Разлука, верность и звезды (гет)

Белая лошадь мчала ее на запад Валинора — туда, где находятся владения Намо. Таких длительных путешествий Анайрэ еще не предпринимала, но она была полна решимости.

С тех пор, как Финдарато рассказал о судьбе ее супруга и детей, а также поведал историю Берена и Лутиэн, эльфийка часто думала о таком путешествии. И вот набралась сил и решилась.

Она встанет на колени перед Владыкой мертвых. Будет плакать, просить, умолять... За всех родных — или за кого-нибудь одного... Ближе всех был ей супруг. А если Намо не сжалится, то пусть примет ее в свои Чертоги.

Дни сменялись ночами, солнечный свет — лунным. Лишь однажды за долгий путь она остановилась на отдых — около озера необычайной красоты, в котором отразились звезды Варды.

Здесь когда-то она была вместе с Нолофинвэ. А вот и знакомые синие цветы, которые, кажется, узнали ее. Анайрэ коснулась бутона — и он распустился, стал пышным, излучающим свет цветком, не таким, как его скромные собратья. «Это добрый знак», — подумала она. Но, когда попыталась отойти, цветок потянулся за ней, давая понять: он хочет, чтобы она его сорвала. И, хотя эльфы без необходимости не делают этого, леди нолдор выполнила просьбу цветка. Синий огонек украсил ее волосы.

…Вот и серые каменные ворота. Как страшно к ним приближаться! Лошадь испуганно дернулась и едва не понесла. Анайрэ едва успела спешиться, прежде чем животное отошло от ворот на порядочное расстояние. Эльфийку объял ужас. «Я должна. Он смог прийти к вратам Ангамандо. Врата Мандоса не так ужасны», — с этой мыслью Анайрэ сделала шаг вперед. И еще один... Ее рука коснулась ворот...

Вдруг запахло белыми лилиями, и перед эльфийкой предстала величественная и сияющая женская фигура. От нее веяло скорбью — но и надеждой.

— Что ты делаешь у врат Царства мертвых, дорогая? Твое место — среди живых! — на нее посмотрели глаза, полные глубокой печали и мудрости.

— Владычица Ниэнна, я хочу говорить с твоим братом, Намо!

— Я понимаю, о чем пойдет речь, — ответила валиэ. — Но поговори для начала со мной.

Они плакали вместе — безутешная Эрухини и скорбящая Валиэ. Майар из свиты Ниэнны воздвигали у Врат шатер, чтобы гостья могла отдохнуть после дальней дороги.

— Что ты хочешь предпринять, дитя? — вопросила Ниэнна.

— Я буду умолять Намо, — ответила Анайрэ, — чтобы он освободил моего мужа и детей. А если невозможно всех, то хотя бы Нолофинвэ.

— Мне придется огорчить тебя. Даже Намо не в силах менять существующий порядок. Иначе здесь скопилась бы очередь вдов, матерей, сирот. Твой муж и твои дети ушли в Эндорэ вопреки приказу вернуться. Они герои, но они и мятежники, и пророчество Севера — не пустые слова.

Заботливая рука вытерла слезы с лица Анайрэ.

— Одно-единственное исключение — судьба Берена и Лутиэн — лишь подтверждает правило. Оба заплатили за это высокую цену. Да и уверена ли ты, что сможешь спеть с такой же силой, как это сделала дочь Мелиан?

Эльфийка печально вздохнула:

— В этом случае я хочу променять мою жизнь на жизнь Нолофинвэ.

— Для этого, девочка моя, потребуется согласие самого Нолофинвэ. Мне известно, как он держится в этих стенах. Есть чем восхищаться. Могу точно сказать — он ни за что не согласится на такой обмен.

— Тогда я разделю пребывание в Чертогах с ними! — воскликнула вдова мятежника.

— Считаешь, что доставишь им радость? Но лишь увеличишь боль и скорбь. Им придает надежду мысль о том, что ты остаешься в Тирионе. Подумай также о своем саде. Создания Йаванны доверены тебе. Она позаботится о них, но они будут скучать по твоим заботливым рукам. И еще. Кто тогда будет хранить память о подвигах Нолофинвэ и ваших сыновей?

Ничего не ответила Анайрэ, лишь устремила взор в закатное небо.

— Я поговорю с братом. Передам ему твою просьбу, а пока отдыхай.

Владычица печали пригласила гостью войти в приготовленный для нее шатер, после чего фигура растаяла в воздухе.

Когда валиэ вернулась, уже стемнело. Серебряные лучи Исиля озарили изумрудные травы, росшие у серых Врат. Анайрэ замерла, готовая выслушать ответ Намо.

— Как я и ожидала, дитя мое, вы не можете воссоединиться. Но одно исключение для тебя Намо сделает. Он передаст привет твоим детям, чтобы им там было светлее. Еще ты можешь передать супругу какую-нибудь из вещей. Это доставит ему радость.

Анайрэ задумалась. На ней были кольца и браслеты, сделанные и подаренные супругом. Не дарить же его собственный подарок.

Она вспомнила про синий цветок. Вынула его из волос и протянула Ниэнне.

— Это отличный подарок. Волей Намо цветок сохранится у Нолофинвэ, и станет возможным приколоть его к одежде. Жди.

Ниэнна вновь исчезла. Вернулась она через час. На ее ладони сияла роза из прозрачного материала, неведомого в мире живых.

— Нолофинвэ оторвал от своего одеяния лоскут и сделал для тебя подарок. К сожалению, цветок не сохранится в этом мире и наутро растает.

— Он останется в моей памяти. Спасибо, — Анайрэ приняла розу. Невесомый, хрупкий цветок, излучающий голубоватый звездный свет. Впервые за много веков эльфийка почувствовала необъяснимую радость. Ее окутало мягкое тепло. Кажется, так хорошо ей было лишь однажды — в день свадьбы. Множество звезд сочувственно и одобрительно смотрело ей в глаза.

…Наутро роза растаяла. К шатру подошла белая лошадь.

Обратный путь Анайрэ перенесла легче. Казалось бы, она не добилась того, чего хотела. Откуда же такой свет в сердце?

С тех пор мучительный вопрос «Для чего я живу?» не терзал ее так, как раньше. Она знала ответ. Чтобы хранить память. Чтобы продолжать взращивать свой сад. Чтобы ждать — и надеяться.