21,55,01 (джен)

— Добро пожаловать на заседание Совета, челядь.

Моему взгляду предстала комната. Она ширилась, вздымалась вокруг меня — от размеров перехватывало дыхание. Мраморные стены и пол освещались свечами на люстре под стать габаритам помещения. Даже сотне, тысяче крошечных огней не хватало, поэтому в комнате царил полумрак.

Я попятился, и под ногами хрустнуло, взгляд тут же прыгнул вниз. Меня окружали обломки, кусочки ваты, которая давно пожелтела, и осколки хрусталя или стекла — я не разбирался. Они стелились по полу и тонули в своих тенях. Казалось, через зал пронесся ураган.

Готов поспорить, раньше здесь принимали богатых господ или самых настоящих дворян — на второе намекал общий стиль комнаты, она, как и поместье этой женщины, хорошо бы смотрелась в учебнике истории, в разделе про Российскую империю.

Без предупреждения на меня обрушилось четыре взгляда. Я поморщился и зажмурился. Они кольнули, вонзились в кожу, словно иглы шприца во время забора крови. Медленно, внимательно. Их владельцы разглядывали не мое лицо, нет, они пробирались вглубь, под кожу, под мышцы, под кости. Прямо к душе, к моей сути.

Взгляды шелохнулись. Один пополз вниз, опустился на щеку и рассек ее, подобно скальпелю хирурга. Второй перепрыгнул, ударил в грудь. Третий не двинулся с места. Четвертый осторожно вытянулся из-под кожи, чтобы не повредить, и исчез.

В голове загудела тупая боль. Я вскинул перед собой руку, чтобы закрыться, и опешил.

Сквозь мешковатые рукава толстовки просвечивались тонкие, как спички руки. А сквозь них виднелись стены. Я напоминал призрака, уже не в отражении зеркала. Черт.

В боковом зрении, под ногами, промелькнул пушистый хвост. Я обрушил взгляд вниз.

От меня вышагивал крупный кот породы мейн-кун. Его серую шерсть покрывали большие серые пятна, которые желтели в тусклом свете и отдаленно напоминали «глаза» на павлиньих перьях.

Мейн-кун шел к пожилому мужчине. Он сидел на стуле возле стены, в тридцати метрах от меня. На нем были ярко-красный пиджак, брюки того же цвета и ядовито-желтая рубашка. Внешний вид приковывал к себе взгляд, притягивал внимание, словно черная дыра. Седые волосы свободно спускались до плеч, а подбородок украшала бородка. На коленях я разглядел трость.

Справа от него, вдоль стены, на равном расстоянии друг от друга находилось четыре то ли стула, то ли кресла. На трех сидели люди, а четвертое — в середине — пустовало и делило стену на две половины. По два кресла на каждой.

Я сразу увидел Александра, ублюдка, который бросил меня на растерзание Парковке и Автобусу. Он сидел крайним на второй половине.

— О Горнило Судеб, — воскликнула девушка справа от пожилого мужчины в яркой одежде. Ее золотистые волосы заплетались в косу. На ней было белое платье и белые туфельки. — Мальчик с трудом удерживает себя в мире. Кирилл его чуть не убил.

Александр громко прочистил горло и спокойно произнес:

— Я — Александр.

У меня из груди поднимался жар. Жидкое пламя разливалось по венам и заполняло мышцы, каждую клеточку. Я не спешил. Криками делу не поможешь.

Мой взгляд прыгал из угла в угол, ощупывал кучки обломков, искал укрытие. Но в зале отсутствовала мебель. Я чувствовал себя хомячком в открытом поле. Когда на глаза попался высокий проход, в котором застыла тьма, я выдохнул. Десять метров — столько отделяло меня от выхода. Один рывок.

— Мне не нужно твое имя, — в голосе девушки послышался немецкий акцент. — Все равно через двадцать семь лет тебя заменит другой Кузнецов. Бери пример с Воронова.

Она кивнула на вторую половину, в сторону полного мужчины с рыжей бородой. На черной майке виднелись коричневые пятна грязи, кожа краснела, будто он весь день находился на солнце, рыжие кудрявые волосы собирались в небрежный хвост, а из густой бороды выглядывали веточки и листья.

Я мазнул взглядом по пустому креслу, что стояло между девушкой и Вороновым. Вернее, по бревнам, которые выложили в форме кресла. Сиденье кривилось, одна половинка возвышалась над другой, чем вынуждала человека коситься. Из спинки выступали короткие сучки, а подлокотники представляли собой пару тоненьких веточек — чуть надави и сломаются.

В зале богатого дворянина подобным «креслам» нет места.

За пустым креслом я увидел трещины. В тусклом свете они сливались с тенями, поэтому я всматривался. Черные молнии застыли в простеньких рисунках: кошки, собаки, кролики и человек. Один-единственный. Бедолаге открутили голову и лишили рук и ног. Художник не остановился. Голову и туловище оплетали ленты из кружков и овалов — цепи. Они тянулись к лапам трехглазого зайца.

Стулья, рисунки на мраморных стенах, обломки дорогой мебели. На ум приходило слово «насмешка». Злобная и до безумия продуманная. Виновник не поддался гневу. Нет, он запитал им воображение и перечеркнул суть зала — богатство и роскошь.

Я поймал себя на мысли, что вижу в насмешке почерк этой женщины. Некто явно довел ее до белого каления. Ведь для нее насилие и порча имущества — крайние меры.

— Челяди следует представиться, — услышал я голос моего спасителя. Мейн-кун лежал в ногах пожилого мужчины.

Я приобнял себя и сказал:

— Меня зовут… — голос задрожал и оборвался. Я сглотнул. — Теодор.

— Мальчик, не бойся, — сказала девушка. — Мы не убьем тебя. Среди нас самоубийц нет.

Мой взгляд сам переполз на рисунок человека без рук и ног.

— Обездвижьте и поставьте капельницу, — протараторил на одном дыхании, — И буду в вашей власти. Живым.

Прощупывал почву. Если правда замышляют подобное, выдадут себя неловкой улыбкой или случайным движением.

Я взял идею из «Основ». В книге красочно описывались участи хуже смерти. Наверное, чтобы вбить в голову читателей мысль: «осторожность — всему голова». Среди примеров нашелся один из Белоруссии.

Однажды в густых лесах заблудился молодой мужчина. Он плутал весь день, пока его не нашли две гаевки — девушки, покрытые белой шерстью с ног до шеи. Они скормили мужчине отраву, из-за чего у него отказали руки и ноги, уволокли вглубь леса и использовали для личных утех.

— Так поступают варвары, — подал голос пожилой мужчина слева от девушки. — И Воровка лиц.

В ответ девушка широко улыбнулась.

— Как грубо. Если я и решусь, — сказала мне Воровка лиц, — то начну с Мечтателя.

— Все члены Совета на месте, — вмешался мужчина с рыжей бородой. Кажется, Воровка лиц назвала его Вороновым. — Чем быстрее обсудим все вопросы, тем быстрее разойдемся.

— Я требую объяснений от Кирилла, — заявила Воровка лиц. — Глупое дитя чуть не убило мальчика.

Александр отвел глаза и поморщился.

— Не ожидал, что он провалится в Зазеркалье. Ведь проход и путешествие стоят не дешево.

— Ты вызвался привести его, — прохрипел Воронов. — Я доложу Зверю о проступке. Совет обсудит твои действия на следующем заседании.

Он замолчал, дал Александру обдумать сказанное и продолжил:

— Обсудим первый вопрос. Зверь предложил, изгнать мистика Ведьмы из города.

Воцарилась тишина. Остальные члены Совета не поддержали его предложение.

Я выдохнул с облегчением. Когда Александр рассказал о Совете, мне на ум пришло наихудшее. Всю дорогу на остановку чутье вопило, что я иду на свою казнь.

Наконец-то мне…

— Зверь заплатит за голос «за», — объявил Воронов.

У меня перехватило дыхание. Взгляд запрыгал между членами Совета. Они же не согласятся?

— Если изгоним его, наживем проблем, — сказала Воровка лиц. — Мистикам города, куда он придет, явно не понравится наш «подарок». Война не выгодна всем. И я молчу о последствиях.

Вот-вот! Лучше оставьте меня в покое.

— Речь не о городе или деревне.

После слов Воронова Воровка лиц слегка наклонилась в его сторону, Александр заметно оживился, Мечтатель задумчиво постучал указательным пальцем по трости на коленях.

Воронов продолжил:

— Отправим его в Беловодье или в Далекие земли, как кому удобно.

— Никогда не слышала, — нахмурилась Воровка лиц.

— Беловодье — место, где застыло время, — объяснил Воронов. — Перед походом опытные мистики готовятся неделями. Днями продумывают маршруты и ходят по протоптанным дорожкам. Изредка исследуют новые. Если попал туда в одиночку, обратно не выберешься.

Воронов посмотрел на меня.

— Там ты и умрешь или сольешься с окружением. Но твоя смерть не затронет невинных.

— Я слышал, — включился в разговор Мечтатель, — услуги путешественников стоят не дешево.

— Зверь оплатит расходы. Главное — не мешайте.

Дело плохо. Воронов предложил щедрую плату за бездействие. Лучшей сделки не придумаешь.

Я медленно пошел боком в сторону выхода. Шаг за шагом. Члены Совета обдумывали предложение, в мою сторону даже не смотрели. Когда случайный взгляд падал на меня, я замирал и притворялся, что жду решения. Черта с два я смирюсь со смертью!

Первым подал голос Александр. Как ожидаемо.

— Обменяю свой голос на два Рассказа из Сердца Леса. Пока сойдемся на долге. Обсудим позже.

Воронов кивнул.

— У тебя есть дочка, — сказала старуха.

Я повернулся на голос и увидел Воровку лиц. Из ее голоса пропала звонкость и энергичность. Их заменили хриплость и скупая расчетливость.

Мне послышалось?

— Оксана, — сдержанно прорычал Воронов. Его пальцы сжались в кулаки на подлокотниках. — Ей семь.

— Сойдет, — проскрипела Воровка лиц, как столетняя карга.

Не послышалось. Я прищурился.

Ее лицо… Оно изменилось? Округлое лицо вытянулось и заострилось, скулы выступили, золотистые волосы потемнели и укоротились — светлая коса сменилась на каштановое каре. На месте Воровки лиц сидел совершенно другой человек, но члены Совета не подавали вида.

Я моргнул. Лицо слегка округлилось, а волосы еле заметно посветлели. Моргнул. Скулы скрылись под кожей, волосы укоротились и сменили цвет на русый. Она менялась после моргания. Как я не заметил раньше?

— Мне нужно ее лицо. На время, — в голос Воровки лиц вернулась молодость. Но она била через край, как у неугомонного ребенка. Даже ее рост укоротился, морщины разгладились, и лицо заметно округлилось. Воровка лиц выглядела как девочка двенадцати лет. — О сроке договоримся позже. Пускай останется долгом.

Воронов прикусил губу. Его лицо сильно покраснело. Он напоминал бомбу за секунду до взрыва. Но взгляд не прожигал виновницу насквозь, покрасневшие глаза бессильно смотрели в пол.

— Давай же, раб Зверя, — по-детски поторопила Воровка лиц.

От ее девичьего голоса у меня пробежали мурашки. Впечатление заботливой девушки, которое сложилось у меня в начале, разбилось в дребезги. Она — чудовище. Самое настоящее.

— У тебя нет прав, — продолжила Воровка лиц. — Ты всего лишь посланник Зверя. Его желания — твои желания.

Воронов сдавил челюсти и поморщился. На секунду в моем сердце екнуло.

Он процедил сквозь зубы:

— Согласен.

— Тогда я за! — пропела она и радостно захлопала в ладоши. — Прости, мальчик! Видел бы ты его дочь, понял бы меня. Хочу обнять ее крепко-крепко и не отпускать. Даже после…

Я сорвался с места, побежал к выходу. Разговоры бесполезны. Мне предложить нечего.

Тьма обволокла меня, за спиной оборвался вскрик Воровки лиц.

Запрусь в квартире. Нет. В поместье этой женщины. Мне нужны знания, нужна любая доступная информация, любые инструменты, любое оружие. Заяц… Зверь встретил меня за забором, значит, в поместье безопасно.

Темнота расступилась, явила взору просторный зал, обломки дорогой мебели на полу, огромную люстру и пять кресел вдоль стены. На четырех сидели знакомые люди. Они смотрели на меня.

«Нет! — мысленно прокричал я. — Нет! Какого черта?»

Тот же трюк, что и в поместье этой женщины. Меня отвернули от выхода, вернули в зал.

Черт! Черт! Черт!

Выхватил из рюкзака на груди нож, взялся за ручку двумя руками и выставил перед собой.

Воровка лиц фыркнула, Александр закатил глаза, Мечатель и Воронов не обратили внимания.

А если так?

Развернул лезвие на себя, приставил к правому боку шеи, к сонной артерии.

Мечтатель округлил глаза.

— Голосование не закончено! — прокричал я. — Голосуйте против, иначе…

— Сигизмунд, — донесся до меня спокойный голос Мечтателя. — Защити ребенка от самого себя.

— Нет! Если…

Кот под его ногами распался на две горки серой шерсти, и тяжелый груз рухнул на мои плечи. Я упал, подо мной захрустели осколки, нож выскочил из рук и отлетел в сторону. Черт!

Уперся руками и… не поднялся. На плечи и спину что-то давило — меня прижали к полу. Сверху послышался раздраженный рык. Серая шерсть осыпалась на пол, как первый снег.

— Не думай о шерсти, — предупредил Мечтатель. — Ради своего же блага.

Воровка лиц спрыгнула с кресла, вприпрыжку подбежала к ножу и села рядом. Она была вдвое меньше меня и выглядела десятилетней девочкой.

— Не серебряный, — протянула Воровка лиц. — Думаю, не убьет даже Мечтателя.

Что?

Мечтатель покачал головой.

— Боюсь, вы слишком высокого мнения обо мне.

— Не прибедняйся, — отмахнулась она. — Уверена, у тебя припрятан трюк.

Мечтатель улыбнулся.

— Я надеялась на большее, — сказала Воровка лиц мне. — От Ведьмы уж тем более.

— Обойдешься! — рявкнул я.

— Воровка лиц, — обратился к ней Александр. Девочка в белом платье повернулась к нему. — Нельзя оставлять его без присмотра. Будет лучше обездвижить. Навсегда.

— Я никогда не резала конечности, — вздохнула она. Поднялась и театрально уперла руки в бока. — Думай, о чем просишь даму.

— У вас есть инструменты. С меня Рассказ об успешной операции. Если оставим мистика Ведьмы как есть, он что-то сделает с собой.

— Зерно разумности есть. Хорошо! Я отрежу ему руки.

— По… — мой голос дрогнул. — Погодите. Вам не… не выгодно убивать меня.

Четыре взгляда сошлись на мне. Я прошипел от болезненного внимания и продолжил:

— Да, мне нечего предложить взамен…

Сочинял на ходу. В отличие от Воронова, предложить мне нечего. Я — «оккультный бомж». Все мое тело и квартира — моя собственность. Не думаю, что они жаждут первое или второе. Остались мои навыки. В моих силах сделать что-то для них. Понять бы, что именно.

— Я… эм…

Ноль идей. Перед глазами пролетали недавние воспоминания. Я истерично осматривал каждое. Первыми вспомнились строчки из письма этой женщины.

— После смерти я стану Ничтожным, — повторил их, чтобы потянуть время.

— Верно, — поддержал мои потуги Мечтатель. — Мистик-новичок, да еще и должник. Убойная солянка, должен заметить.

— Но Ведьма тоже была должником! — накинулся я на первую несостыковку. Эта женщина прожила в Лягушево всю жизнь, и местные мистики не трогали ее. По крайней мере, я такого не помнил. Но следом пришел очевидный ответ: — Она умерла… и не стала Ничтожным.

— Дети принадлежат родителям, — объяснила Воровка лиц. — До заявления прав.

До меня дошло ужасное осознание. Она не посвятила Мишу, Катю и Дениса в мистицизм. Поступок показался мне глупостью, но за ним скрывалась умысел. Холодный расчет. Денис не был исключением. Эта женщина не любила своих детей. Новыми красками заиграли и ее попытки сосватать Катю. Каждый намек, каждое слово служило одной цели — нарожать побольше детей и разделить между ними долг.

А я и Надя? Мы свидетельства ее неуемной жадности и гордыни. Эта женщина желала оставить наследство. Доказательство ее существования. И я — исполнитель ее чудовищной воли. В извращенном видении этой женщины Надя выживет и продолжит род Рязановых, а я сгину.

— Блядь, — вырвалось у меня.

Чутье подсказывало: я видел не всю картину. Маленький кусочек, может пара, ускользнули от меня. Они были недостающими пазлами, которые вывернут план этой женщины в нечто более ужасающее.

— Н-но! — возразил я. Воображение включилось на полную. Факты закончились, на сцену вышли домыслы. — Она была должником до рождения первого сына.

— Действительно, — пожал плечами Мечтатель.

Вот он! Мой шанс!

— Вы не мешали ей, — закончил я мысль.

В голове щелкнуло. Лягушево застрял между поселком и городом, чем привлекал неприятных Скрытых. Эта женщина работала с ними. Она была полезна Совету, поэтому ее не трогали.

— Я займу ее место. Буду работать с чертями и… — запнулся. Слишком расплывчато. — Избавлюсь от Семьи плачущей кожи. Не «выдавлю», а «исцелю».

До меня донесся смешок. Думаю, Александра.

— Громкое заявление для новичка, — заметила Воровка лиц. — Жаль, что подкрепить его нечем.

— Ведьма оставила библиотеку. С ее знаниями уж точно справлюсь.

— Дадим ему шанс, — предложил Мечтатель.

Воровка лиц нахмурилась и повернулась к нему.

— Глупая шутка, — проскрипела она, как старуха.

— Я серьезен. Его выбрала Ведьма, значит, есть за что. Давайте установим срок и отложим голосование.

— Сомнительное предложение.

— В городе нет ни ведьм, ни ведьмаков, — стукнул он тростью для убедительности. — Мы беззащитны перед Плясками чертей. Один Красный маскарад и от города мало что останется. Из всего Совета выживут Кузнецовы. Их защитит Чудная семья.

От слов Мечтателя у меня в голове сложился пазл. Эта женщина упоминала в письмах «путь, который проложила». Я исподлобья посмотрел на пустующее кресло. Место этой женщины. Могла она предвидеть голосование? Могла подготовить для меня «место»?

Похоже на нее. Метафоричная петля из колючей проволоки чуть-чуть сжалась. Недостаточно, чтобы я увидел ее очертания в темноте, но услышал треск проволоки и шипов.

Я не согласен! Но другого выхода нет. Подыграю ей и уверю членов Совета в своей полезности. После подумаю над иным решением.

— Ты говоришь о бомбе, — заявил Воронов. — О бомбе, которая взорвется в самый неподходящий момент.

— А Зверь оказывается, паникер, — вздохнул Мечтатель.

— Зверь лучше нас знает нрав Ведьмы. Этот парень — ее месть за детей. Последняя попытка.

Месть? Разве она не растила детей ради долга? Миша, Катя и Денис умерли для уплаты. При чем здесь Совет?

— У парня своя голова на плечах, — возразил Мечтатель. — А место Ведьмы пустует уже полгода.

— Убедил, — пробурчала Воровка лиц. — Я против изгнания.

Я выдохнул с облегчением.

Воронов громко цокнул.

— Обсуждение переносится на два дня.

Почему так мало? Я же ничего не успею!

— Следующий вопрос на повестке дня — судьба Надежды Рязановой. Зверь предложил себя на роль палача.

— Возражений нет, — в унисон произнесли члены Совета.

Погодите. Что?

— Я возражаю! — выкрикнул я.

— Мальчик, у тебя нет голоса в Совете, — сказала Воровка лиц. — Будь благодарен, что отсрочил изгнание. Тебе не должно быть дела до какой-то девчонки.

— Она — моя сестра!

Воровка лиц нахмурилась и повернулась на Мечтателя. Они обменялись взглядами.

— Между ним и Рязановыми есть сильная связь, — объяснил Воронов. — Иначе он бы не стал должником.

— Любопытно, — улыбнулась мне Воровка лиц, и по моей спине пробежал холодок.

Воронов продолжил:

— Зверь назначен на роль палача Надежды Рязановой. Заседание Совета закончено.

Александр молча встал с кресла и прошел мимо меня к выходу.

Воровка лиц подскочила ближе ко мне, остановилась в двух метрах от моего лица. Я вздрогнул. Попытался отползти, но меня по прежнему удерживали.

Она нагнулась ко мне и мелодично прошептала:

— Мальчик, Зверь не убьет твою сестру. Весь год он будет склонять ее к самоубийству. Так проще и дешевле.

Я понял. Понял, о какой мести говорил Воронов. Миша застрелился, Катя заперлась в ванной и порезала вены, а Денис сбежал. Последний сильно выделялся, но первые два распрощались с жизнью «по своей воле». Понятно, почему эта женщина советовала Денису защиту от всех Скрытых подряд.

Секундочку… Если она завела детей для убоя, то зачем помогала Денису? Мара сказала, что эта женщина убила его своими руками. Использовала «простофилю из Грез». Слишком много вопросов.

— Кто… — начал я, но понял, что задаю вопрос. Спешно перефразировал: — то убил Дениса Рязанова.

Воровка лиц широко улыбнулась и подступила ближе. Белые туфельки замерли в десяти сантиметрах от моего лица.

— Не знаю их по именам, — прошептала она. — Но палачом последнего избрали Мечтателя.

Воровка лиц подскочила, я дернулся. Она обежала меня, скрылась за боковым зрением, и, похоже, проскользнула через выход за спиной.

Мечтатель был палачом Дениса, а Зверь — Нади. Значит, Александр и Воровка лиц склонили к самоубийству Мишу и Катю. Возможно, кто-то из них собирался убить и меня до заявления права.

В метре от меня об пол стукнул кончик трости. Я поднял взгляд и увидел летние сандали, но внимание зацепила сама трость. Резная, покрытая узорами. Она больше напоминала маленький тотем — под тусклым светом виднелись морды медведя, волка и… кажется, лисы.

— Неприятно получилось, — сказал Мечтатель. — Надеюсь, ты не держишь на меня зла.

Я промолчал. Он откашлялся и продолжил:

— Меня зовут Владимир Беляев. А моего напарника — Сигизмунд Третий.

Чудовище, что удерживало меня на полу, прорычало.

— Буду краток, я помогу тебе. Покажу тропинки, которые приведут к поместью Ведьмы, и расскажу о местных мистиках.

— Нет, — ответил я. — С меня довольно. Справлюсь сам.

Один такой помощник чуть не убил меня. Наступать на одни и те же грабли не хотелось.

— Жаль. Помни о долге. Обязательно создай якорь или найди источник внимания. Пойдем, Сигизмунд.

Груз сполз с моих плеч и спины. Не знаю, или он убрал лапу, или слез с меня. Я поднялся на ноги и поднял нож. Вернул его в рюкзак. Как оружие он бесполезен, но он мой. Моя собственность.

Развернулся к выходу, и взгляд уперся в спину Мечтателя. Рядом с ним вышагивал мейн-кун обычных размеров.

Когда стук трости утонул в темноте, я остался наедине с Вороновым. Он сидел на своем месте и смотрел пустым взглядом в пол.

— Твоя очередь, — сказал Воронов.

— Я уйду последним, — заявил я. Повернусь к нему спиной, а он и ударит.

— Дом моей семьи находится в карманном измерении. Если я выйду, ты его уже не покинешь.

Я сглотнул и медленно попятился. Не отрывал глаз от Воронова.

Тьма поглотила меня, веки закрылись сами, и в нос ударил запах канализации, а гробовая тишина просторного зала сменилась мужскими и женскими криками.

Моим глазам открылся переулок между домами. Чуть дальше, впереди, проезжали машины и проходили мимо люди.

Все закончилось.

Меня скрутило пополам, желудок пронзила боль. Я оперся на стену и вырвал желудочным соком и слюной. Хорошо, что не позавтракал перед выходом.

— Блядь, — прошептал я.

Мне бы обдумать то, что произошло, собраться с мыслями и продумать следующий шаг. Я узнал многое, больше, чем рассчитывал. Но как бы ни старался, в голове царила пустота. Приятное безмыслие.

Остаться бы в грязном переулке навсегда, расстелить картон в уголке, сжаться в клубок и насладиться звуками города: бибиканьем машин, отзвуками разговоров пешеходов и криками в квартирах сверху. Они бы убаюкивали меня вечером и встречали рано утром. Да, жизнь на улице намного, намного приятнее борьбы за существование.

Радует одно — безумный день закончился. Я выжил. Я, черт возьми, выжил!

☉☉☉

Я добрался до поместья этой женщины днем. Солнце уже спешило к горизонту, но пока не заливало небо алым.

Автобус приехал довольно быстро — я на секунду задумался: настоящий он или нет. Люди в салоне развенчали сомнения.

На подходе к поместью я вспомнил про мару. Черт. Я совсем забыл о ней из-за заседания Совета.

Ладно. Сначала мара, потом черти. До конца ее времени бездействия оставалась пара часов, а до вторых минимум вечер и ночь.

Вбежал через прихожую, на секунду замер в гостиной. На задворках сознания нашептывало чутье: что-то не так. Бегло осмотрелся.

Семейные фотографии слегка сдвинулись, словно их брали в руки. В доме кто-то был.

Я вернулся в прихожую и посмотрел на тумбочку для обуви. Она пустовала.

Отлично. Не знаю, что сказал бы Наде.

«Привет! Это я, твой брат, Тео. Мы не виделись два года!»

Я помотал головой, прошел через гостиную в коридор, проскользнул в кабинет. Сейчас не до нее. Больше всего на свете не хочу втягивать Надю в возню за долг. Пускай остается в неведении, ради своего же блага.

Открыл тайную библиотеку. оставил рюкзак с ключом на столе, вошел внутрь и взял «Указатель».

Пока палец полз по строчкам, я обдумывал новую информацию.

Эта женщина растила детей на убой. Миша, Катя, Денис, я и Надя. Нас родили ради одной цели — закрыть долг. Из первой троицы выделялся Денис. Эта женщина защитила его от Скрытых, чтобы убить самой. Ради чего? Думаю, из-за жуткого ритуала. Она же Ведьма.

В разуме крепла мысль, что «жуткий ритуал» связан со мной. Ее подкрепляло удивление членов Совета на связь между мной и Надей. Почему-то они кропотливо обходили идею, что я — сын Ведьмы. Разговор с Александром, его предположения о моих мотивах, гляделки Воровки лиц и Мечтателя. Я всегда подмечал такое. Что это значило? Без понятия.

Забавно, после заседания Совета я жаловался на избыток информации, а спустя час — на недостаток.

Я вернулся к поиску книги о марах.

Александр говорил, что мары обитают во Снах и Кошмарах. В прошлый раз в списке не нашлось ни одной книге, где в названии упоминались Сны или Кошмары.

Я припомнил слова мары, случайно брошенную фразу. Она говорила, что участвовала в низвержении и убийстве своей госпожи. Сомнительная зацепка, но выбирать не приходилось.

В «Указатели» нашлась книга «Сказания о войне облаков и туч. Летопись падения Королевы Вихрей». Она находилась на второй половине, там, где стояли читальный столик и жуткое зеркало. Лежала на нижней полке, почти под ногами.

Вытащил ее, придержал, чтобы старая обложка не развалилась. Книга пухла от желтых страниц, а на серой обложке, под названием, черные узоры сливались в мешанину пузырей и щупалец.

Я шагнул к выходу и…

Огромный книжный шкаф захлопнулся прямо перед носом. А сверху щелкнул замок. На осмысление ушла долгая секунда.

Меня заперли, закрыли в тайной библиотеке.