Секретарь разбушевался (гет)

°°°

Анна Лефевр оторвала голову от подушки. Мир беспрестанно вращался. Воздух сухой и резкий: жалящий свет неоновой лампы слепил. Губы пересохли, хотелось ли пить или нет. Неизвестно.

Попыталась встать — какая же дура: горло обожгло желчью. Глаза закрывались. Ладони, щёки, живот, затылок заломило и тут же стало холодно. Нечем дышать.

Рот приоткрылся в беззвучном крике, захотелось стащить себя всю одежду. Не видела ни окон-потолка-дверей-стен, одно сплошное марево. Единственное помнила своё имя.

Мысли рассыпались как перемороженная селёдка с тридцатого этажа, кажется, они так делали с троюродным братом. Брат. Сицилл Варн — переводчик. С таким же тёмным генетическим статусом как у неё. Погиб три года назад, при невыясненных обстоятельствах или пропал без вести...

Именно за этим она устроилась работать в Корпус Содействия, да денег подзаработать. А вообще она художница. Мечтала стать архитектором, но денег у семьи недостаточно, потом брат пропал — увидела курсы «Секретарей КС» (образования было достаточно), пошла, кто знает, может хоть как-то. Хоть что-то.

Самочувствие восстанавливалось. Пунктирно. На соседней кровати зажимались какие-то подростки: силы иссякли, чтобы попросить, позвать, ребра и спина саднили... Неприятные кадры!

«О, нет! — вспомнила Анна свой собственный голос. — Нарсис! Нар!», воображаемый мужчина в сером костюме продолжал заваливаться, держась за бок. Рана. Из глаз его текли кровавые слёзы.

Нарсис... Нар... Кто это? Имя всплывало в памяти. И...

«Чёрт, наверное, смерть приходит... — мысли забетонировались, но сначала стали странными как раствор, которым брат много раз ремонтировал гараж. Кашеобразная жижа, в неё добавляют щебень, иногда прочие закрепители, глину. —...люблю его!»

°°°

Снились звуки: кто-то ругается на какую-то молодую парочку. Выговаривает. Не снились.

— Совсем ополоумели, черти?! — шипел мужчина. — Человеку плохо!

Пацан развязно и, судя по голосу, непечатно ответил. Мужчина почти зарычал.

— Не звала? — узнала Гюлера, что беспокоился о чести сестры. — Естественно, не слышали и другим не дали...

Недовольное бормотание. Скулёж. Плач. Он бьёт его, что ли? Анна поднялась, но всё было явно против.

Нет — племяннику капеллана Авейнону Гюлер поручил (именно поручил): вытереть полы. Швабру толком мальчишка держать не умел. Стал руками — тряпка синтетическая, топорщилась, мялась. Заплакал.

Мужчина стоял с хмурым лицом, смотря на секундомер: в норматив пацан явно не укладывался. Мальчишка совсем скис — Ганс присел к нему, похлопал по спине, мол с кем не бывает, но это сделало только хуже.

Дверь распахнулась: влетела рыжая фурия. Анна уже пришла в себя, дотянулась до стакана. Хорошее представление.

— Хватит! — девочка с остервенением влепила Гансу пощёчину. — Хорош над ним издеваться, брат! — зелёные глаза метали молнии, она дернула друга, взяла другую тряпку. Они вместе быстро домыли пол.

Авейнон усмехнулся, обнимая подружку, сказал.

— Мила, — девочка буквально растворилась в нём, — спасибо, вообще...действительно виноват. Ещё и надерзил, простите, месье Гюлер!

Цокание было бы слышно где угодно. Ползли тени дня. Солнце светило. Тошнота отступала.

— Мы.

Анна расхохоталась. Этого бабника, шовиниста и дурака есть кому перевоспитывать. Голоса извне чудились карикатурными. Из-за стен слышалась смесь, речевая мешанка. Теперь они все равны: им есть, что вспомнить. Кого-то нет.

Сквозь кирпич, гипсокартон да штукатурку просачивались хрипы и стоны крепкой мужской дружбы, окопно-передовой.

°°°

Окончательно очнулась. Голова болела, но уже меньше. Что произошло? По плану этой Малой: изображали съемочную группу, кстати, вполне успешно. Выехали. С техникой, что предоставили Старки, в том числе старинной: операторские тележки, рельсы, несколько камер, устройства для света и звука. Более современная тоже.

Дознаватели в гриме — Жонсьеру до смешного идут усы, конопушки, бородка. Старая соломенная шляпа как у рыбака; камера, чёрно-белая кажется. Фильм о фильме. Докрутили и удлинили волосы. Улыбался бы почаще, Фарук так и сказал, зафоткав начальника на камеру, тот потребовал всё удалить. Но смартфонов было два.

Самого Фарука тоже подкрасили. Ещё один «фотограф». Только с телеобъективом.

Ганса Гюлера заставили превратиться в женщину: возмущался и, скорее всего, десять тысяч раз пожалел, что ввязался в это. Зато Мила нахихикалась вдоволь, ну, что сказать, бирюзовый волос ему к лицу, как и синий цвет глаз.

Местность закрасили и замаскировали. Где-то натянули тент, полотна. Съёмки пошли. Они даже увлеклись: а отряд за их спинами готовился, проводил разведку, стягивал силы по кругу.

Оказалось, группировка средняя — ни большая, ни маленькая. Не скажешь, что легко можно ликвидировать: слишком обширная, видимо, обработали часть населения. Может более высокопоставленные, чем Гюлер отклоняли да портили? Та же крыса, что и организует покушения на Приора? Об этом предпочитали не думать...

Зря. Должны: снимать-снимать-снимать. Примелькаться. Только вечером снова передислоцироваться. Кого-то загримировать одинаково, похоже.

День успел родиться, окрепнуть, встать на ноги, перевалить за двенадцать да подползти к трём. В этой местности теплее, чем в Нью-Пари: запах земли, глины и травы. После шторма климат дал сбой, внутри Периметра всё было по-другому, даже землетрясения научились подавлять. Небольшие степи, что опоясывали ряд мелких деревенек, поселений. Странные птицы, прыгающие сразу на двух длинных лапках, опуская к земле точно кисточкой очерченный клюв. Насекомые. Трава: высокая, гибкая, гнущаяся от взлетающих шершней. Анна боялась шершней, пчёл, ос; всего, что с этим связано. Аллергия.

Тью-тиу-тю. Крик «Назад!» — сразу на несколько голосов, успела только прикрыть голову; лечь в какую-то канаву, которую турецкая диаспора называла арыком или как-то похоже. Пули продолжали свистеть да рикошетить от оставленной ей же техники, да одежды. Прилетело пару гранат.

«Как от одежды? Она же мягкая!» — от шока в голову лезла несуразица, забылось, что местами пришиты металлические вставки да пластины.

Очнулась в блиндаже. Шум в ушах. Кто-то поит водой, протирает лицо, даёт спирт прямо из фляги. Стоны других людей. Тошнит. Нарсис...

Добрался до неё, но держится за бок.

— О, нет! — крик криком-то не был. — Нарсис! Нар!

°°°

Отпустили только через месяц и то, из-за Марка, что всех достал, говоря, мол если не отпустите, размалюю всю больницу матерными антицерковными надписями. Лежащие в соседних палатах Гюлер и хилер, друг Лу, засмеялись.

— Серьёзно, — сказал хилер, он нормально передвигался, но с трудом, — а я тебе говорил, Ганс, что с ума тут сойдём все!

О том каким образом псионик из Термитника и два чистых дознавателя — стали обращаться друг другу несколько по-панибратски: неизвестно. Может, когда прикрываешь спины, задницы друг друга? Правда, действительно.

Сначала Гюлер косился на (чёрт бы побрал память на имена, а ещё секретарша) этого, а тот отшучивался фразой, мол я твои кишки видел, что мне теперь. Потом передал что-то со словами: «Друзей спросил», это явно принадлежало девушке. Той самоубившейся.

Только Нарсиса не видно: реанимация. Провалялся всё это время. И Тину — их накрыло, окромя снаряда, какой-то химией, наркотики. Врачи боролись за зрение и слух. Чудом удалось спасти.

Химией накрыло вообще всех, кто был, но двойной удар получили Нарсис, Тина, Лу и Кей. Телохранители выкарабкались быстрее; ранений меньше, так как Приор их, всё же, периодически вызывал.

°°°

После восстановления Приор Инквизиции вызвал. Смотрел с уважением. Марк, ожидавший разгрома, молчал: играл своеобразную роль статуи.

— Марк, ругать потом буду, — спокойно, без эмоций медленно проговорил месье Мартен, — могу, сначала порадоваться, что вы живы?

Анне, сидящей на небольшом диванчике, подумалось бы, что Приор деревяшка, но подслушав случайно пару фраз прямых подчинённых: не так. Должность и статус обязывают. Может, поэтому она и секретарь? Допустили до работы, а со странным статусом — сложно.

Обменялась номерами с Дани. С работы придётся уйти... Нарсис, не отпускавший руку, легонько сжал и нежно дёрнул, качнув головой.

—...еперь, — снова захватил внимание Глава Инквизиции, — представлю человека, считавшегося погибшим...

Из затемнённого угла кабинета вышел мужчина: постаревший, чуточку поседевший, посеревший, с уставшими, но счастливыми, глазами.

Анна забыла, как дышать. Брат!.. Вцепилась в Нарсиса, голос пропал, зрение смазалось или это слёзы?

—...ье Сицилл Варн, профессиональный журналист, переводчик, — продолжила Дани, опираясь плечом на Кари: много людей, но встреча носила больше неформальный характер, — ради журналистского расследования внедрился в банду националистов, что уничтожена. Довёл операцию до конца.

— Почти довёл, — позволил себе перебить Сицилл, Анна вспоминала голос: глубокий бархатистый баритон, сравнимый разве с морем, с барханчиками и барашками, белыми...

Наконец Варн нашёл взглядом и улыбнулся. — Позволите? — спросил, обращаясь не то к Дани, не то к самому Мартену.

Те только переглянулись. И всегда придерживающаяся субординации и сдержанности, секретарь Анна Лефевр, за исключением форсмажора, прыгнула к нему на шею.

— Брат.

Люди застыли.

—...ять чуть не потерял тебя!

Поговорили о многом. Обсудили. Выпили за погибших, такие были: дальние родственники Уэйнов и Старков. Приор пообещал посодействовать.

— Все свободны, — сказал спустя время месье Мартен, — Марк, останься...

°°°

Лу спала тут же на диване, но Иво доверял телохранительнице, она лишь перевернулась на другой бок. Не было дело до разговоров, но часть слышна.

Шаги. Вздохи. Опять шаги. Туда-сюда. Туда-сюда. Звуки из кухонного блока: лёд звенит красиво, и алкогольная тара о край бокала.

— Сядь ты уже, — раздражённый голос Марка сменяется виноватыми нотками, — прости. Ругать будешь или сразу на плаху?

Лу, не глядя, знала выражение Иво. Губы тронула улыбка, но спать хотелось сильнее. Последствия травмы. Дежурит всё равно-то Кей, оставили, мол сказали лучше здесь. Боятся?

—...шо ты жив хоть остался, — приглушенный голос, — Марк.

Лу приоткрыла глаза: стояли и обнимались. По-мужски. Немного грубо. Спина Жонсьера слабо подрагивала: не привык. Слишком прямолинеен.

— Так я и виноват...

— Хватит!

— Но...

Иво сел за стол. Вздохнул. Какие-то странные часы тикали. На экране беззвучно шли отснятые кадры.

— Это случайность, — повторил Иво, — которую мало кто мог просчитать. Тем более, что приказ отдавал я!

Марк скривился, уставился в стену, пил мелкими глотками. Волосы сейчас напоминали непонятно что.

—...план мелкой, Малой, — собрал свои силы дознаватель, — хороший, действенный...

— Именно! План хороший, без этого плана точно бы сгинули, хоть подготовиться успели.

Лу совсем стало интересно, но выдавать не хотелось. Она старалась дышать диафрагмой, как их с Даниэль учила Кари Старк.

— Пойми правильно, месье Варн говорит, группировка несколько лет готовилась! Несколько лет. Там силы, некоторые идеи, идеологи, разве, что с доштормовых не живут, передают след... Вы меньше, чем за несколько дней существенно ослабили. Некоторых вообще разбили!

Но Жонсьер, так слышалось, чувствовал себя не очень. Ворчал.

— Выглядит глупо, во второй раз не сработает.

Лу прыснула, затыкая себе рот. Телефон пискнул сообщениями от Кея, Тины и многих других.

—...о второй раз не нужно.

Она посмотрела бы на Жонсьера в этом прикиде хоть в двадцатый.

— Не дождётесь! — зыркнул в её сторону он. — Рид, хватит прикидываться, что спите.

°°°

Нарсиса Уэйна временно отстранили от работы. Постоянно валялся на диване, разница с прошлыми разами: валялся теперь не один.

Анна ушла с КС, хотя он не против, но рассказала цель изначальную.

— Хотела найти брата...

—...шла меня!

На удивление быстро сошлись: музыка, история, хобби; даже любимые напитки (местами). Единственное ненавидел огурцы, особенно гладкие — трясло от одного вида. Как ни странно, но они «ломали» его пси-эмпатию.

Однажды утром отправились на водохранилище, наблюдая за чайками. Анну летающие бандитки любили: рыбачка. Да отдыхала здесь часто, кормила чаек, те подсказывали места клёва.

— Смотри-смотри-смотри! — быстро заговорил Нарсис, поморщившись из-за резкого движения руки. — Там...кошка, клянусь своим званием магистрата: это пси!

Рыбу поймали. Пожарили, съели с луком да овощами, что росли в той самой землянке. Скорее всего, она использовалась после Шторма. Овощи такие же как на фермах. Только блёклые. Стали смотреть записи.

На айпаде, из-за изобретения сохранности которого (что передал ей предок), можно было много лет не работать, осталось видео несколько уступающее современным: одна кошка толкнула другую телекинезом. И пошли кровавые слёзы.

Другая запись велась на два современных смартфона. Хотели поснимать — племянники Нарсиса просили для альбома, но уже другой группы, с нормальными текстами.

°°°

Примечания:

Наша фантазия о том, что мог делать Марк и Фарук в Лаграссе — достигла пика.

Прастити. Но даже только угрожающий разрисовать всё «матерными антицерковными надписями» — Марк выглядит ахуенно.

Это у нас ожидание АЛ сказывается, лихорадит.

И ещё Кари Старк и Дани, хотя Кари для этого и ввели, если у нас Лу: то с Иво, то с Кеем, то вообще с Гектором! ? А Дани одна — плохо. ;)