За гранью отражений (гет)

Едва ли это место можно было назвать мрачным. На полу лежал мягкий, дорогой ковер, такой пушистый, что казалось — провалишься в него, стоит только сделать шаг. Стены украшали полотна, от которых веяло спокойной уверенностью величия. Воздух был напоен тонким ароматом ладана, смешанным с терпкостью красного вина. Здесь было уютно. Тепло.

И ужасно страшно.

— Скажи мне, милая, о чём ты только думала? — голос мужчины был нежен, почти ласков. В нём не звучало угрозы, не дрожала ярость, он не был хриплым или кровожадным. Но каждая его интонация заставляла женщину на полу дрожать, сжимаясь ещё сильнее.

— Простите, Мастер, — прошептала она, сидя на коленях. Её дорогие туфли едва виднелись из-под складок юбки.

— Простить? — его губы растянулись в улыбке. Улыбке, от которой все силы оставили её тело. — Разве я кажусь тебе разозлённым?

Она судорожно сглотнула, сжимая руки так крепко, что костяшки побелели.

— Я сделала всё, как вы просили. Никто не узнал, что Поттер змееуст. Я просто проверила…

Её голос сорвался на крик раньше, чем она успела договорить. Рука резко дёрнулась к плечу, но женщина не смогла удержаться от боли — ткань её пиджака разошлась, как пергамент под острым лезвием, а вместе с ней — и кожа. Лезвие, которого она не видела, работало слишком аккуратно, слишком быстро. Алые капли стекали по изящной руке, оставляя следы на ковре.

— Я задал вопрос, — сказал он мягко, подходя ближе. Его пальцы подцепили её подбородок, поднимая лицо так, чтобы она встретилась с ним взглядом. — Кажусь ли я тебе разозлённым?

— Н-нет, Мастер, — едва слышно прошептала она, срываясь на рыдания.

Он хмыкнул, отпуская её подбородок. Женщина рухнула на ковер, её тело мелко дрожало. Мужчина не обратил на это никакого внимания, отступая к креслу, словно разговаривал с пустым местом. Он взял бокал с красным вином, глядя на багровую жидкость так, будто искал в ней ответ.

— Северус уже забрал нашу пташку?

— Да, Мастер, — выдавила женщина, держась за порезанную руку, как будто это могло остановить кровь.

— Прекрасно. Тогда посмотрим, как далеко он готов зайти ради этих глаз, — его голос звучал лениво, почти безразлично. — Сколько бы ты ни любил, умираешь всё равно в одиночестве.

Он махнул рукой, не глядя на неё. Женщина исчезла так же бесшумно, как упала. В комнате снова стало тихо.

Тепло. Радушно.

Но смех, что прозвучал в следующий миг, разорвал эту иллюзию на мелкие куски. Это был смех человека, который наслаждается не своим счастьем, а чужими страданиями. Смех, который вряд ли кто-то хотел бы услышать хотя бы раз в своей жизни.

* * *

Приземление оказалось… странным. Меня обняло что-то, напоминающее одновременно пуховое одеяло и грубую наждачку. Колючее, промозглое, будто холод проникал под кожу и вытеснял остатки тепла. Но это ощущение всё же помогло отвлечься от отвратительного чувства перемещения, после которого казалось, что внутренности готовы вывернуться наружу.

— Уф, — простонала я, вжавшись в снег. Снег?

В Хогвартсе тоже лежал снег, но не в таком количестве. Здесь он был всюду — глубокие сугробы, скрывающие ноги, и тишина, такая глухая, что её можно было услышать. Я барахталась, как выброшенная на берег рыба, пока меня не вытянули за шкирку. Конечно же, это был Снейп. А кто ещё мог обращаться со мной, как с котёнком, которого нашёл в мусорной куче?

— Благодарю, — уныло пролепетала я, стряхивая ледяные хлопья с волос и шеи. Несмотря на то, что на мне была тёплая мантия, я моментально продрогла. Зубы начали стучать, как заведённые.

— Поттер, хватит валяться, — прорычал Снейп, сверля меня взглядом, полным презрения. По его выражению лица было понятно, что он считает это невероятным одолжением. О котором я, между прочим, его не просила. Хотя… ладно, просила.

Удержав ответное замечание, я поплелась за ним, то и дело проваливаясь в сугроб по колено. Снейп, конечно, шёл легко, словно весил не больше пера, и его даже не утруждало поскользнуться. Каждый шаг был чётким, отмеренным. Моё же дыхание превращалось в пар, а ноги начали болеть от холода.

— Вот черт, — буркнула я и, остановившись, вытащила палочку. Сначала наложила на себя согревающие чары, ощущая, как приятное тепло начинает разливаться по телу. Затем взмахнула палочкой перед собой, и снег тут же начал таять. Под моими шагами обнажилась трава. Однако, стоило мне сделать несколько шагов вперёд, как снег позади вновь покрыл то, что я открыла. Это было простейшее заклинание, которым развлекают детей, но лучше хоть что-то.

Снейп бросил на это всего лишь скучающий взгляд.

— Где мы? — наконец решилась спросить я, глядя вокруг. Ни намёка на жизнь. Только снег, лес и, судя по всему, путь, известный лишь профессору.

Он резко остановился и обернулся, сверля меня взглядом, полным ледяного раздражения.

— Как только мы дойдём, Поттер, вы будете молчать. Ни слова, поняли?

Я закатила глаза. Я? Молчать? Конечно. Очень в меня верите, профессор.

— Хорошо.

— Сэр.

— Сэр, — передразнила я, добавив немного едкого сарказма в голос.

Снейп остановился, лицо его перекосило от ярости.

— Прекратите немедленно, Поттер, иначе я отправлю вас обратно, и будете сами разгребать то, что натворили!

— Я ничего не творил! — вспылила я, сжав кулаки.

— Конечно, — процедил он сквозь зубы. — А эти знаки у вас на руке — подарок пикси, которые устроили вечеринку с чернилами?

Я открыла рот, чтобы возразить, но он властным жестом заставил меня замолчать. Проглотив гневный комментарий, я продолжила идти следом, бурча что-то себе под нос.

Через пятнадцать минут жалобного пыхтения мы, наконец, вышли на тропу, где снег был утоптан и идти стало легче. Ещё через несколько минут перед нами предстал небольшой домик.

Деревянный, с резными ставнями и покатой крышей, он выглядел так, будто его вынули из детской сказки. Только что-то в этом уюте казалось странным. Может, потому что он стоял на фоне леса, который выглядел совсем не сказочным.

— Не хватает только ведьмы с огромным носом, заманивающей детей в чащу, чтобы потом их съесть, — пробормотала я.

Снейп, будто услышав, фыркнул, но ничего не сказал, шагнув к двери.

— Северус!

Моя попытка разоблачить Снейпа на месте оборвалась самым неожиданным образом. Передо мной развернулось зрелище, от которого я, без преувеличения, чуть не лишилась дара речи.

Северус Снейп, человек, чья аура внушала страх и почтение, чьё лицо всегда было сдержанным, суровым и почти безэмоциональным, вдруг оказался... в объятиях. В крепких, женских объятиях.

Он утонул в огромной груди женщины, что держала его, как потерянного сына, а потом его... затискали. Да-да, именно затискали: обняли, потрясли, расцеловали в обе щеки.

Я, потрясённая этим зрелищем, чуть не уронила палочку, и моя челюсть тоже явно собиралась встретиться с полом.

Снейп, похоже, даже не сопротивлялся. Может, знал, что это бесполезно, а может, просто смирился.

— Марьяна Васильевна, — недовольно протянул он, лицо исказилось в кислой гримасе.

— Ой, а это у нас кто? — радостно затараторила женщина, вдруг переключив внимание на меня. — Неужто невесту привёл знакомить?

Если бы Снейп мог убить взглядом, я бы уже лежала в сугробе. А я стояла, краснея и сжимая пальцы на палочке, всё ещё не веря в происходящее.

— Нет, для невесты маловата. Или это дочь? Северус!

И я взорвалась кашлем, задыхаясь от шока и смеха одновременно.

— Я вообще-то мальчик! — прохрипела я сквозь кашель, ловя на себе ещё более недовольный взгляд профессора.

— Правда, что ли? — женщина посмотрела на меня с лёгким удивлением, потом улыбнулась, хлопнув в ладоши. — Ну, мальчик так мальчик!

— Кто там? — из глубины дома раздался низкий, грубый голос.

— Слава, смотри, кого к нам нелёгкая принесла! — и прежде чем я успела сообразить, что происходит, нас буквально затолкали внутрь.

Тепло ударило в лицо сразу же, как только мы переступили порог. Запах трав, насыщенный и острый, тут же напомнил мне зельеварение. В центре комнаты горел свет, казавшийся слишком ярким после зимней тьмы.

На стенах висели ковры, цветастые, словно из другой эпохи, а на полу лежал ещё один, такой же яркий. В углу стояла массивная печь, от которой веяло уютом и каким-то таинственным теплом.

Меня тут же поразило, насколько всё отличалось от знакомого мне Хогвартса. Здесь, несмотря на простоту, всё дышало жизнью, как будто в стенах было вплетено тепло людей, которые здесь жили.

— Северус, — произнёс мужчина, выходя из глубины дома. Он был выше Снейпа, с выбритыми висками и длинной толстой косой, собранной на затылке.

— Мне нужна помощь, — коротко бросил профессор, выдерживая прямой взгляд мужчины.

— Ну это понятно, что ты не на чай зашёл, — с улыбкой проворчала женщина, отмахиваясь полотенцем.

Она тут же зажгла огонь в печи и поставила чайник, не забыв кинуть взгляд на меня, стоящую за спиной Снейпа. Я по-прежнему молчала, боясь встрять в разговор.

— И чья именно помощь нужна?

— Славы.

— О как. Всё так серьёзно?

Снейп метнул на меня хмурый взгляд через плечо, промолчал, а потом сухо добавил:

— Не уверен. Но оставаться в неведении недопустимо.

Слава коротко кивнул, жестом приглашая нас следовать за ним. Марьяна, кажется, осталась наверху заниматься своими делами, но я успела заметить на стене нечто вроде вязанки куриных лапок.

Комната, куда мы спустились, находилась в подвале. Ни один луч солнечного света сюда не проникал, но под потолком светились крошечные магические шарики, делая обстановку почти уютной. На мгновение мне стало не по себе, будто этот свет мог легко раствориться, оставив нас в непроглядной темноте.

В углу стоял массивный стол, заваленный свитками, пергаментами и пузырьками. Я заметила, что нас хотели усадить, но Снейп демонстративно остался стоять. И мне стало неудобно садиться, если он этого не делает.

— Рассказывай.

— Могу только показать, — спокойно ответил Снейп. — Рассказать нечего. Разве что мистер Поттер, соизволит пролить свет на ситуацию.

Я вздрогнула.

— Я ничего не помню, — поспешно соврала, хотя сама не была уверена, что это правда. Всё, что я видела во сне, было слишком странным: безглазая версия меня самой, невыразимый ужас... Наверное, просто больное воображение.

Снейп прищурился, и под его пристальным взглядом я подняла руку, осторожно закатав рукав мантии.

Слава склонил голову набок, протянул протяжное «хм» и... исчез. Ну, не совсем. Он просто шагнул в сторону, и уже в следующую секунду стоял возле меня, рассматривая знаки на моей руке. В руках у него оказалась книга — старая, будто побывавшая во времена основания Хогвартса.

— Поисковые чары?

— Не сработали.

— Ритуал?

— Безрезультатно.

— Диагностика?

— Пусто. Только странные колебания в ядре, слишком слабые, чтобы их учитывать.

— Зря.

Я переводила взгляд с одного на другого, чувствуя, как внутри нарастает тревога. Слава выглядел задумчивым, а Снейп — всё мрачнее и угрюмее, как надвигающаяся гроза.

Мужчина захлопнул книгу с раздражением, словно разочарованный её содержимым, и сунул её... прямо в воздух. Тот будто проглотил её. Потом он ещё несколько секунд молча изучал мою руку, а затем что-то проворно провернул с кольцом на своей руке.

Он взмахнул рукой над моей головой, и моё тело засияло мягким голубоватым светом с молочными переливами. Холодок пробежал по коже, словно чары слегка покусывали, но боли не было.

— Этого человека запечатали. Наполнили и запечатали. Это и вызывает колебания ядра. Либо оно примет эту силу, либо его разорвёт. Давно я такого не видел.

Он указал на центральную руну, окружённую другими. Его палец едва коснулся кожи, но место тут же налилось жаром, и я зашипела от боли.

— Это блокирует любые поисковые чары. Для магии этого человека не существует. Барьеры, заклинания, ритуалы — ничего не найдёт его. Кто-то очень хотел спрятать этого мальчишку.

— Странно прятали, — скривился Снейп.

И, признаться, он был прав. Если бы я сама не пришла, никто бы даже не узнал о существовании этих рун. Но меня больше пугало то, что внутри меня что-то... есть. Что-то заложили, влили. Наверное, это и была та самая сила, что я ощущала во сне. Древняя, как сама магия.

— Если ты потеряешь его из виду, — сказал Слава, качая головой, — тебе его не поможет найти даже Госпожа.

Он отпустил мою руку и отошёл, чуть разминая пальцы.

— Сходи наверх, мальчик. Марьяна уже заскучала.

— Идите, Поттер, — отрезал Снейп.

Меня выпроводили, дверь за мной закрыли, и почти сразу за ней воцарилась тишина. Неестественная, пугающая, явно магическая.

Я поднялась по лестнице, чувствуя на себе каждый шаг. Казалось, даже воздух в этом доме был тяжелым. Но как только я вернулась в основное помещение, атмосфера резко изменилась. Здесь было тепло, уютно, пахло свежеиспечённым хлебом и травяным чаем. Марьяна обернулась ко мне с широкой улыбкой, как будто только и ждала, когда я появлюсь.

— Ну что, заскучал? — бодро произнесла она, вытирая руки о полотенце. — Садись-ка за стол, чаю тебе налью.

Я села на деревянный стул, который едва слышно скрипнул подо мной. Внутри всё ещё билось тяжёлое ощущение после слов Славы: запечатали, сосуд, разорвёт. Эти слова крутились в голове, как заклинание, от которого невозможно избавиться.

— Ну что там, сильно тебя мучают? — спросила Марьяна, разливая чай. Она говорила почти как заботливая бабушка, и от этого мне стало чуть легче.

— Я... не знаю. — Я опустила взгляд на парящий в чашке напиток. — Они говорят странные вещи, но ничего не объясняют толком.

Марьяна села напротив, уперев подбородок в ладони, и посмотрела на меня чуть прищурившись.

— У Славы всегда так. Пока не разберётся до конца, ничего тебе не скажет. А Северус... Ну, он такой всегда. Не обижайся, у него просто... характер.

Я хмыкнула. Это было мягко сказано. Марьяна тем временем продолжила:

— Но знаешь, если тебя сюда привели, значит, что-то действительно важное происходит. Слава редко кого принимает. Особенно тех, кто с метками. — Она кивнула на мою руку. — Тебе, мальчик, стоит держаться их советов. Даже если они не будут тебе нравиться.

Я не успела ответить, как дверь снова отворилась, и в помещение вошли Слава и Снейп. Выглядели они угрюмо, особенно Снейп — будто готов был испепелить всё вокруг. Слава, напротив, держался спокойно, но от этого становилось только страшнее.

— Мальчик, нам нужно время. — Слава обратился ко мне мягче, чем раньше, но я всё равно напряглась. — Сиди здесь, никуда не ходи. Пусть Марьяна за тобой присмотрит.

— Конечно, присмотрю! — вмешалась женщина, улыбнувшись мне так широко, что я невольно улыбнулась в ответ.

Снейп смерил меня холодным взглядом, явно недовольный, но ничего не сказал. Они снова скрылись за дверью, оставив меня с чувством, что всё это — только начало чего-то гораздо большего.

* * *

Ни Снейп, ни Слава в тот день не вернулись. На следующий день пришёл только хозяин дома. Меня поселили в отдельной комнате, почти не трогали, только Марьяна иногда вытаскивала помогать с готовкой, когда узнала, что я раньше делала это постоянно у Дурслей. Вопросов они не задавали, но я чувствовала, что женщина что-то понимает. Может, её выдавали косые взгляды, а может, интуиция, но ей явно было известно, что я никакой не мальчик. Она даже как-то упомянула, что местные называют её ведуньей. По факту она оказалась знахаркой — зельеваром-аптекарем, по нашим меркам.

Я ловила себя на мысли, что всё чаще думаю о школе. О Тео, Гермионе, о том, что там говорят про моё отсутствие. Что могло произойти, пока я застряла здесь?

Ответ пришёл на следующий день. Но перед этим ко мне явился Мор.

* * *

— Привет.

Я застыла. Он лежал на кровати в своей привычной позе, в той же одежде, что носил прошлым летом, когда явился ко мне впервые. На его груди вновь устроилась кошка, металлическое ухо которой блестело в тусклом свете лампы. Всё выглядело так, будто этот момент случался уже бесчисленное количество раз.

Я тут же рванулась к двери, но она вспыхнула магическим барьером, не поддаваясь усилиям. Стучать в неё было бесполезно — удары словно растворялись в воздухе.

— Что ты делаешь? — спросил он лениво, с лёгким любопытством.

— Пытаюсь выйти отсюда! — огрызнулась я.

— А может, тебе лучше узнать, что я выяснил про твои «провалы»? — Он продолжал чесать кошке металлическое ухо, и та мурлыкала с неподдельным удовольствием.

— Рассказывай! — я зло рванула рукав тёплой кофты, открывая своё запястье. Руны засияли так ярко, как никогда раньше.

Мор едва взглянул на них, не изменившись в лице.

— Далеко же тебя занесло.

— Какого Мордреда, Мор! Что ты вообще натворил? Если бы ты объяснил...

— Если бы объяснил, ты бы согласилась, — спокойно перебил он, наконец поднимаясь с кровати. — Я просто сократил путь. Зачем тратить время на ненужные детали?

Я отступила назад, но Мор шагнул ближе.

— Разве я хоть раз сделал что-то плохое для тебя? Причинил боль? Обманул?

Я замерла. Он никогда не предавал меня. Наоборот, учил, помогал, был рядом, когда я больше всего в этом нуждалась. В его жестокости никогда не было злобы. Только холодный, точный расчёт.

— Ты нарушил моё доверие, — ответила я, хотя мои слова звучали жалко.

Мор нахмурился, но не отступил. Его рука легко взъерошила мои волосы, пальцы скользнули по щеке, а потом мягко приподняли моё лицо за подбородок. Его глаза вглядывались в мои.

— Ты цела и в безопасности. Были ещё провалы в памяти?

— Нет, — прошептала я, чувствуя странное облегчение. От его прикосновений разливалось тепло, почти родное.

— Харриет, — сказал он, отступив на шаг. — Ты делаешь из меня монстра. Я всего лишь пытаюсь помочь, но вместо этого ты сомневаешься в каждом моём слове.

Слова звучали настолько искренне, что я не смогла сдержать чувство вины. В голове исчезли все вопросы. Все «почему», которые кружились у меня ещё минуту назад. Почему он тут, если руны должны скрывать меня? Как он нашёл меня, если барьеры делали это невозможным? Я даже не подумала об этом.

— Прости, — пробормотала я, чувствуя себя отвратительно. — Просто мне сказали... Сказали, что внутри меня что-то есть. Что я сосуд, наполненный какой-то силой. И меня запечатали.

Мор повернулся к окну, за стеклом которого крупными хлопьями валил снег.

— Темный Лорд оставил часть своей души в тебе, — сказал он после паузы. — Она начала пробуждаться, поэтому у тебя и были те провалы в памяти. Если бы мы не поспешили, он бы поглотил тебя. Мы не смогли извлечь её, но запечатали и придавили силой. Ты справишься. Ты сильная, Харриет.

Его голос был мягким, почти нежным. В груди разлилось тепло, и я чувствовала только благодарность.

А потом проснулась в той же постели.

И только намного позже поняла, что ничего тогда не было на своих местах. А я была полной дурой.

* * *

Оказалось, я была не просто в «гостях у бабушки». Все это время Снейп и Слава работали над каким-то планом. Снейп ухитрялся вырываться из Хогвартса между занятиями, чтобы помочь с подготовкой, а Марьяна все эти дни варила отвар, который я по глупости принимала за суп. Каждый в доме был занят делом, кроме меня — я грустила в своей комнате, терзаясь мыслями о друзьях. Уже второй день всё вокруг заставляло меня чувствовать себя неблагодарной.

— И что, твой старик так ничего и не сказал, что мы тут «чёрными делами» промышляем? — усмехнулась Марьяна, разливая из котла зелье цвета утренней зари по стеклянным фиалам.

— Нет, Дамблдор последнее время загадочнее обычного, — проворчал Снейп, склонившись над полом и рисуя на нём мелом что-то, похожее на пентаграмму. Я знала о таких вещах слишком мало, чтобы понять, что он делает. — У меня такое чувство, будто он знает всё наперёд, но предпочитает молчать.

— Потому что так оно и есть, — пожала плечами Марьяна. — Гений он, конечно, но сволочь ещё та.

Снейп коротко хмыкнул, оставив её комментарий без ответа. Я же сидела у стены, как сказали, и чувствовала себя бесполезной.

Марьяна связала свои пшеничные косы в тугой пучок и осмотрела комнату, словно проверяя, всё ли на месте. Её обычно тёплые, медовые глаза светились каким-то золотым огнём. Это зрелище завораживало. Пару лет спустя я всё ещё не могла привыкнуть к магии.

— Слава! — позвала она.

— Иду, иду, — раздался голос из соседней комнаты. Вскоре в дверях появился её муж, тоже завязывая косу цвета крепкого кофе . Эти двое и впрямь выглядели так, будто знали друг друга всю жизнь. Марьяна однажды рассказывала, что они женаты уже тридцать лет. Я не поверила: обоим на вид было не больше тридцати пяти. Они больше походили на ровесников Снейпа.

Марьяна лишь рассмеялась тогда, заявив, что их ровесником был её сын, который и познакомил их с профессором. После смерти сына они стали видеть в Снейпе его замену, хотя декан категорически отказывался принимать их заботу. Чуть до драки не дошло.

Марьяна рассказывала об этом с улыбкой, а Слава ворчал себе под нос. Говорила она и о том, что Снейп оказался неожиданно силён, но «оба схлопотали сковородкой». Удивительно, но после этой истории я стала воспринимать профессора иначе. Человечнее.

— Ты помнишь, что я сказал? — обратился ко мне Слава, вырывая из раздумий.

Я кивнула, хотя в глубине души было страшно.

— Северус, ты уверен?

Снейп отвёл взгляд от пола, где продолжал вырисовывать сложные символы.

— Есть другой вариант? — холодно спросил он.

— Нет.

— Тогда уверен.

Я замерла, сжимая руки на коленях. Они собирались выжечь из меня ту часть души, что оставил Темный Лорд. И не просто выжечь. Процесс включал привязку между мной и Снейпом, чтобы он мог обойти руны, которые сдерживали внешнее вмешательство. Слава говорил, что способов нет, но потом нашёл этот. Мне объяснили всё лишь в общих чертах, но в выражении лица Снейпа читалось, что это не просто сложно. Это опасно.

Он вернулся к своей работе. Удивительно, но выглядел профессор совсем иначе, чем обычно. Вместо привычной мантии — тёплый чёрный свитер под горло и брюки. Всё как всегда мрачное, но в этом было что-то домашнее. Почти человеческое.

В комнате царила напряжённая тишина. Только потрескивание свечей нарушало её, когда Снейп поднялся с пола, завершив рисунок. Я смотрела на пентаграмму, чувствуя, как по коже бегут мурашки. Что-то древнее и неведомое словно дышало из этих линий, обрамлённых рунами.

— Становись в центр, — коротко бросил он. Его голос звучал как команда, хотя в нём проскользнула нотка усталости.

Я медленно встала, чувствуя, как ноги дрожат. Когда подошла к центру, Слава шагнул ближе, протянув мне небольшую фиалу с зельем. Оно мерцало мягким розовым светом.

— Выпей. Это поможет тебе удержать концентрацию, когда начнётся… — он замялся, будто подбирая слово, — процесс.

— Больно будет? — выдавила я, сжимая бутылочку.

Марьяна сдержанно усмехнулась, но в её взгляде было что-то утешающее.

— Больно — это мягко сказано, — честно ответила она. — Но ты справишься.

Я скользнула взглядом по лицам этих троих, пытаясь уловить хоть какую-то уверенность, что всё закончится хорошо. Но никто не лгал мне, обещая лёгкий исход.

Я вдохнула глубже, чем обычно, и залпом выпила зелье. Оно обожгло горло, а во рту остался привкус металла.

— Слав, начинай, — подала голос Марьяна, вставая за пределами пентаграммы с фиалом в руках.

Слава начал медленно произносить заклинание, и воздух вокруг меня словно загустел. Руна под моими ногами вспыхнула, а затем следующая, пока весь рисунок не засиял ослепительным светом. Я зажмурилась, но ощущение чужого присутствия стало таким явным, что внутри всё сжалось от страха.

Снейп вошёл в круг, взяв меня за запястье, я сделал то же. Его ладонь была холодной, но это немного заземлило меня.

— Смотри на меня, — приказал он, и я подняла голову, встретившись с его взглядом. — Не отвлекайся. Не сопротивляйся.

— Не сопротивляться чему? — едва выдохнула я, но он не ответил.

Когда свет вокруг стал почти нестерпимым, я почувствовала это. Чужую силу. Она царапала, грызла меня изнутри, пытаясь вырваться наружу. Моя голова наполнилась голосами, разрозненными шёпотами.

«Ты думаешь, они тебя спасут?»

От голосов голова готова была разорваться, а глаза вытечь из орбит огненной лавой.

«Ты всего лишь сосуд».

Теперь горело все тело. Когда они говорили «выжечь», я и подумать не могла, что это будет настолько буквально. У меня закончился воздух, а легкие пылали жаром, словно внутри меня кто-то развел костер.

«Отдайся мне, и боль прекратится».

Слава начал читать громче, срываясь на хриплое пение.

Я закричала, чувствуя, как тепло от рук Снейпа распространяется по моему телу. Он тянул меня обратно к реальности, не позволяя погрузиться в этот хаос.

— Посмотри на меня! — его голос прорезал боль. — Держись!

Я видела, как он напрягся, как на его лбу выступил пот. Внезапно вспышка разорвала пентаграмму. Меня отбросило назад, а Снейпа швырнуло в противоположную сторону. Я ударилась о пол и, задыхаясь, открыла глаза.

Всё вокруг словно заволокло черным туманом. Я услышала тяжёлое дыхание Снейпа, увидела силуэт Марьяны, бегущей к нему.

— Получилось? — мой голос дрожал.

— Мы выжгли это, — тихо сказал Слава, подходя ближе. Но в его тоне было что-то… тревожное.

Я поднялась, ощущая себя пустой. Усталость разлилась по телу, но странным образом мне стало легче. Я встретилась взглядом с Снейпом.

— Что-то осталось, — сказал он почти шёпотом. — Но теперь это под твоим контролем.

Я не знала, радоваться ли этим словам или бояться их.

* * *

«Северус»

Я не помню, когда именно понял, что придётся это сделать. Возможно, где-то между тем, как Слава выложил передо мной руны, и тем, как я в очередной раз сгорал от бессилия, глядя на книги, которые отказывались выдавать мне ответы. Всё вокруг рушилось, а я — я, Северус Снейп, чья жизнь всегда была подчинена цели, чей разум был сильнее любого хаоса, — оказался в тупике.

Я ненавижу Поттера. Это чувство въелось в меня с тех пор, как он впервые переступил порог Хогвартса. И не потому, что он Лилин сын. Нет. Потому что он — Джеймс. Потому что он унаследовал его высокомерие, его уверенность, что мир должен крутиться вокруг него. Был уверен в этом. Я ненавидел его за это и цеплялся за эту ненависть, как за спасательный круг.

И всё же я искал его. Когда Поттер исчез, когда он, как всегда, втянул себя в ситуацию, которая могла стоить ему жизни, я — вопреки здравому смыслу — отправился за ним. Дамблдор, разумеется, ничего не сказал. Старик, как всегда, загадочен до тошноты.

Найти его оказалось проще, чем я ожидал — он просто сам явился. А вот принять, что я теперь втянут в это всё по уши, — намного сложнее. Когда Слава озвучил идею ритуала, я был готов отказаться. Легче было бы бросить всё, уйти, оставить Поттера на растерзание его собственной судьбе. Но это значило бы оставить и Лили. Опять.

Ритуал был варварским. Связать нашу магию, наши чувства, нашу жизнь… Это означало, что я потеряю последнюю каплю уединения, которую ещё мог себе позволить. Каждый страх, каждая боль Поттера — всё это станет моим. Каждое его сомнение, его детское, невыносимое упрямство, его… надежды.

Я не хотел. Мерлин, как я не хотел.

Но отказаться значило предать её. Предать ту, чьё лицо я вижу каждый раз, когда мальчишка входит в комнату. Я согласился не ради него. Не ради спасения мира. А ради Лили.

Когда начался ритуал, я чувствовал себя, как человек, шагающий в огонь. Марьяна и Слава делали свою работу молча, сосредоточенно. Поттер стоял в центре круга, настороженно глядя на меня, как будто сам не знал, чего ожидать. И я… Я понял, что, несмотря на всё своё упрямство, этот мальчишка боится.

И я ненавижу себя за то, что в этот момент впервые почувствовал не только гнев, но и сострадание.

— Что-то осталось, — сказал я почти шёпотом, валясь за границей круга. — Но теперь это под твоим контролем.

Слова сами по себе были абсурдны. Поттер и контроль — понятия несовместимые. Но я чувствовал остатки той магии, что он каким-то образом сдерживал. Если бы на месте Поттера был кто-то другой, возможно, я бы даже ощутил уважение. Но, как всегда, моя предвзятость взяла верх. Казалось, сама судьба сделала всё, чтобы разрушить любые шансы на позитивное отношение к этому мальчишке.

— Северус, поднимайся, дорогой, — увещевала Марьяна. Я лишь скривился. Слабость вызывала во мне омерзение.

— Как мальчик? — спросила она у Славы, пока я пытался подняться самостоятельно, стараясь сохранить остатки достоинства.

— Я в порядке, спасибо, — раздался голос Поттера. Конечно, самоуверенность у него неизменна. Хотя лицо было бледнее моего в самые худшие времена.

Мальчишка сделал пару шагов, но тут же пошатнулся и рухнул в медвежьи объятия Славы, теряя сознание. Картинка для портрета — героя спасают в последний момент. Я фыркнул. Сострадание, появившееся на мгновение, улетучилось без следа. Выпив укрепляющее зелье, я почувствовал, как ко мне возвращается привычная хладнокровность.

— Я заберу его завтра.

— Северус, тебе тоже стоит отдохнуть. Куда ты собрался в таком состоянии? — забота в голосе Марьяны всегда вызывала у меня странное щемящее чувство в груди. Именно поэтому я избегал этих людей, ограничиваясь редкими визитами.

— Я в порядке.

Не дав возможности продолжить разговор, я аппарировал. Было одно дело, которое требовало немедленного обсуждения.

* * *

Кабинет Дамблдора

Чай. Опять этот чертов чай. Каждый раз одно и то же. Но слово есть слово. Вновь я отчитывался о том, что пришлось сделать ради спасения этого мальчишки.

— Ваш подопечный в безопасности, — заявил я саркастично, садясь в кресло без приглашения. Вежливость? После всего, что я вынес? Увольте.

— Как всё прошло, Северус? Мальчик в порядке?

Кто бы спросил, в порядке ли я.

— Он жив. Сейчас восстанавливается после магического истощения. Завтра же верну его в школу. — Внутренне я поморщился, представив это лицо, вновь мелькающее передо мной ежедневно.

— Прекрасно, прекрасно, — протянул Дамблдор, перебирая бороду. Он выглядел как шахматист, размышляющий над очередным ходом, и я почти чувствовал, как меня мысленно передвигают по доске.

— Вы собираетесь что-то с этим делать?

— О, не беспокойся, мой мальчик. Всё не так плохо. Под твоей защитой Гарри будет в безопасности. Может, стоит оформить тебя его магическим опекуном?

Я подскочил с кресла.

— Нет! — резко оборвал я. — Нет, и ещё раз нет, директор. Мне мало того, что он учится на моем факультете. Мало того, что я теперь связан с ним магически и буду чувствовать его за треть земного шара. Вы хотите приклеить его ко мне окончательно?!

— Северус...

— Я не нянька!

Я гремел голосом так, что стены дрожали. Дамблдор, разумеется, не обращал внимания, улыбаясь своей снисходительной, доводящей до бешенства улыбкой.

— Не горячись, мой мальчик. Это была лишь мысль. Ты справляешься лучше, чем думаешь.

Я фыркнул, обессиленно осел обратно в кресло. Его слова звучали, как будто меня хвалят за выполнение простейшего задания.

— Ты спрашивал Гарри о том человеке? Ты уверен, что не видел его раньше?

— Нет, — резко ответил я.

Ложь. Этот человек был мне знаком. Но я не мог вспомнить, где и как. Это рождало во мне тревогу, которую я не мог позволить себе показывать.

— Плохо, — Дамблдор задумчиво кивнул. — Но ничего. Гарри расскажет, когда вы узнаете друг друга лучше.

Я поднялся, сдерживая раздражение.

— До свидания, директор.

Я вышел, чувствуя на себе его взгляд. Снисходительный, уверенный. Он знал, что я всё равно буду продолжать. Не из-за мальчишки. Ради неё. Ради Лили.

* * *

«Харриет»

Мы долго прощались с Марьяной. Она, как добрая, но чересчур настойчивая бабушка, пыталась всучить мне склянки с отварами, пирожки, банки с вареньем и даже грибы. Отказаться от всего этого было невыносимо трудно, и я, глядя на профессора Снейпа, подавленного своим опытом общения с ее знаменитой сковородой, решила уступить хотя бы частично. Зелья я приняла без споров.

— Ты только меня послушай, ладно? — тараторила Марьяна, заботливо кутая меня в теплый шарф. Её взгляд был мягким, но настойчивым, а за её спиной мрачно наблюдал Снейп, скрестив руки на груди.

Я молча кивнула.

— То, что вы вчера с Северусом сделали... — она замялась, словно подбирая слова. — Я знаю, тебе не всё рассказали. Но я хочу, чтобы ты не пугалась.

Она наклонилась ближе, её голос стал чуть тише.

— Между вами теперь связь.

— Связь? — переспросила я, не совсем понимая, о чём она говорит.

— Да, — кивнула Марьяна и мягко постучала пальцем по руке, на которой виднелись руны. — С этим тоже связано. Теперь он всегда тебя найдёт. Всегда. Но не только это. Он будет чувствовать тебя.

— Чувствовать? — Вопрос прозвучал почти как эхо.

— У нас раньше так женили, — пробормотала она с усмешкой.

Я резко вскинула голову, готовая возразить, но она быстро приложила ладонь к моим губам и шикнула, не дав сказать ни слова.

— Раньше, говорю. Не перебивай. — В её глазах мелькнуло что-то вроде грустной нежности. — В болезни и здравии. Пока смерть не разлучит вас. Если ты будешь умирать, он узнает. И если он будет умирать — ты тоже узнаешь. Так что вы не умирайте, ладно?

Слова звучали одновременно успокаивающе и пугающе. Она смотрела на меня с каким-то странным состраданием, словно ожидала, что я пойму больше, чем она говорит. Я чувствовала лишь тяжесть: всё снова решили за меня.

Я кивнула, не в силах ответить. Хотелось убежать — подальше от неё, от Снейпа, от этого дома. Да и от собственных мыслей тоже. Почему он согласился? Почему вообще ради меня? Я — кто, черт возьми, такая, чтобы приносить такие жертвы?

— Хватит уже. Нам давно пора, — резко проговорил Снейп, выходя из дома. В его голосе слышалась привычная раздражительность, но глаза мельком блеснули чем-то иным.

Марьяна, видимо, успела прочитать это, но на прощание обнять его всё же не смогла. Он ушёл, как всегда, молча, коротким кивком попрощавшись с её мужем.

Мы аппарировали к Хогвартсу в полном молчании. Я не осмелилась заговорить с ним, а он, казалось, даже не заметил моего присутствия, как будто я была очередной сумкой, которую нужно доставить по адресу.

На ужине меня поймали Гермиона с Тео. Их обычная болтовня и обсуждения домашних заданий вдруг стали невероятно приятными. В их компании я вновь почувствовала себя собой: просто ученицей магической школы. Просто Гарри.