Под несчастливой звездой (гет)

Вилла Дарта Азамина относилась к тому типу приземистых, недоступных для посторонних глаз крепостных сооружений, которые возводили на заре Скрытой Империи. Она располагалась на холме Палатин, буквально по соседству с резиденцией семьи Порции. Уединённый анклав, примыкающий к дворцовому комплексу, считался самым престижным районом Дромунд-Кааса.

Должно быть, в молодости, подумал Гай, Дарт Азамин ходил на работу пешком.

Пробил поздний час, но его прибытия ожидали. Спидер встречал слуга в ливрее, с виду такой же ветхий, как его пятисотлетний хозяин. Он проводил гостя в тихий вестибюль. Всё вокруг сверкало полиролем. В убранстве преобладали деревянные панели, наводившие на мысли о солидном возрасте поместья. Современные дома, наподобие того, что принадлежал семейству Виндикан, отделывали камнем, не прибегая к дорогостоящему труду мастеров по дереву. Здесь же всё давало понять о причастности владельцев к старым деньгам, и немалым.

Гай надеялся, что не сильно заметно, как он чувствует себя не в своей тарелке.

— Хозяин в своём кабинете, — сообщил слуга. — Он примет вас там. Прошу, следуйте за мной, мой Лорд.

Короткая прогулка подарила шанс поглазеть на персональное обиталище Дарта Азамина. Гай миновал стол, заставленный семейными фотографиями, сервант, где хранилась древняя световая кроссгарда. Повсюду стояли, висели, громоздились почётные знаки и награды — отголоски неестественно длинной карьеры на вершине Империи. Достигать Корнелиусу Цезарю, Дарту Азамину, попросту уже ничего не осталось.

Гай проследовал за слугой в уютную комнату, где сидел сам хозяин.

Плащ Азамина был снят. Под ним он носил бархатную мантию какой-то допотопной выкройки, вероятно, модную ещё в дни его юности. Зрелище его без церемонного капюшона, одетого, как музейный экспонат, застало Гая врасплох резким осознанием, насколько же древним был пригласивший его ситх. Наверное, Азамин принимал визитёров на этом самом месте и сотни лет назад. Это кое-что да говорило о таинственном Императоре Вишиэйте, раз его закадычный подручный, был таким старым пнём. Для подобных людей никогда ничего не менялось. И этот момент, больше, чем что-либо, символизировал то, с чем пришлось ему столкнуться: с неподатливым, окопавшимся в закостеневших традициях ситхским истеблишментом, для которого Гай Верадун был незваным чужаком.

— А, salve, мой юный друг, — величаво поприветствовал его Азамин, задавая тон. Согбенный старичок опёрся на клюку, с трудом поднимаясь на ноги, чтобы предложить ему руку. — Благодарю, что заглянул, хоть и по столь печальному поводу.

Гай кивнул. Чай не дурак. Слышал приказ за ширмой приглашения. Но также это была и возможность. Из Дарта Азамина получился бы могущественный союзник.

— Присаживайся. — Хозяин дома повёл рукой, приглашаясь занять кресло напротив. С деланной застенчивостью древний ситх добавил: — Мой рост столь мал, что я сверну себе шею, пытаясь заглянуть на тебя снизу вверх.

Гай с некоторой робостью подчинился, надеясь не опозориться, сломав хрупкий антиквариат. К счастью, кресло выдержало его вес без единого скрипа. Тем не менее его физическая форма не осталась без внимания.

— А ты большой. Большой человек, большая Сила.

— Да, Лорд.

Он привык к подначкам в свой адрес. Среди вечно соперничающих аристократов редкий разговор обходился без насмешек. Особливо тот, где участвовал всеми «любимый» случайный.

Азамин только ухмыльнулся.

— Какой же страх, надо думать, ты вселил в тех двоих с Коррибана.

— Надеюсь на это.

— Позволь мне, пользуясь случаем, выразить соболезнования в связи со смертью твоего Учителя. Должно быть, нелегко смириться с подобным ударом.

— Да, Лорд.

— Всему есть срок. Я нашёл, что медитация помогает сжиться со скорбью. Но ничто не лечит так, как течение времени.

— Буду иметь в виду. — Отчего-то сосало под ложечкой, и Гаю приходилось бороться с желанием понурить голову под испытующим взглядом старичка. — Боль — это сила, — пробормотал он, пытаясь вернуть себе чуточку бравады.

Будто оправдывался… Даже напуская безразличие, всё равно исходил потом под плащом.

Азамин опустился обратно в кресло.

— Расскажи мне о поединке, — попросил ситх, возвращаясь к подоплёке встречи. — Как я понял, вам довелось узнать, что вы столкнулись с грозным противником.

Он ответил кивком и почти слово в слово повторил то, что ушло в доклад. И сделал ошибку, как выяснилось. Потому что Дарт Азамин явно считал это лирикой.

— Итак, — губы старика растянулись в добродушной улыбке, не коснувшейся его жёлтых глаз. — Я читал официальный отчёт. Тебе не нужно пересказывать мне то, что ты поведал другим.

Гай сглотнул. И закинул удочку:

— Вы хотите знать что-то конкретное?

Тогда Азамин, наконец, перешёл к сути:

— Когда я беседовал об этом деле с Ангралом, он сказал мне, что, по его мнению, ты что-то скрываешь. Вот почему я пригласил тебя сюда. Я желаю знать то, чего нет в отчёте.

Гай встретил его взгляд и с честным недовольством ответил:

— Меня допрашивали три раза. Там всё есть.

— Расслабься, мой мальчик. Говори свободно. Наша беседа не для протокола. То, что ты расскажешь мне, никогда не достигнет ушей командования.

— Вы ж и есть командование, разве не так? — парировал он. Да, возможно, дерзко, гранича с нахальством, но даже последний вонскр в Империи знал, что Дарт Азамин — давний наперсник Императора. Его кривлянье по этому поводу погоды не делало. А Анграл, который, по-видимому, и поднял данный вопрос перед Азамином, являлся его прямым командиром. Так что, да, командование здесь определённо было замешано.

Но важный собеседник лишь отмахнулся.

— Нет ничего такого, чего бы я не видел или не слышал за четыреста лет служения в Тёмном Совете.

— Вы спрашиваете, как представитель Совета?

— Нет. Как я уже упоминал, наш разговор не для протокола. Я попросил о встрече с тобой как друг и почитатель. Ты — наш первый за долгое время Лорд, который встретился лицом к лицу с джедаем. Если у тебя наличествует информация, полезная для военных усилий, я бы желал её знать.

Гай сузил глаза, продолжая отмалчиваться. Не был уверен, как поступить в этой ситуации, но лихорадочно обдумывал варианты.

Азамин терпеливо ждал, хоть и казался немного озадаченным.

— Должен признаться, я горжусь тем, что среди нашего народа я своего рода прямодушный человек. Не ищи ловушки там, где её нет, мой мальчик. Хватит смотреть на меня так испуганно.

Испуганно? Он казался испуганным?

Гай снова насупился.

— Теперь ты определённо будишь во мне некие подозрения.

— Я не знаю, что ещё сказать, — хмуро отрезал он, ломая голову, что делать.

Чем заработал более откровенную, хоть и завуалированную угрозу:

— Не вынуждай меня выдирать ответы из твоей головы. Ни мне, ни тебе не доставит удовольствия, если наш разговор превратится в допрос. Скажи мне, — поднажал старикан, — Виндикан погиб, защищая тебя? Вот как ученик, имея за плечами три месяца подготовки, сразил джедая, заколовшего лучшего мечника Империи?

Азамин решил, что он лживо присвоил звание Убийцы джедая?

Гай вскипел от негодования.

— Ну?

— Нет. Учитель вступил в бой с джедаем, сразился с ним и проиграл.

— Проиграл?

— Да. Проиграл.

Что-то в отрывистой интонации усилило недоверие Азамина. Старичок прищурился, не сводя с него взгляда, и Гай запоздало ощутил, что секундой ранее его глаза пожелтели. Он заморгал, пытаясь избавиться от явного признака нахлынувшей Тьмы.

Когда собеседник продолжил разговор, его речь звучала тихо. И хоть слова могли показаться совершенно нехитрыми, ничего случайного в них не было:

— Как умер Дарт Виндикан?

— Джедай разделал ему лицо, оставив без глаза, вдогонку живот раскурочил. Всё есть в отчёте.

Азамин медленно кивнул и негромко вынес свой вердикт:

— Анграл прав. Ты что-то скрываешь. — Пригвоздив его стальным взором собственных жёлтых глаз, ситх приказал: — Расскажи мне, что случилось.

В раздрае от того, к чему клонился разговор, но не находя лёгкого способа избежать неминуемого, Гай переключился на версию событий, в которую поверила леди Виндикан:

— После того как Учитель пал, я схлестнулся с джедаем и победил. Учитель был ещё жив, но тяжело ранен, — сказал он и добавил: — Угасал и мучился от боли.

— Получается, ты оказал ему милосердие? — по манере, с какой был задан вопрос, Гай опять растерялся, какого ответа от него ждали.

Подмывало заявить «да», однако глупо лгать очень важному Лорду, чьё доверие и добрая воля могли здорово помочь по службе. Но тут такое дело… убийство из жалости не тот способ, каким мечтает умереть честный ситх. Виндикану было б лучше, если его зарубил джедай, чем избавил от страданий пустивший сопли ученик. Милосердием не принято гордиться. Это удел женщин и детей. Его даруют, потому что оно неважно, а его получатели несущественны.

Гай колебался, сердито вспоминая, как именно и почему Дарт Виндикан лишился головы.

И мысли выдали его.

— Нет. Это было не милосердие, — предвосхищая очевидное, заключил старый Азамин. Потом глубоко вздохнул и на мгновение опустил взгляд на свою мантию. — Скажи вслух, Гай Верадун. Как умер твой Учитель?

Гай сидел, как воды в рот набрав.

— Ну же. Скажи, — налёг на него Азамин, раздражённо взмахнув костлявой рукой. — Как умер Дарт Виндикан?

— Я сам убил его, — сознался Гай с величайшим трепетом.

— И что же сподвигло тебя совершить такую вещь?

Вот его шанс выложить свой лучший аргумент наперёд, но… вылетевшие едкие фразы, вкратце составившие его оправдание, наглядно продемонстрировали, насколько он чувствовал себя виноватым в содеянном:

— Я был зол. Падаван сбежал. Виндикан повержен. Наша миссия провалена. Выполнена только наполовину.

Азамин откинулся на спинку кресла, внимательно глядя на него.

Ждал дальнейших объяснений?

У Гая их не было. Он замолк, сжав губы в плотную линию.

— Как же твоя горечь напоминает мне кого-то… — загадочно произнёс старик, а после отчитал своим скрипучим старческим голосом: — Когда Тьма встречает Свет, Лорд Малгус, все ставки отменяются. Исход непредсказуем. Я предупреждал тебя, что это задание не для вчера поступившего ученика. Похоже, я оказался прав.

— Я своё дело сделал, — парировал Гай.

Азамин качнул головой.

— С войной приходит разочарование. С войной приходят неудачи. Не в каждом сражении можно одержать безоговорочную победу. Нельзя казнить каждого командира, которого ты считаешь повинным в провале.

— Да, Лорд. — Гай сник, опустив подбородок, и дал волю жгучему раскаянию, которое, можно не сомневаться, летело от него криком в Силе. Он облажался на Коррибане, но, кроме него самого, только Порция и теперь вот Лорд Азамин знали об этом. — Я сожалею о своих действиях.

— Но в тот момент ты не мог остановить себя, так ведь? Ты не хотел останавливаться, — мягко уличил старичок. — Тьма довлела над твоей волей.

Гай отвёл глаза.

— Это правда.

— Контроль. Ты должен научиться контролю.

— Да, Лорд.

— Действия, подобные этим, не будут поняты другими. Немногие в Империи обладают твоим уровнем Силы и посему не представляют, каким бременем это порой становится. Они никогда не испытают на себе Тьму, подобную той, что испытал ты. Они осудят твои поступки, потому что не понимают… не могут понять, на что тебя делает способным Тьма.

— Но вы понимаете… правда? — с надеждой рискнул спросить Гай. Ведь старый пень точно не так прост.

— Понимаю, — подтвердил тот. — Я помню, каково это — быть молодым и бороться со своей крепнущей силой. Я помню, какими нестерпимыми бывают порывы… насколько непреодолимы желания. Я понимаю, но не оправдываю. Ты способен уловить это различие?

— Да, Лорд.

Азамин вновь стал смотреть на него в молчании, и это продолжалось достаточно долго, чтобы заставить его чувствовать себя крайне неуютно. Когда же древний ситх вновь заговорил, то Гай с удивлением узнал, что перед ним на расстоянии вытянутой руки сидит его тайный благодетель:

— Когда я нашёл тебя, — вкрадчиво произнёс тот, — я видел мечту любого Учителя. Дикую, необузданную мощь. Я устроил тебя в академию, когда тебе было отказано в посвящении в жречество, и ты был низведён до исправительного центра для несовершеннолетних, откуда далее тебя заперли бы в настоящей тюрьме. Я решил, что возможность наблюдать за твоим становлением стоит риска. Но это решение накладывало на меня ответственность за тебя. Коли ты станешь проблемой, мне придётся искать для неё решение. Не надо, — Дарт Азамин зловеще покачал пальцем, — становиться проблемой.

Гай распахнул глаза.

— Да, Лорд, — поспешно заверил он.

— Все юные сорвиголовы рвутся в бой, но ты поднял ожидаемое на недосягаемые высоты. Никто в обозримом периоде истории академии не сравнился с тобой по успеваемости и по дисциплинарным взысканиям. И дело не в досужих шалостях или жульничестве. Каждый сделанный тебе выговор без исключения был связан с жестоким поведением. Потому что ты выходил из себя из-за насмешек или поддавался на провокации.

Всё это было правдой. В свои подростковые годы Гай был скор на расправу, азартно бросаясь на любого, кто смел его задирать. Увы, стратегия приводила к обратным результатам. Вместо того чтобы отваживать недругов, она их раззадоривала. В итоге некоторые сокурсники с радостью были согласны огрести проблем, если это гарантировало, что он тоже окажется в заднице.

Действительность такова, что, попав в академию, вчерашний мальчишка с колонии стал изгоем, безумно тосковавшим по дому. И мысль о том, что быть ему теперь Лордом ситхов, очень долго укладывалась в голове. Первые годы его колбасило как не в себя. Прибавьте сюда бредовые способности, втайне начинавшие ему нравиться.

Было что-то бесконечно удовлетворительное в том, чтобы обставлять породистых золотых сыночков в их собственной игре. Неважно, в построении алгоритмов на математике или в поединках на мечах, он постепенно находил себя, потому что с каждой новой победой бесил всех вокруг. Достижения превратились в форму бунта, который помогал примириться с крутым виражом, что подбросила жизнь, когда огорошила новостью, что у мальчишки с планеты-колонии есть Сила. Так что к выпуску он безоговорочно стал лучшим студентом академии.

Надо сказать, что с пролетавшим буйством подросткового возраста его амбиции тоже менялись. Неотёсанный дичок уже меньше стремился задевать кого-то за живое и больше нацелился на личное развитие. Раз на роду написано быть Лордом на Имперском флоте, то Гай собирался стать лучше всех. Недруги могли катиться к джедаям, у него всё будет — он так решил. Успех, богатство, счастье и слава. Однажды его имя превратится в легенду. Однажды все, кто презирал его, будут добиваться его внимания. Он заслужит вожделенное кресло в Тёмном Совете, и сам Император Вишиэйт захочет услышать его мнение.

Возможно, одержимость успехом слишком вскружила голову. Но разве правильно опустить руки и признать поражение? Если ему удастся раскрыть свой потенциал, кто знает… Вдруг ему уготовано стать следующим Дартом Азамином?..

Старый пень, казалось, воспринял известие об убийстве Виндикана как нечто из порядка вещей. Что-то в его поведении навевало мысли, будто он ничуть не удивился такому поступку. Как если бы ожидал его. Это давало надежду, что, возможно, за преступление ему удастся отделаться нагоняем…

— Кто, кроме нас с тобой, знает правду о смерти Виндикана?

— Никто, — машинально солгал Гай.

Но едва ответ слетел с губ, его с грохотом приложило об пол. У него были отличные рефлексы, но они не шли ни в какое сравнение с разрядом молнии, которым его огрел Дарт Азамин. Старичок нехило так владел колдовством. От удара перехватило дыхание. Боль пронзила каждую клеточку тела, резко схлынув мгновением спустя.

Буквально раскатанный по полу, Гай оторвал щеку от роскошного ковра и уставился на старшего ситха. За годы учёбы он отхватил свою долю молний, но ни разу настолько мощных. Да, Дарту Азамину не было нужды махать кулаками.

Его изумление вызвало лукавый смешок.

— По размеру меня судишь, ведь верно? Или по возрасту? Глупый мальчик, — улыбнулся старик свысока. — Мой союзник — Сила. Власть моя не в этом сморщенном теле. Она есть сама Тьма.

Гай кивнул и взглянул на давно пережившего свой век дедка по-новому. Очевидно, сила Азамина была не меньше его политического влияния. Походу он не только тянул лямку неестественного долголетия и блистал красноречием.

Под его холодным взглядом Гай вернулся на отведённое ему место.

— Не смей лгать мне. Кому ещё известно об инциденте, кроме тебя и меня?

— Порции Метелл.

Азамин явно не ожидал такого ответа.

— Почему ей?

— Мне нужно было кому-то рассказать.

Чем заработал новый разнос:

— Никогда не вмешивай в свои дела женщин. Когда твой секрет известен женщине, ты подвергаешь опасности и себя, и её.

Плевать. Гай всегда плохо воспринимал критику. Сегодняшний день не стал исключением. Надо бы уходить от этой темы, хотя бы, чтобы отвлечь внимание от того, каким бездарем он себя выставил. Но вместо этого, не обладая ни хитростью, ни тактом, ни особым терпением, выпалил как на духу:

— Мне нужен новый Учитель.

Азамин отрицательно покачал головой.

— С тебя достаточно обучения.

Хатта с два.

— Мне нужно обучение. Это может помочь.

— Ты уже знаешь всё, что тебе необходимо.

Что?!

— Нет! Неправда! — тут же заспорил Гай. — Коррибан это доказал! Я хочу нового Учителя!

Тьфу, как-то капризно получилось…

Однако Азамин остался непреклонен.

— Именно я раздобыл тебе в Учителя Виндикана. Горацио казался надёжным выбором среди доступных. Он много лет преподавал в академии, поэтому был опытным наставником, привыкшим иметь дело с молодыми людьми. У него был идеальный склад характера для незрелого, сверхмощного мальчишки со вспыльчивым нравом и дерзким языком. Но ты убил его. — Азамин пригвоздил его суровым, выносящим порицание взглядом. — Я не отдам тебе на убой другого Учителя. Таковым будет твоё наказание.

— Но…

— Считай, что тебе повезло, инцидент не получит дальнейшего развития. Если бы об этом прознал Совет, от тебя приказали бы избавиться, как от бешеной собаки, расценив непригодным к службе и неподдающимся обучению. Они бы убили тебя и сочли вопрос решённым. И чувствовали бы себя в своём праве, поскольку ты — случайный, кому был дарован шанс — незаслуженный шанс, и ты растратил его впустую.

— Но…

— Мальчик мой, действия, подобные тем, что ты учинил с Виндиканом, плохо сказываются на моральном духе общества и на настроении командования. Неуправляемого случайного терпеть не станут. Особенно во время войны. Будь признателен, что вся остальная Империя славит тебя героем, а не злодеем.

— Я понял, — буркнул Гай, угрюмо раздумывая над услышанным.

— Ты и сам прекрасно справишься.

Ага, как же! И, сука, стало кисло во рту! Ловко придумано, поучать, предлагая войти в положение, когда сам никогда не окажешься в такой херне. Гай чувствовал, как его карьера мчится в дикие бездны космоса. Без Учителя, без наставлений и указок на ошибки, дни героя Коррибана будут сочтены. На память останется потенциал, который никогда не раскроется, и многообещающая перспектива, которая вскоре погаснет.

Но как же он горячо прикипел к успеху… Кровь из носу, как мечтал разочаровать ненавистников. Доказать, что достоин той Силы, что была дана хатт его знает зачем. Не ударить в грязь лицом, обладая столь необыкновенным даром. Быть героем, которого никто не ждал, но который всем нужен.

Почему?

Он хотел понять смысл того, что привело его сюда, и найти своё место в жизни. Он не был ни жертвой, ни ошибкой, ни сумасшедшим, и страстно надеялся оказаться чем-то особенным — важным по какой-то причине, а не из-за жестокой шутки судьбы. Поэтому он решил испробовать другую тактику.

— Вы будете моим Учителем?

Азамин вскинул бровь.

— А тебе палец в рот не клади.

— Пожалуйста. Будете?

Гай не стеснялся просить, но старикан отмахнулся.

— Меня освободили от долга наставничества задолго до твоего рождения.

— Сделайте исключение, — смелее запросил он.

— Я не могу этого сделать. Сам Император объявил о моей отставке.

— Вдруг он передумает?

Азамин покачал головой.

— Лорд Малгус, наш Повелитель никогда не позволит такому, как я, обучать такого, как ты.

Гай опустил глаза в пол, и его внезапно осенило.

— Потому что я случайный…

— Нет. Потому что у меня слишком много власти и признания, а у тебя, мой мальчик, слишком высокий потенциал.

Он не понял. Разве потенциал — это плохо?

Азамин видел его замешательство.

— Некоторые могут истолковать нас как опасное сочетание.

Он по-прежнему не улавливал смысла.

— Почему?

Ответ собеседника был суров:

— Возрадуйся, что ты случайный, определённый при рождении как не обладающий Силой. Родись ты в приличной семье, мы бы не вели эту беседу. Ты не прожил бы и недели. Обычно Лорд Вишиэйт не оставляет в живых мальчиков, явившихся на свет с исключительным показателем мидихлориан.

— Он убивает младенцев?

Неужели давнишний слух был правдой?

Азамин кивнул.

— Сверходарённые Силой младенцы вырастают в сверходарённых Силой мужчин, а у последних могут завестись неподобающие амбиции…

— То есть, Вишиэйт действительно боится соперников… — выдохнул Гай. До него доходили всякие россказни, но он никогда им не верил.

— Вспомни о начале обучения: все, кто получают власть, боятся её потерять. Даже Император Вишиэйт.

Азамин смотрел на него странным взглядом, и Гай воспринял его как сигнал немедленно отречься от любых помыслов об измене… Беседа завернула куда-то не туда.

— Но я не угроза Императору.

Что с него взять? Он был случайным-недоучкой, без особых денег, реальных достижений и связей. Такими темпами его имя исчезнет из памяти, оставшись скупой сноской в учебнике истории, параграфа о битве за Коррибан.

Предостерегающий взгляд Азамина не сходил с него.

— Пусть так и остаётся.

— Да кому я буду угрозой, — приуныл Гай повесив нос, — у меня даже обучения нормального не будет…

— Может статься, и к лучшему, — отозвался старик.

Гай стерпел отказ, догадываясь, что это ещё одна злая шутка судьбы. Мало было родиться случайным, получившим неположенную силу, так и саму способность использовать её обрежут. Его впихнули в чуждый ему мир и велели довольствовать тем, что есть.

Но того, что есть, недостаточно. Гай хотел большего. Жаждал большего. И чем дальше он размышлял о том, что случилось, тем горячей вскипала злость от вопиющей несправедливости.

Однако пытаясь спасти хоть что-то, он потребовал:

— Я хочу то посвящение, которое вы обещали.

Без Виндикана и нового Учителя у него не будет заступника, кроме себя.

Азамин недоумённо заморгал.

— Ты желаешь быть публично посвящённым после всех своих действий? Ты уверен в этом желании?

— Да. Я хочу предстать в тронном зале перед моим Императором.

Оказаться перед бессмертным Повелителем, которого никто не видел, но который считал своё положение более шатким, чем мог предположить Гай. Но Тёмный Лорд был самым важным человеком в Империи, поэтому упускать такую возможность он не хотел.

Одряхлевший старец доверительно наклонился к нему.

— Бойся своих желаний. Тронный зал — опасное место для праздного любопытства. Бывает, Лорды не выходят оттуда живыми.

— Я буду там.

— И когда он спросит, где же твой Учитель, которого нет на церемонии, что ты ему ответишь?

— Наверное, правду.

— Проследи за тем, чтобы всегда говорить нашему Императору полную и всестороннюю правду, — назидательно присовокупил собеседник. — Он чует ложь за световой год и, не колеблясь, за неё покарает. — Азамин вновь бросил на него этот странный взгляд. — Императору не нужна причина, чтобы убить тебя. Запомни это. Сам потенциал твоего существования уже является достаточным искушением.

Гай сглотнул комок в горле, но остался стоять на своём.

— Понял.

И теперь Азамин принялся взвешивать ситуацию вслух:

— Если ты откроешь правду Вишиэйту о смерти Виндикана, это поможет стабилизировать положение. Секреты дают другим власть над тобой. Хорошая стратегия — избегать секретов или изыскать возможность не делать их таковыми. — Азамин кинул на него косой взгляд. — Ты действительно хочешь формального посвящения?

— Да, Лорд, — упорствовал он.

— Я настоятельно выступаю против этой затеи.

— Я хочу своё посвящение.

— Что ж, хорошо, — Азамин с неохотой почтил своё обещание. — Раз ты герой Коррибана, я найду способ провести тебя в тронный зал, чтобы ты преклонил колено перед нашим Тёмным Лордом. Остальное — за тобой.

— Спасибо, Лорд.

— Возможно, ты не поблагодаришь меня впоследствии, — сумрачно изрёк старый ситх и задумчиво оглядел его, прежде чем повторить слова, уже сказанные в саду перед Коррибаном: — Сила с тобой, Лорд Малгус.

По загадочному выражению на его лице и интонации Гай не мог взять в толк, впечатляло ли Азамина это прозрение. Но как бы там ни было, следом тот поинтересовался:

— Скажи, ты часто видишь будущее?

И вроде бы вопрос-то будничный, но Гай чувствовал, как старику любопытен ответ.

— У кого не бывает видений, — пожал он плечами.

— Не скромничай. Когда было твоё последнее видение?

— На Коррибане.

— Когда?

— После того как я убил Виндикана.

— Ты всё ещё был опьянён Силой?

— Возможно.

— Что ты видел?

— Войну. Будущее — это война.

— И какова твоя роль на войне?

— Себя я не видел. Видел только, как горят чужие миры. Миры Республики.

— Доброе предзнаменование.

— Несомненно. Это войну мы выиграем, Лорд.

— Тогда отчего у тебя такой встревоженный вид?

Гай вернулся мыслями к скоротечным иллюзиям. Не то чтобы он особо верил в их околесицу. В них не было завершённости. Просто поток разрозненных образов и ощущений без связной картины. Но, отвечая на вопрос Азамина, он пояснил:

— Мы победили, но победой это не чувствовалось. В ней не было… не было…

— Не было чего?

— Радости. Не было славы.

Старичок закусил губу.

— Очень интересно. Ты должен сообщить Дарту Ангралу, если в своей медитации прозришь что-либо значимое о войне. Лорд Малгус, Империи весьма заинтересована в том, что Великая Сила в своей мудрости откроет тебе.

Гай оживился от косвенного уважения, наполнявшего просьбу.

— Да, Лорд.

— Позаботься о том, чтобы держаться подальше от Порции Метелл. Эта девочка дорога мне, и я не желаю видеть её расстроенной или смущённой. Ей не подобает быть твоей наперсницей.

Азамин выжидательно сверлил его взглядом, поэтому да, ему опять пришлось покорно склонить голову:

— Да, Лорд.

— Впредь я не желаю, чтобы мы встречались подобным образом. Твоё будущее, Лорд Малгус, зависит от тебя и от Силы. Я не стану… я не могу вступаться за тебя.

В том, как Азамин произнёс это, скользила какая-то недосказанность, заставившая навострить уши. Гай с подозрением воззрился на старика.

— Что вы не договариваете?

Да, тут определённо таился какой-то подтекст, в который его не посвящали, хоть Азамин и взялся отрицать:

— Всё, как я уже сказал. Есть те, кто могут счесть нас двоих опасным сочетанием.

Если честно, такой прогноз немного льстил.

Когда в агрессивной среде ситхов тебя расценивали как угрозу, считай, воздали должное. Ну и после, по большей части, чистой выволочки ему оставалось хвататься на любые соломинки, чтобы не приуныть. Допрос окончился, так что слуга проводил его к крытому подъезду, где на холостом ходу стоял ожидавший его спидер. Гай улетал в подавленных чувствах.

Ночь была тихой, а обсаженные деревьями аллеи холма Палатин пустынны. Тянущиеся одно за другим поместья-крепости древнейших семейств размещались в отдалении от улицы, за густым ландшафтным дизайном, скрывавшим их от чужаков. Но он-то знал, кто живёт по соседству с Дартом Азамином.

Порция ещё не спит?

Её вздрагивающая фигурка в его руках была светлым пятном в этот противоречивый тусклый день. Она психовала, плакала, но… Гай был согласен на то, что дают. Приёмыш в семье одинокого отца, он мог по пальцам пересчитать, сколько раз находился физически близко к женщине. И вот, повинуясь охватившему его порыву, он тормознул у ворот резиденции семьи Метелл. Нигде не было видно ни души, поэтому он позволил себе ненадолго задержаться.

Сейчас Порция Метелл казалась ещё более недосягаемой, чем когда-либо. И да, ухаживать за прекрасной, благородной, безупречного происхождения леди было частью его личного плана дороги наверх. Но Порция не была просто выбором по расчёту. Эта девушка нравилась ему сама по себе. Такая леди Малгус ни за что не приестся. Прямолинейная, с острым умом и дерзкой улыбкой. Если какие-то Лорды предпочли бы более покладистую жену, он в их число не входил. Любой леди подле него понадобится сильный характер и хорошая выдержка.

Не слишком ли долго он тут проторчал?..

Гай направил спидер домой, на более скромный адрес Учителя… Хотя нет, теперь уже его личный адрес.

Вдруг внимание привлёк индикатор сообщений на комлинке. Он мигал. Новости с фронта? Нет… Это была весточка от Порции Метелл, отправленная десять минут назад.

«Это ты сейчас уехал от Азамина?»

Азамин предупреждал его не приближаться к этой девушке. Но Гай всё равно поспешил ответить. В конце концов, он ведь не играл с Порцией. Не пытался обмануть её, чтобы обесчестить. Его намерения были благородны. И кроме того ему хотелось побыть в чьём-то обществе.

«Ты меня почувствовала?»

То есть, точно не спит.

Ответа ждать не пришлось.

«Я видела фары спидера. Джулия говорила, что он просил тебя заехать. Как всё прошло?»

«Так себе».

«Он знает?»

«Да. У меня не будет другого Учителя. Теперь я сам по себе».

«Как же ты будешь учиться?»

«В процессе, наверное».

Придётся вникать в суть самому, внимательно наблюдая за другими.

«Это что, наказание такое?»

«Да».

«Ты его заслужил».

«Справедливость — это выдумка. Никто не получает по заслугам. Только то, чего хватает власти добиться. Прочее на усмотрение Силы».

«И всё равно поделом».

«Поделом. Но даже будь иначе, ничего бы не изменилось. У меня нет власти заставить их дать мне другого Учителя».

Откуда ему взять высокопоставленных родственников, готовых замолвить словечко в нужное ухо и убедить какую-нибудь шишку заступиться за него. Нет, отныне он мог полагаться только на себя.

«Матушка не перестаёт плакать по отцу с тех пор, как вернулась домой. Она заперлась у себя в комнате. Наверное, сегодняшний день растравил старую рану. Моя сестра говорит, что из-за этого она может просидеть там неделю или больше».

«Часто такое?»

«Да. Ей так и не удалось оправиться от его потери. Бывают дни, когда мне не терпится выйти замуж и покинуть дом, лишь бы избавиться от её печали».

«Мне жаль».

«А теперь из-за тебя леди Ви и Джулия тоже грустят. Теперь, куда бы я ни пошла, меня везде окружает скорбь».

«Мне жаль».

Порция не отвечала. Она ещё тут?

В попытке удержать переписку он рискнуть отослать комплимент:

«Сегодня ты была очень красивая».

Да, она никуда не ушла. Печатала ответ.

«Аполлония — красивая сестра».

«Я видел её. Ты красивее».

Порция отреагировала не словами. Она прислала ему улыбающийся смайлик.

«Завтра утром я улетаю, чтобы присоединиться к флоту. Какое-то время ты меня больше не увидишь».

«Какой корабль?»

«Дознаватель».

«Като тоже на этом корабле».

«Тоже? Это корабль Анграла».

Дарт Анграл считался восходящей звездой Имперского флота — ситхом с безупречной репутацией и внушительным показателем Силы, так что его флагман слыл лакомым назначением. Вот только Гая не покидали подозрения, что его сплавили туда, чтобы Анграл приглядывал за ним лично. В конце концов, именно Анграл сообщил Азамину о неких недомолвках в официальном рапорте по Коррибану.

«Я помолюсь Тьме за «Дознаватель» и его команду. Да поможет Сила, вы все благополучно вернётесь домой».

Её пожелание трогало, но Гай, будучи собой, им одним не удовольствовался.

«А конкретно за меня помолишься?»

И добавил смайлик с глазами-сердечками, потому что смирно рассиживаться в границах дозволенного среди его привычек не значилось.

«Может быть, мне помолиться, чтобы ты получил, что заслуживаешь?»

Язва.

«По рукам».

Что бы ни помогало ей думать о нём, это сойдёт. Пусть ему во веки вечные не светило стать учеником влиятельного Лорда, он всё ещё мог стать зятем влиятельной семьи, если убедит Порцию Метелл выйти за него замуж.

«Мне надо бежать. Моя сестра идёт».

Гай улыбнулся, наверное, впервые за весь день.

Он понравился Порции. Сильно понравился вопреки тому, что сделал.

С Дартом Азамином складывалось нечто подобное. Пусть старый пень и шарахнул его молнией, попутно отклоняя любые просьбы о новом Учителе, всё же… Гай не мог избавиться от ощущения, что старикан ему симпатизировал… несмотря на передрягу с Виндиканом.

Мало того, от его предостережений веяло искренностью. Хотя он, понятное дело, прежде всего переживал, как бы не замараться о хреновую карьеру облажавшегося ученика, в его увещеваниях совсем не чувствовалось притворства, как если старик по-настоящему беспокоился о нём.

Гай решил, что со всеми неожиданными поворотами судьбы тёрки с Метеллом и Азамином — это вроде бы не самое худшее, что могло случиться. В силу кучи вещей сегодняшний день выдался неоднозначным, но он всё-таки записал его в графу своих побед.