Великолепная семерка (джен)

Сережа плакал уже полчаса. Нет, не так — он рыдал, громко всхлипывая и шмыгая носом, совершенно несерьезно и недостойно девятилетнего человека. Ревел, как малыш, которому не дали конфету. Или машинку в магазине не купили.

Папа, расстроенный и сердитый, ушел на работу. Мама, сначала пытавшаяся утешить сына, махнула рукой и ушла в магазин. Звала и Сережу, но отмахнулся. Еще не хватало — выходить на улицу в таком виде.

Так он рыдал в одиночестве, пока не уснул.

А все началось со звонка бабушки. Она решила затеять дома генеральную уборку и спрашивала, какие игрушки прислать.

Папа настаивал на том, что прислать только несколько книжек, которые Сережик любил еще в детстве, да коллекцию динозавров. Мол, услуги почты отнюдь не дешевые, а отсылать все игрушки — дорого и бессмысленно. Не малыш уже, играть по целым дням.

Мама с папой была согласна. Коллекция — это да, это собирали всей семьей, ее заранее упаковали в несколько больших обувных коробок. Книги — тоже можно. Остальное — отдать соседским ребятишкам.

— А лошадку? — робко спросил Сережа.

— Да она не выдержит, — отмахнулась бабушка, — и какая посылка будет, лошадка-то не маленькая, тяжелая. Не примут на почте. И куда тебе лошадку, ты ж не поместишься на ней уже. Отдала бы, только больно ветхая. Вынесу, и все дела.

У Сережи сердце пропустило удар. Это как так? Вынести старого друга? Даже у былинных богатырей верный конь, состарившись, доживал свой век в конюшне. Его не выкидывали на улицу.

Сережа так и сказал всем маме, папе и бабушке.

— Ой, придумал тоже, — засмеялась та, — богатырям коня по почте не надо было отсылать в другой город! И лошадь деревянная, не живая.

Сережа начал горячо доказывать, что лошадка его (он так и звал ее — Лошадка) любимая игрушка, хоть и ветхая, что она ему очень-очень нужна. И что она его лучший друг.

— А как же медвежонок твой, Каштанчик? — спросил папа.

Тогда сын ответил, что друзей может быть несколько, даже игрушечных, что, если бы он знал, то взял бы Лошадку с собой в поезд… А потом разревелся. Позорно, как маленький.

— Ну, вот, — бабушка огорченно махнула рукой и отключилась.

Папа заявил, что мужчины не плачут, затем посмотрел на часы и сбежал — не столько потому, что опаздывал, сколько от Сережиных слез. Мама прижала к себе сына и стала говорить, что пересылать Лошадку дорого и бессмысленно, что у бабушки не такая уж большая пенсия, чтоб на его, Сережины прихоти тратить деньги.

Он кивал, всхлипывая — все это ясно. Но он вернет деньги, накопит с карманных расходов и вернет обязательно. А Лошадка…. Она ж первый, самый первый его верный друг.

Лошадку он помнил столько же, сколько себя. Мама говорит, что ее подарили на годик. И маленький Сережик качался на ней, приговаривая «игого». Сначала ее так и звали «Игого», потом, когда он научился говорить, переименовали в Лошадку.

И она всегда жила у его кроватки, он даже покачивал ее, когда болел. Мама специально ставила поближе, чтоб можно было рукой дотянуться. Сереже даже чудилось легкое тихое ржание. Так верный конь стоял у постели раненого хозяина, будто утешая.

Эту Лошадку он выносил во двор, если разрешали. Но потом Сережа вырос, а деревянный конь стал рассыпаться. Кататься на нем стало невозможно, отвалились полозья, отлетала правая задняя нога. Папа починил любимую игрушку, но велел верхом на нее не садиться. И Лошадка жила по-прежнему возле кровати.

И теперь лучшего друга, самого первого — на помойку?

Сережа прижал к себе Каштанчика и стал шептать ему на ухо:

— Она такая хорошая… такая же, как ты. Вы бы подружились.

Мама пришла из магазина, обняла крепко. Слезы, утихшие какое-то время назад, снова потекли из глаз.

— Ты не заболел ли, друг мой? Рыдаешь и рыдаешь…

Сережа снова отчаянно замотал головой — нет, при чем тут «заболел»? Мама вечно придумывает что-то такое… наверное, все мамы боятся, что их дети заболеют.

Сережа сел за книгу, но буквы расплывались, и он не заметил, как уснул и проспал почти до вечера. Сквозь сон он чувствовал, как мамина прохладная ладонь ложилась на лоб. От этого становилось легко и хорошо, но плакать хотелось снова.

А через неделю пришло извещение на… грузовую перевозку. Там, в большой коробке, плотно упакованная, лежала его Лошадка. Дед починил ее, чтоб не рассыпалась в пути, а бабушка завернула в старое одеяло и обшила простыней сверху.

Кроме Лошадки, в коробке лежали книги, почти все, та самая коллекция динозавров и даже мягкие игрушки. Оставили совсем уж малышковые игрушки, да сломанные машинки.

— Ну вот, — сказала мама, когда все вещи от вокзала довезли до дома на такси с большим багажником, — сколько хлопот всем доставил.

Сережа не отвечал, он бережно обнимал большущий одеяльно-простынковый сверток.

— Только садиться на нее не вздумай, — предупредил папа, когда коня распаковали.

— Что я, совсем, что ли? — буркнул Сережа и бережно поставил Лошадку у кровати.

Затем посадил на нее Каштанчика.

— Вот и подружились — счастливо выдохнул он.

Эта глава полностью написана Зайкой-побегайкой.