Шарфик. Мой призрачный хранитель (гет)

Министерство позабыто,

Позабыты шум и гам.

Тишь лесная, в ней сокрыты

Яды, месть и смерть врагам.

Страж бессменный и пристрастный,

Вечно рядом он и бдит,

Охраняет. Он опасный,

Он прозрачный. Он не спит,

Защищает, направляет.

Все — под знаменем любви.

Гермиону умоляет:

«Лишь подольше ты живи…»

* * *

Прошло уже так много лет с тех пор, как Гермиона поселилась в лесном домике, что она и сама не помнила, сколько — сто, двести? Теперь она стала похожа на настоящую сказочную ведьму. Волосы ее стали белыми, как снег, не осталось ни одной каштановой пряди. Кудряшки не напоминают больше воронье гнездо, а благородным облаком укрывают плечи. Глаза посветлели, теперь у них цвет чая с медом. Голос стал глуше, часто мучает кашель. Ноги слушаются с каждым днем все хуже. Все тело болит. Руки покрыты морщинами. На лице тоже морщины, но они не от злобной гримасы, а от счастливых улыбок.

Все-таки, у нее была хорошая жизнь. Она прожила ее так, как хотела. Занималась любимым делом. Обществу тоже приносила пользу, тайно, но эффективно. В области чар и зельеварения сделала много открытий. О них с восторгом писали в «Вестнике чародея» и «Зельеварении сегодня». Также она выпустила небольшую книжку «Привидения и призраки: живые или мертвые?» Книжка имела большой успех. Даже среди привидений. Еще бы, так мастерски запутать следы и исказить информацию мог только автор, хорошо знакомый с исследуемым предметом. Скабиор посмеивался:

— Любимая, ты настоящий мастер сенсаций! Теперь никто не станет лезть в жизнь призраков, как тот выскочка пятьдесят лет назад! Помнишь, решил упокоить десяток привидений и создать из них вечный источник энергии!

— Да, любимый, — отвечала Гермиона. — Я тогда очень сильно за тебя испугалась. Хорошо, что яд подействовал быстро.

Кроме книги о призраках, Гермиона написала еще несколько детективных романов, которые полюбились маггловским читателям. Основанные на реальных событиях, они продавались в книжных магазинах в отделе фантастики. Гермиона хоть и соблюдала Статут о Секретности, но и молчать о своих достижениях не собиралась. Маги не читают маггловскую писанину. Это было очень на руку Гермионе.

* * *

Черные совы. Она называет их черными, хотя их перья разных цветов. Совы, что приносят письма о смерти ее друзей, всегда черные. Она в такие дни много плачет.

Однажды прилетает весть о смерти Луны.

— Луна… Луна… Солнышко мое… погасло…

Гермиона с письмом в руке падает без чувств. Скабиор не в силах помочь ей. Что может призрак? Ни перенести на кровать, ни наколдовать Иннервейт. Ни позвать на помощь — не стало последнего человека, который мог бы помочь, единственного человека, к которому он мог бы обратиться.

Скабиор впервые за долгие годы с ненавистью смотрит в небеса.

Черные совы

Черные совы — разных цветов:

Пёстрые, серые, белые.

Но с содержанием писем и слов

Я ничего не поделаю:

У черных сов в лапках злые слова.

Слезы сорваться готовы.

Это не раз уже было, не два.

Черные совы суровы.

Значит, дыхание оборвалось,

И до прохладного рая

Вот и тебе добираться пришлось,

Моя душа дорогая.

Всех проводив, я сходила с ума —

Всех, с кем я в жизни встречалась.

Только одна она, только одна,

В живых еще оставалась.

Луна, моя дорогая сестра.

Как без тебя мне на свете?

Без твоих слов, улыбок, добра —

Дышать мне на этой планете?

Истаяла жизнь, как завяли цветы,

Как капли росы утром ранним.

Скоро ли, скоро меня встретишь ты

Глаз лунным твоим сияньем?

И почему, расскажи, Скабиор,

Ни разу ты мне не ответил:

Я, почему я-то здесь до сих пор,

На этом на белом на свете?

Призрак молчал, хоть и знал он ответ.

Но о потустороннем

Будто бы дал Непреложный Обет

Не говорить Гермионе.

Гермиона лежит на полу посреди домика, несколько бесконечных часов или дней. Когда наконец открывает глаза, не понимает, что с ней. Скабиор видит, что она как будто стала еще на сто лет старше. Совсем воздушная и почти уже неземная. Взгляд, взгляд ее изменился. Гермиона сказала:

— Теперь уж скоро, любимый. Я вижу духов. Как их, оказывается, много.

Скабиор не знает, радоваться ему или печалиться. С одной стороны, был немаленький шанс, что, когда Гермиона покинет тело, они с ней встретятся и будут вместе. Но вдруг душа Гермионы уйдет за грань окончательно, далеко, так, что у него не получится задержать ее или уйти вместе с ней. Вдруг все произойдет слишком быстро. Скабиора охватил страх. Он беспорядочно кружил по домику.

— Скабиор. Успокойся. Еще не все произошло. Ты же помнишь, как заканчивается жизнь ведьмы.

Скабиор помнил. Новая ведьма должна убить старую и занять ее место. И от осознания этого простого правила Скабиора скручивала новая волна боли. Он не знал, что конкретно у него болело, но он испытывал ужас, безмерное сострадание, его переполнял страх за нее. Если бы он мог, он не задумываясь умер бы еще сто раз, забрал бы всю ее боль себе, только бы Гермиона не проходила через этот кошмар.

Гермиона была спокойна и сосредоточенна. На простые бытовые вещи у нее уходило много сил, и если бы она не могла колдовать, ей пришлось бы трудно. Однако магия была ей послушна, магия буквально пронизывала все ее тело, заполняла каждый уголок дома, казалось, еще немного, и магию можно будет потрогать руками.

Была середина июня, когда из домика ушли все девять котов. Они, конечно, не сидели все время в домике, а активно охотились в лесу, но ночевать приходили все. А тут три дня прошло, а ни один из них не вернулся.

— Скабиор. Ты думаешь то же, что и я? — спросила у призрака Гермиона.

— Милая… — в голосе Скабиора теперь всегда слышалась отчаянная нежность.

Он помедлил с ответом, но не успел сформулировать связную фразу, когда раздался стук в дверь. Легкий, быстрый.

Гермиона повела рукой, и дверь открылась.

В дом вошла девушка.

* * *

— Луна… — прошептала Гермиона, завороженно глядя на длинные белокурые волосы девушки.

— Здравствуйте, мисс Грейнджер. Я Луна Скамандер.

— Как ты выросла! Я помню тебя совсем крошкой. Сколько тебе сейчас? — Гермиона не могла сдержать слез.

— Двадцать пять, мисс Грейнджер. Прабабушка много о вас рассказывала.

Скабиор сдавленно охнул. Будущее наступило.

— Ты понимаешь, зачем ты здесь? — спросила Гермиона. Время дипломатии прошло, его вообще почти не было больше у нее, времени. Поэтому она говорила прямо, все как есть.

— Да, мисс Грейнджер. Я понимаю. И я готова.

— А что твоя семья? Родители, братья? Согласны?

— Не совсем. Но прабабушка учила всех нас выбирать свой собственный путь.

Гермиона кивнула.

— Что ж, тогда я расскажу тебе, что ты должна сделать и что ожидает тебя в будущем…

* * *

Следующие два дня были полны разговорами, наставлениями, воспоминаниями. Гермиона подробно расспросила младшую Луну о последних месяцах жизни ее прабабушки, а также о мотивах, которые побудили девушку уйти в лес, чтобы решительно и навсегда изменить свою жизнь.

Оказалось, Луна с детства хотела «жить в домике и колдовать». Колдовать ей, конечно же, разрешали, она хорошо закончила Хогвартс. А что касается «жить в домике», то тут сочувствие и понимание она находила только у прабабушки. Две Луны были лучшими подругами. Все в семье знали, что бабушкина однокурсница уединенно живет в некоем лесу, почти никогда не покидает своего дома, пишет крутые статьи в научные журналы. Но для Рольфа Скамандера подруга жены всегда была «немного странной», и хотя напрямую запретить им дружить он не мог — кто бы его послушал — но ворчать и высказывать свое негативное мнение он никогда не уставал. Ньют, пока был жив, всегда увещевал внука. Гермиона ему очень нравилась. Несмотря на то, что отвергла его ухаживания.

Как бы то ни было, вот уже который час подряд Гермиона спокойно показывала правнучке своей подруги, где находятся книги — и старые, и ее собственные, тоже не такие уж и новые, и ее шкаф с записями «для себя». Там были подробные указания, где добывать ингредиенты для зелий и как проводить все положенные ритуалы. Гермиона проговаривала то, что считала самым важным, а «остальное сама прочитаешь». Луна кивала — она многое знала от прабабушки. В семье Лавгудов-Скамандеров чтили традиции предков. До сих пор выходил журнал «Придира». Успешно работал заповедник, в котором изучали фантастических животных со всего мира.

— Я читала все ваши книги, мисс Грейнджер, — с восторгом сказала Луна. — Даже маггловские!

Гермиона нахмурилась. Об этой стороне ее деятельности никто не должен был узнать. Не было в магическом мире художественной литературы. А ее детективные романы были как раз художественной, а не документальной или, упаси Мерлин, учебной литературой. Издававшиеся под псевдонимом «С. Грейнджер», они приносили неплохой доход. С — Скабиор — ухмылялся: «Очевидная и единственная польза от темных лордов!»

— Бабушка не говорила мне! — поспешила исправиться Луна. — Просто я очень люблю читать, а в магических книгах все так скучно. Так научно! Никаких приключений, никаких интриг!

— Хм, я предполагала, что серия станет популярной, но как-то не рассчитывала, что получу признание и в магическом мире… — проговорила Гермиона и закашлялась.

Скабиор строго взглянул на Луну, но та и сама догадалась — быстро наколдовала Агуаменти в чашку и подала Гермионе. Та взяла было, но руки сильно дрожали — вода выплескивалась. Луна помогла ей напиться.

Скабиор парил в воздухе так близко к Гермионе, как это было только можно, чтобы не причинять дискомфорт своим холодом. Не мог принять неизбежного — но вынужден был смиряться…

— Спасибо, — поблагодарила Луну Гермиона. — Вот, видишь, какая я теперь. Не до книжек, — она слабо махнула рукой. — Давай-ка о самом важном, что мне нужно обязательно успеть, во что бы то ни стало успеть…

И Гермиона, срывающимся от волнения голосом, то и дело замолкая, рассказала Луне о ритуале, который она должна была успеть провести — ритуале освобождения призрака-хранителя.

— С ним мне ничего не страшно, — с нежностью проговорила она, глядя на Скабиора. Она знала, что Скабиор боится ее смерти больше, чем она сама. Боится, что что-то пойдет не так и они расстанутся навсегда.

Они оба уже не помнили времени, когда были не вместе. Мысль о том, чтобы быть порознь, казалась нелепой. Но все же вероятность потеряться на перекрестках мирозданья существовала. Поэтому, став преемницей лесной ведьмы, Гермиона сразу же занялась поисками ритуала, который должен был освободить призрачного хранителя перед тем, как она сама передаст дела новой ведьме.

Поиски были непростыми. Гермиона вполне логично предположила, что раз слова призыва были похожи на немецкие, то и искать обратный ритуал следует в Германии. Или в Австрии. Проведя почти год в магических кварталах Берлина и Вены, выучив немецкий на достаточном для повседневного общения уровне, но так и не найдя никакой информации по своему делу, Гермиона и Скабиор отправились в Дрезден. И там им улыбнулась удача. Совершенно случайно в скромной букинистической лавочке Гермиона наткнулась на неприметное издание. Пожелтевшая от времени бумага, ветхий переплет, держащийся на двух ниточках, и — главные слова: «Призрачные хранители — призыв, использование, утилизация». Начальные страницы отсутствовали.

Именно эту книжку, вызвавшую когда-то своим наименованием у Скабиора немало едкого смеха, Гермиона сейчас бережно держала в руках.

— Скабиор… — что она могла еще сказать.

— Гермиона… — никакие слова в мире не выразили бы того, что он сейчас чувствовал.

Скабиор не был готов. К такому нельзя подготовиться. Пусть много лет назад он и сам просил Гермиону отпустить его и не портить себе жизнь, но с тех пор прошло столько времени и столько всего произошло, что связывало их теперь прочнее всяких ритуалов…

Гермиона сняла с шеи медальон. Открыла. Показалась фиолетово-розовая клетчатая ткань. Вот и всё.

В глазах стояли слезы. Они мешали видеть текст на странице. Но слова были выучены наизусть еще тогда — сто лет назад. Или двести. Или целую вечность назад. Голос звучал тихо, но четко и уверенно. Ошибиться было нельзя.

Скабиор почувствовал, будто его накрывает стеклянный купол, отделяя его от реальности, к которой он привык. И будто бы этот купол изнутри заполняется жидким стеклом, в котором он, Скабиор, медленно тонет. Перестает четко слышать и видеть происходящее снаружи. Не может двигаться. Что ж, не так он, конечно, представлял себе процесс «освобождения». То есть — «утилизации»?!

Скабиор запаниковал. Хотел крикнуть, вырваться, вернуть все как было!

Он как будто с огромного расстояния наблюдал, как Луна начертила на полу магические знаки. Зажгла свечи. Как… его Гермиона… подала ей кинжал…

Он рванулся изо всех сил. Он должен спасти ее! Как всегда!

И внезапно почувствовал, что окружавшее его стекло раскололось. А его подхватил сильный ветер…

…закружил и унес в темноту.