Экзерсисы дроу: серия коротких историй (джен)

В Доме Ша'Дис отмечали ежегодный праздник, День Мензоберры, первый по счёту с момента возвращения Кинширр. Большие чёрные двери с витыми узорами, мерцающие напылением люминесцентной плесени, отворились, впуская приглашённых в зал. Длинный накрытый яствами стол, какого давно не видывал этот дом, делил надвое сумеречно освещённое помещение и вызывал вздохи изумления у вошедших дроу. Занимая места, все с интересом разглядывали блюда. Вдруг один из гостей, балуясь, ткнул кинжалом в бок огромной безглазой рыбины, лежащей посередине центрального стола, и уселся чуть в стороне.

— Идиот! — зашипела на него женщина, занимающая место рядом. — Ты вчера этот кинжал ядом смазывал!

Мужчина растянул рот в надменной ухмылке:

— Ну не я же буду это есть.

Пир начался, зазвенели столовые приборы, потянулись разговоры. Кто-то хвалил Мать Дома, кто-то хвастался своими успехами, третий пел дифирамбы соседке, ещё двое спорили, вовлекая в спор окружающих; протягивались руки с бокалами, разливали разные виды настоек.

Мать Кинширр в своём перламутровом сидела в окружении Мастера и трёх своих жриц, и, потягивая привозное сверху вино, замечала, что только большую рыбу никто не ест.

"Мы заплатили Та'Ринн кучу золота за угощения", — с негодованием подумала она и встала со своего места. Бесшумной поступью, словно бы в размышлениях о чём-то своём, обошла стол вокруг, остановилась напротив середины. Рассмотрела рыбину, заметила прокол. Подняла руку, сконцентрировала внимание на заклинании очистки. Пара слов шёпотом прозвучала едва слышно, но всю застольную болтовню словно бы обрезали. Встала тишина. Мать Дома ощутила на себе множество взглядов, беспечно улыбнулась и подошла к конкретному мужчине сзади. Положила руки ему на плечи. Женщина рядом покосилась на неё удивлённым взором, как и весь зал.

— А что это мы затихли? — с мягкой иронией сказала Мать Кинширр. — День Мензоберры кончился, сородичи мои! Мы обязаны порадоваться этому!

Опираясь замершему мужчине на плечи, окинула застолье янтарным взглядом и сделала жест рукой:

— Продолжайте! Я не требовала вашего внимания...

Как только беседы возобновились, она опёрлась локтями на плечи сидящего и склонилась к его уху.

Она знала: внимание к ней не ослабло. Никто здесь не пропустит шуток верховной матери. Которая прошептала, играя интонацией:

— А что это с тобой сегодня, аппетит пропал? Почему же? Я собрала вам роскошный стол, почти как в лучшие времена. Отрежь кусочек откуда хотел. Это очень дорогая, деликатесная рыба. Я наложила заклинание, чтобы она была ещё вкуснее!

Главная женщина дома со своей неповторимой улыбкой заглядывала ему в лицо. Она была близко, специально так, чтобы чувствовалось тепло её тела и тонкий дух её ароматических масел. Она ждала. Непозволительно долго.

Ему потребовалась, видимо, вся его воля для того, чтобы зафиксировать в руке маленький ножик. Ему не пришло в голову верных слов, поэтому пришлось действовать. "Деревянной" рукой, словно бы дроу вмиг стал грибовиком*, он потянулся к рыбе и продолжил надрез. Нельзя так заставлять ждать сильнейшую в Доме жрицу Ллот. Но она ждала, словно бы сама Ллот в центре Тенет, куда попадают души после жизни. Он, наверное, раньше не знал, что у Ллот такие огненные глаза, такие серебристые ресницы и что она бывает так близко. Он мог бы сто раз проклясть все яды, своё легкомыслие и народ, в котором жил всю жизнь. Он отрезал ломоть от рыбы, размышляя, какая смерть принесёт меньше мук и позора: неповиновение или ирония судьбы. Он нёс ломоть ко рту, чувствовал его вкус, мирился с судьбой... А вдруг повезёт.

Кинширр прошлась пальцами по его шее, слегка оттолкнулась, отпрянула, хихикая:

— Ну ведь вкусно же!

Налила себе настойки, лёгкой походкой обогнула стол, выпила на ходу, подошла с другой стороны, обратила внимание на гробовую тишину. Всплеснула руками:

— Ну что вы смотрите, сородичи мои? Ешьте же! Она чиста — силой богини, дарованной мне!

Шагнула вперёд, выхватила нож у кого-то из рук, отрезала соседний кусок и смело откусила. Запила терпкой настойкой, услышала, как женщина, сидящая рядом с жертвой экзекуции, заливисто смеётся. Под звуки приободрённого праздненства Кинширр прошествовала к своему месту, держа кусок на ножике в воздетой руке:

— Та'Ринн прекрасно солят рыбу — не так ли?!