Ты будешь жить (джен)

— Да ты с ума сошел! Заключать сделку с этой парочкой! Ты что, обо всем забыл?

Александр Грейди, старший преподаватель спортивной школы и бывший капитан команды по тхэквондо смотрел на Томми с ужасом и недоумением. Высокий 35-летний мужчина спортивного вида, отец 11-летнего Уолтера и друг Томми и Трэвиса, не понимал, как мог его друг завести переговоры с Линдой Келлар и Куртом Бракусом. И все идет к тому, что этот здоровенный белобрысый головорез получит "Колизей" обратно, и снова начнутся бои. А ведь они столько усилий приложили для того, чтобы закрыть этот притон!

— Сью рассказывала мне об этой женщине, — немного успокоившись, продолжал Алекс, — в их журналистской среде о дочери Келлара ходят ТАКИЕ слухи!.. Это настоящая королевская кобра, хитрая, коварная и опасная. Ну, какого черта, Томми, ты сел в ее машину, да еще поддался на ее уговоры встретиться с Бракусом? Ты помнишь, что тебя спас только счастливый случай, когда этот монстр уже откручивал тебе голову? А Трэвиса помнишь? А Джеймса? А ферму бабушки Ли? А как нас гоняли автоматным огнем по всему штату? О чем ты вообще разговаривал с этими двумя?

— Алекс, послушай, — Томми жестом попросил друга помолчать, — по крайней мере в одном она права: слишком много важных людей не заинтересовано в закрытии "Колизея". Там крутились большие деньги, и богатые любители адреналина не хотят терять любимую забаву. И я снова поставил бы всех нас под удар еще серьезнее, чем раньше. Против этих людей мы бессильны. Как это ни странно звучит, но Бракус менее опасен, чем они. Его еще можно остановить. Их же — нет. И они не простили бы нас за то, что мы отняли их любимую игрушку. Ты снова хочешь оказаться с Уолтером и Сью под дамокловым мечом?

— И ты снова выйдешь с ним на ринг? Я еще помню его лицо, когда он забивал тебя на арене — ничего человеческого!

— Сейчас все будет иначе, Алекс. Я заставил его озадачиться, когда сохранил ему жизнь. Он обескуражен, не понимает, почему я это сделал, и это заставило его призадуматься. Все изменилось, Алекс, и я думаю, что для всех нас будет лучше, если я приму предложение Линды Келлар. Еще и потому, что откажись я — и она пошла бы на ВСЕ, чтобы помочь своему лучшему другу. Она хладнокровна и коварна. А еще ей не чуждо чувство дружбы. Однажды Бракус спас ей жизнь. И она считает себя в долгу перед ним. Я оказался между двух... вернее, даже трех огней: гнев высокопоставленных шишек из "Колизея", местью Келлар и новым боем с Бракусом. И третье в этой ситуации наиболее предпочтительно. Мне не льстит роль Дон Кихота. Эта ветряная мельница запросто может перемолоть всех нас на молекулы, и мы перед этой силой беззащитны и ничего не можем сделать.

— Ты допустишь, чтобы клуб опять заработал? — Алекс мерил двор крупными шагами. — Чтобы еще с кем-то случилось то же, что с Трэвисом?

— Они тоже у нас в руках. Если кто-то еще погибнет на ринге, "Колизей" может попасть в поле зрения полиции и следователей, и не факт, что выкрутится. Бракус тоже это понимает и не станет играть с огнем.

— Скажи честно, — фыркнул Алекс, — что эта "черная вдова" из УБРИ вскружила тебе голову.

— При чем тут это, — поморщился Томми, — просто я посмотрел на ситуацию более внимательно после разговора с Келлар, переосмыслил события последних недель и понял, что она дает добрый совет. Есть люди, с которыми ссориться себе дороже. Да, Бракус — безжалостный сукин сын, у которого временами отказывают тормоза, но у него есть правила и принципы — проиграв в бою, он не стал отвоевывать "Колизей", подсылать ко мне убийц, и так далее. Есть у него своеобразное понятие о совести и чести. А некоторые из его клиентов настолько ошалели от своей безнаказанности и вседозволенности, что для них границ не существует.

— Видел я их, — кивнул Алекс, — отвратительное зрелище. Я еще подумал, гуляя в тот вечер по клубу: еще неизвестно, кто хуже: Бракус со своей бандой или эта беснующаяся свора. Ты ведь из-за них не стал добивать Бракуса? Наперекор их визгам "Убей его!"?

— Не желал оказаться на одной доске с ними. А насчет Келлар... Ты знаешь, по-моему, она из тех деловых женщин, которые замужем за карьерой, и ни один мужчина не выдерживает такого соперничества. Свой пыл они вкладывают в любимое дело и корпоративные войны. А к буколике глубоко равнодушны. Бесполезно питать иллюзии насчет них...

Томми покривил душой. Он не рассказал Алексу о том, какое чувство его охватывало от взгляда и голоса Келлар, как кружилась голова от аромата ее духов... Когда Келлар провожала его до ворот, Томми не удержался и спросил: "Удивительные духи, как они называются?" Алые губы женщины дрогнули в легкой понимающей улыбке: "Черная магия", от Ланком... Я много лет ими пользуюсь. Согласна, запах приятный!". По дороге к Грейди Томми повторял про себя: "Черная магия... Ей подходит. Она словно околдовала меня!" — перед глазами стояли блестящее черное "каре" Линды, ее тонкие запястья и длинные стройные ноги, и казалось, что на его куртке осел пряный аромат духов... А темно-серые глаза и точеное лицо женщины все время виделись как наяву, и в ушах звучал ее глубокий голос с австралийским акцентом...

— Не знаю, — ответил Алекс, — о ней много чего говорят. Говорят, что она заправляет в УБРИ всеми делами, а Хеллегран лишь озвучивает ее волю; что у нее есть знакомства среди тузов международной мафии, и жесткие методы воздействия она предпочитает всем остальным. Будь осторожен с ней.

— Я и не собираюсь иметь с ней дела. Недели через две-три приму вызов Бракуса, проиграю ему бой и избавлюсь от этого неприятного наследства. Но руку будем держать на пульсе.

— Ты уверен, что он выпустит тебя с арены живым?

— Практически уверен. Мне кажется, что он многое обдумал и переосмыслил за время вынужденного простоя. Хочется верить...

Они остановились на спортивной площадке на заднем дворе дома Грейди.

— Ты не уверен в его честности и великодушии до конца, и все же идешь с ним на бой-реванш?

— Да, я рискую. Но иду на риск сознательно, чтобы отвести удар от тебя, Уолтера и Сью. Если что — вы знаете, что делать. Но я все же хочу надеяться на лучшее. Знаешь, он даже намеревается выплатить бабушке компенсацию ущерба за сгоревшую ферму и заправку.

— А ты что на это сказал?

— Самый большой ущерб, который его дуболомы причинили бабушке и дедушке, он не искупит никакими деньгами. Но им действительно нужен новый дом... да и заправочная станция кормила всю семью. И если Бракус хочет возместить эти убытки, то не стоит отказываться. Бабушке и дедушке нужно где-то жить и что-то зарабатывать.

— С трудом верится, что в нем проснулась совесть, — Алекс потер подбородок, вспомнив первую встречу с Бракусом в отдельном кабинете ресторана в клубе. На вопрос "Ты убил Трэвиса?" белокурый атлет с ухмылкой поднялся с кресла: "Да. Легко!" — и ловким приемом швырнул Алекса через стол.

— Если бы ты увидел его сейчас, Алекс, ты бы тоже поверил, что и у него есть человеческие чувства. Ведь повторяю, он мог, выйдя из больницы, снова подослать к нам автоматчиков, чтобы силой отвоевать "Колизей". Но он этого не сделал. И это дает мне повод думать, что и в его голове что-то перестроилось за это время.

— Я приду на ваш бой, — решительно сказал Алекс, — и прослежу. Я с тобой к Бракусу не ездил, его не видел и не доверяю таким людям, как он или его подружка!

— Она не его подружка, я же говорил, — непроизвольно выпалил Томми и кашлянул. — Я выпишу тебе пропуск, единственный раз воспользуюсь своим статусом владельца "Колизея", чтобы тебе не пришлось снова с боем ломиться в клуб.

— Жаль, что Дэй Хан с товарищами уже уехал в Корею. Они мне очень помогли в прошлый раз. Если бы не они, вряд ли я прорвался бы к арене и не смог бы отвлечь Бракуса...

— Думаю, в этот раз все будет иначе.

— Хотелось бы.

— Завтра мы с Бракусом будем отбирать троих гладиаторов для подготовительных боев. Он настаивает на том, чтобы все было по правилам, и на ринг против него вышли самые сильные и ловкие. Для него важнее всего — вернуть свой статус бойца, не знающего поражения. И он поможет мне с выбором, чтобы зрители видели: он по-прежнему в силе и его еще рано списывать со счетов.

— Странно слышать, что Бракус будет помогать тебе.

— Помогать приготовить все к его триумфальному возвращению. Если ты помнишь, Алекс, я с Дэй Ханом тоже дрался. А сейчас он — наш лучший друг.

— Да, неисповедимы пути Господни... Так значит, две-три недели?

— Бракусу нужно время для тренировки. Он хочет восстановить прежнюю физическую форму. И меня просил не щадить его на арене, а сражаться во всю силу. Мне кажется, в нем проснулись гены немецких рыцарей, которые в Средние века наводили шороха по всей Европе и не щадили ни себя, ни противника. И поражение, бесчестие для них было горше гибели. Поэтому Келлар придумала, как вернуть ему не только клуб, но и самоуважение.

— А, так это был ее план?

— Да. Она знала, что просто так он клуб не примет — непременно захочет сражаться за "Колизей" по всем правилам и выиграть в бою. Для всех остальных она может быть законченной стервой, но для Бракуса она — лучший друг. Видел бы ты, как она старалась его расшевелить, когда он впал в уныние.

— Трудно представить себе Бракуса в унынии.

— Я бы тоже не поверил, если бы сам не увидел. Это была просто его тень, а не человек... И Линда готова была на все, чтобы вывести его из этого состояния. Она по-настоящему переживала за него, я это понял по ее голосу и взгляду, когда она говорила о своем друге.

— Что же, если даже эта парочка способна на такие похвальные чувства, значит, они не безнадежны. Хотелось бы верить, что и с тобой они будут честны.

— Я думаю, что будут.

— И все же она произвела на тебя сильное впечатление, Томми. Извини, но у тебя на лице все написано большими буквами.

— Хреново же я умею скрывать свои чувства... Или и впрямь так сильно зацепила, что я не в силах это скрыть. Она очень обаятельная женщина. Изощренный стратег и тактик, железные нервы и стальная воля — и головокружительное обаяние. Еще то сочетание... Практически уникальное.

— И опасное для мужчин, попавших в поле ее действия. Как огонь для мотыльков.

— Но я не мотылек.

За ужином (фирменные "спагетти Грейди с авторским томатным соусом") 11-летний Уолтер Грейди, высокий, очень похожий на отца мальчик, лицо которого стало не по годам серьезным и грустным после пережитых испытаний долго молчал, переводя взгляд с отца на Томми, пока решился заговорить:

— Томми, это что — правда? Ты снова будешь драться с Бракусом?

— Ты подслушивал? — Томми опустил вилку, на которую накручивал спагетти.

— Я чинил велик в гараже на заднем дворе и случайно услышал ваш разговор с папой.

— Томми считает, — вмешался Алекс, — что если мы закроем клуб, клиенты "Колизея" могут обозлиться и начать мстить. Среди них много богатых, влиятельных и жестоких людей. И чтобы отвести от нас их гнев, он принял предложение реванша. Ты же видел зрителей клуба, сынок. Эти люди не ведают ни жалости, ни совести, ни тормозов.

— Видел, — Уолтера передернуло. — Когда Бракус убивал Трэвиса, они орали, как полоумные, от восторга. И вы хотите, чтобы он опять устраивал бои? И чтобы еще кого-то...

— Теперь все будет иначе, Уолтер, — Томми уже давно разговаривал с мальчиком на равных, — больше Бракус не посмеет никого убить на арене и не позволит сделать этого никому.

— Это он тебе так сказал? Я ему не верю. У него было такое страшное лицо, когда он сломал Трэвису шею!.. Он был как безумный.

Томми снова вспомнил салон джипа, стоящего среди пустыни и лицо черноволосой женщины рядом. "Отчасти это моя вина... Если бы я тогда не взорвалась и не начала орать, что меня страшно оскорбили, Курт поступил бы с вашим другом так же, как со всеми остальными: надрал бы ему задницу на ринге и выставил бы из клуба... Я была зла на вашего друга, но такого не хотела... Если бы вы пережили в детстве то же, что пережил Курт, кто знает, каким стали бы вы!.. Раз я создала токсичную ситуацию, моя обязанность — ее разрулить"...

Дуэль. Месть за оскорбление женщины. Желание проучить обидчика подруги, с которой они сидели в ту штормовую ночь на коралле, прижавшись друг к другу и не давая один другому задремать, потерять равновесие, упасть в бушующие волны... И на самом деле еще не так давно, в XIX-м и даже начале XX-го века Бракус был бы не преступником, а человеком чести. Презирали бы того, кто мог, но не пожелал вступиться за даму.

— Все оказалось не так просто, Уолтер, — сказал он. — Я не все знал о том, что произошло. Если посмотреть на одну и ту же ситуацию с разных сторон, то представление о ней может сильно измениться.

"гладиаторов никто силой или обманом в клуб не затаскивает... Они приходят сами, зная, чем будут заниматься на арене... Они первыми проклянут вас за закрытие "Колизея": вы лишите их заработка... Ваш друг три года регулярно выходил на ринг, был на хорошем счету и жил припеваючи на гонорары... Разве вы не видели, что он явно живет не по средствам? Друзья все узнают последними!"

— Как две стороны медали? — уточнил подросток.

— Вот именно. И вторую сторону я увидел только сейчас. Поэтому и призадумался, а не слишком ли поспешно я поступил.

Томми рассказал Алексу и Уолтеру все, что узнал от Келлар о карьере Трэвиса в "Колизее" и заключил:

— Она справедливо укорила нас: хороши же мы друзья, если за три года даже не заподозрили ничего... Верили, что по субботам он ездит в боулинг и не задавались вопросом, откуда у него, например, дорогая машина; на какие шиши он веселится в "Белладжио"... Мы-то думали, что Трэвис — душа нараспашку и так и не догадались, ЧТО он от нас скрывал. А он три года участвовал в гладиаторских боях в "Колизее" и даже был там на хорошем счету. Как гладиатор, который делает клубу выручку. И дальше бы состоял, если бы не распустил язык перед любимой гостьей хозяина "Колизея", и если бы она в тот вечер не была так взвинчена неудачами на работе. А Бракус готов разорвать в клочья любого, кто хотя бы косо посмотрит на Келлар. Возможно, он изначально не хотел убивать Трэвиса, просто хотел его жестко проучить, но не смог вовремя остановиться. Ведь с Джеймсом он тоже дрался, но Джеймс-то остался жив...

— Да... — покачал головой Алекс, — я просто ошарашен тем, что мы узнали. И в самом деле, хорошие же мы друзья, если так мало знали о парне, с которым дружили столько лет. Да, конечно, мы потом отомстили за его гибель, но разве от этого легче? Кстати, если у Келлар такие железные нервы, то чего ей должен был наговорить Трэвис, чтобы вывести ее из равновесия и заставить орать и топать ногами?..

— Она не вдавалась в подробности. Сказала только, что он вел себя с ней, как с проституткой, которую можно нанять на пару часов, был сильно пьян... Потом еще и с Бракусом схлестнулся и ему наговорил много лишнего, и тот просто не мог его не вызвать на бой после этого. А Келлар, видимо, была обозлена не из-за болтовни Трэвиса, а из-за какой-то сорванной работы у себя в офисе. А Трэв просто не вовремя начал распускать перед ней хвост, — Томми вздохнул. — Не удивлюсь, если окажется, что и он тоже потерял от нее голову. Может, и Бракуса начал задирать в ее присутствии, чтобы показать свое бесстрашие и крутость.

— Да, вполне в стиле Трэвиса, хорохориться в присутствии какой-нибудь красотки, чтобы впечатлить ее... Вот только заплатить за это ему пришлось очень дорогой ценой.

— И не только ему...

*

по дороге домой Томми думал о предстоящей безрадостной перспективе вступить в права хозяина "Колизея" — то, чего он хотел меньше всего. Радует одно: это ненадолго, только для того, чтобы Бракус, победив трех гладиаторов, имел право бросить ему вызов и выиграть клуб обратно.

Риск? Да.

Не напрасно ли он полагается на честность Бракуса и Келлар?

В самом ли деле "король подземного мира" изменил свои убеждения?

Не пожалеет ли Томми о том, что сохранил жизнь врагу и сел в машину Келлар?

Много вопросов. И ни одного ответа.

Но отступать уже поздно.

"Жребий брошен, Рубикон перейден", — вертелись в голове молодого человека афоризмы из истории Древнего Рима, пока он заводил машину в гараж, отпирал дверь дома и вешал куртку в гардероб.

Он надеялся, что не пожалеет о принятом решении.

Включив телевизор, Томми попал на популярное ток-шоу "на злобу дня" на одном из невадских телеканалов. И увидел в студии знакомое лицо.

Линда Келлар, сегодняшний гость ведущего, сидела в кресле с видом хозяйки положения, и даже шоумен, ловкий, искушенный и харизматичный человек, в ее присутствии как-то потускнел, отошел на второй план.

В черном костюме с юбкой до колена и белоснежной водолазке, с ярким, но не вульгарным макияжем, энергичная, с решительным взглядом и легкой полуулыбкой, она держалась спокойно и даже слегка вальяжно, но это было обманчиво. В каждом ее слове, жесте, взгляде чувствовались несгибаемая воля и кураж, противостоять которому было невозможно. И властность, подчиняющая себе всех вокруг. Вот и этот ведущий, который запросто перебивает и ставит в тупик "острыми" вопросами любого гостя, независимо от его статуса, взирает на австралийку подобострастно. И даже с экрана от нее словно исходила волна обаяния. Того самого, которое даже львов превращает в котят... "Дался же мне этот образ!"