Вариант 513. (гет)

8. Сакура.

«Вишни в весеннем расцвете.

Но я — о горе! — бессилен открыть

Мешок, где спрятаны песни.»

(Басе)

Ночь на 24 октября.

Пациент никак не мог удобно расположиться на кушетке. И мешали ему не рога и хвост, а мысли. Отчаянные, беспокойные и безнадежные мысли. Не успокаивали ни приятный аромат сандаловой палочки, курившейся легким дымом, ни альпийская панорама вершин на стене с тихой музыкой со словами:

«Так заберись на все вершины,

Вброд все реки перейди,

Следуй за каждой радугой,

Пока не найдёшь свою мечту.»

— Убрать эту гадость, — раздраженно прорычал пациент.

Сухой джентльмен с усиками и аккуратной бородкой в крахмальной белой рубашке с бабочкой и в щегольском черном костюме-тройке взял трубку телефона, как две капли воды похожего на телефон в известной книжной лавочке в Сохо: «Хьюстон, у нас проблемы. Вы не подготовили кабинет после предыдущего пациента. Поменяйте вид из окна. Срочно… Да, это подойдет.»

Альпы сменились великолепной картиной «Фудзи и цветущая сакура» великого Хокусая, тихо и нежно зазвучала бива. Запах сандаловой палочки остался.

— Что-то еще мешает?

Пациент махнул рукой в сторону рогов.

— Ах это?! Рога, копыта и хвост?! Чепуха это, уважаемый! Полная чепуха, потому что все это психосоматика. И при ваших результатах тестирования с выраженной психической и физической астенией, повышенной тревожностью при полностью сохраненных когнитивных функциях. Синдром профессионального эмоционального выгорания.

— И что же делать?

— Новейшее направление! БЛС. С легкой руки доктора Фрэнсин Шапиро, развившей мои изыскания в этой технике и труды великого Месмера. Билатеральная стимуляция, позволяющая стимулировать психику путём попеременного двухстороннего раздражения. Каждый метод билатеральной стимуляции предполагает попеременную активацию обоих полушарий головного мозга. Это вызывает определённые реакции и состояния, используемые для психотерапевтических воздействий.

— И?

— Упражнение «Бабочка» — сцепите большие пальцы, ладони на груди. Вот так. Теперь шлепайте ладонями попеременно. И дышите спокойно и глубоко. Да, именно так, хорошо получается. Еще можно использовать билатеральную походку, или «походка манекенщицы». Кстати, я тут видел одного Вашего сотрудника, он так все время ходит! Такой стильный парень. Видимо сам дошел до этого способа борьбы со стрессом. А остальные? Бродят уныло, словно на ногах у них гири. Конечно, при такой походке и на душе камень.

— Остальные? Да у нас тут Преисподняя, если ты забыл!

— Вот именно. Преисподняя. Работа адова и вы все ее успешно делаете по воле Господа нашего. Но если Вы хотите результатов в этой работе, то о здоровье Ваших демонических подчиненных тоже заботиться надо.

Сатана представил, как вся бесовская братия рассекает по Аду вальяжненькой походкой Кроули.

— Нет. Ходить так они не будут.

— Тогда попробуйте скандинавскую ходьбу с лыжными палками. Тоже весьма успешно используют. Причем с палками надо ходить не все время, а дозировано. Что позволит Вам на количестве палок несколько сэкономить. Но вернемся к непосредственно Вашим проблемам, милейший.

Доктор размеренно бродил по кабинету и артистично размышлял вслух по-немецки: «Да, друг мой, проблемы отцов и детей всегда были и будут актуальны! Но я думаю, Вам не стоит беспокоиться на его счет. Миллионы приемных детей счастливо живут с чужими людьми и вырастают нормальными и счастливыми. Разве Вас это не устраивает? Править миром? Не смешите меня, батенька! Для чего ему такая канитель? Мир уж как-нибудь сам разберется. А он должен расти, учиться, выбрать себе любимое дело, посадить дерево, вырастить сына и быть счастливым. Он же там счастлив? Так что же Вы хотите? Не будьте эгоистом. Как отец, Вы обязаны понять, главное — это как лучше для ребенка. В конце концов, так все и устроено: мы живем для детей, потом отпускаем их и все повторяется в вечном круговороте жизни. Себя вспомните. Вы ведь тоже бунтовали и хотели, чтобы все — по-вашему было. Это вечная проблема.»

— В вечном круговороте жизни? Вот именно это меня сейчас и беспокоит более всего. Мой сын человек, знаете ли. А кое-кто отмерил для людей слишком мало этой самой вечности. И эта сволочь громогласная, Метатрон, еще предлагает мне с Небесами объединяться против людей. Предложил посовещаться и заключить союз с Небесами против человечков. Насчет «человечков» это я его цитирую. Так де мы сможем себя обелить. Обелить! Представляете, доктор?! На кой черт нам тут отбеливаться. Лично мне белый никогда не нравился. Алый! Алый цвет любви, свободы и радости! Красный, багряный, рдяный! Цвет пламени и жизни! Но. В противном случае грозит стереть всю преисподнюю вместе с обитателями из Книги жизни! Как будто он может?! Ведь на нас издревле лежит тяжелейшая работа по наказанию и воспитанию адских засранцев и вселенских злодеев. Хотя, судьба Преисподней после этой беседы с Метатроном меня даже не так волнует, как Адам. Он же еще ребенок! И у него все впереди! И он должен тоже быть стерт?! Вместе с остальным человечеством?! Это несправедливо.

— Успокойтесь, друг мой! Дышите глубже. Вдох-выдох, вдох-выдох… И упражнение «Бабочка». Вот молодец. Думайте о хорошем. И не говорите мне, что тут по определению о хорошем думать невозможно. Моцарта вспомните, или Бахов, всех. Ну?! Отлично. Мы же знаем, то, что видел господин Алигьери — это фасад для посетителей. К тому же мы знаем, что вся конструкция его Ада составлена из разных уголков Италии. Его философия — теология, его наука — схоластика, его поэзия — аллегория. Но рассказал он так, как люди и ожидали. Наверху думают, что Вы будете жечь еретиков в геенне огненной? Пусть думают. Только здесь знают разницу между злом и Злом. Вот с пищеварительной системой паука для сами знаете кого мне очень понравилась идея. Но где находится Лев Николаевич? Именно там, где ему и хотелось. На полках всех библиотек мира. И Галилео Галилей, и Великий Леонардо, и Бетховен-бунтарь, и даже господин Гоголь! Все на своих местах. Они и на земле достаточно настрадались. Вот что с ними могут сделать? Стереть из Книги Жизни?! Полноте, батенька! Есть вещи, не стираемые ниоткуда. Человечество уж постаралось. Все образуется. И сын Ваш очень умный ребенок, судя по всему. И главное — у него есть там друзья и те, кто его любит.

В этот момент Сатана уже практически поверил Фрейду и почти расслабился, но сигнал тревоги, поданный в виде Вагнеровского «Полета валькирий», внезапно оборвал сеанс психотерапии. Сатана взял трубку старинного телефона.

Дагон, явившийся внезапно без сундука и книги, говорил быстро и сбивчиво, что было совсем не в его обычной иронически-презрительной манере и показывало высшую степень тревожности, голос в трубке то и дело срывался на фальцет.

— Как ты сказал? У Ада нет надежды? Обидно. Теперь вся психотерапия насмарку. Но, если бы ты принес книгу, я бы предложил вернуть ее туда, где взял. Это какая-то мистификация от Гавриила напоследок. И я не уверен, что она направлена против нас. Это не может быть та самая книга. Абсолютно уверен. Но раз Метатрон лезет с совещаниями, надо попробовать заполучить союзников на небесах — свяжись с Азирафелем. Он не идиот и, судя по прошлому разу, вряд ли станет участвовать в глупости, именуемой вторым пришествием. Что? Тебе тоже не интересна новая война?! Наконец-то! И найди Кроули, он последний, кто занимался этой Книгой. Проклятый змееныш обиделся на всех и прячется. Найди. И поделикатней с ним. Ранимая душа, знаешь ли! Нет. Это не сарказм. Если мы тут продолжим поедать друг друга, то Небесам слишком легко достанется победа. Давай, работай. Я жду хороших новостей. И еще. Поручи там кому-нибудь приобрести этих палок для скандинавской ходьбы. Сколько? Да на сколько твоей доброжелательности хватит. Побольше. Или по очереди ходить будут. Давай.

Тем временем, ночь на 24 октября.

Михаил и Уриил уютно устроились в сумерках на тяжелой мокрой туче над Эдинбургом. Легкий влажный ветерок развевал изящные воланы на груди и запястьях Михаил, слегка шевелил кудри Уриила. Умолкли волынки, городского шума не слышалось, вокруг разливалась торжественная тишина, которая всегда случается перед осуществлением самой заветной надежды. По крайней мере так пишут в романах. У автора заветные надежды всегда осуществлялись при иных обстоятельствах, что не мешает ему доверять признанным корифеям писательского дела. Итак, чудесный сундук с семью печатями стоял перед ними, олицетворяя достигнутую цель и прекрасное будущее: в Вечности без проблем. Ведь с этими проблемами они теперь имели прекрасную возможность разобраться.

— Михаил, я очень сомневаюсь, что нам это по силам.

— А я нет. Вот. Именно поэтому верховным архангелом после Гавриила должен быть я. И именно поэтому первым мы вычеркнем из нее Метатрона.

— Точно. Чтобы кайф не сломал, херувим распухший.

— Потом всех предателей последних лет. Азирафеля я вымараю с особенным удовольствием. Предателем был, предателем и остался. Путался с демоном всю дорогу, за смертных все время заступался, врал без зазрения совести. Какое чудо потратил на Гавриила?! Двадцать пять Лазарей! На Гавриила?!

— И Гавриила тоже вымарать. Он с Азирафелем спелся и с его демоническим дружком, и с Вельзевул. Тьфу! Гадость!

— Преисподнюю в полном составе.

— Перед Азирафелем надо вычеркнуть Кроули. Пусть «верховный архангел» помучается, видя, как растворяется в небытии его дружок!

— Да. Уничтожение Кроули очень сэкономит нам время.

— Это почему?

— Это просто. Нет змея, нет и яблока. Ева ничего не съест. Людишки не родятся.

— Но Господь сделал их племенной парой. Ева могла сама додуматься до яблока, она умная женщина.

— Тогда вымараем и ее. Пока не додумалась. И Адама тоже. Изначально. Не нужны эти люди. И Господь будет нам благодарен. За то, что проект «Люди» ликвидирован на корню. И не надо будет тратить время, чтобы разбираться с остальными.

— А как же «Лошадиная голова»?

— И что? Причем тут «Лошадиная голова»?

— Кроули над ней работал.

— Ну и черт с ней, с туманностью! Одной больше, одной меньше. Вечность этого не заметит.

— И как будем открывать? Без Сына божьего?

— Конечно, без него. Он же человек. Зачем он вообще нужен?! Только лишние восхваления от смертных уже все уши прожужжали. Доставай свой кинжал.

— У меня еще арбалет есть.

— Для чего?

— На всякий случай захватил.

— Ладно, Уриил. У меня тоже копье мое, сияющее, в целости и сохранности. Разбиваем через одну. Одну печать — я, следующую — ты.

Тут Михаил тюкнул по первой печати огненным острием копья. Печать легко отвалилась, ничего особенного не произошло. Уриил срезал вторую ножом. Таким совершенно не магическим и неинтересным образом были раскрошены в пыль все семь печатей. Разочарование постепенно охватывало обоих, как-то неправильно все шло, без должного пафоса и величия. Однако, после седьмой печати из сундука раздался грозный рык, массивная крышка откинулась легко, из-под нее выскочил весьма свирепый лев. Он было бросился прочь, но далеко не убежал. Михаил метнул копье, попал льву прямо в брюхо, оттуда вылетела здоровенная утка, которая тут же была сбита стрелой уриилова арбалета. Вывалившаяся из утки, абсолютно несоразмерная с уткиной утробой огромная селедка под действием силы тяжести полетела к Земле и шлепнулась на темную мостовую как раз напротив закрытого уже бара «Воскреситель». Мысль о том, что утка изнутри гораздо больше, чем снаружи, пришла одновременно к обоим архангелам.

— А пусть летит! Там воды нет. И мы ее легко найдем, — спокойно, гладя сквозь прореху в тучах вниз, произнес Михаил.

Селедку они нашли быстро. Бездомные местные шотландские вислоухие коты даже не успели ухватить за хвост такую неожиданную добычу, но далеко отходить не стали. А, когда селедка была по всем правилам доктора Дельримпла вскрыта ножом Уриила, в ней и обнаружилась книга, аккуратно завернутая в целлофановый пакет. Книга оказалась не такой уж и большой. Обложка ее сияла восточной изысканностью орнамента, гармонией золота и бирюзы, тонкой вязью шрифта.

За этим последовали: немая сцена, злобный вопль увидевших надпись на обложке архангелов дуэтом, радостный вопль окрестных котов, набросившихся на никому не нужную теперь селедку.

— И это — Книга жизни?

— Бред. На небесах нет секса.

— Да. Все родилось из ребра.

— Или из глины.

— Это Гавриил так пошутил?

— Или Вельзевул?

— Или Кроули?

— Кроули? А как же благодать? На сундуке?

— Благодать? Ты дурачок, Уриил? Он в ванне со святой водой безболезненно лежал и уточку еще просил, как говорят, а ты — благодать! Да ему вся наша благодать, как мертвому припарка. Но стиль — вполне его. Вспомни, чему он Еву научил.

— Это Кроули, смерть гаденышу! — закончили они хором.