Офицерская дочь (гет)

Жизнь в части продолжала идти своим чередом. Колобков по-прежнему доставал Иру своими ухаживаниями и даже подал на развод с женой. Шматко уехал сдавать сессию, перед этим пообещав моему отцу новый аккумулятор и выпросив для этой цели Соколова. Поначалу, я не могла понять, зачем Кузьма понадобился Шматко во время сессии, но, вспомнив, что Соколов брал в библиотеке книги, нужные студенту, а никак не молодому солдату, сразу все поняла.

А во второй роте завелся стукач. Кто-то посвящал Колобкова во все тайны роты моего отца. Сначала старослужащие думали, что замполит узнает обо всем случайно, но после того, как Колобков нашел дембельский альбом Фомина и эротический журнал Прохорова, убедились в обратном. Парни долго думали, кто же этот стукач. И тут под их подозрения попал Кабанов, который не вовремя столкнулся с Колобковым. Еще дедов смущало то, что Кабанов каждый день писал какие-то записки. Они уже готовы были отдать солдата роте на самосуд, но тут Кабанову стало плохо. В санчасти бедный солдат наглотался противоаллергенных таблеток, слава богу, что он отделался лишь легким испугом. Так мы с Ирой узнали, что Петя ни в чем не виноват, а эти записки оказались прекрасными стихами, которые он написал сам. Теперь я каждый день ходила в санчасть не только, чтобы попить с подругой чай, но и подбодрить Кабанова, который после случившегося очень переживал.

— Саш, иди в библиотеку. Что ты со мной торчишь?

— Пока я не увижу улыбку на твоем лице я никуда не уйду. Не переживай, Петь. Все будет нормально. Знаешь, как деды переживают после этого. Каждый день про твое здоровье спрашивают.

Кстати, теперь я ходила на работу пешком, так как нашу машину, несмотря на сломанный аккумулятор, умудрились угнать. Вечером я шла домой спокойно, потому что пока темнело поздно и за плечами у меня было шесть лет занятий каратэ.

У двери в библиотеку я заметила виновников отравления Кабанова.

— Привет, Саш. Как там Кабанов? — поздоровался со мной Фомин.

— Нормально. Благодарите Бога, что он именно эти таблетки съел, а не какие-либо другие. Чуть парня до самоубийства не довели.

— Саш, мы уже извинились много раз, — начал оправдываться Прохоров.

— Так вы извинений не у меня с Ирой, а у Кабанова просить должны. Причем, на коленях. Ладно. Узнали, кто стучит?

— Да вот, пытаемся. Посмотри-ка свежим взглядом нет ли здесь почерка, похожего на этот, — сказал Евсеев и протянул мне кучу бумажек.

— Что это?

— Да вот вычисляем его по почерку. Диктант пришлось проводить, — пояснил мне Прохоров.

Как я ни всматривалась в бумажки, так и не смогла найти почерк, схожий с запиской стукача.

— Нет, не вижу.

— Шифруется, гад, — подтвердил мои мысли Фомин.

— Ребят, вы как найдете стукача, мне скажите. Я ему еще за Кабанова добавлю.

— Ладно, только смотри его не убей, каратистка. А то потом не только нам, но и твоему отцу мало не покажется.

— Хорошо, я оставлю его в живых, только из-за папы.

Когда ребята ушли, в библиотеку принесли газету "Красная звезда". Обычно я просто клала газету в стопку, а в этот раз от нечего делать решила пролистать. И тут случайно на одной фотографии увидела Кузьму Соколова в форме прапорщика. "Всё, сейчас прибежит Шматко", — подумала я. Через полчаса действительно в библиотеку прибежал Шматко, который уже вернулся с сессии, закрытой с помощью Соколова на отлично.

— Саш, тебе газету в библиотеку не приносили?

— Ту, которую с Соколовым? Приносили.

— Вот, что вы с отцом заладили: "Соколов, Соколов". Не похож он на Соколова. Дай скорее газету. Мне там одна статья понравилась. Хотел домой взять почитать.

— Ладно, берите, но только потом верните. А то меня потом Колобков замучает.

— Хорошая, ты девчонка, Сашка.

На следующий день отцу позвонили из милиции и сообщили о нашедшейся машине. Правда она была без колес, но вскоре Шматко где-то нашел наши колеса и отдал их отцу. А ребята наконец-то вычислили стукача, которым оказался Ходаков. Было бы интересно поглядеть на Колобкова, когда он понял, что старослужащие второй роты его перехитрили.

В этот же день Ходаков зашел ко мне в библиотеку со следами побоев. Ребята — молодцы, постарались на славу.

— Что, дятел, об дуб ударился, когда стучал. Перестарался наверное от усталости. Это каких же усилий стоит на товарищей стучать.

— Александра Николаевна, я за книжкой пришел.

— За книжкой. Ну хорошо, дам тебе биографию Павлика Морозова, который тоже плохо кончил. Держи, — сказала я Ходакову и передала ему книгу.

— Хотя подожди, — остановила я солдата и ударила его,- это тебе за Кабанова. Вот вернешь эту книгу, и чтобы я тебя больше не видела в библиотеке. Понял?

— Да.