Истории Чёрного Леса (джен)

Чем дальше путники оказывались от Великого эльфийского города, тем дышать становилось легче. Мрачные мысли покидали разум, открывая иные, наполненные солнечным светом. Запахи душистых трав витали в воздухе, охватывая всё пространство вокруг. Сияющее жёлтое поле одуванчиков сменилось нежными цветами клевера, а после высокими стеблями валерианы и колокольчика. Ближе к лесу белые звёзды ветреницы проводили путников в царство сосен и мхов.

Все эти территории принадлежали эльфийским народам и практически закрывали людям доступ к Драконьему хребту с левой его стороны. Земли, принадлежащие Лантасирина́ну, отличались от тех, что остались позади.

Лес покрывал большую часть территории и таил от посторонних глаз строения, к которым вела извилистая дорога. Обилие озёр и рек придавали местам живописность, а крепкие мосты через них поставили таким образом, чтобы путники могли наслаждаться наиболее выигрышным видом. А поглядеть было на что: скалистые берега мраморных каньонов впечатляли своим рисунком, побуждая рассмотреть здешние красоты более внимательно. Небольшие равнинные водопады встречались то тут, то там, обрамлённые, преимущественно, сосновым лесом.

Зелёный ковёр мхов чуть поодаль от дороги и свежесть застывших на них капель росы радовали глаз. Практически нетронутая природа поражала своей естественной красотой, а все рукотворные сооружения, казалось, лишь дополняли её, а не соперничали, как в предыдущем городе.

— Здесь добывали мрамор для Тараэлентириоса, — поведал Лимлаг, наблюдая за течением реки, рядом с которой возвышался каньон с узором из тёмных и светлых полос. — Мне ещё гроты нравятся. В них когда-то нашли залежи светящихся кристаллов и проложили длинный мост по реке, чтобы можно было любоваться отблесками света на узорчатом камне. Ну и, конечно, источники! Горячие минеральные воды. Очень расслабляют, — заулыбался бородатый эльф.

— Знаю, — кивнул Ораферн. — Бывал тут однажды с Тилиаэ́лом.

Лесной эльф вздохнул, вспоминая шепотки придворных за спиной. Они тогда обсуждали его, зная, что он всё слышит, смеялись над его внешним видом и манерами, над его неродовитой кровью и тем, что он не знает своего отца. В эльфийском кругу дети рождались по обоюдному согласию обоих родителей и обязательно в браке, иное неприемлемо. Злые языки пользовались этим изъяном в биографии лесного короля и старались уколоть побольнее. У них получалось.

Вскоре послышался шум, который он не был похож на шорох листьев на ветру. Это был звук падающей воды. За очередным поворотом дороги, что привела путников на высокий холм, открылся удивительный вид. Лантасиринан предстал на закате, когда солнце начало окрашивать долину в нежно-оранжевые оттенки. Полупрозрачный туман, спускающийся с гор, тоже стал выглядеть тёплым, словно пуховое облако, укрывшее подножья скал. Переплетения архитектурного замысла казались невесомыми и лёгкими в лучах заходящего солнца. Город утопал в зелени, не выделяясь, а дополняя пейзаж — так гармонично он смотрелся в нём.

Складчатые конусообразные и ромбовидные крыши башен возвышались над деревьями, сообщаясь воздушными мостами-галереями. Чуть ниже встречались более округлые, сомкнутые и купольные кровли всё того же зеленовато-синего оттенка. Мраморные стены имели множество архитектурных элементов и украшений в виде переплетающихся лоз и ветвей и напоминали кружево. Пейзажные сады и парк растворялись в лесном массиве, не нарушая гармонию.

Немного в стороне от города, на вершине водопада, красовалась смотровая башня, а ниже, там, где создавался один из каскадов, его пересекал мост с высокой крышей и колоннами. Далее по тропе виднелись несколько беседок на разных ярусах скал. У подножья поток образовал большое озеро, которое давало жизнь многим речкам в округе. «Лантасиринан» в переводе с эльфийского означало «Долина водопада», и он вполне оправдывал своё название.

Через эти места издавна проходил торговый тракт, что способствовало богатству и процветанию долины. Умелые эльфийские мастера любили похвастаться своими творениями и назначить за них немалую цену. Впрочем, оно того стоило, ведь ярлычок «сделано эльфами» давал гарантию на то, что вещь будет долго и надёжно служить своему хозяину. Также можно было оценить работы других мастеров, что проезжали по торговому пути, например, драгоценные камни гномьей огранки или же выхоленных скакунов, выведенных людьми, а особенно молочные и кисломолочные продукты, которых эльфы сами не делали, но с удовольствием покупали у представителей человеческой расы.

Отношение к природе здесь было совсем другим, нежели в Тараэлентириосе, и от этого душа лесного короля радовалась. Но и в этом месте скрывались подводные камни.

Тилиаэл, хоть и считался покровителем Лантасиринана, но бывал тут редко, оставляя за главного своего названного племянника Менелтелу, который нечасто покидал любимый город. На нём лежала большая ответственность, и эльф, кажется, ею ужасно гордился, вышагивая в длинных одеждах по галереям своих мостов и лестниц.

Надо сказать, что слава о местных целебных водах распространялась с удивительной скоростью и многие останавливались здесь, дабы поправить здоровье или просто отдохнуть. Поэтому эльфы оборудовали большой гостевой дом, примыкающий к нескольким термальным источникам. Весь доход от этого уходил в казну, что помогало городу процветать. В «Сезон открытия» в долину стекались не только представители эльфийского народа, но и гномы. Даже люди допускались до целебных вод. Не все, конечно, а только те, кому было разрешено получить сведения о начале сезона.

На широком крыльце в окружении подданных стоял высокий темноволосый эльф в длинных серебристых одеяниях. Он был похож на изящную статую, без всякого изъяна, созданную для услады глаз.

— Кого я вижу! — широко улыбнулся Лимлаг, приветствуя хозяина долины, словно тот был в гостях прибрежного владыки, а не наоборот. — Менелте́лу! Да прибудет с тобой благословение богов до скончания времён!

— Рад видеть Властителя Лимлага, урождённого Лингвилосе! Да приумножатся звёзды над его челом, дабы осветить путь, куда бы он ни пролегал, — учтиво и чинно ответил темноволосый эльф в длинных серебристых одеждах. — Надолго ли к нам на воды? Я распоряжусь, чтобы подготовили лучшие апартаменты. И проводника великого Лимлага, конечно, накормят и обогреют у костра, — он лишь мельком бросил презрительный взгляд на эльфа в зелёных одеждах.

— Менелтелу, со мной король Морнтаура, так что нам, пожалуйста, комнаты рядом и хорошенько закусить под твоё дивное вино! — бородатый эльф по-дружески приобнял Ораферна за плечо.

— О, прошу простить мне мою оплошность, — извиняясь, слегка наклонил голову хозяин долины, однако, взгляд как был высокомерным, так и остался, что доказывало намеренность его опрометчивости. — В простых одеждах не признал венценосной особы.

— Длинные наряды не пристали воину, готовому к битве, — хмыкнул Ораферн, стараясь, чтобы в его голосе слышалась насмешка. Не хотелось показывать Менелтелу, что подобное отношение его задевает. — Настраивают на праздный лад. Поносишь их пару сотен лет и уже не хозяин своему телу.

Повелитель Лантасиринана не мог не узнать Ораферна, так как Тилиаэл в своё время познакомил их, и тогда его двоюродный племянник уже фыркал в сторону безродного. Темноволосый эльф недовольно сжал губы, но не стал отвечать, лишь подозвал своего дворецкого Мелвали́на и распорядился позаботиться о гостях.

— Смотрю, ты учишься держать удар, — подтолкнул друга локтем Лимлаг, пока они шли следом за дворецким по длинному коридору.

Придворные, прогуливаясь мимо, то и дело оглядывались на гостей, приветствуя морского властителя поклоном.

— Да ну, — отмахнулся тот. — Мне уже порядком надоело это отношение. Они считают, что если эльф выражается простым языком без витиеватых форм, называет вещи своими именами, не поёт песен в музыкальных гостиных и не сочиняет стихов целыми днями, изящно держа перо в ухоженных пальцах, не любуется звёздным небом всю ночь напролёт в поисках вдохновения, значит он уже не эльф. Они оружие-то в руках давно держали?

Ораферн нахмурился и даже слегка ссутулился, поджав губы, за что получил ободряющий удар широкой ладонью по спине, который моментально заставил выгнуться.

— Не воспринимай всё близко к сердцу. Расслабься. Пусть бесятся завистники, а ты улыбайся, — подмигнул хозяин морей. — Пусть сдохнут от своего яда.

— А ещё, слышалось мне, что дворец его был выстроен гномьим народом и возвели они его так же, как свой — под землёй, — шептались голоса за спиной. — И живёт теперь его народ во мраке вечном.

— Ой, а мне слышалось, будто он тиранит эльфийских дев, заставляя их воплощать свои извращённые фантазии.

— Но мне привиделось, словно бы в нём есть нечто неуловимое… притягательное…

— Побойся богов! Обрати свой взор на него! Одет, будто босяк! Никогда бы не пришла мне в голову мысль, что это король.

— Да какой он король? Узурпатор. Прежнего-то короля смерти подверг и грубой силой захватил трон, вот и всё. Прежде считался лес Великим, а нынче? Стоило этому прийти к власти, и могучий лес сразу зачах!

— Слышала я речи о том, что его Тилиаэл поддерживает…

— Не может властитель Тилиаэл действительно в нём что-то подобное узреть! Думается мне, что он просто использует этого безродного и вскоре выберет кого-нибудь более достойного на пост властителя леса.

Эльфы — дивный народ, правда, лесной король не видел особой разницы между ними и теми же людьми с их интригами. Разве что вторые жили меньше и их действия оказывались куда заметнее и быстрее приближались к трагическому финалу. Эльфы же, имея впереди целую вечность, закручивали интриги куда более изощрённо и продуманно.

Интерьеры в Лантасиринане были весьма изысканы. Преобладание естественного движения изогнутых линий, которые напоминали волны или извивающуюся лозу, придавали внутреннему убранству особый шарм. Декоративные растительные орнаменты и плавные изгибы барельефов в виде животных или женских образов, элегантная мебель, не имевшая угловатых форм, придавали утонченность и даже живописность коридорам, залам и комнатам. Витражные светильники, преимущественно в виде цветов ириса различной величины дополняли картину, делая её завершённой.

Гостям предложили комнаты на третьем этаже, соответствующие их статусу, с хорошей обстановкой и большими кроватями с балдахинами. В каждой имелся весьма вместительный гардероб, комоды, письменный стол, кресла и столик для принятия пищи, ванная комната с высоким зеркалом в обрамлении всё тех же витиеватых лоз, выполненных из дерева руками мастера. Каждое окно было изготовлено в витражной технике, и оттого свет ложился на пол и стены красивыми цветными бликами. Но солнце клонилось к закату, и в саду зажигали высокие фонари из светящихся кристаллов.

Ораферн сел на подоконник, рассматривая окрестности. До ужина ещё было время, и он решил прогуляться. Чтобы не спускаться вниз и не выслушивать снова разговоры придворных, эльф вышел через окно. Благо рядом росло высокое дерево. Ласгален убедился, что его никто не видит, и прыгнул, зацепившись за ветвь, легко подтянулся и ловко спустился вниз. Пройдя по саду, он направился к ближайшей роще.

Хотелось прикоснуться к здешним деревьям и послушать успокаивающий шум воды. Но вместо этого до слуха донеслись звуки мелодии. Слышалась игра на лютне и приятный мужской голос. Сначала лесной король хотел развернуться и поискать другое место, но после прислушался и остался за деревом. Менестрель пел про лес… про ЕГО лес.

Высоких древ прощание я слышу.

Узоры троп остались позади.

Листвы зелёными чернилами напишут

Слова признаний увядающей зари.

Великий лес! Могучий и тенистый!

Ты сердцу чуткому отныне дал приют.

Среди ковров замшелых, бархатистых

Мечты о новом царстве предстают.

Стволы деревьев были мне опорой,

Короной крон мне сердце сберегли.

И в этот час надменный и суровый

Душевное сиянье обрели.

Пусть облик твой, проклятьем омрачённый,

Отягощённый ожерельем из обид

Воспрянет сердцем изумрудным освещённый,

Высокомерное неверие простит.

Песня настолько поразила Ораферна, что он дослушал её до конца и даже после того, как струны замолкли, не мог покинуть своего укрытия. Впервые он встречал того, кто не хоронил Морнтаур, не проклинал его правителя, не пророчил погибель, а наоборот, пел о надежде. Это вызвало едва заметный вздох с улыбкой на губах.

— Тебе понравилась моя песня? — спросил голос, принадлежавший эльфу в серо-зелёных одеждах с богатой серебряной вышивкой. Он всё так же сидел под деревом, не поднимая глаз от лютни и, кажется, принялся её настраивать.

Ораферн слегка вздрогнул, ведь старался скрыть своё присутствие полностью и неплохо в этом преуспел, как он считал ранее. Видно, ошибся… либо перед ним был не просто музыкант, а опытный воин.

— Мне понравилось, как ты описал мой лес, — честно признался король и решил выйти из своего укрытия, показавшись певцу.

Тот всё сидел под деревом, слегка перебирая пальцами струны. Длинные золотые волосы были прихвачены на затылке несколькими прядями, образуя лёгкое переплетение, и струились дальше вниз по плечам. Молодое и красивое лицо имело настолько правильные черты, что их могли бы назвать идеальными. Пожалуй, не одно девичье сердце трепетало в его присутствии.

— Ла́сгален, — менестрель поднял голубые глаза на гостя и улыбнулся. — Теперь понятно, почему я не сразу тебя обнаружил. Присаживайся, — он указал на место возле себя. — Если хочешь послушать, я ещё что-нибудь исполню.

— Благодарю, — Ораферн подошёл ближе и сел под тем же деревом, повертев в пальцах подобранной веточкой. — Вообще, я не хотел мешать, думал, тут никого нет…

— Здесь всегда кто-нибудь есть, — добродушно улыбнулся собеседник. — Ты, видно, редко бываешь по эту сторону Драконьего хребта.

— Верно. Дома много дел накопилось, пришлось разгребать… — лесной король не чувствовал ни отвращения по отношению к себе, ни высокомерия и это ему нравилось. Потому и решил задержаться ненадолго в обществе нового знакомого. — Я бы послушал тебя, глирдан, — назвал собеседника менестрелем на своём наречии.

Тот улыбнулся и кивнул, заиграв на лютне новую мелодию.

Пальцы трогали струны, извлекая чарующие звуки, и словно вторили журчанию ручья неподалёку или переливам птичьих голосов, вплетённых в замысловатую, но очень гармоничную мелодию. Меж тем вечер окончательно вступил в свои права, и закатившееся солнце уступило место россыпи жемчужных звёзд на синем бархатном небосклоне. Под сенью деревьев, почувствовав прохладу, стали появляться маленькие зелёные огоньки светлячков, наполняя пространство особым волшебством.

Ораферн слушал игру на лютне, прислонившись к дереву, безмятежно закрыв глаза. Душа успокоилась, отдыхала под звуки музыки и шелест листьев над головой. Но умиротворение не было долгим. Поодаль стали раздаваться голоса, мелькать фонари. Наверное, это влюблённые парочки искали уединённое место, чтобы полюбоваться звёздами. Менестрель легонько прижал струны ладонью.

— Ласгален, думаю, нам пора покинуть это место и уступить его другим, — он тихонько подтолкнул слушателя плечом.

— Пожалуй… — пришлось открыть глаза и нехотя подняться. — Спасибо тебе, гли́рдан. Надеюсь, ещё свидимся, — поблагодарив певца, лесной эльф направился в сторону гостевого дома.

Вдали слышался смех и тихие разговоры, а где-то в глуши заливался трелями соловей. Шум водопада в этой части леса был не так резок и позволял обращать внимание на другие звуки.

— Постой, — новый знакомый догнал короля Морнтаура и пошёл рядом. — Ты так и не назвался и моего имени тоже не спросил. Я не против именоваться Гли́рданом, но всё же тебе не кажется, что это немного невежливо? — говорил с улыбкой и в словах не чувствовалось серьёзного укора, скорее просто любопытство. — Ты хороший слушатель, но не могу же я тебя именовать ласгален.

— Пожалуй, что нет, — согласился тот и остановился. — Можешь звать меня Орафе́рн.

— Это уже куда ни шло, — шире улыбнулся менестрель. — А я Лаурэна́ндэ.

— Погоди-ка… — Ораферн развернулся к собеседнику. — Ты же, получается, один из генералов Тилиаэла? Лучший воин, говорят.

Ходили слухи, что Лаурэнандэ родился на Марнуэлене в те времена, когда демоны впервые атаковали его и был одним из немногих, кому удалось выжить. Тогда он проявил себя настоящим героем, о нём даже сложили несколько баллад, но они были настолько длинными и пафосными, что Ораферну никогда не хватало терпения дослушать их до конца. А ещё говорили, что за заслуги боги пригласили его в Силматол и там он прожил долгое время, но после пожелал вернуться.

— Правда, — улыбнулся тот, убирая лютню за спину. — Правда, что генерал. А про лучшего, пожалуй, привирают. Всегда найдётся, чему ещё поучиться.

— Ещё и скромный, — усмехнулся лесной король. — Редкое качество для… — хотел было сказать, но осёкся, ведь обижать, как оказалось, порядочного эльфа не хотелось. Тилиаэл много рассказывал о воинских доблестях Лаурэнандэ, ставя его в пример. — Для высокопоставленного лица. Обычно они сильно важничают…

— Уж кто бы говорил, король Морнтаура, — улыбнулся менестрель. — О тебе тоже много слухов ходит…

— Да уж, наверное… — хозяин Чёрного леса в одно мгновение стал хмурым.

— Но я, кажется, начинаю понимать, почему Тилиаэл тебя ценит, — улыбнулся в ответ эльфийский генерал. — Если будет желание ещё послушать мои песни — найдёшь. Рад нашему знакомству, Ораферн.

— И я рад, Лаурэнандэ, — от сердца немного отлегло.

— Глирдан тоже подойдёт, — улыбнулся на прощание золотоволосый эльф и, махнув рукой, скрылся среди деревьев.

Лесной же король возвращался обратно в приподнятом настроении, ведь Лантасиринан уже не казался столь враждебным.

* * *

Стол был заполнен различными яствами: наваристый грибной суп с гренками; мясной рулет с винным соусом и клюквой; овощное рагу; запечённая форель на рисовой подложке с перцем и густым молочно-яичным соусом; осетрина, фаршированная картофельным пюре и пассированными овощами; карп, зажаренный на углях со сладким перцем и зеленью; жаркое из оленины в горшочках, а также оленье мясо, тушёное с грибами в сметане; фазан, запечённый в тыкве с овощами, паштет из утиной печени, перепела, зажаренные на углях в сладком маринаде с травами; капуста, тушенная с луком и сливочным маслом; салат из одуванчика с яблоком и капустой. В качестве напитков были предоставлены пенный настой из цикория, различные вина и соки.

— Вот это по мне! — широко улыбнулся Лимлаг, приступая к трапезе. — Менелтелу, ни за что не меняй свою кухню! Она потрясающая!

— Согласен, — кивнул Ораферн, с наслаждением пробуя густой грибной суп, который теплом растекался по языку.

— Мы только что из Тараэлентириоса, — сообщил бородатый эльф.

— Надо же! — темноволосый повелитель Лантасиринана проявил живой интерес к этой новости, даже чуть-чуть подался вперёд. — И как там дела? Восхитительное место, не правда ли?

— Не правда, — нахмурился лесной король, но жаркое из оленины уже манило своим дивным ароматом.

— Не все умеют по достоинству оценить высокий стиль и изысканность Тараэлентириоса, — вздёрнул нос Менелтелу в сторону ласгалена и обернулся к Лимлагу с надеждой на удивительный рассказ.

— Вообще-то он прав, — брови морского владыки сдвинулись. — Лоссеаналле в погоне за новыми ощущениями перешёл все допустимые границы. Увы, но, боюсь, что это может привести к падению Великого города. Я пытался провести с ним беседу и, надеюсь, что мои слова были услышаны.

— Но что же случилось? Почему? — на лице читалась искренняя обеспокоенность.

— Он стал принимать средства для увеселения разума, — покачал головой Лимлаг. — Как известно, они разрушают его. И пристрастие это искоренить крайне сложно. Нужна большая сила воли.

— Какие прискорбные новости я слышу… — ужаснулся Менелтелу.

— Тот, кто привык получать всё, что пожелает, не обладает сильной волей, — заметил Ораферн. — Лимлаг ему предлагал помощь, но тот отказался.

— Помощь? — вдруг вспыхнул высокомерием хозяин Лантасиринана. — Я всегда восхищался Лоссеаналле и его городом, его изысканными манерами и любовью к искусству! Он должен быть примером для… — поджал губы. — Не каждый может упрекать его в отсутствие воли! — вдруг прищурился и заговорил спокойнее. — К тому же, мне казалось, что это королю Морнтаура нужна помощь в управлении государством. У нас множество знатоков в этой области.

— Нет уж, спасибо! — рассмеялся в ответ ласгален, помахав кубком. — Я уж не знаю, как и отделаться от ваших знатоков! Шныряют повсюду, аж не продохнуть.

— Менелтелу, не заводись, — успокаивающе улыбнулся Лимлаг. — Ораферн неплохо справляется со своими обязанностями. Кстати, ты не мог бы позволить ему побывать в твоей библиотеке?

— Я всегда приветствую обращение к знаниям, — темноволосый эльф вернул маску благожелательности и чинно кивнул.

— Благодарю за ужин! — король Чёрного Леса улыбнулся. — Кухня великолепна! И прими мои комплименты по поводу устройства Лантасиринана. В прошлый раз мне не удалось осмотреть окрестности, но в этот я успел насладиться тем, с какой заботой ты отнёсся к природе своего края. И… прошу меня простить. Устал… Позвольте откланяться, — последняя фраза была обращена ко всем присутствующим.

— Отдыхай, мой мальчик. А я ещё немного составлю компанию Менелтелу, — повелитель морей снова улыбнулся.

— Почему он со мной так фамильярен?! — возмутился хозяин Лантасиринана, когда безродный удалился.

— Ну… по статусу вы примерно на одном уровне, хотя… ты наместник Тилиаэла, если я не ошибаюсь, а он король. Да и потом, он тебя немного старше… — бородатому эльфу доставляло удовольствие наблюдать за реакцией молодых, поэтому он нередко сам подливал масла в огонь.

— Всего на год! — вдруг взвился Менелтелу, но быстро взял себя в руки. — Прошу простить мне мою эмоциональность.

— Ты всегда так сдержан, поэтому мне даже приятно видеть настоящие чувства, — усмехнулся Лимлаг. — Не будь к нему суров. Он, между прочим, тебя хвалил, если ты не заметил.

— Что ж… я подумаю над этим, — вновь чинно кивнул местный властитель.

Признание всегда доставляло удовольствие, но Лоссеаналле в переписке всегда очень пренебрежительно относился к королю Морнтаура, но Тилиаэл и Лингвилосе защищали Ораферна, а их мнение для Менелтелу имело большое значение, поэтому молодой хозяин Лантасиринана пока ещё не решил, как ему следует себя вести.

* * *

Библиотека Лантасиринана занимала второй этаж, но ей не хватало места, поэтому было принято решение отдать часть третьего. Здесь царила эстетика извилистых линий, которая просматривалась во всём: в дверцах книжных шкафов, в ножках стола, спинках кресел, в орнаменте на стенах и даже потолке. Линии переплетались в причудливые формы и поднимали на следующий ярус по винтовой лестнице, где феерия изгибов продолжалась. Её дополняли высокие витражные наружные окна и межкомнатные, расположенные над арочными проёмами. Светильники, изображавшие ирисы и орхидеи, давали достаточно тёплого света.

Книги, собранные здесь, были весьма интересны, в том числе и для перевода некоторых забытых слов и выражений, что попались Ораферну на страницах его половинчатого экземпляра из Башни Хроник. Эльф долго сидел над одним из стихов, что рассказывал о любви к лесу. И почему-то зацепился именно за него, потому как этот казался чем-то родным и наиболее близким из всех остальных сочинений.

Среди лесов угасших истин

Забытый дом я узнаю.

Там под мостом потоком быстрым

Падёт вода. Её люблю.

Люблю ходить по лесу утром,

Дышать свободою листвы,

Ходить тропой туманом мутным,

Ронять росу на белые цветы.

Прохлада леса, жгучий холод

От родников в его глуши,

Тепло лучей, пробивших кроны,

И пенье птиц в его тиши.

Я подниму к глазам холодным

Творенье силы и красы.

И словом чистым, благородным

Качну вселенские весы.

Я сохраню, что сердцу мило

Под куполом моей любви.

И помещу источник силы

Под камни на своей крови.

Пускай мой лес живёт и дышит,

Пускай поёт в ночной тиши.

Пускай на сердце будет вышит

Златыми нитями души.

Ораферн вчитывался в строки и понимал, что это именно то, что он искал. Но пока не мог разобраться, что именно нужно сделать.

— О! Ты уже перевёл? — улыбнулся Лимлаг, заглядывая другу через плечо. — Творенье силы и красы? Словом чистым, благородным… Сдаётся мне тут что-то про артефакт и заклинание, нет?

Лесной эльф резко вскинул голову и чуть не заехал затылком по подбородку повелителя морей. Тот успел увернуться.

— Что ты сказал?

— Ну… твореньем силы обычно называют предметы или камни, созданные магическим путём, — решил пояснить бородатый эльф. — А слово, способное качнуть вселенские весы — это заклятье. Разве нет? — он говорил так, словно каждый должен был знать такие вещи с младенчества.

— Значит… — Ораферн вновь всмотрелся в строки. — Значит источник силы — это артефакт, который нужно поместить под камни на своей крови… Тогда всё сходится. Это то, что нужно! — ласгален повернулся к другу, широко улыбаясь. — Мы нашли!

— Предлагаю это отметить, посетив горячие источники! — Лимлаг потрепал за плечи товарища.

— Погоди, а что за слова благородные? — король Чёрного леса хотел снова уткнуться в строки, но ему не дали.

— А это узнаешь позже, — морской властитель с хлопком закрыл его книги и отодвинул на край стола. — Ты весь день просидел в библиотеке! Пора бы и отдохнуть. Побывать в Лантасиринане и не насладиться горячими источниками — это настоящее преступление! Я не могу этого допустить, — отрицательно покачал головой бородатый эльф и картинно нахмурился. — Всё. Настало время справедливости. Пошли!

Ораферн едва успел подхватить свой половинчатый экземпляр, когда Лимлаг, держа за плечи, стал выдворять его из помещения библиотеки.

— Ладно, ладно! Иду я!

* * *

Чтобы попасть в купальни, пришлось пройти через коридоры длинного здания, в котором располагались комнаты для отдыха, переодевания и выход к водам источника, в том числе под открытым небом. Те купальни, что находились на улице, были оснащены дополнительными шатрами с полотенцами и накидками, а ещё обнесены высокой глухой стеной, дабы отделить от парковой части.

На улице уже стемнело, и звёзды рассыпались по тёмному небу, словно брошенные рукой сеятеля. Магические кристаллы, расположенные по периметру купальни, освещали пространство, придавая окружению налёт уюта.

Эльфы погрузились в приятную горячую воду и на несколько минут забыли обо всём остальном. Нежное тепло обволакивало разум, успокаивало и расслабляло. Забылись все тяготы, все нерешённые вопросы и переживания. Наверное, именно за этими ощущениями сюда и приходили эльфы, гномы и люди, жаждущие умиротворения и тишины. Оказаться в Лантасиринане и не испытать эти чувства действительно было бы преступлением.

— Менелтелу завтра устраивает бал, — тишину нарушил Лимлаг, довольно улыбаясь и даже не открывая глаз. — Надеюсь, ты блеснёшь на нём так же, как в Тараэлентириосе.

— Что, опять переодеваться? — скривил страдальческую физиономию Ораферн.

— Тебе пора бы завести свои наряды на такие случаи, — слегка пожурил бородатый эльф. — Не первый раз выходим в свет, а ты не при своих. Между прочим, с твоим талантом в танцах, тебе бы только и проводить время на балах!

— Над гибкостью и плавностью движения работала Эльдаэн, — усмехнулся ласгален. — Била меня палкой, вынуждая уворачиваться, заставляла танцевать с мечами, чтобы я лучше ощутил их движения и своё тело, чтобы слился с ними воедино.

— О! А девочка-то не промах, как я погляжу? — улыбка расплылась на лице повелителя морей. — Может, всё же стоило взять её с собой? Хотя нет. Вдвоём намного лучше.

При участии эльфийки в их путешествии Лимлагу не удалось бы заставить лесного короля поучаствовать в скачках и окунуть в эльфийское общество без возможности убежать к кому-то близкому, испытывающему сочувствие. Ораферн должен был научиться справляться с подобными трудностями сам и выходить из любой словесной битвы победителем. В Морнтауре обучить этому невозможно, лишь оказавшись лицом к лицу с тем, кто действительно презирает, можно понять, как ответить такому сопернику.

— Она много для меня сделала, — тепло улыбнулся лесной король. — Я рад называть её другом.

— Только другом? — лукаво прищурился собеседник.

— Только. Она не входит в круг моих почитательниц.

— Ох, мальчик мой, ты ещё так юн и наивен… — усмехнулся Лимлаг, но больше не стал ничего говорить, оставив мысли при себе.

* * *

Как оказалось, повелитель морей прихватил с собой тот наряд, который перешивали под Ораферна в Тараэлентириосе. Там его просто выбросили бы, а юному протеже он ещё мог пригодиться, как посчитал Лимлаг и оказался прав.

Большой и светлый зал не казался таким помпезным, как в Великом городе, но имел свои изящные черты вроде резных барельефов и паркетных полов с удивительными рисунками, выполненными из разных пород дерева. В Лантасиринане умели обрабатывать древесное покрытие таким образом, что оно становилось очень прочным, похожим на камень. Высокий куполообразный потолок имел насыщенный синий оттенок с рисунком золотых звёзд и птиц. С него спускались люстры в виде замысловатых букетов, освещая пространство. Зал имел выход на открытую мраморную террасу через арочные своды колонного ряда, а после, если спуститься по широким полукруглым лестницам, открывался выход в парк.

Местная мода имела нечто среднее между предпочтениями Морнтаура и Тараэлентириоса. Причёски украшали массой переплетений, создающих замысловатый рисунок поверх распущенных волос. Длинные одеяния, рукава широкого кроя, ниспадающие с локтя, богатая вышивка, тесьма, серые, голубые, синие и зеленоватые оттенки тканей. Женские платья имели преимущественно V-образный вырез, но некоторые прикладывали к раскрою больше фантазии. В Лантасиринане не делали длинных подолов, указывающих на статус, не увешивались чрезмерным количеством украшений. Но тоже любили показать свой достаток и вкус.

— Взгляните, вот они! — шептались меж тем придворные дамы, рассматривая вошедших гостей, которые сразу направились к столу с напитками.

— Интересно, а умеет ли танцевать этот ласгален?

— О, если он отдавит кому-либо ноги, не уверена, что буду способна удержаться от смеха!

— А он неплохо одет. И весьма привлекательный, не так ли?

— Есть в нём что-то… первобытное… — эльфийки тихо захихикали, прикрываясь широкими рукавами.

Когда в зале появился Лаурэнандэ, восторженный вздох дам прокатился по толпе, словно рокот набегающей волны. И каково же было их удивление, когда прославленный генерал с сияющей улыбкой подошёл к гостям Лантасиринана.

— Когда это вы успели познакомиться? — лукаво прищурился Лимлаг.

— Вчера. Глирдан пел про мой лес, я не смог пройти мимо, — ответил лесной король, улыбаясь. — Ты бы слышал!

— А я слышал, — усмехнулся тот. — Можно я тоже буду звать тебя Глирданом? — обратился к генералу. — Уж очень хорошо звучит!

— Можно, — Лаурэнандэ был рад подобной компании, ведь очень ценил открытость и честность в общении.

— Эх! — Лимлаг вдруг обнял обоих за плечи и потряс для порядка, едва не расплескав бокал ласгалена. — Пока вас не унесло волной дам, пойду сам потанцую. Но завтра вечером оба чтобы были у меня! Я вам своё изобретение покажу. А если кто-то не придёт, силой приведу, — пригрозил он, смеясь, и, махнув рукой, отправился приглашать одну из эльфиек на танец.

— А ведь, правда, силой приведёт… — слегка поёжился Глирдан.

— Он может, — подтвердил Ораферн.

Но долго разговаривать новым друзьям не пришлось. Вскоре объявили «Танец орхидеи», когда дамам было позволено приглашать кавалеров. И группа отважных эльфиек направилась к генералу. Тот, стараясь быть предельно вежливым, оказался не в силах противостоять натиску и, не без сожаления, покинул друга.

— Ой, смотрите, что сейчас будет, — хихикнула одна из придворных дам. — Пойду укрощать дикаря. Жаль новые туфли, но хоть посмеёмся, — она кокетливо повела плечиком и направилась Ораферну.

— Чем обязан? — он заметил приближение и отставил опустевший бокал, улыбнувшись девушке.

— «Танец Орхидеи» позволяет выбрать себе любого партнёра для танца, — хотела пояснить она, но увидев зеленоватый холодный отблеск улыбающихся глаз, замолкла. Горло вдруг пересохло.

— Тогда потанцуем? — лесной король подал ей руку, подмигнув.

— По…потанцуем, — кивнула эльфийка и вложила в его ладонь свою.

Дальше всё произошло ровно так же, как на балу в Тараэлентириосе. Чем больше танцевал Ораферн, тем больше становилось вокруг него дам. Они шептались, смеялись, но уже не над ним, а над его шутками. Впрочем, было не очень важно, что именно говорил лесной король. Его окружал некий ореол, невидимый и манящий, которому практически невозможно было противостоять. Да и не хотелось. Красивый эльф, вежливый с девами, прекрасный танцор. Да, простоват в выборе выражений, но так ли это важно? Хотелось остаться в его объятиях, насладиться блеском глаз цвета морской волны, утолить жажду поцелуя, прикоснувшись губами к его улыбке. Наваждение было велико…

— Повелитель, — обратился к Менелтелу его советник.

— Да, Норна́лда?

— Мне кажется, что настало время объявить интеллектуальные развлечения, — с поклоном произнёс он. — Да будет мне позволено предложить участие в этом нашему гостю из Чёрного леса. Уверен, что приобщение к культуре пойдёт ему на пользу. Так как в его краях вряд ли практикуют подобные увеселения разума, смею рекомендовать поставить его участником в сценке на какую-нибудь несложную роль, дабы он смог поучаствовать и в то же время ознакомиться с правилами этой игры.

— Позволяю, — кивнул правитель.

— Внимание! Объявляется о начале развлечений! «Живые картины»! Просьба освободить пространство близ выхода на террасу и ожидать несколько минут! — возвестил дворецкий, и эльфы поспешно отошли на несколько шагов, оставляя место для импровизированной сцены.

Один из распорядителей с поклоном подошёл к королю Морнтаура, пробившись сквозь толпу эльфиек, и предложил проследовать за ним, убеждая, что ничего сложного делать не придётся, просто посидеть на кресле и подремать, пока гости будут угадывать эпизод из истории, поэмы или песни. Так как общество дам становилось удушающим, Ораферн схватился за эту идею и проследовал к сцене, где уже выставили высокое кресло. Он сел и по просьбе распорядителя, подперев голову кулаком, сделал вид, что спит.

Заиграла музыка, и появились остальные участники действа. Эльфы с рогатыми налобными повязками в чёрных плащах прыгали и плясали, пока не появились воины в сияющих доспехах и белоснежных плащах. Они стали изображать битву, а после светлые стали теснить тёмных и те закружились вокруг Ораферна, а затем спрятались за его высоким креслом.

Лесной король подглядывал одним глазом, потому что ему было интересно, что произойдёт, но увидев это, сразу всё понял…

— Светлое воинство! — радостно закричали из толпы.

— Это Великая битва с демонами!

— Сцена из истории! Появление Великого воинства и изгнание демонических сил с их спящим богом Окхтаром!

Вероятно, никто не хотел играть бога войны, но скорее всего эту роль специально припасли для Ораферна, чтобы показать, как следует к нему относиться или какое место он занимает в эльфийском обществе, ведь Окхтар был злом, отвергнутым даже остальными богами.

— А молодцы, — донеслись до чуткого слуха тихие слова. — Показали, кто есть кто.

— Удивительно! — вдруг подал голос король Морнтаура, закинув ногу на ногу и лукаво улыбнувшись. — Вы меня боитесь? Не нужно. Я буду милостив! Обещаю… — сказано было так, будто он и правда имел власть над всеми живыми, а последнее слово томно настолько, что стоявшие в первых рядах дамы сладостно вздохнули, вызвав тем самым недоумение у эльфов мужского пола.

— Давайте поблагодарим наших участников! — засуетился дворецкий Мелвалин, чувствуя некоторую неловкость в сложившейся ситуации. — И дождёмся следующей сцены!

Ласгален встал с кресла и хотел скрыться в толпе, но его поймал Лимлаг, приобняв за плечи.

— Молодец, мой мальчик, — тихо произнёс он. — Испортил им настрой. Так их! Пусть не выделываются.

— Это было грубо, — к ним подошёл Глирдан и встал с другой стороны от лесного короля. — Они явно не подумали о последствиях…

— Ты слишком хорошо думаешь об эльфах, мой друг, — усмехнулся Лимлаг. — О! Гляди, опять что-то начали.

На этот раз на кресле восседал эльф в высокой деревянной короне в окружении свиты. И тут на сцену выбежали несколько участников во главе с кем-то в рваном зелёном плаще. Этот тип начал прыгать с деревянным мечом, размахивая им под музыку и указывать на короля. Тот нехотя встал, ему с поклоном подали меч, и эльф с достоинством вышел к пришлым. Прозвучало несколько ударов дерева о дерево, имитируя бой, а после король опустился на пол, пронзённый мечом. Победитель в рваном плаще наступил на него и поднял вверх меч. Свита у кресла изобразила скорбь.

И снова всё было предельно ясно. Эта была сцена убийства Архаларана, тот момент, когда Ораферн получил свой трон, сразив предателя народа ласгален.

— Всё было не так… — прошептал сквозь зубы король Морнтаура и хотел было двинуться вперёд, но сильная рука Лимлага удержала его.

— Ой, что это за сцена? — голоса звучали приторно-наигранными.

— Не знаю такой песни, — глаза то и дело косились в сторону безродного.

— Может, это из новейшей истории?

— А может, поэма? Никто не слышал такой?

— Я знаю! — вдруг выкрикнул повелитель морей и вышел вперёд к сцене. Перед ним расступились. — Но я поражён вашей осведомлённости! Не знал, что вы так щепетильны к гномьей истории! Это сцена из древней баллады о том, как король Рауд был свергнут своим братом Хъя́рти! Сначала я тоже не сразу догадался, но когда этот… в плаще который, поставил ногу на труп короля, всё стало ясно! У них, гномов, даже есть гобелен с таким изображением! Мои аплодисменты! Хорошо придумано, заковыристо! — он громко рассмеялся, и эльфы слегка стушевались.

Никто не хотел перечить герою Великого воинства, никто не смел. Поэтому его поддержали, зааплодировали, стали расхваливать за осведомлённость. А сам Лимлаг ушёл к друзьям и, снова обняв их за плечи, отвёл в сторону.

— Не робей, мой мальчик. Все их каверзы утонут в собственном яде, когда ты расцветёшь в полную силу. А пока давайте-ка лучше отдохнём. Я, кажется, себе пятки отбил… и, возможно, отдавил пару ног… — захихикал повелитель морей.

— Я поговорю с Менелтелу об этих сценах, — пообещал Глирдан.

— Не нужно, — покачал головой ласгален. — Лимлаг прав, пора отдохнуть. Надеюсь, ты придёшь завтра?

— Боюсь, у меня нет выбора, — усмехнулся генерал, поглядывая на довольную физиономию бородатого эльфа.

Словарик:

Лантасиринан — Эльфийская территория, знаменитая своими горячими источниками. Местный «санаторий».

Тилиаэл — король эльфов Халла, предводитель воинства

Мелвалин — пер. с эльф. «Прелестный музыкальный звук» Дворецкий

Глирдан — пер. с эльф. «Менестрель»

Архаларан — предыдущий король Великого леса, ставшего Чёрным лесом