Пламенеющие Небеса. Отрывки далёкого мира (гет)

Примечания:

Один из не вошедших в итоговый цикл набросков общения Алеандры и Арэна

— Еще раз, — звонкий мелодичный женский голос слева заставил обернуться, отвлекшись от наблюдения за Тионием, пытавшимся — сколь успешно, я не мог судить, смешать некие отвары в необходимой пропорции. От чашки исходил буроватый дымок, хотя она даже не подогревалась…

Длинные черные волосы, значительно отросшие с момента первой встречи с новой наставницей сына, были бережно собраны в хвост, перехваченный атласной лентой, и переброшены за спину. Тренировочная одежда скрадывала фигуру девушки и в то же время позволяла и ей совершать точные, четко выверенные движения, и остальным — видеть мельчайший жест ее руки. Зеленые глаза чуть прищурились, неотрывно следя за действиями ученика, а легкое движение ладони заставило чашку опустеть.

— Но он светлый! — воззрился на Алеандру Тио, поджав губы. В общем-то, уже к моменту моего прихода они занимались именно этим и тогда от чашки валил густой серый дым с тошнотворным запахом. Оринэйка, однако, отрицательно мотнула головой.

— В лекарском деле очень важна точность, от капель настоя до числа помешиваний. То, что мы сегодня изучаем, в случае правильного приготовления — очень эффективное лекарство от болотной и степной лихорадки, способствует заживлению ранений — служит защитой от воспаления раны. В неправильном соотношении — опасное средство. — Тонкие пальцы коснулись капелек, оставшихся на самом донышке, и Целитель болезненно поморщилась — кожа на кончиках пальцев покраснела, словно от ожога… Алеандра провела над ладонью второй рукой, возвращая коже обычно состояние. — Цвет смеси должен быть светло-коричневым, дым — прозрачным, чуть буроватым, обладать сладким запахом…

— Но я добавил столько масла, сколько вы говорили, амари Алеандра, — Тионий сглотнул, смущенно рассматривая плошку. — И правильное количество отвара корня нарсы.

— Именно, — невозмутимо подтвердила оринэйка. — Соотношение состава было подобрано верно, мой принц. Масло было добавлено в нужный момент… — сын задумался, внимательно изучая лежащий рядом с ними на столе свиток, искоса поглядывая на Алеандру, проворно расставлявшую склянки и коробочки с загадочного происхождения порошками и настоями — предоставленными, несомненно, Фэртом, способным, иногда казалось даже мне, достать что угодно и откуда угодно. По моим сведениям, новая подданная Никтоварильи (для чего наурам понадобилось унижать вообще-то признанную принцессу другого государства, для меня пребывало загадкой) чаще по вопросам, связанным с магией, обращалась к Особому Отряду, нежели к Вилайрам — и после случившегося две недели назад винить ее в этом было нельзя. Следствие по делу Вилайра Санри еще продолжалось, впрочем, у самиров его вина сомнений не вызывала.

— Помешивать деревянной палочкой было нельзя, — вопросительно взглянул на Алеандру Тионий, вырывая из воспоминания о красных от негодования щеках девушки, растрепанной косе и помятом платье. На удивление, испуганной она не выглядела и не проронила ни слезинки, как любая иная девушка в подобной ситуации. Но вот негодование ее — воспитанной в лучших традициях Оринэи — было и без дара чтения мыслей очевидно… А обвинения мужчины в том, что она сама его спровоцировала, выглядели нелепо. Все ее поступки и вся тщательно собранная информация о ней говорили об обратном.

— Верно. Еще одна, менее существенная, ошибка крылась в интенсивности размешивания — необходимо смешивать жидкости медленно, плавно, как я показывала на прошлом занятии, и мы повторяли в начале этого. В этот раз, если ты учтешь свои ошибки, получится. — Уголки тонких губ тронула теплая улыбка. Формально-неформальное обращение с учеником было в духе Минаура и Таунака, но мне, учившемуся большей частью в иных Школах магии, казалось странным. Впрочем, эффект от такого подхода уже проявлялся. А я, решив посвятить редкий выходной семье и отдыху, убедился, что Оринэйская во время занятий сосредоточена именно на занятиях — тщательно контролируя и достаточно мягко направляя действия Тиония… И все же время понемногу шло, обед с Илардой приближался, а сторонним наблюдателем я на свой собственный взгляд пробыл уже достаточно долго. Несколько указаний, скользнувшая в тени следом стража, распахнувшиеся передо мной двери «ученической лаборатории» — за происходящим в которой я ранее наблюдал из-за зеркальной стены — и торопливо поднявшаяся оринэйка, почтительно склонившаяся передо мной.

— Ваше Величество…

— Мне хотелось бы побеседовать с вами, Госпожа Алеандра, — Тио с любопытством и тенью возмущения наблюдал за мной, сжимая в правой руке склянку с золотистой жидкостью.

— Разумеется, сир, — девушка оглянулась. — Если позволите, я прежде объясню Его Высочеству задание. Это займет несколько мгновений, мой повелитель…

— Конечно.

Девушка, не касаясь Тио, склонилась к столу, что-то объясняя, и вновь поклонилась уже мне, нерешительно приблизившись на полшага.

— Прошу прощения за задержку, Ваше Величество.

— Нет необходимости, — отозвался я, краем глаза отметив, что сын приступил к работе. Алеандра, повинуясь безмолвному приказу, вышла следом за мной в соседнюю залу, вдоль стен которой застыла стража, включая Молчунов и самиров, и замерла, когда я опустился на низкую кушетку. Спина предательски заныла, словно предвещая смену погоды — впрочем, весна уже ощутимо сменяла зиму, а снег превращался с каждым новым днем в слякоть… А еще напоминая о моем тихо растущем возрасте. — Вы можете сесть, Госпожа Алеандра, — девушка поклонилась и робко присела на краешек другой кушетки, сложив на коленях, прикрытых полой длинной зеленой туники, тонкие руки. Взгляд изумрудного цвета глаз рассматривал мраморный пол и резные ножки кушетки — не из нежелания, что до сих пор казалось удивительным, видеть мое «уродство», но из природной скромности и какой-то странной даже для моей подданной робости передо мной… — Мне хотелось бы узнать, как успешно продвигается обучение принца Тиония. — Это было основной причиной моего прихода. Основной, но не единственной…

— Его Высочество делают существенные успехи в постижении удержания равновесия дара, теоретическом освоении основ Целительства и достижении гармонии с природой. Как Целитель, я должна заметить, что при первоначальном изучении способностей Его Высочества, мой Император, допустила, к сожалению, ошибку. Сейчас, в ходе нашей работы, — рапортовала девушка, по-прежнему не поднимая глаза, — способности принца Тиония в Целительстве проявляются более ярко и я, без лести, смею вас уверить, могу назвать его достаточно одаренным магом в этой области. Полагаю, при должном обучении и получении должного практического опыта как Целитель Его Высочество смогут добиться больших успехов…

— А магия воды? Заклинание зверей? — взгляд на миг поднялся на мое лицо и тонкая линия губ едва заметно дрогнула.

— Сожалею, Ваше Величество, но способности к чарам водной стихии достаточно нечетки. В деле Заклинания Животных, при усердии и тренировке в этой области, могут быть достигнуты значительные успехи, но… способность к Целительству выражена наиболее ярко и из всех областей магии, возможных для освоения принцем, в самой значительной степени может быть развита. Как Целитель, если позволите, я могу заметить, что подобная нечеткость иных сфер магии для данного дара весьма характерна, и обыкновенно Целители обучаются существенно дольше остальных чародеев… Тот отвар, изучением которого мы занимаемся сегодня, лично мне, если дозволите, удался с десятой попытки. Принц Тионий только что осуществил седьмую.

— И сколь успешно?

— Нынешний урок, если позволите, я скорее посвятила развитию у Его Высочества бесценного для Целителя умения самому определять, в чем заключаются допущенные ошибки и неточности — как собственные, так и других. В некоторых случаях приходится иметь дело с последствиями ошибок в работе лекарей… знахарей или травников. Иногда такие следствия бывают очень серьезными.

— И как обычно долго длится обучение Целителя? — осведомился я. Данный вопрос представлял для меня личный интерес, напоминая об очередной упущенной некогда части моей жизни… Искорка, не разгоревшаяся у меня, в полной мере, как оказалось, досталась моему ребенку…

— Иногда до двух десятилетий, — Алеандра задумчиво улыбнулась уголками губ. — Зависит это от многих факторов — того, как рано начато обучение, сколько времени на него отводится, желаний и склонностей самого ученика, опыта и способностей наставника. Мне некогда очень повезло с амари, но я не могу назвать, если позволите маленькое откровение, свои познания и навыки исчерпывающими… Я могу лишь заметить, что получила и продолжаю получать бесценный опыт.

— Признание ограниченности своих познаний о мире — отличительная черта Минаура, — не удержался я от комментария. — Вы представляетесь одаренным Целителем, и ваша практическая деятельность, по моим сведениям, это подтверждает.

— Вопрос о том, что есть одаренность и что есть результат упорных тренировок и опыта, полученного в жизни, весьма спорен, — уголки губ вновь тронула улыбка. — Что касается первой части Вашего замечания, сир, я выросла в Минауре и это обстоятельство не могло не найти своего отражения.

— И все же вы завершили обучение к шестнадцати годам...

— Я изучала магию в целом и Целительство как одну из областей с шести лет, Ваше Величество, к тому же мне довелось обучаться в лучшей школе магии Бартиандры, если не рассматривать Школу Саммирса, куда, к сожалению, не принимают людей. К тому же мне довелось в детские годы провести некоторое время в Таунаке, имея счастье лично обучаться у Владычицы Танры, равно как и позднее, после завершения обучения… Однако, смею заметить, обучение в Минауре достаточно быстрое, но… очень непростое.

— Почему же? — в моих воспоминаниях Минаур, где мне довелось провести всего полгода, когда-то в отрочестве, остался не самым приятным местом — жесткая дисциплина, большая загруженность…

— Там нет выходных, исключая весьма значимые праздники и даты, подъем — в пять утра, а заканчивается день обыкновенно незадолго до полуночи. И очень жесткое расписание с суровой дисциплиной… Впрочем, это оказалось неоценимым опытом. — Улыбка стала теплее, а в голове поплыли картины города магов, цветные фонтаны и здания, сады, сверкающие купола храмов и оранжерей, светлые легкие одежды…

— А мне когда-то не довелось развить способности Целителя, — вырвалось почти само, при воспоминании о долгих мучительных уроках… В конечном итоге отец принял решение этому меня не обучать. К тому же подошло время отправляться в первую Школу магии, тогда еще в Империи.

— Целителя? — глаза впервые за беседу оторвались от пола и скользнули, расширившись, на мое лицо.

— Да, среди моих способностей была искра Целительства…

— В таком случае я могу понять столь яркий дар Его Высочества, это часто случается. — В глазах полыхнула искорка. — Но я, право, удивлена, сир. Обычно со способностью контролировать кровь Целительство сочетается достаточно плохо, хотя в некоторых отраслях они сходны.

— Видимо, именно поэтому овладеть целительским делом мне не довелось, — отозвался я. — Касательно Минаурских порядков — довелось ощутить сложность такого обучения на себе — в период обучения мне довелось провести там почти полгода… — изумление в глазах разгорелось еще ярче, а на обычно бледных щеках появился смущенный румянец… Улыбка же выявила ямочки на щеках, вдоль которых вились выбившиеся из прически пряди… — Уверен, впечатление обо мне у наставников осталось не самым лучшим.

— Почему же? Простите... Вы весьма благородный и сдержанный человек, с блестящим воспитанием… Эти качества высоко ценятся в Минауре.

— В отрочестве мне были присущи несколько иные качества, — короткая усмешка и воспоминания о попытках моих проделок, приводивших Наставников в ярость… — Думаю, я доставил Школе немало проблем. Впрочем, в Тангрэйской Школе — это в Зибире, в Империи, — память обо мне наверняка осталась куда более четкой и неприятной, — почему-то девушка, едва знакомая, располагала к доверию. И причина такого отношения даже для меня оставалась загадкой… Пожалуй, частично это объяснялось ее честностью, дружелюбием, благородством… И частично — странным, почти непривычным отношением ко мне — отсутствием стремления к выгоде, вниманием, уважением… Ни тени ехидной жалости и отвращения при виде даже лица — так относились ко мне единицы людей.

— Разве?

— Я доставил немало проблем очень многим, включая собственного отца. Например, мне пришлось покинуть Школу после очередной своей проделки на некоторое время, а отцу — заминать случившееся лично… У нас был Наставник — очень высокомерный тип, достаточно неприятный. А мы как раз изучали изготовление смесей — в то время — взрывных… Решили провести маленький опыт, украли со складов необходимые для изготовления «арской воды» снадобья, — девушка, вновь опустившая глаза, с трудом удерживала смех — прекрасно зная, что такое «арская вода» — несильное, но весьма бурное средство. — И решили посмотреть, что будет, если влить эту смесь в уборную… Аккурат когда склянка опустела, этот Наставник как раз пришел туда… После этого случая мы прозвали его за глаза Вонючкой, — звонкий смех заставил меня осечься — мне довелось услышать ее смех прежде лишь раз — на празднике, который мы застали на обратном пути в Дариан. Улыбка и веселый блеск в глазах притягивали почти против воли взгляд, рождая где-то глубоко в душе теплое ощущение…

«А она красива», — мелькнула на задворках мысль, когда взгляд скользнул по тонким чертам лица, тонкой линии губ, безуспешно прикрываемых ладошкой, красным от смущения щекам…

— Простите, сир. — Сглотнула оринэйка, умудрившись взять себя в руки. — Виновато мое достаточно яркое воображение. Однако… Это было весьма жесткой шуткой.

— В Минауре ученика бы исключили, возможно, в Тангрэе тоже, но у меня были некоторые преимущества. Отец, разумеется, прибыл улаживать ситуацию, но она его позабавила… Он очень ценил мою живость и энергичность. — В общем-то, в недостатке любви отца нельзя было обвинить — то ли пытаясь исправить ошибку, то ли по иной причине, он до конца жизни души не чаял во мне, Илли и матушке… Впрочем, последняя его простить так и не сумела…

— Мои шалости были куда скромнее, — принцесса страны-союзника едва заметно склонила голову набок. — В основном я просто сбегала — из школы, из дворца и пары ставок — когда сопровождала отца в поездках. От Карлона… Склонность к побегам — мой существенный недостаток.

— И зачем вы убегали из дворца?

— В основном — желала побыть среди простых людей, посмотреть, как и чем они живут, принять участие в их досуге — я очень любила народные праздники. Пару раз пыталась доить корову… Моя стража потом часто получала нагоняй — как и мой друг, Фэрн, помогавший мне удрать, но отцу даже нравились мои проделки… Матушку они очень беспокоили, она пыталась приучить меня к благочинным девичьим радостям, но безуспешно. Платья я до сих пор не люблю, вышивать не умею, как и слагать стихи… Зато я лазала по деревьям и чердакам, дралась с мальчишками, строила шалаши и «крепости»… Из меня был бы хороший мальчик, а вот девочка вышла плохо… — с последним заявлением я мог и даже хотел бы поспорить — из Алеандры вышла необычная девушка, в которой удивительным образом сочетались способность на решительные жесткие действия и чуткость, теплота, тактичность и искренность… Достойная, гордая молодая женщина, ставшая подругой для моей Илли, завоевывавшая доверие Тиония и вызывавшая у меня странную симпатию, почти неосознанную.

— Пожалуй, моя матушка тоже втайне мечтала научить меня вышивать, — сама ее улыбка вызывала желание улыбнуться в ответ, украдкой любуясь профилем и искоркой в зеленых глазах. С трехлетней девочкой, которую я когда-то очень сильно оскорбил — это было самой большой проблемой отца, пожалуй, сидевшая поблизости оринэйская принцесса не вязалась совершенно, а я втайне от самого себя жалел, что когда-то не послушал сыпавшиеся на меня доводы других… Не прояви я такую нетерпимость и не сделай таких ошибок, что было бы сейчас? — Я, как и вы, убегал порой из дворца — впрочем, мне доводилось сбегать и в Таунаке — я жил там некоторое время пару раз и обучался у амари Танры. И присоединялся к деревенским мальчишкам в их шалостях и походах против соседней деревни… часто возвращался в синяках и ссадинах, впрочем, отсутствием побед тоже не могу прославиться…

— И… кто-то решался вас…

— Я переодевался. Так что те мужчины — сейчас уже взрослые — возможно, до сих пор не знают, с кем дрались бок о бок. А вот моей страже за мои побеги часто доставалось. Хотя отец гордился моими достижениями.

— А еще я воровала из сада герцога Самгу, одного из торговых советников, яблоки. Как-то раз даже попалась владельцу… Он тщетно пытался понять, почему я не просила яблок…

— А ведь именно в незаконной добыче крылась их сладость, — рассмеялся уже я. — В чем-то мы с вами похожи — правда, мы скорее крали готовые блюда — выпечку, сладости. А я потом тайком оставлял деньги — красть все же было неловко. Торговцы, конечно, замечали пропажу товара, но никогда не жаловались — товар был оплачен Короной, все же.

— Я яблоки герцога крала бесплатно, — возразила девушка. — К тому же, если говорить о некоторых общих фактах прошлого, мы оба обучались, если позволите, у амари Танры и в Минауре…

— Только вы обучение там сумели выдержать в полной мере, а мне и семь месяцев показались долгими.

— Просто я очень любила учиться — не каждый ребенок будет круглыми сутками изучать магию, дипломатию и прочее, и в свободное время — читать свитки и трактаты по магии и практиковаться в ней. Пожалуй, это скорее моя странность…

— А вот мне учиться не слишком нравилось, — Алеандра, словно забывшись, проявляла удивительную разговорчивость, чем я в какой-то мере не преминул воспользоваться — желая, какой-то частицей души, больше знать о ней. — Я учился в Школе с восьми лет, жил там же, обучался, разумеется, не только магии — дипломатия, языки, обращение с оружием… И я почему-то решил, что магия мне не слишком нужна — из всех задатков развить удалось лишь один, в итоге всего обучения, а контролю над даром пришлось учиться в Таунаке. Пожалуй, одна из прекраснейших школ мира… В Минауре я имел что-то вроде практической тренировки и обучался теории магии — в Круге это обязательный экзамен для чародея…

— В Альянсе тоже, — девушка вздохнула, подумывая о том, что теория магии ей так и не далась и как она сумела сдать ее, осталось загадкой. А вот практикуя как Целитель Алеандра по множеству свидетельств проявляла огромные успехи.

— Дисциплина, конечно, была куда менее строгой, чем в Минауре…

— В моей первой школе, в Санмэ, дисциплина была очень мягкой, и когда я в восемь лет переехала в Минаур, мне показались условия очень суровыми. Впрочем, сейчас я понимаю, что они очень помогли закалиться и научиться строго планировать многие события, управлять собой… К тому же в Минауре я жила именно восемь лет. Уезжать даже на время отдыха было некуда… — в уголках изумрудных глаз заискрилась пара слезинок.

— Но вы могли посещать опекуна! — Карлон еще с ее десятилетия официально ее опекал. На три месяца опередив меня, когда я пытался забрать девочку по поручению отца… Алеандра лишь хмыкнула, через рукав потирая правое запястье — то, где когда-то горело клеймо.

— Мои отношения с моим опекуном не были теплыми. Его участие в моей жизни кончалось суммами на мое обучение и одним визитом — чтобы я согласилась на его опекунство. Более ни Карлона, ни его слуг я не видела до конца обучения. Когда школа пустела, я жила в доме аманэ Сарины, моей наставницы в Целительстве — у нее не было своей семьи и она в какой-то мере заменяла мне бабушку… — в голосе слышалось нескрываемое уважение к женщине, которую когда-то и мне довелось увидеть. Именно она впервые и поведала мне, каким образом Карлон добился опекунства и о том, что у «Али» начались проблемы с памятью. Взрослая Алеандра, и это при условии того, что память к ней возвращалась уже, явила собой интересный с точки зрения самиров и почти пугающий образец очистки памяти, впрочем, с данной проблемой уже разбирался, с моего негласного одобрения, Карру Карру, добивавшийся понемногу весьма ощутимых успехов... И все же как всему приходит конец, так он пришел и откровенности внезапно осекшейся оринэйки — впрочем, мне довелось узнать о ней еще кое-что новое, почему-то отложенное в мыслях к ее имени. И почему-то меня радовало и мне хотелось, хотя признавать это я отказывался даже для себя, узнавать о ней немного больше.

И все же близилось завершение работы сына над лекарством, обед с Илардой, аккурат к «похолодевшему» поведению волшебницы, и я, позволяя ей вернуться к работе, отправился к уже давно ждавшей моего частного визита как брата Илли…