Последний танец прошлого (гет)

Дорога к старому дому бабушки казалась путешествием в другую эпоху. Как же давно я тут не была…

Я припарковала машину в нескольких кварталах, не желая привлекать внимание соседей, и остаток пути прошла пешком. Вот и он. Дом. Он словно врос в землю, потемневшее от времени дерево стен казалось частью окружающего пейзажа. Сад, когда-то бывший предметом гордости бабушки, одичал и зарос, превратившись в непроходимые джунгли из разросшихся кустов сирени и цепкого плюща.

Я не была здесь со дня ее похорон, пять лет назад. Пять лет… В моей исковерканной хронологии это могло быть и пять дней, и пять веков. Замок поддался не сразу, провернувшись с глухим скрипом протеста, будто не желая впускать меня.

Дверь отворилась, и в лицо мне ударил тот самый, единственнй в своем роде запах. Запах бабушкиного дома. Смесь сушеных трав, старой бумаги, лаванды из мешочков в шкафах.

Я шагнула внутрь, и дверь за мной медленно закрылась, отрезая меня от внешнего мира. Тишина. Не та давящая, стерильная тишина моего коттеджа, а плотная, живая тишина, наполненная скрипами старого дерева и шелестом пыли.

Первым делом я заглянула в гостиную. Все было на своих местах, покрытое тонким слоем серого забвения. Ее кресло у окна, с продавленным сиденьем и вытертыми подлокотниками, стояло пустым, но я почти видела ее там, с колодой карт в руках и хитрым прищуром.

Я двинулась дальше, на кухню. Пустые полки, чистая, холодная плита. Только на подоконнике все так же стоял ряд глиняных горшочков и стеклянных баночек с травами. Я провела пальцем по одной из них. На бумажной этикетке, выведенной убористым бабушкиным почерком, было написано: «Зверобой. От тревог и дурных снов». Горькая усмешка тронула мои губы. Мне бы сейчас понадобился целый мешок этого зверобоя.

Мои шаги по скрипучим половицам отдавались гулким эхом. Я заглянула в свою старую спальню, где на стене все еще висел выцветший постер какой-то подростковой группы, прошла мимо ванной. Но все это было не то. Я шла к цели. В ее кабинет. В святая святых.

Эта комната всегда была особенной. Бабушка называла ее своей «мастерской», и в детстве мне редко разрешали сюда входить. Сейчас дверь была приоткрыта. Я толкнула ее и замерла на пороге.

Здесь запах времени был еще гуще. Стены были от пола до потолка заставлены книжными полками. Но это были не романы. Толстые, потрепанные тома с тиснеными названиями: «Теория временных потоков», «Астрология как карта судьбы», «Малые артефакты и их свойства». Между книгами стояли странные инструменты, на стенах висели карты звездного неба, испещренные пометками и расчетами.

Это было логово не просто гадалки. Это было логово ученого. Исследователя.

Я начала свой поиск. Без четкого плана, просто на ощупь, ведомая отчаянной интуицией. Я выдвигала ящики стола, находя внутри исписанные листы с формулами, засушенные цветы, странные кристаллы. Я перебирала книги, встряхивая их в надежде, что из них выпадет спрятанная записка или ключ. Ничего. Только пыль и запах тайн.

Отчаяние уже начало подступать к горлу, когда я, проводя рукой по задней стенке массивного книжного шкафа, почувствовала, что одна из досок слегка поддалась. Сердце пропустило удар. Я нажала сильнее. Послышался тихий щелчок, и часть полки плавно отошла в сторону, открывая за собой неглубокую темную нишу.

Там, в тайнике, лежало несколько толстых тетрадей в кожаных переплетах и одна-единственная шкатулка. Небольшая, из темного, почти черного дерева, без единого украшения или замка.

Дрожащими руками я достала сперва одну из тетрадей. Это был дневник. Я открыла его на случайной странице. Бабушкин почерк, но не спокойный и аккуратный, а торопливый, сбивающийся, полный правок и зачеркиваний. Я пробежала глазами по строчкам:

«…эксперимент 17 провален. Прототип №1 снова выбросил в случайной точке. Потеряла три дня в эпохе Возрождения. Опасно. Нестабильность слишком высока…»

«…Прототип №2 показал стабильность, но цена… Я чувствую слабость. Будто часть меня осталась там, в прошлом году. Этот путь — путь самосожжения. Неприемлемо для долгой работы…»

У меня перехватило дыхание. Я отложила дневник и потянулась к шкатулке. Крышка легко поддалась.

Внутри, на подкладке из истлевшего темно-синего бархата, лежали они. Три предмета. Три ожерелья, смутно напоминавших мое. Но они были другими. Несовершенными.

Одно было сделано из грубого, необработанного кристалла, который даже в тусклом свете комнаты мерцал хаотичными, тревожными искрами.

Второе — из тусклого, серого металла, холодного и тяжелого на вид, от него веяло усталостью.

Третье выглядело как сложный часовой механизм под выпуклым стеклом, но я видела, что некоторые шестеренки в нем были смещены, а одна стрелка просто болталась без дела.

Шкатулка с тремя амулетами стояла передо мной, а в руках я держала дневник. Кожаный переплет был теплым и податливым, словно хранил тепло рук моей бабушки. Я открыла его с самого начала, жадно впиваясь глазами в каждую строчку, в каждую торопливо набросанную схему.

Это не было похоже на дневник гадалки. Это была научная работа, полная отчаяния и гениальности.

Запись 1. Цель.

«Сегодня они снова мне снились. Роберт и Анна — моя дочь и ее муж. Снова тот вечер, та дорога, тот блеск фар… Десять лет прошло, а боль не утихает. Все мои знания, все мои расчеты — все ради одного. Вернуться и предупредить их. Заставить их остаться дома. Всего один день. Изменить всего один день. Но время — самый упрямый и жестокий из всех элементов. Оно не любит, когда его тревожат».

Сердце сжалось. Я читала о своих родителях. Бабушка… она пыталась не просто предсказать будущее, она пыталась переписать прошлое, чтобы спасти их. Чтобы спасти меня от сиротства. Вся ее жизнь, все ее тайные исследования были посвящены этому. И я, ее внучка, шла по тому же проклятому пути.

Запись 2. Прототип №1. Хаос.

«Устройство времени №1 готово.

Я назвала его «Блуждающей искрой». В его основе — необработанный хроно-кристалл. Он нестабилен, как дикий зверь. Первый прыжок забросил меня на рыночную площадь средневековой Праги. Едва унесла ноги. Второй — в безмолвную пустоту за несколько секунд до Большого Взрыва. Я видела рождение Вселенной, и это чуть не стоило мне рассудка. Этот амулет — не инструмент, а русская рулетка с шестью патронами в барабане. Он может привести куда угодно, но никогда — к цели. Слишком опасно. Проект закрыт».

Я посмотрела на мерцающий кристалл в шкатулке. Теперь его дикий свет не просто интриговал, он пугал. Это был ключ от всех дверей сразу, но ни на одной из них не было таблички.

Запись 3. Прототип №2. Жертва.

«Я поняла свою ошибку. Нужна не энергия хаоса, а личная, направленная энергия. Стабилизатор. Таким якорем может быть только сама жизненная сила. «Песочные часы» — так я назвала второй прототип. Он работает. Стабильно. Точно. Он перенес меня ровно на год назад, день в день. Но цена… Я вернулась, чувствуя себя так, будто не спала неделю. В зеркале — новый седой волос. Этот амулет питается временем жизни своего носителя. Один прыжок на год в прошлое — минус год из твоего будущего. Чтобы вернуться на десять лет назад, к роковой дате, мне нужно совершить десять прыжков. Отдать десять лет своей жизни… Я не боюсь смерти. Но что, если с первого раза не получится? Что, если понадобится еще попытка? Я не могу позволить себе сгореть, не достигнув цели. Этот путь — тупик».

Мои пальцы коснулись холодного серого металла. Я почти физически ощутила, как он мог бы вытягивать жизнь. Четырнадцать прыжков. Четырнадцать лет… Бабушка сочла эту цену неприемлемой даже ради спасения собственных детей. А я?

Запись 4. Прототип №3. Клетка.

«Нужен компромисс. Не хаос и не жертва. Точность и безопасность. Третий прототип, «Календарь», основан на цикличности земного года. Он идеален для коротких, тактических прыжков. Можно переиграть вчерашний день. Можно вернуться на месяц назад и исправить допущенную ошибку. Никакого риска для жизни, никаких случайных эпох. Но у него есть нерушимый барьер. Он не может пересечь границу между 31 декабря и 1 января. Год — это его клетка.

И у этой безопасности есть своя цена, свой скрытый парадокс. Он не стирает оригинал. Он создает временного «двойника», дубликат. Это значит, что если совершить прыжок в прошлое, например, на вчерашний день, то в том дне будет существовать две версии тебя: ты-оригинал, проживающая этот день, и ты-путешественница, прибывшая из будущего. Я провела один короткий эксперимент, вернувшись на час назад. Я наблюдала за собой со стороны, из-за угла улицы. Зрелище жуткое. Что произойдет, если эти две версии встретятся лицом к лицу? Соприкоснутся? Я не рискнула проверять. Теории разнятся: от простого ментального шока до уничтожения обеих версий или даже разрыва времени. Правило номер один при использовании «Календаря»: никогда не попадайся на глаза самой себе! Для моей цели — вернуться на десять лет назад — он бесполезен. Возможно, однажды он пригодится для чего-то другого. Для исправления мелких, бытовых ошибок… Но не для спасения жизней».

Я смотрела на сложный механизм под стеклом. Безопасная, но бесполезная игрушка. Идеальный инструмент для перфекциониста, но не для того, кто пытается обмануть смерть. Бабушка отложила его, не видя в нем решения. Но она не знала, в какой ситуации окажусь я.

Я листала дневник дальше, страницы летели одна за другой. Десятки страниц были посвящены чертежам, формулам, алхимическим символам. И наконец, я нашла то, что искала.

Запись 5. Совершенство. «Наследие».

«Я сделала это. После многих лет неудач я нашла решение. Не кристалл, не металл. Янтарь. Застывшее время. Он может служить одновременно и источником энергии, и стабилизатором. Я объединила лучшие черты всех прототипов, исключив их недостатки. Он стабилен. Он безопасен. Он может пересекать границу лет. Он идеален. Я назвала его «Наследие».

Но пока я создавала его, я постарела. И я поняла нечто ужасное. Даже с идеальным инструментом в руках я не могу вернуться. Я слишком много знаю. Я помню десятки вариантов будущего, которые видела в своих гаданиях. Любое мое вмешательство породит сотни новых «эффектов бабочки». Я спасу дочь, но, возможно, этим убью внучку. Я изменю одно, и разрушится другое. Я поняла, что у меня нет права играть в Бога. Моя боль — это моя боль. Я должна прожить с ней.

Этот амулет слишком опасен. Он дает иллюзию всемогущества. Но я не могу его уничтожить. Это труд всей моей жизни. Поэтому я завещаю его тебе, моя милая Люмин. Но не сейчас. А только когда тебе исполнится тридцать. Когда ты уже построишь свою жизнь, когда у тебя будет что терять. Я надеюсь, ты будешь мудрее меня. Надеюсь, ты увидишь в нем не оружие для переписывания прошлого, а инструмент для понимания будущего. Или, что еще лучше, просто красивую безделушку. Пожалуйста, будь мудрее меня…»

Последние слова были написаны с нажимом, чернила слегка расплылись, будто на них упала слеза.

Я закрыла дневник.

Все встало на свои места. Трагедия моей бабушки. Ее дар, который на самом деле был проклятием. Ее надежда, что я не повторю ее ошибок. Надежда, которую я так жестоко растоптала.

Сяо забрал у меня «Наследие». Совершенный инструмент. Но бабушка, сама того не ведая, оставила мне свой арсенал. Три своих ошибки. Три несовершенных, но рабочих прототипа.

Я снова посмотрела на них. Хаос, Жертва и Клетка. И внезапно, словно вспышка молнии в темной комнате, в моей голове родилась безумная, дерзкая, невероятная идея. Бабушка считала третий прототип бесполезным для больших задач.

Но она не знала, что моя самая большая задача, моя точка отсчета, мой «ящик Пандоры», находился не десять лет назад.

Мой взгляд снова и снова возвращался к третьему прототипу. «Календарь». Безопасный, но ограниченный рамками одного года. Бесполезный для бабушки, которая хотела перепрыгнуть через десятилетия. Бесполезный для меня, если бы моей целью все еще был тот школьный выпускной бал 2010 года.

Но моя цель изменилась. Я больше не пыталась исправить последствия. Я поняла, что нужно устранить причину. Не лечить симптомы, а уничтожить вирус в момент его появления.

А когда все началось? Не на дне рождения Тартальи. Не на новогоднем балу. Не в день аварии.

Все началось в мой тридцатый день рождения. В тот самый вечер, когда я, уставшая и одинокая, сидела в джакузи с бокалом вина. В тот момент, когда раздался звонок в дверь.

Я резко подняла голову. Тот вечер… Он был всего несколько дней назад. По меркам моей исковерканной жизни — практически вчера. И самое главное — он произошел в этом же, 2024 году.

Внутри что-то щелкнуло. Детали головоломки, разбросанные по всему полу, внезапно начали складываться в единую картину.

Третий прототип. Он не может пересечь границу года. Но внутри текущего года он может перемещаться свободно. Это значит…

Я могу вернуться. Не на четырнадцать лет. А всего на несколько дней. Я могу вернуться в тот самый вечер. В свой собственный дом.

Идея была настолько простой и в то же время настолько безумной, что у меня перехватило дыхание. Я не буду умолять Сяо. Я не буду приносить себя в жертву, сжигая годы жизни. Я просто… заберу то, что принадлежит мне по праву.

Мозг, только что парализованный горем, заработал с лихорадочной скоростью. Я вскочила на ноги, начала ходить по комнате взад-вперед, проговаривая план вслух, чтобы убедиться в его логичности.

«Итак, — бормотала я, жестикулируя, — я совершаю прыжок в день своего рождения. Но когда именно? Если я появлюсь слишком рано, то рискую столкнуться с самой собой. Если слишком поздно — прошлая я уже активирует амулет, и все будет зря».

Мне нужна была точность. Я закрыла глаза, отчаянно восстанавливая в памяти хронологию того вечера.

Пришла с работы. Сняла туфли. Приняла ванну… Звонок раздался, когда я была в джакузи. Потом я вышла, посмотрела на монитор, накинула куртку, пошла к воротам… Весь процесс занял несколько минут.

План начал обретать форму.

Этап первый: Разведка. Я не могу позволить себе еще одну ошибку. Я совершу короткий, наблюдательный прыжок. Спрячусь где-нибудь в доме и просто засеку точное время прибытия душеприказчика. Я узнаю время с точностью до секунды. Затем сразу же вернусь обратно в настоящее. Никакого вмешательства. Только сбор данных.

Этап второй: Анализ и стратегия. Вернувшись сюда, в безопасность бабушкиного дома, я продумаю все до мелочей. Зная точное время, я смогу рассчитать идеальный момент для второго, уже боевого прыжка. Как именно перехватить амулет? Вломиться в дом? Устроить диверсию? Нет…

И тут меня осенило снова. Решение было еще проще, еще изящнее. Зачем прятаться? Зачем устраивать засаду? Душеприказчику нужен человек по адресу, который отзовется на имя «Люмин Виатрикс».

Этап третий: Перехват. Я совершу второй прыжок и появлюсь за несколько минут до его прибытия. Я не буду прятаться в доме. Я выйду на улицу и буду ждать его у ворот. Я встречу его сама. Я скажу: «Да, это я, Люмин». Он отдаст коробку мне, а не той женщине, что сидит в ванной. Он уедет. А прошлая я так никогда и не узнает, что у нее был гость. Звонок в дверь так никогда и не раздастся. Ее идеальная, спокойная, одинокая жизнь просто продолжится.

Я замерла посреди комнаты. План был идеален. Он был дерзок, прост и почти не имел изъянов. Я снова посмотрела на три прототипа в шкатулке.

Бабушка считала третий амулет своей неудачей, клеткой. Но для меня он только что стал ключом. Ключом, который мог выпустить меня из самой страшной тюрьмы — из этой кошмарной реальности, которую я сама себе создала.

Я бережно взяла в руки амулет-календарь. Его шестеренки едва слышно тикали, словно маленькое, живое сердце. На всякий случай я положила в карманы и два других прототипа. Мало ли что.

Я готова. Больше никаких слез. Никакого отчаяния. Только холодный расчет и стальная решимость.

Я собиралась совершить самое дерзкое ограбление в истории. Я собиралась украсть у самой себя свое проклятие.