Все подробности этого происшествия (джен)

Она бежала очень быстро и улыбалась. Вот знакомый подъезд, привычно скрипит ступенька, звонок, он выглядывает, «привет, я сейчас», скрывается за дверью, слышно, как шебуршит, «мам, я гулять!», выходит в куртке, побежали вниз, она впереди, сзади его топот. Дверь подъезда хлопнула за её спиной, степь, солнце, тепло, вокруг никого. Обернулась — никого и ничего, ни дома, ни подъезда, степь, солнце, тепло. Очень страшно.

«Ты где?» Получилось неожиданно громко, с эхом, она вздрогнула и проснулась. Темно, тихо, рядом посапывает Марек, она зарылась в спальник с головой. «Я что, кричала во сне?» — «Я тебя приглушил, ты никого не разбудила». — «В смысле, приглушил?» — «Ты кричала во сне, но я удержал их уши. Тебя слышал только я». — «Погоди, а ты кто? Ты читаешь мои мысли?» — «Да. Ты талантливый источник. И малыш тоже, он потенциальный телефон. Ему лучше не стричь волосы. И тебе, кстати, тоже. Тебе вредно ходить с такой короткой стрижкой». — «А ты кто? И где?» — «Я? Синий дракон. На печке. Мой брат на улице в палатке с Серым». Марек сонно вздохнул, повернулся спиной, она его обняла рукой. «Спасибо! Ты вытащил меня из кошмара. Я что, совсем-совсем никогда его не увижу?» — «Не могу сказать. К нам ещё не попадали потенциальные драконы. Да ещё сразу двое. Шаман был, драконов не было. Может быть когда-нибудь. Вопрос, будет ли тебе это тогда нужно». — «Всегда!» — Она кожей чувствовала его печальную улыбку и усталость.

Лежать дальше было нестерпимо, она чуть распустила шнуровку на спальнике и вывернулась из него, не разбудив ребёнка. Взяла кроссовки, вышла в сени, надела их, накинула куртку и побежала, ёжась от холода, в маленький домик на задворках. Вернулась, громко подумала «Спасибо!», ввинтилась обратно, чуть сдвинув маленького тёплого Марека, подумала, что никогда не заснёт, и тут же заснула, будто выключилась.

Когда она открыла глаза в следующий раз, было утро, Роман поставил на лавку около печки ведро с водой и ковшом наливал воду в чайник. Печка была растоплена, на плите грелась большая сковородка, Мика дореза́ла картошку, около стола сидел вчерашний Андрей с заплетëнной косой и развязывал завязки на чехле гитары. Марек ещё спал.

Василиса выскочила из спальника, Марек зашевелился, она быстро влезла в штаны, сказала малышу — «вылезай и одевайся, я сейчас вернусь», — и выскочила во двор. Было солнечное утро, на небе ни облачка, день обещал быть тёплым, палатка была убрана. Когда она вернулась в дом, Марек пытался скрутить спальник, Андрей наигрывал на гитаре что-то незнакомое и мелодичное, Серый сидел перед ним на корточках и внимательно смотрел на его пальцы. Василисе хотелось тоже послушать, но она схватила Марека и потащила его в маленький домик позади большого дома.

— Мы сегодня полетим на большом настоящем драконе, — сказала она Мареку, — помнишь, мы вчера смотрели чешую? Это его. И мы на нём полетим. Надо сейчас быстро покушать, собраться и полетим.

— Сесуя остая. Остойозно! — сказал Марек, натягивая штанишки.

— Да! Полетим на драконе! В город! Дядя Андрей — дракон! Не знаю, как он это делает, сегодня увидим.

— Дьйакон! Я пйинцесса! — сказал Марек и подпрыгнул.

— Ты не принцесса, ты Марек. Драконы катают не только принцесс. Будешь как принцесса. И мы не будем сейчас делать корону. Мы сейчас пойдём мыть лицо и руки, кушать и собираться.

— Я пйинцесса! — радостно сказал Марек и так запрыгал на руках у Василисы, что она его чуть не уронила.

— Ты не можешь быть принцессой, — сказала она ему и немного подбросила в воздух, — ты мальчик. Принцессами бывают только девочки. Ты можешь быть принцем. — И она опять подбросила его. — Зато я могу быть принцессой. Всё, пошли в дом, а то они всё съедят, пока мы тут разговариваем.

— Похли́, — важно сказал Марек. И она опять подбросила его, а он захихикал.

* * *

Дракон оказался огромный и синий, он переливался от нежной бирюзы на пузе до почти чёрного гребня. Перед полётом он съел половину коровьей туши — именно её накануне запихивали в погреб Борис Ильич и Роман. Через гребень были перекинуты ремни, на ремнях висели штуки типа детских качелей, в них надо было залезть и пристегнуться. Марека привязали к Василисе длинной полосой ткани, он ехал с ней. С другой стороны от гребня прицепили Мику, сзади ехали мужчины, а Борис Ильич сел без седла в то место, где спина переходила в шею и гребня там не было. Все, кроме Бориса Ильича, были замотаны в спальники. Марек высовывал голову в шапочке, чтобы всё видеть, и возбуждённо пищал. Позади всех привязали гитару, сундучок Бориса Ильича и несколько мешков. Наконец, всех рассадили, закрепили, Роман проверил поклажу, слез с дракона и не оглядываясь зашагал к дому.

Дракон подпрыгнул, расправил огромные крылья и взлетел.

Василиса крутила головой не переставая. Позади подавлял рвотные позывы Андрей — если бы он не болел, никто никогда не смог бы затащить его на дракона, он боялся высоты.

Полёт был прекрасен и быстр. Уже через час они приземлились на Драконьей площади Престольного града. Все люди отцепились (бледно-зелёного полуобморочного Андрея с трудом отцепил Борис Ильич) и слезли с дракона — Борис Ильич где-то раздобыл лестницу. Потом он с одеялом в руках подошёл к морде дракона, сказал: «Давай, Андрей», — и раз! — на месте дракона уже стоит голый человек с длинными спутанными волосами, Борис Ильич накидывает на него одеяло, ставит ему валенки, тот в них влезает, и они медленно бредут к небольшому домику. А на площади лежат ремни с пряжками и тюки. Впрочем, к тюкам и пассажирам из соседнего домика уже бегут какие-то люди в одинаковой одежде, кто-то хватает тюки и уносит, а два человека подошли к людям, так и стоящим кучкой.

* * *

Их поселили временно в небольшом домике. Всех осмотрел целитель. Андрея он сразу отправил в больницу, остальным сказал, что они здоровы и могут отправляться на беседу, но ребёнок и Василиса должны быть во время этой беседы вместе.

Потом им принесли еду — тушёное мясо с овощами в большом горшке и хлеб караваем. Потом за ними пришёл Борис Ильич и проводил на Храмовую площадь. Площадь была огромна, на ней странно пахло — не очень приятно. Они прошли перед большой колоннадой («Храм», — сказал Борис Ильич) и зашли в башню («Правление, — сказал Борис Ильич, — запоминайте дорогу. Я не всегда смогу вас провожать»). Потом Борис Ильич попрощался с ними, пообещал зайти вечером и ушёл, а их развели по трём комнатам (Марек опять был привязан к Василисе) и начали беседовать.

Увидели друг друга они уже только в домике, их туда проводили из башни после беседы, Василиса пришла последняя, потому что провожатых было только двое. И только за ужином смогли обменяться впечатлениями. Андрей тоже вернулся, он выглядел лучше и почти не кашлял. Как он сказал, в больнице ему велели что-то выпить, он заснул, ему что-то сделали, а когда он проснулся, его отправили домой с сопровождающим. Велели пить грудной сбор ещё неделю, через неделю явиться в больницу.

Мика мало что запомнила, её сперва спрашивали об имени и возрасте, потом про отношения с мужем, спросили, что она умеет делать руками, какое образование и хочет ли она вернуться. Вернуться она не хотела, руками особо ничего не умела, только готовить, замуж тоже не хотела, чем заняться, не знала. Но надеялась как-нибудь выкрутиться. Ей казалось, что их появление в этом мире неслучайно, и что их всех ждёт какая-то миссия, она сказала, что обязательно чему-то научится, и спросила про Единственного. «Единственную», — поправил её собеседник и объяснил, что Единственные всегда одного пола. Всё время собеседования Мика ощущала рядом присутствие кого-то огромного и его взгляд в спину.

Серый за ужином отмалчивался и больше слушал, чем говорил, сказал только, что им посоветовали пока поселиться вместе, что он не знает, зачем они сюда попали, и что его Единственный нашёлся и в пути, ему об этом сказал собеседник, а тому об этом сообщил дракон-телефон.

Василиса почти не слушала, потому что ей во время собеседования сказали, что по правилам этого мира она несовершеннолетняя, ей нет ещё двадцати одного года и двадцати одного дня, Марек ей не кровный ребёнок, поэтому, чтобы он оставался с ней, ей надо срочно найти мужа или совершеннолетнего опекуна, в принципе, кто-то из их Единственных подойдёт, но их надо ещё найти. А пока ей посоветовали попроситься под временную опеку к кому-то из нафалимов, упавших вместе с ними. И найти работу. И ещё всем нафалимам, кроме малыша, полагается пройти курс ознакомления с этим миром, курс начнётся через несколько дней и продлится восемь лунных кругов. Их научат читать, писать, расскажут им историю этого мира и познакомят с конязем.

* * *

На новом месте Марек спал плохо — дважды за ночь просыпался с громким плачем и звал маму. И все просыпались вместе с ним, хотя здесь мужчины спали в соседней комнате. После второй побудки, когда Марек уснул, Мика негромко спросила:

— Что это с ним?

— Дурные сны, — мрачно ответила Василиса. — И он никогда ещё не расставался с мамой так надолго.

— Я бы тоже поплакала, — сказала Мика, — да только это никак не поможет. И то, что я не увижу Серого, очень хорошо. Тем более телефон я продолбала. Надо бы за это выпить, да нечего.

— Что, у вас всё так плохо было?

— Да нет, нормально. Все так живут. У него проблемы на работе, он приходил злой, потом мы буха́ли, потом он начинал орать. Недавно премию получил, подарил мне телефон, себе такой же купил, страшно гордился. Ещё он злился, что детей нет, мы когда женились, он говорил, что хочет сына и дочку, я всё собиралась пойти вынуть спираль, да так и не собралась. Ему я не сказала, а он на мой телефон специальную программу поставил, чтобы знать, где я шляюсь, и всякий раз спрашивает, зачем я куда-то ходила. Как я ему гинеколога объясню? Тем более это надо было в город ехать, с нашим-то он знаком. Спираль я в городе ставила, ещё до свадьбы, когда мы с ним ещё до свадьбы жили, а как я в город поеду, он следит за мной. Я одна почти из дома перестала выходить, вот поехала на день рождения к его брату, а там напилась, и вот видишь? Проснулась уже здесь. Надо будет здесь к гинекологу сходить, если они здесь есть, проверить, на месте ли спираль, и вынуть уже её нафиг. Здесь же не заставят замуж выходить?

— Не знаю, — задумчиво сказала Василиса. — Надеюсь, что нет. И надеюсь, у меня мелкого не отберут, но нам с ним надо срочно найти опекуна. И ещё Единственные эти… Мареков отец страшно дрался, в последний раз он и его побил, и нас с Ленкой, ну, с матерью Марека. Мелкому ещё года не было, мы с Ленкой его защищали, а он хотел его прибить, чтобы не орал. У Ленки сотряс, у меня перелом руки, у Марека сотряс и перелом ноги, лежал на вытяжке, даже сидеть разучился. Мы боялись, что дурачком станет, но вроде ничего, пошёл, заговорил. Плохо говорит, но ничего, зато всё понимает, а мы ему книжки читаем, занимаемся с ним, он все цвета знает и буквы, и сам одевается, и вообще. Не знаю, как там Ленка без нас будет, хотя она с этим уродом в разводе, а без мелкого сможет уехать. Плакать будет, она его очень любила. А твой Серый дрался?

Ответа она не получила — Мика выговорилась и спала, и Василиса не знала, сколько она успела услышать. Она ещё немного поплакала, потом заснула, но спала плохо, и снилось ей что-то мутное и невнятное, она всё время просыпалась, нормально заснула, когда уже стало светать.