И судьба сведет нас в третий раз (гет)

Примечания:

Пб.

Когда-нибудь я буду проверять, но это будет когда-нибудь, потому сейчас надеюсь на вас.

* * *

Его объятия теплые.

Девушка первое время не двигается, ее поднятая рука так и зависла в воздухе, не смея коснуться подрагивающих плеч юноши. Он правда так сильно о ней беспокоился? После всего того отношения, которое она демонстрировала к нему — он все равно за неё беспокоился? Разве это нормально? Люмин не привыкла к чужому сочувствию, не привыкла к заботе. Даже когда Итэр был еще рядом девушка многое предпочитала делать самостоятельно, не прибегая к чужой помощи. Она может доверять только себе, ведь другие могут ее предать, другим постоянно от нее что-то нужно, чужие улыбки обращенные к ней скрывают за собой корыстные цели, а не искренность.

Но вот он, сущее дитя, действительно за нее беспокоится? Ему не безразлично ее самочувствие? Ему ничего от нее не нужно? Разве так бывает?

Девушка аккуратно кладет руку на спину Куникудзуши, неспешно поглаживая, словно она была в трансе. А он лишь всхлипывал у нее на плече, то и дело говоря, как сильно волновался за неё.

Так странно что кто-то беспокоится о ней, так странно что не видят ту самую "всемогущую героиню", которой все по плечу, которой неведома усталость, которой не жалко пожертвовать ради каких-то грандиозных целей.

— Все хорошо, малыш, я... в порядке. Все позади, — она успокаивающе зарылась пальцами в темные шелковистые волосы. Будто и не было той ненависти, будто он не враг ей вовсе.

Он отстраняется, ловит неясный взгляд цитриновых глаз и совсем осторожно, почти невесомо касается щеки, вытирая слезу.

— Почему ты плачешь? Тебе больно?

Она плачет?

Девушка неверяще подносит руку к лицу, удивляясь влаге на кончиках пальцев. Она правда плачет?

—Тебе помочь? — Во взгляде искреннее беспокойство, Люмин чувствует это, да и врать Куникудзуши еще совсем не умеет, он еще не познал всей боли жизни, не сталкивался с трудностями.

— Нет. Я не плачу, все хорошо, просто мусор в глаз попал, — Путешественница отворачивается, качает головой, пытаясь обмануть всех, включая и себя.

— Так, хватит нюни распускать. А ты куда с грязными руками к больной полез? Хочешь в раны грязи занести? — Бабушка Момо строго обратилась к Куникудзуши, тот под ее взглядом опустил голову, торопливо извиняясь. — А вы чего стоите, остолопы? Работа не ждет, вперед, — это уже было для ее, как Люмин поняла, внуков.

— Я сейчас быстро помогу и вернусь к тебе! — Юноша лучезарно улыбнулся мечнице, резво вскакивая с места. — Хорошо отдыхай! — И скрылся за дверью, ведущей на улицу.

— Вот молодежь, сил хоть отбавляй, — цокнула старушка, качая головой. — Знакомься, это мои внуки Нива и Юки, — представила Момо девушку и юношу, а те, в свою очередь, поклонились.

Кажется, или это имя она уже где-то слышала?

— Приятно познакомиться! — Широко улыбнулась Юки, а Нива лишь вежливо кивнул. Взгляд путешественницы упал на его светло-каштановые волосы с выделяющейся красной прядью, точно такая же была и у Юки, и даже у бабушки Момо в поседевших волосах собранных в строгий пучок виднелась алая прядь.

Ладно, она потом со всем разберется, сейчас от лишних мыслей и беспокойств начинала болеть голова. Или головные боли так и не прекращались?

— Меня зовут Люмин, — решила представиться путешественница, чуть склонив голову.

— Необычное имя, а ты... — Вот только договорить ей не дали, паренек несильно ткнул в девочку локтем, будто бы молчаливо прося ту заткнуться.

— Идите уже, а то Куникудзуши без вас дел натворит, — строго проворчала Момо и подростки беззаговорочно покинули дом, хихикая. — Быстро спелись. Давай-ка ты, девочка, еще полежи, совсем бледная, а я сейчас быстро что-нибудь поесть приготовлю. И смотри не вставай, у тебя рана на ноге еще не дай архонты откроется, едва заживать начала...

Бабушка Момо еще продолжала о чем-то говорить, исчезая в глубине дома, пока Люмин углубилась в раздумья. Когда она получила эти раны? Уже достаточно давно, чтобы от них остался только след. Даже несмотря на то, что регенерация Люмин далеко не такая, какой она была до запечатывания сил, то сейчас скорость заживления слишком медленная. Это совсем ненормально, она словно стала обычным человеком. Хорошо что стихии все еще отзывались, хоть какая-то защита, если вдруг из-за ран меч поднять не сможет.

Еще одна проблема с которой она столкнулась по пробуждению — хотелось есть. Сразу было непонятно из-за навалившихся разом ощущений, но сейчас желудок отчаянно просил хотя бы воды, а еще лучше горячего бамбукового супа.

А еще невыносимо тянуло в сон из-за витающего в воздухе аромата благовоний, она, казалось бы, на секунду прикрыла глаза, вот только когда открыла в следующий раз — было уже темно в доме стояла почти мертвая тишина. После этого пробуждения девушка чувствовала себя куда лучше, чем в прошлый раз, и все еще хотелось есть. Вот с этим проблем не должно было быть, так как в ее инвентаре еды предостаточно, стоило только куда-нибудь выйти, чтобы не разбудить лишний раз тех, кто их приютил. Это будет в край не вежливо.

Толком не осмотревшись, путешественница аккуратно садится в постели, в последний момент замечая, что сидя на полу и положив голову на край кровати спал Куникудзуши. Не врала в тот раз старушка, юноша взаправду редко отходил от нее.

Такой беззащитный, расслабленный, ничего не ожидающий. Ведь нужно так мало, чтобы убить человека, верно? Так чем сейчас не шанс. Смерть во сне — не так больно ведь?

Нет, не сейчас. Не в доме тех добрых людей, что приютили их, что помогли.

Люмин старалась аккуратно слезть с постели, чтобы не потревожить Сказителя. Однако сон у того чуткий, почти сразу же юноша открывает глаза, сонно моргает, пытаясь сообразить, что случилось.

— Тебе нельзя вставать! — Он толком проснуться не успевает, как хватает девушку за руку. — Твои раны...

— Все хорошо, я в порядке, — холодно отвечает она, даже не взглянув на куклу. Куникудзуши поджимает губы, явно оставаясь не в восторге от таких резких действий Люмин. Она ведь еще совсем не восстановилась!

— Не в порядке! — Он упирается одним коленом о край кровати, а руками обхватывает девичьи плечи, роняя путешественницу на подушки. — Тебе нельзя тревожить ногу, бабушка Момо так сказала, — в темноте ночи его глаза будто светились фосфором. Маленький упрямец, Люмин от него не ожидала таких резких действий, потому первую минуту даже не знала, как поступить, пока ее так нагло удерживали за плечи.

— Отпустишь? — Она смотрела ему прямо в глаза, совершенно не понимая, что ей сделать в этом случае.

— И-извини, — юноша поспешно отстраняется, отпуская путешественницу. Кажется он слишком многое себе позволил.

— Я просто очень хочу есть, — зачем-то сказала она. Надо же, теперь оправдывается перед тем, кто вскоре умрет от ее руки. Явно болезнь сказывается, не иначе.

— Извини, я не подумал. Бабушка Момо на такой случай оставила тебе порцию, но она уже остыла, — юноша встал в полный рост. — Давай я тебе принесу? Тебе нельзя беспокоить ногу.

— Я хочу пройтись сама.

— Но тебе нельзя... — начал было возмущаться он, вот только одного взгляда путешественницы хватило, чтобы Куникудзуши замолчал.

— Я хочу на улицу, — девушка встаёт и резкая неприятная боль отдает в ноге. Люмин едва не падает из-за ослабевших мышц, но Куникудзуши аккуратно поддерживает ее, не давая свалиться. Люмин уже было хотела сказать, чтобы юноша не смел ее трогать, вот только снова отвлекается на боль.

— Я тебя провожу.

Люмин даже не возражала.

Оказавшись на улице путешественница вдохнула полной грудью прохладный ночной воздух. Так пьяняще и освежающе после тяжелого запаха трав в комнате. Голова шла кругом.

— Можешь отпустить, я привыкла, — говорит она и Куникудзуши нехотя отпускает, готовый в любой момент поймать девушку.

Все-таки Люмин не совсем раскисла, после столь длительного пребывания без сознания она могла двигаться, хоть и с некоторыми трудностями. Каждый шаг то и дело острой болью отдавал в рану на бедре, скрытую за несколькими слоями бинтов. Впервые за четыре года Люмин ощущает себя так паршиво, ведь раньше все раны заживали в разы быстрее. Она словно стала обычным человеком и ей совсем это не нравилось.

Чуть прихрамывая, девушка делает пару смелых шагов, разрабатывая мышцы. Больно, но терпимо.

Куникудзуши словно тень следует за ней, ступая совсем беззвучно, иногда только слышался шорох одежды.

— Ты можешь оставить меня в покое, в конце концов?

— Но я...

— Иди вон, я хочу побыть одна, — она говорит резко, юноша от ее слов даже вздрагивает, но послушно останавливается, смотря ей в след.

Он очень беспокоится о ней, вот только кажется Люмин этого совсем не понимает, либо же делает вид, что ей всё равно, что ей не нужна его забота. Юноша еще с минуту стоит, смотря на исчезнувший среди домов светлый силуэт, а затем садится на камень, ожидая ее прихода. Но надолго его не хватает, примерно десять минут он послушно сидел, прежде чем отправиться вслед. Куникудзуши не может позволить пострадать Люмин еще больше, она и так чуть не умерла прямо на его руках.

Он не хочет ее терять.

К счастью Люмин ушла недалеко от небольшой деревни, Куникудзуши застал блондинку сидящей у дерева. Она устало прислонилась спиной к широкому стволу и смотрела на небо. В ее руках был надкусанный закатник, рядом же лежал ее меч.

Она выглядела совсем одинокой, в какой-то степени даже растерянной.

— Иди сюда, раз все равно последовал за мной, — устало произнесла Люмин и Куникудзуши вздрогнул.

Виновато понурив голову он вышел из своего убежища, мелкими шагами подбираясь ближе, пока не оказался напротив девушки. Та лишь мотнула головой, мол, садись рядом, и он послушно уселся на землю, бок-о-бок с Люмин.

И слов им не нужно было, чтобы понять, как хороша эта ночь своей тишиной. До самого рассвета они сидели под этим деревом, а Люмин, положив голову на плечо куклы, спала без всяких тревог и снов. Кажется, только рядом с ним ей было спокойно, рядом с ним она чувствовала себя в безопасности, хотя все продолжала твердить себе, что он враг.

Вот только сердце давно не верит разуму...

* * *

Вернувшись под утро в небольшой домик бабушки Момо и Куникудзуши, и Люмин получили больших словесных оплеух. Люмин за то, что головой не думает и с такими ранами позволяет себе так много двигаться, а Куникудзуши получил за то, что не остановил девушку, да еще и вместе с ней куда-то пропал. Люмин чувствовала себя униженной, когда это ее, Почётного рыцаря и героиню кто-то так смел отчитывать? Да за все время пребывания в Тейвате такого еще не случалось! А тут какая-то человеческая старушка так смело с ней разговаривает!

Вот только в ответ путешественница ничего сказать так и не смогла, ей банально не дали и слова вставить, сказав, раз она считает, что здорова, значит и работать может. Потому мечница, Почётный рыцарь, героиня Ли Юэ — сидела и чистила редис, нарезая тот мелкими кубиками. Надо сказать вид у Люмин был очень озадаченным... Куникудзуши в это время тоже не прохлаждался, помогая таскать дрова, пока Нива их рубил, а Юки аккуратно складывала в небольшой сарайчик. Бабушка Момо в это время работала с травами, попутно вытягивая из Люмин ответы на стандартные вопросы. Надо признать это у нее не получалось, девушка была очень молчалива.

Зато Люмин теперь вспомнила, что внук бабушки Момо Нива — тот самый друг Сказителя из прошлого, который его "предал", только совсем молодой, наверное до каноничных событий ещё десять лет, может меньше, может больше. Сам по себе Нива работает в кузнице, помогая отцу, а свободное время проводит у бабушки, которая у местных была лекарем. Несмотря на то, что они выходцы клана Каэдэхара, но жили скромно, кажется во всех мирах побочные ветви каких-нибудь великих кланов живут не так праздно.

Вот только теперь Люмин вмешалась в историю, пробудила Сказителя гораздо раньше положенного. Если она вернется, изменится ли будущее? Или все останется как прежде, а все произошедшее — окажется сном? Люмин не знала, что будет лучше для нее, для всего Тейвата, ведь Сказитель успел натворить дел за свою жизнь.

— Да уж с тебя слово вытащить сложнее, чем быка за рога взять, — после очередного вопроса, на который Люмин ответила одним словом, сказала бабушка Момо. Старуха неодобрительно покачала головой. — Как замуж собираешься выходить?

— Не собираюсь, — ответила Люмин, продолжая методично очищать шкурку с редиса.

— Все так говорят, да только потом через месяц другой уже в храм бегут. Поздно же потом будет.

— У меня целая вечность впереди, мне ни к чему эта морока, — холодность в голосе давала понять, что Люмин не намерена обсуждать что-то подобное дальше, вот только старушке было явно все равно.

— Сколько пафоса, девочка, — неодобрительно качала головой Момо. — Или уже есть кто сердцу дорог? Ты молодая, красивая по заморским меркам, аристократка наверное? Тот малыш точно не из простого народа, слишком чист для нашей работы, во всем неопытен...

Старушка и дальше продолжала рассуждать о Сказителе, потом плавно переключилась на рассказы о своей молодости, пока Люмин продолжала чистить и резать редис. И зачем так много?

Чуть позже, когда путешественницу выгнали с кухни отдыхать, Люмин вышла во двор, найти Сказителя. К счастью тот никуда и не уходил, продолжая помогать подросткам с их задачей. Правда сейчас все трое отдыхали и Юки, сидя совсем рядом с Куникудзуши, что-то ему показывала, кажется, какое-то плетение. Краем уха путешественница услышала что-то про удачу, и даже про любовь. Вот только стоило ей подойти, как какие-то узелки перестали интересовать Куникудзуши.

— Люмин! — Кажется, тот даже светился, когда видел мечницу. — Ты в порядке? Не устала? Может отдохнешь? Лучше сядь, не напрягай ногу! — Он коснулся ее руки.

— Все нормально, — она одергивает руку, убирая за спину. Куникудзуши поджимает губы, чуть растроенный этим жестом. Ему казалось, что между ними что-то поменялось, однако только он так считал. — Вам с чем-то помочь?

— Не думаю, что ты справишься с тяжелой работой, — Юки скептически осмотрела фигуру путешественницы, отмечая, как та смело одета. И хотя внешне блондинка выглядела их ровесницей, фигура у нее была куда женственнее. Юки было завидно. — Я ничего такого не имею в виду, просто ты выглядишь очень хрупкой, — тут же исправилась девочка, поняв, что ее слова могли неправильно понять.

— Это обманчивое мнение, — качает головой путешественница. Кажется во все времена из-за внешнего вида ее будут считать слабой девчушкой, не способной за себя постоять. — Я опытная путешественница.

— Правда? — Глаза Юки загорелись интересом. Кажется, зря Люмин это сказала, сейчас опять посыпятся вопросы.

— А ты владеешь оружием? — Подключился Нива, перебив сестру. Кажется, ему это еще припомнят. На вопрос юноши путешественница кивнула. — А покажешь?!

Решив, что так ненадолго отвлечет внимание подростков, Люмин призвала меч, носящий гордое название «Драгоценный омут», любезно подаренный Мораксом за заслуги перед Ли Юэ. Жаль только ее родной меч был утерян, столько битв было пройдено вместе, столько жизней отобрано «звездным сиянием»... Возможно, однажды он снова окажется в ее руках.

— Какая тонкая работа... — восхитился юноша, явно разбираясь в том, о чем говорил. — Сколько же его ковали? — Он аккуратно взял в руки меч, охнув под его тяжестью.

— Чистый нефрит без примесей... Это целое произведение искусства, — разделила восхищение брата Юки. — А можно? — Она умоляюще посмотрела на путешественницу, и мечница в очередной раз кивнула, наблюдая, как Юки ловко орудует, казалось бы, тяжелым для нее мечом. В ней был потенциал, чтобы стать хорошей мечницей в будущем.

— Без проблем, — пожала плечами Люмин, садясь на бревно, опираясь на него руками. Оказывается, на этом месте была деревня, а через почти пятьсот лет от нее не останется и следа. Что же стало причиной?

Рядом сразу же пристраивается Куникудзуши, молчаливо разглядывая веселящихся подростков, изредка бросая взгляд на спокойную Люмин. Взгляд у той был отсутствующий, она хоть и смотрела на брата с сестрой, но сама будто была далеко отсюда. Совсем аккуратно юноша касается девичьей ладони. Не получив ничего в ответ, продвинулся ближе, и тогда уже в который раз Люмин положила голову ему на плечо, продолжая думать о своем.

Как хорошо и спокойно.

Примечания:

Куникудзуши как котенок, все время стремится приластиться, обязательно коснуться?

Мой тг:https://t.me/hilichurls_write