Залп самодельного оружия просчитать невозможно (джен)

— Гарри, это ты? — проблеял Дамблдор. — Где ты был все время, мой мальчик?

— Я вам все объясню, но позже, профессор. Давайте сначала освободим вход.

Тишина стояла звонкая. Мне казалось, что зрители, стоящие за углом перестали дышать. В это время старик стоял рядом и глотал воздух урывками. А там, окруженный подопечными, начинал вскипать от злости наш уважаемый декан Северус Снейп.

Стуча каблуками новых ботинок я подошел к запертой двери, оттарабанил костяшкой согнутого пальца условленный сигнал по пустой раме картины.

— Дед, а дед, куда ты запропастился? — пропел я, слегка коснувшись лбом поверхности полотна. Мы заранее обговорили такое к нему обращение на публике. Не спрашивайте был ли я озадачен его немедленным согласием. Был. Дальше я продолжил на парселтанге. — Салазар, пора явиться, шоу должно продолжаться.

Образ нарисованного Основателя медленно вплыл на темный фон картины, на котором еле-еле различались туманные элементы обстановки некоей комнаты. Но, когда он появился, я чуть не потерял нижнюю челюсть от удивления. Вот предок, вот затейник не меньше моего!

Хорошо, что стоял спиной к остальным и никто не заметил моего изумления. Хотя меня серьезно так пошатнуло от его вида. И было из-за чего.

Салазар был одет во все белое! Белое!?

Его зеленые глаза сияли, как два изумруда на фоне копны темных длинных кудрей. Ослепительно белые атласные одежды соответствовали моде семнадцатого века, с кружевами и длинными чулками. В правой руке он держал мундштук от кальяна, возлежал на ложе из парчовых подушек и пускал кольца из дыма.

Я таращился на эту картину не меньше минуты, прежде чем пришел в себя. Пока тот, устроив тут сюрприз, в основном мне, посмеивался с кривой улыбочкой.

— Чего горячишься, правнучек мой? — спросил Салазар на английском, растягивая слова. — Уоу-уоу, ты посмотри! У нас, оказывается, одинаковый вкус на одежде! Вот что означает одинаковая кровь. Где нашел этот наборчик?

-Ну, соответствовать надо занимаемой позиции в Хогвартсе, дед. Сказано: хозяин должен одеваться в белое, значит подчиняемся и не возникаем. Но я прервал твою нирвану, дед. Извини за это. Ты отдыхал, а я тебя побеспокоил незначительной проблемой. Тут слизеринцы жалуются, что войти не могут в гостиную, но ты не парься о них. Посидят, подождут, в конце концов, они заслужили такое обращение. Ты продолжай расслабляться. Я приду позже, тогда и поговорим, — сказал я и, продолжая играть свою роль, развернулся, чтобы уйти.

И встретился глазами с Дамблдором. Более сосредоточенного и испуганного выражения я никогда, ни у кого в замке не видел. В Литлл Уингинге — да, было однажды такое. После того, как я узнал свой секрет и свои тайные способности — да, случилось это неожиданно для меня. И вот таким же вот взглядом, как у нашего растерянного директора, смотрел Дадли на мумифицированный труп своего приятеля Пирса Полкисса, когда его нашли на металлическом стержне на кладбище через два дня после пропажи. Нууу, в другой раз расскажу об этом эпизоде моего „радостного детства”.

Вернемся сейчас к нашим баранам. Тоесть, к выбитому из колеи директору Хогвартса.

Его округлившиеся глазки потеряли свой мерцающий лазурный блеск, а весь его вид говорил, что находился он в полном недоумении. Был бы я дантистом, смог бы поставить новую пломбу на любой зуб в его открытом рту и он вряд ли заметил бы мои манипуляции.

Я дернул его за рукав мантии:

— Господин директор, сэр, отойдите немножко, чтобы я мог пройти мимо вас, — предельно вежливо сказал я. Периферийным зрением я заметил некое движение там, где переминались с ноги на ногу мои однофакультетники.

— Что-а? — не понял Дамблдор и посмотрел на меня расфокусированным взглядом. — Аа, ты кто такой?

— Гарри Поттер, сэр, разве не узнаете меня?

Он открывал и закрывал рот, не замечая, что заглотил прядь своей белоснежной бороды. Я стал бояться, не переборщил ли случайно с сюрпризом и не словил ли старик кондрашку.

Звонкий девичий голос прервал наш с господином директором тет-а-тет:

— Пароль — Чистая кровь. Откройте дверь, уважаемый Салазар Слизерин!

— О как! — воскликнул мой пращур за спиной. — Как скажет молодая леди. Входите.

И полотно отъехало в сторону, открывая проход.

Мимо нас цепочкой один за другим прошмыгнули мои однофакультетники и исчезли в глубине коридора за картиной. Я стоял, шаркал ногой в шикарной белой обуви и ухмылялся тем из слизеринцев, которых ждал большой такой разбор полетов. Те зыркали на меня в ответ с не меньшей угрозой. Когда последний из трусцой бежавших учеников скрылся из виду, дверь захлопнулась за ним. Все. Мои мышки уже в капкане. А они даже не подозревают, что превратились из людей свободных в мышей лабораторных. То, что оказались в капкане, они поймут часа через полтора-два, когда проголодаются и захотят пожрать на ночь глядя. Хогвартская кухня находится недалеко отсюда, но посетить ее они не смогут. Дверь будет заперта и никакое заклинание ее не откроет. Вооот, и они в...и так далее, а я приду в белом, короче.

Предаваясь грезам о мести, я не заметил, что наш декан никуда не ушел, а находится здесь.

— Поттер, сопляк ты наглый! Такой, как твой никчемный отец. Что за немыслимые вещи ты тут вытворяешь? — прошипел он, брызгая слюной. — Сто балов с Грррр.., отработка у меня завтра в семь. Что стоишь, почему не катишься внутрь гостиной как все?

Я медленно вынул белый носовой платок с вензелем Хогвартса и нарочито старательно вытер лацкан своей мантии. Молнии гнева из глаз Снейпа могли бы прожечь дыры в моей черепной коробке.

— Подожди, Северус, я хочу поговорить с Гарри, — прервал шипение декана наш директор. — Следуй за мной, мой мальчик! Северус, ты тоже иди за мной!

Отвертеться от посещения дирекции было нельзя. А я и не хотел медлить. Нечего распускать туман секретности, если рано или поздно все это выйдет наружу.

В круглое помещение директорского кабинета в этой своей жизни я впервые попал и стал с любопытством оглядываться, ища отличия с приснившейся мне в Междумирье обстановкой.

Вроде, ничего необычного не было. Тот же необъятный рабочий стол и троноподобное кресло за ним. Все же любит Альбус Дамблдор жить в роскоши. За столом — огромный шкаф с полками битком набитыми фолиантами, книгами, свитками. Я задался вопросом сколько из них являются законной собственностью директора и сколько он притащил из разрушенных и разворованных чужих домов.

Однажды, в моих снах я разрушил это помещение и уничтожил все эти серебряные побрякушки, которые крутились, издавая странные звуки, и стучали в ритме сердца. Ту-дуп, ту-дуп... Некоторые из них лежали неподвижно и я заметил испуганный взгляд старика, когда посмотрел на них. Я уже знаю, что за приборчики водятся на полках бездонного шкафа — это механические следилки, которые работают на кровной, запрещенной Министерством магией.

Тогда, в той второй по счету приснившейся мне жизни, я в первый раз узнал о предательстве глубоко почитаемого директора Дамблдора. Пророчество...Было ли это предсказание реальным или все было старательно устроенной сценкой для одного зрителя? Кто знает? Этот же зритель вошел сразу после меня в кабинет своего начальника и без спроса устроился в кресле для гостей напротив рабочего стола.

Его излучающие в мой адрес жгучую ненависть глаза злорадно уставились на меня в ожидании моего заслуженного наказания.

Но директор по-стариковски крякнув, упал назад на свой трон и тяжело вздохнул, прикрыв устало глаза. Так мы и остались на некоторое время, пока хозяин кабинета приходил в себя. Он потер виски круговыми движениями длинными костлявыми пальцами и дрожащим голосом позвал:

— Минки!

Я этим именем никого из своих эльфов не называл, соответственно, никто из них на зов не явился. Рявкнув еще несколько раз это имя, имя домовика, которого в нашем мире уже нет, Дамблдор опустил руки и больными глазами посмотрел на сидящего напротив профессора по Зельям:

— Северус, нет ли у тебя случайно Животворящего эликсира? Я чувствую себя неважно. Заболел чем-то, сам не знаю чем.

— Со мной нет, могу принести из моих запасов, — собирается встать с места мой декан. — Камином воспользуюсь?

— Да, да, прошу тебя, мой мальчик...

И Дамблдор, не прекращая массировать виски, даже не посмотрел за исчезающего в вспышке зеленого света Снейпа.

Я тихо присел на другое гостевое кресло, не то, в котором сидел зельевар раньше.

Мы остались с директором Альбусом Дамблдором наедине.

И он двинулся в атаку.

Сверкнув настороженными синими глазами из-за стекол очков-половинок и резко подобравшись, он принял выражение заботливого дедушки и благостно спросил меня:

— Скажи, мой мальчик, где ты был все это время?

— Там, где мог спокойно подумать стоит ли мне продолжать свое обучение в Хогвартсе. Мне здесь не понравилось. Говоря честно, здесь мне было даже хуже, чем у моих родственников Дурслей.

Дамблдор опустил взгляд на свои руки, повертел большими пальцами и улыбнулся самодовольно:

— Хм...хм, боюсь, что я не могу позволить тебе никуда уйти.

— А я говорил, что собираюсь уходить отсюда? Нет. Но учиться дальше не хочу.

— Ты должен продолжить свое магическое обучение здесь. Твои родители заключили контракт на семь лет со школой Хогвартс и ты не можешь отказаться от него.

— Эээ, как вам сказать, господин директор, я вообще-то свое образование здесь уже закончил. Типа, прошли мои вольные школьные годы, все семь лет. Осталось сдать только СОВ-ы и ЖАБА и можно получить диплом выпускника Хогвартса.

— Шутить так со своим директором маленькому первокурснику непозволительно, мистер Поттер! — Оппа! Как говорится, картина Репина „Приплыли”*. Я уже не „мой мальчик”, а „мистер Поттер”. Переживу как-нибудь, хехех. — Что за нездоровые фантазии?

— А вы посмотрите в книге выпусников, может быть там стоит и мое имя, — настоял я, зная, что найдет в ней директор.

Он скрипя суставами встал с места и дойдя до огромнейшего шкафа за собой, взял некий толстый переплет. Открыв его на последней, исписанной странице, он углубился в изучение списка имен.

Вдруг Дамблдор крякнул от удивления, резко обернулся ко мне и тыкая в книгу пальцем сказал:

— Тут есть имя выпускника, но оно не совсем твое.

— Что там написано?

— Тут указано, что в этом учебном году выпускается семикурсник факультета Слизерина Гарнет Джеймс Поттер, лорд Хогвартса. Но тебя зовут Гарри, а не Гарнет, я это знаю хорошо. Я присутствовал на твоих крестинах, когда Сириус Блэк, держа тебя на руках, произнес твое полное имя!

Ндааа, дамы и господа, вы поняли, что только-что случилось?

Из одной магловской науки, физики, в которой я не спец, однако все же что-то важное из учебников я все-таки запомнил.

Чтобы вывести устойчивую систему из состояния равновесия нужно приложить некоторое усилие извне. Однако уже выведенную из равновесия систему стоит лишь оставить в покое, пусть сама колеблется туда-сюда, как заведенная. И тогда она сама расскажет о себе такое... Надо иметь терпение и меткий глаз, чтобы вовремя сделать толчок.

Таким толчком для нашего старенького, всю жизнь секретничающего директора стало мое истинное имя. И сразу, он выдал старательно захороненную на долгие годы тайну, что Сириус мой крестный отец. Оппаньки! А он еще не осознал мой титул, хехех!

— Хотите сказать, что вы ЗНАЛИ, что у меня есть крестный отец, и отдали меня моей магловской родне? — сразу отреагировал я.

Его плечи сникли и взгляд стал шарить по предметам интерьера, ища за что зацепиться, чтобы обрести точку равновесия.

— Он предал твоих родителей. Это он привел Волдеморта в ваш дом. Но тебе еще рано знать всю правду о предательстве и той ночи... — попытался найти себе оправдание старик.

— Да, но я все знаю об этой ночи. Настоящего предателя я хорошо видел! — парировал я.

— Откуда?

— Помню. Я помню все, господин директор. Разве мог я забыть появление Волдеморта в моей детской комнате? Просьбы матери о моей пощаде? Его хохот и лыбящаяся крысиная морда Питера у него за спиной? — Я остановил сорвавшийся в почти крик голос, вдохнул воздух поглубже и выдал наконец: — И, директор, мое полное, а не детское имя, действительно Гарнет, а не Гарри. И я действительно нынешний лорд Хогвартса. Все здесь, — я широко взмахнул рукой, указывая, что имею ввиду ВЕСЬ замок с его содержанием, — и там, — я указал на виднеющийся через окно кабинета Запретный лес, Черное озеро и магическое поселение на другом берегу, — мое. Моя собственность. Вам понятно? Вам, что, плохо?

Вовремя появившийся из вспыхнувшего огня в камине Снейп спас на этот раз жизнь Альбуса Дамблдора. Увидев нервно глотавшего воздух старика, тот бросился к нему и стал вливать в глотку флакон за флаконом лечебные зелья. Постепенно дыхание директора стабилизировалось и тот, прикрыв глаза, уснул лечебным сном.

Подняв тушку Дамблдора в воздухе заклинанием Левиосса, а затем произнеся Локомотор, он двинулся к входной двери, таща бессознательного директора за собой. Тогда наш декан заметил, что я еще нахожусь в кабинете.

— Поттер? Это ты виноват в состоянии директора? Если окажется, что это ты, завтра вылетаешь из школы первым поездом из Хогсмида.

— О, в своем плохом состоянии он виноват сам, — я кивком подбородка указал на плывущего за Снейпом директора. — Не надо было выковывать из меня самодельное оружие. Потому что, когда ты не вышел мастерством, залп из такого оружия просчитать невозможно. Оно может не захотеть стрелять в угодное вам время в удобную вам мишень. А если и выстрелит, никогда не знаешь, чем это может обернуться.

Я смотрел с насмешкой на Снейпа, а у него тем временем руки дрожали от желания ударить мне кулаком между глаз и грохнуть меня так, как тореадор одним ударом убивает быка.

— Иди в свою гостиную и жди мое решение о твоей дальнейшей судьбе! Проваливай и не мешайся, несносный мальчишка!

Ооо, Снейп, ты будешь удивлен, чья судьба будет решаться завтра.

Но, действительно, мне пора идти к моим мышкам. Их тоже нужно воспитывать.

И я, стуча кованными подошвами, напевая веселую мелодию из магловского фильма, взял курс на Подземелья.

Замечание автора: картина Репина „Приплыли”* — автор знает, что эту картину рисовал не Репин; также знает, что не мог же англичанин даже предполагать, что такое произведение существует. Но оно так хорошо легло в тексте, что не могла отказать себе в удовольствии использовать его. Звучит же! И картина замечательная, вытаращены там все батюшки так смешно. А голеньким дамочкам, мне кажется, все равно.