Огранённые (гет)

Оранта, столица Эквии, 11 июля 1979 года.

Четыре бра зажглись сами по себе. Под каждым из них висело по раме высотой чуть больше человеческого роста и шириной примерно в полметра — все на одной стене через равные промежутки. Край каждой из них касался пола, поэтому плинтус в тех местах отсутствовал. Испещрённая мелким узором поверхность отлитых из металла рам слабо поблёскивала. В одну из них было вставлено зеркало, в остальные три — портреты мужчин в полный рост.

Напротив находился кожаный диван, рядом с ним на элегантном маленьком столике располагался телефон, а больше в этой узкой вытянутой комнате ничего не было. Единственное окно закрывали жалюзи, которые уже давно никто не трогал.

Через несколько секунд после того, как зажглись бра, поверхность зеркала подёрнулась рябью, а потом начала наливаться фиолетовым и испускать свечение. Вскоре за этой пеленой проступил тёмный, размытый по краям силуэт, который становился всё чётче, и наконец, возмутив гладь стекла, оттуда вышел Лас Эрвент.

Пока он поправлял пиджак — на этот раз горчичный с узором из тонких веточек и мелких продолговатых листьев приглушённо-зелёного оттенка — зеркало за его спиной приобрело прежний вид. Он подошёл к столику, набрал на телефоне номер, и в этот момент холст в соседней раме засветился фиолетовым. Эрвент повесил трубку и ещё раз набрал номер, уже другой, но в комнате ничего не изменилось. Вновь положив телефон, он прошёл сквозь раму, портал внутри которой ещё полминуты горел, а потом погас.

Спустя короткое время тот же портал зажёгся опять, и Эрвент появился с объёмной папкой в руках. Он тяжело сел на диван, отложил бумаги в сторону и прикоснулся руками к вискам. Это была ужасная неделя. Просто отвратительная.

Ладно, понедельник выдался вполне сносным. В конце концов, всё прошло по плану, и никто не мог предположить, что проблемы возникнут именно из-за девчонки — да ещё какие проблемы. Эрвент думал, что основную часть трудностей станет создавать пацан, но тот оказался каким-то заторможенным, или такое впечатление возникало на фоне бойкой сестры.

Эрвент сделал вывод, что родственников лучше похищать вместе и уже потом разделять. Пропажа нескольких детей в семье в разное время вызывает подозрение, а исчезновение в один день больше походит на спланированный побег. То, что почти все они сейчас подростки, определённо играет на руку, ведь в этом возрасте люди склонны бунтовать. Сколько случаев было, когда подростки без разрешения родителей отправлялись в другой город на концерт любимой группы или ещё за чем-нибудь, а по дороге нарывались на насильника, маньяка или кого-то в этом роде? Если не оставлять улик, — а люди Эрвента никогда их не оставляли — полиция будет работать именно в этом направлении. Насчёт родителей можно было даже не беспокоиться, не пытаться убрать с дороги. Их бесполезные, бесплодные поиски ещё ни разу не навредили Эрвенту. Наоборот, отсутствие всей семьи вызвало бы больший резонанс в обществе, чем предположительный побег подростка.

Крэйтов надо было взять гораздо раньше. Во-первых, они обладали телепатией — одной из самых важных способностей. Во вторых, мальчишке осенью исполнится уже двадцать лет. Чем старше они становятся, тем больше оставляют во внешнем мире якорей, цепи которых приходится обрубать Эрвенту. Но найти и выследить этих двоих было сложнее ожидаемого, потому дело и затянулось.

В мыслях Эрвент ещё называл их Крэйтами, хотя при личном общении ни разу не обратился к ним по фамилии. Очень скоро они привыкнут, что у них её больше нет, как нет никакой семьи. Даже у Иджены, как бы далеко ни зашли её попытки сопротивления.

Ожидая встретить отпор от Рэина, Эрвент поместил его в центр «Восток», наиболее защищённый и удалённый от цивилизации. Иджену он определил в «Запад», и с этого момента всё пошло не так. Во вторник, то есть на следующий день после того, как Крэйтов оставили в их комнатах приходить в себя, в центрах «Запад», «Юг» и частично «Север» одновременно вышли из строя пластины, создающие барьер. Видимо, во время изготовления этой партии были допущены существенные нарушения технологии, что значительно снизило срок службы артефактов.

В «Западе» находились только двое: Иджена, которая вот-вот должна очнуться, и семилетний Флидэр, очевидно, слишком маленький для побега. Эрвент принял решение доставить Иджену в другой центр с помощью сети порталов. Но куда? В «Востоке» уже разместили её брата, «Юг» и «Север» также остались без защиты. Выбор пал на «Север», потому что половина его пластин была из другой партии, и они ещё выполняли свою функцию, а потому восстановление барьера там займёт меньше времени. Перемещать кого-либо из «Юга» смысла не было. Все они давно не новички, у всех так или иначе уже есть определённый уровень доверия к Эрвенту и его людям. К тому же они пока не должны догадываться о существовании других центров.

Если бы Эрвент знал наперёд, что Рэин окажется таким пассивным, он бы просто поменял местами брата и сестру, пока те не успели прийти в сознание и познакомиться с остальными, но теперь было уже слишком поздно что-то менять.

Девчонка сбежала. Из-за суматохи, происходящей в тот день, её отсутствие обнаружили только поздним вечером. Эрвент хорошо помнил, что уже собирался уходить домой, когда услышал по рации взволнованный голос Обенхо́рста. Кажется, это был первый раз, когда тот потерял самообладание за всё время их с Эрвентом сотрудничества. Впрочем, он быстро взял себя в руки, ведь именно Обенхорст нашёл, каким путём Иджена вышла из здания, как бы Эрвент ни надеялся, что она всё ещё где-то внутри.

Нужно было срочно прочесать лес, но темнота уже успела сгуститься. Людей катастрофически не хватало: в «Севере», и без того самом новом и малочисленном центре, ночью почти никого не осталось. Сначала на поиски вышел только Обенхорст. Эрвент отправился вслед за ним, как только с помощью порталов переправил в «Север» всех, к кому было доверие, и с кем удалось связаться в такое время. Охрана, которая успела доказать свою несостоятельность, не смотря ни на что, оставалась на местах — не хватало ещё и Норсиэль дать возможность побега.

Иджену искали до самого утра, хотя не прошло и часа, когда стало понятно, что драгоценное время упущено. Девчонка успела либо слишком далеко уйти, либо хорошо спрятаться. Возможно, и то, и другое. С рассветом пришлось вернуться. Все, кто участвовал в поисках, были вымотаны, поэтому Эрвент дал им выходной. Себе же он не мог такого позволить.

После ночи в лесу, белый костюм оказался напрочь испорчен, но, если правильно разыграть карты, он станет единственным, чего Эрвент лишился в тот вечер. Иджена найдётся, она не задержится во внешнем мире надолго. Всё, что она ни сделает, приведёт её обратно.

Эрвент ожидал, что она объявится в ближайшем отделении полиции. Это был бы очень удобный расклад, потому что слово девчонки ничего не весит против его слова. Иджену с лёгкостью можно было бы упрятать в психиатрическую лечебницу, а потом забрать оттуда. Конечно, её показания могут стать основанием для расследования, но этого Эрвент не боялся. Сколько раз в его легальных лабораториях проводили проверки, но так ничего и не нашли — даже того, что находилось под самым носом. Сколько ни допрашивали его сотрудников, всё равно не услышали больше, чем они знали, а знали они, надо сказать, немного. Эрвента вполне устраивал статус единственного человека в стране (ну, может быть, одного из двух), который по-настоящему разбирается в магии.

Тем не менее к концу подходили уже пятые сутки, как Иджена сбежала, а тучи над его лабораториями не собирались сгущаться. К сожалению, Эрвент не мог проследить её путь с помощью своих провидцев. Эмита была совершенно бесполезна, когда дело касалось прошлого, а Мади́ бы не хватило сил преследовать Иджену на значительном расстоянии. К тому же, ни одна из них ещё не достигла того состояния, когда им можно будет сообщить о существовании других центров.

Дома Иджена также не объявилась. Это Эрвент знал наверняка, потому что связался со старшими Крэйтами. Обычно до родителей ему не было дела, потому что они не могли принести никакой пользы. Но только не в этот раз.

В поисках своих детей они поставили на уши всю Оранту. Стало понятно, в кого Иджена такая, и если бы она сама не проговорилась, что у Рэина тоже проявились способности, Эрвент бы решил, что он приёмный.

Как бы то ни было, рвение старших Крэйтов можно было обратить в свою пользу. Будучи публичной личностью, в четверг Эрвент выступил с речью на каком-то очередном вечере благотворительности, где поднял проблему пропажи детей и подростков и призвал не оставаться к ней равнодушными. Сейчас Эрвент как раз был неравнодушнее многих, поэтому помог двум убитым горем супругам, недавно потерявшим своих детей, финансово обеспечить поисковую кампанию. Естественно, по чистой случайности супругами оказались старшие Крэйты.

Пятница для поисковиков прошла безрезультатно, но это и неудивительно, ведь они работали в пределах Оранты и области, в особенности в Тровэге и на Больших озёрах, где младших Крэйтов видели в последний раз. К середине дня Эрвент через подставных лиц передал информацию о том, что Иджена была замечена в Аларийской области, примерно там, где находился центр «Север». Ничего более точного он и сам не мог сказать, поскольку исходил из одного лишь предположения, что девчонка не ушла слишком далеко.

Впрочем, предположение отчасти подтвердилось уже на следующий день, в субботу, когда сами поисковики выяснили, что похожую девушку видели непосредственно в Алари. Что ж, умно-умно. Затеряться в одном из самых густонаселённых городов страны — действенный ход. И вот уже воскресенье, а новостей никаких.

Эрвент с шумом втянул воздух и откинулся на спинку дивана. Можно было во всём винить неудачное стечение обстоятельств, но он прекрасно понимал, что главную ошибку совершил сам — недооценил Иджену. То, что избалованная девчонка из состоятельной семьи оказалась хитрее и изворотливее, даже чем Норсиэль, — неожиданно, но не невозможно.

Тем более, если посмотреть на девушек с другой стороны, всё становится на свои места. У Иджены была такая жизнь, к которой хочется вернуться, которую нельзя просто оставить за спиной, не убедившись, что все мосты окончательно сожжены. До Норсиэль же никому не было дела. Она непонятным образом выживала в том притоне, в который её собственная мать превратила их квартиру. Для Эрвента это обстоятельство стало весьма удобным: никто не заметил её пропажи, если почти никто не замечал её существования.

Он ожидал, что, будучи всё время предоставленной самой себе, Норсиэль привыкнет к свободе и не захочет безвылазно сидеть в «Севере». Но выяснилось, что она при всей внешней агрессии человек уставший от постоянной неопределённости и бесконечных потрясений. Норсиэль, конечно, не призналась Эрвенту в этом напрямую, но за неполные две недели он и сам понял, что та нуждалась в стабильности и предпочитала наличие жёстких правил. Уж что-что, а это он мог ей предоставить.

Такой характер Норсиэль, безусловно, стал неожиданностью, но ещё большей неожиданностью оказалось само её существование. Долгое время Эрвент пребывал в полной уверенности, что Даар — единственный правнук На́лера Ха́йтшена, испытуемого с потенциальной способностью к изменению внешности. Его семейное древо было исследовано досконально — никаких намёков на других представителей четвёртого поколения. Судя по всему, Норсиэль являла собой результат чьей-то интрижки на стороне, и Эрвент бы с удовольствием пожал руку этому дамскому угоднику. Теперь благодаря такому нежданному подарку судьбы у него появилась возможность создать полноценную замену Даару.

Сам по себе Даар безупречен: трудолюбив, усерден, любит учиться и схватывает всё на лету. Он силён и физически, и энергетически. Несмотря на то что изменение внешности не такая полезная способность, как, например, управление временем, провидение или телепатия, пока Даар имел бо́льшую ценность, чем Эмита, Пандэлеана и уж тем более Рэин, потому что своей силой он овладел лучше всех и продолжал оттачивать мастерство до такого уровня, какой сам Эрвент ещё недавно считал невозможным. Но память и эмоциональный интеллект Даара уже не вернуть. Может быть, однажды наступит день, когда он и вовсе превратится в бездушную машину для убийств или в овощ. Первый вариант, естественно, предпочтительнее.

Шесть лет назад, когда Эрвент выследил Даара, ничего не было готово, даже строительство центра «Восток» ещё не началось, но ждать уже становилось слишком рискованно. Даар то и дело мелькал на публике, к счастью, не из-за своих способностей, но, если бы Эрвент пустил это дело на самотёк, впоследствии бы Даара не получилось выкрасть практически без шумихи. Пришлось почти три года держать его у себя дома.

Кроме того, Даар оказался слишком умён, для того чтобы ему можно было так просто пудрить мозги. Возникла необходимость слегка притупить его когнитивные способности. На тот момент у Эрвента имелся первый, ещё не доработанный, прототип того, что впоследствии он стал подмешивать в еду всем остальным. Тогда препарат сильно отличался от того, что Эрвент использовал сейчас, и существовал в форме инъекции. Риск был велик в обоих случаях: если прототип не применить, Даар обязательно заметит несостыковки и поймёт, что дело нечисто, а если воспользоваться им уже сейчас, эффект может быть не совсем тем, на который Эрвент рассчитывал.

Так и случилось. Уже в первый день Даар задавал слишком много неудобных вопросов, на которые не получал ответов, а на третий чуть не прикончил Эрвента, догадавшись о его истинной роли во всей ситуации. Красноречие и умение убеждать в этот раз не помогли, жизнь спасла грубая сила — Эрвенту всё-таки удалось вырубить Даара и вколоть ему препарат. После этого он стал совершенно другим человеком: начал стремительно терять память и за несколько дней забыл всю свою предыдущую жизнь, перестал адекватно реагировать на внешние раздражители, утратил способность выражать, а возможно и испытывать, многие эмоции.

Эрвент не хотел, искренне не хотел делать это с Дааром, но другого выбора не оставалось. С остальными он уже не допустил такой ошибки. Вызывать необратимые изменения сознания слишком опасно, поэтому Эрвент переработал препарат таким образом, чтобы он имел эффект, который пропадает, если прекратить систематическое употребление. Существенный результат перестал появляться незамедлительно, но и урон был несопоставимо меньший.

Неудачный опыт с Дааром также научил его, что людей нельзя держать в информационном вакууме, если требуется заручиться их доверием. Поэтому Эрвент предоставлял им правду, в которой они так нуждались, заботливо перемешивая её с удобной ложью. Ответы нужно давать и давать с избытком, отвечать даже на незаданные вопросы, как бы переступая грань дозволенного, и посвящая собеседника в общую тайну. Анкландские террористы и правительство Эквии вступали ключевыми фигурами в этом фарсе, ведь нужно же было сплачиваться вокруг какой-нибудь грозной силы, пусть даже и несуществующей. А крупицы истины под воздействием пищевых добавок всё равно забудутся спустя год или два.

С Рэином это сработало, пожалуй, лучше, чем со всеми остальными. Если рассудить здраво, даже хорошо, что более внушаемый телепат оказался именно в «Востоке», пусть это и стоило побега менее внушаемого. Трудности такого рода временные: девчонка либо умрёт, либо вернётся, но уж точно не принесёт Эрвенту вреда. Гораздо важнее сразу поместить нужного человека в нужное место, и лояльный Рэин был в «Востоке» гораздо полезнее, чем хитрая и дерзкая Иджена.

Эрвент многое ставил на связку Даара и Рэина, которого необходимо как можно скорее научить применять свою способность на людях. С недавних пор стало очевидно, что потребуется кто-то, кто сможет копаться в голове Даара и возвращать его в обычное состояние, потому что сам он рано или поздно будет не в состоянии. Чем больше он тренировался изменять внешность, тем сложнее ему становилось принимать свой истинный облик. Эрвент точно не знал, с чем это связано: с потерей памяти, которая со временем прогрессировала, пусть и гораздо меньшими темпами, или с нарушением каких-либо иных когнитивных функций. Вероятно, от Даара начинало ускользать понимание того, когда он использует способность, а когда нет. В перспективе невозможность вернуться к своему настоящему виду выльется в то, что способность Даара начнёт постепенно вытягивать его жизненные силы. Эвент возлагал большие надежды на то, что это получится предотвратить с помощью Рэина.

В свете недавних событий стало ясно, что правильно распределить по центрам важно не только носителей магических способностей, но и сотрудников. В «Севере» требовалось усилить охрану. Дело осложнялось тем, что невозможно набрать её полностью из идейно заряженных помощников, таких как Обенхорст или Вальдау, готовых положить всю жизнь ради общей цели. Оставалось обходиться тем, что есть. Для начала из «Востока» в «Север» в качестве начальника охраны был переведён Шхро́ер Сцщемчхо́ф, эмигрант из Чшалта с фамилией, которую Эрвент в своё время учился выговаривать четыре дня. Такие верные и тупые псы, как он, полезны. Они легко поддаются манипуляциям, хотя по большей части это и не нужно, ведь им можно вбить в голову всё, что угодно.

Деньги, время, люди — вот самые ценные ресурсы и именно в такой градации. Когда-то у Эрвента не было ничего из этого, а удобные и полезные люди остались в дефиците до сих пор.

Человек не более, чем инструмент, и, как любой инструмент, он раскрывается только в нужных руках. Дикарь никогда не сможет воспользоваться циркулем так, как инженер, и сочтёт эту диковинку крайне неэффективным приспособлением для выкалывания глаз. Некоторые люди в применении не сложнее, чем циркуль — взять того же Шхроера Сцщемчхофа. Но и пользы он не принесёт столько, сколько Эрвент извлечёт из самых совершенных его инструментов, которые, однако, ещё требуют заточки и калибровки.

Иногда он задумывался, не проще ли было в самом деле использовать инструменты, но рассуждения эти всегда сводились к одному: не проще. Магические артефакты недолговечны, особенно в сравнении с человеческой жизнью, процесс их производства сложен и длителен, но главная причина заключается в том, что со временем они только слабеют, а люди — наращивают свою мощь. И в конечном счёте, люди — это инструменты, которые лишь самую малость сложнее, чем артефакты, в руках того, кто умеет ими пользоваться.

Эрвент тоже был инструментом, может быть, самым сложным из всех — таким, который научился пользоваться собой сам. Жизнь его давно превратилась в функцию, в служение цели.

С побегом Иджены эта цель немного отдалилась. Перевод Сцщемчхофа — лишь первый шаг к решению возникшей проблемы, но любое дело начинается с первого шага. Эрвент уже привык к тому, что со всеми трудностями он разбирался, словно двигался по рельсам в густом тумане. Он видел колею лишь на расстоянии вытянутой руки, но уверенно шёл в неизвестность и неизбежно достигал цели. Даже если кое-где рельсы скрывались в высокой траве, в конце концов они снова выглядывали, едва поблёскивая в тусклом свете, пробивающемся сквозь мглу. Оказавшись в конце пути, он оборачивался и видел, как туман рассеивается, открывая пройденную дорогу, которая в этот момент становилась ясной и очевидной, поэтому Эрвент научился полагаться на первый шаг.

Всё шло своим чередом. Может быть, не совсем по плану, но определённо так, как должно быть. Не существует непреодолимых трудностей, не существует неразрешимых проблем.