Хоук и прочие неприятности (джен)

В бордель меня не взяли. Это было ожидаемо, хоть и довольно обидно, потому что сравнить «Жемчужину» в Денериме и «Цветущую розу» в Киркволле очень хотелось. Не могут же они быть одинаковыми? А их обитатели меня, напротив, не слишком интересовали, как и их занятия, в конце концов, чего я там не видела? Строго говоря, ничего и не видела, но было совершенно неинтересно.

Зато на лестнице в Верхний город нас догнала Китти; Каллен отстал раньше — в город мы входили через ворота Нижнего города, и порт, а вместе с ним и Казематы, находились в противоположной от Верхнего города стороне. Демонесса кратко отчиталась об оставленном мне знаке, выслушала рассказ и о долийцах, и об одержимом храмовнике, а потом без проблем прошмыгнула в бордель следом за остальными. Я только с завистью вздохнула и прислонилась к одной из колонн, удерживающих навес над входом в это достойное заведение.

— Лапушка, решила развлечься в одиночку? — прозвучал над ухом знакомый голос, чуть растягивающий интонации на антиванский манер. Чтобы не вздрогнуть, пришлось собрать всю волю в кулак, но мысленно я себя все-таки обругала: опять отвлеклась. Изабелла все-таки явно заметила реакцию и усмехнулась: — Не переживай, это совсем не страшно. И я никому не скажу.

— Да нужны мне такие развлечения, — буркнула я и все-таки повернулась к этой нахальной пиратке. — Хоук взялся разыскивать пропавших храмовников, а пропадали они как раз здесь. Один сегодня утром нашелся и оказался одержим демоном. И я вот теперь гадаю, кто оттуда выйдет — Хоук или одержимый? Не то чтобы мне было не все равно, но с ним же Андерс!

Смуглая красотка выгнула одну бровь и с интересом посмотрела на «Цветущую розу». Бордель ей взаимностью не ответил: все интересное происходило внутри, и наружу не вырывалось даже звуков.

— Проверим? — предложила Изабелла. — Ни разу не убивала демонов.

Я просияла: хоть кто-то не читает мне мораль о неподходящих для посещения местах — и рванула к двери. Пиратка в два шага меня догнала и внутрь вошла первой. Я, не задерживаясь, скользнула следом и спросила:

— Правда не убивала? Я думала, ты и демонов видела.

Изнутри мне в лицо бросилось плотное облако цветочного запаха, похоже, каких-то благовоний, и приглушенный шум: ненавязчивая музыка, женский манерный смех и почему-то перезвон колокольчиков.

— Видеть видела, но издали, — охотно отозвалась женщина. — Вблизи на море они как-то не попадаются.

«Хм, какая интересная магия. Ни разу не видела такого сочетания у людей, — поделилась вдруг Китти. — Если поторопишься, у тебя останется полный комплект знакомых. Но лучше не надо. Этот Хоук мне все равно не нравится».

Улыбка пропала с моего лица, словно ее и не было. На мгновение замерев, чтобы почувствовать демонессу в этом здании, я уверенно рванула к лестнице, бросив на ходу:

— Что-то не так. Бежим.

Изабелла, на мое счастье, вопросов задавать не стала, поспешила следом. С ней кто-то здоровался, но пиратка игнорировала окружающих. Поднявшись по лестнице, мы свернули налево, и я уверенно выбрала третью по счету дверь.

Девушка практически сразу угадала мой выбор, оттерла меня с дороги бедром и, вытаскивая на ходу кинжалы, ввалилась в комнату. Я едва успела повесить на нее щит — на всякий случай — и вбежала следом…

Только для того, чтобы увидеть, как Хоук приставляет нож к горлу какой-то вульгарно размалеванной девицы, явно местной работницы. Изабелла разочарованно протянула:

— Мне пообещали развлечение, а вы уже разобрались сами? Могли бы и подождать, — она оценила выражение лица шлюхи и уточнила: — Или вы только начинаете? Хоук, расслабимся втроем?

Я на мгновение успокоилась, но потом на всякий случай глянула правильно и возмущенно вскрикнула: сдаваться шлюха-магичка не собиралась. Несколько разорванных нитей магии свисали с головы Хоука, почему-то больше всего — с ушей, как светящиеся розовато-красные макаронины, явно имеющие какое-то отношение к магии крови. И такие же макаронины тянулись к Фенрису. Я подскочила и рванула дрянь руками, не позволяя добраться до эльфа, и выругалась: эта гадость оказалась липкой, как паутина — повисла у меня на руках, правда, уже безжизненно, как и на ушах нашего не-контрабандиста.

— Еще раз так сделаешь, — весело сказал Хоук магичке, оценив мою активность, — и горло я тебе все-таки попорчу. — И, кинув на меня косой взгляд, уточнил: — Что она пыталась сделать?

— Заколдовать Фенриса, — отозвалась я немного рассеянно, изучая липкую розовую гадость, не желающую исчезать с моих рук. — Так же, как до этого заколдовала тебя.

Эльф дернулся, и в глазах вспыхнула такая ярость, что я даже отвлеклась. Показалось, что магичке он сейчас свернет шею голыми руками, но все же Фенрис удержался от необдуманных действий. Вообще, сила воли бывшего раба поражала — боюсь, на его месте я бы не смогла так спокойно реагировать на магов, тем более, магов крови. И как бы меня ни раздражала его нелюбовь к магам вообще и нашим магам в частности, понять его я могла.

Китти с восторгом и предвкушением мурлыкнула:

«Сколько страсти, сколько ярости… так бы и укусила».

«Так укуси, — буркнула я. — Кошки иногда от большой любви кусаются. Так что он не догадается и не обидит тебя».

Китти замолчала, и было в этом молчании что-то оценивающе. Я снова отвлеклась на руки и даже потрясла ими, надеясь, что липкая гадость отвалится сама, но нет — держалась она отлично.

«Брось, само растает», — перебила зарождающуюся тревогу Китти. Я облегченно вздохнула и, наконец, прислушалась к разговору.

Голос у пленной магички был волшебным — причем, подозреваю, в буквальном смысле слова. Глубокий, завораживающий, этакая женская версия Фенриса. Вот только эльф обладал подобным тембром от природы, а у женщины чувствовалась магия. Неявная, неактивная, но все же ее вполне бы хватило, чтобы заворожить парочку наивных мальчишек.

Большую часть диалога я пропустила, поэтому подтвердить или опровергнуть свои догадки не могла. Зато услышала самое главное: непосредственно контакт с демонами в этом очаровательном заведении не практиковался, все же здесь, бывало, отдыхали и взрослые, менее наивные храмовники. А значит, нам следовало двигаться дальше, в Клоаку. Я этому даже не удивилась: практически весь преступный мир Киркволла обретался в Клоаке, почему бы и малефикарам там не засесть?

Неприятным моментом оказалось то, что убежище этих малефикаров находилось неподалеку от нашей лечебницы. Не слишком близко, но все же подобное соседство приятным не назовешь. Несмотря на дружбу с Китти и Йованом, ни демонов, ни магов крови я милыми не считала.

Убивать эту девицу, Идунну, Хоук не стал. Выдал монетку одному из мальчишек, что крутились в борделе, чтобы тот привел храмовников, и сдал магичку с рук на руки тем, кому положено магами заниматься. Как ни странно, возмущаться или жалеть ее никто не стал: девочки сочли такой исход более приемлемым, чем смерть, Андерс и Фенрис, наоборот, были не прочь избавить мир от мага крови, но такое согласие хоть в каком-то вопросе для мага и бывшего раба оказалось внове и делиться своими впечатлениями они не стали.

Зато стоило нам оказаться на улице, как эльф завел свою старую песню:

— Хоук, тебе не кажется занятным совпадением такая близость призывателей демонов и одержимого мага?

— Что ж так тихо-то спросил? — хмыкнул Андерс. — Тебя, наверно, в Казематах не услышали.

— Полагаешь, это повод для насмешек? — уточнил эльф, подбираясь. — Может быть, это твои помощники нападают на храмовников, ты же их не любишь?

— Не мои, — Андерс ответил на удивление мирно. А потом с иронией кивнул на меня: — Ты думаешь, я ее просто так маленьким чудовищем зову? В нашей шайке всем вот эта девица заправляет.

— Пфф, — отозвалась я. Ситуация была настолько бредовой, что возмущаться не получалось, я с трудом не хихикала. — Конечно, я, не Андерсу же доверять такое ответственное дело? А еще у меня есть собственный демон, который для меня шпионит. Самых догадливых он загрызает. Прямо зубами.

«Еще не хватало! — возмущенно махнула хвостом Китти. — А если они немытые? Заражусь какой-нибудь дрянью».

«Ты же демон, чем ты там заразишься? — весело поинтересовалась я. — К тому же ты хотела куснуть Фенриса? Вот я тебе подготавливаю почву».

Эльф стиснул зубы и решил нас игнорировать, снова поворачиваясь к Хоуку. Но тот только отмахнулся. Варрик пояснил:

— Блондинчик — Серый Страж. Надумай он настолько заметно преступать закон, его бы свои же осудили, — и на мой удивленный взгляд рассмеялся: — Перчинка, ты ранишь мое самолюбие. Серые Стражи — довольно таинственная организация, конечно, но все-таки не настолько.

— Страж-командор может и не знать, чем заняты его подчиненные, — попытался настоять эльф. Я улыбнулась Варрику, глянула на эльфа и предположила:

— А может быть, все совсем наоборот. Ты приехал из Тевинтера, страны с наибольшим количеством магов и лояльным отношением к магии крови. Про рабство — это только твои слова, может, ты и не раб вовсе, а любимый помощник. И теперь пытаешься посеять хаос на наших спокойных землях, чтобы магистры пришли и без проблем все захватили. А когда твои махинации вскрылись, пытаешься свалить с больной головы на здоровую.

— Вы бы завязывали чушь нести, — отозвался наш предводитель. — Фенрис, найдем эту Тароне, на месте узнаешь, кто к ней отношение имеет.

— А я бы еще послушала, — протянула Изабелла. — Звучит захватывающе. Шпионаж, диверсии, ммм. Только секса не хватает.

— Согласен, Ривейни, — рассмеялся Варрик. — Даже зависть берет, что не я придумал. Впрочем, возможно, у каждого из них своя шайка магов крови, а мы попали между? Из этого получился бы неплохой сюжет.

Больше Фенрис эту тему не поднимал.

В сторону Клоаки мы шли молча, только Бетани и Мерриль снова отстали и шептались о чем-то. На этот раз я не стала набиваться к ним в компанию, шла рядом с Андерсом и с любопытством смотрела по сторонам: в это время суток в Верхнем городе я оказалась впервые.

При дневном свете здания выглядели еще более светлыми, чем казалось ночью. Теперь светлый Верхний город и темный Нижний различались как Благой и Неблагой Двор фэйри. Правда, жили в Киркволле в основном люди, и всяких не слишком благополучных жителей хватало во всех частях города.

Вовремя вспомнив о своем желании полюбоваться церковью, я с нетерпением ждала, когда покажется площадь, даже пыталась забежать вперед — но тут меня одергивал Андерс. Впрочем, идти было недалеко, и когда здание, наконец, выросло над крышами особняков, из груди сам по себе вырвался вскрик.

Только не от восторга.

Благодушное настроение сменилось липким страхом, вцепившимся в сердце как пиявка, меня словно окатило холодной водой. Здание было красивым, хоть и строгим, даже доминирующим над городом. Но я узнала эту церковь. Ту самую, что показывала мне Вера. Ту самую, что мог взорвать Андерс.

— Что случилось? — удивился маг, с удивлением поворачиваясь ко мне. Его насмешливое настроение никуда не делось, и приятель явно собирался сказать что-нибудь язвительное, но увидел мое лицо и посерьезнел. — Аль, что не так?

— В-все, — я с трудом отвела глаза от здания и с подступающей паникой посмотрела на него. Схватила за руку: — Нам надо уехать. Срочно. Куда хочешь, хоть в Тевинтер, хоть на Глубинные тропы. Подальше отсюда!

Он помотал головой:

— Что за ерунда? Зачем нам куда-то уезжать?

Я закусила губу. Рассказывать ему правду было нельзя, никому нельзя — если я не хочу, чтобы то видение сбылось. Но как объяснить свое странное требование?

— Что происходит? — нахмурился Хоук, переводя взгляд с меня на мага и обратно. Я беспомощно посмотрела на него, на церковь, снова на Андерса. Как убедить кого-то, если ни одного разумного аргумента нет?

Умоляюще прошептала:

— Это очень важно. Пожалуйста. Я не могу сказать, почему, но нам надо уехать.

В глазах мага сначала мелькнуло раздражение, а потом лазурные искры. Он на секунду зажмурился, а потом преувеличенно спокойно спросил:

— Не знаю, чего ты испугалась, но каков шанс, что это случится?

Я открыла рот, чтобы ответить, но тут о ногу потерлась Китти, а потом даже привстала на задние лапы, опираясь передними на мое бедро, чтобы посмотреть в лицо.

«Если дух превратится, остановит ли его смена города? Не думаю, что это единственная церковь в мире. Вспомни, когда ты его нашла, вокруг лежал снег, а не трава. А что от этого изменилось?»

— Только то, что я простыла, — прошептала я и закрыла глаза. Потом произнесла погромче: — Вы правы. Ничего не изменится.

— Аль? — Андерс смотрел непривычно серьезно, даже обеспокоенно. А я как наяву видела, как столб пламени вырывается сквозь остроконечные шпили киркволльской церкви, стены идут почти правильными геометрически трещинами и складываются внутрь, словно фишки домино. И понять, игра ли это воображения или снова странное знание будущего, как в Убежище, не выходило.

Я судорожно втянула воздух и помотала головой:

— Давайте уйдем отсюда. Пожалуйста.

— Перчинка, и часто с тобой такое?

Отвечать я не стала. Бросила последний взгляд на церковь, обхватила себя руками за плечи, пытаясь унять мелкую дрожь, пробегающую по коже, и первой пошла в сторону лестницы к Нижнему городу.

* * *

Убежище мятежных магов мы нашли без особых проблем. Проблемы начались внутри: уже знакомые призраки и демоны гнева, несколько одержимых магов, даже ожившие скелеты с дрянными прогнившими луками. Последние вызывали даже какое-то подобие жалости — воины из них вышли никакие, разваливались от любого удара. Тем не менее, жалеть их всерьез никто не торопился, так что покоя скелетикам и после смерти не было.

Тароне оказалась довольно страшненькой девицей с вульгарным макияжем и истеричным характером. Она несла какую-то чушь о величии магов и ничтожестве храмовников — все те же слова, что я слышала и в башне Круга во время восстания, и в Джайнене, и даже от Андерса, хотя последний предпочитал более мягкие выражения и разумное поведение. Вся наша компания проявила удивительную солидарность, не пожелав выслушивать планы сумасшедшей магички: пропавшего рекрута мы нашли еще раньше, чем его похитительницу.

Молодой мужчина в трансе парил над полом, упакованный в кокон из магических нитей так плотно, что различить черты лица удавалось с трудом. Увидев его, я даже отвлеклась. До этого момента всю дорогу меня мучили воспоминания, вложенные Верой в мою голову, и мысли — что же еще можно сделать, чтобы предотвратить неприятное будущее? Но столь необычная магия, различимая даже обычными глазами, заставила выбросить из головы посторонние мысли.

Бой с магами крови — Тароне на встречу явилась не одна — прошел мимо сознания: щиты я развешивала почти автоматически, а сама кругами ходила вокруг бессознательного рекрута, разглядывая заклинание. В нем были знакомые элементы: одни я видела в Пике солдата, вплетенными в контур призыва, другие встречались в библиотеке Круга. Но был и огромный блок незнакомой магии. Отвлеклась я только раз, когда мятежная магичка взялась на нож; почему-то маги крови не стремились сразу использовать свое главное преимущество, прибегая к нему только в крайнем случае.

После смерти Тароне пришлось еще освобождать храмовника. Я помочь ничем особенно не могла: боялась повредить мужчине, разрывая заклинание. Распутывать его пришлось Андерсу и Мерриль — целителю и малефикару. А потом доказывать Фенрису, что демона вселить в жертву не успели, но, кажется, он до конца так и не поверил. Всю обратную дорогу он так и косился на спасенного и руку далеко от оружия не убирал. Впрочем, как я заметила, Варрик тоже периодически оценивающе разглядывал спину рекрута, практически не отвлекаясь от трепа с Изабеллой.

Казематы встретили нас неласково. Этим они были похожи на весь остальной Киркволл: здесь явно не любили чужаков. Храмовники провожали подозрительными взглядами, маги косились с интересом, но и заметным напряжением.

Было и еще одно относительное сходство. Во всем городе Завеса заметно истончилась, Китти об этом рассказала еще до того, как причалили — демонесса была куда чувствительнее и меня, и магов к подобным вещам, — а на берегу и Андерс это подтвердил. Но по сравнению с Казематами Киркволл был просто островком реальности в океане безумия. Завеса на небольшом кусочке суши, торчащем из моря в полукилометре от берега, почти искрила, напряжение чувствовалось так явно, что не приходилось даже переходить на правильное зрение. Я ожидала, что в любой момент вылезет какой-нибудь призрак — не из тех, с кем пришлось сражаться в последнее время, а тень, отголосок живого человека, как те, что встречались нам в Пике солдата. Сами призраки не слишком меня пугали, но вот какую они могли рассказать историю? Все же Завеса сама по себе не истончается — этому должны поспособствовать либо маги, либо многочисленные смерти и страдание. Можно было бы грешить на здешний Круг, но я все еще помнила, что Киркволл когда-то был городом рабов.

На фоне этого даже почти не пугала архитектура самого форта: светлый камень стен, как в Верхнем городе, подпирали родные братья Близнецов Киркволла. В другое время десятки изможденных бронзовых тел меня бы, пожалуй, заставили напрячься и почувствовать себя не в своей тарелке, но близость Тени, обычно мне недоступной, сгладила это ощущение. Мир за Завесой, такой близкий сейчас, пугал сильнее, хотя ничего неприятного в его дыхании не было: словно рядом снова шла Вера, подбадривая и окружая своей заботой. Вот только я отлично помнила, что в Тени, где жила моя необычная подруга, сама о себе я позаботиться не могла.

«Эй, расслабься, — мурлыкнула демонесса. — В тебе же есть величие и… что там еще твой сектант говорил?»

«Ничего больше и не говорил», — ворчливо отозвалась я и постаралась сосредоточиться на более мирских ощущениях. Отцепилась от Андерса, к которому успела прижаться, проигнорировала насмешливый взгляд Варрика и повнимательнее рассмотрела сами Казематы.

Если не считать ужасных статуй и мрачной атмосферы, то выглядел бастион Круга магов величественно. Назвать его красивым язык не поворачивался, если вы не любитель неприступных крепостей, конечно, но посмотреть вокруг было на что: высокие каменные башни, охраняющие вход, и мощная решетка между ними говорили всем прибывающим, что обратно можно и не выйти. Да и войти — только с разрешения главы Казематов. Каменные колонны и все те же решетки делили внутренний двор на зоны, вероятно, чтобы удобнее было следить за магами… или за рабами, что более вероятно. Стены украшали алые стяги с символикой храмовников, но крепления для них выглядели ровесниками камням. Их, как и решетки, обильно украшали шипы…

«Чтобы удобнее было сажать рабов на кол, — хмыкнула Китти. — Нет здесь ничего величественного, и смотреть ты не хочешь, хватит себя убеждать. Хотя, по-моему, неплохо. Смотри, как шипы блестят — явно кто-то хочет ими воспользоваться».

Я поспешно отвернулась: излишне живое воображение не всегда является достоинством. Но реальность этой тюрьмы — а говорили, что Казематы раньше и впрямь были тюрьмой, — была такова, что куда ни повернись, везде найдешь что-то неприятное.

Впрочем, стоило уставиться себе под ноги, как снова начало чувствоваться напряжение Завесы. Единственное, что меня в этом удивляло: я же не имею связи с Тенью. Почему так сильно ощущаю это напряжение? Или на самом деле жители этого мира чувствуют потрескивание воздуха и реальности еще сильнее? Тогда совсем неудивительно, что в городе так много отступников и магов крови, как я слышала. И не захочешь, а с демонами свяжешься. И нет никакой гарантии, что попадется такая же милая кошечка, как у меня.

Но судя по лицам моих спутников, их вибрация Завесы никоим образом не беспокоила, Андерс даже чуть оживился, и в глазах у него периодически проскакивали лазурные искры. Я взяла его за руку и, когда приятель повернулся, шепнула:

— Ты бы поосторожнее. Некоторые могут счесть, что ссора с Серыми Стражами — не такая страшная штука, как маг с духом внутри.

Он скривился и сверкнул глазами как-то особенно ярко, ответил мне уже дух. Правда, к счастью, тоже негромко.

— Я не демон. Почему храмовники должны пытаться причинить мне вред?

— На всякий случай, — пояснила я, сжимая руку еще сильнее. — И если ты устроишь здесь бойню, то ничего хорошего из этого не выйдет. Наоборот. К тому же не всех храмовников стоит убивать, помнишь, среди них есть нормальные люди?

— Помню, — согласился дух. Я украдкой выдохнула с облегчением — после того, как Андерс собрался мстить тому человеку, что усмирил его друга, за духа я начала переживать особенно сильно. Но пока что, кажется, маг сдерживал свои эмоции.

Лазурные искры погасли, как не было, и Андерс бросил на меня хмурый взгляд. Я улыбнулась и снова пожала ему руку, просто на всякий случай. К тому же поддержка требовалась не только магу — Казематы давили своей атмосферой. Может быть, будь каменные башни чуть ниже или статуи чуть меньше похожи на живых людей, было бы не так страшно, но что толку судить о несбыточном?

Рыцарь-капитан Каллен, к счастью, нашелся тут же, во дворе, разговаривал о чем-то с пожилым храмовником. Тот был явно старше даже дяди Грегора, и я уставилась на него с любопытством: вот уж не думала, что рыцари Церкви остаются на службе до столь почтенного возраста.

— Она уже не в том возрасте, чтобы позволять себе подобное легкомыслие, рыцарь-капитан, — услышала я слова незнакомца, словно подслушавшего, что я как раз о возрасте и думаю.

Похоже, он обращался к рыцарю-капитану уже не в первый раз, потому что на лице Каллена застыло «дежурное» спокойствие. Раньше я такого выражения у храмовника не видела и не была уверена, но у Айдана что-то подобное появлялось, когда к нему в очередной раз приходила с бумагами госпожа Вулси. Вообще-то даму-казначея мой брат очень уважал, но момент принятия отчетов и подписания бумаг старался всячески оттягивать — как и Алистер, бумажную волокиту Страж-командор не любил.

Вот и лицо Каллена сейчас выражало лишь вежливое внимание без заинтересованности, что-то вроде: я вас обязательно выслушаю, но потом когда-нибудь, когда время будет. При виде Хоука рыцарь-капитан заметно оживился, но своему коллеге по Ордену ответил все же предельно вежливо:

— Я услышал ваши опасения, сэр Эмерик. Хоть и считаю, что оснований для волнения нет, тем не менее, постараюсь разобраться в ситуации. А теперь прошу меня извинить.

Старый храмовник кивнул, пробормотал благодарности и, не оборачиваясь, ушел куда-то вглубь территории. Рыцарь-капитан тут же перенес свое внимание на нашу нестройную компанию.

Андерс как-то ненавязчиво отступил в конец процессии, Фенрис, бдительно следящий за спасенным, напротив, вышел вместе с ним вперед. Но сказать никто не успел ни слова: с криком «Керан!» на шее юного храмовника повисла миниатюрная блондинка. Видимо, это и была та сестра, которая наняла Хоука, во всяком случае, храмовничьих доспехов на ней не было. Да и не склонны были рыцари Церкви к подобным проявлениям чувств.

Каллен, явно желающий о чем-то спросить подчиненного, тактично отвернулся.

— Расскажете, что произошло, мессир Хоук? — уточнил он. Я отметила, что «Хоук, о котором ходят подозрительные слухи» превратился в «мессира Хоука», а затем вмешалась в разговор. Правда, в этот раз постаралась быть вежливой.

— Простите, что перебиваю. Рыцарь-капитан, можно побродить по двору Казематов? Интересно посмотреть на другой Круг.

Наш не-контрабандист уставился на меня с подозрением, похоже, успел заразиться от Андерса предвзятым отношением к моим планам, но говорить ничего не стал. Каллен скорее удивился моему максимально вежливому обращению: в Круге Кинлох я звала его просто по имени, хоть и на «вы». С другой стороны, раньше он заместителем главы Круга и не был. Тем не менее, в ответ кивнул и только посоветовал не уходить из внутреннего двора, а с любыми вопросами обращаться к нему, и снова повернулся к Хоуку.

Я вежливо поблагодарила, на подозрительный взгляд Андерса только мило улыбнулась и отошла от нашей компании — ближе к стене, якобы посмотреть на статуи. Довольно быстро стало не по себе: Казематы оказались совсем не тем местом, в которое хотелось попадать в одиночестве. Впрочем, Китти мне много времени на рефлексию не оставила, прижалась к ноге и шепнула так тихо, что я едва разобрала голос в своих мыслях: «За мной».

Такая осторожность заставила меня нервничать еще сильнее, но я старалась не показывать этого. За кошкой отправилась не сразу, осмотрела несколько статуй — оказалось, неведомый мастер проработал даже лица, скрытые ладонями, и веяло от них ужасом и безысходностью, — и только потом свернула направо, между колонн. Делать вид, что я просто любуюсь крепостью, пришлось довольно долго; оказалось, что тяжело строить из себя любопытного туриста, когда практически каждый камень кричит о страданиях, пришедшихся когда-то на долю живших здесь людей. Впрочем, прогуливающиеся во дворе маги тоже не выглядели слишком довольными жизнью; даже храмовники хмурили брови и источали суровость — ни одной улыбки я не заметила на лицах людей, живущих в Казематах. Так что когда демонесса скользнула в какой-то закуток, я, недолго думая, последовала за ней и первым делом прислонилась к стене, закрыв глаза. Хотелось хотя бы немного отдыха, какой-то передышки.

Вытащить записку из-под приметного камня оказалось делом нескольких секунд. Читать я ее не стала — для этого еще будет время, а сейчас хотелось как можно скорее убраться из этого Круга магов и никогда больше сюда не приходить. Однако этому плану сбыться было не суждено: стоило вывернуть из закутка наружу, как я почти лицом к лицу столкнулась с давешним храмовником. Причем, судя по его целеустремленности, шел он именно в мое временное укрытие.

— У тебя что-то случилось? — спросил он, лишая последней надежды уйти просто так. Я покачала головой, потом кивнула:

— Здесь тяжело находиться. Я хотела посмотреть на двор Казематов… — на полуслове оборвав себя, я проследила за взглядом храмовника и коснулась своего шеста: — Это не магический посох. И я не маг.

Мужчина кивнул, даже не требуя доказательств этому заявлению, только спросил:

— Тебя проводить к выходу?

Я покачала головой и спросила в свою очередь:

— А что случилось у вас? Простите… Я слышала кусочек вашего разговора с рыцарем-капитаном.

Храмовник на мгновение заметно заколебался, но потом покачал головой:

— Мои проблемы вряд ли подойдут столь юной особе.

— Но я могу выслушать, — предложила я. — Может, вам станет легче, если вы поделитесь?

— Сомневаюсь, — грустно улыбнулся мужчина. — Пропала одна женщина из Круга. Рыцарь-капитан считает, что Марен отправилась в город и… загуляла. Но она уже достаточно взрослая женщина, чтобы не наживать себе неприятности подобным образом. И уж конечно она не могла сбежать.

— Она ваша подруга? — уточнила я сочувственно. Храмовник пожал плечами:

— Я давно ее знаю, мы в Круге оба не первый десяток лет. Я боюсь, что с ней случилась беда.

Рассказывая о своей проблеме, он ненавязчиво подтолкнул меня в сторону выхода из Казематов, и я послушно двинулась в заданном направлении. Но расспросы не окончила.

— А почему рыцарь-капитан вам не верит? Я немного его знаю, и он не производит впечатления легкомысленного человека.

— Ей присылали цветы из города, — пояснил храмовник. — Белые лилии. Все вокруг считали, что Марен нашла… друга вне Казематов.

— Любовника, — поправила я, уловив заминку. И усмехнулась: — Я уже достаточно взрослая, чтобы знать, откуда берутся дети. Ради «просто друга» женщина пропадать бы не стала, а любовником могла увлечься. Так рассуждают остальные?

— Верно, — чуть удивленно кивнул он. — Вот только Марен никогда не теряла голову из-за чувств. Она очень серьезная женщина. К тому же она не единственная, кто пропал.

— Не единственная? — я даже остановилась, настороженно на него посмотрев. — И кто еще?

— Я не знаю имен, — покачал головой храмовник. — Обычные горожанки, из бедняков. Точно знаю только про двоих — люди из Нижнего города неохотно разговаривают с храмовниками.

— Не так давно уехала одна из ферелденских беженок, — медленно проговорила я, вспоминая сплетню двухнедельной давности. — Говорили, что она влюбилась в одного из капитанов в порту и уплыла вместе с ним на корабле.

— Может быть, так оно и было? — предположил мужчина. Я кивнула и снова тронулась с места:

— Может. Может, и Марен сама загуляла. А лилии — это совпадение.

Теперь уже нахмурился храмовник.

— Лилии? Ей присылали лилии? Мне нужно поговорить со стражей. Должны же они как-то помогать жителям.

— Обратитесь к лейтенанту Авелин, — посоветовала я. — Она ферелденка, и очень ответственная. Возможно, прислушается к вам. Если ей нужны будут еще чьи-то слова, я еще раз расскажу. Или пусть спросит торговку Лирен, в ее лавке все сплетни собираются. А меня зовут Алиена, лейтенант меня знает.

— Сэр Эмерик, — представился храмовник. — Благодарю за совет. Тебя проводить в город?

Я покачала головой и кивнула в сторону Хоука, который до сих пор разговаривал с Калленом.

— Я с ними. Кстати, если вам понадобится помощь, Хоук наемник, причем хороший. И страже иногда помогает.

Сэр Эмерик кивнул, но развернулся к городу: видимо, Авелин вызывала у него больше доверия, чем какой-то наемник. Настаивать я не стала, хотя пропажа женщин меня насторожила. Надо будет не забыть предупредить Лирен: пусть скажет всем нашим, чтобы были аккуратнее. Мало ли, вдруг и Шери не сама сбежала. И еще лилии эти мне покоя не давали. Ведь не самый дешевый цветок, особенно зимой, кто-то заморочился, нашел торговца или обокрал кого-то из знати…

Стоило вернуться к своим, как мысли о пропавших женщинах пришлось выбросить из головы. Меня моментально взял в оборот рыцарь-капитан.

— Алиена, очень вовремя. Что вы увидели в том заклинании, которое применяли на Керана?

Я нахмурилась, вспоминая. Скрывать было нечего, а если рассказать в подробностях, возможно, местные маги сумеют найти защиту от подобных ловушек.

— Я не знаю этого заклинания в целом, но отдельные части уже видела. Кое-что в библиотеке Круга, но не знаю, к чему это относилось: к заклинаниям сохранности книг или малому призыву. И еще один кусок я раньше видела в одном месте, где разорвали Завесу и призывали демонов, — я замолчала, перебирая в памяти все, что когда-то видела, и неуверенно добавила: — Не знаю, насколько это важно. Общая форма заклинания — воронка, ее было видно прямо так, всем. И я еще видела однажды воронку…

О Черных болотах я постаралась рассказать вкратце, но Каллен все равно нахмурился. Оно и понятно: история Баронессы была какой угодно, только не приятной, и повторения ее развлечений в Киркволле не хотелось. Впрочем, кроме формы больше у заклинаний ничего общего не было.

Напоследок я заверила рыцаря-капитана, что Керан, что бы там с ним ни пытались сделать, остался при всем своем, и никого лишнего в него не подселили. Судя по лицу, до конца Каллен мне все же не поверил, сомнение легко угадывалось, но рекрута в Ордене все же оставил. Да и Хоук подал отличную мысль: уж лучше следить за подчиненным здесь, чем полжизни потом переживать, что мог выпустить одержимого за пределы Казематов.

Распрощались мы после этого быстро, в том числе и с Хоуком. Стоило только сойти с парома, который ходил между портом и Казематами, как я коротко махнула рукой и чуть ли не бегом устремилась к лечебнице, даже не дожидаясь Андерса. День и так вышел длинным и насыщенным событиями, и теперь хотелось просто отдохнуть, тем более, на улице снова темнело. А еще моего внимания ждала новая записка, конверт от Рошека и книга на тевене.