Жареное мясо в устричном соусе (джен)

Эстетически подкован,

Атлетически сложен,

Ходит сей маньяк по городу

И изысканно жует.

Чей-то пенис, чьи-то груди,

Не привык он к пище грубой.

Он убьет и приготовит.

Ножом жертву приголубит.

Маринад, перец, соль.

Пища грубая — это боль.

Маринует хреном яйца.

Для гурманов он старается.

Засолил он ягодицы,

Потроха склевали птицы.

Мясо — в жарку, сердце — в масло.

Жертву съели, и прекрасно.

— И что это такое? — грозно спросил лейтенант, бросая газету на стол, — что это за дурацкие шутки?!

— Без понятия, — отозвался Мик, — а что случилось?

— Какой-то мудак опубликовал стихотворение. «Послание Ганнибалу».

— Я не в курсе, — Мик тяжело вздохнул.

— Я на тебя не думаю, — обнадежил его лейтенант, — к тебе федерал приехал, говорит, что ты им поможешь.

— Лейтенант, а можно я скажусь больным? — взмолился Мик, — или вы меня отправили в засаду? Я не хочу помогать ФБР.

— Хочешь, не хочешь, а придется, — лейтенант Фред Косторович фыркнул, — три дня прошло, как ты выяснил, что в городе орудует банда людоедов, а толку никого.

— Мы не можем каждый раз кидаться за рыжими людьми в уверенности, что это член их банды, — Мик опять тяжело вздохнул, — и где черти носят Макса?

— Макс отправился допрашивать своих информаторов по вашей банде, а тебя ждет мистер Уилл Грэм.

— О, Господи! — Мик встал из-за стола и побрел вниз, в конференц-зал.

* * *

В конференц-зале сидели двое. Молодой мужчина, по внешнему виду на пару лет моложе самого Мика, щеголявший черной лохматой шевелюрой и легкой трехдневной щетиной, выглядевший, как актер Хью Джекмен, причем как Джекмен, который трое суток бродил по пустыне. Одет сей джентльмен в мятую рубашку неопределенного цвета, ветровку серого цвета, черные джинсы и черные туфли. А второй человек являлся Вином. На нем висело оранжевое одеяние, напоминавшее буддистское.

— Нет руки и нет ноги, — вещал Вин, глядючи в глаза парню, — на шнурки пошли кишки, в супе съели сердце, а желудок с перцем!

— Кхе, — негромко кашлянул Мик.

— Здравствуйте, — черноволосый незнакомец посмотрел на Мика, — я — Уилл Грэм, а вы, я так полагаю, детектив Меллоун?

— Мик. Зовите меня Мик, — Мик прошел к мистеру Грэму, — и что вас привело ко мне? Неужели у вас в ФБР нет людей, могущих думать как преступник?

— Есть, — ответил Грэм, — я, например.

— А я тогда вам зачем?

— Мистер Грэм наслышан о твоих способностях, — провозгласил Вин, — он слыхал от коллег, что ты можешь унюхать преступника по кармическому следу.

— Что за чушь, — разозлился Мик, — я и понятий таких не знаю. Давай, Вин, выметайся отсюда, у нас с мистером Грэмом будет приватный разговор.

— Обнимашки, — мечтательно протянул Вин, — как бы я хотел обнять тебя, выесть сердце из груди, выпить кровь из жил твоих, закопать в саду своем.

— А этот человек — не маньяк? — спросил мистер Грэм.

— Нет, он просто псих, — ответил Мик, поняв, что Вин сейчас не уйдет, — так, и что вы там от меня хотели? Насколько я знаю, мой друг Шерлок Холмс сейчас помогает Калифорнийскому бюро ловить этого грешного доктора Ганнибала Лектора или Лектера, как он там правильно читается?

— Мне нужны ваши способности, — не раздумывая, сказал Грэм, — я был близок к доктору и поплатился за это, а теперь мне нужно его наконец поймать.

— Как мило! — восхитился Вин, — вы были очень близки к доктору, да? Я восхищаюсь им. Он такой милый и замечательный. Так интересно рассказывает…

Грэм и Мик повернулись и уставились на Вина.

— Ты… нашел доктора Лектора? — спросил Мик.

— Ты знаешь, где он находится? — добавил Грэм.

— Нет, не знаю, — Вин улыбнулся парням. — Я его последний раз… дайте-ка, подумать… ага, в день, когда меня выписали! — торжествующе произнес Вин.

— Так чего ты молчал!!! — заорал Мик, — если ты знаешь, где он был, так почему ты никому не сказал?!

— Он мне сказал, чтобы я молчал, — обиженно пробурчал Вин, — доктор объяснил мне, что его незаслуженно обвинили во всех грехах…

— А он — белый и пушистый, — скривился Грэм, — ты хоть знаешь, ЧТО он натворил?

— Это не он, — уперся Вин, — я-то знаю. Он милый и добрый. Он меня пожалел. И он такой… нежный…

У Мика и Грэма отвалились челюсти.

— Добрый доктор, — Вин уселся на стол и принялся поглаживать себя:

Добрый доктор Ганнибал

Никого не убивал,

Никогда не ел людей,

Это происки зверей.

Эта злобная молва,

Это лишь слова, слова…

Ганнибал, любимый мой,

Он останется со мной.

Будем мы с ним пищу есть,

Я отдам ему тело и честь.

Тут Вин повернулся к ошарашенным парням, вытянул руку в театральном жесте и с надрывом продолжил:

Мик, любовь моя!

Зря не любишь ты меня!

Но когда вонзится нож,

И тогда, увы, поймешь,

Что тебя любил я,

Но погаснет твоя заря.

Мик сглотнул. К Вину он относился по-дружески, немного покровительствовал, но то, что Вин к нему так относится, он даже не предполагал.

Но Вин не унимался. Он ткнул пальцем в федерала:

Вы к доктору Лектеру были близки,

Клялись вместе быть до гробовой доски,

А вместо того… обвинений туча!

Да как же вас совесть не мучает!