Пришел, увидел, победил (джен)

Кавалер ордена Мерлина Первой степени этой ночью спал сладко. Наконец, после целых двух месяцев нервотрёпки, дела уладились, шум в волшебном мире поутих и, вроде, наступило относительное спокойствие. Но на душе остался осадок, который скрипел и скрипел на задворках сознания, словно песок в кофемолке. Вечером Альбус, устроив свои усталые телеса на мягкой кровати, по давнишней, с молодости, привычке очистил сознание от любой тревожной мысли, представил себе лодку по середине затенённой огромными деревьями бухты и себя в этой лодке… Даааа, лодка покачивается, жужжат пчёлки, рыбёшки мелькают под поверхности воды, создавая своими хвостами неуловимый слухом, но вполне ощутимый особым внутренним чутьём ритмичный плеск. Который убаюкивает, убаюкивает…

Альбус переносится в счастливые дни молодости… Гел бежит впереди, его золотые кудри развеваются, а он весело смеётся, машет рукой и на бегу срывает с себя рубашку. Альбус догоняет его и рукой придерживает за голое плечо…

Гел разворачивается, его молодое лицо светится, взгляд его лучистых глаз медленно скользит по лицу друга и останавливается на губах.

— Альби, — шепчет он, — Аль… —

И вдруг шёпот переходит в крики отчаяния:

— … бус, Альбус, просыпайся! Директор, у нас проблемы!

Дамблдор с досадой выплывает из сна, такого редкого, такого драгоценного… Открывает глаза и прислушивается. Действительно ли кто-то звал его или так ему показалось? Он навострил слух. В этот момент из-за приоткрытой двери снова прозвучало:

— Альбус, ты слышишь меня? Просыпайся немедленно, у нас проблемы!

Ааа, это мальчик Северус… Что там опять стряслось, что не дают старому человеку хоть во сне отдохнуть, а? Жестокие люди, жестокие. Совершенно о здоровье своего старого усталого директора не думают. Кряхтя и медленно опуская ноги с кровати, Дамблдор присел на краешке постели, распустил косу, в которую каждую ночь заплетал свою длинную белоснежную бороду и крикнул:

— Иду я, иду… Что стряслось?

Северус ждал его в кабинете, весь в крови, странно пахнущий и наматывающий круги по помещению. Увидев вошедшего Альбуса в длинной, до пят, нежно-голубой ночной рубашке, Северус резко остановился и пальцем показал ему на некую металлическую посудину, в которой что-то лежало. Что-то окровавленное, искромсанное, но покрытое с одной стороны прилипшими рыжими прядями.

Альбус приблизился к столу, на котором и находилась посудина, и поправил свои очки-половинки, чтобы рассмотреть эту странную вещь.

Это была чья-то голова!

Чья-то голо… У него под носом, в его собственной школе, погиб ребёнок!

— К-к-к-кто это, Севе-рус? — успел выдать Альбус, с замиранием сердца помолившись маггловскому богу, чтобы он к себе забрал какого-то маглокровку.

— Я думаю, что это самый младший сын Артура Уизли, — чёрство, совершенно равнодушно, без капли сожаления сказал, как отрезал, Снейп.

Альбуса пошатнуло и он присел на ближайший стул для посетителей. Ему вдруг стало очень холодно и он содрогнулся. Это не могло быть правдой, да? Маленький сынишка Молли и Артура всегда присутствовал во время трапезы в Большом зале, забавляя старого директора своим неуёмным аппетитом.

— Как это могло случиться, Северус? Где, где ты его нашёл?

— Ты не поверишь, в желудке тролля! — Лицо преподавателя Зельеварения по-…-зеленело. — Зверь слопал его раньше, чем мы…

— Северус, прошу, без подробностей… О-ё-ёй, как я это бедным родителям скажу? Как? Как объясню им, что не уберёг я их ребёнка!

Снейп дважды пересёк кабинет по диагонали — и плевать на то, что помещение было круглым — резко остановился перед побледневшим пуще своей бороды стариком и выдал:

— Мне вот что интересно, Альбус. Где мог Уизли встретить тролля, ведь он должен был быть в Большом зале во время появления там Квиринуса? Надо его одноклассников, да и Минерву тоже не помешает, расспросить что делал мальчик по пути наверх, к башне Гриффиндора.

— А тролля мы нашли на третьем этаже, там и грохнули… — призадумался директор, почесав свою щеку. — Хмм, который час?

— Пять утра.

— Надо позвать Минерву, для начала. А ты что ссс… останками сделал? — больными глазами посмотрел Альбуса на своего сотрудника. — Ты, это, забери то, что принёс с собой, соберите тело мальчика и как-то исправьте всё так, словно он упал с лестницы.

— С лестницы? Ты в своём уме, Альбус? Мы в волшебном мире живём, Артур и Молли не последние волшебники, они сразу догадаются, что что-то не так с трупом!

— Ты не беспокойся, напоследок поколдую я, чтобы трансфигурация задержалась хотя бы до похорон…

— Но…

— Никаких «но», Северус! Зови Минерву и действуйте. Как закончите, сразу приходите ко мне. До завтрака всё должно выглядеть благопристойно. А я, … а я свяжусь с родителями… А-я-яй, за что мне такое, за что? Питера осудили и отправили к дементорам, Сириуса освободили и госпитализировали в Мунго на лечение. Вот очухается шавка блохастая и сразу припрётся сюда знакомиться с Гарри или в Визенгамот для получения опеки над ним… Иди, иди! И не слушай меня. Это я так, по-стариковски, ворчу…

Завтрак был этим утром… тихим. Говоря одним словом. Сообщение декана факультета Годрика, что один из первачков найден разбившимся у подножия движущихся лестниц, первоначально не произвело заметного воздействия на принимающих пищу студентов. Если бы мисс Грейнджер тоненьким голоском не задала вопрос:

— Кто погиб, профессор Макгонагалл, мэм?

— Мистер Уизли, девочка моя, — ответил сам директор, его голос прозвучал очень устало.

Все повернули головы к столу львиного факультета, за которым с самым беспечным выражением на лицах братья-близнецы Уизли лопали овсянку, громогласно общаясь с Ли Джорданом и Алисией Спинет. Внимание окружающих не отвлекло от разговора ни Фреда, ни Джорджа, ни темнокожего Ли. Зато Алисия всё услышала и замерла.

— Фо-о-ордж, Дред вы слышали это? — воскликнула она, обратившись одновременно к обоим.

— Что услышали? — не поняли они. Повернули голову друг к другу, засмеялись и стукнулись пятернями.

— Вы, что — чокнутые? — взвизгнула девушка и дала ближайшему из близнецов по шее. — Ваш младший брат упал и погиб!

— Как, Рон погиб? Не, кто угодно, но только не наш Рончик. Он у нас живучий, мы на нём нашу продукцию тестируем! — Вдруг тот из братьев-близнецов, который говорил, заметил жгучий интерес к себе со стороны всех присутствующих на завтраке. Посмотрел на преподавательский стол и в его глаза бросилась скорбь, выступившая на лицах профессоров. — Хотите сказать, что…

— … это правда и наш…

— … Рончик реально разбился?

— Мама будет сокрушена…

— А папа перестанет играться с маггловскими штучками…

Со своего позолоченного трона встал директор Дамблдор и хриплым голосом объявил:

— На сегодня занятия факультета Гриффиндора отменяются, а его флаг на три дня становится траурным.

Он махнул рукой и красное полотно с вышитым золотыми нитками львом, висящее за ним, почернело.

— Прошу всех учеников первого курса Гриффиндора после завтрака прийти в мой кабинет. Минерва, приведи ко мне своих первачков.

* * *

Староста Офелия Мёрк привела всех девятерых учеников первого курса к горгулье и сказала пароль допуска наверх, в директорскую башню:

— Персиковые мармеладки! — Каменное существо ожило и отъехало вправо, освободив вход. Крутящаяся винтовая лестница начала двигаться вокруг оси. — Давайте, ребята, идите. По одному на ступеньку, не больше. Там наверху наша декан, она вернёт вас в нашу гостиную. Ну, я пошла.

И мисс Мёрк побежала к своим подругам, которые поджидали её недалеко от горгульи. Последним свою ступеньку занял Невилл Лонгботтом. Он был настолько потрясён смертью знакомого, хоть и очень противного по своей сущности, мальчика, что всё время забывал, куда надо идти. То норовил повернуть не в ту сторону, то, вместо того, чтобы подниматься вверх по лестнице, он отправлялся к той, которая вела вниз… Надо было сообщить бабушке о случившемся, дай Мерлин не забыть после посещения профессора Дамблдора.

В директорском кабинете первокурсники застали сидящего за необъятным рабочим столом Альбуса Дамблдора, бледного как покойник. Он массировал себе левую сторону грудной клетки, а за стёклами его очков-половинок его глаза были зажмурены и окружены глубокими морщинами. Профессор Минерва Макгонагалл, с прямой, как штык, спиной сидела в самом ближайшем к директору кресле для посетителей. Остальные трое деканов расположились подальше и чуть в тени. Перед рабочим столом примостилась пара незнакомых взрослых волшебников. Оба рыжеволосые, оба заплаканные и полностью сокрушённые. Это были родители Рона. Ребята с первого взгляда догадались, кто они, и стали бормотать свои соболезнования, кучкуясь недалеко от входной двери.

Под мышкой у незнакомой женщины приютилась девчушка лет девяти-десяти. Такая же рыжая, конопатая, как её братья и родители, одетая в странной расцветки мантию из синей хлопчатобумажной ткани в цветочек и обутая в тапочки.

Заметив вошедших в круглое помещение одноклассников своего самого младшего из старших братьев — погибшего, она моментально перестала хныкать и хлюпать носом. Вытянув тоненькую шейку в их сторону, она выпучила глазёнки и начала всматриваться в каждого из четверых мальчиков. Темноволосого, зеленоглазого — хоть без очков-велосипедов и заметного шрама на лбу — она сразу узнала, хоть никогда до сих пор не видела. Это был он. Её герой. Её суженный. Её будущий му… Уоу-уоу, а что делает эта белобрысая шалава, стоя так, вплотную, с ЕЁ, Джиневры, Гарри Поттером? И почему она держит его за руку? Рука Гарри Поттера — это её собственность! Только она, Джинни, его будущая невеста имеет право прикасаться к нему.

Джинни обиделась. Потом возмутилась. Наконец, она позволила себе озвучить своё пылающее недовольство единственно ей знакомым способом — маминым. Вскочив резко со стула, она вывернулась из маминых объятий, чтобы освободить себе путь к цели. И закричала:

— Про-о-очь, прочь от моего Гарри, стерва-а-а!..

Она летела на русоволосую девочку, лапающую её жениха, выставив вперёд руки с растопыренными пальцами.

Вот только всем в директорском кабинете показалось, что мисс Данчовски подобного стремительного нападения ожидала потому, что, оставаясь неподвижной до максимального приближения рыжей дурёхи, взяла, вдруг, и элегантно сделала шаг направо, за спину Гарри Поттера. Освободив той дорогу. А Джинни, не встретив по пути своей стремительной атаки никакого препятствия, продолжила двигаться по инерции вперёд, к зияющему после Невилла Лонгботтома дверному проёму. И… полетела-а-а-а…а…а…а…дан…дан…дан…

И так, до самой горгульи.

Миссис Уизли, взвизгнув своё «Джинни, детка, постой!» голосом профессиональной оперной певицы, пулей полетела вслед за дочкой. За женой припустил и мистер Уизли.

Через несколько секунд оттуда, от подножия спиральной лестницы донёсся вой матери, потерявшей самого младшего, самого любимого ребёнка.

Гарри развернулся назад, к дрожащей за ним подружке и привлек её внимание, сжав её ладошку. Мигнул два раза, глядя прямо в ставшие круглыми глаза Грациэллы и кривовато улыбнулся ей уголком рта. Та кивнула подбородком и глубоко вздохнула.

Свидетели фатального инцидента хранили потрясённое молчание. Присутствующие в кабинете директора вдруг осознали, что все люди — даже маленькие дети — смертны, что само по себе не очень хорошо. Ещё хуже, оказывается, то, что они могут стать смертными внезапно.

Тишину нарушил судорожный вздох Минервы Макгонагалл.

— Альбус, я провожу детей в Больничное крыло камином. Пусть Поппи оставит их на ночь и раздаст всем зелье Сна без сновидений, — тихо прозвучал её голос.

Профессор Дамблдор, вдруг резко сдавший, потерявший последнюю каплю самообладания, только успел махнуть рукой.

— Дети, идите сюда, — позвала первокурсников своего факультета Минерва, — сейчас я научу вас перемещаться каминной сетью.

Глаза Гермионы Грейнджер сверкнули от любопытства и она шагнула первой к коробку летучего порошка.

— Гермиона, пропусти меня первым, — услышала она за собой голос Невилла Лонгботтома. — Я не раз каминной сетью перемещался, а для тебя это будет впервые. Не самое приятное ощущение. Лучше я встречу тебя с другой стороны.

Кудрявая девочка набрала дыхание, чтобы яростно возразить мальчику, но кто-то дёрнул её за рукав и потянул назад.

— Гермиона, он прав, — Данчовски держала её и не пускала вперёд. — Ты лучше не нарывайся, а послушай меня. Мы с тобой вместе отправимся или… Гарри? Хмм, иди вместе с Невиллом, он тебе всё покажет и научит.

— Да, да, я согласен, — выдал разрумянившийся Лонгботтом. — Профессор Макгонагалл, мэм, надо предупредить мадам Помфри…

— Спасибо, мистер Лонгботтом, два балла за дружеское отношение к сокурснице и ещё три за напоминание предупредить… Охх, да что такое с этим учебным годом-то, а?

И она бросила щепотку летучего порошка, позвав школьную медиведьму:

— Поппи, Поппи, отправляю к тебе всех моих первачков…

Проводив первую партию детей к Поппи, она развернулась к своим коллегам и сразу заметила, что директору ещё больше поплохело и он норовит рухнуть со своего троноподобного кресла. Все деканы бросились к Дамблдору, чтобы поддержать, но безуспешно. Директор скрылся из вида не успевших ещё переместиться гриффиндорцев под столешницей рабочего стола.

— Альбус, Альбус, что с тобой? Тебе плохо? Филиус, помоги мне поднять Альбуса! Северус, зови Сметвика из Мунго. Дети, подождите здесь, пока директора заберут целители в больницу. А потом перемещайтесь за остальными в Больничное крыло. Оооххх, что за денёк, а?

Прибывшая из Мунго бригада увезла на носилках не только директора Дамблдора, получившего обширный инсульт, но и вдруг оказавшуюся живой, хоть сильно переломанной и перекрученной как старая кукла Джинни Уизли. Вслед за целителями в больницу камином отправились её родители, трое её напоследок прибежавших старших братьев и Минерва Макгонагалл. Снейп, Спраут и Флитвик сбежали на свои факультеты, сразу, как только освободилась от толпы рыжих Уизли спиральная лестница.

Когда все посетители директорского кабинета схлынули, а феникс Фоукс улетел за своим хозяином, из-за высоких шкафов вышли Гарри и Грациэлла.

Профессиональным жестом Гарри вынул палочку из остролиста, сделал широкий взмах и наложил на всполошившиеся было портреты бывших директоров и директрис заглушку, заморозку и чары непрозрачного экрана. Подумал и накрыл стены с портретами плотными портьерами.

— Метко колдуешь, — хихикнула девочка, — паранойя догоняет и не отпускает?

— Точное замечание. И не только паранойя разыгралась, предусмотрительность тоже не помешает. Ну, начинаем?

— Давай. Что ищем, мантию-невидимку?

— Её тоже. Здесь у этого экономного и хозяйственного дедушки найдётся много чего награбленного из моего отчего дома. Во-от, смотри экслибрис моего рода на этой книге. Это знак Даров Смерти.

— О! А я не таким его помню… Что? В фильме про тебя видела. Но здесь он более продуманный, и лучше вы… Ау, Гарри, смотри что под рабочим столом Дамблдора валяется?

Оба уставились на узловатую бузиновую палочку, лежащую у правого ящика стола.

— Что будем делать, кто возьмет Старшую палочку первым? — спросила тихо Грациэлла.

— Попробуем сделать это вместе…

— Ууу, не будь дураком, Гарри! Бери палочку, она твоя по праву. Бери, бери… Но, прежде, чем дотронешься до неё, ты должен мне виру. Виру, достойную этой находки.

Гарри задумался. Девочка, конечно, имеет право на равнозначный откуп. Но что он сможет дать ей? Это же Старшая палочка, палочка самой Смерти!

— Сделаем так. Я, Гаррис Джеймс Поттер, даю обещание Грациэлле Данчовски…

— Грациэлле Симеоновне Данчовской… — поправила его девочка.

— … дать ей как виру за её отказ от Старшей палочки в мою пользу всё, что она пожелает, за исключением того, что о чём я сам не знаю, что этим владею.

— Могу пожелать твоё сердце и твою руку, Гаррис!

— Я согласен.

— Вау! Ты серьёзно?

— Мы не дети, Грейс!

— Бери палочку и целуй!

— Мммм…

Десятью минутами позже

— Гарисс, иди быстрее! — взволнованно позвала она мальчика. — Тут, за этой панелью я пустоту ощущаю.

Гарри протянул руку и приложил к деревянной обшивке. Прикрыл глаза и отпустил своё особое чутьё — да, там действительно имелась некая полость. Гарри провёл ладонью по панели, чтобы определить размер полости. Она была большая. Не менее двух метров в ширину и выше протянутой вверх руки.

Но ни цветом, ни текстурой эта часть обшивки не отличалась от соседних.

— Открывается паролем, да? — бросила заинтригованная девочка. — Каким он вероятней всего должен быть, а? Как думаешь?

— Что-то личное, связанное с Дамбдором. Но, о котором люди вообще не догадаются. Даже в кошмарном сне не подумают об этом… Догадываешься?

В глазах Гарри сверкнули изумрудные звёздочки и он загадочно улыбнулся. Грациэлла восторженно кивнула в ответ.

— На немецком… я полагаю, — прошептала она и, дотронувшись пальчиками до деревянной поверхности, сказала — «В името на всебщото благо», как это будет на английском? Во имя Всеобщего блага, да? На немецком будет короче — für… хм, в немецком существительные могут быть составными -… das Gemeinе… wohl. Ааа, слушай! Für das Gemeinwohl!

Деревянная панель медленно скользнула вправо, освободив за собой глубокое и узкое в сравнении с глубиной и высотой помещение. Вдоль боковых стен стояли длинные стеллажи. Битком забитые коробками разного размера. Гарри приступил внутри и весь потолок ярко засветился, позволяя увидеть белые прямоугольные этикетки на каждой из коробок.

— Смотри, Грейс, эта секция вся в надписях «Поттер». Джеймс, Карлус, Флимонт… Кто такой этот Флимонт, интересно? Впервые встречаю это имя. О, а здесь вижу «МакМилан», «Розье»… Ты что-то понимаешь?

— Конечно, — ответила девочка и посмотрела на ошарашенную физиономию мальчика. — Наворовал Альбус-наш-Дамблдор по самое не могу. Всю жизнь к этому стремился и воплощал, копил краденное. Вот, это и есть его пресловутое Благо. Личное такое. Такая же жадная ничтожная душонка, как у Рончика нашего покойного. Давай, зови своего домовика поттеровского, чтобы забирал всё награбленное из твоей семьи, об остальных не думай.

— Пароль надо бы сменить, чтобы Дамбик не смог до украденного у прочих семей добраться. Рудольф, приди ко мне!

Прозвучал хлопок и перед обоими первокурсниками появился значительно получше, чем летом, выглядящий домовик. Он был задрапирован в снежно-белое полотенце с вышитым гербом в виде равностороннего треугольника с вписанной окружностью и вертикальной чертой — играющей роль биссектрисы и медианы одновременно.

— Хозяин Гаррис позвал Рудольфа! Что прикажет добрый, но могущественный хозяин? — отчеканил домовой эльф, приняв стойку «смирно». Его выпученные зелёные глазища прошлись по стоящей рядом с Гарри девочке и засветились радостью. — Хозяйка, верный Рудольф поздравляет красивую и могущественную хозяйку!

Девочка, зардевшись, протянула руку к домовику. Тот вцепился в неё лапками и впился зубами в нежную кожу. Сдержав крик боли, Грациэлла смотрела, как он глотает три ритуальных глотка и обоих обволакивает золотистое сияние.

— Рудольф будет служить хозяйке и рожденным ею наследникам до последнего вдоха, до конца своих дней, — сказал он ритуальные слова.

Грациэлла ответила ему:

— Принимаю служение домового эльфа Рудольфа, с радостью поделюсь с ним своей магией, пока он верно служит роду Поттер! Да будет так!

Её заполнила волна восторга, исходящая от маленького волшебного создания. Почувствовав жгучее желание того служить, она открыла глаза и махнула рукой в сторону полок.

— Рудольф, забери в поместье все коробки с фамилией «Поттер» и вернись, чтобы помочь нам сменить пароль к этому складу награбленного директором Дамблдором.

— Слушаюсь, хозяйка! — домовик оглянулся и засеменил в глубины помещения. — Рудольф ощущает здесь вещи, которые по наследству принадлежат хозяину Гаррису, но они не исходят из семьи Поттер. Забирать?

— Забирать, конечно! — воскликнул Гарри. — Всё, что моё, должно быть в моём доме.

— Рудольф понял, хозяин!

И он крутнулся вокруг своей оси, создавая магический вихрь, который как хобот торнадо втянул в себя все коробки с полок напротив Гарри и Грациэллы, оставив их пустыми. А потом пронёсся внутри. Потом всё стихло.

— Хе-хе, ну и гад же этот старик Дамблдор, а? Что скажешь, Грейс?

— Скажу, что надо и в рабочем столе директора порыться. Сдаётся мне, что там должно лежать, по меньшей мере, несколько дневников старика. Зная его подлую натуру, тот больше радовался количеству записей украденного, чем самому краденному.

— Давай придумаем новый пароль. Что скажешь об анаграмме «Во имя всеобщего блага»? — спросила девочка через некоторое время, когда во всех ящиках порылись и нашли-таки такие дневники. Как и упакованную в коричневую бумагу мантию-невидимку Джеймса Поттера, отца Гарри. Грациэлла присела на позолоченный трон и прикрыла глаза.

Прозвучал смешок мальчика:

— Ну, ты на Дамбика стала похожа, Грейс. Покрути большими пальцами! Хаха, вылитая Дамблдорина…

— Тише ты, воображала. Я думаю, перекручиваю буковки… Ааах, в немецком языке нет подходящих анаграмм. Давай попробуем на английском. «Во имя всеобщего блага»⁽¹⁾… Так-так-тааак-с, хахаха. Обхохочешься, Гарри, что я придумала.

— И что же?

— Ассамблея богослов, это по количеству букв. Добавим ещё две и получится новый, уже осмысленный пароль. «Ассамблея богословов». Как тебе нравится? — Мальчик поднял глаза от дневника под номером один и лучезарно улыбнулся. — А раз нравится, что стоим? Почему я не на ручках у тебя?

— Грееейс, милая!..

1) (В действительности — на русском, конечно!)

Вернуться к тексту