драко устало откинулся на подушку.

— Наверное, споры из-за детей — это неизбежно, — задумчиво протянула девушка. — Гарри и Джин тоже вечно спорили. Знаешь, поэтому мы с Роном не торопились заводить ребенка. А сейчас это кажется глупостью… Столько потраченных лет.

— Мне правда жаль. И жаль, что я не сказал этого раньше, — от Драко не укрылось, как девушка украдкой смахнула слезу. — По крайней мере, мы с тобой можем сказать, что любили. А кто-то никогда не любил и может так и не встретить свою любовь.

— И тебе это помогает? — Гермиона с сомнением покосилась на мужчину.

— Нет, фраза — просто дерьмо, — честно ответил Драко и внезапно рассмеялся. — Знаешь, если бы мне так сказал кто-то после похорон…

Девушка улыбнулась сквозь слезы и покачала головой.

— Это больно. Всегда будет больно, — Малфой подался вперед, заговорив совершенно серьезно. — Просто однажды ты проснешься и поймешь, что дышать стало легче. Будешь вспоминать о них только хорошее и радоваться тому, что они были в твоей жизни, пусть и недолго. Перестанешь злиться и чувствовать себя одиноко. Сможешь жить дальше, не ощущая вину и не обвиняя других.

— А если я хочу наказать виноватых? Если иначе я не смогу жить дальше?

— Значит, я помогу тебе.

Гермиона отрицательно помотала головой, едва не пролив на себя горячий какао.

— Ты не обязан…

— Не забывай, они забрали мою дочь. Я не хочу и дальше жить в страхе за себя и за нее.

— Тогда стоит попробовать еще раз, — Гермиона выразительно посмотрела на коробочку в его руке.

Драко со смешком отбарабанил что-то пальцами на бархате, собираясь с силами. Что-то в его жизни уже никогда не будет прежним, но навсегда отпустить из нее магию готов он не был.

— Смотри, еще один, да сколько же их?! — Гермиона пихнула Драко в бок, указав на вход в пещеру, откуда вышел очередной груженный скарбом Пожиратель. — Они же уходят! Сворачивают лагерь! Нужно что-то делать, срочно!

— И как ты предлагаешь победить целую кучу темных волшебников вдвоем? Мне помнится, мы собирались разобраться с парочкой гнусных поджигателей домов и похитителей детей и отнести их бренные полуживые тушки в аврорат в подарочной упаковке, а теперь что?

— Ничего, — Гермиона вернулась в исходное положение и задумчиво пробормотала: — Если они сейчас аппарируют, то снова мы их уже вряд ли увидим… Если только они не найдут нас первыми, — мрачно закончила она.

Драко содрогнулся. Нет, этого никак нельзя было допустить.

— И что ты предлагаешь?

— Вызывать подмогу.

— Ты же сама говорила, что тебе не к кому обратиться, что все твои близкие… — Драко запнулся, чувствуя себя виноватым, что напомнил девушке о еще свежих ранах, и, осознавая всю неловкость момента, все-таки, переиначив, продолжил свою мысль: — Кого ты хочешь позвать?

— Гарри и Рон столько лет проработали в аврорате, что, разумеется, я успела сдружиться с их коллегами, — о том, что Гермиону задели его слова, могло свидетельствовать лишь то, как напряглись ее плечи под тонкой тканью мантии — почему она вообще надела такую тонкую мантию в холодный зимний лес?.. Драко внезапно осознал, что пялится, да еще и на кого! И с чего ему в голову вообще приходят такие неуместные мысли?!

— Отлично, тащи сову, — раздраженный шепот Малфоя казался оглушительным в ночной засаде. Гермиона жестом призвала к тишине и еще раз быстро выглянула из укрытия.

— Достаточно призвать Патронус, — пояснила девушка свою мысль, неопределенно пожав плечами.

Малфой застыл, многозначительно прищурившись.

— То есть, огромная светящаяся зверюга, которая торжественно проскачет мимо, кажется тебе более незаметной? — Драко выразительно приподнял бровь.

— Да, вероятно, это привлечет их внимание, и нам придется вступить в бой, — Гермиона нервно затараторила, казалось, пытаясь убедить в своей правоте по большей части себя саму. — Но поверь, мне уже приходилось звать ребят на помощь, — они приходят очень быстро. Нам достаточно будет дождаться их, уйдя в глухую оборону.

— И почему ты не позвала их… тогда?

— Я позвала, но… Мы должны это обсуждать сейчас? — девушка выдохнула и устало потерла глаза.

— Хорошо, вызывай, вперед. Но я не должен с ними столкнуться. Я не могу опять лишиться магии, только не теперь. Все эти вшивые электрички, клоповные автобусы и чумное метро… — Драко хмыкнул, поймав на себе удивленный взгляд.

— И зачем тебе деньги, если ты не берешь такси?

— Ты даже не представляешь, насколько все плохо с такси в той заднице, в которой я жил.

Гермиона демонстративно закатила глаза.

— К тому же, не думаешь ли ты, что мои деньги валяются просто так без дела, бери и трать? — на лице аристократа промелькнула тень ухмылки. — Деньги должны работать, Грейнджер.

— Уизли, — на автомате поправила Гермиона, мигом сообразив, что готовый сорваться с губ вопрос про личного шофера теперь прозвучит совсем по-дурацки, а потому вместо этого начала выуживать из памяти свои самые счастливые воспоминания. В свете последних событий призвать Патронуса оказалось не так уж и просто, но с третьего раза у нее все-таки получилось. Выдра ослепительным лучом вырвалась из ее палочки и, выслушав сообщение, унеслась вглубь леса, без зазрения совести раскрывая врагам их местоположение.

В следующую секунду в сторону Гермионы и Драко полетели далеко не безвредные заклятия. Прикрывшись защитным куполом и спасительным скосом овражка, парочка выжидала, когда первая волна заклинаний схлынет, не забывая бдить по сторонам, чтобы ни один вшивый маг не подкрался сбоку.

Бывшие Пожиратели не брезговали ничем: помимо знакомых зеленых и красных лучей мимо пролетали неизвестные фиолетовые и даже черные, в воздухе звенели проклятия и ругань. С одной стороны от овражка воспламенились деревья, с другой ближайшую скалу разорвало Бомбардой на кусочки. Откатившись как можно дальше от града камней, Гермиона почувствовала жар и резь в глазах от едкого дыма, просачивающегося в легкие. Но новый залп врага не оставил ей выбора, и она вновь поставила щит от заклятий, доверив Драко спасение их от сгорания заживо. Тот уже резво закидывал снегом языки пламени, облизывающие им бока и пятки. Скоро должно было прибыть подкрепление, но Малфой не мог оставить девушку одну на поле боя, отчаянно надеясь, что в подобных условиях его лицо будет непросто разглядеть и уж тем более узнать.

Когда один из Пожирателей неловко кинул очередную Бомбарду, попавшую не совсем туда, куда рассчитывал криворукий маг, осыпавший осколками скалы на сей раз своих, Гермиона поняла — у нее есть всего секунда, чтобы обезвредить разом всех, не став при этом массовым убийцей. Она произнесла первое заклинание, неизвестно почему пришедшее ей в голову:

— Пуллус... Максима! — девушка зажмурилась, не уверенная до конца, какой именно эффект возымеет заклинание в подобной формулировке.

Вспыхнул ослепительный голубой свет, и вместо дюжины Пожирателей пред ними предстала дюжина… куриц. С громким кудахтаньем те беспорядочно носились по снегу, прыгая по камням и стараясь держаться как можно дальше от огня. И почти сразу, не успев оправиться от такого зрелища, Гермиона услышала множественные хлопки аппарации, свидетельствующие о прибытии авроров. Девушка не медля схватила Драко за локоть и трансгрессировала, махнув напоследок Дэйву, бывшему начальнику Рона и Гарри, на куриц. Девушка надеялась, что в дыму Малфоя было не разглядеть, но знала — необходимо исчезнуть прямо сейчас, если она собирается оставить хоть какие-то шансы на инкогнито ее напарника. А после она уже придумает, как выкрутиться.

Они перенеслись внутрь большого, уже знакомого им сада, возникнув все у того же апельсинового дерева. Гермиона кашляла, все еще задыхаясь от попавшего в легкие дыма, а Драко как ненормальный хохотал, сложившись пополам, снова и снова вспоминая тех самых куриц с выпученными глазами.

— Она… снесла… яйцо. Клянусь тебе… Я видел, — Малфой сквозь смех вытирал текущие из глаз слезы, возникшие то ли от безудержного веселья, то ли от попавшего в них дыма.

Гермиона стукнула Драко кулаком в плечо, по-прежнему пытаясь прокашляться. Где он там разглядел яйцо, она понятия не имела, и озвученные им больные фантазии совершенно не воспринимала всерьез.

— Мы едва не поджарились, — наконец проговорила она, так и не увидев повода для смеха. Однако, Малфоя эта фраза ничуть не протрезвила. Напротив, уже почти прекратившийся смех возобновился, побуждая девушку раздраженно цокнуть языком.

— Еще пара минут… и на ужин аврорам досталась бы… курица-гриль… — Драко подавился своим смехом и закашлялся, выпрямляясь. — Тебя это правда не забавляет?

Гермиона лишь молча покачала головой.

— Теперь я понимаю, почему светлая сторона всегда побеждает. Это почти как уничтожить Темного Лорда Экспеллиармусом! Ну, знаешь, у вас ко всему оригинальный подход.

Гермиона вымученно улыбнулась.

— Тогда все было гораздо сложнее.

— Знаю, — Драко понимающе кивнул, наконец обратив внимание на то, какой изможденной выглядела волшебница. Недосып, пережитые тревоги, потери, стресс, — все это сыграло свою непосредственную роль. Даже такой отважной девушке был необходим полноценный отдых, — отрицать это было глупо. — Идем в дом?

Гермиона покорно плелась за Малфоем, надеясь на сон после выпитой кружки или даже целого ведра успокаивающего чая. Лучший травяной сбор всегда получался у Молли, и от подобного теперь она бы точно не отказалась. Сейчас как никогда ей хотелось домой. Гермиона мечтала проснуться от этого кошмара и оказаться в Норе, в постели с живым и невредимым Роном, и сердце болезненно сжималось от осознания того, что этого больше никогда не произойдет. Где теперь ее дом? Как ей жить дальше?

От своих тягостных мыслей Гермиона очнулась, когда ее снес маленький светловолосый ураган. Крепко обнимая ее чуть ниже талии, снизу вверх на нее смотрела прелестная маленькая девочка с хвостиками, в нарядном белоснежном брючном костюме с пышными рукавами. Над образом Тори явно кто-то поработал, и теперь она выглядела еще праздничнее, чем обычно. Ее глаза горели неподдельным восторгом и теплотой, и Гермиона вдруг почувствовала, как боль, тисками сдавливающая грудь, отступает.

— Я сегодня такое видела! Гермиона, ты поедешь в следующий раз с нами, ну пожалуйста? Я познакомлю тебя с Фипси и Диди! Это самые настоящие говорящие белки, ты представляешь?

— Это где это ты такое видела? — Гермиона не могла сдержать улыбки, видя в этой малышке маленькую себя.

— В Диснейленде! Дедушка Огастин мне их показал! А еще там была комната со сказочным лесом, и все растения правда-правда были волшебными!

— Так уж и правда? — Гермиона мягко погладила Асторию по волосам. — Я жажду узнать все подробности!

— Ура! — Тори радостно захлопала в ладоши. — Я так рада, что ты живешь у нас! А то папа иногда такой скучный и совсем не любит говорить о магии, — девочка схватила Гермиону за руку и потащила за собой в столовую, где остальные уже собрались за ужином. Гермиона, в ужасе округлив глаза, так и не нашлась, что ответить на такое заявление. Поговорить о магии — это ей всегда за радость, но дело сделано, и скоро ей придется уехать из этого неожиданно гостеприимного дома...

Огастин и Драко галантно отодвинули опоздавшим стулья, а Луппи, словно по сигналу, появилась с подносом, на котором их ожидали горячий заварочный чайник, сливочник, сахарница и фарфоровые чашки.

— Я решила, что после тяжелого вечера вам двоим точно не повредит травяной чай, — Нарцисса благодарно кивнула эльфийке, и та, поставив поднос на стол, с глубоким поклоном исчезла. — Не стесняйся просить домовиков о чем нужно, Гермиона, это их работа.

— Спасибо, я… Вообще-то, не планировала дольше злоупотреблять вашим гостеприимством, — девушка смутилась, прежде не собираясь поднимать эту тему за столом. На самом деле, она подумывала просто собрать вещи и тихонько исчезнуть, не нарушая ничей покой.

— Что за глупости! — Нарцисса возмущенно нахмурилась. — Друзья Драко — мои друзья. Только благодаря тебе мой сын вообще вспомнил обо мне, и ты, в конце концов, спасла мою внучку! Я бы никогда себе не позволила вот так просто тебя отпустить. В нашем доме много свободных комнат и помощников по дому. Поэтому давай не омрачать этот ужин.

Гермиона лишь кивнула, сглатывая так некстати возникший ком в горле, и дрожащей рукой потянулась к чайнику, пытаясь хоть как-то избавиться от неловкости. Драко перехватил его и заботливо налил чай им обоим. Астория нарушила повисшую за столом паузу своими беззаботными рассказами, и неловкость как-то незаметно ушла, возвращая все в этой комнате в привычное русло.

— Я похожа на человека, который внушает доверие? — Гермиона придирчиво осмотрела себя в большом круглом зеркале в резной деревянной оправе, которое висело у самого выхода.

— Ты ведь шутишь, правда? — Малфой окинул ее строгий синий костюм и новенькую мантию ленивым взглядом. — Ты же Героиня войны, почему ты не должна внушать доверие?

— Потому что я ужасный человек, который собирается всем нагло врать и даже не краснеть, — обреченно изрекла девушка, ища в недрах сумочки свою волшебную палочку.

— Уж постарайся, пожалуйста, — Драко усмехнулся, накидывая на плечи пальто. — Не очень хочется продумывать план побега из Азкабана.

На улице стояла по-настоящему рождественская погода. Неспешно падал столь редкий для юга Франции снежок, а в морозном воздухе витали дурманящие запахи цитрусовых. Астория звонко смеялась, катаясь на больших зачарованных домовиком санях, которые покорно скользили по дорожкам сада словно по льду. С лавочки за ней с улыбкой наблюдала Нарцисса, согревая руки о фарфоровую чашечку чего-то обжигающего. Прежде чем аппарировать, Гермиона на пару секунд залюбовалась этой безмятежной картиной. Она знала, что будет скучать по дням, проведенным в этом доме. Особенно по малышке Тори, которая своей энергией, любопытством и жизнерадостностью снова и снова доказывала ей, что жизнь продолжается, какие бы испытания ни встречались на пути.

Холл Министерства был как всегда оживленным, наполненным гулом голосов. Его уже украсили к Рождеству, и Гермиона в который раз с тоской подумала о том, каково ей будет встречать праздники наедине с собственным горем.

Дэйв уже дожидался ее в своем кабинете, решив с глазу на глаз обсудить произошедшее прежде, чем заполнить отчет о поимке сразу двенадцати Пожирателей. С порога он предложил ей кофе и пригласил в одно из кожаных кресел для посетителей, которое показалось девушке чересчур громоздким.

— Что с тобой произошло? Мои люди ни единого дня не прекращали поиски. Мы увидели твой Патронус, но когда прибыли… — мужчина с пронзительными синими глазами сцепил побелевшие пальцы, старательно сдерживая эмоции. — Я хочу приставить к тебе защиту. Я настаиваю на этом. Мои люди…

— Я уже жила с твоими людьми, Дэйв. Иногда случается то, что просто невозможно предугадать и предотвратить, — Гермиона грустно улыбнулась.

Она до сих пор отчетливо помнила последние мгновения перед пожаром — запах свежей выпечки Молли и заливистый смех Джеймса и Тедди, играющих в гостиной. Обычный выходной день, наполненный привычной суетой и приятными мелочами. День, когда ничто не предвещало…

— Теперь я живу у знакомой семьи, и там я в безопасности, поверь мне.

Дэйв согласно кивнул и задумчиво потер подбородок.

— Мы кое-что узнали на допросе. О том, кого они похитили. Я обязан заполнить отчет, но… могу поставить статус высокой секретности. Мне нужна твоя честность.

Гермиона разочарованно выдохнула, прекрасно понимая, что теперь любая ложь может лишь усугубить ситуацию. Она всем сердцем не хотела выдавать Малфоя, опять подвергать Нарциссу боли из-за потери сына, а у Тори отнимать шанс на волшебную жизнь.

— Я должна была защитить ее, пойми. Я просто не могла позволить им убить очередного беззащитного ребенка! — Гермиона сглотнула слезы, решительно сверкнув глазами. — Знаешь, Рон не давал им пройти на кухню, а мне запретил выходить. Он грозился разводом, если я посмею подняться со стула… А я словно оцепенела. Со мной так было впервые. А потом услышала разговор Пожирателей за окном, которые сказали, что следующая их цель — Малфои. А дальше все произошло так быстро… — девушка всхлипнула, на мгновение прикрыв глаза. Она почувствовала на своей руке большую теплую ладонь.

— Думаю, для отчета будет вполне достаточно упоминания о том, что ты спасла жизнь ребенку и помогла поймать опасных преступников. Ты так и не надумала идти в Аврорат?

— Мерлина ради! — Девушка покачала головой. — В моей жизни было уже слишком много войны, понимаешь?

Дэйв понимал. По правде, он знал, что волшебница не согласится. Просто не мог ей этого не предложить. С ее умениями Гермиона могла бы стать крайне ценным кадром. Даже способность пренебречь законом во имя спасения жизни была бы кстати. Не просто так на большинстве миссий авроров стоит статус секретности, — иначе бы их всех давно посадили. На секретных заданиях — они и есть закон.

— Я надеюсь, ты понимаешь всю серьезность случившегося и сможешь сама все уладить. Мы ведь не хотим громких заголовков?

Гермиона нахмурилась, не до конца понимая, как много Дэйв мог знать и что именно он имел в виду под словом «уладить». Она решила не уточнять, чтобы не усложнять и без того непростую ситуацию.

— Обещаю, Скиттер не о чем будет писать.

Дэйв удовлетворенно кивнул и протянул ей какую-то бумажку на подпись. Вот и все, — подумала девушка прежде, чем взяться за перо. Теперь для семьи Малфоев она сделала все, что могла. Пришла пора прощаться.

* * *

После разговора с главой Аврората Гермиона заглянула на этаж Разработки Целительных Зелий к своему начальнику, чтобы взять официальный отпуск. В связи с недавно прогремевшей на весь магический мир трагедии лишних вопросов у него не возникло. Мистер Барлоу не только оплатил отпуск Гермионы, но и выдал своей лучшей сотруднице честно заслуженную долгими часами переработки рождественскую премию.

Перед прибытием во Францию девушка прошлась по магазинам, купив семье Малфоев небольшие прощальные подарки. До Рождества оставалась всего неделя, и уйти иначе Гермиона просто не могла.

В ее отсутствие Поместье чудесным образом преобразилось — вероятно, стараниями домовых эльфов. Перила лестницы теперь покрывали пушистые ветки хвои с шишками, красными ягодками и зачарованными огоньками. Посреди зала возвышалась необъятная серебристая ель, снизу доверху увешанная всевозможными волшебными сладостями, орехами, яблоками и мандаринами. Это дерево было буквально мечтой любого ребенка, потому нетрудно было догадаться, ради кого приложили столько усилий. Нарцисса поморщилась, услышав, с каким неаристократичным визгом ее внучка помчалась встречать Гермиону. Астория затащила девушку в гостиную и принялась прыгать на месте, громко хлопая в ладоши.

— Я еще никогда не видела такой красивой ели! — лицо девочки светилось неописуемым восторгом, и Гермиона невольно заразилась ее настроением.

— И правда, красавица! — девушка с улыбкой дотронулась до мягких иголок.

— А еще, бабушка обещала на ужин шоколадное полено! — Тори рассмеялась, увидев удивленный взгляд Гермионы. — Французский национальный десерт, — важно заявила она, подняв палец вверх. Нарочно или нет, но интонацией девочка предельно напоминала свою бабушку, и Гермиона усмехнулась, переглядываясь с Нарциссой.

В зал неспешно вошел Малфой, держа в руках обычный блокнот и маггловскую, невесть откуда взятую ручку.

— Твой папа герой! — Драко победоносно продемонстрировал свою находку. — Но вообще, спасибо Огастину и его кабинету… Привет, Гермиона, — мужчина как бы между прочим кивнул волшебнице, ни единой клеточкой тела не выдавая своего волнения и жажду новостей.

— Ура! — Астория порывисто обняла отца и, забрав у него блокнот с ручкой, убежала к столу.

— Тори решила, что уже пора писать письмо Санта-Клаусу, — с усмешкой произнес Малфой, провожая дочку взглядом. — Как прошло? — уже тише поинтересовался он, присаживаясь в одно из кресел.

— Я думаю, что проблем возникнуть не должно, — Гермиона наконец расстегнула мантию и повесила ее на спинку дивана. — Живи спокойно, Драко, — девушка мягко улыбнулась, поймав на себе преисполненный благодарности взгляд серых глаз.

— Папочка, подойди, пожалуйста! Подскажи, как пишется! — Астория задумчиво прикусила кончик ручки, перечитывая написанное.

— Я… скоро, — Драко поднялся, так и не успев отблагодарить девушку должным образом. Он испытывал глубокую благодарность и даже не представлял, чем бы мог отплатить Гермионе за ее доброту и невероятную помощь.

Гермиона приземлилась на мягкий диван, вытягивая ноги к огню и расстегивая пуговицы на пиджаке. Она обняла маленькую диванную подушку, закрыла глаза и с наслаждением вдохнула витающие в воздухе ароматы хвои, мандаринов и чьего-то парфюма, впитавшегося в бархатный чехол. День был долгим и наполненным суетой, и девушке было приятно провести хотя бы немного времени у камина, не загружая себя тяжелыми мыслями. Она не знала, сколько прошло времени, когда с тихим скрипом кто-то присел рядом. Гермиона хотела открыть глаза, подвинуться, поддержать беседу, но вместо этого даже не шелохнулась, продолжая с глупой полуулыбкой вслушиваться в успокаивающий треск дров. Она медленно, но верно погружалась в сон, не в силах сопротивляться упрямому Морфею.

Гермиона проснулась от тихого, ненавязчивого покашливания. Напротив нее стоял Тилли, смущенно поджав ушки и испуганно впившись маленькими пальчиками в свою белоснежную простыню.

— Тилли не хотел мешать Госпоже, Тилли очень жаль! Госпожа будет трапезничать с Хозяевами?

— Ох, Тилли, — Гермиона резко выпрямилась и потерла глаза. — Уже ужин?

— Да, Госпожа! Тилли накрывает на стол.

— Да, да, можешь накрыть и на меня, — девушка улыбнулась поклонившемуся эльфу и после того, как он с хлопком исчез, со вздохом откинулась на спинку, опуская руки на колени.

Под ее ногами что-то прошелестело, и Гермиона, опустив взгляд, с удивлением обнаружила лист бумаги. Кривым детским почерком на нем было написано всего несколько слов. Дорогой Санта, я весь год была хорошей! Мне не нужны никакие игрушки! Лучше пусть Гермиона останется жить с нами! Прошу! Девушка удивленно охнула, прикрыв рот ладонью. Она не знала, кто именно подложил ей это письмо, но оно точно нашло своего адресата. В этот раз лишь Гермиона могла исполнить рождественское желание Астории Малфой.

На одной из широких парковых тропинок, залитых солнцем, петляя из стороны в сторону, ехала на велосипеде Астория. Нахмуренная, она гипнотизировала взглядом руль, вцепившись в него своими тонкими пальчиками так, что они побелели. Такая воинственная и одновременно нежная девочка в легком пудровом комбинезоне с белым бантом на макушке. Астория продержалась целую минуту, прежде чем ее транспорт слетел с дороги прямиком к ближайшему дереву. Гермиона быстро среагировала и с помощью волшебной палочки остановила велосипед сантиметрах в десяти от ствола.

— Не бойся, все хорошо, я на подстраховке!

Тори обиженно надула губки, слезая с сидушки. Добрую половину июня она уговаривала отца купить ей велосипед, выслушивая все его недовольные стенания о том, что обычно маленькие волшебники выпрашивают у родителей метлу. И вот, она добилась своего, но нормально ездить так и не научилась. Папа категорически отказался участвовать в учебном процессе, благо Гермиона все еще не съехала от них и взялась за это дело сама. Сегодня был третий день с покупки, но казалось, за рулем провела она целую вечность.

— Тори, ты умничка! — Гермиона подошла к ней с улыбкой на лице. — У тебя отлично получается, почему ты расстроена?

Девочка оглянулась через плечо на отца, который сидел на ближайшей лавочке, сложив руки на груди, и с мрачным видом следил за обеими волшебницами, боясь выпустить их из вида даже на минуту.

Он молчал, но Астория прекрасно знала, чем заняты его мысли, потому поддержки особо не ждала. Более того, подозревала, что после следующего же падения ее новый друг на колесах отправится на свалку. Думалось ей, что насчет метлы он явно погорячился, и когда придет время, она, в отличие от сверстников, будет ею разве что подметать.

— Может, ты поговоришь с моим папой? Он не считает, что я справляюсь.

— Ох… — Гермиона выдохнула, с некоторой опаской взглянув на своего друга. — Иногда с твоим папой лучше не спорить.

Этой весной они с Драко нашли общий язык удивительно быстро. Так много лет эти двое не могли друг друга выносить, а теперь, как бы это ни было иронично, могли обсудить что угодно. Малфой оказался довольно начитанным, и обсуждать с ним литературу, как магическую, так и маггловскую, было особым удовольствием. За те года, что он прожил без возможности колдовать, Драко посетил немало выставок и театральных постановок, он был всесторонне развит и мог поддержать разговор о музыке, политике, об искусстве и даже о моде. Но немое восхищение у Гермионы вызывали его инвестиции. Как оказалось, он помогал развивать медицину в странах Африки, а с недавних пор еще и спонсировал проект в одной из магических больниц Парижа по изучению болезни Альцгеймера. Правда, делал он это от лица Гермионы Грейнджер, — о том, что Малфою удалось пробудить в себе магию, никто по-прежнему не знал. Девушка настолько загорелась этой идеей, что в очередной раз отложила свой переезд, чтобы осуществить задуманное.

Пожалуй, единственным табу для них были темы о воспитании его дочери. Драко был весьма категоричен и на все имел собственное мнение. А Гермиона не хотела вмешиваться и портить с кем-либо отношения, прекрасно понимая, что не является матерью, и, собственно, последнее слово никогда не останется за ней. Однако, оба старательно не замечали, что только она и могла смягчить его любое категоричное «нет». Об этом прекрасно знали как Тори, так и Нарцисса, которая с интересом наблюдала за взаимоотношениями сына и его потенциальной невесты, как она втихую называла Гермиону.

— Даже слышать не хочу, — возмутился мужчина, заметив краем глаза осторожное приближение. Гермиона кралась к нему словно кошка, которая боится спугнуть свою добычу, — это не предвещало ничего хорошего.

— Астория расстроена, знаешь? — девушка одернула свое воздушное сиреневое платье и бесшумно присела на краешек лавочки.

— Что ж, рано или поздно ей пришлось бы понять, что все эти маггловские развлечения не для нее.

— Что ж, — Гермиона ловко повторила поучительную интонацию. — Мои родители всегда мечтали, чтобы я стала дантистом, помогла им с их частной практикой. Поэтому постоянно брали меня с собой на работу и читали мне поучительные книжки о зубах.

— И ты говоришь мне об этом, потому что?.. — Драко выразительно приподнял бровь.

— Ты родился и воспитывался в иных условиях. Тори только-только узнала про мир магии, а о двухколесном велосипеде мечтала с четырех лет. Ты всегда очень оберегал ее и будешь оберегать, и это прекрасно. Но ведь теперь оберегать ее стало еще проще. Я вот в восемь лет на велосипеде ободрала себе все коленки.

— А вот я в восемь лет, слава Мерлину, не знал об этом чудовищном изобретении.

— И то правда, — девушка лукаво улыбнулась, уцепившись за сказанную Малфоем фразу. — Ты всего лишь парил над землей на одной скользкой палке, где не предусмотрены никакие ремни безопасности, — ее многозначительный взгляд заставил Драко усмехнуться.

Она всегда его смешила, пусть даже и не старалась это сделать. С тех самых пор, как они подружились, Драко много смеялся, а ведь когда-то давно ему казалось, что после смерти жены кроме ребенка его уже ничто не могло порадовать.

Теплое дуновение ветра уронило каштановую прядь на лицо девушки, заставляя ее на мгновение зажмуриться. Драко, повинуясь странному порыву, нежно заправил непослушную кудряшку за ухо Гермионы. И почему его рука каждый раз тянулась к ней словно примагниченная?

— Думаю, бабушка выиграет этот спор, — задумчиво протянула Тори, похоже, обращаясь сама к себе.

— Какой спор? — Гермиона обернулась на девочку, которая прикатила велосипед к соседствующему с лавочкой дереву и теперь с интересом за ними наблюдала.

— Она говорит, что вы поженитесь следующим летом, а Огастин считает, что не раньше, чем через два года. А вы когда планируете?

Драко закашлялся, от неожиданности поперхнувшись собственной слюной, а Гермиона, заалев, со смущенной улыбкой поднялась с лавочки и погрозила Тори пальчиком.

— Вообще-то, Астория, чужие разговоры подслушивать очень плохо. Давай-ка, залезай на велосипед, мы с тобой только начали.

Девочка пожала плечами и охотно забралась на свой транспорт, решив для себя, что судя по реакции взрослых, свадьба все-таки состоится. А вот когда именно — это для нее уже значения не имело. Магия существует, а значит, кофейная гуща предсказала ей правду — у нее будет новая мама. Вернее, она уже у нее есть. И из них получится прекрасная семья, в этом она не сомневалась.