Выбор леди Мэри (гет)

Она любила сидеть именно на этой скамейке, на аллее, напротив входа в политех. Мимо шныряли автомобили, носились студенты, а она, устроившись под раскидистым платаном, исчезала из этого мира. Ну, как исчезала… Фигурально выражаясь, естественно. Сторонний наблюдатель, заглянув в ее планшет, скорее всего просто недоуменно пожал бы плечами: ничего интересного, только какой-то мужик в коже, байкер, наверное, в разных ракурсах. Правда, посторонним она свою тайну не поверяла. И планшет у нее стоял на пароле. Которым было его имя.

Шаловливый солнечный луч на мгновение пробился сквозь густую листву, скользнул по монитору и она встрепенулась. Удивленно глянула на цифры в углу экрана — ого! Почти три часа прошло! Мама опять будет ворчать, а брат снисходительно посмеиваться. Он называл ее «наша феечка», усиленно намекая, что, мол, младшая сестричка явно не от мира сего. Мама сердилась на него и начинала доказывать, что ничего подобного, что ей просто замуж надо, и детей, штуки три, тогда не до мечтаний станет. И деньги на свои интернеты перестанет тратить. И все наладится, и все станет, как у людей.

Она никогда не спорила с родней. Не кричала, что для нее хуже смерти быть «как все», что «как у людей» вызывает у нее ужас, что «приличный парень» — это последнее, чего она хотела бы в жизни. Она просто тихонько уходила в свою комнату, запирала дверь и включала ноут. С экрана смотрели его глаза — то серые, то синие… то темные от страсти, то почти белые от боли и ярости… И она снова уходила в тот мир, что создала себе сама.

Она тихо вздохнула, неловко запихивая планшет в сумку. Устало потерла переносицу — все же пора сменить очки. Ужасно натирают и совершенно не подходят к ее лицу. Ветер бросил на глаза длинную прядь, она привычно отмахнулась, двумя движениями стянула волосы резинкой в хвост и неохотно поднялась на ноги. Надо еще в магазин зайти, мама просила купить молоко и сахар. А дома допечатать, наконец, курсовик соседке-студентке, тоже какой-никакой, а приработок. Ох, чуть не забыла, вечером придет мамина двоюродная сестра…

Она торопливо шагала через дорогу, перебирая в уме планы на сегодня и прикидывая, как побыстрее отделаться от своей гиперзаботливой тети и посмотреть любимую серию про него. И понятия не имела, что все это уже не актуально, что вся ее жизнь вот прямо сейчас, сию секунду, уже летит в тартарары. Бойтесь своих желаний. Они могут исполниться…

Она не почувствовала удара. Просто в какой-то момент в сознание ворвался противный визг, словно скрежет железа по стеклу, чей-то истерический вопль… и наступило ничто.

* * *

Больно… как же больно… как будто множество очень маленьких и очень острых лезвий режут изнутри. Но невозможно не то что закричать — даже застонать. Чьи-то смутно различимые голоса рядом… кто-то кричит… кто-то плачет… чья-то ладонь судорожно сжимает ее безвольно повисшую кисть… незнакомый запах, трава какая-то… женский голос со странным акцентом требует у кого-то сумку…

— Все кончено, Робин.

Эти слова неоновым фейерверком взорвались в окружающем ее невнятном шуме. Робин? Что за Робин? Мамочки, ну почему же так боооольноооо…

В одну секунду эта непрекращающаяся боль вдруг не то чтобы исчезла, но словно перестала ее беспокоить. Она даже смогла с хрипом втянуть в себя немного воздуха и приоткрыть невероятно тяжелые веки. А может, ей просто показалось, что смогла? Из накатывающего волнами черного тумана медленно выплыло смутно знакомое лицо — русоволосый парень, заросший по самые уши, с трагически заломленными бровями. Он пытался ей что-то сказать, но у него дрожали губы и он только всхлипывал. Откуда я тебя знаю? — хотела спросить она, но притаившаяся было боль взорвалась где-то внутри тысячами режущих осколков и ее снова швырнуло в пустоту.

* * *

Она не знала сколько времени прошло, пока она очнулась. Медленно, с трудом разлепила веки, поморщилась — глаза явно отвыкли от яркого света. Прямо над головой она увидела балдахин, по которому то и дело пробегала едва заметная рябь от легкого сквозняка. Хотелось пошевелиться, но малейшее движение отзывалось такой резкой болью, что она не выдержала и застонала. И тут же балдахин исчез, а вместо него нарисовалось румяное девичье лицо с россыпью веснушек на курносом носике и любопытными голубыми глазами.

— Ох, миледи, проснулись! Бедненькая вы наша, мы так уж за вас волновалися!

Девица смолкла, как только из пересохших губ лежащей на кровати девушки вырвался какой-то невнятный хрип.

— Бедненькая наша… — всхлипнула девица, метнулась к окошку, взмахнув юбкой, и вернулась с глиняной кружкой. — Попейте, миледи, тута вам эта басурманка оставила. Батюшка ваш приказал, чтоб вы не перечили.

Она с трудом понимала, что лопочет это странное создание, но пить хотелось неимоверно и она послушно проглотила непонятное варево.

Какое интересное действие… она прислушалась к ощущениям. Боль ушла почти моментально, и в голове прояснилось, как от хорошего глотка морозного воздуха. Глубоко вздохнув, девушка пошевелилась, удобнее устраиваясь под легким одеялом. Осторожно подняла руку, поднесла поближе к глазам — и, удивленно хмыкнув, отвела подальше. Очень странно. Очков на ней точно нет, но и без них она прекрасно видит. Она чуть нахмурилась, внимательнее вгляделась в собственную руку. Это как?! Это… не ее пальцы! Они больше и совершенно другой формы!

Она снова уставилась на балдахин, потом, стараясь не шевелить головой, осторожно прошлась взглядом по сторонам. Да чтоб ей вкалывать в гномьих шахтах, если это похоже на больницу! И вообще хоть на что-то привычное и понятное! Зато эта не очень большая комната точь-в-точь повторяла ту, которую она видела в той самой шервудской клюкве, что уже практически выучила наизусть…

Так. Спокойно. Будем мыслить логически. Я явно не сплю. Бред? Странный бред, слишком четкий и связный. И странное состояние: я совершенно не нервничаю, мысли абсолютно ясные. Какой вывод? Хм…

Она покосилась на девицу, деловито хлопочущую по комнате. Насколько она могла судить, одета та была вполне аутентично, в темное платье из домотканой шерсти поверх явно не новой, но чистенькой нижней рубашки. Да и обстановочка, мягко говоря, убогая.

Она прикрыла глаза. Ну, дорогуша, ты явно перечитала фэнтези. Вот и мерещится теперь, всякое соответствующее! Поспать, что ли, еще немного, глядишь, и проснусь в обычной больничной палате… надеюсь, хотя бы не психушки.

Робкая надежда померла, едва родившись. А именно в тот момент, когда дверь скромной девичьей комнатки открылась и порог переступил седовласый мужчина в длинной тунике. Первым делом он встревоженно глянул на кровать, наткнулся на слегка расфокусированный и явно непонимающий взгляд — и с облегчением выдохнул:

— Доченька! Наконец-то… я думал, что и тебя потерял!

— Вы кто? — испуганно выдавила совершенно сбитая с толку девушка, невольно сжав руки в кулаки поверх одеяла. Все еще бледная, она с трудом могла разговаривать, и, по правде говоря, только это удерживало ее от полновесной, грандиозной истерики. Ибо, хотела она того или нет, ужасный факт вопиял в полный рост: каким-то образом она перестала быть собой и, судя по всему, стала той самой леди, которую ненавидела всеми фибрами души. И неважно, что эта самая леди была выдумкой. Факт оставался фактом. Она зажмурилась, не желая видеть престарелого рыцаря, что называл ее дочерью. Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, пусть это просто бред! Я хочу к маме! Пожалуйста!!!

На ее слабо сжавшуюся руку осторожно легла другая, большая и теплая, и она тут же распахнула глаза.

— Девочка моя, — в выцветших глазах сэра Эдварда Найтона отражалась его дочь, взирающая на него с таким ужасом, что он сам испугался. — Ты слишком тяжело болела… ну ничего, теперь все будет хорошо. Ты быстро пойдешь на поправку.

— Вашу мать, — слабо выдохнула высокородная леди, прежде чем вновь уплыть в спасительный обморок.

* * *

Радовало одно — она стремительно поправлялась. То ли снадобья всезнайки Джак действовали, то ли адреналина в организме было выше крыши, как бы то ни было, уже через неделю она могла вполне самостоятельно ковылять по комнате и худо-бедно сама себя обслуживать. За все это время она едва проронила пару десятков слов, разве что очень убедительно упросила сэра Эдварда избавить ее от любых посетителей. Она не то чтобы смирилась со своей участью, но взяла себя в руки и хотя бы смогла не впадать в истерику каждый раз, когда открывала глаза и вновь видела этот осточертевший балдахин и жалостливо-любопытную мордашку служанки. У служанки было звучное имя Уиннифред, что само по себе повергало в ступор, и она прозвала девицу Винни-Пухом. Жаль, что никто не мог заценить.

На третий день ее пребывания в чужой реальности и чужом теле в распахнутом окошке ее спальни возникла та самая физиономия, которую она видела в своем полубреду. Она как раз уныло рассматривала себя в отполированной пластине какого-то металла, которую здесь гордо обзывали зеркалом, и удивлялась воображению средневековых граждан, способных разглядеть свое отражение в этом чудовищно искаженном силуэте.

— Привет! — весело окликнули от окна. Она вздрогнула, чуть не уронив зеркало, и с недоумением уставилась на радостно улыбающегося парня в окошке.

— О, ты выглядишь гораздо лучше. Мы все так переживали за тебя.

Он бесцеремонно перемахнул через подоконник и уселся на край ее кровати.

— Ну, как ты, Мэр?

Она кашлянула, глубоко вздохнула и очень тихо, все еще подрагивающим, но, тем не менее, весьма ледяным голосом поинтересовалась:

— И что, здесь принято приходить в гости через окно?

— Ну, мне-то можно, — засмеялся внезапный гость. — Ты сердишься на меня? Ну, Мэр, прости, пожалуйста… Мы не успели самую малость, и это гад тебя ранил. Я и сам себя простить не могу… но и ты хороша! Так рисковать! Ты могла сказать мне и мы сами провернули бы это дело.

— Роберт Хантингтон, — вдруг прервала его зловеще молчавшая дама, осторожно отложила зеркало и обратила к нему весьма мрачный взгляд. — К сожалению, я сейчас слишком слаба, чтобы сделать то, что я на самом деле хотела бы. Посему попрошу вас покинуть мою спальню.

— Мэр, ты точно еще больна, — уверенно кивнул предводитель шервудских разбойников. Воровато огляделся, скорее по привычке, нежели из необходимости, быстро наклонился с явным намерением сорвать поцелуй и изумленно затормозил, услышав негромкое, но зловещее: «А в глаз?»

— Кхм… ну, увидимся, — слегка растерянно протянул Гуд и ретировался так же, как пришел.

— Черт знает что, — рассерженно пробормотала высокородная леди. — Проходной двор, а не спальня. Ты б еще всю свою шайку притащил! Ну ничего… я тебе еще устрою красивую жизнь!

И вот именно тогда, пожалуй, впервые за эти несколько дней, она почувствовала, как настроение поползло вверх. Не все так плохо, в конце-то концов!

Она внезапно охнула, машинально бросила взгляд на закрытую дверь, чувствуя, как суматошно заколотилось сердце. Только сейчас, вот сию секунду, перестав оплакивать свою незавидную участь, она сообразила, что здесь вполне реален не только шервудская легенда Англии, но и его оппонент. Тот самый, что так часто ей снился…

— Мамочки, — слабо пискнула она, чувствуя себя полной идиоткой. — Ой, мааамааа! Только бы и он не явился!

Она не знала, что он являлся. И не раз. Только вот сэр Эдвард пунктуально выполнял ее просьбу, заявив, что никого не пустит к своей девочке, пока она окончательно не поправится. Даже ее жениха! Один раз посмотрел — и хватит. Жених сверкал глазами и грозился всеми карами, однако вдохновленный дочкой папа стоял насмерть. И даже подумать не мог, что там, наверху, усердно выздоравливает вовсе не его дочь…

* * *

Винни на сей раз хлопнула дверью чуть громче, чем обычно, раздраженно поджав губы, нервно громыхнула подносом с кружкой и миской. Ее подопечная, с некоторым трудом приподнявшись на подушках, поинтересовалась:

— И что у нас произошло?

Так они обычно и общались. Она задавала, якобы ненароком, пару-тройку наводящих вопросов, и Винни вываливала на нее ворох информации, только успевай анализировать и раскладывать по полочкам.

На этот раз служанка была не столь словоохотлива. Вручив своей госпоже миску с супом, ворчливо бросила:

— Да там опять этот приезжал. Как будто его кто-то здесь ждет.

— Кто — этот? — мимоходом поинтересовалась леди, подозрительно разглядывая содержимое миски. Пахнет вроде неплохо… а непривычный вкус — ну, куда деваться-то, разносолы в это время были весьма своеобразные.

— Да кто… Да жених этот ваш, не к ночи будет помянут.

Она вполне серьезно не сразу поняла, о ком речь. Удивленно подняла брови, прихлебывая горячую наваристую жидкость — неужто опять легенда Англии прибегал? Так его ж вроде, наоборот, простолюдины весьма обожают… и тут до нее дошло.

Винни испуганно всплеснула руками, когда леди внезапно поперхнулась и надрывно раскашлялась, аж до слез. Миска полетела на пол, по пути обдав содержимым одеяло и саму леди.

— Миледи! Да что ж вы так! Горячо же!

Перепуганная служанка от души треснула леди по спине, едва не выбив дух напрочь, и захлопотала вокруг нее, ловко стягивая с той рубашку и подворачивая испорченную постель.

— Когда он был? — едва отдышавшись, прохрипела девушка, нетерпеливо отмахиваясь от чересчур заботливой Винни. — Он уехал?!

— Так давно, — равнодушно пожала плечами та, — с утра еще. Он всегда утром бывает. Изверг. Сказано же — жди, пока леди подымется, нет, шастает тут…

— Придержи язык, — служанка испуганно вскинулась, пораженная ледяным тоном своей госпожи. — Ты говоришь об опоясанном рыцаре, а не о своем дружке с сыроварни. Поняла?

— Как есть, ваша милость, поняла, — пролепетала Винни, с опаской отступив от леди. Вот чудеса… С каких это пор леди Мэриан переменила мнение? Помнится, совсем недавно ей же, Уиннифред, полночи горько плакалась в плечо о своей несчастной доле… Ой, да кто их, этих господ, разберет! Вчерась ревела, а сегодня уж милым стал. Лучше тогда совсем про него молчать, все целее будешь.

Винни молча собрала постель, забрала посуду, сухо осведомила госпожу, что сию секунду все исправит и исчезла за дверью. А леди ее даже не слышала. Она невидящим взглядом смотрела в окно, за которым плескался погожий летний денек. Что делать, когда сбывается твоя самая невероятная мечта? Когда за эту мечту приходится в буквальном смысле заплатить жизнью, перестав быть собой и поменяв свой мир на совершенно чуждую реальность? Стоит ли того эта мечта? Стоит он твоей жизни?..

* * *

Просто замечательно. Хоть в мешок нарядись, все равно не разглядишь толком. Припомнить, что ли, технологию изготовления нормальных зеркал… Угу, «Янки при дворе короля Артура», в роли янки миледи Найтон, в роли Артура все остальные.

Она нервно одернула платье. Черт знает что… Даже к собственному (теперь уже) телу приходится привыкать. Теперь она заметно выше ростом и… как бы это сказать… в некоторых местах круглее. Ужасно непривычно смотреть на мир без очков, но, надо сказать, весьма приятно. И голос. Она невольно пугалась каждый раз, когда заговаривала. И платья эти! Она переворошила весь гардероб леди Найтон, отобрала три более-менее приличных платья и полвечера с угрюмой решимостью упаковывала все остальные. Изумленная Винни заохала и схватилась за голову: «Чего это вы надумали, миледи?!» Но миледи совершенно определенно заявила, что под страхом смертной казни не натянет на себя этот морковный кошмар, или тот же камуфляжный сарафан. Вобщем, забирайте, разбирайте, щеголяйте в бывших нарядах хозяйки, а миледи уж как-нибудь придумает что-то более приличествующее девице благородного происхождения. С помощью Винни она, путаясь в непривычном покрое, надела камизу из тонкого льна, а на нее — одно из трех приличных платьев, белое, с модными широкими рукавами, ну хоть сразу под венец, ага, осталось только занавеску на голову нацепить. Кстати, головные уборы у леди Найтон отсутствовали напрочь, что не могло не удивлять. Ну что ж… у нее еще будет время заняться и гардеробом, и репутацией непоседливой девицы, которую лично ей два сезона на полном серьезе хотелось оттаскать за косы. А теперь что делать? С самой собой драться, что ли? Положеньице, однако…

Впрочем, в данный момент ее гораздо больше занимал другой вопрос. Накануне она, набравшись храбрости, попросила сэра Эдварда не отсылать… эээ… ее жениха, буде он вновь появится, а позволить им поговорить. Престарелый рыцарь удивленно поинтересовался, разумно ли это, в ее состоянии, злить сэра Гая, на что строптивая дочь, вежливо улыбнувшись, заверила его, что она не дура и уж точно не самоубийца.

И вот теперь, судорожно сцепив трясущиеся руки в замок, она сидела на скамеечке возле окошка своей спальни и изо всех сил старалась хотя бы ровно дышать, уже не надеясь унять бешено скачущее сердце. Боже мой… хоть бы в обморок не шлепнуться! Вот позорище будет! Нога нервно выбивала дробь на полу, желудок вообще завязался в узел, хорошо, что завтракать не стала. Винни-Пух еще под ухом зудит, исподволь выражая неудовольствие поведением леди, которая не желает видеть Робина, но жаждет встречи с Гизборном, тьфу на него. В конце концов она не выдержала. Вежливо послала заботливую служанку к чертовой бабушке и посоветовала заниматься непосредственными обязанностями, а не устройством личной жизни своей госпожи. Надувшаяся Винни демонстративно прошагала к приоткрытой двери и, испуганно пискнув, замерла на пороге, разинув рот и заодно вытаращив и без того большие глаза.

— А… сэр Гай… миледи вас ожидает, — заикаясь, пролепетала она, явно пытаясь сообразить, давно ли он здесь торчит и много ли слышал. Рекомая леди, услышав служанку, едва не свалилась со скамьи, напрочь онемев и окаменев. Остатки разумных мыслей моментально испарились из головы, оставив лишь паническое: «Мама! Роди меня обратно!»

Она едва не забыла, как вообще надо дышать, услышав до боли знакомый, чуть глуховатый баритон. И нервно хихикнула, когда Винни испуганно шарахнулась в сторону, по стеночке огибая переступившего порог сэра Гая Гизборна.

В сумбуре заполошенных мыслей вспыхнула одна — ой, какой он большой! Потом вторая — ох, какой красииииивыыый! А потом она наконец-то вспомнила, что людям свойственно дышать и раскашлялась, хватая воздух ртом. Представила на секунду, как выглядит со стороны, и тоскливо подумала, что помереть от стыда вот прямо сейчас — не худший вариант…

Откровенно говоря, Гай растерялся. Нет, он, конечно, не ждал, что ему обрадуются, но леди мало того, что уставилась на него с неподдельным ужасом, так еще и едва не подавилась, правда, непонятно чем. Он потоптался на пороге, зачем-то снял перчатки, сделал вид, что внимательно разглядывает обстановку, и только потом решился поинтересоваться:

— Я надеюсь, вы уже в добром здравии, миледи?

Миледи тихо охнула и медленно кивнула, не сводя с него зачарованного взгляда. Сэр рыцарь почувствовал себя еще более неуютно.

— Что ж, — он неловко повел плечами, — это… это замечательно. Жаль, что пришлось перенести венчание, но, я думаю, как только вы окончательно оправитесь…

Миледи издала не поддающийся идентификации звук, еще шире распахнув глаза и явно стараясь вжаться спиной в стенку.

— Кхм… ну, что ж… видимо, вам не стоит пока утомляться, — он окончательно растерялся, из-за чего и разозлился. Сжал губы, нахмурился и вздернул подбородок, даже не подозревая, что все эти метаморфозы уже довели даму до полуобморока.

— Я загляну на днях, миледи, — сухо осведомил он. — Мы обсудим некоторые нюансы предстоящего бракосочетания.

Миледи отчаянно закивала, почти не слыша, что он говорит.

— С вашего позволения, — Гай вежливо склонил голову и поспешил убраться, пока дама окончательно не рухнула со скамьи.

Она не сразу пришла в себя, просто какое-то время сидела и хлопала глазами на закрывшуюся дверь. Даже не отреагировала на просунувшую в комнату свой любопытный нос Винни. И не поняла, отчего та запричитала и затормошила ее.

— Миледи! Чтой-то вы, а? Чего он вам сказал? Или сотворил чего? Миледи, да вы ж прям с лица спали!

— А настоящий он просто обалдеть какой, — совершенно невпопад мечтательно протянула леди, вогнав служанку в продолжительный ступор.

* * *

Ее трясло почти до самого вечера. Наверное, именно от переживаний опять разболелась едва затянувшаяся рана на боку и она не раз и не два помянула недобрым словом самонадеянную особу, чье тело, по непостижимому выверту каких-то высших сил, теперь принадлежало ей. Особе-то хорошо, померла и все тут, а ей теперь что делать?! Придется самой отдуваться за нее, что ж еще. И она решительно взялась за дело.

Первым делом она попросила Винни принести ей лохань с теплой водой. Та понятливо закивала:

— Ага, пора повязку менять.

— Да нет, — сморщилась леди, терпеливо ожидая, пока служанка распутает шнуровку на спине. — Мне самой уже противно. Грязнючая вся, фу.

— Ой, да ладно вам, — хихикнула Винни. — Как поздоровеете, вон в пруду искупаться можно, ежели так невтерпеж.

— Издеваешься, что ли? — недоверчиво хмыкнула леди, осторожно вытаскивая руки из рукавов. — Ты еще скажи, сколько той зимы…

— А?..

— Неважно. Короче. Будешь приносить мне эту лохань каждый вечер.

Винни неуверенно протянула:

— Шутить изволите, миледи. Это чего ж, кухарке все время лишний котел греть? Это ж сколько дров-то изводить!

— Веришь ли, мне на это наплевать, — пробормотала леди, с невольной гримасой присаживаясь на кровать.

— Ну знаете, миледи! — уже совершенно возмущенно ахнула Винни. — Вы чего удумали? А ежели кто узнает? Вот что на проповеди-то говорил наш…

— Дааааа… тяжело в деревне без нагана, — леди мрачно воззрилась на искренне возмущенную служанку. — Объясняю на пальцах особо одаренным. Мне совершенно все равно, кто что кому скажет. И уж тем более все равно, кто и что подумает. Мне просто нужна теплая вода. Каждый вечер, а не раз в год! Я достаточно внятно объясняюсь?

— Ну да, — обиженно шмыгнула носом оскорбленная до глубины души служанка. — Чего-то вы, миледи, малость странная стали, после этой вашей болезни, ага.

— Малость? Ты, милая моя, понятия не имеешь, насколько именно, — миледи медленно улыбнулась и довольно припечатала:

— Я вас тут научу родину любить.

* * *

Что-то изменилось в ней, сразу и резко. Как будто до той самой минуты, пока она собственными глазами не увидела Гая Гизборна в шаге от себя, она не очень-то верила, что все происходит всерьез. А он, живой и настоящий, настороженный и какой-то непривычно смущенный, не просто едва не уронил ее в обморок, но и заставил осознать, что это все самая что ни есть правда.

Она долго смотрела прямо перед собой, на невидимый в ночи ненавистный балдахин. И решила первым делом с утра пораньше ободрать его ко всем чертям. Собственноручно.

Так она и поступила. Едва дождавшись рассвета, выбралась из постели, не обращая внимания на периодически появляющуюся боль в боку, осторожно забралась на табурет и с какой-то свирепой радостью дернула бледно-зеленую прозрачную ткань.

— Вот так тебе, — ухмыльнулась она, отплевываясь и откашливаясь. Балдахин оказался жутко пыльным. Свернув его в рулон, она победоносно обозрела окрестности.

— Совсем от рук отбились, — непонятно кому возмущаясь, бурчала она, раздраженно сдергивая с себя рубашку. — Если двенадцатый век, это ж не значит, что надо жить, как в хлеву. Руки, что ли, не оттуда растут?

Зевающая во весь рот Винни так и застыла на пороге своего чуланчика, забыв подобрать челюсть.

— Миледи, — осторожно сказала она, с недоумением взирая на решительно затягивающую пояс домашнего платья госпожу. — Что это вы меня не дождались?

— Зачем? — удивленно подняла бровь миледи. — Или я, по-твоему, одеться сама не в состоянии?

— Да нет, отчего ж… — стушевалась служанка. Помялась, машинально приглаживая всклокоченные после сна волосы.

— Так может вам поесть чего принести?

— Потом, — нетерпеливо отмахнулась леди и поманила ее за собой.

— Значит, так, — спускаясь по ступеням на первый этаж, распоряжалась она. — Начнем с кухни. То, что здесь готовят, есть практически невозможно. Учитывая достаточно обширный ассортимент продуктов, вы могли бы проявить больше фантазии и не давиться сухомяткой и натурсырьем.

* * *

— Леди Мэриан? Вы решили собственноручно вычистить каждый уголок этого дома?

Все-таки она свалилась. Этого следовало ожидать: подпрыгивать на шаткой конструкции из двух слегка колченогих стульев, водружённых на сундук, явно не рекомендуется! С другой стороны — а чего он подкрадывается?! Она как раз сосредоточенно шарила за толстой балкой в своей комнате, пытаясь сообразить, куда настоящая леди могла засунуть свой костюм Супергероя. Ой, то есть Ночного Дозорного. И тут, в мирной тишине, за спиной раздается такой знакомый, чуть насмешливый и немного удивленный голос. Его голос.

Она ахнула, взмахнула руками, неловко пытаясь зацепиться хоть за что-то, поняла, что схватиться уже не успевает… и в следующий момент обнаружила себя, судорожно вцепившейся в широкие плечи Черного Рыцаря, с недоумением взирающего на нее сверху вниз. Он крепко прижимал ее к себе, непостижимым образом успевший метнуться через всю комнату, чтобы не дать ей упасть.

— Вот же странное создание, — усмехнулся он, немного расслабившись, когда понял, что опасность ей больше не грозит. — Едва поднялись с болезного одра, дабы улечься туда вновь? Мэриан, не делайте так больше, вы отняли у меня не меньше пяти лет жизни своим полетом.

И снова леди глядела на него расширившимися глазами со смесью ужаса, недоверия… и чего-то ещё. Чего-то, чего он никогда раньше в этих глазах не видел. Она молчала, ее била дрожь, видимо, от запоздало накрывшего испуга, и только смотрела на него так, словно видела впервые в жизни.

— Спасибо, — с трудом толкнулись слова сквозь стиснутое спазмом горло. — Я… Вы… вы меня спасли.

«Перестань пялиться на него, как идиотка! — вспыхнуло где-то в ооочень дальнем уголке мозга, еще не успевшем расплавиться в желе. — Быстро взяла себя в руки и сделала вид, что еще можешь хоть что-то соображать, а не прижиматься, как будто на ногах стоять не в состоянии!»

Впрочем, да, ноги как-то ну совершенно не держат… Это просто реакция такая! Я же чуть не грохнулась из-под потолка!

«Ага, — отозвался тот самый вредный кусочек мозга, — реакция, ясное дело. Ежели такой вот в охапку сгребет, реакция прям налицо.»

— Не за что, — серьезно кивнул в ответ сэр рыцарь; вопреки тону, в серых глазах его плясали смешинки. — Я полагаю это своей обязанностью.

— Ловить падающих дам? — нервно хихикнула оная дама, сама себе до смерти удивившись. Она вполне честно была уверена, что у нее вообще не хватит духу не то что с ним заговорить, но хотя бы дышать нормально в его присутствии. Однако, если голос ей худо-бедно повиновался, то непослушные руки категорически не желали отлипать от Гая, сами по себе скользнув на его грудь. Под дрожащими пальцами мерно билось сердце, вполне себе живое и настоящее.

— Заботиться о вас, Мэриан.

— Я не Мэриан, — вырвалось у нее совершенно машинально, прежде чем она успела прикусить язык. О Боже… Она в ужасе уставилась на изумленного Гизборна, лихорадочно пытаясь сообразить, что она такое ляпнула.

— То есть… в смысле… не называйте меня так, — выдохнула она, едва не плача.

— Вообще-то это ваше имя, — сэр рыцарь озадаченно изогнул бровь, заставив даму мысленно взвыть. Кстати, отпускать ее он так же не спешил.

— Мне это имя не нравится. Можете… можете называть меня Мэри. Просто Мэри.

— Мэри, — задумчиво кивнул он, внимательно вглядываясь в раскрасневшееся лицо дамы. — Насколько я помню, именно это имя вам не нравилось.

— А теперь нравится. Разве я не имею права на маленькие капризы? — она нервно улыбнулась, совершенно ясно понимая, что немедленно надо от него отойти… иначе она его точно не отпустит.

— Простите, — едва слышно прошептала она, с невероятным трудом убирая таки руки. Руки явно сопротивлялись. Сэр, впрочем, тоже. Ей казалось, что его ладонь просто расплавила ткань платья и камизы, словно ненароком скользнув с талии вверх, на плечо, потом обратно…

— Конечно же, имеете. Тем более, что этот каприз никому ничем не грозит, — намекающе усмехнулся он и с явным сожалением отступил на шаг назад. Она обессиленно опустилась на сундук и с сожалением покосилась на закрытое окно — с утра ей было как-то прохладно, а теперь явно бросает в жар. И сэр рыцарь смотрит… странно как-то смотрит.

— Послушайте, Мэр… — он запнулся, качнул головой. — Простите, Мэри. Вы уверены, что достаточно хорошо себя чувствуете?

— Не уверена, — честно призналась она, упорно не поднимая взгляд. Так она могла хоть более-менее нормально с ним говорить. — Но это совершенно субъективные ощущения, не соответствующие действительности.

Она все же рискнула бросить на него взгляд из-под ресниц, уныло вздохнула, и пояснила озадаченно примолкшему сэру:

— На самом деле все в порядке. Это я из-за вас нервничаю.

— Даже не знаю, радоваться этому или огорчаться, — сказал Гай, со вздохом присаживаясь рядом с ней. — М… Мэри, я совершенно перестал вас понимать.

— А раньше? — она внезапно вскинула голову, заинтересовавшись его словами. — Раньше вы меня понимали?

— Конечно!

Н-да. Вот чего, а самомнения у сэра рыцаря хоть лопатой греби.

— Позвольте не согласиться, — она упрямо вздернула подбородок, на сей раз не опуская взгляд. — Разве вы можете сказать, что хорошо знаете меня?

Он медленно улыбнулся, с явным удовольствием любуясь ее возмущением.

— На это я мог бы ответить, что у меня будет достаточно много времени, чтобы узнать вас… во всех смыслах.

Она удивленно моргнула, не понимая, что он имеет в виду, а через несколько секунд, когда наконец смогла отвлечься от его улыбки, вспыхнула мгновенно, покраснев, кажется, до самых пяток. Снова уставилась в пол, не без основания подозревая, что вряд ли такой плотоядный взгляд приличествует невинной девице из хорошей семьи, и, запинаясь, проговорила:

— Я могла бы согласиться, но это будет ложь. Вы ничего не знаете обо мне, а я… а я — о вас.

— Не думаю, что девушка вашего возраста может скрывать какие-то страшные тайны.

Угу. Знал бы ты, что твоя невестушка вытворяла, вряд ли стал бы говорить это так уверенно и даже слегка небрежно. Или…

Ее настороженный взгляд столкнулся с его, не менее настороженным.

— Ведь так? — тихо переспросил он.

«Если бы леди не померла, ее точно следовало прибить, — мрачно подумала Мэри. — Как она могла с такой легкостью лгать, глядя в эти полные надежды глаза?!»

— Какой-то странный у нас разговор, — ее натянуто-веселый голос разорвал повисшую в комнате тишину. — На самом деле, у любого человека есть тайны, даже у ребенка. А уж у вас их, наверно, видимо-невидимо.

Клац!

Никогда в жизни она не видела, чтобы так мгновенно менялось выражение лица. Вот только что в его потемневших глазах была вся его душа, как на ладони — и вот словно упало забрало. С абсолютно каменным выражением лица он равнодушно пожал плечами.

— Моя жизнь не стоит вашего внимания, леди Мэри. В ней не было ничего интересного, — он резко поднялся, коротко склонил голову и бросил, уже отворачиваясь:

— Прошу прощения, увы, я должен спешить.

— Но… — в полной растерянности она тоже вскочила, с великим трудом подавив порыв схватить его за руку. Куда уж там… Умчался, как будто его черти пинками гнали.

* * *

Вяло ковыряя ложкой в подливке, Мэри не без удовольствия слушала похвалы сэра Эдварда. И всего-то надо было растолковать кухарке, что специи и приправы существуют отнюдь не для того, чтобы годами хранить их под замком, да подбросить пару-тройку несложных рецептов. Странные люди, честное слово. Вон ту же Винни чуть кондрашка не хватила, когда миледи решительно выудила из монументального сундука рулон тонкого льна и аккуратно свернутые кружева. Оказалось, это являлось приданым покойной леди Найтон и, соответственно, автоматически переходило в приданое ее дочери.

— Ага, — фыркнула непочтительная «дочь», — и в результате вся эта красота мирно истлеет в шкафу какой-нибудь праправнучки. Нет уж! Будем шить мне шенс. Два. Хотя…

Она вновь нырнула в обширные недра сундука. О, отлично! И шелк обнаружился, цвета индиго. Она потерлась щекой о приятно прохладную ткань и довольно кивнула служанке.

— А из этого я себе сделаю пеньюар.

— Пень… куда? — озадаченно захлопала глазами так и не смирившаяся с хозяйкиной расточительностью Винни. — Миледи! Вы чего ж творите! Матушка ваша все до ниточки сберегла и еще накопила!

— Вещи, Винни, должны служить нашему удобству, а не превращаться в фетиш, — назидательно помахала пальцем перед носом опешившей девицы Мэри. Перехватила поудобнее шелк и безапелляционно потребовала:

— Бери лен и кружева и неси в мою комнату. Кстати, сэр… в смысле, отец будет к обеду?

— Обещался быть, — буркнула недовольная Винни, нехотя сгребая ткань.

— Вот и отлично. Заодно и посмотрим, как ему понравится новая кухня.

— Уж не знаю, как вашему батюшке, а Мэгги сама чуть язык не проглотила, — все же не выдержала и хихикнула Винни. Сердиться на хозяйку неразумно, в конце концов. — Зато ворчала-то как поначалу!

— Прямо как ты, — усмехнулась Мэри, толкая дверь в уже ставшую практически родной комнату. — Клади все на стол и пока что можешь быть свободна.

— Прям сами управитесь? — недоверчиво протянула Винни. — Вы ж отродясь это дело не любили, хоть и шьете лучше всех в округе.

— Надо же, как интересно, — машинально пробормотала леди, уже мысленно прикидывая, как сделать вытачки на шенсе. — А шервудскую знаменитость штопала только так…

— Миледи?..

— Не обращай внимания.

— Охо-хо… вы, миледи, без моей помощи-то не обойдетесь, вам по старым меркам шить никак не получится. Похудели-то, страсть просто!

— Вот и замечательно. — хмыкнула миледи. — Хоть талия появилась. Иди пока. Позовешь к обеду.

Винни послушно потопала к выходу, но приостановилась, замялась, обернулась и несмело спросила:

— Миледи, а вы вот как думаете, от басурманских снадобий вам вреда не приключилось ли?

Леди изумилась настолько, что даже оторвала мечтательный взгляд от шелка.

— Вреда? Ты это серьезно? А по мне не заметно?

— Так вот и я говорю, заметно, — торопливо заговорила служанка, — как будто что-то сделалось не то с вами. Другая вы как будто стали…

— Ах, это, — она через силу усмехнулась, пожала плечами и отвернулась, делая вид, что перебирает кружева. — Видишь ли, пребывание на пороге смерти заставляет пересмотреть некоторые аспекты бытия.

— Аааа… — уважительно протянула Винни. — Вона как… ну вы, миледи, прям как наш святой отец говорите. Красииивоо! И ниче не понятно.

Она невольно улыбнулась, вспомнив этот разговор, но тут же нахмурилась. А ведь Винни права. Ей стоит быть поосторожнее. Не все странности можно списать на болезнь… тем более, что некоторым известно, что это за болезнь такая была. Вот тот же сэр Эдвард, к примеру. Ох, пора бы привыкнуть называть его отцом, даже в мыслях.

— Дочка? Ты что-то хотела?

Она вздрогнула, заморгала и неловко улыбнулась. Оказывается, она в задумчивости не мигая уставилась на «папу», а тот слегка встревожился, перехватив ее остекленевший взгляд.

— О, нет, ничего, извини.

Мэри снова уткнулась в миску. А потом все же не выдержала. Бросила ложку, подалась вперед и решительно спросила:

— Скажите… скажи, пожалуйста, вот что бы ты сделал, если бы вдруг исполнилась твоя самая заветная мечта?

Брови сэра Эдварда удивленно поползли вверх, он откинулся на спинку стула и в раздумье потер подбородок.

— Отчего ж «если бы»… В моей жизни была мечта, которая сбылась. Знаешь… Это прекрасно… Но так страшно ее потерять…

* * *

День клонился к закату. Мэри сослалась на плохое самочувствие и удалилась в свою спальню — она на самом деле не хотела никого видеть. Ну, почти никого. Однако именно его и не было рядом.

Печально вздохнув, она снова вонзила иголку в ткань. Но заняться делом ей не дали.

— Мэр, это я!

— На зрение не жалуюсь, — холодно отрезала девушка, которую самым беспардонным образом оторвали от не очень-то приличных мечтаний, в коих неизменно присутствовал некий Черный Рыцарь, отложила недошитый шенс и недовольно воззрилась на окно, в котором возникла широкая улыбка Робина Гуда.

— К вашему сведению, милорд граф, к приличным леди кавалеры в окошки не лазают, — сурово попеняла она, с удовольствием заметив, как изумленно вытянулась физиономия лесного разбойника. — У тебя ко мне дело? Будь любезен, подожди меня внизу.

— Но, Мэр…

— Надеюсь, ты не считаешь меня легкодоступной девицей нетяжелого поведения, к которой можно запросто заявиться в любое время дня и ночи? — дама подбоченилась и многозначительно изогнула бровь.

— Конечно, нет, Мэр, ты что… — пробормотал явно сбитый с толку Гуд.

— Вот и отлично, — припечатала она, отворачиваясь. — Вниз, милорд.

Она быстро сбежала вниз по ступенькам, мельком глянула в окно холла и усмехнулась, заметив недовольно переминающегося у конюшни Гуда. Расправила немного сбившееся платье и чинно выплыла во двор.

— Мэр…

— Мэри, если тебе не трудно, — перебила она Гуда, обхватила себя руками и склонила голову к плечу. — Что-то стряслось?

— Ты издеваешься? — изумленно выдохнул он. — Мы неделю не виделись! Это я должен спрашивать — что стряслось?! Ты как ни в чем не бывало сидишь за шитьем, как будто и думать забыла про свадьбу! Мэр, ты должна немедленно уйти со мной! Ты не должна…

— Я никому ничего не должна в этом мире вообще, — резко прервала его Мэри. — Ты не в состоянии запомнить мое имя, а я еще и должна тебе что-то?

Он открыл было рот, но девушка жестом заставила его молчать.

— Мы ведь говорили об этом, правда? И я, кажется, сказала тебе…

— А я сказал, что ты не можешь этого сделать! — выкрикнул Гуд. — Он… он едва не убил тебя!

— Удивительно, правда? — саркастически усмехнулась леди. — К нему в дом забрался вор, а он, вот странно, почему-то разозлился.

— Ты это всерьез? — Гуд недоверчиво скривился. — Мэр!..

— Меня зовут Мэри, — прошипела она, яростно сверкнув глазами. — И у меня нет никакого желания обсуждать очевидные вещи!

Она развернулась так резко, что едва не упала, оттолкнула протянувшего было руку Гуда и размашисто зашагала в дом, игнорируя его призывы немедленно вернуться и прекратить заниматься глупостями.

— Честное слово, я так скоро эту леди начну оправдывать, — возмущенно бурчала она. — Если тебя в упор не желают слушать, только и остается, что геройствовать исподтишка!

* * *

— Кажется, твоя прокаженная заявила, что выйдет за тебя, если из дальних стран вернется наш наихристианнейший король?

— Таково было условие леди Мэриан.

— Неужели? Не рановато ли она надела на тебя хомут?

— Милорд!..

— А? Чего глазами засверкал? Король едет сюда. Где свадьба, я тебя спрашиваю?!

«Достать бы меч, — с тоской подумал сэр Гай Гизборн, привычно сохраняя равнодушный вид, — и снести ко всем чертям эту слишком продуманную лысую башку…»

— Но, милорд, вы же знаете, леди Мэриан была тяжело больна, и до сих пор не совсем оправилась.

Шериф Ноттингемский перестал расхаживать взад вперед по кабинету, остановился напротив своего первого помощника и вперил в того колючий взгляд.

— Неужели? — задумчиво хмыкнул он и вдруг заорал, ткнув Гизборна в грудь пальцем.

— Да мне наплевать, хоть ты даже потащишь ее к алтарю со смертного одра! Сколько раз тебе говорить — Найтон не майорат! Поместье достанется ей и только ей! Мы не должны упустить этот жирный кусок. Когда ты научишься думать головой, а не противоположным местом, идиот?! Да и слишком много она себе позволяет в последнее время, ей нужен муж, который быстро научит ее быть паинькой!

— Да, милорд, — машинально отозвался Гай, невольно поморщившись от слишком визгливого пассажа. — Вы правы, милорд.

Может и прав… да только с некоторых пор Гай Гизборн совершенно отчетливо понял, что наличие приданого у этой конкретной девушки не волнует его ни в малейшей степени. Хотя почтительности и послушания ей добавить, возможно, и не помешало бы…

— Я всегда прав, Гиззи, — Вейзи успокоился так же мгновенно, как и вспылил, что для него было совершенно нормальным. Довольно ухмыльнулся, снисходительно похлопал Гая по плечу и великодушно махнул рукой.

— Пока ты мне не нужен. А послезавтра тащи свою дорогую недотрогу под венец, хоть живую, хоть не очень. Ты хорошо меня понял, мальчик мой? — вкрадчиво поинтересовался шериф Ноттингемский.

— Конечно, милорд, — тоскливо вздохнул Гай.

* * *

Мурлыкая себе под нос что-то неразборчиво-приятное, Мэри устало потянулась и покрутила головой, разминая затекшую шею. Хороша хозяйка, вообще-то. Озадачила с раннего утра всю прислугу, от мала до велика, пригрозив вечным поселением в Мордор, если до вечера главная зала не будет сиять, как шерифская лысина в солнечный день, а сама вот уже полдня торчит в своей комнате, раскраивая и пошивая тот самый пень… кого. Прислуга, кстати сказать, впечатлилась, на всякий случай испугалась, хоть и не имела ни малейшего понятия, что это за зверь такой — Мордор, и теперь из-за закрытой двери то и дело доносились деловитые голоса, грохот бадей с водой и передвигаемой мебели. Вот и славно, хоть делом будут заняты.

Мэри довольным взором окинула белое кружево на синем шелке. Замечательная идея! В двенадцатом веке с красивым женским бельем как-то не очень. Можно себе представить реакцию среднестатистического рыцаря на даму в подобном одеянии? Она хихикнула, невольно порозовев. Нет. Этот рыцарь вовсе не обычный. Он… просто он, вот и все.

Девушка медленно провела кончиками пальцев по краю отделанного кружевами выреза, совершенно непроизвольно представив, что это его пальцы скользят по шелку… и по ее коже. Прерывисто вздохнула, прикусив губу. Она помнила, что как раз в эти дни была та свадьба, с которой сбежала неадекватная невеста.

— Я не сбегу, — сами собой шевельнулись губы. — Я никогда тебя не брошу…

Как сказал сэр Эдвард… то есть, отец — страшно потерять мечту. Ну уж нет. Не для того она умерла и воскресла вновь, чтобы еще раздумывать и сомневаться.

Мэри быстро свернула недошитый пеньюар, спрятала его в сундучок с рукоделием, дабы не вводить в искушение любопытную Винни, и направилась во двор. На самом деле ей было крайне интересно, сможет ли она сесть верхом на лошадь. В той, другой жизни, где она была маленькой и близорукой, лошадей она боялась всерьез. Ей казалось непостижимым и нелогичным, что такое большое и сильное создание послушно подчиняется человеку. Нееет, здесь явно что-то не то, мало ли, что на уме у этой громадины. Ну их, от греха. Однако здесь и сейчас другого транспорта просто не существовало, значит, хочешь — не хочешь, а придется находить с ними общий язык. Тем более что леди-то с лошадьми управлялась весьма ловко.

Она не дошла до конюшни буквально пару шагов. Сначала услышала глухой топот копыт, а потом из-за дома показался всадник. Черный всадник на черном коне.

Гай привычно осадил коня, спрыгнул на землю и, не глядя, бросил поводья подбежавшему мальчишке-конюху. А она — она не отворачивалась, не убегала, не окатывала равнодушным взглядом. Она ждала, пока он подойдет, зябко стянув на груди концы шали, и улыбка медленно расцветала на ее лице.

— Скажите, что рады видеть меня, — тихо попросил Гизборн, остановившись в шаге от своей невесты, почему-то оробев от такой непривычной встречи.

— Я рада видеть вас, сэр Гай, — просто ответила она, не сводя с него сияющего взгляда.

— Вы же знаете, зачем я здесь?

— Напомнить о моем обещании?

— Верно.

Он передернул плечами и нахмурился. Странно, но ему почему-то неловко было говорить с ней об этом. Словно… да какого черта, он принуждал ее к этому браку, и всегда прекрасно это осознавал! Но она никогда так ему не улыбалась. И никогда в ее взгляде не было этого странного, теплого света. Как будто она и вправду рада его видеть!

— Что же мы, стоим здесь… — спохватилась Мэри. — Боюсь, я не могу пригласить вас в дом, я затеяла грандиозную уборку. Если вы не против… может, просто прогуляемся?

— Да.

Гай почти не слышал, что она говорит. Он все смотрел в эти глаза и не мог насмотреться, не мог поверить, что на самом деле что-то изменилось…

— Гай? — она осторожно дотронулась до его рукава и тут же отдернула руку. — Вы идете?

— О… да, конечно.

Быстро окинув двор грозным взглядом на всякий случай, чтобы никому даже в голову не пришло увязаться за ними, он поспешно шагнул следом за ней, за ворота.

" Как мало надо некоторым для счастья. Просто идти вот так рядом, неторопливо, молча, изредка случайно задевая полу его плаща. Птицы какие-то поют в кронах деревьев, пахнет травой и цветами, тихо, красиво… Лепота! А главное, никакие мелкие извращенцы не сидят под окошками. Ибо окошки отсутствуют.»

«Странно как. Никуда не спешить, не пытаться поймать за рукав строптивую леди, не ругаться и ничего не доказывать. Оказывается, просто молчать вместе — это очень… очень приятно. — Гай искоса глянул на свою спутницу. — Мэри… Каприз? Ну пусть так. Да какая разница, как ее называть. Главное ведь не в этом.»

— Вам не холодно?

— Что? — она едва не споткнулась, изумленно взмахнув ресницами.

— Вы кутаетесь в эту шаль, словно на улице осень, — с невольной улыбкой пояснил он.

— Ах, это… — девушка разжала пальцы. — Я немного нервничаю.

— Признаться, я тоже.

Гизборн вздохнул, внимательно разглядывая тропинку под ногами.

— Я… я подумал… знаете, Мэри, это так приятно, дарить вам что-то…

Она озадаченно глянула на смущенного рыцаря.

— Ну, получать подарки не менее приятно.

Он резко остановился, вынудив и ее затормозить.

— Тогда вот, — он дерзко ухмыльнулся, заставив ее бедное сердце ухнуть куда-то под диафрагму, и жестом фокусника извлек из-за перевязи небольшой сверток.

— И что это?

— Разверните и увидите.

Ох уж эта его ухмылка сытого котяры! Она с превеликим трудом заставила себя опустить взгляд и осторожно развернула холстину. Непонимающе нахмурилась, хлопнула глазами раз, другой — и громко ахнула.

— Это… это же зеркало! Настоящее зеркало!

— Да, венецианское, — небрежно бросил сэр рыцарь, вопреки собственному тону, так и просиявший от ее изумления.

— Ты с ума сошел, это же безумно дорого!

— Дороже твоей улыбки?

Она оторвала неверящий взгляд от маленького зеркала в золотой рамке.

— Ох, Гай… Ты не представляешь, какой это замечательный подарок!

Гай шагнул ближе, легонько коснулся пальцами ее щеки.

— Тогда… Раз я все же могу сделать для тебя что-то хорошее… наверно, не так уж я и плох.

Он говорил это шутливым тоном, но всю веселость Мэри словно рукой сняло. Она едва не задохнулась от этого мимолетного прикосновения, с трудом представляя, что с ней будет, когда этих прикосновений будет гораздо, гораздо больше.

— Для меня ты лучше всех, — прошептала она, судорожно стискивая в руках невероятный, невозможный подарок. — И всегда будешь.

Он лишь на секунду прикрыл глаза, глубоко вздохнул, хотел было что-то сказать, но вместо этого склонился к ней, совсем близко, так что в ее мире ничего не осталось, кроме темного взгляда цвета грозового неба, и накрыл ее испуганно разомкнувшиеся губы своими…

* * *

— О, черт… простите, Мэри.

— Ничего страшного, — улыбнулась она. — А что случилось?

Гай уныло махнул рукой.

— Видите? Стражник из Ноттингема скачет. По мою душу.

И действительно, она только теперь заметила, по дороге к ее дому мчался всадник в цветах шерифа.

— За вами? Почему вы так думаете? — Мэри тоже перестала улыбаться, хотя приподнятое настроение никуда не делось. Она все еще чувствовала вкус его поцелуя, его руки на своих плечах, все еще ощущала непослушные завитки волос под своими пальцами…

— Мэри, — тихо бросил он, не глядя на нее и отступив подальше, — если вы не перестанете так на меня смотреть… Идемте, иначе он переполошит весь Найтонхолл.

Она скромно потупилась, но не выдержала и хихикнула.

— Вы смеетесь надо мной? — делано сурово вопросил сэр рыцарь, изогнув бровь и вздернув подбородок.

— О, как я смею, милорд, — она быстро глянула на него из-под приспущенных ресниц. — Вам просто показалось.

Гай резко остановился, схватил ее за руку и притянул к себе, она даже пикнуть не успела.

— Неужели? — и снова этот бархатный голос, мягкой волной прокатившейся по всему ее телу, до дрожи в коленях, до нехватки воздуха в легких. — Впрочем, даже если и так… Вы ведь понимаете, что не далее чем через день вы будете принадлежать мне. Полностью. И душой, и телом… и я найду способ…

Он не договорил, медленно и многозначительно провел пальцами по ее щеке и нехотя убрал руки.

— Звучит… весьма интригующе, — выдохнула Мэри, с трудом удержавшись на ногах.

— Прошу вас, — он почтительно склонил голову, пропуская ее вперед и бросил на нее совершенно непочтительный взгляд.

— А… о, да, конечно, — пробормотала она и быстро пошла к дому, изумляясь собственной выдержке. Наверное, пребывание в прямом смысле в шкурке средневековой дамы все же накладывает отпечаток, и она даже ещё может относительно спокойно находиться рядом с ним, не падая в обморок и не кидаясь ему на шею с воплем «Ваня, я ваша навеки!». Нда… от такого зрелища как бы сам сэр рыцарь в обморок не свалился…

— Мэри! Я же совсем забыл, — уже возле самых ворот спохватился Гай. — Постойте секунду… Я приехал сказать вам кое-что очень важное.

— Сэр Гай! — перебивая Гизборна, подскочил к ним тот самый стражник, которого они видели с тропинки. — Милорд шериф требует вас к себе, срочно!

— Ну вот, а я же говорил — мрачно констатировал Гай, натягивая перчатки и тут же грозно рявкнул на слишком ретивого служаку:

— Ты куда лезешь! Не видишь — я с дамой разговариваю!

Мэри дождалась, пока обруганный стражник отбежит подальше и тихо спросила:

— То, что вы хотели мне сказать, это действительно важно?

— Очень, — кивнул Гай.

— Тогда… — она нерешительно прикусила губу, чувствуя себя просто дурой. — Возможно, на обратном пути вы могли бы заглянуть, и мы… поговорим?

— Боюсь, будет уже ночь, — с искренним сожалением вздохнул Гай.

— Ну и что? — не менее искренне удивилась леди. — Вот и отлично, никто мешать не будет.

Сэр рыцарь пораженно уставился на Мэри.

— Миледи, — вкрадчиво начал он, — вы хотите сказать, что будете ждать меня ночью, чтобы… поговорить? Это несколько… кхм… неосторожно с вашей стороны.

— А вы сделайте так, чтобы вас никто не видел, — таинственным шепотом посоветовала леди, приподнявшись на цыпочки, чтобы быть к нему ближе, и возбужденно сверкая глазами. — И знаете, что… Окно моей комнаты очень удачно выходит на задний двор.

— Да, я в курсе, — ошарашенно пробормотал сэр рыцарь.

— Ну вот! Никто и не увидит!

«Это как же понимать? Ему назначает свидание собственная невеста? Как это… черт побери, приятно!»

«Надо же, — подумалось пустившейся во все тяжкие невесте, — какое у него выразительное лицо, просто огромными буквами написано сначала подозрение, потом изумление, а потом… ой, а вот это лучше не расшифровывать. А то как-то сразу ноги слабеют и мысли путаются…»

— Желание моей дамы для меня закон, — слегка пришел в себя тем временем Гизборн. — Прошу простить, скоро мой провожатый будет бить копытом, как его конь.

Она удивленно рассмеялась — надо же, оказывается он и шутить умеет!

* * *

«И что я так трясусь, спрашивается? Ну придет, ну поговорим, что здесь особенного?»

Она чуть не оттяпала себе палец, когда разрезала хлеб за ужином, напугала отца лихорадочно горящими щеками (еле уговорила не посылать за лекарем), накричала на Винни, когда та пыталась остаться ночевать в своем чуланчике, а не отправиться в общую комнату к другим служанкам, чем оскорбила ее просто до глубины души, и, для полного счастья и гармонии, разбила горшок с тушеным мясом, когда спустилась на кухню за молоком.

— Замечательно, — резюмировала Мэри, печально разглядывая забрызганный подливкой подол нового платья. — Дура ты безрукая. И безголовая. И зачем только Гаю такая курица нужна?

Печально вздохнув, она поплелась обратно в свою комнату.

Кстати говоря, сам вышеупомянутый сэр в тот день был совершенно на себя не похож: довел и без того нервного патрона до белого каления своим мечтательно-отсутствующим видом, на все начальственные вопросы отвечал невпопад и сбежал, как только тот отвлекся.

Леди Мэри была права. Только стемнело, двор Найтон-холла словно вымер. Гизборн спешился еще до того, как в сгустившихся сумерках показался темный силуэт дома, осторожно обошел его с обратной стороны и вгляделся в тускло светящиеся окна второго этажа. Ага… вон то, выступающее над крытой соломой пристройкой. Оно было ярче остальных — Мэри оставила его открытым. Гай вздохнул и покачал головой.

— Гизборн, Гизборн, — пробормотал он, не в силах сдержать улыбку, — и куда тебя несет только… Дожился. В юности и то к девицам в окна не лазил. Какого черта, спрашивается?

Позади шумно всхрапнул его заскучавший конь. Гай огляделся, отвел его за низкую ограду и крепко примотал поводья к торчащему в изгороди колу.

— И чтоб тихо мне, — строго приказал он меланхоличному животному, многозначительно покачав кулаком у того перед носом.

Легко подтянувшись на руках, он взобрался на крышу пристройки, усмехнулся: ну вот, по крайней мере к его кожаному костюму солома не пристает, и то хорошо. Помедлил немного, перешагнул на наружную балку, что обрамляла дом между первым и вторым этажами, и осторожно заглянул в раскрытое окно.

Она сидела на кровати, вполголоса напевая что-то под нос, и так сосредоточенно пыталась оттереть пятно с разложенного на покрывале платья, что даже не заметила бесшумно возникший в оконном проеме черный силуэт. Впрочем, он вообще весьма удачно сливался с ночью. Гай медленно улыбнулся, так же медленно проводя темным взглядом по освещенной неярким пламенем масляного светильника девичьей фигурке в одной тонкой нижней рубашке. Мэри так потешно хмурится и покусывает нижнюю губу, когда думает, что ее никто не видит…

Бесшумно присев на подоконник, он медленно и осторожно перенес через него ноги, мысленно чертыхнувшись — «Надо же было такому длинному вымахать… и в кого только уродился?» Замер на миг, переводя дыхание, выпрямился во весь рост и тихо произнес:

— Как неосторожно, Мэри, оставлять окно открытым на ночь.

Она так и подпрыгнула, вскрикнув и испуганно распахнув глаза.

— О, Господи, — медленно оседая обратно на кровать, простонала девушка, невольно схватившись за сердце. — Гай! Ты решил остаться вдовцом еще до свадьбы?!

— Прости, прости, — он покаянно повесил голову, но в уголках тонких губ затаилась лукавая усмешка. — Я же не знал, что ты так занята. Иначе не стал бы тебя беспокоить.

Она снова вскочила на ноги, еще сердитая и взъерошенная, нервным движением свернула платье и бросила его на крышку сундука.

— Очень смешно. Я думала, что услышу, если ты… ну, когда ты придешь.

— Ну вот, услышала? — Гай развел руками, неловко огляделся и кашлянул.

— Мэри, если тебе не трудно, пожалуйста, оденься. Я отвернусь…

— Мне не холодно, вообще-то, — она было непонимающе пожала плечами, но тут же покраснела, сообразив, что на ней по средневековым меркам практически ничего нет, а сэр Гай все же рыцарь, хоть и не без страха и далеко не без упрека.

— Отрадно видеть столь уважительное отношение, — разочарованно пробормотала она, сдернув с постели тонкое покрывало и замотавшись в него на манер римской тоги. Хотела было сказать, что ему можно опять повернуться — и передумала.

Коварно ухмыльнувшись, бесшумно скользнула к напряженно застывшей у окна темной фигуре. Приостановилась на миг, жадно разглядывая прямую спину, широкие плечи, обтянутые черной кожей, кольца черных волос, падающие на воротник куртки… осторожно протянула руку и коснулась сжатой в кулак руки.

Он чувствовал, как она подошла, прикрыл глаза и затаил дыхание, мысленно взмолился непонятно кому: «Не надо!» Но непонятно кто, видимо, в этот момент был крайне занят и на отчаянную мольбу сэра рыцаря не отреагировал.

— Мэри, — он так и не обернулся, лишь еще больше напрягся от ее прикосновения. Голос его стал совсем глухим, и она едва не забыла дышать. — Я же не железный…

— Гай, — выдохнула она в ответ, — это же просто замечательно…

Ее ладонь скользнула вверх по его руке, по плечу, тонкие пальцы легко царапнули шею под темными завитками — он непроизвольно запрокинул голову, вздохнув от удовольствия.

— Значит, решила проверить на мне свои чары, девочка? — голос едва повиновался ему.

— Ммм… нет, просто не могу не дотрагиваться до тебя, — честно призналась Мэри, уже даже не пытаясь скрыть дрожь, волнами пробегающую по ее телу. Она не испугалась, напротив, счастливо рассмеялась, когда Гай порывисто развернулся, схватил ее за руки и дернул на себя, вжимая ее мягкие изгибы в свои стальные мышцы, одной рукой стиснув до боли, а другую погрузив в рассыпавшиеся по плечам каштановые локоны.

— Ты — мое искушение, — хрипло выдохнул он, жадно вглядываясь в широко распахнутые, горящие неприкрытым желанием глаза. — Должен ли я преодолеть его?

Вместо ответа она молча обхватила его за шею и притянула к себе.

Поцелуй захлестнул ее с головой, жадный, неистовый, он словно ставил на ней клеймо:"Моя!»

" Твоя…» — мысленно простонала она, теряя последние остатки разума. Почти не заметила, как Гай оторвал ее от пола, шагнул к ее кровати… только удивленно вскрикнула, когда он уронил ее на перину.

— Прогони меня…

Он навис над ней черным монолитом из горячей, живой плоти, уперев руки в подушку по обе стороны от ее головы.

«Почти черные глаза, в которых пылает неистовый огонь — теперь понятно, почему та, другая, боялась. У нее не хватило духа прикоснуться к этому огню. А у меня, хватит ли?..»

Мэри быстро облизнула покрасневшие, припухшие от его поцелуев губы.

— Даже не надейся, — почти выкрикнула она, нетерпеливо дернув его за застежку куртки. — Сними… пожалуйста… я хочу дотронуться…

— Я тоже…

К черту куртку… и рубашку туда же… ее ладони с пугливым любопытством пробегают по его напряженным рукам, по груди, касаются плеч, проводят по спине — и внезапно с силой тянут его вниз, так что он не выдерживает и падает на нее всем телом. И время словно останавливается на несколько мгновений, на перекрестке их взглядов, сталкивающихся почти физически ощутимо.

«Я ни о чем не жалею, слышишь?»

" Я знаю… я слышу…»

Мэри тихо всхлипнула, ощутив, как скользят жадные горячие губы по ее шее.

«Ты хотела этого, ты мечтала о нем… о, но в реальности все по другому! Все гораздо лучше…»

— Гааай… — простонала она, запрокинув голову, выгибаясь навстречу его рукам, нетерпеливо срывающим это чертово покрывало, и зачем надо было вообще в него заматываться!

— Именно я, — он легко коснулся ее губ своими, заставив ее ахнуть, и прошептал, не отрываясь:

— Только я, слышишь?

Она хотела ответить, хотела сказать, что ей никто больше не нужен, что любит… в дверь постучали и голос сэра Эдварда оповестил:

— Дочка, я забыл пожелать тебе доброй ночи!

* * *

На какой-то краткий миг оба оцепенели.

— Мама! — заполошенно пискнула Мэри, не иначе как с перепугу с такой силой отпихнув Гая, что он свалился с кровати, чувствительно приложившись об пол плечом и боком.

— С ума сошла! — возмущенно зашипел взбешенный сэр.

— Под кровать, быстро! — не обращая внимания на его яростный взгляд, скомандовала Мэри.

Он беззвучно выругался, но команду леди выполнил так шустро и, даже можно сказать, профессионально, словно прятаться под кроватями у дам ему было не впервой. Следом за сэром рыцарем туда же полетела его куртка.

— Мэриан? Дочка, что у тебя упало? — недоуменно окликнул из-за двери сэр Эдвард.

— Ннничего! — дрожащим голосом отозвалась Мэри. За ту секунду, что открывалась дверь, она успела пригладить волосы, нырнуть под одеяло, запоздало ужаснуться, что папа скажет, увидев ее пылающие щеки и зацелованные губы, вздохнуть с облегчением, сообразив, что при издыхающем огоньке светильника он все это вряд ли разглядит и придать своему лицу самое невинное и благообразное (ну, по крайней мере, она на это надеялась) выражение.

Мэри приветствовала сэра Эдварда несмелой улыбкой с легким оттенком недовольства.

— Папа?

Он рассеянно улыбнулся, бросил взгляд по сторонам.

— Почему Уиннифред не закрыла окно?

— Я сама… потом, — заверила его нерадивая дочь, аккуратно положив руки поверх одеяла.

— Не надо, — сэр Эдвард обогнул ее кровать… и Мэри чуть не завопила. На полу, аккурат со стороны окна, валялась сэрова рубашка.

— Папа! — торопливо окликнула она. — Да оставь ты окно в покое, скажи лучше, что случилось? Ты же не просто так вдруг озаботился моими спокойными снами?

Сэр Эдвард остановился на полпути, протяжно вздохнул и присел на край кровати дочери. К ее невероятному облегчению, до злополучной рубашки он не дошел.

— Ну, я на самом деле хотел пожелать тебе доброй ночи, — нерешительно начал он. — И кое-что спросить…

— Да? — подбодрила Мэри с вымученной улыбкой, взвыв про себя: «Да когда ж ты уже уйдешь!»

— Ты… Дочка, ты всерьез собираешься замуж за Гизборна?

Мэри практически услышала, как под кроватью затаили дыхание.

— А что, я давала повод в этом сомневаться? Отец, это уже решено и обжалованию не подлежит.

— Я же знаю, что ты делаешь это из-за меня!

— При чем тут ты? — совершенно искренне удивилась Мэри.

Сэр Эдвард печально покачал головой.

— Ты очень изменилась, дочка. Ты была готова на все, чтобы избежать этого брака, а теперь… Как ты можешь, особенно после того, что он с тобой сделал!..

— Отец!

Мэри так и подскочила в постели, с ужасом сообразив, о чем едва было не проговорился сэр Эдвард.

— Если хочешь это серьезно обсудить — давай завтра, хорошо? — нервно поежившись, решительно сказала она. — Я спать хочу. И вряд ли смогу сказать тебе что-то вразумительное.

— Мэр…

— Доброй ночи, — ласково, но с нажимом пропела Мэри.

— И тебе тоже, — смирившись в очередной раз с упрямством дочери, кивнул сэр Эдвард.

После его ухода в маленькой комнате воцарилась звенящая тишина. Мэри била нервная дрожь, а еще почему-то хотелось расхохотаться. Прикусив губу, она свесилась с кровати и шепотом позвала:

— Гай, ты там не уснул?

Вначале тишина была ей ответом. Но тут же до нее донесся шорох, а потом ее одарили мрачным взглядом.

— Уснешь с тобой, пожалуй!

Он ловко выкатился из-под кровати, уселся прямо на пол и тряхнул головой.

— Там чисто, — хихикнула леди, откровенно любуясь потрясающей фактурой.

— Вот спасибо, — саркастически фыркнул сэр рыцарь. — Благодаря вам, дорогая леди, я хоть узнал наконец, каково это — быть застигнутым врасплох в чужой спальне.

— Всегда рада вам услужить, милооорд, — сладко пропела Мэри. — А что, раньше тебя врасплох не заставали?

Гай подозрительно покосился на ее невинную мордашку с любопытно горящими глазами, не выдержал и ухмыльнулся.

— Леди! Как вам не стыдно задавать подобные вопросы будущему мужу!

— Ну Гааай, — просительно протянула она. — Мне же интересно!

— Кхм… Я, знаете ли, предпочитаю собственную спальню, — заносчиво заявил сэр рыцарь, усиленно не обращая внимания на довольную улыбку драгоценной невесты. По правде говоря, он никак не мог определиться, что с ним происходит. И вообще, происходит ли на самом деле?

— Ты же мне не снишься? — он сообразил, что произнес это вслух, лишь когда Мэри удивленно вскинула брови и тихо засмеялась. Она перевернулась на живот, подперев голову кулачками и как-то совсем по-детски болтая в воздухе босыми ногами.

— Знаешь, — серьезно ответила она, — я до сих пор не уверена, что сама не сплю.

Гай коротко вздохнул, подтянул к себе рубашку и нырнув под кровать, выудил оттуда свою куртку.

— Вообще-то я совершенно честно намеревался просто поговорить с тобой, — строго заявил он, стараясь, правда, не смотреть на соблазнительную картину прямо перед носом. — Так что немедленно прекрати!

— Так я ничего и не делаю, — делано непонимающе пожала плечами Мэри, но тут же улыбнулась. — Ну, хорошо, мне и самой интересно… иди сюда.

Она похлопала рукой по краю кровати; Гай, уже успевший облачиться в рубашку, бросил на нее подозрительный взгляд, поколебался, но присел на пол, опершись спиной о кровать. Мэри не удержалась, немедленно протянула руку и запустила пальцы в растрепавшуюся шевелюру.

«Ух, аж сердце замирает… как будто гладишь большого хищного кота и понятия не имеешь, то ли он лизнет тебе руку, то ли эту руку оттяпает напрочь. А он еще жмурится довольно, откинув голову на ее перину, чуть ли не мурлыкая…»

— Так, милорд, — выдохнула она, совершенно непроизвольно придвигаясь ближе, — если ты так и будешь молчать, мы точно сегодня ни о чем уже не поговорим…

— Я тебе солгал. Король и не думал возвращаться в Англию, — он сказал это очень спокойно, не открывая глаз, не шевелясь, как бы между прочим. Мэри застыла, не сразу найдя в себе силы вернуться из грез в грубую реальность.

— Что? — переспросила она непонимающе.

— Это ведь было твое условие — свадьба состоится, когда вернется король.

— Ну, было дело, и что?

Гай вздохнул, развернулся к ней и сказал тихо, напряженно глядя в ее глаза:

— Это все вранье, интриги Вейзи, понимаешь?

Мэри молча перевернулась на спину и мрачно вперила взгляд в темноту. Приплыли. Вместо того, чтобы заниматься чем-нибудь гораздо более приятным, будем выяснять отношения, ага.

— Ну и что?

— Как — что? — он непонимающе смотрел на нее. — Ты же говорила…

— Гай, вот как ты полагаешь, в данный момент мне не все равно, где находится Ричард?! И вообще, зачем ты мне это говоришь? — она снова повернулась к нему.

Он ответил не сразу. Задумчиво пожал плечами, глядя мимо нее.

— Знаешь, твой отец прав в одном, ты очень изменилась. Словно… словно от прежней леди Мэриан осталась лишь оболочка. Даже имя ты теперь предпочитаешь другое.

Как хорошо, что маленький светильник дает такой слабый свет. Иначе вряд ли она смогла бы объяснить, почему так быстро спрятала глаза — чтобы он не увидел вспыхнувший в них ужас.

— Да, я… Видишь ли… Наверное, я просто не хочу иметь ничего общего с… со мной прежней.

— И почему же?

Каким-то чудом она умудрялась говорить почти спокойно.

— На пороге смерти много воспринимается по другому. Наверно, я просто поняла, что… что все не так, как мне казалось раньше.

Гай усмехнулся, коснулся ладонью ее щеки, заставив ее снова посмотреть на него.

— Вот поэтому я тебе и рассказал, — тихо пояснил он, — потому что ты смотришь на меня совсем по-другому. Прежней тебе я был безразличен… и я, и все, что со мной связано. А теперь…

— Ты мне не безразличен! — горячо прошептала Мэри, — Совсем не безразличен!

Поцелуи бывают разные. Этот был нежным и чистым, с привкусом надежды и радости. Только вот совсем нерадостно смотрели на них из темноты сквозь распахнутое окно полные боли и горечи глаза Робина Хантингтона.

* * *

Он обрадовался, увидев свет в ее окошке. Вообще-то он хотел увидеться с ней еще утром, но Мэр так и не появилась. Уж чем таким важным она была занята, что даже не смогла выйти к нему на минутку?! Ну, что ж, он отложил встречу на поздний вечер, ничего страшного. Смирно переждал визит сэра Эдварда, притаившись под окном и хитро улыбаясь, дождался, пока стукнет дверь, набрал в грудь воздуха… и поперхнулся им.

— Гай, ты там не уснул?

— Уснешь с тобой, пожалуй!

Не веря своим ушам, он осторожно заглянул в знакомую до мелочей комнатку. И едва не зарычал от ярости и нахлынувшей, как штормовой прибой, ненависти. Какое право имел этот мерзавец вообще быть с ней рядом?! Да еще в таком виде?! А она, о, Боже, она ластится к нему, словно и вправду… Они что же…

Робин Гуд прижался спиной к простенку, зажмурился и стиснул кулаки. Он выдержал это все. Их тихие слова… их поцелуи… Мэр, Мэр, как ты можешь?! Как ты можешь отбросить все дурное, что он натворил? Как можешь забыть наши клятвы, наши мечты? И на что ты это все променяла?! На блеск украденного золота?!

«Кажется, сейчас она меньше всего интересуется материальными ценностями, — вполне резонно возразило что-то внутри него. — По крайней мере, эти пылкие поцелуи явно настоящие…»

Он не мог больше выносить это зрелище. Не спрыгнул, мешком свалился с крыши, и медленно побрел, не видя, куда идет, оглохший и ослепший. Ноги сами несли его по давно проторенной тропинке, сквозь ночь и боль. Он почти уткнулся носом в выскочившего навстречу Мача, вяло отмахнулся от его назойливых расспросов, шагнул к костру и растерянно огляделся.

— Что так смотрите? — удивленно поинтересовался он у коллег по нелегкому ремеслу.

— Да так, — многозначительно усмехнулся Уилл.

— Ты на себя не похож, Робин, — бухнул Малыш Джон, тряхнув нечесаной гривой. — Перекошенный и белый весь. Что стряслось-то?

— Джон, — укоризненно оборвала его Джак, легко поднялась с земли и подошла ближе к предводителю. — Хотя в общем, он прав. Ты был у Мэриан, да? Вы поссорились?

— Нет, — поморщившись, выдавил Робин. — Мы не виделись. То есть… я-то ее видел. Она… Она была с Гизборном.

— И зачем это он к ним ночью приперся? — насмешливо фыркнул Мач.

— Не к ним, — тихо возразил Гуд. — К ней. Они…

Он стиснул зубы, зажмурился, глубоко вздохнул и медленно выдохнул, пытаясь успокоиться.

— Нет, Робин, нет, ты просто не так понял, — торопливо заговорила моментально все сообразившая Джак, пока остальные недоумевающе переглядывались. Она присела на корточки рядом с Робином и тихо продолжила:

— Ты говорил с ней? Спрашивал ее? Ведь нет же?

— Говорил? Знаешь, Джак, двусмысленно истолковать то, что я видел, было просто невозможно, — горько усмехнулся тот.

— И все равно, — упрямо качнула головой сарацинка. — Ты знаешь Мэриан с детства, ты знаешь ее лучше, чем кто бы то ни было. Ты должен объясниться с ней. Утро вечера мудренее, Робин. Завтра ты пойдешь к ней и… и все будет хорошо. Только, пожалуйста, не торопись с выводами.

Гуд внимательно всмотрелся в обращенное к нему серьезное личико Джак. И с облегчением кивнул.

— Да. Ты права, а я ревнивый осел.

— Совершенно согласна, — в черных глазах сарацинки заплясали озорные чертики.

* * *

— Так значит, к приличным девицам кавалеры в окошки не лазают? — недовольный голос, раздавшийся откуда-то сверху, заставил Мэри замереть. Она машинально отступила, когда прямо перед ее носом с лесенки, ведущей на сеновал, спрыгнул Робин Гуд. И даже не сразу поняла, какие это претензии он ей предъявляет.

— Опять пробрался тайком? — она подбоченилась, прищурилась и в который раз удивилась про себя, как этот щуплый парнишка вообще мог считаться крутым воякой. — Не надоело?

Он презрительно усмехнулся, смерив ее с ног до головы горько-осуждающим взглядом.

— Ты прекрасно знаешь, кто лишил меня возможности открыто появляться здесь. Да и вообще где бы то ни было. Тот самый мерзавец, с которым ты провела эту ночь.

Мэри недоумевающе нахмурилась, но через секунду задохнулась от возмущения:

— Ах ты же паразит! Опять под окном шпионил?!

— Да! — он тоже повысил голос, гневно сверкнув глазами. — И очень хорошо, что я увидел это собственными глазами!

Робин внезапно сник и она тут же перебила его.

— Хорошо, значит? — ее тихий звенящий голос ранил, словно острие кинжала. — Вуайерист несчастный! Только и знаешь, что подсматривать и подслушивать!

— Мэр, ты в своем уме?! — он взорвался неожиданно даже для себя. Схватив девушку за плечи, он с силой встряхнул ее. — Как ты можешь так поступать! Со мной, с нами!

Она вырвалась из его рук и залепила ему пощечину.

Робин отшатнулся, глядя на нее с ужасом и недоверием. А она, сжав кулаки, пыталась успокоиться и не прибить его на месте.

— За что ты так со мной, Мэр? — с болью выдохнул Робин.

— Может, ты наконец-то услышишь, что я пытаюсь сказать? Оставь меня в покое! И все!

— Чем он запугал тебя?!

— Чем запугал? — удивленно переспросила Мэри. — О, это было ужасно, просто невыносимо. Он угрожает любить и оберегать меня. Безумно страшно, не правда ли?

— Ты точно сошла с ума, — уверенно кивнул Робин. — Ты не можешь всерьез верить этому негодяю. Да он же едва не убил нашего короля!

— Да? — Мэри рассеянно оглянулась, явно потеряв интерес и к разговору, и к собеседнику. — Это всего лишь твое слово против его.

— И ты… ты ему веришь? — с ужасом переспросил Робин, протянув к ней руку, но она отступила назад.

— А мне все равно. И нечего на меня смотреть, как на прокаженную. Раз ты так много видел, то должен понять. И еще… забудь сюда дорогу. Это все, Робин.

Резко отвернувшись, Мэри выскочила из амбара и быстро пошла в дом. Она была невероятно зла.

«Извращенец мелкий! Он, видите ли, все видел! Еще и врет, зараза. Он явно не видел, как Гай уходил!»

Мысли тут же перекинулись на более приятный предмет и она мечтательно вздохнула. Сэр рыцарь не стал задерживаться, покинув ее почти сразу после их разговора. С трудом и явным сожалением, но тем не менее, ох, и выдержка, однако… Ну и пусть. Завтра… Ой, уже завтра! Мэри торопливо прикрыла ладонями пылающие щеки, довольно улыбнулась — она и вправду не совсем была уверена, что это все не сон…

Робин смотрел ей вслед, вцепившись в косяк и тяжело дыша. Он тоже не мог поверить, что все происходит наяву. Что честная и правдивая девушка, всегда выступавшая за справедливость, внезапно повернулась совсем другой стороной. Это не могло быть правдой. Она не могла говорить искренне! Здесь явно что-то не так. Что, ну что с ней сделал этот чертов Гизборн!

— Я его убью, — с ненавистью прошептал он, с силой треснув ладонью по столбу, что подпирал крышу.

— Это мой амбар, а не голова сэра Гая, — внезапно раздался снаружи голос Эдварда Найтона. Пригнувшись, он переступил порог, поморгал, пока глаза приноравливались к сумраку после яркого солнца.

— Убивать Гизборна не советую. Сейчас она от тебя просто отвернулась, а тогда — возненавидит.

— Сэр Эдвард, — пробормотал Робин, убрав руки. — Простите. Вы все слышали, да?

— Нет, не все, но кое-что… Нет-нет, ничего не объясняй, даже знать не желаю, что такого ужасного ты увидел, из-за чего был этот разговор. Просто подумай вот о чем. Будучи леди Гизборн, моя дочь станет первой леди графства. А это очень, очень много значит. Понимаешь?

— Понимаю, — мрачно выдохнул Гуд. — Вы продались за краденое золото, политое слезами и кровью бедняков.

Сэр Эдвард осуждающе покачал головой.

— Робин, я говорю о том, что она сможет…

— Спасибо, я все понял, — отрезал лесной разбойник и выскочил вон, даже не попрощавшись.

— Ничего ты не понял, глупый мальчишка, — во вздохом покачал головой старый рыцарь.

Преисполненный мрачной решимости, Гуд ворвался в свой лагерь, как в захваченную сарацинскую крепость. Отмахнулся от удивленных расспросов, схватил за рукав Джак и уволок ее в сторонку.

— Мне нужна твоя помощь, — с места в карьер начал он. — Мы должны спасти Мэриан от участи, худшей чем смерть.

— Эээ… от какой именно? — озадаченно протянула сарацинка.

— Нужно увезти Мэр. Чтобы эта свадьба не состоялась.

Джак окинула предводителя удивленным взглядом.

— Ты уверен, что она поблагодарит тебя за это?

— Когда поймет, наконец, кто желает ей добра, обязательно поблагодарит. Прошу тебя, Джак, верь мне.

Девушка помолчала немного, внимательно разглядывая землю под ногами, и пожала плечами.

— Ну, если ты так уверен… Что я должна сделать?

Робин в облегчением выдохнул и расцвел хитрой ухмылочкой.

— О, нам предстоит большая работа!..

* * *

Устало откинувшись на спинку стула, Мэри прикрыла глаза и осторожно помассировала висок, терпеливо ожидая, пока Винни-Пух закончит расчесывать ее только что вымытые волосы. Найтонхолл блестел от крыши до ворот, прислуга просто валилась с ног, посылая, как не без основания предполагала леди, в ее адрес всякие нехорошие пожелания. Ничего, работать тоже полезно, не все же ждать подачек от великого защитника обиженных и обездоленных. При мысли о Гуде девушка сердито фыркнула.

— Миледи? — тут же отозвалась сосредоточенная Винни.

— Ничего, ничего…

Мэри поднесла к лицу маленькое зеркало в золотой оправе и мечтательно улыбнулась. Наверно, это самый потрясающий подарок, который она могла получить в эти времена. Она уже почти привыкла к своему новому облику, но все равно делала другую прическу и носила другую одежду, стараясь ни в чем не походить на леди Мэриан Найтон. И чем лучше ей это удавалось, тем больше грустнела ее служанка. Вот и теперь, Винни молча вздыхала за ее спиной, так что по комнатке проносился маленький ураган. Ну, по крайней мере, леди так казалось.

— Красота моя ненаглядная, — Мэри все же не выдержала и окликнула печальную девицу. — Я вроде бы замуж иду, а не на погост.

— Вы уж не обессудьте, миледи, — уныло отозвалась та, — да только взамуж за этого, простихоссподи, кровопийцу, все равно, что на погост…

— Ты не права, — этим вечером Мэри была настроена необычайно благодушно. — Все будет хорошо, вот увидишь. Он вовсе не такой, каким его все представляют.

— И с чего б это… Вы ж всегда говорили, что он негодяй, да и вообще.

— И вообще, — рассеянно отозвалась Мэри, внимательно разглядывая себя в зеркало. — А я похорошела, правда?

— Да вы, миледи, красавица просто! — с жаром подтвердила Винни, прижав руки к груди. — И кому эта красота достанется, а?! Аспиду!

Мэри развернулась на стуле, внимательно и серьезно посмотрела в быстро наполняющиеся слезами голубые глаза служанки. Та опустила голову, нервно потеребила фартук.

— Прощения прошу, миледи. Как же я могу за вас не переживать-то… Родная ж кровь все же. Вон, и сэр Эдвард мне говорит все время, мол, присматривай за хозяйкой-то. Сестра ж все ж таки. Не, миледи, вы не подумайте чего! Я ж никогда ничего не говорю, мое дело вас оберегать, и чтоб вам услужить.

Наверно, у Мэри был совершенно обалдевший вид, потому что служанка окончательно стушевалась и разрыдалась.

Сестра, значит?! Никак, папенькины грехи молодости всплывают? Впрочем, Винни-Пух сказала это как-то так обыденно, скорее всего, этакий местный секрет Полишенеля. Наверняка вся округа в курсе, просто не придают значения. Ну, папаня…

— Винни! — строго прикрикнула леди, поднимаясь на ноги. — А ну, прекрати тут сырость разводить. Вот уеду завтра — можешь хоть весь дом затопить слезами. Ступай, принеси мне теплого молока, заодно и успокойся.

— Ага, я бегом, — всхлипнула зареванная девица и действительно припустила вовсю, дробно топоча башмаками по лестнице.

— Слоненок, — невольно усмехнулась Мэри. Неплохая девчонка, хоть и слишком уж любопытная. Зато искренне ее любит и переживает. Сестричка, блин. А у нее был только брат…

Горло внезапно перехватил такой сильный спазм, что она не сразу задышала вновь. Брат был. И мама. И множество громогласных и гиперзаботливых дядюшек и тетушек.

— Мама…

Она прижала ладони к лицу, кусая губы и изо всех сил стараясь не всхлипывать. Там, в другой реальности, ее мама похоронила свою дочь. А дочь на самом деле живет себе, не тужит. Замуж вон собралась. Счастливая, как Карлсон в обнимку с малиновым пирогом…

Грохнула дверью шустрая Винни, испуганно всплеснула руками, едва не расплескав молоко из глиняной кружки, увидев сгорбившуюся на кровати госпожу.

— Миледи! Чего стряслось?! Неужто одумались?..

Мэри быстро выпрямилась, судорожно вздохнула, пряча лицо.

— Все в порядке. Я… я про маму думала.

Винни понятливо кивнула.

— А миледи б точно не обрадовалась. Она все говорила, что только за мастера Робина вас отдаст.

— Хватит! — немедленно взвилась Мэри, гневно сверкнув глазами, углядела кружку, сердито рванула ее к себе — опешившая служанка едва успела разжать пальцы — и залпом проглотила теплую жидкость.

— Интересно, и когда все вокруг поймут, что я сама знаю, чего хочу? — риторически поинтересовалась она у опустевшей кружки. — Вернее, кого хочу. Сплошные, блин, учителя…

Она запнулась прямо на полуслове. Кружка мягко шлепнулась на циновку, выпав из ослабевших пальцев, глаза закатились и Мэри расслабленно завалилась на бок.

Винни помолчала немного, настороженно глядя на спящую госпожу. Осторожно шагнула к ней, нагнулась, подняла кружку и, вновь выпрямившись, ласково погладила волнами упавшие на лицо Мэри локоны.

— Робин правду всегда говорит, — прошептала она, неловко улыбнувшись. — Так оно лучше вам будет. Еще и спасибо скажете.

Оглянувшись на дверь, Винни почему-то на цыпочках подкралась к окну, открыла одну створку и выглянула наружу.

— Мастер Робин, — громко прошептала она, изо всех сил вглядываясь в темноту. — Вы тут?

— Ага, — ответили ей совсем рядом. Винни ойкнула, нырнула обратно, а в окне нарисовался предводитель средневековых партизан Шервуда.

— Дверь? — коротко бросил он, глянув на неподвижную девушку на кровати.

— Я отперла, аккурат вот как за молоком ходила, — охотно ответила служанка. — Поздно уже, спят все, а я все миледи заговаривала, чтоб она не улеглась пораньше.

— Молодец, — Гуд блеснул довольной улыбкой, толкнул вторую створку и привычно перемахнул через подоконник. — Иди, приведи Джона, он ждет у дверей. И, да, ты вещи собрала?

— Ага, — Винни махнула рукой на прикроватный сундук. — Там вон все.

— А это что еще такое? — взгляд Гуда упал на зеркало, что Мэри оставила на своем туалетном столике.

— Так этот, — презрительно мотнула головой девица, — подарил.

— Да?

Робин покрутил в руках изящную вещицу, скривился… и разжал руки.

— Надо же, как неудачно, — с деланым сожалением протянул он, небрежно поддев носком сапога треснувшее посередине зеркальце, хмуро глянул на Винни:

— Еще его подарки есть?

Она молча нырнула в сундук и протянула ему аккуратно свернутую шелковую шаль.

— Замечательно, — скрипнул зубами Гуд. Жалобно затрещала тонкая ткань, испорченная шаль упала на столик Мэри, сверху небрежно шлепнулось разбитое зеркало.

— Иди за Джоном, — негромко повторил Робин. Винни понятливо кивнула и снова умчалась, а он тихонько присел рядом со спящей Мэри. Сжал ее руку в своей и тихо произнес:

— Я люблю тебя. И никому не отдам. Я спасу тебя, даже от тебя самой.

— Робин, мы тут ночевать что ль будем? — в окне возникла еще одна разбойничья физиономия, на сей раз Алана Э`Дэйла. Он шмыгнул носом и укоризненно уставился на предводителя. Тот ничего не ответил, быстро накинул на Мэри ее одеяло и отрывисто скомандовал как раз заглянувшему в комнату Малышу Джону:

— Бери ее, осторожно только! Уиннифред, — он перевел взгляд на выглядывающую из-за спины здоровяка служанку, — когда тебя начнут спрашивать о Мэр, говори, что она заперлась у себя и велела не беспокоить.

— Ага, — понятливо кивнула та.

— В случае чего, — продолжил Гуд, пока Джон взваливал на плечо бессознательную ношу, — дай знать Алану. Он останется здесь, будет наблюдать за домом. На всякий случай.

— А чего я-то? — возмутился было тот, однако под грозным взглядом главаря быстро скис и закивал.

— Ясное дело, останусь.

Робин быстро перегрузил вещи Мэри из сундука в мешок, подмигнул несмело улыбнувшейся Винни и весело усмехнулся:

— Не переживай, все будет замечательно!

* * *

Он давно уже не чувствовал себя настолько в ладу со всем окружающим миром. Словно каким-то чудесным образом вдруг все встало на свои места. Наверное, странно было видеть грозного Черного Рыцаря таким… умиротворенным, что ли. Его даже Вейзи не раздражал, напротив, это сам шериф кривился и чуть не плевался при виде довольной физиономии своего обычно мрачного помощника. А помощник настолько откровенно витал в облаках, что даже его собственные солдаты посмеивались и перемигивались у него за спиной. А ему, в общем-то было все равно. Потому что он только что понял, каково это — просто быть счастливым. И это непривычное, забытое напрочь чувство кружило голову, не покидая даже во сне. И ему даже стало казаться, что что-то на самом деле изменится… пока не настало утро того самого дня.

Гай отдавал последние распоряжения прислуге; конюх держал под уздцы нетерпеливо приплясывающего черного жеребца; и когда сэр рыцарь уже выходил из дома, на него едва не наскочил один из привратников.

— Сэр Гай, — растерянно приостановился он, — там… На воротах…

— Хватит блеять, — нетерпеливо прервал его Гай, на ходу натягивая перчатки. — Что там?

— Вот… — вякнул привратник за его спиной, едва поспевая за широкими шагами рыцаря.

Что такое было это «вот», Гай понял не сразу. Непонимающе нахмурившись, он протянул руку и сорвал со створки ворот обрывок пергамента, пришпиленный коротким стилетом. Покрутил его, пожал плечами и пробежал взглядом по бисерно-ровным строчкам, покрывающим пергамент. И замер, не поднимая головы.

— Сэр Гай? — робко позвал его переминающийся с ноги на ногу привратник.

Он судорожно смял в кулаке записку и резко обернулся к источнику звука. Источник испуганно отшатнулся. Только что вполне довольный и спокойный хозяин Локсли едва не дымился от ярости.

— Это что за …?! — рявкнул он, наседая на перепуганного привратника.

— Я не знаю! — заверещал тот, прикрываясь руками. — Вот только ворота с утра открыли, не было, а потом появилось!

— Появилось, значит? — прошипел Гай, яростно сверкнув глазами. — Идиоты! Дармоеды!

Бедолага едва успел отпрыгнуть с дороги, чтобы его не притоптал этакий смерч в лице Черного Рыцаря. Взлетев на коня, Гай ткнул пальцем в первых попавшихся на глаза солдат.

— Ты и ты! За мной!

А в это время Эдвард Найтон, нервно расхаживал по главной зале Найтонхолла. По-хорошему, Мэриан должна была давно собраться и приготовиться. Но она еще не появлялась, а на недоумевающие расспросы хозяина манора Уиннифред твердила, что миледи заперлась и потребовала ее не беспокоить.

— Что ж она творит, — озабоченно бормотал под нос сэр Эдвард. — Раз решилась, надо идти до конца, теперь поздно отступать… и злить Гизборна не стоит.

Он встрепенулся, услышав шум во дворе, глянул в окно и ахнул.

Черным вихрем Гай Гизборн и двое его солдат ворвались во двор. Выскочивший было навстречу из дома сэр Эдвард невольно попятился — его едва не сшибли с ног.

— Где она?

Старый рыцарь нервно сглотнул, настороженно покосился за неподвижно застывших у входа солдат Гизборна. Сам сэр Гай, спешившись, остановился напротив Найтона, старающегося не смотреть в белые от ярости глаза на каменно-застывшем лице.

— Где она?!

Он все же не выдержал, рявкнул так, что вздрогнули даже его собственные, ко всему привыкшие, стражники.

— Я… я не знаю… я думал… утром она спала, а потом Уинифред сказала, что ей стало нехорошо…

— Прекратите мямлить, сэр Эдвард, — из последних сил держа себя в руках, процедил Гай. — С дороги!

Впрочем, убраться хозяин манора не успел бы в любом случае, ибо Гай тут же просто смахнул его в сторону. В два шага достиг лестницы, взлетел по ступенькам наверх и нетерпеливо толкнул прикрытую дверь в комнату леди Мэри. И застыл на пороге, еще не понимая, верить ли своим глазам…

Постель была аккуратно заправлена. На покрывале, том самом, которое он срывал с Мэри, валялась брошенная впопыхах маска. Слишком знакомая ему маска. Крышка сундука, что стоял в изножье, была откинута, обнажая его абсолютно пустое нутро. На столике у окна небрежно валялась расшитая цветами шелковая шаль, а на ней — треснувшее пополам маленькое зеркало в золотой оправе.

Он не помнил, как сделал эти несколько шагов… как бездумно сдвинул в сторону зеркальце… как пропустил сквозь пальцы нежную ткань… вздрогнул и очнулся, лишь услышав позади сэра Эдварда.

— Я ничего не понимаю…

— Разве? — он словно со стороны услышал свой безразличный голос.- Все очевидно, она сбежала.

— Но… Она совершенно определенно радовалась… И весь вечер просто сияла, только и говорила, что о… о вашей с ней свадьбе…

Он развернулся мгновенно, как огромная хищная кошка; сверкнула застывшая у горла побелевшего от ужаса сэра Эдварда отточенная полоса стали.

— Вы прекрасно воспитали свою дочь, — слова с хрипом вырывались из груди, будто стиснутой чьими-то когтистыми лапами. — Вторую такую лицемерную дрянь вряд ли можно найти.

— Вы несправедливы! — все же не выдержал сэр Эдвард, невзирая на вполне очевидные намерения Гизборна. — Моя дочь… моя девочка не лгала вам!

Он усмехнулся, внимательно вглядываясь в глаза ее отца… и медленно опустил руку. Привычным движением вложил меч в ножны. А проходя мимо незаметно вздохнувшего с облегчением Найтона, равнодушно бросил в сторону неслышно следовавшего за ним стражника:

— Сжечь все.

Сэр Эдвард охнул, схватившись за сердце.

— Вы не можете! У вас нет никакого права!..

— А этого — в Ноттингем, — словно не слыша, продолжил Гай. — Пусть расскажет мне о моих правах, сидя в темнице. Заодно подумайте, сэр Эдвард, как вы объясните шерифу близкое родство с Ночным дозорным.

… За его спиной разгоралось зарево пожара. Где-то кричали и плакали женщины, горящие ненавистью взгляды жгли со всех сторон — а ему было все равно. Он пустил коня рысью, торопясь в Ноттингем.

«Так тебе и надо. Что, вообразил, будто тебя тоже могут любить, как всех остальных, как этого всеобщего заступника, как… Нет. Нет и не будет. Надо же, как ловко она изображала смущение и трепет, и непреодолимую тягу… и любовь.»

Рука в перчатке сама собой коснулась груди, там где отчаянно и безмолвно истекало кровью так недавно ожившее сердце. Как же больно дышать… Как больно жить без оболочки изо льда и камня… Он не замечал, как сами собой шевелились губы.

— Никогда. Никогда больше. Никогда…

* * *

Кажется, голова у нее разболелась еще во сне. И когда она с трудом отогнала таки от себя мутную дурманную дремоту, и, кривясь и охая, приоткрыла один глаз, ей показалось, что она еще спит.

— Опять кошмары снятся, — хрипловатым после сна голосом сообщила она любопытно взирающей на нее с ветки какого-то дерева белке. Что это было за дерево и почему оно так нагло раскинуло над леди внушительных размеров крону, Мэри не смогла бы сказать и под дулом пистолета, да ее это и не особенно интересовало. Какая, собственно, разница, что во сне происходит?

Девушка зажмурилась, промычала что-то невразумительно и недовольно и, не открывая глаз, попыталась сесть на постели.

Ей это не удалось.

Ноги тут же уперлись в землю, словно она на этой самой земле и спала. Мэри резко распахнула глаза. Наверно, слишком резко, потому что голова еще и закружилась. Да так и застыла с полуоткрытым ртом.

Медленно обвела ошалелым взглядом полянку, на краю которой, собственно, и почивала (спасибо, что на охапке какой-то ветоши, а не прямо на травке), задержавшись на испытующе взирающем на нее Гуде, что сидел на пеньке чуть поодаль, хмыкнула, подумала, и ласково окликнула:

— Мач, а Мач.

— Аюшки? — охотно отозвался тот, оторвавшись от булькающего над костром котелка.

— А подойди ко мне, пожалуйста.

Тот заулыбался, гордо глянул на нахмурившегося Робина: «Ну вот, а ты говорил!». Мэри дождалась, пока он остановится рядом, поманила его к себе и деловито ущипнула любопытно приблизившееся ухо.

— Ай! — подпрыгнул Мач, под дружный и, чего уж греха таить, несколько нервный хохот остальных, схватившись за моментально покрасневшее ухо. — За что?! Больно же!

— Значит, не сплю, — задумчиво кивнула девушка, с усилием потерла лоб и поинтересовалась почему-то у Уилла:

— Сегодня воскресенье?

— Д-да, — запнувшись, ответил тот.

— Ага, — протянула Мэри, тоскливо глянув в небо. — И время почти полдень… Это что же получается. Вы мне свадьбу сорвали?

— Именно так, — отозвался Робин. Выпрямился на своем пеньке, и махнул рукой куда-то в сторону.

— Я буду ждать, пока ты не придешь в себя, Мэр. Надеюсь, ты понимаешь, что мы не могли допустить…

— Мне нужно вернуться.

— Нет, — категорически отрезал Робин. — Ты не сможешь теперь вернуться. Гизборн… Он знает, что ты — Ночной Дозорный.

— Кто сдал? — поинтересовалась Мэри, вскинув бровь.

— Мы должны были тебя обезопасить. От тебя самой, Мэр!

— Ну что я хочу сказать, — перебила его дама, с некоторым трудом, но поднимаясь на ноги. Гуда она явно не слушала. — Вы крупно попали, смертнички.

И, пока народ судорожно соображал, куда их только что настолько изысканно послали, Мэри швырнула в Гуда нащупанную ею только что сучковатую палку, что как раз валялась рядом с ее постелью. Промахнулась, зато попала прямо в Маленького Джона, как раз поднимающегося с земли. Удачно попала. Тот выпучил глаза, прикрылся ладошками, и согнулся пополам, подвывая и как-то странно всхлипывая.

— Ага, — удовлетворенно кивнула Мэри. — Это тебе за Гая. Алаверды, так сказать. А, блин… этого еще не было… ну и пофиг!

— Мэр! — опомнившийся, наконец, Гуд вскочил и бросился к ней. Ну явно с нехорошими намерениями. За что и получил прямо под ребра. Совершенно случайно, на самом деле она целилась туда же, куда и Джону попала! Мэри знала по себе, каково это, удар прямо под диафрагму, потому, пренебрежительно оттолкнув пытающегося снова научиться дышать Робина, нежно улыбнусь ошалело хлопающей глазами Джак, и так же нежно поинтересовалась:

— Какая ссссс… гадина мне снотворного подсыпала?

— Это не я! — пискнула сарацинка, невольно попятившись.

— Перефразируем вопрос, — Мэри неуклонно надвигалась на продолжающую отступать девушку. — Я поняла, что напоила им меня Винни. Как только вернусь — голову ей оторву. Не суть. Кто эту дрянь для меня приготовил?

Джак замялась, бросила испуганный взгляд на с трудом распрямившегося Робина.

— Не смеши мои тапки, википедия ходячая, — перестав улыбаться, рявкнула Мэри, просто в лучших традициях своего, увы, несостоявшегося мужа. — Этот… его в… и на … заделался штатным отравителем, что ли?!

— Не трогайте ее! — выдвинулся вперед Уилл, бесстрашно закрывая собой не на шутку перепуганную сарацинку.

— Я ее трогать не буду, — прошипела Мэри, яростно сверкнув глазами. — У меня ориентация нормальная. Я вас, паразиты лесные, Гаю сдам. Оптом…

Неизвестно, что еще она наговорила бы в порыве праведного гнева, но ее многострадальная голова просто отказала напрочь. Мэри мотнуло в сторону, она споткнулась и со стоном рухнула на траву, тихо ругаясь и обхватив голову обеими руками.

— Вы что ж со мной сделали, гады, — жалобно выдохнула она, ничего не видя от бьющей в виски боли.

— Это пройдет, — раздался поблизости голос Джак. Чьи-то руки подняли Мэри, осторожно обхватив за плечи.

— Оклемался, значит, — буркнула она, упрямо пытаясь оттолкнуть чужие руки.

— Перестань, Мэр! Дай, я доведу тебя до постели.

— Это не постель! Это сплошная антисанитария! Ох, ну что ж так больно то…

На «сплошную антисанитарию» она рухнула почти с облегчением. С таким же облегчением, но в разных тональностях выдохнули и разбойники. Уилл убрал руку с топорика, только сейчас это некоторым испугом заметив, Джон, не рискнув вновь вставать, отполз за дерево, Мач вообще прикинулся ковриком, и взирал на разыгрывающуюся перед его глазами драму, разинув рот и не зная, что и думать. Только Джак, нервно кусая губы, неодобрительно смотрела на хмурого Робина.

— Ты же говорил… — начала было она. И ее перебил задыхающийся вопль.

— Робин! Робин! Там… Найтонхолл…

На поляну влетел Алан, хватая ртом воздух и размахивая руками.

— Что?! — Гуд бросился к нему, схватил за плечо. — Что стряслось?

— Там… — Алан уперся руками в колени, пытаясь отдышаться. — Гизборн… он приказал сжечь Найтонхолл!

В тишине, воцарившейся на поляне, раздался мрачный голос Мэри:

— А вы как думали? Что можно выставить на посмешище такого человека, как Гай Гизборн, и потом жить спокойно? Смертнички…

* * *

Шериф Ноттингемский, сочувственно покачав головой, похлопал по плечу застывшего, как истукан, помощника. Помощник сверлил мрачным взглядом стол шерифа, каким-то чудом не прожигая столешницу насквозь.

— Ну-ну, мальчик мой, — в голосе Вейзи даже появилось тщательно отмеренное понимание. — В конце концов, ты не первый, от кого сбежала невеста.

Гай Гизборн молча скрипнул зубами, старательно не поднимая головы. Вот только всепонимающего шефа ему в данный момент не хватало.

— Я бы даже сказал, все не так плохо, раз в результате мы смогли выяснить, кто столько времени скрывался под маской Ночного дозорного, — продолжал, между тем, Вейзи, внимательно вглядываясь в окаменевшего помощника.

— Это не совсем так, милорд, — глухо уронил Гай.

— Разве?

Шериф удивленно шевельнул бровями, отвернулся от Гизборна и медленно прошелся по кабинету.

— Поправь меня, если я ошибаюсь, — вкрадчиво начал он, медленно потирая руки. — Твоя невеста сбежала. Узнав об этом, ты немедленно помчался в Найтон… и что же ты там обнаружил?

— Это была только маска, — неохотно выдавил Гай. Он сам не понимал, почему отрицает очевидное… вернее, почему так упорно не выдает эту лживую гадину шерифу. Почему? Ни на что уже не надеясь…

" Ты небезразличен мне! Очень небезразличен!»

Гай сжал руки в кулаки, продолжил монотонно:

— Маска лишь доказывает, что дозорный побывал в Найтонхолле…

— Гизборн! — резкий окрик ударил хлыстом. — Не будь идиотом! Это доказывает, что Найтоны, по меньшей мере, связаны с ним! Но самым очевидным является то, что кто-то из них и есть Ночной дозорный!

Вейзи умолк и продолжил гораздо спокойнее.

— В любом случае, ты поступил правильно. Пусть Найтон как следует подумает, хочет ли он закончить свои дни на плахе. А его дорогая доченька, возможно, хоть раз в жизни почувствует угрызения совести… где бы она ни находилась!

— Леди? Или ее совесть? — мрачно усмехнулся Гизборн, за что удостоился одобрительного взгляда шефа.

— Вот и правильно, — спокойно кивнул он. — Займись-ка более насущными делами. В скором времени к нам пожалуют гости… много гостей… ты понял, о чем я?

— Естественно, милорд, — безразлично пожал плечами Гай. — Время очередного сбора Черных Рыцарей.

— Совершенно необязательно это озвучивать, — строго одернул его Вейзи, еще раз внимательно оглядел своего помощника, недовольно поджал губы и неопределенно покрутил рукой.

— Иди, проверяй, все ли готово. И учти, если этот чертов Гуд опять влезет!..

— Я понял, милорд.

Он вышел, даже не спросив позволения и не поинтересовавшись, отпускает ли его шериф. Шагал по галерее, спускался по каменным ступеням вниз, шел через внутренний двор к конюшням — совершенно машинально, не сознавая, что делает. Он дал себе слово не думать — но не думать не мог.

Наверное, если бы она так и оставалась холодна и равнодушна как раньше, он гораздо легче пережил бы ее побег. В конце концов, его столько раз предавали… и столько лгали… было время привыкнуть. Но вот так… Швырнуть это насмешливо-издевательское письмо… после того, как не хотела его отпускать…

Он выругался и, сам того не замечая, с такой силой дернул поводья из рук конюха, что тот едва не упал.

«Да что за черт! Будь ты мужчиной, Гизборн, выброси ее из головы! Она предательница, преступница, она заслуживает самого сурового наказания!»

— Вот именно, — пробормотал он.

— Сэр? — тут же отозвался сопровождающий его солдат.

Он не отреагировал, машинально дотронулся до застежек куртки. Письмо было спрятано здесь. Он не отдал его Вейзи, как был обязан, но и не сжег, как ему больше всего хотелось. Что-то не давало ему это сделать. Не давало плюнуть и сдать с потрохами забывшую, что такое честь, девицу. Что-то царапало… какая-то совершенно осязаемая деталь, выбивающаяся из стройной картины предательства…

— Сэр, — вновь окликнул его потерявший терпение солдат. — Мы едем в Локсли?

— Да, — опомнился Гай. И, уже сидя верхом, зло усмехнулся:

— Надо бы проверить, как идет отработка. Совсем разленились, дармоеды!

* * *

Робин Гуд, Мач, Уилл и Джон умчались, как подстреленные гоблины. Пожар тушить, не иначе. МЧС средневековья. Сейчас еще и деньги раздавать будут несчастным обитателям хозяйского дома. И, само собой, огребут благодарностей и всенародной любви.

— Гад ты, а не Гуд, — пробормотала Мэри, с ненавистью глядя на Джак. Та старалась к леди не приближаться, мало ли что ей в голову стукнет. Ее и Алана оставили охранять буйную… гм… гостью. «Пленницу! Так и говори, нечего тут строить из себя добродетель!»

Уныло вздохнув, Мэри покосилась на мешок со своими вещами. Уже темнело, а она даже зубы не почистила. И есть охота… но местную стряпню даже нюхать не стала. И ругаться не с кем, Алан ей вообще симпатичен, а Джак близко не подходит. Вероятно, и сбежать можно попробовать, но куда? В каком хотя бы направлении? Откуда примчался переполошенный Алан, она заметила. Значит, где-то там Найтон. Только стоит ли идти туда сейчас? Что ей там делать? На угольки полюбоваться? В раздумьях она молча лежала на ворохе тряпья и тихо злилась.

— Мэриан, есть будешь? — осторожно окликнула ее Джак.

— Это не «есть», — любезно сообщила ей леди, не открывая глаз, — этакую похлебку в Найтоне свиньям варили.

Она услышала, как тихо фыркнул Алан.

— Мач старался, — тем не менее, заверил он ее вполне серьезно.

— Если еще кто-нибудь что-нибудь мне скажет, порву голыми руками, — убедительно прорычала леди. Впечатленные разбойники стихли. Потом она услышала тихий шепот — они переговаривались, стараясь ее не беспокоить.

" Развели тут тайны Мадридского двора.» — хмыкнула Мэри.

— А он в тебя влюблен, между прочим, — мстительно ухмыльнувшись, громко заявила леди. Голоса моментально стихли.

— Ты о чем это? — нервно хохотнул Алан. Мэри приподнялась на локте, сделав удивленное лицо:

— О, это тайна? Извини. На твоем месте, София, я бы выбрала его.

— Почему? — растерянно хлопнула ресницами сарацинка.

— А потому что я, — это слово она произнесла с нажимом, — считаю, что так будет лучше.

— О, черт… — тихо пробормотал Алан, неслышно отступая в тень. — Говорил я, ничего хорошего из этого не выйдет.

— Знаешь, Мэриан, — не выдержала Джак, в сердцах шваркнув оземь миску с похлебкой, — если бы Робин верил в такие вещи, я бы сказала ему, что тебя околдовали!

— А разве нет? — Мэри смотрела на нее в упор, не мигая и не шевелясь. — Любовь — это просто такая магия.

Она вновь откинулась на импровизированную постель, поморщилась — платье измялось, хорошо, что только нижнее, блио она даже доставать не стала.

— Ты не можешь любить Гизборна, — тихо произнесла сарацинка.

— Ты не можешь любить Уилла, — немедленно отозвалась Мэри.

— Он хороший! — тут же возмутилась Джак и ойкнула, прикрыв рот рукой.

— Давай посчитаем, кто больше народу прикончил, — устало предложила леди. — О, извини, я и забыла! Ноттингемский гарнизон — это же не люди, так, расходный материал. Не трогайте меня, хорошо? Я придумываю, как отсюда сбежать.

И вновь тихо хохотнул невидимый в сумерках Алан.

О, вот и идея! Раз он все одно стал работать на Гая, почему бы это не сделать именно сейчас? Главное, найти, чем его убедить.

Она еще долго перебирала в уме варианты, сосредотачиваясь и стараясь не обращать внимания на недовольное бурчание некормленого желудка. И едва не пропустила появление Гуда сотоварищи.

От них воняло пожарищем. Именно так. Этот нехороший запах сильно отличался от обычного дыма костра. Мэри невольно поморщилась, неохотно поднимаясь со своей лежанки.

— Могли бы и помыться по дороге, — сварливо заметила она, демонстративно не обращая внимания на Робина. — Ну что? Когда вы меня домой отвезете?

— У тебя нет больше дома, — мрачно процедил Робин, устало падая возле костра. — Скажи спасибо Гизборну!

— Спасибо тебе огромное, Роберт Хантингтон! — взвилась Мэри, так и подскочив на месте. — Если бы не ты, ничего этого не было бы!

— Вообще-то, она права, — робко вклинился Алан, с сочувствием поглядывая на леди.

— Это отчего это?! — грохнул Малыш Джон, прожигая умника суровым взглядом.

— Оттого это! — громогласно встряла Мэри. — Нечего было лезть не в свое дело!

— Мэриан, прекрати, — сдержанно проговорил Гуд. — Лучше бы ты поинтересовалась, что с твоим отцом.

— Сильно подозреваю, что он в Ноттингемской тюрьме, — не менее сдержанно ответствовала леди. — И только попробуй заявить, что это не твоя вина.

— Благородный человек не стал бы мстить беззащитному старику и невинным людям, — с непоколебимой убежденностью заявил Уилл.

— Благородный человек чужих невест не ворует, — с презрением бросила Мэри.

— Я не понимаю, что с тобой происходит, Мэр, — Робин не смотрел на нее, не злился, он просто устал и до смерти замучился объяснять элементарные вещи. — Здесь все знают, что он вынудил тебя дать согласие. Более того, он соврал, когда заявил, что король возвращается…

— Я знаю, — так же спокойно перебила его Мэри. Он изумленно вскинул голову, поймав ее яростный взгляд.

— И тебе все равно?!

— Мне не с королем спать, — небрежно пожала плечами Мэри, с удовольствием отметив, как перекосило народ. Она оперлась плечом о ствол неопознанного дерева и, пренебрежительно усмехнувшись, скрестила руки на груди.

— Да и потом, он мне все рассказал.

— С какой это стати, интересно?! — подпрыгнул Мач. — Вот так дела! Леди, вы что это, совсем на его стороне?!

Гомонившие разбойники немедленно смолкли, уставившись на Мэри кто с возмущением, кто недоверчиво… а кто и понимающе.

— Я на его стороне, — четко выговорила она, не сводя взгляда с Робина. — Потому что на твоей стороне я больше быть не могу.

— Почему? — Гуд стиснул руками свой лук, изо всех сил стараясь оставаться спокойным. — Что я сделал не так, Мэр?

Она чуть прищурилась, поинтересовалась вкрадчиво:

— А чем ты вообще лучше него?

Примолкшие разбойники разом возмущенно загалдели, перебивая друг друга, однако развернуться кампании в защиту благородного народного заступника Мэри не позволила.

— Хочешь знать, почему я так думаю? — крикнула она, перебивая гвалт.

— Тихо! — гаркнул оный заступник, обведя народ грозным взглядом. — Просвети нас, будь любезна.

— Яблоко от яблони, да, Робин? — она уже не скрывала обуявшую ее злость. — Напомнить тебе, как твой благородный папаша оставил Гая без семьи?

— Что? О чем ты? — изумился Алан. — Робин, ты же говорил, что не знал Гизборна.

— Ну конечно же! — с деланным ужасом всплеснула руками Мэри. — Робин Гуд невинен, аки жена Цезаря! Только нимб осталось отрастить.

— Мэр, ты ничего не знаешь об этом! — вот теперь он не выдержал, тоже вскочил на ноги. — Мой отец не виноват ни в чем!

— Неужели? — ласково прошипела девушка, обвела горящим взглядом любопытно-изумленные физиономии. — Хотите послушать, как граф Хантингтон соблазнил жену своего друга, пока тот воевал в Палестине? Как заделал ей бастарда, пока тот проливал кровь на Святой земле? Как оставил без родителей и крова двоих его детей? Знаете, как звали этого друга? Сэр Роджер Гизборн!

— Хватит! — закричал Робин, напрягшись от нахлынувшей злости. — Все было не так!

— А как, замечательный ты наш?! — сама того не замечая, Мэри, сжав кулаки, наступала на Гуда. — Где я соврала? Ах, да! Извини, забыла добавить — ведь твой старший друг постоянно попадал в неприятности, из-за тебя, между прочим! Но кому это интересно, если Робин Гуд замечателен и великолепен, а Гай Гизборн — дрянь и сволочь по определению! И вот теперь тебе осталось окончательно уподобиться своему папочке и отнять у Гая меня тоже!

Последние слова она почти кричала, не сдерживая ярости, о, как давно она хотела высказать это, даже не подозревая, что странный выверт судьбы даст ей такую возможность. А Гуд только молча качал головой — Мэри не давала ему и слова вставить.

— Вот так ничего себе, — растерянно протянул Джон. — Это что же получается, ты с Гизборном знался раньше?

— Это было давно! — свирепо огрызнулся Гуд. — Тогда я не знал, каким мерзавцем он станет!

Хлесткая пощечина мотнула его голову.

— Не смей, — ее голос заставил опасливо отступить даже тех, кто, в принципе, привык ходить под смертью. — Ты в этих своих походах тоже не фиалки сажал. А твой любимый-разлюбимый король, наверно, рыдал горючими слезами, приказывая вспороть животы пленным сарацинам!

Приглушенно охнула Джак, но леди ничего не слышала.

— И это я еще молчу про всех перещупанных тобою по пути из Святой земли крестьянок! Так что не рассказывай мне, что такое мерзость, — бросила она презрительно, брезгливо отворачиваясь от совершенно деморализованного Гуда. — Вы все здесь ничуть не лучше.

* * *

— Здравствуй, милый биотуалет, — тоскливо пробормотала Мэри, осторожно поболтав ногой в холодной воде ручья. — Санузел, блин, совместный.

— Мэриан, давай побыстрее, уже почти темно, — нетерпеливо окликнула ее Джак.

— Я не привыкла к жизни в природных условиях, — тут же огрызнулась леди. — Не то, что некоторые.

«Вот, еще одна причина поскорее делать отсюда ноги, — мрачно отметила девушка, вслед за своей провожатой поднимаясь от ручья обратно к поляне с костром. — Сегодня ночью, и гори оно все синим пламенем!»

Как оказалось, окопалась банда народных любимцев по всем правилам. На ночь выставляли дозорных, которые менялись примерно каждые два часа. И Мэри слегка приуныла, когда Гуд объявил, что Алан будет дежурить перед рассветом. Это что ж получается, всю ночь не спать? Впрочем, она выспалась, похоже, на неделю вперед. Или просто нервничала? Как бы то ни было, сна ни в одном глазу. Она свернулась калачиком под какой-то шкурой мамонта (судя по внешнему виду, мамонт сдох от старости) и усиленно делала вид, что спит. Долго делала вид. Успела мысленно обозвать ретивого защитника юных дев всеми известными ей нехорошими эпитетами, трижды прокрутить в голове все аргументы и контраргументы для серьезной беседы с Э`Дейлом, раз пятьдесят ярко представить себе, что случилось бы, не будь некий рыцарь столь неуступчиво уважителен в… эээ… некоторых вопросах. Так и дожила до вахты Алана. А потом, немного выждав, тихонько выскользнула из-под раритетной шкурки и, стараясь ступать как можно тише, подкралась к засевшему в кустах неподалеку дозорному.

— Тебе чего? — удивился Алан, увидев перед собой хмурую леди.

— Поговорить надо, — многозначительно двинула бровями та и уселась рядом.

— Кажется, мне это уже не нравится… — уныло пробормотал разбойник, вновь со вздохом уставившись на луну.

— Отлично, — деловито кинула леди. — Алан, мне нужна твоя помощь.

— Так я и знал…

— Да ты вообще умница. Помоги мне до Локсли добраться, а?

Э`Дейл внимательно всмотрелся в возбужденно блестевшие глаза Мэри, совести там не обнаружил и оторопело поинтересовался:

— Леди, вам жить надоело?

— Да, мне надоело жить в этом свинарнике. Уж извини, но пастораль — это как-то не для меня. Я хочу вернуться.

— Угу, — хмыкнул он, — а Гизборн прослезится от умиления и заодно прощения попросит.

— Все может быть, — Мэри усмехнулась, пожав плечами. — Алан, если он верил мне, когда я нагло врала, уж в правде я смогу его как-нибудь убедить.

— Но ты — Ночной дозорный. Это — правда!

— Уже нет…

Мэри покачала головой, тихо вздохнула, обхватив колени руками.

— Правда в том, что я изменилась. Это было глупо, Алан, очень глупо. Бороться за свои интересы нужно совершенно другими способами. А еще… Знаешь, я ведь на самом деле люблю его.

— Ну, имеешь право, — немного растерянно протянул тот. — А я-то причем?

— Вот скажи, Алан Э`Дейл, разве ты никогда не думал о другой жизни? — вкрадчиво поинтересовалась леди. — Не сидеть в этом чертовом лесу, ожидая своей очереди на виселицу, а жить нормально, вполне себе законно… С твоими-то способностями, да с соответствующим покровителем…

— Леди Мэриан, — усмехнулся Алан, — вы предлагаете мне стать предателем?

— Отнюдь, — оскорбленно вскинула подбородок леди. — Я предлагаю оказать мне помощь, стать моим свидетелем… и получить прощение всех грехов. Вот и все!

— Звучит замечательно, да только ты сама в некоторой степени вне закона, знаешь ли.

— Кстати, как именно Гай узнал о дозорном? — она подозрительно прищурилась, но Алан совершенно чистосердечно развел руками.

— Да не знаю я. Робин просто сказал, что тебя спасать надо, ну и распорядился, кто и что должен делать. Как-то сообщил, видимо…

— Сволочь, — вновь не выдержала Мэри.

— Ну, его можно понять, — пробормотал Алан.

— Да в пень его! Алан, прошу тебя!..

— Иди-ка ты спать, — решительно перебил ее тот. — Утро вечера мудренее.

Утро вечера выдалось ничуть не лучше. Поспать ей удалось от силы час, давешний биотуалет по-прежнему не вызывал ни малейшего энтузиазма, а из котелка пахло ничуть не вкуснее, чем накануне. Попытки Гуда завязать разговор были решительно пресечены ее громким и внятным перечислением способов, которыми она хотела бы оного доброжелателя расчленить и ее оставили в покое. Хмуро покопавшись в своем мешке, Мэри обнаружила полное отсутствие подаренного ей Гаем зеркала, зло покосилась на Робина, уже получившего свою порцию похлебки, докопалась до самого дна и ничуть не удивилась, что пень… как-его-там не обнаружился тоже.

— Где мое зеркало? — громко окликнула она едва не подавившегося от ее вопроса Гуда. — Надорвался бы взять, что ли?!

— Зеркало? А, зеркало… Оно разбилось, — все еще откашливаясь, ответил он. И добавил торопливо:

— Случайно!

Мэри только молча скрипнула зубами, мысленно поставив еще одну галочку. Перед ней остановился Мач, нерешительно протягивающий ей миску. Она хотела было привычно послать его куда подальше… но спохватилась и молча взяла завтрак. Силы нельзя терять, иначе она и шагу ступить не сможет, как тогда бежать?

Разбойники дружно стучали ложками по посудинам, молча уминая похлебку — видать, привыкли уже. Мэри поморщилась, вздохнула — и перехватила внимательный взгляд Алана. Он едва заметно качнул головой и тут же вновь уткнулся носом в свою миску, делая вид — да, теперь она это ясно поняла, — что тоже ест. Вот как значит… Ну, и что же день грядущий нам готовит?

Мэр узнала это буквально через минуту, когда, один за другим, с испуганными возгласами, плавно переходящими в разной тональности храп, разбойники повалились на траву — прямо там, где и сидели.

— Ничего себе, змеиный супчик, — девушка обвела обалделым взглядом живописный натюрморт. — Так это ты здесь зельевареньем балуешься?

Моментально развивший бурную деятельность Алан метался по поляне, засовывая в котомку свои вещи, и только отмахнулся:

— Да нет же, у нас Джак по травкам… Что сидишь?! Хватай мешок и за мной, быстро! Я не знаю, на сколько хватит снотворного.

* * *

С лошади Мэри не слезла — сползла. Причем, к явному удовольствию обеих сторон. Даже трех, потому что Алан выдохнул с облегчением, когда леди перестала судорожно за него цепляться. Он, конечно, удивился вслух тому факту, что отменная наездница вдруг разом разучилась забираться на лошадь и вообще, с трудом на ней держалась, однако Мэри моментально прикинулась умирающим лебедем и вопрос как-то сам собой отпал.

До Локсли они добрались к полудню. Издалека увидев дом, леди издала такой вздох облегчения, что Алана едва не вынесло из седла.

— Я готова кого-нибудь убить за ванну, — простонала она, пожирая вожделеющим взором вполне уже доступную цивилизацию.

— Надеюсь только, что это буду не я, — хмыкнул в ответ Э`Дейл.

— Алан, ты мой лучший друг и я тебя обожаю!

— Только смотри, Гизборну не говори!

Смеялись они оба несколько истерически, въезжая во двор. Где Мэри и углядела управляющего, в ужасе застывшего столбом.

— Торнтон! — тут же опознала его леди и вот тогда-то покинула свое средство передвижения. Алан остался верхом, настороженно поглядывая по сторонам и явно готовый в случае чего дать деру.

— Миледи! — отмер управляющий, бросился к ней и запричитал:

— Леди Мэриан, вам сюда нельзя! Да вы что удумали! Гизборн после вашего побега злой, как сам дьявол, он вас просто убьет!

— Торнтон, — простонала леди, закрывая лицо руками, — если бы вы только знали, как я устала от доброжелателей, которые гораздо лучше меня знают, что именно мне нужно…

— Миледи? — удивился управляющий. Миледи отняла ладони от лица, сердито глянув на обескураженного собеседника.

— Гай дома?

— К счастью, нет. Миледи, пока он не вернулся, умоляю вас…

— Поесть и ванну, — бесцеремонно перебила его злая и голодная леди. — Нет! Лучше ванну и поесть. Хоть черствого хлеба, только очень, очень быстро!

— Но, миледи…

— И Алана устрой, только так, чтобы Гай его сразу не увидел.

— Леди Мэриан, вы должны!..

— Быстррро! — рявкнула леди, так сверкнув глазами, что Торнтон попятился. Она решительно прошагала мимо опешившего управляющего в дом, небрежно бросив на ходу:

— Я буду в хозяйских покоях.

* * *

— Ну вот, никакого обмана, просто ловкость рук.

Алан с довольной улыбкой сгреб со стола кости. Кухарку он очаровал моментально, и накормила она его просто от пуза. Бедолага аж осоловел от давно не испытываемого чувства полной и всеобъемлющей сытости. Ну и решил развлечь народ в силу своих скромных способностей. А способности Алана почему-то простирались исключительно в области относительно честного отъема денег у населения. Правда, на сей раз он великодушно играл с народом на интерес. Народ оценил, ибо, как оказалось, в настоящей игре этот вроде ничем не примечательный парень с наивно распахнутыми голубыми глазами раздел и разул бы их как нечего делать. Постепенно в кухне собралась вся прислуга, что покамест освободилась, и то и дело встречала взрывами хохота и одобрительными возгласами очередной удачный бросок новичка. Большинство, само собой, знали, откуда он взялся, да только особо догадливые предпочитали помалкивать.

Довольно улыбнувшись, Алан потряс зажатыми в кулаке костями.

— Ну, кто следующий?

— Я, — раздался от двери мрачный голос.

Веселый гомон стих мгновенно. Втянув головы в плечи и пряча глаза, народ рассосался с такой скоростью, что Алан даже удивиться не успел. Зато вполне успел сообразить, кого занесло на кухню. Вот зачем только?

Быстро вскочив с лавки, Алан неуловимым жестом спрятал кости и с деланой неловкостью поклонился.

— Сэр Гай…

— С утра был, — тяжело бухнул тот в ответ, прищурился, осмотрел незваного гостя с ног до головы и отвернулся к выходу.

— Ступай за мной, — бросил он, даже не сомневаясь, что его приказ будет выполнен. Правильно не сомневался. Алан тоскливо закатил глаза и потрусил за Гизборном.

Сэр рыцарь, не останавливаясь, прошел в конец большой залы, что была на первом этаже его дома, уселся на стул с высокой спинкой, водрузил руки на подлокотники и поднял на переминающегося с ноги на ногу Алана тяжелый темный взгляд.

— Ну? — бросил он сквозь зубы — и тут только Э`Дейл сообразил, что Гизборн едва-едва сдерживается. И, по правде говоря, изрядно испугался за свою хоть и не аристократическую, но дорогую для него шкурку.

— А… кхе… ну, вот, — он простодушно уставился на хозяина Локсли.

— Четвертую, — кратко посулил сэр.

— Не надо, — жалобно попросил пройдоха. Сэр медленно вздернул бровь. Алан судорожно вздохнул.

— А Мэриан обещала прощение грехов и новую жизнь, — тоскливо пробормотал он.

— У меня почти кончилось терпение, — раздельно отчеканил Гай.

— Понял, — Алан сглотнул, чуть помялся и выпалил:

— Леди от вас не сбегала. Это она от… эээ… ну, вобщем, она все время требовала, чтобы ее отпустили и вернули домой.

— Гуд… — сэр рыцарь с такой ненавистью стиснул подлокотник, что тот жалобно скрипнул. — Это он?!

— Ну… да, — обреченно кивнул Алан.

— Потому что она — Ночной дозорный?

Алан испуганно вскинул взгляд:

— Я не знаю! Мне никто такие вещи не докладывает…

Он избегал смотреть в глаза Гизборна. Нет, совесть его отродясь не мучила, просто нелегко ему было выносить этот тяжелый горящий взгляд. Словно шкуру живьем сдирает…

— Это правда. Я лица дозорного никогда не видел. А леди Мэр на Робина очень разозлилась. Ругалась и дралась… Серьезно! Вот не смеха ради, даже есть ничего не стала. Ну вот… А утром мы сбежали.

— Сбежали, — медленно кивнул Гай, холодно усмехнувшись. — И посмели явиться сюда, как ни в чем не бывало?!

— Она же не виновата! — торопливо затараторил Алан. — Она сказала, что вы непременно ее выслушаете… ой, наверно, леди ошибалась…

Алан невольно попятился, когда Гизборн внезапно резко поднялся.

— Торнтон! — рявкнул он, не обращая внимания на испуганно присевшего Алана. — Я же знаю, ты здесь!

Управляющий, сохраняя на лице выражение полного достоинства, выплыл из соседнего коридора.

— Одень его прилично, — небрежно кивнул он на удивленного Э`Дейла. — Поставь на довольствие, как обычно.

— Вот спасибо! — моментально воспрял духом Алан. — Вы не пожалеете!

— Где она? — не слушая его более, зло бросил сквозь зубы Гизборн. Управляющий уныло вздохнул, переступил с ноги на ногу и тихо признался:

— В ваших покоях, сэр Гай.

И шокировано ахнул ему вслед:

— Леди принимает ванну!

— О, неужели?! Ей же хуже, — яростно выдохнул сэр рыцарь, взлетая по лестнице на второй этаж.

* * *

Она все же задремала, расслабившись в теплой воде. Сытая и прямо-таки до скрипа отмытая, и даже немного захмелевшая — Торнтон не поленился лично притащить леди вина из хозяйских запасов, видимо, решил, что приговоренным можно. Дремотная тишина, горячая вода, неплохое вино, накопившаяся усталость — неудивительно, что Мэри просто не выдержала и почти уснула в этом дубовом чане, который здесь громко обзывали ванной. Зато пробуждение было прямо-таки фееричным.

С грохотом распахнулась входная дверь и на пороге возник сам хозяин Локсли. Леди спросонья взвизгнула, подскочив на месте и подняв тучу брызг, проморгалась, увидела в дверном проеме злющего и прекрасного, словно ангел смерти, Гая Гизборна, и возмущенно завопила:

— Что за хамство! И что за манеры! Врываться в комнату, когда дама приводит себя в порядок!

Сэр рыцарь аж поперхнулся. Чего-чего, а такой наглости от леди он явно не ожидал.

— Вообще-то, это моя спальня! — не менее возмущенно рявкнул он.

— Только это вас и извиняет, милорд, — милостиво кивнула леди, которую трясло от страха, как овечий хвостик.

«Только не оправдываться, только не оправдываться, Мэри! Иначе он и слушать не станет! Лучше хамить и наезжать, ошеломить для начала, а там… А там посмотрим!»

— Извиняет?! Меня?!

Захлопнулась дверь с еще большим грохотом, чем открывалась. Окончательно струхнувшая леди рванулась было выскочить из ванны, позабыв напрочь, что на ней, собственно, ничего и нет, зацепилась за край и наверняка расквасила бы свой слишком нахальный носик… если бы ее не поймали практически в полете.

Дрожа и от холода, и от ужаса, Мэри замерла, едва дыша, плотно притиснутая спиной к неподвижно застывшему рыцарю. Каким-то чудом она успела ухватить здоровенный кусок холстины, который здесь считали полотенцем, и теперь судорожно прижимала его к себе, кое-как более… или, скорее, менее, пытаясь прикрыть хоть что-нибудь. А Гай, обхватив ее обеими руками, молчал и не двигался. И от этого она еще больше впадала в панику.

Она скорее почувствовала, чем услышала, как он усмехнулся.

— Я не всегда буду рядом, чтобы поймать тебя, — негромкий голос обжег огнем, и Мэри, прикусив губу, с трудом сглотнула. Страх растаял моментально, и холодно больше не было…

— Я не сбегала от тебя, — прошептала она, остро, до боли, чувствуя его каждой клеточкой кожи. — Как я могла бросить тебя, если я…

— Ты — что? — он шепнул так тихо, что она едва расслышала.

— Я… я же… вернулась, — Мэри жалобно всхлипнула, понимая, что просто боится сказать…

Вместо ответа он хмыкнул, чуть ослабил хватку — и скользнул ладонью под полотенце, аккурат туда, где остался только недавно заживший шрам от его ножа.

— Интересно, как долго ты смогла бы скрывать от меня это? — задумчиво поинтересовался Гай, словно ненароком проводя кончиками пальцев по грубому рубцу. Мэри совершенно ясно поняла, что она сейчас или упадет в обморок, или ударится в истерику. Это просто какое-то изощренное издевательство над бедной девушкой!

— Гай! — она сама слышала, как дрожит ее голос и прекрасно понимала, что он не может не чувствовать ее суматошно колотящееся сердце, благо, другая рука так и осталась неподвижной прямо под грудью. — Ничего я не скрываю!

— Ну, это я вижу, — многозначительно ухмыльнулся сэр рыцарь. Она сердито рванулась из объятий — куда там, так ее и отпустили! Напротив, рывком развернул к себе, так, что она уткнулась носом в черную кожу его куртки, страшась поднять глаза и едва дыша от пронзительного желания.

— Посмотри на меня.

Он не просил — приказывал, а она повиновалась, робко подняв глаза, и ахнула удивленно, не увидев в его лице ни гнева, ни боли.

— Ты понимаешь, что я тебя не отпущу? — почти прорычал Гай, рванув из ее рук непрочную преграду, и так словно ставшую прозрачной под его взглядом.

«Понимаю! Если бы ты только знал, сколько я мечтала о тебе, зная, что никогда не встречу… Сколько раз я до крови кусала губы, уткнувшись в подушку, чтобы не завыть в голос. Сколько раз называла себя идиоткой, ведь только конченая дура может любить того, кого просто никогда не было! "

— Пожалуйста… Гай, не отпускай меня, никогда, — она не замечала, что слезы текут из глаз, что ее руки сами собой судорожно цепляются за его плечи. — Я не смогу больше жить в мире, где нет тебя!

* * *

Торнтон смотрел вслед хозяину с явным испугом, а Э`Дейл с некоторым интересом. Когда тот влетел в свои покои, едва не сорвав дверь с петель, они переглянулись, но промолчали. Когда сверху раздался женский визг и яростный рык Гизборна, управляющий схватился за сердце, однако не произнес ни слова. Но когда та же дверь с грохотом впечаталась в косяк и наступила тишина — он не выдержал.

— Убьет, — потеряно прошептал Торнтон. — Как есть убьет…

— Спорим на мое недельное жалование? — хмыкнул Алан.

— О чем тут спорить, охальник! — горестно заломив брови, простонал управляющий. — Зачем ты только ее сюда привез!

— Эээ, я в таких вещах не ошибаюсь, — хитро подмигнул ему Э`Дейл. — Спорим, в Локсли таки появится хозяйка?

Он внимательно посмотрел на захлопнувшуюся дверь, подумал секунду и решительно добавил:

— Не далее, чем к утру.

Торнтон сплюнул в сердцах, спохватился и нахмурился.

— Нет, чтобы мастеру Робину помочь… — проворчал он, не глядя на довольно посмеивающегося Алана.

— Поверь, приятель, — неожиданно серьезно ответил тот, — эту дамочку, если она чего захочет, не остановит даже королевская конница. А хочет она Гизборна, и ничего тут не сделаешь.

* * *

Он действительно был зол, как сам дьявол. И, скорее всего, попадись ему леди в руки сразу — он и слушать бы не стал, прикончил бы на месте. А потом ненавидел бы себя всю оставшуюся жизнь, вряд ли длинную… Однако это самое неуловимое нечто, что смутно тревожило и не давало окончательно возненавидеть беглянку, наконец оформилось окончательно. Буквально сейчас, когда он возвращался домой из Ноттингема. Гай снова и снова, сам того не желая, вспоминал тот самый момент, когда он увидел пустую комнату в Найтонхолле и разбитое зеркало на ее столике. Там еще была порванная шаль. Словно она швырнула вон его подарки, вышвырнув заодно и его из своей жизни. Вот только… вот только это была не та шаль, что он ей подарил!

Когда он понял это, то дернул поводья с такой силой, что его конь возмущенно взбрыкнул. Что же получается? Кто-то усиленно пытался внушить, что Мэри сбежала, и сбежала именно от него. Выходит, и письмо, то самое, где она бросала ему в лицо с ненавистью и презрением, что она и есть неуловимый Ночной дозорный, это тоже вполне может быть подделкой?

Гай не часто испытывал столь противоречивые чувства, будучи обычно по гибкости похожим на собственный меч. И теперь совершенно не мог понять, что с ним происходит. Наверное, он злился на себя, за то, что поверил и наделал глупостей. На нее, за то, что из-за нее этих самых глупостей наделал. Пытался решить, где ему теперь искать Мэри, потому что сделать вид, что ее не было и просто позабыть он уже не мог. Не после того, как ее глаза сияли невысказанными чувствами…

И когда он увидел на конюшне чужую лошадь, а на кухне — смутно знакомую физиономию, что расположилась там с совершенно непосредственным нахальством, то почти физически почувствовал, как отпустила сердце та когтистая лапа, что сжимала его эти два дня.

Он совершенно честно не мог решить, чего ему хочется больше — выпороть строптивую девицу, или зацеловать до потери сознания. Собственно, дело решил наряд оной девицы. Вернее, его полное отсутствие. И даже совершенно теперь уже ясный факт, что она и была тем самым дозорным… честно говоря, в данный момент ему на это было наплевать. Какие, к черту, факты, когда она прижимается к нему, обнаженная и горячая, что-то шепчет, сама не замечая, как тянется к его губам…

«Я тоже, слышишь, я тоже не смогу жить без тебя, какой бы ты ни была, потому что готов простить все ради этого взгляда…»

— Так нечестно, ты у меня даже несчастную тряпочку отобрал, а сам…

— Хочешь тоже у меня что-нибудь отобрать?

Ух, эта уж его двусмысленная кривая ухмылочка… аж сердце замирает. А потом снова пускается вскачь, потому что теплые, мозолистые от меча, ладони медленно скользят вниз, от ее плеч по спине, не пропуская ни одного изгиба, ни одной впадинки, поглаживают, посылая крошечные жгучие молнии в самую глубину естества, заставляют ее невольно выгибаться и прикусывать губы, чтобы не стонать в голос. Собственно, и не получится, потому что он ловит ее стоны губами, чуть отстраняется, и снова закрывает ее рот поцелуем, совсем по другому, властно, настойчиво, не давая опомниться и вздохнуть:

«Нет пути назад, понимаешь?»

" Я не хочу назад! Я хочу тебя…»

Их пальцы запутываются в его застежках и завязках — она нетерпеливо дергает, а он невольно смеется: «Тише, тише, моя леди, у нас впереди вся жизнь…»

… И он замирает, словно ослепленный ее невинно-бесстыдной наготой, распростертой перед ним на простынях его постели; жадный, откровенный темный взгляд почти ощутим, неторопливый, как будто оставляющий след на ее теле.

— Гай…

Она сама не слышит, что шепчут непослушные губы, лишь чувствует, как сжимается внутри тугой узел, как судорожно колотится сердце — это даже ему видно. И не может сдержать долгий стон, зажмуривается и тянется навстречу жадным поцелуям, что горят на ее плечах, на груди, на дрожащих пальцах…

— Вы задолжали мне брачную ночь, миледи, — его низкий, хриплый от неприкрытого желания голос — это возбуждает не меньше его прикосновений.

— А вы, милорд, задолжали мне целую свадьбу, — она даже не в силах была представить, каким чудом умудрилась произнести целую связную фразу.

И снова эта его тягучая улыбка, только на этот раз бесстыдно-откровенная. И снова пальчики запутываются в темных растрепанных завитках на затылке, и она невольно вскрикивает, потому что, кажется, его руки везде — на набухшей, исцелованной им груди, на животе, на бедрах…

— Пожалуйста, Гай… — почти кричит она, всхлипывая и кусая губы, не понимая сквозь накрывший ее туман, почему он шепчет с сожалением, дотрагиваясь губами до ее ушка, — Прости, Мэри, так всегда бывает…

Она знала, как бывает. И расплакалась — не от боли, а от облегчения. И смеялась, пока он сцеловывал ее слезы, и шептал что-то счастливо-сумбурное — наверное, подумал, что она окончательно спятила. А она просто поняла, что он на самом деле для нее первый.

«Мой… Единственный…»

* * *

Как странно просыпаться с ощущением, что просто переполнена счастьем. И улыбаться еще до того, как открыла глаза. И просто лежать, не шевелясь, лениво прислушиваясь к шуму за раскрытым окном. Воробьи вовсю чирикают… перекрикивается суетящийся народ… что-то громыхнуло… из конюшни донеслось лошадиное ржание… где-то заплакал ребенок… Все, как обычно.

Мэри протяжно вздохнула и перевернулась на живот, уткнувшись носом в подушку. Вставать не хотелось совершенно. Она знала, что Гай не станет ждать, пока она проснется, и будить не станет. И, по правде говоря, была ему за это благодарна. Она просто хотела немного, совсем немножко побыть одна. Потому что от его близости у нее путались мысли и напрочь отказывало логическое мышление. Впрочем… Она подозревала, что ее блаженная физиономия в данный момент точь-в-точь как у кошки, до самых ушей натрескавшейся сливок. Какое уж тут мышление, когда только одно в голове…

Промычав что-то жалобно-невнятное в подушку, Мэри нехотя повернула голову и открыла таки один глаз. Ого! Как высоко уже солнце! Выползать из уютной постели все же придется. А не хоооочется…

Оказывается, пока умаявшаяся бурной ночью дама изволила бессовестно дрыхнуть, кто-то вытащил из ее мешка одежду, почистил и разгладил особо помятую, и аккуратно повесил в изножье кровати нижнее платье и камизу. Мэри невольно поморщилась, вспомнив безвременно погибший пень… кого, пообещала сама себе непременно раздобыть подходящей ткани и в обязательном порядке возместить сию утрату, причем в ближайшее время. Она снова скривилась, на этот раз представив, какую шикарную причину для сплетен обнаружит служанка, которая будет перестилать постель, и решила, что все же хватит валяться.

В дверь робко постучали как раз тогда, когда Мэри пыталась собрать волосы поудобнее. Она терпеть не могла косы и обычно закалывала волосы костяными шпильками, коих, ясное дело, у Гая в хозяйстве не водилось. Пришлось приспособить тонкий кожаный ремешок и просто стянуть волосы в хвост.

— И кто там вежливый такой? — громко поинтересовалась леди, стараясь затянуть ремешок потуже и тоской вспоминая замечательное венецианское зеркало.

— Прошу прощения, если помешала… миледи. Меня просили помочь вам с одеванием. Однако, вижу, мои услуги вам не требуются.

Мэри заинтересованно оглянулась. Простенько одетая девушка, совершенно явно из прислуги, однако довольно хорошенькая, и разговаривает очень правильно. И, что самое интересное, без капли почтения, напротив, с едва уловимой ноткой… злости? Презрения?

— Как тебя зовут? — Мэри улыбнулась как можно дружелюбнее и махнула рукой. — Да зайди, не стой на пороге.

— Элизабет… миледи, — сухо ответила девушка, старательно глядя мимо все больше удивляющейся Мэри. — Прошу прощения, если я вам не нужна, позвольте удалиться. У меня еще очень много дел.

Ах, вот как, значит… Ну что ж, видит Бог, она старалась.

— Нет, не позволю, — теперь Мэри совершенно целенаправленно включила королевскую кобру. Улыбка превратилась в холодную усмешку, глаза чуть сузились, окинув девицу многозначительным взглядом. Та все ж не выдержала, прикусила губу, быстро опустив голову.

— Интересно, и чем же я успела тебе насолить, учитывая, что до сего момента в глаза тебя не видела? — словно бы рассуждая вслух, негромко бросила леди, с самым независимым видом усаживаясь на разворошенную постель.

— Вам показалось, — тут же торопливо мотнула головой служанка.

— Будем рассуждать логически, — словно и не слыша ее, Мэри внимательно разглядывала потолок. — Исходя из известных нам предпосылок, имеем два варианта. Первый: ты, дорогуша, относишься к той категории строго воспитанных девиц, которых добрачные связи приводят в ужас и вызывают тошноту.

Служанка вспыхнула, как спелый помидор, которые Колумб пока еще не открыл.

— Второй же, — нудным лекторским тоном продолжала леди, — совершенно противоположный. К этим самым связям ты относишься, причем непосредственно. И теперь на полном серьезе решила, что я, негодяйка этакая, заняла твое законное место, исходя из того факта, что ты пару раз побывала в постели своего хозяина… или, скорее всего, даже не в постели.

Девица вскинулась, как ошпаренная, наткнулась на жесткий взгляд серых глаз, так противоречащий небрежному тону и, всхлипнув, бросилась прочь.

— Замечательно, — бросила сквозь зубы Мэри. Оказывается, ревность — чертовски гадская штука. И неважно, виновата ли в этом дворовая девка, имя которой он вряд ли помнит, или какая-нибудь расфуфыренная высокородная индюшка. А они наверняка были, с места не сойти. Сердито тряхнув головой, Мэри решительно поднялась.

«Ну уж нет. Никаких индюшек, гусынь, павлиних и прочего курятника. Мой, и все тут!»

* * *

Алан обнаружился внизу. Он сидел на краю колодца, меланхолично качая ногой, и грыз яблоко. Почему-то Мэри обрадовалась, увидев на нем тот самый черный колет — вот, есть же какие-то стабильные вещи в этом странном мире.

— С добрым днем! — немедленно оживился бывший разбойник, завидев в дверях дома чем-то крайне недовольную леди. — Яблоко хочешь?

— А давай, — решительно кивнула Мэри, уселась рядом и так свирепо впилась зубами в сочную хрусткую мякоть, что Алан сам перестал жевать.

— Это кого ж ты так желаешь загрызть? — опасливо поинтересовался он. — Уж не Гизборна ли?

— И его тоже, — невнятно промычала леди.

— А чего ж так? Неужто разочаровал? — с деланным простодушием спросил Алан, пряча ухмылку. В ответ леди грозно сверкнула взглядом.

— Понял, не дурак, — тут же поднял руки он. — Ну ладно, а серьезно?

— Да ну их… испортили настроение с утра. Ходят тут всякие курицы.

Алан догадался моментально. Правда, искренне не понял, чего это Мэри разозлилась.

— А, это ты про Бэтси? Симпатичная девчонка, странная малость, правда.

— Не то слово! — фыркнула Мэри, мстительно запулив огрызком яблока в чинно прогуливающегося по двору петуха. Петух возмущенно обругал хулиганку, гордо повернулся к ней разноцветным хвостом и подался от греха подальше. Алан проводил взглядом огрызок и пожал плечами.

— И чего ты злишься? Он хозяин, это его право. А что Бэтси чего-то там себе навоображала — ну, так это ее проблемы, на самом деле.

— Несправедливо, — упрямо буркнула Мэри. — Какое-такое еще право?! А она что, не человек, что ли? И вообще!..

— Вообще, — очень серьезно перебил ее Алан, — подумай-ка ты лучше о себе. Гай приказал пока что не высовываться, он попробует уладить все с шерифом. Но вообще-то я не думаю, что Вейзи просто так ему поверит.

Леди задумчиво хмыкнула.

— Знаешь… Лучший способ в данной ситуации — просто говорить правду.

Алан не менее задумчиво постучал пальцем по лбу Мэри.

— Странно… Вроде не пустая.

— Руку сломаю, — посулила леди и продолжила. — Но не всю же правду, на самом деле. Совершенная истина, что я не убегала, а меня похитили. И все остальное… А про дозорного я расскажу сама.

Э`Дейл уныло покивал.

— Н-да… Что ж, очень приятно было с тобой познакомиться. Я тебе потом цветочков на могилку принесу.

— Я еще вас всех переживу, — пригрозила Мэри. — И вообще! Если вдруг Вейзи захочет со мной… ээээ… побеседовать, я уж как-нибудь выкручусь.

— Тебя-то Гай, конечно, в обиду не даст, а мне опять придется в бега… — вздохнул Алан.

— Сиди уже, бегун, — фыркнула леди.

— Гай возвращается, — перебил ее Э`Дэйл. Она тут же встрепенулась, завертела головой, заулыбалась — плохое настроение как рукой сняло.

А вот Гизборн не улыбался. Бросил мрачный взгляд на Алана, как-то тяжело спрыгнул с коня и бросил сквозь зубы:

— Добегалась, дорогая невеста? Мне этот старый хрыч не верит, желает посмотреть в твои бесстыжие глаза.

— Что? — возмущенно подпрыгнула «дорогая невеста». — Я не убегала! Это все Гуд!

— Я знаю, — нетерпеливо перебил ее Гай, зло зыркнув на бывшего разбойника. — Ходячая добродетель… Можешь передать ему мою благодарность!

— Да ладно, — нервно улыбнулся тот, — проживет он без твоей благодарности.

— Он прямо сейчас меня желает в тюрьму отправить? — уныло поинтересовалась леди, рисуя носком башмака замысловатые узоры в пыли.

— Я его самого отправлю… куда-нибудь подальше, — рявкнул сэр рыцарь, сверкнув глазами. — Еще чего не хватало! Мало мне, что всякие неумытые невесту крадут!

— Но явиться пред светлые очи шерифа таки ж надо, — рассудительно встрял Э`Дейл. — Не смеха ради, Гай, если он думает, что Мэр — Ночной дозорный…

— Он так не думает, — отрезал Гизборн. — Никаких доказательств у него нет.

— Значит, отмажемся, — уверенно кивнула вновь воспрянувшая духом Мэри, одарила дорогого жениха сияющей улыбкой и бодро возвестила:

— Вперед, на винные… ой… в смысле, вперед, заре навстречу, товарищи в борьбе!

Ответом ей были два совершенно обалдевших взгляда.

* * *

— Прекрати ерзать.

— Это твой конь ерзает!

— Мэри…

— Не шипи мне в ухо. А то от этого у меня в теле такая легкость образуется…

— Леди, вы явно нарываетесь.

— Хммм… а на чтоооо?..

— Если доживем до вечера — узнаешь в подробностях.

— Послушайте, вы или уже потише, или я обратно, что ли, поехал.

Мэри наотрез отказалась ехать верхом одна, ангельским голосочком заявив, что, дескать, чувствует некоторую слабость в конечностях, не иначе, по причине вдумчивого общения с неким рыцарем, минувшей ночью. Некий рыцарь сдавленно прокашлялся, покраснев, как мальчишка, едва не вогнав леди в состояние, близкое к экстазу, и небрежно заявил, что его конь преспокойно вынесет двоих. Алан хотел было прикинуться ветошью, но его в приказном порядке пнули на конюшню за средством передвижения. И вот теперь эта троица явно не торопясь передвигалась верхами от Локсли до Ноттингема, сознательно или не очень стараясь отсрочить великий момент встречи с разгневанным шерифом Ноттингемским.

— Гаай, — мурлыкнула леди, откинув голову на плечо сэра рыцаря, — за тобой должок, ты не забыл?

— Поверите ли, моя леди, — выдохнул в ее волосы низкий вкрадчивый голос, — не только не забыл, но и приложил массу усилий, дабы в самом скорейшем времени отдать вам все долги… с процентами.

— Ох, как это звучит… многообещающе.

Над ее головой раздался тихий смешок; Гай придерживал ее одной рукой и вот теперь рука эта вроде бы ненароком переместилась с талии на ее бедро, легонько погладила, замерла, снова прошлась по прикрытому лишь двумя слоями ткани телу — Мэри моментально стало ясно, что платье явно слишком никчемная защита. Она чувствовала его прикосновения так, словно он касался обнаженной кожи.

— Ох, Гай, — едва слышно всхлипнула она, чуть-чуть повернувшись, чтобы посмотреть на него. Он тоже оторвал напряженный взгляд от дороги, глянул на Мэри, машинально перевел взгляд на ее губы — она так же машинально быстро облизнулась, с явным трудом прикрыл глаза и строго приказал:

— Прекрати, негодница. Чччерт… О чем я только думаю!

Позади раздался унылый голос Э`Дейла:

— Вы хоть заметили, что мы вот-вот к замку подъедем?

— Заметили! — немедленно хором ответили оба его спутника; хотя, по правде говоря, они ничего не видели и не слышали вокруг.

* * *

Перед самой дверью шерифова кабинета Мэри, до сей поры решительно шагавшая вслед за Гизборном, вдруг резко затормозила, да так, что Алан едва не врезался в нее, и внезапно робко окликнула:

— Гай…

Он тут же развернулся, настороженно глянув по сторонам — никого рядом, только двое стражников у дверей бросают на них любопытные взгляды.

— Дай мне руку, — почти неслышно шевельнулись ее губы. Он, не раздумывая, сорвал одну перчатку и крепко сжал ее холодную ладошку своей, большой и теплой. Длинные пальцы ободряюще погладили запястье.

«Ну вот, теперь и помирать не страшно…»

Храбрилась, конечно, делала вид, что все просто замечательно, а в глубине души уже давно вопили в обнимку паника с истерикой. И она даже вздохнула с облегчением, когда из-за закрытой двери донесся вопль:

— Гиииииизбооооорн!!!!!

«А ничего так комнатка, внушает» — невольно одобрила Мэри, бросая осторожные взгляды по сторонам из-под скромно опущенных ресниц. Да уж, верно говорил тот летун: жить захочешь — не так раскорячишься. Откуда только что взялось! Порог кабинета всесильного шерифа Ноттингемского переступило настолько смиренное и тихое создание, что оторопел не только Вейзи, но и Алан с Гизборном.

— Э… а… я не понял, почему она не в цепях?! — отмер, наконец, лысый коротышка, восседавший почему-то на столе, закинув ногу на ногу. Склоненную голову Мэри он рассматривал с некоторым недоумением. — И кто это там маячит, у тебя за спиной, Гиззи?

— Милорд шериф!

Смиренное создание воздело на оного милорда ясные очи, наполненные слезами. Дрожащие руки прижимались к бурно вздымающейся груди, подбородок подрагивал, носик очаровательно пошмыгивал — одним словом, картинка такая, что просто нож острый для известного женоненавистника Вейзи.

— Милорд шериф, лучше бы я оказалась в цепях, лишь бы не там куда я попала!

Вейзи недоверчиво скривился:

— Даже и не пытайтесь, леди. Мне уже известно, что вы связаны с Ночным дозорным. Очень тесно связаны, — он неприятно осклабился.

Она не видела, как рука Гая Гизборна медленно сжала рукоять меча. И как сзади его в панике ткнул кулаком в спину Алан. Она, что называется, поймала кураж.

О, нет, Мэри не падала на колени и не заламывала руки, не изображала заточенную в башне миледи Винтер, вовсе нет. Правду, правду… ну, почти ничего, кроме правды. Но, черт побери, как она все это рассказывала! Рыцарские романы Вальтера Скотта, помноженные на приключения, вышедшие из-под пера Дюма, хоть старшего, хоть младшего, меркли перед тем, что пришлось пережить бедной леди. Отвратительные зелья, предательски влитые в питье невинной жертвы, гнусные разбойники, измывающиеся над несчастной леди, мольбы оной леди, на которые вышеупомянутые разбойники отвечали зловещим хохотом, и, наконец, ниспосланный не иначе, как небесами, спаситель на белом коне!

«Вообще-то, там лошадь была и далеко не белая…» — почти что про себя пробормотал Алан и спохватился, сообразив, что все это время пялился на Мэри с разинутым ртом. Впрочем, шериф с первым помощником выглядели не лучше. Вейзи ошалело помаргивал, явно не ожидавший от потенциальной преступницы столь пылких речей. Гизборн привычно нацепил покерфейс, но то и дело поглядывал на возлюбленную невесту со все возрастающим недоумением.

— А где ж спаситель-то? — ласково поинтересовался шериф, ловко воспользовавшийся секундной паузой в речах леди.

— Вот! — немедленно сдала «спасителя» Мэри. — Вот сей благородный муж, немало рисковавший, дабы вырвать несчастную меня из мерзких немытых лап этих отвратительных уродов!

Вейзи зачем-то глянул на собственные руки, кашлянул и спрятал их за спину.

— Вот этот великодушный человек! Посмотрите в его честные глаза, господа!

Господа немедленно уставились на Алана. Тот — на них.

— Да, он был разбойником, — пылко продолжала между тем леди. — Да, он нарушал закон. Но! Разве его поистине героический поступок не перечеркнул разом все его прегрешения? Разве сие деяние не достойно самой ценной награды?! Я вас спрашиваю!

— Вот не смеха ради, — встрял явно воспрянувший духом спаситель невинных девиц, — не мог я смотреть, как леди убивается. Она и умоляла, и плакала, так уж домой хотела. Ну, то есть, к жениху.

— Даже так? — удивленно протянул Вейзи. — Что-то я не припомню, дорогуша, чтобы вы так уж рвались замуж за Гизборна.

— Можете прямо говорить, милорд, что я была настоящей дурой, — милостиво разрешила Мэри. — Это было раньше, но сейчас…

Она бросила пламенный взгляд на Гая, немедленно ответившего тем же.

— Это правда, милорд, — решительно вмешался он. — Я могу гарантировать, что… что чувства леди Мэри… претерпели некоторые изменения.

— Вот как? — хмыкнул Вейзи, внимательно оглядел вновь скромно потупившуюся леди и назидательно поднял палец.

— Вот! Давно бы так. Я тебе когда еще объяснил, что именно надо делать со строптивыми девчонками?

— Милорд! — Гай скривился и закатил глаза. А Мэри предпочла сделать вид, что ну совершенно ничего не поняла, хоть про себя и обозвала шерифа старым козлом.

— Милорд шериф, — ангельски улыбаясь, позвала Мэри, — а я видела Ночного дозорного.

Кислая физиономия Вейзи, уже сообразившего, что эта скользкая леди вновь вывернулась из, казалось бы, совершенно безвыходной ситуации, преобразилось моментально. Он медленно обошел Мэри по кругу, не сводя с нее алчно вспыхнувшего взгляда и потирая руки; остановился напротив и, склонившись к ней, заговорщицки подмигнул.

— Вы сможете узнать его? Описать его?

— Увы, — горестно вздохнула леди, мысленно пожелав милорду шерифу провалиться ко всем чертям. — Было уже темно, когда он явился в лагерь разбойников, да и капюшон он не снимал. Но я слышала его голос… и узнаю, если услышу опять.

Вейзи разочарованно махнул рукой.

— Если… Этого можно ждать слишком долго.

— Не думаю, милорд. Судя по выговору, этот человек явно не какой-то крестьянин. Он принадлежит нашему кругу… понимаете? — Мэри многозначительно улыбнулась.

— Хм… Понимаю, — не менее многозначительно протянул Вейзи. — Умница, леди.

— Милорд, — почему-то весьма нерадостно окликнул первый помощник, — прошу простить, но нам нужно возвращаться. Леди настаивает на скорейшей свадьбе, нужно закончить все приготовления до завтра.

«Леди настаивает?! Ах ты бессовестный!» — обожгла его гневным взглядом нареченная невеста.

«О, так уже не настаивает?» — он многозначительно ухмыльнулся.

" Я тебе это еще припомню!» — взгляд леди приобрел явственно кровожадный оттенок.

" Взаимно, дорогая.» — неслышно хмыкнул Гай.

— Да-да, — рассеянно махнул рукой Вейзи, думая уже о чем-то другом. — Вы мне очень помогли, леди.

— В таком случае, милорд шериф, не могли бы вы выпустить на свободу моего несчастного отца? — изобразила смиренно -умоляющую мордашку леди.

— А? — Вейзи слегка нахмурился, явно не сразу вспомнив, о чем речь. — О, ну само собой. Мне совершенно не нужны лишние дармоеды в тюрьме. Гизборн, распорядись.

— Непременно, милорд, — отозвался его первый помощник.

* * *

Робин Гуд хмуро жевал травинку, сидя на пригорке недалеко от хозяйского дома Локсли, и внимательно вглядывался в снующие по двору человеческие фигурки. Рядом с ним тоскливо вздыхал верный Мач, машинально пересчитывая похрюкивающих возле важно возлегающей мамаши поросят в том же дворе. Робин молчал. А Мач уже замучился спрашивать и не получать ответа.

— Торнтон, — внезапно выпалил Робин и вскочил на ноги. — Вон он, видишь?

— Ага, — угрюмо отозвался тот.

— Приведи его сюда. Быстро и очень осторожно. Не нравится мне, что здесь крутятся солдаты Гизборна.

— Где ж им еще крутиться? — пожал плечами Мач, нехотя поднимаясь тоже и со вздохом зашагал вниз с пригорка.

Гуд вновь уселся на мягкую траву и погрузился в невеселые думы. Таким его и увидел запыхавшийся управляющий, спешащий за исполнительным Мачем.

— Мастер Робин… Что случилось? — встревожено нахмурился Торнтон, опасливо оглядевшись по сторонам.

— Ты видел Мэриан? — не отрывая пристального взгляда от дома, ровным тоном поинтересовался Гуд.

— Я… ох, Робин… — управляющий с невольной жалостью покачал головой.

— Она здесь или нет?

— Сейчас — нет, — осторожно ответил Торнтон.

— Говори, — требовательно повысил голос Робин.

— Робин, прошу тебя, только не делай глупостей, — торопливо заговорил Торнтон. — Да, она вчера приехала. Вместе с одним из твоих парней…

— Он не один из моих парней, — жестко бросил сквозь зубы Гуд. — Он — предатель!

— Да, да, конечно… Просто леди Мэри… извини, Робин, она категорически требует, чтобы ее называли именно так… она всячески благоволит Алану и зовет его своим другом.

Гуд явственно скрипнул зубами, но промолчал.

— Гизборн увез ее в Ноттингем. Вроде бы, шериф потребовал. Но, если хочешь знать мое мнение, Гизборн не даст ее обидеть. Прости, Робин…

— За что? — пожал плечами разбойник. — С чего это ты решил, что он не даст ее обидеть?

— Ну… — Торнтон замялся, нахмурился, тоскливо глянул в сторону дома. — Как-то у них все по-другому. Мы же знаем, что она его и видеть не хотела, разве что когда тебе требовалась помощь. А теперь просто глаз с него не сводит. Да и сам Гизборн, по правде говоря… Джина вон полдня всем рассказывает, что уж брачную ночь-то они решили не откладывать.

— Какая Джина? — непонимающе моргнул Гуд. — Какая еще брачная ночь?!

— Служанка, — пожал плечами Торнтон, упорно не глядя на побелевшее лицо бывшего хозяина Локсли. — Она убирает в личных покоях Гизборна.

Робин Гуд медленно закрыл глаза и сжал руки в кулаки.

— Мне очень жаль, правда, — вновь тихо заговорил Торнтон.

— Все равно он ее не получит, — жестко отрезал Гуд. — Я знаю Мэриан, я знаю, что она не могла сама… Он заплатит за все. За все, что сделал!

Управляющий ничего не сказал в ответ, только горько вздохнул и сочувствующе покачал головой.

* * *

«Вот интересно, — думала Мэри, искоса поглядывая то на хмурого Эдварда Найтона, то на бесстрастного Гая Гизборна. — Неужто ему и вправду безразлично?»

Гай совершенно буднично распорядился выпустить сэра Эдварда, так же буднично приказал одному из своих солдат привести бывшему узнику коня, жестом отправил Алана помочь и более не обращал на него внимания. Правда, терпеливо дождался, пока дорогая невеста вдоволь порадуется папеньке. А невеста на самом деле радовалась. Она действительно успела привязаться к седовласому рыцарю, который так переживал за свою непослушную дочку. И обнимала его совершенно искренне, едва сдерживая слезы, увидев нездорово бледный цвет его лица. Всего лишь пару дней, а он так сдал… Возраст не шутка, знаете ли.

— Гай? — шепнула она, дернув придерживающую ее руку. Он невнятно угукнул в ответ, упорно глядя куда-то вдаль. Надо сказать, этот способ передвижения ему весьма импонировал, учитывая, что леди совершенно не протестовала против такой весьма тесной близости.

— Гай, — уже настойчивее брыкнулась она.

— Упадешь, — буркнул он, прижимая ее крепче. Леди вздохнула, деловито поерзав попкой… ну вот совершенно не надо было этого делать!

— Мэри, — прошипел он сквозь зубы, — имей совесть!

— Ой, — леди даже слегка покраснела. — Кхе… Гай… э… а, вот, я хотела вообще-то сказать, что тебе не мешало бы извиниться перед отцом.

— За что именно? — мрачно поинтересовался сэр рыцарь. — За то, что его негодница дочка в данный момент меня соблазняет?

— Что? — возмущенно ахнула было леди, спохватилась, бросила взгляд на устало ссутулившегося в седле папеньку и чопорно выпрямилась.

— Или за то, что минувшей ночью ты стала моей? — это он прошептал тихо-тихо и леди прикусила губу, чувствуя, как щеки заливает предательский румянец.

— Ты совершенно бессовестный тип, — сердито заявила она.

— Или все же за то, что не поверил тебе и в ярости уничтожил твой дом? — его голос вновь изменился, теперь он был усталым и тусклым.

— А почему ты не поверил? — Мэри повернулась, чтобы увидеть его лицо. И не удержалась, украдкой коснулась кончиками пальцев вечно колючей щеки. Он мельком глянул в ее вопросительно взирающие на него глаза, нехотя пожал плечами.

— Разве ты ни разу мне не лгала? Не спорь, прошу. Если я чего-то не замечал… Наверное, потому, что очень не хотел замечать.

И снова, в который уже раз она мысленно обложила всеми известными ей нецензурными выражениями недоброй памяти леди.

— Я люблю тебя, Гай.

Она не поняла, что сказала это вслух, пока не увидела его глаза. Он натянул поводья, конь послушно встал, а Мэри и не заметила, торопливо спрятала лицо в ладонях и замотала головой.

— Что ты сказала?

Совершенно деморализованная леди невнятно промычала что-то, упорно не убирая руки.

— Почему, Мэри? Ну, посмотри же на меня.

Длинные пальцы ухватили ее запястья, потянули вниз; она было зажмурилась, а потом обреченно выдохнула и подняла взгляд. Ох… «Как же больно тебе было, как же много тебя предавали, что ты так боишься верить. Хмуришься и пытаешься быть бесстрастным, а в глазах, мамочки, как же отчаянно ты хочешь, чтобы это было правдой!»

— Почему, Мэри? Я же… я же знаю, что про меня говорят. И практически все это правда. Для меня действительно нет ничего святого, и убить человека мне проще простого, и тебя я обидел…

Она молча качала головой, не желая ничего объяснять. Да и как объяснить то, чего сама не понимаешь? Почему он? Да если бы она сама понимала! Вместо ответа она чуть приподнялась, чтобы дотянуться, и оборвала его обличительную речь поцелуем, который уж всяко сказал больше тысячи слов…

* * *

Ненависть переполняла его. Жгучая и сводящая с ума. Он никогда не думал, что может вот так ненавидеть. А еще, он сам не знал, как у него получалось спокойно смотреть на это. На то, как этот мерзавец распоряжается в его поместье, как Алан бросается со всех ног выполнять его приказ… как сэр Эдвард Найтон сдержанно и холодно, но отвечает на его вопрос… и как девушка, которую он поклялся защищать, внезапно окликает этого негодяя по имени, и он придерживает коня, а она бежит вслед, не обращая внимания на нахмурившегося отца, на снующую туда-сюда дворню, что-то тихо говорит ему, а он улыбается в ответ, удивленно и радостно, и внезапно склоняется к ней, чтобы поцеловать — а она и не думает противиться…

Он опомнился лишь когда почувствовал боль. С трудом разжал кулаки, как-то отстраненно отметив несколько набухших кровью полосок на ладонях — следы от его собственных ногтей. Гизборн уже умчался, не иначе, опять в Ноттингем, творить свои грязные делишки, двор почти опустел, и Мэр зашла в дом, а он все никак не мог сдвинуться с места и выйти, наконец, из-за амбара, откуда, собственно, и наблюдал за происходящим.

«Срочно поговорить с Мэр, немедленно, все должно разрешиться! Она не могла вернуться по доброй воле, никогда! Это Алан, все сделал Алан, но почему?! Когда он стал шпионом Гизборна? За сколько серебряников продался?!»

Робин Гуд тряхнул головой, словно отмахиваясь от десятков вопросов, на которые никак не мог найти ответов, внимательно огляделся и быстро направился к дому. К счастью, никого из стражи не было видно, скорее всего, Гизборн забрал всех своих вояк с собой. А слуги, завидев бывшего владельца Локсли, расцветали улыбками, но тут же отводили глаза, словно и не видели его. Так что Робин без помех добрался до второго этажа и принялся заглядывать во все подряд комнаты. Нашел Мэриан не в гостевых, и даже не в общей зале… а в хозяйских покоях. В своих бывших. Тихо приоткрыв дверь, так и застыл, недоверчиво таращась на увиденное и не зная, что и сказать.

Леди Мэри изволила трапезничать. Рассудив, что вполне имеет право покапризничать, приказала принести обед в ее… в смысле, в спальню сэра рыцаря. И в данный момент она восседала на кровати, скрестив ноги по-турецки, внимательно разглядывала титульный лист книги, обнаруженной ею небрежно брошенной на сундуке, и усиленно жевала твердый, но от этого не менее вкусный сыр, то и дело прикладываясь к кружке с элем. По причине искренней заинтересованности в этом образчике средневековой письменности и живописи она не сразу заметила потрясенно застывшего в дверях благородного разбойника. Лишь когда оторвалась от рисунка поглядеть, не осталось ли чего на подносе — вот тогда и наткнулась взглядом на обескураженную физиономию легенды Англии.

Она ничуть не удивилась. На самом деле, она ожидала его раньше. Не мог же сам Робин Гуд оставить этакую выходку без последствий! Небось, опять будет речи толкать про порабощенный народ и доброго короля… Плавали, знаем.

Задумчиво хмыкнув, Мэри спокойно поинтересовалась:

— Тебе чего неймется, баран ты упертый?

Поименованый гражданин не обиделся. Видимо, решил не обращать внимания на такие мелочи.

— Значит, это правда? — спросил он вместо ответа. — И он на самом деле поселил тебя в своей спальне? Как какую-то…

— Только попробуй сказать, — любезно прервала его леди. — Убью. Собственными руками.

Он медленно покачал головой, не сводя с нее горького взгляда:

— Как же так, Мэр? Я ведь сделал все, чтобы ты избежала этой участи… только не смог предусмотреть, что Алан окажется предателем.

— Алан — единственный здравомыслящий человек в вашем вертепе, — жестко отрезала Мэри. — Тем не менее, мне стоило усилий уговорить его помочь мне бежать.

— Зачем, Мэр?! — потрясенно воскликнул Гуд. — Что происходит?! Неужели ты и вправду вот так заплатила за свободу своего отца?!

Такого вынести Мэри уже не смогла. Резво соскочив с кровати, она, не раздумывая, запустила в опешившего разбойника ценным рукописным фолиантом. На сей раз попала, аккурат бронзовой застежкой в лоб.

— Так я, по-твоему, шлюха? — зашипела она разъяренной гадюкой, наступая на чертыхающегося и пытающегося ладонью зажать текущую из рассеченного лба кровь Гуда. — По твоему мнению, я готова лечь под кого угодно, чтобы выцыганить каких-то поблажек?!

— Нет, Мэр, нет, как ты можешь так говорить! — попытался успокоить ее Гуд. — Это не ты виновата, это все он, я же знаю!..

Это леди уже дослушивать не стала. Предельно четко и внятно, используя идиоматические выражения, свойственные, пожалуй, самым прожженным, видавшим виды, солдатам-наемникам, Мэри пояснила, что он, Робин, достал ее просто до самых печенок, что видеть она его больше не желает, и что если он немедленно не испарится, ему будет секир-башка через многочисленное, порой весьма извращенное, расчленение. И, когда ошарашенный до самой глубины души Гуд попытался было опять что-то сказать, она резко набрала в грудь воздуха и завизжала так, что едва не оглохла сама. А потом завопила во всю мощь легких:

— Помогите! Спасите! Грабят! Насилуют!!!

Вот чего было не отнять у шервудского партизана, так это умения мгновенно испаряться в неизвестном направлении. Довольно ухмыльнувшаяся Мэри даже на секунду задумалась, а чем, собственно, сей великий воин занимался в Палестинах, что так поднаторел в благородном искусстве ухода от погони, но в этот момент в спальню, грохоча и топоча, ворвались трое стражников Гизборна, горя праведным негодованием и желанием немедленно покарать всех обидчиков миледи, сколько бы их ни было.

* * *

Какой-то сумасшедший день получился… Мэри тоскливо вздохнула, покосилась на аккуратно разложенное на крышке сундука платье. Она сама попросила перенести ее вещи в другую комнату, маленькую и неуютную, зато подальше от хозяйской спальни. Надо же, в конце концов, хоть какие-то приличия соблюдать. Правда, вернувшийся уже затемно Гай явно ее порыва не оценил, неподражаемо вздернул бровь и надменно поинтересовался, какая зараза посмеет косо посмотреть на его невесту, буде та предпочтет ночевать в его комнате. Невеста в ответ чопорно заявила, что надо бы иногда и совесть иметь (на этих словах сэр рыцарь так многозначительно хмыкнул, что его дама чуть не подавилась собственной речью) и вообще, еще чего не хватало, при папеньке вести себя так неподобающе.

— Кстати, папенька-то где? — немедленно поинтересовался Гай, почему-то глянув на лестницу, что вела на второй этаж.

— Мистер Торнтон, — Мэри нервно хихикнула, махнула рукой на вопросительный взгляд Гая и повторила:

— Торнтон устроил отца вполне прилично.

— Где? — настойчиво повторил тот.

— Рядом с моей комнатой.

Сэр пробормотал что-то явно непечатное, бросив хмурый взгляд на притворно-невинное личико своей невесты.

— Спокойной ночи, милоорд, — елейно пропела та, изобразила нечто вроде реверанса и неторопливо направилась к лестнице, как бы ненароком покачивая бедрами и с трудом удерживаясь, чтобы не обернуться. Услышала брошенное ей вслед раздраженное: «Тебе того же… издевательница», улыбнулась — а поддразнивать большого опасного кота, оказывается, так захватывающе!..

Сердито дернув одеяло, Мэри неохотно забралась на кровать. И поежилась невольно: вот же странно, какой пустой и холодной кажется постель, и это после всего-то одной ночи с ним…

— Зато как положено, — печально прошептала она, закрывая глаза. — На этот раз меня никто не украдет, и вообще, ничего не случится. Спокойной ночи, леди Мэри. Ну и дура же ты.

Удовлетворившись сим определением, дама невесело усмехнулась. Ей казалось, что она ни за что на свете не сможет уснуть. Даже задремать. Какой тут может быть сон, если так и мерещатся всякие ужасы, да лезут всякие мысли. А вдруг опять сорвется? А вдруг метеорит упадет? Или какая-нибудь локальная войнушка случится аккурат тогда, когда священник должен будет скрепить их брак? Не иначе как от всех этих треволнений леди внезапно просто вырубилась. И уснула так крепко, что и не слышала, как неспешно отворилась дверь ее спальни и тихо проскользнула внутрь темная фигура, аккуратно заперев за собой дверь на засов.

* * *

… Ей никогда в жизни не снились такие сны. Видимо, потому, что она не особо знала, как это бывает на практике. Впрочем, она и не видела ничего. Только чувствовала. Зато как чувствовала… словно мозолистые от меча пальцы дотрагивались не до ее кожи, а до самых кончиков нервов. И словно она на самом деле постанывала, извиваясь, желая придвинуться еще ближе… а ее что-то не пускало… и будто она даже слышала тихий смешок, и его голос, хриплый, жаркий, почти неслышно выдохнул:"Ну уж нет, миледи, не теперь.» — а в следующий момент Мэри внезапно отчетливо поняла, что никакой это не сон.

Она точно помнила, что затушила светильник, когда ложилась спать, а теперь крошечный огонек снова плясал в глиняной миске, заставляя причудливые тени метаться по стенам, бросал блики на его плечи, отражался в темных глазах. Мэри непонимающе моргнула раз, другой, испуганно ахнула, инстинктивно рванулась прикрыться одеялом — и почему-то не смогла пошевелить руками. Задрала голову: «Мама дорогая, это что творится!»

— Ах, ты, бессовестный! — сердито выкрикнула она, беспомощно дергая весьма прочно прикрученными к спинке кровати запястьями. — А ну, немедленно отпусти!

Сэр рыцарь, нахально ухмыльнувшись, вытянулся во весь свой немаленький рост рядом с ней, подперев голову рукой и небрежно придавив коленом возмущенно брыкающиеся ножки леди.

— Поговорить надо, — назидательно пояснил он, весьма откровенно рассматривая открывающийся ему вид.

— Это теперь так называется?!

— Тише, — немедленно шикнул Гай, нахмурившись и как-то так небрежно проводя ладонью по ее бедру, что Мэри немедленно умолкла, едва не задохнувшись. — Ты же сама сказала, что твой отец за стеной. Не будем тревожить его покой.

— Немедленно развяжи, — прошипела леди, изо всех сил дергая руками. — Ты… ты… изверг!

— Есть такое дело, — совершенно серьезно кивнул он в ответ, а в глазах плясали чертики. — Не раньше, чем мы проясним несколько вопросов… моя леди.

— А может завтра проясним? — почти простонала леди.

— Завтра будет некогда. А потом уже поздно. Нет-нет, моя дорогая, только сейчас. Сама виновата, — он осуждающе покачал головой. — Если бы осталась со мной, мне не пришлось бы прибегать к таким… хммм… мерам.

Ей казалось, что его взгляд запросто проникает сквозь тонкий лен рубашки. Тем более что Мэри терпеть не могла ночнушки и сделала из вполне приличной камизы нечто совершенно неприличное, укоротив ее по самое немогу и устроив ей хорошее такое декольте. В результате теперь эта самая рубашка задралась почти до талии, к явному удовольствию бесстыжего сэра рыцаря, который как раз задумчиво усмехнулся, многозначительно поглаживая кончиками пальцев едва заживший шрам, так грубо стянувший ее нежную кожу.

— Чем ты думала, интересно знать? — казалось, он говорит это с искренним недоумением. — Я же мог убить тебя.

В ответ дама со стоном прикусила губы, непроизвольно выгнувшись, подставляясь под его ладонь.

— Ты не ответила, — назидательно напомнил Гай. Она как-то мельком заметила, что он тоже вовсе не так уж спокоен…

— Никогда больше не буду, ты же знаешь, — выдохнула она. А его пальцы, оставив в покое шрам, двинулись выше, неторопливо, даже как-то вдумчиво, по пути все выше поднимая злосчастную рубашку. Мэри жалобно охнула, чувствуя как неровно колотится сердце, как от его легких прикосновений словно молнии разлетаются по всему телу…

— Почему-то я тебе верю, — хмыкнул он, старательно не глядя на ее лицо. — Но это еще не все.

— О… а что же… еще? — Мэри сама не понимала, как это происходит, почему она моментально вспыхивает, стоит ему только дотронуться, уж не говоря обо всем остальном.

— Во-первых, — сэр рыцарь явно был настроен обстоятельно, — мне хотелось бы получить клятвенное обещание, что ты всегда будешь верна мне. Что бы ни случилось.

Он внезапно резко наклонился и Мэри с трудом сдержала вскрик, когда он прикоснулся губами к ее животу, еще, и еще, дотрагиваясь кончиком языка, вскинул голову, легко удерживая девушку одной рукой — она просто не могла лежать спокойно.

— Не слышу, моя леди.

— Развяжи, издеватель! — всхлипнула она, беспомощно извиваясь под его поцелуями. — Я… я клянусь!

— Замечательно, — мурлыкнул довольный, как сытый тигр, сэр рыцарь. — Во-вторых, насколько я помню, жена должна любить и почитать своего мужа.

Мэри явственно зарычала, сжав руки в кулаки. Что за утонченное издевательство над бедной девушкой! Ей, может, тоже хочется загребущие ручки приложить… везде приложить, да.

— Не слышу, — усмехнулся Гай, продолжая неспешно выписывать пальцами замысловатые фигуры на ее теле. Леди зажмурилась, резко втянув в себя воздух. Он недовольно хмыкнул.

— Миледи… пока еще Найтон… соблаговолите дать ответ.

— Не слышу вопроса, — упрямо мотнула головой Мэри.

— Жаааааль… — притворно разочарованно вздохнул он. — Неужто у моей невесты неладно со слухом?

… длинные пальцы неторопливо сдвинули неприличную рубашку еще выше, почти обнажив грудь… но только почти…

— Гай!

— Повторю еще раз: клянешься любить и почитать своего мужа, моя леди?

Леди всхлипнула и яростно рванулась, изо всех сил дергая путы.

— Да! — выкрикнула она и Гай немедленно закрыл ее рот самым безотказным способом. А когда чуть отстранился, прерывисто дыша, Мэри не сразу поняла, что рубашки как таковой уже нет; то ли нарочно, то ли случайно, он зацепил тонкую ткань и она просто расползлась по шву.

— Ох… моя леди, — даже не пытаясь более сдерживаться, он раздвинул обеими руками очень уж углубившееся декольте, быстро шепнул: «Только тихо!»… Мэри в кровь кусала губы, чтобы сдержать стоны, зажмурившись и извиваясь, подставляясь под его жадные поцелуи, не чувствуя боли, когда он легко прикусывал набухшие соски, а лишь яростное желание, пронзающее насквозь, лишающее сил и рассудка…

— Последнее, любовь моя, — хрипло выдохнул Гай, тяжело дыша и с явным трудом отрываясь от столь захватывающего занятия. Она невнятно промычала что-то, не открывая глаз. — Как насчет послушания?

Мэри неохотно, с трудом, приоткрыла глаза, и он снова переместился, чуть приподнявшись над ней. Она почти не слышала, что он говорит, лишь видела темный, обжигающий взгляд, чувствовала его всем телом… всем сердцем — каждой клеточкой жаждала и сердилась, что он не торопится обладать ею.

— Послушание, моя леди, — он с трудом усмехнулся. — Да или нет?

На этот раз она хотя бы уловила смысл.

«Послушание? О чем это он?»

— Гай, прошу…

— Скажи, — прошептал он прямо в приоткрытые губы.

— Н…нет…

Казалось, ее отказ совершенно его не удивил. Он медленно улыбнулся, так же неторопливо отстранился, не обращая внимания на ее возмущенный возглас, на миг прикрыл глаза и глубоко вздохнул, явно стараясь успокоиться.

— Значит, послушания от собственной жены мне не добиться, — задумчиво сказал он.

— Ни за что, — сердито прошипела разочарованная до глубины… ну, не души, конечно, но тела точно, дама. Молнии, вылетавшие из ее глаз, вполне способны были вызвать немелких размеров пожар… и вызывали… в сердце сэра рыцаря, который в несчетный раз за эту ночь приказывал себе не поддаваться… слишком быстро и слишком крепко завладела этим самым, казалось, навсегда очерствевшим сердцем, упрямая леди, полная жизни и света…

— Я не люблю, когда мне перечат, — мягко сообщил Гай, многозначительно изогнув бровь.

— Если ты хотел послушную… курицу, то явно выбрал не ту, — поджав губы и снова безуспешно пытаясь освободиться, процедила сквозь зубы строптивая дама. А он… он внезапно довольно заулыбался и понимающе кивнул. А потом отвернулся, свесившись с кровати, пошарил по полу и вновь глянул на мрачно испепеляющую его взглядом невесту. Свет от пламени светильника блеснул на чем-то, что он держал в руках, она опустила взгляд — и с невольным испугом попыталась отодвинуться. Гай крутил в пальцах тот самый маленький кривой нож, близкое знакомство с которым уже свело тело, принадлежавшее раньше безбашенной леди Мэриан. Он заметил, как изменился ее взгляд, криво усмехнулся, одним быстрым движением рассек удерживающие ее полоски ткани. Она не сразу поняла и, удивленно глядя на него, машинально растирала затекшие запястья.

— Ты… — Мэри неловко запнулась, но все же продолжила:

— И что, тебе все равно?

— Мне очень не все равно, — он грустно улыбнулся, провел ладонью по ее щеке. — Но будь ты… как это ты сказала? Курицей? Ну, тогда я вряд ли бы так…

Он запнулся, неловко отвел взгляд, передернул плечами. Мэри приподнялась, сбросив ко всем чертям окончательно испорченную рубашку, уселась на пятки, ни капли не смущаясь своей наготы, и без стеснения разглядывая великолепную фактуру перед собственными глазами.

— Ты — что? — прошептала она.

— Так не любил бы тебя, — небрежно, словно что-то совершенно незначащее, бросил Гай. Она на миг затаила дыхание… «Кого? — мелькнула внезапно совершенно трезвая мысль, непонятно как прорвавшаяся сквозь радужный туман.- Кого — тебя? Тебя или ее?»

Мэри торопливо шугнула странные думы.

«Нет никакой меня и никакой ее. Есть Мэри Найтон! Которая безумно влюблена в Гая Гизборна!»

Лукаво усмехнувшись, она вдруг сильно толкнула его в грудь. Не ожидавший нападения сэр рыцарь опрокинулся на спину, удивленно вскинув брови.

— Что это с вами, леди?!

— О, ничего особенного, — ласково промурлыкала она, поерзала, поудобнее устраиваясь на его бедрах и многозначительно протянула:

— А теперь моя очередь, милоооорд…

Милорд совершенно ничего против не имел. Можно сказать, милорд был всеми конечностями за. То есть сначала попытался было удивиться, а потом передумал. Его дама прильнула к нему всем телом, невольно застонав, когда его руки прошлись от ее бедер до плеч, прижимая еще сильнее, потерлась грудью о его грудь и довольно мурлыкнула, когда он резко выдохнул:

— Мэри! Я не железный…

— Да? — удивилась она, бросив на него хитрый взгляд из-под приспущенных ресниц. — А по-моему очень даже…

Она не договорила, зато многозначительно улыбнулась, не менее многозначительно опустив взгляд.

— Ах ты негодница…

— Милорд недоволен? — жарко выдохнула леди, дотронулась губами до вечно колючей щеки, спустилась ниже, целуя подбородок, шею, лизнула бешено пульсирующую жилку — он скрипнул зубами, затаив дыхание.

— Как насчет вас, милорд? — прошептала Мэри, чуть приподнявшись, опираясь ладошками на его грудь. — Разве я не имею права требовать от вас того же? Верности, к примеру?

— На кой черт мне другие женщины с такой женой! — судорожно выдохнул Гай, потянулся было поцеловать, но леди строго прижала пальчик к его губам. Который он немедленно слегка прикусил и лизнул.

— Ох… — она беспомощно заморгала, пытаясь вспомнить, чего такого страшного собиралась потребовать. Вспомнишь тут, пожалуй, когда он нахально ухмыляется, не отпуская палец, а его ладони ну просто везде, куда он только может дотянуться!

— Я… Гай, перестань меня отвлекать!

— От чего? — искренне изумился сэр рыцарь, отпустив, наконец, ее бедный палец.

— От того! Я тоже хочу знать, как у тебя насчет любви и почитания?

— Просто замечательно, — серьезно заверил ее Гай. — Ты же знаешь.

— Ах, так, значит…

Мэри хмыкнула, поерзала, сползая немного ниже, прижалась губами к его груди, целуя, покусывая и тут же зализывая следы от своих зубов.

— Мэри!..

— Не отвлекайте, милорд, — строго проговорила леди, хихикнула, услышав, как он выругался сквозь зубы — а в следующий момент едва сдержала вскрик. Он ухватил ее за талию, ловко повернул, и вот она снова оказалась вжата в перину его горячим телом, не в силах даже дышать, теряя голову от жадных поцелуев. И осознала, что он горячечно шепчет, едва отпустив ее истерзанные губы:

— Я же люблю тебя, непослушная ты девчонка, только тебя, тебя одну…

И снова она судорожно цепляется за его плечи, погружает пальцы в растрепавшиеся волосы, всхлипывая от переполняющего ее счастья, бесстыдно распахивается, обхватывая ногами его бедра, притягивая к себе, в себя, и он снова закрывает ее рот поцелуями, потому что она не может сдержать стонов и вскриков, и снова ее накрывает с головой оглушающая волна, так что она почти теряет сознание. Почти. И единственное, что остается с ней в этом рассыпающемся мире — это его руки, его губы, его голос… Я же люблю тебя, тебя одну…

* * *

— Интересненько, — пробормотал Алан, — никто его не видел, а в спальне его нет. Куда ж вас унесло, сэр Гай?

Озабоченность свеженазначенного помощника вполне можно было понять. Этот самый сэр накануне вечером приказал разбудить его на рассвете, а будить-то оказалось некого. Алан удивленно поднял брови, увидев нетронутую постель и полное отсутствие в ней хозяина. Кого будить-то? И куда, интересно, мог деться жених с утра пораньше?

— Ну и ну… То невесту украдут, то жених пропадет… Весело-то как…

— Что случилось?

Алан быстро обернулся, прикрыв дверь.

— А, Торнтон… Все нормально, Гай просил его рано поднять.

Управляющий хмуро посмотрел в честные глаза бывшего разбойника.

— И ты, конечно, рад?

— А почему и нет?

Алан легкомысленно пожал плечами, отходя от двери, вынуждая Торнтона направиться за ним.

— Мэри счастлива, Гизборн счастлив, все замечательно.

— Конечно. Только никто не думает про Робина, — поджал губы управляющий, спускаясь по лестнице.

— А тут уж, приятель, ничего не поделаешь, — вполне серьезно покачал головой Э`Дейл. — Насильно мил не будешь.

Торнтон промолчал. Очень неодобрительно. А Алан внезапно понял, где искать загулявшего сэра рыцаря. Подмигнув собеседнику, он понизил голос:

— А скажи по дружбе, та девчонка, Бэтси, она не гордячка? Можно с ней… хмм… поближе познакомиться?

Управляющий вначале непонимающе воззрился на него, потом скривился, сплюнул в сердцах и скорым шагом направился прочь, бормоча под нос что-то весьма нелицеприятное про всяких бессовестных паразитов, у которых только одно на уме.

Рекомый паразит проводил пышущего негодованием Торнтона внимательным взглядом, убедился, что тот удалился из дома и что в пределах видимости никого из прислуги не наблюдается, быстренько промчался обратно на второй этаж и деловито постучал в дверь комнаты, куда накануне переселилась леди Мэри.

— Миледи, вы просили разбудить! — на всякий случай позвал он. За дверью молчали. Алан нахмурился, пригнулся и гораздо тише сказал, почти впечатав физиономию в щель между косяком и обитым металлом краем двери:

— Гай! Утро уже, народ вовсю бегает, давай быстрее к себе!

На этот раз реакции он дождался. Дверь распахнулась. А так как открывалась она наружу… В общем, выразился Алан хоть и шепотом, но виртуозно и от души, держась обеими руками за слишком любопытный нос.

Возникший на пороге сэр рыцарь был полуодет, мрачен и вообще явно не выспался.

— Брысь отсюда! — шикнул он, грозно сверкнув на своего помощника глазами, быстро захлопнул дверь, и оглянувшись не менее воровато, почти бегом рванул по галерее к своей спальне.

* * *

Она снова задремала, после того, как Гай ушел, сладко посапывая и улыбаясь во сне. Но немедленно открыла глаза, как только услышала деликатное покашливание. С любопытством уставилась на полную немолодую женщину, что ставила на лавку кувшин и медный таз. Та, словно почувствовав ее взгляд, обернулась и на Мэри глянули веселые карие глаза.

— С утречком, миледи, — с улыбкой поклонилась она. — Я Гвен, вот, умыться принесла. И нарядиться вам помогу. Вы пока лежите, я приберусь маленько.

— Гвен — это Гвендолин? — невольно расплываясь в ответной улыбке, леди поерзала, поглубже забираясь под одеяло.

— Так и есть, — служанка вроде бы и не суетилась, движения ее были плавными и скупыми, но комната быстро приобретала приличный вид. — Зря меня сразу не позвали, эти вертихвостки только и умеют, что мужикам глазки строить. А чтоб порядок навести для хозяйки, так их еще и упрашивать надо!

Надо сказать, ворчала Гвен вполне добродушно и ненавязчиво. И, распахнув настежь окно, смолкла совсем.

— Какой денек хороший, миледи, — довольно вздохнула она, уже наливая воду в таз. — Самое то для свадьбы.

Мэри неопределенно хмыкнула, нехотя выбираясь из-под одеяла, невольно поежилась и зевнула. Спать хотелось просто до неприличия.

— Вот, правильно, — одобрительно кивнула Гвен, — а я покуда постель заправлю.

Вода оказалась приятно прохладной, как раз то, что надо, чтобы хоть немного развеять наваливающуюся сонливость. Мэри хихикнула, невольно задавшись вопросом, а как себя нынче чувствует не менее невыспавшийся сэр рыцарь, энергично растерлась тем недоразумением, которое здесь заменяло полотенце, и набросила приготовленную служанкой камизу. И обернулась как раз в тот момент, когда Гвен извлекла из-под подушки обрывки матерчатых ленточек и маленький кривой нож.

— И как только не порезали чего, — неодобрительно пробормотала деловитая служанка, бросив находки на стол и взбивая подушки. Краем глаза углядела, как Мэри, неслышно охнув, покраснела ну просто до слез.

— Чего уж, дело молодое, — понятливо хмыкнула Гвен, распрямилась и снова улыбнулась. — Я, миледи, про хозяев сплетни не ношу. Особенно ежели про сэра Гая. Вы уж простите за наглость, только очень уж я за него рада.

— Рада? — от удивления Мэри даже забыла смущаться. Присела на низкую скамеечку, обхватив руками колени, и снова переспросила:

— Ты сказала — рада? Здесь, в Локсли, его ни одна собака не любит, я же знаю.

— Собаки-то его как раз любят, — рассмеялась толстушка. Ловко набросила на кровать покрывало, расправила все морщинки, не переставая говорить:

— Оно, конечно, понятно, кому хочется под другого хозяина идти, да еще и под такого… Много про него разного болтают. Да и правда оно. А только вот сердцу-то не прикажешь. Я ж как вспомню, каким он мальцом был славным, аж плакать хочется.

Мэри опустила голову. Потому что теперь уже плакать хотелось ей.

— Гвен, — тихо позвала она, — выходит, ты знала Гая еще в детстве?

Та ответила не сразу. Зачем-то встряхнула и переложила с сундука на кровать темно-зеленое верхнее платье, что Мэри выбрала для венчания, вздохнула и грустно сказала:

— Когда он вернулся, тут, почитай, никого не осталось, кто б его помнил. А я вот так и живу. Помню, как он уезжал, с сестрицей своей. Все переживал за нее, ну чисто как наседка хлопотал. А вернулся один… И будто бы и не он. И вот только разве сейчас будто бы снова оживать начал. Это вам, миледи, спасибо.

Она все же не выдержала, всхлипнула, уткнувшись лицом в колени, а потом самым позорным образом разревелась. Мягкие ласковые руки тут же обняли ее за плечи, тихонько похлопывая по спине.

— Это хорошо, это правильно, когда ж еще плакать-то, как не перед свадьбой. Это слезы сладкие. Вы не слушайте никого, миледи, и меня, дуру старую, не слушайте. Все у вас сладится, раз вы друг без дружки жить не можете. Вы, главное, его не бросайте. Никогда-никогда. Он же совсем один, ему без вас совсем худо будет…

* * *

Человек, который лишил его дома, сегодня берет в жены его дочь. И она с радостью на это соглашается. Сэр Эдвард протяжно вздохнул, запрокинув голову и машинально вглядываясь в белесое небо. Он нашел тихий уголок, подальше от нервно суетящихся слуг, что заканчивали последние приготовления, и все прибывающих гостей. К слову сказать, эти самые гости вовсе не были уверены, что и на этот раз им не придется убраться, несолоно хлебавши. И что это за шутки, вообще? То невеста сбегает, то опять рвется под венец, и Гай Гизборн, который обычно сначала сносит голову, а потом уж разбирается, смиренно принимает ее обратно. Ну, правда, Найтонхолл сгорел дотла… а пусть скажут спасибо, что живы остались.

Краем уха сэр Эдвард слышал эти разговоры. И морщился, как от боли. Привалившись спиной к стенке какого-то сарайчика, он сидел на широком низком чурбаке и пытался понять, как дошел до жизни такой. В душе его царили смятение и полный раздрай. Он не понимал, что происходит с его дочерью. Почему Мэриан с такой легкостью прощает Гизборну страшные вещи, почему смотрит на него так, словно он вся ее жизнь, почему лишь отмахивается от вопросов про Робина и решительно заявляет, что Гай был в своем праве, когда спалил ее дом?!

Чья-то тень упала на задумчиво разглядывающего облака Найтона. Он быстро повернул голову — на самом деле, ему не хотелось ни с кем разговаривать. Но Тортону он все же кивнул.

— Вы уже освободились?

— Не то чтобы, сэр Эдвард.

Управляющий Локсли огляделся, с грустью пожал плечами.

— Душа не лежит, верите ли…

— Отчего ж не верить, верю, — негромко бросил в ответ тот.

— Вот скажите, сэр Эдвард, — с жаром продолжил приободрившийся Торнтон. — Как такое может быть? Леди Мэриан никогда в жизни не смогла бы простить такое. И с мастером Робином как она обошлась? Почему? Что такое случилось с ней? Ох… Мы же так надеялись, что она будет хозяйкой Локсли, да только не с тем хозяином!

— Значит, вот о чем она мечтала, — словно про себя пробормотал Найтон. — Что я могу тебе ответить? Я и сам не узнаю свою дочь, словно она и вправду перестала быть той Мэр, которая так яростно ратовала за справедливость и скорее умерла бы, чем стала его женой. Нет, друг мой, я понимаю ровно столько же, сколько и ты.

Он горько усмехнулся, тяжело поднялся на ноги и хмуро кивнул, указывая на дом.

— Идем. Хочешь не хочешь, а быть там мне придется.

Отец невесты… красиво звучит. Кажется, он даже улыбался, принимая поздравления, кивал, с кем-то здоровался, старательно отгоняя от себя мрачные мысли. Единственное, чего бы хотел в этот день, так это видеть рядом со своей единственной дочерью другого человека.

Ох, вот же… помяни чертушку. Сэр Эдвард едва не столкнулся в дверях с Гизборном, усердно выговаривающим за что-то Алану. Э`Дейл с довольной улыбкой поздоровался, то и дело потирая странно распухший нос, а его нынешний работодатель сначала замялся, но потом решительно сказал:

— Алан, марш наверх. С Мэри глаз не спускать. Мне не нужны неожиданности.

Дождался, пока тот умчится выполнять приказ и сдержано обратился к будущему тестю.

— Сэр Эдвард, если вы не против… здесь слишком людно.

— Меня устраивает, — еще более сдержано отозвался оный сэр, усердно не глядя на Гизборна. Тот чертыхнулся сквозь зубы, безапелляционно подхватил Найтона за локоть и, невзирая на возмущенное сопротивление, потащил на улицу. Где было, собственно, не менее людно, но хотя бы пространства побольше.

Резко затормозив почти у самых ворот, Гай выпустил многострадальный локоть сэра Эдварда.

— Я не умею просить прощения, за какие бы то ни было поступки, — без долгих предисловий заявил он, не давая Найтону и слова сказать. — Тем более, что вы отлично знаете, ваша дочь на самом деле заслужила если не плаху, то долгое заключение уж точно.

— Сэр Гай!.. — в ужасе отшатнулся от него пока еще не родственник, но тот нетерпеливо оборвал:

— Не делайте такие большие глаза.

И очень тихо и очень отчетливо произнес:

— Ночной Дозорный.

Сэр Эдвард открыл было рот, перехватил взгляд Гизборна… и передумал спорить.

— Тем не менее, — как ни в чем не бывало, продолжил хозяин Локсли, — Найтонхолл уже начали восстанавливать. Насколько я понимаю, это не займет много времени.

Он помолчал, зачем-то внимательно разглядывая собственные сапоги, и нехотя буркнул, не поднимая головы:

— Если хотите, можете считать это моими извинениями.

Прежде чем совершенно ошарашенный этой новостью Найтон успел хоть слово сказать, Гай поспешил прочь. И непонятно, чего он не хотел больше: слышать его проклятия или его благодарности.

* * *

Странно, но на этот раз Мэри не волновалась ни капли. Отчего-то в душе ее поселилась твердая уверенность, что на этот раз ни одна зараза не сможет ей помешать. Даже если очень сильно захочет.

Мэри глубоко вздохнула, машинально поправив вуаль. Настоящую, а не какую-то цветастую занавеску из Икеи. Так же машинально разгладила платье на коленях. Алан топал за дверью, постоянно кого-то отгоняя; довольная, хоть и озабоченная Гвен шныряла туда-сюда; заглянул было отец, но Мэри решительно вытолкала его за дверь, заявив, что у нее, мол, нервы шалят и вообще, скоро ему вести ее к алтарю. Присела на скамейку, коснулась гладкой рукояти маленького кривого ножа, который ухитрилась приспособить под длинный рукав блио. По правде говоря, ей давно уже хотелось заиметь что-то подобное, а тут такой случай! «Ну, будем считать свадебным подарком!» — она довольно усмехнулась, одернула рукав и решительно поднялась. Как раз в этот момент в ее комнату вновь залетела Гвен.

— Миледи, — она чуть задыхалась от бега. — Пора. Ваш батюшка ожидает внизу.

— Гвен, я вот тут подумала… Ты будешь моей личной служанкой?

Гвен оторопела. Леди Мэри чуть улыбалась, спокойно и ободряюще глядя на нее.

— Ну же, Гвен? Винни я не возьму назад, будь она хоть десять раз моей сестрой. Гай был прав. Самое главное в жизни — это преданность.

Толстушка тихо всхлипнула, прижав ко рту ладонь, и истово закивала, не в силах сказать ни слова.

— Вот и отлично, — с облегчением рассмеялась Мэри. — По крайней мере, я могу быть уверена, что мне в суп не плюнут. И вообще, мы с тобой здесь наведем порядок!

Лихо подмигнув окончательно расхлюпавшейся носом служанке, Мэри решительно направилась на выход.

«Приличная невеста должна быть взволнованной, робкой, пунцовой (или бледной, это уж от конституции зависит) от страха, и едва-едва шевелить губами, практически падая в обморок. Ну, хотя бы скромно глазки потупить! А не сиять улыбкой во все тридцать два, не в силах отвести взгляда от почему-то настороженного поглядывающего по сторонам жениха…» — такие мысли отчетливо читались на лицах присутствующих гостей.

Но невеста почему-то просто вопиющим образом не обращала внимания на это безмолвное неодобрение. Она как-то машинально выхватывала образы, словно фотокадры: ехидно посмеивающийся Вейзи; какие-то совершенно незнакомые ей люди, не сводящие с нее глаз, кто с жадным любопытством, кто с жалостью, кто с осуждением. А кто-то…

Она едва не споткнулась, перехватив знакомый взгляд. Торопливо отвела глаза, прикусила губу, мгновенно перестав улыбаться, и к алтарю уже почти подлетела. Бедолага священник при виде такой прыти только покачал головой.

Гай почти не обращал внимания на бормотание святого отца. Вовсе не потому, что ему была безразлична собственная свадьба. Просто он вообще перестал слышать все вокруг, когда увидел ее счастливые глаза. И внезапно понял, что все остальное просто не имеет значения. Даже чертов Гуд, который наверняка ошивается где-то поблизости. А когда Мэри очутилась рядом с ним, он поймал ее руку и несильно сжал пальцы, улыбнувшись уголком рта на ее вопросительный взгляд.

— Все хорошо, — неслышно прошептали ее губы, дрогнув в улыбке.

* * *

Малыш Джон намертво стиснул своими лапищами рвущегося к распахнутым дверям переполненной церкви Робина. Тот шипел сквозь зубы, пытаясь вывернуться, лягался и пинался, но Джон, страдальчески морщась, лишь крепче сжимал медвежьи объятия. Чуть позади хмуро помалкивал Уилл, то и дело толкая локтем в бок все порывавшегося что-то сказать Мача.

— Да уймись ты, — уже в который раз пыталась угомонить слетевшего с катушек предводителя Джак. — А то стража нас заметит. Вон сколько Гизборн нагнал солдат… Гордись, Робин, тебя боятся.

Она невесело усмехнулась. А Гуд внезапно обмяк в «ласковых» лапищах друга, тяжело дыша и не делая больше попыток освободиться. Он с тоской смотрел на церковь, откуда повалила гомонящая толпа; в глазах рябило от ярких праздничных одежд местной знати.

— Отпускать, что ль? — с опаской поинтересовался Джон, вопросительно покосившись на Уилла. Тот неопределенно пожал плечами.

— Отпусти, — тихо попросил Гуд. — Я… я в порядке.

Малыш Джон недоверчиво хрюкнул, но лапы разжал.

— Ну, а теперь-то что? — ни к кому не обращаясь, поинтересовался Мач. — На пир нас не приглашали.

— Ты прав, друг, — Гуд явно через силу усмехнулся. — Ну и что? Как же мы можем пропустить такое занимательное событие? А, Мач?

Он резко повернулся к невольно отшатнувшемуся подельнику.

— Мы там будем, — упрямо наклонив голову, Гуд обвел свою шайку непреклонным взглядом. — Эту свадьбу Ноттингем запомнит надолго!

* * *

Он где-то здесь. Быть такого не может, чтобы Робин Гуд не явился испортить праздник. Само собой, охрана усилена, повсюду маячат черно-желтые фигуры, да только когда это его останавливало?

Гай непроизвольно сжал в руке кубок и снова внимательно оглядел залу. Вроде все спокойно, гости веселятся, взмыленная прислуга носится туда-сюда с подносами, а на душе неспокойно.

— Он здесь.

Сэр рыцарь не сразу понял, что это не отзвук его собственных мыслей, а Мэри пробормотала, склонившись к нему и почти не разжимая губ.

— Я видела его, когда входила в церковь.

— Почему сразу не сказала? — недовольно нахмурился Гай. И совершенно машинально, даже привычно как-то накрыл ее руку, сжимающую подлокотник высокого кресла, своей ладонью. Мэри опустила взгляд, чувствуя, как расплывается в блаженной улыбке, глядя на их переплетенные руки. Он сам не замечал, как гладит ее запястье, забираясь большим пальцем под плотный рукав нижнего платья, и, видимо, не имел ни малейшего понятия, что от этого вполне невинного жеста, по всему ее телу прокатилась горячая волна.

— Не слышу ответа, — Гай, наконец, повернулся в ее сторону. Перехватил ее взгляд… и тут же забыл, о чем, собственно спрашивал.

— Это просто неприлично, — надменно фыркали почтенные матроны, бросая неодобрительные взгляды на сидевших за главным столом молодоженов. — Как они могут так себя вести?! Ну ладно, сэр Гай, ни стыда, ни совести, забыв напрочь про все на свете, не сводит горячего взгляда потемневших глаз со своей юной супруги, медленно, по одному целуя тонкие пальцы… так и леди Мэриан даже и не думает его одернуть, отвечая ему настолько откровенным взором затуманившихся очей, что даже подумать о таком стыдно, не то что смотреть!

Шерифу тоже надоело наблюдать окончательно расклеившегося помощника. Вейзи откровенно скучал, лениво отщипывая виноград с огромной кисти на большом блюде, и так же лениво обводил взглядом веселящийся народ. Порой взгляд этот натыкался на собственно виновников торжества и тогда Вейзи кривился и закатывал глаза.

— Боже, Гизборн, — не выдержал он, когда в очередной раз кто-то выкрикнул здравицу молодым. — Надеюсь, это скоро закончится. Ты нужен мне на своем месте и в здравом уме.

Не в первый раз Гай чувствовал, как накатывало раздражение от одного только присутствия рядом драгоценного начальства. Не отводя взгляда от Мэри, он бросил небрежно.

— Вейзи, завтра все, что угодно. Но сегодня, хотя бы сегодня, оставьте меня в покое.

— Даже так? — шериф откинулся на спинку кресла, прищурился, явно прикидывая что-то в уме, и холодно напомнил:

— Все это, мальчик мой, ты получил благодаря мне. И это имение, и эту девицу. Так что на твоем месте я бы не стал мне хамить. Я понятно выражаюсь?

— Вполне, — бросил сквозь зубы его первый помощник, разом помрачнев и, к вящему огорчению Мэри, отпуская ее руку.

Она тоже все слышала. И прекрасно поняла. Опустив глаза, чтобы Вейзи не увидел вспыхнувшую в них ненависть, она едва слышно пролепетала:

— Сэр Гай, дозволено ли будет мне обратиться к вам с просьбой?

Сэр удивленно хмыкнул и с усмешкой подбодрил свою теперь уже жену, совершенно не сомневаясь, что она что-то задумала:

— Прошу вас, дорогая моя.

— Не могли бы вы сопроводить меня, дорогой супруг? Просто прогуляться по зале. Что-то я немного засиделась…

— Вот! — немедленно встрял довольно посмеивающийся шериф. — Я тебе давно объяснил, как надо укрощать непослушных девчонок. Учись, пока я добрый.

— Премного благодарен, — совершенно ровным тоном ответил ему Гай, рывком отодвигая свое кресло и почти выдергивая Мэри из ее. — Не скучайте, милорд.

— Постараюсь, — снисходительно пообещал тот, вновь возвращаясь к своему винограду.

«Ну что за люди! — бушевала про себя свежепоименованная леди Гизборн. — Никакого понимания. И чего они все моментально ринулись со своими поздравлениями… больше похожими на сочувствия, ага.»

Впрочем, нет, не все. Пару-тройку раз она перехватила явно злобные взгляды, от неких совершенно не известных ей лично дам. Плюнула на приличия и смиренный вид, гордо вздернула голову и спокойно взяла Гая под руку. Вот вам. Хотите — умиляйтесь, хотите — завидуйте, хотите — исходите ядом. Мой!

— Мэри, — сэр рыцарь на ходу притянул ее к себе, почти касаясь губами ее ушка, — к чему такой воинственный вид?

Она виновато улыбнулась, стараясь не обращать внимания на полчища мурашек, мгновенно пронесшихся по спине.

— Сильно заметно, да? Шериф меня разозлил.

Они как раз отошли немного в сторону, остановившись у окна, и Мэри все же решилась говорить откровенно. Она, не мигая, смотрела в переменчивые глаза мужчины, ради которого была готова на все.

— Ну, это не в первый раз, — снисходительно усмехнулся сэр рыцарь, небрежно пожав плечами. — Тебе придется просто смириться с ним.

Леди кротко опустила взгляд.

«Пока, Гай. Пока можно и смириться. Очень ненадолго…»

Потому что, по твердому убеждению его новоиспеченной супруги, Гизборн смотрелся бы в шерифском кресле гораздо, гораздо уместнее.

— Забудь о нем, — тихо и настойчиво попросил Гай, осторожно приподнимая ее подбородок, — к черту Вейзи, к черту Гуда, всех. Я не умею красиво говорить, Мэри. Возможно, тебе показалось, что я не слишком радуюсь сегодня… Я не умею, прости. И, честно говоря, до сих пор не могу поверить, что все это правда. Вот только…

Он сжал ее руку, положив ладонью себе на грудь:

— Оно бьется для тебя.

Те, кто еще не позабыл, чего ради, собственно, здесь находится, и время от времени высматривал, куда запропастились молодожены, могли наблюдать совершенно невероятную картину: сэр Гай Гизборн держал в объятиях свою леди, которая просто глаз с него не сводила… и улыбался. По настоящему, а не как обычно. Удивительное дело…

* * *

— Не трусьте! Все, что от нас требуется — переодеться. В такой суете никто ничего не поймет, пока не станет поздно!

Решительно стянув с себя перевязь с мечом, Робин Гуд вручил ее Джону и весело подмигнул серьезному Скарлетту. Тот обозначил ответную улыбку и медленно кивнул.

— А одежду где взять? — вполне резонно поинтересовалась Джак.

— Прачки с утра вывесили на заднем дворе, я уже все проверил!

— Молодец, Мач, — Робин хлопнул по плечу засиявшего друга и обвел своих людей внимательным взглядом.

— Вы видели, куда слуги относили все подарки?

— Конечно, — отозвался Уилл. — Я заглянул в окно, никто и не обратил внимания.

В его голосе мелькнула насмешка.

— Его люди складывали все в одной из ниш большого зала. Я видел кубки, блюда из серебра, украшения были… Неплохой улов.

— Неплохой? — рассмеялся Гуд. — Отличный, друзья мои! А я не откажу себе в удовольствии полюбоваться на его перекошенную физиономию, когда он поймет, что снова остался ни с чем.

Мач бросил на друга-хозяина встревоженный взгляд, но промолчал. Ему очень не нравилась эта ненависть, прорывающаяся в голосе Робина каждый раз, как он говорил о Гизборне. Украсть все то, что ему подарили на свадьбу, чтобы раздать бедным — это святое дело, кто б спорил, да только превращать это в личную месть…

— Уилл, проберись на задний двор и принеси нам одежду, — продолжал между тем Гуд, вновь осторожно выглянув из-за амбара. — Джон, ты останешься здесь, на всякий случай. Нам надо быть очень осторожными, здесь слишком много солдат… Шериф тщательно оберегает свою драгоценную задницу.

— Ничего, справимся, — вздернула подбородок Джак.

— Конечно, мы же вместе! — уверенно ответил ей Робин.

* * *

Да, эту свадьбу все запомнили надолго…

Ибо, имея врагом Робина Гуда, расслабляться нельзя. Гай даже почти забыл о пронырливом разбойнике, занятый исключительно своей теперь уже женой, когда его грубо вернули в реальность.

— Гииизбооорн!!!

Сбившись с такта, смолкли лютни и арфы. Испуганно закрутили головами прилично захмелевшие гости. Весьма красноречиво выразилась про себя новобрачная, послав в сторону шерифского вопля ну просто убийственный взгляд. Сам же сэр рыцарь скривился так, словно вместо вина хлебнул неразбавленного уксуса, и, нехотя отпустив руку Мэри, мрачно отозвался:

— Милорд?

Оный милорд выскочил из той самой ниши, куда прислуга относила свадебные подарки. Гай даже не успел удивиться, а какого, собственно, рожна там понадобилось дражайшему начальству, как это самое начальство, побагровев от ярости и истерически потрясая зажатой в руке стрелой с бело-зеленым оперением, завопило почти ультразвуком:

— Гизборн, ты идиот!!! Он был здесь!!! Он тебя ограбил, под носом у твоих безмозглых солдат!!! Какого… ты пригнал сюда целый гарнизон!!! Безголовые кретины!!! Он мог меня прикончить, а ты даже и не пошевелился бы!!!

Новоиспеченная леди Гизборн медленно опустилась на лавку, машинально провожая взглядом разъяренно рычащего мужа.

«Нет, с этим точно надо что-то делать. Иначе эти два упертых барана просто прикончат друг друга…»

А леди почему-то очень хотелось жить долго и счастливо. С тем, кого она любила больше жизни.

to be continued…

Вместо эпилога

Мое вдохновение вернется походя

Укрыв эту полночь звездной мантией

Улыбнется лукаво, назвав по имени

Бросит небрежно, словно бы нехотя:

— Любовь — это просто такая магия,

А не то, что вы называете химией…