За гранью отражений (гет)

Говорят, что перед смертью перед глазами проносится вся твоя жизнь. Моей первой картинкой был золотой билет на Хогвартс-экспресс, который мне дал Хагрид, перед тем как всё изменилось.

Но если задуматься, всё началось гораздо раньше. Мне было восемь, а может быть, девять лет — точно не помню. Но я отчётливо помню слова того мужчины:

«Твоих родителей убил Том Реддл. И он вернётся, чтобы закончить начатое».

Прошло десять лет, и он действительно вернулся. Том Марволо Реддл вернулся, чтобы убить меня. И я умерла.

Семь лет назад.

— Поттер, Гарри.

Зал наполнился шумом, стоило женщине в остроконечной шляпе произнести моё имя. Со всех сторон слышались возгласы удивления, восхищения и даже презрения. Не знаю, что я уже успела натворить за пару часов в мире магии, но, кажется, здесь все знали, кто я. Все, кроме меня.

Распределяющая шляпа опустилась на мою голову, скрыв её почти до самого носа. Я сразу почувствовала, насколько она старая: ветхие поля, запах пыли и, кажется, книг. Это не вызывало у меня отвращения, но и благоговейного трепета, с которым на неё смотрели другие студенты, тоже не пробудило. Обычная необычная шляпа. Хотя… она говорила. Постойте?

— Хммм, я чувствую в тебе силу. Большую силу и высокий потенциал. Ум и доблесть. А также храбрость. Из тебя вырастет великий волшебник…

Пока она рассуждала о смысле моей жизни, я думала только о том, как бы поскорее покинуть этот табурет и скрыться от чужих взглядов. Назойливое внимание всегда раздражало меня. Я ненавижу быть на виду. Это всегда плохо кончается. Для меня или для тех, кто устроил это внимание.

— СЛИЗЕРИН!

Что ж, только что разрушились мечты как минимум одной рыжей семьи и одного великана (ей-Мерлин, с трудом могу назвать его «одним» с такими-то размерами), которые убеждали меня в величии Гриффиндора и подлости Слизерина. Впрочем, мне было совершенно всё равно, куда меня отправят, но буду честной: определённые преимущества в выборе шляпы я всё же видела.

Погрузившись в свои мысли и планы, я не заметила, как оказалась окружена самыми настоящими слизеринцами. С одной стороны ко мне почти вплотную придвинулся Драко Малфой, а с другой все предпочли держаться на расстоянии. Да и в целом весь факультет смотрел на меня так, будто я незваный гость. Даже декан не остался в стороне, сверля меня таким пристальным взглядом, будто пытался проделать в голове дыру размером с галеон.

— Ну что, теперь пожмём руки, Поттер? — вся манера Драко, от его выражения лица до тона, говорила о том, что он считает себя выше всех. Мне сразу вспомнился мой кузен Дадли — передо мной явно ещё один избалованный маменькин сынок.

От этого открытия я невольно скорчила лицо. Мор всегда говорил, что я плохо скрываю свои эмоции, и это меня губит.

— Ну что ты, Малфой, боюсь, я недостаточно избранный, чтобы касаться твоей руки, — спокойно ответила я и тут же отсела подальше, под дружный смешок других первокурсников.

Кажется, пора кое-что объяснить. Всем известный «Мальчик-Который-Выжил» вовсе не мальчик. Я — самая что ни на есть девочка. Вот только этот факт я не собираюсь раскрывать, по крайней мере, до тех пор, пока скрывать это станет совсем невозможно.

Не то чтобы это уже сейчас было незаметно: длинные волосы до пояса, собранные в хвост, цвета горького шоколада, который на солнце отливает медным оттенком; стройная фигура, скрытая в одежде явно не моего размера. Но окружающих, похоже, убедил один простой факт — все уверены, что я мальчик. И пока так, меня это полностью устраивает.

Тем более, мне всего двенадцать. Чего тут бояться? Это же самое безопасное место во всей Британии, правда?

— Тебя разве не учили, что надо заводить правильные знакомства, а, Поттер? — подал голос Малфой.

— Некому было учить. Родители слишком заняты посмертием, а тётя с дядей у меня ма-а-г-л-ы, — ответила я, состроив свою самую устрашающую гримасу. По крайней мере, я на это надеялась, шевеля пальцами перед лицом Драко, словно это змеи.

Он едва не позеленел — то ли от злости, то ли от страха. А вот за столом Ревенкло шутку оценили: я отчётливо слышала чей-то задушенный смех. Отлично! Парочку друзей я, похоже, смогу найти.

— Придурок! — выкрикнул блондинчик, наконец отодвинувшись подальше.

Слава подштанникам Мерлина! Интересно, а он их носил? Надо будет уточнить на уроках Истории магии — я точно видела это в списке предметов.

Из плюсов: Малфой от меня отстал. Из минусов: теперь на нас ещё пристальнее смотрит декан. Да что ему от меня нужно?

— Добро пожаловать! — внезапно раздался голос Дамблдора. — Добро пожаловать в Хогвартс!

Прежде чем мы начнём наш банкет, я хотел бы сказать несколько слов. Вот эти слова: Олух! Пузырь! Остаток! Уловка! Всё, всем спасибо!

Он сел, а зал взорвался смехом и аплодисментами. Я же сидела, пытаясь осмыслить, что вообще произошло. Что значат эти слова? Кто тут олух? И что за остаток?

В таком странном состоянии я начала поглощать еду, особо не разбирая, что именно ем. Но когда сделала глоток из кубка, выплюнула содержимое на стол, забрызгав блюда и лицо ученика напротив.

— Прости, прости! Что это?!

— Тыквенный сок, — угрюмо ответил пострадавший, решивший ещё и представиться: — Теодор Нотт.

— Гарри Поттер, — я протянула руку, чувствуя себя при этом крайне неловко. Плевать в лицо при знакомстве могут только ламы. И, видимо, я. — Ну, ты, думаю, и так уже знаешь.

— Да, наслышан, — буркнул он, вытирая щёку и манжеты платком.

— Ненавижу тыквенный сок, — зачем-то призналась я.

Он лишь махнул рукой, явно не желая продолжать разговор. Что ж, видимо, знакомство на этом и закончилось. Кстати, вместо сока в моём кубке теперь была обычная вода. Не знаю, кого благодарить за это чудо, но, обернувшись на все триста шестьдесят градусов, виновника не обнаружила.

Нам представили нового учителя защиты от тёмных искусств — профессора Квиррелла. И дело было не только в его странном имени. Я уже встречала этого человека, когда закупала школьные принадлежности, и первое впечатление от него осталось, мягко говоря, неоднозначным.

Его вид и манеры внушали меньше уверенности, чем сломанная палочка. Профессор заикался на каждом слове, и я поймала себя на мысли: сможет ли он вообще выкрикнуть заклинание до того, как его самого заколдуют? Пока он выдавит «Остолбеней», нападающий успеет подготовить целый боевой арсенал.

Что ж, если он хотя бы хороший учитель, с этим ещё можно смириться.

Краем уха я уловила разговор за столом Гриффиндора о нашем декане. Снейпа я ещё не знала лично, но, возможно, гриффиндорцы были правы: он жаждет занять место Квиррелла. Правда, мне кажется, что профессор не из тех, кто будет терпеть и молчать ради достижения цели. Захотел бы — уже давно был бы на этой должности.

Хотя, возможно, старик Дамблдор не так прост, как кажется. Добрый дедушка с придурью? Ага, щас.

Директор тем временем перешёл к рассказу о страшных и смертельно опасных местах, куда нам, студентам, категорически запрещено ходить. Напоминаю: мне обещали, что Хогвартс — самое безопасное место в Британии.

А теперь вопрос: сколько способов убиться я смогу найти в этом замке без помощи Темного Лорда?

Качаю головой. Мор был прав, как всегда. Если он говорит, что этот мертвец не такой уж мёртвый, значит, надо беречь свою шкуру.

— Идём, — толкнул меня в плечо Нотт, выдернув из мыслей.

Кажется, я настолько погрузилась в размышления, что пропустила момент, когда мы стали лучшими друзьями. Хотя, стоп. Мы вообще друзья? Ладно, неважно. Ай, ну его, пора в подземелья.

Мою комнату я делила с Ноттом, Малфоем и Забини. Про последнего сказать нечего. А вот в целом компашка у нас собралась оторви и выбрось. Я пыталась поближе познакомиться с Блейзом, но не успела — заснула, едва коснувшись подушки.

Сон был странным. Я ходила по замку в тюрбане Квиррелла. И он говорил со мной, убеждая, что мне место в Гриффиндоре.

— Ни за что! — категорично заявляла я.

Тюрбан становился всё тяжелее и плотнее с каждым моим отказом, будто сжимая голову. Я пыталась его снять, но он давил сильнее.

Рядом стоял Малфой, облачённый в чёрное с тысячей пуговиц на сюртуке. Он орал что-то про зелья, а котлы вокруг взрывались один за другим. Вспыхнул яркий зелёный свет, и я проснулась в холодном поту.

Перевернувшись на другой бок, я снова уснула. Утром от сна ничего не осталось в памяти, кроме лёгкого чувства тревоги.

* * *

— Вот он, смотри!

— Где?

— Да вон, рядом с высоким хмурым парнем.

— Это который в очках?

— Ты видел его лицо?

— Ты видел его шрам?

Этот шёпот преследовал меня с того самого момента, как я вышла из спальни на следующий день. Моя персона вдруг стала центральной фигурой в школе, и планы тихо отсидеться ближайшие пять лет пошли псу под хвост. Мор предупреждал, что так и будет, но я всё же надеялась на лучшее. Почему у меня такой нездоровый оптимизм? Вот уже всю жизнь задаюсь этим вопросом.

Несмотря на всё это, замок действительно казался волшебным. Хотя, так и есть: он огромный и полон магии. Сто сорок две лестницы, которые меняют направление, двери, которые не всегда открываются, — просто рай для любителей приключений. К концу обучения от моей худой фигурки, похоже, останутся одни мышцы пониже поясницы.

Хотя на учителей этот эффект почему-то не распространяется. Например, Снейп: взглянешь на него и не поймёшь, где там жизнь теплится. Некоторые студенты шепчутся, что он вампир. Или, может, какое-то умертвие. Живёт в подземелье, пьёт кровь девственниц и спит вверх ногами.

Впрочем, мою кровь вроде бы никто не пил. Я даже потрогала шею на всякий случай. Следов нет.

— Ты чего? — раздался голос Тео.

Он шёл рядом. Похоже, мы действительно стали друзьями. Или что-то вроде того. Всё время рядом, помогает, чем может, и держит меня подальше от Малфоя. Хотя тут, скорее, спасает его от меня, а не наоборот. Этот гений аристократической мысли продолжает свои попытки приблизиться ко мне на правах непонятно кого.

— А? А. Да просто шея болит. Как слизеринцы выживают в подземельях до выпуска? Тут дует со всех сторон. Я уже не знаю, сколько мне надо есть, чтобы удерживаться на месте, — сказала я, скосив взгляд на фигуру Гойла.

Ну, ему точно не грозит быть унесённым ветром. С его аппетитом мог бы посоревноваться даже Дадли, и то проиграет. На равных идёт разве что Крэб. А по слухам, ещё и Рон Уизли. Говорят, его аппетит уже оброс легендами.

Короче говоря, у меня есть шанс затеряться на фоне их славы. Один маленький, но шанс.

Ответом мне служит лишь кивок головы. И в следующий миг я ощущаю, как всё моё тело обволакивает приятное тепло, словно окутывает мягкий плед. Мне становится так уютно, что я уже готова расцеловать Нотта за это чудо. Но вместо этого просто округляю глаза, глядя на него с немым укором.

— То есть, ты всё это время ходил в тепле? Предательство — горькое на вкус, — тоном оскорблённой невинности говорю я, строя такую обиженную мину, что даже Малфой, обернувшись, проникается. Кажется, он чуть шею не свернул от усердия.

Ну, проникся только Малфой. На Нотта это, как всегда, не произвело ни малейшего впечатления. Он лишь фыркнул и ускорил шаг, оставив меня без тепла. Пришлось догонять. Что за дела?

Честно, я не понимаю этого человека. С виду он типичный одиночка, но почему-то решил держаться рядом со мной. Может, увидел во мне собрата по несчастью. А может, у него есть какой-то корыстный умысел. Как бы то ни было, пока наши планы совпадают, я собираюсь держаться к Нотту как можно ближе.

К тому же его вечное угрюмое выражение лица отпугивает толпу «последователей Избранного». Даже Уизли отстал. Хотя, если быть честной, он потерял ко мне интерес ещё в тот момент, когда шляпа отправила меня в Слизерин. Вот бы и наш декан так к этому отнёсся. Тогда жизнь показалась бы мне манной небесной. Но, увы, придётся терпеть. Терпи, Харриет, изо всех сил.

Один только урок зельеварения чего стоил! Мой первый урок в школе, и сразу такая подстава. Спасибо хотя бы за то, что я догадалась прочитать учебник в августе.

Но даже с этим у меня возникли огромные вопросы к профессору Снейпу. Что он ожидал? Что я с пелёнок сидела в котле?

Позже я узнала, что чистокровных волшебников обучают задолго до поступления в Хогвартс. А я жила у маглов! Между прочим, мне говорили, что Снейп за своих слизеринцев горой. Так почему же у меня такое чувство, будто он рад меня сжить со свету?

Может, я плюнула тыквенным соком в его сторону? Или это было в прошлом воплощении? Иначе я просто не нахожу объяснений тому, что происходило на уроке.

— Поттер! — неожиданно раздался голос Снейпа, заставив меня вздрогнуть. — Что получится, если я смешаю измельчённый корень асфоделя с настойкой полыни?

Он выкрикнул моё имя так резко, что я на несколько секунд забыла, как дышать, не говоря уже о том, чтобы вспомнить ответ на его вопрос.

— Так, так… Очевидно, известность — это далеко не всё…

— Из измельчённого корня асфоделя и настойки полыни можно приготовить усыпляющее зелье, сэр, — выпалила я, стараясь звучать уверенно. В последний момент я вспомнила, что нужно добавить «сэр», чтобы не усугубить ситуацию.

На мгновение показалось, что его лицо стало менее бледным — возможно, от злости. Снейп сделал шаг в мою сторону, как хищник, высматривающий добычу. Его тёмные глаза, словно чёрные провалы, вгоняли меня в дрожь.

Но я не отвела взгляд. Дядя когда-то говорил, что так надо поступать с агрессивными собаками — не показывать страх. Правда, сравнение с бешеной псиной в голове не добавило мне уверенности. Надеюсь, Снейп не умеет читать мысли. Иначе мне точно конец.

— Вы всё-таки открывали учебники перед тем, как приехать в школу. Хорошо, Поттер, а в чём разница между волчьей травой и клобуком монаха?

Мерлин, он точно читает мои мысли! Иначе почему вопрос об оборотнях?

— Это одно и то же растение, сэр. Также известное как аконит, — ответила я, стараясь сохранить спокойствие.

Снейп резко развернулся, и полы его мантии задели меня по ногам. Никаких похвал, даже намёка на добавленные баллы для Слизерина.

С другой стороны, его урок оказался удивительно полезным. По крайней мере, теперь я знаю, что делать в случае отравления: вскрыть козу и достать безоар. Мерлин, о чём я только думаю?!

Тот день закончился тем, что мой пергамент был покрыт таким количеством заметок, что даже мистер Бинс позавидовал бы.

Правда, урок истории магии оказался настоящей пыткой. Восстание гоблинов звучало так скучно, что я могла бы уснуть стоя. Узнать хоть что-то про подштанники Мерлина мне, конечно, не удалось.

Но зато теперь я знаю, что можно разлить удачу по сосудам и закупорить смерть в бутылках. Речь профессора Снейпа действительно завораживала. Если бы он не был таким устрашающим, отбоя от поклонниц у него точно не было бы.

Сентябрь и октябрь пролетели незаметно. Уроки оказались увлекательными, и я даже успела втянуться в учёбу. Более того, я начала приносить баллы для Слизерина, что, как ни странно, сделало меня ещё более популярной. Но со временем я привыкла к этому вниманию. А с помощью Нотта и вовсе перестала его замечать.

Близился Хэллоуин, праздник, который вызывал у меня такое же недоумение, как и Рождество. Рождество кого? Тео объяснил, что эти праздники ввели для маглорожденных, чтобы им было легче привыкнуть к магическому миру.

Я это совершенно не одобрила. Почему маглорожденных нужно подстраивать под маггловские традиции? Почему бы их, наоборот, не приобщить к культуре волшебников? Вот я бы с удовольствием отметила Йоль. А индеек я насмотрелась у Дурслей.

Хотя у Дурслей я на них только и смотрела. Не подумайте, они никогда не морили меня голодом, но и не давали наесться вдоволь. У них будто был встроенный измеритель, определяющий, сколько граммов еды мне достаточно, чтобы остаться недоразвитой. Подозреваю, что с их «заботой» я так и осталась бы метр с кепкой, вечно носившая обноски кузена.

Гены генами, но без нормального питания вырасти невозможно.

За два месяца в Хогвартсе я наконец начала набирать вес. Теперь форма больше не болталась на мне, как на вешалке. И это несмотря на то, что мадам Малкин подгоняла её под мой размер. Что за магия заставляла её всё равно оставаться большой, я не знаю. Но я искренне рада, что это безобразие закончилось.

Сегодня я собиралась как следует подкрепиться, запивая всё водой из кубка. С тех пор как я выплюнула тыквенный сок на своего соседа, он больше не появлялся, что уже само по себе было маленьким чудом.

Но моим планам на спокойный ужин не суждено было сбыться.

С пронзительным воплем, напоминающим последний вздох умирающего кита, в зал влетел профессор Квиррелл:

— Тролль! В подземелье тролль!

Он завершил своё театральное выступление, рухнув в обморок посреди зала. И ведь что удивительно — за всё это время не заикнулся ни разу. Настоящее рождественское чудо. Хотя, в данном случае, хэллоуинское.

Зал снова наполнился шумом, как в первый день моего прибытия в Хогвартс, только теперь это был не смех, а крики. Кто-то откровенно визжал, кто-то плакал. Напоминаю: Хогвартс — самое безопасное место в Британии. Ага, конечно.

— ТИХО! — пророкотал на весь зал голос Дамблдора, мгновенно перекрывая шум. — Без паники. Старосты, отведите всех студентов по гостиным своих факультетов. Учителя, за мной.

На этом моменте у меня возник важный вопрос: как слизеринцам идти в гостиную, если она находится в подземельях? А в подземельях сейчас ТРОЛЛЬ?! Спросить было не у кого — все уже разошлись по своим маршрутам.

Тео, как всегда, шёл рядом, будто боялся, что я вдруг решу броситься в бой с чудовищем. Я что, совсем дура? Мне жить охота.

— Гермиона осталась в женском туалете и ничего не знает о тролле!

— Идём, расскажем учителям!

— Их уже нет, что делать?

— Тогда идём к Перси, он найдёт Макгонагалл.

Ладно. Кажется, я всё-таки дура.

Не то чтобы мне была так уж дорога Гермиона. За два месяца мы едва перекинулись парой слов. Но чисто из женской солидарности, а главное — потому что нам просто по пути, я побежала в сторону женского туалета. Тео зашипел что-то раздражённое, но я уже не слушала.

— Ты спятил? Что мы можем сделать против тролля? — прозвучал его голос за спиной.

— А я тебя с собой и не звал, Тео. Хочешь спрятаться в спальне — вперёд и с песней. А я девчонку не брошу.

— Сдалась она тебе! — буркнул он, но, ворча, всё равно побежал за мной. Даже палочку уже достал.

Что ж, так и быть, на Рождество подарю ему шоколадку.

Стоило приблизиться к туалетам, как стало ясно: тролль точно где-то рядом. Запах был настолько пробивным, что им можно было не только лечить простуду, но и, кажется, воскрешать мертвецов. Я даже не удивилась бы, если где-то прямо сейчас начал воскресать Волдеморт.

От этой вонючей амброзии у меня потекли слёзы. Видимо, тронулась до глубины души.

Тишину разорвал девичий крик. Мы ворвались внутрь, и мои худшие опасения подтвердились: Гермиона Грейнджер всё ещё была здесь. Я надеялась, что она успела убежать, но нет. Её единственным достижением было спрятаться под раковинами, что не сильно помогало, учитывая дубину тролля.

Громила тут же обрушил её на керамику, разнеся всё в щепки. Благо, Гермиона успела перекатиться и избежать участи мебели. В туалете не осталось ни одной целой кабинки, а из разорванных труб били фонтаны воды.

Если бы эта вода могла смыть тролля в канализацию вместе с его запахом, я бы поверила в Мерлина.

— Эй, ты! — крикнул Нотт, бросая в голову чудища щепку.

Мои глаза и так были большими, но тут они стали ещё шире. Кажется, я была на грани нервного тика.

Бросок сработал, несмотря на всю его нелепость. Тролль развернулся и пошёл к нам.

— Ты идиот, Нотт! — выкрикнула я, уворачиваясь от дубины, которая врезалась в пол в том месте, где я стояла секунду назад. На её месте остался внушительный кратер. Боюсь представить, что бы там осталось от меня.

— Вингардиум Левиоса! — закричала я, не раздумывая. Заклинание, которое мы отрабатывали пару часов назад на уроке Флитвика, оказалось первым, что пришло мне в голову.

Не знаю, подействовал ли адреналин или просто удача, но заклинание сработало идеально. Дубина тролля взлетела в воздух и зависла. На пару секунд она замерла над его головой, а затем с громким стуком рухнула на череп.

Я отчётливо услышала эхо. Кажется, в голове у этого чудища было совсем пусто.

А потом он с грохотом рухнул на пол.

— Он мёртв? — спросила я у кого-то, кто мог бы знать ответ.

— Без сознания, — коротко ответил Нотт, пробираясь через грязь и щепки, чтобы вытащить Гермиону.

— С...спасибо, — выдохнула она, прежде чем залиться слезами и спрятать лицо в первый попавшийся объект, а именно — в жилетку Нотта.

Так нас и застали преподаватели: я стою над телом тролля, а Нотт обнимает ревущую Грейнджер.

— Что тут произошло? — обманчиво мягким тоном спросил Снейп, бросая на нас пристальные взгляды. В этот момент я всерьёз задумалась, не переехать ли жить к Хагриду.

— Это всё моя вина! — неожиданно выпалила Гермиона, при этом на её лице уже не осталось ни слезинки. Зачем тогда столько времени терлась о жилетку Тео? Я не выдержала и вновь расширила глаза. Куда уж шире?

— Простите? — уточнила Макгонагалл, слегка нахмурившись.

— Я читала про троллей в библиотеке и думала, что справлюсь сама, — выпалила Гермиона с таким лицом, словно её миссия по спасению мира только началась. — Если бы не Гарри и Тео, я бы уже была мертва.

Никакого раскаяния. А ведь говорят, что гриффиндорцы — чуть ли не ангелы во плоти. Да уж, вижу, нимб прямо глаза мне слепит. Надо срочно менять очки на солнцезащитные.

— Мисс Грейнджер, за столь вопиющее нарушение правил я вынуждена лишить ваш факультет десяти баллов, — наконец проговорила Макгонагалл. — Мистер Поттер и мистер Нотт, за спасение ученицы я добавляю по пять баллов каждому.

Вот честно, кажется, сегодня весь мир решил испытать моё терпение. Ещё немного — и я прилягу рядом с троллем. Осталось только, чтобы Снейп выдал нам медали.

— И отработки у Филча на ближайшие две недели, — с мрачным удовольствием добавил наш декан.

Ну вот, мир встал на свои места. Спасибо, профессор.

На самом деле, жизнь в мужской спальне оказалась не такой уж плохой. Я давно привыкла справляться с подобными условиями, благодаря моему кузену Дадли. Он едва ли воспринимал меня как человека, не говоря уже о том, чтобы увидеть во мне девчонку.

Например, нам приходилось буквально драться за ванную комнату, несмотря на то что их в доме было две. Дадли умудрялся врываться именно тогда, когда там была я. Это был один из его любимых способов унизить меня, но удовольствие от этого быстро сошло на нет. Достаточно было пару раз приложить его по лицу мыльной губкой, чтобы он с криками уносился под крылышко тёти Петуньи. Мыло, выделенное специально для меня, оказалось настолько кусачим, что Дадли потом ходил с красными глазами весь день.

Вообще, мои методы «перевоспитания» кузена были не менее жестокими, чем расплата, которая следовала за этим в лице дяди Вернона. Тот был строг и суров, а свои неудачи в бизнесе любил срывать на мне. Конечно, зачем портить отношения с семьёй, когда под рукой есть мальчик для битья?

Рукоприкладство он использовал редко. Чаще хватал за волосы, уши или сжимал руки так, что оставались синяки. Но всё это делалось так, чтобы соседи ничего не заметили. Репутация для Дурслей была священна.

И всё же я могу сказать им спасибо. Благодаря им я закалилась, научилась держать удар и пополнила свой словарный запас ругательств и ярких оборотов.

Все эти навыки пригодились мне в мальчишеской спальне слизеринцев, когда однажды утром меня попытались стащить из постели за лодыжку. Ступня ударила нападавшего в живот чисто на инстинктах, и это сопровождалось глухим хрипом, когда тот упал на холодный пол.

Следом из меня вырвался такой поток ругательств, что я сама поразилась своим способностям. За это определённо можно было получить «выше ожидаемого». Правда, вместо похвалы мне могли влепить синяк, если бы кулак обидчика оказался на месте подушки.

— Поттер! — орал Малфой, но его голос доносился с другой стороны спальни. Значит, пострадал точно не он.

— Какого дьявола вы тут шумите?! — заорала я в ответ, резко садясь в постели.

Мои волосы стояли дыбом, что при их длине выглядело особенно внушительно.

Потёрла глаза и, наконец, смогла разглядеть виновников моего «радушного» пробуждения. На полу валялся Блейз, очевидно, переигрывая свою роль: поза умирающего лебедя была слишком наигранной даже для театрального кружка. Рядом стоял Малфой, гордо раздувая ноздри, словно готовился вынести смертный приговор. А Тео? Он просто сидел на своей постели с книжкой в руках, абсолютно равнодушный ко всей этой драме. Естественно, он уже знал, как именно меня будить не стоит. До сегодняшнего дня именно он оставался в комнате, пока не вытрясал меня из одеяла. Почему вдруг всё изменилось, для меня осталось загадкой.

— Через десять минут обед. Ты не был на завтраке, и декан задавал вопросы, — прохрипел Блейз, даже не пытаясь скрыть искусственную драматичность.

Нет, ну с такими актёрскими талантами Забини точно стоило попробовать себя в магловском футболе. Он бы легко выбивал красные карточки всем соперникам.

— И с каких пор вы стали моими няньками? Или Снейп решил, что вы больше ни на что не годитесь? — спросила я, садясь на постели и устрашающе зевая.

Не стоило меня так будить. Спросонья мой характер хуже ядопрострела.

— Да ты! ТЫ! — задохнулся от возмущения Драко, явно подбирая для меня самые изысканные оскорбления.

Увы, Малфой, но твоего аристократического воспитания недостаточно, чтобы меня задеть. Даже стараться не стоит.

— Поднимайся, иначе будешь писать эссе по истории магии самостоятельно, — невозмутимо бросил Тео, не отрывая взгляда от своей книги.

Уголок его губ едва заметно дёрнулся. Ах, этот шантажист! Он прекрасно знает, что я на уроках Бинса сплю лучше, чем в кровати, и максимум, что могу выдать на эссе, — это фразу «восстание гоблинов» раз сто.

— К Мордреду вас всех! — возмущённо вскрикнула я, сбрасывая одеяло.

Заодно этим же одеялом укрыла Блейза. Пусть на полу будет теплее. А Малфою достался меткий удар подушкой. Теперь этот «бедный» блондин будет зализывать свою шевелюру добрых пять минут. Так ему и надо!

Шипя, как кошка, я отправилась в сторону ванной. Благо, у нас она была отдельной. Это ли не счастье? Говорят, у гриффиндорцев ванны общие на весь факультет.

Очередной повод радоваться, что я в Слизерине.

— Ах, да, Тео, — протянула я ласково в дверях, прищурив глаза. Тот сразу весь подобрался, и все его веселье мигом улетучилось, — назначаю тебя моей гувернанткой. Расческу в руки и вперед, шантажист проклятый!

Ответом мне стал только цокот языка, но тот и впрямь отправился за мной. У нас с ним был негласный уговор, ведь за помощь с эссе по истории магии я ему давала списывать ЗОТИ. Уж не знаю, почему у него не складывалось с этим предметом, но уговор есть уговор.

* * *

Всю дорогу до зала я нервно трогала волосы, проверяя их на наличие петухов. Вообще, я поздно поняла, что доверила свои волосы кому-то другому, когда до этого готова была отрывать руки любому, кто коснулся их хотя бы случайно. Это, между прочим, высочайший уровень доверия с моей стороны, и осознание этого факта выбило меня из колеи. Меня так и подмывало распустить хвост и собрать его заново, даже если выйдет совсем коряво.

— Мистер Поттер, пытаетесь отыскать нимб на своей голове и не находите? — послышался за спиной бархатистый, низкий голос нашего декана.

— Нет, профессор, он уже давно перекочевал на вашу умную голову. А я ищу рога, — вот кто меня за язык тянул? Ну неужто нельзя быть просто робким студентом, зачем постоянно вступать в перепалку с собственным деканом, медом мне, что ли намазано? Вообще, сам он виноват, нечего было так резко появляться за моей спиной.

— Приятно знать, что вы способны определить наличие ума у кого-то. Для этого требуются определенные мыслительные процессы, — хмыкнул профессор, не удостоив меня больше и взглядом. За его спиной развивалась мантия, словно крылья летучей мыши. А вот я осталась стоять на месте. Кажется, меня похвалили? Или оскорбили? Я запуталась!

Но кое-что смутило меня еще больше — профессор хромал.

* * *

Этим же вечером в общей гостиной слизерина было особенно шумно. Я, Тео и Блейз (тут стоит обратить внимание), занимались, самым что ни на есть, беспредельным жульничеством. Блейз добыл карты, причем абсолютно обыкновенные. И мы, окруженные сокурсниками и ребятами гораздо старше, принялись показывать настоящее волшебство от маглов. Откуда такие фокусы знали Нотт и Забини, они мне сообщать отказались, но сработались мы просто идеально. К концу вечера Драко Малфой остался не только без сикля в карманах, но и без самих карманов. Его штаны под потолком плавно перетекали от одной лампы к другой, под радостные улюлюканья старшего поколения.

— Я вас ненавижу, — ворчал Драко, прикрываясь диванной подушкой. Пожалуй, это был первый раз, когда я искренне рассмотрела его кандидатуру в друзья. Этот его оскорбленный вид вытаскивал из меня самые умилительные эмоции.

— Да ладно тебе, Малфой, подумаешь, все узнали, что твое белье цвета индиго. Лично я был уверен, что на нем будет Дональд Дак собственной персоной, — фыркала я, откидывая со лба ненавистные пряди, которые постоянно лезли мне в глаза, а я и так слепая.

— Кто? — дружно спросили со всех сторон.

— Дональд Дак. Ну, утка такая из магловских мультиков, — покачала я головой. Кто-то на такое скривился, очевидно, презирая само существование маглов, как таковых, а кто-то наоборот стал смотреть вдвойне любопытнее.

— Дональд Дак — это жутко богатый селезень. У него был сейф, забитый монетами под самый потолок, и тот туда прыгал, словно в бассейн, купаясь в деньгах, — объяснила я, закатывая глаза.

Гостиная разразилась смешками, которые постепенно переросли в хохот.

— Эй! — возмущался Драко.

— А что! Ему и правда подходит, — стучал ладонью по бедру от смеха Блейз. Он согнулся пополам, попутно вытирая выступившие слезы о брюки на коленках. От такого наш Малфой стал походить на разъяренного павлина, но сдвинуться с места ему все еще мешало отсутствие штанов.

И нашу идиллию нарушил декан.

Нет, ну серьезно! Такое чувство, что он поставил своей целью в жизни доставать меня. Куда бы я ни пошла, он появлялся там, будь то библиотека или поле для квидича. Клянусь, я пару раз видела его неподалеку от мужского туалета! Не то чтобы он не ходил в туалет, но такие совпадения доводят меня до дрожи в коленках. Еще немного и к тринадцати годам я буду полностью седая!

— Что это у вас, Поттер? — сухо спросил Снейп, подходя к нам поближе.

Я не успела спрятать карты, потому только и смогла, что виновато улыбнуться, хотя мне совершенно не в чем сознаваться. Разве это запрещено?

— Азартные игры запрещены, — проинформировал нас Снейп. — Отдайте сюда карты, и займитесь домашними заданиями. Мистер Малфой, за ваш неподобающий вид я лишаю вас двух баллов, и немедленно сообщу об этом вашему отцу.

— Он только что придумал это правило, — обиженно бурчала я себе под нос, когда декан уже ушел. А вот Драко был белее мела. Он так сильно был потрясен, что совершенно забыл про свою наготу, так и уйдя с диванчика в спальню.

— Интересно, что у него с ногой? — спросил Нотт.

— Не знаю, но надеюсь, что ему действительно больно, — мстительно произнесла я.

* * *

Меня трясло от волнения. Я во что бы то ни стало, решила вернуть колоду обратно, ведь карты принадлежали Тео, и он лишился их только по моей вине. Пусть он и махнул на это рукой, велев мне забыть про это, но я уже шла в сторону учительской. Уверена что при других преподавателях, Снейп вернет мне карты.

— Прекрати, и пошли обратно, — дергал меня за рукав Нотт. Он вновь ходил со мной, словно немой телохранитель, хотя не всегда и немой.

Я лишь дернула рукой и постучала в учительскую. Тишина. Я постучала еще раз, но ответа снова не последовало. И тогда я решила, что заберу карты сама, раз уж там никого нет, то и объясняться не придется. Я толкнула дверь и заглянула внутрь. Моему взору предстала ужасающая картина.

В учительской были только Снейп и Филч. Снейп сидел, поддернув свою длинную мантию выше колена. Одна нога его была сильно изуродована и залита кровью. Справа от профессора стоял Филч, протягивая ему бинт.

— Проклятая тварь, — произнес Снейп, — Хотел бы я знать, сможет ли кто-нибудь следить одновременно за всеми тремя головами и пастями и избежать того, чтобы одна из них его не цапнула?

Я медленно попятилась, закрывая за собой дверь, но…

— ПОТТЕР!

Лицо Снейпа исказилось от ярости, и он быстро опустил край мантии. Профессор явно не хотел, чтобы я видела его покалеченную ногу. Я судорожно глотнула воздуха.

— Я просто хотел узнать, могу ли я забрать карты обратно.

— ВОН ОТСЮДА! НЕМЕДЛЕННО ВОН!

Я выбежала быстрее, чем он успел бы начислить мне очередную отработку у Филча. Схватив за локоть Нотта, я неслась с ним вместе обратно в подземелья до тех пор, пока за нами не захлопнулась дверь в спальню. Мое сердце готово было выпрыгнуть из груди, пробив перед этим горло.

Тео пытался узнать у меня, что случилось, но я сейчас напоминала двойника Квиррелла, едва выдавливая из себя слова по слогам. Меня не пугал так даже разъяренный Вернон в свои лучшие годы. Почему-то, я была уверена, что в отличие от моего дяди, этот человек вполне способен не просто меня размазать по полу тонким слоем, но еще и убить.

Когда позже я оказалась в постели, голова у меня шла кругом от кучи вопросов. Рядом похрапывал Блейз, но и без его звукового сопровождения, я вряд ли бы смогла заснуть. Я тщетно пыталась очистить голову, ведь была просто обязана выспаться, но не так-то легко забыть лицо Снейпа, когда тот понял, что я видела его изуродованную ногу. Мой страх сменился злостью. Что ж, раз так, профессор, то теперь я буду следить за вами! Поиграем!

Следующие несколько недель пролетели в странном калейдоскопе событий. Я смогла узнать несколько вещей: трехголовый пёс носил имя Пушок, он охранял тот сверток, что Хагрид забирал со мной из Гринготса. И последнее: я никогда не доверю нашему лесничему ни одной даже самой мало-мальски важной тайны. Он совершенно не умеет держать язык за зубами, но обижаться на него за это почему-то все равно не получалось.

— Ну и куда вы? Все дети уже это, собираются на рождество домой, — тяжело пробасил великан, таща за собой пихту по снегу. Для такого ему не нужно было даже волшебство. Думаю, это одна из причин, почему у Хагрида не было настоящих врагов. Да и не умел он действительно на кого-то злиться.

— В библиотеку, искать кто такой этот твой Николас Фламель, — радостно ответила я, чувствуя себя при этом действительно счастливым ребенком. Приключения, азарт — все это разжигало кровь, а я уже порядком заскучала на уроках.

Лесничий уронил дерево.

-Вы это… вы это мне прекращайте! Говорю вам, не лезьте в это! Нечего детям во взрослых делах копаться. Профессор Дамблдор бы не одобрил, — увещевал нас Хагрид, но наше неожиданное трио в лице Тео Нотта, Гермионы Грейнджер и меня любимой уже не смог бы остановить никто.

Гриффиндорка так и вовсе воспылала к нам страстной любовью после того, как узнала, что мы собираемся погрузиться во все фолианты местной библиотеки.

Она первая бежала туда, после каждой пары, и последняя уходила, перед отбоем. Я не уверена, что ее вообще волновало, зачем мы этим занимаемся, ее интересовал сам процесс. И эта тяга к познанию пугала уже не только меня, но даже Тео, а он, между прочим, тоже тот еще книжный червь.

— Если ты так против, чтобы мы искали, кто это, то можешь сам нам ответить. И мы сразу же прекратим, — пыталась я сбить с пути истинного, но ответом мне стало только недовольное бурчание, взмах руки и вот пихта уже исчезла вместе со своим проводником.

Поиски отнимали у нас все свободное время, но это были только перемены и несколько часов, после занятий, а ведь нам еще надо было готовить домашние задания. Так что, поиски наши имели абсолютно нулевой результат. Проблема заключалась в том, что мы не представляли, с чего начать, и не знали, чем прославился Фламель, чтобы попасть в книгу. В «Великих волшебниках двадцатого века» он не упоминался, в «Выдающихся именах нашей эпохи» — тоже, равно как и в «Важных магических открытиях последнего времени» и «Новых направлениях магических наук». Еще одной проблемой были размеры самой библиотеки — тысячи полок вытянулись в сотни рядов, а на них стояли десятки тысяч томов.

Гермиона вытащила из кармана список книг, которые она запланировала просмотреть, Тео пошел вдоль рядов, время от времени останавливаясь, наугад вытаскивая ту или иную книгу и начиная ее листать. Я же побрела в сторону Запретной секции, думая о том, нет ли там чего-нибудь о Николасе Фламеле.

К сожалению, для того чтобы попасть в эту секцию, надо было иметь специальное разрешение, которое мне никто не дал бы. Пришлось бы придумывать что-то убедительное, а мне ничего на ум не приходило, да подозрительно это было, тем более, что Снейп за мной следил куда успешнее меня самой. Плюс ко всему, в этой секции хранились книги, посвященные высшим разделам Темной магии. Доступ к ним имели только учителя и студенты старших курсов, выбравшие в качестве специализации ЗОТИ.

— Что ты здесь ищешь, мальчик?

Передо мной стояла библиотекарь мадам Пинс, угрожающе размахивая перьевой метелкой, предназначенной для стряхивания пыли с книг. Я не нашлась что ответить.

— Тебе лучше уйти отсюда, — строго произнесла мадам Пинс. — Давай, уходи, кому сказала!

Мне пришлось выйти из библиотеки, жалея о том, что я не смогла придумать какое-нибудь оправдание. Мы давно решили не обращаться к мадам Пинс с этим вопросом, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. А то, что она точно знает, где искать Фламеля и кто это такой, мы были уверены.

Через пять минут из библиотеки вышли Тео с Гермионой, но взглянув на меня, покачали головами. И мы отправились на обед.

— Вы ведь продолжите поиски, когда я уеду на каникулы? — с надеждой спросила Гермиона, пока мы шли в зал. — Если что-нибудь найдете, пришлите мне сову.

— Между прочим, ты вполне могла бы поинтересоваться у своих родителей, не знают ли они, кто такой Николас Фламель, — понизила я голос, склоняясь ближе к ее плечу. — Это же родители — так что риска никакого.

— Абсолютно никакого, — согласилась Гермиона. — Особенно, если учесть, что мои родители — стоматологи.

* * *

Рождество я встречала в полнейшем одиночестве. На факультете слизерина не осталось ни одного студента — все они разъехались по домам. Было очень непривычно ходить одной, когда уже привыкла, что за мной всегда следовал Нотт, куда бы я ни пошла. Тем не менее, я не чувствовала пустоту, мне было уютно в этой тишине комнат, с потрескивающим камином в гостиной. В углу стояла небольшая ель, под которой я нашла несколько подарков.

Я распаковала верхний сверток. Подарок был упакован в толстую коричневую оберточную бумагу, на которой было написано неровным почерком: «Гарри от Хагрида». Внутри была флейта грубой работы, скорее всего, тот сам ее вырезал из дерева. Я попыталась исполнить пару нот, но звук получился похожим на уханье совы.

Следующим был подарок от Дурслей. Тонкий конверт с плотным листом бумаги внутри. «Получили твои поздравления, посылаем тебе рождественский подарок. Дядя Вернон и тетя Петунья», — было написано на листе. К бумаге скотчем была приклеена мелкая монетка. Дурсли остались верны себе — более щедрый подарок придумать было сложно.

— Удивительно, что вообще ответили, — хмыкнула я себе под нос, забрасывая монету в карман. Она мне точно пригодится не скоро.

А вот следующий подарок ввел меня в состояние ступора. Это был вязаный свитер крупной вязки изумрудно-зеленого цвета, с большой заглавной буквой моего имени на груди. Но странным было не это, а то, что подарок этот был от миссис Уизли. Внутри так же была записка, не оставляющая мне надежд, что это ошибка.

«Гарри, я узнала, что ты остался на рождество один. В подземельях слизерина наверняка очень холодно. С рождеством.»

Я не знала, как на это реагировать, но свитер все же натянула. В нем и впрямь было теплее. На душе тоже стало тепло. Никогда обо мне еще так не заботились, тем более совершенно незнакомые люди. Я еще пару минут трогала ткань в районе живота, пока не добралась до последнего подарка. Так странно, что кто-то дарил мне что-то на рождество, когда до этого у меня не было подарков вообще. Только Мор, в прошлом году подарил мне заколку, которую я постоянно вплетала в волосы. Небольшая серебряная змейка полностью скрывалась за резинкой, и только я знала, что она вообще там есть.

— Она предупредит тебя об опасности. Никогда не снимай ее, — сказал он тогда, и это был самый ценный для меня подарок до этого момента. До момента, пока в мои руки не выпала мантия.

Нечто воздушное, серебристо-серое. Она складками свалилась на пол, переливаясь и поблескивая в огне камина.

Незадолго до своей смерти твой отец оставил эту вещь мне.

Пришло время вернуть ее его сыну.

Используй ее с умом.

Желаю тебе счастливого Рождества.

Подписи не было. Я еще долго рассматривала вещицу, пока не накинула ее на себя. Взглянув на свои ноги, я не поверила своим глазам и тут же метнулась в сторону зеркала. Лицо, разумеется, было на месте, но оно плавало в воздухе, поскольку тело полностью отсутствовало, и его отражение исчезло целиком.

Я скинула с себя мантию и долго смотрела на нее в своих руках. Мысли о всех подарках попросту померкли на фоне этого сокровища. Неужели она действительно принадлежала отцу? Это на самом деле?

Я прижала ее к своей груди и попросту свалилась в кресло, зарываясь носом в подарок, которого никогда не надеялась получить. Мои родители. У меня теперь было что-то от них. Из глаз покатились слезы, но я не заметила их. Я больше не замечала уже ничего, как и то, что в комнате я была уже не одна.

* * *

Уже следующим вечером, я решила испытать свой новый подарок в деле.

«Используй ее с умом».

Сон как рукой сняло, пока я брела по коридорам, укрывшись мантией отца. О каком сне могла идти речь, когда меня переполняло возбуждение. С этой мантией я могла обойти весь замок, не боясь попасться на глаза Филчу. Первым делом, я решила навестить Секретную секцию в библиотеке.

Сердце мое громко стучало, пока я кралась по коридорам. Не смотря на то что я знала, что меня никто не увидит, я все равно старалась двигаться бесшумно. Мало ли что умеют эти маги, а попадаться на глаза Снейпу, чтобы проверить уникальность мантии-невидимки, мне совсем не хотелось. Почему-то мне казалось, что этот мужчина найдет меня даже под ней.

В библиотеке было абсолютно темно и очень страшно. Я зажгла, стоявшую на входе, лампу и пошла вглубь помещения, освещая себе путь. Представила, как это выглядит со стороны, — лампа, сама по себе плывущая в воздухе. И хоть я знала, что это моя рука держит лампу, мне все равно стало жутковато.

Особая секция находилась в самом конце. Аккуратно переступив перегородку, я стала подсвечивать себе полки. Честно говоря, названия книг мне ни о чем не говорили. Тут было ужасно пыльно, словно никто не был тут уже пару лет. Некоторые книги овевали цепи, подобно узникам. Я открыла первую попавшуюся, и ничего не поняла. Книга была написана на неизвестном мне языке, а пара страниц покрыта пятнами, подозрительно напоминающими кровь.

По спине у меня бежали мурашки, но я стойко опустила лампу на пол, вытаскивая темный том, покрытый серебряными узорами. Стоило только открыть книгу, как тишину библиотеки прорезал душераздирающий крик, от которого в жилах стыла кровь. Это кричала книга! Я свалилась на пятую точку, одновременно отбрасывая от себя книгу. Та попала точно в лампу, но захлопнулась.

Не разбираясь, я бросилась наутек, чуть не столкнувшись с Филчем в дверях. Его выцветшие глаза, вылезшие из орбит, смотрели сквозь меня. Поднырнув под его руку, я вылетела в коридор. В ушах все еще стояли вопли книги.

Прошло какое-то время, прежде чем я остановилась, прижавшись к стене возле рыцарских доспехов. Такие же стояли возле кухни, а кухня была вообще-то на пятом этаже…

— Вы сказали, профессор, что, если кто-то будет бродить по школе среди ночи, я должен прийти прямо к вам. Так вот, кто-то был в библиотеке. В Особой секции.

Я почувствовала, как кровь отлила от моего лица. Я так долго бежала незнамо куда, но Филч оказался здесь почти одновременно со мной. И хуже всего было то, что он шел вместе с профессором Снейпом. Они шли прямо на меня!

— Значит, в Особой секции? Что ж, они не могли уйти далеко, мы их поймаем.

Мои ноги приросли к полу, и я еле смогла двинуться места, пятясь назад. Пусть я и была невидимой, но далеко не бесплотной. В этом узком коридоре, мы обязательно врежемся!

От такого ужаса, я забыла все на свете. Мне уже было абсолютно все равно, кто такой этот Николас Фламель. Единственное, чего я желала, это оказаться отсюда как можно дальше.

Мужчины были уже близко, еще пару шагов и мне наступит конец. И вот рядом оказалась приоткрытая дверь. Моля Мерлина и всех его родных, я протиснулась в эту щель, боясь, что дверь скрипнет, но сделав глубокий вдох, смогла пролезть незаметно. Снейп и Филч прошли мимо.

Тяжело дыша, я прижалась к стене. По спине у меня струился пот, а от волнения я была готова расплакаться. Так несколько минут я провела с закрытыми глазами, восстанавливая душевное равновесие. Только потом, когда стало совсем тихо, решила вернуться обратно в гостиную, но мой взгляд зацепился за зеркало в середине комнаты. Собственно, в этой комнате вообще больше ничего и не было.

Это было красивое зеркало, высотой до потолка в золотой раме, украшенной орнаментом. Зеркало стояло на подставках, похожих на две ноги с впившимися в пол длинными когтями. На верхней части рамы была выгравирована надпись: «Еиналеж еечяр огеома сеш авон оциле шавеню авыза копя».

Мне пришлось прикрыть рот рукой, когда я увидела отражение. Сердце билось яростнее, чем когда в моих руках закричала книга. Из зеркала на меня смотрела не только я, но и еще два человека. Обернувшись, проверила, что в комнате я все еще одна, а после посмотрела в свое отражение вновь.

Женщина, стоявшая справа от меня, улыбалась и махала рукой. Она была очень красива. У нее были темно-рыжие волосы, а глаза… совсем как у меня. Я даже сделала шаг вперед. Глаза ярко-зеленые, и разрез такой же. Она плакала, смотря на меня, а мужчина с ней рядом, обнимал ее за плечи. Он был худой, черноволосый. Его непослушные волосы торчали во все стороны…

— Мама? — внезапно прошептала я, все поняв. — Папа?

Мужчина и женщина только улыбались мне, а я стояла так близко, опершись руками в стекло, словно надеялась, что смогу перевалиться за него и оказаться с ними рядом. Меня окутала радость, смешанная с дикой грустью.

Не знаю, сколько я простояла так, люди из зеркала не исчезали, а я все смотрела и смотрела, пока меня не отвлек шум из коридора. Рисковать было нельзя, поэтому мне пришлось оторвать ладони от поверхности, отрывая попутно и часть своего сердца.

— Я вернусь, — шепнула я отражениям, выскальзывая из комнаты, чтобы отправиться в гостиную.

* * *

Весь следующий день я думала только о зеркале, забывая есть и пить. Пару раз я ловила на себе странный взгляд декана, но даже об этом я не могла думать дольше пары мгновений. Я так боялась, что больше не смогу найти ту комнату, что мне просто не лез в горло ком, а стоило только прийти времени отбоя, как я вылетела из подземелий, едва не забыв про мантию.

Я искала комнату больше часа, потому что сегодня она оказалась уже на восьмом этаже. Стоило только войти, как я бросилась к зеркалу, словно пытаясь обнять так людей в нем. Я боялась разговаривать, чтобы на шум не пришел Филч или Снейп, но это совсем меня не пугало, наоборот — так было даже спокойнее, — стоять в тишине, рядом со своей семьей. Мама продолжала ласково мне улыбаться, а отец касался моих лохматых волос. Мне казалось, что я чувствую их прикосновения, их близость, и время постепенно перестает для меня существовать. Все вокруг перестает существовать.

Я собираюсь остаться тут до утра. А потом приду снова завтра. И после завтра. И…

И ничто не может помешать мне. Ничто и никто.

Кроме…

— Итак, ты снова здесь, Гарри?

Я почувствовала, как мои внутренности превратились в лед. Я медленно оглянулась. На одной из парт у стены сидел не кто иной, как Альбус Дамблдор. Получалось, что я так спешила увидеть родителей, что прошла мимо него, даже не заметив.

— Я… я не видел вас, сэр, — пробормотала я.

— Странно, каким близоруким делает человека невидимость, — произнес Дамблдор, и я с облегчением заметила, что профессор улыбался.

— Итак, — Дамблдор слез с парты и подошел ко мне. — Итак, ты, как и сотни других до тебя, обнаружил источник наслаждения, скрытый в зеркале Еиналеж.

— Я не знал, что оно так называется.

— Но я надеюсь ты уже знаешь, что показывает это зеркало? — поинтересовался Дамблдор.

— Оно… ну, оно показывает моих родителей, — неуверенно ответила я.

— Я попробую натолкнуть тебя на мысль, послушай вот что, — начал Дамблдор. — Счастливый человек увидеть в этом зеркале только себя, каков он есть. То есть, это будет самое обыкновенное зеркало. Ты меня понял?

— Он показывает то что мы хотим увидеть, — медленно проговорила я, -что бы это ни было.

— И да, и нет. Оно показывает нам не больше и не меньше, как наши самые сокровенные, самые отчаянные желания. Ты, не знающий своих родителей, увидел их вокруг себя. Однако зеркало не дает нам ни знаний, ни правды. Многие люди, стоя перед зеркалом, ломали свою жизнь. Одни, потому что были зачарованы увиденным, другие — сходили с ума оттого, что не могли понять, сбудется ли то, что предрекло им зеркало.

Дамблдор замолчал, давая мне время на размышления.

— Завтра зеркало перенесут в другое помещение, Гарри, — продолжил он. — И я прошу тебя больше не искать его. Но если, ты еще раз, когда-нибудь с ним столкнешься, я хочу, чтобы ты был готов к встрече с ним. Запомни, что я скажу тебе сейчас. Нельзя цепляться за мечты и сны, забывая о настоящем, забывая свою жизнь. А теперь, почему бы тебе не надеть эту восхитительную мантию и не вернуться в свою спальню?

Я кивнула.

— Сэр… профессор Дамблдор. А что вы видите, когда смотрите в зеркало?

— Я? — переспросил Дамблдор. — Я вижу себя, держащего в руке пару толстых шерстяных носков.

Я недоуменно на него уставилась.

— У человека не может быть слишком много носков, — пояснил Дамблдор. — Вот прошло еще одно рождество, а я не получил в подарок ни одной пары. Люди почему-то дарят мне только книги.

* * *

Но на следующий вечер, я вновь отправилась на поиски зеркала под мантией-невидимкой. Желание увидеть родителей в последний раз оказалось сильнее меня и всех данных обещаний профессору Дамблдору. Но, как только я нашла то, что искала, во мне что-то сломалось.

Я замерла в дверях. Перед зеркалом стоял профессор Снейп. Его фигура казалась напряжённой, будто он с трудом сдерживал в себе что-то большее, чем простая печаль. Свет от зеркала отражался на его лице, освещая усталые черты, которые мне вдруг показались невыносимо одинокими.

— Лили, — шептал профессор, нежно касаясь поверхности зеркала, не обращая внимания ни на что вокруг. Он смотрел в зеркало так, будто ничего другого в мире больше не существовало.

Я смотрела на него из-под мантии, и сердце мое сжималось от непередаваемой тоски по той Лили, которую звал Снейп. Я чувствовала себя нарушительницей. Это был момент, который я не должна была видеть. Что-то глубоко личное, такое уязвимое, что смотреть на него было почти невыносимо. По щекам сами собой потекли слезы, и я больше не смогла оставаться в той комнате, словно только что я совершила самый страшный грех в своей жизни.

Тихо, стараясь не издать ни звука, я отступила к двери. На миг оглянулась. Снейп стоял там же, не замечая меня, поглощённый своим отражением в зеркале. Его лицо было разбито тоской, как будто всё, что он любил, навсегда осталось за тонким стеклом.

— Никогда… — прошептала я себе, выходя из комнаты. — Никогда больше я не буду искать это зеркало.

Мантия невидимки тяжело лежала на плечах, но гораздо тяжелее было чувство, которое я унесла с собой.

Плотнее завязав на шее шарф, я шла по дорожке в сторону поля для квидича. Сейчас, когда в школе никого не было, я могла со спокойной совестью выполнять виражи на метле до изнеможения. Мне было необходимо выморозить из своей головы образы последних дней. Этим я занималась и сегодня, загоняя себя до того состояния, когда уже не чувствовала ни рук, ни ног, ни мыслей. В какой-то момент, мимо меня пролетела Хэдвиг. Наверное, возвращалась с охоты.

— Эй, малышка! — свистнула я свой сове, которая откликнулась только со второго раза. Я очень быстро нагнала ее, протягивая руку, чтобы игриво дернуть ее за перья на хвосте, за что получила недовольное щелканье.

Она резво включилась в игру, то подныривая под меня, то резко взмывая ввысь, больно хватая по пути за растрепавшийся хвост. Волосы раздувало ветром, постоянно закрывая мне обзор, а я пыталась сдуть их с лица, что было крайне проблематично, когда ветер сдувал все обратно.

Так, отдуваясь, в один момент я заметила темную фигуру, двигающуюся из замка в сторону Запретного леса. Я узнала его по хромоте.

В голове вновь возник его печальный образ, но я решительно стряхнула ей, пытаясь вытрясти из себя все чувства и мысли.

Что ему там нужно? При нем не было корзины, если бы он шел за ингредиентами, словно он шел на встречу с кем-то. После увиденного, мне, почему-то, было необходимо знать, с кем именно у него встреча.

Отмахнувшись от совы, я полетела следом за ним, радуясь, что теперь я все время с собой носила мантию. Это была удивительная вещь, с легкостью помещающаяся в любой карман. Словно ее не могли видеть не только на человеке, но и вообще, если только ты не ее хозяин.

Я долго кружила по округе, пока не услышала голоса. В тот же миг, я натянула капюшон сильнее, чтобы моего лица не было видно, приземляясь на толстую ветку дерева. Осмотревшись, я так и не поняла, откуда идет голоса, пока не опустила взор ниже. Они стояли прямо подо мной: Профессор Снейп и профессор Квиррелл...?

— …Н-н-не знаю, п-почему вы ре-ре-решили в-встретиться именно здесь, С-С-Северус?

— О, я просто подумал, что это очень личный разговор, — произнес Снейп ледяным тоном. — Ведь никто, кроме нас, не должен знать о философском камне — уж, по крайней мере, школьникам наш разговор совсем ни к чему.

Философский камень? Так вот, что охраняет Пушок! Ну, каникулы прошли явно не зря. Но я никак не могла разобрать бормотания Квиррелла, хотя и наклонилась ниже.

— Вы уже узнали, как пройти мимо этого трехголового зверя, выращенного Хагридом, не так ли?

— Я-я-я н-не понимаю, о-о чем вы, С-С-Северус.

— Не надо прикидываться. Вам не нужен такой враг, как я, Квиррелл, — угрожающе произнес Снейп, делая шаг в сторону заикающегося профессора. — Вы прекрасно знаете, о чем я говорю, — в голосе Снейпа звучала злая ирония.

Квиррелл в ответ болтал головой в разные стороны, словно болванчик, а у меня возник вопрос, как на нем держится этот тюрбан. Я слышала о чарах вечного приклеивания, неужели.… Ну вот, все прослушала.

— Очень хорошо, — перебил Квиррелла Снейп. — В ближайшее время мы снова встретимся — когда вы, наконец, обдумаете, на чьей вы стороне.

Снейп закутался в мантию, накинул на голову капюшон, повернулся и ушел. Было уже почти совсем темно, но я все равно рассмотрела, как лицо испуганного Квиррелла, с каждым шагом Снейпа, менялось. Когда декан совсем скрылся, внизу стоял незнакомый мне человек.

— Мне убить его, господин? — Спросил Квиррелл у невидимого собеседника, ни разу не заикнувшись.

— Нет, он еще может нам пригодиться, — ответил скрипучий голос пустоты.

— Как прикажете.

— Действия крови уже почти закончилось. Нам вновь нужно навестить наших четвероногих друзей, Квиррелл. Не заставляй меня тебе напоминать.

— Прошу прощения, — кивнул Квиррелл, а я просто закрывала себе рот рукой. Я вновь оказалась не в том месте, не в то время. И, кажется, это было куда хуже того, что я увидела у зеркала Еиналеж. Гораздо хуже.

Профессор исчез в темной глубине леса, а я стояла, будто парализованная. Страх накрыл меня волной, ледяной и неотвратимой. Сердце бешено колотилось, в груди нарастала паника, а ноги словно приросли к ветке. Я была не в силах ни крикнуть, ни двинуться, ни даже вырваться из этого удушающего ужаса.

* * *

Я бежала по коридорам Хогвартса, ведомая только одной мыслью: нужно все рассказать профессору Дамблдору. Он нанял не того человека. Это он должен был защищать учеников и учителей, но один из них сейчас был в смертельной опасности. А может, и все в этой школе.

После полета, ужаса в лесу и безумного бега по школе моя спина насквозь промокла, а пряди волос липли ко лбу. Вид у меня был далек от приличного, но мне было все равно. Даже стуча в дверь с такой силой, что пальцы начали болеть, я не остановилась, пока она наконец не открылась.

— Профессор, вас хотят убить! — выпалила я, глядя на Снейпа.

Почему я пришла сюда, а не к Дамблдору? Не знаю. Ноги словно сами привели меня. Я едва сдерживалась, чтобы не вцепиться в его черную мантию, будто этим могла защитить его от неминуемой гибели.

— Мистер Поттер, что вы делаете здесь, после отбоя? — ответил мне ледяной голос декана, будто он не слышал, что я только что прокричала ему в грудь. Мне пришлось задрать голову, всматриваясь в черные колодцы его глаз. Я никак не могла разобрать эмоции на этом строгом лице, но уже готова была расплакаться от разрывающих меня чувств. Да, он мне не нравился, даже пугал, но я не хотела, чтобы он умер. Я не хочу, чтобы вообще хоть кто-то из моих знакомых умирал.

— Вы вообще меня слышали! Профессор Квиррелл! Он говорил с кем-то, предлагал вас убить! Этот кто-то сказал…

— Закройте рот! — рыкнул Снейп, резко втаскивая меня в свой кабинет, перед этим осмотрев коридор. Дверь захлопнулась и полыхнула голубой вспышкой, а я просто сползла по ней на пол, наконец, захлебнувшись слезами.

— Он… он сказал, что вы еще пригодитесь… профессор, пожалуйста, поверьте мне, — мой голос сорвался в хрип, и я обняла себя за плечи, начав дрожать.

— Успокойтесь и выпейте, — перед лицом появился стакан, в который я вцепился, как в спасательный круг. Зубы стучали о стекло, пока я жадно глотала ледяную воду. — И встаньте уже наконец.

Я понуро кивнула, поднимаясь с пола. Меня все еще трясло, пусть это больше не походило на приступ истерики, но я все еще держалась за стакан обеими руками, боясь отпустить его хотя бы на миг.

— А теперь еще раз и с самого начала, — велел мне Снейп. Весь его вид выражал крайнюю степень сосредоточенности. Он смотрел на меня своим строгим и испытывающим взглядом. Я знала, что не смогу ему соврать, он попросту раскусит меня на первой же фразе.

Весь запал, с которым я бежала сюда, исчез. И я вновь опустилась на пол, присела на корточки, опустила голову, долго выдыхая.

— Обещайте, что не будете злиться, — спросила я у носков его блестящих, черных туфель. Удивительно, не такой уж он и не ухоженный. Вон, какая обувь сверкающая

.

— Вы собираетесь выставлять мне условия, мистер Поттер? — язвительно бросил он, отступая от меня на шаг, и я больше не видела точки, на которой я сосредоточилась. Пришлось поднять голову.

— Слишком поздно, я уже зол. Говорите уже.

— Я… я следил за вами, профессор. Сегодня, — призналась я. Мне было стыдно, но если это спасет декану жизнь, то мне не о чем жалеть. По плечам рассыпались волосы, в какой-то момент, с меня слетела резинка, и только змейка украшения еще держалась там на честном слове. Честными были и мои глаза, которыми я пыталась вымолить для себя легкую смерть у Снейпа.

— Я... я следил за вами. Сегодня, — призналась я, чувствуя, как жар стыда заливает лицо.

Я рассказала ему всё: о его разговоре с Квирреллом, о том, как изменился профессор, о страшном взгляде, которым он провожал Снейпа. На этот раз Снейп даже не перебил меня. Его взгляд был пронзительным и тяжелым, он неотрывно смотрел мне в глаза.

— Вы, как ваш отец, суёте нос, куда не следует, — процедил он, с трудом сдерживая злость. Я видела, что он хочет сказать больше, но вместо этого сделал паузу. — О вашем неподобающем поведении мы еще поговорим. А теперь убирайтесь.

Он махнул рукой на дверь, и та снова засветилась голубым сиянием. Меня словно ударили. Несправедливость захлестнула меня. Все мои добрые намерения и жалость к нему смыло волной обиды. Я шумно поставила стакан на стол и, молча, вышла. Что ж, раз он такой умный, то пусть сам спасает свою шкуру, а мне все равно!

* * *

«Северус Снейп»

— Северус, это серьезное обвинение, ты же понимаешь? — на меня испытующе смотрел Дамблдор из-за своих очков-половинок, а я сжимал пальцами маленькую фарфоровую чашку с чаем, от которого не смог сегодня отказаться. Я держался за эту чашку так же, как полчаса назад Поттер держался за стакан воды.

Этот мальчишка! Мало того, что он следил за мной, так он еще и посмел мне в этом признаться. Смотрел своими отвратительно честными изумрудами, словно не совершил ничего противоправного. И что еще хуже, узнав об угрозе для меня, он счел своим долгом рассказать об этом. Это худшее из возможных. Словно мне было мало, что его отец когда-то швырнул мне в лицо свой "благородный поступок", спасая меня от Люпина в Визжащей хижине. Теперь его сын идет тем же путем. Я ненавижу это.

— Альбус, я с самого начала говорил вам, что с Квирреллом что-то не так. Вы же сам учили его, и посмотрите на него сейчас! — я все же вспылил из-за мыслей о старшем Поттере, громко бахая чашку о столик. Директор поморщился на такое обращение со своим чайным набором, и я сразу же сдулся, недовольно фыркая.

— Северус, я просил присмотреть за ним, но сейчас, — старик покачал головой, словно был крайне мной разочарован. Кажется, он всегда во мне разочарован. — Что ты предлагаешь мне ему предъявить?

— Ваш Поттер, — выплюнул я ненавистную фамилию, — видел его в запретном лесу. Вот у него все и выпытывайте. Мне плевать, что собирается делать Квиррелл с философским камнем, я больше не собираюсь иметь к этому никакого отношения.

Я и без того никогда не мог похвастаться душевным равновесием, но жалость в изумрудных глазах этого мальчишки вывела меня из себя. Она словно вскрыла раны, которые я считал давно залеченными, пробудив всех моих старых демонов. Хотелось рвать и метать, хотелось крушить всё вокруг. Честно говоря, я до сих пор не понимаю, как удержался, чтобы не прикончить его на месте.

А уж если бы мне сейчас попался Квиррелл... Думаю, разговор с ним выглядел бы совершенно иначе.

— Северус.

— Альбус, — рыкнул я в ответ, поднимаясь с кресла, показывая тем самым, что наш разговор окончен.

— Северус, мальчик в опасности. Ты же знаешь, — голос директора снова стал мягким, словно он уговаривает ребенка, но я-то знаю, КАК этот человек умеет убеждать.

— И причем тут я?

— Северус, — вновь ласково повторил Дамблдор, словно одной этой интонацией он мог сказать все на свете, что убедит меня.

— Смотрите за Квирреллом сами! — бросил я напоследок, а после захлопнул за собой дверь.

Всю дорогу до подземелий в моей голове звучала одна мысль: «Мальчик в опасности». Это повторялось, словно заевшая пластинка, заставляя меня идти быстрее, чем обычно. Проклятый Дамблдор. Проклятый Поттер. Неужели я никогда не смогу просто жить спокойно? Каждый раз — одни и те же проблемы, как будто мироздание испытывает мою терпимость.

Я вдруг резко остановился посреди коридора, словно кто-то дернул меня назад. В памяти всплыли изумрудные глаза, наполненные слезами. Эти глаза смотрели на меня с такой болью, что в груди будто что-то оборвалось. Почему он плакал? Из-за меня?

Эта мысль резанула меня, но я быстро отмахнулся от нее. Сейчас не время для таких размышлений. Надо сосредоточиться. Собрав все свои чувства в кулак, я отбросил лишние переживания и двинулся дальше по коридору.

Однако перед тем как вернуться в свои комнаты, я все же свернул в сторону, чтобы проверить: на месте ли этот мальчишка. Спокойствие мне сегодня явно не светит.

* * *

«Харриет»

Я сидела на своей кровати, сжимая в руках мантию-невидимку, и не могла успокоиться. Образ разъяренного Снейпа всё ещё стоял перед глазами, но вместо страха меня всё больше охватывало чувство вины. Да, он прогнал, но разве это означало, что я должна оставить его в опасности?

— Если он сам не хочет спасаться, то кто-то должен сделать это за него, — прошептала я, накидывая мантию на плечи.

Коридоры Хогвартса были тихими. Лишь звук моих собственных шагов, приглушённый тканью мантии, нарушал тишину. Я знала, что Снейп обычно возвращается к себе в комнаты после работы, но сегодня решила быть особенно внимательной. Если он снова встретится с Квирреллом, я должна быть там.

Когда я добралась до коридоров, ведущих к кабинету Снейпа, моё сердце начало биться быстрее. Спрятавшись за углом, я замерла, внимательно вслушиваясь. Спустя несколько минут послышались приглушённые шаги — тяжёлые, неровные.

Мне сразу стало легче, когда я увидела его живым. После той сцены у зеркала, что-то невидимое протянулось между нами, что-то, что мне хотелось бы назвать связью родственных душ. Мы оба потеряли дорогих нам людей, и оба хотели бы остаться с тем зеркалом навсегда. И пусть наши отношения нельзя назвать даже доверительными, я все равно хочу, чтобы он был в порядке.

* * *

Каникулы кончились, и я сидела в углу библиотеки, нервно перелистывая страницы книги, смысл которых давно ускользал от меня. Я не могла сосредоточиться. Перед глазами стояла сцена: Снейп и Квиррелл в лесу, их напряжённый разговор и сцена после ухода декана.

Я бросила книгу на стол и оглядела своих спутников. Тео листал какой-то пыльный фолиант, а Гермиона, как всегда, выглядела полностью погружённой в чтение.

— Нам нужно поговорить, — внезапно вырвалось у меня.

Тео поднял бровь, но ничего не сказал, закрывая книгу. Гермиона чуть замешкалась, но, заметив выражение на моем лице, отложила своё чтение.

— Что случилось? — первой заговорила Гермиона, нахмурившись.

Я осмотрелась, чтобы убедиться, что поблизости никого нет.

— Это касается Снейпа. И Квиррелла, — начала я тихо.

Глаза Нотта сузились.

— Ты всё ещё думаешь, что профессор Снейп что-то замышляет? — сухо спросил он.

— Не просто думаю, Тео. Я знаю. Я… следил за ним.

— Ты следил за ним? — ахнула Гермиона, и её голос прозвучал чуть громче, чем следовало.

Я быстро прижала палец к губам, жестом прося её быть тише.

— Да. Я видел, как они встречались в лесу. Снейп что-то выяснял, но я уверена, что он сам в опасности. Квиррелл — не тот, за кого себя выдаёт.

— Это звучит… ну, как сумасшествие, — выдавил Тео, скрестив руки на груди.

— Но ты ему веришь, — резко парировала Гермиона.

Тео пожал плечами.

— Допустим. Что ты предлагаешь?

Я глубоко вздохнула.

— Мы должны собрать доказательства. Узнать, что Квиррелл скрывает, и предупредить Дамблдора.

— Собрать доказательства? — переспросила Гермиона, её глаза блеснули энтузиазмом. — Значит, проникнуть в его кабинет?

— Не только. Я слышала, как они упоминали философский камень. Мы должны понять, зачем он ему нужен.

Гермиона побледнела.

— Философский камень? Ты уверен?

— Именно так он это назвал, — подтвердила я.

Тео вздохнул, потёр виски и кивнул.

— Ладно, допустим, я в деле. Если это действительно философский камень, это плохо. Но как мы это сделаем?

— Почему плохо, Тео? Ты что-то знаешь о философском камне? — в моих глазах загорелся огонек подозрения. Всегда знала, что Нотт не так прост, как хочет казаться.

— Знаю. Я все думал, откуда мне знакомо имя Николаса Фламеля. Так вот, — он поднялся с места, не договорив, и просто ушел к одному из стеллажей. Мы с Гермионой обменялись взглядами, но решили все же подождать развития событий. Не мог же он просто сбежать.

Через минут пять Тео вернулся, роняя на стол толстенный талмуд с неожиданным названием: «Книга для легкого чтения». В ней явно не было ничего легкого.

— Вот, — указал он пальцем на нужные строки, и мы погрузились в чтение.

«Древняя наука алхимия занималась созданием Философского Камня, легендарного вещества, наделенного удивительными силами. По легенде, камень мог превратить любой металл в чистое золото. С его помощью также можно было приготовить эликсир жизни, который делал бессмертным того, кто выпьет этот эликсир. На протяжении веков возникало множество слухов о том, что Философский Камень уже создан, но единственный существующий в наше время камень принадлежит мистеру Николасу Фламелю, выдающемуся алхимику и поклоннику оперы. Мистер Фламель, в прошлом году отметивший свой шестьсот шестьдесят пятый день рождения, наслаждается тишиной и уединением в Девоне вместе со своей женой Пернеллой (шестисот пятидесяти восьми лет)»

— Шестьсот шестьдесят пять лет? — переспросила я у своих друзей, потому что с трудом могла себе такое даже представить.

— Вот именно, Гарри! Шестьсот шестьдесят пять лет. Ты понимаешь, что это значит? — засияла Гермиона.

— Что на торт столько свеч не воткнешь… — рядом Тео закатил глаза, а меня резко осенило. — Шоколадные лягушки!

— Что? — спросили они меня в унисон.

— Шоколадные лягушки. На карточки с Дамблдором говорится, что они вместе работали над применением крови дракона. И про философский камень. Почему я сразу не вспомнил?!

Я едва не застонала от своей глупости. Ведь все было прямо на виду, но моя память уже в двенадцать лет меня подводит, а что будет в тридцать? А тут человеку аж шестьсот шестьдесят пять лет. Мерлин Всемогущий!

— Это ведь философский камень! Камень, Тео! — я стала трясти друга за плечи со всех сил. — Он может создавать золото и делать людей бессмертными!

— Ты сейчас говоришь, как энтузиаст-гриффиндорец, — фыркнул он, поднимая бровь. — Золото меня не интересует, а бессмертие звучит как проклятие.

— Тео, это не просто… — я осеклась, а лицо стало серьёзным. — Это значит, что кто-то очень опасный хочет его заполучить. Если Квиррелл это делает не ради себя, то ради кого?

Тео прищурился.

— Ты намекаешь, что он работает на Того-Кого-Нельзя-Называть?

— Именно, — кивнула я. — А если так, то мы уже в эпицентре чего-то, что может убить не только Снейпа, но и всех нас.

Тео посмотрел на меня с недоверием, но затем его взгляд стал более сосредоточенным.

— Хорошо. Допустим, ты прав. Но почему ты решил, что нам под силу что-то сделать? Мы дети, Гарри.

— Да, но мы дети с мантией-невидимкой, острым умом и жаждой справедливости, — отрезала я, с вызовом глядя на него. — И у нас есть Гермиона.

Тео закатил глаза, но уголки его губ едва заметно дрогнули.

— Ладно. Допустим, я в деле, — повторил он. — Но если что-то пойдёт не так, я скажу, что это была твоя идея.

— Договорились, — улыбнулась я, чувствуя, как ко мне возвращается уверенность.

Гермиона, наблюдавшая за нашим обменом, хлопнула в ладоши.

— Прекрасно. Теперь, если вы закончили, давайте вернёмся к планированию.

Тео фыркнул, но встал рядом с нами, облокотившись на стол.

— Хорошо, лидер, — сказал он, обращаясь ко мне. — Что будем делать?

— Ты такой милый!

— Ну, нет, ты гораздо милее!

Мы настолько погрузились в свою шпионскую миссию, что совсем забыли обменяться подарками на рождество, а когда этот момент все же настал, за окном уже был февраль. А это значит «День всех влюбленных»!

Я готова была уже просто падать лицом в картофельное пюре, затыкая уши сосисками. От такого количества влюбленных и розового цвета с сердечками, конкретно так подташнивало. Хуже всего, что и меня этот праздник не обошел. Мне вручали письма, валентинки и строили влюбленные глаза те люди, которых я даже в жизни своей ни разу не видела.

— Хватит ржать! — рычала я в лицо Нотта, когда очередная влюбленная, сунула мне в руки пакетик с шоколадом. — На, вот, ешь! И вот это тоже возьми!

Я полыхала праведным гневом, пока Нотт без зазрения совести ел то, что мне подарили.

— Не боишься, что туда амортенцию литрами налили? — спросила я, когда наконец перестала походить на огнеплюва.

— Нет, ведь у меня есть это, — он вытащил из-за ворота рубашки медальон с капелькой рубина. — Отец специально на этот случай подарил. Правда вкус он лучше не делает.

Мы шли в сторону заброшенной башни, как раз туда, куда Дамблдор запретил всем ходить еще в первое сентября. Было там что-то про смертельную опасность, бла-бла, и так далее. У нас тут ходит учитель, с тягой к эликсиру жизни, так что опасность была буквально везде. А еще, после спасения нами Гермионы, она неожиданно решила, что нарушать правила не так уж и плохо. Собственно, это ее идея и была, и кабинет нашла тоже она.

Так сложилось, что наше трио разделилось по своим ролям. Тео — отвечал за хладнокровие и рационализм, не давая впадать в крайности ни мне, ни Гермионе. Гермиона — отвечала за весь план в целом. Она собрала заклинания, что могут понадобиться, рецепты целебных зелий, словно мы идем на войну, и список защитных чар, которые могли охранять философский камень. Я же в нашей шайке отвечала за магию или, как говорила Гермиона: сила есть — ума не надо.

— Хватит ворчать! — кричала она на меня тогда. — Только у тебя получаются заклинания с первого раза. У тебя талант, Гарри. Уверена, основная часть плана падет именно на твои плечи, так что не смей обижаться!

Ну, я и не смела.

— Кстати, — начала я, толкая дверь в класс, — у меня тоже есть для вас подарки.

Гермиона в этот момент как раз возилась с кроветворным зельем, но на мой голос подняла голову, и на лице ее отразилось странная гамма эмоций. Я вмиг поняла свою ошибку, замахав руками.

— Это на рождество, а не на день всех влюбленных!

Мне ответили дружным вздохом облегчения. Ужас, за кого они вообще меня принимают.

— Точно, Гарри. Я же тоже совсем забыла, сейчас, — Гермиона отсчитала вслух несколько секунд, погасила горелку под котлом и бросилась к своей сумке. Видимо, она тоже носила для нас подарки вот уже который месяц.

Рядом зашуршал Нотт. Мы трио идиотов, не иначе.

— Итак, я первый! — возразил я обоим, протягивая каждому по небольшому свертку в пергаментной бумаге. Подарок для Тео был повязан изумрудной лентой, а для Гермионы — красной. В честь факультетов, ну и чтобы не перепутать.

Свои подарки они мне вручили даже не глядя, целиком поглощенные распечатыванием того, что получили от меня и друг от друга. Спасибо, что с того момента, как я узнала про Хогвартс, у меня появился доступ к сейфу, иначе дарить бы мне пришлось им только свою признательность. А так: каталог — Хэдвиг — вуа-ля.

В руки Тео вывалился флакон, плотно залитый воском. На записке я оставила только: «Для тех случаев, когда нужно что-то взорвать». Это зелье обошлось мне в целых пять галеонов. Ни хухры-мухры. Обещали эффект покруче бомбарды максимы, но сравнивать мне было не с руки.

— Признайся, что хочешь видеть меня в полосатой робе в Азкабане, — покачал головой Нотт, но я отлично видела, что подарок ему понравился.

— Гарри, это то, что я думаю? — с обожанием спросила меня Гермиона, прижимая к груди книгу.

— Да, — просто ответила я, распечатывая подарки от них. Я уже увидела, что они остались довольны. "Волшебство в деталях: Чары для мастеров и начинающих" для Гермионы тоже обошлось не дешево, но я не жалела ни об одном сикле, что потратила на своих друзей.

— Спасибо! — бросилась она мне на шею, и я едва не выронила изумрудный шарф от Тео. Я так много ныла на собачий холод в подземельях, что он решил меня утеплить. Но из-за всех событий, подарок стал уже не по сезону, потому все выглядело довольно иронично, но я все равно с удовольствием навязала его на шею.

От Гермионы мне достался защитный амулет. Достаточно простенький, но способный отразить одно заклинание, конечно, если это не авада. Так под шарфом на шее теперь висел еще и медальон в виде совиного пера.

Разглядев, что они подарили друг другу, расфыркалась, сдерживая смех.

— Вы что, потомственные зельевары? — нет, я все же рассмеялась. Тео держал в руках мешочек редких ингредиентов, а Гермиона сборник лечебных зелий. — Можете теперь это объединить и законно торчать у котла денно и нощно.

* * *

— С-с-сегодня мы будем говорить о... о... о п-полтергейстах, — начал Квиррелл, заикаясь сильнее обычного, но всё же продолжая. — Э-эти существа ч-часто м-могут быть не... неоценимыми союзниками или... или оп-пасными врагами.

Он замер на месте, будто собираясь с мыслями.

— Полтергейст... э-это дух б-без тела. Они появляются в местах, п-полных... полных эмоций. Шумные, хаотичные, но... но всегда связаны с теми, кто р-рядом.

Квиррелл поднял руку, показывая на диаграмму на доске. На ней было изображено существо, похожее на вихрь пыли и света, окружённое разбросанными предметами.

— П-простые чары, такие как Протего, м-могут ненадолго их усмирить, но, чтобы... чтобы избавиться от полтергейста, нужно... нужно найти его источник.

Ученики начали перешёптываться. Квиррелл бросил на них взгляд, и его голос стал немного резче:

— Запомните, полтергейст — не шутка. Е-если его игнорировать, он м-может стать уг-рож... угрожающим. Но п-помните также: в большинстве случаев... он питается вашим страхом.

Он повернулся к классу, сложив руки за спиной.

— К-кто мне скажет, где в Хогвартсе... э-э… можно найти самого изв-вестного полтергейста?

Несколько рук поднялись в воздух, включая Гермиону. Квиррелл выбрал одного из учеников.

— Это Пивз, сэр, — ответил он.

— П-прекрасно, мистер Уизли, — кивнул Квиррелл, напряжённо улыбаясь. — Пивз — к-классический пример. Он м-может быть хаотичным, но... но не злым. О-относитесь к нему с ос-торожностью и уважением.

Он указал на доску, где появилось заклинание:

— А т-теперь я хочу, чтобы вы п-потренировались с-ставить защиту от в-возможной атаки. В-пары. С-сейчас.

Ученики начали работать, а Квиррелл шагал между рядами, изредка поправляя их.

* * *

— Ты уверен, что тебе тогда все не приснилось? По-моему, он ведет себя вполне обычно. Уже прошло несколько месяцев, а мы так и не смогли поймать его на чем-то. Да и улик найти никаких тоже не удалось, — очень тихо говорила Гермиона, когда мы отправились на поляну возле школы, усаживаясь под толстым стволом дуба.

— Уверен.

Уже было тепло, даже слякоть весны давно высохла. На самом деле, я и сама иногда начинала сомневаться в своей памяти. Может все это было мороком, но то, как с того дня на меня смотрел Снейп — не давало мне поводов сомневаться в себе чересчур сильно.

— Через две недели все ученики уедут домой на каникулы. Думаю, если он не стал ничего делать на рождество, то во время прощального ужина, когда к нему не будет никакого внимания…

Прощального ужина ждать не пришлось.

* * *

— Гарри.

Кто-то тряс меня за плечо, вытаскивая из приятного сна, в котором я была рядом с родителями в каком-то парке. Лето. Солнце пекло плечи, мама смеялась, а отец рассказывал шутку, которую я не смогла разобрать.

— Гарри! — рычали мне шепотом на ухо, и я отмахнулась от этого звука, словно от назойливой мухи. Послышалось ругательство, и меня просто выдернули из постели, заставляя пошатнуться на негнущихся ногах.

— Прокляну, — рыкнула я в ответ, пытаясь нащупать палочку на бедре, но в пижаме ее не могло быть, отчего я стала сонно хмуриться.

— Да что б тебя! Агуаменти.

Я вскрикнула, но мой рот заткнули ладонью, и я злобно уставилась в лицо Тео.

— Очнулся? Квиррелл.

Одного этого имени мне хватило, чтобы потерять все остатки сна. Я стала озираться, но Квиррелла рядом не оказалось, а соседи по комнате спали так крепко, словно их приложили сонными чарами.

— Твоих рук дело? — Уточнила я, попутно высушивая себя чарами и натягивая прямо поверх пижамы одежду. Времени не было.

Тео просто кивнул.

— А Гермиона?

— Я отправил за ней домовика.

— Домовика? Может, не стоило ее вообще будить?

Мы переговаривались по дороге, куда вел меня Нотт.

— Что значит, не стоило? — ответила Гермиона, недовольно складывая руки на груди. Теперь уже была моя очередь закатывать глаза. Никуда мне не деться от этих ребят, и даже разность факультетов не спасла нас от участи странных друзей.

Как ни странно, но путь шел через подземелья. Заглянув за картину, Тео кивнул нам и мы стали подниматься по тайной лестнице. Даже я еще не успела настолько обшарить замок, чтобы отыскать все потайные хода, а делала я это с особым рвением. Мантия-невидимка не способствовала спокойному сну для крайне любопытного человека. То есть — меня.

— Пушок? — спросила я, когда мы остановились у знакомой двери. Я нашла ее еще в начале января, о чем поспешила поделиться с моими сообщниками. Путем нехитрых манипуляций, мы узнали у Хагрида, как усмирить это чудовище. А там действительно было чудовище. Неудивительно, что профессор Снейп так ругался, когда говорил про пса.

— Пока ты видел сладкие сны, я уже все собрал, — он протянул мне флейту, которую наш великан подарил мне на рождество.

— И я, — не преминула напомнить о себе Гермиона. Как всегда, наша молодец. Ей и положено, она тут мозг.

— Я играть не умею, — сокрушенно призналась я, понуро вертя в руках музыкальный инструмент. Я крайне бессовестно закинула подарок в ящик и забыла. Мне было совсем не до уроков музыки.

Гермиона что-то проворчала, вытащила из моего кармана палочку и вставила ее вместо флейты, которую забрала себе. Так и вышло, что я открывала запертую дверь, Гермиона играла огромной псине мелодию, а Тео смотрел по сторонам, чтобы нас не поймали, или не прибили.

Вывалились мы из люка в полу на груду непонятного мне происхождения. То ли ветки, то ли куски кого-то живого. Было жутковато, и я передернула плечами, осматриваясь. Пути оказалось два: один ввел по лестнице вверх, видимо обратно к Пушку; второй вел в темный коридор без какого-либо освещения.

С моим тихим «люмос», мы двинулись по коридору, стараясь двигаться как можно тише. Вскоре послышался грохот, от которого мы дружно подпрыгнули на месте, смотря друг на друга, ища ответы. Но откуда же им взяться, когда мы все в одной лодке неведения. А коридор тем временем разделился вновь.

— Кажется, грохнуло слева, — сказала я с сомнениями.

— Справа, — опроверг мои слова Тео.

— И что делать?

— Придется разделиться, — решила я.

— Нет, Гарри. Ты с ума сошел? Да и как мы поделимся, кто-то точно останется один, — увещевала Гермиона.

— Я надену мантию. И если что-то пойдет не так, сразу вернусь обратно, хорошо? — успокаивала я девочку, еще не зная, что никакого обратно у меня уже не будет.

Стоило двери в конце коридора закрыться за мной, как она попросту исчезла со стены, а впереди вспыхнули столбы пламени, освещая арку, за которой, словно в амфитеатре находилась площадка.

А в ее центре стояло зеркало Еиналеж. Зеркало и Квиррелл.

* * *

— Не надо было его отпускать, — едва не плакала Гермиона, пока они осматривали поле с шахматными фигурами.

— Послушай. Не нравится мне все это. Зря мы полезли сюда, даже не предупредив…

— Ты же знаешь, мы не знаем, кому можно доверять.

— Иди обратно. Найди профессора Снейпа. Если бы Гарри ничего там не нашел, он бы уже вернулся.

— Идем вместе?

— Я не могу, — впервые улыбнулся Тео.

— Что ты…

На Нотта были направлены две пары сабель от пешок на шахматной доске. И Гермиона все поняла. Она еще не успела зайти на доску, а Тео теперь не может с нее сойти.

* * *

— Вы, — зло выдохнула я.

Квиррелл улыбнулся. Лицо его, обычно конвульсивно дергающееся, на сей раз выглядело абсолютно нормальным. Как тогда, в лесу.

— Именно, — спокойно подтвердил Квиррелл. — А я все гадал, встречу ли тебя здесь, Гарри.

— Зачем вам профессор Снейп?

— Северус? — Квиррелл расхохотался, и это было не обычное дрожащее хихиканье, но ледяной, пронзительный смех. — Да, Северус выглядит опасно, не правда ли? Похож на огромную летучую мышь, парящую по школе и хватающую невинных учеников. Он оказался мне полезен. При наличии такого человека, никто не мог заподозрить б-б-бедного за-за-заикающегося п-п-профессора Квиррелла.

Он издевался над собственным заиканием, а во мне начинала кипеть злость. Так было проще, чем обливаться холодным потом от липкого страха. Я подпитывала эту злость, грела ее в своих ладонях, стараясь ни на секунду не разрывать зрительного контакта с… врагом. Да, это точно был враг.

— И, тем не менее, я заподозрил именно вас.

— Сразу?

Я промолчала, а Квиррелл одарил меня такой понимающей улыбкой, что мне захотелось его удушить собственными руками. Да, я тоже купилась, и подозревала Снейпа во всех страшных грехах.

— Северус так забавно оберегал твою жизнь. Мне пришлось очень стараться, но вы каждый раз оказывались в целости и сохранности. Удивительная способность.

— Профессор Снейп меня защищал? — кажется, я растерялась, внимательно всматриваясь в глаза собеседника. Не похоже, чтобы был какой-то смысл мне врать.

— Разумеется, — холодно подтвердил Квиррелл. — Зря потерял время, потому что сегодня ночью ты все равно умрешь.

Квиррелл щелкнул пальцами. Появившиеся из пустоты веревки впились в тело, крепко связывая меня.

— Ты слишком любопытен, чтобы оставлять тебя в живых, Поттер, — пояснил Квиррелл. — Кто шатался по школе в Хэллоуин? Я чуть не столкнулся с тобой, когда хотел посмотреть, кто охраняет камень.

— Так это вы выпустили тролля?

— Ну конечно. Я наделен особым даром управлять троллями. К сожалению, пока все преподаватели искали тролля, Снейп, который подозревал меня, пошел прямо на третий этаж, чтобы меня остановить. Мало того, что троллю не удалось убить тебя, так еще и эта трехголовая тварь не смогла откусить от Снейпа хотя бы ногу. А теперь закрой рот, мне нужно рассмотреть это зеркало.

* * *

— Профессор! ПРОФЕССОР! — билась в дверь кабинета Снейпа Гермиона. Она так сильно волновалась, что забыла, что такое приличия, а про время она не вспоминала и вовсе.

Декан слизерина отворил дверь только, после ее пятой попытки взломать вход в его покои.

— Мисс Грейнджер, вы давно выглядывали в окно? Если бы вы удосужились это сделать, то заметили бы, что там уже глубокая…

— Гарри и Тео в опасности. Пожалуйста! — перебила она профессора, сдерживаясь от рыданий, а Снейпа накрыло чувством дежавю.

— Ведите.

* * *

— Загадки профессора Снейпа достойны восхищения, — ворчал Нотт, постоянно оплевываясь от пыли, которая клубилась вокруг огромного разрыва в стене, из которой вышел слизеринец. Что ж, подарок Гарри ему явно пригодился.

— Какого…? — начал он, когда рассмотрел картину перед собой.

Квиррелл, сжимающий горло Поттера, бьющегося в конвульсиях. Но не успел он вытащить палочку, как комнату разорвал крик. Руки Квиррелла стали осыпаться, как сгоревшие листы бумаги.

— ТЕО! — прохрипел Поттер, швыряя в сторону Нотта кроваво красный камень, одновременно с этим бросаясь на противника с голыми руками.

Тео едва успел подхватить камень, когда его ударило волной магии, отшвыривая обратно в сторону пробоины в стене. Все, что он успел увидеть, перед тем, как мир погас: это Поттера, которого пронзает черной магией с лицом человека.

* * *

Мне снился хогвартс-экспересс. Он проезжался по мне каждым своим огромным колесом. Я слышала хруст каждой кости в теле, но не могла даже закричать, словно кто-то наложил на меня Селенцио. А он все ехал и ехал, пока я мечтала о смерти.

В какой-то момент, меня подняли, а в горло полилось холодная жидкость. Я непроизвольно глотнула, закашлявшись от противного послевкусия.

— Ну и… дрянь, — я закашлялась вновь, пытаясь приподняться, но тело меня совершенно не слушалось, а боль была такой адской, что хотелось выть. Но вскоре, она стала утихать, медленно, словно ее смывало волнами облегчения.

— Доброе утро, Поттер, — этот голос. Я точно не думала услышать его в своем посмертии. Если только он тоже…

Я резко открыла глаза. Передо мной стоял профессор Снейп, окидывая меня обеспокоенным взглядом, но стоило ему заметить, что я открыла глаза, как тот сразу же стал обычным: холодным и отчужденным.

— Профессор, — жалобно простонала я, пытаясь приподняться на локтях.

— Лежать, Поттер. У вас магическое истощение, и еще множество повреждений. Если не хотите до конца своих дней принимать зелья, лежа бревном, советую не двигаться, — ледяным тоном ввел меня в курс дела декан.

— Квиррелл, — начала я, но он остановил меня рукой, а после в поле зрения показался директор Дамблдор.

Он смотрел на меня с легкой улыбкой, словно добрый дедушка, что застукал внука за кражей конфет. Не было в нем осуждения, лишь легкий урок.

— Все хорошо, Гарри. Профессор Квиррелл больше никому не угрожает. Ты справился, — похвалил он меня, а вот декан на это заявление скривился, но не стал выражать явного протеста. По крайней мере, при мне.

— Философский камень?

— Уничтожен, — ответил за него Снейп. Странно. Я точно помню, что кидала его Тео в полной сохранности.

При мыслях о друзьях, стала озираться по сторонам. Дамблдор, словно прочитав мои мысли, положил мне руку на плечо, слегка его сжимая.

— С твоими друзьями все в полном порядке. Тебе очень повезло, что они у тебя есть. Квиррелл был один, поэтому не смог противостоять силе дружбы, — увещевал директор, а я четко видела, как моего декана подташнивает от его слов. Впрочем, я была с ним согласна. Квиррелл уж точно не был один, я то видела, но говорить об этом директору мне совершенно не хотелось.

— Хватит с него силы любви, Альбус, — проворчал Снейп, став вливать в меня еще одно зелье. И прежде чем я погрузилась в сон, я успела услышать ворчание медиведьмы, которая была недовольна, что ее обязанностями занимается кто-то другой.

* * *

К пиру я уже полностью поправилась. Меня приходили навещать Тео и Гермиона. Даже Блейз и Малфой, не остались в стороне, пусть последний и вручал мне коробку конфет с таким лицом, словно я отдавила ноги его любимой бабушке, а он просто делал мне великое одолжение своим вниманием. Я на такое только улыбалась, и даже пожала ему руку, когда он не ожидал. От такого Драко растерялся, а вот Забини смеялся всю дорогу до выхода из медблока. Подозреваю, смеялся он весь вечер.

Речь директора я благополучно прослушала, потому что, после больничной еды, хотела только хорошенько поесть. В конце концов, а меня ждало лето с Дурслями и строгой диетой, так что, стоило подготовиться заранее.

Победил в этом году Слизерин, а Гриффиндор оказался на втором месте, и то только за счет доблести Гермионы, которой дали пятьдесят наградных очков за спасение наших с Тео тел. Ну и за храбрость обратиться к Ужасу Подземелий.

Уже в вагоне поезда, мы пообещали писать друг другу все лето. Гермиона велела хорошо готовиться, и задавать ей вопросы, чтобы она помогала мне в письмах, а Тео сказал, что отправит мне коробку лучших блюд, если его сова их донесет.

Итак. Первый курс кончился. И я все еще была жива. Пока что.

// С этого момента начинаются значительные расхождения с каноном книг и фильмов. Повествование также будет меняться с третьего лица на первое, для улучшения восприятия картины, на которую порой стоит взглянуть со своей стороны.

Лето тянулось неспешно, оборачиваясь привычной для меня смесью удушающей скуки и тихого одиночества. Возвращение на Привит-Драйв, 4 всегда казалось шагом назад — в мир, где никто не ждал моих подвигов, а магия оставалась под строгим запретом.

В первые недели я чувствовала себя так же, как всегда: чужой в этом доме. Тетя Петуния отводила взгляд, Дадли демонстративно избегал меня, а дядя Вернон при каждом удобном случае напоминал, что "в их доме ненормальности нет места". Но что-то изменилось во мне самой. Возможно, это было влияние Хогвартса, где я впервые почувствовала себя частью чего-то большего. Или, может быть, осознание того, что мир вокруг намного сложнее, чем я себе представляла.

Скука подтолкнула меня к неожиданным наблюдениям. Я заметила, какой уставшей выглядела тетя Петуния после уборки и готовки. Как дядя Вернон, несмотря на свою грубость, проводил вечера за заполнением документов, стараясь обеспечить семью. Как Дадли, казалось, тоже чувствовал себя не на своем месте — особенно когда его друзья приходили в гости, а он вдруг становился чересчур шумным и грубым, словно прятал свою неуверенность.

Однажды, вернувшись домой с утренней пробежки (новая привычка, которой я обзавелась, чтобы не чувствовать себя запертой), я увидела тетю Петунию, пытающуюся дотянуться до верхней полки в кладовой. Не раздумывая, подошла и молча помогла. Тетя не поблагодарила меня вслух, но потом, за ужином, поставила передо мной тарелку с чуть большей порцией картошки. Это было мелочью, но я заметила.

С Дадли все вышло проще. Однажды вечером он сел рядом с мной в саду, держась с видом человека, который делает одолжение, но в итоге спросил:

— В Хогвартсе... это правда страшно?

— Иногда, — ответила я честно. — Но чаще — интересно.

Он задумался, потом кивнул, словно принял что-то важное для себя.

А дядя Вернон, казалось, смягчился, когда однажды я предложила помочь ему покрасить забор.

— Ладно, — пробурчал он, не глядя на меня. — Но не вздумай… этих своих штучек.

— Даже не думала, — улыбнулась я.

Это лето не стало счастливым, но я поняла, что мир не делится строго на черное и белое. Я все еще чувствовала себя чужой в этом доме, но впервые подумала, что, возможно, чужими были и сами Дурсли — в своей же жизни.

И, сидя однажды вечером на крыльце, слушая жужжание летнего жука, подумала, что, может быть, мир не такой плохой, каким я привыкла его видеть.

* * *

Близился конец июня, а я так не получила ни единого письма, что мне обещали отправить Гермиона и Тео. Несмотря на изрядно потеплевшие отношения с Дурслями, благодаря которым меня поселили в комнате на втором этаже (некогда служившей кладбищем домашних… игрушек Дадли), дверь все же запирали на семь замков. И я не шучу, замков действительно было семь. Шутить про магическую силу цифры семь я не рисковала, хотя пару раз все же подмывало. Но рушить хрупкое доверие — было бы верхом глупости. Сейчас, у меня были только эти люди, а до встречи с друзьями еще очень долго.

Из плюсов таких запираний было то, что реши я натворить страшных бед, и пока меня отворят, я успею десять раз спрятать все улики и один раз вытащить их обратно.

Этот плюс очень мне пригодился, когда в начале июля, среди ночи, в окно мне влетел камушек, оторвавший от чтения учебника по чарам. Я выглянула и долго пыталась рассмотреть лицо человека внизу.

Это был Мор.

— Как ты тут оказался? — прошептала я, боясь разбудить весь дом, попутно открывая окно. Спасибо, что это было мне разрешено.

— Не спрашивай, — усмехнулся Мор, — просто решил, что ты будешь рада увидеть хотя бы одно знакомое лицо.

Взмахом руки он сотворил лестницу из камней дорожки, взбираясь ко мне. Вручив небольшой сверток, стал осматриваться по сторонам.

— Взаимопонимание с Дурслями? Серьезно? — усмехнулся он, сваливаясь в итоге прямо мне на кровать, раскинув при этом руки в разные стороны. Взгляд его врезался в потолок, пытаясь проделать в нем дыру, а я просто пожала плечами, садясь на подоконник.

В свертке оказалась маленькая статуэтка кошки, украшенная мелкими камнями, похожими на стразы.

— Что это? — спросила я, вертя в руках вещицу.

— Не нравится? — спросил он у потолка, на секунду прикрывая глаза, а когда открыл, повернул ко мне голову. Его льдистые глаза сияли в лунном свете, а на губах играла загадочная улыбка. Никогда не умела читать лица людей, особенно его лицо.

Я вновь пожала плечами. Кошки были мне безразличны, а после постоянных посиделок у мадам Фигг — даже вызывали отвращение.

— Дай сюда.

Я протянула статуэтку, та была размером не больше яблока. Мор прокусил себе палец и ткнул кошке между глаз, пачкая прозрачные камни кровью. На мгновение камни замерцали, а в следующее мгновение, кошка уже потягивалась у него на груди.

Я открыла рот.

— Это голем. Если тебе понадобится помощь, ты можешь отправить с ней письмо мне. Твоей сове я не доверяю.

Я покосилась на Хэдвиг — та покосилась в ответ, недовольно распушив свои перья, от такого оскорбления.

Железная кошка тем временем беззастенчиво когтила грудь Мора, с не очень приятным лязгом когтей о кожаную куртку, которой он не изменял с тех пор, как мы увиделись впервые. Его темные волосы до плеч, волнами украшали мою подушку, а я думала о том, что мне уже давно не было так уютно.

С ним мне не надо было притворяться мальчиком-который-выжил. Я могла спокойно сидеть на своем подоконнике, подобрав под себя ноги, смотреть на полную луну и молчать. Мы оба молчали, и тишину нарушало только сопение Дадли за стенкой.

— Ты не виновата, — Мор заговорил первым, хотя не смотрел в мою сторону.

— Что?

— Квиррелл. Его убила не ты, он и так уже был мертв.

— Откуда ты…

Я замолчала, не ожидая услышать ответ. Он всегда знал куда больше меня, но я задумалась над его словами. Чувствовала ли я вину за убийство? Мне даже не приходило это в голову до этого момента, словно все, случившееся тогда было просто дурным сном, сказкой, мороком. Я убила человека?

— Даже, если это была я — это ничего не меняет.

— Верно, — Мор шевельнулся на постели, выуживая из-под своей спины учебник по чарам. Кошку он согнал, и та свалилась на пол, удивительно не издав при этом никакого грохота, хотя казалась жутко тяжелой.

Он листал учебник, и я даже не заметила в какой момент в его руке появилась обычная магловская ручка, которой он стал писать что-то прямо на листах книги. Мгновение и я уже выдирала учебное пособие из его рук.

— Ты что делаешь! — кричала я на него шепотом, потому что свидетелей мне сейчас тут точно видеть не хотелось.

— Этим учебником только стол подпирать. Чему вас вообще учат? Сядь! — властно бросил он, и я рухнула на постель, словно под заклинанием, продолжая недовольно на него пялиться. Пусть этот учебник был не идеален, но это учебник магии. Магии! В моей жизни никогда еще не было места чуду, а тут…

— А теперь смотри сюда, — он постучал кончиком ручки по строкам, что написал, успев сесть рядом со мной.

Следующие три недели пролетели для меня в бешеном ритме. Днём я помогала Дурслям, постепенно обретая в них подобие знакомых, потому что до семьи все ещё было далеко. А по ночам приходил Мор, меняя мое представление о магии от и до. Мы перебрали чары, ЗОТИ, трансфигурацию, историю магии и даже зелья. Конечно, все это было только в теории, потому что использовать палочку я не могла, но Мор обещал, что я смогу попрактиковаться позже. Когда это позже настанет — он, увы, не сказал.

* * *

— Ааа, — застонала я, уронив голову в стол. Подняла и уронила ещё раз. Повторила трижды, пока голове не стало больно.

— Я ничего не понимаю, — ныла я сама себе, рассматривая исписанный свиток по рунам. Это была программа третьего года обучения, и моих мозгов хватило ровно на первые две страницы, то есть на введение.

Дурой я не была, но самообучение всегда давалось мне с большим трудом. В школе я могла спросить непонятные моменты у Тео или Гермионы, а тут… Ещё и Мор перестал приходить. Даже не предупредил меня. Он часто так делал, то появится из ниоткуда, то туда же — в никуда, — пропадал.

— Что делаешь? — услышала я голос Дадли, который просунул голову через дверь в мою комнату.

— Страдаю. А ты разве не должен сейчас учить уму разуму всех соседских детишек ростом ниже метр тридцати? — выгнула я бровь, окидывая саркастичным взглядом кузена.

Тот неопределенно пожал плечами и зашёл ко мне, хотя я и не приглашала. Последнее время он стал часто так ко мне захаживать, и самое странное — спрашивать про магию.

Вот и сейчас он просто зашёл и стал смотреть ко мне в тетрадь.

— Ух ты, — воскликнул он, забирая учебник, став листать, а лицо его становилось таким одухотворенным, что я испугалась.

— Ты что, знаешь руны? — с сомнением спросила я.

— Ага.

Глаза мои стали походить на блюдца.

— Ну, знаешь, я обожаю викингов. А это же скандинавские письмена. Вот это, например, — он ткнул пальцем в знак напоминающую букву “F”, только с уклоном вниз, — означает мудрость. Или бог, не помню точно. Ты же знаешь, что викинги верили в Одина?

Я кивнула, находя этот диалог слишком сюрреалистичным, пару раз ущипнув себя под столом для верности.

— Правда, тут у тебя все немного иначе. Можно я почитаю? — я снова кивнула, а Дадли завалился ко мне на кровать, как недавно Мор, листая книгу. Кажется, мой мир окончательно сошел с ума.

Решив забить на это странное по всем параметрам соседство, я открыла травологию, став тупо листать учебник. Я уже выучила его наизусть, но оставлять кузена одного с книгой по волшебству я не хотела. Если бы нас застукал Вернон, боюсь даже представить себе последствия.

Через час, когда я все же погрузилась в чтение, перед глазами возник лист, исписанный рунами. Я подняла недоуменный взгляд.

— Ну, это, я тут выписал кое-что. Вряд ли я смогу это использовать, но, если правильно составить цепочку из рун, то можно получить разные эффекты. Это вот защита от кражи, — кажется, он смутился, потому что неловко почесал затылок, стараясь не смотреть мне в глаза.

— Спасибо?

— Дадличка, — закричала в коридоре Петунья, и вся странность момента испарилась. А следом за ней испарился и Дадли, оставив меня в смешанных чувствах, с его заметками.

* * *

— Не нравится мне это, — недовольно заговорила Петунья, усаживаясь на стул напротив меня.

Она специально дождалась, пока дома останемся только мы вдвоем, чтобы начать разговор. Ее тон был одновременно раздраженным и напряженным. Впервые за все годы я почувствовала, что она хочет поговорить со мной как с равной, а не как с нежелательной обязанностью.

Я молчала, аккуратно касаясь пальцами горячего от чая фарфора. Боялась нарушить момент и все испортить. Если тетя хотела что-то сказать, я просто дождусь.

— Тебе скоро тринадцать, — снова начала она, словно ждала, что я поддержу разговор, но я лишь кивнула. Верно, мне скоро тринадцать. И что это должно значить?

— Как долго еще придется скрывать, что ты девочка?! — выпалила она с неожиданной яростью.

Я замерла, удивленная столь резким поворотом. Конечно, мои родственники знали, что я девочка, но до этого момента никто не делал из этого никакого дела. В их глазах я была просто лишним ртом, обузой, обязанностью. Какая разница, кто я?

— Почему этот сумасшедший старик вообще думает, что ты мальчик? Что это за глупость! — продолжала она, стукнув ладонью по столу. Я вздрогнула, не ожидая такого.

— Я… не знаю. Но, мне кажется, ему лучше не знать, — выдавила я, опустив взгляд. Что-то внутри меня протестовало против того, чтобы Петунья хоть как-то связывала себя с волшебным миром, даже в мыслях.

— Скоро это прятать станет невозможно. И что тогда? Хорошо, если просто погонят из вашего балагана метлой, а если нет? Что если наша семья будет в опасности? — Петунья продолжала говорить, и ее слова резали по сердцу. Я понимала, что она не любит меня, но впервые увидела в ее глазах что-то большее — страх. Настоящий страх.

— Я буду скрываться до конца, — твердо ответила я, решив все для себя. Какой бы тяжелой ни была эта ноша, я не могла позволить, чтобы они пострадали из-за меня.

— Если бы только Лили не вышла за этого ненормального Поттера… — ее голос дрогнул, и она отвернулась, поджав губы. Я почувствовала, как во мне поднялась волна обиды. Если бы мама не вышла за папу, меня бы не было. Разве это так плохо? Я хотела спросить, но промолчала.

— Простите, — еле слышно сказала я. Эти слова прозвучали как-то жалко, но я не могла сдержать горечь.

— Нам лучше уехать, — неожиданно заявила она, резко переменив тему. Ей явно хотелось уйти от эмоционального разговора.

— Что? — я подняла на нее глаза, не веря своим ушам. Она продолжала говорить, будто не слышала моего вопроса.

— Подождем еще год, может два. Пока ты можешь скрываться. А потом уедем. Дадличка как раз закончит школу… — она говорила это с какой-то холодной, расчетливой решимостью, словно уже все решила за нас обеих.

— Мы не можем уехать, — твердо сказала я, поднявшись со стула. Впервые за долгое время я почувствовала в себе силы противостоять ей.

— Это не тебе решать, — резко отрезала она, даже не взглянув в мою сторону.

— Послушайте меня, хотя бы сейчас! — я шагнула к ней и сжала пальцами ее рукав.

— Мне нужна эта школа. Жизненно необходима. Тот человек, что убил моих родителей, вернется, чтобы убить меня.

Она вздрогнула, побелев, как мел. Ее руки на миг замерли, а затем она сжала нож, которым принялась резать овощи, еще крепче.

— Если мы уедем, он отправится за нами. А без знаний и практики я буду беззащитна. Мы все будем беззащитны. Этот человек — настоящее чудовище, и он не остановится. Он уже напал на меня в этом году в школе! — я выдохнула это залпом, чувствуя, как слова горят на языке.

— Что? — прошептала она, и в ее голосе прозвучал ужас, какой я никогда раньше не слышала. Она боялась не за меня, а за себя и свою семью.

— Он не успокоится, — продолжила я. — Может, мы сможем сбежать, но вы хотите всю жизнь жить в страхе? Бояться каждого незнакомца, каждого стука в дверь? Дайте мне выучиться. Дайте мне стать сильнее, и я клянусь, что защищу вас. А потом… потом вы сможете уехать. Без меня.

Она молчала. Ее лицо было бесстрастным, но в глазах отражалась буря мыслей. Наконец, она медленно убрала мои пальцы со своего рукава и ушла, не сказав ни слова.

Оставшись одна, я почувствовала, как напряжение сдавило грудь. Эти слова вырвались из меня, как прорыв плотины. Я не знала, услышала ли она меня по-настоящему, но впервые мне казалось, что мы переступили через ту невидимую пропасть, что всегда разделяла нас.

Теперь оставалось только ждать.

* * *

Наступил день моего рождения. Первый раз в жизни я встречала его в абсолютном одиночестве. Тётя Петунья договорилась с миссис Фигг, чтобы та приглядела за мной, но соседка ушла кормить своих кошек и так и не вернулась. Дурсли уехали к тёте Мардж, и я лишь мысленно сочувствовала Дадли — она любила его так же, как своих собак, разговаривая с ним на одном языке.

Честно говоря, мне было даже лучше так. Весь день я провела за учебниками, которые принёс мне Мор. Последние дни он появлялся незаметно — или отправлял странную кошку-голема, доставлявшую книги. Помимо стандартных школьных предметов, там оказались и другие, с неожиданно юмористическими названиями: «Математика — сводная сестра нумерологии», «Прорицания: от чаинки к звёздам», «Трансфигурация для чайника, или Как устроить чаепитие без заварника». И хотя у волшебников странное чувство юмора, содержание книг оказалось вполне доступным. Даже я, со своей проблемой самообучения, смогла кое-что понять.

К слову, Дадли все же приходил ко мне ещё дважды. Его захватили руны, и он принес мне какой-то журнал для мальчиков, где были разные фрегаты и боевое оружие, украшенное рунами. Конечно, они имели другое значение, но я смогла отыскать на корабле связку на прочность. И честно говоря, так мне стало проще понимать смысл этого предмета. Даже захотелось что-то зачаровать, но колдовать все ещё было нельзя.

Весь день пролетел незаметно. Миссис Фигг так и не вернулась, хотя я видела, как она бродит по своему дому за окном.

На кухне я приготовила себе «торт» из тоста с ветчиной, сыром и жареным яйцом. Нашла в шкафу пару оставшихся от праздника Дадли свечей и воткнула их в бутерброд, стараясь не задеть желток.

На часах было 23:59.

— С днём рождения, меня, — грустно улыбнувшись, я задула свечи, загадав желание.

И в этот момент наверху что-то громко упало.

Бросив бутерброд, я стремительно вбежала в спальню, распахнула дверь и замерла.

На полу лежала сова — такая же белая, как Хэдвиг. Она отчаянно пыталась освободить лапу, зажатую петлями от ремня, прикреплённого к небольшому сундуку.

— Это ещё что такое? — удивилась я, принявшись отвязывать птицу.

Сова сердито щёлкнула клювом, забралась на стол, нагло стащила пару печенек, а затем гордо прошествовала к подоконнику и исчезла. Её поведение отчего-то напомнило мне Малфоя — разве что перья у этой были не прилизанные.

Сундук я открывала с опаской. В голову пришла мысль, что это могло быть от Мора, хотя я была уверена, что он явится лично. Или, может быть, от Тео? Наконец я решилась и подняла крышку.

Я оказалась права. Внутри были стопки писем с разными датами — от Тео и Гермионы. А под ними я обнаружила целый склад: сушёное мясо, крекеры, консервы, бутерброды и, самое главное, торт под защитным куполом.

— Ну конечно, кодовое слово… — пробормотала я, когда поняла, что купол не открывается.

Часть ночи я провела, разбирая письма и угощения. Их внимание было для меня невероятно ценным. Читая строки друзей, я чувствовала тепло, разливавшееся по венам. Казалось, ещё немного, и они выскочат из-за двери, смеясь, чтобы вместе со мной сесть вокруг сундука, обсуждать учёбу, Хогсмид и волшебный мир.

Гермиона прислала парный камень, который нагревался, если касаться его одновременно с владельцем второго камня. Я полчаса держала подарок в ладони, пока с другой стороны не прервали контакт — скорее всего, Гермиона уснула.

Уже облизывая ложку после последнего кусочка торта, я услышала шорох. Обернувшись, встретилась взглядом с ледяными глазами Мора.

— Кажется, ты стала круглее, — вместо поздравления заметил он.

— Завидовать плохо, — фыркнула я, показывая ему зелёный язык от красителя.

— Я думал, тебе исполнилось тринадцать, а не шесть. Извини, ошибся годом, — сказал Мор и просто выпал из окна. Я тут же вскочила, испуганно выглядывая вниз, а он… он стоял на стене?!

— Какого Мордреда?!

— Зови меня просто Мор, — довольно оскалился мужчина. Он сделал какой-то пас рукой и через мгновение уже стоял за моей спиной.

— Очень смешно, — заворчала я.

— А я и не шучу, — бросил он уже без всяких эмоций, бесцеремонно залезая в сундучок. На дне оказались ещё один подарок. Ничего особенного, я уже успела его распаковать, но он все равно был ценнее всего за годы бы этого.

— Может выдать тебя за этого Тео? Неплохая партия. Семья не бедная, а подарки какие дарит, — задумчиво говорил Мор, крутя между пальцев зачарованный галеон. Ключ-порт. Тео был готов приютить меня на остаток лета, если бы в доме Дурслей мне стало совсем в тягость. Одна мысль о том, что у меня есть такие друзья, разрывала меня от счастья.

— Ты мне отец что ли родной? Какой выдать? Я вообще-то собираюсь никогда не заводить семью.

Иногда я не понимала, шутит он или нет, и от этого становилась раздражительной и нервной.

— Гарри, — начал он и замолчал. После вернул подарок обратно в чемоданчик и подошёл ко мне.

Мор достал футляр и протянул мне.

— С днём рождения. А теперь займёмся практикой.

Внутри лежала волшебная палочка — обсидианово-чёрная, с изумрудными прожилками, которые струились от рукояти к кончику, как сок по жилам дерева.

* * *

На следующий день он забрал меня из дома Дурслей, предварительно наложив на тётю какое-то заклинание, несмотря на мои возмущённые протесты. Тётя Петунья, неожиданно весёлая и заботливая, собрала мне целую корзину с бутербродами, бутылкой сока, парой яблок и даже куском вишнёвого пирога, который испекла накануне. Я смотрела на это с мешаниной чувств: радость от её неожиданной доброты смешивалась с обидой — ведь вся эта забота была результатом чар, — а гнев на Мора только усиливался.

— Хватайся за руку и перестань дуться, — сухо бросил он, протягивая ладонь.

Я нехотя выполнила приказ, мысленно обещая себе, что не буду прощать этого так легко. Но через секунду меня вывернуло наизнанку и будто пропустило через мясорубку. Когда я наконец ощутила землю под ногами, мои колени дрожали, а перед глазами плыли круги. Это была трансгрессия. И я твёрдо решила, что лучше ходить пешком до конца жизни, чем ещё раз испытать этот кошмар.

— Плохо только первые раз пятнадцать. Потом привыкаешь, — ухмыльнулся Мор, наблюдая за тем, как я, бледная и еле стоя на четвереньках, трогаю траву под пальцами, будто она может вернуть мне равновесие.

— Где мы? — выдавила я позже, когда смогла подняться и наконец огляделась. Перед нами возвышался старый, обугленный, но некогда величественный особняк. Его фасад казался словно вытащенным из кошмара: стекла остались лишь в паре окон на третьем и первом этажах, крыша отсутствовала наполовину, а кое-где вообще не было стен. Это место выглядело как руины, а не дом.

— Идём, там всё узнаешь, — сказал Мор с довольным видом, хотя с ним никогда нельзя быть до конца уверенной.

На ходу он пару раз покачнул корзиной с едой и вытянул из-за ворота рубашки цепочку с ключом. Остановившись перед едва держащейся дверью, он вставил ключ в замочную скважину, провернул его и толкнул дверь.

Я остановилась в ступоре. Снаружи это было руинированное здание, но стоило заглянуть внутрь…

— Закрой рот и заходи, — хмыкнул он, пропуская меня вперёд.

Я шагнула в холл, и передо мной открылся совершенно другой мир. Пол из чёрного дерева, стены цвета топлёного молока, огромная люстра с хрустальными канделябрами — всё буквально кричало о богатстве

.

— Это твой дом? — спросила я шёпотом, не скрывая восхищения и лёгкого трепета.

— Да. Убил прежних хозяев и поселился в их особняке, — спокойно ответил Мор.

Холодок пробежал по моей спине от его будничного тона, но затем он расплылся в улыбке, и я с облегчением поняла, что это шутка. Плохая, но всё же шутка.

— Просто иллюзия, — добавил он, указывая рукой куда-то вглубь. — Тренировочный зал там.

* * *

Август превратился для меня в настоящий ад. Мор гонял меня так, будто мне исполнилось не меньше двадцати пяти. Только благодаря ежедневным пробежкам я хоть немного укрепила дыхалку и теперь валюсь с ног не через десять секунд, а аж через полторы минуты. Конечно, он использовал на мне детские заклинания — щекотки, скользкого пола, — но это не делало наши тренировки менее унизительными.

Каждый день мы приходили на полигон, и каждый день Мор превращал меня в жалкое подобие дуэлянта, попутно отпуская язвительные комментарии. Я почти видела на нем черную мантию и те самые бездонные провалы вместо глаз. Разница была только в том, что в конце Мор неизменно превращал всё в шутку, пока я, теряя остатки достоинства, носилась за ним с палочкой, мечтая хоть раз ткнуть его ею по-детски, безо всякой магии.

— Еще пара взмахов, и ты точно взлетишь. Разве это не наложение «Левиосы» на саму себя?

— Браво! Теперь ты готова закидать Темного Лорда подушками. Из чего они, кстати? Гречка?

— Где твои мозги, Харриет? Я же сказал сделать петлю против часовой стрелки! А это что? Моя стена теперь украшена слизнями… и почему они розовые?!

Я падала на пол от изнеможения, а он отпаивал меня восстанавливающими зельями, которые, разумеется, заставлял варить самой. Одним словом, я была счастлива вернуться в школу!

* * *

Конец лета наступил неожиданно. С удивительным для себя рвением тетя Петунья лично отвезла меня в Косой переулок. Уже на месте она то и дело нервно оглядывалась и прижимала сумочку к груди так крепко, будто её вот-вот украдут.

Успокоилась она только дома, когда дядя Вернон вручил ей вторую чашку чая. Разумеется, при этом он не упустил шанса накричать на меня, как всегда обвиняя во всех бедах.

А тридцать первого августа он отвез меня на вокзал. Мрачно сунув подарок от Дадли — тяжёлый и неловко завернутый, — дядя пожелал мне «отлично» провести год и, не оглядываясь, исчез в толпе. Если бы он только знал, чего на самом деле мне пожелал…

Новый учебный год. Новое распределение. И новый учитель защиты от тёмных искусств.

К счастью, о том, что случилось с предыдущим, знали только несколько человек. Никто из них, как я убедилась, не горел желанием делиться этой информацией.

— Я рад представить вам нового преподавателя защиты от тёмных искусств, — произнёс Дамблдор, возвышаясь над трибуной. Его голос, как всегда, звучал дружелюбно, но я уловила нотку настороженности. Он жестом пригласил подняться к учительскому столу женщину.

Она была высокой, с длинными чёрными, как смоль, волосами, которые ниспадали на её плечи гладкими, будто выточенными линиями. Её слегка раскосые глаза придавали облику хищное выражение. Мурашки пробежали по моей спине, когда она поклонилась и пристально взглянула на меня.

— Профессор Морган Скерч, — продолжил Дамблдор.

Наши взгляды пересеклись на секунду, но я быстро отвернулась, почувствовав, как кровь приливает к щекам. В этот момент я ощутила другой взгляд — пристальный и тяжёлый. Его невозможно было спутать.

Северус Снейп.

Я сердито зашипела Тео в плечо, не сводя глаз с тарелки:

— Почему он на меня пялится?

Тео, сидевший рядом, откинулся назад, выглядя до неприличия довольным собой. После нашего воссоединения он старался вести себя как «настоящий парень» — никаких приветственных объятий, только обмен язвительными замечаниями.

— Может, волосы? — протянул он насмешливо, щёлкнув пальцем по моему хвосту.

Учитывая, что с утра я не нашла времени даже на то, чтобы пригладить выбивающиеся пряди, замечание Тео было справедливым. Однако вскоре мне пришлось столкнуться с более открытой критикой. Буквально на следующем же уроке.

— Поттер, — донёсся голос Малфоя с другого конца класса. — Твоя гувернантка сегодня явно решила взять выходной. Только слепой мог оставить на голове такое гнездо.

Он выглядел самодовольно, как всегда. Видимо, утренние истерики под дверью ванной из-за недостатка времени на укладку он забыл. Теперь павлин отыгрывался.

Я медленно поднялась, чувствуя, как раздражение бурлит внутри.

— Драко, — протянула я с натянутой улыбкой, медленно приближаясь к нему.

На этот раз Тео оказался быстрее меня: он встал за спиной Малфоя, и тот моментально утратил часть своей бравады.

— Вы что-то задумали? — его голос дрогнул.

— Помогаем соседу по комнате, — улыбнулась я. Тео в это время вытащил расческу и поднял её в воздух.

— Вы абсолютно правы, мистер Малфой. Я действительно плохая гувернантка. Но позвольте мне потренироваться на вас, чтобы в следующий раз не позорить лицо факультета.

Последовавшая сцена напоминала детский сад. Волосы Малфоя были взлохмачены, лишены геля, а затем хаотично уложены при помощи одной лишь расчески. В результате он стал выглядеть настолько обыденно, что несколько хихикающих хаффлпаффцев решили, что это наша новая мода.

Слухи о нашей якобы «тесной дружбе» разлетелись по школе быстрее, чем я успела придумать оправдание.

Ужасно.

* * *

Великолепная женщина с длинными чёрными волосами вошла в класс, её плащ струился за ней, как тёмный туман, скрывая тонкую фигуру в строгом костюме. Она двигалась с грацией хищника, и каждое её движение вызывало у студентов невольное восхищение. Её глаза, холодные и янтарные, скользили по замершему классу.

— Доброе утро, — произнесла она низким, манящим голосом. — Меня зовут профессор Скерч. Сегодня мы начнём вашу настоящую подготовку к жизни за пределами этих стен. Защита от Тёмных искусств — это не теория. Это борьба. Борьба с врагом, с миром и, что сложнее всего, с самими собой.

Её слова прозвучали, как ледяной удар, и класс замер. Она обвела студентов взглядом и мягко усмехнулась.

— Давайте начнём с простого. Кто из вас считает себя смелым? Поднимите руку.

После паузы несколько неуверенных рук поднялись в воздух, среди них оказалась и я. Скерч кивнула, но в её глазах было что-то, что заставляло меня почувствовать себя неуютно.

— Смелость — это хорошо, — продолжила она. — Но одного мужества недостаточно. Чтобы победить врага, нужно знать его природу.

Она взмахнула палочкой, и на середину класса выполз огромный змей. Его шипение пронзило тишину, а глаза, блестящие, как янтарь, уставились на студентов. Змей поднял голову, как будто готовился атаковать. Несколько студентов невольно отпрянули. А я уставилась в его глаза.

— Бояться — это естественно, — сказала Скерч, её голос звучал спокойно, но властно. — Страх защищает вас. Но он же может погубить, если вы ему подчинитесь. Кто из вас хочет попытаться победить этого змея?

Молчание. Даже самые смелые сидели неподвижно, избегая взгляда профессора. Скретч усмехнулась, будто ожидала этого. Затем я подняла руку.

— Мистер Поттер, подойдите, — произнесла она, и голос её был настолько убедительным, что я встала, едва осознавая, что делаю.

Я медленно подошла к змею, сжав палочку в руке. Мое сердце колотилось, но это был не страх. Змей зашипел громче, и я почувствовала его дыхание.

«Привет» — успела я сказать змее, и мой голос тут же заглушил голос учительницы.

— Отлично, — сказала Скерч. — Достаточно.

С одним движением палочки змей исчез, оставив только нервное напряжение в воздухе. А я вернулась на своё место под одобрительные взгляды одноклассников, но мне стала горько, что я так и не успела поговорить с той змеей.

— Вот что важно понять, — произнесла Скерч вернувшись к своему столу. — Ваш страх будет сопровождать вас всю жизнь. Вы не можете избавиться от него, но можете научиться им управлять.

Она обошла класс, делая паузы, чтобы подчеркнуть каждое слово.

— А теперь поговорим о самом важном. О том, что делает вас уязвимыми. Ваши слабости. Сегодня мы разберём, как враг использует ваши страхи против вас.

Она взмахнула палочкой, и на доске появилось слово: “СТРАХ”.

— Что может скрываться за этим словом? — спросила она. — Ответьте мне, не стесняйтесь.

После неловкой паузы Гермиона подняла руку.

— Страх слабости? — предложила она. В моей голове крутились другие мысли на этот счет.

Скерч кивнула.

— Верно. Враг всегда найдёт вашу слабость, если вы сами её не знаете. А теперь следующее слово.

Она взмахнула палочкой, и на доске появилось: “СОМНЕНИЕ”.

— Кто хочет ответить?

— Сомнение в себе? — произнёс Невилл тихим голосом.

Скретч улыбнулась, но это была не мягкая, а хищная улыбка.

— Именно, мистер Лонгботтом. Вы начинаете понимать. Ваши сомнения — оружие врага. Если вы сомневаетесь в себе, вы уже проиграли.

Она остановилась перед классом, сложив руки на груди.

— Домашнее задание: подумайте о своём страхе. Разберите его. Поймите, что делает вас уязвимыми. И принесите это знание на следующий урок. Без этого вы ничего не узнаете.

Она прошла к двери, но внезапно остановилась, будто что-то вспомнила.

— А теперь напоследок… — произнесла она, поворачиваясь обратно. — Один из вас не готов.

Её глаза задержались на Невилле, и она склонила голову, будто слушала что-то невидимое.

— Мистер Лонгботтом, подойдите.

Невилл замер, побледнел, но, дрожа, встал и медленно подошёл к ней. Она склонилась к нему, её взгляд будто проникал в его мысли.

— Смелость не в том, чтобы быть сильным, — прошептала она, так что слышал только он. И почему-то я.— А в том, чтобы идти вперёд, даже если ты слаб.

Она сделала шаг назад и отпустила его, позволяя вернуться на место.

— Урок окончен. Подумайте над моими словами. В следующий раз будет труднее.

Она покинула класс, оставив после себя гнетущую тишину и ощущение, будто каждый из студентов стал на шаг ближе к своим страхам.

* * *

Дни сменялись один за другим, а я всё чаще чувствовала, что они скользят мимо меня, как вода сквозь пальцы. Единственное, что оставалось в памяти, — странные сны. Чаще всего я просыпалась, совершенно не помня, что мне снилось, но с каждым разом чувство тревоги усиливалось. Как результат, я плохо помнила даже события учебного года.

Стоило мне тогда задуматься, что спокойная жизнь мне не светит, даже в «самой безопасной школе Англии» (в чём я, к слову, сомневаюсь до сих пор). Первым тревожным сигналом стала кошка-голем от Мора. Она принесла письмо. Я точно помню, что читала его, но содержание словно выветрилось из моей головы. Однако именно это странное происшествие помогло мне хоть немного прийти в себя к Рождеству.

— А я ему и говорю: Эспеллиармус не может отбросить человека на пять метров. Это же заклинание для обезоруживания! — возмущался Блейз, высказывая свою очередную теорию.

— Зависит от силы и намерений того, кто его применяет, — машинально ответила я.

Моя реплика, видимо, потрясла компанию до глубины души. Наступила мёртвая тишина. Даже Драко, который был явно занят приведением ногтей в идеальное состояние, резко поднялся и подошёл ко мне. Казалось, он забыл, что у него нет никакой причины находиться рядом, но всё же остановился, смерив меня оценивающим взглядом.

— Очнулся, наконец, — заключил он, высокомерно вздёрнув подбородок, и тут же вышел из комнаты, словно ради этого и встал.

— Я и не спал, — пожала я плечами, чувствуя, что мне снова неуютно.

Чем я вообще занималась до этого? Опустив глаза, я заметила на столе тетрадь. Она была исписана неровным, чужим почерком. Я недоумённо покрутила её в руках, а затем начала читать:

«Рунная связь может состоять из одного до ста тридцати четырёх символов. Если руны конфликтуют между собой, то связь может не только не сработать, но и причинить вред создателю. Например, связка руны защиты и руны силы может привести к самоуничтожению артефакта…»

— Эм… — пробормотала я, чувствуя, как тревога вновь накатывает волной.

Я подняла глаза. Все в комнате продолжали молча наблюдать за мной.

— Что с вами?

— С нами?! — возмутился Блейз. — А что с тобой? Ты видел стену?

Я обернулась и замерла, хлопнув глазами, так что ресницы едва не задели стекло очков.

На стене висели листы, исписанные знаками. Некоторые символы были выведены прямо на камне, и я не могла избавиться от ощущения, что часть из них написана кровью.

— Это руны, — объяснил за меня Тео.

Я только кивнула, чувствуя себя так, словно нахожусь в чужом теле. Я совершенно не помнила, как и зачем это всё создала. Воспоминания об уроках ещё мелькали перед глазами: Снейп, в очередной раз критикующий мои зелья; ворчание на подземелья, которые никогда не станут уютными. Но после занятий — провал.

— Это мой проект, — соврала я, поспешно собирая листы.

Позже, сидя у Чёрного озера, я разложила записи перед собой. Рядом лежала мантия-невидимка, и я надеялась, что никто меня не потревожит.

Я пыталась сложить все куски в единую картину, но выводы напоминали кошмар. Кто-то либо украл мои воспоминания, либо использовал меня в своих целях. Ни один из вариантов меня не устраивал.

— Шадоу?

Кошка-голем откликнулась на мой тихий зов. Я передала ей исписанные листы.

— Передай Мору, что я нашла это в своей комнате. Я ничего не помню.

Мне оставалось только ждать. Ждать ответа.

Но ожидание затянулось. До следующего провала в памяти.

* * *

— Мистер Поттер, повторите, что я только что сказал?

Надо мной возвышался профессор Снейп, его фигура будто поглощала весь свет в кабинете. Его взгляд прожигал во мне дыру, а я пыталась собрать мысли, осознать, как вообще здесь оказалась. Сомнение и страх, видимо, были восприняты не так, как мне хотелось: его правая бровь угрожающе приподнялась, на виске вздулась вена, и вот уже ухмылка превосходства озарила его лицо.

— Видимо, Поттер, вы решили, что принадлежность к Слизерину и фамилия дают вам право на особое отношение? Спешу разочаровать: ни ваши связи, ни ваша, кхм, слава, не способны скрыть вашу бестолковость. Вы опасны лишь своей пустой головой. Примерно так же, как Лонгботтом с палочкой Уизли.

Я обернулась на упомянутого гриффиндорца, сидящего через проход, и с ужасом увидела его палочку, буквально замотанную клейкой лентой.

— Две недели отработок, — добавил Снейп.

Ну, не так уж страшно.

— В моем кабинете. После восьми.

Вот теперь стало страшно.

Он развернулся так резко, что его мантия хлестнула меня по ногам. Возможно, я это заслужила. Но почему я не помню, как вообще попала в этот класс?

Отработка оказалась скучной, но терпимой. Снейп молчал, я оттирала котлы. Даже монотонная работа была лучше, чем ощущение, будто у тебя украли часть жизни. Вечером мне пришел ответ от Мора, и, вместо того чтобы наслаждаться редким спокойствием, я разрабатывала план побега. Нужно было покинуть территорию школы так, чтобы никто не заметил. И это было проблемой.

— Вы собираетесь проделать дыру в этом котле? Умерьте свой пыл, Поттер.

Я вздрогнула, услышав его голос. Снейп снова стоял надо мной, хотя я отчётливо помнила, что он ушёл в лабораторию.

— Простите, задумался.

— Сэр.

— Сэр, — повторила я за ним, не скрывая сарказма.

— Удивительно, Поттер. Вы задумались. Для этого, если мне не изменяет память, требуется мозг. Так почему вы не используете его на моих уроках? Или вы решили, что ваш внутренний монолог важнее моего предмета?

Я сжала тряпку в руках, подавляя желание бросить её в его идеально выбритую физиономию. Он бы этого точно не оценил.

— Нет, сэр. Вы гораздо умнее меня. Если бы вы задали вопрос ещё раз, я бы ответил.

Опасная игра. Слишком опасная.

— Да что вы? — его голос был пропитан сарказмом. — Рябиновый отвар, Поттер. Расскажите о нём. Покажите, что вы способны хотя бы слушать.

— Рябиновый отвар — исцеляющий эликсир. Он также действует как противоядие к усыпляющему зелью и напитку живой смерти. Содержит семнадцать ингредиентов, часть из которых можно заменять. В стандартном рецепте используются кровь саламандры, шипы крылатки, слизь флоббер-червей, медовая вода и сок бум-ягод.

Я взглянула на часы. Нужно было спешить, но Снейп явно наслаждался ситуацией.

— Спешите нарушить очередное школьное правило? — усмехнулся он, махнув палочкой. Все котлы тут же встали на место, класс засиял чистотой.

— Сначала вы сварите этот отвар. Я не прошу заученных текстов, Поттер. Если бы мне нужен был сухой пересказ, я бы обратился к мисс Грейнджер.

— Это же сорок минут работы!

— У вас есть дела после отбоя?

— Нет.

— Тогда за работу.

Я вздохнула и пошла к кладовой. Сорок минут — не так уж и много, учитывая, сколько раз я варила этот отвар летом.

Процесс был простым: резала, мешала, кипятила. А Снейп в это время что-то яростно записывал, судя по тому, как перо скрипело по пергаменту. Интересно, кто станет следующим счастливчиком, к которому он придерётся?

— Я закончил, профессор, — сказала я ровным голосом, подходя к его столу.

Он не поднял глаз.

— Можете идти.

Я застыла на месте. Даже не посмотрел!

— Между прочим, я сварил идеальное зелье! — выпалила я и… сбежала, громко хлопнув дверью.

В коридоре меня встретила темнота. На часах было уже десять минут одиннадцатого. Поздно, но не слишком. Успею.

* * *

«Северус»

Этот год — сплошное разочарование. Как, впрочем, и прошлый, и позапрошлый. Вся моя жизнь — череда разочарований, словно сама судьба решила убедиться, что я не забуду ни одного из них. Я давно смирился… или, по крайней мере, пытался себя в этом убедить. Но случай с зеркалом Еиналеж доказал обратное: ни черта я не смирился. Дыра в душе просто стала больше, а боль — привычнее.

Хотя я мог бы. Мог бы, если бы не этот чертов Поттер.

Он напоминает мне о моей самой большой ошибке. Ежедневно. Ходит рядом с этим наглым видом, с этими глазами — её глазами. Как было бы проще, будь он похож на своего отца. Но нет, даже здесь судьба посмеялась надо мной. Эти глаза, эта улыбка. Даже волосы, которые на солнце кажутся такими же.

Я ненавижу его. Ненавижу за его существование, за то, что он постоянно передо мной, за то, что он напоминает мне её. Но больше всего я ненавижу его за то, что, несмотря на это, я всё равно защищаю его. Потому что она бы этого хотела.

Дамблдор, разумеется, как всегда, всё спланировал, оставив грязную работу мне. Именно я иду по коридорам, наложив на себя чары дезиллюминации, поверх бесшумных. Крадусь, словно вор, следуя за этим мальчишкой, которому опять не сидится на месте. Гарри Поттер. Чёртов Гарри Поттер.

В этой части коридора темно, а ночь окутывает всё таким спокойствием, что даже мои собственные шаги кажутся слишком громкими. Поттер, конечно, не слышит. Он весь поглощён своим заданием. Или своим бунтом — что, впрочем, одно и то же.

Он идёт к Запретному лесу.

Я остановился у самой кромки поляны. Он стоит в центре, один. Нет, не один.

— Почему так долго?

Мужчина. Высокий, с низким голосом. Мне достаточно пары секунд, чтобы наложить простейшее заклинание звукоусиления.

— Прости, Снейп меня задержал.

Снейп. Это я. Невероятно приятно, когда ты становишься предметом обсуждения за твоей спиной.

— Кто-то наступил твоему декану на мозоль?

— Я.

Мужчина смеётся. Я чувствую, как моя челюсть сжимается. Гримаса отвращения проявляется сама собой. Кто он? Почему Поттер встречается с кем-то в этом лесу, вдали от школы?

— Ты задержался, — продолжает Поттер. — Обязательно было ждать нового провала в памяти? Я даже не помню, как очутился на уроке у Снейпа. Просто бам — и вот.

Поттер ходит взад-вперёд, хмурится. Я внимательно наблюдаю, пытаясь связать всё воедино. Кто этот мужчина? Почему Поттер рассказывает ему то, что должен был бы рассказать мне, своему декану? Очередной провал в памяти? Это не похоже на случайность.

— Нужно было подготовить всё. А теперь…

Дальше всё происходит слишком быстро. Поттер делает шаг вперёд и внезапно оседает, теряя сознание. Мужчина подхватывает его с лёгкостью, словно это мешок с перьями. И, прежде чем они исчезают в чёрной воронке аппарации, он оборачивается и смотрит мне прямо в глаза.

Улыбка на его губах заставляет меня похолодеть. Я знаю эту улыбку. Видел её раньше. Очень давно.

Это невозможно.

Но, чёрт возьми, это так и есть.

* * *

Тяжелое пробуждение.

Голова гудела, будто кто-то ударил меня по черепу сковородой, а всё тело налилось свинцом. Словно многотонная плита давила сверху, не позволяя даже пошевелиться. Казалось, вдохнуть — фантастическая задача. Последнее, что я помнила, — как бежала на встречу с Мором. А потом… снова эта липкая, вязкая муть, будто память подменили.

Открыв глаза, я всё равно ничего не поняла. Лишь движение руками подтвердило одно: я ещё жива. Но радоваться было нечему. На запястьях звенели цепи.

— Мор? — мой голос сорвался на хриплый шёпот. Ужас, отчаяние, слабость. Сейчас это не имело значения.

— Тише, девочка, — раздался мягкий, почти ласковый голос. Пальцы скользнули по моим волосам, но я отдёрнулась, пытаясь вырваться от чужого прикосновения.

— Тшш…

Темнота.

Кромешная, бездонная. Мне кажется, я ослепла. И эта мысль бьёт под дых сильнее всего.

— Кто вы?! — голос сорвался в истерический хрип. Я закашлялась, задыхаясь, а в груди разлилась тупая боль.

— Потерпи. Скоро всё кончится, — шепнул незнакомец, и в этот момент я почувствовала новую боль.

Острую, жгучую. Кожу на руке резало от запястья до локтя, и горячая кровь, моя кровь, стекала по пальцам.

— Хватит! — захрипела я, рванувшись вперёд, но ничего не помогало.

А потом начался огонь. Огонь, который обжигал всё внутри. Место пореза пылало, и я знала: на коже отпечатываются руны. Я ничего не видела, но чувствовала.

Неужели я умру? Так просто? Так глупо?

— М-О-Р-Р…! — мой рык слился с рвущейся магией. Словно плотину прорвало: необузданная, дикая, она вырвалась наружу. Где-то грохотало, что-то рушилось, цепи разорвались с громким лязгом.

Магический выброс.

Позор в моём возрасте. Но как же это было вовремя.

Я рухнула на пол. Не видела ничего, но руки судорожно ощупали лицо. Никаких повязок, ничего, что могло бы объяснить темноту.

— Нет… нет… где мои глаза? Где я? Верните их! — отчаянный крик прорезал тишину. — Верните!!!

Резкий рывок.

Я очнулась, сжав горло в попытке отдышаться. Осмотрелась. Слизеринская спальня. Серые тени рассвета стелились за окнами. Всё слишком обыденно, слишком реально. Неужели всё это… сон?

Правая рука нестерпимо чесалась.

— Какой ты шумный, — раздалось ворчание со стороны кровати Драко. Он закутался в одеяло и даже не открыл глаз. — Спи. Сегодня воскресенье.

Воскресенье? Какого Мордреда?! Вчера была пятница!

Я рванула в душ, забыв взять полотенце. Горячая вода лилась на кожу, обжигая и успокаивая одновременно. Я терла себя до красноты, до боли, пытаясь стереть липкое чувство страха.

И тут увидела это.

— Что за… — прошептала я, уставившись на правую руку.

Это был не сон.

От запястья до локтя кожу покрывали чёрные руны.

Я стояла под струями горячей воды, замерев. В голове всё кружилось, казалось, что стены душевой давят на меня, что воздух становится густым, как смола. Рука горела, словно эти руны до сих пор только что вырезали на моей коже.

Пальцы дрожали, когда я коснулась гладкой, чуть вздувшейся поверхности символов. Они не стирались, не исчезали, оставались частью меня, словно всегда были там.

«Что это значит? Что они значат?»

Я зажмурилась, облокотившись лбом на холодную плитку стены. Разум отказывался принимать всё это.

Кто был этот человек? Где я была? Почему мне показалось, что я ослепла? И самое главное — что сделал Мор?

Я машинально потерла руку сильнее, надеясь, что, если не смотреть, знаки просто исчезнут. Но они были неподвластны простой магии или воде.

«Соберись, Харриет. Паника не поможет. Нужно… нужно думать.»

Я надела первую попавшуюся одежду, вернувшись в комнату. Драко так и лежал в своей постели, свернувшись в клубок, как кот. К счастью, он не заметил моих метаний.

Мой взгляд зацепился за тумбочку, где лежали учебники и листы с конспектами. Там же лежала книга по древним рунам. Книга Дадли, которую он подарил мне, передав тогда с дядей Верноном. До сих пор не знаю, как магл смог добыть такую вещь.

Я схватила её и, усевшись на кровать, разложила страницы, но даже беглый взгляд показал, что таких рун в книге не было.

— Чёрт, — выдохнула я.

Эти знаки были мне незнакомы, но от них веяло чем-то древним. Чуждым. И почему-то магия, которую я использовала в том… месте, словно осталась во мне, тихо ворочаясь где-то в груди.

«Что я сделала? Что это вообще было?»

Весь день я провела словно на автомате. Завтрак с друзьями прошёл под шутки Драко и Тео, но я едва замечала их, то и дело машинально теребя рукав своей мантии. Руку я закрыла — и правильно сделала. Не хватало ещё вопросов.

А вечером я снова оказалась перед дверью в кабинет Снейпа.

Не знаю, зачем пришла. Может, чтобы вылить свою растерянность, как это делала в прошлом году с Мором. Может, чтобы услышать хоть что-то рациональное. Может, чтобы… чтобы просто не быть одной в этом.

Я стукнула в дверь, и ответ пришёл почти сразу:

— Входите.

Северус Снейп выглядел, как обычно: мрачный, холодный, с проницательным взглядом, от которого хотелось съёжиться.

— Поттер, — протянул он. — Я, конечно, ожидал, что вы снова явитесь без предупреждения в мои покои. Однако причина?

Я вжала руку в карман мантии, не решаясь что-либо сказать.

— Ну? У вас есть язык, Поттер, или вы решили, что телепатия — это мой новый метод преподавания?

— Мне нужна ваша помощь, — сказала я наконец, не поднимая глаз.

— Помощь? — Снейп приподнял бровь. — И что же я должен сделать, чтобы облегчить страдания одного Поттера?

Мой голос дрогнул:

— Вы знаете руны. И, кажется, знаете что это значит, — я задрала рукав мантии, обнажая свою руку.

И на несколько секунд его лицо застыло, словно я ударила его чем-то тяжёлым.

Не знаю, почему я уверилась, что он знает руны, но его взгляд не оставлял сомнений: я пришла по адресу.

— Поттер, — прошипел Снейп, резко хватая меня за запястье. Он рассматривал знаки так близко, что, казалось, кончиком носа коснётся кожи. — Куда вы опять влезли?!

— Не знаю.

Я вздрогнула от шершавого прикосновения пальцев, попыталась выдернуть руку, но его хватка была железной. Куда крепче тех цепей, что держали меня во сне.

— За мной, — бросил он, неожиданно отпуская меня. Рука упала, как чужая.

Я поспешила следом, стараясь не отстать от стремительно шагающего профессора. Он с каждым шагом ускорялся, словно намеренно проверяя меня на выносливость. Лестницы сменялись коридорами, коридоры — новыми лестницами. Казалось, что замок стал ещё больше.

— Лимонные шипучки, — выплюнул Снейп на гаргулью, глядя на неё так, будто она лично украла у него завтрак и порвала любимую мантию.

Гаргулья, недовольно пробурчав что-то себе под нос, отодвинулась, открывая вход.

Ещё шаг, и я оказалась в кабинете директора, вернее, была буквально вытолкнута туда Снейпом.

— Полюбуйтесь, директор, — холодно бросил он, с дёрганным движением закатывая мой рукав. Тайна, которую я доверила только ему, теперь предстала перед Дамблдором.

— Здравствуй, Гарри. Как поживаешь? — спросил директор, глядя на меня поверх очков с бесконечным спокойствием.

— Н-нормально, — выдавила я, дёрнувшись от боли. Снейп сжимал мою руку слишком сильно.

— Три поисковых зелья, ритуал на крови, чары поиска… Вот почему ничего не сработало! — он вновь поднял мою руку. От его гнева становилось неуютно. Искал меня?

Дамблдор, напротив, смотрел на происходящее с каким-то умиротворением, словно ничего необычного не происходило. От этого его выражения лица я начинала терять терпение.

— С меня достаточно! — рявкнул Снейп, отпуская мою руку.

— Северус, мальчик мой, что ты хочешь этим сказать? — произнёс Дамблдор с приторной мягкостью.

Снейп вскинул голову, и холод в его голосе стал ледяным.

— Вы всё прекрасно поняли, Альбус.

Он резко развернулся, выходя из кабинета с громким хлопком двери.

Эта тонкая нить доверия, которая только начала между нами зарождаться, оборвалась вместе с этим звуком. Больше я никогда к нему не обращусь.

— Посиди со стариком, мой мальчик. Давай выпьем чаю, — сказал Дамблдор, но я чувствовала себя лишней в этом кабинете.

— Поттер! Вы решили ещё и чаю выпить?

Я обернулась, не веря своим ушам. Снейп. Он вернулся?

— Я…

— За мной.

Оставалось только молча последовать за ним. Зачем мы вообще приходили, если сейчас снова уходим? Только в этот раз мы не спускались в подземелья.

— Куда вы идёте? — неуверенно спросила я, задыхаясь от его резкого темпа.

— Надо же, теперь вы решили задать правильный вопрос. Где было ваше любопытство, когда вы вляпывались в это? — его голос буквально сочился сарказмом.

— И всё же?

— Подальше отсюда, Поттер. Подальше.

В его словах неожиданно прозвучала усталость. Я взглянула на него внимательнее и заметила: Снейп выглядел хуже обычного. Под глазами пролегли глубокие тени, кожа стала бледнее, чем обычно. Он словно постарел на несколько лет.

Я больше не задавала вопросов, обречённо следуя за профессором. Что ещё могло случиться?

Однако подумать об этом я не успела. Перед тем как мы шагнули за барьер, Снейп сжал мой локоть, разломав какой-то магловский карандаш. Телепорт.

Меня утянуло в неизвестность.