Мечты Донны (гет)

Темно. Страшно. Вокруг слышен мерзкий смех и тихое пение.

— Маленькая мышка, тебе конец!

Холодно. Нужно бежать. Куда? Неважно. О нет, лёд сковал ноги! Невозможно сделать ни шагу.

— Тебе остаётся лишь утопать в собственных слезах, мышка! Хи-хи-хи.

Нужно вырваться из ловушки, но не получается разломать лёд руками. Ноги же сильнее рук, если я просто попробую сильнее дёрнуть...

БУМ!

Я открыла глаза и увидела потолок. Какие красивые резные деревянные панели. Но я точно не дома.

— С пробуждением, — раздался насмешливый голос сбоку.

Я повернула голову и увидела Кэйю Альбериха. Мужчина сидел за столом и перебирал бумаги. Точно, я же пришла на допрос. Но что произошло? Почему лежу на полу? Почему так болит спина и затылок?

— Что случилось?

— У вас очень беспокойный сон, мисс Донна. Вы ворочались, хныкали, бормотали. Потом пнули диван ногой и упали на пол. Доброе утро, — рыцарь посмотрел на настенные часы. — Точнее, доброго дня.

— Почему я вообще спала? Голова болит... — с усилием я заползла с пола на диван и села, обхватывая голову руками. — Ай! Это что, шишка? Как же я ударилась...

Наконец Кэйа оторвался от документов, положил подбородок на сцепленные руки и, улыбаясь, посмотрел на меня.

— Не сочтите за невежливость, но свои лекарства я вам больше предлагать не буду. Лучше сходите к госпоже Минчи.

— Да объясните, что случилось. Только коротко, пожалуйста. Сейчас даже думать больно.

— Кхм. Я угостил вас «Полуденной смертью», чего делать, как мне уже доходчиво объяснила наш милый библиотекарь, не стоило. Вы принимаете какое-то зелье, которое вступило в реакцию с алкоголем, многократно усилило его эффект и...

— Ох, Барбатос, я же просила коротко! — простонала я.

— Ну если коротко, то вы сильно опьянели от одного глотка вина, — мужчина весело хмыкнул и развёл руками.

Я подняла на рыцаря испуганный взгляд.

— И что я делала? Ничего не помню...

— Мы побеседовали, вы дали показания о ночном происшествии, потом захотели спать и легли на диване. О, не переживайте! Все было вполне прилично, хоть и несколько... эмоционально, — Кэйа улыбнулся еще шире и потёр щёку.

— Если вы так говорите, значит, я точно что-то натворила... — я закрыла лицо ладонями и, поскуливая от стыда и боли, откинулась на спинку дивана.

— Раз уж не доверяете мне, высокопоставленному офицеру Ордо Фавониус, — мужчина сделал многозначительный акцент на должности, — то можете спросить у госпожи Минчи. Она заглядывала на огонёк и была всему свидетелем.

— Не хочу. Ничего не хочу... — я отняла руки от лица и уткнулась в потолок, избегая взгляда рыцаря.

Что же я натворила? Капитан молчит, но улыбка выдаёт с головой, что произошедшее его повеселило. Значит, вряд ли я плакала, да и глаза не опухшие. Может, он вывел на разговор о господине Дилюке? Ну, это я переживу. Эх, этот Кэйа Альберих вряд ли расскажет, что же всё-таки случилось... Попытаться и правда спросить у госпожи Лизы? При мыслях о библиотекаре я вздрогнула. Ох, нет, к ней вообще лучше без крайней необходимости не обращаться...

Я наконец оторвалась от созерцания панелей потолка и задумчиво осмотрелась. В кабинете не было ничего, что могло указывать на какие-либо происходящие тут бесчинства. Даже можно сказать, что тут очень чисто и уютно, только заваленный бумагами стол вносит ноту хаоса. Не найдя ни одной подсказки, я смиренно вздохнула. И какой смысл теперь мучить себя этим? Изменить уже ничего нельзя, что случилось, то случилось, нужно просто принять. К тому же контракт не нарушен, я же сейчас в порядке.

С удивлением отметив про себя, что от этих нескольких минут неподвижности головная боль почти утихла, я перевела взгляд на сидящего за столом рыцаря.

— Получается, я дала все показания и теперь могу уйти?

— Да, на сегодня вы свободны. Но, возможно, нам ещё понадобятся уточнения, поэтому не уезжайте из города, не пропадайте, не умирайте...

Последняя прозвучавшая фраза меня ужаснула, и я испуганно посмотрела на беззаботно улыбающегося Кэйю, но тот лишь подмигнул. Или снова просто моргнул? Как же сложно это понять, когда глаз у собеседника всего один!

Я встала, оправила платье и попыталась пригладить растрепавшиеся волосы. Бросила взгляд на окно в надежде увидеть там своё отражение, ведь зеркала в кабинете нет, и застыла, распахнув глаза и опасаясь даже сделать вдох. Между крыльями ветряной мельницы, закрывающей большую часть вида, в небе маячила небольшая точка. И каждый раз, скрываясь на мгновение при очередном повороте мельницы, эта точка становилась всё больше и больше, пока не приобрела ужасающе узнаваемые очертания.

Я обернулась на распахнувшуюся со стуком дверь.

— Капитан! Уф... Ужас Бури летит к городу! — запыхаясь, проговорил Портос, вваливаясь в кабинет.

Благодушие и умиротворение вмиг покинули лицо Кэйи. Бросив мне: «Будь здесь», он кинулся прочь, утягивая за собой хватающего ртом воздух несчастного стражника.

Какое-то время я в панике металась по помещению. На улице грохотало, ветер завывал и кидал в окно песок и мелкие камни. Наконец я остановилась и попыталась взять себя в руки. Кинула взгляд на улицу, но там лишь иногда пролетали мимо окна ветки да бешено вращались крылья мельницы. Я поняла, что больше не могу находиться одна в неизвестности. Схватив сумку, я выбежала в холл и едва не столкнулась с горничной.

— Ой! — мы обе пискнули и отшатнулись почти одновременно.

— Вы мисс Донна? Капитан Кэйа послал меня проведать вас! — первой среагировала горничная.

— Что происходит на улице? Неужели на город и правда напал дракон?! — даже произнося эти слова, я всё ещё не могла поверить в реальность происходящего.

— Да, мисс, напал! Он наслал на город ураган! На улице сейчас лучше не появляться. Штаб — здание крепкое, но ведь не все дома в городе каменные... Ох, помоги нам Барбатос!

Совсем юная девушка всхлипывала, прижимая руки к груди. Повинуясь порыву, я обняла её и принялась гладить по голове, тихо шепча ей на ухо, что Анемо Архонт никогда не оставит свой город, что у рыцарей наверняка есть план, что нужно верить в Орден. Но на самом деле я успокаивала и убеждала саму себя. Горничная уткнулась ей в плечо, и потихоньку рыданья сошли на нет. Я продолжала тихонько поглаживать девушку, пока она сама не отстранилась.

— Простите, мисс, я просто очень боюсь, — сказала та, промакивая глаза вынутым из кармашка платком.

— Я тоже уже поплакала. Нет ничего зазорного в том, чтобы испугаться дракона.

Конечно, я не плакала, но мне показалось, что эта маленькая ложь позволит собеседнице не стыдиться своих слёз. И обман сработал как надо — уголков губ девушки коснулась неловкая улыбка.

— А где сейчас капитан Кэйа? — решилась я задать давно мучивший её вопрос.

— Ох... он... он... — глаза горничной опять наполнились слезами, — Он ушёл на улицу! Там какого-то путешественника ураганом унесло.

— Да не унесло, а он сам напал на дракона! — перебил девушку внезапно оказавшийся рядом рыцарь Вуд. — Он взмыл в небеса, словно белая птица с чёрными крыльями, и бесстрашно атаковал Ужас Бури!

— Ого, кто же этот смельчак? — горничная так удивилась, что даже перестала всхлипывать.

— Я со скаутом Эмбер говорил, она его сегодня в город привела, — вдруг раздался молодой, почти мальчишеский голос. — То есть её. Девка это, а не парень! И с ней зверушка какая-то летающая, её, вроде, ветром сдуло.

Из-за широкой спины Вуда вынырнул незнакомый юноша в облачении рыцаря. Он посмотрел на меня, ойкнул, спешно поправился: «То есть девушка, путешественница. С летающим питомцем» и, покраснев, поспешил скрыться в одном из кабинетов. А Вуд, провожая парня недовольным взглядом, пробурчал едва слышно под нос: «Ох уж эти новобранцы...»

— Сьюзи, ну что ты, опять глаза на мокром месте, — Вуд улыбнулся горничной. — Всё будет хорошо. Слышишь? Ветер стихает. Путешественница, наверное, уже прогнала дракона.

Я прислушалась — завывания и грохот на улице действительно становились тише и тише, пока практически не смолкли. В этот момент входная дверь на первом этаже открылась, и в холл вальяжной походкой зашёл Кэйа в сопровождении светловолосой девушки в белом платье и маленькой белой летающей... феи?

Мы со Сьюзи и Вудом перекинулись через перила, чтобы получше рассмотреть компанию.

— Ну точно птица, смотрите, — шепнул Вуд.

— А крылья чёрные где? — горничная с сомнением посмотрела на рыцаря.

— Так это планер. У неё самой крыльев-то нет.

— А-а-а... точно. А что это за зверёк рядом?

— На фею похоже. Только обычно они полупрозрачные. И у этой на голове корона вместо рожек, — тихо подала голос я, наблюдая, как группа скрывается в кабинете Магистра.

Ещё пару минут постояв в тягостном молчании, я решилась:

— Раз дракона прогнали, а ураган стих, то я, наверное, пойду. Надеюсь, у меня ещё есть дом.

— Но капитан Кэйа...

Сьюзи попыталась что-то сказать, но я прервала её:

— Я так больше не могу! Не могу просто сидеть и ждать неизвестно чего. Капитан занят, ты же видишь. А я... я, может, уже бездомная. Мне нужно проверить, понимаешь? Он же велел тебе меня проведать, ты и проведала, всё хорошо.

Я помахала на прощанье Вуду и Сьюзи, спустилась по лестнице и, быстро пробежав холл, выскочила на улицу.

Ветер яростно дул, казалось, сразу со всех сторон. Город после нападения дракона представлял собой печальное зрелище: повсюду были разбросаны сломанные ветки и куски сорванной с крыш черепицы. На пути встречались люди — кто-то шёл сам, а кого-то в лечебницу при Соборе вели или несли рыцари. Иногда они спрашивали у меня, нужна ли помощь. Я лишь отрицательно качала головой и продолжала идти, держась ближе к стенам, чтобы не мешать раненым.

В голову лезли мысли, что происходящее просто не может быть правдой, что это очередной кошмар. Разве может наяву дракон напасть на Мондштадт? Разве может быть наяву столько искалеченных людей вокруг? Стараясь аккуратно переступать лежащий на земле мусор и не поднимать голову лишний раз, чтобы не видеть разрушения, я потихоньку пробиралась к дому.

— Мисс Донна! Отойдите от стены! Сейчас же!

Я посмотрела в сторону кричавшего рыцаря, но, когда смысл слов дошёл до меня, я уже не успела ничего сделать. По голове что-то довольно сильно ударило и проскользило по лицу. Я охнула и осела на землю, рукой ощупывая ушибленное место. Начала накатывать пульсирующая головная боль, а под пальцами было пугающе мокро. Я поднесла испачканную в крови руку к глазам и неверяще уставилась на неё. По лбу и носу неприятно защекотали стекающие капли пота, я смахнула их тыльной стороной другой руки — и эта рука тоже оказалась в крови. Лицо продолжило щекотать с каждой секундой всё чаще и чаще — капли объединялись в ручейки, капая с носа и подбородка, заливая глаза, но я продолжала сидеть и молча смотреть на свои окровавленные руки.

Краски вокруг померкли, все звуки стихли. Остались только эти руки, кровь и распластанный на земле мёртвый мужчина из воспоминаний.

* * *

Когда я очнулась, то не сразу поняла, что меня несут на руках. Я попыталась сфокусировать взгляд на лице мужчины. Когда картина перестала так сильно плыть и дрожать, я наконец узнала его.

— Х... Хоффман? Господин Хоффман?

— Слава Анемо Архонту, вы пришли в себя! — рыцарь облегчённо выдохнул. — Я уж испугался, что вы умом повредились. Сидели, бормотали что-то да на руки пустым взглядом смотрели. И не реагировали.

— Что случилось?

— Вам на голову с крыши кусок черепицы упал и рассёк лоб.

— Ох... — я со стоном вяло попыталась ощупать лицо.

— Не переживайте, — поспешил обнадёжить рыцарь, — госпожа Барбара вас подлатает, даже шрама не останется. Сейчас, сейчас, мы почти на месте.

Спустя пару минут мы действительно оказались у лечебницы. Снаружи и внутри было полно людей. Сёстры из собора осматривали вновь поступающих, сортируя их на тех, кому требуется неотложная помощь, и на тех, кто может подождать. В голове болезненно пульсировало, я почти не замечала, с кем говорил Хоффман и куда меня нёс. Наверное, я даже теряла сознание.

Вдруг боль отступила, послышалось журчание воды и пение, но голос дрожал и звучал очень тихо. Когда песня кончилась, на лицо упали брызги, и я смогла наконец открыть глаза. Рядом стояла бледная Барбара. Я потянулась было рукой ко лбу, но целительница остановила меня:

— Не нужно, у вас руки ещё в крови, а с лица вода всё смыла. Опять испачкаетесь. Всё хорошо, шрама не будет. Отдыхайте, — издав усталый вздох, Барбара развернулась и ушла к другим пострадавшим.

— Я же говорил, никакого шрама, — сказал радостно Хоффман и поставил меня на землю. — Но вынужден вас покинуть, на улицах ещё может быть нужна моя помощь.

Коротко поклонившись на прощание, рыцарь выбежал из больницы, оставив меня одну.

Голова уже не болела, только слегка кружилась. Я хотела приложить руку ко лбу, но вспомнила слова Барбары и испуганно посмотрела на руки. Действительно, все в крови. Судорожно выдохнув и стиснув зубы, я отправилась искать уборную.

Немного растерянно побродив по коридорам, я наконец заметила, что из-за одной двери сёстры выносят тазы и вёдра с водой. Стараясь не мешаться под ногами, я зашла в нужное помещение. Внутри монахиня усиленно полоскала в раковине окровавленные тряпицы и даже не обратила на меня внимания. Я подошла к висящему над другой раковиной зеркалу и посмотрелась в него. Лицо действительно чистое, шрама на лбу не видно, но вот платье... Вряд ли эту кровь получится отстирать. С печальным вздохом я открыла кран и отмыла с рук кое-где уже подсохшую кровь. Умылась холодной водой и ещё раз глянула на себя в зеркало. Ну, вроде ничего, мысли приходят в порядок. Только глаза выглядят испуганными. Я повернулась к монахине, всё так же отстирывающей тряпки рядом:

— Сестра, нужна ли в больнице помощь? Я умею обрабатывать раны и делать перевязки.

— Снаружи сестра Джиллиана, спросите у неё, — усталым голосом ответила женщина.

Тихо поблагодарив, я отправилась искать знакомую монахиню.

Помощь действительно требовалась. Барбара на пределе сил лечила только сильно раненых, которые могут погибнуть от кровотечения. Удивительно, как Хоффман смог договориться о моём лечении, ведь лёгкое сотрясение и глубокий, но неопасный порез не угрожают жизни. Всех людей с небольшими, несмертельными травмами монахини просто перевязывали и либо оставляли в больнице, либо отправляли домой с наставлениями прийти завтра.

Я некоторое время обрабатывала раны и накладывала повязки, пока не почувствовала, что мне не хватает воздуха, а голова снова начинает кружиться. С сочувствием посмотрела в сторону Барбары — та едва держалась на ногах от усталости, но продолжала упорно петь почти сорвавшимся голосом и лечить людей. Грустно вздохнув от осознания, что ничем не могу помочь этой самоотверженной девушке, я вышла на улицу. Постояла пару минут с закрытыми глазами около сестры Джиллианы. Вдруг рядом раздался подозрительно знакомый голос:

— Сестра, я принёс бутылки со спиртом для обработки ран. Где я могу их оставить? Скоро с винокурни прибудет ещё.

— Ах, господин Рагнвиндр, да хранит вас Барбатос, спасибо! — Джиллиана повернулась кл мне. — Отведи господина Рагнвиндра на склад лекарств, Донна.

Я открыла глаза и ошарашенно посмотрела на Дилюка, держащего в руках большой ящик с бутылками. Наверное, я молча пялилась на него какое-то время, потому что Джиллиана начала трясти меня за плечо:

— Донна! Донна! Тебе нехорошо? Голова опять кружится?

— Ох, я, я... Нет-нет, всё в порядке, сестра Джиллиана, я просто устала. Как и все, — пролепетала я, потом опустила глаза в землю и тихонько добавила, обращаясь к мужчине: — Господин Рагнвиндр, идемте.

По пути я снова увидела Барбару. Та молча стояла в коридоре, закрыв глаза и прислонившись спиной к стене. Вдруг подбежала монахиня и растормошила её, а потом, отчаянно жестикулируя, утянула в одну из палат. Я притормозила, проводила девушку взглядом и вздохнула. Вряд ли в таком режиме целительница сможет протянуть ещё хотя бы несколько часов, а тяжелораненых осталось очень много.

Наконец я привела Дилюка к комнате, где хранились лекарства и перевязочный материал. Когда он ставил ящик в указанный мной угол, на его поясе сверкнул Глаз Бога. Я ахнула от внезапной догадки и, забывшись, схватила Дилюка за рукав камзола.

— Господин Дилюк, у вас же Пиро Глаз Бога?

— Да, — сдержанно ответил мужчина и удивлённо поднял брови, глядя на мой бесцеремонный жест.

— Вы хорошо управляетесь с огнём?

— Весьма, но к чему...

Не дав ему договорить, я бросила: «Идёмте!» и потянула прочь из комнаты. Я тащила его за рукав по коридору, ничего не замечая вокруг, пока мы не вышли на улицу.

— Сестра Джиллиана! У господина Дилюка Пиро Глаз Бога! — воскликнула я монахине так, будто это был ответ на давно мучившую женщину загадку.

— Что? Донна, ты о чём?

— Пиро! Понимаете? Пиро!

— Ох, господин Рагнвиндр, простите её, кажется, я недооценила травму девочки, — сказала Джиллиана и попыталась отцепить мои пальцы от мужчины, не обращавшего внимания на столь фамильярное обращение с собственной одеждой.

— Пиро — это же огонь! Огонь может прижечь рану и остановить кровотечение!

— Но Донна, тогда останутся шрамы, Барбара вряд ли сможет их потом залечить... — тон монахини был такой, словно она объясняла прописные истины маленькому ребёнку.

— Сестра Джиллиана, вы видели её? — покачала я головой и серьёзно посмотрела на женщину. — Барбара еле на ногах держится, а раненых ещё очень много. Она не сможет никому помочь, если упадёт в обморок от переутомления, а она точно упадёт, если не отдохнёт хотя бы чуть-чуть... Лучше шрамы, чем смерть.

Наконец Дилюк, до того молча стоявший рядом, подал голос:

— Сестра, это звучит разумно. Показывайте, что мне нужно сделать, я готов.

* * *

До самой ночи мы помогали сёстрам в больнице, оставляя на Барбару лишь тех, кому действительно могла помочь только её магия. Дилюк раскалённым лезвием меча останавливал кровь, а я дезинфицировала рану и накладывала повязку. Некоторые люди отказывались от такой помощи, и тогда мне оставалось лишь молиться Барбатосу, чтобы у Барбары хватило сил на них до того, как станет слишком поздно. Но в городе свободы нельзя никого ни к чему принуждать, даже если это касается спасения их собственной жизни.

Когда я закончила с перевязкой последнего тяжёлого пациента, а сёстры увели его в глубины больницы, было глубоко за полночь. На трясущихся ногах я прислонилась к стене и без сил сползла на пол. Я устало спрятала в руках лицо. Какой невероятно длинный и страшный день. При мыслях о том, что помочь удалось не всем, на глаза наворачивались слёзы. Я сидела так какое-то время, пока не отключилась.

Мне снился Полуночный герой. Он аккуратно нёс меня на руках сквозь горящий город, а я прижималась головой к его горячему плечу и шептала какие-то глупости вперемешку с благодарностями. Несмотря на творящийся вокруг хаос, это был приятный сон.