Принцесса в поисках принцессы (гет)

Когда по прошествии месяца Шарлотта оглядывалась назад, то с удивлением обнаружила, что жизнь, в общем-то, идет своим чередом и ничего особенного в ней не поменялось. Она все так же вставала рано утром, занималась привычными делами, и все и всегда в ее комнате по-прежнему лежало на своих местах. К ее услугам так же были Виннифред и Бен, не считая штата остальных. И дома все было как раньше.

Если, конечно, не считать того, что сам дом опустел.

Поначалу им всем было очень трудно. Джордж и Луи не сразу поняли, что произошло. Отец, наверное, старался быть мягким, когда рассказывал им о том, как они останутся семьей только на фото для газет. А может, и нет. Шарлотта не знала об этом. Она знала только, что после того разговора Луи впал в тоску и стал еще несноснее, чем раньше. Он даже бросался на отца с кулаками, требуя вернуть маму. Но потом, похоже, смирился, стал как-то тише, спокойнее. Он перестал привлекать к себе внимание, но и улыбаться — тоже. Джордж по поводу новых реалий их жизни не выказывал никаких особенных чувств. Казалось, он и не заметил ничего. Но однажды Шарлотта случайно увидела, как он плачет.

Отец не говорил с ними о том, что будет дальше. Он был приветлив, но жил своей жизнью, постоянно уезжал из дома и — Шарлотта знала это доподлинно — встречался с какими-то женщинами. Очевидно, и с ним не произошло сколько-нибудь значимых перемен. Если бы ушел он, нам всем было бы легче, думала Шарлотта. Она решила, что терпеть не может своего отца.

Шарлотта знала, что мать жила какое-то время в доме Филиппы и ее мужа, потом съехала от них. Они с отцом что-то бесконечно выясняли, спорили, ругались, отсылали друг другу бумаги. Шарлотта почти не видела ее. Принцесса не сдержала обещания и появлялась все реже и реже. В ходе этих редких визитов домой она даже не заглядывала к Шарлотте, Джорджу и Луи. Где она пропадала в остальное время и с кем, никто не знал.

Первое время Шарлотта не думала ни о себе, ни о своем будущем. Одна вещь была для нее ясна как день: прежняя жизнь ушла в прошлое, она представлялась девочке далекой-далекой, в каком-то тумане. Очень странное чувство появлялось теперь у Шарлотты всякий раз, когда она, возвращаясь с прогулки, приближалась к дому, который уже не был ее родным домом. Каждый предмет напоминал ей о тех днях, когда мать, отец и они с братьями жили друг для друга, и ничто не омрачало их семейное счастье. Эти дни проносились перед Шарлоттой, наполняя ее душу невыразимой тоской. Она с радостью съехала бы отсюда в любую другую резиденцию, кроме, пожалуй, «Аделаиды». Но, к несчастью, она была еще слишком мала, чтобы принимать такие судьбоносные решения.

Отец однажды без энтузиазма предложил психотерапевта. Должно быть, его очередная подружка подсказала, что дети обычно тяжело переживают расставание родителей. Шарлотта не возражала. Психотерапевта она представляла старым и с седой бородкой, вроде Зигмунда Фрейда. И удивилась, когда к ней пришел молодой человек в джинсах и пуловере, напоминающий студента. Он был очень приятным и милым, и очень, очень старался помочь. Шарлотта вежливо улыбалась, кивала, послушно выполняла предложенные им тесты. Но ей было все равно. Говорить о матери она не хотела ни с кем, тем более с этим посторонним юношей. Вскоре он ушел, несолоно хлебавши.

Почти все свое время Шарлотта теперь проводила за чтением. Это были романы Чарльза Диккенса. Она с головой уходила в злоключения его героев, которые скитались, терпели голод, нужду, отвержение.

— Что ты только находишь в этих книжках? — спросил как-то Джордж, вертя в руках тяжелый том.

— В них рассказывается о детях без родителей, — ответила Шарлотта. — Про таких, как мы.

Правда, она бросала читать, когда дело явно начинало идти к счастливой развязке.

Так прошел остаток лета. Осенью началась школа, которую Шарлотте пришлось досрочно оставить в мае после экспедиции в Беркшир. Вопреки ожиданиям девочки, мисс Темпл совсем не сердилась на нее. Она была по-прежнему внимательна и добра, только смотрела как-то странно — так, будто знала, что на самом деле происходит у них дома. Одноклассницы тоже посматривали на нее искоса. Шарлотта заметила, что многие обходят ее стороной, а некоторые начинают шептаться друг с другом, когда она проходит мимо.

В один из дней она просто не пошла на занятия. Бен, как обычно, высадил ее у ворот. Шарлотта помахала ему на прощание, дождалась, пока «Мерседес» скроется за углом, и вместо класса направилась вдоль забора по улице. Она решила, что наедине с собой проведет время с большей пользой, чем среди перешептываний и любопытных взглядов.

Разумеется, возмездие не заставило долго себя ждать. Директриса направила гневные послания родителям. Когда Бен привез Шарлотту домой, отец устроил ей серьезную выволочку. Однако Шарлотта испытывала только странное удовлетворение от происходящего. Ей нравилось, что ему приходиться нервничать из-за нее.

Что до матери, то на случившееся она никак не отреагировала.

— Папа передал, что ты наказана на всю следующую неделю, — сообщил Джордж тем вечером. Видимо, отец больше не считал нужным общаться с ней.

— Да? — повела плечом Шарлотта. — Мне наплевать.

— Хотел бы я быть таким, как ты. Ты храбрая, — неожиданно сказал Джордж. — Я бы не решился поехать в Беркшир один.

— Ты все знаешь? — удивилась Шарлотта.

— Ну, кое-что отец нам рассказал, — признался братец. — Мы прям обалдели. Это было смело.

Шарлотта кивнула признательно и улыбнулась в ответ, впервые за последнее время.

С Джорджем они стали ладить намного лучше. Ему, по-видимому, было так же непросто, как и ей, и общая тяжесть очень сблизила их. Джордж грустил и больше не задирал нос перед младшими братом и сестрой, так что общаться с ним стало гораздо приятнее. Шарлотта вдруг поняла, что ее брат на самом деле неплохой парень, к тому же с ним можно обсудить разные вещи. Они стали часто проводить время вместе. Только в компании Джорджа окружающие изредка слышали смех Шарлотты.

Они не говорили только об одном.

О матери.

Шарлотта решила для себя, что эта тема навсегда останется для нее табу. Если о ней не вспоминать, будет лучше для всех.

Однажды, уже в октябре, Бен вручил ей почтовый конверт. Шарлотта удивленно взглянула на него. Бумажные письма она получала только на Рождество, от незнакомых людей, и это были по большей части поздравительные открытки с пожеланиями всяческого счастья. Но до Рождества было еще далеко. Бен не сказал, кто передал ему письмо. Только посмотрел со значением и быстро ушел.

Конверт был надписан. Шарлотта узнала этот крупный ровный почерк, и у нее моментально свело желудок. Первым ее порывом было выбросить письмо.

Но вместо этого она поднялась к себе в комнату, села на кровать и, немного собравшись с духом, распечатала конверт. Глаза Шарлотты быстро заскользили по бумаге, машинально отмечая, что кое-где чернила так расплылись, что некоторые слова только угадывались. Неужели от капавших на них слез?

Поджав губы, Шарлотта прочитала следующее:

«Моей дорогой, храброй девочке.

Не знаю, сказал ли тебе папа, но мне пришлось уехать. Пока неизвестно, как надолго это, но какое-то время мы не сможем видеться. Я очень скучаю по тебе, Джорджу и Луи. При первой же возможности постараюсь примчать к вам, чтобы обнять вас троих. Я хочу извиниться перед тобой, Лотти, за то, что была не очень хорошей матерью. Из-за меня тебе пришлось пережить многое за последний год — слишком многое даже для человека намного старше. Когда ты вырастешь, то поймешь, почему все получилось так, и, надеюсь, простишь свою глупую старушку-мать. Я во многом поступала неправильно, но, поверь мне — слишком тяжело жить, когда тебя никто не любит. Я не смогла. Когда-нибудь ты займешь мое место и справишься со всем куда лучше, чем я. В этом не может быть сомнений. Прошу тебя только об одном: что бы ни случилось дальше, как бы ни повернулась жизнь, помни — я люблю тебя. Ты и твои братья самое дорогое, что у меня есть, и я люблю вас больше всего на свете.

Помни об этом, Лотти.

Любящая тебя

Мама».

Шарлотта закончила читать. Некоторое время она смотрела на листок, не видя его. Потом решительно и аккуратно, как она делала все, порвала его на четыре части и бросила на пол. Ей было невыносимо.

Но через некоторое время Шарлотта наклонилась, собрала обрывки письма и спрятала их в секретную шкатулку, где хранила самые важные для нее вещи. Об этой шкатулке не знал никто. Даже Виннифред.

Клочки бумаги закрыли собой счастливый браслет, который, оставалось надеяться, не утратил своей силы и еще покажет себя. Нужно только подождать.

Шарлотта смотрела на него какое-то время, потом захлопнула шкатулку и спрятала ее в тайник.

Когда-нибудь она вырастет — возможно, даже скорее, чем это кажется сейчас принцессе Уэльской. Она вырастет, станет высокой и статной, и, возможно, на самом деле справится со всем намного лучше.

Или нет.

Но это неважно.

Она, Шарлотта Уэльская, никогда не повторит ее ошибок. И ситуация, которая обрушилась на них в этом году, никогда не повторится. Она приложит все усилия, чтобы больше никогда...

Никогда, никогда, никогда.

Шарлотта повторяла про себя это слово, пока оно не слилось с мерным тиканьем часов за ее спиной, а сердце не лопнуло в груди и не вытекло наружу вместе со слезами.