С возвращением, Грейнджер (гет)

2 сентября 2005-го.

Завтра едем к родителям Грейнджер.

Ура, неужели можно выдохнуть?

Я так рад, что когда-то сделал достаточно, чтобы понравиться им.

Что тогда было так тревожно познакомиться с важными людьми для Грейнджер.

Они знали обо мне все. Знали, как я обходился с ней в Хогвартсе. Знали, как мое происхождение опасно для нее.

И — о, Мерлин — вот это воспитание! Нарцисса бы ахуела.

Поэтому нет, я не переживаю. Они вряд ли могут навредить.

3 сентября 2005-го.

— Драко! Настоящий сюрприз.

— Да, пап, я тоже рада вас видеть.

— Гермиона, милая… Вы вдвоем.

Не ожидали? Ха-ха.

Бросило в пот.

Ладно, это не так чтобы не страшно. Это было ужасно.

Потому что в ее глазах снова сомнение, во мне — страх, что я могу потерять ее.

Снова.

Нет. Нихуя.

7 сентября 2005-го.

Ревность. Что я могу сказать о ревности?

Я никогда не ревновал до Грейнджер. Были женщины, романы, принадлежности.

Но-что-бы-прям-ревновать?

Ни-ху-я.

До Грейнджер, конечно. Соответственно.

Справедливости ради — она слишком заметная фигура в магическом мире.

И много, очень много мужчин хотели ее забрать у меня.

Но она выбирала меня. И этого было достаточно.

Пока мы не расстались, пока я не увидел, что она вполне справляется одна. Что она позволяет себе жить и брать от этой жизни все, что захочет. Что ей принадлежит по праву.

Но слухи — одно, то фото в «Пророке» с французом — третье.

И вот второе — этот француз в Лондоне.

Сука, только приблизься. Только попробуй притронуться.

— Ты не имеешь права встревать.

— Что?

— Тео выручает тебя, чтобы ты не натворил глупостей.

— Ближе к делу, Нотт.

— Она должна сама это сделать, сказать ему, отказаться.

Иначе это… Иначе это неправда, я понимаю.

Но как же я ненавижу эти глаза повсюду, которые сжирают и трахают ее.

Как я хочу заявить официальные права на ее существование рядом со мной.

— Как его зовут?

— Адриан.

— Что-то дало тебе?

Ну... имя для надгробия.

8 сентября 2005-го.

Понятно, я увидел его раньше в Лондоне. Они еще не встречались.

Я ненавижу тебя за то, что ты резко распустила хвост, что одернула мантию, что изменила лицо.

Когда заметила этого хуя поблизости.

Паркинсон сказала, что это нормально, что ты просто девушка, что в законе природы — быть охуительной.

Но давай договоримся, что это больше не повторится?

— Ты стесняешься меня?

— Глупый вопрос. Конечно, нет.

* * *

Пэнси, еще раз, скажи мне, что я — еблан.

— Драко, она же не бросилась к нему на грудь.

— А если бы меня там не было? Если бы я не сделал предложение?

— Но ты сделал!

— И это все меняет?

— Даже очень.

Салазар, женщины, вас вообще можно понять?

— Даже не переживай, что она будет не верна. Это… это как показать врагу, кто пытался тебя убить… что ты жив.

— Ненавижу метафоры.

— Я знаю, дорогой. Но это правда. Ей это важно.

— Зачем же прихорашиваться?

— Как же с тобой сложно!

И все-таки ты не ответила, Пэнс.

* * *

Гермиона сказала, что собирает вещи. Долго, очень долго, любимая.

«Любимая» звучит так пошло, жаль, что классика. Почти классика.

Я предпочитаю «Грейнджер». Это для меня — любимое.

От ненависти до любви.

Наш троп в этом романе.

12 сентября 2005-го.

Она до сих пор собирает вещи. Значит ли это, что она сомневается?

И мне некогда упрекнуть ее в том безобразии, что она воплощает.

Увольнение и пик перехода в наследственный бизнес. Обслуживание нового (нашего!) поместья, попытка сохранить дружбу, партнеры, коллеги… Она. Ее надо добавить в календарь.

Но она даже не пишет. И я, кстати, включил магловский телефон.

Потому что искренне жду.

Что я важен ей.

* * *

Хорошо, что Адриан уехал. Вряд ли он бы выжил.

Вы скажите — пустые угрозы. Я скажу — имею достаточно темных артефактов на задворках хранилища.

15 сентября 2005-го.

Я немного заебался. Мать пригласила на ужин.

Отговаривала от брака, отец молчал. Давно заткнулся.

— Неделю у нас приемы, ты обязан быть.

— Я уже очень много ужинов пропустил. С Грейнджер.

— Слава Мерлину, ты даже не называешь ее по имени.

— Не радуйся, это просто старая привычка. Это ничего не значит.

16 сентября 2005-го.

Отец Лекси смотрит на меня словно он новый темный маг.

Не надо, мы ведь все выяснили.

— Ты помолвлен?

О, брось, я не буду это обсуждать.

— Задержитесь, мистер Малфой? Это в ваших интересах.

Конечно.

17 сентября 2005-го.

Я помню, что она меня ждет. Но Нотт и Забини нужны мне сейчас больше.

Я почти был изнасилован семейными делами. Мне не до тебя, Грейнджер.

— Мы ужасно пьяные.

— К Грейнджер?

— Нет. Домой.

— Вы опять поссорились?

— Нет. Я просто опять слишком пьяный.

Малфой, ты даешь ей повод.

18 сентября 2005-го.

А, Адриан не уехал. Улыбаюсь. Громлю поместье. Вижу ее юбку возле него.

Она снова танцует, снова смеется, снова под крепким виски.

Скажешь пару обидных, а?

Как же я ненавижу тебя.

Спасибо, Адриан, что так крепко держишь ее за талию, чтобы она не упала.

Ей это нужно.

19 сентября 2005-го.

С днем рождения, любимая. Гори в аду.

20 сентября 2005-го.

Я точно не помню, на что конкретно рассердился.

На ее поверхностное отношение к браку. На не попытку понять, что я сейчас занят. На затяжной переезд.

Она снова задела за мертвое при разговоре.

И я снова — перед лицом Люциуса, Волан-Де-Морта, Дамблдора.

Теперь и ты в этом списке.

Ты не имела права.

Ты знала меня лучше других.

Ладно, давай, получай. Хотела хорошего любовника? Я могу отлично исполнить эту роль.

И уйти, бросить тебя, как бросал всех женщин.

21 сентября 2005-го.

Мы отдалились, на сотни… неизмеримые сотни.

Почему? Ну...

Ты меня задела, а я это съел без обсуждений.

Дальше пропасть, бездна, неразгаданное нечто.

* * *

Ты перестала плакать. А я так привык к этим рыданиям.

Это знак?

Это значит, что я тебя задел?

Это значит, что ты больше не любишь меня?