Мы бросим вызов всем законам (гет)

С каникул Джеспер вернулся не один. Каз сам только приехал и разбирал вещи в своей комнате, когда хлопнула входная дверь. Каз выглянул, чтобы поприветствовать Джеспера, и замер на месте. Тот влетел в квартиру, таща за собой на буксире насквозь промокшего парнишку, который трясся как осиновый лист и стучал зубами. Золотисто-рыжеватые волосы прилипли ко лбу, с явно дорогой одежды на пол капала вода. К груди он прижимал папку с бумагами и… флейту. Также насквозь промокшие.

— Это кто? — подозрительно спросил Каз, надеясь, что Джеспер не ввязался в какую-нибудь идиотскую авантюру.

Тот широко улыбнулся и представил их:

— Знакомьтесь, ребята. Каз, это Уайлен. Уайлен, это Каз. Уайлен теперь живет с нами.

Каз приподнял бровь, одарив его недоверчивым взглядом: ты это серьезно сейчас? Но вслух спросил:

— Где ты его нашел? В канале, что ли, выловил?

Уайлен ярко покраснел и сглотнул. Джеспер же улыбнулся еще шире.

— Именно! — с энтузиазмом заявил он.

Бровь Каза поднялась выше, и Джеспер принялся рассказывать:

— Иду я, значит, от гавани — решил немного прогуляться вдоль берега, — как вдруг вижу под мостом скорчился этот ребенок.

— Я не ребенок, — слабо огрызнулся Уайлен, но на него никто не обратил внимания.

— А неподалеку рыщут два головореза — сразу видно, кого-то ищут. Сложить два и два было несложно. Так что я их отвлек, отправив в противоположную сторону, и вытащил парня из-под моста. Как я и предполагал, его пытались убить, так что я предложил ему убежище у нас. Вот.

Каз помолчал, обдумывая ситуацию. Бросать парнишку в беде, конечно, не хотелось. Тем более, место свободное у них есть — в гостиной стоял вполне себе удобный диван, который можно использовать вместо кровати. Он только надеялся, что те бандиты действительно клюнули на уловку Джеспера и не проследили за ним до самой квартиры.

Посмотрев на Уайлена, он вздохнул. Парню срочно надо обсохнуть и переодеться, иначе он схватит воспаление легких. Остальные вопросы можно немного отложить.

— Уайлен, — обратился к нему Каз, — тебе есть во что переодеться?

Тот снова покраснел и обреченно покачал головой.

— Все мои вещи остались на корабле, — ответил он.

— Не проблема — я одолжу, — тут же предложил Джеспер.

Каз с сомнением посмотрел на него. Уайлен был ниже его чуть ли не на голову, в одежде Джеспера он утонет. А с другой стороны, какой у них выбор? Так что он кивнул и указал в сторону ванной:

— Иди, вытрись и переоденься, а то заболеешь. А потом поговорим.

Уайлен вскинул голову и впервые посмотрел прямо на него большими голубыми глазами.

— Спасибо, — горячо произнес он.

Каз пожал плечами и мотнул головой на столик:

— Оставь здесь флейту и что там у тебя еще.

Уайлен посмотрел на столик, на свои вещи, будто не решаясь с ними расстаться, но в итоге все-таки положил на столик и скрылся в ванной.

— Прекрасное начало учебного года, — с сарказмом прокомментировал Каз, как только за ним закрылась дверь.

Джеспер с ухмылкой развел руками — мол, ничего не мог поделать. Каз усмехнулся и покачал головой.

— Как поездка домой? — спросил Каз, сев на диван.

Джеспер плюхнулся в кресло и вытянул длинные ноги.

— Отлично! Па был безумно рад меня видеть. Ну и я его тоже. Правда, было немного скучно, и я сразу вспомнил, почему так хотел оттуда свалить.

Каз фыркнул. Еще бы — неуемная энергия Джеспера явно не предназначена для тихой провинциальной фермы.

— А твое лето как прошло? — в свою очередь спросил тот.

— Помнишь Люцеллу, которую я выиграл в карты? — со старательно беспечным видом спросил в ответ Каз.

Джеспер с готовностью кивнул.

— Джорди женился на ней этим летом. Так что, возможно, скоро я стану дядей. Можешь себе представить?

Честно говоря, Каз сам с трудом в это верил. Джеспер обалдело помотал головой.

— С ума сойти! Хотел бы я на это посмотреть — ты и маленький ребенок.

Ответить Каз не успел, поскольку из ванной появился Уайлен, выглядевший крайне забавно в слишком большой для него одежде Джеспера. Он закатал рукава и брючины, но это нисколько не помогло тому, что и рубашка, и штаны висели на нем как на вешалке. Он замер на пороге, смущенно глядя на них.

— Присаживайся, — радушно пригласил Джеспер, широким жестом указав на стул рядом со столом.

Уайлен всё так же смущенно сел и сцепил руки.

— Сколько тебе лет? — не удержался от любопытства Каз — выглядел он совсем ребенком.

— Пятнадцать, — ответил тот.

Каз удивленно переглянулся с Джеспером, сдержав восклицание: «Да ладно!» А потом Каз пожал плечами и снова обратился к гостю:

— Что ж, Уайлен, поведай нам, кто и почему хотел тебя убить?

Тот прикусил губу, некоторое время хмуро глядя в пол, а потом принялся рассказывать: про музыкальную школу в Белендте, куда он направлялся, и про сопровождающих, которых приставил к нему отец.

— То есть тебя пытались убить люди твоего отца? — уточнил Каз. — Он им чем-то насолил, и они решили отомстить?

Уайлен уныло покачал головой.

— Мне хотелось бы думать, что они сделали это по собственной воле, но я не могу быть в этом уверен.

— То есть? — не понял Джеспер.

Уайлен тяжело вздохнул и поднял на него потерянный взгляд.

— То есть отец пытался избавиться от меня.

— Отец? — недоверчиво спросил Каз.

Разве бывают такие отцы? Уайлен ничего не ответил, но вид у него сделался крайне несчастный, хотя он и до того не искрился радостью. Каз моргнул, пытаясь осознать. Его взгляд упал на промокшую папку на столе.

— А там что? — спросил он.

— Документы для поступления в Белендт, — Уайлен слегка просветлел и потянулся взять папку. — На самом деле…

Но, едва раскрыв ее, он осекся и замолчал, с обреченным видом уставившись на содержимое.

— Что там? — Джеспер попытался заглянуть внутрь.

— Ничего, — убитым голосом ответил Уайлен и протянул ему бумаги.

Абсолютно чистые листы — насквозь промокшие, слипшиеся в комок, но пустые изначально. На документах потекли бы чернила, здесь же не было ничего.

— Но они пустые, — недоуменно произнес Джеспер.

— Вот именно, — с глухой обреченностью подтвердил Уайлен. — Он даже не потрудился состряпать убедительную подделку. Он изначально рассчитывал, что я не доеду до Белендта.

Выглядел он так, словно вот-вот разрыдается. Оно и понятно. Каз даже осознать не мог, чтобы родной отец мог пожелать его смерти. Па всегда так беспокоился о них с Джорди, порой даже слишком. И всегда яростно вставал на их защиту.

— Но… Почему? За что? — запинаясь, пробормотал Джеспер. — Чем ты так…

Он не договорил, но Уайлен его понял и мрачно ответил:

— Тем, что родился идиотом.

— На мой взгляд ты вполне себе нормальный и ни капли ни идиот, — возразил Каз.

Некоторое время Уайлен молчал, словно взвешивая все за и против, а потом едва слышно признался:

— Я не умею читать. Я пытался научиться изо всех сил, но буквы просто не имеют для меня никакого смысла — они прыгают и разбегаются. А не умея читать, я не смогу управлять отцовской империей.

Каз потрясенно переглянулся с Джеспером. И это всё? Из-за этого отец собирался убить собственного сына?

— Это не делает тебя идиотом, — горячо возразил Джеспер, и Каз согласно кивнул. — Уверен, у тебя есть другие таланты. В чем ты разбираешься?

— В музыке, — неуверенно ответил Уайлен и после короткой паузы добавил: — И в химии. Формулы — они не как буквы, их я понимаю.

— Вот видишь: никакой ты не идиот, — сказал Каз. — Я, например, ничего не понимаю в химии.

Уайлен пожал плечами, не выглядя сильно убежденным. Каз задумался, что с ним делать. Вернуться домой он не может по очевидным причинам. А значит, ему надо где-то жить и как-то зарабатывать. Они, конечно, могли приютить Уайлена хотя бы на первое время, но дальше-то что? Ладно, об этом они могут подумать позже.

— Голодный? — спросил Каз.

Уайлен неуверенно кивнул.

— Ладно. Тебе, пожалуй, не стоит сейчас выходить на улицу, так что я схожу куплю что-нибудь…

— У меня есть кускус, — перебил его Джеспер и тут же принялся рыться в сумке, из которой вскоре вытащил приличный горшок. — Па приготовил мне в дорогу. Сказал: надо же тебе чем-то поужинать, как приедешь. И он как всегда приготовил слишком много. Нам всем хватит.

— Отлично. У меня есть несколько бутербродов, — сказал Каз. — Значит, садимся ужинать.

— Я могу купить себе еды, — попытался возразить Уайлен.

— Оставь, — отмахнулся Джеспер. — Деньги тебе еще пригодятся.

С этим Уайлен спорить не стал и покорно сел за стол. Он всё еще выглядел подавленным и каким-то забитым, но хотя бы немного расслабился.

* * *

«Звезда морей» не собиралась легко сдаваться. После нескольких побед Инеж, к сожалению, потеряла преимущество неожиданности, поскольку о них пошли слухи и работорговцы стали настороженнее. Сражение было жарким, нескольких членов команды ранили, но они все-таки одержали победу. Капитана связали и доставили на «Зимородок», чтобы допросить. Чаще всего именно таким образом Инеж находила новую цель.

Разместив спасенных детей, Инеж вместе с Петром спустилась в трюм, где Стефан — молодой Сердцебит из ее команды — сторожил связанного капитана работорговцев. Когда они вошли, тот вскинул голову и сдул с глаз упавшие на них светлые волосы. Он был высоким, сложением напоминавший фьерданца. При виде Инеж он скривился и презрительно выплюнул:

— Сулийка. Такие как ты хороши только для борделя.

Инеж подавила вспыхнувший гнев и вкрадчиво спросила:

— В самом деле? И откуда же такие познания?

Тот хрипло засмеялся.

— О, я немало таких девок сбыл в Кеттердаме — пользуются большой популярностью в «Зверинце», и Танте Хелен платит за них отличные деньги.

От ярости у Инеж потемнело в глазах, и она до боли сжала кулаки, чтобы не удушить эту мразь голыми руками. И тут она вдруг осознала кое-что.

— Не ты ли два года назад выкрал девочку из сулийского каравана неподалеку от Ос Керво? — спросила она.

Он беспечно пожал плечами:

— Возможно.

В следующую секунду Инеж оказалась рядом с ним, прижав нож к его горлу.

— Куда ты отвез ее? — прошипела она.

К ее глубокому удовлетворению, он перестал ухмыляться и тяжело сглотнул. А стоило ей немного надавить ножом на горло, торопливо заговорил:

— В Кеттердам. Говорю ж: Танте Хелен всегда готова купить сулийку.

— Танте Хелен? — угрожающе переспросила Инеж.

— Хелен Ван Худен — она держит бордель под названием «Зверинец».

Инеж замутило от одной мысли, что ее кузина — милая, жизнерадостная Аша — два года провела в таком месте. Она выпрямилась, слегка порезав работорговцу кожу, и повернулась к Петру:

— Как только закончим здесь со всем, отправляемся в Кеттердам.

— Конечно, капитан, — кивнул Петр, после чего брезгливо кивнул на работорговца: — С этим что будем делать?

— Под суд его, — бросила Инеж. — В его документах значится, что он гражданин Равки, а в Равке работорговля запрещена законом. Я позабочусь, чтобы ему вынесли самый суровый приговор.

Вот теперь на лице работорговца вспыхнула паника — самым суровым приговором в Равке являлась смертная казнь. Больше не обращая на него внимания, Инеж вышла, направившись прямиком в свою каюту. Ей необходимо было побыть немного в одиночестве, чтобы успокоиться. Ее буквально трясло от ужаса и отвращения. Хотелось расколотить что-нибудь и одновременно разрыдаться. Не стоит команде видеть капитана в таком состоянии. Она должна быть для них примером мужества и самообладания.

Только в уединении своей каюты она могла позволить себе слабость и поплакать, уткнувшись лицом в подушку.

— Держись, Аша, — прошептала Инеж, когда слезы закончились. — Я иду за тобой.

 

Кеттердам встретил их холодным моросящим дождем. По отработанной схеме они притворились торговым кораблем.

— Специи? — скептично спросил чиновник таможни. — Здесь вы много не наторгуете — не пользуются популярностью в Кеттердаме.

«Зато рабы пользуются популярностью», — мрачно подумала Инеж, но вслух, конечно, не сказала.

— Мы все-таки попробуем, — со всем доступным ей равнодушием ответила она.

Чиновник пожал плечами и вернул документы. Когда он ушел, Инеж отпустила команду отдыхать (кроме тех, кто занимался пополнением припасов и дежурил на корабле), а сама сошла на берег, чтобы начать поиски. Далеко от причала она уйти не успела.

— Инеж! — позвал смутно знакомый женский голос.

Она живо обернулась, гадая, кто мог узнать ее в этом городе, где она до сих пор ни разу не бывала. И обнаружила широко улыбавшуюся Нину.

— Нина! — воскликнула Инеж, и они одновременно сорвались с места, бросившись навстречу друг другу.

В следующее мгновение они уже, смеясь, крепко обнимались.

— Что ты здесь делаешь? — воскликнула Инеж.

— А ты? — в свою очередь вопросила Нина. — Какими ветрами тебя сюда занесло?

Но не успела Инеж ответить, как она продолжила:

— Впрочем, давай сначала уйдем отсюда — поговорим в более спокойном месте.

Действительно, в порту было слишком шумно и людно, их постоянно кто-то толкал.

— Поднимемся на мой корабль? — предложила Инеж.

— У тебя есть свой корабль?! — пораженно распахнула глаза Нина, а потом хищно улыбнулась: — Ты должна мне многое рассказать.

Инеж засмеялась и кивнула. С одной стороны, она стремилась немедленно заняться поисками кузины, а с другой стороны, возможно, Нина, которая, похоже, не первый день здесь жила, могла с этим помочь.

Они устроились в капитанской каюте и принялись обмениваться новостями.

— Мне сказали в Малом Дворце, что ты попала в плен к фьерданцам, — сообщила Инеж. — Тебя считают погибшей. Или, по меньшей мере, пропавшей без вести.

— Да, тут такое дело, — Нина улыбнулась и вздохнула. — Я действительно попала в плен к фьерданцам. Но выяснилось, что не все они полные отморозки.

От истории Нины Инеж попеременно переходила от ужаса к восхищению, от тревоги к смеху, от озабоченности к надежде.

— Ты собираешься возвращаться на родину? — спросила она, когда Нина замолчала.

Та пожала плечами:

— Возможно. Когда мы проживем в Кеттердаме положенный срок. Но, честно говоря, я не уверена. Сама понимаешь, drüskelle в Равке не больно-то любят. Может, мы останемся в Кеттердаме — будем помогать Казу и Джесперу бороться с работорговлей.

— Кстати, об этом, — воодушевленно произнесла Инеж — перспектива объединиться с подругой в этой борьбе выглядела весьма привлекательно.

И она рассказала историю о царе Николае и своей миссии.

— Собственно, в Кеттердам я приехала в поисках кузины — той самой, которую похитили работорговцы. Я получила наводку, что она скорее всего здесь, — немного помолчав, Инеж мрачно заключила: — В борделе под названием «Зверинец».

— Оу, — расстроенно выдохнула Нина, но тут же снова оживилась. — Мы можем помочь тебе. Я знаю, что это за бордель — все знают. Ван Худен достаточно известна в городе, и так просто с ней не справиться. Но мы можем объединить усилия.

— Было бы здорово, — кивнула Инеж, надежда вспыхнула в сердце с новой силой. — А твои друзья согласятся?

— Еще как! — заверила ее Нина. — Я ж говорю: мы боремся с работорговлей.

Сияющая улыбка сама расплылась на лице, и Инеж вскочила.

— Тогда пошли.

Нина засмеялась и встала следом.

Улицы Кеттердама представляли собой настоящий лабиринт. Инеж не понимала, как Нина так легко в них ориентируется. Хотя, может, привыкнув, она тоже научилась бы. Инеж полюбовалась бы непривычной архитектурой, если бы не продолжавшийся противный дождь, который отбивал всякое желание смотреть по сторонам. Нина была в плаще, и ее дождь, похоже, не беспокоил. Правда, морской костюм Инеж мог противостоять некоторому количеству воды, а дождь был не таким уж и сильным, чтобы она промокла насквозь, но из-за него всё вокруг казалось серым и унылым.

Нина вдруг резко остановилась и повернулась в сторону, судя по всему, кондитерского магазина.

— Зайдем за вафлями, — сказала она.

— За чем? — переспросила Инеж, переступая за ней следом порог магазина.

Внутри было блаженно сухо и тепло. И пахло сладкой выпечкой и шоколадом.

— Ты ни разу не пробовала вафли? — спросила Нина таким тоном, словно вдруг обнаружила, что Инеж слепая от рождения. — Это срочно надо исправить.

Инеж невольно хихикнула на ее энтузиазм. А Нина уже щебетала с продавцом, попутно строя ему глазки. Инеж только головой покачала. Интересно, как на это реагирует ее фьерданец? В итоге их нагрузили такой горой вафель, что коробки пришлось нести вдвоем.

— А не многовато? — с иронией поинтересовалась Инеж, когда они снова вышли на улицу.

Нина помотала головой:

— В самый раз. Ты забываешь, что нас ждут четверо парней. Ну я и сама по себе съем достаточно. Кстати, ты говоришь по-керчийски или мне придется быть переводчиком?

— Говорю.

Керчийскому ее научила Марика — керчийка из ее команды: Инеж решила, что стоит знать язык противника, ведь очень многие работорговцы были именно из Керчии.

Нина удовлетворенно кивнула.

Когда они добрались до нужного дома, Инеж окончательно запуталась в улицах. Зато дождь прекратился, и окружающие здания даже показались ей довольно-таки красивыми. Живописными, по всяком случае. Они зашли в один из трехэтажных домов и поднялись на второй этаж, где Нина громко постучала в деревянную дверь.

Пару мгновений спустя она распахнулась, и на пороге появился долговязый земенец, который при виде них широко улыбнулся:

— Нина! — воскликнул он. — Мы уж хотели отправлять за тобой спасательную экспедицию. Думали, ты то ли заблудилась, то ли решила съесть все вафли в одиночку.

— Второе более вероятно, — донесся из глубины квартиры насмешливый голос.

Нина фыркнула, проигнорировав обвинение, и, бедром отодвинув земенца с дороги вошла внутрь и поманила за собой Инеж.

Поставив коробки на стол (Инеж последовала ее примеру), Нина смахнула с глаз упавшую на них прядь каштановых волос и объявила:

— Ребята, знакомьтесь, это Инеж — моя подруга из Равки.

В небольшой гостиной находились четверо парней — двое сидели на диване, один за столом и вошедший вместе с ними земенец плюхнулся в единственное кресло. Высокий, атлетически сложенный фьерданец привлекал взгляд в первую очередь. Маттиас, поняла Инеж, вспомнив рассказ Нины. Он смотрел на Инеж настороженно и слегка нахмурившись. Наверняка думал о том, чем ему грозит появление в их компании еще одной равкианки. Ну то есть сулийки, но всё равно родом из Равки, которая была, мягко говоря, не в самых лучших отношениях с Фьердой.

Земенец, который постоянно находился в движении, даже когда сидел, привлек к себе внимание Инеж сразу после внушительного Маттиаса. Нина представила его Джеспером, и он широко улыбнулся Инеж и подмигнул:

— Привет, красавица!

— Прекрати, Джеспер! — проворчал один из парней сидевших на диване.

У него были темные слегка вьющиеся волосы, темно-карие почти черные глаза, которые изучали ее так внимательно, словно пытались проникнуть прямо в душу, и резкие черты лица с настолько острыми скулами, что о них можно было порезаться.

— Я всего лишь поздоровался! — возмущенно возразил Джеспер, но на него никто не обратил внимания.

— Это Каз, — со смешком представила Нина.

Тот кивнул и вдруг приветливо улыбнулся, и ответная улыбка сама собой расплылась на лице Инеж.

— А рядом с ним Уайлен, — продолжила Нина.

Инеж бросила быстрый взгляд на застенчиво державшегося паренька с золотисто-рыжеватыми волосами и большими голубыми глазами, кивнув ему. А потом снова посмотрела на Каза. Почему-то он притягивал ее взгляд словно магнитом.