Выбор леди Мэри (гет)

* * *

«И что я так трясусь, спрашивается? Ну придет, ну поговорим, что здесь особенного?»

Она чуть не оттяпала себе палец, когда разрезала хлеб за ужином, напугала отца лихорадочно горящими щеками (еле уговорила не посылать за лекарем), накричала на Винни, когда та пыталась остаться ночевать в своем чуланчике, а не отправиться в общую комнату к другим служанкам, чем оскорбила ее просто до глубины души, и, для полного счастья и гармонии, разбила горшок с тушеным мясом, когда спустилась на кухню за молоком.

— Замечательно, — резюмировала Мэри, печально разглядывая забрызганный подливкой подол нового платья. — Дура ты безрукая. И безголовая. И зачем только Гаю такая курица нужна?

Печально вздохнув, она поплелась обратно в свою комнату.

Кстати говоря, сам вышеупомянутый сэр в тот день был совершенно на себя не похож: довел и без того нервного патрона до белого каления своим мечтательно-отсутствующим видом, на все начальственные вопросы отвечал невпопад и сбежал, как только тот отвлекся.

Леди Мэри была права. Только стемнело, двор Найтон-холла словно вымер. Гизборн спешился еще до того, как в сгустившихся сумерках показался темный силуэт дома, осторожно обошел его с обратной стороны и вгляделся в тускло светящиеся окна второго этажа. Ага… вон то, выступающее над крытой соломой пристройкой. Оно было ярче остальных — Мэри оставила его открытым. Гай вздохнул и покачал головой.

— Гизборн, Гизборн, — пробормотал он, не в силах сдержать улыбку, — и куда тебя несет только… Дожился. В юности и то к девицам в окна не лазил. Какого черта, спрашивается?

Позади шумно всхрапнул его заскучавший конь. Гай огляделся, отвел его за низкую ограду и крепко примотал поводья к торчащему в изгороди колу.

— И чтоб тихо мне, — строго приказал он меланхоличному животному, многозначительно покачав кулаком у того перед носом.

Легко подтянувшись на руках, он взобрался на крышу пристройки, усмехнулся: ну вот, по крайней мере к его кожаному костюму солома не пристает, и то хорошо. Помедлил немного, перешагнул на наружную балку, что обрамляла дом между первым и вторым этажами, и осторожно заглянул в раскрытое окно.

Она сидела на кровати, вполголоса напевая что-то под нос, и так сосредоточенно пыталась оттереть пятно с разложенного на покрывале платья, что даже не заметила бесшумно возникший в оконном проеме черный силуэт. Впрочем, он вообще весьма удачно сливался с ночью. Гай медленно улыбнулся, так же медленно проводя темным взглядом по освещенной неярким пламенем масляного светильника девичьей фигурке в одной тонкой нижней рубашке. Мэри так потешно хмурится и покусывает нижнюю губу, когда думает, что ее никто не видит…

Бесшумно присев на подоконник, он медленно и осторожно перенес через него ноги, мысленно чертыхнувшись — «Надо же было такому длинному вымахать… и в кого только уродился?» Замер на миг, переводя дыхание, выпрямился во весь рост и тихо произнес:

— Как неосторожно, Мэри, оставлять окно открытым на ночь.

Она так и подпрыгнула, вскрикнув и испуганно распахнув глаза.

— О, Господи, — медленно оседая обратно на кровать, простонала девушка, невольно схватившись за сердце. — Гай! Ты решил остаться вдовцом еще до свадьбы?!

— Прости, прости, — он покаянно повесил голову, но в уголках тонких губ затаилась лукавая усмешка. — Я же не знал, что ты так занята. Иначе не стал бы тебя беспокоить.

Она снова вскочила на ноги, еще сердитая и взъерошенная, нервным движением свернула платье и бросила его на крышку сундука.

— Очень смешно. Я думала, что услышу, если ты… ну, когда ты придешь.

— Ну вот, услышала? — Гай развел руками, неловко огляделся и кашлянул.

— Мэри, если тебе не трудно, пожалуйста, оденься. Я отвернусь…

— Мне не холодно, вообще-то, — она было непонимающе пожала плечами, но тут же покраснела, сообразив, что на ней по средневековым меркам практически ничего нет, а сэр Гай все же рыцарь, хоть и не без страха и далеко не без упрека.

— Отрадно видеть столь уважительное отношение, — разочарованно пробормотала она, сдернув с постели тонкое покрывало и замотавшись в него на манер римской тоги. Хотела было сказать, что ему можно опять повернуться — и передумала.

Коварно ухмыльнувшись, бесшумно скользнула к напряженно застывшей у окна темной фигуре. Приостановилась на миг, жадно разглядывая прямую спину, широкие плечи, обтянутые черной кожей, кольца черных волос, падающие на воротник куртки… осторожно протянула руку и коснулась сжатой в кулак руки.

Он чувствовал, как она подошла, прикрыл глаза и затаил дыхание, мысленно взмолился непонятно кому: «Не надо!» Но непонятно кто, видимо, в этот момент был крайне занят и на отчаянную мольбу сэра рыцаря не отреагировал.

— Мэри, — он так и не обернулся, лишь еще больше напрягся от ее прикосновения. Голос его стал совсем глухим, и она едва не забыла дышать. — Я же не железный…

— Гай, — выдохнула она в ответ, — это же просто замечательно…

Ее ладонь скользнула вверх по его руке, по плечу, тонкие пальцы легко царапнули шею под темными завитками — он непроизвольно запрокинул голову, вздохнув от удовольствия.

— Значит, решила проверить на мне свои чары, девочка? — голос едва повиновался ему.

— Ммм… нет, просто не могу не дотрагиваться до тебя, — честно призналась Мэри, уже даже не пытаясь скрыть дрожь, волнами пробегающую по ее телу. Она не испугалась, напротив, счастливо рассмеялась, когда Гай порывисто развернулся, схватил ее за руки и дернул на себя, вжимая ее мягкие изгибы в свои стальные мышцы, одной рукой стиснув до боли, а другую погрузив в рассыпавшиеся по плечам каштановые локоны.

— Ты — мое искушение, — хрипло выдохнул он, жадно вглядываясь в широко распахнутые, горящие неприкрытым желанием глаза. — Должен ли я преодолеть его?

Вместо ответа она молча обхватила его за шею и притянула к себе.

Поцелуй захлестнул ее с головой, жадный, неистовый, он словно ставил на ней клеймо:"Моя!»

" Твоя…» — мысленно простонала она, теряя последние остатки разума. Почти не заметила, как Гай оторвал ее от пола, шагнул к ее кровати… только удивленно вскрикнула, когда он уронил ее на перину.

— Прогони меня…

Он навис над ней черным монолитом из горячей, живой плоти, уперев руки в подушку по обе стороны от ее головы.

«Почти черные глаза, в которых пылает неистовый огонь — теперь понятно, почему та, другая, боялась. У нее не хватило духа прикоснуться к этому огню. А у меня, хватит ли?..»

Мэри быстро облизнула покрасневшие, припухшие от его поцелуев губы.

— Даже не надейся, — почти выкрикнула она, нетерпеливо дернув его за застежку куртки. — Сними… пожалуйста… я хочу дотронуться…

— Я тоже…

К черту куртку… и рубашку туда же… ее ладони с пугливым любопытством пробегают по его напряженным рукам, по груди, касаются плеч, проводят по спине — и внезапно с силой тянут его вниз, так что он не выдерживает и падает на нее всем телом. И время словно останавливается на несколько мгновений, на перекрестке их взглядов, сталкивающихся почти физически ощутимо.

«Я ни о чем не жалею, слышишь?»

" Я знаю… я слышу…»

Мэри тихо всхлипнула, ощутив, как скользят жадные горячие губы по ее шее.

«Ты хотела этого, ты мечтала о нем… о, но в реальности все по другому! Все гораздо лучше…»

— Гааай… — простонала она, запрокинув голову, выгибаясь навстречу его рукам, нетерпеливо срывающим это чертово покрывало, и зачем надо было вообще в него заматываться!

— Именно я, — он легко коснулся ее губ своими, заставив ее ахнуть, и прошептал, не отрываясь:

— Только я, слышишь?

Она хотела ответить, хотела сказать, что ей никто больше не нужен, что любит… в дверь постучали и голос сэра Эдварда оповестил:

— Дочка, я забыл пожелать тебе доброй ночи!